В течение дня Кэтрин почти не отходила от постели Оливера. Тишина в реанимационном отделении, где медсестры двигались бесшумно, давила на нее. Даже ее тихий голос, когда она обращалась к любимому, звучал здесь пугающе громко. Кэтрин постепенно теряла ощущение времени, застывая в неподвижности, как и Оливер. Казалось, жизненные силы, которые она пыталась передать ему через прикосновения рук, звуком своего голоса, утекали в черную дыру, не давая результата. Чувство безнадежности и отчаяния охватывало ее. Тогда она выходила в коридор и тихо плакала. Но после этого появлялись силы, она возвращалась к Оливеру, снова и снова взывала к нему, пытаясь освободить его сознание из плена сумеречного небытия.

Медсестра, дежурившая весь день, не один раз предлагала ей отдохнуть, но Кэтрин упрямо отказывалась. Очевидно, был поздний вечер, когда в бокс вошел уже знакомый ей врач Майкл Вуд. Кэтрин подняла на него глубоко запавшие глаза и с трудом поздоровалась, силы ее были на исходе. Майкл Вуд посмотрел дневные показатели приборов, потом предложил Кэтрин пройти с ним в его кабинет.

– Все идет хорошо, мисс Норман. Только сегодня вам придется поехать домой на ночь и хорошенько выспаться. А завтра с утра можете вернуться.

– Нет, доктор, я не могу его оставить одного, – упрямо заявила Кэтрин.

– Должен вас огорчить. В том состоянии, в котором вы сейчас находитесь, пользы от вашего присутствия не будет. Поверьте мне, за сутки вы исчерпали свой запас энергии. Достаточно посмотреть на вас. Необходимо восстановить свои силы и в последующие дни тратить их более разумно. И отчаиваться нельзя. Ведь прошли всего одни сутки.

Всего одни сутки… Кэтрин вспомнила слова доктора, когда приехала домой. Неужели за сутки ее жизнь могла так резко измениться? Нет, в течение суток это уже была другая жизнь. Изменилось все за те доли секунды, когда вылетевший из-за поворота лихач врезался в бок машины Оливера. Кэтрин представила это себе зрительно и содрогнулась. Сейчас ей нельзя об этом думать, надо копить положительную энергию. Она приняла ванну и заставила себя поесть. Постель, в которой они занимались любовью с Оливером, почему-то пугала Кэтрин. Постелив себе на диване в гостиной, она, несмотря на усталость, никак не могла заснуть. Мысли о бренности всего сущего навалились на нее. Чтобы защититься от них, Кэтрин стала вспоминать…

– Все идет как нужно. Можете собирать в четверг свое правление, – сообщил ей Оливер, когда Кэтрин вошла в его временный кабинет с последними за утро телеграммами. – Пригласите их в мой офис на десять утра.

– Вы хотите сказать, что ваша работа здесь окончена? – вырвался у нее вопрос.

– Неужели вы будете скучать без меня? насмешливо отозвался Оливер. – Да, хотел дать вам совет, – не дожидаясь ответа, серьезно сказал он, – не связывайтесь с дорогостоящими фирмами по разработке рекламы вашей продукции. Заключите контракт с молодым, но талантливым дизайнером. Ваша реклама станет оригинальней и обойдется вам дешевле.

Кэтрин прикусила губу. Как же она сама не додумалась до этого?

– Но возрастет фонд заработной платы… – неуверенно сказала она.

– Все равно, эти затраты в конце концов окупятся, поверьте мне. – Голос Оливера звучал непривычно мягко.

– Что еще посоветуете? – спросила Кэтрин.

– Теперь можете продать часть своих акций, а вырученные деньги вложить в дело.

Кэтрин задумалась, потом кивнула.

– А вообще, должен признать, что вы молодец. – Оливер дружески улыбнулся ей. – Редко встретишь женщину, которая могла бы справиться с таким сложным комплексом, как научные разработки сочетании с производством.

Кэтрин порозовела от удовольствия.

Офис Оливера Уинстона располагался на семнадцатом этаже современного здания в самом центре Бостона. В просторном зале заседаний собрались на этот раз все члены правления, что случалось довольно редко. Так велик был интерес не только к делам собственной фирмы, но и к личности легендарного хозяина офиса. Кэтрин прекрасно понимала значение горящих взглядов кузины Пруденс, которые та бросала на Оливера. У нее самой неровно забилось сердце, стоило ей только увидеть его, как всегда подтянутого и чисто выбритого, в темно-сером костюме, который сидел на нем как влитой. Но больше всего ее удивило присутствие на этом собрании Лилиан Уорнер. Скорее всего, Пруденс настояла на этом. Интересно, зачем ей это понадобилось? – успела подумать Кэтрин, но тут ее внимание отвлек сам Оливер.

– Если все в сборе, то давайте начнем.

Кэтрин невнимательно слушала его отчет о проделанной ими совместной работе, большая часть которого ей была известна. Гораздо интереснее было наблюдать, как завороженно слушали его собравшиеся здесь люди, многие из которых были старше по возрасту, чем Оливер. У некоторых даже рот приоткрылся, словно Оливер рассказывал им об открытии жизни на Марсе. А Пруденс откровенно смотрела на него как кошка на сметану, разве что не мурлыкала. И с чего это она так вырядилась сегодня? Словно явилась не на заседание, а на вечеринку.

– Вопросы будут? – Оливер подождал и, не услышав ни от кого вопросов, предложил считать заседание закрытым.

– У меня есть вопрос, – послышался вдруг голос Лилиан, которая держалась величественно, как и подобает леди.

– Пожалуйста, слушаю вас.

– А как же будет с украденными деньгами? Они что, уже возвращены этим… Как его? – Она посмотрела на племянницу.

– Билл Гудвин, – подсказала ей Пруденс.

– Нет, деньги он не вернул. Сейчас этим делом занимается полиция. Но деньги возвращены на счета фирмы благодаря жертвам, на которые пошли Кэтрин и Льюис Норман. Мисс Норман продала «Купидона» Торвальдсена, а Льюис Норман вложил недостающую часть денег. Как я понял, если удастся вернуть похищенные деньги, они пойдут на создание новой лаборатории. – Оливер вопросительно посмотрел на Кэтрин, за ним и все остальные устремили свои взгляды на нее.

– Я расскажу об этом подробно, когда подготовлю все расчеты, – пообещала Кэтрин членам правления фирмы. – Речь идет о новом направлении в деятельности нашей фирмы.

– Стоит ли рисковать? – важно спросила ее Лилиан Уорнер.

– Стоит, – решительно ответил ей Оливер. – Без расширения ассортимента своей продукции вы скоро затеряетесь на рынке аналогичных товаров.

После вмешательства Оливера Уинстона у собравшихся больше не возникло никаких сомнений в целесообразности планов Кэтрин. Она с благодарностью посмотрела на него. Он ответил ей сдержанной улыбкой.

– У меня тоже есть предложение, – снова раздался скрипучий голос Лилиан Уоррен. – Приглашаю всех собраться у меня в доме в следующую субботу. Надеюсь, что вы, мистер Уинстон, окажете нам честь своим присутствием. Нельзя все время только работать, надо иногда отдыхать и развлекаться.

– Спасибо за приглашение, миссис Уоррен. Твердо обещать не могу, но постараюсь прийти.

Когда все стали потихонечку расходиться, Лилиан Уорнер подошла к Кэтрин.

– Дорогая, ты так похудела! – воскликнула она. – Наверное, все это новомодные диеты, которыми сейчас увлекаются молодые женщины.

Такое впечатление, что она ничего не слышала о болезни отца, не имеет представления о том, сколько ей пришлось работать в течение последних недель, подумала Кэтрин.

– Я не старалась похудеть, – терпеливо возразила Кэтрин.

– Передавай привет Льюису. Жду тебя в следующую субботу. – Лилиан Уорнер величественно покачала головой и стала искать глазами Пруденс, которая уже кокетничала с Оливером Уинстоном.

Кэтрин не слышала, о чем они говорят. Но по тому, как покраснела Пруденс, поняла, что Оливер сказал ей нечто мало приятное.

Тем не менее на приеме у Лилиан Уорнер в городском особняке Кэтрин снова увидела свою кузину рядом с Оливером Уинстоном. Незамеченная ими среди многочисленных гостей, она некоторое время наблюдала за ними. Уинстон был великолепен в темном вечернем костюме и белоснежной рубашке с галстуком-бабочкой. А вот Пруденс, по мнению Кэтрин, опрометчиво выбрала для этого вечера кричащее красное платье и гарнитур из бриллиантов. Никак не сочетался этот наряд с ее внешностью зеленоглазой блондинки. Возможно, именно ее вульгарность привлекла Оливера, раз он пожирал ее глазами. Кто же из мужчин устоит перед роскошным бюстом Пруденс, который она вызывающе демонстрировала в глубоком декольте узкого лифа платья? Зависть тебя мучает, сказала себе Кэтрин, но продолжала смотреть, как Оливер наклоняет свою темноволосую голову к светлым локонам Пруденс, слушает ее, а потом весело смеется, запрокинув назад голову. Да, с ней он так не смеялся, даже улыбался редко. Что же тут удивительного? Ты деловая женщина, а мужчины предпочитают развлекаться с красивыми и легкомысленными женщинами. За делами она даже не успела позаботиться о новом вечернем туалете, пришлось облачиться в тот, в котором она уже появлялась в этом доме. Ну, во-первых, стала утешать себя Кэтрин, последний раз она была на приеме у Лилиан в прошлом году, во-вторых, платье из тафты цвета опавших листьев безумно шло к ее темно-карим глазам. А главное, Оливер еще не видел ее в этом наряде! Мнение остальных Кэтрин не волновало. Она вздохнула. Оливер был так увлечен ее кузиной, что мог вообще не заметить ее. Кэтрин взяла с подноса бокал красного вина и перешла в малую гостиную. Здесь уже собиралась компания заядлых картежников. Никто не обращал на нее внимания, все развлекались, и ей стало скучно. Оказавшись в буфетной, где были накрыты столы с холодными закусками и салатами, Кэтрин вспомнила, что в этот день пропустила ланч, торопясь управиться с делами. Отдав должное угощению, она вышла в сад, держа в руке бокал с вином. Вино было терпким, приятно было пить его маленькими глотками, смакуя изысканный букет.

Воздух в саду был чист и прозрачен, упоительно пахли резеда и жасмин. Если бы не приглушенный шум транспорта, можно было бы усомниться, что находишься в центре большого города. Из дома донеслась музыка. Наверное, Пруденс затеяла танцы, чтобы иметь возможность прижиматься к Оливеру, подумала Кэтрин и, сделав большой глоток, допила вино. И почувствовала, что слегка захмелела. Она с удивлением посмотрела на пустой бокал. Когда же она успела выпить столько вина? Хорошо еще, что сегодня она не за рулем. Если сейчас заказать машину по телефону, то через полчаса вполне прилично будет покинуть прием. В крайнем случае, можно будет сослаться на уважительную причину – болезнь отца. Кэтрин повернулась, чтобы пройти в дом, к телефону, и столкнулась лицом к лицу с Оливером Уинстоном. Видимо, он стоял за ее спиной какое-то время. Кэтрин замерла на месте и осторожно подняла на него глаза. В первый момент ей показалось, что он смотрит на нее с какой-то мрачной решимостью, как начальник перед объявлением выговора подчиненному. Он мне больше не начальник, напомнила себе Кэтрин и приняла холодно-неприступный вид. В ответ с лицом Оливера произошла метаморфоза. Уголки его губ поднялись, и он улыбнулся ей такой обольстительной нежной улыбкой, что у Кэтрин перехватило дыхание.

– Здравствуй, Кэтрин, – тихо сказал Оливер.

– Здравствуй, – растерявшись, ответила Кэтрин, мельком подумав, что они вроде бы на «ты» не переходили.

– В этом наряде ты смотришься просто великолепно, – вкрадчиво сказал он.

– Ничего особенного, по-моему. Это вечернее платье я надеваю на приемы уже второй год, – с неожиданным вызовом сообщила ему Кэтрин, вспомнив, как Оливер упрекал ее в том, что она погрязла в роскоши.

Ослепительная белизна его зубов перекликалась с белизной его рубашки, потемневшие синие глаза сверкали как сапфировые запонки в его манжетах. Знакомый запах лосьона будоражил ее, вызывая легкое головокружение. Наверное, это от вина, пыталась обмануть себя Кэтрин. На самом деле ей хотелось уткнуться носом ему в шею и вдыхать его запах, ни о чем больше не думая.

– Я слышал, дела у тебя идут хорошо, кредиторы от тебя отстали, теперь можешь спокойно работать и претворять свои замыслы в жизнь.

– Ну, до этого еще очень далеко. Пока все это только в проекте. Украденные деньги не вернулись, а без них мы не можем создать новую лабораторию. – Кэтрин готова была говорить о делах фирмы до бесконечности. Разговор о работе придал ей уверенности, помог избавиться от томления, которое охватило ее от близости соблазнительного красавца, излучающего сексуальность. Она старалась не смотреть на него, но взгляд ее упорно возвращался к его губам.

– Ты скучала без меня? – перебил ее Оливер.

Кэтрин словно споткнулась на бегу.

– Я? – глупо переспросила она и отвернулась.

– Понимаешь, мне стало скучно без тебя. Вот я и подумал: может, это чувство взаимное?

Сердце Кэтрин забилось так громко, что его стук отдавался в ушах.

– Вы… Ты скучал без меня? – удивилась Кэтрин.

– Сам удивляюсь, но это правда! – произнес Оливер и тихо засмеялся.

Кэтрин искоса смотрела на него. Судя по выражению его лица, он и вправду пребывал в некотором недоумении по поводу случившегося с ним. Инстинкт самосохранения подсказывал ей, что надо бежать от него пока не поздно. Пока она еще способна контролировать свои чувства. Бежать – означало выдать свои чувства, которые ей до сих пор удавалось скрывать от него.

– А теперь не скучно, раз я здесь? – насмешливо спросила Кэтрин.

– Да, ты здесь, и мне уже не скучно. Мне нравится твой характер, ты волевой человек. Но кого ты хочешь обмануть? Посмотри на свои руки.

Оливер провел пальцем вдоль ее обнаженной руки, не прикасаясь к ней. Кэтрин увидела, что кожа ее покрылась пупырышками, словно ей стало холодно.

– А вечер сегодня очень теплый. Догадываюсь, о чем ты сейчас подумала. Ты бы предпочла сбежать, но бегство не в твоем характере.

– Никуда бежать я не собиралась, просто направлялась в дом, чтобы заказать такси. Мне действительно пора ехать в имение, отец болен, ему нельзя волноваться, – спокойно возразила Кэтрин.

– А я пришел на прием только для того, чтобы увидеть тебя. Хотелось посмотреть, как ты выглядишь в вечернем туалете. Целую неделю только об этом и думал.

– Ты мог бы позвонить мне в любой из этих дней и сказать, что хочешь встретиться, – безразличным тоном сказала Кэтрин.

– Тогда не было бы эффекта неожиданности. А мне нужно было видеть твое лицо. И я убедился, что интуиция меня не подвела. – В бархатной вкрадчивости его голоса Кэтрин послышались торжествующие нотки.

– Не понимаю, о чем ты говоришь, – вяло запротестовала она.

В ранних сумерках, спустившихся на сад, бархатный мужской голос обволакивал ее словно паутина, лишая воли противиться своему влечению к этому большому сильному телу. Еще труднее было сохранить маску безразличия на лице, когда кружится голова и все внутри плавится под его откровенно горящим взглядом.

– Перестань смотреть на меня так, – тихо попросила Кэтрин.

– Почему? Мы больше не работаем вместе, и теперь вправе дать волю своим чувствам. Мы и так слишком долго их сдерживали. Я ведь знаю, чего тебе хочется, потому что я хочу того же.

Оливер протянул руку, чтобы обнять ее за талию, но Кэтрин метнулась в сторону и укрылась за кустом жасмина. Затаив дыхание, она смотрела, как Оливер неотвратимо приближается к ней, слышала, как нежно и тихо произносит он ее имя. Запах цветов дурманил ее, колени подгибались под отяжелевшим от желания телом. Стоило Оливеру отвести ветку и приблизиться к ней, как она упала к нему на грудь, словно перезревший плод. Обессилев от собственного желания и настойчивости Оливера, Кэтрин сумела едва слышно выдохнуть «не надо».

Его лицо склонилось к ней. Проведя кончиком языка по ее пересохшим от волнения губам, он проник внутрь. Глубокий поцелуй воспламенил их, они прижались друг к другу с такой силой, что Кэтрин почувствовала упиравшуюся вниз ее живота его затвердевшую плоть и содрогнулась всем телом. Поцелуй все длился и длился, доводя Кэтрин до безумия. Но вот Оливер прервал поцелуй и заглянул ей в глаза.

– Поехали ко мне, Кэтрин, – тихо предложил он.

Слова его не сразу дошли до сознания Кэтрин, но, как только она поняла, что он ей предлагает, в ней взыграла гордость. За кого он ее принимает?

– Привык, что все женщины после твоего поцелуя сразу готовы лечь с тобой в постель?

– Признайся, Кэтрин, что ты тоже хочешь меня, – срывающимся голосом произнес Оливер.

Кэтрин отвернулась, чтобы глаза не выдали ее, и медленно пошла в сторону дома, буркнув себе под нос:

– Мало ли чего я хочу!

– Куда ты собралась? – спросил за спиной Оливер.

– Домой.

– В свой загородный замок? – насмешливо сказал он.

Да, в свой замок, где она сможет укрыться от него, где ее ждет отец, где она будет в безопасности и не совершит опрометчивого поступка, движимая голыми эмоциями.

– Ты не хочешь, чтобы я проводил тебя?

– Нет! И не вздумай последовать за мной!

– Желание женщины для меня закон, Кэтрин. Я могу и подождать, я терпеливый. Наступит момент, когда ждать больше не сможешь ты. И я приду к тебе.

Слова Оливера, сказанные им с необычной для него серьезной интонацией, без тени насмешки, звучали в ушах Кэтрин, пока она добиралась домой в тот вечер. Не могла она забыть и то состояние удивительного восторга, в которое ее привел поцелуй Оливера. На вопросы отца она отвечала невпопад.

– Ты чем-то взволнована, Кей, или мне показалось? – спросил он.

– Нет, почему ты так решил? – рассеянно спросила Кэтрин.

– Я спросил, как себя чувствует моя кузина, а ты ответила: «в красном вульгарном платье».

– Правда? – Кэтрин засмеялась. – Прости, я, наверное, задумалась.

– О чем?

– Понимаешь, я встретила там твоего любимого Уинстона. Он посоветовал пустующую часть нашего особняка переоборудовать под зал для конференций. Нам надо расширять свои внешние связи, обмениваться опытом, чтобы поднять престиж фирмы. – Кэтрин вовремя вспомнила свой разговор с Оливером на эту тему, который состоялся полторы недели назад. – Вот я и думаю, чем раньше заняться: созданием новой лаборатории или реконструкцией и ремонтом особняка. Наверное, все-таки лабораторией. Я не хотела бы, чтобы ты подвергался каким-нибудь неудобствам в доме.

– Через месяц я уеду к Хелен, тогда можешь заняться и ремонтом. Одно другому не помеха. Кстати, я давно задумывал сделать в нашем особняке что-то в этом роде. Он слишком велик для нас двоих. О деньгах можешь не беспокоиться. Деньги на реконструкцию особняка давно лежат в банке на отдельном счете.

Весть о предстоящем отъезде отца отодвинула все остальное для Кэтрин на задний план.

– Ты уже говорил с Хелен? – Кэтрин села рядом с отцом и взяла его за руку.

– Да, за месяц там как раз успеют приготовить для меня все необходимое. А ты не грусти. Как только здоровье позволит, я вернусь домой.

Льюис Норман с нежностью смотрел на дочь и думал о том, что уехать ему нужно не только из-за своего здоровья. Пора освободить дочь от заботы о нем. С детских лет Кэтрин он сам занимался ею, заменив ей мать. Теперь она должна получить полную свободу и устроить свою личную жизнь.

Кэтрин интуитивно угадала невысказанное пожелание отца, ее охватило тревожное предчувствие, которое возникает в переломные моменты жизни. Они никогда надолго не расставались. Впервые Кэтрин поняла, что, несмотря на свой самостоятельный характер, она жила до сих пор под защитой отца.

После отъезда отца в ее жизни на первый взгляд ничего существенно не изменилось. Она по-прежнему с головой уходила в работу, взвалив на свои плечи и хлопоты, связанные с реконструкцией и ремонтом особняка. Она уставала так, что едва добиралась до постели поздним вечером. Когда работы в доме были закончены, он преобразился, радуя глаз свежими красками. Кэтрин почувствовала облегчение – одной заботой стало меньше. Ей часто вспоминался весенний вечер в саду, поцелуй Оливера, когда они стояли у куста жасмина, и его прощальные слова. Два месяца прошло с тех пор. Кэтрин запретила себе думать о нем, возмутившись его мужской самоуверенностью. Да, он умный, красивый, но это не значит, что одного его поцелуя достаточно для покорения такой женщины, как я, рассуждала Кэтрин, хотя от одного воспоминания об этом поцелуе ее каждый раз бросало в жар. После завершения эпопеи с домом у Нее оказались свободными все выходные. Кэтрин возобновила светскую жизнь, принимая приглашения на коктейли и ужины, а утренние часы посвящала верховым прогулкам.

Наступил август. Возвращаясь однажды вечером из конюшни, Кэтрин заметила стоявшую у дома легковую машину. Сердце забилось, и она пошла быстрее. Неужели дождалась?! – мелькнуло в ее голове, хотя ей казалось, что она и думать забыла об Оливере.

Кэтрин обошла пустую машину и увидела его. Элегантный, в светлом летнем костюме, он стоял на террасе и смотрел на нее без улыбки. В первое мгновение ей бросилось в глаза, что лицо его осунулось.

– Оливер, какой сюрприз!

– Я понял, что не дождусь твоего призыва, и решил приехать, чтобы напомнить о себе. – Он улыбнулся той обольстительной улыбкой, от которой сердце Кэтрин начинало дрожать как заячий хвостик.

Странно, но сегодня Оливер уже не казался ей тем самоуверенным красавцем, каким она воспринимала его прежде.

– Понимаю, – осторожно сказала Кэтрин. – И что за этим последует?

– Я хочу пригласить тебя сегодня поужинать со мной.

– Чтобы потом заняться сексом? – резко спросила Кэтрин и почувствовала, что краснеет.

– Могу дать еще один совет. Никогда не произноси слов, от которых краснеешь.

Кэтрин оставила его слова без внимания.

– Возможно, ты приглашаешь меня поужинать, чтобы поближе познакомиться со мной.

Такая формулировка тебя больше устраивает? – с иронией спросила она.

– Вот теперь все правильно. И не надо изображать из меня сексуального маньяка.

– Значит, тогда мне только послышалось?

Оливер не спросил когда, и Кэтрин поняла, что он тоже хорошо запомнил тот вечер.

– Извини, я тогда был слишком возбужден. Тебя долго не было, и я выпил слишком много шампанского, которое ударило мне в голову. Ты была слишком соблазнительна в своем вечернем платье.

– Значит, во всем виновато платье, – насмешливо заключила Кэтрин, понимая, что начинает кокетничать. – Иди тебя до моего появления успела возбудить Пруденс. – Вот за эти слова она готова была откусить себе язык, поскольку дала ему понять, что видела его в обществе своей кузины и приревновала.

Оливер преобразился на глазах. Вместо робкого ухажера она снова увидела перед собой самоуверенного покорителя женских сердец.

– Представляю, какой ревнивой женой ты будешь, – сказал он с улыбкой.

– Я не собираюсь за тебя замуж! – резко ответила Кэтрин.

– Рад это слышать! – со смехом отреагировал на ее заявление Оливер. – А как насчет ужина?

Кэтрин представила себе, как будет проходить их встреча в ресторане, и ей стало тоскливо.

– Я не хочу ужинать, – сказала она.

– Я тоже не хочу, – неожиданно признался Оливер, разглядывая ее фигуру в облегающем костюме для верховой езды.

Под его жадным взглядом Кэтрин ощущала себя ничем не защищенной, даже одеждой. Ей стало жарко, во рту от волнения пересохло. Возникшее молчание тяготило ее.

– Мог бы придумать что-нибудь, – попыталась иронизировать Кэтрин, – нежели демонстрировать свою бесхитростность.

– А зачем? Хитрость не мой стиль поведения. Я предпочитаю честные отношения. Определяю, что мне нужно, и открыто добиваюсь этого. Я не скрываю, что приехал сюда, потому что хочу тебя.

Кэтрин нервно засмеялась. Впервые она слышала, чтобы мужчина разговаривал с ней так откровенно и грубо. Но в грубости Оливера было столько искренней страсти, что она невольно заражалась ею.

– Ты всегда так… искренен с женщинами?

– Так – нет, но всегда честен.

– И что ты мне предлагаешь? Стать твоей очередной любовницей?

– Называй себя как хочешь. Я предлагаю нормальные отношения между мужчиной и женщиной, когда они хотят друг друга. Только без свадебных колоколов и обручальных колец. Никаких обязательств и никаких требований. Равноправные отношения. Или ты предпочитаешь, чтобы я красиво ухаживал за тобой, присылал тебе ежедневно розы?

– У меня своих роз достаточно, – сухо ответила Кэтрин, стараясь не смотреть на Оливера.

– Неужели тебе нужна эта игра, которую называют ухаживанием? Тебе нравится мучить себя и меня? Ведь все равно, пусть не сегодня, но ты будешь моей, – тихо произнес он, не сводя с нее горящих глаз.

– Я не привыкла к такому обращению, Оливер. И должна была бы прогнать тебя сейчас, запретив впредь появляться у моего дома.

– Но ты этого не сделаешь? – вдруг робко спросил Оливер.

Кэтрин грустно засмеялась.

– Положение хозяйки дома обязывает меня пригласить гостя в дом и предложить чашку чая на дорожку.

– И нас будут обслуживать многочисленные слуги? – язвительно спросил Оливер, поднимаясь следом за ней по ступенькам.

– Нет, теперь я в основном готовлю сама. После отъезда отца я рассчитала прислугу. Три женщины, приходящие раз в неделю, обеспечивают чистоту в доме, закупают необходимые мне продукты. На это у меня просто не хватает времени.

Кэтрин привела его в кухню, размеры которой были сравнимы с залом большого ресторана, и поставила на плиту чайник с водой.

Потом открыла дверцы буфета и протянула руки к верхней полке, где в стеклянных чайницах хранились разные сорта чая.

– Какой чай ты предпочитаешь? – спросила она тоном гостеприимной хозяйки.

Оливер стоял за ее спиной. Она затылком чувствовала его обжигающее дыхание, и невольная дрожь пробежала по ее позвоночнику.

– Довольно меня дразнить, Кэтрин, – охрипшим голосом сказал он. – Я больше не могу ждать. – Он мягко обнял ее за талию и привлек к себе.

– Не надо, Оливер, – тихо запротестовала Кэтрин, обмякая в его руках.

– Надо, Кэтрин, надо, – шептал он ей на ухо. В его шёпоте слышалась откровенная страсть сильного человека, изнемогающего под ее бременем. – Не чай, не ужин, а вот что тебе нужно, – продолжал шептать Оливер, проводя руками по ее телу. Добравшись до ее груди, он ощутил твердость набухших сосков.

Голос рассудка призывал Кэтрин разомкнуть кольцо его рук, пока еще не поздно, потребовать, чтобы он оставил ее в покое. Только произнести нужные слова уже не было сил. Жажда насладиться прикосновениями его рук оказалась сильнее.

– Ох как ты меня хочешь! – пробормотал Оливер, тяжело дыша. Он повернул ее к себе лицом и поцеловал в губы, требовательно, жадно. Торопливо расстегнул пуговицы блузки, посмотрел на просвечивающие сквозь ажур лифчика розовые соски и прильнул по очереди к ним губами. – Как ты прекрасна! – воскликнул Оливер, прижимая ее к себе.

Кэтрин горела как в огне, воспламенившись от его страсти. Его поцелуи заставляли ее стонать, руками она искала возможности прикоснуться к его обнаженному телу. Расстегнув на нем рубашку, она приложила ладони к его обнаженной груди. Нащупав соски, она стала как безумная целовать их, чтобы дать выход сжигавшей ее страсти. Поцелуи Кэтрин заставили застонать Оливера. Он не узнавал сейчас в объятой страстью женщине всегда сдержанную в чувствах Кэтрин. Зрачки ее глаз увеличились и теперь они казались совсем черными на побледневшем лице.

Оливер подхватил ее на руки и понес на второй этаж. В тишине дома слышалось только их взволнованное дыхание. Дверь ее спальни, на которую молча указала Кэтрин, он открыл ногой. Опустившись вместе с ней на широкую постель, Оливер принялся снимать с Кэтрин одежду, глядя ей прямо в глаза немигающим взглядом. Завороженная этим взглядом, она не отводила глаз, проделывая с ним то же самое и получая от этого необъяснимое наслаждение.

Оливер раздел ее и быстро закончил начатое ею дело. Наконец он предстал перед ней обнаженным.

Удивляясь собственному бесстыдству, Кэтрин во все глаза восторженно смотрела на его возбужденное тело. Все происходящее казалось ей каким-то невероятным сном. Она протянула навстречу ему руки. Оливер вытянулся с ней рядом, теперь он не торопился. Опираясь на локоть, он разглядывал ее, легко касался пальцами самых чувствительных мест, заставляя ее дрожать от нетерпения.

– Теперь я тебя буду мучить, – сказал он, дразня ее соски, гладя ладонями ее бедра, перебирая пальцами завитки светлых волос треугольника внизу живота и соскальзывая пальцами во влажную промежность. – Ой как ты хочешь меня, – приговаривал он охрипшим голосом.

– Пожалуйста, Оливер… – стонала Кэтрин, извиваясь под его руками. – Я больше не могу… – задыхалась она, ловя воздух пересохшим ртом.

Обхватив его руками за шею, она притянула к своему животу его голову, требуя поцелуя. Живительный поцелуй Оливера принес ей частичное удовлетворение. Почувствовав это, он оторвался, накрыл ее своим телом и проник внутрь, вызвав у нее крик восторга от острого наслаждения, какого ей еще не доводилось испытывать. Ей захотелось сказать ему слова, которых прежде она не говорила никому. Сказать, что она любит его, что еще никогда не испытывала такого наслаждения. Но не успела. Оливер, двигаясь медленно, довел ее до такого экстаза, что она способна была только стонать, всем своим существом безвольно отдаваясь в его власть. Казалось, они достигли предела, но Оливер искусно длил и длил безумный восторг слияния двух тел. А когда наступил апофеоз, оба вскрикнули одновременно, пережив «маленькую смерть», как называют оргазм французы…

Кэтрин в подробностях вспомнила именно тот, первый день, с которого начались их любовные отношения. Еще сутки назад она думала о том, что пора их прекратить, так как они завели их в тупик. А сегодня она готова была на все, лишь бы вернуть себе любимого, лежавшего неподвижно в реанимации клиники Симпсона. Бессильные слезы струились по ее лицу и капали на подушку, пока ею не овладел спасительный сон.