– Мне кто-то говорил, что ангелы пахнут лакрицей, – рассказывает Кеша.

– Вот ты меня и раскусил, теперь нет смысла прятать от тебя крылья в шкафу, – улыбается Яна.

– От меня вообще не имеет смысла что-либо прятать, я готов ко всему, даже к торчащим из носа козявкам, старым тапкам, дурному настроению и заботливой родне, – говорит Кеша.

– Козявки порой есть у всех, а вот остального у меня не имеется, я разочарую тебя.

– Всегда есть то, что прячут, считая это недостатком или пороком.

– Дай подумать.

Яна обнимает Кешу, утыкается в его плечо и очень долго молчит.

– Расчлененные куклы, я отрывала им головы, руки и ноги, вынимала все внутренние крепления и закапывала в маминых клумбах с лавандой, – радостно сообщает Яна.

– Неплохое развлечение, но если ты надеешься, что я убегу с криками, то ты даже не начала стараться.

– Еще я кормила собак лакричными конфетами, и один пес вроде подавился, а я испугалась и убежала, не знаю, что с ним случилось, но возможно, я отравительница собак, – призналась Яна.

– Неудивительно, лакричными любой подавится, они коварны как ириски, раз – и ты уже держишь молочный зуб в руке.

– А от тебя не так просто избавиться.

– Я предупреждал.

– Но это в теории возможно?

– Все в теории возможно, а вот на практике наступают трудности.

– А знаешь, я уже почти привыкла, что нас двое.

– Я тоже, хотя поначалу думал, что это как-то неправильно.

– Понятие «неправильно» изобрели вечно сомневающиеся, потерявшие веру люди.

– Наверно. Значит, решено – мы вместе?

– Вместе. Даже если в аду наступит лето.

Кеша расправил, сверкающие ослепительно белым светом, крылья. Яна махнула шипастым хвостом, и поменяв свой облик химеры на белокурую худощавую девушку, обняла Кешу. Он взмахнул крыльями, и они исчезли.

Ноты: эвкалипт, лаванда, масляные ноты, ментол, полевые цветы, шалфей, кардамон, дерево, сухая трава, лакрица, роза, кислый фрукт, кожа.