Деревья отбрасывали на землю черные тени. Лунный свет покрывал траву серебром. Было тихо, лишь изредка в зарослях раздавалось подозрительное шуршание. Босые ноги утопали в ковре из сосновых иголок. Теплый ветерок ласкал кожу. Это был, конечно же, сон, потому что снаружи валил снег. Но в этом волшебном лесу бушевала весна. Тамзин брела куда-то одна в полночь, слыша приглушенные голоса, чувствуя прикосновение чьих-то рук к ее голой коже, ощущая проникновение чьего-то языка в ее задний проход и чужих пальцев — во влагалище. Соски ее пылали, клитор горел.

Она застонала и перевернулась на бок. Одеяло сползло к ее ногам. Срамные губы дрожали, из влагалища сочился сок. Рука нащупала чувствительный бугорок и принялась его тереть.

Вдруг из темноты возник мужчина и прижался к ней.

Тамзин проснулась и поняла, что все это не сон. В ее постели лежал незнакомец. Ее охватил ужас. Она ударила его коленом в пах и, схватив за горло, стала душить. Однако он легко развел в стороны ее руки и прохрипел:

— Не дергайся, крошка! Лучше расслабься и наслаждайся.

Голос был ей незнаком, Тамзин оцепенела и обмякла, вцепившись пальцами в его волосатую мускулистую грудь. От мужчины приятно пахло одеколоном, он развел коленом ее сжатые ноги и уперся в преддверие влагалища огромной твердой головкой. Тамзин провела пальцами по его лицу и вздрогнула: незнакомец был в маске! Почему? Кто же проник в ее спальню? Может быть, сам дьявол?

Его намерения не вызывали у нее сомнений. Потерев рукой клитор, он засадил в ее пульсирующее лоно нечто настолько огромное, что Тамзин охнула и захрипела. Фаллос, как ей показалось, разорвал ей промежность и достал головкой до сердца. Еще ни одному из мужчин, с которыми она совокуплялась, не удавалось достичь такого эффекта. Сжав сильными руками ее ляжки, незнакомец задрал ее ноги и принялся энергично работать торсом, сотрясая ее своими нечеловеческими ударами и угрожая проткнуть насквозь своим орудием. Наконец он захрипел и, забившись в конвульсиях, излил в нее невероятное количество спермы. Тамзин закричала и тоже затряслась в оргазме.

Незнакомец молча встал, оставив в теле Тамзин тягостное ощущение пустоты, и растворился во мраке. Она села на кровати, спустила ноги на пол и включила настольную лампу.

Комната оказалась пустой, в окно настойчиво стучалась вьюга. Огонь в камине погас, и лишь малиновые уголья тихонько потрескивали, словно бы вздыхая по отпылавшему пламени, отбушевавшим страстям. Незваный ночной гость исчез столь же таинственно как и появился.

Тамзин взглянула на себя в зеркало и увидела на шее лиловый синяк: кончая, незнакомец впился зубами ей в горло, словно вампир. По ляжкам стекал липкий сок, смешавшийся с его спермой. Сомнения развеялись — это был не призрак, а живой человек.

Тамзин хотела было вызвать по переговорному устройству Ингу и потребовать, чтобы сюда пригласили полицию. Ведь ее изнасиловали самым бесцеремонным образом!

Однако, подумав, она решила не поднимать шума. В конце концов, насильник доставил ей неземное удовольствие. Члена таких размеров в ее лоне до этого не было, влагалище и сейчас тоскливо сжималось, лишившись его, а по коже ползали мурашки при воспоминании об этом яростном половом акте. Соски Тамзин вновь встали торчком.

Она превращалась в ненасытную нимфоманку, ей постоянно хотелось ощущать в себе чей-то член. Все это проделки Дженис, вступившей в сговор с Ингой и Лан-сом. Это они окружили ее сексуальной атмосферой, заразили неистребимой похотью. А ведь она только приехала в этот странный пансионат. Что же будет с ней дальше? Какие еще сюрпризы ожидают ее здесь? Впрочем, нет, все не так! Тамзин нахмурилась и прикусила губу. Все началось гораздо раньше. В ее кабинете, незадолго до Рождества, когда ею овладел Майк — прямо на письменном столе. Фу, какой позор!

Однако ее гениталии имели на сей счет собственное мнение: они оживились, едва лишь Тамзин вспомнила ласки Майка, и умиленно увлажнились. Вот где истинные истоки ее непомерного сексуального аппетита! Вот когда началось ее перерождение! Она рвалась навстречу новым, еще более острым ощущениям, и они не заставили долго себя ждать.

Среди ночи к ней явился таинственный мужчина-призрак, с его умелыми руками, жаркими поцелуями и колоссальным фаллосом. Но больше всего Тамзин понравилось, что она не видела его лица. Он мог бы сделать с ней все, что взбрело бы ему в голову, изнасиловать ее самым извращенным образом, затарабанить до смерти — и она ничего не смогла бы с этим поделать! В этом и заключалась сладость соития. Так же, как тогда с Майком, она была беспомощна и полностью во власти насильника. Ах, как же это восхитительно, подумалось Тамзин.

Неужели весь этот сценарий разработан Ингой и Лан-сом? Тамзин надела шелковое кимоно и закурила сигарету. События минувших суток давали пищу для серьезных размышлений. Кто же этот незнакомец в маске? Ее знакомый? Или кто-то из слуг? Прослушивается ли ее спальня? Может быть, в ней установлена аппаратура для видеозаписи? После оргии, свидетельницей которой Тамзин стала в бассейне, она уже ничему не удивилась бы, здесь все было возможно.

При таком стечении обстоятельств лучше всего было помалкивать. А вдруг таинственный ночной гость вновь посетит ее завтра? Она погладила себя по покусанной шее. Какой дикарь, однако!

Тамзин посмотрела на часы, было уже половина шестого утра. Но вряд ли прислуга встает здесь так рано, подумала она. И Дженис еще наверняка спит в обнимку с Кевлином, зажав влагалищем его член. Но Тамзин спать не хотелось. В номере имелось все необходимое, чтобы приготовить чай, кофе или какао: чайник, чашки, различные баночки с молоком и сливками, сахар. Тамзин остановила свой выбор на какао, с наслаждением выпила большую кружку этого ароматного напитка, посмотрела выпуск телевизионных новостей. Но из головы не выходили мысли о странном ночном происшествии. Кто же ее трахнул, черт подери? Ланс, Алекс или Кевлин? Алекс исключался, его член она бы узнала. Фаллос любовника-призрака был значительно крупнее. Выход у нее был только один: как можно скорее выяснить все опытным путем. Успокоенная таким решением, Тамзин выключила телевизор и мгновенно уснула, надеясь во сне вновь встретиться с таинственным ночным гостем.

В гимнастическом зале звучала громкая танцевальная музыка в стиле «диско». Солнечные лучи пробивались сквозь заиндевевшее стекло и рассыпались на солнечные зайчики. Высокая коротко стриженная блондинка в фиолетовом гимнастическом трико и цветастых гетрах вскидывала руки над головой и, вытянув их, делала энергичные наклоны — вперед и поочередно к каждой ноге. Ее движения старательно повторяли еще не менее десяти женщин, одетых в спортивные костюмы.

— О Господи! — пробурчала Дженис. — Пытки начинаются. Пошевеливайся, Тамзин, не будь сонной мухой! Если Инга сказала, что худеть тебе вовсе не обязательно, это еще не означает, что ты можешь лениться. Придется попотеть.

— Для этого я сюда и приехала, — сказала Тамзин, натянуто улыбаясь. — В здоровом теле — здоровый дух!

— Правильно, мисс Лоуренс. Так держать! — Дженис принялась прыгать на месте, одетая в броское переливающееся трико и белые кроссовки. Ее груди, казалось, вот-вот вывалятся из коротенькой майки.

Инструкторша подошла к ним и, протянув руку, представилась:

— Астрид. Вы будете заниматься со мной утренней гимнастикой ежедневно в это же время.

У нее была узкая сильная ладонь и мускулистое, упругое тело культуристки. Тамзин окинула ее фигуру завистливым взглядом. Пожимая Астрид руку, она отметила, что под майкой отчетливо обозначились торчащие соски. Дженис тоже заинтересовалась миловидной спортсменкой, несомненно, задумав ее совратить. Тамзин подумалось, что, если бы Астрид родилась мужчиной, они могли бы зачать красивых детей. Мужской характер Астрид проявился в полной мере во время тренировки. Она никому не давала спуску и гоняла всех до седьмого пота. Скулить и сетовать на боль в мышцах было бесполезно.

Едва лишь Тамзин и Дженис вошли после окончания занятий в раздевалку, как Дженис простонала, плюхнувшись на скамейку:

— Все, я не могу сделать больше ни шагу!

В этот момент в раздевалку вошла инструкторша, видимо, собираясь принять душ.

— Лиха беда начало! — бодро воскликнула она. — Инга сказала, что вы здесь уже бывали раньше. Нужно восстанавливать спортивную форму! Дома вы, очевидно, не делали гимнастику?

— Я выдержала пару недель, но потом стала нарушать режим и в конце концов окончательно перестала заниматься по утрам гимнастикой, — призналась Дженис. — Трудно быть дисциплинированной, когда живешь одна. Мне нужна палка.

— Вот теперь и приходится расплачиваться за собственную несобранность, — наставительно заметила Астрид. — Ну а как вы себя чувствуете, моя дорогая? — спросила она у Тамзин.

— Я вообще никогда не делаю гимнастику по утрам, — ответила Тамзин.

— В таком случае вам полезно посетить сауну и массажиста. Следуйте за мной!

— Я тоже хочу в сауну! — заявила Дженис и, с трудом поднявшись со скамьи, заковыляла следом.

В сауне они застали Ингу: она лежала на деревянной полке с заколотыми на макушке волосами и закрытыми глазами. Дженис плюхнулась на полку рядом с ней и пожаловалась:

— Я умираю!

Инга улыбнулась и положила руку ей на колено:

— Не паникуй, дорогая! Борг, наш массажист, тебя воскресит. Он мастер своего дела. Будешь чувствовать себя так, словно бы ты заново родилась!

— Я владею искусством массажа не хуже его, — заявила Астрид, присаживаясь на другую полку.

Тамзин окинула зачарованным взглядом ее мускулистые ноги и мокрые волосы на лобке, рыжие и густые. Ее срамные губы, разделенные коричневатым углублением, были сплошь покрыты ими. Астрид перехватила ее взгляд и, улыбнувшись, погладила промежность. Тамзин покраснела, вздохнула и легла на лавку, закрыв глаза. Пот тек по ее лицу, тяжелые капли срывались с подбородка на груди, катились по животу и исчезали в промежности. Дышать было трудно, все молчали. С каждой минутой в парилке становилось все жарче. Воздух пропитался запахом женских волос и тел, и в голове Тамзин стали возникать сексуальные видения.

Полуприкрыв веками глаза, Инга наблюдала за игрой эмоций на ее лице, чуть заметно улыбаясь своим мыслям. Почувствовав на себе ее изучающий взгляд, Тамзин подумала, что она, возможно, причастна к появлению в ее номере таинственного незнакомца в маске, и сказала:

— Этой ночью у меня был мужчина.

— Почему ты нам об этом рассказываешь, дорогая? Нам вовсе не обязательно знать, с кем ты спишь, — лениво отозвалась Дженис.

— Дело вовсе не в этом! — воскликнула Тамзин. — Я его не приглашала, он сам проник в мой номер под утро и…

Она замолчала, не зная, стоит ли продолжать.

— Он тебя лапал? — хриплым голосом спросила Инга.

— Это не совсем подходящее слово. Взгляните, какие отметины он оставил у меня на шее! — Тамзин откинула волосы и продемонстрировала всем свои синяки.

— Боже, так это вампир! — воскликнула Дженис. — А вдруг этой ночью он явится ко мне и высосет из меня всю кровь до последней капли? Какой ужас! — Она скорчила испуганную физиономию.

— А что еще он сделал? — спросила Инга. — Расскажи нам все без утайки, Тамзин!

Даже Астрид заинтересовалась этим загадочным происшествием и подсела к рассказчице. От близости стольких красивых женщин Тамзин еще сильнее разволновалась.

— Он овладел мной, — чуть слышно выдохнула она. Астрид сжала рукой ее колено. Дженис ахнула.

— Какое лицемерное, старомодное выражение — «овладел»! — поморщилась Инга. — Сказала бы, что он тебя трахнул. И как это было? Рассказывай все подробно! Тебе понравилось? Какой у него член? Какая фигура? Он симпатичный? Ну, не молчи же, говори!

— На лице у него была маска, да и в спальне было темно, так что я его толком не разглядела, — сказала Тамзин. — Но почувствовала, что он очень силен, а фаллос у него огромный. Я не смогла сопротивляться, и он мне засадил. Признаться, я осталась довольна. — Тамзин поежилась, снова почувствовав в себе громадного удава ночного гостя. Астрид дотронулась до ее груди и сжала пальцами сосок.

— Послушай, Инга, это ведь твоя затея! — воскликнула Дженис. — Я тоже хочу переспать с этим мужчиной!

Инга встала и, погладив себя по бедрам, загадочно улыбнулась.

— Так, значит, он не причинил тебе особого вреда?

— Нет. Просто он действовал очень напористо и энергично…

— И вел себя как опытный любовник, не так ли? Инга приблизилась к Тамзин и расставила ноги. Из промежности пахнуло ароматом половых органов. У Тамзин запершило в горле, она едва не задохнулась. Все поплыло у нее перед глазами.

— Да! — выдохнула она.

Ей захотелось оказаться привязанной к кровати наедине с Ингой, ощутить ее ласки, почувствовать себя рабыней.

— Тебе нравится, когда тебя насилуют? — спросила Инга.

— Очень, — прошептала Тамзин, истекая соком.

— Ты находишь это приятным, потому что в жизни ты вынуждена постоянно контролировать себя?

— Да, вероятно. Я об этом не думала.

— Я поговорю с Лансом, он специалист по женской психологии.

Тамзин окончательно разомлела, разговаривать ей расхотелось. И три женщины приступили к действиям. Астрид и Дженис занялись ее сосками: щипали, дергали и теребили их до тех пор, пока они не стали похожи на переспелые вишни. Тамзин раздвинула пошире ноги, соки полились из влагалища ручьем, срамные губы порозовели и набухли, клитор встал торчком.

Опустившись на колени, Инга принялась колдовать над ним. Она то лизала его, то сосала, то подергивала, то теребила. Тамзин извивалась и визжала, пока не кончила.

Очнулась она от криков и стонов своих подруг. Они ласкали друг друга ртом и руками, не стыдясь громко выражать свои ощущения непечатными словами.

Потом все пошли купаться в бассейне. Нырнуть в холодную воду после жаркой парилки и лесбийских забав было чрезвычайно приятно. Бассейн был отделан белой кафельной плиткой. В его дальнем конце из стены бил фонтан. Инга с наслаждением окунулась в пузырящуюся воду и сказала:

— Такие купальни раньше устраивались в турецких гаремах. Мы усовершенствовали этот комплекс и добавили в него джакузи.

Тамзин с удовольствием воспользовалась этим техническим новшеством. Струйки воды проникали во все ее отверстия, доставляя ей дополнительное наслаждение. Ей казалось, что это чьи-то языки ласкают ее интимные места, возбуждают, подготавливая к новому свиданию с незнакомцем.

Но кто же он?

Тамзин беспокойно поежилась, возбужденная струйками воды. Одна из них била ей в анус, другая — точно в клитор.

Так кто же он?

Она жаждала его грубых ласк, мечтала об огромном фаллосе. Ее ягодицы напряглись, половые губы набухли, соски отвердели. Инга наверняка знала, кто этот таинственный человек, скрывающий свое лицо. Но вот насколько искренна Дженис? Не притворяется ли она несведущей? Тамзин покосилась на подруг, сидевших на ступеньках бассейна, и покраснела, вспомнив, что они совсем недавно вытворяли с ней. Инга сжимала ей одной рукой грудь, а другую запустила в ее промежность. Астрид сосала ей клитор. Ах, как это было чудесно! Тамзин ощутила новый прилив похоти. Ей страстно захотелось помастурбировать. Она изменила Позу, подставив влагалище под сильную струю. Ее половые губы стали похожи на спелые сливы, клитор задрожал, требуя внимания. Терпение Тамзин лопнуло.

Она накрыла ладонью свой бутон любви, закрыла глаза и представила, что ею овладевают одновременно Мартин, Тим, Майк и Деннис. Потом к ним присоединились и другие ее любовники, и все норовили поглубже засадить ей свои пенисы, большие и не очень, розовые, фиолетовые и багровые, натуральные и обрезанные, с толстыми и нормальными головками. Один за другим эти члены вонзались в ее лоно, долбили шейку матки, как отбивные молотки, извергали в нее сперму.

Тамзин уже не думала, как она выглядит со стороны. Перед ее мысленным взором возник любовник в маске, его гигантский пенис заполнил ее влагалище. Она стала мастурбировать. К ней подсела Инга и тоже всунула в ее влагалище палец, а другим стала массировать ее клитор. Оргазм последовал незамедлительно.

Еще только подходя к коттеджу, Мария услышала, как кто-то играет там на пианино. Даже не имея музыкального образования, она сообразила, что играет мастер: аккорды, которые он брал, звучали яростно, мощно, страстно. Так мог играть лишь человек, испытавший и любовь, и разочарование, и боль, и страдание. Мария никогда не слышала такой музыки, она привыкла к популярным мелодиям и року. Завороженная непривычными звуками, она остановилась возле двери черного хода и стала слушать, машинально обтирая подошвы ботинок о железную решетку. Наконец она спохватилась и отперла дверь. На нее пахнуло теплом и ароматом свежесмолотого кофе. Музыка продолжала звучать. Мария захлопнула дверь и, привалившись спиной к косяку, тяжело вздохнула, представив, какой объем работы ей предстоит выполнить: убраться на кухне и в ванной, навести чистоту в комнатах, проверить, не нужно ли пополнить запасы продуктов. Нынешний клиент требовал особого внимания, так как был знаменитостью в музыкальном мире. Правда, он исполнял классическую музыку, в которой Мария не разбиралась. Однако его фотографии мелькали в газетах и журналах, а однажды она даже видела его на телеэкране. Кевлин не переносил классическую музыку — немедленно переключал телевизор на другой канал.

Они с Кевлином увлекались поп — и рок-музыкой, следили по сообщениям средств массовой информации за частной жизнью своих кумиров, собирали вырезки из журналов с информацией о них. Особую радость им доставляли случайные встречи с ними в пансионате, куда многие знаменитости в последнее время приезжали расслабиться. Встречи с нынешним постояльцем коттеджа Мария ждала с душевным трепетом. Он произвел на нее колоссальное впечатление.

Даже за то непродолжительное время, которое она смотрела на него, сидя на диванчике перед телевизором, Мария почувствовала мощнейший прилив вожделения. Трусики ее промокли и прилипли к телу прежде, чем Кевлин выхватил у нее пульт и нажал кнопку другой программы. Внешность Гая Вентуры потрясла Марию. От него исходила необыкновенная мужская сила и притягательность, не сравнимая с обаятельностью ее нетерпеливого юного любовника. В нем было нечто первозданное, дикое и неукротимое.

И теперь, снимая ботинки и надевая мокасины, Мария испытывала необычайное волнение. В клиторе у нее возникла пульсация. Она осторожно пошла на звуки чарующей музыки, в гостиную, где стоял большой черный рояль «Стейнвей». На стенах мелькали отблески языков пламени в камине. За окнами медленно кружились снежинки. Сладко пахло смолой, тихо потрескивали поленья. По спине у нее побежали мурашки, промежность увлажнилась, дыхание участилось.

Он сидел к ней спиной, грива его черных волос разметалась по могучим плечам, обтянутым бархатным жилетом, надетым поверх белоснежной рубахи. Его руки то взлетали над клавишами, то обрушивались на них с яростной силой. Ее присутствие в комнате, однако, не осталось им не замеченным. Он грозно воскликнул:

— Ты кто такая? Что тебе нужно?

Мария подпрыгнула от звука его сильного голоса с иностранным акцентом и пролепетала, готовая отдаться ему сейчас же:

— Я пришла здесь прибраться, сэр!

Музыкант сжал кулаки и, положив руки на колени, обернулся. Мужественная красота его лица поразила Марию. Она раскрыла рот от изумления. Ее бросило в пот, словно от укуса змеи или удара копьем, наконечник которого смазан ядом кураре. Ей, конечно, нравился Кевлин, но она все еще мечтала о рыцаре на белом коне. И вот он явился в облике Гая Вентуры.

Музыкант улыбнулся и понимающе прищурился.

— Не волнуйся, малышка, я на тебя не сержусь, — пророкотал он. — Я достаточно попрактиковался сегодня.

Его рокочущий голос таинственным образом заставил вибрировать ее клитор. Все замелькало у нее перед глазами, Гай Вентура резко встал со стула, и Мария ахнула. Это был самый высокий из всех мужчин, которых она знала. У него были широкие плечи, узкая талия и сильные руки. Музыкант пригвоздил ее к месту своими гипнотизирующими глазами. Возбужденный игрой, он нуждался в разрядке, выбросе лишней энергии. И лучше всего было выплеснуть ее вместе со спермой. Несомненно, Мария была готова отдаться ему хоть на крышке рояля. Можно было, конечно, вызвать Ингу, тоже всегда готовую оказать ему сексуальную услугу либо предоставить в его распоряжение подругу. Но член у него уже встал при виде хорошенькой сельской простушки, такой молоденькой, свеженькой и пухленькой, с розовыми щечками, карими глазками и светлыми волосами. Ее округлые бедра и полные, спелые груди сулили наслаждение. Всем своим обликом она напоминала ему гувернанток, с которыми он забавлялся в юности у себя дома, в Восточной Европе, когда родители уезжали на гастроли, — отец Гая был известным дирижером, а мать — оперной певицей. Сексу его обучили похотливые гувернантки. Эти хохотушки-потаскушки и лишили его невинности, но они же и познакомили его с разнообразными позами и способами получения удовольствия. К четырнадцати годам Гай уже чувствовал себя бывалым мужчиной.

— Как тебя зовут? — спросил он и погладил ее по щеке.

— Мария! — воскликнула она и, схватив его за запястье, стала жадно сосать палец.

Музыкант задрожал всем своим могучим телом и посмотрел на нее, словно орел на цыпленка. Высокий, с широкой волосатой грудью и в бархатном жилете, он походил на романтического поэта. Мария положила ладонь ему на грудь и стала расстегивать кожаный ремень его брюк, под которым неистовствовал дракон. Ткань столь плотно облегала его бедра, что вытянувшийся чуть ли не до колена фаллос оттопыривал ее головкой. Гай тоже не терял времени даром: он порывисто сжал ее полные тугие груди. Она сладострастно застонала. Он задрал ее свитер и впился в соски жадным взглядом, облизывая языком пухлые, чувственные губы.

Его курчавые цыганские волосы и привлекательное лицо привели ее в трепет. Но больше всего ей льстило, что он образован, талантлив и пользуется славой, затмевающей популярность всех звезд эстрады и кино. Мария знала лишь один способ выражения своего восхищения таким мужчиной.

Она встала перед ним на колени и, прижавшись лицом к ширинке, начала покусывать пенис через ткань и щупать мошонку. Он сжал пальцами ее плечи и громко задышал. Мария была в джинсах, они врезались ей в промежность и надавили швом на клитор так, что она едва не кончила. Рот ее заполнился слюной от вожделения, она зажмурилась, представляя, как сожмет этот колоссальный член в кулаке и начнет его сосать.

Она запрокинула голову и взглянула на Гая. Он молча ждал, как она поступит дальше, но пальцы, вцепившиеся в ее плечи, выдавали его волнение. Мария расстегнула пуговицу у него на талии и молнию на ширинке. Показались курчавые темные волосы на лобке, а затем выскочил, словно на пружине, его пенис, большой, красный и сердитый. Мария любовно погладила своего нового знакомого и, раскрыв рот, поглотила его. Головка уперлась ей в гортань. Мария сжала ствол пениса губами и принялась его сосать, словно помпа, легонько касаясь пальчиками мошонки. Крупные яички были тяжелыми, их переполняло семя. Гай закричал, и клитор Марии завибрировал. Она зажмурилась и стала облизывать пенис, как эскимо. Дыхание музыканта участилось, он начал работать торсом, судорожно толкая член ей в рот. Он делал это все быстрее и быстрее и вот наконец выплеснул густую горячую сперму.

Мария поперхнулась этим нектаром и стала жадно глотать его, изнемогая от желания сжать член стенками влагалища, почувствовать упругость головки шейкой матки. Он наклонился к ней, чмокнул в губы и, облизнувшись, велел ей раздеться.

Она не стала заставлять его упрашивать себя и быстро скинула джинсы. Он легко поднял ее на руках и насадил на фаллос, наполненный неукротимой мужской силой и стоящий под прямым углом. Марии показалось, что промежность вот-вот лопнет от его напора. Но пенис поместился во влагалище целиком.

Слезы радости брызнули у нее из глаз. Фаллос был настолько толст, что входил в ее лоно с трудом, но от этого она не испытывала дискомфорта. Сам факт того, что именно ее предпочел усадить на свой член известный музыкант и потрясающий мужчина, приводил Марию в неописуемый восторг. И она щедро орошала его чудесный инструмент своими соками и скакала на нем так резво, что вскоре Гай пришел в экстаз.

Самозабвенно ерзая на коленях у всемирно известного пианиста, Мария чувствовала себя совершенно счастливой. Пусть Кевлин трахает в задницу Дженис Кент и развлекает Ингу Стедсон. Зато она оседлала Гая Вентуру. Теперь все встало на свои места, справедливость восторжествовала. Мария больше не мучилась ревностью. Она раз за разом кончала.