Президент Штейн отправился в Клерксдорп с генералом Делареем, присутствие которого было необходимо как члена трансваальского правительства, и прибыл туда 9 апреля. Трансваальское правительство уже было там.
Члены правительств сошлись в тот же день после полудня. Со стороны Южно-Африканской Республики находились:
вице-президент С. Бюргер, генерал Луи Бота, государственный секретарь Ф.В. Рейц, генерал Деларей, бывший генерал Л. Мейер и г-н Я. Крог. Присутствовал также государственный прокурор Л. Якобс, хотя он и не был членом правительства.
Со стороны Оранжевой республики были налицо:
президент республики М.Т. Штейн, главноначальствующий Хр. Девет, его заместитель судья Я. Герцог, государственный секретарь В. Бребнер и генерал К. Оливир.
Было решено не вести никаких протоколов, но кое-что я могу сообщить.
Заседание было открыто общей молитвой. После этого вице-президент Южно-Африканской Республики обратился к собранию с речью, в которой он высказал, что присылка лордом Китченером копии с переписки между нидерландским и английским правительствами рассматривается им, вице-президентом, и его правительством как предложение со стороны Англии, обращенное к двум республикам с целью переговоров о заключении мира. Но прежде чем формулировать определенно свой ответ по этому вопросу, необходимо выслушать мнение присутствующих о положении вещей.
После этого были сообщены краткие отчеты: сперва генерала Луи Боты, потом мой и, наконец, генерала Деларея.
Вице-президент Бюргер предложил вопрос: что же предпринять? Нужно ли желать переговоров с лордом Китченером и если бы они состоялись, то чего требовать и чем жертвовать? Он спросил при этом президента Штейна, что он думает теперь о том предложении трансваальского правительства, которое было сделано правительству Оранжевой республики в октябре прошлого года?
Президент Штейн отвечал, что он остается, безусловно, при том же мнении, как и в июне 1901 года. Тогда оба правительства торжественно пришли к одному и тому же заключению и оба стояли за полную независимость обеих республик; а когда англичане на это не согласились, то было решено продолжать войну. Он заявил, что согласен лучше сдаться англичанам без всяких условий, нежели принять условия, которые они предлагают.
Прения продолжались до вечера; особенно обстоятельно излагали свои мнения государственный секретарь Рейц, а за ним вторично вице-президент Бюргер.
На другой день прения возобновились. Снова говорили Л. Мейер, Я. Крог, я, государственный секретарь Рейц и судья Герцог. Этот последний письменно резюмировал высказанные мнения. К резюме присоединился генерал Оливир, а потом его приняло и все собрание. Вот его содержание:
«Правительства обеих республик (Южно-Африканской и Оранжевой) получили от лорда Китченера переписку между правительствами его величества короля Англии и ее величества королевы Нидерландской, в которой обсуждался вопрос о доставлении правительствам обеих республик возможности вступить в сношение с их представителями в Европе, которые продолжают пользоваться доверением своих правительств.
В этом правительства республик усматривают проявление духа примирения и сближения со стороны британского правительства и желание положить конец войне, выраженное лордом Ленсдоуном от имени своего правительства.
Основываясь на этом, правительства признают настоящий момент подходящим, чтобы показать, насколько они готовы положить конец войне, и постановляют: сделать лорду Китченеру в качестве представителя британского правительства известные предложения, которые могли бы быть положены в основу дальнейших переговоров.
Далее, правительства в целях наискорейшего достижения результатов и во избежание недоразумений намерены предложить лорду Китченеру назначить время и место для этих переговоров.
Тогда мы сделали бы лорду Китченеру непосредственно наши предложения. Обмен мыслей вызвал бы обсуждение всех возникших вопросов, и мы могли бы быть уверены, что это свидание принесет желательные плоды».
После этого было написано лорду Китченеру письмо, в котором предложение это было формулировано. Письмо было подписано обоими президентами и послано в Преторию.
После обеда члены обоих правительств снова собрались для обсуждения вопроса о предложениях, которые надлежало бы сделать британскому правительству.
После продолжительных прений было принято предложение генерала Деларея и государственного прокурора Л. Якобса передать вопрос для разработки в особую комиссию. В состав комиссии вошли оба президента, государственный секретарь Рейц и судья Герцог.
На другой день утром комиссия представила собранию следующий доклад, который и был принят собранием:
«Комиссия согласно с желанием собрания формулировать основные положения для переговоров и в связи с письмом, посланным обоими президентами лорду Китченеру, предлагает сделать лорду Китченеру следующие предложения:
I. Будет заключен вечный союз дружбы и мира. В отдельности будут выработаны:
а) таможенный союз;
б) почтовый, телеграфный и железнодорожный союзы;
в) основания народного голосования.
II. Все укрепления, возведенные на территории обеих республик, будут снесены.
III. В будущем все недоразумения между договаривающимися сторонами разрешаются третейским судом. Судьи выбираются в равном числе каждою стороною из ее подданных. Эти судьи избирают председателя с решающим голосом.
IV. Установление равных прав в народном образовании для английского и голландского языков.
V. Взаимная амнистия».
Еще во время утреннего заседания было послано лорду Китченеру письмо с изложением этих условий.
После этого судья Герцог и генерал Луи Бота обратились к собранию с речами.
В то самое время, когда генерал Бота заканчивал свою серьезную и весьма содержательную речь, в собрание явился генерал Вильсон, командовавший в Клерксдорпе. Он сообщил, что лорд Китченер выразил согласие на совместное совещание и что можно в тот же вечер отправиться в Преторию.
Таким образом, вечером 11 апреля мы поехали в Преторию, где мы на другое утро сошлись с лордом Китченером и лично предложили ему наши условия.
Лорд Китченер выразил желание, чтобы правительства сделали иное предложение.
Ввиду того, однако, что оба правительства никак не могли предложить что-либо, что могло бы отозваться на независимости республик, оба президента отклонили пожелание лорда Китченера. Но они просили его послать британскому правительству намеченные ими условия. После долгих прений лорд Китченер, наконец, уступил, и в Англию была послана следующая телеграмма:
«От лорда Китченера государственному секретарю. Претория.
12 апреля 1902 года.
Представители буров желают сообщить правительству его величества, что они искренне желают мира и просят прекратить враждебные действия и заключить мирный договор. Они готовы согласиться на условия, которые, по их мнению, сделают невозможным в будущем всякую войну между ними и Англией. Они полагают, что эта цель была бы достигнута, если бы можно было прийти к соглашению по следующим пунктам:
1. Всенародное голосование.
2. Равные права в школах для голландского и английского языков.
3. Таможенный союз.
4. Срытие всех укреплений в Трансваале и Оранжевой республике.
5. Третейский суд во всех будущих спорных вопросах, причем судьями могли бы быть лишь подданные обеих сторон.
В случае непринятия этих условий они желали бы знать, какие бы условия поставило бы британское правительство для достижения всем желательной цели».
В понедельник 13 апреля лорд Китченер послал обоим правительствам копии со следующей телеграммы, которую он получил от государственного секретаря.
«От государственного секретаря — лорду Китченеру. Лондон.
13 апреля 1902 года.
Правительство его величества разделяет всею душою серьезное желание представителей буров и твердо надеется, что нынешние переговоры приведут к миру. Тем не менее правительство уже категорически выразило и должно теперь повторить, что оно не может принять никаких предложений, которые были бы основаны на сохранении самостоятельности бывших республик, которые формально присоединены к британскому государству.
Было бы хорошо, если бы вы и Мильнер сошлись с представителями буров и выяснили им это. Вы должны побудить их сделать новые предложения, которые мы охотно выслушаем».
Следует обратить внимание на то, что в этой телеграмме упоминается имя лорда Мильнера. До этого мы имели дело только с лордом Китченером. Когда мы вновь сошлись, присутствовал и лорд Мильнер. Оба лорда начали с нами разговаривать в таком тоне, будто мы уже прежде допустили возможность уничтожения самостоятельности. Но этого предположения мы допустить не могли. Мы неоднократно повторяли, что, согласно конституции, мы не имели права делать какие-либо предложения, основанные на допущении уничтожения самостоятельности республик. Это мог бы сделать лишь сам народ. Если бы британское правительство сделало, со своей стороны, подобное предложение, то мы должны были бы передать таковое на решение народа.
Тогда в Лондон была послана следующая телеграмма:
«От лорда Китченера государственному секретарю. Претория.
14 апреля 1902 года.
Во время переговоров встретилось затруднение. Представители буров заявляют, что они не вправе делать предложений, основанных на уничтожении самостоятельности бывших республик, так как лишь сами граждане (бюргеры) могут разрешить этот принципиальный вопрос. Если бы они решили что-нибудь в этом отношении, то это поставило бы их в ложное, двусмысленное положение к народу. Если же британское правительство сделало бы подобное предложение, то представители буров передали бы его на обсуждение народа с надлежащими объяснениями, не выражая при том своего личного мнения».
Нам пришлось дожидаться ответа до 16 апреля. Тогда была получена следующая телеграмма:
«От государственного секретаря лорду Китченеру. Лондон.
16 апреля 1902 года.
Мы с большим удивлением прочли в Вашей телеграмме заявление представителей буров. Совещание было допущено во исполнение их же просьбы. Они должны были знать, что наши неоднократные заявления о невозможности каких-либо переговоров на основе возобновления самостоятельности бывших республик остаются в силе и ныне. Мы могли предполагать, что представители буров оставили мысль о сохранении самостоятельности и что они установят условия сдачи тех войск, которые еще стоят под ружьем. Теперь они говорят, что не могут, согласно конституции, обсуждать условия, основанные на уничтожении самостоятельности. Они спрашивают теперь нас о наших условиях и хотят их вместе с вопросом о сохранении самостоятельности передать на обсуждение бюргеров. Нам кажется, что это ненадлежащий путь для скорейшего прекращения неприязненных действий, стоивших столько жизней и денег. Мы же желали бы как можно скорее прекратить все бедствия, сопряженные с войною. Вы и лорд Мильнер напомните бурам предложение, которое Вы сделали им более года назад. Укажите им, что с тех пор силы буров уменьшились, а жертвы Англии сильно возросли. Это давало бы нам повод поставить более тяжелые условия. Но мы согласны, в надежде на прочный мир, ограничиться прежним требованием всеобщей сдачи с теми видоизменениями, которые были бы вызваны новейшими обстоятельствами».
Понятно, что правительства республик это предложение принять не могли, так как самостоятельность тем самым была бы утрачена.
Президент Штейн снова и подробно выяснил, что мы не можем обсуждать что-либо, связанное с утратой самостоятельности. Один лишь народ мог бы постановить решение по вопросу о самостоятельности.
Тогда нас спросили: каким же путем могли бы мы узнать мнение народа? В конце концов мы пришли с лордами Китченером и Мильнером к соглашению, что мы отправимся по отрядам, везде будем собирать сходки и узнаем таким путем мнение народа. На этих сходках должны были быть выбраны представители, которые 15 мая в селении Фереенигинге должны были бы объявить о принятом решении.
18 апреля мы уехали из Претории. Генерал Луи Бота, генерал Деларей и я получили все трое отдельные пропуска и разъехались по различным отрядам и округам.
Прежде других я посетил бюргеров округа Вреде в Прамкопе. Там я встретил генерала Весселя-Вессельса с его отрядом. Это было 22 апреля. Несмотря на то что народ находился здесь в очень тяжелом положении, был лишен всего и питался исключительно мясом и маисом, и то в очень ограниченном количестве, все бюргеры как один человек решили, что они желают только одного — полной независимости своего народа и что если англичане на это не согласны, то они желают продолжать войну.
Здесь оказались выбранными: председателем член фольксра-да г-н Вессельс, секретарем г-н Питер Схравезанде и уполномоченными комманданты А. Росс, Германус Бота и Луи Бота.
Второе собрание происходило в Друпфонтейне, округ Вифлеем, 24 апреля, с бюргерами коммандантов Франца Якобуса, Мирса и Брувера. Председателем собрания был выбран г-н Ноде и секретарем В. Вессельс. Собрание единогласно высказалось за сохранение независимости и выбрало уполномоченными коммандантов Франца Якобса и Брувера.
Третье собрание состоялось 26 апреля на ферме Твеепорт из бюргеров отряда генерала Мик. Принслоо. Председателем этого собрания был Ян Схалквейк и секретарем г-н Д. Малан. Здесь также собрание единогласно выразилось за сохранение независимости. Уполномоченными были выбраны генерал Ми-каэль Принслоо и комманданты Раутенбах и Я. ван-Никерк.
После этого я присутствовал в Родекраале на собрании бюргеров, находящихся в отрядах коммандантов Силие, Вестера, Менца и ван-Коллера. Председателем был г-н Штейн (член фольксрада), а секретарем г-н С. Вессельс. Здесь также единогласно требовалось сохранение независимости. Депутатами были избраны комманданты Менц, ван-Коллер и Бестер.
Пятое собрание, среди бюргеров отряда генерала Гаттинга, происходило 1 мая на ферме Вельтевреде. Председательствовал Я. Латеган, секретарем был И. Питерсен. Уполномоченными были выбраны генерал Гаттинг и коммандант де Фос. Здесь также единогласно было постановлено стоять за сохранение независимости.
Шестое собрание состоялось из бюргеров отрядов генерала Фронемана в Схааплатце. Председателем был Я. Маре, секретарем Давид Росс. Депутатами были выбраны генерал Фроне-ман и комманданты Ф. Кронье и Я. Кун. Собрание единогласно постановило стоять за сохранение независимости.
Оттуда я отправился в Деветсдорп, где нашел 5 мая отряд генерала Г. Брандса. Здесь на собрании председательствовал г-н Смит и секретарем был В. ван-Сельм. Уполномоченными были выбраны генерал Бранде и коммандант Реедер. Подобно тому, как и во всех предыдущих местах, собрание требовало единогласно сохранения независимости.
Из Деветсдорпа я отправился в Блумфонтейн, а оттуда по железной дороге в Брандфорт, а затем в Кваггасхук, где 11 мая я собрал восьмое совещание, состоявшее из бюргеров отряда генерала Баденгорста. Здесь председателем собрания был г-н Гильденгаус, а секретарем г-н Г. Давис. Уполномоченными были выбраны генерал Баденгорст и комманданты Бестер и Якобс. Это было последним собранием, которое я созывал, и здесь так же, как и на всех предыдущих, было решено стоять за полную независимость.
Все остальные отряды коммандантов ван-дер-Мерве, ван-Никерка, Флемминга, Нагеля, генерала Нивойта были собраны для совещания главным коммандантом судьею Герцогом, членом исполнительного совета.
На собраниях этих бюргеров были выбраны уполномоченными генерал Нивойт и комманданты Мунник Герцог, Я. ван-дер-Мерве, ван-Никерк, Флемминг, А. Бестер, Ф. Якобс, Г. Преториус и фельдкорнет Критцингер.
Везде, на всех этих собраниях, было решено стоять за независимость.
Коммандант Г. ван-Никерк был выбран как депутат от личной охраны президента Штейна.
Еще в Претории с лордом Китченером было условлено, что на все время собрания уполномоченных в Фереенигинге должно было быть установлено перемирие. Ввиду этого лорд Китченер должен был быть своевременно и точно уведомлен о дне, когда уполномоченные комманданты выедут.
Так и было сделано. 25 апреля я послал в Преторию телеграмму следующего содержания:
«Его превосходительству лорду Китченеру. В главную квартиру, в Преторию.
Собрания состоялись в округах Вреде и Гаррисмит и в частях округа Вифлеем на севере и северо-востоке от линии блокгаузов Фурисбург — Вифлеем — Гаррисмит. Уполномоченными выбраны генерал Вессельс и многие комманданты. Я решил, что депутаты выедут 11 мая, вследствие чего, согласно нашему обоюдному соглашению, ожидаю перемирия, которое должно продлиться от этого числа до дня возвращения уполномоченных коммандантов из собрания в Фереенигинге, приблизительно 15 мая. Я получил также с удовольствием согласие вашего превосходительства на то, чтобы каждый депутат имел право привести с собой одного человека.
Покорнейше прошу ваше превосходительство дать мне ответ в Каферскоп, округ Вифлеем, где я буду его ожидать.
X. Р. Девет,
генерал, главный коммандант O.P. Вифлеем,
25 апреля 1902 г.».
Я получил следующий ответ от лорда Китченера:
«Генералу Девету в Каферскопе. Имп. резиденция в Претории. 25 апреля.
В ответ на Ваше извещение уведомляю Вас, что я согласен вполне с тем, чтобы на время отсутствия выборных уполномоченных, с 11 мая до их возвращения на места, было установлено перемирие и чтобы наши колонны не делали нападений на Ваши отряды. Я согласен также с Вашим предложением, чтобы каждый депутат взял с собой одного человека.
Мне будет приятно, если Вы за два дня до собрания уведомите меня, прислав одного из офицеров с указанием, в каком приблизительно числе соберутся уполномоченные, для того, чтобы я мог сделать нужные распоряжения для принятия и размещения съехавшихся.
Лорд Китченер».
11 мая 1902 года я послал лорду Китченеру телеграмму, в которой извещал его, что мои генералы и комманданты выбраны уполномоченными и что, следовательно, перемирие наступает 11 мая.
Вот моя телеграмма:
«От генерала Девета его превосходительству лорду Китченеру в Преторию. 11 мая 1902 г.
Следующие главные комманданты выбраны в уполномоченные отрядами округов Гоопстад, Босгоф и частей Винбурга и Блумфонтейна, округов, лежащих на запад от железной дороги: 1) генерал К. Баденгорст; 2) коммандант Я. Якобс; 3) коммандант А. Бестер. Выбранные лица отправляются для присутствия на собрании в Фереенигинге 15-го числа сего месяца, вследствие чего, по соглашению с Вами в Претории, перемирие должно начаться с сегодняшнего дня (11 мая 1902 г.) во всех округах Оранжевой республики вплоть до числа, которое будет установлено при закрытии собрания в Фереенигинге. В ожидании ответа до полудня 11 мая в Брандфорт.
Главный коммандант Ор. респ. Девет, генерал».
В ответ на это я получил следующую телеграмму:
«Имп. резиденция Претория. Генералу Девету в Брандфорте.
12 мая.
Я приказал, согласно нашему уговору, чтобы с утра 13 мая все отряды, в которых выбраны уполномоченные на собрание в Фереенигинге, были освобождены от нападений моих войск на время отсутствия коммандантов, причем и все Ваши отряды должны воздержаться от каких бы то ни было наступательных действий. Это распоряжение не относится к патрулям, которые могут быть взяты в плен, если они приблизятся к нашим линиям.
Лорд Китченер».
Непостижимо, как мог лорд Китченер говорить о перемирии с 13 мая, когда в своей тереграмме от 25 апреля он согласился со мной, что перемирие начнется с 11 мая. Я слышал от офицеров из Гейльброна, Вреде и Вифлеема, которых я встретил вечером
14 мая у станции Волвехук, что английские колонны оперировали 11,12,13 и 14 мая в своих округах. По моему приказанию все наши офицеры в эти дни везде уступали, не смея нарушить слово, тогда как неприятель продолжал свои действия. В эти дни сжигались дома, уводился скот, уничтожались семена, брались бюргеры в плен и даже был убит один бюргер.
Такое недоразумение достойно глубокого сожаления. Оно тем более горько для нас, что весь убыток за эти дни ничем не был возмещен со стороны неприятеля.