Сатриэль

Единственное место, куда я мог отнести Калеба, была квартира Леты, матери Анари. По счастливой случайности дома ее не оказалось, и я смог спокойно заняться лечением мальчика. Я отнес ребенка в комнату Аны и оставил отдыхать на кровати, сам же направился на кухню, чтобы приготовить немного еды. Когда Калеб очнется, то непременно захочет есть, слишком много сил у него уходит на регенерацию. И это несмотря на то, что я накинул на него свой полог, чтобы хоть как-то облегчить заживление ран.

Открыв холодильник, я достал колбасу, сыр и хлеб и сделал горку бутербродов. Потом заварил чай, поставил все на поднос, который нашелся в одном из шкафов и направился обратно в комнату. Мальчик уже пришел в себя и сидел на кровати, ожидая, когда я вернусь.

Примостив поднос на журнальном столике, я повернулся к ребенку и спросил:

— Тебе лучше, Калеб?

— Откуда вы знаете мое имя? — спросил мальчик.

От этого вопроса я растерялся. Калеб смотрел на меня, и казалось, не узнавал.

— Что с тобой? Ты ничего не помнишь?

— Как я здесь оказался, и кто вы? — ребенок был искренне напуган, и я решил его успокоить. Присев на край кровати, я взял маленькую ладошку в свои руки и заговорил:

— Меня зовут Сатриэль, я нашел тебя в старом особняке, ты был ранен и напуган. Я предложил тебе помощь, но ты потерял сознание, и я взял на себя смелость позаботиться о тебе. Ты против?

— Нет, просто я удивлен. И да, я не помню ничего. Даже того, что был ранен.

— Но ты помнишь, кто ты есть? — решил убедиться я.

— Да, я обычный ребенок. Мне одиннадцать лет и зовут Калеб.

— А к какой расе ты принадлежишь? — вкрадчиво спросил я. Калеб нахмурился, но ответил:

— Я человек.

Теперь настала моя очередь хмуриться. То, что ребенок говорил правду, это точно, ложь я распознаю всегда. Но какую именно правду он говорит? Ту, во что верит сам? Вероятно, у него стоит блок на памяти, поэтому он ничего о себе не знает. Если бы я сам не видел то, что делал этот ребенок, ни за что бы не поверил, что он нечто большее, чем обычный человек. Даже дразнящий аромат двойной крови и тот исчез.

— Хорошо, Калеб. Я тебе верю. А теперь ты должен принять и душ поесть. Потом мы продолжим разговор и выясним, как ты попал в тот дом, и кто тебя обидел.

Ребенок хотел что-то сказать, но потом вдруг передумал и, встав с кровати, пошел в направлении ванной комнаты. Как только за ним закрылась дверь, я принялся расхаживать из угла в угол и складывать кусочки в единую мозаику. Но фрагментов было недостаточно, чтобы картинка сложилась полностью. Что-то было не так, но я никак не мог понять, что именно мне не нравилось во всей этой истории. Занятый своими мыслями я не сразу заметил, что Калеб стоит в дверях и не решается войти. На нем была большая футболка, которую я смог найти в шкафу, вероятно, она принадлежит отцу семейства.

— Чего же ты застыл в дверях? Заходи, пора поесть, — я приглашающим жестом показал Калебу на горку бутербродов.

Ребенок шумно сглотнул и стало понятно, что он сильно голоден, но почему-то сомневается, стоит ли входить. В конце концов голод победил, и мальчишка бросился к еде. Жадность, с которой он поглощал бутерброды, только доказала мою правоту. Наконец наевшись, мальчик сел на кровать и прикрыл глаза. Должно быть организм еще не полностью восстановился после затрат энергии на регенерацию.

— Калеб, прости, но мне надо с тобой кое-что обсудить, — садясь рядом, осторожно сказал я.

Ребенок приоткрыл глаза. Потом решительно тряхнул головой, прогоняя сон, и выжидающе уставился на меня.

— Позволь мне посмотреть, что с тобой не так? Я немного доктор, — дождавшись утвердительного кивка, я положил руки на голову мальчика и попытался прочесть его память.

Но меня ждало огромное разочарование, я сразу же наткнулся на стену такой толщины, что попытка взломать ментальный блок отозвалась во мне тупой болью. Пытаться пробиться через нее было бессмысленно, это все равно, что биться головой о бетон, ожидая, что он расколется. Не череп, бетон. Раз тараном взять не получается, надо идти в обход. Аккуратно, стараясь не причинить боль ребенку, я стал прощупывать «стену» ища в ней брешь. В любой ментальной защите она есть, нужно только найти. Пот градом катился по моему лицу, от напряжения свело мышцы, но лазейка никак не хотела находиться. Я чувствовал на своем лице изучающий взгляд мальчика, но боялся открыть глаза, чтобы не разорвать связь.

— Я помогу тебе, — неожиданно прошептал Калеб. — Открой глаза, Высший.

От такого обращения я опешил. Ребенок не знал ничего о демонах, а теперь вот так просто обращается ко мне по статусу. Мои глаза распахнулись, прерывая связь с разумом мальчика, и я столкнулся взглядом с антрацитовой чернотой глаз Калеба. Такие глаза я уже видел у Анари, поэтому для меня не это стало неожиданностью, а тот факт, что Калеб тоже одержим Тьмой.

— Кто ты? — прошептал я.

— Я начало и конец.

— Не совсем тот ответ, которого я ожидал, — протянул я.

— Большего тебе знать пока не надо.

— Как мне к тебе обращаться? — спросил я.

— Можешь звать меня Тенебрис.

— Тьма значит, только мужской вариант, ясно. Не буду спрашивать, почему ты скрыл от меня свое имя в самом начале, это не мое дело. Но я просто обязан поинтересоваться, что общего между тобой и этим ребенком? Почему ты занял его тело? И кто он?

— Я не занимал это тело. Мы делим его пополам.

— Этого не может быть! Вы — темные сущности, как паразиты, подселяетесь к демонам и живете в них, потому что своих тел иметь не можете.

Тенебрис вскинул руки и прикоснулся к моей голове, в ту же секунду меня пронзила дикая боль.

— Не смей так со мной разговаривать! — с плохо скрываемой яростью прошептал Тенебрис. — Я не занимал тело этого ребенка, и он, и я всего лишь плод любви двух противоположностей. Одно тело с двумя душами.

— Но так не бывает… — прошептал я.

— Бывает. Смотри, я покажу, — Тенебрис снова поднял руки и приложил их к моей голове, но на этот раз я не почувствовал боли, просто в мое сознание «загружали» чужие воспоминания, показывая их какими-то искаженными обрывками.

Поразительно красивая женщина собирает цветы на лугу, солнце в зените. Следующая картинка: ночь, а женщина спит в траве. Мимо проходит темная сущность и останавливается напротив красавицы. Соблазняясь ее красотой, сущность склоняет женщину разделить с ним постель. Дальше «кадры» сменяли друг друга так быстро, что я едва успевал понять, что там происходит: беременная женщина; родители, прогоняющие ее из дома; женщина с младенцем на руках, умирающая от голода. Слезы против воли навернулись на глаза, но я продолжал смотреть. Ребенок, лежащий на руках у мертвой матери, захлебывался слезами, а люди проходили мимо, но неожиданно рядом с ним появился мужчина. Он стоял ко мне спиной, поэтому я не смог разглядеть его лица, но было и так понятно, что он достаточно крупный: широкие плечи, узкий торс, длинные ноги. Волосы отливали золотом, вились крупными кольцами и спускались до талии. Он поднял ребенка и растворился в воздухе. На этом картинки обрывались, и я понял, что снова вернулся в настоящее время. Лицо было мокро от слез, но я твердо встретил взгляд Тенебриса.

— Я понял, что это был Калеб. Но я не могу понять, кто его забрал и почему он ничего об этом не помнит?

Тенебрис подтянул ноги к груди и спиной привалился к стене, только после этого он ответил:

— Потому что большую часть времени я управляю нашим телом. И именно я поставил блок на его память, так как боюсь, что он сойдет с ума, узнав, кем является. А я очень дорожу нашим телом, чтобы так глупо подставлять его под удар. Кем был тот, кто нас забрал? Демон, у которого мы находились в рабстве. Он воспитывал нас, он пробудил в Калебе меня, и он издевался над нами, будто мы его рабы.

— Ты можешь сказать, кто он и показать, как выглядит? Я найду его и накажу.

— Нет. Он слишком умен, чтобы оставлять воспоминания о себе нестабильной сущности, то есть нам с Калебом. Единственное, что я знаю, у него золотые волосы и он Высший.

— К сожалению, под это описание подходит несколько сотен демонов. Тяжело будет его выследить. И все-таки я попробую тебе помочь, как только верну Ану домой. Я защищу вас обоих, Тенебрис. А потом попробую найти способ разделить ваши души, дав тело обоим. Не обещаю, что получится, но я могу гарантировать то, что теперь вы в безопасности.

— Спасибо, Высший. Ты даже не представляешь, как много это для меня значит.

— Представляю. Когда-то и я был найденышем. Итак, думаю надо дать вашему телу отдохнуть, а потом я бы хотел продолжить поиски Аны.

— Я помогу тебе в этом, — сказал Тенебрис. — Не переживай, мы найдем твою возлюбленную.

— Она мне не… — я не договорил, какая-то маленькая иголочка внутри меня больно кольнуло сердце и от одной мысли, что Ана мне не принадлежит, стало очень грустно и пусто в душе. — Я просто хочу вернуть ее домой… — обреченно закончил я.

— Мы ее вернем, даю слово.