Двадцатью минутами раньше…

– Ну, знаешь, не хотела бы я быть на твоем месте.

Хисако занималась до поздней ночи и, наконец, приготовилась ложиться спать. Приняв душ, надев розовую пижаму, она вышла из женской раздевалки и с удивлением увидела Эдварда, бесцельно – в буквальном смысле – болтавшегося в коридоре. О его драке с Джеем уже было известно всем. Мнения учеников на этот счет разделились – в зависимости от отношения каждого к средству от мутаций.

Но Эдварду назначили «задержание после уроков» по полной программе, и такое суровое наказание явно не имело никакого отношения к драке. Причины не знал никто, и вот Эдвард наконец поведал Хисако, в чем дело.

– Ну, ты и шляпа! Неудивительно, что «задержание» схлопотал, – шагая по коридору, говорила она Эдварду, парившему над ее головой. – Мисс Прайд – учитель! Одно то, что ты запал на нее, еще не делает вас равными. Как можно обзывать ее дурой?

– Она меня так разозлила!.. Все эти словеса о единстве мутантов… Это же против всякого здравого смысла… Погоди. Что значит «запал»?

– Да ладно! Как будто здесь есть хоть пятеро не втрескавшихся в нее, – Хисако сменила тон, и ее голос приобрел заметное сходство с голосом Китти. – «О, я – настоящий член команды Людей Икс, только молода, и крута, и знаю все о компьютерах, и, может быть, у симпатичного старшеклассника есть шанс, если он действительно нежен и наделен суперсилой…». Все глупые мальчишки в этой школе надеются, что именно так – или примерно так – мисс Прайд и думает.

– Хисако, да ты у нас – телепат, – саркастически сказал Эдвард.

– Я – нет. А вот Повязка – да.

Эдвард смутился. Повязка не понравилась ему сразу, с первой же встречи. По-настоящему ее звали Рут Элдин, но псевдоним «Повязка» подходил ей как нельзя лучше: эта темноволосая девушка действительно постоянно носила повязку на глазах. Эта повязка, да еще склонность кутаться в шали с бахромой и держаться так, будто ей известно абсолютно все (учитывая ее склонности к телепатии, ясновидению и предвидению будущего – не без оснований), наталкивала на мысль, что она переигрывает в стремлении произвести впечатление. Она слепа? Так пусть заведет трость и темные очки, да живет себе спокойно…

Но теперь Эдвард получил доказательства из первых рук: выходит, его невольная неприязнь к ней была не просто личной. Этой девице действительно нельзя было доверять.

– Она читает мысли ребят? – с ужасом спросил он. – Но это же против всех правил!

– А еще она говорила, что ты здесь только потому, что хочешь вступить в команду Людей Икс.

– Что? Ну, это уже…

– Эдвард, нечего дергаться. Я тебе не враг. Хочешь в команду Людей Икс? Становись в очередь. Кому здесь не хочется в список лучших, кроме тех, кто ждет не дождется этого липового препарата?

Эдвард мягко коснулся ногами пола.

– Повязка… Тьфу ты! Глаз нет, зато рот нараспашку!

– Да, она ужасная сплетница, – согласилась Хисако. – Но в остальном – девчонка что надо. Думаю, ей просто очень одиноко. Представь хоть на минуту, что ты…

И тут оба застыли на месте.

Прямо перед ними, перегородив путь, возвышалась огромная фигура в металлической броне.

– Минутку, – пророкотал незнакомец.

Оба озадаченно уставились на него.

– Э-э… Кто вы? – спросил Эдвард.

– Я? Я – Орд с планеты Крахум, – последовала небольшая пауза. – А вы?

Эдвард с Хисако переглянулись.

– Я… Я – Крыло, – представиться этому великану в броне псевдонимом казалось как-то уместнее. – А это… – Эдвард помедлил. – У тебя уже есть псевдоним?

– Броня, – коротко, ровно сказала Хисако.

Руки ее расслабленно повисли вдоль тела, ноги напружинились – короче говоря, она приготовилась отразить нападение.

Но Эдвард не замечал этого. Он пытался понять, что это за новый тип перед ним.

– Э-э… А вы – друг Людей Икс, да?

– Скорее, знакомый. Приведите их ко мне.

Это была вовсе не просьба.

– Но их сейчас нет.

– Их сейчас нет… – в голосе гиганта звучало легкое сожаление. – Ты уверен?

– Вполне. «Черный дрозд» улетел часа два назад, я сам видел.

– И ты не знаешь, куда они направились?

Эдвард покачал головой.

– Наверное, на операцию, или еще что-нибудь в этом роде. Ну, нас-то во все это не посвящают.

– Какая досада.

– Хотите оставить им сообщение? Я передам, – любезно предложил Эдвард.

Похоже, что-то в его словах привлекло внимание Орда. Он взглянул на Эдварда с Хисако так, точно только сейчас заметил их.

– Вы оба – мутанты.

– Но мы, как бы сказать… совсем не из крутых и все такое, – ответил Эдвард.

– Крыло… – предостерегающе сказала Хисако.

– Крыло, ты подал мне великолепную мысль, – объявил Орд. – И я тебе весьма благодарен. Пожалуй, я оставлю Людям Икс сообщение. И ты его передашь.

С этими словами он поднял правый кулак. Из странного устройства на его перчатке с резким щелчком выдвинулись три иглы для инъекций.

Хисако почуяла беду намного раньше Эдварда.

«Он так доверчив… Это мне в нем с самого начала и понравилось. Но теперь… Ненавижу его за это!»

От нее не укрылось, как изменился взгляд Орда, когда Эдвард предложил передать Людям Икс сообщение. Что пришло ему в голову, было ясно и без телепатического дара. Только наивный Крыло ничего не замечал и даже не подозревал, что вот-вот произойдет… Чтобы лучше сосредоточиться, Хисако крепко зажмурилась, замедлила дыхание и постаралась унять бешеное биение сердца. Почувствовав импульс «бей или беги», она воспользовалась секундами, отделявшими угрозу от нападения, чтобы совладать с порывом пуститься в бегство. И, едва угроза стала явной, к той самой микросекунде, как кулак Орда ощетинился этими жуткими иглами, а Крыло замер, захваченный врасплох, Хисако была готова действовать.

– Крыло, беги!!! – крикнула она во всю силу легких.

Не успели отзвучать эти слова, как вокруг Хисако вспыхнуло силовое поле. Всю свою решимость, всю силу своего дара она вложила в руки и ноги, укрепляя их защиту. Бронированный кулак взвился в воздух и угодил Орду в живот. Удар, нанесенный девчонкой, совершенно не обученной бою, вышел отчаянно слабым, однако его оказалось достаточно, чтобы Орд рухнул на спину.

Крыло застыл на месте, несмотря на громкий призыв Хисако бежать отсюда как можно скорее.

Полностью окутав себя псионической броней, она кинулась на Орда.

– Поздравляю, – сказал он, вскидывая ноги. – Тебе удалось удивить меня.

Пинок швырнул Хисако в стену, тут же треснувшую под ударом ее тела. Изогнувшись по-змеиному, Орд оказался на ногах.

– Теперь ты, мальчик, – сказал он, шагнув к Крылу.

Крыло очнулся от ступора. Окно за его спиной было распахнуто настежь. Он прыгнул спиной вперед, вылетел наружу и взмыл вверх, в ночное небо.

Мысли неслись вскачь. Он просто сгорал от стыда и унижения. Первый настоящий бой – и Хисако не сплоховала перед лицом реального противника, а он оказался годен только на то, чтобы смыться!

– Хисако, – печально сказал он самому себе, остановившись высоко в воздухе. – Что же это я? Нельзя же бросить ее там…

Да, он никак не мог бросить ее. Нужно было возвращаться и…

Внезапно воздух всколыхнулся, и на плечо Эдварда сзади легла тяжелая рука.

– Мальчик, я с тобой разговариваю! – раздался позади раздраженный рык Орда.

Крыло отчаянно рванулся, пытаясь освободиться, но шансов у него не было. Орд без малейших усилий удержал его на месте, и Крыло почувствовал болезненный укол в спину. Эту боль он запомнит на всю жизнь, какой бы длинной или короткой эта жизнь ни оказалась. Эта боль означала начало конца.

Крыло пронзительно взвизгнул от боли. Орд развернул его к себе и взглянул ему в глаза.

– Теперь – о сообщении. Передай им: мерзкие мутанты никогда не смогут угрожать Крахуму. А еще передай, что человек не предназначен для полета.

С этими словами он швырнул Крыло вниз.

Хисако была лишь слегка оглушена и не потеряла сознания. Ее псионическая броня осталась на месте. Сев, она лихорадочно огляделась, но Орда поблизости не оказалось.

«Он же прижал меня к канатам. Так почему не прикончил?»

Тут снаружи, сверху, донесся крик. При виде распахнутого окна все стало ясно, как дважды два. Выбравшись наружу, Хисако подняла взгляд к небу и увидела Крыло.

Крыло несся вниз, точно падший ангел. Он кувыркался в воздухе, отчаянно размахивая руками, как будто это могло помочь взлететь. Орда видно не было – судя по всему, он убрался восвояси.

Но в этот момент местонахождение Орда тревожило Хисако меньше всего. Она кинулась вперед, удлиняя броню на ногах, чтобы выиграть в скорости. Но Крыло падал вниз ужасно быстро, и она очень боялась не успеть.

Он падал вниз – и кричал. Такого ужасного, душераздирающего крика Хисако не слышала никогда в жизни. Она попробовала увеличить силовое поле, вытянуть его вперед, но времени уже не оставалось, и она прыгнула – прыгнула изо всех сил. Перевернувшись в воздухе, она приземлилась на спину, всем сердцем надеясь, что сумеет смягчить его падение.

Крыло рухнул прямо на нее. Не будь на ней брони, тут бы обоим и конец. Но благодаря силовому полю она даже не почувствовала столкновения, однако услышала тошнотворный хруст. Крыло отскочил от нее, но, удлинив псионическую броню на руках, Хисако сумела вовремя подхватить его.

Вскочив на ноги, она помчалась в школу. Да, она знала, что в таких случаях пострадавших нельзя трогать с места, но выбора не было. Медлить было нельзя. Пока Крыло еще жив, его следовало дотащить до того, кто сможет ему помочь.

Вбежав в боковую дверь, Хисако закричала во всю силу легких:

– Эликсир! Эликсир!!!

Эликсира поблизости не оказалось. Зато рядом были Степфордские Кукушки. Бледностью кожи три стройных блондинки в одинаковых красных халатах очень напоминали Эмму Фрост – вот только в их взглядах не было того же холодного цинизма. Собравшись втроем – то есть, большую часть времени – они держались вплотную друг к дружке. Отличить, кто из них кто, было совершенно невозможно: даже их светлые волосы до плеч были растрепаны абсолютно одинаково. Все трое смотрели на Хисако с обычным отстраненным любопытством.

– Тащите сюда Эликсира, – велела им Хисако.

Кукушки кивнули в унисон и прикрыли глаза. Секунду спустя из спальни наверху донесся вопль, а за ним – частый топот босых ног.

– Да когда же вы трое прекратите вторгаться в мои сны? – заорал Эликсир, сбегая по лестнице.

Увидев изломанное тело Крыла, он разом остановился, вытаращил глаза и тут же взялся за дело.

– Тащите туда, кладите на диван, – распорядился он, указав в сторону комнаты отдыха. – Как это он, черт возьми?

Хисако со всей возможной быстротой объяснила, что произошло. Эликсир опустил ладони на тело Крыла. Тот едва дышал.

– Селеста, Минди, Феба! Свяжитесь с мисс Фрост. Пусть возвращается: на нас напали.

– Он назвал себя Ордом, – добавила Хисако. – И уже скрылся.

Эликсир кивнул, но мрачно заметил:

– Но, как я понимаю, в любую минуту может вернуться?

– Господи… Надеюсь, что нет.

Три светловолосые девушки – или, как их частенько называли, «три-в-одном» – склонили головы и коснулись друг друга лбами, объединяя усилия. Их фразы накладывались одна на другую так, что невозможно было понять, где кончается один разум и начинается другой.

«Она далеко, но мы постараемся».

– С ним… – Хисако едва сумела заставить себя задать этот вопрос. – С ним все будет окей?

Эликсир продолжал вливать в Крыло целительную силу.

– Добьюсь стабильного состояния, чтобы его можно было перенести в медпункт. Переломы тут нехорошие, но справлюсь. Твоя броня, Хисако, – она совсем не мягкая и пушистая.

– Все произошло так быстро… Я не успела вовремя смягчить броню…

– Не вини себя. Если бы не ты, он вообще превратился бы во фруктовый смузи. Ты здорово сработала.

– Как-то я этого не чувствую.

Внезапно Кукушки заговорили – одна за другой, словно бы вместе, но в то же время по отдельности:

«Мы связались с мисс Фрост, но она оборвала контакт. Там, где она сейчас, что-то происходит. – С мистером Саммерсом что-то не так. – Она его ужасно любит. – Что может быть глупее этой самой любви? – Даже на уроках иногда думает о нем такое… потное и неприличное…»

Но все это Хисако было не нужно.

– Окей, ребята, побудьте здесь, с нами. Можете связаться с кем-нибудь еще?

«Не на таком расстоянии. С мисс Фрост у нас особая связь… – А что Повязка? Может, она?..»

В этот момент за спиной Хисако раздался негромкий стон. Обернувшись, она, к радости своей, увидела, что Эдвард очнулся и сел. Он был весь в синяках, но его руки и ноги больше не торчали под неестественными углами, и кровотечения было не видно – по крайней мере, снаружи.

Эликсир отнял ладони от тела Эдварда и удовлетворенно кивнул.

– Все будет зашибись, – сказал он.

– Крыло! Как ты?

– Хисако? – он явно не слишком понимал, что происходит. – Что со мной было?

– Этот Орд отправил тебя в нокаут.

Эдвард наморщил лоб, собирая обрывки воспоминаний о пережитом воедино. Мало-помалу ужас начал проступать на его лице.

– Господи… О, нет! Мои силы… Господи…

Хисако тут же все поняла. В глубине души ей все стало ясно, но она была слишком напугана, чтобы заставить себя высказать это вслух.

– Крыло? – спросила она вместо этого. – Что случилось?

В мыслях она отчаянно надеялась, что ошибается, что речь – о чем-то совсем другом…

Но она оказалась права.

Взглянув на нее, точно воробей со сломанными крыльями, Эдвард прошептал:

– Я… Меня вылечили.

Помните, как говорят: «Положись на собственное чутье»? Так вот, я – живая иллюстрация этой поговорки.

Я чувствую плотность окружающего мира, но будь я проклята, если понимаю, как это получается. Хэнк, вероятно, назвал бы это «вторичной мутацией». Побочным эффектом моей способности проходить сквозь твердые объекты. Подсознательным способом понять, что там, впереди.

Вот поэтому-то, пока остальные расходятся в разные стороны, чтобы обыскать «Бенетек» снизу доверху, до меня вдруг доходит, что «низ» этого здания может оказаться вовсе не там, где мы думаем.

Мы в подвале. Значит, у меня под ногами нет ничего, кроме фундамента или земли. Однако я чувствую: там, внизу – еще какие-то сооружения. Хранилище? Секретная лаборатория? Что-то совсем другое? Что же это, и как туда пробраться?

Конечно, можно долго бегать по подвалу в поисках лифта. Но вдруг поиски окажутся напрасными? Тратить время зря я себе позволить не могу – как знать, много ли его у нас осталось? И, кроме того – нет, я не горжусь собой, но самодовольно ухмыляюсь при этой мысли – именно так и сделала бы Эмма. У меня есть способ проще. И ей он не просто недоступен – она струсила бы прибегать к нему даже в моем сопровождении.

Триумф, конечно, ничтожный и жалкий, и существует только в моей голове. Но я ни от каких побед не отказываюсь.

Для пробы погружаюсь в пол по пояс. Под ногами – ничего, кроме металла. Он тянется и тянется вниз. Странно.

Повелительно смотрю на Локхида:

– Жди здесь и никого не ешь. Проверю, что там.

Ухожу под пол с головой и начинаю спуск. Вокруг – лишь непроглядно-черная тьма.

А ведь я не делала ничего подобного с тех пор, когда мне было тринадцать. С половиной. До сегодняшнего дня, прибегая к своей силе, я словно каталась на велосипеде с добавочными опорными колесиками. То, что я пытаюсь проделать сейчас… Все равно что разом избавиться от опорных колес, а заодно и от переднего, и помчаться вперед на моноцикле с завязанными глазами. Раньше подобное погружение в пустоту привело бы меня в ужас. Испугалась бы потерять фокус, и, конечно, из-за этого страха так бы оно и вышло. Застряла бы я на полпути и погибла той самой ужасной смертью, о которой предупреждала Эмму. Только это была бы не она, а я, а это уж действительно никуда не годится.

Слышу прерывистое слабое жужжание – Эмма пытается мысленно связаться со мной. Но жужжание тут же исчезает. Ей не дотянуться до меня – я слишком глубоко. Миг – и я остаюсь совсем одна. В случае чего никто не услышит меня и не придет на помощь.

С другой стороны, рядом нет Эммы Фрост. Уже, знаете ли, плюс.

Продолжаю медленно, точно в невесомости, падать вниз. Конца этому не видно. Не видно вообще ничего.

Окей. В самом деле, странно.

Внезапно чувствую, что металл под ногами начинает «редеть». Похоже, вторичная мутация предупреждает, что долгий путь в неизвестность вот-вот подойдет к концу.

Делаю сальто, чтобы «вынырнуть» головой вперед. Момента своего рождения я, понятное дело, не помню, но, если бы помнила, наверняка сейчас пережила бы его заново.

Выныриваю в каком-то помещении, залитом красным светом. Кварталы красных фонарей? Ха-ха…

Приземляюсь на пол.

Пол? Это – пол?

Представления не имею, где я, черт возьми, нахожусь. Никогда в жизни не видела ничего подобного. Не столько металл, сколько… даже не знаю что. На полу и на стенах – странный орнамент: квадраты, но со скругленными углами. Почти как на черепашьем панцире. Слева – крутой спуск, уходящий в темноту бесконечной спиралью. Справа – колонна; тянется вверх, изгибается книзу, оборачивается вокруг самой себя… Все это отчего-то кажется смутно знакомым.

Вспомнила! Все это – совсем как в том видео, снятом микроскопическими камерами внутри человеческих вен. Все вокруг точно так же скручено и свито. Только крови нет. Одна лишь я.

Чувствую себя каким-то микробом. Значит, на самом деле это не металл, а нечто органическое? А я – внутри какого-то живого существа? Будто бактерия в теле носителя? Мысль не из тех, что приводят в восторг, учитывая, что для бактерий такие вторжения обычно заканчиваются плохо.

Вперед и назад тянется длинный коридор. Без раздумий сворачиваю налево и насквозь, пытаясь понять, что это за вещество. Ощущения странные. Тут что-то не так. Оно не с нашей планеты и не с любой из тех, где мне приходилось бывать. Его молекулярное строение… Надеюсь, я не получу необратимых повреждений, проходя сквозь него?

Брось эти мысли, Китти. У тебя еще есть дела. Держи себя в руках.

На ходу касаюсь пальцами стены. Теплая, и даже слегка пульсирует. Похоже, чутье не обмануло: органика. Возможно, мне повезло, что она не отправила в погоню за мной свой, инопланетный вариант лейкоцитов.

Пока что…

Вдруг слышу голоса. Нормальные, человеческие голоса. Вовсе не инопланетные. С другой стороны, видала я инопланетян, чьи голоса казались куда более человеческими, чем голоса множества знакомых людей. Вот и поди разбери…

Выглянув из-за угла, вижу четверых, вооруженных автоматическими винтовками новейшей конструкции. С виду очень похожи на те, из которых стреляли головорезы Орда там, в пентхаусе. Те самые, что, по словам Скотта, были украдены у ЩИТа, хоть Фьюри и заявил, будто представления не имеет, как они могли попасть в посторонние руки. Не могу сказать, объясняет ли это что-нибудь, или еще больше запутывает.

– Группа «Альфа» задержала неприятелей наверху, – говорит один из четверых. – У нас проникновений не замечено, но на всякий случай объявлена полная боеготовность.

Вот дерьмо. Вот дерьмо дерьмовейшее. Речь-то может идти только об одной группе «неприятелей»!

Миг – и мне вновь тринадцать с половиной. На свободе только я, остальные Люди Икс взяты в плен. Я одна. На меня вся надежда.

Гоню эту мысль прочь. Все это было давным-давно. Я, несмотря на все передряги, до сих пор жива и – да, верно – бессчетное множество раз выручала всю команду. Если «задержанные неприятели» – действительно остальные Люди Икс, значит, именно мне предстоит выяснить всю правду об этом месте. Четверо охранников? Да я с Джаггернаутом силами мерилась, не говоря уж об инопланетных монстрах, при виде которых и Джеймс Кэмерон с Ридли Скоттом обмочились бы! А ну-ка, подите сюда!

Но тут один из них говорит то, что не может не привлечь внимания:

– К объекту никого не подпускать.

С этими словами охранник смотрит – и кивает – в сторону еще одного коридора. Как раз направо от меня. Всего один небрежный жест – и он, сам того не желая, показывает мне верный путь.

Дверь. Большая, круглая, как при входе в банковское хранилище. Сплошная, гладкая, запертая на сложный, неземного вида замок.

В этом хранилище, видимо, и находится «объект», к которому эти болваны не хотят подпускать «неприятеля». Значит, там, под замком, держат нечто, представляющее интерес для Людей Икс… Ну что ж, это как раз ко мне.

В ниндзюцу я не практиковалась давненько, но это – все равно что ездить на велосипеде или кататься с водяных горок. Раз научишься – всю жизнь не забудется.

Четверо слишком заняты своими разговорчиками и меня не замечают. Бесшумно бегу по коридору к гигантской двери.

Спуск на сотню футов, а то и больше, сквозь это твердое неизвестно-что отнял очень много сил. Иначе я просто прошла бы сквозь дверь. Но нужно хоть пару минут отдохнуть, а есть ли у меня эта пара минут, неизвестно. Кроме этого, дверь вполне может быть оборудована каким-нибудь сюрпризом – например, хитрым защитным полем, способным перемешать даже мои молекулы.

А вот замок… Пусть даже инопланетный – нет на свете замка, которого я не сумела бы вскрыть. Просовываю в замок руку и через секунду-другую отключаю питание электронных схем. Дверь распахивается. Петли скрипят чуть громче, чем хотелось бы, но я стараюсь не волноваться из-за этого.

Заглядываю внутрь. За дверью темно. Похоже, там кто-то лежит, свернувшись калачиком, но разглядеть его не могу. Просто большой неясный силуэт…

– Вижу неприятеля! – раздается вопль позади.

Они все же услышали звук открывающейся двери…

– Вали ее! Вали!

И они открывают огонь.

Одновременно с этим в комнате за дверью раздается звук – безумно знакомый звук. Клацанье металлических пластин, быстро встающих на свои места, одна над другой…

Я знаю этот звук.

Знала…

Знаю.

От удивления едва не забываю пропустить пули. Они летят сквозь мою грудь…

И с лязгом отскакивают от чего-то металлического за спиной.

Оборачиваюсь – и разум отключается почти целиком. Функционирует только часть, напоминающая о необходимости оставаться неосязаемой.

Сзади, в багровых отблесках отраженного света, стоит Петр Распутин.

Колосс.

Почти голый – на нем только красные шорты. Какое-то время мне кажется, что это статуя. Статуя, сделанная неизвестно зачем. Может, как памятник, хоть и смысла в этом – ноль. Мутантов они ненавидят, называют «неприятелем». Зачем же им статуя Колосса? Очевидно, зачем-то нужна – вот она, здесь, стоит прямо передо мной. Конечно, это абсурд, но других объяснений быть не может – Колосс ведь мертв, это всем точно известно.

Тут голова статуи поворачивается, и она смотрит на меня. Смотрит с легким удивлением, будто чувствует, что знает меня, но никак не может вспомнить, кто я.

Статуя приходит в движение. Идет прямо на меня. Шквал пуль летит сквозь мою грудь. Кусочки свинца попадают в статую и отскакивают от нее, не причинив никакого вреда. Когда-то, целую вечность назад, в тринадцать с половиной, мне это очень нравилось. Если в Росомаху выпустят очередь, он покачнется, запнется, выпрямится и пойдет вперед, залечивая раны на ходу, и будет хвастать, что его никому не остановить. Колосс… мой Петр… вот его и вправду не мог остановить никто. Ему в любой ситуации море было по колено, а пули просто отскакивали от него. Иногда – даже попадая в самих стрелявших. И он не поднимал вокруг этого шума – просто шел вперед, брался за дело и доводил его до конца, не утруждаясь даже поглядеть, что там в него летит. Ходячая статуя, молчун, непрошибаемый снаружи, но такой мягкий и нежный внутри…

Я будто вижу со стороны, как раскрываю перед ним еще незрелое сердце, признаюсь в своих чувствах к нему. А он с грустью отвечает, что так нельзя. Надо же… Мир полон тех, кто тут же обманет твое доверие – хотя бы из удовольствия причинить боль невинному и беззащитному. А этот добрый русский великан опустил меня с небес на землю так мягко, как только смог. Потом я выросла, а его жизнь подошла к концу, и буквально каждый день я вспоминала о нем, представляла себе, что он жив, что мы вместе, что он любит меня, а я – его. Порой эти фантазии были так ярки, что я готова была послать ко всем чертям реальный мир и сдаться на их милость.

Видимо, так в конце концов и вышло. Столько ненависти к мутантам, столько раздоров… Видимо, все это и подкосило меня, свалившись мне на голову одновременно, без предупреждения. (Ладно, окей, на самом деле предупреждений было предостаточно.) И вот – он здесь, хотя этого никак не может быть. Очевидно, пора в отставку. На покой. А может, одна из пуль отчего-то не прошла сквозь меня, застряла в голове, и теперь, как говорится, вся прожитая жизнь проносится перед моими глазами?

Колосс проносится перед глазами…

…несется на меня…

…и пролетает прямо сквозь мои глаза. Проносится сквозь мое неосязаемое тело навстречу пулям и оказывается у меня за спиной. Слышится крик, скрежет ломающегося оружия, снова крик, и хруст костей, и снова крик, а я все стою, не в силах сдвинуться с места. Рука сама по себе поднимается и ложится на грудь. Он ведь в буквальном смысле тронул мое сердце – его тело прошло сквозь мое!

Что-то за спиной врезается в стену с ужасным хрустом, тут же сменившимся звуком, до жути похожим на предсмертный хрип.

Это приводит меня в чувство.

– Петр? – шепчу я.

Он медленно вдавливает голову одного из охранников в стену – с такой силой, что по стене ползут трещины. Что происходит с черепом этого парня, знает один только бог.

Сломанные винтовки валяются на полу. Один из охранников бежит, спасаясь от гибели.

Неужели тот, что в руках Петра, еще жив? Похоже, да. Но это ненадолго.

– Петр, хватит! – кричу я.

Петр отрывает охранника от стены, оставив на ней кровавую кляксу, и поднимает его в воздух, словно тот ничего не весит – впрочем, для Петра это так и есть. Подняв охранника над головой, Колосс кидает его вслед бегущему с поля боя товарищу с такой силой, что смотреть страшно. Оба охранника падают и замирают, лишившись сознания. Петр надвигается на них, готовясь добить, хоть они и совершенно беспомощны.

– Петр, хватит! – еще настойчивее повторяю я. Никак не могу понять, что происходит, кто и зачем все это устроил, но деваться некуда. Нужно разбираться. – Хватит! Ты же убьешь их!

Он оборачивается, смотрит на меня – и на этот раз, кажется, узнает. Металл, покрывающий его тело, тает, а с ним тают и мои последние сомнения. Нет, это не какой-нибудь робот. Это Петр. Живой.

– Катя? – шепчет он.

Так он всегда называл меня… Мое сердце вновь бьется в полную силу – как не билось целую вечность.

Он опускается на колени, будто для молитвы.

– Господи…

Его шепот исполнен недоверия – точно так же, как и мой разум. Петр не понимает, что происходит, он сбит с толку, подавлен. Он тянется ко мне, обнимает мои бедра. Чувствую живое тепло его мускулистых рук.

– Наконец-то… Господи… Неужели я… Господи… Неужели я наконец-то мертв?

Может быть, так оно и есть.

Может быть, на самом деле мы оба мертвы. Но если смерть и вправду такова, то жизнь, какой мне пришлось жить в последнее время, с ней даже сравнивать глупо.