– Ну, начинай! Кто хочет?

Этот бар был в первую очередь местом для драк – маленький, убогий, битком набитый здоровыми мужиками, не отказывавшими себе в выпивке (выглядевшими, и пахнувшими соответственно). Из хриплых колонок сочилась «кантри», а на пол, казалось, никогда не мытый и оттого заросший слоем грязи в дюйм с лишком толщиной, буквально не ступала нога человека. Ходили слухи, будто недавно один тип из Департамента здравоохранения заходил сюда с проверкой, но при виде здешней обстановки его тут же хватил удар, и он скончался на месте, так и не сумев составить отчет.

Зачинщик очередной драки был, самое меньшее, на голову ниже гигантов, потягивавших пиво вокруг. Казалось, его черные волосы и бакенбарды живут собственной, отдельной от хозяина жизнью, а в его рыке чувствовался явственный канадский акцент.

– Логан, брось! – сказал бармен, обычно дружелюбный человек по имени Клэнси. – Не лезь…

– Это ты не лезь! – оборвал его Логан. – Я слышал, что он сказал! – он указал на одного из самых здоровых и рослых – человека с бритой татуированной головой, прислонившегося к бильярдному столу с недопитой кружкой в руке. – Я слышал, что он сказал!

– Логан…

– Я уверен, что слышал, – упрямо настаивал Логан, излишне старательно произнося каждое слово, – как он бормочет себе под нос – а от этих ушей, поверьте, ни звука не укроется, – что никогда не видел, чтоб такой жалкий коротышка так много пил. Я прав?

Здоровяк откашлялся и с легким беспокойством ответил:

– Ну да, я так и сказал…

– И это будет стоить тебе…

– Но, – поспешно добавил бритоголовый, – это я про него говорил!

Он указал в самый темный угол бара, и Логан покосился туда. Там, окруженный тремя пустыми кружками, сидел совсем маленький – меньше четырех футов ростом – человек. Подняв на здоровяка осоловелый взгляд, он злобно буркнул:

– Меня подружка бросила. Тебя это колышет, придурок?

– Нет-нет, все нормально, – поспешил заверить его здоровяк. – Я так, про себя сказал. Не хотел вещать на весь бар. Извини, друг. Что скажешь, если выставлю тебе пинту?

Маленький человечек обдумал предложение и сказал:

– Только без шуток про полпинты.

Тут здоровяк, коротышка и еще десяток посетителей бара расхохотались. Казалось, обстановка разрядилась. Но Логан шагнул вперед, встал перед здоровяком едва ли не нос к носу и прорычал:

– Думаешь, на этом все и улажено?

Здоровяк сглотнул. Все застыли, будто парализованные.

– Если хочешь, я и тебе пинту поставлю, – сказал здоровяк, изо всех сил стараясь говорить как можно ровнее и спокойнее.

Ноздри Логана раздулись, точно у хищного зверя.

– Я чую, как страх идет от тебя. Волнами. Ты так боишься меня, малой? А что насчет твоих друзей? Тоже боятся? Значит, вот как? Значит, придется подробно рассказывать, какие вы все слюнтяи, чтоб вы сподобились, наконец, постоять за себя?

Голос здоровяка звучал лишь чуть громче шепота:

– Серьезно… Предложение выпивки в силе…

– Нет, не в силе! – окрик Клэнси из-за стойки расколол тишину, заглушив негромкий рык с трудом сдерживавшего ярость Логана. – Ему отказано в обслуживании. Слыхал, Логан? Тебе здесь больше не нальют.

Логан медленно повернулся и устремил яростный взгляд на Клэнси. Он медленно, шаг за шагом, точно ковбой из вестерна, приблизился к стойке и встал перед ней.

– Что это ты несешь?

– Какого слова ты не понял? «Больше» или «не нальют»?

– Ты не можешь отказать мне, Клэнси.

В голосе Логана не было мольбы. Молить Логан был неспособен. Это было простое утверждение.

– Еще как могу. Хочешь, чтобы тебе налили? Ступай в другой бар.

– Не могу.

– Какого дьявола? Вокруг полно других баров.

Логан помолчал, двинул подбородком и негромко признался:

– Они все отказали мне в обслуживании.

– Что? – поднял брови Клэнси. – Это – за сегодня?

– Ага.

Обдумав услышанное, Клэнси окликнул того самого здоровяка, которому только что угрожал Логан:

– Джерри! Встанешь за стойку на минутку, подменишь меня?

– Конечно.

Клэнси вышел из-за стойки, а Джерри протиснулся на его место. Бармен махнул Логану, и Логан послушно двинулся за ним.

Оказавшись в кладовой, Клэнси повернулся к Логану:

– Хочешь сказать, что пьешь весь день?

– Ага.

– Дьявол, да как ты на ногах еще держишься? Ага, я понял: ты пьян, хочешь затеять драку…

– Я не пьян.

– Что за чушь? Весь день пил – и не пьян?

– Хочешь, в алкотестер дуну? Клэнси, я трезв, как стеклышко.

Некоторое время Клэнси молча смотрел в его глаза, а затем сказал:

– Бог ты мой, и правда. Но как это может быть? Там в баре, у тебя даже язык заплетался…

– Самообман. Мой… метаболизм… не дает мне напиться. Сопротивляется.

Объяснить, что целительная сила мутанта ликвидирует любые повреждения в организме так быстро, что напиться пьяным для него практически невозможно, было бы гораздо сложнее.

– Что ты хочешь сказать? – спросил Логан, заметив, как Клэнси смотрит на него. – Выкладывай.

Клэнси прочистил горло.

– Видишь ли… Логан… Я не первый день тебя знаю. И всегда знал, что ты не… э-э…

– Не кто?

– Не такой, как все. Окей? Не знаю, что за дела с тобой и – хочешь честно? И знать не желаю. Не моя забота. Уходишь – платишь, ни разу не вводил меня в убыток, чего нельзя сказать о большинстве всех этих типов – включая Джерри, который там, наверное, уже вылакал четверть моих запасов. Держишься особняком, но с тобой приятно побеседовать, когда ты в настроении поболтать. А кто бы ты там еще ни был, чем бы еще ни занимался – да «зай гезунд»! На здоровье. Понимаешь, о чем я?

– Ага. Понимаю.

– Но вот ты лезешь в драку с ребятами. За каким дьяволом, скажи на милость?

– Вопрос не в этом, – раздраженно сказал Логан. – Почему они не дерутся? Вот вопрос так вопрос! Ни они, ни ребята из других баров. В барах всегда можно было так славно подраться. А теперь я оскорбляю их прямо в лицо, а они даже слова поперек не скажут.

Клэнси стоило огромных усилий не расхохотаться.

– Ну еще бы! Логан, тебя уже везде знают! Черт побери, в парочке известных мне мест даже твой портрет висит за стойкой, чтобы предупредить всех. Все слышали: не связывайся с маленьким канадцем с бараньими баками, беду наживешь. Только без обид.

– Без обид. Описание справедливое, – подумав, согласился Логан. Он был опечален до глубины души. – Значит, никто не станет со мной…

– Никто, – твердо ответил Клэнси. – То есть – ну, сам посуди: ребят увозит «скорая», а ты уходишь без единой царапины. Конечно, у ребят есть гордость, но они же не самоубийцы. Вот и порешили: можешь обзываться как угодно, зато они вернутся домой живыми и здоровыми. В конце концов, сотня швов и гипс с головы до ног для самолюбия еще вреднее. Поэтому валяй, говори – что хочешь, кому хочешь – никто на тебя руки не подымет. На носу день Благодарения, и никто не горит желанием есть праздничную индейку через трубочку. Теперь понял, что к чему?

– Окей, Клэнси, понял. Все это, конечно, здорово… – по ту сторону кладовой имелась дверь с табличкой «Выход». – Пойду я, окей?

Он направился к двери.

– Женщина, да? – спросил Клэнси ему вслед.

Логан тут же остановился.

– Почему ты так думаешь? – спросил он, не оборачиваясь, чтобы не показывать Клэнси лицо.

– Так ведь всегда все беды от них. Всегда. Что она сделала? Обманывает тебя? Бросила?

– Она погибла, – тихо сказал Логан. – В этот самый день. Пять лет назад.

– О, вот это и вправду беда – так беда. Что же случилось? Если не возражаешь, конечно…

– Лучше промолчу. Ты все равно не поверишь. До скорого, Клэнси.

– Ага. Ага, окей. И, это, Логан… Удачи тебе. Удачно тебе напиться. Или подраться.

– За это не беспокойся, – ответил Логан. – Я – парень находчивый, изобретательный… Не одно, так другое найду.

С этими словами мутант вышел, громко захлопнув за собой дверь.