Устроившись поудобнее, отец Билли достал Fama Regis и раскрыл ее у себя на коленях.

— Я не присутствовал при некоторых событиях, которые будут упомянуты в моей истории, так что я позаимствую их из этой книги. Записи о них были сделаны летописцем, о котором вы вскоре услышите. — Прочистив горло, он заговорил глубоким, как у всех рассказчиков, голосом, который звучал через колонки и разносился по всему салону: — Однажды, более тысячи лет назад, в дни короля Артура и его благородных рыцарей, старый пророк по имени Мерлин взбирался по уступам крутой скалы.

Старик добрался до каменистого плато, проворно преодолев на пути все кручи. Он обладал поразительной для своего возраста резвостью и скорее напоминал годовалого барашка, чем древнего седобородого старца.

Его длинная мантия, смутным алым пятном маячившая в ночной тьме, едва ли служила помехой его восхождению, ибо свободно развевалась вокруг его ног. Уперевшись ступнями в два устойчивых камня, он опустил на землю большой кожаный седельный вьюк и приставил ладони лодочкой ко рту.

— Эй! Клефспир!

Неподвижный и почти невидимый, человек на скалах стоял и ждал ответа. Его длинная и тонкая тень вытянулась во всю скалу, точно призрак в сиянии полной луны. Вверху и немного в стороне чернела другая тень, как будто пытаясь проглотить тень старика. Это был вход в пещеру, он-то и привлекал внимание старца.

— Эй! Клефспир!

Старик еще подождал, но ответа по-прежнему не было. Тогда он повернул голову и взглянул вниз. Там, на сравнительно гладкой тропе, стоял человек. Он был моложав и силен и одет в прекрасный наряд для верховой езды. Хотя вокруг не было лошадей, он, казалось, готов был в любую минуту вскочить на лошадь и умчаться прочь.

— Прошу вас, ваше величество. — Старик протянул руку, приглашая своего спутника присоединиться к нему. — Мы должны войти в пещеру.

Король, напряженно работая руками и ногами, медленно, но уверенно преодолевал каменистую осыпь. Его широкие плечи дрожали от усилий. Добравшись до старика, он схватил его протянутую руку и с последним рывком ступил на площадку.

— Мастер Мерлин, — сказал король, — ваша сила меня изумляет.

— В свое время я покорил немало вершин, — отвечал Мерлин.

Вытерев руки, король почтительно поклонился. Его подернутые сединой золотистые волосы упали на лицо.

— Я всегда уважал вас за смелость, мастер Мерлин, и я доверяю вам, что бы ни случилось, но я не ожидал, что вы приведете меня прямо в лапы смерти, ибо я слышу дыхание чудовища даже отсюда.

— Вы не должны и далее отказывать мне в доверии. Идемте. Дальше путь будет легче.

Мерлин подхватил вьюк и полез выше. Через несколько ярдов, на довольно пологом месте, он остановился, поджидая короля. Когда король догнал его, они снова двинулись вперед. Мерлин указывал дорогу, король следовал за ним. Миновав несколько низкорослых и кривых деревьев, они очутились у входа в пещеру. Из пещеры на них пахнуло легким ветерком, но вскоре направление ветра изменилось, и поток воздуха, обдувая их тела, устремился обратно в темные глубины скалы.

— Пещера дышит, — заметил король, поводя рыжеватыми усами, — но запаха гниющей плоти я не чувствую.

— И не почувствуете, — ответил Мерлин. Он снова сложил ладони лодочкой и крикнул, зовя обитателя пещеры: — Эй, Клефспир! Это я, Мерлин, пророк всех пророков. Со мной его величество король Артур!

Отклика снова не последовало.

Мерлин повернул седую голову к королю:

— Он, должно быть, в регенерации.

— Регенерации? — переспросил король и заглянул в тень пещеры, его золотая диадема блеснула в лунном свете.

Мерлин, не оглядываясь, пошел вперед.

— Сами увидите, — сказал он, прежде чем его поглотила тьма.

Артур заколебался. Снаружи светила полная луна, внутри было черным-черно, однако пророк заражал его своей смелостью, призывавшей идти следом. Он шагнул под своды пещеры. Вскоре его глаза привыкли к темноте, и он увидел Мерлина, который ждал, углубившись уже на значительное расстояние.

— Мы должны спешить, — предупредил пророк. — Скоро все начнут собираться.

— Все? — Король прибавил шагу. Теперь он видел вполне хорошо. Какой-то странный свет из глубины пещеры освещал тропу, вначале тускло, но чем дальше, тем ярче.

Когда Артур поравнялся с Мерлином, они вместе вступили под высокую арку и попали в широкий, ярко освещенный грот. В самом центре помещался источник света — огромный вращающийся и мигающий конус, чья вершина была обращена к потолку, а круглое основание не доходило нескольких дюймов до каменного пола. Это была перевернутая мерцающая воронка чистого света. Но это был не простой свет. Казалось, его можно пощупать, можно взять руками, набить им вьюк и унести домой. А внутри конуса роем носились сверкающие блестки, точно жужжащие пчелы, из стороны в сторону и до тех пор, пока не ударялись об огромное дышащее тело, покоящееся в основании.

— Мастер Мерлин, — воскликнул король, — скорее скажите мне, что это такое! Если это мое проклятие, то я скорее отверну собственную голову и вырву глаза, чем взгляну на это снова! Но если это святое существо, то я паду пред ним на колени!

Мерлин положил сильную руку на плечо короля:

— Король, ваше красноречие здесь не к месту. Этот свет не проклятие, не благословение. Это природное явление, которое я и назвал регенерацией. Так спят драконы. Вы когда-нибудь видели дракона в полете?

— Да. Несколько дней назад я видел, как дракон бился с сэром Девином.

— И вы обратили внимание, как блестит на солнце его чешуя и как сверкают его глаза, когда он в воздухе?

Король горячо закивал, не отрывая глаз от существа, лежавшего перед ним.

— Конечно, я заметил это. Ужасное зрелище, безо всякого сомнения.

— Да, ужасное, если не знать, что его порождает. Его чешуя и глаза дышат светом, как мы с вами дышим воздухом. Он впитывает энергию и выделяет лишний свет. Если дракон долгое время проводит в темноте, то он слабеет. Ему нужна хотя бы свеча, чтобы не умереть.

Опустив вьюк на землю, Мерлин подошел к светящемуся дракону и поднес руки к конусу, будто желая погреть их.

— Ночью он отдыхает на ложе из золота и серебра, накопившем за день энергию, которая образует световой покров вокруг его тела. И он впитывает свет своей чешуей. — Мерлин указал на драконово ложе, а затем покрутил пальцем, будто что-то перемешивая. — Драгоценные металлы смешаны с отшлифованными алмазами. Они отражают частицы света, посылая их обратно в конус так, чтобы больше света попадало на его тело.

Король слушал с пристальным вниманием. Он даже приблизился на шаг или два, ободренный словами пророка.

— Так вы говорите, он спит? — Тяжелые, хриплые вздохи существа заставили его снова остановиться и схватиться за рукоятку меча.

Мерлин подошел и встал рядом.

— Да, он спит. — Мерлин удержал руку короля. — Вам нечего опасаться, милорд.

Артур опустил руку, но по-прежнему не сводил глаз с дракона.

— Вы сказали, что он спит, а глаза у него, кажется, открыты.

— Они открыты, — подтвердил Мерлин, поворачиваясь, чтобы посмотреть. — Его глаза — ворота его разума. Посредством чешуи он получает физическую силу. Но через глаза он обретает как физическую, так и умственную отвагу. Они тоже должны поглощать свет.

— Когда же он проснется?

— Этого я не могу предсказать. Я пока не понял всего процесса. Но свет в конце концов гаснет, и тогда дракон просыпается.

— Он беззащитен, пока спит?

— Не знаю. Наверное, мы единственные из людей, кто когда-либо видел дракона спящим. Многие натыкались на драконов в их берлогах, но дракон способен чувствовать опасность и всегда просыпается. Поскольку я его друг, а вы пришли с благими намерениями, Клефспир ничего не чувствует. Но пора его разбудить.

Мерлин снял с шеи шнурок с необычным кулоном, который прятал у себя под жилетом, — маленький камень размером с подушечку пальца.

— Это кэндлстон, вроде антипризмы, — пояснил он. — Понимаете, обычная призма преломляет свет и дробит его на цвета. А этот камень — наоборот. Он поглощает фракционный свет и выпрямляет его. Свет попадает в него как насыщенная энергия, а выходит как простой луч. Если я помещу его в основание конуса, он нарушит движение частиц и рассеет щит.

Артур в изумлении взирал на камень.

— Неудивительно, что вас зовут волшебником, мастер Мерлин. Я ни слова не понял, и все же я очарован вашей речью. Такой волшебный камень может сделать вас могущественным.

— Я не волшебник, ваше величество, и в камне нет ничего волшебного. Он просто нарушает дыхание дракона и, следовательно, приток энергии. Он может поглощать свет, а заодно и жизненные силы из его тела.

— Что такое энергия и жизненные силы — я понимаю. Тогда, значит, его можно применять как оружие против драконов?

— Совершенно верно. Я ношу его на шее ради защиты от злых, падших драконов. Думаю, никто другой не знает, что с ним делать, но отныне это уже не важно.

Мерлин сунул камень в основание конуса. В тот же миг танцующие блестки направились в сторону камня, а с обратной стороны протянулся сияющий луч.

Колпак исчез, а кэндлстон продолжал светиться, освещая весь грот. Через несколько секунд спящий дракон зашевелился. Богатырски потянувшись и зевнув, Клефспир уселся на ляжки, для равновесия опираясь на гигантский хвост. Вместе с зевком он отрыгнул облако дыма и искр, что заставило короля отшатнуться и снова схватиться за рукоять меча.

Тут Клефспир заметил визитеров.

— Мастер Мерлин! — Его глубокий громовой голос эхом прокатился по всей пещере. Он снова потянулся и зевнул. — Тебя я ожидал, но не ожидал увидеть государя. — Клефспир попробовал почтительно поклониться. (Пусть драконы весьма грациозны в воздухе, но на земле они довольно неуклюжи). Он едва не шлепнулся мордой вперед, но успел взмахнуть крыльями и обрести равновесие. — Мастер Мерлин, будь так добр, убери этот проклятый камень с глаз долой, а не то мне станет дурно.

Мерлин наклонился и поднял камень, прикрыв его обеими руками.

— Ты уверен, что тебя шатает от камня, а не спросонья?

— Уверяю тебя, что в глазах у меня ясно. Я ведь узнал короля, не так ли? Теперь, пожалуйста, спрячь этот зловредный алмаз под кучу камней у дальней стены. Твои руки лишь преуменьшают его пагубное воздействие.

Мерлин, осторожно ступая при свете смутно мерцающей настенной гнилушки, отошел в дальний угол грота, где нашел плоский камень и накрыл им кэндлстон.

Клефспир мощно фыркнул через ноздри. Поток огня устремился в сторону железной подставки на стене, возжигая факел, прикрытый тряпьем.

— Ага! Так-то будет светлее. — Он оглянулся на Артура и в этот раз просто наклонил голову. — Ваше величество, добро пожаловать в мое скромное жилище.

В ответном поклоне короля Артура было гораздо больше грации, чем у дракона, но его голос предательски дрожал.

— Большая честь встретить тебя, Великий Дракон.

Клефспир кивнул в знак признательности и обратился к пророку:

— Мастер Мерлин, надо ли понимать, что твое присутствие означает грядущие перемены?

— Да, Клефспир.

— Сколько всего соберется?

— Точно не знаю. У охотников последнее время было много дел, так что, боюсь, весьма немногие. Хартанна созывает драконов, которые до сих пор блюдут закон.

Клефспир издал протяжный искристый вздох.

— Преступники обрекли нас на низвержение, как ты и предрекал, Мерлин. Падший дракон — это самое отвратительное существо на земле, недаром в Книге они символизируют нечистого.

— И как знать, — добавил Мерлин, — не кроется ли порча в сердцах оставшихся? Хартанна мудра, но и она не всегда может разглядеть семена тьмы, что отбрасывают злую тень внутри.

— Разумеется, — отвечал дракон, на краткий миг прикрывая глаза. — А король? Какова его миссия?

— Нам понадобится его помощь после того, как дело будет сделано. Ему я доверяю как никому.

Клефспир в упор посмотрел на короля:

— Я знаю его дела, но я не ведаю его сердца.

Король Артур отважно вышел вперед и встал прямо против дракона.

— Как еще познать сердце человека или дракона — как не по его делам? Мне же ты весьма напоминаешь того дракона, что умертвил моих брата с сестрой под самыми стенами Камелота. Сэр Девин расправился с тем чудовищем только на прошлой неделе. Вопреки моим прежним убеждениям, я позволил мудрому пророку привести себя в твою пещеру, дабы помочь племени, лишившему меня моих возлюбленных близких. Он рассказал мне о твоих благих деяниях, в коих твои недруги видят лишь желание стяжать больше сокровищ. Теперь я знаю, почему за дела свои ты принимаешь дары от богачей. Равно как и то, что ты передаешь эти дары в богадельни, помогаешь вдовам и сиротам, давая им пропитание и одежду. Дела твои отделили тебя от тебе подобных, Клефспир, и я пришел, дабы уважить просьбу Мерлина и выручить тебя в твоей нужде.

Клефспир снова поклонился, на этот раз с бо льшим успехом.

— Хорошо сказано, о мудрый король. Я думаю, что Мерлин объяснил, почему я оставлял некоторые из даров себе. Мое ложе — весьма скромная коллекция. Не то что у Голиафа. Его сокровища придают ему могущество.

Вскинув мешок за спину, Мерлин подошел к дракону и положил руку ему на правый бок.

— Не завидуй тому, что было получено неправедным путем, Клефспир. Истинная сила заключена в мудрости. Голиаф избрал для себя путь, и его конец близок. Я слышал, что охотники уже у его дверей. Тебе довольно твоего купола, который есть плод твоих честных трудов, а не жадности падшего духа. — Пророк подал знак королю. — Я призвал всех благородных драконов собраться на Лысой Горе. Идемте. Нам нужно лететь на место встречи.

— Мастер Мерлин! — вдруг тревожно зарокотал дракон. — Скорее прыгай мне на спину. Я чувствую опасность.

Мерлин быстро потушил пламя факела и помог Артуру взобраться по чешуйчатой спине дракона. Держась за срединный гребень, они оба умостились на его люминесцирующей шкуре. Мерлин, привычный к подобным поездкам, держался одной рукой, а другой крепко прижимал к себе мешок.

— Сюда идут охотники?

— Похоже. И они уже в пещере.

— Должно быть, они нас выследили, — заметил Мерлин.

Дракон пророкотал:

— Это все ваш сэр Девин, ваше величество!

— Не может быть! — возразил король. — Он крепко спал, когда мы уходили. Мерлин об этом позаботился.

— У нас нет времени для споров. Пригните головы и держитесь крепче.

— Подождите! — закричал Мерлин. — Кэндлстон!

— Некогда! Да и не полечу я с этим драконьим проклятием!

Мощно взмахнув крыльями, дракон поднялся с земли и воспарил в высь пещеры. Он глубоко вздохнул и выпустил ревущую реку пламени из ноздрей и рта. Затем, сначала медленно и продолжая изрыгать пламя, он двинулся в огненном потоке, легко паря на подушке горящего воздуха, точно стрекоза на ветру. По пути через тоннель Мерлин и Артур смотрели сквозь все быстрее плывущие мимо языки огня, отскакивающие во все стороны под ударами крыльев дракона. Они видели, как тени, словно вспугнутые призраки, мечутся в поисках убежища среди камней. И нескольких секунд не прошло, как Клефспир вырвался из пещеры и почти вертикально поднялся в чистое ночное небо.

— Хвала Тебе, Господи! — воскликнул Артур, двумя руками вцепившись в гребень дракона. — Что за величественное создание!

— Воистину! — откликнулся Мерлин. — Нам нужно взлететь повыше, чтобы их стрелы нас не достали. Раз мы сидим у него на спине, он не может повернуться, чтобы защититься. Так что его брюхо остается неприкрытым.

Артур не отвечал, крепко держась за гребень, пока угол подъема постепенно не сгладился. Наконец, достигнув безопасной высоты, Клефспир заговорил:

— Прошу прощения, ваше величество, за неудобный подъем.

Король глубоко вздохнул в разреженном воздухе:

— Не стоит извинений, мой добрый дракон. Я просто в восторге от твоего мастерства.

— Вы не узнали сэра Девина среди охотников? — поинтересовался Мерлин.

— Нет, — ответил король. — Я видел только тени.

— А я, кажется, его узнал, — сказал Клефспир. — Но не важно, как его зовут. Важно лишь то, что он охотник, и потому ему нельзя доверять.

Мерлин взглянул вниз, на серый ночной полог с редкими огоньками и бегущими по нему тенями от призрачной луны.

— Я подсыпал в еду Девина снотворный порошок, так что я думал, что он не узнает о нашей вылазке. Однако у нас нет времени для размышлений. Гора уже близко.

Пещеру осветило пламя двух мерцающих факелов. Две колеблющиеся тени крались вдоль стен. Каждый шаг темных фигур гулким эхом отдавался во всей пещере, но тишины все же было больше, чем эха. Втягивая воздух носом, спутники медленно приближались к центру грота.

— Совсем не пахнет свежей кровью. Туда ли мы идем? — спросил первый.

— Туда, милорд. Воздух и вправду весьма чист, но я уверен, что его ложе прямо перед нами. Я вижу всполохи света.

Они зашагали смелее, но вскоре опять остановились.

— Сэр Девин, еще не все потеряно. Вот они, сокровища.

— Да, Палин. Но здесь гораздо меньше, чем у Голиафа, но нам всем опять прилично заплатят. Раздели все в моем присутствии. Богу и королю тоже оставь.

— Конечно, милорд, — ответил Палин, наклоняясь, чтобы подобрать сокровища. У него с собой была дюжина вьюков, куда он стал складывать слитки и драгоценные камни, в каждый поровну. — Вы очень щедры, милорд, деля все между нами, хотя остальные в страхе ждут снаружи.

Девин оглядел пол, светя себе факелом:

— Сколько их еще осталось согласно переписи?

Прежде чем ответить хозяину, писарь вытащил из туники пергаментный свиток и внимательно его изучил.

— После вашей доблестной победы над Мейвеном на той неделе и вашей блестящей расправы над Голиафом сегодня утром мне известны только десятеро оставшихся. Сатанинская ведьма, Хартанна, следующая. Она заплатит за рану, которую нанесла вам прошлым летом. Я уже начал делать наброски поэмы в честь вашего окончательного полного триумфа.

— Всему свое время, мой друг. Она порвала мне ногу, но это издержки нашего крестового похода. Войну не выиграть, не пролив крови. — Говоря так, Девин продолжал осматривать пол, пиная булыжники у себя под ногами, будто проверял, не завалялся ли среди них какой-нибудь алмаз. — По нашим расчетам, на земле осталось всего десять дьявольских духов. И теперь, когда король знает, что Мерлин состоит с ними в заговоре, не сносить старому колдуну головы. — Он поднял голову и ткнул факелом в писаря. — Ты видел, король прочно сидел на спине у этого демона?

— Да, насколько я могу судить, милорд.

Девин покачал головой:

— Наши планы едва не были нарушены, но ты, мой добрый Палин, будешь щедро вознагражден. Ты пробудил меня от чар Мерлина. Без тебя нам бы никогда было не найти драконова лежбища, и один ты не испугался войти со мной в пещеру. Можешь рассчитывать на двойное вознаграждение, и не забудь упомянуть о себе, когда будешь все это описывать в королевских хрониках. — Девин снова стал рыскать меж камней, светя себе факелом.

— Благодарю вас, милорд. Я запишу все до последнего слова.

Отшвырнув еще несколько камней, Девин вдруг остановился и низко нагнулся к земле. Он вытянул руку, но потом резко ее отдернул.

— Палин, что это?

— Где, милорд?

— Вот этот уголек. От светится.

— Поднять его, милорд?

— Я не трус, Палин. — Девин зажал находку между большим и указательным пальцами.

Мужчины с интересом рассматривали камень необычной формы. Им пришлось совсем сдвинуть лбы, потому что вокруг них резко стемнело.

— Наши факелы прогорели, — заметил Палин.

— Вовсе нет. Они горят, но не светят. Потому что камень забирает у них свет.

Стоило Девину прикрыть кэндлстон ладонью, как в тот же миг в пещере вновь стало светло от пламени факелов.

— Я слыхал легенды об этом камне, — сказал Девин. — Но как он очутился здесь, в логове дракона?

Странный силуэт возник на ночном небосклоне: дракон — не редкость по тем временам, и два всадника — не то чтобы невидаль, но первый был в мантии волшебника, а второй всадник имел королевскую диадему на голове — и это было поистине диковинное зрелище. Как это часто случается, ни один человек не имел счастья наблюдать это удивительное явление природы. В округе было лишь стадо драконов на вершине Лысой Горы, но они, кажется, не обращали на это внимания. Полет дракона был для них делом обычным.

— Ваше величество, — обратился к королю Мерлин, — приготовьтесь к спуску.

— Должен ли я буду съехать по хвосту?

— Да. Это наиболее безопасный и быстрый способ. Запомните: встаньте за какое-нибудь дерево и наблюдайте за происходящим из леса. Драконы не почувствуют вас, потому что вы не представляете для них опасности. Я знаю почти всех из них, но пока все не закончится, вам лучше не выходить из укрытия.

— Хорошо.

— Приготовьтесь! Внизу какая-то прогалина! Вперед!

Король заскользил вниз по чешуйчатой драконьей спине, стараясь не задевать гребня посередине. Ему потребовалось три толчка, чтобы спуститься, приземлившись обеими ногами на упругий дерн. Король, согнувшись под порывами ветра от машущих крыльев, хлопнул Клефспира по боку, давая знак, что все в порядке. Огромный дракон снова взмыл над лесистыми горами и полетел к ближайшей поляне.

Травяная поляна на Лысой Горе была идеально круглой по форме и как нельзя лучше подходила для тайных встреч. Никто не мог заглянуть поверх верхушек елей на самой высокой вершине в округе. На самом деле Артур был вторым из людей, кому удалось увидеть совет драконов. Он наблюдал, спрятавшись за деревом, стоявшим в нескольких ярдах от опушки леса. Он хотел быть уверенным, что его не видно. Рисковать лишний раз не было смысла. Зная, что у драконов громкие голоса, он надеялся, что услышит их даже издалека. И поскольку полная луна ярко освещала поляну и переливающихся в ее лучах драконов, то он отлично видел весь совет.

С первого взгляда все драконы были одинаковы, но, присмотревшись, он понял, что трое отличаются размерами и цветом от других девяти. Артур догадался, что это половые различия. Зная Клефспира, он смог определить пол. Женские особи были меньше и светлее, оранжевых и бежевых тонов, в отличие от каштановых самцов. Поскольку одна из самок выступила вперед и обратилась к гостю, он предположил, что самцы между ними не главенствуют, по крайней мере не на совете.

— Мастер Мерлин, все собрались, как ты желал.

— Благодарю тебя, Хартанна. Ты очень мне помогла. И все согласны?

— Да, мастер Мерлин. Мы обсудили последние приготовления и готовы к превращению.

Мерлин спешился и швырнул свой мешок на землю, а Клефспир присоединился к остальным. Хартанна, повернув голову, следила за ним.

— Клефспир, с тобой мы не разговаривали, но я полагаю, мастер Мерлин тебя обо всем уведомил?

Клефспир благосклонно кивнул:

— Да, Хартанна. Никто из нас особо не жаждет превращаться в людей, но мы, драконы, делаем что нам велят.

— Хорошо сказано, Клефспир. — Хартанна обернулась и выжидающе посмотрела на Мерлина, тихонько сворачивая и разворачивая крылья. А Мерлин что-то озабоченно искал в своей алой мантии. — Что случилось, мастер Мерлин? — спросила Хартанна.

— Я только что вспомнил, что мне пришлось бросить кэндлстон. — Он улыбнулся. — Но ничего страшного. Он не должен влиять на вас после превращения. Что ж, приступим.

Из глубокого левого кармана он вынул кожаную флягу и поместил ее в середину полукруга драконов. Затем, стоя напротив торжественного собрания, обратился к совету:

— В этой фляге содержится простое вино, но испившие его с верой получат обещанное Господом. Все, чье сердце готово, будут превращены, и затем, когда выйдет время, обретут свою первоначальную форму. Охотники в конце концов вымрут. Когда они поверят, что драконов больше не осталось, они перестанут изучать свое боевое искусство, и их неодолимая тяга убивать драконов тоже сойдет на нет. Когда вы вернетесь, падших драконов среди вас не будет, и люди не станут вас бояться.

Хартанна выступила вперед:

— Тогда давайте начнем. Я готова стать первой.

— Ничего не изменится, пока все не испробуют вина, — предупредил Мерлин. — Иначе ваша вера не пройдет испытания.

Пророк, взяв бурдюк с вином, воздел его к небу.

— Отец Небесный, — заговорил он, — Повелитель Вселенной, благослови это вино. Наполни его Адамовым семенем, дабы эти твари стали походить на него, как в славе его, так и в сраме. Пусть благодать Твоя покинет их, как только разделят они проклятие рода человеческого.

А согрешат они грехом Адамовым, пусть ищут они спасения через Свет Мира.

Обернувшись, Мерлин стал обходить драконов и каждому протягивал бурдюк с вином. Хартанна нагнула голову и открыла свою огромную зубастую пасть. Мерлин, не зная, как ее напоить, накренил горлышко через нижний ряд зубов, и вино полилось ей в рот. Вначале слишком резко, и потому кое-что пролилось мимо, но Мерлин успел вовремя убрать флягу. Хартанна подняла голову, с чувством сглотнула и обернулась к остальным:

— Будьте смелее, друзья мои. Этот напиток не причинит вам вреда.

Мерлин напоил всех членов совета по очереди. Некоторые с виду робели, но все же выпили без колебаний.

Клефспир был последним в ряду.

— Мне не терпится пожать твою руку, — сказал он Мерлину.

Старик наклонил голову:

— Да и мне твою.

Клефспир исполнил ритуал. Когда он проглотил вино, совет двенадцати погрузился в молчаливое ожидание. Прошла первая мучительная минута, но ничего не изменилось. Мерлин решил сесть на землю, но драконы стояли и выжидающе переглядывались.

Миновала вторая минута, за ней третья. В глазах у некоторых появилась тревога, но Хартанна оставалась невозмутимой. К ней подошел Клефспир.

— Нам не обещали сразу, — заметил он. — Мы должны хранить веру.

— Веру в Создателя, — прибавила Хартанна, — а не в мастера Мерлина.

Прошло еще несколько минут. Мерлин по-прежнему сидел молча, скрестив ноги и склонив голову в молитве. Иные из драконов решили отдохнуть и улеглись на брюхо на прохладную траву, тогда как остальные не могли ничего другого, как только стоять и беспокойно смотреть на Мерлина в ожидании какого-нибудь знака.

Один несколько раз взмахнул крыльями, чтобы проверить, действуют ли они.

По прошествии, казалось, целого часа, но на самом деле только около пятнадцати минут один из драконов нарушил тишину:

— Он обманщик!

Хартанна и Клефспир обернулись и увидели, что трус пятится в сторону от остальных.

— Что ты сказал? — переспросила Хартанна.

— Он обманщик! Мерлин всех нас обманул. На спине у Клефспира был еще один человек. Я видел. Он, наверное, охотник, и он приведет остальных, пока мы тут ждем, пока подействует это никчемное зелье.

— Тихо, Гартранд! Неужели ты хочешь поколебать веру остальных своим собственным неверием?

Гартранд в гневе хлопнул крыльями:

— При чем здесь вера? Я просто хочу выжить. Кому же хочется умирать? Но мы угодили в ловушку, построенную людьми. Давайте убьем этого злого колдуна и улетим на свободу!

Мерлин сидел без движения, внимательно наблюдая за их перепалкой. Даже когда Гартранд изготовился к атаке, он не пошевелился. Бия крыльями и блистая красноватой чешуей, на защиту Мерлина бросился Клефспир. Встав между Мерлином и Гартрандом, он раскрыл пасть, чтобы опалить мятежника, но смог произвести только волну горячего воздуха. Он обернулся, дабы хлестнуть противника хвостом, но хвоста не было.

Гартранд в страхе попятился, видя, что Клефспир начал резко уменьшаться в размерах. Драконья чешуя обернулась гладкой кожей, когти превратились в пальцы и ногти, его гигантская морда стала лицом мужчины с квадратным подбородком. Гартранд пронзительно вскрикнул и взмыл в небо, по-прежнему сохраняя драконий облик.

Клефспир обернулся к остальным членам совета. Хартанна менялась быстрее прочих, но все они претерпевали одни и те же метаморфозы. Шерсть на ее спине стала длинными шелковыми светлыми волосами, а чешуя — молочно-белой кожей, как у северных европейцев того времени. Все они имели внешность взрослых зрелых людей примерно тридцати лет и, когда дело было сделано, собрались вместе, возбужденно хохоча.

Мерлин спокойно поднялся и подошел к ним, неся с собой кожаный мешок. Открыв его, он начал вытаскивать разную одежду и бросать ее на землю.

— Одевайтесь, — деловито велел он. — Прикройте наготу, а то на вас смотрит король.

Хартанна с удивлением обернулась к Мерлину:

— Наготу? Ах да, конечно. Идите все сюда! Тут еще что-то новенькое! Одежда!

Бывшие драконы, смеясь как дети, начали разбирать одежду, меняясь и помогая друг другу справиться с завязками. Мерлин был на подхвате, но в одном случае и он не смог понять, как следует носить одно из женских платьев. Одежды они привез в избытке, так что это платье они отложили, заменив его другим. Нарядившись, все оказались крестьянами, хотя и не в бедняцких лохмотьях, но с богатыми купцами или аристократами их было не спутать.

Среди всеобщего веселья Хартанна и Клефспир перешептывались, и, когда все угомонились и ждали, что они скажут, Хартанна спросила:

— Мастер Мерлин, как же Гартранд? Это случилось так неожиданно…

Мерлин ответил, не глядя на нее:

— Неожиданно и весьма прискорбно.

— Почему?

Мерлин поднял мудрую голову с усталым и встревоженным видом:

— Он, возможно, остался единственным драконом на свете. Он будет чувствовать себя отверженным, его станет преследовать страх. Он не сможет принимать обычные меры предосторожности, и сэр Девин обязательно его отыщет. Теперь он в опасности, и, поскольку ему известно, что произошло, нам всем тоже угрожает опасность.

— Что же нам делать? — спросила Хартанна.

— Пока я молился, Бог говорил со мной. Цель Его остается неизменной. Но с появлением предателя Он изберет иной путь, дабы достичь ее.

— Предателя? — переспросил Клефспир. — Гартранд предаст нас?

— Да, хотя и невольно.

— Значит, охотники по-прежнему будут нас преследовать, — заключила Хартанна.

— Да, боюсь, ты права. Они, как и прежде, будут точить свои мечи и выжигать клейма на предплечьях. Запах вашей крови никогда не покинет их ноздрей.

Артур решил, что пора обнаружить себя. Выйдя из леса, он приблизился к собранию, приветствуя всех низким поклоном.

— Да здравствует Великий Совет! Я приветствую тех, кто некогда был покрыт величием вашей расы. Я приветствую также и ваше смиренное решение принять свойственный людям облик, принять на себя бремя рода человеческого ради спасения ваших детей. Пока я жив, я стану защищать вас. Я не могу излечить охотника от жажды вашей крови, но я могу лишить его средств преследовать его дичь. И хотя охотники найдут свое продолжение в потомках, я буду хранить вас в течение всей моей жизни.

Хартанна наклонила голову, но, вспомнив о своей приобретенной гибкости, сделала реверанс, первый раз неуклюже, но зато со второй попытки не хуже любой принцессы.

— Надеюсь, что вы сдержите свои обещания, мой король. — Затем она снова обратилась к Мерлину: — Мерлин, если охотники преследуют нас сейчас, то жажда нашей крови, наверно, передастся их потомкам. Как же мы тогда снова станем драконами?

Покачав головой, Мерлин положил ей руку на плечо:

— Хартанна, я боюсь, что некоторые из вас больше никогда не станут драконами. Как знать, что сделают охотники или как Господь распорядится вами?

Тихий ропот прервал их разговор, и Хартанна подождала, пока стихнет шум, прежде чем продолжить. Она сняла руку Мерлина со своего плеча и крепко сжала ее в своих ладонях, глядя прямо ему в глаза и ища там ответа.

— Как же тогда сохранится наша раса? Как долго мы будем жить? Будет ли у нас потомство? И если да, то каких существ мы будем порождать?

Мерлин отнял у нее свою руку и потянулся обнять ее. Она охотно позволила ему это. Другой рукой он обнял Клефспира, и всех троих объединило одно теплое объятие. Мерлин подал знал другим подойти ближе, и, когда они приблизились, он, окинув взглядом круг встревоженных глаз, зашептал:

— Вы не сможете совместно порождать потомство, но жизнь ваша на земле будет долгой. Я не знаю ни одного дракона, который бы умер естественной смертью. Однако смерть — это часть Адамова проклятия. Я не ведаю, насколько вы будете ему подвержены.

Бывшие драконы переглянулись и посмотрели на Хартанну. Она знала, о чем они думают.

— Не будет потомства? Значит, все потеряно?

Мерлин снова покачал головой. С глазами, наполнившимися страстью, он воздел руки к небу:

— Нет, Хартанна. Не все потеряно. Внемли слову Господа, услышанному только что.

Закончив, Мерлин опустил голову. Пока пророк говорил, бывшие драконы отступили от него, испугавшись его слов. Теперь они молча ждали, впитывая предсказание, вновь и вновь звучавшее у них в мозгу. Спустя минуту или две Хартанна решила подать голос и высказать общий вопрос:

— Что это значит, мастер Мерлин?

Мерлин вздохнул и подобрал свой почти опустевший мешок.

— Не могу знать, милая леди.

Он вскинул мешок на спину, но потом решил все же оставить его на поляне.

— Идемте. В Камелот путь не близок, а нам придется идти пешком. Не стоит тащить лишнее.

— Говори, Гартранд, паршивый ящер, и я сохраню тебе жизнь. Опиши мне этих людей.

Рыцарь в полной амуниции держал щит в одной руке, а в другой — меч, ткнув его острие в самое драконье подбрюшье. Поверх щита, на самом виду у дракона, висела цепь с горящим на ней кэндлстоном.

Дракон сжался в углу пещеры:

— С-сэр Девин. Они только начали изменяться, когда я улетел. Я не знаю. Пожалуйста, поверьте.

Девин слегка нажал на меч, и струйка густой жидкости выступила из-под острия.

— Думай, ящер. Ты должен был видеть больше.

— Сжальтесь надо мной, великий рыцарь. Я не помню. Я слишком слаб. Наверное, это Мерлин меня околдовал.

— Нет, демон, это мой камень забирает у тебя силу, — отвечал рыцарь, поднимая щит выше. — Но и Мерлин тоже не промах. В жизни не видывал, чтобы дракон так глупо себя вел, как ты, летя над городом и плюясь огнем. Тебя было легко выследить, а теперь чары Мерлина будут стоить тебе жизни, если ты мне не ответишь.

— Спросите заново, — простонал дракон, — я попытаюсь.

— Ты сказал, что в лесу прятался второй человек. Это был король?

— Я не разобрал. Кажется, это был мужчина, и все…

Сделав шаг вперед, Девин вогнал меч и повернул его в драконьем брюхе. Затем он проворно отскочил, выдергивая меч, сторонясь хлынувших из раны драконьих кишок.

Дракон рухнул мордой вперед, точно подрубленное дерево, и трескучий грохот потряс землю под ногами сэра Девина. Девин спокойно вручил свой меч писарю и взял у него из рук факел. Вытащив из жилета тряпицу, Палин стал протирать запачканное лезвие.

Девин повесил себе на шею цепочку с кэндлстоном и выпустил сверкающий камень поверх кирасы.

— Если дракон говорил правду, Палин, то тогда наша миссия выполнена. Драконов больше нет.

Закончив протирать хозяйское оружие, Палин вернул меч:

— Да, милорд, но как же люди?

Девин отдал факел Палину и сунул меч в ножны.

— Новая миссия, совсем другая. Теперь мы станем охотиться на существ своей расы. Двенадцать человек у нас на очереди.

— Двенадцать, милорд? Включая Мерлина?

Они были уже у выхода из пещеры и щурились на свет.

— Убивать людей — не слишком благородное занятие. Король этого не одобрит.

— Если я прав, — возразил Девин, — король нам поможет, и даже с Мерлином.

Выйдя на свежий воздух, они остановились и огляделись. С их высокой скалы вдали виден был Камелот, чьи наружные стены и окна были освещены факелами и фонарями.

— Идем, — продолжал Девин, вскакивая в седло. — Давай испросим аудиенции у короля. Приготовь хроники. Не забудь описать нашу сегодняшнюю победу.

Палин вытащил книгу из своего седельного мешка, только чтобы показать ее Девину, и засунул обратно.

— Обязательно, милорд. Все до единого слова, как обычно.