Бонни наконец успокоилась. Малейший звук мог побудить охотника вернуться. Она неподвижно сидела на относительно открытом месте под голым деревом. В сумерках только несколько светлых лучей проникали в его скелет. Всхлипнув последний раз, Бонни огляделась. Вокруг были одни темные деревья. Рассеяв по склону стволы разнообразной толщины, они напоминали огромных солдат, штурмующих высоту. Она видела только их напряженные ноги — тощие волосатые, гладкие мускулистые — все тянулись в небо, к невидимым телам, которым служили опорой. Несли ли эти солдаты свободу или были грозными и жестокими завоевателями? Они роняли разноцветные листовки, летучие бесформенные бумажки, и те крутились и вертелись, пока не падали на землю ненужным хламом под ноги наступающей армии. Листовки шепотом произносили свой текст, когда сталкивались друг с другом и ногами солдат, музыкально шелестя на ветру.

Поскольку охотника нигде не было видно, Бонни прикрыла глаза и прислушалась к их музыке, на миг погрузившись в блаженство. Она забыла, где она, забыла о боли и предалась грезам, вознесшим ее высоко, прочь от всех печалей мира. Летучие листья пели свой завораживающий гимн со скорбными ариями и звоном колокольчиков. Но неужели она слышит что-то еще? Да!

Громкий треск в кустарнике! Она встряхнулась, прогоняя забытье, с трудом поднялась на ноги и поковыляла к густой поросли деревьев. Колено подгибалось, но она брела через силу, помогая себе поддерживать равновесие взмахами своих ослабевших крыльев. Однако ей удалось сделать всего несколько нетвердых шагов на спотыкающихся ногах. В промежутках между своими собственными хрипами она слышала хруст чужих шагов, который раздавался громче и громче. Все, ей не спастись. Даже если она доберется до зарослей, охотник все равно ее поймает.

Когда сзади ей зажали рот, она споткнулась и упала. Она вытянула руки, но кто-то сильный и крепко ее державший спас ее от удара о землю. Лежа на животе, попробовала брыкаться, но пинала только воздух. Затем услышала голос:

— Бонни! Уймись, а не то охотник нас найдет!

Она до упора вывернула голову, чтобы посмотреть назад.

— Билли! Это ты! Слава богу!

Она села и обвила руками его шею.

Билли оттолкнул ее.

— У нас нет времени, — заговорил он хриплым от холодного ветра шепотом. — Надо прятаться. Сюда идет охотник.

Он поднял Бонни на ноги и закинул ее руку себе за спину. Они потащились по сумеречному склону по щиколотку в шуршащих листьях. Сжимая ее плечо, он вел ее сначала вверх, через гребень невысокого отрога, потом вниз, затем по голым плоским камням, чтобы замести следы, и, наконец, в густые заросли вечнозеленого кустарника. Там, позади огромного пня, торчавшего среди кустов, они и спрятались. Плотная темная листва скрывала их как нельзя лучше, но убережет ли она их от злых глаз убийцы?

— Я видел его внизу, — сказал Билли, указывая куда-то за отрог, — и пошел за ним. Потом я услышал, как ты плачешь. Он тоже услышал и пошел сюда, но я его опередил. Он ведь хромой.

— Что… — начала Бонни, но Билли зашикал:

— Давай смотреть и слушать!

Как бы Бонни себя ни успокаивала, ее всю трясло, и каждые две секунды ее тело тяжело вздымалось от сдерживаемых всхлипов. Но что она могла поделать? Она боялась. Поблизости бродил маньяк. Найдет ли он их? А если найдет, что он с ними сделает? О боже, пожалуйста, пусть он нас не найдет! И пусть я успокоюсь!

Рука Билли нежно легла ей на плечо и крепко, ободряюще сжала его. Боль, точно сотня иголок, пронзила ее раны, но теплота и поддержка того стоили. Спазмы прекратились, и они вдвоем тихо ждали неизбежного появления охотника. Они знали, что он близко. И вот звонок сотового телефона возвестил о его приходе. Они оба подались вперед и стали напряженно вслушиваться в то, что он говорил. Сначала они могли только видеть, как он кивает, прижав телефон к уху, но когда он приблизился, они расслышали его отрывистые интонации:

— Хорошо. Значит, ты нашел меч… Да… Я напал на след ведьмы. Я точно слышал ее. Она ранена и хнычет где-то поблизости… Да, действуй по плану, но не забудь захватить документы. И еще шприц и флакон. Я уверен, что смогу добыть крови. Ты все это взял?

Охотник резко остановился и посмотрел вниз на заросли кустарника. Повернул голову направо, потом налево, очевидно пытаясь разнюхать след. Наконец, он решился и, опустив голову, медленно двинулся вперед, высоко поднимая ноги, чтобы не шуметь. Мог бы и не стараться. Бонни отлично видела, куда он идет. Он шел прямо на них!

Уолтер и мистер Гамильтон в кладовой прислушались. Они сидели на корточках за стеллажом, зажатые в углу, и их положение причиняло им большие неудобства. Одно колено у Уолтера давно уже ныло, бедро свела судорога. Отчего этот тип в плаще тут торчит, не позволяя им отсюда выбраться?

Человек, которого Уолтер про себя называл Роки, громко разговаривал по сотовому телефону, как при неустойчивом приеме.

— Значит, вы найдете девочку?.. Если кто-нибудь и сможет ее найти, то это вы, сэр Девин. Какому дракону удавалось вырваться из ваших тисков? Может быть, мне прихватить и остальных, когда я буду высматривать вас на тридцать третьем?.. Да, понял. Все до последнего слова, сэр, до последнего слова.

Роки сунул телефон обратно в карман плаща, выключил свет в кладовой, потом в кабинете и вышел, мягко прикрыв за собой дверь. Выждав еще немного, чтобы убедиться, что загадочный человек ушел, мистер Гамильтон вскочил и схватил Уолтера за руку.

— Идемте, Уолтер. Мы должны спешить!

Они выбрались из кабинета при свете фонарика мистера Гамильтона. Уолтер понимал, что сейчас не время приставать с вопросами. Кроме того, его горло так сжалось, что едва ли он мог бы говорить, разве что пищать. И по спине отчего-то забегали мурашки. От страха или от возбуждения? Опасность приятно щекотала нервы, но также могла быть сопряжена с неприятными вещами. Это как прыгать с крыши. Чувство полета — это, конечно, замечательно, но если ты знаешь, что в конце должен будешь разбиться об асфальт, то вряд ли вообще решишься прыгать.

Возле выхода мистер Гамильтон выключил фонарик и приоткрыл дверь ровно настолько, чтобы можно было одним глазом выглянуть наружу.

— Вы кого-нибудь там видите? — шепотом спросил Уолтер.

Учитель все смотрел в щелку.

— Автомобиль только сейчас выезжает со стоянки. Интересно, заметил ли он мою машину на местах для сотрудников?

Мистер Гамильтон открыл дверь настежь.

— Идемте. Он уехал. — Выйдя на холодный ночной воздух, он обернулся к Уолтеру, блестя глазами. — По крайней мере, мы теперь знаем, что нужно ехать на тридцать третий хайвей. Когда мне позвонят, мы будем лучше ориентироваться. Мы должны найти их скорее, чем Уиттиер и его сообщник. Вы со мной?

Уолтер развел руками:

— Я не понимаю. При чем тут драконы и почему мы должны добраться туда быстрее, чем они?

Мистер Гамильтон наклонился, чтобы посмотреть Уолтеру прямо в лицо.

— Доктор Уиттиер определенно безумен. Ему кажется, что он настоящий сэр Девин и до сих пор преследует драконов. Помните, он упомянул о девочке? Как вы думаете, кого он мог иметь в виду?

Уолтер снова почувствовал комок в горле.

— Бонни?

Мистер Гамильтон ударил себя ладонью по лбу и возвел глаза к небесам.

— Ну конечно! Как же я не догадался? Уиттиер расспрашивал меня о мисс Сильвер. Он считает ее вроде как прекрасной девой, которую ему надлежит спасти от семейства Баннистеров. Поскольку Артур запретил Девину продолжать свою ненормальную охоту на драконов, королевские потомки, Баннистеры, символизируют для него этих самых драконов! Я знаю, это похоже на бред сумасшедшего, но разве вы не видите тут логики?

Уолтер тупо таращился на учителя.

— М-м-м… ну раз вы так говорите, мистер Гамильтон… — Взглянув в лицо учителя и убедившись, что тот нисколько не шутит, он пожал плечами. — Хорошо. Я поеду с вами. Но сначала мы заскочим ко мне домой, ладно?

Мистер Гамильтон быстро зашагал к стоянке, а Уолтеру приходилось почти бежать, чтобы не отстать от своего долговязого спутника.

— Да-да, — говорил тот на ходу и махал рукой, — нам нужно торопиться, но я был бы рад снова повидать вашего отца. Мы вдвоем должны разъяснить вашим родителям, в чем дело. Я уверен, что они позволят вам сопровождать меня.

Уолтер забежал вперед и с надеждой взглянул на учителя снизу вверх.

— Вот только про драконов не надо, ладно?

Мистер Гамильтон вдруг остановился и уставился на Уолтера, нервно бренча ключами.

— О… хорошо… Как вам будет угодно, мистер Фоли.

Охотник стоял на гребне невысокого отрога и внимательно оглядывал склон горы. Бонни следила за его взглядом, пытаясь угадать, куда он направится дальше. Заросли кустарника, где они прятались, протянулись, постепенно сужаясь, по крайней мере на несколько сотен футов, вдоль узкой тропы, будто бы стремились опоясать всю гору лиственной гирляндой. Неужели охотник собирался обыскивать все эти кусты?

Он повернулся и уставился прямо на них. Глаза маньяка, казалось, проникают сквозь густую поросль. Он нагнул голову и прищурился, неотрывно зондируя их убежище. Он смотрит прямо на меня! Он нас найдет! Боже, помоги нам!

Охотник поднял голову и с явным разочарованием выпустил длинную струю белого пара. Поглядев себе под ноги, он пнул листья, развернулся и пошел вниз. Когда наконец он скрылся за гребнем, Билли повернулся к Бонни и зашептал:

— Его больше не видно. Я видел, куда он пошел. Нам нужно идти за ним, иначе мы никогда не выйдем к дороге. Я набросал примерную карту, но, когда стемнеет, от нее не будет толку. Так что нам лучше не терять его из виду.

Бонни, все еще дрожа, протянула руку, и Билли помог ей подняться. Когда их пальцы соединились, Бонни шепотом воскликнула:

— Какие у тебя холодные руки! Как ледышки!

Билли отстранился и быстро потер ладони.

— Ага. Я не могу дышать на них, когда бегу. Сразу обжигаюсь. Я не умею дуть потихоньку.

— А я еще потеряла твой свитер, когда падала. У меня теперь только рубашка, но она теплее, чем твоя одежда.

Билли протянул ей руку:

— Идем. На ходу мы согреемся.

Взяв его руку, Бонни сделала шаг вперед левой ногой, но ей пришлось остановиться, когда ее правое колено отказалось слушаться. Она наклонилась и стала растирать руками больное место.

Билли обернулся:

— Ты что — вообще не можешь идти?

Она взглянула на него, продолжая растирать колено.

— Идти, может, и могу. Бежать? Не думаю. Лететь? Ух-х-х… — Она захлопала крыльями, и гримаса на лице ясно говорила, чего ей это стоит. — Ты… ты иди один, наверное. — Она едва не вскрикнула от боли.

Билли яростно затряс головой:

— Ни за что! Мать свою я уже бросил, а она ранена. Тебя я не брошу! — Он махнул рукой вниз, затем снова обернулся к Бонни. — Нам тут уже недалеко, так что…

Бонни выпрямилась во весь рост.

— Твоя мама! — воскликнула она, смутившись от своей забывчивости. — Прости! Я не спросила тебя, что случилось.

Билли со вздохом медленно кивнул.

— Да, охотник нас порядком перепугал. Мы с мамой прыгнули с парашютом, и она повредила лодыжку. Папа остался в самолете, и он где-то разбился.

Бонни в ужасе зажала рот обеими руками.

— О Билли! Мне очень жаль.

Билли снова кивнул, потупившись:

— Я понимаю, что это звучит странно, но мама уверена, что он жив. Отсюда до хайвея, должно быть, не так уж далеко. Наверное, охотник туда и направляется. Нам нужно опередить его и быстрее позвать на помощь.

Бонни снова взяла руку Билли, но на этот раз положила ее себе за спину под крыльями. Его она обняла за плечи, чтобы опираться на него и насколько возможно сместить вес с больного колена. Она поглядела ему в глаза и решительно сказала:

— Я постараюсь.

Следующие полчаса или около того они преодолевали скользкие, покрытые листьями склоны, медленно, с трудом, и Бонни изо всех сил крепилась, чтобы не кричать. Она знала, что Билли совсем замедлит ход, если заметит хоть малейший намек на ту пытку, которую она переносила. Всякий раз, когда ей казалось, что она не сможет пройти больше ни дюйма, сильная рука Билли влекла ее вверх и вперед, давая ей мужество проделать еще несколько шагов. Он говорил только затем, чтобы приободрить ее, придать ей сил: «Давай. Мы сделаем это» или «Это последний подъем. Дальше будет только спуск». Его лицо было как из камня, лишь падающий каплями пот свидетельствовал о том, как тяжело ему приходится. Как он это выдерживал? Бонни не хотела ныть, но боялась, что в любую минуту боль может взять верх над ее волей продолжать путь.

— Уолтер, слева только что была грунтовая дорога номер десять. Далеко нам еще до Альпены?

Уолтер поднес дорожную карту ближе к глазам. Тусклый верхний свет не позволял разглядеть обозначения на ней. Фонарь он недавно бросил, потому что его батарейки сели гораздо быстрее, чем обещали в рекламе.

Темнота вокруг все сгущалась, и в этой горной пустыне не было видно ни единого огня, способного нарушить черное однообразие.

— Я думаю, что пару миль, — наконец решил он. — Точнее сказать нельзя — слишком темно.

Мистер Гамильтон тоже глянул на карту:

— Они обещали поставить на перекрестке патрульную машину, так что, полагаю, там будет мигалка, и мы ее сразу заметим.

Уолтер крепко вцепился в ручку, потому что мистер Гамильтон прибавил газу. В горах по серпантину он и так ехал быстро, но теперь, наверное, выжимал все девяносто!

— На карту поставлена жизнь, — нервно пробормотал учитель. — Не будем сейчас волноваться о такой ерунде, как штраф за превышение скорости.

Через пару минут Уолтер наклонился вперед, тыча пальцем в лобовое стекло:

— Огни! Я вижу сигнальные огни!

— И в самом деле! Теперь совсем близко.

Съехав с хайвея, мистер Гамильтон получил указания полицейского несколько миль ехать к северу по грунтовой дороге номер двенадцать. Это была темная узкая трасса, с головокружительными поворотами, подъемами и спусками — настоящие американские горки в чернильно-черном лесу. Наконец, мистер Гамильтон притормозил и резко свернул влево на лесную дорогу, помеченную знаком с номером 162. Затем, всего через несколько сотен футов, он снова повернул налево и въехал на стоянку, у которой начиналась пешеходная тропа, уходившая в горы. Они с Уолтером вышли, застегивая куртки, и огляделись в поисках распорядителя.

То тут, то там мелькали какие-то мужчины, поднимая и проверяя фонари на стоянке. Пара больших прожекторов заливала светом всю округу. Минивэны и пикапы всех сортов выстроились в линию перпендикулярно дороге. В кузове одного из пикапов находилась большая металлическая клетка с двумя собаками, которым не терпелось заняться делом, и потому они надрывно лаяли и бросались на стенки клетки. Собачий лай тонул в реве огромного генератора, располагавшегося неподалеку от того места, где мистер Гамильтон припарковал свою машину.

Уолтер поднял капюшон и закрыл уши руками в перчатках. Затем они с мистером Гамильтоном направились к человеку в форме, стоявшему у патрульной машины футах в пятидесяти поодаль. Учитель подождал, пока полицейский закончит разговор по рации, а потом представился:

— Добрый вечер. Меня зовут Чарльз Гамильтон. Мой юный друг Уолтер Фоли и я прибыли, чтобы присоединиться к поисковому отряду добровольцев. Его отец, Карл Фоли, прибудет утром, если поиски к тому времени не завершатся.

Патрульный указал на грузовики у себя за спиной:

— Ищите там рыжего человека с густой бородой. Это Скотт. Он формирует и отправляет группы.

Мистер Гамильтон пошел туда, а Уолтер за ним, плотнее кутаясь в куртку. Поднимался ветер, гораздо более холодный и пронизывающий, чем дома в Кастлвуде.

Когда они нашли Скотта, тот поприветствовал их сердечным рукопожатием. Его густая рыжая борода, скрывавшая квадратную челюсть, и клетчатая фланелевая рубашка, торчавшая из-под толстой фуфайки, придавали ему вид типичного дровосека. У него был глубокий голос, но, вопреки ожиданиям Уолтера, он не орал, а разговаривал с мистером Гамильтоном в манере преподавателя колледжа, без намека на какой-нибудь из местных акцентов.

— На северо-восток надвигается атмосферный фронт и область низкого давления, — объяснял Скотт, — и нам нужно выйти, прежде чем нас накроют осадки. Вертолетов у нас в обрез, добровольцы еще прибывают. — Он указал на подъездную дорогу. — Одна группа пойдет на восток через вилку Глэди-Форк к хребту Пантер-Кэмп и к Салли. Вторая группа пойдет на запад по тропе к горе Шейверз-Маунтин. Каждую из групп будет сопровождать вертолет с прожектором. Я не знаю, как долго им удастся продержаться низко при таком сильном переменном ветре, так что надо выходить скорее.

Пока взрослые обсуждали детали экспедиции, Уолтер вглядывался в едва различимые вершины гор. Где-то там был его друг. Он снова плотнее закутался в куртку и крепко прижал ладони к животу. От этих ночных волнений и вони дизельного генератора в желудке у него образовался жгучий кипящий котел. Тревога возрастала, стоило посмотреть в небо, где темные тучи, сгрудившиеся вокруг самых высоких вершин, предвещали непроглядную ночь. Смогут ли они найти там Билли? Он видел, как вертолет сверлит лучом света низкую гряду облаков. Есть ли надежда, что этот гигантский фонарь обнаружит что-нибудь на таком огромном пространстве? Надежды почти нет, догадывался он. Но если кто и сможет выбраться из этого леса, то это Билли… наверное.

Уолтер слышал, как Скотт упомянул, сколько квадратных миль охватывает район поиска, который он называл Выдровая глушь. Глушь? Комок в горле разбух до размеров гусиного яйца. Вокруг бегали мужчины и женщины с непроницаемыми каменными лицами. Может быть, они знали о некоей опасности, таящейся в этом районе? На что они надеялись? Уолтер снова посмотрел в небо, давясь слезами.

— Боже, — прошептал он, — пожалуйста, пусть Билли вернется домой.

— Прости меня, Билли! — Бонни смотрела на него, сидя на земле и потирая больное колено. Она, как могла, старалась преодолевать себя, но боль была невыносимой. Непрошеные слезы струились по ее щекам, хотя всхлипы ей удавалось сдерживать.

— Ничего, Бонни. Мне тоже нужно передохнуть, но давай переберемся в более безопасное место.

Билли снова поднял ее и почти на руках перенес под большое дерево с гладкой белой корой. Они сели, прислонясь спиной к его массивному стволу. Бонни поскрипела крыльями, складывая их поудобнее, и придвинулась ближе к Билли. Она знала, что нужно держаться вместе, чтобы сохранять тепло.

Билли растирал замерзшие предплечья.

— Ну и холодина!

Дыхнув на свои растрескавшиеся руки, он принялся их растирать. Он часто так согревал руки, и его обжигающее дыхание оставляло следы на коже.

— Тогда нам нельзя долго оставаться на одном месте, иначе ты совсем замерзнешь. Я бы отдала тебе свою рубашку, но у меня просто больше ничего нет.

Билли сжал губы и перестал потирать ладони.

— Нет, я в порядке. Мы останемся. Тебе надо отдохнуть.

Он поднялся и стал обеими ногами сгребать листья к стволу. За несколько минут вокруг Бонни образовалось гнездо из листьев высотой ей по грудь. Тогда он сел обратно и руками нагреб кучу и для себя, прикрыв себя листьями до локтей.

Стало немного теплее, но Бонни видела, что гусиная кожа так и не сходит с рук Билли. Билли был истинный рыцарь, воспитанный истинным драконом.

— Листья — это, конечно, здорово, Билли, — сказала она, наклоняясь вперед, — но сверху все равно холодно. Нагнись-ка.

На мгновение Билли как будто растерялся, но затем послушно сделал, как ему велели. Когда между их спинами и деревом образовался достаточно большой зазор, она расправила крылья и ласково попросила:

— Теперь придвинься поближе ко мне.

Билли сел ближе, прижавшись бедром к ее бедру.

— Но от меня, наверное, воняет, — предупредил он.

— Не сильнее, чем от меня. — Бонни обернула свои крылья вокруг них. — Подтяни руки к туловищу, чтобы не было щелей.

Билли послушался, и Бонни сделала шалаш из крыльев, так что только их головы торчали вверху. Снизу их прикрывали листья, и теперь ветер им был нипочем.

— Теплее? — спросила она.

— Еще бы! — Билли закрутил головой, оглядывая их кожаное одеяло. — До чего же у тебя гибкие крылья!

— Это все тренировка, — засмеялась Бонни. — Иногда ночью я летала на Хардин-Маунт полюбоваться звездами. Ее вершина — над облаками, и по ночам там довольно холодно. А я сделаю себе кокон из крыльев — и мне тепло. Они не чувствуют холода, так что это лучший выход.

— Полюбоваться звездами? Неужели тебе не надоедало?

Бонни взглянула в беззвездное небо:

— Ну… Я часто молюсь. И думаю о разном. Знаешь, что бы мне хотелось сделать, куда поехать, все такое…

Билли повернул голову, и их взгляды встретились.

В полной темноте, лишь тусклое сияние подсвеченных луною облаков позволяло Бонни видеть лицо Билли. Усталость не скрывала его теплоты и искренности.

— И чего бы тебе хотелось, Бонни? Куда ты хочешь поехать?

Бонни повернула голову и вздохнула.

— Чего бы мне хотелось… — Ее голос осекся и задрожал. — Мне бы хотелось вернуть маму. — Некоторое время она сидела молча. Потом шумно шмыгнула носом и сквозь муку и хрипы в голосе проговорила: — Я знаю, ты постараешься понять, и, может быть, даже поймешь, потому что у тебя пропал отец, но об этом очень трудно рассказывать. — Она снова замолчала.

— Ты не торопись, — ласково сказал он.

Бонни благодарно кивнула и продолжила все еще срывающимся голосом:

— Мама умирала у меня на глазах. Я видела, что случилось, но, когда я подошла, в животе у нее зияла огромная рана. Это было ужасно. Она была едва жива. Она лежала на полу в гостиной и велела мне со всех ног бежать в полицию, как мы и договаривались. Я знала, что мне делать, но не хотела уходить. Я держала ее за руку, а потом услышала шум, тяжелые шаги. Глаза у нее стали как тарелки, и она сказала: «Беги! Беги и не оглядывайся!» Потом закрыла глаза и уже не дышала. От страха я не могла ни плакать, ни кричать. Я выскочила через черный ход и бежала всю дорогу до города.

— И ты попала в приют?

Бонни снова шмыгнула носом и собралась с духом, прежде чем продолжить:

— Да. Я знала, кого спросить, и все документы были уже оформлены. Мне дали другую фамилию и отправили в другой город. Мама все подготовила, чтобы отправить меня в Кастлвуд, где жил твой отец. Она даже купила мне билет на поезд. Вот только не сказала мне точного адреса. Может быть, и сама его не знала. И она никогда не говорила мне, как теперь зовут твоего отца. Наверное, она сама собиралась в случае чего связаться с ним. Она не успела этого сделать, но, похоже, знала, что может произойти.

— Потому что ее преследовали охотники?

Сжав губы, Бонни кивнула.

— И с тех пор ты искала моего отца?

Она опять кивнула, крепко зажмурив глаза, чтобы не заплакать.

С минуту оба сидели молча, потом Билли сочувственно вздохнул:

— И… тебе сильно недостает мамы, да? Наверное, тебе хочется жить в другой семье? У других родителей?

Она снова кивнула, с закрытыми глазами. Потом повернула голову, ощутила, как теплое дыхание щекочет ее холодный нос, но, открыв глаза, ничего не увидела. Вокруг была кромешная тьма.

— Вот этого, я надеюсь, тебе никогда не придется пережить. Представляешь, каково это — скитаться из дома в дом, менять братьев и сестер раз в две недели? Никому я не нужна из-за моих странностей. — Чем дальше, тем чаще ее голос прерывался и хрипел. — Иногда я просыпаюсь, и мне страшно открыть глаза. Я лежу и вспоминаю, где я нахожусь, а иногда не могу вспомнить. Потом я слышу чужие голоса в коридоре и даже не знаю, чьи это голоса. — Она заговорила громче, всхлипывая в конце каждой фразы. — А иногда я еще и не одна в кровати. Представь, чего мне стоит скрывать свой секрет от младшей сестры. Или объяснить новым родителям, почему я не могу пойти к врачу, почему я всегда ношу рюкзак, почему я никогда не позволяю им обнять меня. — На мгновение Бонни умолкла, не в силах говорить из-за нахлынувших чувств. Она начинала, но раз за разом ее речь прерывалась сотрясающими все тело всхлипами. — А иногда… когда я вспоминаю маму… и как она меня обнимала… — Бонни расплакалась, и ее голова жалобно вздрагивала от рыданий.

Билли обнял ее. Их головы соприкоснулись, и Билли сам захлюпал носом, крепко сжимая и тихонько покачивая ее в объятиях.

— Отныне и навсегда, Бонни, — ласково проговорил он, — я буду тебе другом.

Некоторое время они сидели молча. Бонни почти успокоилась. Ее лицо было мокрым от слез, но и волосы почему-то тоже.

— Дождь идет? — спросила Бонни.

Билли покачал головой, стряхивая сырость:

— Нет. Это снег. Но теперь, по крайней мере, у нас будет чистая вода для питья. Эти горные ручьи, конечно, холодные и все такое, но последний, который нам попался, был грязный.

Бонни опустила голову на грудь:

— Нагни-ка голову пониже.

Билли нагнулся, и крылья Бонни сдвинулись и накрыли их с головой.

— Чудеса! — только и мог сказать он.

— Ну а теперь, если тебе не мешает запах, постарайся уснуть.

— Я думаю, нет смысла искать дорогу в темноте.

Бонни зевнула:

— Нет. Без толку.

— Мама, наверное, зарылась в листья где-нибудь.

— Ага. Она у тебя догадливая. — Бонни снова зевнула и несколько секунд спустя уже крепко спала.

На рассвете группа усталых поисковиков высадилась из «форда-экспедишн» в поле, заваленное белыми хлопьями. Пусть в глазах у Уолтера туманилось, он не мог удержаться от восхищения перед открывшимся видом.

— Как по-вашему, мистер Гамильтон, сколько снега выпало?

Учитель ковырнул сугроб ботинком. На взгляд Уолтера, он сильно изменился, когда спрятал свои седые лохмы под лыжную шапочку королевского синего цвета. Только несколько пегих локонов выбивалось на висках.

— Я бы сказал, сантиметров пятнадцать.

— Сантиметров? Это примерно… э-э…

— Примерно шесть дюймов, Уолтер. — Мистер Гамильтон похлопал его по спине. — Я знаю, вы не выспались за три часа в этом убогом мотеле. Но нам нужно приниматься за работу.

Уолтер глянул в просыпающееся небо:

— Ага. Билли до сих пор где-то там наверху.

Учитель склонил голову набок:

— Я слышу вертолет. Может быть, новый день принесет нам свежие новости.

Глядя, как железная птица, жужжа, переваливает за хребет, они подтягивались на утреннюю сходку поисковиков.

Получив указания инструктора, их группа растянулась цепью, так, чтобы каждый не терял из виду соседа, и тронулась в путь. Углубившись в лес, они стали перекликаться и перекрикиваться, поддерживая связь. По мере подъема в горы они шли все медленнее. У руководителя группы была рация, и он все время громким голосом сообщал новости, полученные с вертолета. Наконец, примерно час спустя, раздался его радостный вопль:

— Нашли самолет! Нашли самолет!

Новость передали по цепочке, и все собрались вместе, чтобы услышать подробности.

— На Шейверз-Маунтин, к югу от нас. Давайте вернемся в лагерь, чтобы узнать точные координаты. Наверняка поиски будут сосредоточены в том районе.

Воодушевленные, они поспешили вниз с горы на равнину. Прибыв в лагерь, Уолтер и мистер Гамильтон увидели там вчерашнего полицейского, который горячо спорил с другим человеком, очевидно вожаком трио.

— Послушайте, я не знаю, кто вы такой, — рычал патрульный. — С чего вы взяли, что вы сюда явитесь и вам позволят тут командовать?

Его собеседник сунул ему под нос кожаную корочку:

— Я не командую. Я просто велю вам сообщать мне обо всех находках. Но если вы не послушаетесь, то я возьму руководство на себя.

Патрульный в раздражении куда-то побежал, а человек с удостоверением обернулся к своим спутникам и засмеялся:

— Вот уж эти местные деревенщины! Идемте. Нам нужно пробраться на место крушения.

Дернув учителя за куртку, Уолтер зашептал:

— Мистер Гамильтон, взгляните на этого типа. Это не?..

Мистер Гамильтон потащил Уолтера в сторону и сказал вполголоса:

— Отвернитесь, чтобы он вас не узнал. Да, похоже, это наш хромой Уиттиер, или как он там себя называет. Предлагаю пока звать его Девин, чтобы избежать путаницы. Давайте спросим у патрульного, что происходит.

Они быстро зашагали по заснеженной траве к полицейской машине. Полицейский сидел за рулем и докладывал в рацию:

— Да, особый агент Альберт Девин. Заявляет, что он из ФБР. — Полицейский вытянул шею, смотря, кто там пришел. — Да?

Мистер Гамильтон кашлянул и сказал, стараясь, чтобы его голос звучал уверенно:

— Мы знаем, кто этот агент. Он не тот, за кого себя выдает.

Полицейский прищурился, тень недоверия накрыла его лицо.

— Кто же он тогда?

Мистер Гамильтон со знающим видом поднял брови.

— Вам доводилось слышать фамилию Уиттиер?

— Конечно. Разыскиваемый директор школы, тот, что покушался на девочку в Кастлвуде.

Уолтер снова дернул мистера Гамильтона за куртку.

— Минуточку, мистер Фоли! — отмахнулся учитель и продолжил: — Альберт Девин — это и есть доктор Эдвард Уиттиер.

Полицейский широко раскрыл глаза:

— Что??

Уолтер подал голос:

— Мистер Гамильтон!

— Подождите, мистер Фоли.

Полицейский вышел из машины и мельком взглянул в сторону агента ФБР.

— И он тот самый, кто пытался убить загадочную девочку?

Мистер Гамильтон сложил руки на груди и кивнул:

— Тот самый.

Рация в машине ожила и затрещала, и полицейский нырнул внутрь, вслушиваясь в сообщение сквозь эфирные помехи. Уолтер не мог различить слов, но, когда полицейский вынырнул обратно, выражение его лица ясно говорило, что что-то случилось. Его плечи сгорбились, брови насупились.

— Девин — действительно особый агент. Мне велели исполнять его приказания.

Мистер Гамильтон изумленно поднял голову.

— Что? Это невозможно!

— Мистер Гамильтон!

Учитель резко обернулся к Уолтеру:

— Да, мистер Фоли! Что такое?

— Самолет. Есть выжившие?

Мистер Гамильтон уставился на Уолтера, а потом шлепнул себя ладонью по лбу.

— Да, конечно! Скажите, что там на месте крушения? — обратился он к полицейскому. — Что нашли?

Полицейский хлопнул дверцей машины и поглядел на далекие холмы.

— Я полагаю, есть хорошие новости и плохие новости. Хорошая новость, что самолет не взорвался и вокруг не было тел. Плохая новость, что внутри все залито кровью и видно, что что-то тащили. В том районе водятся медведи, знаете ли.

— Медведи? — охнул Уолтер.

— Но выпавший снег затрудняет поиски следов, — продолжал полицейский. — Если в самолете были парашюты, то пассажиры могли выпрыгнуть.

— Вы упомянули о загадочной девочке, — сказал мистер Гамильтон. — Ее имя Бонни Сильвер, и у нас есть причины полагать, что она тоже летела в самолете.

— Бонни Сильвер? — Полицейский задумчиво закатил глаза. — Сейчас я узнаю, нет ли ее в списках пропавших. — Он снова открыл дверцу машины и сел на сиденье. — Мы предполагали, что девочка тоже была в самолете. А вы уверены, что агент Девин — не настоящий агент ФБР? — обратился он к мистеру Гамильтону.

— Я уже ни в чем не уверен, — со вздохом признался тот. — Но этот человек, — он осторожно указал на агента Девина, — директор средней школы Кастлвуда, называющий себя Уиттиером. В этом нет никаких сомнений. Я работаю там учителем и знаю его лично.

Полицейский кивнул и схватил рацию.

— Я попрошу прислать сюда по факсу его фотографию, и, если это действительно Уиттиер, мы изыщем способ отогнать его от той горы.

Уолтер выступил вперед:

— А если они спрыгнули с парашютом, то где они могли приземлиться?

— Сейчас на карте отмечают все возможные точки. Возвращайтесь к своей группе, и вы все узнаете.

Уолтер вплотную подошел к открытой дверце машины и нагнулся, чтобы заглянуть полицейскому в глаза.

— Я уверен, что Бонни Сильвер была в самолете. Думаю, не лишним будет, если все станут звать ее по имени, так, на всякий случай.

Полицейский потрепал Уолтера по плечу:

— Не беспокойся, сынок.

Уолтер и мистер Гамильтон вернулись в свой отряд, который успел пополниться новыми добровольцами. Люди все прибывали и прибывали. Наверное, местные жители уже прознали о том, что упавший самолет найден. Многие слышали обращения полиции по местному телевидению или еще что-нибудь, а теперь, когда вокруг замелькали репортеры с камерами, весь мир вскоре узнает об этом.

Разложив карту на крыше автомобиля, начальник отряда объяснял значение отмеченных на ней зон разных цветов.

— Вероятнее всего, они приземлились в красной зоне, — говорил он, указывая на карту. — Оттуда мы и начнем, а затем будем продвигаться в оранжевую и желтую зоны.

Остальное Уолтер пропустил мимо ушей, потому что его внимание было занято Девином. Он старался придвинуться к нему как можно ближе и подслушать, что он говорит сообщникам. Его грубый отрывистый голос нельзя было спутать ни с одним другим.

— …с отрядом, ближайшим к месту падения. Если наткнетесь на Клефспира, звоните мне. Я догадываюсь, где может быть ведьма, так что я иду за ней.

Их разговор был прерван далекими криками:

— Кого-то нашли!

Все шумно обрадовались, и из-за поднявшегося вокруг переполоха Уолтер не слышал, что говорит человек, принесший это известие. Встав на цыпочки, он увидел высокого мужчину, который поднял руки, призывая толпу успокоиться. Он совсем запыхался, дыша облаками белого пара, которые сразу подхватывал и уносил ветер.

— Это женщина, — сказал он, отдуваясь. — Ее заметили с вертолета возле самой вершины горы и почти сразу подобрали. С ней все в порядке. Она сильно замерзла, но в общем ничего страшного.

— Кто она? — хором закричали сразу чуть ли не дюжина голосов. Несколько микрофонов протискивались сквозь толпу, чтобы записать ответ спасателя.

— Жена пилота. И боже, что она рассказала! Короче, мальчик и девочка до сих пор где-то там, а пилот упал вместе с самолетом. Мальчик ищет дорогу назад, а какой-то маньяк по имени Уиттиер захватил девочку. Спрыгнул с ней на парашюте. Уиттиер виновен в крушении самолета, и он хочет убить девочку.

Уолтер поискал глазами полицейского, чтобы проверить его реакцию, но того нигде не было. Затем он оглянулся на Девина, но тот тоже исчез. Глаза Уолтера метались в поисках директора, пока он слушал продолжение.

— Женщина отказалась от медицинской помощи, — продолжал спасатель. — Ее доставят к месту падения, где она присоединится к поисковым отрядам.

Медлить было нельзя, но сможет ли он убедить полицейского, что Девин отправился убивать Бонни? Полиции было известно, что он пытался убить ее в Кастлвуде, но поверят ли они, что агент ФБР и есть тот самый маньяк, который снова преследует ее?

Ага! Вон он! И с ним никого нет!

Уолтер заметил, что Девин медленно выкатывается с парковки в большом черном пикапе. Времени, чтобы все обдумать или искать мистера Гамильтона, не было. Он бросился к грузовику как раз тогда, когда тот сворачивал в поле, и вскочил в кузов, надеясь, что Девин не обратит внимания на толчок. Подумает, может быть, что под колесо подвернулась очередная колдобина, которыми изобиловала территория стоянки. Уолтер забился в угол, чтобы его не заметили в зеркале заднего вида.

Пока все идет нормально. Он едет дальше.

Уолтер вцепился в борт, чтобы меньше чувствовать тряску. Грузовик, наверное, был четырехприводной. Снег такому был нипочем, но Девин и управлял им точно танком, не обращая внимания на канавы и ухабы. Он мчался вперед на полной скорости, и Уолтера в кузове трясло и швыряло из стороны в сторону.

Через несколько минут начался подъем, но вскоре машина забуксовала, скользя по тающему снегу, и водитель заглушил двигатель. Уолтер, скорчившись в углу, услышал, как хлопнула дверь. Выждав пару минут, он выглянул из своего укрытия.

Девин с трудом карабкался в гору по узкой заснеженной тропе. Уолтер выбрался из кузова и последовал за ним. Хотя Девин быстро удалялся, это было на руку Уолтеру, который знал, что всегда сможет найти его по следам, и не хотел обнаружить себя, хрустя листьями у него за спиной.

Уолтер метался от дерева к дереву, прячась и ожидая, пока Девин скроется из вида за скалой или за холмом. После того как он остановился у толстого дуба в густой части леса, он потерял Девина. Он бросился вперед, рыская по снегу в поисках следов директора. Но восемь, по крайней мере, пар следов расходились во всех направлениях, и все они казались одинаково свежими. От досады Уолтер пнул снег ногой, подняв бурю из блестящих снежинок. Ждать было нельзя. Оставалось идти наугад.

— Проснись, Бонни. Уже утро.

— А? Что? — Бонни, зевая, обернулась на голос. — Ах, доброе утро, Билли.

В их шалаше было довольно темно, но она разглядела лицо Билли, усталое и грязное, но все же посвежевшее с прошлого вечера. Она сладко улыбнулась:

— Ну, ты готов к встрече нового дня?

— Да. Мне не терпится найти маму и папу.

Бонни расправила крылья, раскрыв их кокон и обнажив их перед сиянием утреннего солнца. Вокруг раскинулось блестящее сверкающее одеяло из снега. Ее глаза упивались его красотой.

— Какой чудесный день!

Билли встал, размял ноги, раскидывал листья их гнезда.

— Чудесное, но холодное. — Он протянул руку, чтобы помочь ей встать. — Давай поднимайся. Нам нужно идти.

Бонни ухватилась за его руку и попробовала встать, но ее правое колено снова забастовало.

— Охх! — Она стояла, балансируя на одной левой ноге и крепко держась за руку Билли, чтобы не упасть. Билли осторожно усадил ее обратно. — Мое колено совершенно не гнется. Я не смогу спуститься вниз, особенно по снегу.

Стиснув один кулак и возведя глаза к небу, Билли издал вздох отчаяния.

— А лететь-то ты хоть можешь?

— Хорошая мысль. — Бонни протянула ему руку. — Помоги мне.

Он снова поднял ее, и она, стоя на одной ноге, замахала крыльями. Затем, морщась от боли, она поднялась над землей, сначала на дюйм или два, потом на целый фут, но упада обратно на свою здоровую ногу и уцепилась за Билли.

— Левое крыло уже не так болит, но пока слишком слабое. Я могла бы взлететь, но продержаться в воздухе дольше минуты у меня не получится. — Бонни опустила на землю правую ногу и выпустила руку Билли. Даже стоять ей было больно.

Билли уперся руками в бедра и нахмурился.

— Посмотри на себя. Ты едва стоишь. Я не могу тебя здесь бросить одну.

— Почему? У меня есть крылья. Я не замерзну, пока ты вернешься.

— Прямо не знаю. Я думаю… — Билли вдруг резко повернулся. — Что это было?

Бонни прислушалась, склонив голову набок:

— Это мотор гудит.

Билли бросился к поваленному дереву неподалеку, вскочил на ствол, поднялся на цыпочки, стараясь увидеть поверх верхушек деревьев.

— Это, кажется, вертолет! Нас, наверное, ищут!

Бонни закрутила головой по сторонам. Из-за своего больного колена она не решалась обернуться.

— Где он шумит?

Билли указал на густую рощу высоких дубов выше по склону:

— Наверху!

Он спрыгнул со своего насеста и помог Бонни усесться обратно под дерево, где они провели ночь.

— Хорошо. Ты подожди меня здесь, а я попробую найти вертолет. — Билли встал и внимательно огляделся. — Вон там. — Он указал на высокое гнилое дерево футах в тридцати. — Вот по этой коряге я тебя потом и найду. Она такая высокая, что, наверное, ее видно отовсюду. Если я вскоре не вернусь, то ты сможешь взлететь на дерево и подать сигнал вертолету?

Бонни вздохнула:

— Взлечу, если нужно будет.

Билли попятился на несколько шагов, выставив вперед ладони, будто уговаривал маленького ребенка ненадолго остаться одному.

— Ладно. Я вернусь. Я обещаю.

И он убежал, скользя по снежному уклону. Не прошло и нескольких секунд, а он скрылся в лесу.

Бонни подтянула колени к груди и стала вслушиваться в слабый рокот далекого вертолета.

Да, это точно где-то выше. Но Билли должен его найти.

Хотя снег перестал идти, с севера упорно дул свежий ветерок. Бонни снова сделала себе шалаш и спряталась внутри. Некоторое время она напряженно прислушивалась, но потом забылась, далеко унесясь в своих думах. Жгучая боль по-прежнему терзала ее колено, однако в ее мысли уже проникли тепло и покой. Она наконец обрела доброго надежного друга, такого, который искренне о ней заботился и который понимал, каково ей приходится. Да, это был мальчик, но он не был похож на бойфренда. Таким она представляла себе брата. Он был не то что те противные братья, которые были у многих девочек в школе, а настоящий брат, который ее любил. Она знала, что он сделает все, чтобы помочь ей.

Под эти мысли, кружащиеся у нее в голове, она задремала на минуту или две, прежде чем вздрогнуть от звука шагов.

Билли вернулся!

Она распрямила крылья и открыла глаза. Большая костлявая ладонь крепко зажала ей рот, а сильные руки сдавили ее по рукам, точно тугая смирительная рубашка. Она захрипела и попробовала брыкаться, но ее сжали еще крепче и жестоко пригрозили:

— Тихо, чертова ведьма! Только пискни — и тебе конец!