На девятом витке вокруг Луны, после беспокойного периода расслабления, ЦУП выдал нам Тони Беннетта, спевшего «Лучшее еще придет». Мы устроились в привязанных спальных мешках, но были слишком возбуждены, чтобы крепко заснуть, и в течение шести часов считали коров, перепрыгивающих Луну. Пока мы занимались домашними делами – завтракали, перезапускали по очереди вентиляторы в криогенных баках, снимали показания дозиметров, капком Джек Лаусма зачитывал новости с Земли. Президент Никсон назначил Уоррена Бергера председателем Верховного суда США. Тур Хейердал отплыл из Мексики на папирусной лодке, рассчитывая пересечь Тихий океан. Попытка Найджела Тетли пройти под парусом вокруг света в одиночку внезапно закончилась, потому что его судно затонуло в Атлантике. Молодец Тур, а вот про Найджела нам лучше не рассказывайте. В Советском Союзе Москва показала отрывки телепередач с «Аполлона-10». Хьюстонские «Астро» выиграли, а мое Чикаго проиграло – а в этом что нового?

В мягкой одежде я проплыл через туннель, открыл люк лунного модуля и нырнул вниз, попав, подобно Алисе, в Зазеркалье – в совершенно иной мир. Я поначалу не мог сориентироваться, потому что пол оказался у меня над головой, поэтому я свернулся в невесомый клубок, сделал поворот и дал глазам привыкнуть к новой обстановке, чтобы восстановилось чувство равновесия. Я глянул в тонированное желтым окно, увидел темно-оранжевую Луну и улыбнулся.

Еще до того, как начать запитывать лунный модуль, нам опять пришлось повозиться с этими раздражающими частицами майларовой теплоизоляции, которые разлетелись из обивки туннеля. Некоторые из них заблокировали клапаны, необходимые для управления подачей воздуха в туннель и в лунный модуль, поэтому мы тщательно очистили корабль, чтобы мусор не попал в чувствительные приборы, и придумали нештатный способ сделать полный наддув. После этого проблему подкинул радар. Один из его приборов отказал, и дальномерное оборудование не хотело работать. После этого накрылась система связи. Наконец, «Снупи» развернулся на 3° влево по рысканью, угрожая сломать металлические замки туннеля, соединяющие его с командным модулем. Каждая такая неприятность приносила дозу разочарования, потому что «Снупи» не мог уйти в самостоятельный полет, если не всё будет работать отлично. Мы провозились со всем этим три часа с помощью ЦУПа, летая вокруг Луны и бойко разговаривая на «космоязе».

Капком: «Снупи», «Чарли», это Хьюстон. У нас, похоже, небольшая проблема с вашей гироплатформой – угол поворота гироскопа по оси X немного великоват; мы бы хотели, чтобы вы повторили проверку дрейфа. Прием.

«Снупи»: Хорошо, вы хотите повторить проверку дрейфа. Принято.

Секундочку.

Капком: Принято. Это на странице 43.

«Снупи»: Когда я загружаю K-вектор, я просто отправляю его как действие, в 90-ю, да?

Капком: «Чарли Браун», Хьюстон. Мы бы хотели еще раз услышать показание дельта-P между CM и LM.

Вот примерно так. В конечном итоге мы справились со всеми проблемами нашего щенка, ушли за Луну на 12-м витке и вновь лишились связи с Землей. Последние слова капкома подбадривали нас:

«О’кей, «Чарли Браун» и «Снупи», вы уходите за холм. Даю разрешение на расстыковку, увидимся на другой стороне».

Мы снова могли полагаться лишь на себя, на этот раз при выполнении рискованной процедуры разделения, и хотя все мы были взволнованы, все трое сосредоточились на деле. Поскольку теперь мы находились под защитой скафандров и шлемов, громоздкие перчатки затрудняли даже самое простое действие, а на ошибки не было времени.

Том встал на командирское место в левой части лунного модуля, а я в правой. Мы стояли в невесомости, заякоренные к полу подпружиненными притягами. Глаза смотрели на приборные доски перед каждым из нас, руки легко лежали на ручках управления двигателями. Луны в двух маленьких окнах видно не было, и мы полагались на мигающие красные цифры компьютера основной системы навигации и наведения PNGS на панели между нами. Они должны были говорить нам, где мы находимся. Система PNGS была выставлена по звездам – настолько далеким, что их можно было считать неподвижными и получать точные навигационные данные по отношению к ним. У меня под правой рукой был второй компьютер, известный как аварийная система наведения AGS. Технически AGS считался вспомогательной навигационной системой для использования ближе к Луне и на ней, но его реальная функция состояла в том, чтобы вытащить нас из беды, если возникнет непредвиденная проблема. Обе системы должны были сыграть очень важную роль в неожиданный критический момент, до которого оставалось совсем недолго.

Здесь нужно короткое техническое пояснение. На приборной доске любого самолета есть прибор в виде пляшущего черно-белого шарика. Он называется авиагоризонт и показывает ориентацию самолета по отношению к горизонту. Если машина летит ровно, пилот видит нижнюю половину шарика черной, а верхнюю белой. Если самолет кренится, шарик поворачивается на соответствующий угол. Этот замечательный информатор помогает пилоту лететь ровно в темноте, в тумане или в облачности. Наш космический вариант прибора, так называемый шаровой индикатор полета, был сложнее, но имел то же общее назначение. Он выставлялся по трем гироскопам и был связан с компьютером PNGS, чтобы сообщать нам, в каком положении находится космический аппарат по отношению к лунному горизонту. И был еще термин «складывание рамок», который мы очень не хотели услышать. Он означал, что гироскопы перестали работать, а авиагоризонт сделался бесполезным. Чтобы выйти из такого положения, нам потребовалось бы перезагрузить компьютеры и вновь выставить инерциальную платформу, а эта процедура требовала наблюдений навигационных звезд, ввода сложной информации и уймы времени. В типичной же ситуации складывание рамок означало, что все это хитроумное «железо» не может сказать вам ни слова, что у вас нет никакого представления, где вы в этом темном небе и куда направляетесь, что у вас авария и вовсе нет времени искать звезды и стучать по кнопкам ввода данных компьютера. Это означало, что вы в глубоком йогурте.

Джон Янг теперь остался один в командном модуле и взял на себя процедуру расстыковки над обратной стороной Луны. Замки раскрылись с тихим глухим ударом, и Джон аккуратно отвел «Чарли Брауна» от «Снупи». Это был волнующий момент, потому что наши билеты домой находились теперь у Джона. Мы с Томом включили малые двигатели «Снупи», чтобы набрать побольше дистанции и подправить наше положение. Вокруг нас не было толстого слоя изоляции, и каждое включение двигателя «Снупи» сопровождалось таким звуком, как будто кто-то бьет молотком по мусорному баку.

ЦУП ждал, ждал и ждал. Через 36 минут после того, как мы ушли со связи, Хьюстон получил сообщение из Мадрида, где радар показал не один, а два аппарата раздельно, выходящие из-за края Луны на расстоянии 15 метров друг от друга! Джон схватил телевизионную камеру и показал зрителям на Земле прекрасную картину, на которой жестяные плоскости «Снупи» блестели под светом Солнца, а паучьи ноги были разведены в стороны. Модуль определенно хорошо себя чувствовал в домашних условиях – над песчаным фоном лунной поверхности. Ребята в ЦУПе расплылись в улыбках до такой степени, что могли бы проглотить банан боком.

А пока мы с Томом готовились к нырку к Луне, по Флориде вновь полз гигантский транспортер, на этот раз он тащил сборку «Аполлона-11» из VAB к старту и к его исторической судьбе. Приятно было знать, что все сделали ставку на успех «Аполлона-10».

Мальчик и его собака принялись за работу. Совместный полет «Чарли Брауна» и «Снупи» на скорости 5000 км/час требовал планирования с точностью в доли секунды. Мы расходились друг от друга, и меня очень грело знание о том, что наверху в командном модуле сидит Джон Янг. В число пилотов командного модуля входили лучшие в нашем деле летчики. Мы работали и готовились вместе так плотно, что Джон всегда знал в точности, что мы делаем и где именно находимся. Никто лучше его не смог бы послужить нашим спасителем. Спросите у любого астронавта, который ходил по Луне, о том парне, что оставался на орбите, и вы не услышите ничего, кроме самой высокой оценки. И когда Дик стал искать будущих командиров лунных экспедиций, первые четверо, кто получил такое повышение, были Ловелл, Скотт, Гордон и Янг – все опытные пилоты командного модуля. Без них ничего бы не получилось, и мы доверяли Янгу на все сто.

Закончив прорабатывать детальнейшую контрольную карту, мы с Томом оказались на пороге одного из самых тяжелых испытаний, доставшихся космическому экипажу. Задач у нас было много, а обязанностей только две – достичь поставленной цели и выжить. Мы начали отсчет к запуску двигателя посадочной ступени на две минуты, но немедленно получили уточнение от Чарли Дьюка, нашего капкома, который сообщил, что Хьюстон определил продолжительность импульса всего в одну минуту. «Большой Брат следит за тобой», – сказал он. Спасибо ребятам в задней комнате! Слишком долгая работа двигателя была бы надежным способом разбиться об лунную поверхность.

«Адиос, – сказал Джон. – Встретимся примерно через шесть часов». «Желаю хорошо провести время, пока нас нет», – ответил я. Джон вздохнул, летя в одиночестве по окололунной орбите – в истории не было еще человека столь далекого от всех остальных: «Ни за что не поймешь, насколько велика эта штука, пока не останешься в ней один».

Наши слова не соответствовали ситуации, и по очень серьезной причине. В эту минуту никто из нас не знал, что будет дальше и удастся ли «Снупи» и «Чарли Брауну» встретиться вновь. У нас не было никаких гарантий.

Двигатель нашей посадочной ступени проработал 59 секунд и увел лунный модуль прочь от «Чарли Брауна». Джон отследил нас телекамерой в прямом эфире и показал, как «Снупи» съеживается в размере до маленькой собачки, убежавшей далеко от дома. С моей точки зрения, меньше становился «Чарли Браун».

Включение имело целью снизить нашу скорость и сбросить нас с круговой орбиты высотой 111 км к покрытой кратерами поверхности, как если бы мы собирались совершить посадку на Луну. Однако нашей целью было лишь достичь другой, более низкой орбиты, которая позволит нам пронестись менее чем в 16 км над поверхностью, и вскоре мы там оказались. ЦУП услышал взволнованный голос Янга, наблюдающего за нами с высоты: «Они бродят между этими булыжниками!»

Мы шли ниже и ниже, и Луна из большого серого шара превратилась в плоскость и показала нам горизонт. Ощущение было почти такое же, как при полете над аризонской пустыней, но ни одна земная пустыня не имела такого рельефа. Стены кратеров, на которые мы раньше смотрели сверху, приобрели теперь отчетливый и зловещий вид надвигающихся горных хребтов, казалось, что мы летим ниже их пиков. Поля булыжников выросли в размерах, удлинились тени между стенами каньона, который вдруг вырос с обеих сторон от нас – как будто его плоские вершины находились выше нашего маленького летящего жука.

«Мы иду! – прокричал я Хьюстону, когда мы в первый раз проходили над юго-западным углом Моря Спокойствия, в восторге от увиденного. – Мы спустился к ним, Чарли». Капком Чарли Дьюк ответил: «Слышу, вы, наверное, плететесь по шоссе».

В момент 100 часов 43 минуты и 20 секунд от старта мы должны были достичь периселения – этим красивым словом называлась самая близкая к Луне точка орбиты. Я смотрел на избитую и иссеченную лунную поверхность, пока вместо нее не открылась чернота космоса. Пока мы снижались, я заметил нечто, из-за чего мое сердце затрепетало. Из-за Луны поднялась голубая Земля с накидкой из облаков, словно Господь положил на подставку бесценный алмаз, специально, чтобы я его увидел. «О Чарли, – прошептал я в трепете нашему далекому капкому. – Мы только что наблюдали восход Земли, и он великолепен».

«Они так спешат, словно везут почту», – произнес Чарли Дьюк, слушая, как «Снупи» несется над Морем Спокойствия. Наши устные сообщения были короткими и отрывочными, мы столько всего увидели, о стольких вещах могли бы поговорить, и, черт побери, нужно было столько сделать! Мы мчались над Луной на меньшей высоте, чем я иногда пролетал на самолете над своим домом в Техасе, развернутые вверх ногами и лицом вниз, и грязная поверхность расстилалась перед нами как тряпка.

«Фантастическое зрелище. Различные оттенки коричневого и серого», – сказал Том. Одним из наших основных заданий было сфотографировать возможное место посадки «Аполлона-11», и Том принялся заряжать свой «Хассельблад», хотя мы все еще несли восхищенную чушь, как двое взволнованных детей, уткнувших носы в окно поезда. Чтобы не нажимать постоянно на кнопку для выхода на связь, мы оставили микрофон включенным, и нас могли слышать все. «Скажите Джеку Шмитту, здесь достаточно булыжников, чтобы засыпать весь Галвестонский залив».

Проходим над хребтом «Аполлона»… Борозда Сайдуиндер имеет сотни метров в глубину и очень гладкая, края определенно округлые… Вокруг кратера Цензорин A огромные булыжники… Вот Маскелайн и цепочка кратеров, ведущих прямо к посадочной площадке… А вот Бут-Хилл и Мольтке. «Говорю тебе, мы низко, мы близко, бэби», – комментировал я голосом, полным восхищения. И вот оно, внизу! Место посадки! Оно было довольно гладкое, вроде сухого русла в Нью-Мексико, но с полем булыжников на одном конце. Дьюк-Айленд прошел слева от нас, а Уош-Бейсин – справа. Мы были так близко, что мне казалось: стоит вытянуть ногу, и мои пальцы зацепят за вершины гор. Немного обидно, что мы не можем просто замереть и наслаждаться полетом. Так много дел и так мало времени!

У Тома возникли проблемы с фотоаппаратом, предназначенным для картографической съемки места посадки. «Этот проклятый фильтр у меня не работает. Мой «Хассельблад» сломался. Чертова камера». Он взялся за запасной аппарат, но и его заело. К счастью, ругался Мямля неразборчиво, потому что микрофон был включен, и миллионы слушали нас на Земле.

Мы с трудом продвигались вперед с испытанием посадочного радара, проверкой компьютеров и поиском подповерхностных «магнитов», которые были способны сделать бесполезной навигационную информацию. Мы пытались выявить каждый сюрприз, который Луна могла приберегать для следующих экипажей.

И очень быстро настало время уходить. Мы заложили на «Снупи» еще один виток вокруг Луны с самой высокой точкой над обратной стороной, и совершили крутой спуск в стиле пикирующего бомбардировщика к периселению над Морем Спокойствия, готовясь имитировать старт почти с той же точки, откуда «Аполлону-11» предстояло подняться над поверхностью.

В это время мы должны были разделить на две части наш лунный модуль. Нижняя часть, посадочная ступень, с помощью которой мы спустились, должна была теперь стать миниатюрной стартовой платформой, подобной стартовым комплексам Мыса, а взлетная ступень – вновь поднять «Снупи» на орбиту для встречи с командным модулем.

Мы держали курс на разделение. Две половинки были соединены четырьмя болтами, разрываемыми на части небольшими зарядами. Через наносекунду после этого, освободившись от тяжелой посадочной ступени, запустится взлетный двигатель, и мы отправимся на поиски «Чарли Брауна» – выше и примерно на 500 км впереди нас.

Поскольку мы должны были проверить всё, с чем может столкнуться «Аполлон-11», мы собирались имитировать аварийную ситуацию и поручить управление взлетной ступенью резервной системе AGS, а не более изощренной основной PNGS. Мы с Томом миллион раз проделали эту процедуру на тренажере без единой проблемы, но в реальной жизни вещи не всегда ведут себя так, как на подготовке.

В соответствии с контрольной карточкой я вытянул левую руку и переключил управление навигацией с PNGS на AGS. Мы были настолько заняты и знакомы с этой системой, что даже не смотрели на переключатели, которыми манипулировали. Мгновеньем позже Том вытянул правую руку и инстинктивно щелкнул этим же самым тумблером, зная, что его нужно перевести из одного положения в другое – и вернул назад, в состояние, в котором тот находился секундой раньше.

Мы думали, что готовы к разделению, а потому подготовили к включению посадочный взлетный двигатель и подорвали пироболты. И как только мы это сделали, на нас обрушился ад. «Снупи» тронулся умом.

«Складывание рамок!» – простонал Том.

«Сукин сын! – прокричал я в микрофон. – Черт, что происходит?» Мы внезапно начали вращаться во всех трех направлениях, летя на скорости почти 5000 км/час на высоте менее 14 км над скалами и кратерами – и даже ниже, если вспомнить про эти чертовы горы, которые, казалось, ухмыляются вокруг нас гигантскими выпавшими зубами.

Думая, что мы находимся под управлением AGS, Том прокричал: «Давай перейдем на PNGS» и еще раз щелкнул переключателем, отдав нас обратно в руки AGS. «Черт подери!» Компьютеры теперь совершенно запутались и были бесполезны. Радар, который должен был искать «Чарли Браун», обнаружил значительно большую цель, Луну, и предлагал лететь в этом направлении вместо того чтобы подниматься к обращающемуся по орбите командному модулю.

Все пошло кувырком, и я увидел за окном круговерть лунной поверхности, затем острый край горизонта, затем черноту и снова Луну, но на этот раз с другого направления. Мы полностью потеряли контроль. «О’кей, – выдохнул я, – давай проведем этот маневр на AGS, бэби». Мы пытались остановить вращение.

Пятью секундами позже Том устроил новую серию сердечных приступов ЦУПу, где люди в наушниках вскочили с мест, не понимая массовую атаку предупреждений, вспыхнувших на их терминалах. «У нас неприятности!» – передал Том. Хьюстон не мог разобраться, что за ерунда происходит, а ситуация менялась слишком быстро, чтобы они могли помочь.

Чертова старуха Луна снова просвистела перед моим окном, на этот раз слева направо, и она выглядела опасно близкой. Я бросил взгляд на шаровой указатель, но он бешено болтался, не понимая, где находится горизонт. Лунная поверхность промелькнула снова, на этот раз снизу вверх. «Какого дьявола! – прокричал я. – Давай на AGS. Я заставлю эту чертову штуку работать».

«Снуп», Хьюстон, – подал голос встревоженный Чарли Дьюк. – По нашим данным, вы близки к складыванию рамок!»

Думая, что у нас мог застрять в работающем положении один из двигателей ориентации, как у Нила Армстронга и Дейва Скотта на «Джемини-8», Том начал действовать через голову компьютеров и взял на себя ручное управление кораблем. И тогда этот устрашающий эпизод закончился столь же быстро, как начался. Целая жизнь прошла за эти пятнадцать секунд, мы сделали примерно восемь кувырков над Луной, прежде чем Том натянул ошейник и привел «Сну-пи» к подчинению. Старый Мямля знал толк в летном деле. Когда на Земле проанализировали данные, эксперты спрогнозировали, что если бы наше вращение продолжалось еще пару секунд, нас с Томом ждала бы катастрофа.

То, что произошло, заставило нас не просто слегка напрячься. Черт подери, я перепугался до смерти. Однако мы смогли быстро вернуться в норму, и Том доложил в Хьюстон: «Все шары собраны». Мы перезапустили всё, что требовалось, и к своему изумлению обнаружили, что еще успеваем включить по графику двигатель взлетной ступени.

Бабах! Двигатель запустился, и мы пошли вверх отличным темпом. «Бэби, сделай это. Мы жарим, – сказал я, отсчитывая секунды по мере того, как двигатель тащил нас прочь от этой бесплодной поверхности. – Осталось семьдесят восемь. Пятьдесят. Двадцать. О, отлично, отлично».

«Поздравляем, – передал Чарли Дьюк из Хьюстона. – Похоже, маневр получился».

«Ребята, от этого мне становится лучше», – произнес я с истинным облегчением. Лунная поверхность уходила вниз и больше не покушалась на то, чтобы захватить нас.

Более чем через три часа после того, как мы оставили Джона в одиночестве, мы пустились за ним вдогонку. Еще через два с половиной часа «Снупи» был всего в 65 км позади «Чарли Брауна» и подходил всё ближе. Мы настигли его при появлении из-за Луны, и Джон выполнил стыковку. Славный звук щелкнувших замков отметил успешный захват. Когда связь с Хьюстоном восстановилась, Том радировал: «Сну-пи» и «Чарли Браун» обнимают друг друга».

Как это было похоже на возвращение домой! Мы простояли внутри «Снупи» 12 часов и изрядно вымотались, но перед тем, как отдохнуть, мы должны были попрощаться со старым другом. Когда мы вновь ускользнули за лунный диск, мы отстрелили «Снупи» и отослали нашу верную собачку вечно путешествовать по орбите вокруг Солнца, неся с собой звездно-полосатый флаг и флаги всех штатов страны. После этого мы отправились спать на целых девять часов. «Аполлон-10» нарисовал большую полосу как раз в середине космического шоссе, ведущего от мыса Кеннеди до Моря Спокойствия.