Помня о том, как Хью Уоллес дорожит своим одиночеством, Хелен громко барабанила в его дверь. Послышались осторожные шаги, затем все стихло. Представив, как Уоллес рассматривает ее в дверной глазок, она улыбнулась.

— Открывай, Хью. Хочешь, чтобы я сломала дверь?

Открыв один за другим замки, Хью потянул на себя дверь и в образовавшуюся узенькую щель тоненько пропищал:

— Что тебе нужно?

Хелен несильно надавила на дверную ручку — отчего Уоллес вынужден был попятиться — и вошла.

— Любопытство до добра не доведет, а, Хью? Ты всегда страдал от своего любопытства, бедняга.

От Уоллеса просто разило страхом, ладони его покрылись липким потом. Следом за Хелен он прошел в гостиную, стараясь держаться подальше, за шедевром из кирпичей. Однако движением руки Хелен заставила его плюхнуться на кушетку. Хью уселся на самом краешке, крепко стиснув колени и зажав под мышками руки.

— Смотри-ка, ты уже поправился! Я слышала, на тебя напали грабители?

Уоллеса передернуло. Хелен небрежно облокотилась на один из четырех стоявших на полу огромных динамиков.

— «Бэнг и Олафсен». Отличное качество звука. Я как раз принесла с собой то, что будет очень интересно послушать.

Она поставила первую кассету. Звук действительно был отличным. С помощью пульта дистанционного управления Хелен изменяла тембр звучавших голосов и медленно увеличивала громкость — до того момента, пока Уоллес, зажав ладонями уши, не закричал:

— Выключи! Кто-нибудь может услышать!

— Непременно услышат, и многие. Если ты откажешься сделать то, что я прикажу.