— Это не то, что ты думаешь.
— Поскольку я понятия не имею, что я думаю, это может оказаться правдой, — произнесла Бет Энн немного дрожащим голосом.
Зак сидел на краю кровати, свесив ноги на пол и обернув вокруг бедер простыню. Бет Энн стояла на фоне занавешенного окна. Ее темные волосы светились, словно нимб ангела. Мятый, бесформенный халат распахнулся у нее на шее, открыв пульсирующую на горле жилку.
Бет осуждающе смотрела на Зака. Сейчас в них больше просматривался ангел мести, чем сладкий дьявол любви, и его не покидало чувство вины. Он не знал, с чего начать.
— Я могу объяснить, — сказал Зак, чувствуя, как беспомощно прозвучали его слова.
— Скажи мне только, где ты это взял? — Дрожащие пальцы Бет держали маленький снимок. — Том?
Зак неловко кивнул. Очарование, служившее ему во многих сложных ситуациях, неожиданно исчезло.
Бет Энн задохнулась, словно ее сильно ударили, но она выдержала этот удар и теперь просто удивлялась его силе.
— Он сам дал тебе?
— Не совсем, — Зак пытался выражаться осторожно. — Это… досталось мне в Юме.
— В тюрьме? — Глаза Бет слегка расширились. — Ты был там не для того, чтобы вести проповеди среди заключенных, не так ли?
Мускулы на щеке Зака дрогнули.
— Нет.
— Ты не проповедник? И никогда им не был?!
Зак покачал головой.
— Ты сукин сын! — Бет швырнула фотографию в лицо Заку. Снимок упал у его ног. Она выглядела злой и страшно разъяренной. Ее глаза горели серебристым огнем, а тяжелые груди возбужденно дрожали под халатом.
— Все это время я думала… А ты ничтожество, мерзкий, лживый, вонючий каторжник!
— Я отсидел свой срок, — натянуто проговорил Зак.
— За что? Я укрыла в своем доме грабителя или убийцу? Если ты знал Тома, то меня в тебе больше ничего не удивит!
Зак пожал плечами.
— Мошенничество.
— Как здорово! Просто восхитительно! — надменная, словно королева, Бет посмотрела на Зака сверху вниз. — Зачем? Зачем ты пришел сюда?
— Том рассказал мне кое-что, — Зак увидел опасный блеск в глазах Бет и торопливо добавил:
— О твоем па. Это… это была плохая идея.
Бет моргнула, что-то соображая, затем язвительно усмехнулась.
— Конечно. Ты еще один охотник за золотом па. Он играет в эту игру уже несколько лет. Только такие дураки как ты и Том верят в это.
Бет быстро повернулась, посмотрела в окно, и ее голос зазвучал низко и злобно.
— Бог свидетель, я так ничему и не научилась.
Зак вскочил с кровати, обнял ее поникшие плечи. Его губы дрожали от раскаяния.
— Бет, дорогая…
Она повернулась к нему с шипением разъяренной кошки и отбросила его руки.
— Не прикасайся ко мне! Я не выношу этого!
— Ты так не думала ночью, — пробормотал Зак.
— Как ты смеешь напоминать мне! — Бет была мертвенно бледна. Это объяснялось ее яростью и видом неприкрытой, волшебной, бесстыдной наготы стоящего перед ней мужчины. — Должно быть, я сошла с ума. Почему ты не уходишь?
— Уйду. Дело в… Да, пришло время покидать Дестини. Я прискакал вчера ночью, чтобы сказать тебе это.
Бет Энн приглушенно вздохнула. Из ее груди вырвался дрожащий, болезненный стон, и она покачнулась. Зак подхватил ее, и на этот раз у нее не было сил сопротивляться.
— Не можешь получить то, что хочешь, поэтому берешь то, что можешь, не так ли, проповедник? — Она нервно засмеялась. — Держу пари, у тебя никогда раньше не было таких проводов, верно, Зак? Ты ведь Зак, не правда ли? Или это очередная ложь?
— Зак. Зак Медисон.
Девушка кивнула.
— Но, возможно, эффектные прощания — твоя специальность, Зак Медисон. И обманы.
Зак поморщился.
— Дай мне шанс, Бет Энн. Эта ночь удивила меня так же, как и тебя. Если учесть, как я ею наслаждался, то о прощании не может быть и речи.
— О чем же идет речь? — эти слова были произнесены почти шепотом.
— Как насчет… начала? Для нас. Я хочу, чтобы ты поехала со мной.
Бет нахмурилась. Ее взгляд казался слегка рассеянным от смущения.
— Поехать с тобой? Куда?
— Это имеет какое-то значение? Куда угодно, лишь бы там нам было лучше, чем в этой чертовой дыре.
Лаская Бет, Зак прижал ее к себе покрепче и стал целовать локоны на ее виске.
— Мы поедем, куда ты захочешь, — мягко произнес он. — Я владею искусством… некоего рода. Никто лучше меня не играет в три карты. Боже, мы будем отлично жить вместе.
— Ты делаешь мне предложение выйти за тебя замуж?
Зак испугался, затем его губы скривились в убеждающей усмешке.
— Здорово, дорогая. Мы оба достаточно сообразительны, чтобы не угодить в эту старую ловушку.
— Я думаю. Итак, мы станет бродить, как два блуждающих огонька, занимаясь твоим ремеслом, а я буду твоей любовницей. А что потом, Зак?
— Гм? — Зак прижался лицом к шее Бет.
Бет стояла терпеливо и неподвижно, принимая ласки. Ее голос звучал бесстрастно.
— После того, как ты сделал меня своей любовницей и использовал как шлюху, что потом?
Зак слегка отклонился назад и нахмурился.
— Не говори так, ангел. Я буду заботиться о тебе.
— Лжец! — Бет сердито оттолкнула его. В ее глазах заблестели слезы. — Ты подонок! Когда я вспоминаю, что ты со мной сделал… Скажи, почему я должна тебе верить?
Зак раздраженно произнес:
— Боже мой, женщина! Я честен перед тобой.
— Честен? — усмехнулась Бет. — Интересно слышать от тебя такое слово. Весь город проглатывает твои проклятые сказки. Преподобный Темпл — то, да преподобный Темпл — это! Такой милый, такой внимательный, такой слуга Господа. Каждый считает тебя почти святым!
Зак не мог сдержать улыбку.
— Все, кроме тебя. А что ты скажешь, ангел? Разве мы не будем грешниками вместе? Гарантирую, что это будет гораздо приятнее.
Бет задохнулась от ярости.
— Ты отвратительная свинья! Ты лгал мне. Ты дал мне повод верить и надеться, а я… доверилась тебе. Я отдала… — дыхание с трудом вырывалось из ее груди. — Я отдала тебе… все, а ты сделал меня… О, господи, теперь я настоящая падшая женщина.
— Не устраивай истерики! — огрызнулся Зак, приблизившись к Бет.
Она бросилась от него и в панике задела свою прялку. Та грохнулась на пол.
— Не подходи ко мне!
Зак нахмурил брови. Его взгляд стал сердитым. Он пробрался к Бет через путаницу из пряжи и веретен, словно лев к своей добыче. Бет Энн негромко вскрикнула, попятилась назад.
— Не подходи ко мне!
— Ты слишком эмоциональна, Бет Энн, — мирно произнес Зак. — Но ты хотела того, что случилось так же, как я… даже больше.
— Лжец! Лживая свинья!
Зак тяжело вздохнул.
— Я лежал не один в этой постели, Бет. Я пришел сюда сказать тебе все, попросить тебя уехать со мной, и, клянусь, это святая правда. Только все случилось немного быстрее, чем я рассчитывал, вот и все. Ты немного расстроена, но не собираешься же ты из-за этого все уничтожить.
— Здесь нет ничего, что стоило бы сохранить. — Бет ощетинилась, как загнанный в угол котенок. Казалось, она была готова разорвать Зака на части.
Зак злобно посмотрел на нее.
— Черт, я думал, ты достойна лучшего, чем выслушивать здесь упреки, на которые щедр твой отец.
— По крайней мере, па хочет мне добра, — с уверенностью ответила Бет.
— Мучая тебя душевно с помощью толпы самодовольных дураков? Ни за что не прощая совершенную тобой ошибку? Держа тебя фактически в тюрьме, как рабыню в собственном доме?
Бет выглядела такой подавленной, что Зак понизил голос и осторожно дотронулся до ее щеки.
— Ты давно пытаешься освободиться, дорогая. Почему не со мной?
Зак заметил, как она начала раскаиваться, и знал, что прав в своем предположении. Со времени ее поспешной, глупой попытки побега, испорченной вмешательством Пэта Таккера, до тех дней, когда она позволила Заку ухаживать за ней… О, да, она мечтала о разных способах освобождения.
Но Бет упрямо продолжала защищаться.
— Ты не нужен мне. Я сбегу сама! Я собираюсь в Сан-Франциско. Я сделаю карьеру. Вот увидишь…
Бет возбужденно вздохнула, когда Зак погладил ее.
— Не надо, Зак.
Зак прижал Бет к себе.
— Мы добились этого. И было здорово. Ты не можешь отрицать.
— Ублюдок, — простонала Бет, прильнув к нему, — ты пытаешься использовать против меня мою же слабость.
Зак прижал к себе Бет еще крепче.
— Я на это рассчитываю.
Затем он поцеловал ее, мягко, но крепко. Бет что-то бессвязно бормотала. Ее руки обвились вокруг шеи Зака.
Он начал подводить Бет к углу комнаты, с чувством победителя целуя ее губы.
— Том говорил, что ты горячая в постели. Жаль, бедный ублюдок так и не узнал, что был прав.
У Зака искры посыпались из глаз, когда Бет швырнула ему в висок чашку с горячим кофе. Он отскочил и взревел.
— О!
Бет Энн вырвалась из его рук.
— Проклятые лживые, отвратительные ублюдки… все вы! Боже, я ненавижу вас! Ненавижу вас всех! Где мое ружье? Я изрешечу тебя…
Бет бросилась к двери, но Зак поймал ее за запястье и прижал к рыжеватой кирпичной стене.
— Проклятье, женщина, ты спятила?
— Да! — огрызнулась она с дикими от ярости и ненависти глазами. — Да! Я всегда могу позаботиться о себе! Убирайся из моего дома. Убирайся из моей жизни!
Бет набросилась на Зака и больно ударила его по уху. Он навалился на нее всем телом, чтобы подавить сопротивление.
— Хватит, чертова кошка!
— Пусти меня! Ненавижу тебя!
— Нет, неправда, — Зак усмехнулся ее слабому сопротивлению и наклонился к ней ближе, наслаждаясь тем, что ему больше не нужно было изображать святого. — И я покажу тебе, почему.
Он крепко поцеловал Бет, безжалостно пользуясь своим преимуществом в силе, затем резко отпрянул с ревом боли. Пораженный и разозленный, он с удивлением почувствовал металлический, солоновато-сладкий вкус крови на губе. Она укусила его.
— Проклятье, что в тебя вселилось? — взревел Зак. — Ты успокоишься или нет?
— Быть благоразумной! — выкрикнула в ярости Бет, отчаянно напрягаясь и пытаясь ударить противника хоть куда-нибудь. — Ты придурок… Я понятия не имею…
Ее голос вдруг оборвался, глаза расширились, а шепот стал низким, хриплым, полным отчаяния.
— Никогда не прощу тебя. Никогда.
— Тогда какая разница?
Злость Зака родилась от смущения. Ведь он предлагал Бет выход, не так ли? Чего же она хочет от него?
— Ты сумасшедшая, настоящая сумасшедшая!
— А ты вор и лжец! — ответила Бет. — Твоя мать должна была утопить тебя сразу после рождения!
Злость ослепила Зака.
— Сука…
— Хватит!
Злые и ошалевшие, стояли они друг перед другом. На пороге комнаты стоял Вольф Линдер с кольтом в руке. Он взвел курок с многозначительным щелчком, который причудливым эхом отозвался в спальне.
— Хватит, — тихо сказал он, что было хуже, чем крик. Вольф оперся на свою трость. Его толстое лицо под пышной бородой напилось желчью. Он махнул кольтом в сторону Зака.
— Отойди от моей дочери.
«О, Боже, я сейчас упаду в обморок! Па! Так же, как и с Томом, только в тысячу раз хуже». Ее сердце перестало биться. Она не могла дышать и хотела, чтобы пол разверзся, и земля поглотила ее живьем. Ад был лучше, чем положение, в котором она оказалась.
Зак медленно отпустил Бет Энн. Вместо того, чтобы отодвинуться и закрыть собой Бет, он стоял и смотрел на Вольфа, не стесняясь своей наготы.
— Успокойся, Вольф, — мягко предупредил Зак. — Все не так плохо, как ты думаешь. Я не собирался причинять ей вред…
— Замолчи и надень штаны, проповедник! — прорычал Вольф. — Перед тем как я сделаю то, чего не должен бы делать.
Зак уставился на кольт и кивнул. Играя желваками, он снял брюки со спинки кресла и надел их.
Со звоном в ушах и пересохшим ртом Бет Энн присела у грубо оштукатуренной стены, моля, чтобы ее колени не подогнулись. Черные глаза Вольфа заметили все — ее зацелованные губы, скомканные простыни, — и теперь смотрели осуждающе. Старик подошел и ударил Бет Энн тыльной стороной ладони. Удар получился жалящим. Девушка упала.
— Отвратительная шлюха! — прошипел Вольф. — От тебя воняет грязнейшим грехом.
Стерев пальцами струйку крови в углу рта, Бет Энн съежилась и дрожала при каждом слове, словно от нового удара. Оцепенелая, уничтоженная, она хотела умереть.
— Оставь ее, Вольф! — сердито приказал Зак. Мускулы на его скулах напряглись. — Я один во всем виноват.
— Твоя плоть не слабее, чем у любого другого мужчины, преподобный. Эта шлюха пыталась склонить тебя к греху.
Черные глаза Вольфа горели праведным огнем.
— Ты ошибаешься, — запротестовал Зак устало и смущенно. — Разве ты не понимаешь, что преимущество было у меня?
Вольф печально покачал головой.
— Бог знает, что ты честный человек и пытаешься защитить эту язычницу, но она поймана с поличным.
С решительным, напыщенным лицом Вольф махнул кольтом в направлении двери.
— Теперь тебе лучше уйти, преподобный.
— Черта с два! — Зак быстро накинул свое пальто и подошел к Бет Энн. — Идем, дорогая. Мы уезжаем отсюда. Сейчас же!
— Я не позволю этого, преподобный, — Вольф направил оружие на Зака. — Я не дам этой проститутке испортить многообещающую карьеру. Ты искренне раскаиваешься перед Богом, и мы ничего не скажем об этой… досадной ошибке.
— Проклятье, Вольф! — Зака охватило сильное раздражение, но настроение Вольфа было взрывоопасным, и молодой человек не посмел сдвинуться с места, только крепче сжал руку Бет Энн в знак молчаливого согласия.
— Не богохульствуй, — холодно приказал Вольф, подняв кольт. — А теперь убирайся!
— Уж не угрожаешь ли ты слуге Господа? — огрызнулся Зак с притворным негодованием. — Твоя дочь и я… — он сделал паузу и тяжело сглотнул. — Мы поженились.
Бет Энн вскрикнула, ее грудь сдавило, и она стала судорожно хватать ртом воздух. Поженились? О, конечно, теперь Зак предложил отличное решение… стоя под стволом кольта и не имея выбора! Это было так низко, так огорчительно! Возможно, она второсортный товар, возможно, она по уши в дерьме, но даже падшая женщина не унизится до того, чтобы принять мужчину, который не хочет ее! Такое будущее было слишком ужасным, чтобы согласиться на него.
— Поженились? — неопределенным тоном спросил Вольф.
— Нет, нет! — возразила Бет Энн, в злобе забыв о здравомыслии.
— Замолчи! — приказал ей Зак, дернув за руку. — Ведь ты этого хотела, не так ли?
— Черта с два! Я не согласилась бы, даже если бы Всемогущий Боже преподнес мне тебя на золотом блюде, преподобный!
— Я так и знал! — удовлетворенно проворчал Вольф. — Ты маленькая чертовка. Ты заманила преподобного, верно?
— И соблазнила его, — яростно ответила Бет и вырвалась от Зака со злобной улыбкой. — Точно так же, как Тома, Пэта Таккера и остальных!
— Остальных?.. — Вольф чуть не задохнулся.
— Не обращай внимания, — раздраженно проговорил Зак. — Она лжет.
Бет Энн вдруг стала веселой.
— Это настоящий вызов, если проповедник не расстегивает свои штаны дольше других. Но он так легко попался на мою ловушку, что никакой это был не вызов. Это самое большое разочарование… особенно для меня, когда мы все так быстро закончили!
Засмеявшись, Бет капризно надула губы и провела своим изящным пальчиком по лацкану пальто Зака.
— Это очень плохо, но разве не станет завтра самой интересной темой для бесед в швейных кружках неуклюжесть проповедника в постели?
— Молчать! — взревел Вольф, выпучив глаза. Его лицо густо покраснело. — Я не позволю тебе уничтожить этого человека!
— Вольф, послушай меня, — устало проговорил Зак. — Я должен тебе кое-что сказать.
— Убирайся! — бледный Вольф схватил Бет за волосы и опять направил кольт на Зака. — Убирайся, преподобный, и не возвращайся больше! Я могу позаботиться о своем доме сам, а ты заботься о своем!
Зак сделал шаг вперед, глядя на Бет Энн. Ее лицо напряглось от боли, причиненной Вольфом.
— Пусти ее!
Резкий выстрел кольта потряс воздух, и Зак схватился за руку. Он удивленно посмотрел на свой пробитый рукав, на кровь, сочившуюся из горячей раны на бицепсе.
— Сукин…
Вольф выстрели еще раз в окно справа от Зака.
— Делай, что он велит! — крикнула Бет Энн. — Ты только все испортишь!
Она была права. Все, что Зак делал или говорил, только усиливало ярость Вольфа, зажигало бешеный, гневный огонь в его черных глазах. Это нужно было как-то остановить… А броситься, словно литературный герой, вперед на Вольфа, вряд ли имело смысл.
Зак демонстративно поднял руки и стал пятиться назад к двери спальни.
— Не суетись, Вольф. Я ухожу.
Массивный живот Вольфа колыхался от ярости и напряжения, но его бешенство уже ослабевало.
— Так для тебя будет только лучше, сынок.
— Конечно, Вольф. Только… — Зак встретился взглядом с серебристыми глазами Бет Энн. — Только не причиняй ей боли.
— Мы все должны молиться.
Вольф еще раз взмахнул кольтом. Взглянув с состраданием на Бет, Зак взял свои ботинки и вышел из комнаты.
Наконец, они услышали, как Зак прошел мимо парадных дверей их дома, направляясь в город. Только тогда Вольф отпустил дочь, сильно оттолкнув от себя.
— Одевайся! Мне стыдно за тебя!
Ослабевшая после бурной сцены, довольная, что Зак Медисон убрался из ее жизни, она, однако, была задета его уходом. Бет прикрыла лицо дрожащими руками. Под халатом ее озябшее тело, казалось обездоленным и старым, как будто с рассвета прошло уже сто лет.
— Прости, па.
— Не могу представить, почему преподобному понадобилось защищать тебя после того, что ты с ним сделала.
Бет подняла лицо и слабо улыбнулась.
— У него есть совесть!
— Не надо шутить по поводу этого гнусного поступка! — Вольф снова обезумел, засунул кольт за ремень и ударил тростью в пол с такой силой, что едва не сломал ее.
— Я не шутила! — Бет Энн достала из ящика чистую одежду, вдруг обезумев и задохнувшись от невыносимой несправедливости обвинения Вольфа, не в состоянии терпеть это дальше. — Он был прав. Я никогда не была с мужчиной до Зака, но ты не стал бы меня слушать. Почему ты всегда должен верить в худшее обо мне?
— Шлюха! Я тебя хорошо знаю.
Бет вспыхнула и резко повернулась на каблуках.
— Нет, ничего ты не знаешь! Зак любил меня, и это было прекрасно! Не грязно, не подло, но прекрасно.
— Я не собираюсь слушать эту ложь!
— Потому что ты не в состоянии допустить возможность, что ты ошибаешься во мне, не так ли? — спросила Бет. — А если ты ошибался все это время, следовательно, добродетельный, страдающий мистер Линдер превращается в подлого, мстительного дурака, не правда ли?
Щеки Вольфа от ярости стали малиновыми.
— Ступай вниз!
Бет покачала головой.
— Нет! Я всегда старалась угодить тебе. Готовила тебе завтраки, стирала, шила, убиралась. Я покидаю твой дом, и сегодня же!
— Ты никуда не уедешь!
Вольф прошел по обломкам упавшей прялки, нарочно раздавив ногой хрупкое веретено и рамку. Он крепко вцепился в руку дочери и вытолкал Бет из комнаты. Они спустились по узкой кухонной лестнице. Вольф стучал тростью и разъяренно шипел.
— Мы с Робертом слишком долго играли роль нянек своенравной чертовки! Я собираюсь поступить с тобой так, как мне следовало бы поступить месяц назад!
От быстрой ходьбы Бет Энн стала задыхаться и уже ничего не соображала. Она судорожно прижимала к животу сверток с одеждой.
— О ч-чем ты говоришь? — выдохнула Бет, когда они споткнулись на последних ступеньках, ведущих в грязную кухню.
Вольф толкнул Бет к кладовой.
— Мэр Каннингхэм мировой судья, Он сможет сделать это.
— Что сделать? — почти взвизгнула Бет.
Вольф злорадно улыбнулся, удовлетворенно скривив губы.
— Поженить тебя с Бобби Барлингсом, вот что. Сегодня, ради всего святого, я уничтожу в тебе зло, раз и навсегда!
— Па! Нет! — Бет рванулась неистово пытаясь освободить свою руку, ужаснувшись нелепости идеи. — Я не хочу! Это невозможно. Ты не можешь заставить меня!
Вольф холодно посмотрел на нее.
— Есть способы.
Бет знала, что он имеет в виду, и монстр, глядевший на нее, испугал ее больше, чем обручение с бедным полоумным парнем.
— Почему ты ненавидишь меня? — прошептала Бет. — Потому что мама сбежала?
— Она не далеко ушла, — огрызнулся Вольф и схватил Бет Энн за горло. Его толстые пальцы сжались, и дочь стала задыхаться, дрожа от страха.
— Моли о прощении, Элеонора! — прорычал Вольф, забыв, где находится. — Я хочу услышать твою молитву перед тем, как ты умрешь.
— Па, — слова и дыхание едва вырывались из горла Бет под сжимающимися пальцами. — Я не Элеонора. Я Бет Энн! Я… Бет…
Кухонная дверь распахнулась.
— Я услышал выстрелы… — сказал вошедший старина Бак. Казалось, вся его медвежья фигура выражала недоверие. — Боже мой, босс! Что ты делаешь?
Вольф отпустил Бет Энн, затолкнул ее вместе со свертком одежды в кладовую и запер дверь на задвижку. Хватая ртом воздух, она упала на мешок с мукой и замерла, задыхающаяся, ошеломленная прислушивающаяся к негодующим крикам Бака, доносившимся из-за двери.
— Ты не можешь поступать так с мисс Бет Энн!
— Не учи меня, как мне воспитывать собственную дочь, — холодно ответил Вольф. — Она пошла против Бога и природы, соблазняла разных мужчин под крышей моего дома, и будет наказана! Где ты был?
Бак что-то бессвязно забормотал. Тусклый свет просачивался сквозь щели в двери и вокруг толстых кожаных петель, бледными полосами освещая темницу Бет Энн. Девушка пока мало что видела и прислушивалась к словам старого ковбоя.
— Ама… река вышла… кобыла увязла в грязи…
— Очень хорошо, Бак, — сказал Вольф с ледяным спокойствием. — Сначала мы вытащим кобылу, а потом я хочу, чтобы ты поехал в город с парой сообщений…
Бет Энн вскочила и заколотила в дверь.
— Бак! Бак, пожалуйста! Выпусти меня. Па сошел с ума! Ты должен спасти меня: О Бак, пожалуйста…
Но Вольф вытолкал старого ковбоя из кухни. Поэтому Бет ничего больше не оставалось, как снова упасть на груду мешков и заплакать от боли, страха и отчаянья.
С инстинктивной определенностью Бет Энн поняла, что ее мать никогда не была счастлива со странствующим дантистом. В темноте вдруг возникло прекрасное лицо Элеоноры, ее атласные черные волосы, полные губы и потрясающие глаза, так похожие на глаза Бет Энн. Затем видение изменилось. Сыпучие пески пустыни замели эти любимые, мертвые черты, спрятав навсегда, включая доказательство гнусного преступления Вольфа.
Бет Энн затряслась и потуже запахнула на себе халат, тщетно пытаясь унять страх смерти и отчаяние. Все эти годы Вольф играл роль оскорбленного мужа, взывал к Богу о возмездии и заставлял за все расплачиваться дочь Элеоноры…
А теперь Бет Энн все знала. О Боже, она знала…
Ее отец был сумасшедшим.
Бет поняла свою последнюю ошибку — глупое заявление о своем отъезде, которое подтолкнуло Вольфа к насилию над своей дочерью. Маленькая Бет Энн, которая всегда хранила в душе тайную обиду на мать, наконец, поняла… и простила.
— О, мама, — прошептала Бет Энн, — что же мне делать?
Она бы никогда не согласилась с чудовищным планом Вольфа выдать ее за Бобби Барлингса, но какое новое насилие может вызвать отказ? Прислушается ли Роберт Барлингс к ее мольбе о помощи или он окончательно намерен обеспечить своего мальчика всем, что мило его сердцу, даже принеся в жертву Бет Энн? Она поежилась и ударила кулаком в запертую дверь, взывая о помощи. Может, хоть кто-нибудь придет? Повернувшись, она прижалась плечом к двери и попыталась восстановить свое прерывистое дыхание. У Бака бы не хватило ума возразить Вольфу, и Бет не знала, сколько времени уйдет у них на вызволение увязшей кобылы. Они могли вернуться в любой момент! А что касается Зака Медисона… Бет Энн вздрогнула, когда вспомнила о крови на его руке. Вольф мог бы убить его! Она пыталась унять свою ярость из-за обмана Зака, но была слишком напугана, чтобы чувствовать что-то еще, кроме боли. Нет, незнакомец, которого Бет знала как Зака, получил то, что хотел, да еще возможность спокойно уехать. Мужчина, которого она любила, был лишь мифом. Бет могла рассчитывать на Зака не больше, чем на карету, полную местных полицейских, ехавших, чтобы освободить ее из импровизированной темницы.
Бет должна рассчитывать только на себя и в этом не было ничего нового.
Она пробралась на ощупь в заднюю часть кладовой к бочонку с водой, попила, оделась и заплела волосы в небрежную косу. Когда она выберется отсюда, нужно будет привести себя в порядок. Бет знала, что задвижка на двери тяжелая и крепкая, поэтому она разбила банку консервированных персиков и принялась за работу, надрезая кожаную дверную петлю осколком стекла.
Прошли минуты, часы, целая вечность. Пот катился по лбу Бет. Под мышками на кофте появились мокрые пятна. Наконец, ей почти удалось перерезать нижнюю петлю. Вдруг острый осколок стекла выскользнул из руки и порезал кончик пальца. Бет в отчаянии вскрикнула, затем сунула порезанный палец в рот. В тишине она услышала отдаленные крики, стук копыт и в страхе застыла. Па!
Бет Энн отскочила в темноту, свернулась от страха калачиком, прижавшись спиной к стене. Крепкий запах чеснока и специй ударил ей в нос, и желудок задрожал в приступе тошноты! Взглянув вверх в темноту, она услышала приглушенный топот на веранде, громкие голоса, которые ей не удалось узнать… и, затем, выстрелы!
Испуганная Бет Энн замерла. Что делает па? Она подумала о Баке и пожалела, что всегда была нетерпелива и груба со стариком. Конечно, па не?.. Девушка с трудом сглотнула. Она была следующей? А что если Роберт Барлингс не согласился со свадебными планами Вольфа? Он тоже мог пасть жертвой насилия со стороны па?
Бет Энн заставила себя подобрать осколок стекла и начала резать снова. Ее не найдут сидящей в этой темной норе, словно испуганную мышь! Отбросив свои страхи в сторону, Бет сконцентрировала все свое внимание на работе.
Наконец, петля поддалась. Почти рыдая от облегчения, Бет стала оттягивать нижний угол тяжелой двери от косяка. Верхняя петля и задвижка все еще были на месте, но если бы Бет удалось хоть чуть-чуть поднять низ двери, она могла бы протиснуться через…
Вот! Девушка просунула голову и плечо в открывшееся пространство, а затем стала извиваться, толкать себя вперед и продвигаться, благодаря скользкой жирной грязи на полу, послужившей смазкой. С последним страшным усилием Бет стала вырываться на свободу, обдирая себе кожу и, наконец, выбралась из чулана!
Задыхаясь, Бет вскочила на ноги и оглядела пустую кухню. Ее слух сейчас мог уловить малейший звук. Ничего. Это было еще хуже, чем яростные крики па.
Бет нервно призвала на помощь все свое самообладание. На этот раз никакого укладывания вещей — только побег от сумасшедшего. Никаких лошадей, они все равно разбежались. Она должна убежать своими ногами. Виски Джин подскажет, что делать, а Бет Энн как-нибудь найдет ее.
Слегка дрожа, она бросилась к кухонной двери, которая была прикрыта навесом веранды, и осторожно выглянула наружу только для того, чтобы глаза после темной кладовой привыкли к яркому дневному свету, заливавшему замусоренный водным потоком передний двор. Быстро моргая, все еще ощущая дрожь, Бет прикрыла глаза ладонью и сделала шаг вперед. Безопасная зона, обеспечиваемая навесом, осталась позади. Девушка подняла юбку и побежала по пологому склону к небольшому пролету лестницы основной веранды. Она могла выбраться на дорогу, как только первый изгиб реки…
Обогнув угол веранды, Бет замерла, испуганно вскрикнув.
Вольф Линдер лежал на спине, безжизненно разбросав руки и ноги. Его невидящие черные глаза уставились в небеса, которые он никогда не видел. Два пятна кровавых краснели на его груди, а кольт валялся в грязи рядом.
— Па?
На одеревеневших ногах она двинулась вперед, но больше не имело смысла соблюдать осторожность. С изумлением Бет склонилась и подняла кольт отца. Он оказался тяжелее, чем она ожидала. Бет ничего не чувствовала: ни облегчения, ни удовольствия, ни даже сожаления — только легкое любопытство, которое быстро исчезло, когда кровь больно застучала у нее в висках. Ни о чем не думая, Бет закрыла отцу невидящие глаза, выполнив тем самым последний долг.
А потом ее начало трясти.
Отступив назад, Бет опустилась на нижнюю ступеньку веранды. Ее глаза оставались сухими. Она по-прежнему сидела неподвижно, когда появились всадники.
С большого расстояния Бет разглядела шерифа Николса. Он осмотрел Вольфа Линдера, затем прикрыл его принесенным из дома одеялом. Бет смутно заметила, что сама сшила это одеяло. Рядом оказались и Бак и Роберт Барлингс, и муж Китти, и еще какие-то мужчины, которых Бет не знала. А кольт из ее рук взял Зак.
— О Боже, ангел, — сказал он голосом, который Бет с трудом услышала. — Мне нельзя было оставлять тебя. Прости. Я не должен…
Равнодушная, онемевшая, Бет улыбнулась.
— Вам придется поехать со мной, мисс Линдер, — шериф Николс стоял рядом с Бет, жестко сжав губы. — Вы арестованы по подозрению в убийстве.