Центральная ставка военного штаба императорской армии и координационный центр полевой разведки расположились на извилистом берегу Арударьи, одного из полноводных притоков Нерулена, в глубине главного лагеря прибывающих войск. Пехотные полки все еще продолжали маршировать через степь, а арьергард ста пятидесятитысячной армады только–только выступил из Сианя, сопровождаемый частью союзных манеритских туменов. Имперская кавалерия, поверенные тайпэнто Мори, полководцы из самых влиятельных семей и отряды их родовых воинов уже расположились в роскошных шатрах вдоль устья реки. Инженерные роты, чтобы не придаваться праздности, возводили вокруг лагеря третью линию укреплений, ракетные батареи и осадные полки окапывались и тренировались в преддверии похода на Кемерюк. Нукеры вассальных каганов собирали сведения для императорских офицеров, юртджи и диверсанты готовились к отправке на первые боевые задания. Армейские алхимики, кузнецы, лекари, скорняки, оружейники, пекари и писцы при поддержке интендантов и обозных команд обустраивались в надежных времянках. Отдельным огороженным кварталом на территории стоянки выделялись красные войлочные купола, под которыми скрывались игорные заведения, публичные дома, офицерские закусочные и, пока еще пустующие, трофейные шун–я.

С утра до вечера внутри лагеря и за его границами маршировали отдельные десятки и сотни. Солдаты и офицеры подгоняли броню, чистили оружие, подбивали новые сапоги, тренировались в рукопашных схватках, верховой езде и стрельбе из самострелов. В обозах и передвижных кухнях проверялось и перепроверялось имущество, начиная от крепости тележных осей и колес, а также свежести смазочного дегтя, предназначенного для них, и заканчивая прочностью запасных мешков и состоянием бумажных запасов походной канцелярии. Тайпэны, заезжие каганы и чиновники охотились на сайгаков, просчитывали план предстоящей компании, рубились в показательных поединках и играли в каргёцу.

Состав армии был достаточно молодым, лишь пятая часть простых воинов и офицеров отслужили в гарнизонах более десяти лет, а в военных походах участвовала только половина из них. Тем не менее, сомнений в конечном результате компании не было ни у кого, а некоторые даже считали происходящее легкой прогулкой за славой, богатством и уважением. Седоусые солдаты и опытные ветераны из разных «вспомогательных» служб лишь вздыхали или лукаво улыбались, слыша такие разговоры. По собственному опыту, они прекрасно знали, что первые серьезные бои быстро вправят мозги гордецам, и очистят ряды войска от неудачников и глупцов. А пока, короткое затишье перед бурей давало всем шанс на то, чтобы передохнуть и собраться с силами.

Пройти на территорию огороженного квартала командования, развернутого в центре лагеря, можно было, только предъявив специальную пайцзу из нефрита с изображением дракона или пропуск, заверенный семью печатями. Это правило не распространялось только на тех, кто постоянно проживал в одном из здешних шатров или юрт. Наемникам Шун Кая в этом вопросе повезло. Человек, жизнь и имущество которого, охраняла их без малого сотня, был вхож даже в приемные Золотого Дворца, так что никаких проблем с перемещением по военному стойбищу ни у командира купеческих солдат, ни у его подчиненных не возникало.

Проверив своих парней, развлекавшихся в одном из алых шатров, а также тех, кто заступил в караул, Шун Кай как раз возвращался обратно, когда чей–то голос неожиданно окликнул рослого наемника. Обернувшись, бывший солдат дома Гжень не сразу узнал молодого полководца в добротной броне, стоявшего в нескольких шагах позади. Но вглядевшись в юношеские черты лица, Шун невольно вспомнил эту мягкую улыбку, лишенную всякого подтекста, и спокойный уверенный взгляд, способный, как помнил наемник, в одно мгновение обжечь презрение и злобой, а уже в другое даровать искреннюю признательность и восхищение.

- Тайпэн Хань! — спина своенравного и свободолюбивого воина согнулась легко и непринужденно, выражая всю ту безграничную долю уважения к молодому вассалу Императора и бывшему дзи, которую испытывал Кай. — Не чаял увидеть вас вновь, да еще здесь! Меня уверяли, что вы сгинули в степях в начале прошлой зимы!

- Поверь мне, боевой друг, так оно и было, — весело отозвался Ли, отвечая на поклон наемника склоненной головой, после чего немногочисленные свидетели этой сцены стали бросать на Ханя удивленные взгляды, не столько от его имени, прозвучавшего вслух, сколько из–за «чрезмерной» вежливости полководца. — Но столкнуться с тобой в этом месте, мне столь же неожиданно, как и тебе. Разве Гжень участвуют в этом походе?

- Я давно уже не служу упомянутому клану тэккэй, — пояснил Шун Кай. — После осады Ланьчжоу, как и большинство моих друзей, я разорвал свой договор с Гжень и перешел на работу к дому Кун Лай. Так уж вышло, что именно Кара Дэн, чьей охраной я поставлен руководить, представляет свою семью при штабе этой армии. Кун Лай — единственный поставщик «мелкого» довольствия, обладающий разрешительной грамотой от самого Императора и допущенный в это войско на все время его существования.

- Понимаю, — кивнул Ли, сразу же вспомнив об основной деятельности купеческого попечителя Дэна в деле Служения Нефритовому престолу. — Удачное совпадение.

- Еще бы, — хитро прищурился Шун Кай.

- Похоже, что сами предки предопределили нашу встречу, — если бы не прямодушие, с которым говорил Хань, его можно было бы заподозрить в язвительном сарказме. — Я должен признаться, что немного заплутал, и как раз собирался спросить кого–нибудь о дороге к шатру главного штаба. Как вновь прибывшему тайпэну, мне следует доложиться и представиться командующему.

Лицо Шун Кая мгновенно закаменело.

- Не думаю, что он будет рад этой встрече. Совет полководцев, собравшихся здесь, с дозволения Единого Правителя утвердил единоличное право руководства за тайпэном Кара Сунем из рода Юэ, дядей погибшего тайпэна Сяо Ханя.

- Немаловажная новость, — согласился Ли, тоже перестав улыбаться. — Но она не снимает с меня моих обязанностей. Надеюсь, ты не откажешь мне в короткой прогулке и тихом разговоре, пока мы будем идти к командному пункту.

- Не откажу, — с пониманием откликнулся Кай.

Рука об руку, воины зашагали в сторону многоцветных хвостатых знамен, развивавшихся на вершине холма неподалеку. Шун, не без интереса отметил, что вопреки всему, что он видел ранее, и тем слухам и разговорам, которые ходили об опальном тайпэне после осады Ланьчжоу, в этот раз Ханя не сопровождала ни одна из его ручных кровопийц. Но, несмотря на все свое любопытство, задать прямой вопрос, наемник так и не решился.

Неспешный путь к ставке командующего не занял и пятой доли часа, но за это время Кай успел рассказать о многом. Наемник щедро делился с Ли информацией, понимая, что для большинства остальных слуг Императора тот по–прежнему будет отвергнутым преступником, не заслуживающим ни уважения, ни внимания, ни даже простого разговора. Однако Кай был в Ланьчжоу и своими глазами видел то, что там происходило. Он обязан был Ханю жизнью и спасением от несправедливого суда Анто Гьяня, обязан за то, что Ли сумел удержать его руку от опрометчивого поступка во время смуты, посеянной Мун Гженем, и Шун привык возвращать свои долги.

Состав армии, имена полководцев, последние сведения разведки — все, что знал Кай, узнал теперь и Ли. Наемник видел, что опальный тайпэн хмурится и думает о чем–то очень серьезном. Ни на секунду телохранитель Кара Дэна не поверил, что визит Ли случаен, и в чем бы не заключалась его миссия, Шун готов был его поддержать.

У входа в большой деревянный сруб, сложенный из тонких бревен, обтянутых кожей и полотном, они остановились, чтобы переговорить с родовыми воинами Юэ, охранявшими покой командующего. На лицах потомственных солдат, чьи предки служили еще династии Чжу, не отразилось никаких эмоций, когда они услышали имя Ли, но, к сожалению, нельзя было надеяться на столь же сдержанную реакцию и от самого Кара Суня. Тем не менее, Хань был неумолим в своем решении, как и всегда.

- Надеюсь, будет несложно сделать так, чтобы большинство тайпэнов и чиновников оказались в этом шатре в самые ближайшие минуты? — спросил Ли, уже собираясь прощаться.

Шун прекрасно понял его намек, и быстро кивнул. Свет закатного солнца окрасил армейский лагерь в тревожные багровые тона.

Только ежедневные отчеты и доклады разведки, ложившиеся на стол к командующему новой Закатной армии, позволяли тайпэну Кара Суню в полной мере ощущать и понимать картину происходящего. Масштаб действа и размеры порученного ему войска до сих пор поражали воображение императорского полководца, но потомок династии Чжу не испытывал страха, скорее лишь заслуженную гордость и стремление оправдать выбор братьев–вассалов.

Основой этого похода, предрекавшего очередную ступень славы и величия Империи, Сунь видел в правильном снабжении, дисциплине и мобильности. Армия противника была малочисленна, в сравнении с имперскими полками, но на четыре пятых состояла из легкой стрелковой кавалерии. Контроль над территорией и охрана тыловых частей в подобных условиях были жизненно важными факторами для сохранения всего войска в боеспособном состоянии. К счастью, милостью предков, в этот раз на стороне Нефритового трона было достаточно манеритских нукеров, способных сопровождать обозы и совершать набеги на улусы врага, тем самым, сдерживая часть его сил возле родных кочевий. Все остальное должно было решиться за счет грамотной организации и четкого графика караванных перевозок. По последним донесениям вся амуниция, доспехи, оружие и припасы, затребованные тайпэном Сунем из военных складов центральных провинций, уже прибыли в Сиань. Кроме того, ставка Закатной армии получила в свое распоряжение все, что имелось в провинциях Хаясо и Хшмин. Если бы не события позапрошлого года к этим ресурсам добавилась бы значительная доля из запасов Тай–Вэй, но после действий тайпэна–самозванца в Ланьчжоу, возможности городов Степного Шляха оказались сильно занижены, и даже Сычуянь не смог выставить полной доли лошадиных кормов и лекарственных зелий.

Разведчики и юртджи каганов обещали уже на днях доставить топографические рисунки местности вокруг Кемерюка и схемы его оборонительных сооружений, которые так жаждали заполучить инженеры и офицеры осадных полков. Это позволило бы начать разработку плана штурма уже на марше. Наметкой самого перехода к вражеской столице тайпэн Сунь занимался лично. Первоначальную идею двигаться по старой вунгайской дороге, командующий отверг сразу же. Остатки заросшего тракта, мощенного серым бутовым камнем, хоть и пролегали в самых удобных местах, но, тем не менее, имели на своем протяжении несколько опасных и узких участков, стиснутых между солончаков и пустынных проплешин, весьма редких для степного пейзажа. Обходной маршрут был длиннее, труднее и безопаснее, а терять доверенных ему солдат Сунь собирался только уже на стенах Кемерюка, и, разумеется, после того как с этими укреплениями изрядно поработают осадные машины императорских мастеров.

После продолжительной утренней тренировки и веселой охоты в компании других полководцев, Сунь посвятил оставшееся время обильному обеду, чтению и упражнениям в каллиграфии. К вечеру командующий уединился в штабном шатре, чтобы еще раз проверить и рассчитать маршрут движения частей авангарда, которые он намеревался отправить в путь уже в начале следующей недели. Вычисляя по карте расстояние между местами будущих стоянок при помощи линейки и измерительного «шага», тайпэн делал записи и расчеты в своем походном блокноте, украшенном полудрагоценными камнями и окладом из красной меди. Тихая поступь дзи и бряцанье оружия невольно отвлекли внимание Суня от процесса, упомянутого выше. Побеспокоить тайпэна в такое время мог только либо гонец с важным донесением, либо кто–то с немее срочным делом. Никого другого верные телохранители рода Юэ сюда попросту бы не выпустили.

- Хозяин, — в отсутствии посторонних глаз Сунь и его люди не стесняли себя формальностями, поклоны и витиеватые обращения, принятые при дворе и на военных советах отметались ими легко и непринужденно. — В лагерь прибыл новый тайпэн и желает засвидетельствовать тебе свое почтение.

- Именно так? — задумчиво поджал губы Кара Сунь, уловив из слов телохранителя гораздо больше, чем могло бы показаться на первый взгляд.

Тайпэны свидетельствовали почтение лишь двум типам людей — своим повелителям и учителям. Все остальные были ниже их по социальной лестнице, а с равными принято было просто обмениваться пожеланиями удачи. И лишь в одном случае тайпэн мог выражать почтение к тайпэну, с которым еще даже не был знаком.

- Это тот, о ком я думаю?

- Да, хозяин, — закаменевшее лицо воина могло обмануть любого, но не Суня, видевшего, как озлобленно сощурились уголки глаз на лице у дзи, и как сильно сжимает его рука рукоять длинного широкого меча. — Только одно твое слово…

- Он слуга нашего Императора, — потомок Йотоки успокаивающе поднял руку с пером. — По крайней мере, он имеет право получить то, чего хочет. Но большего я и не собираюсь ему давать. С ним есть свита?

- Никого.

- Странное возвращение из небытия, но лучше усиль караулы и собери дежурную сотню в полном боевом облачении в соседнем шатре.

- Будет исполнено.

- Тогда проси гостя через две минуты.

Перед появлением нежданного посетителя, Сунь убрал со стола бумаги и подпоясался мечом в изукрашенных ножнах. Это была почти точная копия того клинка, которым в свое время был удостоен от Императора мудрый Коба Юэ, последний независимый правитель Чжу и будущий тесть Ночной Кошки Пограничья.

Тайпэн Ли Хань, вошедший в большую совещательную комнату в сопровождении двух воинов Юэ, оказался очень молод и вправду так похож на покойного Сяо, что Сунь с трудом сумел сдержать безразличие на лице, стиснув со злостью зубы. Опальный полководец держался достаточно сдержано и достойно, а легкая бледность на щеках и скованность движений говорили о травме или болезни, перенесенной им совсем недавно. Чем в действительности занимался Хань в последние полгода, Сунь не знал, но возвращение бывшего самозванца вопреки всем слухам о его смерти и исчезновении, несомненно, свидетельствовали о том, что случилось что–то важное. Однако для кого именно это было важно, командующий Закатной армии еще собирался разобраться.

Поклон и слова, с которыми Ли обратился к Суню, были знаками почтения младшего к старшему. В иной ситуации урожденный Юэ оценил бы скромность и вежливость военачальника, вышедшего из низшего сословия, но сейчас слишком много личных эмоций и переживаний мешали Суню быть объективным.

Начинать разговор с гостем, командующий не собирался. Неписаные правила позволяли ему игнорировать само присутствие Ли и не обязывали к каким–либо подвижкам со своей стороны. Тем не менее, Сунь знал, что Ханю придется рассказать, зачем и как он здесь оказался, не имея дозволительных бумаг от тайпэнто или Императора. Запрет на свободное перемещение все еще действовал, и Кара Сунь, как верный вассал Нефритового трона, намерен был задержать отступника, как только их беседа завершится.

- Я пришел к вам, чтобы закончить порученную мне миссию, — первая же фраза Ханя касательно причины его визита неприятно удивила командующего.

Если Ли всерьез подготовился и будет юлить, ссылаясь на распоряжения Мори, отданные ему ранее, справиться с ним законными методами будет на порядок сложнее.

- Эта миссия заключалась в том, чтобы разобраться с происходящим на западной границе и предотвратить возможный конфликт между свободными тиданями и подданными нашего владыки.

- В таком случае вы уже не справились, — не удержался Сунь, по–прежнему не покидая плетеного кресла во главе пустого стола, — военные действия санкционированы Императорам, а в Кемерюк и каганам тиданей отправлены официальные уведомления. Конечно, было сомнительно, что вам удалось бы справиться с такой задачей, особенно ввиду вашего ограниченного опыта, но в целом, обвинить в этой явной неудаче вы можете только себя.

- Войну еще можно остановить, — что–то в холодных глазах Ли настораживало Суня, но он никак не мог понять что именно.

- У нас произошла уже почти дюжина крупных стычек с кочевниками, — отрезал потомок южных царей. — Две сотни наших убитых воинов и больше трех сотен с их стороны. Не считая мелких инцидентов и результатов деятельности шпионов и убийц. Не думаю, что теперь это колесо смерти сумеет остановить что–либо, кроме желания Избранника Неба.

- И все же я попытаюсь, — на губах у Ли появилась какая–то бесшабашная улыбка. — Как воплощение воли Единого Правителя, коим является каждый из нас.

- В вашем случае, это очень ограниченное воплощение, — не смог не напомнить Сунь.

- Что не снижает его главной ценности, — раздался от входного полога голос Пай Куаня.

Старый тайпэн с длинными седыми усами и клиновидной бородкой, опускавшейся до середины груди, вошел в шатер, опираясь на плечо Мэй О–намя, еще одного из имперских полководцев, постоянно находившегося при штабе Закатной армии. Лишь возраст и физическая слабость тела не позволили Куаню занять место командующего войсками, и Сунь не забывал об этом, одновременно уважая и ценя советы старика, но и памятуя о давнишней вражде между родами Юэ и Ханкой, вяло тлеющей уже не одно поколение.

- Вижу, новость, оббежавшая весь лагерь, не оказалось пустой болтовней, — опустившись в свободное кресло, Пай с интересом принялся разглядывать Ли, продолжавшего стоять в центре комнаты в окружении рослых бойцов Кара Суня.

Мэй О–намь отошел к невысокому столику в углу помещения, взял с него глиняный чайник с деревянной ручкой и поставил сосуд на жаровню. Открытый пакет из вощеной бумаги, наполненный ароматной смесью чая и каких–то душистых трав, тайпэн оставил на столешнице в ожидании, когда вода закипит.

- Теперь осталось лишь отобрать другие зерна, не порченые личинками, — усмехнулся О–намь, возвращаясь к креслу Куаня.

- Этим я и пытаюсь заняться, — ответил Сунь, окончательно беря свои чувства под контроль, ведь теперь в присутствии других вассалов Императора допускать ошибок, он уже не имел права.

Слишком многие из тех, кто был сейчас в этой ставке, да и из тех, кто оставался в столице, с огромной радостью воспользовались бы слабостью тайпэна Кара Суня, поддавшегося эмоциям при исполнении долга. Это была бы идеальная возможность впоследствии сместить его с должности командующего ближе к концу похода, лишая его и славы, и предначертанной победы.

- Боюсь, мы пропустили начало, и кому–то придется сейчас повториться подробности о цели визита… слуги нашего повелителя, — заметив, как осторожно Пай подобрал слова для обозначения Ли, Сунь немного расслабился.

Если вместо привычного «брата–вассала» или обращения по имени прозвучало столь витиеватое выражение, то это было определенным знаком. Раз старик Куань был не готов оспорить официальный статус «неприкасаемого», к которому принадлежал Хань, даже ради того, чтобы насолить Кара Суню, то это лишало молодого тайпэна всякой твердой позиции. Ни один другой императорский вассал, находившийся в лагере, не обладал достаточным авторитетом, чтобы открыто спорить с командующим. Был только один человек, способный сравниться с Пай Куанем, но в его позиции Сунь не сомневался.

- Упомянутый вами человек, высокочтимый тайпэн, как раз говорил мне о том, что явился сюда, дабы завершить порученное ему замирение народов по обеим сторонам западной границы, — чуть–чуть насмешки были здесь не лишними. — Вам случайно не кажется, как и мне, что он слегка припозднился?

- Давайте выслушаем его точку зрения, прежде чем составлять свою? — предложил О–намь.

- Не вижу в этом смысла, — ответил Сунь и тут же уточнил кое–что, дабы его словам не приписали несуществующий смысл. — Мы отправлены сюда вести войну, и наша миссия никоим образом не пересекается с задачами этого человека, тем более, что он явно не сумел с ними справиться, и теперь лишь пытается изобразить вялые попытки остановить неизбежное.

- Мои попытки не столь бессмысленны, как вам кажется, — перебил тайпэна Ли Хань.

От подобной наглости у Суня перехватило дыхание, а Куань закашлялся в кулак, явно пытаясь скрыть разобравший его приступ хохота.

- У меня есть все необходимое, чтобы заключить перемирие, одинаково выгодное обеим сторонам. Единственное, что может этому помешать — ваши поспешные действия и такие же поступки со стороны тиданьских каганов, и поэтому я прошу вас посодействовать мне хотя бы в некоторой задержке предстоящих сражений.

- Сколько же тиданьские тайша заплатили тебе за предательство Нефритового трона? — протянул Сунь, стараясь сдержать нейтральный тон, что у него почти получилось.

Лицо Ханя потемнело от прихлынувшей крови, рука полководца невольно потянулась к пустым ножнам цзун–хэ, и ответом на это стал шелест обнажаемой стали в руках у родовых солдат командующего.

- Это серьезное оскорбление, высокочтимый, — заметил Пай, переведя свой пристальный взгляд на Суня.

- Но он не имеет права требовать сатисфакции, — хмыкнул тот.

Тайпэн хотел сказать еще что–то, но, откинув полог, в шатер стали входить новые люди. Императорский полководец Бон Аянь, грузный немолодой воин, молча, прошествовал в дальний угол комнаты и буквально рухнул на стоявшую там лавку, прикрыв глаза, и будто бы сразу же провалившись в сонное забытье, откуда его так некстати вырвали. Ши Гкень из рода Овара напротив просто лучился любопытством, хотя и сдерживал себя, заняв свободное место неподалеку от жаровни. Еще один личный вассал Императора Лунг Йонь присоединился к стоявшему О–намю. Дзи и телохранители тайпэнов теснились в дверях. Раздвинув их плечом, в шатер проследовал купец Кара Дэн из дома Кун Лай, вереница чиновников из числа поверенных тайпэнто Мори, а также ни кто иной, как посол Кара Канг, посланник Джамухи Мукдэна.

- Мне, кажется, решать вопросы, которые сейчас здесь происходят, следовало бы более широким составом, — обратился к собравшимся тэккэй, обменявшийся до этого с Ли приветственными кивками. — Я ведь не думаю, что речь идет о чем–то меньшем, чем благо самой Империи?

- И все–таки сейчас это дело исключительно военного руководства, — сказал Сунь, грозно нахмурившись и не собираясь так быстро сдавать своих позиций. — Уверен, что вассалы нашего общего владыки вполне способны сами справиться с этим разбирательством, без вмешательства посторонних.

- Посторонних здесь нет, высокочтимый, — хмыкнул Пай, уводя из–под возможного удара расхрабрившегося распорядителя торгового дома.

- Хорошо, — сдерживая раздраженный тон, кивнул потомок первого властителя Чжу. — Тогда начнем по порядку. Как нам следует поступить с этим человеком, недвусмысленно нарушившим запретительные предписания в отношении своей персоны, и к тому же пытающегося теперь сорвать военное наступление Закатной армии?

- Разве мы не дадим ему высказаться, прежде чем начнем кидаться обвинениями? — слегка удивился О–намь.

- Как полководец ссыльного списка, он не имеет права говорить на военном совете, если только кто–то другой из вассалов Императора не уступит ему свой голос, — выбросил свой главный козырь Кара Сунь, со злорадной радостью отметив, что на лице у Ли начинает проступать неуверенность. — Разве кто–то из вас желает это сделать?

Он знал, на что следует сделать ставку. Одно дело с интересом наблюдать со стороны, и совсем другое взять на себя ответственность и разделить возможную участь обвиняемого. Ведь полностью ни один из них не был до конца уверен в целях и мотивах Ханя. Все это действо было для остальных тайпэнов откровенной забавой, но отнюдь не такой важной, чтобы рисковать собственной шеей и положением. Даже юный Овара, которого в этой ситуации Сунь опасался больше всего из–за непредсказуемости и горячности мальчишеского темперамента, опустил глаза и не решился сказать хоть слово, внимая доводам разума.

- А раз никто не спешит это сделать, то…

- Ну почему же никто? Например, это могу быть я.

Ядовитый голос, от которого невольно вздрогнул не только командующий, но и большинство остальных людей, находившихся в комнате, включая опального полководца, прозвучал из–за спин воинов, собравшихся у входа. Тайпэн Мао Фень, одетый в богато расшитый суо и элементы парадного доспеха, покрытого серебром, с ехидной улыбкой наблюдал за происходящим, привалившись к арочному столбу, и по какой–то причине до сих пор никем не замеченный ранее.

- Вы? — удивленно спросил Сунь, еще не веря до конца в то, что сказал толстяк.

- Я, — также односложно ответил Мао и, перехватив не менее потрясенный взгляд Ханя, пояснил. — Обычно этот мальчишка несет всякую благородную чушь, но послушать его стоит хотя бы ради того, что его вассальная клятва была не наградой, как для всех нас, а наказанием, дарованным за прошлые преступления.

Появление Мао Феня стало для Ли неожиданностью, а уж поддержка с его стороны вообще была способна поколебать уверенность Ханя в том, что он по–прежнему находится в плотском мире. Удивление бывшего дзи было таким же сильным, как и в четвертый день суда, проходившего в тронном зале Золотого дворца, когда назначенный наследник рода Синкай стал отвечать на вопросы обвинителя. Впоследствии Ли вполне доступно объяснили, что и как столь стремительно переменило позицию Мао. Но что могло двигать им сейчас? Конечно, толстый полководец был умен и острожен, этого у него было не отнять, но и заподозрить его во внезапном просветлении и бескорыстии тоже было довольно сложно. Следовало опасаться ловушки, кроющейся за таким вот «добрым» предложением.

С другой стороны, единственная трудность, которую Ли не учел при планировании этой встречи, только что благополучно разрешилась, и теперь все должно было развиваться лишь по подготовленному сценарию. А значит, уловки Феня теряли всякий смысл, чтобы он там не задумал.

Мао неспешно пересек зал, остановился напротив жаровни и, запустив руку в пакет, стал размалывать своими круглыми пальцами горсть чая над кипящей водой.

- Полагаю, в одном мой брат Сунь все же прав. Происходящее есть дело личных слуг Единого владыки, и остальным следовало бы сейчас покинуть это место, — сказал Фень, не оборачиваясь. — Сделать им это, я предлагаю немедленно. Надеюсь, что если что–то и случится, то уж пятеро вассалов Императора сумеют справиться с одним безоружным противником, особенно если уважаемый Пай поможет им советом, а я также буду поддерживать их всей своей широкой душой.

Тайпэн Бон, дремавший в своем углу, приоткрыл левый глаз и пробасил громким командным голосом, хорошо поставленным за долгие годы руководства гарнизонами и армейскими частями.

- На выход! Все! Быстро!

Чиновники и солдаты, оглядываясь, потянулись обратно к дверям. Дэн и Канг, шедшие в конце, были не слишком довольны, но успели бросить Ли еще несколько ободряющих знаков. Воины Суня смотрели только на своего хозяина, но командующий был солидарен с остальными тайпэнами и резким жестом приказал им оставить полководцев наедине.

- Не подпускать никого к шатру ближе, чем на тридцать шагов.

Некоторое время в совещательной комнате царила полная тишина, прерываемая лишь звуком чая, разливаемого в пиалы, и далекими командами десятников, выстраивавших кольцо охранения.

- Итак, — напомнил Фень, занимая место за столом справа от Суня. — Моему голосу есть, что сказать вам, братья–вассалы. Надеюсь, вы выслушаете это.

- Без радости, но с почтением, — ответил командующий на правах старшего.

- Война между тиданями и Империей подогревалась внешними силами, чья конечная цель низвержение Нефритового трона, — начал Ли, сразу заметив саркастичную улыбку на губах Суня, и то заинтересованное недоверие, с которым смотрели на него Пай и Мао. — Это те же силы, что устроили нашествие карабакуру на Тай–Вэй, и вероятно подбивают на вторжение с юга надменных Юнь. Они спровоцировали конфликт за земельные наделы между тиданями, ракуртами и мангусами, вынудив первых искать свободное место на территории манеритов. Кроме того, их агенты в лице проклятых монахов действовали внутри преступной сети ётёкабу, свидетельство чего можно будет отыскать в Сиане.

- Новости о вашей маленькой войне с этой группировкой разошлись по стране за прошедшую зиму довольно широко, — счел нужным вставить О–намь. — Многие другие провинции подверглись ревизиям столичных приставов, а гарнизоны крепостей инспектировались нашими собратьями и доверенными офицерами дворцовой стражи. Если угроза для целостности Империи со стороны ётёкабу и присутствовала ранее по недосмотру и слабости отдельных лиц, то теперь эта проблема полностью решена.

- Очень надеялся это услышать, — сказал Ли без всякого притворства. — Однако зерна были посеяны ранее, вражда между степными народностями вспыхнула достаточно ярко, и из–за моей непредусмотрительности вылилась в этот конфликт. Мне пришлось отлучиться на слишком долгий период, и я оказался не в силах остановить военные приготовления.

- Подготовка к походу началась еще до вашего отъезда из школы Ушань, — прихлебывая чая, заметил Мао, удивляя Ханя в очередной раз, как своей откровенностью, так и самой информацией, которую сообщал толстяк. — Не думаю, что кто–то всерьез рассчитывал на ваш успех.

- Это подтверждает полученные мною сведения, возле Нефритового трона тоже гнездятся агенты вражеских сил, плодотворно потворствующие их планам. Боюсь, как раз сейчас они намереваются нанести еще один удар прямо в сердце Империи, спровоцировав одновременно вторжение с юга и какие–то иные катастрофы.

- Вы забыли назвать имя нашего скрытного врага, — напомнил Пай Куань.

- Кумицо, — коротко бросил Ли, ожидая всяких понимающе насмешливых взглядов и издевательских уточнений.

Но вопреки предполагаемому поведению, полководцы сохранили на лицах предельную серьезность, включая даже Ши Гкеня, который был моложе самого Ханя.

- Доказательства, — потребовал Сунь, теряя остатки былой напыщенности.

- Свидетельство одного из оборотней, перешедшей под мою защиту, будет достаточным?

- Держите одного из этих перевертышей постоянно поблизости от себя? — старик Пай нахмурился и почему–то посмотрел в первую очередь на Мао Феня. — А не боитесь, молодой человек, что вами просто манипулируют?

Ли задавался этим вопросом еще с того момента, как они с Фуёко заключили этот странный союз. Магия оборотней действительно могла давно спеленать разум тайпэна и растворить его в море иллюзий, от которых не уберегли бы даже Таката и Ёми. Но он так ничего и не заметил, не увидел и не почувствовал. Паранойя не была среди любимых занятий Ханя, и он все же предпочел довериться зеленоглазой кумицо.

- Нет. Не думаю.

- А вот я боюсь, что кто–то просто пытается манипулировать нами, — вновь нахохлился Сунь, возвращая руководство беседой к себе. — И это пока никак не противоречит тому, в чем я намереваюсь вас обвинить. Пока, все что мы услышали, только слова. Ваши слова.

- Мои слова, — поправил командующего Мао и получил от того нелицеприятный взгляд. — К тому же не забывайте, тайпэн Хань выходец из дзи–додзё, а человеческие мечи Императора куются с изрядным запасом прочности от самого жуткого разложения.

- Хороших свидетельств у меня больше нет, если не считать предложения четвертой заинтересованной стороны, также отправившей со мной послание, адресованное напрямую Императору, — Ли совершенно не унывал, пока все развивалось предсказуемо и закономерно.

- Срединные царства? Это там вы пропадали? — попытался угадать Гкень.

- Нет. Данное послание — это слова клятвы того, кто не захотел стать очередной марионеткой в лапах у кумицо, и не хочет войны в пределах степного края, — драматическую паузу Ли решил не выдерживать, публика здесь была совсем не подходящей, а надавить на ее воображение он собирался совсем другими средствами. — Мне пришлось побывать в замке Камадо и поговорить с командующим Ло–тэн, чью армию кумицо хотели вновь выдернуть в наш мир, сея хаос и разрушения.

- Бред! — взорвался Кара Сунь. — Нам всем известно о происках кумицо в войне с карликами, и мы еще могли поверить в те первые ваши заявления, но сказки о демонах из–за края мира и прочую чушь оставьте при себе!

- Это не ложь, тайпэн, — останавливаться и оправдываться сейчас было уже нельзя, и Хань продолжил давить. — Шаарад рад–Данши желает заверить Единого Правителя, что больше не имеет вредоносных намерений относительно Империи, и оказался достаточно последователен в проявлении своей доброй воли, чтобы отправить со мной небольшой отряд своих воинов. Две сотни, на случай если мне понадобится решить какую–то проблему силовыми методами.

- Неужели? — расхохотался Сунь. — И где же ваша демоническая армия?!

- Выгляните наружу.

Смех оборвался на вдохе, глаза тайпэна из рода Юэ удивленно расширились, а остальные полководцы взирали на Ли как на опасного сумасшедшего. Его полное спокойствие и уверенность лишь подливали масла в огонь. Мао Фень незаметным движением вытащил из–за пояса своего суо нефритовые четки со странными иероглифами, украшавшими полированные шарики.

- Прошу вас.

После еще одного короткого обмена взглядами, О–намь и Гкень двинулись к входному пологу. Первое, на это обратили внимание тайпэны, едва переступив порог, была пугающая абсолютная тишина. Вечерние сумерки уже уступили свои права ночному времени, и над полевым лагерем мерцала лишь россыпь звезд и нарождающаяся луна. Но на всем остальном пространстве огромного стойбища не было видно ни одного алого огонька. Не было поблизости и оставленной стражи, да и вообще хотя бы какого–нибудь живого существа.

Руки полководцев легли на рукояти мечей, когда ниже по пологому склону холма между шатров, в которых проживали слуги, появилась высокая массивная фигура с длинными руками и глазами, сияющими золотыми отблесками. Вслед за первой тварью со всех сторон стали появляться другие.

О–намь и Гкень вошли обратно в совещательный покой, пятясь спиной вперед и выставив перед собой обнаженные острия клинков. Никто из остальных тайпэнов не стал задавать вопросов, по бледным лицам имперских вассалов все итак становилось понятно. Ли невозмутимо приподнял левую бровь, ожидая продолжения отрепетированной пьесы.

Откинув тяжелую войлочную занавесь и пригнув рогатую голову, в шатер степенно вошел Куанши. Тайпэны вскочили со своих мест, включая старика Пай Куаня, и, выхватывая мечи, отступили к стене. Странным образом именно Мао Фень оказался ближе всех ко второму выходу в дальнем конце округлого зала. Впрочем, из–за этой занавеси навстречу военачальникам уже появились оскалившиеся къёкецуки.

Сын Шаарад остановился рядом с Ханем и, буравя оцепеневших людей своими жуткими бездонными глазницами, вяло поинтересовался:

- Надеюсь, эти глупцы тебе уже отказали, и я могу их просто убить?

- Вообще–то, они еще не сказали своего последнего слова, — ответил Ли с явным намеком для своих коллег.

Лишь одно в этой ситуации можно было сказать с уверенностью, Нефритовый престол не ошибся с выбором командующего для Закатной армии. Даже в таком положении Кара Сунь сумел сохранить не только здравомыслие, но и силу духа.

- Просто запугать нас недостаточно, чтобы убедить в своей правоте. Я не готов верить словам того, кто якшается с демонами и кровопийцами, только потому, что он может меня убить. Мы слуги Императора и ставим его благополучие превыше собственных жизней.

- Слова упертого идиота, — рыкнул Куанши, но Ли безошибочно распознал голос Йотоки, обращенный к одному из собственных потомков.

- Тогда давайте поверим, — Мао выглядел куда более спокойным, чем остальные, хотя нефритовые шарики в его левой ладони щелкали не переставая. — Если уж не словам Ли Ханя, так хотя бы собственным глазам. Итак, армия Ло–тэн действительно прислала сюда свой передовой отряд, а ее командир, допустим и вправду, направил послание к Императору через опального тайпэна. Какая демоническая хитрость здесь скрывается, и почему порождениям зла невыгодно, чтобы мы сцепились с тиданями на потеху им всем, я не знаю. Возможно, здесь действительно имеет место противостояние с кумицо, желающих обратного хода вещей. Но зато, я точно вижу, что не все древние сказки оказались враньем, и вторжение из–за края мира куда более реалистично, чем думалось большинству из нас еще час назад. Не так ли?

Ответом Мао стали сдержанные кивки.

- Тогда позвольте спросить, что лучше для нас? Последовать предложению демонов сейчас, объединившись впоследствии перед их угрозой с теми же тиданями, которые, я уверен, пойдут на союз против такого врага весьма охотно. Или вызвать неудовольствие легендарной мерзости, ослабить себя боями с кочевниками, которых может и не быть, если Хань, как он уверяет, сумеет завершить миссию примирения, а потом оказаться перед угрозой демонического вторжения в одиночку и потеряв значительные резервы?

- Это все равно проявление слабости, — не стал так быстро сдаваться Сунь.

- Тогда, давайте ограничим Ханя по времени. Пусть добьется ухода тиданей обратно в степь в течение трех дней, — частота щелчков стало заметно меньше. — Если что, ударить по разбредающемуся войску Кемерюка будет гораздо проще. А если и нет, то мы ничего, по большому счету, и не теряем…

- Почему бы и вправду не подумать над этим, — поддержал толстяка старик Пай.

- Может все–таки быстрее будет просто убить их? — поинтересовалась Таката, чей голос не содержал в себе ни капли притворства или наигранности.

- У тебя есть три дня, Хань, — угрюмо прошипел Кара Сунь, опуская оружие.

Прохладный ветер за стенами штабного шатра приятно холодил лицо и дарил ароматы цветущей степи. В окружении своих верных соратников, Ли неторопливо спускался к подножию холма, где их поджидали Удей и Шархад.

- У нас есть три дня, — сообщил им тайпэн.

- И приглашение на завтрак от самого толстого бурдюка с гноем, какой мне приходилось видеть, — сочла нужным добавить Таката. — До сих пор не верю, что ты так легко принял его предложение.

- Он помог мне, может быть, случайно, но все–таки помог.

- Этот хитрый и дурно пахнущий увалень не лучшая компания, даже по людским меркам, — хмыкнула Ёми. — К тому же с него вполне станется попробовать подкинуть нам всем очередную пакость.

- Но с его помощью добиться желаемого выйдет гораздо быстрее, — не согласился Ли.

- В сравнении с тем, во что выродился род Юэ, бесспорно, — угрюмо поддержала его Йотока. — Не могу поверить, что мои потомки превратились в это. Все–таки кровь Чжу оказалась сильнее. Х–х–х… Он даже не попытался напасть.

- Прошло почти полтора тысячелетия, за это время ослабнет любая кровь. Вне летописей и хроник выживают лишь идеи и мечты, — отчего–то Ли невольно вспомнилось одно из любимых изречений мастера Азая По, наставника духовной стойкости дзи–додзё, человека дававшего своим ученикам смысл их существования.

- Можно отзывать моих сыновей и внуков? — спросил Шархад, которого людские проблемы интересовали еще меньше, чем къёкецуки.

- Да, и передай Фуёко, что она может убрать эти иллюзии. Я боялся, что они не поверят в то, будто бы мы разом сумели захватить весь лагерь, но у нее прекрасно получилось.

- Она очень старается, — улыбнулась чему–то Ёми. — Ей будет приятна твоя похвала.

- Кстати, мы могли бы сделать это на самом деле, — напомнил мангус. — Во всяком случае, шансы здесь были бы равные.

- Но эта армия еще нужна Империи, — напомнил Ли. — К тому же смерть всех этих людей доставила бы радость только кумицо. Да, надеюсь, вы не убивали всех стражников и тех остальных, кто вышел отсюда?

- Я пока еще не настолько стар, чтобы страдать склерозом, — рыкнул степной демон. — Отыщите их потом по шатрам и канавам.

- Тогда завтра встречаемся в условленном месте.

- Как и было оговорено, человек.