Ровно в восемь утра в двери герцогской спальни решительно и громко постучали. Когда на стук никто не ответил, они просто распахнулись, как от сильного толчка, и в комнату быстро вошел тот самый сухощавый военный, с которым Дан познакомился несколько дней назад как с имперским послом.
Решительно приблизившись к кровати, Грено одним движением сдернул со спящего мальчишки одеяло и громовым басом рявкнул:
— Пооооодъем!!!!
Не привыкший, что его беспокоят раньше десяти, Даниэль, подпрыгнул на кровати и вскрикнул — последствия «урока» еще не прошли. Он ошалело уставился на обладателя голоса.
— Минута на то, чтобы одеться, — скомандовал вояка тем же басом, только чуть потише. — Через шестьдесят секунд ты выходишь на тренировку, даже если останешься голым!
— Мне нужен Максимилиан! — капризно заявил в ответ Даниэль, ожидая, что Грено покинет комнату.
— Ты что, придворная дама, без горничной одеться не можешь? — прищурился Грено. — Минута пошла, будешь бегать голым!
Даниэль стал суетливо натягивать штаны. От спешки дело не ладилось. Подоспевший Максимилиан стал помогать мальчишке и получил «благодарный» нагоняй за то, что не успел появиться вовремя.
— Тьфу, позорище! — и не подумал скрывать свое отношение военный. — Младенец, сам одеваться не умеешь! Чтобы это в последний раз!!! Десять секунд осталось, шевелись!
Полуодетый Даниэль вспыхнул:
— Никуда я не пойду! И одеваться не буду! И не нужны мне никакие занятия! Я спать хочу!
— Ррразговорчики! — рявкнул Грено. — Твое время вышло!
Больше не давая Дану ни секунды на размышления, мужчина профессиональным движением опытного наставника сгреб мальчишку за загривок и, подталкивая перед собой, быстрым шагом устремился прочь из комнаты.
Максимилиан только и успел, что всунуть ему в руки башмаки. Даниэля повлекло вперед, как бревно во время паводка, и они очутились во дворе прежде, чем мальчик успел сообразить, что, собственно, происходит. Грено свое дело знал… Невыспавшийся и злой Даниэль все не успокаивался:
— Отпустите меня! Вы не смеете ко мне прикасаться!
На его вопли обернулись все, кто на этот момент был во дворе. Ближе всех к скандальному подростку оказались, облаченная в полотняные штаны до колен и свободную шелковую рубашку, принцесса и Лан, в точно таком же костюме. Комментировать увиденное они не стали — не успели. Грено справился сам:
— Отставить нытье!!! Эй, там, освежите-ка нового ученика, а то он никак не проснется!
Один из гвардейцев посольства, одетый точно так же как Лан и принцесса, с готовностью подхватил поставленное у колодца ведро, полное ледяной воды. Даниэль уже открывал рот, чтобы разразиться очередной тирадой, как… Вначале ему показалось, что его засунули в кипяток — так подействовала ледяная вода. Даниэль замолк, хватая ртом воздух и отфыркиваясь. Все его возмущение, как водой смыло. Точнее, ею и смыло. Он ошеломленно стоял посреди двора без рубашки, с башмаками в руках, и вода стекала с него тоненькими струйками. От изумления несчастный герцог не мог произнести ни слова. Так обойтись с ним… на глазах у всех… как далеко все это может еще зайти?!
— Обувайся! — невозмутимо скомандовал Грено и повысил голос: — А вы чего встали, бездельники? Вокруг замка бегом марш!!! Каро, двадцать кругов, Ланире десять, остальные вместе с принцессой двадцать! Пооошли!!!
— Есть, командир! — разноголосо и весело откликнулись «бездельники», и принцесса в их числе. Она невесть чему улыбнулась и сорвалась с места одной из первых, легко промчалась через двор и исчезла за воротами.
Даниэль поверить не мог. Он только сейчас заметил, КТО именно стоял во дворе, кроме Грено и его самого. И этот тип смеет так разговаривать с Ее Высочеством? Это шло в разрез со всеми доводами разума. И самое поразительное — вместо того, чтобы разгневаться, ОНА послушалась! На долю секунды Даниэль залюбовался фигурой девушки, грацией ее легких, уверенных движений. Но тут же разозлился — ОНА тут, чтобы сломать его жизнь! И этот… Грено действует по ЕЕ указаниям. Да он сейчас спал бы себе спокойно в своей постели, а не стоял посреди двора на виду у всех мокрый, как мышь! Если бы не ОНА! Тут взгляд Даниэля споткнулся о Лана. И он здесь…
Лан не смотрел на своего бывшего друга. Но явно не из-за деликатности. Он просто смотрел вслед убегающей принцессе. И тоже любовался. А потом помчался вперед. С каждой секундой набирал скорость и скрылся за поворотом, уже так разогнавшись, что обогнал нескольких молодых гвардейцев.
«Герцог» отвернулся в сторону и принялся молча выливать воду из башмаков. Штаны неприятно и холодно прилипали к телу.
— Для начала пять кругов! — снова занялся Даниэлем Грено. — Вперед! — В руках его невесть откуда появилась увесистая палка.
— Мне нужно переодеться, — сердито заявил Даниэль.
— Запомни, на любой приказ ты отвечаешь: «Есть!» Если я приказываю бежать, будешь бежать! — Та самая увесистая палка пришла в непосредственный контакт с теми местами Даниэля, что совсем недавно пострадали в кабинете принцессы.
— Уййя! — было неожиданно и больно. Про стыдно уже и говорить не приходится. Хорошо еще, что свидетелей во дворе не осталось — все убежали вслед за принцессой.
— Приказываю лететь, будешь лететь! Вперед!
Малиновый от стыда и гнева Даниэль кое-как натянул башмаки и побежал в том направлении, в котором скрылись остальные. От промокших насквозь штанов пробирал холод, не убранные волосы мокрыми прядями лезли в лицо и всячески мешались, мокрая обувь скользила, тело болело в разных местах после вчерашних злоключений. И в довершении всех бед Даниэль с удивлением понял, что не может пробежать и круга — выдохся. А ведь когда-то бегали с Ланом и побольше… опять Лан! — рассердился он не на шутку. Да что он привязался! Не был он мне другом никогда. Такой же, как и остальные… с титулом моим дружил… а сейчас у него рядом титул поважнее… — с горечью подумал он.
И тут же, словно услышав его мысли, Даниэля обогнала парочка — Лан рядом с Каролиной. Они бежали так, будто ни капли не устали. Ровное дыхание в такт шагам… принцесса, кажется, даже спрашивала о чем-то, и он ей отвечал. Оба его не замечали. Обогнали легко, будто старую клячу, и унеслись вперед.
— Кай Лан, отлично бегаете, — улыбнулась принцесса. — Не слышала, что в Пограничье в чести такие упражнения. Где научились?
— У циркача, — коротко ответил Лан. Опыт различных упражнений у него был немалый. Поэтому он уже ощущал, что скоро устанет — недавняя история оттаивала новыми и новыми порциями боли. И берег силы.
— Учился бродячему ремеслу, чтобы укатить, как припечет? — предположила принцесса, заметив про себя, как легко в очередной раз перешла на «ты» со своим новым другом.
— Нет. Мы вместе с Даном хотели узнать некоторые фокусы и секреты цирковых драк, — выдохнул фразу Лан.
— Судя по тому, что вижу, уроки пошли впрок лишь тебе? — спросила принцесса.
— Да, кайса, — коротко произнес Лан, сберегая дыхание. Впрочем, если бы он легко дышал полной грудью, все равно, не ответил бы длинней.
Между тем, Даниэль окончательно сбился с дыхания и почти остановился… Грено не оставил нового ученика одного, надеяться на его добросовестность было глупо. Опытный ветеран легко бежал метрах в пяти позади мальчишки, до времени не делая замечаний и приглядываясь. Даааа, не подарок. Ничего, молодой, научится!
Видя, что мальчишка выдыхается и замедляет бег, Грено легко преодолел разделяющие их метры и снова недвусмысленно «подогнал» ученика палкой по заду:
— Ты что, черепаха беременная??? — рявкнул он. — Быстрее!
— Я не могу! Быстрее! — прокричал мальчишка, задыхаясь от внезапной боли и обиды.
— Забудь эти слова, — непреклонно приказал Грено. — Для тебя их больше не существует! Дыши правильно, — он за плечо остановил Дана, заставив его идти шагом. — Два шага — вдох! Задержи дыхание на два счета. Два шага выдох! До того дерева, — он указал на чахлую ель метрах в пятидесяти, — идешь и дышишь, как я сказал, дальше бегом!
— Я не… — начал было Даниэль, но поймал суровый взгляд, и вместо возражений получилось само: раз, два — вдох… раз, два — выдох…Что случилось с его жизнью? Почему вдруг все поменялось? В сотый раз задавался он вопросом. Ведь раньше он легко мог обогнать любого в замке и на лопатки положить мог любого. Он был первым во всем! А сегодня… и вчера Герх… значит… значит, все это было неправдой! — Даниэль едва не споткнулся. — Они все притворялись! Пресмыкались перед его титулом! А теперь у него нет титула и он — ничто…
Все пять кругов Грено заставлял Даниэля то идти шагом, то снова бежать, не оставляя его ни на секунду, объясняя, как лучше рассчитывать дыхание во время бега, как ставить ногу, чтобы не подвернуть, и многое другое.
Все остальные за это время закончили пробежку и вернулись во двор замка. Когда Грено привел туда Даниэля, все уже разбились на пары и занимались фехтованием. Лан сражался против невысокого белобрысого парня из личной охраны принцессы, сама она уверенно атаковала другого телохранителя.
Поединок был труден для Лана своей непривычностью. Будь по иному, он вертелся бы волчком, заставляя противника накалывать воздух. Но сейчас… Примочки у Каро, конечно, королевские, но лошадиный стек все еще дает о себе знать.
Лан пропустил три укола. Плоховато. И она наверняка видела… потом приноровился к методу соперника, позволяя тому атаковать, но все же не допуская новых пробоин в защите.
Даниэль опять невольно залюбовался Каролиной. Посмотреть и правда было на что: раскрасневшаяся, с выбившейся прядкой волос и каким-то особым блеском в глазах, она была… такая… Тонкая блузка временами обтягивала точеную фигурку, подчеркивая очень женственные изгибы. И в то же время в ней чувствовалась сила. Никогда бы не подумал, что она может так здорово фехтовать, — отметил Даниэль, следя за рукой принцессы, и тут же отдернулся, как от огня. Вспомнил. Дальнейшие его размышления были прерваны Грено. И Слава Богу! Это отвлекло Даниэля от неприятных мыслей.
— Шпагу в руках держал? — спросил он, перебрасывая Даниэлю учебную рапиру. — В позицию! — тяжело дышащий после бега, Даниэль машинально поймал ее на лету. Держал ли он шпагу? Ха! Да он научился ей владеть раньше, чем стал ходить! Вот сейчас он покажет этому… Даниэль занял позицию и с прищуром посмотрел на Грено — попробуйте, попробуйте… — говорил его взгляд.
Грено не стал пробовать, просто атаковал. Какое-то время он проверял его защиты и грамотность движений, потом хмыкнул и легко проломил оборону несколькими точными ударами. Увенчанный шариком кончик учебной рапиры внушительно ткнул Даниэля под ребра.
Но вопреки всему, Даниэль не расстроился. Даже испытывал некоторый азарт. Давно с ним такого не было. С тех пор, как перестал фехтовать с Ланом, если быть точным. Поединки с придворной компанией были скучны и однообразны. Да, Даниэль неизменно выходил в них победителем. Теперь понятно, почему… радости от этих побед он не чувствовал. А сейчас, несмотря на явный проигрыш, было приятно — он смог какое-то время продержаться!
— Не безнадежен, — вынес вердикт Грено. И тут же отвлекся: — Каро! Несносная девчонка! Расслабилась? Темп! Стан, помоги Дэлло!
Один из сражающихся тут же оставил своего противника и атаковал принцессу. Каро только хмыкнула в ответ и уклонилась от шпаги нового противника. Теперь ей приходилось отбиваться сразу от двоих, расслабляться точно стало некогда. Спать надо по ночам, а не бумажки перекладывать… тогда и с темпом проблем не будет.
Даниэль чуть не открыл рот от изумления. Принцесса, которая одним только взглядом могла припечатать к полу, беспрекословно подчинялась какому-то… На этот раз он не удержался от вопроса, который мучил его с начала тренировки:
— А почему она… — легкий кивок в сторону принцессы, — тренируется вместе со слугами? — «Она» в это время как раз отбросила одного из нападающих назад и сама атаковала другого.
— Она тренируется не со слугами, а со своими гвардейцами, — отрезал Грено. — Тренировалась с самого детства и будет тренироваться до старости, потому что она — наследница престола. А значит, ОБЯЗАНА быть лучшей!
Даниэль озадаченно молчал. Должна быть лучшей… вот как… Такое простое решение не пришло бы ему в голову. А он, выходит, не лучший… и, судя по всему, «далеко не лучший». Внутри зародилось неприятное ощущение. Он взял шпагу, как показывал Грено, машинально повторял за ним какие-то движения, выпады, но прежний азарт пожух в нем, как жухнут листья, прихваченные морозом.
— Шпагу держи вот так. Основные защиты у тебя грамотные, но скорости и техники не хватает. И руки слабоваты. Небось, балду гонял в последний год?
Каро закончила тренировку и позволила себе несколько минут просто наблюдать. Взгляд притянулся в дальний угол двора. Ланире как раз в этот момент коротко и благодарно поклонился своему противнику, завершая поединок. Откинул со лба влажные волосы и на мгновение замер. Каро проследила его взгляд.
Он смотрел на бывшего друга. Глянул и сразу отвел глаза.
Каро вдруг поняла, что рука тянется к медальону. Трогает его…
«Шум праздника, музыка. На миг картинка из зала, наполненного карнавальными фигурами. И тут же в каком-то соседнем закутке двое мальчишек, верно, года три назад. Они протягивают друг другу костюмы, не костюмы даже, а две шкуры — рыси и кабана. Казалось, Каро слышит их смех и шутливую перепалку. «Давай, свинтус, натягивай свинью! Не, я кот, забыл разве? Свинья — твоя!».
Новая картинка, от которой Каро чуть не выронила медальон — так она была схожа с происходящим сейчас.
«Тот же двор. Уже подросший, как сейчас, Лан и Дан вместе атакуют Грено, а тот еле-еле справляется с ними. А она глядит на них. Правда, чуть-чуть больше на Лана».
«Вот о чем он мечтает… Нет, замечтался на секунду. Чтобы Дан был таким же другом, как прежде, чтобы они сражались и побеждали. Вместе. А она… Наверное, глядела бы на того, кто дерется лучше. Или не просто лучше? Или не дерется?» — Каро встряхнула головой, отгоняя рой лишних мыслей.
Лан, верно, что-то почувствовал. Взглянул на принцессу…
«В декабре старый герцог ушел на войну,
И оставил одной молодую жену!»
Хоровая кабацкая песня, полная звука оловянных кубков и крепкого притопа, хлынула ей в голову, вставая темной стеной между ней и мыслями Лана. Да так крепко, что принцесса поспешила еще раз тронуть медальон, разрывая связь. И все равно, в голове осталось эхо скабрезной песни, что звучит и в кабаке, и на речном пикнике, да вообще, везде, где пьют, не считая тосты.
«Вот умница, вот паршивец, — подумала она. — Явно читал Магический универсум. А уж главу «Защита, для не имеющих Дара», выучил наизусть.
В голове уже не было посторонних песенок, но слегка побаливало. «Говорила же мама, не трогай без нужды», — укорила себя она… и тут же снова нарушила это правило:
Напрасно Дану казалось, что принцесса его не замечает. Каро видела все и замечала тоже все.
Она уже смирилась с мыслью, что это сокровище теперь ее навсегда. И хотя с самого начала все, что связано с Даниэлем, вызывало у нее самое меньшее глухое раздражение, старалась оценить ситуацию объективно.
Откровенная слабость, избалованность и неумение держать себя в руках не вызывали в ней ничего кроме презрения. Ей чем дальше, тем больше казалось, что драгоценный будущий муженек безнадежен. Но делать из него нормального человека все равно придется. Ну, хоть отдаленно похожего… А потому «слушать» его придется. Каро поморщилась. Пока его эмоции вызывали лишь брезгливую гримасу. Думать драгоценная светлость не желала, самозабвенно предаваясь жалости к себе любимому. Ну что же, если урок не усвоен — его придется повторить. Ууу, сокрооовище… спасибо, мамочка!
Грено гонял и проверял Дана еще минут сорок. Тренировка уже закончилась, и двор опустел. Ушли гвардейцы, увели с собой Лана, убежала заниматься делами принцесса. Наконец Грено отпустил и Даниэля, грозно напомнив, что если завтра ему снова придется поднимать лентяя с кровати, бегать он будет не пять кругов, а все десять.
В комнате заботливый Максимилиан помог хозяину принять ванну, позавтракать, а больше они ничего и не успели — за герцогом явился один из привезенных принцессой учителей и забрал его в комнату, отведенную для занятий.
На этот раз Даниэлю повезло, особо мучить его не стали. Пожилой и упитанный кай профессор побеседовал с ним полчасика, делая пометки относительно его знаний в своей книжице. Потом рассказал, чем займутся они в ближайшем будущем (Даниэля разморило, и он откровенно зевал), и отпустил с миром.
Этой ночью Даниэль долго ворочался в своей кровати. Мысли совсем уже бесцеремонно вертели им, пользуясь тем, что он не в силах был их отгонять. Хотелось плакать, но слез не было. Зато в груди болел и нарастал тяжелый комок.
Утром, разбуженный Максимилианом, «герцог» почувствовал себя совершенно несчастным. Вдобавок к тому, что он опять не выспался, отвыкшие за два года мышцы ужасно болели после вчерашних упражнений. Угрюмым и не ожидающим от судьбы ничего хорошего — таким застал его пришедший точно ко времени кай Грено.
— Это что за умирающий лебедь? — громогласно прокомментировал наставник, появляясь в дверях и окидывая своего подопечного оценивающим взглядом. — Ты на похороны собрался или на тренировку? Встать ровно! Руки подними…наклонись… да не корчи рожи, не переломишься! Так. Снимай рубашку. Ложись на пол!
— Что?! — «Умирающий лебедь» разом стал воплощением вопросительного знака. — З-зачем это? — с легкой запинкой озвучил он то, что и так выражал весь его вид.
— Затем! — отрезал Грено, без лишних церемоний вытряхивая Дана из рубашки, как мусор из корзинки. — Запомни: когда слышишь приказ, надо выполнять, а не задавать глупые вопросы! — Ловкая подсечка и подхваченный вовремя Дан достаточно плавно и вместе с тем стремительно оказался на полу.
— Руки вдоль туловища! — продолжал командовать Грено. — Голову положи удобнее, — его сильные руки с твердыми мозолями профессионально, быстро и безжалостно принялись растирать, разминать и растягивать натруженные с непривычки мышцы ученика, не считаясь с болью в них.
— Ай! Ой! Что вы делаете? Больно же! — возмущенный Даниэль попытался встать, но не тут-то было. Реакция у Грено была — обзавидуешься. Пришлось стерпеть и это, очередное издевательство над «своей светлостью». Впрочем, от вскриков Даниэль удерживаться и не думал. «Ай!» и «Ой!» продолжали раздаваться в комнате, когда железные руки мучителя бесцеремонно задевали болезненные участки.
— Не визжи, как шлюха под клиентом, — со всей прямотой, свойственной его солдатским манерам, прокомментировал «ай» и «ой» Грено. — Соплякам и бабам не место среди мужчин! Учись, пока учат!
За это время мужчина успел основательно «промесить» Дану руки, плечи и спину, а теперь, не снимая с него штанов, бесцеремонно принялся за то, что пониже: не задумываясь о неприятных последствиях воспитания, как следует прошелся по обоим ягодичным мышцам, а потом взялся за бедренные и икроножные.
Даниэлю не оставалось ничего, кроме как заткнуться. Кому охота быть постоянно осмеянным! Однако, когда массаж затронул… особо чувствительные поверхности, он все же не удержался и пару раз застонал, за что получил от Грено еще пару «крепких мужских выражений». Массаж делал свое дело — боль в мышцах значительно уменьшилась. Но Даниэль был так раздосадован, что охота к занятиям улетучилась, так и не появившись. Кроме того, «герцога» очень напрягало присутствие на тренировках Каролины. Она была живым воплощением его падения, его позора. Лан только усиливал эту картину. А то, что принцесса на занятиях легко обставляла его по всем параметрам, доводило Даниэля просто до белого каления. Он ненавидел ее, старался даже не смотреть в ее сторону и… не мог не смотреть! Бежала ли Каро свои неизменные двадцать кругов, фехтовала или крутила сальто, — взгляд Даниэля, как магнитом, тянуло в ее сторону. В такие моменты он частенько останавливался, и палка наставника неизменно возвращала его к «делам насущным».
После тренировки был непродолжительный перерыв на завтрак и краткий отдых, а потом за Дана всерьез взялись преподаватели. На сей раз коротким объяснением дело не обошлось, и три профессора — математики, словесности и истории — терзали мальчишку почти до самого вечера. Поскольку каждому надо было выяснить, что их ученик знает, а что уже успел благополучно позабыть, они устроили форменный экзамен. И отпустили Дана только под вечер.
В таком ритме и покатился день за днем — с утра неизменная тренировка под ободряюще-уничижительные комментарии Грено, потом учеба… несколько первых дней профессора держали Даниэля в учебной комнате до самого вечера.
Давалось такое насыщенное расписание привыкшему к безделью мальчишке нелегко. Все мучительнее с каждым днем становился ранний подъем. А уж сами занятия и подавно. Грено строго отслеживал состояние Даниэля и не забывал постоянно увеличивать нагрузку, так что ученику приходилось изрядно попотеть, а зачастую и вовсе заниматься «через силу». Учителя, предоставленные принцессой, объясняли материал понятно и интересно, но Даниэль, засыпающий на ходу, частенько пропускал все объяснения мимо ушей. В отличие от кая Грено, добрейшие по натуре педагоги не пользовались стимулирующей палкой, полагая, что любовь к знаниям нужно прививать убеждением и заинтересованностью.
Однако на Даниэля это не действовало. Он не слышал, да и не желал ничего слышать. Просто отбывал время, считая минуты до окончания уроков. На вопросы по пройденному материалу отвечал невпопад, а под конец недели и вовсе перестал являться на занятия…Один единственный плюс такого плотного графика был в том, что на тоскливые размышления у мальчика не оставалось ни сил, ни времени. Вечером он едва успевал поесть и засыпал крепко, будто выключили до утра. Чтобы УТРОМ все повторить сначала.
Словно и этого было мало, всю неделю то в одном коридоре, то в другом Дан стал натыкаться на своих бывших друзей. Складывалось впечатление, что Герх и компания подкарауливают свергнутого кумира специально. Скорее всего, так и было, потому что те ни разу не упустили возможности ткнуть Дана носом в его незавидное положение и поиздеваться над ним. И даже если мальчишка пытался их игнорировать, они, как совсем недавно он сам в отношении Каро, за его спиной обменивались громкими насмешливыми комментариями. И, что характерно, случались такие встречи неизменно, когда Даниэль был один. В присутствие Грено или кого-то из профессоров задевать его не решались.
Даниэль изо всех сил старался не реагировать на обидные выпады. Он делал вид, что не замечает и не слышит бывших «друзей», но каждый раз срывался. Они видели это, его потуги еще больше забавляли их, и с каждым разом издевательства становились все злее и изощреннее. Перемещение по коридору теперь превращалось для Даниэля в настоящую пытку.
Так прошла почти неделя. И вот в один из вечеров Максимилиан, как никто искренне переживающий за своего господина, не вовремя проявил свое сочувствие. Дан как раз только вернулся после очередной встречи со своими мучителями. Максимилиан, что-то давно подозревающий, вышел ему на встречу и стал невольным свидетелем унижения. Его никто из бывших прихлебателей стесняться и не подумал.
У Даниэля в ушах все еще звучали сводящие с ума насмешки изобретательного на гадости Герха. На этот раз компания решила поразвлечься, притащив в коридор и девчонок…громогласно предлагая тем попросить у ее высочества разрешения поприсутствовать на очередном воспитательном мероприятии — голозадых герцогов еще никто из них не видел. Отвратительное хихиканье до сих пор словно преследовало униженного мальчишку.
— Ваша светлость, может быть… — Максимилиан заботливо взглянул в глаза Даниэля, — рассказать принцессе?
— Пошел вон! — заорал не своим голосом «его светлость», выливая с этими словами все накопившееся раздражение. — Вместе со своей принцессой, пшел!
— Ваша светлость… — Максимилиан даже чуть отступил от мальчишки. — Я же для вас…
Разъяренный Даниэль уже занес руку, чтобы ударить настырного слугу, но вспомнил, чем закончился для него прошлый раз и передумал. — Убирайся! — процедил он сквозь зубы, опуская руку. — Все вы против меня!
Максимилиан молча и довольно долго смотрел на своего «герцога»… сразу как-то сгорбившись и словно усохнув. Стало заметно, насколько он уже стар. Потом так же молча повернулся и тихо ушел.
Даниэль почувствовал себя неуютно…никогда раньше Максимилиан не смотрел на него так. Но затем еще больше разозлился. Вот и хорошо! Не желаю никого больше видеть! И не оглядываясь ушел к себе.
А вечером негромкий стук в дверь, ставший привычным звуком на протяжении всей жизни Дана, так и не раздался. Максимилиан не пришел. Никто не пришел.