Карл.

Крик вонзился в меня, как раскаленный штырь взорванного аварийного люка. Точка кричала страшно и неправильно. На площадке, где мы устроили привал, нечему вызвать такой ужас. Тут безопасно. Безопасно! Сам сотню раз отдыхал у обрыва, тише место трудно найти…

Но это же сельва. Сельва, идиот! Об этом нельзя было забывать ни на секунду!

Уже разворачиваясь в прыжке и скидывая рюкзак, я увидел огромную тварь, похожую на червя-мутанта. Распахнутая пасть, напоминающая жуткий багрово-влажный цветок, хищная и неоправданно подвижная для растения, летела прямо на меня.

Вместо страха мозг молнией пронзила радость — на меня! Не на нее! Точка в стороне, и…

Время словно остановилось. У меня была, кажется, вечность, чтобы принять решение. Прыжок вправо — самое верное. Перекинуться, откатиться… да успею! Лишь бы вонючку в прыжке не потерять!

Я успеваю, я почти успеваю! Даже если тварь, разинувшая пасть так широко, что не отпрыгнуть, заденет меня краем, я…

Что-то тёмное с яркой белой полосой промелькнуло на краю восприятия. Нет же, нет! Глаза отказывались видеть происходящее…

Дура!!! Куда ты лезешь?! Не-ет!!!

Успеть за ней я не мог. Не мог, не мог! Ничего не мог… то самое время, что густело киселем, вдруг рвануло с места дикой каруселью, мешаниной цветов и звуков. Но только там, снаружи. А внутри меня оно все так же тянулось нескончаемой медленной резиной, делая каждое мое движение долгим и бесполезно-опаздывающим. И мне стало плевать, что будет со мной, с белком. Я остался на линии атаки и бессильно смотрел, как Точка, перекинувшись зверем, влетает в раззявленную пасть и яростно кричит, отвлекая хищника на себя….

Жуткие лепестки с чмоканьем сомкнулись, скрывая черно-белую шерсть, тварь сделала характерное глотательное движение, по длинному телу прошла заметная волна, будто тварь проталкивала добычу по пищеводу. Хотя, почему «будто»?!

Я заорал, силой перебарывая медленное время, кинулся вперёд, в атаку! Уничтожить, вспороть брюхо! Пусть будет как древней сказке про девочку и сожравшего её волка, я успею, я должен, я…

Волшебства не случилось.

Тварь разжала клешни и сыто рухнула вниз, в ущелье, в глубокую горную реку.

Мой дикий крик отразился от противоположного склона ущелья и прилетел обратно, во много раз усиленный и сбивающий с ног диким, звериным отчаянием. Камни сыпались с края обрыва в бурлящую воду, прямо туда, где только что исчезла тварь.

Я действительно проклят. Проклят. Проклят!

Я не должен был… нельзя было… пусть бы обижалась, пусть бы разозлилась, пусть бы я! Но не она… я не доджен был позволять ей себя любить! Я не должен был любить ее… Это я виноват! Снова я! Не проследил, не успел на помощь, подставил. Это Сельва, будь она проклята, а я опять забыл! Что здесь! Не бывает счастья без последствий!!!

Я остановившимся взглядом посмтрел в пропасть и завыл в голос, свернулся на краю ущелья, заскрёб руками, оставляя на земле и камнях глубокие борозды.

Я потерял счёт времени, потерял связь с окружающей действительностью. Вынырнув в какой-то момент из полузабытья, я понял две вещи. Во-первых, моей Точки больше нет, и это я убил её своими руками, я повесил на неё своё проклятие. Во-вторых, жить мне больше незачем. Ну правда же… Шея? Не смешно. Не Шея Точку сгубил, только я сам.

Брюхо себе вспороть или горло порвать? Я посмотрел на когти, вылезшие из пальцев. Нет, регенерация может справиться с повреждением. Лучше действовать наверняка. Вот, например…

Я поднялся на ноги, пошатнулся и шагнул на самый край обрыва. Мелкие камешки заскрипели и посыпались вниз. Я проследил за их полетом и почти счастливо улыбнулся. Да!

Там, под отвесным краем, черные зубы скал радостно щерятся мне навстречу, словно ждут… И я их не разочарую! Вниз головой об камни… Пусть все кончится. Быстро и вот так просто.

Я вдохнул поглубже и в последний раз привычным жестом потянулся к затылку, но вместо волос под ладонью ощутил жёсткую шерсть.

Злой, лающий смех покатился по ущелью, напугав какую-то глупую птицу, с треском и шумом вспорхнувшую из кустов. Пустотник! Даже в этом я оказался никчёмным — застрял на половине оборота. Да и пусть…

Скунс что-то пытался стрекатать у меня за спиной, втирал мыслеречью, суетился, кажется, плакал. Сначала мне было плевать, но потом… сдохнет ведь! Еще одна смерть на моей совести? Нет.

— Слушай сюда, белк. Логовом моим можешь пользоваться. Возьми кьяр и найди в улье Питона, он тебе поможет. До улья доберёшься сам, не маленький. А я пошёл.

Сделать последний шаг оказалось очень легко… и я его сделал.

Точнее, почти сделал. Потому что из за спины вдруг вылетела ошизевшая белка… С диким рыком она вцепилась зубами мне в ногу и повисла, как бульдог, пуская сквозь рык кровавые пузыри.

И тут ко мне вновь вернулся слух… До меня, наконец, дошло, что этот вонючий псих все время орал.

— Не смей! Ты обещал! Обещал их спасти! Ее семью!

— Точке обещал. Её больше нет, — говорить получалось только самыми короткими, простыми фразами, потому что каждая попытка задуматься отдавалась в душе невыносимой болью. Чертова белка! Какого пустотника он мешает мне прекратить эту боль?!

Я стряхнул его, стараясь не ударить слишком сильно и подался вперёд.

— Зато ее семья есть! И ей не все равно! Даже если она умерла! — продолжал ментально надрываться мальчишка, снова бросаясь на меня с отвагой бешенства. — Не смей ее предавать! Трус!

Я его повторно отбросил, уже посильнее. Что он может понимать! Причём тут трусость? Я просто избавлю окружающих от несчастий, которые приношу. А себя от боли. Потому что я больше не могу. Не могу… но… я обещал? Действительно обещал?

Перед глазами вдруг встало улыбающееся лицо Точки, ее глаза и теплый свет в них, когда она рассказывала о своей «мафии». Она… ей… было не все равно.

В чём-то он прав, этот бешеный вонючий грызун. И эта его правота неумолимо тянула меня прочь от края обрыва. Я мог злиться, рычать, орать, но больше не мог так легко уйти.

Я действительно обещал, так что надо сцепить зубы, дойти до улья, сдать белка… Питону не хочу, тот его быстро в какую-нибудь дрянь втянет. Сдам ребятам Точки. Её скунс, её семья. Да и ждут они её, как я понял. Для них она ушла тогда, с караваном и должна обязательно вернуться. Они будут ждать. И, наверное, Имеют право знать, что она пыталась вернуться до последнего. Она не виновата, что не получилось. Не виновата…

Я просто дойду, расскажу. Объясню… Может, если смогу, помогу. А вот потом меня точно никакими уговорами не удержат.

Шаг назад, еще шаг, и манящая пустота отпустила, разочарованно вспенившись напоследок ледяным потоком среди черных клыков скал.

— Заткнись ты, — зло цыкнул я на продолжающего истерить скунса, хотя белк в общем-то ни в чём не был виноват. Даже, может быть, молодец. Со мной же за мою жизнь боролся.

Циник во мне подсказал, что боролся скунс за свою шкуру. Про проклятие он не знает и искренне верит, что до улья ему идти лучше со мной.

— Хрен с тобой, вонючка! — я развернулся к несостоявшейся могиле спиной и зашагал прочь.

Надо вернуться на тропу, собрать экипировку. Точкиным ребятам пригодится. Да.

До тропы я дошёл. И рухнул, как подкошенный. Жизнь кончена, сил нет. Идти дальше прямо сейчас в таком состоянии — самоубийство. В принципе я не только за, но решил же отложить…

Я попытался подцепить рюкзак, но хрена с два и пустотника в рыло. На пальцах-то когти! Я попытался снова, выругался, пнул рюкзак ногой.

И порвал!

Потому что на ногах тоже когти вылезли. Чтоб их. И больно, дико больно. Физическая боль пробилась через ту, другую, и вцепилась острыми зубами сразу во все тело. А я выдохнул словно даже с облегчением. Эту боль терпеть было легче, и она отвлекала от той, другой, невыносимой.

Я отошёл подальше, шарахнул ребром ладони по стволу подвернувшегося дерева. Хм, даже кулак теперь толком не сжать — ладонь вспорю. Уже, кажется… даже не почувствовал. Хрен с ней, заживёт.

Белк заволновался, дотумкал своими беличьими мозгами, что на запах крови могут пожаловать еще гости. И был прав, пустотника ему в дюзу. Так что рану я зализал. Медоедским языком отлично получилось. А, ну да… голова-то тоже.

— Эй ты, Леопольд! Чё видишь?

Белк подобрался ко мне поближе, но с явным сомнением.

— Да не буду я больше пинать. Ты это… извини.

— Морда у тебя страшная, как в ночных кошмарах, — честно доложил скунс после секундного колебания. — Это что? Полуоборот? Я такое раньше видел уже, но она… — и запнулся, замолчал. Отвернулся и быстро потер морду лапами.

Точка… В её исполнении он такое видел. Из горла вырвался хрип. Так… Так! Молчать! Не сметь! Не сейчас!

— Где у меня какие части? — спросил я, справившись с собой.

Скунс обежал меня по широкому кругу и перечислил:

— Голова, когти на руках и ногах. И хвост.

Я сначала вниз посмотрел, потом сообразил, что хвост сзади.

Та-ак…

Чёрная дыра! Боль нарастает постепенно, но все время. Так я далеко не уйду Надо перекинуться хоть в какую-то сторону.

Я попытался втянуть когти — самое привычное действие. Из полуоборота в девяти случаях из десяти в человека вернуться легче. Не получилось. Я принялся гипнотизировать правую руку. Уставился на когти, даже мысленно приказал им убраться. Как дебил, сам с собой, точнее с частью себя завел разговоры.

Не помогло.

Попытался перекинуться в зверя. Фигу мне, а не перекинуться.

С горя решил с медоедом поговорить, но гадская зверюга не откликнулась. Точнее, зверь высказал мне всё, что думает о потере самки и откликаться перестал.

Да сам же знаю! Если бы мог свою жизнь вместо её отдать, ни секунды бы не колебался. Ссс…ка…

— Не выходит? — участливо спросил белк через полчаса мучений.

— Нет! — я снова перешёл на рычание.

— Может, в тебя кьяром ткнуть?

А это мысль. Кьяр остался в норе. Не тащить же такую ценную штуку в улей! Мы оттуда только костюмы из особой кожи забрали, весь запас — я надел, белк и… Точка… Возвращаться туда, где мы с Точкой… Я не выдержал и снова завыл, с трудом удержавшись от дикого желания рухнуть и покатиться по земле, раздирая когтями все вокруг.

Остатки мозгов я всё-таки собрал, кивнул уже откровенно паникующему белку, и мы потащились обратно. Рюкзаки, кстати, он сволок в одну кучу, поближе, и даже помог мне на спину закинуть — по такому случаю, в отличии от меня, сам сумел перекинуться. Без кьяра! Способный пацан…

Обратно я плёлся как на казнь. Нет! На казнь бы я сейчас бежал впереди планеты всей. А вот в нору… Но надо. Надо вернуть себе нормальный вид.

Боль я бы перетерпел. Но мы идём в улей, и незачем тамошним обитателям видеть, как меня переклинило. Это слабость, а мне сейчас нельзя ее показывать — мигом горло вырвут. А мне нельзя… нельзя. Вернуть человеческую морду надо ради белка и ради Точкиных ребят.

Я словно отключился. Переставлял ноги совершенно механически, в тайне надеясь, что ещё кто-нибудь неожиданный выскочит и заберёт меня. Ведь тогда это не бегство от обязательств, а трагическая случайность. Правда же?

Убежище перед глазами появилось внезапно. Словно из-за куста выскочило. Я приветливо улыбнулся надвигающемуся сумасшествию. Точнее сказать — оскалился. Зверская морда к улыбкам не приспособлена.

Карл.

Я как во сне прошел через еще не остывшее после нас логово, старательно не глядя в сторону постели, достал из тайника кьяр, показал мальчишке на что нажимать, отдал…

Отстранённо отметил, что раньше ни за что бы не доверил ценность белку. Даже Точке, наверное, не доверил. А сейчас всё равно. Хоть путь разобьёт.

Мальчишка кьяр взял предельно бережно, включил, направил на меня луч.

Арррр! Пустотника ему в дюзу! Я успел притерпеться к боли, но то, что ощутил сейчас… Под воздействием луча внутренности прямо выворачивало наизнанку! А дурной Леопольд почему-то продолжал и продолжал жать кнопку.

— Сколько можно?! — взревел я через пару минут мучений и потянулся когтями к шарахнувшемуся прочь пацану.

Мальчишка отскочил и выключил кьяр, виновато на меня уставился:

— Карл, так не срабатывает…

— Дай сюда!

Может, он что-то напутал? Или я, что вероятнее. Башка не варит совсем.

Но нет, сколько не проверял — настройки были в полном порядке.

— Пробуй ещё! — велел я.

Леопольд скептически скривился, но спорить не стал, послушно взял кьяр. У-умный. Прибил бы, если бы рот открыл.

Луч ударил, вызывая новый приступ корчи. Я терпел, сжав зубы, пока от боли не отключился.

Зря терпел, зря возвращались.

Меня заклинило намертво. Настолько, что даже кьяр не справился.

В улей пришлось тащиться, как есть, с дурной зверской башкой, с когтями, хвостом. Полный комплект, чтоб его. Хорошо хоть с белком проблем не возникло. В том смысле, что кьяр мы теперь взяли с собой и всю дорогу я тренировал скунса самым безжалостным образом. Пусть пацан научится, чтобы и без меня не пропал.

Очень хотелось спихнуть его куда-подальше. В улей привёл — и пусть бы топал туда, откуда его Древорубы откопали. Но вонярус упёрся как настоящий древний зверь ишак, не спихнулся, и я понял, что придётся пристраивать его в мафию.

Сдам вместо Точки…

Чёрная дыра мне…

Безумие почему-то почти не мешало мыслить здраво. Прежде чем лезть куда бы то ни было, надо осмотреться и понять, чем в улье пахнет в последнее время. Собрать информацию по крупинкам.

Упрямого белка пришлось таскать с собой повсюду, пока разнюхивал обстановку на пограничном уровне, но потом я озверел. Задолбался выдергивать его из под каждого обнаглевшего отребья. Ко мне-то не совались, здесь и не таких уродов видали, а зубы и когти всегда вызывают уважение у крус. Зато юный блондин вызывал нездоровый интерес. Не, нафиг!

Нычек у меня на дне всегда было несколько, в одну и упаковал. Пускай посидит, о жизни подумает. Ему полезно. И привычно. Точка также его упаковывала, чтоб под ногами не путался. Я ему даже пожрать оставил! Сам в шоке от своей заботливости.

Так, что у нас дальше по плану? Питошу навестить? Во-от. Я облизнулся, представив, как попробую этого лживого гада на вкус. Заставлю обернуться и буду есть медленно, смакуя каждый жевок, с хвоста, живьём. Ммм…

Я снова облизнулся и тщательнее принюхался к запахам дна. Тревожно тут как-то в последнее время. Крысье местами оживилось, а местами позабивалось в щели и даже не шипит оттуда. Хм…

Питон ошивался там, где я и ожидал его найти — в столь любимом мною «Придонье». Ну щас закачу! Последний бой, он трудный самый, и поразмыслив, я пришел к выводу, что моя жуткая полузвериная физия пострашнее бластера будет. Так что долой маскировку, иду крушить и карать!

Дверь я выбил с ноги, в мгновение охватил зал взглядом, нашел гада. Бухает, сучонок, как ни в чем не бывало! Ничего, сейчас поправим.

Оценить мое феерическое появление змей успел, а сбежать нет. Я увидел, как расширяются его зрачки, как он нервно сглатывает, но берет себя в руки и даже давит из себя приветливо-подобострастную улыбку навстречу моему зверскому оскалу во все… сколько там у меня клыков? Никогда не считал. Зато гад впечатлился, почуял, что жареным запахло. Головенку свою расподлючную в плечи вжал и даже не попытался обернуться и слиться куда-нибудь в щель, пока я пересекал зал.

— К-карл?

Он даже изородовать в «Карлушу» не посмел. Ха!

Я радостно оскалился, схватил скользкого гаденыша за горло и молча поволок на выход. Лишние уши нам ни к чему. Один взгляд на завсегдатаев, и все дружно уткнулись в свои кружки, сделав вид, что никакого питона никогда в глаза не видели, а я им вообще приснился. Даже бугай за стойкой увлекся своими стаканами, и так натирал их грязной тряпкой, что они скоро заблестят. впервые в жизни, пустотника им в дюзу!

Питон сначала пытался вякать, потом затих. Может, я излишне сильно сжал его жидкую шейку? Да не, живой, и даже не в обмороке. Глазюками лупает испуганно, трепыхнуться не смеет. Дык, не видел раньше меня в настоящем бешенстве, впечатлился, тварь.

Я оттащил змея подальше от «Придонья», выбрал дерево потолще. Гада — к дереву, сам навис над питоном, а когти обеих рук воткнул в древесину точно на уровне его глаз, по обе стороны от головы. Обделается? Нет, крепким оказался. А мне пришлось правую лапу отдирать от коры с усилием, и думать, что нехрен выпендриваться, а то буду выглядеть не жутким монстром, а последним дебилом. Аррр! Бесит!

— Карл, что с тобой? — ишь, участие изображает, беспокоится, типа! За свою шкуру, угу.

— С-с-о мной что? — я шипел похлеще гада. — Думал избавиться от меня. Да, друг? Думал, я не вернус-с-сь?

— Карл, ничего я такого не думал. Шутишь? Ты и не вернёшься? Я в своём уме. Конечно, я знал, что ты придёшь. Тут же Шея, и…

Я снова схватил его за горло и сдавил, следя только, чтобы когтями не вспороть эту гниду раньше времени. Подержал, чуть разжал пальцы. Питон закашлялся.

— С ума сошёл?!

— А по мне не видно разве? — изумился я.

— Ну…, — Питон сглотнул. — Карлуш, может, в тебя кьяром потыкать? Вдруг башка на место встанет, а вместе с ней и мозги? Я мигом организую, ты только отпусти, а?

Я покачал головой:

— Не сбежишь, гад. Знаешь, я давно хотел узнать, чем змеи-оборотни отличаются на вкус от обычных змей.

— Карл! Карл, ты чего?!

Я прищурился:

— Ты зачем мне про Шею наврал, а?

Питон чуть осмелел. Нахмурился и почти спокойно заявил:

— Карлуш, ты что-то попутал. Я тебе не лгал. Что с Шеей не так?

Поколебавшись, я решил всё же рассказать. От нас на встрече с цивилами были только рабы и охрана, на роль Шеи из каравана ни один не тянул. Да и договорённости к нашему прибытию были достигнуты. И с какого хрена, спрашивается, я туда таскался?!

— А с чего ты решил, что Шея не мог сидеть среди цивилов с таким же пла… фиговинами, как у всех? Если он с ними дела имеет, то и прибамбасами мог обзавестись и научиться пользоваться. Карл, я тебе отвечаю. Инфа стопроцентная. Шея там был.

Сам-то я о чём-то подобном тоже думал. Потому и запомнил запах каждого «рабовладельца». Память у меня хорошая, а нюх еще лучше. Если встречу кого в сельве и почую знакомый запах…

Змеятина на десерт временно откладывается.

— Давай, — я отстранился, показывая, что убивать пока передумал. — Рассказывай, что тут нового за моё отсутствие. И про Древорубов особенно.

— Может всё-таки кьяром? — змееныш явственно перевел дух и тут же, тут же, гаденыш скользкий, сделал попытку увильнуть от разговора.

— Излагай, — с угрозой произнёс я. Потому как нефиг тут юлить, у меня если что, когти на лапах никуда не рассосались.

Питон посмотрел на меня взглядом обиженной жабы, только не квакнул с досады, и сдался.

В нору к белку я вернулся через полтора часа весьма озадаченным. Если верить Питону, у Древорубов, ни много, ни мало, намечалась революция. Ну, правильно. Силовиков-отморозков, на которых опиралась элита, и которым в обмен на лояльность позволялось гнобить и гнуть всех, кто слабее, почти не осталось. Частично моя работа, частично — Точкина, а еще некоторая часть полегла, когда отбивали атаку — на Древорубов напали соседи. Слабый клан — мёртвый клан.

Точкнины ребята и к ним примкнувшие воспользовались неразберихой и подняли головы. Ну, я думаю, что Точкины, потому что в улье Древорубов не могло быть другой такой спаянной компании, в нужный момент жестко нагнувшей под себя низших и средняков. Уверен, их бы всех задавили, но раскол оказался куда значительнее. Против верхушки выступило «среднее звено» управления… что-то там было про дрессировщика, который снюхался с оборотнями, но слухи оказались смутные, нечеткие — никто толком ничего сказать не мог. Вроде он влюбился в оборотню-рабыню, прятал у себя и не дал убить девку, вроде его самого помножить на пустоту приказали… дрессировщик покромсал кучу народа, схватил свою бабу и ломанул на нижние уровни клана, где спелся с революционерами. Не знаю, больно романтичная история, чтобы быть правдой.

Но одно несомненно — после того, как этот дрессировщик в драке завалил главу, у власти в клане остались идиоты. Клан разваливается, его вот-вот сомнут и в порошок сотрут. Мокрого места не останется. А они все власть пытаются вернуть, ищут наемников самого низкого пошиба, выкинули на дикие уровни весь «балласт», чернь три дня растаскивала по углам растерянных и перепуганных клановых приживалок. Ну как приживалок… кто в возрасте — всех выкинули. Типа оборону крепят и ресурсы берегут. После такого демарша все кто сомневался еще — бегом утекли на уровни мятежников.

Взятый за горло Питон слил мне инфу по полной: Скальники нацелились на добычу всерьёз. С наскока не взяли — пойдут на второй заход. Собирают слухи и лапки потирают — готовят ошейники для мятежников и самих «глав клана» Они-то мощь нарастили, а Древорубы просели. Кто победит? Можно не гадать — Скальники.

И на этом фоне я ни пустотника не понимаю — за каким хреном эти самые «мятежники» остаются сидеть в улье?! Да стошлюзов тот дрессировщик-перебежчик, бывший приблеженный к верхушкам, выдал им все расклады на блюдечке. И про Скальников, которые похуже Древорубов будут, и про то, что конклав оборотней, прихватив малость остального лояльного населения, вполне может слиться на дно, пересидеть, а потом заявить в совет о создании собственного клана.

Так какого пустотника эти самойбийцы там сидят?!

Я прошёлся по норе взад-вперёд. Не дураки же ребята? Из рассказов Точки — не дураки. Почему не бегут с тонущего корабля? Наверное, из-за… Точки. Они, получается, ждут ее возвращения, и не хотят уходить без… без чего? Без знания о том, куда точно ушел караван? Или без инфы о той девчонке, которую продали первой — Тахе, кажется? То есть, у дресса этой инфы не было… и теперь парням позарез надо взять кого-то из верхушки живьем. Понятно…

Значит, я должен пойти, рассказать им, что…

Я сжал клыки до скрежета и саданул кулаком по полу, раз, второй! Боль чуть-чуть помогла взять себя в руки. Так… отставить истерику. И логово белку еще пригодится.

Я должен пойти и сказать её семье, что Точки больше нет, ждать незачем. А о Тахе поможет найти инфу Питон — этот из под сельвы выкопает. Я пойду, расскажу… И уведу их.

Скальники по словам Питона придут сегодня ночью, и… и я идиот! Чего жду?! Надо уводить этих младенцев, встрявших между дюзой и взлетным полем! Даже если придется силой тащить… и времени почти не осталось. Короед мои мозги пожрал, что я тут рассуждаю сижу?! Бегом!

Я опоздал. Нападающие, под покровом темноты подобравшись через нижние придонные уровни к клановым ярусам, уже начали атаку. Скальники пригнали сюда, похоже, не только собственных боевиков, но и кучу наемников. Кто бы сомневался.

Опять я, получается, подвёл тех, кого хотел спасти? Ну нет! Кого ещё можно — вытащу! Драчка уже полыхает вовсю, но судя по яростным воплям и мату Скальников — обороняющиеся… обороняются весьма бодро. А еще эти ушлые младенцы сообразили просто обвалить почти все ходы, ведущие со дна на верхние ярусы. Во дают! Неприятный сюрприз для нападающих!

Обычно клановые над своими ульями трясуться, как ненормальные, ни одному в голову даже не встрянет ходы ломать. А этим ребятам трава не расти, разнесли все к пустотникам. А главный ход завалили чем попало и залили это все какой-то жирной черной грязью, скользкой, как смазка в двигателе. И такой же вонючей…

Скальники в шоке, но сдаваться не собираются, упорно лезут на штурм, периодически получают ответку чем-то непонятным и с воем откатываются. И ни одного трупа защитников баррикады пока не видно. Да они вообще не высовываются, то ли пуляют, то ли тыкают во врагов чем-то прямо сквозь специальные дырки в своей крепостной стене. Опустотеть шустрые младенцы, и образованные!

Но долго так не продержатся, Скальники вон уже таран сооружают, баррикаду долбить. Как дыру проделают — пойдет мясорубка все против всех, вот до этого мне надо успеть пролезть на верхние уровни. Только как?

Хотя на кой чёрт мне теперь внутрь?! Пролезть я смогу. И даже вылезти обратно смогу. Но не вывести детей. А значит… Зверь давно рвался в бой, и я просто перестал его тормозить. Ааррр! К пустотникам в сто дюз через шлюз, и о поверхность обшивкой со всего размаху через центр эклиптики!

Таран держали четверо с каждой стороны, и с размаху долбили им в проседающую на глазах защитную стену. Ах вы ж гады такие, пробили! Ну погодите! Прыжок в самую гущу врагов, с той стороны, откуда никто не ждал нападения — это чистое удовольствие битвы и очень неприятный сюрприз для противника!

Идите к папочке, детишки! Аррррр! Минус два!

Я достал еще одну парочку, которая кинулась на меня с флангов, просто раскинув широко руки. Эх, что же я раньше так не дрался?! Всё время зверем и зверем. А сейчас, в полуобороте, получаюсь тот же медоед, с пастью, когтями и всем причитающимся, только размером с человека! Жаль, бока и пузо остались по-человечески уязвимыми. Наплевать! Безумие битвы постепенно захлестывало, грозило вот-вот утопить с головой, но как же я был этому рад!

Главное, оттянул на себя часть бойцов. Ребятам возле дыры, которую Скальники успели пробить, стало легче. Хо-ро-шо! Аррррр! Отлично! Чем больше нападающих сдохнет, тем лучше! Кровища рекой, вой до небес, рычание и яростный рев! Это мое! Это то, что мне осталось!

Где-то наверху полыхнуло. На миг стало светло, почти как днём. Я успел лишь выхватить отдельные фигуры, понять, где противник.

— Точка! — вскрикнул кто-то слева и впереди. Голос мужской, молодой. Мафия? Меня приняли за Точку?! Пустотника всем, при вспышке света они наверняка увидели из-за гор мусора и врагов только мою медоедью харю, решили, что их девочка пришла, и… Чёрная дыра!

Нельзя было отвлекаться, нельзя было позволять себе воспоминания, боль и слабость. Секундная заминка, и я пропустил сильнейший удар по рёбрам, такой что дыхание перехватило, а внутри что-то затрещало и оборвалось.

Мне повезло, что удар отбросил мое тело в пропасть с края яруса. Этот маневр становится привычным, пустота меня побери. Получеловеческое-полузвериное тело на одних инстинктах выгнулось и успело впиться в каменную кладку когтями.

Мне показалось, что мне вырывают разом все ногти и выламывают пальцы, боль ослепила, но даже потеряв ориентацию в пространстве, я смог главное — оставить глубокие борозды в камне и закрепиться. И завис над пропастью.

— Точка, нет! — заорали сверху, что-то с грохотом обрушилось, взревело, потом завизжало… пустотника им! Они пошли в атаку, чтобы меня спасти?! Они думают, что…

Чёрная дыра! Шлюза с два я просто так сдохну и брошу этих дураков! Рано еще! Арр! Хрена огородного, как она говорила… ну?! Шевелись, мохнатая образина, повисел и хватит!

Отдышавшись, я кое-как полез наверх. Вонзил в кладку когти, освободил одну руку. Перелом? Вроде нет. Но больно просто зверски.

Я цеплялся за малейшие выступы, оберегая пальцы, но упорно полз по стене вверх. Наконец, перекинул себя через парапет и бессильно стек на ярус. Выдохнул и оценил обстановку. Сто шлюзов!

Пропущенный мной удар обошёлся Мафии слишком дорого. Ребята отвлеклись на меня, оголили оборону с фланга и Скальники воспользовались моментом. Эти сволочи смогли прорваться внутрь.

Нет!

Я рванул следом за врагами раньше, чем понял, что творю. Нужен план, нужно действовать с умом. Ага, щас мне. И без того неуправляемый зверь окончательно вышел из-под контроля. Я осознал, что крушу и рву Скальников, вцепившись в «хвост» их прорвавшейся на защищенный уровень группы. Да и в черную дыру! Урррою всех!

Я полностью отдался схватке. В пылу боя я не чувствовал боль потери. Настолько не чувствовал, что мне даже почудился знакомый запах и тут же второе дыхание открылось. Какое чудо… У меня даже галлюцинации начались! Мне померещилось вдруг, что рядом из темноты вдруг вынырнула юркая некрупная медоедка, моя Точка. А…

То-то мне казалось, что по раненому боку течет слишком много чего-то теплого. Кровопотеря большая, и бред. Неужели правда, что перед смертью такие глюки бывают хорошие? Тем более — вперед!

Драку я продолжал со счасливой лыбой во всю ширь зверской пасти. Сейчас, девочка, еще немного и я уйду к тебе… только подожди чуть-чуть, я должен убедиться, что твоя ненормальная семья в безопасности.

Враги кончились как-то слишком быстро. Я в угаре боя незаметно для самого себя прорвался мимо сражающихся на осажденный уровень, и быстро огляделся. Кто здесь? Живые?

Кот раз, кот два, полосатый… медведь…, а, вон лис!

Живы. Живы… девчонок не хватает, но это нормально — их никто не пустил бы в бой.

Я прислонился к залитой чьей-то кровью стене и тихо попытался сползти по ней на пол, но потом передумал. Адреналин потихоньку откатывал, а вместе с ним исчезал и обезболивающий эффект. Это плохо, очень плохо. Надо протянуть еще не меньше нескольких часов — чтобы гарантированно увести Мафию в безопасное место, все объяснить, и…

Вот только предсмертные глюки никуда не делись. Пустотника мне в дюзу, неужели все? Сдохну прямо сейчас?

Призрачная медоедка, оценив побоище, перекинулась в призрачную Точку. Удерживая сковородку в руке, девушка устремилась ко мне. За мной? Ну рано же! Сказал же! Или только подумал?

— Уходи, прекрасный глюк. Позже за мной придешь! — попытался я договориться. Но бесполезно — предсмертное видение плевать хотело на мои просьбы и упорно лезло ко мне через горы трупов.

Я обозлился, причем скорее на себя самого — нашел время помирать и бредить.

— Сгинь, я сказал, дохлый глюк! — и зарычал, не в силах сдержать зверя. Что со мной? Я готов был снова кинуться в бой…

— Мозги протри, идиот! — рявкнуло видение и с размаху врезало мне сковородкой по затылку. — Сам ты глюк!