Откат по времени

Когда Элеонора внезапно поднялась и направилась к выходу, Сильдавир сразу напрягся. Но еще больше он насторожился, когда девушка будто бы специально замерла в дверях таверны и обернулась, взглянув на Сипя. Словно надеялась, что он отправится за ней.

Сильдавир действительно так и поступил — во-первых, просто невежливо было не проститься, а во-вторых, следовало срочно что-то предпринять, например, повесить следилку. Элеонора не должна была исчезнуть, как Галруга! А гвардейцы, вызванные еще утром для ареста подруги детства, почему-то задерживались.

Нет, волноваться еще было рано — путь не близкий и до вечера они обязательно бы добрались. Но Нора решила уехать именно сейчас, а значит, необходимо что-то быстро придумать.

Гораздо больше задержки гвардейцев Силя волновало отсутствие Рэсалта. Вот уж кто должен был уже давно вернуться, а его все не было.

Прощальное воркование Элеоноры Сильдавир почти не слушал, отвечая односложными вежливыми репликами и глядя на девушку притворно нежным взглядом. Большего обычно не требовалось. Силь выжидал, когда подвернется удачная возможность подпихнуть Норе монетку-следилку. Наверное, будет лучше, если это сделать за забором, а то вдруг…

При виде валяющегося на земле Дашиного телефона у Сильдавира на пару секунд даже дыхание перехватило. Машинально сделал несколько шагов… и… Укол в шею он даже не почувствовал, только вязкую вялость по всему телу. Что ж, значит, будем делать вид, что снотворное подействовало!

Магия очистила организм ровно настолько, чтобы Силь мог внимательно слушать, ощущать, осознавать, но при этом очень успешно делать вид, что находится в бессознательном состоянии и, главное, что ошейник на шее для него не просто неудобное украшение, а серьезная угроза.

Не зря Сильдавир подозревал всех и каждого — доступ к блокираторам магии был только у высшего офицерского состава, занимающегося раскрытием преступлений среди аристократии. Но мало кто знал, что на членов императорской семьи такие игрушки не действуют.

Разговоры вокруг бессознательного принца велись очень интересные, так что Сильдавир осторожно одной рукой активировал артефакт для записи — давняя привычка всегда записывать важные разговоры, чтобы потом прослушивать и отмечать какие-то пропущенные моменты, незамеченные нюансы, мелкие детали… или иметь возможность прижать собеседника, когда тот потеряет бдительность. Как сейчас, например.

Силю было очень трудно лежать неподвижно и выслушивать разглагольствования молоденьких девочек, планирующих его изнасиловать, причем каждая, по очереди. Особенно когда несколько раз упомянули, что принца следовало уничтожить. Конечно, после того, как выяснится счастливица, которой удастся забеременеть.

Даже веревки, которыми его предусмотрительно связали, не так раздражали, как осознание вынужденной беспомощности и злости.

…Ничего не представляющие из себя малолетние дурочки, возомнившие, что им так легко все удастся. Еще бы — ведь император был действительно тяжело болен, а принц трусливо прятался в таверне, отсиживался и ничего не предпринимал.

А Силь переживал о Даше и Рэсалте — наверняка эти двое тоже попали в ловушку. Раз телефон валялся у калитки… удачно валялся… слишком удачно… значит, можно надеяться, что это была все же попытка захватить именно его, Сильдавира, а с Дашей все в порядке. И с Рэсом…

Больше всего хотелось открыть глаза, вскочить и потребовать, чтобы эти глупенькие наглые пани быстро признались, где его жена и его друг. Но приходилось спокойно лежать, чтобы не спугнуть, чтобы набрать побольше доказательств, чтобы засадить всех этих заговорщиков навсегда!

Но в конце концов кто-то насторожился, что принц уже так давно лежит без сознания, и Силю под нос подсунули тонкий кружевной платочек, пахнущий чем-то удушающе-резким. Магия и организм сработали одновременно, принц открыл глаза, вгляделся в лица окружающих его девушек. Такие разные и одновременно схожие, выжидающе-предвкушающие. Хотя нет, не все… Были и напуганные, и напряженные, и брезгливые, и даже сочувствующие…

Поздно, крошки! Раньше надо было думать и выбирать — семья или закон. Раз вы уже здесь, значит, закон вы уже нарушили.

— Как вас много! Никогда не участвовал в групповом изнасиловании, даже пока был свободным. А уж теперь — тем более. Польщен, но вынужден отказать. Я, знаете ли, люблю свою жену, и меня все устраивает!

Такая длинная речь понадобилась Сильдавиру, чтобы отвлечь внимание, пока он собирал как можно больше магии. А потом… потом веревки спали, Силь вскочил и с размаху шарахнул по всем присутствующим парализующим ударом.

У него была фора минут в десять, не больше. Сил на выстраивание временного портала не осталось — нужно было время, чтобы восстановиться. Пешком далеко за такой короткий срок не убежишь. Разве что… разве что найти какой-то укромный уголок и затаиться, а потом выстроить переход до дворца.

Просто потрясающее везение, что в этом самом замке Силь был совсем недавно, в спасательном рейде, так что подходящее укромное место он знал. Там даже забаррикадироваться можно, если что… И вряд ли там его станут искать в первую очередь — ни одного дроу среди многочисленной парализованной магией толпы видно не было, а значит, о том, в какой из комнат держали Дашу, никому не известно.

…Гвардейцы вместе с Рэсалтом, пришедшие по созданной Сильдавиром следилке, появились у замка очень вовремя. Магические силы к принцу пока еще не вернулись, а рыщущие по замку наемники заговорщиков уже добрались до башни.

Силь, прислушивающийся к топоту по лестнице, задумчиво поглядывал на оставленный Дашей поднос. Если первому ворвавшемуся дать им по голове и отнять оружие, то будет с чем встретить следующих за ним. Легко и просто сдаваться принц не собирался.

И тут все враги ринулись обратно вниз — к Сильдавиру пришла подмога.

Вечером, вернее, уже ночью, Рэсалт и Сильдавир оккупировали купальню. Принц отмывался так тщательно, словно его и вправду изнасиловали, но это не помешало ему внимательно приглядеться к дроу.

— Не хочешь похвастаться, как тебе такая замечательная татуировка досталась? Практически один в один как у меня, — скрывая за ехидством озабоченность, поинтересовался он у друга.

Рэе, давно ожидавший этого вопроса, потому что сам не очень представлял, как начать разговор, облегченно выдохнул. Ситуация была довольно… щекотливая. И напрямую обрушивать на и так не очень крепкую, судя по последним выходкам, голову Силя такую потрясающую новость дроу побаивался.

Правда, сейчас это все равно было ударом под дых. Как ни готовься, как в голове варианты ни прокручивай, а все же самый честный и прямой — самый правильный.

— Я могу чем-то помочь? — продолжил задавать вопросы Сильдавир. — Ты примчался меня спасать и сейчас не рвешься к своей жене, значит, можешь находиться далеко от нее? Кто она, Рэе? Если нужны деньги на выкуп, ты же понимаешь, что надо лишь назвать сумму?

Дроу все же сначала нырнул в купальню с головой и лишь потом, вынырнув, уселся с мрачным видом на верхней ступеньке и пробурчал:

— Моя жена — пани Дария.

Теперь пришла очередь Сильдавира нырять как можно глубже и даже сделать несколько кругов под водой, чтобы немного остыть. Наконец он оказался готов выслушать подробности.

— …А в себя мы пришли в той же самой пещере, рядом с алтарем.

— То есть между вами ничего не было? — уточнил Силь, застывший над Рэсалтом с каменной мордой.

— Идиот, что ли? — огрызнулся Рэе, спрятав за злостью немного иное чувство. — Конечно не было! Пани Дария тебя любит.

Сильдавир на это лишь недоверчиво фыркнул и снова нырнул на дно купальни.

Рэсалт с облегчением выдохнул. Ни про сон, ни про услышанный даже в том одурманенном состоянии, в котором он находился, голос богини, а особенно про смысл ею сказанного, само собой, он говорить не стал.

Просто нелепая, но счастливая для него случайность. Спасение от брака с собственной матроной и участи безотказного раба, выполняющего все ее приказы. Просто ничего не значащая случайность… и все.

Сознание Даша так и не потеряла, о чем, признаться, втайне немного жалела. Лучше бы вся эта революция и прочий цирк с конями прошел без нее…

Но нет. Чувство долга, видимо, вытащило ее из блаженного забытия за шкирку. Ну, и вонючая пакость, которую сунула ей под нос барменша. Короче, у Даши не осталось уважительных причин, чтобы увильнуть от ответственности за продолжающийся в таверне праздник жизни…

Она быстро взяла себя в руки, сделала вид, что не слышит продолжавших разглагольствовать гадов с верхней галереи, и заставила себя заняться делами.

К черту их ехидные реплики про то, что закон превыше всего, а они чисты перед ним, как младенцы. И никакая блокада, даже фейская, не может длиться вечно. И про то, что некоторым еще придется извиниться…

Следующие три часа прошли как в тумане. Бесплатная выпивка примирила с вынужденным заключением всех, кроме тех, ради кого оно затевалось. Ехидные реплики с третьего этажа становились все злее и звучали все громче. Кто-то из фабрикантов, насмешливо глядя на Дарью, заказал сразу три бутылки самого дорогого вина, раз уж «вынужден терпеть неудобства по вашей вине».

Слава богу, что остальные «делегаты съезда», явно проникнувшиеся идеей разорить таверну, сделать этого не успели.

На глазах мрачнеющая пани Варгуся только-только достала с верхней полки раритетную, покрытую вековой пылью бутылку и, скрипя зубами, поставила ее на поднос, который Ешенка должна была отнести наверх, как входная дверь содрогнулась и грохот чьего-то пудового кулака перекрыл шум всех трех залов.