1.1.1. Что такое разведка

В искусстве управления государством, хозяйством и обществом есть неотъемлемая сфера деятельности, о которой, как и о целомудрии женщины, распространяться не принято. Эта сфера деятельности называется разведка.

Разведка — это изощренная оперативная информационная и диверсионная деятельность по боевому обеспечению захвата будущего в тайной борьбе с конкурентами. Рассуждать иначе — значит забывать азбуку военного искусства.

Разведку ведут как государства, так и негосударственные структуры (компании, банки, партии, кланы, банды). А также надгосударственные образования (духовные ордена, тайные общества, масонские ложи).

Разведка как таковая — это атрибут управления, связанный с прогнозом, предвидением и предвосхищением развития событий. Прогноз достигается расчетом. Предвидение строится по аналогии с прошлым. А предвосхищение требует проникновения к истоку события. По–русски: ведение первоначала или ведение Раза и есть Разведка.

В разных языках слово «разведка» имеет разные смыслы. Так, если в русском языке оно значит активный поиск правды и прозрение первопричины события, то в английском языке intelligence — это чистая игра ума, тонкий расчет, головоломка и хитросплетение мысли. А в китайском языке два иероглифа с чтением цин бао — это не ум и не расчет, но сердце. Это извещение об интересе, рапорт о стремлениях и чаяниях, ответ на переживания, регистрация мотивов, искреннее служение и воздаяние.

Разведка — это высокий стиль решения задач управления наступлением без применения откровенного насилия. Она характеризуется агрессивностью, дерзостью, изворотливостью, техничностью и изобретательностью в оперативных комбинациях. Выступает скрытым источником опасности.

Вражеский разведчик (шпион) — это особо опасный преступник для любой страны, негосударственной структуры или тайной организации, обезвредить которого нужно немедленно и любой ценой. Ибо разведчик всегда находится в наступлении. А поскольку к победе ведут только два вида военных действий — наступление и встречный бой, разведчик в потенциале всегда Победоносец. В доиндустриальный период и в индустриальном обществе за шпионаж полагалась смертная казнь. На переходе человечества через постиндустриальный барьер в глобальное информационное общество разведка остается источником опасности первой степени, блокировкой которого заняты соответствующие органы и службы безопасности.

Разведка всегда была делом опасным и жестоким. И заниматься ей могли только люди, лишенные чрезмерной чувствительности, нежности и жалости.

В разведке зачастую цель достигается, невзирая на средства. Здесь хищение, лицемерие, соблазн, обман, подстава, шантаж, ловушка — обычное дело. Мягкосердечные, совестливые и слезливые люди в разведке с задачами не справлялись и погибали. Путь разведчика — это лучшая проверка человека не только на верность идеалу, стойкость к искушению, но и на склонность к лукавству.

Разведка — это трудная и неблагодарная работа, которую все равно кто–то должен делать. Лазутчик — одна из древнейших профессий. Еще библейский пророк Моисей посылал от себя людей «высматривать землю Ханаанскую… какова она, и народ, живущий на ней, силен ли он или слаб, малочислен ли он или многочислен? И какова земля, на которой он живет, хороша ли она или худа? и каковы города, в которых он живет, в шатрах ли он живет или в укреплениях?» (Числа 13:18–20).

Разведка — это служба, с годами переходящая в стиль жизни. Бывших разведчиков не бывает в том смысле, что если последует верный приказ, то разведчик всегда ответит «Есть».

 

1.1.2. Сущность разведки

Разведка — это способ опознания вещей во мраке тайн бытия. Помимо разведки тайнами бытия занимается наука, религия и искусство.

Тайна — это тьма, а свет — это правда. Свет же не борется с тьмой. Просто там, куда проникает свет, тьма отступает. Поэтому можно сказать, что разведка — это «меч» Духа Истины, прорубающий путь для правды бытия. А самые великие разведчики Пути, Истины и Жизни -это пророки.

Поскольку разведка имеет дело с раскрытием тайны, она есть инструмент правды. Ибо «поступающий по правде идет к свету, дабы явны были дела его, потому что они в Боге соделаны» (Иоан. 3:21).

Образ разведчика в идеале — это эмиссар (посланец) Истины, несущий и отстаивающий идеалы правды и справедливости в стране счастья и радости.

В Писании христиан сказано о тайне беззакония и тайне благочестия. Поэтому высшим полем деятельности разведки выступает сфера сознания и времени: чувства, память, мышление, воля — в прошлом, настоящем и будущем. Где эти высшие тайны «пути, истины и жизни» сокрыты. Ибо только перед разведкой не встает вопрос о естественности органичного соединения начала мистического (не от мира сего) и сугубо практического.

Следующим уровнем ведения правды жизни выступает разведка тайн природы: геолого–минералогическая (недра), геодезическая (суша), гидрографическая (вода), метеорологическая (воздух), астрофизическая (космос). Суть — нащупывание (зондирование) и опознавание вещей в среде.

Затем идет классическая разведка тайн общества: политическая, военная, экономическая, промышленная, финансовая, научнотехническая и проч.

Разведка — это так или иначе активные действия. Это выведывание (добывание), сбор, учет, накопление и систематизация данных, как правило, закрытых от прямых взглядов посторонних лиц.

Помимо выведывания и логического анализа фактуры (того, что есть) разведка призвана подмечать и оценивать то, чего нет, и отвечать на вопрос: «Почему нет?»

Чтобы подметить то, чего нет, дар суждения бесполезен. Здесь работает дар различения. А чтобы успешно различать (а различать надо не знаки формы, а признаки сущности вещей), разведка должна вестись непрерывно, чтобы было что сравнивать, и замечать приметы отличия — знамения. В Писании «различение знамений времен» заповедано.

Информационная работа разведки — это одоление тайны бытия умением работы со смыслами. Это прорыв к знанию и пониманию преимущественно усилием ума и сердца. Это сфера высоких социогуманитарных технологий, способных срывать маски инкогнито. Или, наоборот, скрывать когнитивные модели управления поведением людей завесами дезинформации.

Разведка научна в методе, но не наука. Ибо наука анализирует факты и устанавливает закономерности, тогда как разведка призвана оценивать признаки и находить прежде всего первопричину грядущего события.

Разведка признает иррациональные основания событий, но это - не религия. Ибо, легко соединяя начало мистическое и практическое, разведка напрямую связана не с «небом», а с практикой (натурой).

Разведка в результатах прозрения создает шедевры, но не есть искусство в чистом виде. Ибо сосредоточенная не на абстракции художественного образа, но на правде как она есть, разведка всегда конкретна в неповторимых условиях текущей обстановки. А потому есть искусство уникального.

Разведка — это суперпозиция над треугольниками науки, религии и искусства, достраивающая плоскость познания тайн бытия до полноты, целостности и адекватности понимания картины мира в объеме.

 

1.1.3. Разведка как система

Разведку как систему проникновения в тайны бытия характеризуют такие слова, как информация, управление, будущее.

Самая большая тайна бытия — это то, что будет. Захват будущего требует управления событиями. А для управления нужна информация.

Информация же — это не что иное, как то, что заключено внутрь (in) формы (form). А внутри формы находится содержание. То есть посторонним людям в случае проявления их интереса к вещи в первом приближении доступна лишь форма. То, что дано в ощущениях. Иначе — данные. А отнюдь не то, что скрыто внутри формы. Иначе — информация. Поскольку при мысленном захвате будущего речь идет о нематериальных вещах бытия, то информация (содержание, скрытое формой) — это лишь то, что несет смысл. Смысл же — это то, что отвечает на вопросы: зачем и почему? Нет смысла, нет и информации.

А чтобы добраться до смысла, сначала нужно добыть (собрать) данные. Затем усилием мысли упорядочить разрозненные данные. Свести их к той или иной системе учета, то есть превратить данные (вести) в сведения. И наконец, в сведениях опознать смысл. Заглянуть в содержание форм. Дотянуться до информации. Суть — убрать одежды форм и оголить смыслы. А взять в толк смысл (понять) можно лишь различением одного от другого в группе.

Смыслы бытия у людей разных генотипов (крови) и разных архетипов (культуры), разных рас и языков — разные. Память поколений, например, у англичан и китайцев абсолютно разная. Поэтому избежать конкуренции — «войны смыслов» — между проектами будущего невозможно.

К смыслам захвата будущего относятся цели, намерения и возможности, реальные и потенциальные. Они–то — цели, намерения и возможности, свои и конкурентов, — и есть ценная информация, необходимая для осуществления управления событиями.

Что такое событие? Бытие порцией потока состоялось — вот и событие.

Бытие в объеме — это природа, общество и сознание. Во времени -это прошлое, настоящее и будущее. А как процесс — это обмен веществ, энергии и информации. Вещество — это любая натура. Энергия — это то, что может сделать работу. А информация — это то, что несет смысл.

Поскольку процесс бытия как обмен веществ и энергии невозможен без третьего — информации, то владение информацией обеспечивает контроль и управление всем процессом. Здесь и появляется роль и место разведки.

В общественной жизни людей владение информацией позволяет контролировать и управлять обменом натуральных стоимостей в виде земли, зданий, сооружений, машин, оборудования, сырья, топлива, золота, наркотиков и т. д. А главное, управлять энергией. В том числе энергией жизни человека: денег (тела), совести (души), чести (духа). Где деньги, совесть и честь есть мотивы поведения людей, их желание встать и сделать работу.

Управление людьми — это не что иное, как овладение их вниманием, а затем навязывание модели поведения воздействием на инстинкты (тело), рефлексы (душу) или страсти (дух). Воздействовать можно сигналами (командами), а можно и без сигналов, меняя среду, в которой находится человек. Поведение же определяется вмененными целями действий или бездействия, намерениями (планами) и возможностями достичь цели.

Цели, намерения и возможности составляют тайну, так как их открытая демонстрация подставляет систему управления под удар конкурентов по захвату будущего. Система управления строится из элементов и структуры. Элементами в системе управления поведением выступают смыслы, то, что отвечает на вопрос: «Зачем?» Структурой же будут взаимосвязи смыслов друг с другом. Вне взаимосвязей смыслы могут быть либо ложно истолкованы, либо представлять искусную дезинформацию. Суть дезинформации — отвлечение внимания на ложные цели и затем коррекция поведения.

Роль и место разведки в управлении людьми, а через людей и событиями состоит в том, чтобы вскрыть систему управления конкурента. Оценить ее состояние (сильные и слабые стороны) и перспективу развития или застоя, выявить уязвимые места и, если надо, произвести диверсионный подрыв.

При управлении сигналами тайна достигается засекречиванием сигнала. Этим занимается криптография. Усилия разведки здесь сосредоточиваются не на элементах, а на инфраструктуре управления: операционных системах, протоколах связи, кодах, шифрах, расшифровывание которых и открывает тайну. Защита же от ударов по структуре сигнального управления достигается высокими информационными технологиями плюс резервированием каналов доведения сигналов. И дезинформацией с дублированием ложных данных — для создания эффекта их подтверждения — в разных источниках.

При управлении без сигналов — через изменение среды (внешних условий обстановки) — человек может попасть в наведенный вихрь страсти (эгрегор коллективного бессознательного), когда ум (логика) отключается и остается только «сердце» (чувства). Нет сигналов — нет и четких рефлексов. Рефлексы притуплены. Инстинкты заторможены. Ибо без сигналов нет соотношения одного с другим, нет передаточного числа, нет ratio («рацио»). То есть нет собственно информации. Управление происходит внерациональное и безынформационное. А вихрь (психическая эпидемия) может либо резонансно разгоняться бегущей волной (паники), либо блокироваться стоячими волнами (ступора). В такой обстановке разведка должна работать прежде всего по элементам системы управления — смыслами опираться на высокие когнитивные технологии моделирования процессов сознания людей.

Будущее есть вопрос времени, от понимания которого зависит замысел «войны смыслов» и образ победы над конкурентом. В доиндустриальный период время было троичным. У древних греков для трех аспектов единого времени были отдельные имена: хронос, циклос, кайрос.

Хронос — это современная хронология. Это мерная поступь вперед и вверх от начала отсчета. Это ныне общепринятый в мире линейный григорианский календарь 1582 года. Это ньютоновская (с XVII века) длительность в науке. Это кредит и ссудный процент в экономике. Это стреловидный прогресс и модерн индустриального общества.

Циклос — это восходы и закаты, приливы и отливы. Это развитие витками перемен. Это индиктион римских календ, он же русская система записи кругов Солнца и Луны — «вруцелето». Это лишенные идеи величины числа китайские циклические знаки (цзя. и, бин, дин…) и китайский циклический календарь (сяли). Это порядок следования событий одно за другим вне зависимости от длительности каждого из них. В финансах это прибыль через маржу от обмена трех валют. Это то, что называется транзакцией (работа, сделанная успешно и до конца) — понятие, появившееся при переходе человечества через постиндустриальный барьер.

Кайрос — это момент прихода на Землю кванта (очередной порции) потока лучистой энергии, имеющей космическое основание. Это фаза, мгновение старта нового состояния в развитии жизненных обстоятельств. Это резкое отклонение кривой периодического процесса по отношению к оси равновесия (прогрессу). Это удачная капитализация ожиданий от всего того, что называется goodwill в финансах. Это счастливый случай выигрыша в Большой игре со многими неизвестными.

Триединство времени держит музыка. Триединство иррационально, поэтому философии музыки нет.

Время во всех трех аспектах позволяет видеть историю не как линейный прогресс от сотворения мира и до конца света, а как сумму волн разных периодов. Где прогресс «мира сего» есть частный случай восходящей волны очень большого периода, на который накладываются волны других периодов.

Поэтому роль и место разведки в захвате будущего состоит в следующем:

■ упреждать конкурентов в хроносе — приходить к рубежам намерений и оперативных планов быстрее других;

■ садиться на волну циклоса — обеспечивать синфазность собственных усилий с волной перемен. Добиваться синергии разных процессов. Сокращать число транзакций на пути к назначенному результату. Опережать конкурентов не в скорости (длительности) реакций на сигналы (вызовы), а в порядке следования — выборе маршрута и числе пересадок — до цели пути;

■ ловить кайрос — с опорой на пророков, провидцев и мастеров научного прогноза выявлять волны исторического развития и своевременно ставить ловушку противофазы периодическим процессам. Усиливать собственные возможности потоком энергии «не от мира сего».

 

1.1.4. Становление разведки в индустриальном обществе

Современная разведка как специальная служба родилась в лоне Церкви Христовой в Риме при Святом престоле в 1566 году под именем Unio Sancto — «Священный альянс». Родилась как надгосударственная структура вначале общеевропейского масштаба для боевого обеспечения «Воинов Иисуса» — ордена иезуитов (создан в 1540 году) — в войне католической церкви с широким общественным движением за религиозные преобразования под именем Реформация. Это была полномасштабная «война смыслов» — идеологических опор феодализма с протестным инакомыслием нарождающейся буржуазии. «Война смыслов» жесткой церковной иерархии с сетевым антицерковным вольнодумством протестантов, которая сопровождалась тайными операциями, загадочными политическими убийствами и государственными переворотами.

Тогда же, в конце XVI века, в связи с перемещением торговых путей из Средиземного моря в Атлантический океан (с открытием Нового Света в Европу потекло «золото инков») под прикрытием британской короны в Лондоне появилась и другая надгосударственная специальная служба — Military Intelligence — 6 (МИ-6). Она предоставляла боевое обеспечение интересов собравшихся на островах венецианцев, тамплиеров и еврейских «мастеров денежных дел», впоследствии составивших мировую финансовую олигархию, так называемый Финансовый интернационал (Фининтерн).

Под идейным знаменем Реформации проходили нидерландская и английская буржуазные революции, открывшие эпоху индустриального общества труда и капитала, освобождения от догм религиозного сознания, расцвета науки, техники и технологий массового производства товаров.

Реформация положила начало становлению и противостоящей Ватикану надгосударственной структуры — масонству. Этому тайному интернациональному обществу вольных строителей земного Эдема (царства вечного блаженства, прав человека, всеобщей любви и гармонии — Астреи, античной богини справедливости).

Под лозунгом «Свобода, равенство и братство!» всемирный масонский орден, влившись в повседневную жизнь национальных государств через захват умов и сердец внушением принципов освобождения от всякого духа церкви, веры в человеческий разум, всесилие науки, гуманизм, просвещение и проч., подтолкнув войны и революции, сокрушил империи. Навязал странам и народам республиканский строй правления с разделением власти на законодательную, исполнительную и судебную. Выступил духовной матерью идей космополитизма, социализма и коммунизма, либерализма и глобализма. Дефакто стал отцом–основателем США. Подвел к мысли о Соединенных Штатах Европы (ныне Евросоюз), Союзе Советских Республик Мира (идея провалилась). Наконец, к идее сверхнациональной универсальной всеобщей толерантной и солидарной власти закулисного Мирового правительства.

Все 400 лет эпохи индустриального общества вселенская (католическая) церковь, конгрегация (братство) ее многочисленных духовных орденов, ее разведка, информаторы и миссионеры по всему миру вели непримиримую оборонительную «войну смыслов и нервов» с конгломератом масонских орденов и их законспирированных агентурных сетей «глубокого залегания». В проявленной части управление влиятельными лицами и агентурой влияния масонов в Европе сосредоточилось в ордене «Приорат Сиона», в США — в ордене «Череп и кости». В центре же руководства всей мировой масонерией стоит орден «Бнай Брит» («Сыны Завета»), духовно окормляемый евреями–каббалистами общин «Хабад» (от «хохма», «бина», «даат» — мудрость, разум, знание). Инструментом управления проектом захвата будущего у всемирного масонского ордена выступают мировые деньги.

К концу XIX века тайная война Ватикана и масонства обострилась. По сути это была война староевропейской аристократии владельцев земли под крылом матери церкви с нуворишами (новыми богачами) финансового, торгового и промышленного капитала под покровом масонских лож. Обострилась эта война настолько, что Ватикан для борьбы с модернизмом в 1909 году создал службу контрразведки Sodalitium Pianum (Общество папы Пия X). Конечно, это была уже не та всесильная в XIII–XV веках служба сыска, суда и расправы — святая инквизиция, крестом и мечом боровшаяся с ересями.

С середины XX века мозгом, кошельком, щитом и мечом папы в войне с масонерией стала Opus Dei («Дело Господне») — его личная прелатура (возвышенная элита) из священства и мирян из бизнеса, интеллигенции и власти.

Инструмент управления в папском проекте захвата будущего - моральная мотивация успеха, где блага не самоцель, а результат служения истине.

Особую роль в «войне смыслов и нервов» эпохи индустриализма сыграл Коммунистический интернационал с его попыткой создать Союз Советских Республик Европы и Азии, а также обслуживающая Коминтерн надгосударственная партийная разведка. И если Германская Советская Социалистическая Республика Эрнста Тельмана, провозглашенная 11 декабря 1923 года, быстро пала, то Китайская Советская Республика во главе с Председателем республики Мао Цзэдуном, провозглашенная 7 ноября 1931 года, в день 14–й годовщины Октябрьской революции в России, позволила китайским коммунистам продержаться и довести дело до образования в 1949 году КНР. И здесь примечательна роль партийной разведки, которая как особый отдел ЦК КПК была создана еще в 1928 году. У Тельмана своей партийной разведки не было.

Коммунистический интернационал и Финансовый интернационал — это две стороны одной монеты, ибо с библейских времен у хранителей Завета — евреев две святыни: закон Моисея (с волей к Свету) и мамона (с тягой к золоту мира). Третьим же здесь выступает малоприметное ребро монеты, олицетворяемое «тайновидцами вавилонской мудрости» — каббалистами.

Что касается государственных спецслужб военной и политической разведки и контрразведки, то в ХIХ-ХХ веках они заботливо выращивались в национальных государствах под тайным влиянием с наднационального уровня. При строгом запрете «смотреть вверх», то есть вести разведку надсистемы — надгосударственного и наднационального управления глобальными проектами.

Под конец эпохи индустриализма у компаний и банков появились негосударственные специальные органы защиты коммерческой тайны от промышленной, технологической и финансовой разведки конкурентов.

 

1.1.5. Перспективы разведки в информационном обществе

Если бытие троично как процесс обмена веществ, энергии и информации, происходящий в природе, обществе и сознании. А история — это сумма волн разных периодов в прошлом, настоящем и будущем. То и в части сознания людей следует признать, что несущая волна истории проходит три периода.

От религиозного сознания — чувственных конкретно–символических представлений и чудесных предрассудков истины. Через рассудительное, абстрактно–понятийное (знаковое), аналитическое и диалектическое, а оттого точное, но фрагментарное научное знание правды жизни. К образному, а потому целостному и органичному практике людей художественному осознанию бытия как бесконечного пути.

Так и Писание христиан для вскрытия тайн бытия утверждает принцип троичности осознания Закона Неба и Земли, видимым же всем и невидимым: «Я есмь путь, и истина, и жизнь», — говорит сам Иисус (Иоан. 14:6).

Общество же, наоборот, переходило из натурального хозяйства, где главным было вещество. Через промышленное производство, где главной была энергия. К экономике знаний, где главной будет информация.

В доиндустриальном обществе натурального хозяйства основным богатством была земля — сельскохозяйственные, лесные и охотничьи угодья. Энергия природы поступала от Солнца. Основным мотивом тратить энергию жизни людей (делать работу) был урожай, приплод скота и увеличение земельного надела, на котором и прирастала эта натура. Учет богатства велся в единицах площади (акр, десятина, му); объемах зерна (бушель, ведро, шэн) и поголовья скота. А народ подсчитывали душами.

В индустриальном обществе производства товаров и услуг основным богатством стал капитал — заглавная величина наличной стоимости энергии в форме денег, сырья и топлива. А уже во вторую очередь стоимость натуры в виде сооружений, машин и оборудования как опоры производства вещей для обмена на рынке. Основным мотивом трудиться стали сами деньги как учетная единица обмена наличных стоимостей. А главное, прирост денег для расширенного потребления благ жизни. И тогда исток энергии жизни людей — их желание делать работу — перешел из души народа в желудки работников.

Промышленная революция была сменой источников природной энергии, которой для расширенного производства требовалось все больше и больше. На смену дровам и кизяку (возобновляемые источники) пришли ископаемые источники. Уголь, а с ним и технологический уклад с опорой на паровую машину. Затем нефть с двигателем внутреннего сгорания. Затем природный газ, перерабатываемый в тепло и электричество. Затем уран с реакторами.

К 70–м годам XX века в добыче ископаемых заметили «пределы роста». Тогда же с введением доллара США в качестве единой меры (учетной единицы) стоимости товаров на мировом рынке и началом продажи сырья и топлива на мировых биржах исключительно в USD все ископаемые ресурсы природной энергии планеты соединились с энергией денег в едином исчислении. И замкнулись на единый эмиссионный центр этих единиц богатства — Федеральную резервную систему США. При этом основная добыча сырья и топлива, как и рынок природных ресурсов, оказалась в руках преимущественно англосаксонских монополий и банков. Тогда как другие секторы Финансового интернационала продолжали работать с золотом, бриллиантами, недвижимостью, нематериальными активами… Так были созданы условия для старта проекта глобализации по–американски.

Характерной чертой глобализации выступает конвергенция — сведение разного в одно.

Первым этапом глобализации (1971–1991) была конвергенция капитализма и социализма, их систем управления хозяйством и обществом. «Сведение в одно» началось с отмены золотого обеспечения USD. И после этого состоялась безграничная капитализация будущего мерой пустых денег во фьючерсах на сырье и топливо всего мира. Затем установление контроля англосаксов над ценами на ресурсных рынках. И наконец, обрушение цен на нефть, крах государственности СССР и их контроль над самими ресурсами.

Вторым этапом в 2002 году была объявлена конвергенция в части сознания. А именно схождение неживой и живой природы на молекулярном уровне с подложкой инфраструктуры информационных технологий по модели работы человеческого мозга — nano–bio–info–cogno — (NBIC) конвергенция.

Таким образом, эпоха индустриального общества заканчивается волнами финансового кризиса, связанного с пределами роста по сырью и исчерпанием потенциала системы управления обществом на основе накачки потребления деньгами. Что сопровождается сменой технологического уклада, несущего высокую технологию управления уже не обществом, а сознанием людей.

В постиндустриальном обществе экономики знаний основным богатством станет понимание смыслов бытия в форме способности людей выстраивать ряды (цепочки) последовательных шагов из любого исходного положения к желаемому результату. Согласно лозунгу «Кто владеет информацией, тот владеет миром». Ибо через смыслы можно управлять всем процессом бытия.

В информационном обществе экономики знаний основной мотив тратить энергию жизни как в монастыре перейдет из сферы натурального, а затем рационального в сферу иррационального — в сферу смыслов самой жизни.

С переходом человечества в постиндустриальное информационное общество изменится и роль разведки в раскрытии тайн бытия.

В доиндустриальном обществе наука была преступлением в глазах религиозного сознания. Особо выдающихся ученых поначалу даже сжигали на кострах. В постиндустриальном обществе «глобального человейника» искусство разведки наверняка перестанет быть преступлением в глазах рационального научного сознания. А с интернационализацией хозяйственной деятельности скрытное, неопознанное (инкогнито) проникновение разведки в суть вещей (когнитивную сферу бытия — сознание) перестанет считаться и особо опасным преступлением против человечности, заслуживающим казни.

Как наука стала основным инструментом познания тайн бытия в эпоху индустриального общества, так и разведка нового облика станет основным инструментом познания тайн бытия в эпоху информационного общества. И с методами работы по признакам сущности вещей, с высокими когнитивными технологиями управления поведением, с упором на обгон конкурентов на пути к цели не в длительности (быстрее), а в маршруте следования (короче) именно разведка станет главной производительной силой экономики знаний.

Именно потому, что в постиндустриальном обществе приоритет познания будет за разведкой как искусством уникального, классическая политическая и военная разведка общества на государственном уровне в ведущих странах мира все более деградирует. Но одновременно чудесным образом набирает силу и развертывается на весь мир высшая разведка сознания и времени в обновленных надгосударственных духовно–военных (орденских), тайных масонских и неформальных (клубных) структурах управления развитием.

 

1.1.6. Дипломатия и разведка

Дипломатия не отрицает коварства. Именно поэтому по дипломатическим каналам трудно, а порой и невозможно решить особо сложные вопросы политики.

Дипломатия не предусматривает искренности. Дипломатическая практика исключает задушевность отношений. Дипломатический протокол убивает сердечность встреч.

Именно поэтому результатом дипломатии часто выступает сговор. То есть расчет, а не любовь, компромисс, а вовсе не взаимное согласие, расположение и сочувствие в общем деле.

Все эти «родимые пятна» чопорной дипломатии преодолевает раскованная в поведении агентурная разведка, предусматривающая в отношениях с доверенными лицами и искренность, и задушевность, и сердечность.

Именно в силу этих заведомых отличий, а не только и не столько из–за преимуществ и привилегий дипломатического иммунитета разведка в части международных отношений предпочитает работать под чопорным дипломатическим прикрытием. И именно разведка зачастую берет на себя бремя неофициальных доверительных каналов доведения и согласования тайных аспектов горькой правды жизни.

 

1.2.1. Зависимость разведки от типа мышления

Еще древнекитайский стратег Сунь–цзы (IV век до н. э.) учил: «Если просвещенный государь или рассудительный генерал одерживают победу над противником каждый раз, когда они переходят к действиям, то это достигается благодаря предварительной информации. Такая предварительная информация не может быть получена ни откровением от духов или божеств, ни по аналогии с прошлыми событиями, ни путем расчетов. Ее необходимо получить от человека, который знаком с ситуацией противника». Иными словами, в центре разведывательной деятельности стоит человек. Его сознание: мышление, воля и содержание памяти. А ведь все люди разные!

Люди отличаются друг от друга прежде всего по крови (расовому и национальному генотипу) и языку (архетипу культуры). Кровь и язык как носители памяти поколений определяют тип мышления — способ творить новое, небывалое. И волю — способность принимать решения: так или иначе, а также — источник желаний «я хочу» и страха «я должен». Тип мышления и бессознательные приоритеты воли закладывают закономерности поведения, зафиксированные в стереотипах памяти коллективного бессознательного.

То есть разведывательная деятельность как система у людей разной крови и разного языка в своем построении будет воспроизводить психику (душу) народа. Всегда будет иметь китайскую, русскую или американскую специфику. А знание этой специфики — оружие в «войне смыслов».

В Писании христиан, в первоисточнике на греческом языке, в качестве несущего столпа, опоры современного мировоззрения людей европейской культуры утверждается, что «В начале был Логос» (Иоан. 1:1). Однако слово «логос» многозначно. И для людей разных культур несет разный смысл.

Для древних греков, современников Сунь–цзы, логос — это прежде всего число. Знаменитый философ Пифагор утверждал, что «все есть Число». Сила числа в порядке (выстраивании рядов). Ряды (группы) позволяют различать одно от другого. Различение обнажает смысл. На утверждении «все есть число» построено пифагорейство — система взглядов на картину мира и инструмент познания как тайн земного бытия, так и «музыки сфер» Неба.

Для современных людей русской культуры логос — это Слово. Это то, что доказывает смыслы суждением. Что нельзя исчислить, ибо слова не образуют стройные ряды порядка. Но что можно взять в толк, истолковать по смыслу. При этом словесное доказательство нужно проверять, ибо слова могут быть и пустыми формами, лишенными смысла. Для православной церкви «В начале было Слово» — это как мера для ума, как определение и причина бытия.

А для китайцев канонический перевод Писания христиан представляет Логос в значении разумного основания, о котором нельзя сказать ничего определенного, и называют его китайским именем Дао: «В начале было Дао».

Это показательный пример влияния языка на формирование мысли. Он подтверждает важность понимания и учета специфики языка и стереотипов мышления разных народов при организации разведки в «войне смыслов».

Мысль (информация) при передаче от человека к человеку кодируется либо знаками, либо символами, либо образами. Знаки замещают. Символы соединяют. А образы вмещают и объединяют мысли «одеждой» формы. Иначе: знаки, символы и образы — это «форма одежды» голых смыслов.

В зависимости от форм языка, то есть от нематериальных внутренних форм грамматики и материальных форм письма, мышление в самом общем виде делится на знаковое, символическое и образное. На письме знаки — это буквы, которые замещают звуки речи. Символы — это китайские иероглифы, которые соединяют память со смыслом слова, минуя звуки. А образы — это наглядные подобия, живые картинки, обобщенные представления об образце.

Мышление, опирающееся на знаки, называется абстрактно–понятийным. Отчужденности (абстракции) мышления от живой природы соответствуют такие аналитические языки, как английский (имеет самый большой запас слов–синонимов) и французский (имеет самую изощренную грамматику).

Особенностью знакового мышления выступают рационализм, расчетливость, непререкаемость выводов, воинствующая нетерпимость к иным взглядам и идейная экспансия. Время здесь — это прежде всего стреловидная длительность (время — деньги). А в организации разведки ставка делается на логику, на превосходство ума (intelligence), а не на интуицию «сердца».

Мышление, в памяти опирающееся на символы, называется конкретно–символическим. Конкретно–символическому типу мышления соответствует изолирующий грамматический строй китайского зыка и иероглифическое письмо китайцев.

Особенностью такого мышления выступает прагматизм, подражание образцу, настойчивость, мудрое коварство в стратагемах при неповоротливости решений и склонность к шаблону в быстро меняющейся обстановке. Время воспринимается как порядок следования событий, ждать которых можно сколь угодно долго. В организации разведки на бесконечном пути хитрости ближний план — детали насущной практики — закрывает панораму дальней перспективы. Деталь важнее полноты картины бытия.

Мышление, способное оперировать образами и подобиями архетипов вещей, называется целостно–иррациональным (троично–асимметричным). Особенностью такого мышления выступает способность к парадоксу. Неожиданному, иногда противоречащему здравому смыслу и расходящемуся с общепринятым образцом решению. Парадоксальности мышления способствует чрезвычайная гибкость грамматических форм русского языка.

Парадоксальности мышления свойственны изворотливость, бескорыстие и творческое разгильдяйство («умом Россию не понять»). Время здесь часто оборачивается счастливым случаем предреченного чуда. Парадоксальное решение, как правило, интуитивно, а потому уникально.

 

1.2.2. Уязвимость типов мышления в отношении разведки

Окончание эпохи индустриального общества и переход человечества в постиндустриальное информационное общество сопровождается сменой глобального лидера. Возрастанием мощи Китая и ослаблением США.

Восстановление межгосударственных отношений между США и КНР в 1971 году совпало с началом глобализации и дало старт «конструктивному сотрудничеству» между соперниками. За сорок лет, к 2011 году, связи переросли в позитивное всестороннее сотрудничество, характеризующееся активностью, прагматизмом и учетом зон коренных интересов сторон.

Соответственно, разведка США в этом сотрудничестве нацелена на удержание превосходства страны в главном, в части финансового, торгового и промышленного капитала. Тогда как разведка Китая сосредоточена на добывании нужных для роста страны ресурсов и передовых технологий.

В конкуренции разведок проявляются их сильные и слабые стороны.

У американцев и англичан рационализм мышления как будто дает заведомые преимущества их разведке в способностях к анализу обстановки, возможностях точно рассчитать действия и предусмотреть их последствия. Однако именно логика, мысленное дробление процессов на составные части, точный расчет деталей, сосредоточение внимания на анализе формы и игнорирование различения признаков содержания приводят к стойкой психологии узкой специализации. К неумению сводить разрозненные данные в целостную картину. К неспособности ума американцев и англичан выстраивать из многих фрагментов единую, связную модель развития обстановки, ограничиваясь лишь вилкой трех сценариев (жесткий, мягкий, средний) как логическим продолжением выявленной тенденции.

Яркий пример уязвимости рационализма американцев — террористический акт 11 сентября 2001 года в Нью—Йорке, когда все признаки готовящейся провокации с самолетами были зарегистрированы, а сложить имеющиеся данные в замысел и образ результата, то есть вскрыть собственно информацию, смысл этих данных, компетентные органы США не смогли.

С переходом человечества в эпоху информационного общества сетевое киберпространство становится средой противоборства конкурирующих государств. Лидерство в информационных технологиях удерживают США. Однако упор рационального ума американцев на безопасность мегасети от поражающего воздействия извне (упор на оборону) делают их уязвимыми не в самих сетях (структурах передачи и обработки данных), не в связях, а в базовых элементах систем управления. Делают уязвимыми на уровне смыслов. Уязвимыми от ударов не по инфо (матрице), а по когно (опорным узлам менталитета). По рациональным основаниям управления поведением людей аналитического типа мышления, во–первых, логикой, все равно прорывных или намеренно тупиковых решений, во–вторых, навязыванием доказательств отвлекающих теорий с задачей растаскивания внимания элиты на анализ ложных моделей развития. А главное, уязвимыми от ударов рефлексивными деморализующими наводками хаоса воли и психических эпидемий (бунта страсти) бессознательного поведения руководства и масс. От актов террора смертников–добровольцев в самоподрыве доставленного на себе боеприпаса, взрывающих устои рациональности и вздымающих волну слабоумия страха.

С развитием когнитивных технологий война как организованное насилие в объектах нападения переместилась из сферы общества в сферу сознания, став «войной смыслов». Соответственно, и разведка переместилась в сферу боевого обеспечения ударов не по войскам и управлению, а по смыслам.

Внутри актуального проекта захвата будущего белыми англосаксонскими протестантами (WASP) рационализм британцев можно назвать расчетливо консервативной игрой ума (intelligence). Тогда как у нетерпеливых белых американцев их рационализм будет искать ответы на шансы и вызовы и строить обоснованные формальной логикой схемы безопасности (security).

В разведке это различие проявляется в том, что британский резидент будет десятки лет сидеть на одном месте, накапливая капитал скрупулезного знания обстановки и тотального контроля идей и настроений на объекте разведки. Тогда как американский разведчик может приехать на место лишь на полгода–год. По схеме, разработанной в Центре, провести агентурную операцию или нанести точечный удар. И уехать к другому месту службы.

Способность англичан к тонкой игре ума в иные времена империи позволяла британской короне, применяя принцип «разделяй и властвуй», управлять конгломератом племен, языков и верований Индии. При этом аппарат колониальной администрации составлял всего 4 тысячи человек. Тогда как американцы с точным расчетом потребностей минимума безопасности в наше время не справляются с управлением оккупацией не менее пестрого Ирака, имея даже и сотни тысяч грубой силы в гарнизонах и на блокпостах.

У китайцев их конкретно–символический тип мышления проявляется: в склонности к системному подходу в решении задач с четким (первое, второе, третье) выстраиванием и следованием установленному порядку и правилам — что легко разбивается внесистемными действиями противника; в скрытой периодичности умозрительных построений при кодификации установленного порядка (здесь вскрытие периода позволяет рассчитывать и контролировать ситуацию); в массированном и всеохватном (тотальном) применении сил и средств при решении задач — что выступает ярким признаком проведения китайцами спецоперации; наконец, в поддержании жестокой дисциплины с необходимостью цепочки четких согласований решений с вышестоящим руководством — что позволяет упреждать китайцев в реакции на изменения обстановки. Ну а опора на единокровную китайскую диаспору за рубежом есть безусловное преимущество китайской разведки.

Особенностью типа мышления китайцев выступает и их приверженность к фактуре, и недоверие к аналитике как описанию возможных сценариев развития событий. У китайцев прогноз будущего методом реконструкции фрагментов знаний до полноты картины заведомо менее ценен, чем добытый оперативный план. Хотя бы и выпадающий из логики общей обстановки. А для проталкивания им дезинформации лучше околичный намек, чем модель.

Китайцы невозмутимы перед фактами, но склонны к догадке по интуиции.

Весь «трепет китайского сердца», вся «музыка» коллективного программирования мыслей и поступков китайцев строится на пяти нотах.

1. «Сохранение лица» во взаимоотношениях, что делает ритуал уважения важнее рационального поиска правды.

2. Чувство иерархии с паутиной связей, что дает китайцу преимущество над индивидуалистами–западниками.

3. Чувство смирения перед обстоятельствами, что проявляется в легкости их отношения к исполнению планов, способности к кропотливой монотонной работе в мелких формах и неторопливой реактивности на действия активных иностранцев.

4. Ориентация на практически полезный результат и силу, что проявляется в пренебрежении к закону и возвышенным идеалам.

5. Чувство снисхождения, а порой и презрения к иностранцам как жителям варварской, нетерпеливой, беспринципной и вероломной окраины.

Чтобы завоевать сердце китайца или хотя бы иметь с ним дела на взаимовыгодной основе, нужно чувствовать эту специфичную пентатонику.

Главная нота — прагматизм китайцев делает их уязвимыми перед англо–американской ментальной экспансией, обращенной к практическому разуму, включающему в себя прежде всего установку на знание как информацию, обслуживающую интересы воли: «Я хочу!!!» Плюс рыночную экономику, писаное право, либерализм, индивидуализм, гражданские свободы, личный успех и демократию выборов представительной власти.

Американская и британская разведка выступают здесь органом экспансии «мягкой силы» (soft power) в глобальном проекте захвата будущего белыми англосаксонскими протестантами. Определение «мягкой силы» в рамках проекта предложил председатель Национального разведывательного совета в администрации президента Билла Клинтона Дж. Най: «Мягкая сила США есть способность заставлять других хотеть то, что хочет Америка».

Через научно–исследовательские, культурно–просветительские, образовательные, издательские организации, СМИ и Интернет спецслужбы США навязывают ценностные ориентиры рационализма и всемогущества ученого ума четырехтысячелетней цивилизации Китая.

Программируют сознание образованных китайцев предписаниями унифицированного под себя единого глобального миропорядка. А поскольку в менталитете китайцев устоев (догматов) веры нет, а в центре сознания поколений находится воля Неба, Благодать Дэ и Великое Дао, о котором народам мира нельзя сказать ничего определенного, китайцы находятся в цивилизационной обороне. Под напором ментальной экспансии США (вестернизации) недвижная оборона китайской традиции трещит в городах, но удерживается массой деревни. И вместо строительства объявленной в 2005 году «гармонии мира» Китай пока что на деле строит ускоренными темпами ущербное для XXI века общество потребления. Строит подражательно, по заемному образцу, но с китайской спецификой. При этом опасно для сохранности своей цивилизационной специфики все же копирует политические, экономические, технические, правовые, этические и прочие нормы и стандарты глобализма по–американски.

 

1.2.3. Три типа войн переходного периода и задачи разведки

Переходному периоду из индустриального в информационное общество под именем «глобализация» соответствуют и изменения в способах ведения войны, будь то операции организованного насилия (боевые действия) или военная хитрость (стратагемы политики, дипломатии и разведки).

Как организованное насилие, война переходного периода бывает трех типов:

А. Общевойсковые боевые действия регулярной армии периода индустриального общества. Такую войну можно назвать медленной и тотальной, требующей нормативного планирования, мобилизационного и оперативного развертывания войск, перевода хозяйства с мирного на военное положение. Масштабность операций с сокрушительной мощью огня и удара привязывает управление боевыми действиями к заранее разработанному плану и исключает быстрое реагирование на изменения обстановки. Победа в такой войне по меткому определению Ленина «в конечном счете определяется состоянием духа тех масс, которые на поле боя проливают свою кровь». В настоящее время к такому тотальному организованному насилию способна лишь Народно–освободительная армия Китая.

Б. Преимущественно воздушно–космические операции высокотехнологичной наемной армии постиндустриального периода. С боевым обеспечением и поддержкой в кибернетическом пространстве. Победа в такой быстрой войне определяется уже не численностью войск и не их волей к победе, но боевыми возможностями техники, систем оружия «выстрел — поражение», надежностью целеуказания, наведения и управления войсками и оружием. Господством в воздушно–космическом, а главное, информационном поле. В настоящее время такую «умную» войну способны вести вооруженные силы США. Первый опыт такой войны они продемонстрировали в 1991 году в Ираке во время проведения операции «Буря в пустыне».

В. Террористические действия «незаконных вооруженных формирований» партизанского типа. Хакерские атаки в глобальной сети Интернет. Мятежи сепаратистов и религиозных экстремистов. Морское пиратство как камуфляж нелегальных потоков денег и оружия. И диверсионные акты на путях сообщения и коммуникациях. Отличительной особенностью такого насилия выступает сетевой характер организации операций с вынесенным тайным центром управления. Победа в такой «бессрочной» войне нового типа определяется уже не численностью боевиков и не их техническим оснащением, но неуязвимостью информационного управления сетью, скрепленной единой матрицей ценностей. В настоящее время эта форма организованного насилия называется международным терроризмом.

Практика — лучший из критериев истины — показывает, что технологичная постиндустриальная армия США по возможностям и эффективности боевого применения превосходит массовую армию индустриального общества. Но ничего не может поделать с сетевым насилием международного терроризма. В то же время массовое организованное насилие силовых ведомств Китая за счет строгой иерархии неограниченных в численности, преданных своему государству бойцов и командиров войск охраны, сил безопасности и органов общественного порядка способно осуществлять тотальный контроль всего и вся. И справляется с атаками террористов, сепаратистов и экстремистов.

Налицо замкнутый круг — связка трех сил, где нет победителя «за явным преимуществом». Геополитически эти силы соотносятся с фабрикой XXI века — индустриальным Китаем. Технологической лабораторией XXI века — постиндустриальными США. И уже не имеющим государственной привязки интернационалом социальных сетей грядущего информационного общества.

На переходе через постиндустриальный барьер (1991–2015) Россия выпала из центров силы геополитики. Ее вооруженные силы утратили массовый народный характер и дух Красной армии. Потеря научно–технического и промышленного потенциала страны блокирует реформу вооруженных сил по американскому типу. А отказ от идеологического лидерства, от мечты всего человечества делает бесполезными новаторские амбиции занять достойное место в грядущем информационном обществе.

В этой ситуации геополитику дополняет небополитика. Небополитика твердо знает, что ситуация, безвыходная в схемах на плоскости при взгляде сбоку, может быть решена с более высокого уровня — в объеме взглядом сверху. Для этого треугольник сил, в котором России как угла в связке сил нет и где нынешняя Россия ищет себе глубокую нишу прикрытия (а с перезагрузкой отношений с США эта ниша видится под американским зонтиком), надо достроить вверх до объемной фигуры — тетраэдра. И уже в объеме небополитики занять не нишу, а вершину. При этом четвертой вершиной, возвышающейся над плоскостью материальных оснований организованного насилия, будет вершина не войны оружия, но «ВОЙНЫ СМЫСЛОВ». А смыслы охватываются не логикой IT, но различением одного от другого в когнитивной сфере. Это то, что задает вектор политики, конфигурирует практические действия.

Иными словами, достаточно одержать убедительную победу в «войне смыслов», чтобы перевести войну оружия в гармонию мира. До того как интернационал социальных сетей (под условным именем нетократия) атаками на башни–близнецы и здание Пентагона в США 11 сентября 2001 года, взрывами в московском метро и вызвавшими панику уколами прохожих на улицах города Урумчи в КНР не заявил себя как третий центр силы в геополитике, гармония была невозможной. Возможным было только противоборство в парах, все равно -в форме насилия или хитрости.

Появление в силе третьего претендента на роль лидера в глобальном мире позволяет перейти от противоборства к гармонии. Ибо гармония как слаженная соразмерность неравновеликих частей начинается с трех сил. В музыке два звука аккорд не делают. Три звука в мировой политике уже есть. Осталось взять аккорд. Взять же этот аккорд позволят высокие когнитивные технологии, конфигурирующие NBIC-конвергенцию. А сделать прорыв в когнотехнологиях легче других могут люди русской культуры, говорящие и думающие на русском зыке и потому способные не к анализу или синтезу, но к парадоксальному, троично–асимметричному типу мышления. Этот тип мышления и есть заведомое преимущество русских в «войне смыслов». Есть надежда, что русские через победу в «войне смыслов» в грядущем информационном обществе навяжут противоборствующим силам «гармонию Неба». Быстрее всего понять эту роль России благодаря конкретно–символическому (иероглифическому) типу мышления смогут китайцы. Ибо только русские и китайцы способны к распространенному среди обычных людей стихосложению. Стихи сжимают обыкновенное и обобщают особенное. Тяжелее всего принудить к «гармонии Неба» будет англоязычных и франкофонных людей западной культуры с аналитическим типом мышления.

Задача же разведки нового облика при переходе через постиндустриальный барьер состоит в том, чтобы добывать знания новых технологий управления насилием по типу В. Вскрывать признаки подготовки и начала боевого применения этих новых социогуманитарных технологий управления сознанием и поведением людей. Противодействовать им встречными стратагемами «подмены Большой игры». А главное, влиять на ход и исход войны нового типа путем разоружающей засветки скрытых заказчиков, надсистемных планировщиков, не проявленных контуров управления и обнажения смысла тайных операций в ракурсе и масштабе глобализма.

Пришел срок, когда разведка имеет шанс стать «разящим мечом правды» в «войне смыслов», а не прислугой у защитных мер безопасности (security) или хитросплетений лукавого ума (intelligence) в войнах за блага и комфорт тела.

 

1.2.4. Разведка как боевое обеспечение войны нового типа

В старом аграрном и индустриальном обществах войны велись за захват и контроль пространства. Сокровищем (предметом желания) была натура (плодородная земля, природные ресурсы), а также пути доставки богатств к местам их потребления. Время выступало преимущественно как длительность, а задачи войны во времени — как упреждение в развертывании сил и средств, быстрота реакции на изменения обстановки и опережение противников в нейтрализации угроз и использовании шансов.

В постиндустриальном информационном обществе экономики знаний война будет вестись преимущественно за захват времени и контроль над нематериальными основаниями порядка, ибо сокровищем станет культура: устои сознания, язык, матрица поведения, а также социальные сети и компьютерная инфраструктура передачи и обработки данных. Время как театр военных действий будет выступать в аспекте порядка следования событий вне зависимости от длительности каждого из них. А задачи войны во времени будут следующие:

■ внесение хаоса в привычный порядок и очередность действий;

■ подмена одного порядка другим;

■ навязывание модели — образца и схемы воспроизведения действий (суть — управление хаосом).

Разведка нового облика — вид боевого обеспечения войны нового типа — для достижения успеха будет вынуждена сменить приоритеты. И с низших уровней раскрытия государственной и военной тайны подняться на более высокие уровни:

■ раскрытие тайн своевременности и порядка реализации цивилизационных проектов захвата будущего;

■ раскрытие тайн типов мышления по критерию инкогнито/когнито;

■ раскрытие тайны беззакония (поругания в душе) и тайны благочестия (оправдания в Духе).

С переходом человечества в информационное общество поменяется и принцип победы (преодоления беды) в конкуренции разных глобальных проектов. Теперь победой станет не захват и оккупация территории силой оружия, но выход в суперпозицию концептуального доминирования силой разума. Принципом же искусства побеждать станет выход в суперпозицию.

На уровне защиты государства (амер. defense; кит. гофан) позиция ныне представлена тремя типами войн:

A. Медленная тотальная война с массовой армией.

Б. Быстротечная высокотехнологичная война разведывательноударных комплексов и мобильных групп быстрого реагирования.

B. Сетевая бессрочная диверсионно–террористическая война партизанского типа.

Суперпозицией здесь будет «война смыслов» с информационным оружием, логическими фугасами и когнитивными технологиями навязывания решений.

На уровне политической безопасности государства (амер. national security; кит. гоань) позиция держится на трех принципах строительства спецслужб:

A. Неуклонное следование нормам со ставкой на тотальный контроль.

Б. Страх и расчет рационализма со ставкой на букву закона.

B. «Разумение сердцем» и прагматизм со ставкой на целесообразность.

Классификация разведки по предмету ведения

Суперпозицией здесь будет парадокс как способ преодоления шаблонов охраны, прорыва заслонов логических схем и обхода засад здравого смысла.

На уровне «мягкой силы» геополитики «нового мирового порядка» и спокойствия земли (амер. global order; кит. диань) позиция включает три проекта Запада:

A. Глобализм по–американски.

Б. Интернационализм «Сынов Завета» из «Дома Иакова» (евреев).

B. Мондиализм Ватикана.

Суперпозицией здесь будет китайский проект концентрической земной гармонии мира (хэсие) с дополнением гармонией соответствия Небу (хэхэ).

Наконец, на уровне ведения исходного первоначала и небополитики Духа Истины (амер. holypolitics; кит. тяньань) позицию занимают паука, религия и искусство. А в суперпозиции будет разведка как инструмент правды жизни.

Политика выше обороны. Глобальная геополитика выше государственной безопасности. Когнитивная сфера выше информационной. Небополитика Духа выше всего. Кто в Духе, тот и побеждает. Победу везде несет разведка.

 

1.2.5. Условия успеха разведки нового облика

При переходе общества через постиндустриальный барьер происходит естественная сдвижка приоритетов богатства с контроля за пашней и источниками энергии на контроль за источниками информации.

Соответственно приоритеты разведки информационного общества должны сдвигаться с обеспечения задач обороны государства (гофан) и государственной безопасности (гоань) на обеспечение задач «мирового порядка» глобальной геополитики (диань) и задач «гармонии соответствия» желательной воли человека воле Неба вселенской небополитики (тяньань).

Информация стала объектом воздействия (поражения или уничтожения) в разворачивающейся сетевой «войне смыслов» глобальных проектов.

А потому и разведка из тотальной (советского типа) и высокоточной (американского типа) должна становиться также и голографической (holo — весь) — точно распознающей образы в объеме полной информации об объекте.

Разведка нового облика должна уметь вскрывать коды прикрытия и рвать сети управления поведением людей мечом понимания как специфики «сигнальных» волн типов мышления, так и фаз «опорных» волн истории. Уметь накладывать национально–культурные стереотипы хода мысли на порядок следования событий в цикле и так проявлять замысел конкурентов.

При этом снятие разведкой дезинформационных прикрытий (масок) и тем, засветка скрытых смыслов чужого проекта дает подсветку неопознанной иллюзии (инкогнито) «опорной» волной знания фаз циклоса и кайроса.

Успех разведки нового облика определяет понимание картины мира в динамике развития. Здесь главной характеристикой эпохи выступает время — переход от индустриального общества к информационному.

С точки зрения глобальных проектов развал индустриального общества был провозглашен в 1848 году в «Манифесте коммунистической партии» К. Маркса и Ф. Энгельса, где была раскрыта роль пролетариата (неимущих) как могильщика общества промышленного капитала и обоснован принцип пролетарского интернационализма. Главный смысл призыва коммунистов сосредоточен в последних словах этой «Песни конца» индустриализма: «Пусть буржуазия всех стран трепещет перед лицом мировой революции. Неимущим нечего терять, кроме своих цепей. Приобретут же они весь мир. Неимущие всех стран, соединяйтесь!»

К реализации призыва Интернационал приступил в 1905–1917 годах в России. Однако планировщики проекта (евреи–каббалисты) на один космический день (1 градус эклиптики равен 72 земным годам) ошиблись с попаданием на приливную волну глобальных перемен. Старт развала индустриального общества одним ударом мировой революции неимущих с запалом в России не удался. Повторный старт был произведен в СССР через 72 года под названием «перестройка». Однако в 1989 году операционная база развала индустриального общества потребления во главе с США была перенесена планировщиком в оплот восточной деспотии и азиатского способа производства — Народный Китай. Запускающим импульсом был провокационный мятеж западной демократии на площади Тяньаньмэнь и его тотальное подавление открытым насилием. А могильщиком общества промышленного капитала вместо «пролетариев всех стран» был назначен распределенный по странам и континентам ислам обездоленных экстремистов с именем «международный терроризм».

Теперь призыв интернационалистов можно перефразировать так: «Пусть имущие собственники всех стран трепещут перед ударами международного терроризма. Обездоленным нечего терять, кроме своих цепей. Приобретут же они по свидетельству веры Царствие Небесное».

Таким образом, диверсионно–террористическая надгосударственная сетевая и бессрочная война типа В по сносу устоев богатства и власти индустриального общества безудержного материального потребления ныне стала главной заботой разведки на всех пяти уровнях ведения бытия.

Здесь следует подчеркнуть принцип военного искусства: удерживающий (делающий ставку на укрытие в нишах и щелях безопасности) в конечном итоге теряет. Тогда как приобретает лишь тот, кто маневрирует, захватывает или перехватывает управление процессами обмена веществ, энергии и информации. Разведка же, все равно — тотальная или объектовая высокоточная, занята вскрытием / защитой лишь государственной и военной тайны. Все внимание отдает добыванию / охране технологий старого богатства, а внутри страны — социальным сетям (выявлению и противодействию терроризму, сепаратизму и экстремизму). Суть — удерживает. Тогда как трех верхних — инфо, когно, холо — уровней управления процессами бытия вообще не видит.

Специфика мышления планировщиков диверсионно–террористической войны нового типа кроется в каббале — мудрости халдеев Вавилона. Мудрость же эта заключается в разделении управления на два контура, где участники нижних уровней не подозревают, что выступают исполнителями части чужого замысла. Победа же куется «умной силой» верхних уровней.

Первый контур охватывает два нижних уровня ведения и характеризуется двоичной (формальной и диалектической) логикой абстрактно–понятийного мышления. Двоичный (черно–белый) принцип Библии «кто не с нами, тот против нас» определяет видение любой ситуации как поля игры в шахматы, где мировая политика — это «великая шахматная доска» по Зб. Бжезинскому.

Принцип шахматной игры предусматривает замысел, расчет и розыгрыш многоходовых комбинаций с захватом инициативы путем намеренных жертв «фигур и пешек». В войне типа В шахматная жертва пешки выступает в образе смертника–добровольца, олицетворяющего непреодолимую силу «божественного ветра» (японские камикадзе времен Второй мировой войны) или «свидетельствования веры» (современные исламские шахиды).

Второй контур охватывает три верхних уровня ведения и характеризуется троичной логикой Закона Перемен, где принцип троичности «мы сами — наши враги — наши союзники» задает видение обстановки как карточной игры с раскладом разных величин, где мастей четыре, а игроков трое и более.

Человеческий разум четыре измерения воспринять разом не способен. И традиционная одноконтурная организация государственных спецслужб военной и политической разведки и контрразведки эпохи индустриального общества по объективным причинам устройства психики человека не может удерживать внимание одновременно больше чем на трех уровнях ведения бытия. А оттого тонет в сложности задач расшифровки целей, объектов и субъектов разнесенного на два контура пятиуровневого управления событиями.

Иными словами, растаскивание внимания спецслужб путем создания конкурентам избытка сложности (перегрузки сознания целями слежения) и есть развал управления, перевод порядка в хаос. В результате спецслужбы с научным, аналитическим подходом к делу оказываются в деморализующей их ситуации шока. Вдруг не выиграл, а проиграл! И не в шахматы, а в карты.

Традиционная разведка государства в войне нового типа не замечает надгосударственного зарубежного планировщика нападения ударами умной силы с верхних нематериальных уровней ведения бытия. Отбрасывает его роль как не достойную внимания серьезной аналитики конспирологию.

Из плоскости абстрактно–понятийного знакового мышления видит лишь исполнителей и организаторов актов устрашения. И не видит суперпозицию планировщиков «войны смыслов и нервов» и носителей замысла проекта.

Не различает смыслы информационно–психологических наступательных операций противника, из плоскости анализа не поднимается в объем образов всей картины борьбы интересов и поэтому не понимает, что происходит.

Не замечает, что объектом нападения выступают высшие руководители («шахматный король» и «тяжелые фигуры»), тогда как от самоподрывов террористов–смертников (жертв «пешек») на поле игры гибнут простые люди.

Не замечает, что метод нападения заключается в создании психической эпидемии за счет оглушительной широкой засветки терактов и глобальных СМИ. И всячески помогает нагонять страх обсуждением подробностей, поиском следов исполнителей, но не осмыслением всего события в полноте.

Не замечает, что террористические акции организованного насилия дают управляющий сигнал устрашения первым лицам, принимающим решения. И вводя их в состояние психической растерянности, сначала блокируют управление принуждением их воли к бездействию. А затем толкают их волю к сосредоточению всех ресурсов спецслужб на отработку нелепых версий и усиление традиционных мер охраны, что ведет к полной потере контроля над обстановкой. А главное, к деморализации начальства от чувства бессилия и безысходности перед невидимым врагом, приобретающим оккультный, не совместимый с научным познанием таинственный вид призрака.

Нападение «умной силы» включает четыре последовательных события.

1. Небоевая операция создания ряда тревожащих общественное мнение демаршей, которые создают впечатление нарастающей угрозы для стабильности, поляризуют оценки и раскалывают сложившийся баланс внутренних политических сил на любые «диалектические пары» (патриоты — либералы; кавказцы — русские; христиане — иудеи и т. д.).

2. Небоевая специальная операция, фиксирующая внимание объекта атаки (высшее руководство) на вдруг открывшемся внешнем источнике угрозы из–за рубежа, что от неожиданности воспринимается как шок.

3. Боевая операция террористического акта, привязанная либо к датам ближайших международных мероприятий, либо к историческим символам, которая формирует бегущую волну психической эпидемии.

4. Небоевая операция наращивания психологического давления, общей деморализации и «дожатия» объекта атаки до нужного решения.

Так двухконтурная схема управления событиями, действуя по «сигнальной» волне атаки на устои сознания, подставляет в фокус внимания спецслужб исполнителей боевой операции и маскирует вынесенный за рубеж центр оперативного планирования, руководства и финансирования нападения.

Успешным для разведки нового облика выходом из–под удара здесь будут действия не по сигнальной, а по «опорной» волне порядка следования событий.

То есть отнюдь не стремление опередить атаку мерами своевременной и уместной защиты, но «спутывание карт» планировщика атаки засветкой скрытого замысла нападения. Обесцениванием психологического эффекта спецопераций противника развалом строгой последовательности событий, необходимой для возникновения бегущей волны психической эпидемии. Запуском встречных стоячих волн, отрезвляющих и останавливающих панику примерами успешной исторической практики. Суть — развал ортодоксального течения событий парадоксом. Где меч понимания процессов бытия крушит щит слепой веры в шаблон. Где оправдание в Духе Истины гасит резонансы (трепет) души на сигналы страха и подавляет инстинкты тела, возбужденные расчетами ума от подставы сознания под лукавый выбор.

 

Описание практики разведывательной деятельности можно превратить либо в увлекательный детектив, либо в назидательные мемуары, либо в выверенные опытом подтверждения принципов и положений теории. Так или иначе, правда жизни требует личного знания предмета. Тем более если речь идет об убедительном подтверждении практикой оригинальной теории. Поэтому все последующее изложение — это то, что я вынес из личного опыта.

 

1.3.1. След медведя

То, что я всю свою сознательную жизнь, никуда не отлучаясь, находился на «китайском фронте», произошло потому, что в марте 1969 года Китай провел стратегическую операцию смены своего места и роли в глобальной политике, стартовавшую под именем «китайско–советский пограничный вооруженный конфликт вокруг острова Даманский (Чжэньбаодао)». А личную практику военной разведки на «китайском фронте» я начал в 1975 году на фоне острого шпионского скандала, когда в пригороде Пекина на встрече с маршевым агентом была арестована группа советских разведчиков, работавших под дипломатическим прикрытием. Пропагандистское сопровождение скандала в 1976 году усилил китайский художественный фильм «След медведя», в котором для массового зрителя в точных деталях той операции советской разведки был показан объект ее главного интереса, методы работы и дано идеологическое основание «коварства советских социал–империалистов».

Фильм «След медведя» преследовал цель отвратить сердца китайцев от какого–либо сотрудничества с русскими, двадцать лет назад названных самим Председателем Мао старшими братьями в семье народов стран социализма.

Делалось это с помощью жутких образов расправ казаков над мирными китайцами при подавлении «боксерского восстания» (ихэтуаней) в ходе военного «Похода в Китай» 1900–1901 годов. Сцены утопления в пограничных реках сотен простых китайских крестьян поднимали у зрителей коренное чувство исторической обиды на зверства «бородатых длинноносых варваров», олицетворявших «дух злобы». Историческое китайское имя лоча (русские) — это кровожадные краснолицые демоны, терзающие людей, разбойники и воры. Так средствами кино усиливался жесткий контрразведывательный режим, после «культурной революции» блокировавший посольство СССР от контактов с населением.

К этому следует добавить историческую глупость Н. С. Хрущева, в порыве искренних чувств «дружбы навек» после смерти И. В. Сталина передавшего в руки ЦК КПК всю агентуру советской разведки в Китае, которая за измену Родине была там немедленно физически уничтожена.

Агентуры нет. Контакты с китайцами блокированы. Участь последствий провала давит на психику «опердипсостава». При этом «военная опасность с Востока» для Союза ССР нарастает. А главная задача — вскрытие районов дислокации, возможностей и порядка боевого применения стратегических ядерных сил Китая советской разведкой -не решена. Мне 24 года, и я ничего как следует не знаю и ничего делать в Китае не умею. Выручила врожденная способность к парадоксу, усердие в дотошном учете крупиц информации и склонность к обобщениям и моделированию целостных картин по признакам.

Военная разведка должна выдать своим войскам цели для поражения. Без целей для поражения не по кому наносить удары. Невозможно планирование войны оружия. И тогда, в 70–е годы XX века, эти цели для ударов выдала видовая космическая разведка. На территории Китая она обнаружила полтора десятка каких–то «бугров», которые за неимением ничего другого и выдали за китайские ракетные базы. Правда, специалисты ракетчики честно говорили, что не представляют, как с этих «бугров» можно организовать пуски. Однако весь период «возрастания опасности с Востока», вплоть до нормализации советско–китайских отношений в конце 80–х годов, именно эти «бугры» и числились советским генштабом за группировку стратегических ядерных сил (СЯС) Китая. Мне же понадобилось десять лет, чтобы понять ошибку космической разведки и путем сопоставления «сигнальной» (словесная и видовая информация) и «опорной» волн (числовая информация) различить правду. А затем рассчитать, построить и привязать к местности матрицу боевого состава СЯС, вплоть до стартовых дивизионов, частей технического и ядерного обеспечения, госпиталей. Без такой наводки на позиционные районы космическая разведка сама найти цели в бесчисленных и всегда затененных складках бесконечных китайских гор не могла.

Так на практике было получено подтверждение того, что конкретно–символический (иероглифический) тип мышления китайцев вкупе с обычным восприятием времени как порядка следования событий, зафиксированного циклическими знаками, приводит к тому, что везде, где у китайцев есть код и система с нумерацией, можно найти периодичность. Будь то номера военного автотранспорта, бортовые номера самолетов или условные номера войсковых частей — везде достаточная база данных учета позволяет вскрывать матрицу системы. По обнаружению одних элементов предполагать наличие других, недостающих, и так вытягивать всю картину состава и группировки войск.

Впоследствии, когда китайцы позволили иностранцам ездить по стране, я разобрался и с «буграми». Так, «бугры», числившиеся ракетными базами «Пекин» и «Тяньцзинь», оказались защищенными складами снабжения государственного резерва, куда прямо внутрь «бугра» вела ветка железной дороги, по периметру была охрана, а сверху торчали антенны узла связи. Созданы же эти «бугры» были в конце 1960–х годов, когда Председатель Мао провозгласил лозунг «Готовиться к войне, глубже рыть окопы, запасать зерно».

Блефом китайской стратегической маскировки, на который попалась космическая разведка и СССР и США, была и якобы вмонтированная в гору радиолокационная станция с огромной фазированной антенной решеткой для загоризонтного обнаружения пусков советских ракет. Я нашел эту гору, в фас и профиль разглядел все в бинокль, в лоб замерял радиоизлучения, но никаких живых признаков того, что числилось за «объектом», не обнаружил.

Комплексный синергетический подход к разведке в отличие от детальной рациональности позволял соединять как бы бессмысленные числовые данные (например, частотно–временных характеристик сигналов радиотехнических средств телеуправления, слежения и навигации) с малоценной обезличенной, но смысловой информацией других источников и так проникать в военные тайны китайцев.

Это касалось вскрытия испытаний, в том числе неудачных, баллистических ракет для подводных лодок. И оценки характеристик пусков первой мобильной твердотопливной ракеты «Дунфэн-15». И отслеживания стратегических учений «Стальная стена — 87» с развертыванием войск на пекинский оборонительный рубеж, ударами авиации и пусками МБР.

Везде срабатывал принцип голографии (распознавания в объеме — холо ): «опорная» волна числовых данных (построенных в модели — уровень когно ), подсвечивая «сигнальную» волну разрозненных слов и изображений от того же события, проявляла скрытую инфо –картину объекта разведки.

Рационализм — это работа со знаками, с формой. Перспектива же разведки информационного общества за признаками содержания. Маскировка, коды, криптография закрывают форму, а уже потом содержание, которое всегда так или иначе проявляется, можно сказать, «торчит» в признаках сущности. И потому тайна содержания доступна, но не ловкому вору, коварному искусителю или злобному обманщику простодушных людей, а искусному следопыту.

В 10–х годах XXI века внимание разведки все больше захватывает не ракетно–ядерный потенциал, но насильственный экстремизм. Поэтому ныне было бы полезно сделать фильм не про коварный «след медведя», а про благородную «мудрость змеи».

 

1.3.2. Путь хитрости

В классике разведки индустриального общества 70 % похищенной информации добывается путем вербовки агентов–осведомителей или оперативного внедрения шпиона на объект интереса. Учебники по разведке утверждают, что успешность вербовки, внедрения и разработки источника обеспечивается следующими личными и деловыми качествами разведчика:

■ способность скрывать свои чувства от окружающих;

■ способность постоянно лавировать и просчитывать ходы;

■ наблюдательность натуралиста и дотошность ученого;

■ общительность, коммуникабельность, актерство, харизма;

■ романтика похождений со склонностью к авантюризму;

■ физическое здоровье, стойкость и выносливость;

■ высокий уровень интеллекта, аналитические способности;

■ длинная воля, скромность и непритязательность в быту;

■ эрудиция, трудолюбие, тяга к слову, способность к языкам;

■ оперативная хватка и способность самому принимать решения;

■ верность, надежность, личное достоинство, ответственность;

■ целеустремленность, смекалка, склонность к самоорганизации;

■ добрая воля подчиняться приказу, способность держать удар;

■ морально–психологическая и алкогольная устойчивость;

■ циничная расчетливость, ловкость, смелость, прагматизм.

Однако главным качеством все же выступает способность мыслить нестандартно и творчески, а действовать самостоятельно на грани фола.

В конце 70–х годов XX века, когда я приехал в КНР в первую длительную командировку по линии Посольства СССР, нестандартным для иностранца было ездить по Пекину на велосипеде, хотя «революционные массы», только что «раскрепостившие сознание» в ходе великой пролетарской культурной революции, передвигались исключительно на велосипедах, а автомобиль был ярким показателем принадлежности к чиновной бюрократии. Пример нестандартного поведения дипломата подал мне тогдашний глава миссии связи США в КНР Дж. Буш–старший. В то время в Пекине близ перекрестка Сидань существовала «стена демократии», на которой китайские противники режима вывешивали вольнодумные газеты больших иероглифов (дацзыбао). Буш–старший в сопровождении переводчика ездил к этой стене за свежей информацией подчеркнуто демократично — на велосипеде. Как писали в газетах, в ходе одной из таких демонстративных велосипедных поездок в народ ему сообщили о назначении на пост директора ЦРУ.

Я же в Посольстве СССР был молодым референтом, которому кататься по городу на велосипеде было по статусу, да и по годам вполне естественно. Решение сделать ставку в организационных вопросах разведки на велосипед я легко принял сам, тем более что личный автомобиль мне не полагался.

Велосипед же ломал все оперативные схемы того времени и давал не предусмотренные учебниками по разведке огромные преимущества по выявлению слежки, отрыву от преследования и, главное, неприметному завязыванию контактов с потенциальной агентурой.

А организационная задача для офицера разведки тогда формулировалась так: «Поезжай в город, познакомься с китайцем и назначь ему следующую встречу для закрепления знакомства и дальнейшей разработки».

Китайское сердце не лишено высоких чувств, но все же на земле больше предрасположено к деньгам. Вопрос лишь в том, как завязать с китайцем денежные отношения естественным для него образом, без «потери лица».

Я решал этот вопрос с опорой на главную черту китайского сердца — прагматизм. И первый контакт с потенциальным источником хоть каких–то сведений придумывал так, чтобы китаец без мысли об измене Родине сразу мог бы отношения с иностранцем перевести на денежный расчет.

В конце 70–х годов в центре Пекина рядом с торговой улицей Ванфуцзин в очень людном месте по выходным дням существовал рынок филателистов. Недалеко от этой толкучки коллекционеров останавливался и посольский автобус, который привозил жен совзагранработников в центр за покупками.

Первый раз организационную задачу — познакомиться с китайцем и назначить ему следующую встречу — я решил на этой толкучке филателистов. В воскресенье в нарушение всех норм конспирации я приехал туда на посольском автобусе. Потолкался среди китайских коллекционеров. Выбрал приличного с виду парня. Купил у него серию каких–то марок и заказал редкие марки времен культурной революции. В следующее воскресенье на той же толкучке получил марки, оплатил заказ и для расширения обмена «марки — деньги» назначил ему встречу уже без других коллекционеров в другом, тоже людном месте. Так появился контакт с условным именем Филателист. Перспектива контакта виделась в том, что, после того как тема марок сама собой иссякнет, китаец, привыкнув к доходу, стал бы за деньги приносить любые внутренние издания, купить или подписаться на которые иностранцам было нельзя. То есть появлялся доступ к «сигнальной» волне.

Второй раз организационную задачу я решил в пекинском Музее изящных искусств (мэйшугуань), где проводились выставки китайской живописи гохуа, а молодые художники с этюдниками учились делать копии по образцам старых мастеров. Одному из таких художников я заказал картину в стиле «горы и воды». Так появился контакт под именем Художник.

Очередной контакт с условным именем Меняла у меня появился тогда, когда КНР встала на курс реформ и открытости (кайфан гайгё) и параллельно с народным юанем в обращение был введен инвалютный сертификат. Обменный курс сертификата к юаню лет эдак пять медленно рос с двух аж до десяти RMB за один ¥. В Пекине тогда появились местные валютчики, которые вместе с иностранцами богатели «из ничего». С одним из таких менял у меня сложились доверительные отношения. И он не раз выполнял деликатные поручения, связанные с проникновением туда, куда иностранцам вход был запрещен, и доставал мне то, что иностранцам не продавали.

Военной хитростью был и выбор мест для общения с китайцами. В 70–е и 80–е годы иностранцы в китайские общественные бани не ходили. Я же приезжал в баню на велосипеде, «яко студент». Инструкций насчет студентов у работников бань не было, а в непредвиденной ситуации китаец в силу конкретности мышления, как правило, теряется, не может быстро принять логически обоснованное решение, а потом не станет сам на себя делать донос о том, чего недоглядел. Более того, голые в бане не выглядят как злобные заговорщики, тогда как тривиальная схема со встречей в ресторане описана во всех наставлениях и для контрразведки куда более подозрительна.

Слабостью китайской контрразведки выступает то, что, работая по схеме (есть 36 классических стратагем, а 37–й нет и придумано не будет), она и у иностранной разведки ищет схему. Поэтому для введения китайской контрразведки в заблуждение разведчику достаточно вести себя естественно, не таясь. Открытость поведения ошеломляет тех, кто сам держится в тени. И интерес выслеживать скрытое коварство через год–полтора пропадает.

 

1.3.3. Почерк дракона

Описанные примеры относятся к тому периоду, когда советская агентурная разведка в Китае была парализована. Местные жители, и особенно дети, прямо называли иностранцев «заморский черт» (янгуй). А вольностями перемещений по стране и контактов с китайцами на любых уровнях, которые позже принесла политика «реформ и открытости», еще даже и не пахло.

Тем не менее характерные черты мышления и поведения китайцев не исчезли и не исчезнут, ибо определяются коллективной памятью поколений.

А основной чертой китайской души (психического склада) выступает безразличная «реактивность», или иначе — склонность действовать в ответ на тот или иной сигнал с опорой на ритуал, по заранее отработанной схеме. Тогда как человек Запада, наоборот, «активен», склонен действовать с натиском, на упреждение, захватывать инициативу, навязывать стиль поведения. Люди же русской культуры обычно занимают «пассивную» позицию «унылого терпения», долго ждут, а оттого действуют рывками, зато оригинально, часто иррационально, с проявлением длинной воли.

Мотивом действовать для китайцев прежде всего выступает власть, а фактором сдерживания — только сила. Тогда как для людей Запада мотивом всегда будут деньги, а главным крючком — соблазн. Человек же русской культуры во имя славы может наплевать и на власть, и на деньги. Однако он опаслив, оттого склонен не к закону или ритуалу, но к целесообразности.

Подтверждением сказанному для меня выступает поведение китайской контрразведки. В конце 70–х — начале 80–х годов наружное наблюдение работало как часы, хоть и изощренно, но скрупулезно по одним и тем же схемам. Машины сопровождения выезжали и садились на хвост из одних и тех же ворот или проулков. На каждой двухуровневой развязке дежурный по посту наблюдения всегда выходил на середину верхнего уровня и взглядом провожал машину иностранца, уходящую либо прямо, либо на поворот. А во время священного для китайца обеда (с 11:30 до 13:30) посты наблюдения пустели. Полицейские исчезали из своих стеклянных будок. И иностранец, особенно на велосипеде, мог ехать куда угодно, не опасаясь слежки.

Поучителен случай, когда я должен был встретиться со своим знакомым Филателистом, чтобы передать его в дальнейшую разработку другому офицеру разведки. Получилось так, что я легко уехал на велосипеде от слежки, оставил велосипед на стоянке, покатался на автобусе и в назначенное время был в обусловленном месте встречи с товарищем. Дальше на встречу с Филателистом мы должны были идти вдвоем. Однако на место встречи товарищ мой не пришел. Утвержденная схема операции такой вариант — я пришел, а он нет — не предусматривала. Мы оба должны были или встретиться, или заранее по сигналу разойтись. Поэтому мне ничего не оставалось делать, как взять ответственность на себя. Я решил не отступать и пошел дальше на место встречи с Филателистом. Уже встревоженный первым срывом плана, я пришел туда, где меня должен был ждать китаец, но и его на обусловленном месте не оказалось. Это обстоятельство мою тревогу обострило. Затем, приглядевшись, невдалеке я увидел сигнал опасности — стоящий багажником к проезду посольский автомобиль. Причем не один, как предусматривал утвержденный план, а сразу два. И тут меня накрыла волна леденящего душу страха надвигающегося провала. Однако нужно было что–то делать, можно было отступить, свернуть. Но я опять интуитивно продолжил идти вперед, прямо в центр событий. Пройдя мимо ресторана, где сидели советские дипломаты, выставившие мне сигнал опасности, я стал уходить из жуткого места. И, не размышляя, интуитивно выбрал для этого длинный проход, где можно было с трудом протиснуться двум встречным велосипедистам, а автомобиль проехать уже не мог. И здесь, в похожем на тоннель узком пространстве, зажатом глухими кирпичными стенами, где лишь метрах в тридцати в конце прохода виднелась оживленная улица, меня сзади догоняет Филателист.

Я испытал мгновение тихого ужаса. Бежать некуда. Свидетелей нет. Подсовывай мне что хочешь, фотографируй, изобличай, арестовывай…

Однако мгновение прошло, а ничего ужасного не произошло. Продолжая движение, мы с китайским другом вышли на многолюдную торговую улицу. Постояли, поговорили. Я получил и оплатил выполненный им заказ. Китаец же сообщил, что, увидев посольские машины с дипломатическими номерами, решил на обусловленном месте не маячить и догнал меня лишь тогда, когда я скрылся в укромном для лишних глаз проходе. Подошел городской автобус. Сели в автобус. Ничего опасного не происходит. Доехали до центра. Я назначил китайцу следующую встречу и без лишней спешки к вечеру вернулся в посольство. Резидентура, как говорится, стояла на ушах.

При разборе оказалось, что мой товарищ, которому я должен был передать китайца, засветился и потащил слежку за собой на место встречи. Чтобы спасти положение, послали две машины ставить сигнал опасности ему и мне. Однако, как показал радиоконтроль, китайская контрразведка, увидев, что советские активисты стягиваются в одно место, решила заблокировать подозрительный район, куда можно было попасть по девяти проулкам.

Все девять проезжих для автомобиля маршрутов были перекрыты. Мой товарищ, обнаружив суету бригад контрразведки, на место встречи со мной не пошел. Я же оказался в мертвой зоне, внутри кольца оцепления. Как учит пословица: «Под свечой не видно». Мое парадоксальное решение — не уходить с маршрута, а, наоборот, безрассудно сблизиться с постановщиками сигнала опасности и уйти из зоны внимания через непроезжий для машин проход — позволило с успехом обойти сети, расставленные по шаблону.

Впоследствии, уяснив китайские шаблоны, я уже осознанно работал как можно ближе к объекту, в мертвой для наблюдения зоне, «прямо под свечой».

Еще одним признаком почерка китайских спецслужб выступает их манера действовать скопом, обусловленная неспособностью конкретного мышления быстро предвидеть и учесть многосторонние взаимосвязи и их последствия.

Так, там, где вполне достаточно соотношения 3:1, китайцы нагонят людей и доведут соотношение 8–10 человек против одного (объекта их внимания). По два филера будут стоять в туалете, у лифта, на лестничной площадке, на стоянке у машины. И это будет не демонстративный нажим на психику цели их внимания, а именно страховка от того, чтобы не проглядеть контакт или чтобы человек невзначай не скрылся. Но именно такое обычное массирование сил и средств бросается в глаза и позволяет уходить от слежки, да и от ареста внезапным маневром. Проще всего из мертвой зоны, действуя нагло, прямо «под свечой». Например, с отвлечением внимания слежки на жену (остающуюся в магазине) и машину (оставленную на стоянке перед магазином).

 

1.3.4. Мудрость змеи

Если для китайцев война — это бесконечный путь хитрости и обмана, то в человеческих отношениях, составляющих основу разведки, острым оружием, сокрушающим хитрость, будут прямота, простота в общении и искренность. Именно этими «инструментами правды» я и пользовался в 90–х годах, когда после развала Союза ССР оказался в бизнесе — стал генеральным директором китайско–российского совместного предприятия на берегу Желтого моря в курортном местечке Бэйдайхэ. Изменилась и сфера моих интересов. С уровня военных задач я поднялся на уровень практики мировой торговли, финансов, скрытых субъектов стратегического управления и цивилизационных кодов. Изнутри разобрался с гонконгскими схемами финансирования «китайского чуда» через золото и наркотики. Уяснил и научился применять на практике Закон Перемен. Разглядел подводную часть «айсберга» мировой политики.

Однако все это были лишь новые знания без понимания сути вещей. Мудрость же пришла с возрастом и лишь тогда, когда спецслужбам КНР окончательно надоело следить за мной и моими контактами в Китае и «по странам и континентам». 29.06.1999 года меня в Бэйдайхэ навестили «компетентные органы», подвергли перекрестному допросу под телекамерой, а затем заявили, чтобы в течение 48 часов я покинул Китай. В ноте МИД КНР послу РФ на мой счет было сказано, что «за пользование преимуществами и привилегиями, на которые я не имел права» мне запрещен въезд в Китай. Мое совместное предприятие закрыли. Персоной нон грата я был семь лет.

Вернувшись на Родину, я оказался не у дел. В безостановочной борьбе проблемы нагромождаются одна на другую. Победы требуют продолжения борьбы. И только поражение дает возможность передохнуть и собраться с мыслями. Тогда–то я и подвел первый промежуточный итог тому, что знал. Написал свою первую книгу: Китайская специфика, как понял ее я в разведке и бизнесе (М.: Муравей, 2002). Этот творческий отчет о разведке Китая лег в основу учебника Практическое китаеведение (М.: Восточная книга, 2007).

В 2003 году я попал в орбиту Клуба товарищей Военного института иностранных языков Красной армии, который окончил в далеком 1974 году.

Клуб ВИИЯ КА — это, конечно, на Бильдербергский и не Римский клуб. Однако принцип протягивания надсистемных связей был присущ и нашему клубу. Под эгидой Клуба ВИИЯ КА группа энтузиастов разного профиля знаний и умений сформировала «Академию небополитики»®. В рамках академии появилась доктрина захвата будущего «Царство Правды — Держава Белого Царя». Пришло понимание глобальных проектов. Удалось сделать классификацию связки сил библейско–средиземноморской цивилизации. В результате появился метод вскрытия тайн стратегического управления, оценки событий и моделирования процессов бытия в объеме.

Классификация небополитикой надгосударственного уровня глобального управления исходит из принципа троичности Неба (Космоса). И строится от трех возможных символов — основ догматики трех доктрин захвата будущего в плоскости геополитики. На Земле это Точка — Горизонталь — Вертикаль.

Точка — это индивидуализм, права человека, ставка на букву закона. В библейской цивилизации это наследники фарисеев. Приверженцы казуистического толкования Закона Моисея и формального благочестия. В переносном смысле — лицемеры талмудисты. Основоположники религиозно–юридической системы позднейшего иудаизма, оформленного в древнейшей части Талмуда — Мишне. Фарисейство составляет концептуальную основу современного глобализма. Носителями которого, прежде всего, выступает англо–американская буржуазия. В финансах — это «процентщики», кующие богатство за счет ссудного процента на кредит. В политике — это масоны–иллюминаты, в США сконцентрированные под крылом ордена «Череп и кости» и в банковской группе Рокфеллеров, главенствующей в ФРС США с 1972 года. Инструментом денежной власти здесь выступает эмиссия USD.

Горизонталь — это сетевые структуры, ставка на энергию обездоленных масс. В библейской цивилизации это наследники ессеев — древнееврейской секты, придававшей учению Моисея коммунистическое толкование. Ессеи отрицали роскошь, рабство. Жили в коммунах. Оказали влияние на первые христианские общины (иудео–христиан). Опирались на обездоленные народные массы: безземельное простонародье, бедных ремесленников и люмпен–пролетариев (неимущих).

Из ессеев вышли интернационалисты . Концептуальную основу интернационала составляет положение о том, что родина евреев -это весь мир, а миссия евреев — «пасти народы мира, как бесчисленные стада, по Завету Всевышнего». В мировых финансах — это менялы, получающие прирост богатства из ничего за счет обменного курса валют. Это Финансовый интернационал банков группы Ротшильдов с такими инструментами денежной власти, как золото, бриллианты, наркотики. В политике это масоны под крылом ордена «Бнай Брит» («Сыны Завета»), концептуально окормляемые каббалистами («ересь жидовствующих»).

Вертикаль — это иерархия, ставка на силу государства и церкви. В библейской цивилизации это наследники саддукеев — партии земельной аристократии и высшего жречества в древней Иудее (II век до P. X.). Они опирались на имущие слои населения. Соединили светскую и духовную власть. Вначале противники греческого торгового капитала. Затем склонились к компромиссу с иноземным влиянием — эллинистическим (торгово–денежным с удовлетворением потребностей феодальной знати в предметах роскоши) и римско–имперским (в качестве «рабов казны»).

Из саддукеев вышли мондиалисты . Носителями идей мондиализма ныне выступает староевропейская, преимущественно романогерманская, родовая аристократия роялов–ригал. В мировых финансах это мастера–оценщики группы католических банков, получающие богатство из ничего за счет капитализации ожиданий (индульгенции — «не должен», теперь — goodwill, антиквариат). В политике же это мировая элита, окормляемая Ватиканом.

Делить на два привычно и просто. Делить на три от непривычки тяжело. При делении на два (чет) получается модель мировой политики в виде «великой шахматной доски» с борьбой противоположностей на пути прогресса. При делении на три (нечет) получается модель карточного стола истории с переплетением интересов в порядке следования заходов по кругу.

По двоичной модели — новаторы / консерваторы, националисты / либералы — можно просчитывать борьбу на национальном и государственном уровне.

По троичной модели догматических и организационных основ библейско–средиземноморской цивилизации как бы взглядом сверху, из надсистемы, легко делать расклад сил на уровне системы власти — все равно Израиля, ЕС, США или России. Везде будут приверженцы мамоны — индивидуалисты–корыстолюбцы. Будут друзья носителей тайных знаний духовной власти над сердцами и смысла жизни — каббалы. Будут и твердые последователи строгой иерархии государства и церкви, фанатики грядущего «избавителя от Сиона».

«Клянусь восходом. Клянусь закатом. Клянусь четом и нечетом», — учит одна из последних сур Корана «Заря». Здесь — мудрость мироздания!

Логики–рационалисты же добились того, что в европейском обществе белых людей укрепилось мнение о том, что разведка занимается фактами, а не досужими домыслами. Действительно, деградация информационной работы классической европейской разведки шла по пути скатывания к фактам, а фактами занимается наука. И от скатывания в научность разведка утонула в бескрайнем море фактуры (информационном мусоре проявленных форм). Однако суть разведки как искусства уникального есть различение признаков скрытой сущности. И разработка по этим редким признакам того, чего не видно в зримых формах стройных моделей целостных картин бытия. С предвосхищением того, чего еще нет, но что непременно будет.

 

1.3.5. Выводы обновленцев: перспективы светлые, путь извилист

Успехи организации и ведения бессрочной террористической войны нового типа убедительно показывают, что управление поведением людей, особенно владение высокими гуманитарными технологиями навязывания вынужденных решений начальствующим лицам, становится важнее знания тайны целей, замыслов и возможностей партнеров по Большой игре. Ибо если на этапе опознавания новых данных обстановки и их оценки можно склонить «партнера по игре» к логичному решению, то его действия можно увести на второстепенные цели, а результат свести к нулю или даже в минус.

Таким образом, стратегический партнер будет каждый раз принимать верные тактические решения и срочно проводить вполне успешные ответные контрпартизанские действия, а общее понимание ситуации в театре войны нового типа будет все более смутным. Исполнители и организаторы терактов будут изобличаться, меры безопасности будут усиливаться, осведомленность об угрозах будет вполне достаточной, а неопределенность, психологическое давление и слабоумие начальствующих лиц будут лишь наращиваться.

Иными словами, с точки зрения стратегии победы партнер с каждым разом будет ставить и успешно выполнять все более ошибочные задачи.

Каббала — «алгебра мысли для толкования Закона» — издревле владеет пятью уровнями управления людьми. В современной терминологии эти уровни можно назвать так:

■ материальные потребности (нано);

■ социальные инстинкты (био);

■ матрица рефлексов поведения (инфо);

■ устои сознания (когно);

■ воля Неба (холо).

Управление на первых двух уровнях обеспечивают security — спецслужбы, заточенные на безопасность. Следующие два уровня покрывает intelligence — интеллектуалы, мастера хитрости и обмана. А пятый, верхний уровень под силу лишь высшей разведке сознания и времени, по функции соответствующей смыслу имени «разведка» как «ведение Раза».

Поэтому в грядущем информационном обществе проект «Царство Правды — Держава Белого Царя» для России должен быть не оппозицией системным вещам индустриального общества, НО СУПЕРПОЗИЦИЕЙ над системным треугольником проектов глобализма — интернационализма — мондиализма, развертываемых в плоскости геополитики. Покрывающий этот треугольник и достраивающий его до объема русского космизма. А высшая разведка сознания и времени призвана обеспечить успешную реализацию проекта «Царство Правды», разрабатывая целостные модели будущего, адекватные практике реальных событий. Но для этого нужна новая разведка.

«Война смыслов» ведется на информационном поле с целью достижения господства в сфере разума. Мысль опирается на язык, а потому потребует прежде всего организации лингвистического обеспечения военных действий.

Нужна смена кадров разведки тотального (советского) типа на свежее поколение разведчиков «нового облика». Чтобы весь неудачный опыт проигрыша в холодной войне и последующего «либерального разгрома» под натиском международного терроризма оставить на почетной пенсии. И не перетаскивать в разведку грядущего информационного общества худшие механистические стереотипы разведки индустриального общества.

Нужно признать проигрыш России. Обобщить опыт неудач. Назвать все пункты реестра наследия индустриального прошлого. Отказаться от массовой ускоренной подготовки разведчиков с легальных позиций, финансируемых из бюджета. Сосредоточиться на длительном выращивании разведчиков «нового облика» если и не поштучно, то мелкими группами.

Начинать отбор способных детей из специальных языковых групп кадетских корпусов, суворовских училищ, специальных школ с преподаванием ряда предметов на иностранных языках. Осуществлять дальнейшую подготовку кандидатов в разведчики одновременно по широкому гуманитарному, экономическому, военному и техническому профилю в возрожденном Военном институте иностранных языков. А затем, после следующего отсева, двухгодичную подготовку уже по специальности «разведка» на уровне аспирантуры. С обязательной стажировкой (проверкой личной годности) в службах по предназначению и непременными учебными выездами за рубеж вместе с кураторами по резонам туризма, культурного обмена, работы на выставках, перевода коммерческих переговоров и проч.

Разведка «нового облика» — это то, чего пока нет. Но что может появиться в случае смены элит (переполюсовки структуры власти) в России.