Если чего и боялись подчиненные Черного кардинала, так это собственного начальства, особенно когда внешне Нергаль был невозмутим и спокоен. Люди уравновешенные и холодные представляют, как правило, значительно большую угрозу для окружающих, чем те, кому дано выплескивать в окружающий мир свои эмоции. Они не будут никого бить, не станут ни на кого кричать, но сделают так, чтобы обидчик никогда больше не имел возможности повторить вызвавший их неудовольствие поступок. И это люди со всеми их слабостями и недостатками — что же в таком случае говорить о столь могущественной сущности, как начальник Службы тайных операций, о котором в Департаменте Темных сил ходили легенды! Поговаривали, что в начале времен он пал на Землю вместе с Денницей и с той поры верно служит Князю мира сего. А еще о том, что будто бы Нергаль затеял какой-то важный и сверхсекретный эксперимент, способный в корне изменить течение событий на планете и ввергнуть человечество в бездонную пропасть зла. Однако толком никто ничего не знал, а о том, чтобы спросить самого Черного кардинала, боялись даже помыслить. Предположения посему строились самые фантастические, доходило до полного абсурда. Утверждали, например, что в случае удачи эксперимента Департамент Темных сил окажется не у дел и будет расформирован. Человечество, нашептывали сплетники, настолько поднатореет в грехе, что начнет самостоятельно погружаться в разверзшуюся перед ним пучину, и не просто так, а с энтузиазмом. Имевший повсюду уши, Нергаль утечкой информации был сильно недоволен, но лишь едва заметно улыбался своей тонкой змеиной улыбочкой.

Именно эту улыбку инквизитора и увидели на его птичьем лице вызванные на ковер мелкий бес и бывший леший. Начальник Службы тайных операций сидел в просторном кресле и, сцепив на колене пальцы, смотрел через стеклянную стену в даль. Чему Черный кардинал улыбался и улыбался ли он вообще, знать Шепетухе и Ксафону было не дано, но то спокойствие, с каким Нергаль остановил на них свой взгляд, вызвало у мелких пакостников содрогание. Однако сразу ничего не произошло, и даже улыбка Нергаля стала, казалось бы, шире, что по человеческим понятиям означало приветливее. И не к ним он первым обратился, а к замершему в углу у стойки бара огромному негру, да и спросил едва ли не ласково:

— Джеймс, дружище, что это там опять за возня?

Камердинер не замедлил с ответом:

— В нижнем мире людей, экселенц, Алиска… — Негр тяжело сглотнул и с видимым усилием продолжил: — 3…занимается с л…логопедом! Прошу прощения, экселенц, з…заикание з…заразно! Прикажете прекратить?

Он сделал было движение удалиться, но Нергаль его остановил:

— Не стоит, Джеймс, а то и логопед начнет заикаться, и это еще в лучшем случае! Вы и без того до смерти напугали бедную женщину. Кстати, прошел у нее тик?

— Никак нет, сэр! Подмигивает, так что многие мужчины попадаются на удочку, но зато истерики пошли на убыль…

— Это радует, Джеймс, это радует!.. — Черный кардинал откинулся на спинку кресла. Жавшихся в сторонке мелких сущностей он как бы и не замечал. — Хотелось бы знать ваше мнение, удастся Алисе самостоятельно испохабить жизнь Серпухина или ей нужна в этом наша помощь?..

Камердинер сделал шаг вперед и преданно изогнул прямой стан.

— Мне кажется, сэр, то есть я совершенно уверен, что в этом ответственном деле на нее можно полностью положиться. Редкостная стерва, экселенц, таких еще поискать!

Начальник Службы тайных операций поднялся на ноги и, подойдя к стеклянной стене, заметил, как если бы говорил сам с собой:

— Что ж, и это радует!.. Хотя я бы на вашем месте, Джеймс, не стал так высказываться о женщине… Ну, а у вас, туалетные работники, какие новости?

Произнесено это было таким ленивым, будничным тоном, что никто сразу на слова Черного кардинала не отреагировал. Произошла заминка. Первым, как всегда, оценил ситуацию Шепетуха. От избытка пиетета он как-то даже подпрыгнул на месте и зачастил:

— В настоящее время, экселенц, то есть в конце шестнадцатого века, Серпухин, экселенц…

Нергаль сразу же оборвал его сбивчивую речь:

— Так все-таки в настоящее время или во время прошедшее? — Повернулся, холодно оглядел переминавшегося с ноги на ногу лешего. — Поскольку никто толком не знает, что есть время, то давайте отложим эту философскую проблему до лучших времен. Отвечайте на вопросы. Чем занимается Серпухин?

Шепетуха с трудом сглотнул.

— Прошу прощения, экселенц, если верить его словам, собирается вводить на Руси демократические методы правления!

— Как это? — опешил от неожиданности Нергаль. — На Руси! Зачем?..

— Не могу знать, экселенц! — отрапортовал по-солдатски леший.

— И это все?.. — нахмурился Черный кардинал.

— Никак нет! В намерения подопытного входит создание оппозиционной партии…

— Ну, это Мокей горячится! Такой проект, который уж век не удается запустить! А всему виной искренняя любовь русского человека к власти, причем власти любой. Да, кстати, — продолжал Нергаль, словно до него только что дошел смысл сказанного, — а нашему-то Департаменту какая от этого польза? Изначально, кажется, ваша идея выглядела иначе! Соприкоснувшись с извергом рода человеческого, Серпухин должен был физически пропитаться исходившими от него флюидами, в то время как Мокей увлекся почему-то неблагодарной идеей преобразования российского общества. Нет, Шепетуха, мы фантастикой не занимаемся, что-то здесь не так!..

Нергаль пересек комнату, камердинер уже держал наготове поднос с дымящейся чашечкой крепчайшего кофе. Приняв ее, Черный кардинал сделал несколько маленьких глоточков и снова повернулся к мелким сущностям:

— Давайте вместе порассуждаем! Знание Серпухиным хода исторических событий имеет шанс повлиять на расстановку политических сил в московском государстве конца шестнадцатого века, а то и ход этот в корне изменить. Речь о демократизации общества, естественно, не идет, а вот вступить в сговор с Годуновым Мокей очень даже может. Из этого следует, что, исправляя допущенную ошибку, малолетнего Димитрия спровадят на тот свет тихо и незаметно. В таком случае не будет ни Лжедмитрия, ни последовавшей Смуты и Романовы останутся одним из боярских родов, и только! А они, между прочим, нужны нам на троне! Без них не будет Петра, прорубившего в Европу форточку, через которую Россия до сих пор никак свободой не надышится, не будет Петербурга, в основание которого самодур уложил половину населения страны. И это далеко еще не все! — Нергаль погрозил Шепетухе пальцем. — Не придет к власти плеяда бездарных, не имеющих ничего общего с народом царей, и уж точно на исторической сцене не появится гордость нашей фирмы — большевички!

Начальник Службы тайных операций поставил пустую чашечку на поданный Джеймсом поднос и, как если бы в глубокой задумчивости, прошелся из угла в угол просторной гостиной. Остановился напротив бывшего лешего:

— Вот, Шепетуха, к каким трагическим последствиям может привести элементарное нежелание мыслить…

У внимавшего словам высокого начальства лешего от дурного предчувствия подгибались ноги, но он все-таки сделал над собой усилие и попытался хоть немного оправдаться:

— Я искуплю, экселенц, я приложу все силы! Я костьми лягу, а не дам Серпухину замочить в Угличе мальчишку…

Заметив, как быстро меняется выражение лица Черного кардинала, Шепетуха запнулся.

— Послушайте, — поморщился Нергаль, — мало того что несете сущую чушь, вы еще и не выбираете выражения! Это словечко «замочить»!.. Да, мы запустили программу тотального оглупления россиян, но это вовсе не значит, что и вам надо читать газеты и смотреть поганый ящик. Моей службе, Шепетуха, примитивы не нужны, достаточно того, что Департамент как целое утратил изобретательность в манипулировании грехами…

Леший стоял понурившись. Он ясно понимал, что в этот момент решается его судьба, и отчаянно нуждался в помощи, которая, к его крайнему удивлению, не замедлила прийти. Отиравшийся рядом Ксафон рухнул на колени:

— Экселенц! Кровью смоем!..

Казалось, такое поведение беса второго разряда поразило даже Черного кардинала.

— Кровью смывают люди, а вы для разнообразия поработайте мозгами… — усмехнулся он, и Шепетуха понял, что непосредственная опасность миновала.

Однако Нергаль продолжал недовольно хмуриться. Он уже готов был отдать приказ вернуть Серпухина в двадцать первый век, но вдруг вспомнил Крысю и тут же почувствовал острый, словно нанесенный шпагой, укол ревности. Великий и могущественный Черный кардинал, начальник Службы тайных операций Департамента Темных сил, он… позавидовал человеку! И человеком этим был не кто иной, как его же подчиненный, а ныне еще и подопытный. Ничтожный и суетливый и к тому же совсем не молодой, много грешивший и мало что в жизни понявший, именно Серпухин тем не менее встал на его пути. Не составляло труда оставить Мокея во власти Ивана Грозного или просто стереть его в порошок и с лица земли, но заставить Крысю себя полюбить Нергалю было не по силам. И опять на него нахлынуло странное, не беспокоившее его на протяжении тысячелетий ощущение, что чего-то главного в этом мире он не понимает.

Начальник Службы тайных операций до боли стиснул зубы. Речь шла о принципе, и тут ничто, не говоря уже о человеческих слабостях, не могло его остановить.

— Серпухина из шестнадцатого века срочно убрать! Без ущерба для средневековых реалий и повреждения исторической канвы событий. Не хватало только, чтобы из-за вашей самодеятельности Мокей получил в народе ореол мученика. Сработать ювелирно, по всем правилам, чтобы в хрониках не осталось ни малейшего намека на наше вмешательство. И запомните, — повысил он голос, — я вами недоволен! Очень возможно, что в качестве ручки и цепочки в женском туалете вы принесли бы Департаменту куда больше пользы…

Поскольку никто их не отпускал, Шепетуха и Ксафон продолжали понуро стоять у стены, дружно глядя перед собой в пол. Нергаль тем временем вернулся в кресло напротив разожженного камина и погрузился в размышления. А подумать ему было о чем! Нет, разочарования он не испытывал, поскольку не связывал с авантюрой с Грозным больших надежд, но и окончательное решение о дальнейшем ходе эксперимента еще не принял. В голове его витали разные мысли, однако ясно было одно: Серпухина надо заставить не аккумулировать чужое зло, а взращивать в душе собственное и, более того, зло это вокруг себя обильно сеять. Ну а потом, когда процесс достигнет апогея и эксперимент войдет в решающую стадию…

Какой-то монотонный, зудящий звук назойливо вторгался в мысли Черного кардинала. Нергаль поднял голову и с удивлением обвел взглядом пространство полутемной гостиной.

— Я ведь что, я хотел как лучше… — едва слышно всхлипывал на одной ноте Шепетуха. Стоял, отвернувшись к стене, словно его поставили в угол. — Собой жертвовал, пытки претерпел…

— Значит, плохо пытали, — желчно, сквозь зубы, процедил Нергаль, — но это мы исправим…

Поскольку в комнате тут же наступила мертвая тишина, начальник Службы тайных операций вернулся к своим размышлениям. «На естественный ход событий полагаться не следует, — думал он, пытаясь нащупать правильный алгоритм действий, — и уж точно одних усилий Алиски будет недостаточно. С другой стороны, особенно спешить тоже не стоит, именно постепенность убивает в человеке все самое лучшее и светлое, заменяя эти качества души черствостью и усталостью. Скорее всего, такого плавного развития событий и следует придерживаться, но процесс деградации личности неплохо бы ускорить, для чего Серпухина необходимо снабдить каким-нибудь особым даром. Гениальность, поскольку гении не бывают счастливы, пожалуй, подошла бы, но она не во власти Департамента Темных сил. Значит, остается нечто более обыденное и глубоко человеческое, что тем не менее выделяло бы Мокея из толпы… — Нергаль поднял голову и посмотрел через стеклянную стену на окрасившееся темными красками небо. — Да, именно выделяло и в то же время вызывало зависть окружающих! Впрочем, — закинул он одну тоненькую ножку на другую, — с этим в России все в порядке, здесь трудно найти то, что зависть не вызывает. Полезно было бы, — продолжил он поиск вариантов, — научить Серпухина переплавлять максимализм юности в изворотливость зрелого возраста, а искренность — в неприкрытый цинизм, но овладение таким искусством требует времени, да и остальные люди сами неплохо с этим справляются. Придется, по-видимому, ограничиться чем-то помельче, хотя, как известно, дьявол как раз и кроется в мелочах…»

Нергаль поднялся из кресла. Быстро наступавшие сумерки стирали с городского пейзажа последние яркие краски. Теперь, когда решение было найдено, можно было не спешить и внимательно его рассмотреть. На первый взгляд ничего особенного, такие вещи встречаются в жизни на каждом шагу, но в том-то и прелесть, что, перехлестывая границы нормальности, приобретенный дар неизбежно обнажит негативные черты характера Серпухина. Поначалу Мокей будет объяснять происходящее игрой теории вероятностей, но очень скоро уверует в свою исключительность, от которой один шаг до смертного греха гордыни, а там только успевай разгребать и прочие грехи. В их ядовитой атмосфере и дадут всходы семена зла, возделывать которые так ловко научились женщины… А заодно уж это станет его, Нергаля, местью!

Начальник Службы тайных операций потер маленькие ручки. В близко посаженных глазах вспыхнули жестокостью язычки огня.

— Что ж, туалетные работнички, пора браться за дело! И запомните, эксперимент входит в решающую стадию, а лимит ошибок у вас исчерпан…