Тайлер

— Черт, да! — визжит как умалишѐнный Джейкоб, давая «пять» Илаю.

— Победа! — визжат оба придурка.

Они носятся вихрем по гостиной, опрокидывая дорогую мебель.

Наше поместье — гребаный особняк, богато украшенный снаружи и внутри, но совершенно безвкусный. Созданный в деревенском стиле, что на самом деле смешно — в нѐм ничего не напоминает настоящий дом.

Открытые деревянные балки просто для вида, они не держат потолок. Чучела голов животных на стенах куплены, никто ведь из нас не охотник и даже не знает, как направлять оружие и стрелять. И ещѐ это дизайнерское кресло в углу… оно обошлось в сумму из пяти цифр, и было куплено в каком-то модном дорогом магазине на востоке.

Дерьмо. Когда я был с Мэйси, все это не имело значения. Начиная от скрипучих полов до полуразвалившейся мебели. Это действительно не имело значения, потому что мы были друг у друга. Черт возьми, сейчас я бы отдал всѐ, чтобы услышать еѐ мягкий голос, зовущий меня снова, почувствовать еѐ шикарное тело подо мной, стонущую от экстаза.

Но сначала, надо разобраться с братьями.

— Тай, ты бы видел еѐ, когда она только вышла. Эта цыпочка была горда и самоуверенна, рассказывая нам, как она никогда не продаст ферму, — хохочет Илай.

— Да, она выскочила из дома, как «Большой босс», — удивленно добавляет Митч.

— Я уж было на мгновение серьезно подумал, что она вышла замуж за какого-то богатого чувака, — добавляет Джейкоб.

— Да! Она чуть не лопнула от гордости, рассказывая нам, что вышла замуж, — добавляет Илай. — Но, слава богу, она вышла замуж за Тайлера и теперь «Double H» наш!

— Заткнись! — рычу я Илаю. — Просто заткнись.

Но моих братьев не так-то просто остановить.

— Я все понимаю, «Большой брат», — начинает Митч с ухмылкой на самоуверенном лице. — Я имею в виду, что «затвердел» в ту же секунду, когда она вышла на улицу в своѐм халате. Теперь я понимаю, почему ты не смог себя контролировать. Черт возьми, я просто завидую тебе! Жаль, что я не оттрахал толстуху раньше, — продолжает он, и я бросаюсь к нему через комнату, намереваясь оторвать голову.

Но Джейкоб и Илай перехватают меня, удерживая. Я же рычу как бешеная собака, пытаясь выбраться из захвата братьев.

— Заткнись! — рявкаю я. — Никогда… никогда не говори так о моей жене!

— Успокойся, успокойся, — бормочет Илай, пытаясь схватить меня за руку. Но я больше него фунтов на пятьдесят, и это безнадежно. Я вырываюсь.

Тем временем Джейкоб пытается удержать мою вторую руку, но я отшвыриваю и его.

Быстро приближаюсь к Митчу, сжав руку в кулак, готовый набить рожу этому мудаку, но надо отдать должное моему младшему брату. Он понимает опасность, когда видит еѐ, и немедленно отступает, подняв обе руки, с извиняющимся выражением на лице.

— Эй, эй, успокойся. Я виноват, бро. Она красивая молодая девушка, и я не хотел никого обидеть.

— Тогда заткнись нах*й! — грозно шиплю я.

— Эй, эй, как я и сказал, я не хотел никого обидеть! — бормочет Митч, дрожа от страха.

Я закрываю глаза, пытаясь прогнать красную пелену ярости. Правда в том, что нет смысла избивать его до полусмерти. Мои братья — слабаки, они сейчас не стоят моего внимания.

Поэтому я отступаю, тяжело дыша, сжимая и разжимая кулаки.

— Кроме того, — ворчит Илай, поднимаясь с пола. — Брак ведь не серьѐзен с твоей стороны? Мы просто заберем землю, а потом ты разведешься с ней, так? Я имею в виду, горячая пи*да — это всего лишь горячая пи*да, но она мусор, братан. Грѐбаный мусор. Ты не можешь дать этой оборванке фамилию Морган.

Разве этот придурок не слышал меня? Его мозг действительно размером с грецкий орех?

Я поворачиваюсь к нему, и зверь во мне снова выпущен на волю, готовый разорвать ублюдка на части.

Но вдруг из кабинета раздается глубокий властный голос отца.

— Тайлер, — командует он, и тем самым спасает от меня Илая. Ну как обычно.

Войдя в кабинет, я испытываю бурю эмоций. Сожаление и стыд — самые серьезные из них, и я противен самому себе. Не могу поверить, что обманул Мэйси и причинил ей такую боль. За все время, что мы были вместе, она плакала только от чистого блаженства, когда я слишком хорошо еѐ трахал. Но сегодня… сегодня она плакала от моей лжи и душевной боли, которую я ей причинил. Я до сих пор слышу боль в еѐ голосе, и вижу прекрасное лицо со слезами.

Грудь сжимается, воздух выходит из легких. Дерьмо. Я сделал это. Я в ответе за еѐ страдания.

Но мой отец не знает о том, что случилось. Пока не знает.

— Садись, — отец указывает рукой на кожаное кресло, и я сажусь. Старик хватает два стакана и графин, наполненный янтарной жидкостью, и присоединяется ко мне. Не в силах больше ждать, я хватаю графин и наливаю на три пальца виски, быстро опрокидывая его одним глотком.

— Черт! — ругаюсь я, как только алкоголь обжигает мне грудь.

— Всѐ настолько плохо, да? — спрашивает меня отец, прежде чем сделать глоток из своего стакана. Джона Морган — человек немногословный, и мы просто сидим несколько минут, глядя друг на друга. Но я не позволю ему выиграть, черт возьми, нет. Все это дерьмо из-за его дурацкой мечты, и я не собираюсь сдаваться.

Наконец, Джона шевелится.

— Значит, она тебе нравится, так?

Пошел он! К чѐрту старого ублюдка.

— Пошел ты, — огрызаюсь я.

Но Джона только смеется.

— О, я знаю тебя, сынок. И я могу прочитать выражение твоего лица за милю. Это взгляд мужчины, который только что потерял любовь всей своей жизни. Так ты хочешь рассказать мне, что произошло? — наклоняет он голову, глядя на меня поверх очков в серебряной оправе.

— Нет, — бурчу я. К чѐрту его. Нах*й их всех.

Но Джона не так-то легко остановить.

— Хорошо, хорошо, — сдаѐтся он. — Тогда не говори мне ничего. Это твой выбор.

Я склоняю голову. Черт, моя жизнь такая хреновая. Я все испортил, и у меня ничего не осталось. Так что я ещѐ могу потерять? Ничего… и сдавшись, медленно начинаю свою исповедь отцу.

— Она потрясающая, па. Действительно удивительная.

Джона откидывается на спинку кресла.

— И что?

Я глубоко вдыхаю.

— Нам никогда не нравился старина Уолтер из «Double H», но его дочь другая. Конечно, она бедна, но работает как работник, нанятый для работы на поле, а ты сам знаешь, что это самая тяжѐлая работа на ферме. Она всегда занята и у нее никогда в жизни не было «отпуска».

Брови Джона приподнимаются от удивления.

— Интересно. И как она управляет фермой?

— В том-то и дело, — качаю я головой. — Она делала это в одиночку. Мэйси единственный человек, живущий и работающий на ферме. Это невероятно, но факт, восемнадцатилетняя девочка работала почти круглые сутки дни напролѐт.

У отца от удивления открывается рот.

— На самом деле? Сама? В последний раз, когда я видел «Double H», это место было в руинах. И это было ещѐ до смерти Уолтера Джонса. А ты говоришь, его дочь справляется сама?

— Да, — киваю я. — Конечно, я помогал. Отремонтировал амбар. Трактор. Сделал мелкий ремонт по дому. Она очень нуждалась в этом, — добавляю я. — Я просто не мог смотреть, как она страдает.

Конечно, это было полной противоположностью тому, что я должен был сделать. Я не должен был помогать Мэйси. Меня послали туда, чтобы украсть у нее ферму, выгнать еѐ с земли и заставить страдать.

Но вместо того, чтобы злиться, глаза Джона на миг закрываются и он вздыхает.

— Как в старые добрые времена. Знаешь, я и твоя мать начали с ничего, Тайлер, — погружается в воспоминания он. — Мы начали с одного небольшого участка земли, которым управляли сами. Она присматривала за домом, а я работал от рассвета до заката, обливаясь потом на полях. А наши ночи, не смотря на усталость, были полны страсти и огня. — Вспоминает отец, потерявшись в стране грѐз.

Чѐрт! Он и моя мама занимались этим? Ну конечно, откуда же тогда появились мы. Но всѐ равно слышать это приятного мало.

Но Джона возвращается на грешную землю.

— Вот этот дом, — разводит он руками. — И близко не похож на ту маленькую хижину, с которой мы начали. И сейчас, когда у нас есть этот особняк набитый «дорогим дерьмом» и шеф-повар, готовый приготовить всякую новомодную ерунду, штат прислуги из двадцати человек, чтобы делать бог знает что… Всѐ это ничто по сравнению с жизнью с твоей матерью в бедной хижине. Я бы все отдал, чтобы вернуться в то простое время, когда мы вдвоем были против всего мира.

Я в шоке поднимаю глаза. Поразительно думать о своих родителях не как о «большом папе» и «большой маме», сидящих на вершине индустриальной империи. Мне странно представлять их просто молодыми, влюблѐнными и наивными, и изо всех сил пытающимися выжить.

Но Джона ещѐ не закончил рассказ.

— Кэти больше нет, благослови Господь еѐ душу. Но я все ещѐ скучаю по ней. Она была всем, что меня волновало в этом мире. Так что да, я рад за тебя, сынок. — И он поднимает бокал, прежде чем сделать глоток.

Но теперь я запутался. Какого черта? Я просто провалил свою миссию. Я должен был взять под контроль «Double H», а вместо этого женился на девушке, приковав себя к ней невидимой цепью на всю жизнь. Мой отец должен был выгнать меня, а не пить за мое счастье.

— Ну и что? Что мне делать? — тупо спрашиваю я. — Развод? Боишься, что Мэйси заберѐт кусок от нашего состояния?

Идея конечно смехотворная. Мэйси не интересуют деньги. Еѐ никогда не мотивировали деньги. Это всегда были солнце, небо, ветер, еѐ земля, скот и… я. Так что говорить о долларах было чертовски смешно, но Джона то об этом не знал.

Отец бросает на меня пронзительный взгляд.

— Черт, нет! Я думал, ты умнее, сынок, — ворчит он. — Я хотел своим рассказом мотивировать тебя пойти и забрать свою женщину! Это всѐ дерьмо, — продолжает он, размахивая рукой, указывая на роскошный офис, — ничего не значит, если у тебя нет девушки, готовой идти бок о бок рядом с тобой.

Я таращусь на него. Черт, правда? Он говорит мне послать подальше семейное состояние Морган и преследовать мою маленькую ковбойшу в одиночку?

Но Джона снова кивает.

— Чего бы я только не отдал, чтобы вернуть Кэти, — вздыхает он, глядя вдаль. — Только она, я и наш маленький участок земли. И вскоре появился ты, — кивает он, глядя на меня многозначительно. — Дети меняют всѐ.

Твою мать. Дети. Эта мысль мелькала у меня в голове несколько раз, но я всегда был слишком занят, чтобы по-настоящему сесть и подумать. Потому что Мэйси и я занимались любовью без защиты. Полностью отдаваясь друг другу.

Так что да, возможно мы с Мэйси скоро станем родителями.

— Да, дети, — хмыкнул отец, смеясь над моим ошеломленным выражением лица. — Не надо так удивляться. Вас четверо, и мы не отдали бы вас никому, даже этих трѐх придурков, — кивает он на моих братьев снаружи.

Но мне на них наплевать. Сейчас они не имеют значения.

— Послушай, па, — говорю я, делая глубокий вдох. — Она так разозлилась, когда узнала, кто я. Ну, ты понимаешь.

Но мой отец совсем не удивлѐн такому повороту.

— И у нее есть на то причины, Тайлер. То, что ты сделал, было довольно низко. Тебе нужно дать ей немного времени. Но, а дальше заключить с ней другую «сделку». Только на всю жизнь, — подмигивает мне он.

— Да, но как мне всѐ исправить? Я же ведь многое упустил и не рассказал тебе, — растерянно бормочу я.

— Просто скажи ей правду. Это конечно больно, но раз уж кот вылез из мешка, скрывать больше нечего. Худшее уже позади, сынок. Кроме того, Мэйси крепкая девушка с фермы. Она сможет справиться с этим. Уверен, ей приходилось справляться с гораздо худшим в своей жизни. Она вернется, попомни мои слова.

Я же настроен скептически. Джона не знает Мэйси, он не видел, как она кричала на меня, как плакала от разбитого мною вдребезги сердца.

Но я всѐ же попробую вернуть еѐ.

— Спасибо, — искренне благодарю я отца и встаю. — Огромное спасибо тебе, па.

— Без проблем, — усмехается Джона. — Так что ты собираешься делать?

Я глубоко вдыхаю.

— Пока не знаю. Наверное, поеду к ней и попробую поговорить.

— Хорошо. Просто постарайся не убить своих братьев, пока ещѐ не уехал, — добавляет он, улыбаясь.

Я снова качаю головой. Нах*й их. Нах*й Джейкоба, Илая и Митча. Они такие слабовольные придурки.

Поэтому я игнорирую их, когда выхожу на улицу, направляясь прямо к машине.

— Тайлер, серьезно, брат, — зовет меня Джейкоб, когда я прохожу мимо. — Только не говори мне, что ты запланировал привести эту толстую сучку в семью. Она мусор.

Ярость течет по моим венам, но я заставляю себя двигаться. Нет смысла реагировать на него и его мерзкие слова. Сейчас главнее всего для меня Мэйси.

Поэтому я запрыгиваю в свой блестящий черный «Форд F-150», припаркованный на подъездной дорожке, достаю ключи из солнцезащитного козырька, прежде чем умчаться к фермерскому дому Мэйси.

Вот черт. Надеюсь, моя девочка уже немного успокоилась и сможет выслушать меня. В последний раз, она была как фурия и готова выцарапать мне глаза.

Но когда я подъезжаю к дому Мэйси, все вокруг до жути тихо. Входная дверь болтается на петлях, от порывов ветра. Какого черта? Войдя в дом, я осторожно оглядываюсь. Что происходит? С одной стороны, пахнет нормально. Пахнет теплым яблочным пирогом, а воздух ещѐ горячий, как в духовке.

Но чего-то не хватает.

— Мэйси! — кричу я, когда иду по дому. Мой голос разрывает тишину вокруг.

Но ответа от моей жены всѐ нет и нет. И как только я добираюсь до спальни… то с леденящим душу ужасом понимаю, что она ушла. Простыни скручены и помяты после нашей первой брачной ночи, а ведь Мэйси очень аккуратная и всегда заправляет постель.

Так что, черт возьми, происходит? Где моя жена?

И, всѐ ещѐ не веря в бегство Мэйси, я вновь брожу по дому, заглядывая в каждый уголок.

На кухне пусто, и еѐ учебник не лежит на кофейном столике, как всегда.

Вот чѐрт! Сердце в груди замирает и желчь подкатывает к горлу. Ясно, что моя жена сбежала, не оставив мне ни единой зацепки, куда.

Но я не сдамся.

Схватив ключи, бегу к машине.

Автовокзал — единственный путь из города, и если Мэйси хочет уехать, ей придется сначала выслушать мои объяснения.

Но куда она может захотеть уехать? У неѐ нет семьи. Кроме того, она никогда не выезжала за пределы Канзаса, поэтому маловероятно, что она просто возьмет и исчезнет.

Но даже если и так… Я сделаю всѐ, чтобы найти еѐ и вернуть туда, где ей самое место.

Рядом со мной.

И только рядом со мной.