Особенность источников по истории Парфии состоит не в недостаточном их количестве, а в их значительной разбросанности по документам разнообразного характера. К сожалению, не сохранилось ни одного исторического сочинения об этой державе, написанного в древности, и поэтому мы вынуждены собирать ее историю воедино из случайных записей из книг древних авторов, которые в своих повествованиях почему-либо касались некоторых периодов истории Парфии. Основной блок сведений содержится в трудах классических авторов, особенно тех, кто занимался военными вопросами и кто сам родился на Востоке. К этому можно добавить надписи из Греции, Италии и Ближнего Востока, а также определенное количество пергаментных рукописей. Хотя все авторы, которые писали на армянском, сирийском и арабском языках, работали позже парфянского периода, они добавляют некоторую информацию, более нигде недоступную. Однако тот факт, что подавляющее большинство свидетельств предоставлены уроженцами или людьми, которые выступали на стороне стран, враждебных Парфии, не позволяет составить картину ее истории, полностью основанную на точке зрения самих парфян.
Сведения из восточных источников ограничены, но крайне важны. Кроме работ упомянутых выше авторов, большинство из которых тоже страдали от отсутствия достоверных источников, на которые можно было бы сослаться, у нас есть таблички с клинообразными надписями этого же периода. Данные источники, хотя они изданы не лучшим образом и не полностью, дают нам случайные оценки политической ситуации со стороны жителей Востока. Документов, написанных на пехлеви, официальном языке парфян, так мало, что ими можно пренебречь. Многочисленные и достаточно хорошо опубликованные парфянские монеты служат основой, на которую должна опираться любая хронология правителей парфян.
Китайские источники дают нам точную, а по некоторым периодам и достаточно полную информацию по положению на восточной границе Парфянской империи. Что касается индийского приграничья, то мы опять-таки оказываемся в зависимости от монет и древних надписей, использование которых особенно затрудняет неопределенность их датировок.
Полная критика классических источников здесь невозможна да и не нужна. Удачное краткое изложение основной ценности информации из трудов наиболее важных авторов и источников можно найти в IX-XI томах "Кембриджской древней истории", так же как и библиографию более подробной их критики. Дальнейшие краткие замечания будут ограничены оценкой и проблемами источников только в той мере, в какой они имеют отношение к истории Парфии.
Наиболее сложным представляется период, предшествующий вторжению Парфии в Месопотамию в 141 г. до н. э., так как основная информация о нем далека от современных свидетельств, разбросана и незначительна. Мы знаем, что какое-то количество парфян находилось в Сирии, а также в Риме, поэтому сообщения классических авторов о возникновении Парфянского государства могут иметь корни в парфянской традиции. В любом случае, мы не можем с какой-либо выгодой для себя отказаться от традиционной истории этого раннего периода как легендарной просто потому, что не в состоянии проверить точность сведений, располагая одним источником, или же потому, что сами источники принадлежат к более позднему периоду. Такой подход, несмотря на то, что он, возможно, построен на несколько лучшем историческом методе, оставил бы историкам древности небольшое поле деятельности для будущих исследований. Читателю следует иметь в виду природу тех источников, на которых основано повествование об этом раннем периоде, и соответственно оценивать его.
Наиболее важным источником для этого периода является исторический труд Помпея Трога, сохранившийся в сокращении Юстина. Работа Юстина страдает от ошибок обоих авторов, а также переписчиков, но доля строгой критики, ей адресованной, исходит и от читателей, которые склонны забывать, что это эпитома. Во многих местах она настолько сжата, что без знания исходной подоплеки событий ее краткость можно принять за ошибку. В больше случаев дошедшие до нашего времени "Прологи" оригинального труда Трога содержат дополнительные факты и исправляют или поясняют содержание самой эпитомы.
Другие классические источники по парфянской истории до 141 г. до н. э. в значительной степени состоят из разбросанных сведений в сочинениях таких авторов, как Страбон, Арриан и Полибий, большинство из них не были современниками описываемых ими событий, но в целом заслуживают доверия. Проблема такого материала часто заключается в том, чтобы выстроить его в хронологическом порядке или разместить в надлежащем месте в повествовании.
Со времени Красса и после него данные классических источников о Парфии многочисленны, хотя для тех лет, когда не было заслуживающих внимания военных событий, имеются большие пробелы. "История" Кассия Диона Коккеяна охватывает период начиная с первых контактов парфян с Римом до падения Парфянской империи. Данная работа бесценна, так как содержит много информации, которую невозможно обнаружить в других источниках. Однако ее достоверность зачастую следует ставить под сомнение, а отдельные ее части вообще сохранились во фрагментах. Более того, расположение этих фрагментов (как правило, цитат из трудов других авторов) не совсем удовлетворительно. Вероятно, во многих случаях они сильно сокращены, что приводит к дальнейшим осложнениям. Для периода падения империи парфян, современником которого он был, очень краткие сообщения Диона необычайно ценны. Информация Плутарха из его "Жизнеописаний", особенно Красса и Антония, базируется на источниках первостепенной важности. Даже с учетом присутствия в его повествовании патриотической предвзятости в виде попытки римских военных найти оправдание поражению Красса, следует признать, что этот биограф предоставляет нам одно из наиболее обширных и обстоятельных повествований по парфянской истории.
Единственный дошедший до нас связный ежедневный отчет за определенный период парфянской истории вообще мы находим в письмах к друзьям, а также в донесениях сенату, которые Цицерон писал во времена своего наместничества в Киликии. Этот отчет современен описываемым событиям, а когда его автор отступает от подлинных фактов из-за своей личной пристрастности, то это изменение хорошо заметно. Среди других классических источников, которые наиболее полезны для изучения истории Парфии, важны работы иудея Иосифа Флавия. Раз за разом нумизматические или письменные источники демонстрируют точность информации Иосифа, что позволяет его сравнивать даже с таким аккуратно обращающимся с фактами автором, как Тацит. Пассажи у Иосифа, содержащие очевидные ошибки, зачастую могут быть поняты, если рассматривать их в качестве кратких резюме, где пропущено многое из того, что напрямую не связано с плавной нитью повествования. Иосиф использовал работы другого восточного автора, Николая Дамасского. Первое издание "Иудейской войны" Иосифа Флавия было подготовлено для иудеев, живущих в Парфянской империи. Благодаря вавилонским иудеям, ездившим через границу в обе стороны, Иосиф смог исправить и дополнить свои источники. Вероятно, история об Анилее и Азинее представляет собой именно такую информацию, полученную из первых рук .
Особую ценность имеют краткие заметки о Парфии Веллея Патеркула, поскольку он находился вместе с Гаем на Востоке. Несколько подробных ссылок на военные события, происходившие в период примерно с 50-х гг. до н. э. и до 50-х гг. н. э., основанных на прекрасных подробных отчетах, есть в "Стратагемах" Фронтина. Главную трудность здесь, как и в случае со всеми изолированными фрагментами, составляет их размещение в повествовании.
Для большого периода парфянской истории, особенно времени похода Корбулона, почти единственным источником является Тацит. Он обладал достаточно точными знаниями о событиях на востоке, чего нельзя сказать о его знании географии Востока. Эти факты и его личная необъективность, которые довольно часто приходится принимать во внимание, заставляют нас дополнительно проверять наш источник. Как бы там ни было, картина в целом, которую мы получаем у Тацита, вероятно, в основном правильна.
Поскольку состояние внутренних дел в Парфии во времена Вардана, который правил "два года и восемь месяцев", как сказано в "Жизнеописании Аполлония Тианского" Филострата, соответствует известным нам фактам, кажется несправедливым называть эту работу неисторической. Еще одним аргументом в пользу этого является точность некоторых деталей, которая обычно не наблюдается в вымышленных рассказах. Но остается нерешенным вопрос о том, в какой степени им можно доверять. Примерно той же самой ценностью обладают "Оракулы Сивиллы", которые, кроме всего прочего, содержат определенные исторические данные. Однако в тех случаях, когда невозможно определенно сказать, к каким личностям, событиям или периоду относится данная информация, тогда размышления по этим поводам, по-видимому, имеют лишь небольшую реальную ценность. Самое лучшее, что можно сделать, - это указать на наличие материала и его наиболее вероятное место в основном повествовании. Некоторые книги "Оракулов" представляют собой нечто целое, они свободны от любых более поздних интерполяций, и потому являются чрезвычайно полезными.
Из всех римских войн против парфян кампания под командованием Луция Вера, соправителя Марка Аврелия, наиболее сложна для изучения. Памфлетист Лукиан, который располагал не только плохими, но и достоверными историческими сведениями об этой войне, разбросал в своих рассказах многочисленные ссылки на ее события, причем почти все эти сведения пришли из утраченных ныне сочинений. Переписка наставника римских императоров Фронтона содержит несколько ценных отрывков, особенно в "Principia historiae", а также в письмах Луция с фронта. Какая-то часть этого материала отсутствовала в стандартном издании С. А. Набера , но благодаря дальнейшей работе над палимпсестом Э. Хаулера гораздо более полным является лэбовское издание (Loeb edition), выполненное Ч. Р. Хайнесом . Если кампания Вера может быть проработана более полно, чем в настоящей книге, то это, вероятно, будет сделано путем дальнейшего изучения упомянутых в источниках топонимов и маршрутов и при помощи сравнения с обычными римскими кампаниями против Парфии, организация которых со времени смерти Цезаря стала вполне стандартной.
Возможно, когда наши знания о Парфии времени Траяна станут более глубокими, тогда мы сможем понять запутанное сообщение Малалы и извлечь пользу из имеющихся фактов. Сейчас с достаточной долей уверенности можно использовать лишь малую часть его сведений.
Относительно других авторов, которые еще не были упомянуты, таких как Аппиан, Геродиан, последователи Тита Ливия - Флор, Орозий и Руф Фест, а также Светоний и авторы жизнеописаний Августов, то здесь нечего особо добавить к их общей оценке, данной учеными классического направления.
В древности существовали различные версии истории Парфии, и некоторые из них были написаны людьми, чья компетентность не вызывает сомнений. "Парфянские истории" Арриана и Аполлодора из Артемиты ответили бы на многие вопросы, достаточно полезными могли бы быть труды Азиния Квадрата и Квинта Деллия. Исходя же из оценки, данной Лукианом, ценность работы некоего Креперия Кальпурниана из Помпейополиса была бы невелика. Сохранились фрагменты сочинений Квадрата и Арриана, причем отрывки из труда последнего особенно важны для парфянской кампании Траяна, правда, при том условии, если мы сможем правильно разместить их в соответствии с несохранившимся полным тестом оригинала.
Основная масса эпиграфических свидетельств касается римской военной истории, но некоторые исключения из этого правила заслуживают внимания. Так, мы располагаем двумя греческими надписями на парфянских рельефах в Бехистуне. В Сузах в Иране было найдено несколько важных надписей, наиболее значимая из которых - это послание Артабана III, обращенное к городу. Дура-Евро-пос на Евфрате предоставил ценную серию надписей, особенно граффити, хотя многие из них имеют отношение к военной тематике. Там же была обнаружена замечательная коллекция пергаментов, исключительно важных для культурной истории этого региона.
Вопрос о ценности армянских источников для парфянской истории очень запутан. У таких авторов, как Моисей Хоренский, есть много информации, не известной по другим источникам, но многие из его утверждений, которые удалось проверить, оказались ошибочными. Кажется, что целые части армянских повествований не имеют никакого отношения к известным фактам и, очевидно, следуют косвенной традиции. Мы редко ссылались на эти источники как из-за сомнений в их достоверности, так и потому, что не было смысла приводить их наряду с цитатами из других, более авторитетных источников. Дальнейшее детальное исследование, проведенное каким-нибудь исследователем, хорошо владеющим историческим методом и имеющим необходимые лингвистические знания для работы с оригиналами рукописей, поможет выявить новые важные факты.
Незначительную информацию политического характера относительно парфян дают арабские авторы. По-видимому, они не обладали ни источниками, ни надежной традицией, восходящей к столь отдаленному времени. Некоторые детали падения Парфянской империи сохранены арабскими историками, и в их рассказах упоминаются титулы и реалии политической организации раннесасанидского государства, которые почти определенно восходят к его предшественникам - парфянам. С другой стороны, сирийские авторы обладали прекрасными источниками. Вероятнее всего, среди них были истории раннехристианских епископств с примечаниями на полях рукописей. К тому же сирийские документы обладают некоторым преимуществом: они появились при парфянском правлении в самом сердце западной части империи. Талмуд дополняет отрывочные классические ссылки, касающиеся иудейско-парфянских отношений, и проясняет действия пропарфянской партии среди иудеев.
Хотя большинство клинописных источников отрывочны и разрозненны, многие из них являются современными описываемым событиям и, следовательно, обладают особой ценностью. Но здесь необходимо оговориться: значительное число астрономических таблиц, обнаруженных на табличках, построены на основе не наблюдений, а расчетов, тогда как другие являются просто копиями более ранних табличек. Таблички этих типов менее ценны как источники; более того, они не могут рассматриваться как современные описываемым событиям в строгом смысле этого слова. Также не стоит забывать о том, что принадлежность документа к этой эпохе не гарантирует истинности содержащихся в нем утверждений. Фрагментарность многих клинописных табличек усложняет интерпретацию их текстов, и эта работа всегда требует контроля. Клинопись предоставляет прекрасную возможность получения новой информации не только благодаря открытию ранее неизвестных документов, но и путем публикации тех, что уже хранятся в музеях. Двойное датирование табличек дает нам определенное хронологическое свидетельство. Но, к сожалению, использование тронного имени "Аршак" практически сводит на нет его историческую ценность. Если (в редких случаях) царь упоминается под своим личным именем, то это значит, что он обычно иначе не известен. Таким образом, новые проблемы возникают быстрее, чем решаются старые с помощью строк, содержащих даты. Частые ошибки, обнаруживаемые в опубликованных работах, свидетельствуют о том, что лучше пользоваться таблицей. Так, второй год селевкидской эры в Вавилонии, если провести вычитание, - это 311/310 минус 2, т. е. 309/308. Но на самом деле, как можно установить с помощью проверки, второй год правления- 310/309. При больших цифрах ошибка не так очевидна. Она автоматически устраняется после наступления христианской эры, так как 311 г. селевкидской эры не является 0 г. до н. э., но 1 г. до н. э., тогда как 312 г. является 1 г. н. э.
Документы на аршакидском пехлеви так редки, что те, которые существуют, чрезвычайно трудны для переводчиков. Кроме нескольких надписей на монетах, единственный пергамент из Авромана в Курдистане, написанный на пехлеви, остается наиболее важным среди источников подобного рода.
Датированные парфянские монеты появились вскоре после того, как парфяне вступили в Месопотамию, и их количество продолжало увеличиваться в течение нескольких лет. Это было и остается основой парфянской хронологии. На многих монетах в дополнение к году, датированному по вавилонской селевкидской эре, обозначен также месяц выпуска, что оказывается весьма полезным для историка при изучении смутных времен. К сожалению, имена царей есть на сравнительно немногих монетах, но если они там обнаруживаются, то мы можем предположить, что за трон боролось не менее двух претендентов. Оставшуюся часть монет можно связать с правителями, известными по письменным источникам, благодаря портретам на лицевой стороне монет или по стилистическим основаниям. Это сложная задача, но П. Гарднер, У. Рот и совсем недавно Р. Х. Макдауэлл в этом преуспели .
Если бы были известны места нахождения монет, было бы значительно легче отнести их к различным правителям. К сожалению, только немногие монеты получены в результате раскопок, и монетные коллекции редко содержат записи о происхождении монет. Исследования Р. Х. Макдауэлла о монетах с Иранского плато (ждут своей публикации) и о значительном по объему нумизматическом материале из Селевкии-на-Тигре помогут преодолеть это препятствие.
Несмотря на то, что автор вынужден иметь дело с китайскими источниками только в переводе, основная проблема при работе с ними вполне очевидна. Хотя для идентификации имен людей и топонимов сделано уже немало, многие из них все еще остаются неопределенными. Дальнейшие исследования по ранней китайской ономастике внесут большую ясность и увеличат достоверность и количество таких отождествлений. Для индийского приграничья нумизматика тоже очень важна, но здесь, к сожалению, меньше исторической информации, которая могла бы поспособствовать атрибуции монет. Кроме того, надписи, хотя и датированные, порождают столько же проблем, сколько они и решают, так как в некоторых случаях начало эр, по которым они датируются, не может быть установлено. Раскопки, особенно Дж. Маршалла в Таксиле, обещают решить многие трудности, связанные с восточной границей Парфянской империи.