ThankYou.ru: Андрей Диченко «Схема. DFT»

Спасибо, что вы выбрали сайт ThankYou.ru для загрузки лицензионного контента. Спасибо, что вы используете наш способ поддержки людей, которые вас вдохновляют. Не забывайте: чем чаще вы нажимаете кнопку «Спасибо», тем больше прекрасных произведений появляется на свет!

 

 

СТРУКТУРЫ

Имя: Николай Ивашкевич

Статус: кибертеррорист

Страна: Республика Беларусь

Клан: вне клана

Приговор: ликвидировать

Предыстория конфликта:

Хакер Apostol обвиняется в том, что сумел проникнуть и обнародовать сведения об экспериментах над людьми, направленных на виртуализацию личности.

Степень кибернезации:

Ноябрь 2009-го — Apostol учавствует в первой кибервойне и руководит ликвидацией платежных систем противодействующих кланам корпораций.

Январь 2010-го — Apostol взламывает систему защиты серверов белорусского КГБ.

Последние несколько ночей он не спал. Тревога его охватывала, и странные ощущения томились в глубинах сознания. Стук в дверь в пять утра был вполне ожидаемым. Он молча встал с кровати, которая в съемной однокомнатной квартире была только одна. Перед тем, как открыть дверь, он посмотрел на себя в зеркало, и почему-то единственное, что было отмечено — решение завтра постричься, если удастся.

Не спросив «кто там», он открыл входную дверь и увидел перед собой человека в черном пальто, наголо бритого. Глаза посетителя были полны уверенности, что запланированные им действия служат правому делу.

— Добрый день, Николай Ивашкевич, — сухо и низким голосом произнес незнакомец. — Вы позволите мне пройти?

Вместо ответа Николай кивнул головой и впустил в свои хоромы, заваленные компьютерной техникой, сотрудника государственной безопасности.

— Можно ли увидеть ваше удостоверение, уважаемый? — произнес Николай и открыл шкаф для верхней одежды, вмонтированный наглухо в стену.

— Я не вижу в этом никакого смысла, господин Ивашкевич, — сказал сотрудник. — Но если вам от этого стане легче, то пожалуйста… — Чекист протянул Николаю помятую корочку.

Раскрыв ее, Николай окончательно убедился, кто перед ним сейчас находится.

«Комитет государственной безопасности. Отдел информационных преступлений. Беннер Вячеслав Олегович».

— Проходите в мою комнату, Вячеслав Олегович. Машина за мной приедет еще не сейчас, надо полагать, — произнес Николай и рукой указал на дверь, за которой находились лишь кровать, электрочайник и груда компьютеров.

— Предполагаемое место преступления… — несколько сочувствующе произнес Вячеслав Олегович и с позволения студента сел на кровать. — Машина за тобой приедет минут через двадцать, Николай. Или лучше тебя звать Apostol?

— Можете меня звать как угодно, Вячеслав Олегович. Кем угодно. — Хакер включил электрический чайник. — Дело в том, что теперь это уже ничего не решит, уважаемый. То, что я совершил информационное преступление, грохнув ваши архивы по исследованиям психотропного оружия, сейчас уже не значит ничего. И то, что ваш друг из-за этого застрелился, тоже мне известно.

Сотрудник органов, который до этого казался неприступным, как крепость, на этот раз дал слабину. Его щека дернулась, явно, выражая серьезное волнение.

— А ты умнее, чем мы себе могли представить, — немного сердито произнес агент. — Ты и до внутренних баз данных добраться сумел?

— Вы просто не понимаете, товарищ борец с информационным терроризмом. Когда я прикоснулся к чему-то, что было вроде как создано вами, но и не вами, я понял полную абсурдность этого мира. Я не знаю, как оно называется. Оно напоминает какую-то сеть, которая осуществляет прямую связь между миром реальным и миром виртуальным, в котором я и совершал свои преступления. Я уверен, вы и сами не знаете, что породила ваша организация. Тебе, товарищ борец с информационным террором, дали задание меня обезвредить. Но уверен ли ты, что этот приказ исходил именно от человека?

— Приказы, ты сам понимаешь, сынок, не обсуждаются, — произнес с неким сожалением сотрудник.

— Вот именно, вы сами попали в петлю того, происхождение чего объяснить не можете. Прикоснувшись к этому, к этим изящным строкам, сгенерированным точно не человеческим разумом, я понял суть мироздания и теперь могу видеть с помощью этой сети прошлое, будущее, настоящее. Вы ведь будете пить чай из синей чашки? — произнес хакер.

— Из синей, — коротко ответил сотрудник спецслужб. — Мне сказать, в чем тебя обвиняют?

Николай присел рядом с ним на кровать и ответил:

— Не нужно. Это мелочь на фоне того, что происходит сейчас. Сеть активная, сеть познать могут далеко не все. Вы сможете ее познать, и, быть может, случится так, что встанете на мое место борца — теперь уже не против системы, а против корня сложившейся системы. Сложилась она в результате эволюции виртуального в реальном. Эксперименты, которые проводились несколько лет назад, вроде бы как ликвидированы — точнее, их последствия. Но вы сами не замечаете, как интегрировали в мир новое звено программного кода, что человеческая мысль до сих пор не может осознать.

Сотрудник долго молчал, затем он глубоко вздохнул и достал сигарету. Повернувшись к Николаю и заручившись кивком одобрения, закурил. «Взломщик» тем временем включил компьютер, на мониторе которого побежали загрузочные строки. Поляпав по клавишам, он загрузил какой-то странный алгоритм и подозвал к себе Вячеслава Олеговича. Протянув ему наушники, он нажал на клавишу ввода.

Когда сотрудник одел наушники, то его головной мозг словно поразила комета — это было как взрыв информационной бомбы. Глаза сотрудника закатились, и в эти самые мгновения он увидел внутри себя шар материи, который не существовал и вмещал в себя весь мир одновременно. В его сознании мелькали картины прошлого-настоящего-будущего, которые все были подчинены единой цели построения мира на определенно новых началах.

Вскоре подъехала машина, чтобы забрать Apostol'а навсегда из его обиталища под видом борьбы с информационным терроризмом. Беннеру в эти мгновения открывалась истина будущего информационного мироздания, и параллельно он постигал ту великую миссию, которая будет возложена на каждого посвященного. Когда появились его коллеги, они показались Вячеславу Олеговичу какими-то безликими запрограммированными существами, словно мозги им промыли точно так же, как и участникам эксперимента, рассекреченного Apostol'ом.

Он снял наушники и отключил питание компьютера. Все погасло.

Когда он выходил из подъезда и взглядом встретился с арестованным Николаем, то осознал, что мысли их теперь являются единым целым: они материальны, как и все вокруг. С тех пор Вячеславу Олеговичу не были страшны ни пытки, ни заключение в одиночной камере, потому что все это было просто бессмысленно в борьбе против надвигающейся всеобщей кибернизации.

 

ЦЕНЗОР

Алексей Штопоров трудился в узкоспециализированной сфере интеллектуальных технологий. Он работал в отделе запросов, что и определяло суть его работы. Каждый день, с восьми утра до восьми вечера (или наоборот) он проводил в уютно обустроенном офисе, сидя перед громадными мониторами с кучей статистических таблиц, пестрящих различными данными, выраженными в цифрах и словах. Леша был цензором: такие, как он, отслеживали информационные запросы в глобальной сети. Собственно, цензоры были теми людьми, кто срывал маски с внешне законопослушных граждан. По отсылаемым запросам можно было легко разгадать тайные намерения пользователей. Чаще всего искали порнографию, за распространение которой следовали проблемы с законодательством. Но большинство таких запросов попросту вносились в базу, и о них забывали. Случалось, от начальства приходили распоряжения, что надо бы предоставить информацию о чьем-то нездоровом любопытстве, обнажившем себя в информационном пространстве. Такой человек, с виду обычный студент или порядочный семьянин, мог запросто оргазмировать от шок-контента, включающего в свой ассортимент сцены извращенной порнографии, видеозаписи реальных убийств и прочие патологии. В органах полагали, что влечение к подобного рода сублимациям содержит в себе потенциальную угрозу для общества.

— ID 6578932, — диктовал в микрофон Леша. — За месяц около сотни запросов детской порнографии.

— Информацию принял, — послышалось на другом конце. — Внесите данные гражданина в базу.

Сделав несколько кликов мышью, Леша с улыбкой на лице вслух произносил: «Ивановский Семен Петрович, директор туристической фирмы. Отец двоих детей. Семейное положение: разведен». Каждый раз он проговаривал вслух фамилии попавших в агентурные сети объектов, дабы не сделать случайную ошибку или опечатку. «Город Барановичи, улица 17 сентября».

Проведя нехитрые операции, Алексей принялся дальше отслеживать ежесекундно поступающие текстовые сообщения. Иногда он позволял системе работать автономно. Но в таком случае помимо простой слежки нужно было одновременно анализировать второсортную информацию, которую машина отфильтровывала. Сейчас он поставил систему «на автопилот» и занялся приготовлением чая.

Вернувшись к работе, Алексей Штопоров, деликатно произнеся «что тут у нас», принялся рассматривать вновь поступившую информацию. Глаз его был наметан отлично, поэтому он редко замечал что-нибудь за пределами мониторов. Так как работа требовала максимальной концентрации, он и ему подобные специалисты трудились в удручающем одиночестве. Поначалу, когда он только занял открытую вакансию цензора, сильно уставали глаза и часто болела голова. Позже Штопоров привык, и во время обработки информации он даже успевал подумать о том, что, следя за всеми одновременно, сам, по сути, остается одинок. У молодого человека не было подруги, родственники жили далеко и видел он их крайне редко. В свободные выходные он изредка мог выехать из столицы в свой родной городишко и навестить престарелую мать, или же могилу уже давно покинувшего этот мир отца. Где-то неподалеку обитала его сестра, с которой он со школьной скамьи перестал общаться. Поэтому грустные мысли об одиночестве он чаще всего замещал надеждой на повышение в должности. Повышение заключалось в том, что по прошествии определенного времени Лешу приставят к отслеживанию пользователей, использующих шифрованные протоколы и раскиданные по всему миру прокси-серверы. На его благо, компьютерная грамотность народонаселения была невысокой, и редко находились такие умельцы. Но и их со временем научились вычислять. Как правило, такого рода кибердиссиденты представляли наибольший интерес для спецслужб.

— ID 7632345, — бодрым и твердым голосом произнес Алексей. — Частые запросы о методах изготовления взрывчатки. Потенциально опасен.

— Запрос принял. Внесите в базу, — ответил низкий мужской голос. Иногда отвечал женский голос, и он был для Леши куда приятнее. Часто в своем воображении цензор рисовал лица незнакомых женщин, которые, быть может, тоже думали о нем на другом конце провода. Или же все они были попросту машинами, в роль которых входило лишь исполнение доведенных до автоматизма функций.

После нескольких часов слежки Алексей вновь встал из-за стола сделать себе чая. Горячая кружка и кипящий чайник были практически единственными вещами, напоминающими о том, что все-таки где-то неподалеку существует реальная жизнь. Пыльное зеркало, установленное сразу возле металлической двери, также имело свойство возвращать молодого человека к действительности. Взяв в руки кружку с кипятком, Алексей посмотрел на свое отражение. Красные глаза, взъерошенные волосы, слегка примятые в месте, где проходила дуга наушников. Он и ему подобные работали на износ.

От лицезрения собственной персоны его отвлек голос одного из операторов.

— Штопоров, ответьте. Прием, — послышалось из покоящихся на столе наушников. — Штопоров, прием. Вызывает Центральная.

Алексей нехотя уселся на скрипучий пластиковый стул с продавленным поролоном и, нацепив на голову наушники, безо всякого энтузиазма ответил:

— Штопоров на связи. Что у вас?

— ID 873245. Дайте информацию о запросах пользователя, — послышалось в приказном тоне.

Поставив кружку рядом с клавиатурой, Алексей забарабанил по клавишам.

— Повторите идентификационный номер, пожалуйста, — на всякий случай переспросил он. Удостоверившись в том, что ошибок не допущено, Штопоров высветил информацию. Как ему показалось, в ней не было ничего крамольного.

— Всего один запрос: проект «Минское небо», — произнес он, параллельно приходя к догадке, что, вероятно, владелец этой информации ранее использовал шифрованные каналы доступа во всемирную паутину. — Ивашкевич Николай Генрихович, 19 лет, студент университета информатики и радиоэлектроники… — продиктовав адрес, он закончил передачу сообщения. Он не знал, что тот самый Ивашкевич со своей командой взломал один сервер, который взламывать ему не следовало, и наткнулся там на засекреченные сведения из архивов спецслужб. Данный запрос был всего лишь проверкой с целью узнать, насколько хорошо теперь хранится обнаруженная им в сети информация. Но, когда студент понял, что информацию перехватили сразу же, как он попытался ее обнародовать, вероятно, к нему уже направлялся специальный отряд быстрого реагирования.

Алексей был счастлив, когда ему поручали выслеживать настоящих информационных преступников, а не рядовых извращенцев, коими кишела страна. Иногда цензор думал о том, что эти ребята, наверняка, добывают очень интересные сведения. Но никто не думал посвящать в них рядового сотрудника, а в противном случае он сам мог попасть под горячую руку беспощадной машины государственной безопасности.

Алексей громко зевнул, прекрасно осознавая, что никто его в данный момент не услышит, а значит, не сделает замечания. Внезапно один из системных блоков запищал.

— Что за херня? — произнес Алексей, уставившись в монитор. В последний раз перегрузка электросети случилась, когда рабочие полгода назад что-то меняли в генераторах автономного питания лаборатории. Но то, что происходило сейчас, было не запланировано.

Большой центральный монитор замерцал. Вспомогательные в такт основному тоже покрылись странными помехами. Сквозь помехи Алексей «лицезрел» хаос, который выдавало программное обеспечение.

Все теги запросов в один момент сменились надписью «Invalid/Kost 0.55».

Потом резко все отключилось. Даже свет в помещении. На минуту Штопоров остался в полной темноте: его рабочий кабинет был без окон. Алексей помнил инструкции в случае такой ситуации — не паниковать и оставаться на своем месте.

Внезапно мониторы вновь загорелись, и началась стандартная загрузка системы. Но вместо ожидаемого командного меню высветилась надпись на мерцающем черном фоне: «Program_minsk_sky destruct…»

Дальше следовал набор непонятных символов. Алексей полагал, что его программа-сканер просто-напросто перенастроилась на другой объект, зашифрованный сильнее, чем ЭВМ самого матерого хакера.

По экрану поползли строчки кириллического текста. Вероятно, сканер обнажил каналы связи внутренней системы сообщений. Алексей внимательно читал то, что видеть ему было явно не положено.

Doc_66: система виртуализации вышла из-под контроля. Оболочка машины сломана

Doc_87: что с биологическими образцами?

Doc_95: в процессе выяснения

Doc_99: следы вируса в секторе проекта «Аномалии»

Central: приказ. Ликвидация биологических образцов

Central: сворачивание оболочки «Minsk_sky». Архитекторам подготовить отчет

Потом экран погас снова, а попозднее включился свет. По радиосвязи в динамике заговорил голос.

— Всем операторам прием! Как слышите! — с разных концов послышались ответы, что слышимость отличная.

— Всем оператором! Сбой электропитания! Продолжайте работать в штатном режиме! — после этого сеанс радиосвязи с центром был окончен.

Алексей сидел задумавшись. Система сканирования теперь загрузилась без проблем, но посторонние мысли мешали ему следить за запросами ни о чем не подозревающих пользователей. Он, хотя это ему было строжайше запрещено, думал сейчас о подозрительном сбое системы — была ли это вирусная атака, или же он просто не имеет ни малейшего понятия, чем на самом деле занимаются в глубинах этого комплекса.

Забыв о запретах, во внутренней поисковой системе он ввел «проект Minsk sky».

Перед ним высветился всего один файл.

«Минское небо. Проектный план на 2006-й год. Отдел виртуализации сознания».

Долго сражаясь с желанием заглянуть в него, Штопоров все-таки закрыл поисковую систему и принялся за свою обыденную работу.

Через два дня он снова попытался найти этот загадочный файл, но от него не осталось и сетевой подписи.

 

DOC 66

У привокзального ларька с дешевым пивом стоял лысый мужчина в черном пальто и шляпе с широкими полями. Дядя был изрядно пьян и, наверное, уже не понимал, что следующий бокал будет для него лишним. Слева от него находился перрон, огражденный кованым забором, на котором стояла одинокая электричка, готовая вот-вот отправиться на Молодечно.

— Ты же любила электрички, моя девочка… — произнес мужчина и хлебнул теплого пива. Он ухватился за столик, чтобы не свалиться на землю. Неподалеку ошивался местный бродяга, чьим обычным занятием был мониторинг студентов, которые могли поделиться родительскими деньгами и выручить страдальца. Бродяга, завидев пьяного профессора, решил проверить свою удачу.

— Дорогой! — обратился хриплым голосом бродяга к профессору. — Дорогой! На пиво не будет пару рублей?

Профессор резко обернулся, словно готовясь к внезапному удару. Разглядев пьяницу, он протянул ему вместо денег свой бокал с пивом и расплакался, уложив голову на металлический стол, когда-то давно выкрашенный в синий цвет.

Он невнятно бормотал о том, что загубил чью-то душу и будет теперь гореть в аду. Бродяга взял стакан с пивом и побрел прочь — туда, где виднелся привокзальный сквер с лавками.

Местные милиционеры, свидетели этой обыденной сцены, решили подойти. Завидев стражей порядка, бродяга ускорил шаг, а они тем временем взяли под руки пьяного мужика, отметив про себя несоответствие его приличного внешнего вида характеру этого места.

— Тебя как звать, гражданин? — произнес один из людей в форме.

— Док 66… — произнес невнятно мужчина, и его стошнило на асфальт. Милиционер, привычный к такого рода выходкам, успел отстраниться.

— Проверь документы! — сказал один из стражей порядка своему напарнику. Прощупав тело мужика, коллега наткнулся на удостоверение во внутреннем кармане. Кроме него был только бумажник.

Милиционер раскрыл удостоверение в черной корке и, взглянув на него, обомлел. Он посмотрел на пьяное лицо мужика и, проглотив слюну, произнес:

— Карпович Сергей Иосифович. Комитет государственной безопасности. — Охранник порядка перевел дух. — Высший доступ секретности.

Решив не возиться с опасным клиентом, они оставили отсыпаться напившегося с горя доктора прямо возле привокзального ларька с пивом.

* * *

Утро этого дня не предвещало ничего дурного для Сергея Карповича.

Профессор приехал на работу к восьми утра, прошел мимо КПП и уже спускался на лифте в к недрам научно-исследовательского комплекса.

Оказавшись на нужном этаже, он прошел в одну из комнат, где в неподвижном состоянии лежали несколько ее обитателей. Единственное отличие этого помещения от больничной палаты заключалось в том, что на пациентов было нацеплено множество датчиков, а интерьер пестрил мерцающими светодиодами различной электротехники.

— Привет, Настя! — сказал профессор, подойдя к кровати, на которой лежала девушка. О том, что она была особа женского пола, говорило милое личико с нежными чертами лица. Сейчас она спала электронным сном, и неизвестно, когда должна была проснуться. Вся ее жизнь проходила в виртуальной реальности, как и у всех остальных пациентов.

— Привет, Слава! — произнес доктор, подойдя к парню. Затем он посмотрел на мониторы рядом с койкой. Убедившись, что пульс и сердцебиение были в норме, он направился к третьей койке. Рядом с ней уже стоял человек в белом халате.

— А что с Геной? — спросил профессор у своего коллеги.

— Не знаю, — растеряно ответил молодой человек. Он хмурил лоб, обнажая под копной густых светло-русых волос причудливые мимические морщины. — Датчики активности головного мозга выдают полную чушь. Какие-то сплошные скачки.

Доктор прислонился к одному из мониторов и удивленно посмотрел на мирно лежащего парня.

— Такое ощущение, что его мозг просто умер, но периодически наблюдаются мощные всплески активности, — продолжал говорить лаборант.

Доктор подошел к противоположной стене, где находился узел связи с центром, больше похожий на телефонную будку с видеосвязью.

Он снял трубку и нажал на какие-то кнопки.

— Центр. Отдел виртуализации. Проект «Небо», — произнес он в трубку.

На экране появился мужчина в очках с толстой оправой.

— Слушаем вас внимательно.

— У нас проблемы с образцом 34. — Когда профессор находился в непосредственной близости к подключенным к аппаратуре людям, то напоминал внимательного отца тяжелобольных детей. Сейчас же его сухой тон выдавал в нем лишь хладнокровного ученого, ставящего бесчеловечные опыты.

— У нас тут тоже не все гладко. Программа выдает странные алгоритмы, — ответ был короткий, но предельно ясный.

— Конкретнее… Есть предположения? — вопрошал профессор.

— Не знаю. Появилась версия, что сознание одного из образцов полностью кибернезировалось. Или же какой-то вирус… — задумчиво произнес человек на другом конце провода.

— Не несите скоропостижную чушь! — раздраженно произнес доктор. — Я сейчас со всем тут разберусь.

Сергей Иосифович прекрасно знал о том, что программная оболочка, в которую были помещены люди, в последнее время работала как-то странно. Быть может, это было связано с эмоциональным состоянием образцов. Однако он наотрез отказывался верить в то, что человеческое сознание может быть интегрировано в мир плат и микросхем.

Переговорив с оператором, профессор сел за компьютер и принялся барабанить по клавишам. Вскоре на экране появилась привычная надпись «doc 66 online».

Теперь доктор терял свою профессиональную уникальность. Он переместился из реальной жизни, где таких, как он — единицы, в виртуальное закрытое сообщество. Там у них были только номера.

Doc_66: образец 34. Проблемы. Мнения?

Doc_99: вероятно, истощение нервной системы

Doc_78: исключено. Программа контролирует нервную деятельность

Doc_66: образец 34. Полный контроль

Centre: начинаем семнадцатый этап симуляции. Все готовы?

Doc_66: протестую. Образец 34 может погибнуть

Centre: ваши коллеги считают угрозу несущественной

Далее центральный оператор запустил вспомогательную программу для контроля виртуального ядра.

Первые несколько секунд все происходило в штатном режиме, но затем доктор услышал странный звук у себя за спиной, на что его ассистент также обратил внимание. Они почти что синхронно обернулись и увидели, как спящий Дима начал быстро и часто дышать, а диаграммы его состояния заплясали как бешеные.

Doc 99 to Doc 66: Док, что с образцом 64, у нас тут все с ума сходит?!

Доктор не стал отвечать на сообщение и резко подорвался к койке пациента. У него сложилось ощущение, что Гена сопротивляется электронному вмешательству, хотя по всем лабораторным тестам его мозг не должен был реагировать на подобные раздражители.

— Док, у нас перегрузка канала. Выброс информации на основной сервер, — как только ассистент закончил эту фразу, центральный сервер ответил перезагрузкой. А через несколько секунд вся оболочка намертво зависла, оставив лишь надпись на экране «Kost\0.55 liqsystem».

Сработала аварийная система, и завыла сирена, предвещавшая смену обычного освещения на инфракрасное. Оборудование на миг отключилось, и профессор стал свидетелем того, как подопытные резко открыли глаза. Все, кроме Гены. Тот теперь дышал ровно, и казалось, что на лице его таилась загадочная улыбка, в красном свечении выглядевшая зловеще.

По служебной связи поступил звонок на запасной терминал.

— Срочно ликвидировать образцы! Это приказ! — Доктор застыл на месте от таких слов. Ассистент же не стал дожидаться подтверждения приказа от своего начальника. Локтем он разбил стекло, вмонтированное в стену, и достал несколько ампул и три шприца. Умело наполнив один из шприцев, он похлопал доктора по плечу. Тот недружелюбно посмотрел на подчиненного и взял в руки смертельную емкость.

Первым получил укол в сонную артерию образец по имени Слава. Его глаза в непонимании бегали в разные стороны. Вероятно, головной мозг был поврежден системным сбоем. Делая укол, доктор думал лишь о том, сколько еще убивают в мире невинных людей точно в таких же лабораториях.

Потом профессор с подготовленной инъекцией подошел к «бунтовщику» Гене, из-за которого сбой и начался. Сам доктор считал, что будет логичнее оставить его в живых для дальнейшего изучения, но приказ центра не подвергался обсуждению. Гена смотрел в одну точку, словно его мозг не просто был поврежден, а умер окончательно. Как только профессор вонзил иголку в шею парня, включилось освещение и заработал стандартный программный модуль. Ассистент готовил третью — последнюю — инъекцию.

Доктор подошел к девушке и погладил ее по волосам, освободив их от больничного чепчика. Темные русые обволокли ее невинное лицо. Глаза Насти были открыты, но выражали полную бесчувственность.

— Настенька, прости меня, пожалуйста, — произнес доктор. Его голос был таким, что, казалось, еще чуть-чуть, и этот невозмутимый служитель науки расплачется. Ассистент специально отошел к компьютеру, чтобы не грузить себя излишними эмоциями.

— Моя нежная Настя, я думал, что ты никогда не умрешь… — произнес он.

— Меня зовут Олеся… — сквозь зубы произнесла девушка, как будто мыча, и отключилась. В системе опять произошел сбой, и инфракрасные сирены запели свои песни.

— Что? — произнес доктор. — Ты что-нибудь слышал? — крикнул он ассистенту. — Ты слышал, она говорит!

Он положил девушке руку на лоб.

— Кажется, она умерла, не дождавшись инъекции, — произнес профессор, оправдываясь скорее перед ассистентом, чем перед собой.

— Шеф, нам надо завершать операцию, — робко заметил ассистент, не желая идти на рожон.

— Да она мертва! Ты что, не видишь? — крикнул на него доктор. Тот в ответ лишь покосился на пульсометр, который показывал, что девушка находится в глубокой коме.

— Дайте, может, я сам? — спросил ассистент, но доктор схватил его за грудки и с размаху ударил кулаком в лицо. Тощий лаборант улегся на кафеле.

— Боже, что я делаю… — произнес доктор и опустился на корточки. Оператор, который смотрел в камеры наблюдения, сообщил охране об инциденте. На остальных двенадцати уровнях ликвидация образцов прошла беспрепятственно.

Когда люди в черной форме вошли в лабораторию, освещение и компьютеры уже работали в обычном режиме. А профессор повторял про себя, что она уже умерла.

Он повернулся лицом к охране и сказал:

— Она умерла. Понимаете? У-м-е-р-л-а! — проговорил он по буквам.

Охранники молча подняли его под руки и вывели из лаборатории.

 

ШУТНИКИ

Два человека стояли напротив входа в подвальное помещения рядом с одним из многочисленных офисных зданий. Рядом ходили люди, посещая то магазин, то убогую парикмахерскую. Чуть поодаль располагалась остановка общественного транспорта, где одинокие люди в будничный день ожидали своего автобуса.

Автобусы же вяло курсировали по улице. Изредка из их окон за привычной реальностью наблюдали пассажиры — они вряд ли могли догадываться о том, что происходит в этом подвале.

Молодые люди о чем-то оживленно разговаривали и пили паршивый кофе, купленный в автомате рядом со спуском на нижние уровни здания.

— Ты план действий на сегодня уже получал? — спросил один. Его звали Денис. Высокого роста и атлетического телосложения, он был мало похож на представителя своей профессии, т. е. программиста.

— Да, получил кое-какие рекомендации… — Вова в отличие от Дениса был человеком неразговорчивым и по характеру своему предусмотрительным. Вдвоем коллеги отлично сочетались и хорошо справлялись с доверенной им работой. Именно поэтому трудились они в таком месте, где нужно было задавать как можно меньше вопросов. От них требовалось лишь качественное выполнение своих обязанностей.

— Вот интересно, если мы сейчас начнем прилюдно и вслух обсуждать рекомендации, то попадаем под статью о неразглашении корпоративной информации? — спросил вслух Вова. Денис редко думал о таких вещах, поэтому счел вопрос своего друга риторическим.

Они допили кофе, смяли зеленые пластиковые стаканчики и, кинув их в мусорный контейнер возле входа, направились к своему офису.

Сразу за бронированной дверью молодых людей ждал охранный пост и металлические детекторы, где их двоих символически обыскали и пропустили внутрь. Служба безопасности в этом заведении работала не хуже, чем в аэропорту.

Они подошли к лифту повышенной вместимости и, встретив по пути еще нескольких людей в белых халатах и без бейджей, нажали на кнопку вызова. Скоростной лифт отворил свои двери, и через несколько минут парни оказались на глубине десяти метров под землей.

Их рабочее место находилось в самом конце ярко освещенного коридора. Было утро, многие работники ходили из кабинета в кабинет, уточняя какие-то вопросы текущего трудового дня. Вова и Денис здоровались с каждым молча, синхронно кивая головами.

Вскоре они подошли к своей двери, и Денис ключами открыл ее. Компьютерный женский голос сообщил: «Дверь открыта».

— Привет, Центральная, как дела, как погода сегодня в столице? — с задором произнес Денис. Через несколько секунд все тот же механический голос монотонно ответил: «Приветствую вас, алгоритмизатор. Все системы работают в норме, незначительный перегрев второстепенной центрифуги, в Минске сегодня переменная облачность, температура 14 градусов выше нуля».

— Что-то странное с центрифугами — вчера же все в норме было, — задумчиво произнес Вова и уставился в монитор сверять какие-то числа. На столе у него лежали свежевыведенные распечатки с пометкой «секретно». После выполнения указанных инструкций, эти документы следовало уничтожить в целях безопасности.

— У них тут вчера ночью авария случилась, — с несвойственной ему серьезностью заметил Денис и принялся что-то выбивать на клавишах. — Слушай, а что с нашими четырьмя образцами?

— Не знаю. У меня нету данных по их жизнедеятельности, — ответил Вова.

Образовалась минутная тишина, пока оба алгоритмизатора что-то проверяли на сводках.

— Ты тоже думаешь, что вчера произошло что-то серьезное?

— Мне не следует об этом думать. Это не наша работа. — После этих слов Вова взял в одну руку распечатку, а второй принялся что-то с нее набирать. — У нас сегодня симуляция критической ситуации. Алгоритм 342. Загружай, я буду стабилизировать.

— Симуляции, симуляции… — недовольно изрек Денис. — Критические ситуации у них тут явно вчера были, а мы, блин, всякой ерундой продолжаем заниматься. Что там в 342-ой, не помню уже?..

— Да я сам не помню… — ответ Вовы слегка удивил Дениса. Потому что напарник напоминал ему порой компьютерную программу, хотя и не отличался глубиной мышления.

— Ну, ни хрена себе… — удивленно произнес Вова, хотя по своей природе он редко выказывал свои эмоции.

— Что там такое? — спросил Денис.

— Работы у нас сегодня будет завались. Алгоритм 342: симуляция конца света, — произнес Владимир, а затем снял очки и добавил: — Ну и пускай!

— Широкий диапазон ответвлений от основного алгоритма. Я так понимаю, у нас есть определенная свобода действий.

В ответ на заявление Дениса Вова осторожно кивнул головой. Денис был фантазером, поэтому следовало ожидать, что сейчас он начнет выдумывать самые нелепые вещи, которые могут привести к свертыванию основной программы симуляции сознания.

Денис начал копаться в архивах своего компьютера, отыскивая подходящую программу, и тут он восторженно вскрикнул:

— Вовка! Это просто прекрасно! Я ведь когда-то написал программу симуляции черной дыры в сети, — от радости Денис даже вскочил со стула и начал хлопать в ладоши. Вова же не спешил разделять его оптимизм.

— Программа сертифицирована центром управления? — серьезно спросил он, так как понимал всю серьезность полученного ими задания. Вова не был в восторге, что именно на их смену выпала участь внедрять в сеть алгоритм такой сложности.

— Да нет, конечно! Но она полностью рабочая. Я дома на виртуальном симуляторе ее уже запускал. Капитальное сворачивание гарантировано! — Денис, когда говорил о своих достижениях, то слабо осознавал, что исследуемые субъекты являются живыми людьми, внедренными раз и навсегда в виртуальное пространство.

— Это не по инструкции. У них тут уже вчера была авария — не хотелось бы, чтоб она повторилась. Тем более, что-то с центрифугами. Может быть, данный алгоритм вовсе не тестовый, а вынужденный; использование несертифицированной программы может повлечь…

Денис грубо перебил своего коллегу:

— Да не занудничай ты. Погнали, я загружаюсь! — Не дожидаясь согласия друга, он выдал трель на клавишах. — Велкам, семантическая сеть третьей версии! — Размяв пальцы, он принялся командами вводить свой алгоритм в пространство сети.

«Место действия: виртуальный Минск

Положение: 6 образцов в указанной точке на плоскости

Координаты: а)345 б)222 в)453 г)876»

Механический голос произнес: «Координаты принял. Жду активации второстепенной программы».

Улыбаясь, Денис громко ударил по клавише «ввод».

Через несколько секунд обалдевший Вова повернулся к нему лицом и заорал свирепым голосом:

— Ты долбанулся, что ли?! Что ты творишь? — от его злобного рыка Денис даже вздрогнул.

В ответ Вова услышал компьютерный голос: «Алгоритм черной дыры в указанных координатах активирован».

Вова, шепотом матерясь, принялся стабилизировать программу, вводя команды, которые бы предохранили ее от зависания. Денис в это время представлял, как виртуальная материя поглощается его разрушителем. Черная дыра должна была действовать только на определенном сегменте, но случилось то, чего никто не ожидал.

«Распространение алгоритма на другие подсистемы, включаю защитные механизмы».

— Ну вот, я же тебе говорил, черт тебя возьми! — крикнул Вова, который с самого начала предостерегал друга от возможных последствий.

— Что? — ошарашено произнес Денис. — У меня этого нет в программе. Он принялся барабанить по клавишам в надежде обратить процесс, но было уже поздно.

«Защита первого уровня сломлена», — произнес компьютерный голос.

— Отдел 45! Отдел 45! — раздались крики из центрального динамика.

— Отдел 45 на связи… — неуверенно отвечал Вова.

— Что вы там творите, блядь? У нас все здесь полетело!

— Я… Я не знаю… — произнес Вова и продолжил свои попытки стабилизировать систему. В случае зависания последствия могли быть самыми непредсказуемыми.

«Критическая ситуация. Ядро системы перестраивается», — произнес механизированный женский голос, слегка приглушенный помехами. Творилось нечто странное.

— Отдел 45! Откатывайте алгоритм, он вышел из-под контроля! Срочный откат!

— Я пытаюсь! — нервно произнес Денис и кулаком ударил по клавиатуре.

— У меня система зависла! — крикнул он Вове. Клавиатура перестала работать, и Денис видел лишь статистическую таблицу сетевых значений, цифры которой находились в постоянной динамике.

Внезапно столбцы таблицы стали сворачиваться. В итоге должен был остаться только один.

«Опасный перегрев центрифуг», — сообщил хриплый голос компьютера.

Вова отпрянул от клавиатуры и вслед за партнером отрешенно уставился в монитор, потому что изменить что-либо уже не представлялось возможным.

На удивление спокойным голосом он произнес:

— Кажется, твой алгоритм был заражен. Или ты нарочно это сделал, — его монотонная речь звучала зловеще.

— Да иди к черту, ничего я не заражал.

Вскоре на мониторе осталась только одна колонка с единственным числом 6. Потом 7, потом 13.

— Числа произвольно меняются, интересно. Центр, что с симулятором? — произнес Владимир, но в ответ послышалась лишь тишина. Вероятно, связь была нарушена.

— Что это такое?.. — нервно выпалил Денис.

— «Сведение слоев» — сворачивание всех уровней сети в единый. Понимаешь? — спросил его Вова.

— Нет, — словно провинившийся ребенок, ответил Денис.

— Сеть теперь живет сама по себе. Понимаешь? Мы попытались уничтожить ее часть, а она взяла — от программ ядра и до симуляторов — и очистилась, понимаешь? Она теперь неподконтрольная. Она теперь живая!

Вова снял очки и, максимально приблизившись к монитору, начал списывать цифры с бумаги. Никто не знал, что делать дальше.

* * *

Первый приказ, который отдало руководство после аварии — ликвидировать образцы абсолютно во всех лабораториях на территории страны.

 

ДИССИДЕНТЫ

В окне одной из новостроек на окраине города Молодечно свет горел все ночи напролет. Тщательно завешанный занавесками оконный проем исключал всякую возможность узнать, что там происходило на протяжении всего времени.

В трехкомнатной квартире на девятом этаже кирпичного здания жило четыре человека. Непохожих, вернее, абсолютно разных, но объединенных общим хобби, которое давно переросло в профессию.

Одного из них звали Степан. Сейчас он сидел на кухне и в одиночестве ел пельмени. Он почти не выходил из дому и всегда приходил в волнение, если в дверь квартиры кто-то звонил, будь-то электрик или сосед. За едой и прочими бытовыми покупками вроде туалетной бумаги и зубной пасты чаще всего ходила его родная сестра. Она тоже жила на одной жилплощади с этой странной компанией. Днем сестра изучала технологию ремонта электрических станков в местном политехническом колледже. Ближе к вечеру она сидела дома за книжками. Сестра была человеком технического склада ума. Поэтому в компании остальных троих парней чувствовала себя вполне комфортно.

— Как дела, Алена? — спросил Степан, прожевывая очередной пельмень, приправленный майонезом. Он редко общался с сестрой в присутствии кого-либо. Но в данный момент на кухне было пусто.

— Ну, так… Делать по учебе до фига чего надо, — печально ответила сестра и положила тарелку в раковину. Будучи человеком дела, Алена тут же вымыла ее.

— Слушай, Степ, мне за учебу скоро платить нужно. У тебя деньги найдутся? — с надеждой в глазах Алена уставилась на брата. В последнее время у всей компании дела шли слегка напряженно. Причиной тому оказалась отраженная атака с неизвестного узла сети. Степан полагал, что это были происки спецслужб, которые все-таки вычислили его «цифровую команду». Но также была большая вероятность того, что это дело рук их многочисленных конкурентов.

— Какие проблемы?! Конечно, я дам тебе денег. — Сестра в ответ улыбнулась и, наклонившись, поцеловала Степана в лоб. Степан усмехнулся. Он любил свою сестру и был готов все для нее сделать. Родителей у них не было.

Когда ушла Алена, Степан поднялся со стула и положил свою тарелку в раковину. С крана капала вода. В тишине, наверное, было слышно, как капли разбиваются о металлическое покрытие раковины. Но в соседней комнате играла музыка. Там были все остальные. Или, по крайней мере, кто-то из них.

Степан зашел в зал, в интерьере которого нашлось место для пяти мониторов, двух матрасов и кучи системных блоков. Всякая техническая мелочь вроде роутеров, переходников и кабелей устилала пол по углам. Все пять мониторов стояли на небольших столах и были включены. Вместо уютных браузеров и виндосовских окон, экраны пестрили желтыми символами на черном фоне. Степан, как и остальные его соратники, понимали язык цифр и символов намного лучше, чем язык слов и жестов. Компьютерный мир был для них родным.

За одним из столов сидел друг Степана Ванька. Отец Ваньки был негром и исчез внезапно. Ванька и мама думали, что уехал обратно в Африку воевать за независимость какой-нибудь банановой республики. Ванька часто (особенно выпивший) рассказывал о колтановых войнах и чудовищных корпорациях, поработивших континент его папы. На окраинах Европы мало кто знал, что компьютерные микросхемы, кроме входящего в их состав колтана, пропитаны кровью африканских младенцев. Степана, когда он слушал подобное, частенько посещали мрачные мысли о Чернобыле и о похожей судьбе своих соотечественников.

— Что делаешь, Вано? — поинтересовался Степан и положил руки другу на плечи. Тот задрал голову вверх.

— Какой-то чинарь попросил вычистить о нем всю информацию в интернете. Этим сейчас и занимаюсь. — Вано был мулатом. С полными губами. В школе его прозвали Тупаком, по имени одноименного репера. Отличительной чертой этого жителя высокотехнологической квартиры были белые резиновые шлепанцы, в которых он с характерным звуком расхаживал по дому. Один шлепок был на размер меньше второго. Это придавало комичности.

— Помощь нужна? — спросил Степа, усаживаясь за свой компьютер. Вано в ответ просто помотал головой. Он всегда делал все сам, если получал персональное задание. Степа же не стеснялся спросить совета у других товарищей по ремеслу.

— Интересно… — задумчиво произнес Вано. Степа, озирнувшись на друга, заметил в его выражении лица нотку удивления.

— Что случилось? — Степа был человеком мнительным, поэтому предпочитал выяснять все напрямую и сразу. Словно подчеркивая важность имеющейся у него информации, Ванька приглушил звук и повернулся на кресле к Степе.

— Этот чинарь связан с какими-то медицинскими лабораториями. В трех местах упоминается вскользь его доступ к секретным данным. — Ваня смотрел на Степу, ожидая ответа.

— Как ты это узнал?

— Ну, тут в одной из веток сообщений два сотрудника какого-то экспериментального НИИ рассуждают о том, что ему за кардон выезжать нельзя. А если уедет — чекисты затравят.

— Куда ты, черт возьми, влез? — негодуя, произнес Степа.

— На, сам посмотри… — виновато промямлил Ваня и отправил по внутренней сети ссылку.

В квартире была проведена внутренняя сеть, протоколы шифрования которой Степа придумал собственноручно. Он надеялся, что никто из тайных агентов не сможет прочитать, о чем они говорят между собой в своем маленьком цифровом мирке.

Кандидат медицинских наук Карпович Сергей Иосифович — так зовут человека, о котором нужно было стереть всю информацию. Степа призадумался: с чем таким мог работать доктор, от упоминания чего не должно было остаться и следа. Если он работал на секретных объектах, то, вероятно, сотрудничал с конторой.

«А не ополчились ли на него свои же», — подумал Степа и принялся искать всевозможную информацию о докторе. Прежде всего, он попросил Ваню скинуть список всех ссылок, который уже не отображался поисковиками, но на всякий пожарный хранился отдельным файлом среди кластерных дебрей их локального сервера. Шарясь по различным, уже ликвидированным перепискам и обширному текстовому контенту, Степа случайно набрел на короткое интервью студенческой газете, где будущим медикам Карпович рассказывал о прогрессе в исследовании феномена измененного сознания. Интервью было кратким, но весьма неоднозначным.

«…Скажите, Сергей Иосифович, какие основные векторы современной медицины в Беларуси наиболее востребованы для научных исследований?

— Ну, сейчас активно развивается технологическая сфера применительно к человеческому организму.

— То есть?

— В качестве примера могу сказать о стимуляции мозга как методе лечения от депрессии, или же конкретное изменение сознания человека с целью видоизменения его памяти. То есть ее части мы можем стереть либо наполнить ложными воспоминаниями. Но это все не более чем бутафорские прототипы».

Степа задумался над прочитанным и, достав последнюю сигарету из потрепанной пачки, пошел на кухню.

Ваня в этот момент продолжил свой нелегкий труд, натыкаясь на все новые и новые сетевые артефакты. Каждый текст, который он находил на многочисленных безымянных серверах, должен был быть вычищен, даже если имел к фамилии медика весьма косвенное отношение. Ваня ободрял себя, что навряд ли тезки и однофамильцы заказчика будут держать зло на его действия. Анализируя очередную порцию контента, парень случайно наткнулся на одну любопытную деталь.

В одной папке с профессиональным досье Карповича валялся какой-то подозрительный файл. Ваня, не долго думая, сделал копию себе на жесткий диск и принялся разбираться, что это за подарок. Файл оказался похожим на аудиозапись. Но при попытке его прослушивания не было слышно ничего, кроме многозначительного шума. Ваня пришел к здравому выводу, что файл попросту зашифрован.

Мулат решил отложить эту диковинную задачу на потом и продолжил выполнять свое непосредственное задание. Сейчас он рылся по социальным сетям, где персонаж оставлял посты в каких-то студенческих сообществах. Роясь в архивах различных поисковых систем, Ваня решил проверить, не используется ли подпись объекта кем-либо еще, зарегистрированным с этого же исходника. На его удивление, у доктора Карповича был точный клон в понимании сетевой подписи. Кто-то, входящий с его же ЭВМ или использующий его соединение. Этот кто-то мог свободно сливать о нем всю информацию. Догадливый доктор, конечно же, удалял свои сообщения и электронные письма, но, как и любой здравомыслящий человек, прекрасно понимал, что ничего в сети полностью удалить нельзя, если не прибегнуть к услугам нелегальных специалистов. Ваня начал исследователь предполагаемого фейка, а им в свою очередь оказался удаленный профайл. Не успокоившись на этом, парень принялся копаться в скрытом кэше социальной сети, который дублировал абсолютно все текстовые сообщения, подвергая их минимальному шифрованию. Прекрасно зная все схемы, Ваня очень сильно удивился, когда в предполагаемом архиве не обнаружил ничего, кроме нескольких байт бесполезной информации, обыкновенного цифрового мусора. А это значило, что доктора отслеживал какой-то хакер (что было маловероятно) или же профессиональный агент. Сверив даты, Ваня определил, что поддельное зеркало аккаунта начало действовать сравнительно недавно, ровно через день после получения заказа по надежному каналу связи.

Когда немного смущенный Вано принялся по инерции удалять все скрытые копии сообщений из социальных сетей, дверь в квартиру открылась.

Пришел Скат. Никто не знал настоящей фамилии этого представителя кибернетической коммуны, но все догадывались, что его кличка — это ее производное. У Ската не было паспорта. Скат развелся с женой когда-то давно, а свой паспорт просто-напросто выкинул в мусорку. С тех пор Скат был известен лишь в определенном кругу людей, где никого не интересовало свидетельство о рождении и место прописки. Вместо реальной прописки ценилась сетевая подписка, которую Скат менял несколько раз на день. Мастер конспирации и взлома, он обладал гладкой длинной шевелюрой и греческими чертами лица.

— Здоров, Скат! — крикнул Степа.

Ваня же решил не тратить попросту время на бесполезные приветствия и сразу же решил посвятить Ската в свои интересные дела.

— Скат! — громко произнес он, сняв поломанные наушники и уложив их на стол. — Скат, иди сюда, дело есть.

Скат был человеком по характеру тяжелым, да к тому же расистом. Но к Ваньке у него было особенное отношение. Ванька для него был уважаемым другом, ибо однажды спас ему жизнь.

— Чего тебе надо? — низким голосом пробубнел Скат и вместо рукопожатия удостоил Ваньку символическим подзатыльником. Тот в ответ швырнул ему наушники, которые Скат словил в полете и нацепил на голову. Скат как никто лучше мог дать совет по расшифровке текста. Он буквально на слух мог рассказать о типе шифровки и примерном методе приведения аудиозаписи в легкораспознаваемый вид.

Чтобы создать полную тишину, Ванька даже выключил колонки, из которых доносился эфир какого-то радио.

Как только Скат одел наушники, Ванька тут же нажал на желтенькую кнопочку «плей» своего цифрового проигрывателя. Скат нахмурил лоб. А это значило: он удивился.

— Тут несколько протоколов шифрования. Кинь мне, я посмотрю. — Он снял наушники и уселся на табуретку в углу. В эти же самые секунды Ванька кинул ему файл. А еще через минуту пришел Степан и уселся за свою электронно-вычислительную машину.

— Сколько ты денег получишь? — спросил Степа у Ваньки. Скат в это время сидел в наушниках и с закрытыми глазами пытался угадать, как же все-таки зашифровали этот странный файл. Поняв, что на слух это сделать невозможно, Скат открыл его в самостоятельно написанном редакторе и принялся идентифицировать код.

— Около 5 листов пообещали. На месяц жизни хватит. Половину уже перечислили, — Ванька отвечал так, чтобы избежать лишних вопросов. В его ремесле нужно было уметь сосредоточиться, а ненужные рассуждения его напрягали. Степа, услышав ответ, подумал, что цена нормальная и клиент попался серьезный. Вероятно, серьезнее у него могли быть только проблемы, вынудившие заметать следы.

Тем временем Скат продолжал ковыряться в засекреченном файле и, сняв наушники, принялся ритмично барабанить по клавишам. Парни сидели, молча уставившись в мониторы. Зашла Алена и, взяв какую-то книгу на Степином столе, обратно удалилась в свою комнату. Алена слушала музыку и готовилась к занятиям. Ее мало интересовали дела остальных парней. Тем временем Скат снял наушники и повернулся к своим товарищам. На лице его сияла улыбка.

— Взломал? — нетерпеливо спросил Ванька.

— Не совсем, — задумчиво ответил Скат. Степа, который тоже был в курсе всех дел, повернулся к кодировщику и ждал разъяснений.

— Этот файл зашифрован старыми алгоритмами, — твердо произнес Скат. Так как он знал, что ребята ничего не смыслят в расшифровке, то был вынужден продолжить доносить свою мысль. — Существовал когда-то такой протокол шифрования, как DES. В этом файле что-то на него похожее, однако этот метод уже давно устарел. Как будто его обрабатывали на допотопном оборудовании. Первый раз вижу такую ахинею.

— И что все это значит? — спросил Ванька.

— А это значит, что файл крайне старый. Ему может быть двадцать лет. Или больше, — ответив на ожидаемый вопрос, Скат одел наушники и принялся дальше исследовать файл.

Тем временем Ваня наткнулся на новую интересную инфу, приоткрывающую завесу над деятельностью загадочного доктора, которую решил продемонстрировать всем присутствующим в комнате. Он отправил ее Степе и Скату. Те, получив без предупреждения очередной файл, практически синхронно принялись его зачитывать.

«Проект „Минское небо“. 7 декабря 1998 года.

Постановление. Доктору Карповичу от майора Стеклова.

Удовлетворяю ваше ходатайство о возобновлении исследований бинауральных ритмов. Вам будет предоставлена лаборатория и несколько образцов человеческого материала. Для получения финансирования в целях обеспечения государственной безопасности развернуть и предоставить смету необходимого оборудования».

— Что там с файлом, Скат? — спросил Ванька.

— Это не голос! — ответил загадочным голосом шифровальщик.

— А что? — спросил Степа. Скат не ответил. Он тупо смотрел на парней и отчего-то улыбался, слушая аудиофайл. — Скат? — Но его будто не было с ними.

Степа подошел и сорвал с него наушники. Одев их на голову Степа на несколько секунд замер. Скат тряхнул головой и удивленно посмотрел на завороженного Степана. Наступил период молчания, затем Степа силой скинул с головы наушники и встал по центру комнаты.

— Я не помню своего детства, — прошептал он, а потом подорвался к Скату и ударил его по лицу кулаком. Он вырвал наушники, подключенные к колонкам из гнезда, и странные ритмы наполнили комнату. Скат упал со стула, и из его носа струей хлынула кровь. Степа побежал на кухню. Ваня сидел за компом и с закрытыми глазами слушал странную музыку, и сейчас в его внутреннем мире, генерируемом головным мозгом, витали какие-то иные реальности в своей многомерной проекции. Степа забежал в комнату с топором и с размаху ударил Ската по голове. Тот будто ждал удара и не пытался сопротивляться. Вероятно, осознание того, что он умрет абсолютно счастливым, притупило инстинкт самосохранения.

Затем Степан, в глазах которого кипела ярость, повернулся к Ване. А Ваня улыбался. Степа одним ударом проломил грудную клетку мулату и принялся, как дрова, рубить его распластавшееся тело. Кровь забрызгала стены и монитор. Разделавшись с Ваней, Степа приставил топор острием к груди, прижав его обеими руками.

— Задание выполнил. Самоликвидируюсь. — Он рухнул вперед и остался лежать в таком положении, заливая грязный пол своей кровью.

Когда в зал вошла Алена, то она первым делом вскрикнула. И крик ее странным образом сочетался с мелодией, которая играла из колонок.

«Сообщение для Doc 66: элементы ликвидированы. Программа работает нормально».

Вскоре приехали сотрудники правопорядка, точнее, люди в черной форме. Алена сидела на полу комнаты и пыталась разбудить умершего брата. Ее платье было все в кровавых пятнах. Гипнотический звук, который притих к этому времени, никак на нее не повлиял.

Человек в черной форме с автоматом достал мобильный телефон и позвонил.

Два других тем временем упаковывали трупы в черные мешки.

— У нас устойчивый объект. Ага. Понял. — Человек в черной форме положил телефон в карман и, резко обхватив шею девушки, надавил пальцем в районе сонной артерии. Когда Алена, потеряв сознание, осела ему на колени, он взял ее на руки и понес в машину.