Поэт открыл глаза и увидел песок. Почувствовал головную боль. Руки и ноги были связаны. Последним, что он помнил, была луна, стремительно полетевшая вверх. Поразмыслив немного, Поэт решил, что луна никуда не улетала. Это он упал. Или ему помогли упасть. Помогли упасть те самые добрые люди, что связали его. Видимо они же и расхаживали теперь вокруг. На всех были чёрные плащи и красные тюрбаны. Поэт поднял голову и осмотрелся. Все его спутники были связаны, и один за другим приходили в себя.

— Господа, неужели вы будете нас бить? — спросил Киса Воробей.

— Ещё как будем.

— Какого чёрта! — воскликнул Гром, пытаясь разорвать верёвки.

— А вот ругаться не надо, — ответил незнакомец.

— Вы кто такие?

— Мы — маджнуны. Меня зовут Одержимый. Это Безумный, это Дикий, это Яростный. С остальными познакомитесь позже.

— Почему он Яростный? Я хочу быть Яростным, — послышался недовольный голос из толпы.

— Заткнись, Мерзкий. Не надо было опаздывать на церемонию выбора имён.

— Маджнуны? — с недоверием переспросил Гром, — Но я же по глазам вижу, что вы люди.

— Ну ладно, мы только становимся маджнунами, только учимся. Здесь написано, что это занимает какое-то время.

Одержимый показал тонкую книжку с надписью на обложке: «Как стать маджнуном за семь дней».

— Здесь написано, что джинн завладевает душой постепенно. Сначала появляется сильная страсть. Потом эта страсть подчиняет себе человека. Например: жажда золота. Начинающий маджнун уже не способен думать ни о чём кроме богатства. И раде него готов на что угодно. Но внешне он пока не отличается от человека.

— И вы жаждите золота? У нас его нет.

— Нет. Жажда золота это слишком банально. Мы мечтаем об императорском пингвине.

— Но пингвина у нас тоже нет. И вообще, что происходит? О чём мы говорим? Какой пингвин?

— Императорский. Самый крупный и тяжёлый пингвин.

— Зачем он вам?

— Он большой и чёрно-белый, живёт среди льдов и не умеет летать.

— Но, ты ведь понимаешь, что в пустыне не бывает дождей из императорских пингвинов?

— Понимаю. Именно поэтому нам нужны вы. Мы принесём вас в жертву Сурту. И тогда он исполнит наше желание. В книжке написано, что джинны могут это сделать.

— Сурту? Но вы же львы. На вас чёрные плащи.

— Не успели на рынок за красными халатами съездить. Мы больше не львы. Теперь служим Огненной Орде.

— А Орда об этом знает?

— Пока нет, но скоро узнает, когда принесём вас в жертву.

— А вы их спрашивали? Может, им не нужны жертвы? И вообще, зачем вы это делаете?

— Мир меняется. Наступает новая эпоха. Эпоха господства джиннов. Хотим быть на стороне победителей. Мы тут решили в маджнунов по-быстрому эволюционировать. Пламя вспыхнет в нашей крови, наша плоть станет камнем, и жар пустыни станет безвредным для нас. Нужно приспосабливаться к новому мировому порядку. Вы всё ещё поклоняетесь Найфу. Но ваш бог оставил вас. Он ушёл под землю. И с каждым годом закапывается глубже. Колодцы высыхают и скоро на поверхности совсем не останется воды, и вы погибнете. Нам же очень скоро не нужна будет вода. Естественный отбор. Выживает сильнейший. Тупиковые ветви развития, которыми вы являетесь, должны погибнуть, чтобы более достойные смогли выжить.

— Гадство, — пробормотал Гром.

Попугай Кисы, которому связали крылья, грязно выругался.

— Императорский пингвин! — сказал Алау-султан и рассмеялся, — Какой нелепый конец! Отправились спасать мир, но погибнем не в героической борьбе со злом. Нас убьют идиоты, мечтающие об императорском пингвине.

— Они не убьют нас, — возразил Поэт, — Избранный всегда спасает мир. В пророчестве всё ясно сказано: «Придёт Избранный и спасёт мир». Там же не сказано: «Может быть, или если повезёт». А пророчество штука серьёзная. Так что нечего беспокоиться. До Горы точно дойдём.

— Да, но Избранный то только один, — сказал Киса Воробей, — он может и дойдёт, а про остальных в пророчестве ничего не было.

— А мы — герои, которые отправились вместе с Избранным совершать подвиги, а герои иногда попадают в плен, но спасаются благодаря благоприятному стечению обстоятельств.

— Что ж, молись, чтобы это стечение обстоятельств случилось прежде, чем нас зарежут как баранов.

— Всё будет хорошо. Истории о героях всегда заканчиваются хорошо.

— А тебе не приходило в голову, что истории рассказывают только те, кто остаётся в живых. Те, у кого закончилось плохо, просто не могут об этом рассказать. Кто спасёт нас здесь, в Тартаре?

Не успел Киса задать вопрос, как появился караван-призрак. Сначала появились лишь неясные очертания людей на верблюдах. Когда караван приблизился, стало понятно, что это не совсем люди. Они были похожи на ожившие каменные статуи с красными глазами.

— О, посланцы Огненной Орды, примите нашу жертву! — торжественно изрёк Одержимый, склонившись перед всадником, возглавлявшим караван.

— Отвали, — ответил всадник.

— Не отвергайте нашей жертвы!

— Да, да, да! Не отвергайте! — вмешался Поэт.

— Ты что творишь! — воскликнул Киса.

— Твор-ришь! — заорал попугай.

— Это же Летучий Тартарец, — пояснил Поэт, — Послушайте, ребята, вы же вроде как прокляты, если я не ошибаюсь. Мы можем помочь. У нас есть Мессия. Он может избавить от проклятия. Заберите нас у этих ненормальных, и мы обо всём договоримся. Вы ведь хотите, наконец, обрести покой, господин Маннелиг, если не ошибаюсь?

— Мессия говоришь? Где он?

Поэт указал на Алау-султана.

— Какие ваши доказательства?

— У него есть Нэглинг, меч Алаухана.

— Мессия нам нужен. Мы принимаем жертву.

Довольные начинающие маджнуны освободили пленников, вернули верблюдов и пошли по своим делам.

— Так значит ты Мессия, — обратился к Алау-султану один из настоящих маджнунов, — ну, давай, делай дело.

— А что делать то?

— Как что? Избавляй меня от проклятья.

— А как это делается?

— Что значит как? Кто тут Мессия? Я или ты?

— Проклятье то твоё. Откуда мне знать, как от него избавляться?

— Ты же Мессия. Ты должен знать. Или мне лапши на уши навешали? Попробуй прикоснуться ко мне. Не помогает. Давай двумя руками. Нет? Глаза такие же красные?

— Да.

— Попробуй водой побрызгать. Ничего не получается? Чёрт! И что теперь делать? Ещё тысячу лет мотаться по пустыне? Капитан, чёртов Мессия ни черта не помог!

— Нехорошо получается, — сказал Маннелиг, — Так вы не знаете, как избавиться от проклятья. А что вы вообще здесь делаете?

— Мы идём к Горе, чтобы убить Сурта. Но мы не совсем уверены, что знаем дорогу.

— Я знаю, где это и пойду с вами. Может быть, проклятье потеряет силу, если ифрит умрёт.

— Может и не сработать, капитан.

— Ты такой умный? Что ты предлагаешь делать? Нам всё равно делать нечего. Скитаемся по пустыне век за веком. Скука смертная. Пора завязывать. Да. Идём к Горе. Мессия убьёт Светлого Властелина, и уж если это не поможет…

— Послушай, а почему ты сам не убил ифрита? Ведь у тебя было время.

— Я вроде как не могу этого сделать. Это он превратил меня в маджнуна. Кто-то другой должен убить его. Только так я смогу освободиться. Хотя был ещё один вариант. Мне нужно найти девушку, которая меня полюбит, чтобы снова стать человеком.

— И в чём проблема?

— В чём проблема? Ты посмотри на меня: сверкающие красные глаза и немного окаменевшее тело. Но есть ещё кое-какие обстоятельства. Проклятье не позволяет мне войти в оазис, а в пустыне, сам понимаешь, народу немного. Разве что самки ящериц.

— А по-моему народу тут разгуливает больше, чем должно быть в Тартаре. Это же страшная бездна, а народу больше, чем на Пути Пряностей. Капитан Ахав ищет Белого Червя, Одержимый эволюционирует в маджнуна, Летучий Тартарец.

— Да. Людей многовато, но какого они пола? И у всех, кто здесь разгуливает с головой не всё в порядке.

— Ты уверен?

— Уверен. Человек, у которого всё в порядке с головой не станет здесь разгуливать. Так, стало быть, идём к Горе? А деньги у вас есть? — спросил Маннелиг.

— А зачем они героям, идущим в Тартар?

— Я так понимаю, денег у вас нет. Даже если ты — герой, идущий в Тартар, деньги могут пригодиться, и случится это быстрее, чем думаешь. Ну, ладно. Думаю, тринадцать монет для вас у меня найдётся. Когда столетиями мотаешься по пустыне хочешь не хочешь кое-какие сбережения появляются. Заброшенные храмы, и всё такое прочее.

— Но зачем нам деньги?

— Вы когда-нибудь слышали о Мосте Тролля? Исчезли империи, опустели города, сады превратились в пустыню, а Мост остался. Остался и Тролль, который, гад такой, продолжает брать плату за проезд. Кстати, какой сегодня день недели?

— Воскресенье.

— Тогда нужно торопиться. Завтра Тролль нападёт, а сегодня может и так пропустить, за плату, разумеется.

— Его настроение зависит от дня недели?

— А как же? Поэтому пройти Мост надо сегодня. По понедельникам и люди то не очень добрые, а во что понедельник может превратить Тролля? Вам лучше не знать.