И всё же человечество сейчас как бы пробуждается, начинает уже отличать явь от сновидений. Эти «сны» у людей весьма разнообразны. У кого они – кошмарные, у кого – приятные, но в большинстве случаев они ошибочны, ложны (или лживы, – если навязаны). Информационный взрыв, развитие наук сделали своё дело: сейчас очень многие диффузные люди обладают неоантропическим сознанием, таковое описал американский философ А.Чёрч, определив его, как «Сознание Три».

Уже давно, а сейчас всё чаще и чаще очень многие учёные, специалисты и философы говорят именно о видовой проблеме человечества, но – в других терминах. Пора бы уже нехищному большинству человечества в его борьбе с хищными гоминидами «сверить часы» и договориться о терминологии. Профессор юстиции А.Замковый называет их «особой породой злобных гуманоидов». Экономист Елена Николаевна Ведута, уточняя понятие классовой борьбы, утверждает, что всё дело не в борьбе классов, а в противостоянии «рыночников», т.е. аморальных субъектов, живущих по принципу «после нас хоть потоп», и нормальных разумных людей. Академик физик В.Н.Страхов говорит о «людях со звериными генами» с чисто «биологическими запросами», от которых и происходит всё зло в мире. Но какие же они люди?! Зверьё оно и есть зверьё! Развязывают войны, ввергают страны в погибель, грабят народы… Люди, будьте бдительны!

Никакого человека, обладающего этим новым «Сознанием Три» или хотя бы его подобием, уже не могут трогать стихи, картины или скульптуры в той степени, в какой они оказывали воздействие на людей в прошлом. Впрочем, сохранилось клиническое проявление подобного необычайно сильного воздействия искусства (живописи, музыки) на психику индивида – «синдром Стендаля».

Это ослабление силы воздействия искусства имеет всеобщий характер, что связано с расширением кругозора людей, большим разнообразием их жизненного уклада. Удивить людей чем-либо действительно становится всё труднее. Политическое одурачивание тоже несколько утратило силу своей «мёртвой хватки». Политикам уже не верят, т.н. «электорат» с трудом дотягивает до требуемых 50 %. Но это лишь издержки пропаганды, и не такая уж и заслуга людей, которые опять-таки ведут себя неверно, не участвуя в выборах, что немедленно учитывается хищными избирательными технологиями. Так что хищная власть (хищный диктат) по-прежнему остаётся главной опасностью для человечества.

Вот почему и требуется «обратная методика» – специальная подготовка зрителя для достижения эффекта восприятия произведений, искусства (это полностью относится и к политической пропаганде). Она до какой-то степени сравнима с муштрой в армии – по сути и по результату: если не озверению, то отупению. Лишь эта часть диффузной публики, обладающая специфической «культурной» забитостью, соответствующим образом подученная, может как-то взволноваться от навязываемых ей зрелищ. Максимально достижимый эффект в подобной «настройке слушателя» – это воздействие на молодёжную аудиторию, находящуюся под наркотическим «кайфом», с помощью рок-музыки и выступления «идолов».

Именно поэтому ведётся столь мощное воздействие с помощью СМИ, рассчитанное на оболванивание людей, особенно – духовно незрелой молодёжи. Все силы хищного искусства брошены на это бесовское занятие. Иначе люди «не поймут» китч, не примут наркотики, не «эабалдеют» от «попсы».

Но всё же есть надежда на лучшее. Основная масса диффузных людей всю жизнь проводит практически без влияния на неё официального искусства, обходясь своим – народным, не случайно видимо, «хорошо идущим» под самогон – от пальмового вина, ракии и чачи южан до выморозного первача жителей севера. Апогей народного искусства – это праздники урожаев, свадьбы, всевозможные традиционные народные гуляния. У славян это – огненный праздник Ивана Купалы (летнее солнцестояние), масленица, святки, колядки и т.д.

Реакция народной диффузной аудитории на то, что доводится по каналам СМИ, за исключением комической эстрады и детективов, абсолютно не соответствует тем ожиданиям, на которые рассчитывают мафиози хищного искусства. Реакция со стороны подавляющей массы народа – полное безразличие. Развлекательность самого зрелища и удивление, вызванные его ненормальностью, с точки зрения зрителя («ну и ну!», «во дают!») подавляют эстетические аспекты творческого поиска, осуществляемого автором, если таковой имеется, что в большинстве случаев весьма сомнительно. Консерватизм диффузных масс спасает положение; и молодёжь со временем – подрастая, – правильно разбирается в навязываемой им «лабуде». Диффузные охищненные бунтари постепенно превращаются в убеждённых консерваторов. «Все мы в молодости были левыми!», – поглаживая лысоватые седины, увещевают нетерпеливую молодёжь бывшие патлатые хиппи.