Часа в три Леониду позвонила взволнованная Лера. Леонид помнил, что Лера сегодня с Дианой должны быть у врача. Сердце у Леонида болезненно сжалось. Лера начала сбивчиво рассказывать, что ей звонила заведующая детского сада, того самого, куда ходит Диана. Точнее, звонила заведующая, но разговаривал какой-то злой мужчина, назвавшийся капитаном милиции, тьфу, полиции, а заведующая нервная и запуганная, только трубку передала.

– Лера, подожди, не тараторь, пожалуйста!

Лера замолчала.

– Давай по порядку. Вы с Ди к врачу ходили? – начал выпытывать Леонид.

– Ходили, только я не поэтому звоню, там тот мужик от заведующей звонил, такой злой и наглый, весь из себя, он… – снова засуетилась жена.

– Ну, подожди же ты. Лера, давай так: я задаю вопросы – ты на них отвечаешь. И до мужика тоже доберемся. Понятно?

– Понятно, – смирилась Лера.

– Значит, так, вопрос первый. Что сказал врач?

– Ничего не сказал. Мы только энцефалограмму сделали, и все. Он бумажки заполнил и сказал послезавтра приехать за распечаткой и отчетом. Я тебе о другом хотела рассказать…

– Лера, я все понял. О’кей. Теперь скажи мне: что сказал этот мужик? О том, что он злой и якобы из полиции, я уже понял, но только скажи мне дословно: что он сказал?

– Он сказал, что хочет поговорить с нашей Дианой.

– Так. А ты что сказала?

– Что с нашей дочерью он сможет поговорить, когда я посоветуюсь с мужем.

– Умница. И что он сказал на это?

– Сказал, что перезвонит через десять минут.

– Так. А зачем он хочет поговорить с нашей дочерью?

– Он сказал, что дело касается выяснения обстоятельств, при которых Борис Плетнев получил повреждение головы. Ну, помнишь, Боря, мальчик из их группы, который ударился головой о батарею.

– Помню… Значит, так, скажи ему дословно: если мы и согласимся на то, чтобы он беседовал, то только в присутствии нас – обоих родителей. Причем не одного, а обоих. Второе – перед тем как я решу, согласны ли мы на эту беседу, ему следует поговорить со мной. Можно еще короче сказать – пусть мне звонит. Дай ему номер и сама с ним не общайся. Ни слова ему, понятно?

– Да.

У Леонида было четкое ощущение, что Лера на другом конце провода кивнула, когда сказала «да». Лера вроде бы успокоилась и положила трубку.

Через десять минут ему позвонил тот самый капитан. Леонид сразу понял, кто звонит, по чеканным фразам и металлическому голосу. И этот человек хочет допрашивать его дочь? У Леонида волосы на затылке зашевелились, как у волкодава перед прыжком в сторону волка.

Металлический голос сказал, что ему немедленно нужно поговорить с Дианой. Леонид не растерялся и ответил, что дочь находится вместе с мамой на больничном и разговаривать ни с кем не намерена. И поинтересовался в ответ, почему ему нужно поговорить именно с Дианой и в чем такая срочность. Капитан сказал, что почти со всеми детьми уже поговорили и для завершения проверки осталось поговорить только с Дианой. «Щас! – подумал про себя Леонид. – Тебе проверку скорее закончить надо, а нам потом от заикания ребенка всю жизнь лечить. Вон уже Лера связно говорить не может, а что тогда с ребенком будет?»

– Ничем не могу помочь, – сказал Леонид, – и еще я не уверен, что наши сведения могут изменить картину в целом, если вы всех уже опросили. Я думаю, что вам уже и так все понятно. Не правда ли?

– Нет, без ваших показаний, боюсь, мы не сможем разобраться, – вкрадчиво сказал капитан. – Дело в том, что, по показаниям остальных детей, ваша девочка находилась ближе всех к Борису Плетневу во время падения. Так когда вы сможете предоставить девочку для беседы?

Напористость капитана Леонида нервировала. И еще что-то неприятное было в его голосе и в словах. Теперь Леонид начал понимать, почему Лера пребывала в таком возбуждении, когда звонила.

– Э-э-э, капитан, простите, представьтесь, пожалуйста, еще раз по всей форме. Я зафиксирую, кто вы.

Он представился – капитан полиции Иван Лапшин и так далее. Леонид тщательно записал все сказанное.

– Значит, так, капитан. Пока ребенок на больничном – никаких разговоров у нас с вами не будет. Это значит, что раньше чем через неделю я вас прошу не звонить ни мне, ни моей жене. Если вам очень надо будет, звоните через неделю, и то я вам ничего не обещаю. И последнее – по этому вопросу звоните мне, а жену мою не нервируйте.

– Вы мне не указывайте, кому я могу звонить, а кому нет. И я проверю действительность вашего больничного.

– Это сколько угодно, проверяйте что хотите. До свидания!

Леонид нажал отбой. Ощущения после разговора были не сахарные. Он перезвонил жене.

– Лера, я поговорил с этим капитаном. Слушай внимательно. Если придет к нам домой – в квартиру не приглашать, встретит на улице, не разговаривай и ребенку говорить не разрешай, будет звонить – говори, чтобы звонил мне, и тут же клади трубку. Бред какой-то происходит. Надо сначала разобраться, что там за возня. Тебе понятно? – Лера ответила, что понятно. – Все, пока, увидимся дома.

«Да что ж за день такой!» – Леонид прислушался к своим внутренним ощущениям. На сердце спокойно не было. Леонид посмотрел на бумажку, где были написаны данные полицейского. Он поискал в Интернете его отдел. Позвонил дежурному, представился и спросил, служит ли там Иван Лапшин. Ему ответили, что да, служит.

Он залез в компьютер, посмотрел, не пришли ли деньги, но, увы, ничего нового не было.