Лера проснулась среди ночи от детского плача. Кто плачет? Смеются дети по-разному, а плачут все одинаково жалобно. Она вскочила с кровати и побежала в детскую спальню. Диана плакала навзрыд.

Лера потрогала ее лобик. Температуры нет. Обняла маленькую, прижала к себе, начала гладить по волосам.

– Ну что ты плачешь, маленькая моя? Тебе что-то приснилось? Тебе приснился кошмар? Ну не плачь. Мама рядом. И никакие сны не страшны. Ди! Посмотри на маму. Ну, видишь, это я, я рядом. Ну что тебе приснилось?

Лера по кругу повторяла одни и те же фразы. Наконец малышка успокоилась и только всхлипывала нервно. Пару минут спустя, пригревшись в маминых руках, Диана стала спокойно дышать.

– Ну что же тебе приснилось? – снова повторила Лера.

– Маматька, мне Бойка пифнился, и Надевда Ивановна, и дядя сеый влой. И ффе мне говоят, фто это я во фем виновата. А Бойка белый вефь. А дядя фамый больфой и втвафный. И он тове вкафал, фто я виновата. А я фкавала, фто я ево не внаю, а он вкавал, что он меня внает и выть натял. Ему больно, навеное. А я его не внаю даве. А он воет и дегается вефь.

Диана вжалась в мать, словно хотела спрятаться обратно в ее живот. Лера укачивала дочку, шептала ласковые слова.

– Маматька, не уходи феводня, пофпи фо мной, мне втвафно.

– Хорошо, маленькая, не бойся, я никуда не уйду, давай-ка мы одеялом с тобой укроемся. Вот так, маленькая моя, все будет хорошо, спи, мама рядом, спи, маленькая моя.