Вика лежала на кровати, укрывшись белой простыней. В бедренные артерии девушки были воткнуты большие иголки, к которым присоединялись тонкие пластмассовые трубочки. Гонимая электрическим насосом циркулировала кровь. Двигатель шумел едва — едва, словно хорошо настроенный импортный кондиционер. Рядом сидела медсестра, следила за показаниями приборов.

— Девушка, сколько мне так лежать? — спросила Вика.

— Часа три — четыре, — не поднимая головы, ответила медсестра.

— Долго. А сколько таких процедур нужно будет сделать?

— Как минимум четыре, — входя в палату, ответил Крайник. — Как минимум, для пользы дела. Если Вам скучно, включите телевизор.

— Пожалуй, — ответила инертно Вика.

— Ничего не болит? — осторожно откинув простыню и осмотрев крепление иголок, уточнил профессор.

— Нет, доктор. Спасибо. Все нормально, — сказала Вика улыбнувшись.

В дверях с цветами в руках показался Кирилл.

— Папа…

— Ага, — обрадовался Крайник. — Вот и второй наш пациент. Прошу, прошу… Раздевайтесь и ложитесь рядом с дочкой. Даша, — окликнул медсестру, — подготовьте господина Позднякова к операции.

— К операции? — раздался голос Кирилла из-за ширмы.

— Ну, это мы так называем эту процедуру… операцией, Кирилл. Не волнуйтесь. Пара укольчиков и все будет Ok. — Поспешил успокоить его профессор.

Спустя некоторое время отец и дочь, поглядывая то в телевизор, то друг на друга, начали тихо беседовать.

Медсестра тактично вышла в смежную комнату.

Вика взяла руку отца:

— Папа расскажи, где и как вы с мамой познакомились?

Видя, что Кирилл не спешит с ответом, продолжила:

— Понимаешь, был у меня свой мир. Я когда была маленькой девочкой, хотела стать актрисой. Рисовала образно сцену, на которой героями были близкие мне люди. Такими были в то время, приемная мать, которую я считала настоящей мамой до того момента, когда она не заболела и перед смертью не рассказала мне, что я не ее дочь, соседи, которые приходили вечерами пить чай с бубликами и вареньем, друзья по школе.

Потом одни герои моих спектаклей с воображаемой сцены уходили, на смену им приходили другие. У меня создавалось впечатление, что кто-то ими управляет по четко спланированному сценарию, кто — то, но не я. Когда и кому уйти, какую нацепить на себя маску, грим. Я в руках режиссера была и остаюсь марионеткой. Он дергает за веревочки, подсказывает текст, опускает, поднимает занавес, когда удобно ему, а не мне, не тем, другим актерам. Потом появился ты, и вроде все стало меняться вокруг. Место режиссера занял ты, папа. А Ирэна,… она все время рядом, но по другую сторону рампы, сидит в первом ряду, наблюдает, словно ждет, когда мы совершим неправильный шаг и свалимся в оркестровую яму, она словно правая рука, набирающего вновь власть над всеми нами режиссера. Я падаю, но в последний момент вместо жесткого пола, чувствую, чьи то сильные руки. Наверное, твои?

Кирилл внимательно выслушал Вику:

— Вот — вот…. Гены, видимо у нас тобой действительно совпадают. У меня всю жизнь было такое впечатление, что я,…. что мне внутренний голос подсказывает те или иные выходы из ситуаций, которые разыгрывает на сцене невидимка — режиссер. Но в последнее время поток ситуаций так стремителен и глубок, что порой теряюсь в догадках, где стоит нырнуть, где отплыть к берегу или против течения направить свой плот.

Рассказать о Ирэне? Как встретились?

Кирилл умолк, смотря как его кровь, мечется среди тесных трубок аппаратуры. Затем, вздыхая, сказал: — Мне было бы гораздо интереснее узнать, а затем рассказать тебе, почему мы расстались в то дивное и далекое лето прошлого века, Вика. Но я этого не знаю, увы… Все произошло так странно, стремительно, что…

Вика — встречный вопрос к тебе. Хотя не в моих правилах вмешиваться в личную жизнь людей, но так как ты у меня одна единственная на всем белом свете, скажи, что у тебя с Павлом?

Вика, шмыгнув носом, покрутила завиток волос:

— Павлик, Павлик… Папа, … если быть краткой, наши отношения еще не созрели для того, чтобы обрести полную ясность.

— Важно, чтобы ты сама и Павел смогли без потрясений и гроз разобраться в своих чувствах.

— Дай нам время, папа.

— Не боишься в девках засидеться?

— Да ну тебя папка…

Слова Вики прервало мелькание лампочек в люстрах под потолком. Насосы, которые качали кровь по трубкам, стали издавать жалобные звуки помощи. Свет моргнул несколько раз и погас.

Медсестра, вбежав в комнату, стала вручную качать кровь. В палату спешно вошел Крайник:

— Опять электричество выключили сволочи. Даша прекращаем операцию — срочно.

Поднимаясь с кровати, Кирилл, спросил у взволнованного профессора:

— И часть электричество выключают энергетики?

— За неделю по несколько раз.

— А как же операционные, реанимации?

— Никак. Сидим, звоним, кричим, ругаемся. Одним словом, ждем у моря погоды.

— Да… — протянул Кирилл. — Не сочтите за подхалимаж или за взятку, но я завтра же куплю для университета автономный дизель — генератор. С таким безобразием мириться дальше нельзя.

— Что вы, что вы, Кирилл, — изумился Крайник.

— Возражения не принимаются. Я сказал, значит сделаю. — Ответил Поздняков. — Вика, Чао. Завтра буду. Не скучай.

— Папа, Леське и Сухову привет от меня передавай, — помахала Кириллу Вика и, посмотрев ему вслед, вытащила из тумбочки книжку, подняв повыше подушку, погрузилась в чтение.

* * *

Сухов сидел в кабинете и разгребал завал из скопившихся бумаг. Черкал страницы, рвал ненужные, бросал в переполненную урну. Завеса сизого табачного дыма нарушилась сквозняком из открывшейся двери.

— Проводишь ревизию? — спросил Сухова входя, Степанович.

— Угу.

— Террорист наш как? Не звонил?

— Я запретил ему пользоваться телефоном. Связь через охрану.

— Смотри, чтобы все было тип — топ!

— Сейчас сожгу мусор и поеду к нему, если машину дашь, — ответил Сухов, взяв урну, вышел из кабинета, пропуская начальника.

— Бери. Часа тебе хватит?

— До больницы доеду, верну тебе машину, не переживай. Уже вечер. Оттуда домой на трамвае доберусь.

Войдя в больничный коридор, Сухов увидел двух милиционеров сидящих по обеим сторонам двери палаты, в которой находился Станислав. Поздоровался, узнал обстановку.

— Все тихо? Посторонних лиц не было?

— На первый взгляд, все в норме, товарищ подполковник, — ответил старший сержант.

— А на второй взгляд? — прищурившись, уточнил следователь.

— Ходят врачи, медсестры, посетители. Все в белых палатах. Лишних вопросов не задают, правда, по началу интересовались, что мол, за больной, почему охрана. Сейчас видимо привыкли…

— Смотрите, и вы у меня тут не привыкнете. Тишина обманчива. Утром смену пришлю, — дав последние указания, Сухов вошел в палату.

Стас с перевязанной головой лежал на кровати и смотрел в окно.

— Здравия желаю, — поприветствовал радостно Сухова.

— И тебе здравия, — ответил, пожимая руку парня, Сухов. — Скучаешь?

— Отсыпаюсь. А вообще скучновато, конечно. Был бы, что ли сосед, какой нибудь…

— Телевизор чем тебе не сосед?

— Сплошные шоу, да мыльные оперы, — махнул Стас.

Сухов включил «Панасоник»:

— Хм,…

Раньше бывало, один канал включаешь — «Вести с полей», другой — «Сельский час», третий — «Программа Время» — репортаж о заседании Политбюро. А сейчас, смотри, как зажигает! — На экране брюнетка с томным взглядов поливала себя «Спрайтом», ручеек проложил устье между грудями третьего размера, прозрачная жидкость устремилась к впадине пупка в лагуну лона едва прикрытого лоскутком голубой тряпочки.

— Ух,… дух захватывает. Ее б сюда тебе вместо соседа да, Стас?

— Было бы неплохо.

— Ладно, я побежал. Держи апельсины, сок.

— Не надо, — начал отказываться Стас. — Мне здешнего питания хватает…

— Бери, бери… Оружие где хранишь?

Стас, расстегнув больничную куртку, показал висящий под мышкой в кобуре пистолет.

— Молодец. Ну, давай, покедова.

Сухов вышел на трамвайную остановку. Закурил, достал телефон:

— Степанович? Все, Ok, Стаса проверил, еду домой.

Трамвайный вагон остановился возле Сухова. Он занял место у окна, думая, чем бы накормить Олесю на ужин. В этот момент раздался оглушительный грохот. Сухов обернулся: — Ни хрена себе!

Водитель резко затормозил. Сухов, показывая ему служебное удостоверение, крикнул: — Открой дверь.

Дверь распахнулась. — Езжай отсюда, быстрей. — Скомандовал Сухов. Трамвай звякнув, набрал скорость.

Из окна на третьем этаже больницы валил густой черный дым.

Сухов, опираясь на палочку быстро, насколько позволяла ему это делать больная нога, заспешил к зданию больницы, боковым зрением, уловив удаляющийся джип темно — синего цвета.

Из дверей больницы выбегали в ужасе люди — больные, медперсонал. Сухов, на миг, остановившись, вызвал по телефону пожарную команду, дежурный наряд милиции.

Протиснулся среди спускающихся по лестнице людей на третий этаж. В воздухе коридора летали сгустки гари, клочки бумаг, клубился удушающий едкий дым. Скамейка у дверей палаты, которую Сухов покинул несколько минут назад, валялась на полу, придавив одного милиционера. Второй склонился над ним.

— Жив? — тяжело дыша, спросил Сухов.

— Вроде бы да. Дышит. Что это было, товарищ подполковник?

Сухов, не ответив, глянул на дверь палаты, которая болталась на одной петле. Вошел в задымленное помещение, размахивая руками перед лицом. Вместо окна зиял проем с рваными краями бетона. На кровати Стаса дымилось постельное белье, догорал в углу телевизор. Сухов осмотрелся, — Стаса в палате не было. — Где Стас? — позвал Сухов милиционера. Тот пожал плечами.

В этот момент они услышали стук. — Туалет, — крикнул Сухов и подбежал к двери заваленной разрушенным шкафом. Дверь не открывалась.

— Заклинило замок. Позвал: — Стас, это ты? Живой?

Услышав утвердительное бормотание, скомандовал: — Отойди от двери.

Достал пистолет и несколько раз выстрелил в замок. Распахнул дверь.

Якушкин сидел на кафельном полу, зажимая правой рукой рану на левом предплечье.

Сухов подбежал к нему: — Ух,… пронесло.

— Ага, хорошо, что мне в туалет приспичило, а так бы, неслась бы моя душа в Рай уже на полных парах, — пытаясь подняться, кряхтел Стас.

— Помоги, — крикнул Сухов.

Вдвоем с милиционером они подняли Стаса и вывели его из палаты.

Поздняков с Виктором сидели в кабинете, подводя итоги рабочего дня.

Лиза вбежала без стука: — Кирилл, Виктор, включите телевизор быстрей, быстрей…

На экране появился корреспондент с микрофоном в руках: — Только что в здание городской больницы номер один, в одно из его окон был произведен выстрел из гранатомета. Вы видите за моей спиной дым. Это пожар в больничных палатах.

По предварительным данным выстрел был произведен неизвестными лицами, которые скрылись на машине марки «Тойота» синего цвета. Есть пострадавшие…

Кирилл, схватил телефон, показывая рукой Лизе, чтобы она вышла и закрыла за собой дверь.

— Сухов? Женя? Ты где? Телевизор… Ты в больнице? Как Стас? Хорошо… понял, буду на месте, приезжай.

— Что? — спросил Виктор.

— Жив, Стас, — тяжело садясь в кресло, ответил Кирилл.

— Слава Богу. Закурил. — Вот это номер. Значит даже так…

— Второго снайпера видимо в живых тоже нет. Зачищают хвосты, — налив в рюмки коньяк, размышлял Кирилл. — Держи, давай выпьем.

— Давай.

Они, чокнувшись, проглотили коньяк.

— Лиза, машину к подъезду. — По громкой связи распорядился Кирилл. — Поехали, Виктор.

Часа через два, под покровом вечерних сумерек, Сухов приехал к Позднякову.

— Привет, Женя! Как все случилось?

— Из «Мухи» влепили в окно, — ответил, снимая куртку, Сухов. — И главное так шустро, что толком ни свидетелей, ни улик.

— Из «Мухи»? Знакомая штуковина.

Разрывной заряд марки «Окфол» располагается в головной части гранаты.

Реактивный двигатель имеет одношашечный реактивный заряд из пороха ППК-5.

Шустро, говоришь, отстрелялись? Значит, опыт имели за плечами боевой. Хотя «Муху», чтобы привести в боевое состояние достаточно открыть заднюю крышку и раздвинуть трубы до упора, при этом передняя крышка откроется, а предохранительная стойка с диоптром и мушка займут вертикальное положение. Много ума не нужно. Убойная штука — «Муха» — РПГ-18: Длина: — в походном положении -705 мм, — в боевом-1050.

Калибр, 64 мм. Масса, — 2,6 кг.

— Всего 2,6 кг, — уточнил Сухов.

— Да, всего 2.6, мальчишка сможет справиться запросто. Начальная скорость, — 114 м/с, Дальность прямого выстрела, — 135 м. Прицельная дальность, — 200 м, Бронепробиваемость, — 150 мм, Масса гранаты, 1,4 кг.

Для взведения ударного механизма следует повернуть предохранительную стойку вниз до упора и затем отпустить её. Производство выстрела осуществляется нажатием на спусковой рычаг шептала. После перевода в боевое положение (в случае неизрасходования) РПГ-18 предписывается разрядить выстрелом в сторону противника. И все дела, Женя.

— Шпаришь, как по учебнику, — улыбнулся Сухов.

— Академии не зря кончали.

— И сколько у тебя, их, академий?

— Три. Военная, финансовая и самая главная — академия — жизнь.

— Это ты верно, Кирилл, подметил, жизнь, она всему научит.

Так что, ищи этих ребят на джипе, Женя, как ветра в поле. Взял бы автомат и всех к чертовой матери,… — выругался Кирилл. — Стас где?

— Выпить дашь? Стаса отвез в наш госпиталь. Ранение у него осколочное в мякоть, сквозное. Говоришь автомат? Что так мелко? Уж лучше огнемет, или атомную бомбу на город сбрось, Кирилл. Хватит! Из снайперских уже постреляли? Результат видишь?

— Наливай полней, наливай, — пригнул горлышко бутылки к рюмке Сухов. Выпил залпом: — Еще плесни…

Кирилл наполнил его рюмку. Поставил, пустую бутылку. Открыл новую. Налил себе.

— Результата нет, Кирилл. Отпечатки на карабине киллера ничего не дали, раз — загнул палец. Труп, не опознан — два… — Кто ртуть подложил, неизвестно — три. Кто следил за Викой в лесу — четыре. Кто — следит за тобой и прослушивает разговоры — пять. Кто на меня наехал — шесть. Продолжать? Сложи все нули, получишь большую баранку, Кирилл.

Уезжать тебе нужно из страны иначе…

— Не дождутся, — оборвал его Кирилл. Посмотрим, что Павел на Кипре раскопает.

* * *

Павел, прилетев на Кипр, вышел из здания аэровокзала. Стоял весенний солнечный и теплый день. Павел, огляделся по сторонам: пальмы, велосипедисты, двухэтажные автобусы, пестрая разноязычная толпа людей. Вынув из кармана ветровки блокнот, поискал нужный номер телефона.

— Ало, Натан? Привет, старик? Кто говорит? Не хорошо, не хорошо забывать голоса однополчан. Да, я, Павел. Откуда звоню? Да вот, в какой — то вшивый городишко под названием — Никосия меня нелегкая занесла, отсюда и звоню. Не надо за мной приезжать, на такси доберусь, стол накрывай, — закончил разговор Павел и крикнул: — Такси!

Возле него тормознул серебристый «Фиат». «Kopiaste!» — открывая дверь и улыбаясь белоснежной улыбкой, произнес смуглолицый молодой человек в бейсболке.

Когда Павел сел на заднее сидение водитель спросил на английском языке: — Куда ехать?

Павел, с трудом подбирая слова, назвал адрес.

— Украина, Россия? — поинтересовался водитель.

— Россия.

— О! У меня жена русская, зовут Наташа, — на хорошем русском языке заговорил таксист. — Здравствуйте. Вас покатать по городу?

— Нет, нет, спасибо. Меня ждут.

Водитель включил двигатель. По ходу движения, неустанно крутя головой, успевал воспевать свою страну:

— Кипр, дорогой друг — это не просто остров отдыха, это страна нескончаемых удовольствий и воспоминаний, которые заставят возвратиться сюда снова.

Афродита, Вы слышали про Афродиту?

Рожденная из пены морской, воспетая Гомером, она впервые ступила на землю, населенную людьми, именно на побережье маленького Кипра. Богиня любви и красоты знала, что лучшего места для своего появления на свет ей не найти. Поезжайте на берег нашего моря, ласковые бирюзовые волны омывают песчаные берега, почти круглый год солнце светит, не прячась за тучи. Уют и покой охраняют мощные утесы и скалистые горы, поросшие густым лесом. Быть может, и Вы встретите здесь свою Афродиту, — улыбнулся таксист.

— Посмотрите, какие вокруг замечательные люди, открытые, добросердечные. Недаром Афродита пришла к нам, на наш уютный остров. Гостеприимство на Кипре считается священным долгом. Увидев Вас, я сказал «Kopiaste!», — это приглашение: «Kopiaste!», что переводится как: «Входите, пожалуйста!».

— Кипр, продолжал энтузиаст — экскурсовод, — третий по величине остров в Средиземном море, располагается в его восточной части. Наши предки долго воевали, впрочем, как и ваши в России.

— Уж, нашим предкам досталось, наверное, по — более, — заметил, Павел.

— И нашим, и вашим, — ответил, объезжая заглохнувший посреди дороги автобус, таксист.

— Кто только не хотел полакомиться таким лакомым и соблазнительным кусочком, как Кипр. И древние египтяне, ассирийцы и финикийцы. Древние греки внесли наибольший вклад в развитие нашей культуры т цивилизации, но поначалу тоже были чужестранцами.

— Вы похвально начитаны, — заметил Павел.

— Моя Наташа работает гидом. Вот и я читаю разную литературу, чтобы от нее не отставать.

— Знаю, что Кипр поделен на две части, как уживаетесь с соседями? — продолжил беседу Павел.

— Это больной вопрос. Вечный спор между турецкой и греческой общинами Кипра: террор и изгнание с насиженных мест нанесли земле и людям незаживающие и глубокие раны. Они саднят и поныне, через три десятилетия после ужасной гражданской войны. Та война, закончилась в 1974 г. разделом острова. Пожилые люди не хотят и слышать о том, что у них сохранилось много общего с земляками из другой общины, а многие молодые люди этого попросту не помнят. Но иностранцы, видя, турок — киприотов, играющих на бузуках, поющих греческие народные песни и танцующих «сиртаки», ошеломленно спрашивают меня, зачем и кому понадобился этот раздел. Зачем эта колючая проволока, опутывающая демаркационную линию и буферную зону между двумя кипрскими общинами. Ведь недавно рухнула стена, делившая Берлин на две части. Почему остаются границы у нас? Вопросы открыты.

— Наверное, не пришло время, — сказал Павел.

— Наверное, — ответил таксист, подъезжая к уютному ресторанчику возле высотного здания.

— Приехали.

— Спасибо, — поблагодарил Павел. — Спасибо за лекцию и приятную поездку. Протянул таксисту сто долларовую купюру.

Тот отсчитал сдачу.

— Не нужно сдачи, — отмахнулся Павел, закрывая дверь.

— Э, нет. Вы из России. Моя жена Наташа, тоже из России.

Держите сдачу. До свидания.

Павел распахнул дверь ресторана. За отполированными столиками сидели посетители, пили пиво, обедали. Услышав звук колокольчика висевшего над входной дверью навстречу Павлу, улыбаясь, широко разведя руки, вышел хозяин заведения:

— Павлик, дружище, сколько лет, сколько зим.

— Здорово, здорово, бродяга, — ответил Павел, рассматривая Натана Рикселя. — Полысел, погрузнел, — похлопывая Натана по упругому животику, усмехался Павел.

— Да… годы идут, — поглаживая лысину, ответил Натан. — Какими ветрами в наши края?

Пошли, рассказывай.

Друзья обнялись, расцеловались и пошли за столик, стоявший в углублении зала.

— По делам фирмы, если коротко, — усаживаясь удобней, ответил Павел.

— Что за дела, если не секрет? — спросил Натан, наливая в узкие бокалы янтарное пиво.

— Много будешь знать, скоро состаришься, Нат…

— Не хочешь, не говори.

Увидев, что друг насупился, Павел похлопал его по плечу:

— Не обижайся. Короче говоря, шеф послал на разведку…

— Разведку боем? — уточнил Натан.

— Желательно без боя. Уточнить нужно, чем одна из фирм здешних торгует.

— Промышленным шпионажем занялся, Павлик?

— Ну, можно и так назвать мою миссию. Фирма «Фромакс», не слыхал?

— «Фромакс», «Фромакс»… вертится на языке, в уме… нет, Паша. Нужно спросить у жены.

— Так ты женат?

— Естественно, — солидно ответил, Натан. — Женат и сын есть. Три года недавно отметили.

— И кто твоя жена?

— Жена? Гречанка, зовут Лара. Работает на таможне. У нее уточним про твой «Фромакс».

— Натанчик, только так, чтобы…

— Понял, понял Павлуша. Комар носа не подточит. Она у меня умница — кремень. Умеет язык за зубами держать.

— Красивая? — спросил Павел.

— А вот и она, легка на помине, — ответил Натан.

Павел увидел, что к их столу подходит высокая загорелая брюнетка. Брючной костюм… туфли с высоченными каблуками…

— Познакомься, Лара, мой старый друг из России, Павел.

Павел поднялся, приветствуя девушку, поцеловал ей руку:

— Павел.

— Лара, — чуть картавя, ответила девушка, обнажив белоснежные зубы.

— Очень приятно познакомиться.

— И мне.

Натан отодвинул стул, помогая жене сесть за стол.

Она, поблагодарив его, вытащила из сумочки пачку сигарет.

Натан щелкнул зажигалкой.

Павел уловил запах благородного табака, запах дорогих духов.

— Натан, не очень любит рассказывать о России, о Чечне, но о Вас, Павел говорил и только добрые слова.

Вы спасли ему жизнь? Это так? — спросила Лара, расстегнув воротник рубашки мужа, который обнажил шрам на груди.

— Ларочка,… — отстранился Натан, застегивая пуговицу.

— Было дело. Мы тогда в засаду попали в ущелье летом. Кусты, трава, горы… Видимость — ноль. Задали нам трепку чехи, — ответил Павел, смотря на покрывшееся капельками пота лицо друга.

— Чехи? — спросила, затягиваясь дымом, Лара.

— Чеченцев мы так называли, боевиков, — уточнил Павел.

— Спасибо Вам Павел. Если бы не Вы, у меня сейчас не было бы такого неподражаемого мужчины, как Натанчик, — произнесла Лара, положив руку на плечо мужу.

— Пользуйтесь, дарю, — рассмеялся Павел.

— Подарок еще тот, — в тон Павлу ответил Натан. — Ларочка, Павел к нам на пару дней. Его интересует…

— О делах чуть позже, Натан, — прервала его жена. — Ты нас голодом морить собрался?

— О! Прости, Павел, прости, Лара. Я сейчас, я мигом, — Натан скрылся на кухне.

— Хорошая у вас страна, Лара, — для поддержания разговора, произнес Павел.

— Да, здесь многим нравится. На Кипре любой человек найдет занятие по душе. Можно составить свою индивидуальную программу, взять напрокат автомобиль или яхту. Созданы все условия для водного спорта, верховой езды, рыбалки. Есть теннисные корты, площадки для гольфа, сквоша, волейбола, футбола. Вас наверняка заинтересует возможность отправиться в один из морских круизов. На комфортабельных теплоходах Вы сможете совершить путешествия в Израиль и Египет, где самые квалифицированные гиды проведут увлекательные экскурсии, — затараторила Лара.

— Давайте на «ты», Лара. Так проще, — улучив паузу, предложил Павел.

— Давайте,… давай… так вот, тебя ждет много приятных сюрпризов и необычайных приключений: уютные национальные таверны, кафе, рестораны, ночные клубы, бары и дискотеки, морские и автомобильные экскурсии по всей стране, охота на осьминогов, увлекательные сафари.

Киприотские фирмы экспортируют одежду, обувь, кожевенные изделия; разнообразные овощи, картофель, цитрусовые, виноград и знаменитые вина.

— О винах и еде, разреши я Павлу, расскажу, — предложил Натан, подходя к столу и ставя на него поднос с угощениями.

— Да уж, выпить и вкусно поесть ты мастер, не изменяешь вкусам, — глядя на яства, сказал Павел.

— Кипрские вина, Павлик, считаются древнейшими в мире, они упоминаются уже в «Илиаде» Гомера. Бутылка вина объемом 0,75 л стоит 0,8–2,5 фунта. Как свидетельствуют многочисленные исторические хроники, кипрским винам отдавали предпочтение еще древние римляне. На состоявшейся в Лимасоле в 1191 году свадьбе британского короля Ричарда Львиное Сердце и Беренгарии Наваррской рекой лилась «Кумандария» (Commandaria) — густое красное вино, которое до сих пор производят на Кипре. «Кумандария» была популярна в средние века при дворах английских и французских королей, а также в Венеции. Кипр — признанный производитель не только вин, но и бренди, коньячного спирта, ликеров, шерри и узо — анисовой водки. — Торжественно произнес Натан.

— Мы что пить будем? — спросил Павел.

— За встречу выпьем «Кумандарию», припасено у меня несколько раритетных бутылок, — наливая в бокалы темную жидкость, ответил Натан. — Пробуй…

Павел поднес бокал к носу, понюхав, пригубил, — да… такого вина я не пил раньше.

— Не мудрено, дружище. Пей, закусывай… Кипрская кухня чем-то напоминает кавказскую: в ней также сильны влияния арабского и турецкого кулинарного искусства. Популярен шашлык, завернутый в лепешку, и кипрский сыр, подаваемый в натуральном или жареном виде.

Павел взял с тарелки шашлык, передал его Ларе.

— Спасибо, Павел. А еще у нас готовят баранину, говядину и свинину, жарят на углях, запекают в глине или в горшочках с луком, лавровым листом, перцем и другими специями. Очень вкусно готовят рыбу, осьминогов, крабов, креветок, устриц, мидий. Из сладких блюд наиболее традиционны: зеленые грецкие орехи в сиропе; ризогало, это сладкая рисовая каша с корицей; халва, приготовленная из манной крупы и орехов с добавлением сахара, меда и растительного масла; баклава; кадаифи, — отпивая вино, продолжила рассказ мужа, Лара.

— Экзотика, — жуя мягкое мясо, ответил Павел. — А водочку не пьешь, Натан?

— Исключительно в день дембеля. Только в этот день, — сморщив лоб, ответил Натан.

— Запирается на целый день в своей комнате. Орет какие — то сумасшедшие песни, играя на гитаре. К нему лучше не стучаться, не откроет, — сообщила Лара.

— И не пробуй даже. Не открою никогда. Это мое, это наше, святое, да Павел?

— Давай выпьем за ребят, — предложил Павел.

Они налили себе по полному бокалу вина, поднялись, выпив, не чокаясь, обнялись.

Спустя пару часов, слегка пошатываясь, друзья вышли из-за стола.

— Пойдем домой, Лара. Пошли, Павлик. Думаю, что сие заведение сегодня управится и без своего хозяина, — Натан посмотрел в зал, — до завтра, господа, до завтра…

Павел, бросив сумку на кровать, переоделся и спустился по лестнице на первый этаж квартиры Рикселей. Лара разливала кофе в маленькие чашечки.

— Павел попробуй кофе по моему рецепту с минеральной водой и мятой.

— У… необычный букет. Нужно взять его на вооружение.

— Возьми, возьми, не жалко.

— Где ваше чадо? — увидев фотографию, на которой кучерявый мальчуган позировал, обнимая плюшевого льва.

— У мамы с папой в Афинах. Отправили на пару недель, соскучились… он у нас такой славный….

— Да,… на Натана похож, как мне кажется.

— Очень похож, только глаза мои — карие, а все остальное его…

— Так и должно быть. Сын в отца, дочь в мать, — войдя в холл, отметил Натан.

— Какая еще дочь, Нат? — спросила, уперев руки в бока, Лара.

— Наша будущая дочь, женушка. Я уже и имя придумал. Назовем малютку Валерией, Лерочкой.

— Вот видишь, Павел, так всегда. Сам все решает за двоих, я, я, я… Меня ты спросил?

Имя мне нравится. Я подумаю над твоим предложением, Нат, — улыбнулась Лара.

— А нечего тут думать. Дети не спрашивают разрешения у родителей перед появлением на свет, родители не спрашивают детей. Много думать — вредно, быстро состаришься, а у стареньких тетушек детишки не рождаются. Поэтому…

— Ага, прямо сейчас… разогнался, — отстранилась Лара.

— Мое дело предложить, — отпивая кофе, пробурчал Натан. — Паша, давай водочки вмажем?

— Натанчик…. — погрозила пальцем Лара.

— Мы по стопочке… по одной… Дорогуша принеси из холодильника,… умоляю.

Хочешь, на колени встану?

Лара поняв, что приговор окончательный, вышла на кухню.

Павел снял висевшую на стене гитару, взял несколько аккордов:

— Настроена, отрадно.

— А как же… обижаешь, — перекинув ногу за ногу, сказал Натан. — Споешь?

— Давно не играл, не пел, но попробую, — Павел откашлялся и негромким баритоном запел:

— Браво, Павел! Точно подмечено, да Ларочка? — «Дети,… скорей по привычке, не больше двоих…» — захлопал в ладони Натан. — Привычка — вторая натура…

— Хорошая песня, Паша, откровенная, искренняя, — присаживаясь к столу изящно ставя на него запотевшую бутылку, похвалила хозяйка.

Натан наполнил рюмки.

— Давненько не бывал я в России… Выпьем за матушку Русь.

Павел выпил, закусив тонким ломтиком хлеба с сыром:

— Вот еще одна песенка, коротенькая:

За столом на миг повисло молчание, которое прервала Лара:

— У русских своя отметина — судьба… Павел, ты не женат?

— Нет, как — то не складывается, Лара.

— Отчего? — спросил, наливая по второй, Натан. — Парень ты видный. Что принцессы перевелись на Руси?

— Может и не перевелись….

— А как та девушка, чья фотография висела над твоей койкой в палатке в Чечне? Вика, кажется? Не дождалась тебя?

— И да, и нет, — задумчиво ответил Павел, разглядывая рюмку.

— Знаешь, Лара, красивая такая барышня…загляденье, — продолжил Натан.

— Натанчик… — с упреком произнесла Лара, видя, что Павел умолк.

— Спасибо, Лара. Вика дочь моего шефа…Кирилла.

— Ого, — воскликнул Натан. — Так что же ты пасуешь?

— Вот вернусь домой… Давайте выпьем …

— Можно тост, мальчики? — спросила Лара и, не дожидаясь ответа, продолжила:

— За Любовь!

Павел, выпив, поднялся:

— Натан, так как насчет той фирмочки «Фромакс»? Найдем концы?

— «Фромакс»? — уточнила Лара. — Какие — то проблемы, Павел? Я знаю эту фирму…

Павел с Натаном переглянулись?

— Рассказывай, Лара, рассказывай,… — откинувшись в кресле, попросил Натан.

— Что вас интересует?

— Все! — ответил Павел.

— Я же в таможне работаю. Через меня многие фирмы оформляют дела. В принципе это коммерческая тайна…

— Лара, умоляю тебя, — возмутился Натан. — Свои же люди…

— Ладно… Так вот эта фирма «Фромакс» за все время существования произвела всего одну транспортную операцию, завезла из Германии дорогое компьютерное оборудование, мебель, два микроавтобуса, три авто дорогих, «Мерседесы» кажется, точно не помню.

Существует уже год, никаких сделок по покупке — продаже, перемещению товаров за пределы страны не осуществляет. Более того, моя подруга, работающая в банке, говорила мне по секрету… Она с одним из сотрудников «Фромакса» роман крутит, говорила, что денежные потоки, счета у них очень и очень крупные. Короче говоря, мальчики, я вам ничего не говорила, хорошо?

— Без сомнения, Лара, — целуя ей руку, ответил Павел.

— Кстати, Натанчик, сотрудники этой фирмы регулярно обедают в нашем ресторане и грех тебе не знать своих клиентов.

— Точно! Какой же я болван, — хлопнул себя по лбу Натан. — Думаю, что — то мне это название знакомо… Завтра покажу тебе одного интересного типа, Павел. Утро вечера мудренее…

— Спасибо, друзья! — довольно потирая ладони, поблагодарил супругов Павел.