Поздняков и Подольский встретились на перроне.
— Что за сбор по тревоге, Кирилл?
— Мы уезжаем в Ригу, Витя.
— Мог бы предупредить меня заранее.
— Не мог.
— Не мог или не хотел?
— Виктор, давай не будем выяснять отношения. Не та ситуация.
Предъявил проводнице билеты: — У нас четыре «СВ».
— Я вижу молодые люди. Приятной дороги, — ответила симпатичная девушка в униформе.
— Виктор, мы займем купе рядом друг с другом, а соседние будут пустыми до самой Риги.
— Мудро. Так в чем все-таки дело? — садясь на мягкий диван, спросил, Виктор.
Кирилл открыл дипломат, бросил на столик пачку журналов, затем рассказал о состоявшейся беседе с Ивановским.
— А Вика где?
— Я ее вчера отправил в Барселону со Стасом. Давай по рюмочке коньяка перед сном Витя? — предложил Кирилл.
— Нет-нет, я не хочу. Ты ложись, я покурю, поразмышляю. Есть повод.
— Как хочешь. Много не думай. Все ясно, как Божий день. Надо переждать. Замести следы.
Пусть Эдик рвет и мечет. Нас нет. Мы в отпуске долгосрочном, заслуженном.
— Павлик не напортачит без нас?
— Справится. Финансовый директор на месте, начальники отделов опытные, подскажут ему, если что.
— Кирилл, мне твоя идея напоминает бегство с корабля во время шторма.
— Это не бегство, Виктор. Это элементарный ход белыми.
— Возможно, ты и прав. Ладно, отдыхай, Кирилл. Я на вахте.
Зашумела пневматика, машинист отпустил тормоза, состав мягко тронулся вдоль перрона. Кирилл закрыл на замок дверь, переодевшись, лег в постель, и укрылся с головой одеялом.
Спустя минут тридцать в конце коридора раздался женский смех. Небольшая компания праздновала отъезд.
— Давайте к нам присоединяйтесь, молодой человек, — неуверенно держа в руках бутылку шампанского, глянула бойким взглядом на Виктора полногрудая блондинка средних лет.
— Спасибо, леди, вынужден отказаться, — ответил скупо Виктор.
— Не скромничайте. Не бойтесь. Мы не кусаемся, — высунулась из двери еще одна женская голова с ярко рыжими крашеными волосами.
— Извините, — ответил Виктор и прошел в свое купе.
— Ну и хрен с ним да, Танюшка?
— Ага, — рассмеялась подруга. — Подумаешь тоже мне кавалер, ломается, как девочка — целочка.
Виктор потянул окно. В купе ворвался свежий воздух. Колеса отстукивали на стыках морзянку: «Мы едем, едем, едем, в далекие края…».
Подольский, закурив, с наслаждением затянулся ароматным дымком.
Растянулся, не раздеваясь на полке, включил ночник, и уставился в потолок.
Кирилл проснулся оттого, что поезд замедлил ход. Отбросил в сторону одеяло, потянулся. В коридоре вагона раздались шаги, заскрежетала на полозьях дверь купе.
Состав, лязгнув несколько раз буферами, остановился на станции. Слух Кирилла уловил звук, который он морской пехотинец не мог спутать ни к каким другим звуком: так передергивают пистолетный затвор перед стрельбой. Поздняков скатился с полки на пол, вытащил пистолет и тихонько приоткрыл дверь купе. Раздались несколько выстрелов — хлопков из пистолета с глушителем. Кирилл рванул дверь и, пригнувшись, выскочил в коридор. Из купе Подольского выбежал человек невысокого роста в глубоко надвинутой на голову спортивной шапке темного цвета. Кирилл и незнакомец выстрелили одновременно. Выстрелом в грудь Позднякова отбросило на пол. Он не выпуская пистолет из руки, успел два раза выстрелить в упавшего на пол человека.
На звук выстрелов стали выскакивать сонные люди из купе. Первой к Позднякову подбежала проводница: — Что с Вами? Вы ранены?
— Все нормально. У меня бронежилет под курткой, — морщась от ушиба, ответил Кирилл. Поднялся на ноги и, подбежав к лежащему без движений на полу человеку, пощупал пульс на шее.
— Кажется, готов.
Открыл дверь купе Подольского. Виктор лежал лицом вниз в проходе между полок. По полу растекалась бурая кровь.
Кирилл перевернул Виктора на спину:
— Витя, Витя. Стал тормошить тело друга, прикладывать ухо к груди, пытаясь услышать дыхание и пульс.
— Бинт, нашатырный спирт?
— Сейчас, сейчас, — проронила проводница и убежала в служебное купе.
— Вот держите аптечку.
Кирилл приподнял голову Виктора. Одна из пуль попала ему в шею, другая в область таза.
Кирилл, перебинтовав Подольского, дал тому понюхать нашатырного спирта.
Виктор, тяжело застонав, открыл глаза.
— Ты меня узнаешь? — спросил его Кирилл.
— Это я во всем виноват Кирилл. Это я… — прошептал пересохшими губами Виктор.
— Перестань, Витя. Нет твоей вины. Сейчас вызовем «Скорую», ты только держись, сознание больше не теряй. Сейчас я тебе обезболивающий укол сделаю. Потерпи браток, потерпи.
— Не надо, Кирилл. Крышка мне… Холодно… Ног не чувствую. Это я виноват. Деньги…
— Ты о чем? — склонился над Виктором Кирилл.
— У меня в сейфе дома деньги и кассеты. Забери все и прости, Кирилл, если сможешь меня, — пробормотал Виктор из последних сил. Его глаза закатились, тело несколько раз дернулось, из горла полилась черная кровь.
— Витя, Витя, — тряс его что есть силы Поздняков.
— Дайте пройти, расступитесь, — раздался голос в тамбуре.
Санитары с носилками и врач с трудом протиснулись в вагон.
Доктор склонился над телом, лежащим в коридоре:
— Все ясно. Уносите.
— Подождите, — крикнул Кирилл. Осмотрев одежду преступника, вывернул карманы.
— Паспорт, деньги, билет… больше ничего. Сложил найденные вещи в целлофановый пакет, сверху бросил пистолет.
— Что с Виктором? Жить будет? Жив? — спросил у сидящего на корточках в купе врача «Скорой».
— Его звали Виктором? — поднялся врач.
— Не может быть, как же так, доктор? — с ужасом, не веря в случившуюся трагедию, спросил Кирилл.
— Ранения очень тяжелые, несовместимые с жизнью, как принято говорить в таких случаях. Примите мои соболезнования. Увы…
Обращаясь к санитарам, повторил: — Голубчики, ну что же вы? Выносите, выносите тела. Поезд нужно отправлять со станции, и так задержали на целый час.
Кирилл быстро собрал вещи и выскочил на перрон.
— Подождите доктор! Не увозите… их…. Я сейчас….
Набрал на мобильнике номер: — Валдис, ты где? Понял! Я на железнодорожной станции «Бахметьево». Жду тебя! Срочно! Срочно!
— Доктор! Сейчас прилетит мой вертолет, я забираю тела с собой.
— А как же?
— Я все улажу.
— Что вы все уладите? Ваши документы! — заявил появившийся, наконец, сотрудник транспортной милиции.
— Я забираю тела с собой, — повторил Поздняков, протягивая милиционеру документы и пачку долларов.
— И Вы, доктор возьмите, — сунул в руку врача деньги.
— Что Вы, что Вы, — пробормотал врач, пряча купюры в карман. — Не надо.
— Надо. Единственная просьба к вам, пусть Виктор полежит до прилета вертолета в машине. А этого ублюдка, — ткнул ногой в бок убийцы, — выбросьте на асфальт.
И, — обратился к милиционеру, — организуйте надежную охрану.
— Есть, — ответил милиционер, почувствовав командные нотки в голосе Кирилла.
Электровоз издал протяжный гудок. Состав дернулся и медленно-медленно стал набирать ход. Пассажиры, сокрушенно качая головами, смотрели из окон на стоявших возле «Скорой» людей. «Кошмар! Сколько езжу, такого еще не видала», — произнесла проводница, подняла трап и захлопнула дверь вагона.
* * *
Вертолет приземлился во дворе дома Позднякова. Кирилл спустился по лестнице и увидел встречающих его Павла и Сухова.
— Ты как, Кирилл? — протягивая ему руку, спросил Сухов.
— А… — отмахнулся Поздняков. — Когда впервые убиваешь человека, пусть даже он твой враг, испытываешь шок. Тебя всего трясет после боя, тошнит, рвет. Затем это состояние проходит. Знаешь, когда проходит, Женя?
— Когда?
— После того, как убиваешь второго, третьего,… двадцатого.
Другое дело, когда гибнут друзья… Их лица, слова, привычки… Друзья…. Не могу к этому привыкнуть, хоть убей, Сухов. Не могу.
— Друзья это святое, — согласился следователь.
— Женя, сколько у тебя уйдет времени на то… Короче говоря, хочу Виктора по — человечески похоронить. Прокрути все свои следственные дела быстрей. Прошу тебя!
— Сделаю. Он мне, собственно говоря, и не нужен. Судмед — эксперты напишут заключение и можно будет Подольского хоронить. С напавшим на вас бандитом будет сложнее.
— На хрен он мне нужен, — выругался Кирилл. — Пора разрубать этот гордиев узел. Баста.
— Не кипятись, — попытался успокоить его Сухов.
— Я абсолютно спокоен, Женя.
Проводив Сухова, Кирилл, спросил у Павла:
— Твой мотоцикл здесь?
— Да, Кирилл Павлович.
— Я возьму его на пару часов!
Приведя себя в порядок: приняв душ, переодевшись, Кирилл сел на мотоцикл и направился к дому Виктора. Подъехав к кованым воротам, открыл калитку, вкатил мотоцикл во двор. Войдя в дом, включил свет и спустился в подвал. Достал связку ключей, которые забрал из куртки Подольского, подошел к стене, сдвинув в сторону чучело полярной совы, отключил сигнализацию, подобрал ключ и открыл дверцу сейфа.
Папки с документами, пачки долларов, видеокассеты, компьютерные дискеты….
Сложил содержимое сейфа в сумку, закрыл дверцу на ключ и, вернулся наверх, включил компьютер.
— Так…это не то, опять не то…. Господи, что это? — вырвалось у Кирилла.
На экране компьютера замелькали тактико — технические данные зенитно ракетных комплексов:
Переносной зенитно-ракетный комплекс 9К32М «Стрела-2М» (SA-7B Grail).
Создан в 1970 году на основе комплекса «Стрела-2» и предназначен для поражения низколетящих воздушных целей (самолётов, вертолётов, крылатых ракет).
Состав ПЗРК: самонаводящаяся зенитная управляемая ракета 9К32М;пусковая труба 9П58;
• источник питания 9В17;
• пусковой механизм.
Отличительные характеристики:
• автоматизированный процесс захвата цели ГСН и пуска ракеты по скоростным воздушным целям при стрельбе на догонных курсах;
• селекция подвижной цели на фоне неподвижных естественных помех;
• исключение ошибки стрелка в определении ближней границы зоны пуска;
• возможность поражения целей, летящих со скоростью до 260 м/с на догонных курсах;•стрельба на встречных курсах по вертолетам и самолетам с поршневыми двигателями, летящим со скоростью до 150 м/с;•увеличенная зона поражения на догонных курсах реактивных самолетов (по высоте и по дальности);
• обеспечение стрельбы при нахождении цели на фоне сплошной (слоистой), перистой и кучевой облачности менее трех баллов;
• минимальный угол на солнце, при котором было возможно отслеживание воздушных целей головкой самонаведения, составляет 22°-43°.
ПЗРК «Стрела-2М» экспортирован в более чем 60 стран мира.
Тактико-технические характеристики: Калибр, мм-72
Длина, м-1440
Максимальная дальность поражения целей, м-4200
Минимальная дальность поражения целей, м-800
Максимальная высота поражения целей, м-2300
Минимальная высота поражения целей, м-50
Максимальная скорость цели, м/с-260
Максимальная скорость ракеты, м/с-630
Средняя скорость ракеты, м/с-500
Скорость ракеты при выходе из трубы, м/с-28
Переносной зенитно-ракетный комплекс 9К38 «Игла»
---
Переносной зенитно-ракетный комплекс (ПЗРК) «Игла» принят на вооружение в 1983 г. и предназначен для поражения реактивных, турбовинтовых и винтомоторных самолетов, а также вертолетов на встречных и догонных курсах.
— Витя что это? — повторил вопрос Кирилл. — Счета в зарубежных банках… даты сделок…фирма «Пласт»… фамилии покупателей… номера транспортных накладных… Эмираты, Афганистан, Бейрут…. Ничего не понимаю! Причем тут «Пласт»? Везде мои подписи. — Видеокассеты! — воскликнул Поздняков.
Включив магнитофон, вставил кассету. По экрану телевизора побежали полосы, затем появился Виктор:
— Кирилл, обстановка вынуждает меня открыть все карты…
Поздняков, вглядываясь в экран, слушал послание Подольского из небытия. Пальцы рук Кирилла, сжимали подлокотники кресла, лицо побагровело, на лбу выступили капельки пота. Он налил полный стакан минеральной воды, закурил сигарету, сделал звук громче.
— Знаю, что ты подозреваешь меня в том, что я подложил контейнеры с ртутью вам с Викой. Это не правда, Кирилл. Я этого не делал. Спрашиваешь, кто это сделал? Я не знаю, Кирилл.
— Я знаю,… теперь знаю, Виктор, — заметил Кирилл.
— По поводу сведений о сделках с оружием в дискете….
В этот момент, Кирилл услышал за окном звук подъехавшего автомобиля.
Выключив магнитофон, достал видео — кассету, бросил ее в сумку. Дискету положил в карман куртки. Вышел в другую комнату. Осторожно приоткрыл штору. Возле дома стоял «джип» темно синего цвета. Кирилл стер носовым платком отпечатки на компьютере, видео — магнитофоне, кресле, дверных ручках. Бегом спустился в подвал, проделал ту же операцию с сейфом, выключателем света. Поднялся по лестнице и, приоткрыв окно выходящее во двор, спрыгнул, закрыв оконную раму. Подкравшись к мотоциклу, подвел его к запасной калитке, скрытой в глубине двора кустарником. Выглянув на безлюдную улицу, сел на мотоцикл и пустил его накатом с крутого спуска.
Вернувшись, домой, просмотрел до конца видео — кассету, выключил свет и без сил свалился в кресло.
* * *
Ровно в 10.00 Поздняков распахнул дверь приемной и остановился на пороге.
Лиза, увидев его, выронила из рук кувшин для поливки цветов:
— Кирилл? Вы? Вы вернулись? А где Виктор?
— Как видите, я вернулся, Елизавета. Зайдите ко мне в кабинет.
Секретарша засеменила вслед за ним.
Кирилл подошел к ней вплотную, взяв под мышки, поднял в воздух. Несколько раз встряхнул:
— Где Виктор, спрашиваешь? В МОРГЕ ВИКТОР! Отпустил руки. Лиза, ударившись головой об стенку, сползла на пол. Затем, поправляя задравшуюся юбку, поднялась на ноги:
— Как в морге? Не понимаю…
— Все ты прекрасно понимаешь сучка подзаборная.
— Кирилл?
— Закрой свой рот падаль ты эдакая! Я тебя взял на работу с улицы сразу после института. Помнишь, как ты просила меня об этом, умоляла? Помнишь, как клялась: «Кирилл Павлович возьмите меня. Не пожалеете. Буду служить верой и правдой». Услужила. Спасибо, Лиза.
— Вы заблуждаетесь, Кирилл. О Боже, как же мне доказать… Виктор… мой Виктор…
Как это случилось, Кирилл?
— Я не заблуждаюсь, — гневно сказал Кирилл. Взял ее за волосы, приподнял голову:
— Только ты знала номер поезда и вагона. Только ты знала номера посадочных мест.
Даже Виктору я не сказал об этом. В вагоне мы поменялись с ним купе.
Ты все подробности предстоящей поездки сообщила своим покровителям. Вы все рассчитали. И контейнеры с ртутью тоже твоя работа. Все предусмотрели, рассчитали,… да не все, как видишь!
Я жив! Вика жива! Подольский в морге на холодном топчане. А ты…
Чего тебе не хватало, Лиза, скажи? — отпустив ее, сел за стол закуривая. — Денег? Внимания? Должность тебя не устраивала?
— Дай сигарету, — холодным тоном, попросила секретарша, впервые обращаясь к Позднякову на «ты».
— Держи, — кинул Кирилл ей пачку «Кента».
— Чего мне не хватало? Тебе хочется услышать мое откровение?
Кирилл молчал, пуская в воздух дым.
— А что плохого в том, что я амбициозна? Чего мне не хватало… Надоело ходить в шестерках. Не хотите ли кофе, Кирилл? Вы не проголодались, Кирилл? Примите таблетку спазгана, Кирилл. Сыта по горло.
Вика… Почему ей все блага, а другим хрен? А?
— Зависть гложет да, Лизок? Вика? Она моя дочь!
Ты не сравнивай Божий дар с яичницей…. В своем уме? Головка не бо-бо? — возмутился Поздняков.
— Твоя дочь, ой-ой-ой. Подкидыш несчастный…
Кирилл, вскочив с кресла, замахнулся: — Еще одно слово в адрес Виктории скажешь, из окна выкину, поняла, тварь?
— Поняла! Ничего ты не докажешь, Поздняков, — бросая окурок на пол, присела на край стола Лиза.
— А я не стану ничего доказывать. Собирай манатки…
Ты уволена!
«Pro signo exeundi, sursum trahe», по латыни — встань и выйди, а по-русски — пошла вон отсюда и чем быстрей, тем лучше…
— Еще встретимся Поздняков, учти это… — улыбнувшись презрительно, поправила прическу уже бывшая его секретарша.
— Вон!!!
Лиза степенной походкой, покачивая бедрами, вышла из кабинета, побросала вещи в сумку и что есть силы, хлопнув дверью, покинула приемную.
По улицам города на бешеной скорости неслась машина; обгоняла, пересекала сплошную осевую линию, перестраивалась из ряда в ряд, сигналя. Резко тормозила на красный свет светофоров, срывалась на едва зажегшийся желтый. Водители выглядывали в окна, матерились, крутили пальцами у виска. Лиза с восковым лицом гнала «Жигули», нещадно выжимая из них, все шестьдесят пять лошадиных сил. Подъехав к дому, выключила зажигание, посидела немного в машине, бормоча и ударяя об руль кулаком: «Сука, сука, сука…» Только войдя в дом и посмотрев на себя в зеркало, почувствовала, как все ее тело дрожит, словно в конвульсиях. Прошла в ванную, открыла краны смесителя. Медленно разделась, разбрасывая по комнатам одежду, достала из бара бутылку коньяка. Зацепив длинными пальцами пузатый бокал, под мышку сунула пачку сигарет и опустилась в воду. Вылила пол тюбика шампуня, взболтала пузыри, налив коньяк, выпила залпом. Закурила… Горячая вода, и коньяк постепенно согревали ее изящное, молодое, похотливое тело. Лиза опустила голову на полотенце на краю ванны, поправив волосы, закрыла глаза шепча: — Карета, белые кони, бубенцы…хор. Зарыдала: — Мамочка, что я наделала, — скрылась под водой на несколько секунд. Вынырнув, широко открытым ртом жадно глотнула жаркий воздух, налила коньяк: «Прощай, Витя!», — выпив, стала методично и тщательно натирать тело мочалкой, постанывая…
Кирилл вернулся домой опустошенный. Едва успел поужинать и прилечь на диван, как зазвонил телефон. — Слушаю, — проглотив ком в горле, ответил в трубку.
— Кирилл, это Сухов беспокоит. Как обстановка? Ничего менту поганому рассказать не хочешь?
— Женя голова кругом. Ничего нового. Готовлюсь к похоронам Виктора…
— Приготовься еще к одним….
— Не понял?
— Ты стоишь или сидишь, если стоишь, лучше присядь, — сделал паузу Сухов и добавил: — Лиза твоя Богу душу отдала сегодня.
— Вот так номер, Женя.
— Приезжай — кА ко мне, Кирилл. Обсудим это дельце, — положил трубку Сухов.
— Располагайся, дружище, — предложил Позднякову, Евгений, когда тот вошел в кабинет. — Значит так, докладываю, — начал Сухов. — Ты водички выпей, Кирилл, — прервался на минутку, увидев, налитые кровью глаза собеседника.
— Соседи позвонили по «О1» — дом Елизаветы загорелся. Благо дело ребята из пожарной команды сработали оперативно, огонь не успел распространиться по всему дому. Сгорела кухня, коридор… Нашли ее тело в ванной. Вены на руках и ногах перерезаны.
Записки нет предсмертной. Остатки вещей, — белье, костюм — разбросаны …
Осмотр мы произвели. Вот что я нашел, тебе, наверное, будет любопытно взглянуть…
Сухов открыл сейф и положил на стол видео — кассету, увидев которую Кирилл, вздрогнул.
— Вот — вот, Кирилл, я, тоже просмотрев ее, отреагировал аналогично.
Сухов вставил кассету в видео — магнитофон. На экране появились обнаженные Виктор и Лиза в откровенных позах. На матрасе возле бассейна стояли бутылки с шампанским, лед…
Кирилл, посмотрев несколько минут на экран, нажал кнопку «Стоп».
— Снимали сами себя на видео? Интересно. Вся пленка такого содержания? — Спросил у Евгения.
— Да. Три часа сплошная эротика. Или порно. Я граней не вижу, честно говоря, между этими понятиями. Такое вытворяли, что….
Эти кадры никто кроме нас с тобой не видел, Кирилл. Забери пленку. Делай с ней что хочешь. Людей уже в живых нет. Снимали они для себя, думаю. Это их право. Твои друзья — подчиненные.
В дверь постучали.
— Убери кассету, — быстро сказал Сухов Кириллу. — Войдите.
— А это ты медицина, заходи, заходи. Есть данные вскрытия?
В кабинет быстрым шагом зашел человек среднего возраста в роговых очках. Увидев Позднякова, затормозил на пол пути.
— Не робей, Гиппократ. Свои люди. Выкладывай, что у тебя, — поторопил медицинского эксперта следователь.
— Все подъе…хм, подкалываешь Женя? Когда ты уже научишься интеллигентному отношению к творческим личностям?
— Ничего себе творчество, копаться в жмуриках, — съязвил Сухов.
— Так,… если не перестанешь ерничать, сию минуту уйду, жди официального заключения в положенные протоколом сроки.
— Умолкаю. Весь внимание. Не томи. — Отреагировал лаконично Сухов.
— Умертвили нашу покойницу, однако, господа хорошие.
— Даже так? Чутье мне подсказывало что, что-то тут неладно. Молодая здоровая бабенка и вены вдруг резать. Предположим, расстроилась от потери партнера — любовника, но чтобы … Не похоже на нее да, Кирилл?
— С нервами у нее все в порядке было. Железная леди была Елизавета, — согласился Кирилл.
— Вскрытие показало большое количество алкоголя, но самое главное из чего я делаю вывод, что ее могли убить, это наличие воды в легких, — сказал врач.
— Утопили, а затем вскрыли вены. А следы борьбы на теле есть? — уточнил Сухов.
— Есть несколько маленьких гематом на запястьях, голенях, шее. Предполагаю, что она если и сопротивлялась, то очень вяло. Степень опьянения у нее была слишком велика, чтобы адекватно воспринимать происходящее, я так думаю. Сон, кошмарный сон, галлюцинация — заметил эксперт. — И еще, хм, прямо скажу вам интересный пунктик, друзья мои. Девственница была дамочка, однако, в ее — то двадцать девять лет, случай редчайший, редчайший для нашего времени.
— Что, что, — округлились глаза у Сухова? — Ты не ошибся?
— Сомневаешься в моей компетентности, — возмутился врач.
— Да нет. В твоей компетенции я не сомневаюсь. Глазам своим не… — начал говорить Сухов, но вовремя спохватился. — Все у тебя?
— Мало? — вставая со стула, спросил эксперт.
— Мало не мало. Кто же ее грохнул — то?
— Это уж не моя забота подполковник. Твоя печаль и головная боль. Тебе и флаг в руки. Прощайте господа! До следующих встреч, — хохотнул врач и выскользнул из кабинета.
— Девственница! Ни хрена себе! И такие фортели в домашней бордели? Ничего не понимаю, — сокрушался Сухов. — Это точно Лиза с Виктором на видео?
— Конечно. Голос ее, манеры, фигура. Сто процентов — она.
Не все увиденное понять можно Женя. Да и стоит ли? — направился к выходу Кирилл, потом спохватился. — А с тем паршивцем что Виктора расстрелял, как? Опознали личность?
— Если бы… Паспорт подлинный. Проверили. У настоящего владельца пол года, как украден. Топчусь на месте. Степанович грозится дело у меня забрать.
Тебе точно, Кирилл со мной нечем поделиться?
— Извини, Женя. По нулям и у меня. Я пойду. Спасибо тебе, но надо спешить. Похороны…
Думаю их вместе, Виктора с Елизаветой все же нужно похоронить. Да?
— Наверное, Кирилл. Тебе виднее. Ну,… будь. Держись.
* * *
В назначенный день похорон у храма образовалась толпа: старушки в платочках, инвалиды, просящие милостыню, случайные прохожие, милиция. Зазвонил погребально колокол, возвещая живущим, что у них стало еще одной сестрой и братом меньше.
В храме тела покойных поставили на специальные подставки ногами к алтарю. Около гробов крестовидно установили подсвечники с возожженными свечами. Крышки дорогих гробов оставили в притворе. Внесли в церковь венки и живые цветы.
Молящиеся люди держали в руках горящие свечи. На специальный столик возле гробов поставили поминальную кутью со свечой посередине.
Церковный хор запел: «Последование мертвенное мирских тел».
У гроба с телом Виктора собралось много людей. Родственники — брат, сестра, племянники. Друзья, сослуживцы, сотрудники фирмы «Пласт» и других компаний города.
Возле Елизаветы всего несколько ее бывших однокурсниц и сотрудников.
Поздняков стоял молча, опустив руки вдоль тела.
Священник прочитал Апостола и Евангелия. Усопшие освободились от обременявших запрещений и грехов. Текст молитвы вложили в правые руки Лизы и Виктора.
Хор запел: «Приидите, последнее целование дадим, братие, умершему, благодаряще Бога…» Родные и близкие усопших обошли вокруг тела с поклоном. Попросили прощения за обиды. Брат и сестра Виктора по очереди приложились к иконе на груди усопшего, к венчику на лбу. С Елизаветой простилась одна из подруг. Затем лица Виктора и Лизы закрыли покрывалом. Молодой священник крестообразно посыпал на их тела землю, произнося: «Господня земля, и исполнение ея, вселенная и вси живущие на ней….»
Раздались сначала едва слышные всхлипывания, перешедшие в плач — причитание. Сестре Виктора стало плохо. Она осела на каменный пол. Дежуривший в церкви врач подбежав к ней, дал понюхать нашатырный спирт.
Кирилл, подойдя к женщине, помог подняться, успокоил: «Примите мои соболезнования. Виктор был моим другом». Та закивала в знак благодарности, вытирая платком слезы.
Гробы с телами вынесли на улицу. Траурная процессия двинулась к заранее вырытым по соседству могилам. Соболезнующие бросив в могилы цветы, попрощались с Елизаветой и Виктором. Рабочие кладбища бойко опустили гробы в могилу лицом к востоку. Церковный хор затянул: «Трисвятое» — пение ангельской песни «Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный, помилуй нас».
Поздняков, бросив в могилу Виктора несколько горстей земли, выпрямился и почувствовал на себя чей — то взгляд. Повернул голову, — неподалеку в тени под деревом стоял, скривив в ироничной улыбке толстые губы, Ивановский.
Кирилл, выдержав этот взгляд, повернулся в сторону могил, над которыми уже ставили у ног усопших восьмиконечные кресты — символы спасения. Положил цветы на могилу Виктора. Взглянул в сторону холмика, который укрыл навсегда под собой его секретаршу, тяжело вздохнув, развернулся и в сопровождении охраны направился к машине.
— Видел гниду? — спросил, не оборачиваясь шедшего рядом Павла.
— Приперся, сволочь, издевается… — зло ответил тот.
Кирилл, сев на заднее сиденье, отгородился от водителя и охранника выдвижным стеклом, закурил, размышляя: «Ненавижу, значит презираю. Как же отомстить ему? Злом на зло? Как иначе? Презрением? Проигнорировать? Отдать на откуп прокуратуре? И что? Зацепок нет. Прямых улик — нет. Депутатская неприкосновенность. Пройдет еще пол года, год, закроют дело. — Ты видел его улыбку? — спросил сам себя. Это улыбка дьявола. Он не остановится. Крепок орешек. Ничего. И мы не лыком шиты. С волками жить, по-волчьи выть».
Поздняков достал телефон: — Валдис я тебя жду дома часа через два.
По приезду домой прошел в кабинет, снял черный пиджак, высоко закатал белоснежные рукава сорочки. Вынул из стола конверт и чистый лист писчей бумаги. На печатной машинке, написав несколько фраз в листе, подписал прямой и обратные адреса на конверте. Прошел к сейфу, открыв его, вытащил пару медицинских перчаток, надув их воздухом и проверив герметичность, надел. Затем из шкафа достал противогаз и надел на лицо. Открыв ячейку сейфа, аккуратно вынул небольшой металлический контейнер. Поставил на стол. Вскрыл крышку. В его руках появилась ампула с желтым кристаллическим порошком внутри. Кирилл, надломив верхнюю часть ампулы, высыпал несколько кристаллов на бумагу, быстро вложил лист в конверт и тщательно запечатал.
Ампулу отнес в туалет и, бросив в унитаз, спустил воду. Вернувшись в комнату, снял перчатки, бросил их в горящий камин, открыл настежь окна, вышел из кабинета, снимая противогаз.
— Валдис, привет! Ты в Париже давно не был? — спросил, здороваясь, Кирилл.
— Один раз и был всего — то на авиа шоу, — тряхнув светловолосой головой, ответил Стауче. — А что, есть возможность побывать еще раз?
— Слушай меня внимательно Валдис. Вот тебе деньги, — подвинул на край стола пачку долларов. — Возьмешь билет на поезд до Питера. Оттуда полетишь в Париж. Опустишь вот этот конверт в почтовый ящик в центре города и сразу же ближайшим рейсом вернешься назад. Конверт, не вскрывай ни при каких обстоятельствах! Если что,… уничтожь, сожги, утопи…
Ясно?
— Ok, мой командир.
— Легкого пути, Валдис, — протянул руку на прощание Кирилл.
— Вот так — то лучше. Не будем отчаиваться, Кирилл, — прошептал Поздняков. — Скорбь, ненависть подавляют, отнимают стремление к жизни. Годы летят, ускоряют бег навстречу к неизведанному. Будем жить,…пока качается маятник часов.