Глава 1

— В богатстве и в бедности, в горе и в радости… — Голос почтенного кюре звучал монотонно, усыпляюще, что, в общем, было совсем неудивительно, если вспомнить о десятках подобных церемоний, проводимых им каждую неделю. Цивилизация, эмансипация, инфляция и все прочие «-ция» до сих пор беззастенчиво игнорируются многочисленными поколениями влюбленных идиотов (и идиоток), коим по-прежнему подавай торжественную и завораживающую церемонию венчания.

Я, правда, находила сие действо до неприличия скучным и еле сдерживалась, чтобы не зевнуть. Не желая оскандалиться подобным образом, пришлось сконцентрироваться на материале последних лекций.

«Луч бластера обладает большой степенью рассеивания, соответственно стрельба из него не требует особой меткости…»

— Брак это не только вечный праздник, но и каждодневный труд…

«В связи с чем этот вид оружия является достаточно опасным даже в руках неопытного пользователя».

— Я верю, что вы на всю жизнь сохраните те любовь и уважение, которые сегодня привели вас сюда…

«Лазерная винтовка, снабженная оптическим прицелом, наоборот, будет эффективной только в руках мастера».

— Берешь ли ты, раба Божия Марсела, в мужья раба Божьего Марка?

Усилием воли я прекратила раздумья об арсенале каждого уважающего себя контрразведчика и, подняв глаза, успела узреть, как пунцовая Марси, сияя, пролепетала:

— Да.

— Берешь ли ты, раб Божий Марк, в жены рабу Божию Марселу?

Не без самодовольства Марк вскинул голову и, крепче сжав локоток будущей супруги, произнес:

— Разумеется.

— В знак вашего союза обменяйтесь кольцами. Урс, стоявший рядом с женихом, извлек из недр своего одеяния коробочку с двумя кольцами, и счастливые новобрачные ловко справились с поставленной кюре задачей. (Еще бы, после целого вечера тренировок, предваренного многочасовым шлянием по магазинам в поисках подходящих символических оков семейного счастья… У меня в подаренном таки дедушкой флаере даже топливо закончилось.)

— Объявляю вас мужем и женой. Поздравьте друг друга.

Тут вместо положенного традиционного поцелуя новоиспеченный супруг подхватил свою дражайшую половину и с победным криком:

— Я люблю тебя! — закружился по церкви.

Испуганные гости спешили убраться с пути маленького тайфунчика пламенной страсти. Наконец пыл иссяк, Марк поставил мою сестренку на каменный пол и крепко поцеловал.

Все присутствующие разразились дружными аплодисментами и гурьбой ринулись поздравлять влюбленную парочку, напрочь оттеснив от них несчастных свидетелей, то есть нас с Урсом. Воспользовавшись этим, я ехидно на него взглянула:

— Ну как, глядя на столь поучительное зрелище, у тебя не возникло желания тоже обзавестись своей половинкой?

Лучший друг кинул в мою сторону хмурый взгляд исподлобья и вдруг изрек самым серьезным тоном:

— Нэтта, выходи за меня замуж.

Ощущение создалось, будто мне двинули кулаком в солнечное сплетение. Пока я хватала ртом воздух, силясь вымолвить: «Надеюсь, ты пошутил», Урс усмехнулся:

— Не беспокойся, я пошутил. Тебе ли не знать мое отношение к прелестям семейной жизни. Особенно с тобой в роли жены.

— Ох. — Я облегченно выдохнула и дернула его за рукав. — Пойдем на улицу, остряк, проверим свадебный экипаж.

— Давай, — согласился бывший напарник, и мы принялись прокладывать себе дорогу к выходу сквозь впечатляющего размера толпу родственников и знакомых.

Выбравшись на свежий воздух, я с облегчением вздохнула и направилась к вышеупомянутому экипажу, представлявшему собой средневековую карету с впряженной в нее парой белоснежных лошадей. Где отец Марка раздобыл этот раритет и уж тем более сколько сие удовольствие стоило, для всех осталось тайной.

Едва мы убедились, что лошади с кучером находятся в полной боевой готовности, как из дверей церкви показался Марк с молодой женой на руках. При виде упряжки их глаза изумленно расширились, а Марси еле удержалась, чтобы не захлопать в ладоши, по-видимому, лишь в последний момент вспомнив, что она с этого момента степенная замужняя дама девятнадцати лет от роду.

Под восторженные ахи-охи мы погрузились в карету, и лошадки потрусили в мэрию — новобрачным полагалось зафиксировать союз не только перед Богом, но и получить соответствующий документ из рук представителя властей предержащих родного Рэнда. Гости, отправившиеся туда по старинке, на флаерах, были обречены на унылое ожидание виновников торжества, но со временем и наше средство передвижения достигло цели, после чего вся процессия двинулась в здание. После довольно занудного, но все же весьма впечатляющего обряда венчания зрелище скрепления брачного договора отпечатками пальцев и рисунком сетчатки глаза вызывало стойкое желание никогда не соглашаться на чье-либо предложение руки, сердца и счета в банке. Но вот пытка закончилась, служащий поздравил новобрачных, и, вновь разместившись в карете, мы направились в самый роскошный ресторан столицы Рэнда, где был сервирован свадебный банкет.

Выйдя из кареты у дверей ресторана, Марси решила, что наступило самое время для традиционного броска букетом, и всех несчастных незамужних девиц выстроили ровным полукругом перед широкими ступенями, ведущими ко входу. Я до последнего момента успешно пряталась за широкой спиной Урса и уж было поверила, будто публичной экзекуции архаичной глупостью удастся избежать, но зоркий сестричкин глаз уловил всполох рыжих волос, и меня немедленно водворили в самый центр полукруга. Смирившись с неизбежностью, я твердо решила не принимать участия в мероприятии и, закрыв глаза, задумалась о птичках. Вдруг что-то шлепнуло меня по носу. Рефлексы свое дело знали, и предмет разбойного нападения мгновенно оказался в руках. Разлепив веки, я с негодованием уставилась на злосчастный букет. Раздались аплодисменты.

— Значит, ты следующая, — радостно прощебетала Марси, целуя меня в щеку. — Сохрани мой букетик, хорошо?

— Ладно, — пробурчала я, машинально подыскивая взглядом ближайшую урну. — Оставлю себе этот ценный веник.

Часов через шесть, весьма нетрезвые в результате непрестанных возлияний и охрипшие от непрерывных криков «горько», самые близкие друзья и родственники во главе с новобрачными отправились в космопорт. С местом первой (хм) брачной ночи Марси с Марком решили не оригинальничать и провести ее там же, где и большая часть молодоженов с соответствующим достатком, то есть в каюте класса «люкс» лайнера, отправляющегося на Аркадию.

Почему их всех туда так тянуло, лично я не могла понять никогда. На мой взгляд, причина могла быть только одна: банальное стремление на все вопросы окружающих относительно медового месяца эдак небрежно отвечать: «Ах да, мы провели его на Аркадии, все было просто потрясающе!» Естественно, наслушавшись подобных отзывов, следующая парочка вновь выбирала для свадебного путешествия этот так называемый курорт. Тьфу… Представьте себе, летела в космосе планета, никому не мешала, жила себе тихо-мирно, климат — жара тропическая, в качестве поверхности — соленая вода с вкраплениями скалистых островков. Скукотища, одним словом. Но однажды собрались несколько предприимчивых дельцов, насыпали континент в форме слегка кривоватой буквы «X», небрежно брошенной посреди океана, пальм понасажали, казино с отелями понастроили, и вот, извольте, — лучший курорт в обитаемой Галактике. Самое удивительное, что миллиарды людей, населяющих эту самую Галактику, поверили нелепой рекламной шумихе и теперь рвутся на Аркадию, дабы истратить там раз в десять больше денег, нежели на лучших земных курортах. В голове не укладывается…

Марси с Марком моего недоумения по поводу привлекательности Аркадии не разделяли, счастливые и веселые погрузились в катер, помахали нам и отбыли наслаждаться семейным счастьем. Группа же провожающих с чувством выполненного долга вернулась в ресторан, где вовсю продолжалось бурное веселье, отнюдь не пошедшее на убыль с исчезновением необходимости кричать «горько».

В итоге домой меня практически принесли уже под утро, и зазвонивший часа через четыре будильник был немедленно возведен в ранг врага народа номер один. В качестве народа выступала я, леди Антуанетта д'Эсте, можно просто Нэтта, выпускница Таможенной академии Республики Рэнд, а ныне стажер, уже три месяца прилежно постигающий основы работы Службы Безопасности.

Наконец мой ищущий взгляд обнаружил на прикроватной тумбочке бутылку минералки и горстку таблеток. В сотый раз вознеся хвалу дедушке, я отправила все это себе в желудок, затем, собравшись с силами, спустила ноги на пол… и тут же с визгом вскочила обратно на кровать.

— Тошенька, тебе не больно? — Наклонившись, я взяла на руки ручного питона, которого чуть не растоптала, и нежно его погладила. — Ты мой любимый шланг. Хороший Тоша.

Эту очаровательную змейку мне подарила известная на всю Галактику оперная певица Гвен Ци. А произошло это так.

Около четырех месяцев назад, во время выпускных учений в Таможенной академии, я случайно оказалась на космической яхте, принадлежавшей певице, в результате чего была втянута в нехилую заварушку межпланетного масштаба, в процессе которой меня чуть не выдали замуж за пиратского капитана Этьена Парда, чей крейсер захватил в плен яхту Гвен. Еще я умудрилась спасти жизнь адмиралу пиратов, герцогу Реналдо Венелоа, одному из одиннадцати инопланетян — керторианцев, живущих в нашей части Галактики, и познакомилась с майором Джеком Уилкинсом, правой рукой герцога. Майор являлся одним из главных действующих лиц в двух последних войнах между Империей Цин и остальной Галактикой, причем то ли для разнообразия, то ли чтобы никому не было обидно, он сначала защищал интересы Земной Конфедерации, а затем — Империи. При этом, невзирая на очевидные успехи той стороны, за которую выступал майор, обе войны завершились своеобразной ничьей. Подобная бездарность планетарных правительств крайне разочаровала великого военного тактика, и он подался к пиратам.

Моя же заслуга во всей этой истории состояла в том, что я вернулась на Рэнд целой и невредимой, попутно посодействовав возвращению Гвен домой и на большую сцену. Благодарная оперная дива прислала мне в подарок плод любви своих ненаглядных питонов Бонни и Клайда, и теперь результат змеиного прелюбодеяния, уютно свернувшись клубком на моих коленях, разве что не мурчал.

— И правда, почему бы тебе не мурлыкать, как кошке? Мышей же ты ешь.

Тошка тактично промолчал, я же, сняв зверя с облюбованных им коленок, отправилась в ванную.

В тот момент, когда я, чистая и причесанная, с Тошенькой на плечах, спускалась по лестнице, входная дверь открылась, и в прихожей появился дедуля, влекомый, аки щепка океанским течением, семимесячным щенком аляскинского маламута, превратившим наше скромное жилище в филиал сумасшедшего дома. То бишь размер песика уже впечатлял, а здравый смысл и послушание находились не выше нулевой отметки.

Завидев меня, малыш устремился вверх по лестнице, бешено виляя хвостом. Все, что я успела, это сесть и покрепче ухватиться за перила, дабы налетевший вихрь не снес нас с Тошей первым же порывом. Позволив щенку умыть меня еще раз — заодно досталось и питоньему хвосту, — я поднялась на ноги и продолжила спуск.

Аляскинский живчик по имени Курт достался мне в наследство от бывшего любовника Дина, уехавшего в трехлетнюю командировку на Тау II. Справедливости ради стоит заметить, что Дину этот… хм… подарочек преподнесла я, забредя в недобрый час в зоомагазин с карточкой, на которой лежали все мои карманные деньги. Корм Курту пришлось покупать в кредит. Три месяца щенок жил в маленькой городской квартирке Дина, а при отъезде тот решил, что раз взять псину с собой нет никакой возможности, то наш с дедушкой коттедж является лучшим местом дальнейшего обитания собачки, чей нормальный вес во взрослом состоянии составляет килограммов восемьдесят.

Вот так, почти одновременно, в нашем тихом жилище появились целых два питомца, один другого краше. Правда, ни я, ни дедушка об этом не жалели, невзирая на милую привычку Тоши изображать коврик у кровати или на то, что любимым местом для крепкого сна собачкой был выбран дверной проем между кухней и гостиной, а это, согласитесь, создает известные неудобства.

Сейчас живая баррикада весело прыгала у холодильника в предвкушении завтрака. Насыпав щенячью миску доверху, я плюхнулась в кресло, разместила Тошку на соседнем и, прочитав во взгляде питона легкую укоризну, начала оправдываться:

— Солнце мое, тебе мышь только позавчера выдали, нечего на мои оладьи хищно облизываться, ясно?

«Ясно-то ясно, а оладий хочется», — говорило каждое кольцо в Тошкиной позе.

Отвернувшись от этого воистину душераздирающего зрелища, я принялась за завтрак. Дедушка, как смог, привел себя в порядок после прогулки с Куртом и присоединился ко мне.

— Как тебе вчерашняя свадьба? — с набитым ртом промычала я.

— Красивая. Но у меня какие-то нехорошие предчувствия, — подумав, признался бывший контрразведчик.

— Намекаешь, что на Аркадии Марк вовсю начнет ухлестывать за тамошними красотками, и вернутся они уже в разводе?

Дедуля рассмеялся.

— Нет. Ничего подобного, естественно. От нашей Марселы так просто не отделаешься. За крепость их союза переживать не стоит.

Я озабоченно нахмурилась.

— Тогда что?

— Сам не знаю. Наверное, впадаю в старческий маразм, пора уже на кладбище собираться.

— Поговори мне, — пригрозила я.

— Хорошо, — неожиданно легко согласился дедушка, — уговорила, не пора. Придется тебе еще со мной помучиться.

— Ничего, пока кто-то кроме меня гуляет с Куртом, я на это согласна.

— Меркантильная ты девица, — театрально вздохнул дедуля.

— Ага, — весело кивнула я, взглянула на часы и, как водится, тут же вскочила, чуть не опрокинув кресло. — Мне же выходить надо, а я еще не одета!

— Да уж, появление на службе в желтом махровом халате до пят вряд ли будет воспринято начальством благосклонно. Марш в гардероб!

А я-то что? Я само послушание.

Чуть не поставив очередной личный рекорд, то есть потратив на переодевание из уютного халатика в повседневно-незаметно-привлекательный вид меньше двадцати минут, я с достаточным временным запасом выскочила из коттеджа, любящим взором оглядела флаер, стряхнула мифические пылинки и отправилась на учебу, которая работа, которая еще и стажировка. Подговорил меня на эту авантюру заведующий отделом обучения в Службе Безопасности Рэнда Пол Карс. Он, как выяснилось, пребывал в сговоре с дедулей и после моей пиратской эскапады решил, что я со всеми своими столь разносторонними талантами создана для службы исключительно в этой организации. Я спорить не стала и уже три месяца старательно изучала различные виды оружия, основы и продвинутые курсы по слежке, охране, шифрам и прочим весьма занятным предметам. Несмотря на обещание при, так сказать, поступлении, полевой работы за три месяца набралось — кот наплакал.

Один раз меня отправили встречать дочку высокопоставленной особы, приближенной к Небесному Владыке (для непосвященных — Императора Цина), и развлекать сие прелестное создание по дороге с орбиты на Рэнд, попутно устроив ей обзорную экскурсию из окна катера. Удостоилась я этой сомнительной чести благодаря свободному владению японским языком, входившим в число тех десяти, что я уже освоила. По мнению дедушки, контактировать с представителями иных культур стратегически гораздо грамотнее на их языке, и к тому же подобное общение способствует разностороннему развитию ребенка. Нельзя сказать, чтобы он ошибался.

Второе задание я до сих пор считаю изощренным издевательством со стороны шефа.

Полтора месяца назад на Рэнд прибыл эмиссар с Майяха (одной из двух чисто мусульманских планет, составлявших политическую коалицию с Аркадией — тот еще союз, скажу я вам), и меня (меня!) отправили переводчицей — сопровождающей к привезенному им гарему. Таким образом, на две недели я оказалась в обществе десяти женщин всех возрастов, форм и размеров, не умолкающих ни на минуту.

В тот период я была готова удушить дедулю за полученные мной лингвистические навыки, а за пару дней до конца пытки всерьез подумывала пойти к сэру Карсу и попросить перевести меня в отряд, копающий траншеи (если такой есть), но, сжав зубы в кулак, удержалась и терпела милое глупое чириканье до тех пор, пока оно не затихло за закрывшейся и наконец разделившей нас дверью частной яхты этой умопомрачительной восточной семейки. Начальство ни словом не отметило мой подвиг, но с тех пор время от времени я слышала в голосе сэра Карса удивленно-уважительные нотки.

Однако же после столь головокружительного успеха весь следующий месяц я чинно сидела за партой и слушала в меру скучные лекции, теша себя надеждой, что причина полного отсутствия полевой работы — близящаяся свадьба моей младшей сестренки и по окончании гуляний мои таланты вновь будут востребованы.

Вот с таким, довольно оптимистичным, настроем я приземлилась на стоянке у штаб-квартиры СБ и направила свои стопы к правому крылу этого довольно приметного здания, где располагались аудитории, в которых бывалые профессора силились впихнуть свой опыт в неподатливые студенческие головы. В сотый раз удивившись приятной оранжево-фиолетовой окраске фасада, я проследовала к пропускному пункту, поздоровалась с охранником и начала изнурительный рейд по лабиринту. Порой мне казалось, что все эти бесчисленные коридоры с тупиками понастроили исключительно с целью естественного отбора студентов — неспособные найти дорогу до аудитории тут не нужны. К стыду своему, замечу: первые пару раз я безнадежно заплутала, но, побродив вечерок для изучения местной топографии, подсознанием усвоила всю эту путаницу и больше уже не терялась.

Вот и сейчас я уверенно направилась в сторону нужной аудитории, кивая попадающимся на глаза знакомым. В СБ процент мужчин был подавляющим, а это именно то соотношение сил, к которому я привыкла и поэтому чувствовала себя здесь, как рыба в воде. Некоторые представители противоположного пола неосмотрительно пытались за мной ухаживать, но, на их счастье, впечатления от скоропалительного романа с капитаном пиратского крейсера увядать пока не собирались, и все предложения выпить чашечку секса я вежливо отклоняла. Боюсь, вскоре на какое-нибудь придется ответить согласием, дабы не приобрести репутацию леди с нетрадиционной ориентацией. Да, знаю, на многих планетах однополые браки стали нормой, но Рэнд в данном вопросе отнюдь не столь продвинут, гомосексуализм у нас до сих пор считается отклонением, а я не то чтобы привыкла следовать общепринятым нормам поведения, скорее наоборот, но все же секс — не та область, в которой мне хотелось бы прослыть оригинальной…

Максимально настроенная на учебу, я достигла аудитории, где профессор немедленно порадовал меня известием о том, что со мной желает поговорить начальство. Пришлось развернуться и отправиться в обратный путь, испытывая совершенно детскую радость при мысли о законно прогулянной лекции.

Ожидалась очередная тягомотина — последние достижения криптографии, заключавшиеся в куче жутких формул, неизменно нагонявших на меня сон. Опасения вызывал лишь вопрос: зачем это я так срочно понадобилась руководству? Ответ скрывался за тяжелой, обитой кожей дверью, в которую я и постучала.

Переступив порог, я привычно зажмурилась. Если окраска фасада здания всего лишь изумляла, то кабинет Пола Карса потрясал — к причудливому сочетанию оранжевого с фиолетовым был добавлен бледно-салатный, и все же автору этого немыслимого декора я бы немедленно вручила какую-нибудь престижную премию в области дизайна, поскольку помещение, вопреки всем законам изобразительного искусства, смотрелось на редкость гармонично. Цвета не конфликтовали, они словно перетекали друг в друга, создавая странное ощущение спокойствия, стоило лишь пережить первый всплеск паники.

Посреди этого буйства красок восседал мой шеф в повседневном белоснежном костюме. Из-под седеющих волос задорно глядели болотно-зеленые глаза, и я в который уж раз поразилась силе, исходящей от столь тщедушного и невзрачного на вид человека. За время нашего знакомства я неоднократно имела возможность убедиться в том, что считать Пола Карса вышедшим в тираж контрразведчиком, годным лишь на воспитание подрастающего поколения, — опаснейшее заблуждение. Скорость его реакции на порядок превосходила лучшие достижения большинства студентов, и даже самые опытные оперативники, выйдя во время показательных боев против сэра Карса, неизменно с грохотом приземлялись на ковер.

Предстать пред грозные очи начальства студенты боялись настолько, что, как правило, вели себя образцово-показательно, а когда буйный нрав все же оказывался сильнее благоприобретенного здравого смысла, провинившиеся дрожали, словно осиновые листья, и на негнущихся ногах вползали в кабинет. Меня такая реакция каждый раз удивляла безмерно, поскольку наказания всегда были объективно справедливы и ни одного провинившегося до сих пор не отчислили. Выговоры — да, получали. Но не больше.

К счастью, я за собой никаких запрещенных уставом проделок припомнить не могла, поэтому, глядя прямо на начальственную макушку, смело возвестила о своем появлении:

— Добрый день!

Сэр Карс поднял голову от бумаг и мигнул с озадаченным видом, словно, обнаружив мое присутствие, никак не мог понять, кто я такая и какого дьявола здесь оказалась. Наконец его лицо приобрело осмысленное выражение и даже озарилось неким подобием улыбки.

— А, Нэтта, здравствуй. Проходи, располагайся. Я привычно выбрала рыжее кресло, чтобы максимально слиться с окружающей обстановкой.

— Чай, кофе? — проявил чудеса вежливости начальник.

— Чай, пожалуйста. С молоком и без сахара.

— Фигуру блюдешь? Смотри, снесет порывом ветра.

Я усмехнулась.

— У нас ветров не бывает.

— Так то у нас, — прервавшись на полуслове, сэр Карс резко сменил тему беседы: — Как Андрэ? На пенсию не собирается?

— Нет, — изумилась я. — А зачем?

— Внуков растить, конечно. Хотя от тебя их вряд ли дождешься…

— Это точно. — Я кивнула, судорожно пытаясь понять, чего ради затеян весь этот светский, ни к чему не обязывающий разговор.

— А у ваших зверюшек все в порядке? — продолжал наступать в том же направлении шеф.

— Спасибо, да. Тоша подрос на полметра, а Курт потолстел на три килограмма.

— Это хорошо. — Сэр Карс замялся, видимо не зная, как перейти к сути, а я, понятия не имея о цели своего визита, помочь ему ничем не могла. Пришлось молча ждать. — Нэтта, как ты относишься к поездке на Новую Калифорнию?

Интересно, это риторический вопрос? Похоже, риторический, поскольку не успела я ответить, как шеф пояснил:

— Дело в том, что у нас возникла необходимость разыскать и доставить на Рэнд одну вещь, а, по косвенным данным, она вполне может находиться на Новой Калифорнии.

— Что за вещь?

Проигнорировав вопрос, шеф сообщил:

— Я некоторое время размышлял и пришел к выводу, что ты для этого задания подходишь идеально. Соответственно, если ты справишься, то стажировку можно будет считать законченной, и мы переведем тебя в штат постоянных сотрудников. Ну как, согласна?

Хм, пряник впечатляющий. Продолжим поиски кнута.

— Сэр, нельзя ли все же узнать, что мне предстоит найти?

Начальник поморщился и протянул мне фотографию со словами:

— Вот это.

Я взглянула и чуть не упала с кресла — с фотографии на меня взирал молодой денебианский бульдог. Эта порода получилась без каких-либо дополнительных усилий из бульдога английского после трехсот лет проживания в прекрасном климате Денеба IV. То есть, не сильно отличаясь от прародителя размерами (больше всего раза в полтора), денебианцы значительно мощнее, с абсолютно водонепроницаемой (и ветронепродуваемой) шерстью устойчивого серого цвета.

— Это кто? — заплетающимся языком поинтересовалась я.

С немного виноватым видом шеф пожал плечами.

— То, что ты должна будешь разыскать на Новой Калифорнии и всеми правдами-неправдами доставить сюда.

— Но как я отыщу на целой планете одну маленькую собачку?

— Ну, во-первых, таких собак там не очень много, это далеко не самая распространенная порода, а во-вторых, правда, по непроверенным данным, искать ее следует в питомнике киностудии. Впрочем, во всем этом есть для тебя и положительный момент — когда ты раздобудешь девочку, особых проблем с ней не будет. Хотя ей всего семь месяцев, она прекрасно выдрессирована и обладает замечательным характером.

— А какие-нибудь особые приметы у этой… хм… девочки есть? Или предполагается сличать оригинал с фотографией?

— Опять же, по непроверенным… — начал было шеф, но сам себя оборвал и буркнул: — Ей недавно сделали операцию, после которой за правый ухом должен остаться небольшой шрам.

Так… Неплохо бы кое-что уточнить.

— Сэр, я так понимаю, выбора у меня особого нет?

— Ну почему? Конечно есть, только, повторяю, ты идеально подходишь для этого задания.

— Можно подробнее?

— Разумеется. Для начала, ты любишь животных, а это немаловажно. Кроме того, знание большого количества языков тоже не повредит.

— Сэр, сотрудников СБ с такими характеристиками более чем достаточно, — резонно заметила я. — Должна быть еще какая-то причина.

— Твоя проницательность начинает меня утомлять, — обреченно заметил начальник. — Да, есть еще одна причина. Главная. Новая Калифорния целиком и полностью находится под контролем киношного концерна, владельцем которого является некий Рене Гальего. Это имя тебе знакомо?

— Угу, — кивнула я, — один из одиннадцати известных Галактике инопланетян. В прошлом Роджер Грейвз, чемпион всего, чего только можно, по боксу.

— Вот-вот, в точку. Не в смысле бокса, а в смысле, что Гальего — керторианец. Из всей нашей организации именно тебе удалось завязать с ними наиболее близкое знакомство. К сожалению, наш Президент сотрудником СБ не является… А тебе эти контакты авось пригодятся.

Авось, значит. Мысленно вздохнув, я спросила:

— Когда прикажете отправляться? Сэр Карс просиял:

— Согласна? Замечательно. Лайнер на Новую Калифорнию отбывает через два дня, тебе уже заказана каюта.

— Выходит, вы заранее знали, что я соглашусь? — опешила я.

— Нет. Но не ты, так кто-то другой все равно бы полетел.

— Ясно. — Остался последний вопрос: — Сэр, а будет ли мне позволено узнать, для чего понадобилась эта собачка?

Ни на секунду не задумавшись, шеф ответил:

— Считай, что я решил завести себе домашнего любимца.

В этот момент я была наиболее близка к тому, чтобы запустить в начальника молочником, но чудом удержалась и, лучезарно улыбнувшись, пообещала:

— Раз так, не беспокойтесь. Доставлю в лучшем виде.

— Надеюсь. Иди, готовься к отлету. Удачи.

— Спасибо. — Я вымелась из кабинета, кипя, как чайник.

Я многое могу спокойно вытерпеть, но когда из меня делают дуру набитую, это не лезет ни в какие ворота. Сами посудите, заведующий отделом обучения контрразведки Рэнда отправляет свою подопечную найти и доставить ему совершенно конкретную псину исключительно для того, чтобы иметь возможность самолично кормить и выгуливать ее, и обещает за это принять на службу. Да стажера, поверившего в такой бред, стоит гнать поганой метлой, а не работу предлагать!

Стоп! Ну что я так разъярилась? Скорее всего, шеф не ставил целью убедить меня в правдивости предложенной байки, и даже больше — специально сделал ее столь нелепой, предоставив мне самой докапываться до сути задания. Успокаивало одно — на жизненно важную для Рэнда операцию зеленого новобранца не пошлют, следовательно, те глупости, что я наделаю, особого вреда не принесут, а значит, можно портачить в свое удовольствие. Так себе утешение.

Решив, что на ближайшее время от посещения лекций меня освободили, я с чистой совестью отправилась в служебную библиотеку, дабы разжиться полезной информацией относительно денебианских бульдогов и Новой Калифорнии. Последним заведением подобного рода, которое я удостоила своим посещением, была библиотека в замке пиратского адмирала, и хотя надежда вновь увидеть резьбу по ценным породам дерева, бильярдный стол, камин и ковры явно относилась к разряду утопических, но чисто подсознательно я ожидала более-менее сходной атмосферы.

Действительность, как всегда, не пожелала считаться с моими чаяниями — библиотека Службы Безопасности Рэнда представляла собой довольно большое и абсолютно утилитарное помещение: зеленоватые стены, длинные ряды столов с водруженными на них компьютерами и стоящий отдельно центральный информационный комплекс. В дальней стене виднелась дверь, ведущая, как выяснилось, в хранилище информации, не признанной достойной занесения в общую базу. (Ну, например, там обосновался сборник детских стихов одного из бывших студентов. Как гордо пояснил мне служащий, у них ничего не пропадает, места в хранилище хватит еще лет на двести, даже если все жители Рэнда организованно займутся графоманством.) Я внимательно выслушала библиотекаря, поблагодарила за обстоятельные разъяснения и, предварительно удостоверившись в том, что история Новой Калифорнии признана более полезной, чем бездарное виршеплетство какого-то двоечника, направилась к одному из свободных компьютеров. Интересующая меня информация оказалась еще и вполне доступна — особенно если сравнить с адресом домашней мультилинии крупнейшего веганского банкира и по совместительству инопланетянина Реналдо Креона, а в свое время мне и это удалось выяснить…

Краткое резюме прочитанного мной вороха статей из различных источников выглядело так.

Новая Калифорния являет собой небольшую планету в системе, расположенной на отшибе галактической сети и связанной с ней единственным n-в-тоннелем. Флора и фауна богатые, но начисто лишены признаков разума, климат мягкий благодаря бескрайним хвойным лесам и бесчисленным озерам, воздух чист и приятен. Оздоровительный курорт, да и только.

Открыли это прелестное местечко сравнительно недавно, шестьдесят лет назад, и первые пять лет планета со скучным названием Спика III продолжала двигаться по своей орбите, ни у кого не вызывая особого интереса. Затем первый, последний и абсолютный чемпион Галактики по боксу Роджер Грейвз, он же керторианец, известный среди людей как Рене Гальего, бросил свое основное и весьма доходное занятие (битье чужих физиономий) и вместе с любимым управляющим удалился на практически приобретенную в собственность планетку. Нет, об этом прямо нигде написано не было, но, сопоставив известные факты и информацию, оставленную между строк, вывод напрашивался однозначный.

Дальнейшая история планеты скучна до неприличия. Заполучив себе такую миленькую игрушку космического масштаба, Рене и его менеджер переименовали Спику III в более звучную Новую Калифорнию, построили космопорт, понавтыкали небоскребов и основали в дебрях хвойных лесов киноконцерн «Новый Голливуд», который с каждым годом становился все известнее, влиятельнее и богаче. Этот шаг практически сразу привлек на планету целые толпы людей, молодых и не очень, желающих оказаться первыми актерами в новой студии. Некоторым это удалось, остальные заселили небоскребы и принялись рожать детей, печь хлеб и вышивать крестиком. Несмотря на полностью развязанные руки, Рене Гальего развел на планете демократию с более чем мягкими законами и сделал все, чтобы привлечь эмигрантов.

В общем, Новая Калифорния производила впечатление небольшой провинциально-пасторальной планетки, полностью отданной во владение концерна «Новый Голливуд». И в этом кинораю мне предлагалось отыскать собачку. Одну, хм… единственную. Красота.

Покопавшись еще немного, я скинула в личный архив, предназначенный для записи на диск, карту столицы планеты Нью-Фриско, а заодно и информацию о руководстве концерна. Закончив таким образом с первой частью, я перешла к изучению проблем разведения денебианских бульдогов на Рэнде. Меня не оставляла уверенность в том, что этого зверя не так давно отсюда украли, иначе чем еще объяснить жгучее желание шефа получить в свое распоряжение именно эту псину? Ведь как поступает нормальный человек, решив завести питомца? Правильно, покупает трехмесячного… Нет, зверюга, умильно смотревшая на меня с фотографии, явно представляла собой ценность для нашей контрразведки. Причем наиболее реальным представлялся вариант, что именно из СБ ее и сперли, а вот кто и зачем — непонятно абсолютно. Ладно, разберемся сначала с гипотезой, что собачка местная.

Эта задача решалась гораздо проще, нежели казалось на первый взгляд, поскольку иметь на Рэнде даже дешевую собаку мог себе позволить только человек с достатком выше среднего, а суммы, необходимой для покупки денебианского бульдога, вполне хватило бы на приобретение подержанного флаера «торнадо».

Быстрый просмотр таможенного архива показал, что за последние восемь месяцев с Рэнда было вывезено только два денебианских бульдога, но оба полугодовалые и мужского пола. Значит, моя девочка покинула планету нелегально и следовало для начала поискать ее прежних владельцев. Воздав хвалу закону об обязательной регистрации любой живности, прибывшей на Рэнд или родившейся здесь, я в очередной раз прошерстила базу и с удовлетворением уставилась на список из тридцати животных благородных денебианских кровей разного пола и возраста, десять из которых к тому же жили в одном питомнике, в пригороде столицы. После того как и этот результат кропотливого труда также оказался в архиве, я направилась к служащему и попросила переписать информацию. Через три минуты диск с данными покоился в моей сумочке, и, не имея повода задерживаться в библиотеке, я отправилась домой, к пульту видеосвязи.

В коттедже меня встретили Курт, настойчиво требующий немедленной прогулки, и скучающий Урс, которому до возвращения на любимую орбитальную станцию, где он занимался тщательным досмотром кораблей, оставалось еще четыре дня.

Подхватив двух представителей мужского пола, я выпорхнула на улицу и ехидно спросила лучшего друга:

— И как тебе перспектива встретить Новый год на рабочем месте?

Вопреки ожиданиям он не поморщился, а, наоборот, с восторженным энтузиазмом принялся рассказывать:

— Класс! Представляешь, мне наконец-то удастся избежать компании мамочки и телевизора. Мы с ребятами придумали меню, культурную программу, будет здорово.

— Не волнуйся, — утешила я Урса, — твоя мамочка найдет способ к вам присоединиться.

— Чур тебя, чур. — Урс аж побледнел от страха. — Кстати, а ты не хочешь к нам?

— Ой, — настала моя очередь испугаться.

— Что такое?

— Как-то я раньше об этом не подумала… Угадай, где я буду в новогоднюю ночь?

— Заранее сдаюсь, — хмыкнул бывший любимый напарник. — От тебя всего можно ожидать.

— Вот-вот. На борту лайнера, летящего к Новой Калифорнии.

— Ух ты! В кино решила сняться?

Урс слышал про «Новый Голливуд»? Надо же, какой образованный. Свистом подозвав Курта, я повернула в сторону дома и загадочно сообщила:

— Нет, отправляюсь на задание, — но не выдержала тона и похвасталась: — Обещали на этом закончить стажировку.

— Здорово… — протянул Урс без всякого налета зависти.

Работа в контрразведке никогда его не привлекала, он уже занимался тем, о чем мечтал все годы, сидя за партой.

— Ужинать будешь? — спросила я, заранее зная ответ.

Возмущенно фыркнув, незваный гость бодро направился к холодильнику, я же, вполглаза наблюдая за извлекаемым оттуда ассортиментом, задумалась о ближайшем будущем.

Интересно, сэр Карс вообще помнит, что сегодня 27 декабря и своим завершающим стажировку суперзаданием он, в сущности, лишает меня Нового года, единственного праздника, который я по-настоящему любила? На Рэнде мы давно перестали праздновать какое-либо Рождество и со всем пылом отдаемся ночи с 31 декабря на 1 января. А разве можно нормально отметить Новый год на космическом лайнере, в компании совершенно незнакомых и столь же невезучих, как я, людей?

В результате таких малоприятных размышлений мое настроение решило, что пора начать катастрофически падать, но тут в процесс вмешался Урс, за долгие годы повидавший несчетное количество подобных уходов в себя с депрессией на выходе. Видимо, приняв за постулат, что на сей раз у меня ничего не выйдет, он подкрался сзади, схватил меня в охапку и принялся кружить по кухне, виртуозно огибая мебель и присоединившегося к танцам Курта. При этом он щекотал мне ребра и мурлыкал под нос что-то вроде: «Я тучка, тучка, тучка». Выглядело это ужасно глупо, но цели своей он достиг — хандрить я оказалась не в состоянии и, к вящему Урсову удовольствию, занялась главной, по мнению многих, женской обязанностью, а именно — приготовлением сытного ужина для голодного представителя лучшей половины человечества.

Слопав все предложенные яства, благодушный и умиротворенный Урс попытался продолжить светскую беседу, но мне удалось более-менее дипломатично довести до его сведения тот факт, что у некоторых — в отличие от тех, кто еще четыре дня пребывает в заслуженном отпуске, — есть определенное количество проблем, настоятельно требующих решения. Причем чем скорее, тем лучше. Вникнув в суть моих туманных высказываний, друг детства тактично удалился, клятвенно пообещав на прощанье, что уж завтра вечером я от него не отделаюсь и отлет на задание будет отмечен с помпой и пышностью, достойными моей скромной персоны. Заверив Урса в том, что полностью принимаю предложенную программу действий, я облегченно выдохнула и закрыла за ним дверь.

Едва я остался в одиночестве, на меня нахлынуло ощущение пустоты, неизменно сопровождающее каждый уход этого безнадежного оптимиста, но весело прыгавший Курт мгновенно развеял подкравшуюся меланхолию, рьяно облизав мой нос.

— Ну что, псинка, пойдем искать хозяина твоего пропавшего сородича? — Я потрепала щенка по загривку, и мы направились к пульту видеосвязи.

Следующие три часа я прилежно обзванивала всех хозяев зарегистрированных на Рэнде бульдогов, ведя с ними беседу примерно следующего содержания:

— Добрый вечер.

— Добрый.

— Я корреспондент газеты «Частная жизнь», мы готовим статью о денебианских бульдогах и их хозяевах. По имеющимся у нас сведениям, вы являетесь счастливым владельцем этого прекрасного животного.

На этом месте лица абсолютно всех моих собеседников расплывались в гордой улыбке.

— Да, у нас есть очень породистый денебианский бульдог, — неизменно слышала я в ответ.

— Замечательно. Простите, а нельзя ли на него взглянуть?

Тут следовала пауза различной протяженности, сопровождаемая пыхтеньем и звуками борьбы, после чего мне-таки демонстрировали очередного представителя породы, а я могла таким образом убедиться, что животина по-прежнему радует хозяев своим присутствием.

Завидев собачку, я всячески выражала свое восхищение и просила рассказать о ней поподробнее. Через три часа я назубок знала историю породы, имена родоначальников, особенности кормления и режим прогулок. Помимо этого, каждый владелец считал своим долгом сообщить, что интеллект этих собак намного превосходит степень разумности представителей прочих пород, что доказано проводившимися исследованиями, и самые прогрессивные и богатые организации уже вовсю начинают использовать денебианских бульдогов вместо привычных немецких овчарок. Выслушав очередную оду, я вежливо благодарила распалившегося владельца и прощалась.

После очередного звонка я спустилась на кухню — выпить чашечку какао и собраться с силами перед разговором с владелицей единственного на Рэнде питомника, где разводили этих сверхумных и, безусловно, талантливейших во всех отношениях собак.

Беседа, к счастью, оказалась недолгой. Ирма, так звали заводчицу, любезно пригласила меня приехать на следующий день в ее питомник и обсудить этих чудо-псов более предметно. Засим мы любезно распрощались, и я вновь отправилась гулять с аляскинским троглодитом, поскольку дедулю можно было ждать до второго пришествия: если уж он забрел в боксерский центр имени пресловутого Роджера Грейвза, то, пока все не разойдутся, его оттуда даже тягачом извлечь не представлялось никакой возможности.

Выполнив ежевечернюю повинность, я вернулась на кухню и с толком провела пару часов — иногда, знаете ли, полезно посмотреть новости, особенно в сочетании с поеданием разных вкусностей, пусть даже и в компании собаки и питона, настойчиво требующих своей доли. Пару раз зевнув, я решила, что приемлемое для сна время уже наступило, и с чистой совестью отправилась на боковую, не забыв пристроить у дедушкиной кровати обезболивающее и минералку, чтобы скрасить пожилому человеку утро после потребления накануне вечером немереного количества пива.

На следующий день, ровно в двенадцать часов, я стояла посреди зеленой лужайки в столичном пригороде, окруженная стаей резвящихся денебианских бульдогов, и судорожно пыталась их пересчитать. Попытки после десятой я начала получать одно и то же число: десять больших и четыре маленьких.

— Ирма, а сколько месяцев щенкам?

Хозяйка этого великолепия, довольно молодая женщина крепкого телосложения, любовно глянула на своих питомцев и сообщила:

— Двоим пара месяцев, еще двоим четыре. Я изумилась.

— А выглядят старше. Простите, еще вопрос. Какова обычно численность помета?

— Один — два щенка, не больше. Элитные животные никогда не рожают выводки.

— Ирма, у вас не было щенков месяцев семь назад? — перешла я к главному вопросу.

— Это в мае? Да, были.

— И кому вы их продали?

Озадаченно взглянув на меня, собеседница проявила бдительность:

— А почему вас это интересует?

Хм… хороший вопрос. Ну и как будем выкручиваться?

— Дело в том, что мне хотелось бы поговорить с владельцем животного примерно такого возраста, когда щенячий задор и шкодливость идут на убыль и собака начинает взрослеть.

Хозяйка просветлела.

— Ясненько. Вы только учтите, что в отличие от других пород семимесячные денебианские бульдоги вполне сформировавшиеся личности, прошедшие начальный курс дрессировки.

Вытащив из объемистого кармана записную книжку, Ирма порылась в ней и продиктовала мне имена интересующих меня владельцев. С одним из них я имела честь разговаривать вчера, о другой же и слыхом не слыхивала. Что ж, похоже, здесь я выяснила все, что могла. Из всех зарегистрированных на планете собак я не видела только одну, и фамилия ее новой хозяйки не встречалась ни в одном из составленных мною списков. Приняв это к сведению, я поблагодарила хозяйку и направилась в сторону своего дома.

Прибыв в родные пенаты, я тут же услышала зов предка, доносившийся с кухни, где меня ждал свежесваренный борщ. Дедуля в последнее время отдавал предпочтение славянской кухне, и я, если честно, каждый раз вздыхала с облегчением, поскольку до этого меня регулярно потчевали различными блюдами мексиканского происхождения, сдобренными неадекватным количеством красного перца. Слопав пару тарелок и выдав полный отчет о последних событиях и планах на будущее, я была милостиво отпущена собирать вещи для предстоящего путешествия в королевство киногрез. В процессе упаковки сумки я всерьез задумалась, а не захватить ли, согласно доброй традиции, в полет Тошу, но здравый смысл пересилил, и питон был с миром отпущен на кухню, к оладьям.

Домашнюю идиллию нарушил приход Урса, о чем благодаря замечательным голосовым связкам друга детства стало тут же известно каждому обитателю коттеджа. Ворвавшись в мою опочивальню, этот ярчайший представитель природных катаклизмов быстренько закончил сборы, кое-как покидав еще неупакованные вещи в дорожную сумку, и, несмотря на жалобные писки, поволок мою светлость в мир, точнее в «Альфу».

О Боже, опять придется пить…

 

Глава 2

— Точно не забудешь?

— Точно. — Обещаешь? 

— Да обещаю я, обещаю, — скривился Урс.

— Смотри у меня. Значит так, нужно найти эту женщину и выяснить, на месте ли ее щенок денебианского бульдога. Причем все сделать необходимо крайне тактично, чтобы не заронить и тени подозрения. Понятно?

— Нэтта, ты мне уже третий раз объясняешь! В третий раз и отвечаю — понятно. А теперь: еще одно слово про собак или их хозяек, и ближайший стул придет в соприкосновение с какой-нибудь частью твоего очаровательного тела. Понятно?

Ух, ехидна.

— Да, сэр, — пискнула я, после чего, дружно рассмеявшись, мы отправились в бар выпить по чашечке кофе.

Эта трогательная беседа имела место в космопорту Рэнда, где я дожидалась отправки катера на орбиту, а Урсик исполнял обязанности провожающего. Недовольства данным обстоятельством ни в его взгляде, ни в поведении замечено не было.

Поскольку я ужасно не люблю опаздывать и нервничать, на место мы прибыли, имея неплохой временной запас на приятное ничегонеделание, сочетаемое с распитием безалкогольных напитков. Говорить о деле мне запретили под угрозой удара предметом меблировки, так что пришлось трепаться о разных пустяках, и основной темой служила работа моего бывшего напарника — вот уже три месяца он был полноправным сотрудником таможенной службы Рэнда, о чем мог вещать часами, светясь при этом от счастья. Но любое терпение имеет свои пределы, и я не выдержала:

— Значит, договорились? По прибытии на Новую Калифорнию я обустраиваюсь в отеле, сообщаю свои координаты, а ты шлешь отчет о судьбе собачки.

— Нэтта! — Голос Урса звучал достаточно угрожающе, и я поспешила заткнуться.

— Все, молчу. Буквально как рыба об лед.

— Хорошо бы, но верится с трудом. Ты улетишь когда-нибудь?

Я обиженно нахмурилась.

— А что, мое общество тебе уже надоело? Друг детства ухмыльнулся и заключил меня в поистине медвежьи объятия.

— На комплименты нарываешься? Ведь знаешь же, что ты не можешь мне надоесть. Вот убить — это да, иногда хочется.

— Что ж не убьешь? — подначила я.

— Скучно без тебя будет, а я скуку не люблю. В этот душещипательный момент приятный женский голос объявил:

— Начата посадка на рейс С-56. Пассажиров просят занять свои места.

— Это твой?

Выудив из сумки билет, я подтвердила:

— Угу, мой.

— Тогда вперед. Вставай давай.

Типичное вежливое обращение с леди. Назло, что ли, сидеть остаться? Тут я не сдержалась и фыркнула.

— Что хрюкаешь? — подозрительно поинтересовался Урс.

— Да вспомнила, как в «Альфе» после такой твоей фразочки я отказалась покидать нагретое местечко и попыталась устроить сидячую забастовку, а ты, поганец, ни на секунду не растерявшись, водрузил меня на плечо и вынес на улицу.

— Это ты к чему? Хочешь повторения?

— Боже упаси… — Я поспешно встала, и мы, довольные жизнью вообще и наличием в ней друг друга в частности, направились к терминалу.

Мне уже неоднократно случалось летать на орбиту Рэнда и обратно, но зрелище планеты с высоты, так сказать, птичьего полета мне не надоедало никогда. Если еще вспомнить о том, что облачный слой у родной планеты в силу известных природных особенностей напрочь отсутствовал, становится понятно, почему я в очередной раз с комфортом расположилась у иллюминатора и устремила свой взор на открывшийся вид.

В глаза сразу бросалось одно отличие нашей любимой старой железки от всех естественных планет — полное отсутствие рек. И все же водоемов на Рэнде хватало — у нас имелось с десяток крупных водохранилищ и несчетное количество бассейнов всех форм и размеров. Насколько я могла понять, такое расточительное отношение к драгоценной влаге призвано было предотвратить у местных жителей гидрофобию.

А то неудобно могло получиться. Прилетает, скажем, видный политический или финансовый деятель Рэнда на Аркадию, отпуск у человека, а на следующий день во всех газетах появляется его фотография — страдалец замер от ужаса при одном взгляде на бескрайний океан. Чтобы не допустить такого безобразия, по всей планете работают школы плавания, и, как ни парадоксально, после футбола это второй по популярности вид спорта.

Однако водная стихия дедулю не привлекала, и мне в детстве досталась секция бокса — кубками и медалями заняты два шкафа в дедушкином кабинете. Ради справедливости стоит заметить, что все же плаваю я, как тюлень, но это результат врожденной любви к непослушанию. В водохранилищах запрещено купаться? Значит, будем купаться только в водохранилищах. Со мной всегда так, и иногда эта прелестнейшая черта характера становится источником неприятностей. Вот как сейчас, например. Ведь написано же — к иллюминаторам не прислоняться. Я не последовала мудрому совету и теперь сижу, недовольно потирая нос, который весьма ощутимо ушибла, когда катер провалился в воздушную яму.

Второе бросающееся в глаза отличие Рэнда от большинства планет (исключая Денеб и ему подобные) — полное отсутствие деревень. Все население обитает исключительно в городах, не отличающихся разнообразием архитектурных стилей — сплошь небоскребы, и лишь немногим избранным оказалась доступна роскошь отдельного жилья: на окраине столицы раскинулся сравнительно небольшой коттеджный поселок, где находилось и наше с дедушкой в меру скромное жилище. Вне городской черты располагалась лишь резиденция Президента Дина Таллисто да фермы, более напоминающие гигантские заводы. На них разводили домашний скот и выращивали овощи и фрукты, благодаря чему каждый Новый год дедуля готовил гуся с яблоками.

— Тьфу ты черт, — вслух выругалась я, в очередной раз вспомнив, где мне предстоит поднять традиционный бокал шампанского через два дня.

Несколько пассажиров удивленно оглянулись, не понимая, чем вызвано столь бурное проявление негативных эмоций, но, убедившись, что я мирно сижу на месте и уточнять ничего не собираюсь, вернулись к своим делам, как-то: разговор с соседом, чтение газет, а то и вовсе крепкий сон…

Я же продолжила созерцание великолепной панорамы. Кстати, о шампанском. Несмотря на то что своих виноградников на Рэнде не было и все вина, как и двести лет назад, оставались привозными, их стоимость нисколько не пугала жителей процветающей планеты, и даже посиделки в «Альфе» не ложились слишком тяжелым бременем на студенческие кредитки.

На этом осмотр родной железки пришлось прервать, поскольку даже мой почти орлиный взор не мог различить более никаких интересных деталей, но я не стала переживать по этому поводу, а с удовольствием откинулась на спинку кресла и принялась терпеливо ждать окончания полета, не отягощая свой мозг какими-либо размышлениями. И серым клеточкам время от времени нужен отдых.

По прибытии на орбитальную станцию меня поджидал сюрприз, причем приятный или нет, за полчаса ожидания посадки определить так и не удалось, и я разумно отложила решение данного вопроса до лучших времен. Дело заключалось в том, что лайнер, на котором мне предстояло лететь, принадлежал Империи Цин и абсолютное большинство пассажиров были ее гражданами.

«Неужели местного рейса не нашлось?» — посетовала я. Интересно, сэр Карс подстроил это специально или мне предлагается поверить в простое стечение обстоятельств? А с другой стороны — ну, не возвращаться же домой из-за подобной ерунды, значит, полетим искать денебианского зверя вместе с толпой всевозможных «сан». Хотя, проведя неделю на яхте Гвен Ци, я ни разу не услышала этого исконно японского обращения, все обходились привычными моему уху «мисс» и «сэр».

Обнаружив, что в желудке появилась опасная для настроения пустота, я решила скоротать время, оставшееся до восхождения на борт, в кафе и к моменту объявления посадки добилась вполне приемлемого внутреннего состояния.

Еще через полчаса я сидела в отведенной мне каюте, ошарашено хлопая глазами. Случайное это совпадение или нет, но меня занесло на один из самых роскошных имперских кораблей, лайнер «Хоккайдо». Об уровне комфорта можно было судить по наличию в углу каюты эконом-класса, например моей, белого концертного рояля. Из чего следовало, что мой гардероб, захваченный в путешествие, вполне соответствовал духу корабля, и я могла одеваться, не боясь показаться слишком эксцентричной. Правда, уж этого я и так никогда в жизни не боялась.

Сменив наряд и взбив прическу, я открыла лежащую на тумбочке брошюру с планом корабля. Размеры поражали воображение — одних корабельных этажей, то есть палуб, насчитывалось двадцать…

Вздохнув, я набралась мужества и отправилась исследовать летучий дворец, куда меня забросила воля начальства. В отличие от каюты с ее роялем коридоры воображение не поражали — белых меховых шкур на полу и янтарных стенных панелей не наблюдалось. Ковровое покрытие мягкого серого цвета скрадывало звуки шагов, а через разумные интервалы на стенах попадались традиционные японские гравюры. Ненадолго останавливаясь возле каждой из них, я все же смогла достичь лифта и переместиться из жилой зоны в ту часть корабля, где располагались ресторан, спортзал, обсерватория, библиотека, салон красоты (о!) и прочие заведения, призванные скрасить досуг скучающих в полете пассажиров. Внимание мое немедленно привлек экран с разнообразной полезной информацией, в частности, там в доступной красочной форме был изображен маршрут данного транспортного средства, и при первом же взгляде на него у меня банально отвисла челюсть. Нет, безусловно, мы не летали ни кругами, ни по спирали. Так, по изумительно ломаной линии, сущие пустяки.

Начав свой путь на Фудзи, лайнер последовательно облетел большинство планет Империи, затем через мусульманскую часть космоса достиг Аркадии, где высадил всех желающих покормить свежей японской кухней местных акулоподобных монстров и там же принял на борт группу загоревших, отдохнувших и уцелевших счастливчиков. (Да, конечно, опасность, исходящую от обитателей водного пространства Аркадии, я преувеличила, но никуда не деться от того факта, что, невзирая на сети, ультразвук и прочие меры безопасности, время от времени заплывший не туда отдыхающий все же становился обедом.) После посещения галактического курорта лайнер повел себя логично и посетил две планеты, обитатели которых составляют большинство туристов Аркадии, — Вегу Прайм и Рэнд. К вящей своей радости, я убедилась — остановок больше не планируется и через неделю мы прибудем в финальную точку столь затейливого маршрута — Новую Калифорнию. Если вдуматься, рейс очень напоминал плановую доставку очередной партии имперских актеров в хвойные кущи «Нового Голливуда», обеспечивая рентабельность мероприятия за счет курортников. Более чем здравый подход.

Закончив изучение зигзагов маршрута, я перевела взгляд на расписание работы ресторана. Выяснилось, что ужин за счет заведения (то есть входящий в стоимость билета) планируется через два часа, в остальное время, дорогие пассажиры, добро пожаловать, но уже с потерями для вашего кошелька. Я, как известно, всегда любила вкусно покушать, однако совсем недавно умяла на орбитальной станции вполне солидный обед, поэтому с легким сердцем развернулась и отправилась опустошать свою кредитку в… салон красоты. В конце концов, я лечу в царство новоголливудских красавиц и просто обязана соответствовать. Это не значит, естественно, немедленную операцию по изменению размера бюста со второго на пятый, но чисто косметические улучшения были сочтены необходимыми.

Результат оказался легко предсказуем — на ужин я безнадежно опоздала, поскольку для начала мной занялся имперский кудесник, который колдовал над моими волосами в течение трех незабываемых часов. Эффект получился сокрушительный: часть моих буйных рыжих прядей приобрела перламутрово-сиреневый цвет, форма стрижки являла собой вершины экстравагантности, и в довершение картины то тут, то там прическа вспыхивала осветленными до сияющей белизны кончиками.

— М-да… — протянула я, в полном обалдении изучая свое отражение в огромном зеркале.

— Нравится? — поинтересовался мастер.

Я с энтузиазмом кивнула, и бесстрастное восточное лицо расплылось в довольной улыбке. Сняв с кредитки гонорар за работу, он передал меня в умелые руки маникюрши, и вскоре мои пальчики украсились длиннющими накладными ногтями, расписанными под звездное небо. Ту же картину повторили и на ногах, но уже не экспериментируя с длиной.

Расплатившись, я попыталась вырваться, но не тут-то было. Еще час в моем… хм… декольте шла кропотливая работа, завершившаяся органично вписавшейся туда змейкой из серебристых и синих хрусталиков. От восторга я потеряла дар речи, а вновь обретя его, горячо уверила творца, что ничего красивей в жизни не видела.

Наконец, во втором часу ночи я, абсолютно преобразившись, покинула гостеприимный салон и вернулась в каюту. Скинув одежду, покрутилась перед зеркалом, любуясь зрелищем, неизменно поднимающим мне настроение, после чего забралась под одеяло и, утешая себя мыслью, что отсутствие ужина полезно для фигуры, заснула.

Разбудило меня недовольное бурчание голодного организма. Мазохизмом я никогда не страдала, поэтому, быстренько приняв вид, достаточно приличный для появления в общественном месте с красными коврами и белыми скатертями, отправилась завтракать. К собственному удивлению, не опоздала, и вежливый метрдотель проводил меня к свободному месту за одним из столиков. Мгновенно слопав первую булочку, я поумерила пыл, с которым набросилась на пищу, и огляделась.

Подтверждая мои предположения, абсолютное большинство вкушающих завтрак оказались выходцами из Империи, лишь четыре стола в ближнем углу зала были заняты будущими кинозвездами европейской наружности, в основном, естественно, молодежью, излучающей красоту и успех. Причем на фоне их причесок, макияжа и внешнего вида в целом я напоминала ученицу средних классов на балу выпускников.

Убедившись, что интересных знакомств тут не заведешь, я покончила с едой и направилась в обсерваторию — понаблюдать за приближающимся n-в-прыжком. Располагалась она, как ни странно, в нетипичном для космических кораблей месте—в самом центре «Хоккайдо». Стены огромного сферического помещения представляли собой сплошной экран, куда проецировалась картона, которую можно было бы наблюдать, находясь в рубке. Иллюзия реальности была полной, а ведь не далее, как четыре месяца назад, я регулярно стояла рядом с капитаном, отделенная от внешнего мира только стеклом, и вот сейчас, находясь в сердце лайнера, особой разницы не заметила.

Посередине сфера была разделена прозрачным полом, по всему пространству которого стояли вращающиеся кресла с откидывающимися спинками и небольшие столики. Отыскав уютное местечко, я расположилась с максимальным комфортом и принялась с интересом оглядываться по сторонам. К счастью, большинство пассажиров за долгую дорогу уже насмотрелись космических панорам, и зал был практически пуст, так что мне был прекрасно виден тоннель, обозначенный на экранах ромбом, и станции, его охраняющие. Меня не беспокоили, и минут двадцать я созерцала окрестности в ожидании прыжка.

Как правило, люди отзываются об ощущениях, возникающих при переходе n-в-тоннеля, крайне отрицательно — их и тошнит, и голова кружится, и в глазах рябит. Мне же прыгать нравится. Может, это вызвано особенностями жизни на искусственной планете, а может, наследственность или просто повезло, но мои ощущения наиболее точно описываются выражением «легкая эйфория» — я где-то там парила, бездумно и безмятежно, получая от этого большое удовольствие. Но все хорошее когда-нибудь кончается, и мы в очередной раз благополучно вынырнули за тысячи световых лет от Рэнда, целые и невредимые. Теперь тоннель и станции оказались точнехонько за моей спиной, так что пришлось развернуть кресло и пялиться через весь зал.

Это занятие мне быстро надоело. Решив пойти в каюту и потратить немного времени на обдумывание плана действий по прибытии на Новую Калифорнию, я поднялась и двинулась в направлении выхода. Естественно, по дороге я продолжала изучать пространство над головой, в результате чего под ноги не смотрела и споткнулась о вольготно вытянутые конечности одного из пассажиров. Перелетев через него, я в панике замахала руками, пытаясь восстановить равновесие, наступила каблучком на ботинок другого любителя звездного неба и завершила свой изящный маневр на его коленях.

Не успела я туда приземлиться, как пострадавший от моей невнимательности вскочил, сбросив меня на жесткий пол, схватился за отдавленную шпилькой ногу и огласил окрестности нецензурной бранью. Проведя на полу добрые две минуты, я пришла к выводу, что помочь мне подняться никто не стремится, проделала это сама, повернулась к ругающемуся на все лады мужчине и самым вежливым тоном начала:

— Простите, сэр, мне так жаль…

— А пошла ты!

От неожиданности я остолбенела, но не отступила.

— Вы же понимаете, я не нарочно…

— Сучка чокнутая. Смотреть надо, куда прешься. А ну, пшла отсюда.

Я развернулась и продолжила путь к выходу, сопровождаемая расчудесным монологом:

— Отрастила грабли, одну другой кривее, и размахивает, деревенщина неотесанная. Быдло позорное…

Покинув вражескую территорию, я обнаружила, что меня вполне ощутимо трясет, и направилась в бар — успокоить расшатанные нервы бокалом пина-колады. Когда порция наполовину уменьшилась, я захотела убедиться в сохранности собственной персоны — так, каблуки вроде в порядке, наложенные вчера ногти целы, и вообще, кроме как морально я не пострадала. Ведь все в жизни бывает впервые, правда? Ну, обхамили меня, не вешаться же из-за этого. Да, я понимаю, ему больно, но я же не специально. Мой оппонент явно не джентльмен, вот Этъен никогда бы так не поступил…

Этьен… Мое сердце абсолютно безответственно замерло, забыв на миг о своих основных обязанностях. Последние пару месяцев я почти не вспоминала о капитане пиратского крейсера, но сейчас обстановка нахально провоцировала появление подобных мыслей, и различные эпизоды нашего общения, включая совместный рейд по джунглям, атаковали мою несчастную голову.

Прикончив между делом выпивку, я констатировала, что нервы практически в норме, а голова вполне соображает, поэтому отправилась в каюту: изучать подробности истории Новой Калифорнии, пытаться уложить в памяти по возможности точный план Нью-Фриско, а заодно детально продумать первые шаги, ведущие к выполнению задания. Этим трем пунктам я посвятила весь оставшийся день, пару раз прервавшись на еду. К моей радости, невоспитанного пассажира среди соседей по столу не было, так что обошлось без хамства и криков. В общем, время ползло спокойно и в меру скучно. Кое-как дотянув до вечера, я с редким удовольствием легла спать, горячо понадеявшись, что мое вредное подсознание не выдаст во сне очередную сценку из гипотетической счастливой совместной жизни Антуанетты д'Эсте и Этьена Парда, поскольку после таких картин покидать царство Морфея не хотелось вовсе, вытряхивать себя из кровати приходилось усилием воли, и все равно я целый день ходила сама не своя.

На сей раз обошлось — открыла глаза я какая-то подозрительно счастливая. Потратив пару минут на попытки вспомнить содержание посетивших меня ночью сновидений, я обнаружила в них себя и Урса лет десять назад, смеющимися и бегающими вокруг наряженной искусственной елки. За этой сценой наблюдал довольный дедушка в костюме Санта-Клауса, с целым мешком подарков в руках.

Мурлыча под нос «Jingle bells», я вылезла из-под одеяла и начала одеваться, предвкушая вечерний банкет и звон бокалов в полночь. Ну что тут поделать, я всегда безумно любила Новый год.

Вечер вечером, но до него еще далеко, последний день 2493 года стоило бы провести с чувством, толком, расстановкой, и начать следовало с главного утреннего действа любого разумного человека — с завтрака. И посему я мельком глянула на себя в зеркало, наградила собственный внешний вид жирным плюсом и направила свои стопы туда, где меня должны кормить.

После того как бренное тело получило достаточное количество калорий для поддержания жизненного тонуса, я оттранспортировала его в сауну. Все тридцать первые декабря, которые я помню, имели такой пункт программы, как глобальная помывка, основным лейтмотивом которой было: «Новый год нужно встретить чистым», так что поход в баню давно превратился в традицию, нарушать которую у меня не было не малейшего желания.

Хорошенько пропотев, вдоволь наплескавшись и со всем пылом поорудовав мочалкой, я покинула гостеприимное заведение и направилась в уже знакомый салон красоты, где пару часов провела, валяясь с масками на лице и на волосах. Затем мастера, подправив стрижку и маникюр, отпустили меня на обед, безапелляционно велев явиться после, чтобы буквально двумя — тремя штрихами довести мой внешний вид до совершенства. Что характерно, обещание они сдержали, правда, штрихи наносились минимум часа полтора, но зато я едва узнала себя в зеркале, когда мне-таки позволили в него взглянуть. Волосы расположились в затейливом беспорядке, по всей голове время от времени вспыхивали серебристые кончики в тон губной помаде и теням на веках. Нос стал тоньше, глаза больше и вроде бы даже синее, хотя это очень странно, ибо цвет глаз всегда являлся моей тайной гордостью. Короче, в зеркале отражалась явно не я, но тамошняя особа была сногсшибательно красива. Выразив искреннее восхищение работниками салона, я заодно рассталась с большей частью сбережений на кредитке и отправилась в каюту определяться с нарядом.

После долгих раздумий, при помощи чего можно сложить мужчин крейсера штабелями, я нацепила нижнее белье, состоящее из весьма затейливо соединенных между собой серебристых звездочек, сверху же надела полупрозрачное, переливающееся черное платье, закрывающее (для виду) меня от шеи до пяток. Остановив свой выбор на серебряных босоножках, я в тысячный раз оглядела себя в зеркале и наконец появилась в банкетном зале всего с часовым опозданием. Метрдотель, отнюдь не ослепший от такого великолепия, проводил меня к столику, передав с рук на руки официанту. По дороге я убедилась, что на праздник не явилась еще добрая половина пассажирок, видимо, тоже занятых приведением себя в состояние, способное довести окружающих мужчин до нервного срыва.

От нечего делать я принялась изучать произошедшие в зале изменения, и первое, что обнаружила, — это елку. Настоящую живую елку, увешанную шариками и гирляндами. Интересно, где они ее раздобыли? Скорее всего, заблаговременно прикупили еще на Фудзи. Единственным праздником на родном Рэнде, где я видела живую ель, был новогодний президентский прием. Простые же граждане планеты, даже если и могли себе позволить это совсем не дешевое удовольствие, растительность предпочитали не губить и приобретали в магазинах искусственные деревья. Год назад дедуля, правда, купил живую елочку, но мы посадили ее перед домом, и я с нетерпением ждала момента, когда этот символ Нового года вырастет настолько, что его можно будет украсить игрушками…

Повернувшись в другую сторону, я обнаружила там импровизированную сцену, куда как раз взобрался капитан корабля. Основной идеей произнесенной им речи было: я рад вас всех видеть, вечер открыт, развлекайтесь, танцуйте. Кинув этот пламенный призыв, капитан подал собравшимся пример, подхватив из-за столика скучающую даму средних лет и лихо закружив ее по залу. Танцующих пар быстро прибавлялось, и через непродолжительное время я присоединилась к их числу, ведомая членом экипажа по имени Ойхо. Танцором он оказался великолепным, и я получала истинное удовольствие от подобного времяпрепровождения.

После пяти танцев подряд он утянул меня за столик экипажа, где в отличие от моего протекала оживленная беседа. Непринужденно к ней присоединившись, я ввергла Ойхо в легкий шок, ибо до этого момента наше общение происходило на ломаном английском. Я вкратце изложила историю своих отношений с японским, после чего мы некоторое время самозабвенно болтали, перемежая легкий, ни к чему не обязывающий разговор танцами. Я отдыхала, наслаждаясь прекрасным вечером, кокетничала и строила глазки.

Таким вот образом собравшаяся разношерстная компания развлекалась почти до полуночи, но за пять минут до наступления Нового года все чинно расселись по местам, поскольку капитан вновь поднялся на сцену теперь уже с бокалом шампанского в руках и как старший по званию приступил к поздравлению собравшихся. Согласно традиции без семи секунд полночь он умолк, задумавшись, как, наверное, и все, о трех желаниях, исполнение которых возлагалось на высшие силы в грядущем году. Я, собственно, тоже занялась именно этим.

Первое, не меняющееся уже много лет, желание загадалось легко: «Чтобы дедушка прожил в добром здравии еще долго-долго!»

Второе, идиотское: «Быстро найти этого несчастного щенка и вернуть его на Рэнд».

С третьим возникла заминка, но затем оно появилось с быстротой молнии, я себя даже одернуть не успела: «Хочу снова увидеть Этье…»

Тут раздался звон колокольчиков, возвестивший о переходе в новый календарный год, собравшиеся радостно завопили и принялись вовсю звенеть хрустальными бокалами, чокаясь со всеми, до кого могли дотянуться. Я машинально выполняла те же действия, ругаясь на свое не в меру расшалившееся и выкинувшее со мной такую недобрую шутку подсознание. Дело осложнялось тем, что до сих пор подавляющее большинство загаданных мной в последние секунды года желаний имели свойство сбываться. Исключение составляла идея получить работу на Главном таможенном терминале Рэнда, но от нее я, в сущности, отказалась совершенно самостоятельно, предпочтя сомнительное удовольствие стажировки в контрразведке. Соответственно, были все основания ожидать, что и к последней заявленной цели мое подсознание двинется, сметая все преграды на своем пути, и непременно добьется успеха…

Невеселые мысли прервал Ойхо, вновь пригласивший меня танцевать, мы выскочили на танцпол и уже не думали ни о чем. Когда же затих последний аккорд, я повернулась к партнеру, готовясь отпустить благодарное замечание, но тут из-за моей спины донеслось:

— О, а вот и мисс Грабли. Кружишься, шваль?

Чтобы идентифицировать грубияна, даже смотреть на него не понадобилось — голос, поносивший меня в обсервационном зале, прочно врезался в память.

Ойхо заслонил меня и с забавным акцентом произнес:

— Сэр, я настоятельно требую прекратить такое поведение, — и предложил мне руку. — Прошу вас, Антуанетта.

Я взяла его под локоть, и мы двинулись к столику, но тут раздался громкий треск разрываемой материи, и большая часть моего платья оказалась на полу, прижатая мужским ботинком, а взору окружающих открылись очаровательные ножки в черных чулках.

Наступившую было тишину разрезал злорадный хохот. Парень, на ногу которого я имела несчастье наступить, порвал мой лучший вечерний туалет и теперь, корчась от смеха, показывал на меня пальцем:

— Смотрите, какие палки. Неудивительно, что сучка прячет это безобразие.

К нему тут же подскочили двое охранников и, взяв под ручки, выволокли из зала. Я, подобрав остатки некогда изысканного платья, тоже покинула банкет, сопровождаемая вызвавшимся составить мне компанию Ойхо. По дороге он не переставал возмущаться произошедшим, а выслушав предысторию наших отношений, натуральным образом закипел и клятвенно пообещал, что безнаказанной эта выходка не останется.

Дойдя до каюты, я поблагодарила его за поддержку, пожелала нескучной ночи и проскользнула в дверь. На рояле лежал красиво упакованный сверток, который я немедленно бросилась разворачивать. Это оказалась изящно инкрустированная серебром и янтарем рамка для фотографий — подарок от экипажа корабля. Пока я вертела ее в руках, раздался стук в дверь, а на фразу «войдите» в каюте появился официант, вкативший столик, уставленный различными деликатесами. Посередине этого великолепия стояло ведерко со льдом, в котором покоилась бутылка великолепного шампанского, а из приложенной карточки явствовало, что это маленький презент от капитана, который просит прощения за столь неприятный инцидент и от всей души желает хоть немного исправить мое настроение.

Поскольку на протяжении всей жизни моим любимым принципом являлся: неприятности надо заедать (и запивать тоже), то именно этим я без промедления и занялась, параллельно просматривая запись прошлогоднего новогоднего концерта с Веги Прайм. Когда столик и бутылка опустели, я сняла остатки безвозвратно погибшего платья, смыла косметику и отправилась почивать. Последней мыслью, посетившей угасающее сознание, была: «Говорят, как Новый год встретишь, так его и проведешь…»

Поговорка — поговоркой, но следующие три дня полета протекали достаточно вяло. Я много размышляла, исправно посещала завтраки, обеды и ужины. Добравшись же однажды до спортивного зала, стала проводить там достаточно много времени, выпуская накопившиеся негативные эмоции посредством избиения ни в чем не повинной боксерской груши. Прочие желающие поразмяться смотрели на это широко раскрытыми от изумления глазами, напрочь забывая о цели своего посещения данного заведения.

Также довольно регулярно забегал Ойхо и, обнаружив меня в каюте, вытаскивал в бар, где мы потягивали через соломинку разнообразные коктейли и непринужденно болтали о разных пустяках. Только в первый вечер нового года разговор вышел не столь приятным. Ойхо выяснил, кем был мой обидчик. Этот эталон вежливости носил имя Мигель Сан-Пьере, и родом он был с Аркадии, что объясняло многое. На планете-курорте напрочь отсутствовало официальное правительство, и территория единственного Х-образного континента издавна была поделена многочисленными кланами на сферы влияния, где царили свои неписаные законы, за соблюдением которых охранники следили гораздо ревностнее, чем, к примеру, полиция моего родного Вавилона, столицы Рэнда. В общем, ситуация до боли напоминала средневековую Италию — дон Вито Корлеоне и все такое (или это Америка, век XX?), да не важно, главное, я убедилась, что дурные манеры моего оппонента обусловлены его средой обитания, а отнюдь не моими личными качествами. Тем более, если семья этого юноши принадлежит к верхушке одного из кланов, то случаи, когда его высокопоставленной особе наступали на ногу, можно пересчитать по пальцам этой самой ноги… Узнав, кто со мной обошелся столь неподобающим образом, я мгновенно утратила жажду мщения и даже прониклась некоторым сочувствием к Мигелю. Ну, не привили родители ребенку хорошие манеры, будучи заняты изменами, интригами и перестрелками, разве же он в этом виноват?.. Ойхо, правда, очень удивился, услышав мою просьбу оставить мафиозного отпрыска в покое, но согласился. Ему тоже не хотелось связываться с серой лошадкой: кто знает, как высоко он может запросить помощи?

Разобравшись таким образом с единственной неприятной темой, мы с Ойхо больше к ней не возвращались и получали от ежевечернего трепа, сопровождаемого легким флиртом, вполне ощутимое удовольствие. Ситуация претерпела некоторые изменения лишь к вечеру четвертого дня. Через час после ужина я привычно отправилась помучить несчастную грушу, но не успела даже толком перчатки застегнуть, как в зале появился Мигель Сан-Пьере собственной персоной. Заметив меня, он на секунду замер, затем решительно двинулся к ближайшему тренажеру и принялся яростно его терзать. Я проделывала все то же самое с боксерской грушей. Через четверть часа оппонент сменил объект насилия, решив нагрузить другую группу мышц, и мне показалось забавным последовать его примеру. Мы продолжали истязать свои тела и корабельное спортивное оборудование, время от времени зорко поглядывая, не выказывает ли противник признаков усталости.

Рассудив, что так будет честно, в следующий раз я первая перешла к другому тренажеру, юный мафиози тут же повторил мой маневр. Испытания на прочность продолжались долго, очень долго, все мое тело ныло от напряжения, но не сдаваться же… Противника, по всей видимости, одолевала та же мысль. Спасение пришло неожиданно: в зале появилась женщина, облаченная в корабельную форму, с пылесосом-автоматом в руках. С изумлением взглянув на пару идиотов, она тоном, не оставляющим места для возражений, категорически велела нам немедленно отправляться восвояси, дабы она могла спокойно произвести уборку. Мы ухватились за сей приказ, как утопающие за соломинку, даже меня поразила скорость, с которой горе-спортсмены покинули помещение. Оказавшись за дверью, мы с юным мафиози глянули друг на друга исподлобья и синхронно удалились в диаметрально противоположных направлениях.

Вернувшись в каюту, я обнаружила, что часы показывают вполне подходящее время — ровно пять утра. Если учесть, что ужин был в девять…

— Да, девушка, вы рехнулись. Завтра утром кто-то будет стонать и охать, — честно предупредила я свое отражение в зеркале и отправилась принимать горячую ванну в надежде хоть как-то уменьшить последствия грандиозного умопомрачения.

Хм… (это с утра)… предположим, что горячая ванна помогла. Тогда без нее я была бы не в состоянии даже с кровати сползти, так что ли? Этот жизнерадостный вывод был сделан после того, как, продрав глаза, я, кряхтя и постанывая, минут за десять доковыляла до ванной комнаты и вновь завалилась в горячую воду. Примерно час я осторожно разминала ноющие мышцы, затем признала свое поражение, вылезла, кое-как вытерлась и запросила о помощи.

Через пять минут в каюту влетел вызванный мной Ойхо, на лице которого читалась откровенная тревога.

— Что случилось?

— Ничего страшного, не переживай так, — поспешила я его успокоить. — Просто одной не очень умной девице жизненно необходим сеанс массажа.

— Да? — Он озадаченно наморщил лоб. — Так что все же случилось?

— Немного перезанималась в спортзале, — сообщила я, скинув полотенце и оставшись в довольно откровенном купальнике. — Спасешь?

— А у меня есть выбор? Не бросать же тебя здесь одну, слабую и беспомощную.

— Но-но! Не такая уж я и беспомощная.

— Можешь поднять стул одной рукой?

— Хорошо, уговорил. Слабая, беспомощная неумеха. — Я кое-как опустилась на кровать. — Приступай, а…

Ойхо с готовностью принялся разминать мою спину, видимо решив начать с большего, а потом переходить к разным мелочам вроде икр, я же закусила губу и жалобно поскуливала в подушку.

— Нэтта?

— У…

— Мне казалось, что ты в хорошей физической форме.

Я вздохнула.

— Правильно казалось.

— Как же ты умудрилась довести себя до такого? — В его голосе сквозил неподдельный интерес.

Я решила сказать правду.

— Понимаешь, мало кто выдержит семь часов тренажеров в изматывающем темпе. Хотя одного такого ненормального Геракла я знаю.

— Сколько?! — От изумления Ойхо сдавил мои несчастные плечи слишком сильно, и я завопила. Затем отдышалась и повторила:

— Семь часов.

— Господи… А если не секрет, зачем? Помявшись, я выложила Ойхо мою незатейливую историю.

— Детский сад, штаны на лямках, — констатировал он, без всякой нежности впиваясь пальцами мне в бедра. — Хотя на тебе в данный момент их и нет. Тебе голова зачем?

— Как… я в нее кушаю, — повторила я старую шутку, но Ойхо, похоже, ее не слышал.

— Ну и бестолочь. Теперь же неделю будешь в себя приходить.

— Тут ты ошибаешься, — порадовала я спасителя. — Уже к вечеру приму приемлемое состояние.

— Уверена? — переспросил он недоверчиво. — Посмотрим.

Закончив спасение утопающих, Ойхо удалился, оставив меня размышлять о своих ошибках в одиночестве, правда, чувство сострадания в нем не уснуло и обедом он меня обеспечил, а на ужин, выполняя обещание, я хоть и весьма неторопливо, но уверенно прихромала совершенно самостоятельно. Схомячив же куриные рулеты с сыром и грибами, я почувствовала себя вполне живой и способной на подвиги и, решив это отметить, направилась в бар.

Локальный праздник оказался омрачен наличием у стойки вполне живого Мигеля. Убедившись, что, хотя он меня и заметил, устраивать скандал не собирается, я заказала бокал любимой пина-колады и расположилась за столиком, боком к вчерашнему противнику. Обстановка сложилась на редкость мирная — он лениво потягивал виски, искоса на меня поглядывая, я же с удовольствием потребляла свой напиток, отвечая ему тем же.

Идиллию прервало грубое постороннее вмешательство в лице начальника службы безопасности лайнера. Появившись в баре, он подошел к мистеру Сан-Пьере, после чего тот встал и с озадаченным выражением лица двинулся за бесстрастным японцем к выходу. Пару секунд я потратила на разъяснительную беседу с внутренним голосом, напоминавшим мне, любимой, в какой переплет я угодила четыре месяца назад, позволив любопытству возобладать над здравым смыслом, но, как обычно, не удержалась и, прикинувшись неслышной тенью, захромала вслед за мужчинами.

Лифтом они пользоваться не стали, и я успела увидеть, как за ними захлопнулась дверь каюты. Рядом с ней очень удачно располагался план корабля, и я с самым невинным видом пристроилась в зоне слышимости, весьма правдоподобно имитируя живой интерес к почти наизусть выученной схеме.

В каюте же шел оживленный разговор между начальником службы безопасности и Мигелем.

— Сожалею, сэр, но ко мне поступила очень неприятная информация, с которой следует разобраться. У одной из пассажирок пропали драгоценности, и свидетели утверждают, что видели вас выходящим из дверей ее каюты.

— Чушь какая-то! Бред полный.

— Простите. Это серьезно. — В голосе японца отчетливо слышались печальные нотки.

— А-а… погодите-погодите. Пострадавшая пассажирка случайно не та, которой я на банкете платье порвал? Тогда-то все понятно, очевидная подстава. У-у, сучка, а свидетель — наверняка ее дружок из экипажа.

— Нет, сэр. Мисс Антуанетта д'Эсте не имеет к этому происшествию никакого отношения.

— Да? Странно.

— Сэр, я должен просить вас уточнить, где вы находились вчера около полуночи?

— А меня в полночь якобы видели у ее каюты? — Голос Мигеля зазвучал ехидно-довольно.

— Именно.

— Тогда у меня железное алиби. Я был в спортзале.

— И кто-нибудь может это подтвердить?.. — с надеждой спросил начальник службы безопасности.

— Да! — Мигель осекся. — То есть нет… Н-ну, уборщица около пяти утра меня оттуда выпроваживала…

— Простите, я могу вам чем-нибудь помочь? — поинтересовался у моей спины вежливый голос.

Я вздрогнула и мгновенно обернулась. Там стоял один из стюардов.

— Мисс, вы заблудились?

— Нет, спасибо, решила освежить память, — пробормотала я и поспешно удалилась.

В полной прострации я добрела до бара и с удивлением обнаружила свой бокал там, где его оставила, причем в целости и сохранности. Благодарно кивнув бармену, я заняла облюбованный стул и приступила к тщательному анализу услышанного.

Итак, у моего врага крупные неприятности — кто-то явно решил упечь его в каталажку. Точнее, упечь-то, скорее всего, не получится, но крови мистеру Сан-Пьере попортят изрядно, сведя на нет весь запланированный им отдых. А мне-то, собственно, какое до этого дело? В сущности же никакого, правда? Мигель однозначно заявил, что в спортзале был один, а посему алиби у него отсутствует. Еще, кстати, аргумент есть — не стоит мне лезть в самую гущу разборок кланов Аркадии, не место там для порядочной девушки…

Часовой аутотренинг в таком духе все же привел к желаемому результату — я спокойно (ну, почти) отправилась спать, пробормотав напоследок: «Утро вечера мудренее».

Как обычно, с последним утверждением поспорить оказалось трудно: во сне мое подсознание потрудилось всласть, и, оторвав голову от подушки, я твердо знала план своих дальнейших действий. Наскоро позавтракав, я отправилась на поиски начальника службы безопасности лайнера. Процесс этот оказался трудоемким, поскольку каждый опрошенный мною член экипажа совершенно точно знал, где искомый персонаж находится, а по прибытии в указанное место я раз за разом обнаруживала, что опоздала буквально на пару минут, и, чертыхнувшись, выслушивала следующую порцию инструкций.

Прошло всего-то полтора часа, и мои мытарства завершились. Начальник был найден и надежно захвачен в плен. Убедившись, что за четверть минуты от меня отделаться не удастся, он предложил выпить кофе и, получив согласие, отвел меня в небольшой уютный бар «для своих». Вооружившись двумя чашками каппучино и блюдом маленьких, весьма аппетитных на вид пирожных, мы уселись за угловой столик.

— Если не ошибаюсь, мисс Антуанетта д'Эсте?

— Совершенно верно, а…

— Я Кэндзи Идзуми.

— Очень приятно, сэр. Собеседник поморщился.

— Прошу вас, давайте без сэров. Зовите меня Кэндзи, договорились?

— Конечно. В таком случае я просто Нэтта.

— Как скажете. — Он улыбнулся уголком рта. — Итак, я вас внимательно слушаю.

— Простите, возможно, вам покажется, что я лезу не в свое дело, но мне случайно стало известно об обвинениях, выдвинутых в адрес Мигеля Сан-Пьере. Они еще в силе?

Кэндзи весьма удивился. Похоже, он ожидал от меня чего угодно, только не этого. После длительных раздумий начальник службы безопасности неохотно признался:

— В силе. Если не секрет, откуда у вас эти сведения? Пассажирам мы ничего не сообщали.

— К сожалению, секрет. Я правильно понимаю, что время предполагаемого преступления мистера Сан-Пьере — это предыдущая полночь?

— Какая-то у вас подозрительно полная информация, уж не подслушивали ли вы под дверью?

Гордо проигнорировав инсинуации собеседника, я продолжала:

— Так вот, дело в том, что позавчера вечером, с десяти часов оного и вплоть до пяти утра мы с обвиняемым находились в спортивном зале, и ни один из нас не покидал помещение до того самого момента, когда мы оба были выставлены оттуда рьяной поборницей чистоты и порядка.

Кэндзи задумчиво пробормотал себе под нос:

— Так-так, это, безусловно, многое объясняет. Затем, решительно тряхнув головой, он обратился ко мне:

— Вы готовы засвидетельствовать сказанное в письменном виде?

Я молча кивнула.

Кофе и пирожные к тому моменту уже закончились, так что мы проследовали в офис, где секретарша под диктовку своего шефа напечатала мои показания, а я расписалась под ними и проставила дату.

— Что ж, — подвел черту Кэндзи, — спасибо за сотрудничество.

— Всегда пожалуйста. Надеюсь, на этом неприятности мистера Сан-Пьере закончатся?

— Могу обещать вам это со всей ответственностью.

Я облегченно вздохнула.

— Тогда до свидания.

— До свидания, Антуанетта. — И он отвернулся, мгновенно забыв о моем существовании.

Я же направилась в каюту, наслаждаясь изумительным ощущением чистой совести и сознанием того факта, что сегодня вечером под моими ногами вновь окажется придающая уверенность твердая почва.

 

Глава 3

Вся жизнь человека состоит из цепочки разбитых иллюзий, и мое существование не было исключением. Началось все стандартно, как у подавляющего большинства детей в течение последних двух с лишним тысяч лет, — в один прекрасный Новый год вдруг обнаружилось, что дядька с бородой, достающий из мешка заветный набор «Юный шпион», это отнюдь не Санта-Клаус, а по-дурацки нарядившийся дедушка. Затем выяснилось, что походы в школу — отнюдь не вечный праздник с веселыми играми на переменах, а сами вышеупомянутые перемены длятся минут по пять. Следующим пунктом стояли соседские мальчишки, почему-то не бросившиеся наперебой предлагать мне руку и сердце в тот момент, когда моя грудь из нулевого размера доросла до половинного. Список этот можно продолжать долго, но я перейду к текущему моменту.

Пребывая в полной уверенности, что раз у Новой Калифорнии нет орбитальных станций, то всех пассажиров, включая мою скромную персону, с комфортом высадят непосредственно в космопорту, я собрала вещи и, оставив их в каюте, устроилась в обсервационном зале, еще удивившись полному отсутствию там других представителей человеческой расы. Мое заблуждение было развеяно достаточно быстро — буквально через пять минут после захода на орбиту раздалось сообщение о том, что всех пассажиров с ручной кладью просят проследовать к катерам, которые и доставят их на поверхность планеты.

— Черт! Вот так всегда, обманули в лучших ожиданиях, — осерчала я, чувствуя себя последней идиоткой: ведь любому младенцу известно, что корабли таких размеров даже монтируют в открытом космосе — эти громады абсолютно не приспособлены для посадок на планету. Не земные это создания.

Вихрем влетев в каюту, я подхватила свой багаж, вполне подходящий под определение ручной клади, и отправилась на выход. По дороге повстречался Ойхо, он всучил мне свои имперские координаты и клятвенно заверил, что в любой момент я могу завалиться к нему в гости и ничего, кроме радости, на его лице не увижу.

— Ну да, хорошие способности к самоконтролю — это наше все, — усмехнулась я, искренне поблагодарила Ойхо за компанию и живое человеческое участие и поспешила занять привычное место у иллюминатора катера, чтобы компенсировать несостоявшееся наблюдение из обсервационного зала лайнера.

С большой высоты планета воображение не всколыхнула — пушистенький сине-зеленый шарик с редкими вкраплениями городов, причем синего и зеленого было примерно поровну. Правда, когда мы опустились пониже, открывшийся вид на корпорацию «Новый Голливуд» мое воображение все же тронул, поскольку о существовании фирм подобных размеров до сих пор мне доводилось только слышать. Находился этот гигант в, так сказать, пригороде Нью-Фриско и масштабами столице не уступал. Павильоны тянулись, насколько хватало взора, между ними сновали юркие машины, и такого активного воздушного движения я не видела, пожалуй, даже на Рэнде.

Оторвавшись от изучения корпорации, в которую мне предстояло внедриться, я перевела взгляд на главный город планеты. Ничего особенного. Небоскребы в центре, виллы на севере, поближе к киномиру; и тут я вздрогнула — к югу от окраины Нью-Фриско стоял самый настоящий средневековый замок. Если учесть, что колонизация Новой Калифорнии началась около полувека назад и ни о какой средневековой истории с рыцарями в кирасах и дамами в кринолинах речи не было, напрашивалось единственное разумное объяснение — мне довелось узреть резиденцию неофициального владельца этого пасторального рая керторианца Рене Гальего. Решив проверить свое предположение позже, если подвернется возможность, я немного утихомирилась и, вяло разглядывая несущественные подробности, принялась ждать посадки.

Удивительно — ничего не случилось, мы благополучно приземлились и проследовали к одному из флаеров, призванных доставить нас в столицу. Сколько я ни вертела головой, Мигеля Сан-Пьере обнаружить не смогла, видимо, он летел катером, предназначенным для первого класса. Ну и ладно, я погрузилась во флаер и через полчаса стояла на мостовой Нью-Фриско, гадая, с какой стороны света начинать поиски зверюшки, за которой меня сюда занесла нелегкая. Минут через пять из глубин подсознания выползла мысль, что перед тем, как бросать все силы на установление местонахождения собаки, неплохо бы определиться, где, собственно, я собираюсь отдыхать в перерывах. Конкретно — гостиницу мне, гостиницу!

Сосредоточившись на решении этой локальной задачи, я смогла рассуждать разумно и не кинулась сломя голову в красующийся прямо напротив гранд-отель, а улыбнулась про себя мысли, что было бы забавно расположиться поближе к инопланетной резиденции, развернулась и уверенным шагом направилась к югу. Еще одним аргументом в пользу столь здравого поведения являлась кредитка, выданная начальством, — она была отнюдь не резиновая, и счет за проживание, равный месячной зарплате ректора Таможенной академии, боюсь, мог не встретить у бухгалтера Службы Безопасности должного понимания.

Легкая вечерняя прогулка с тяжеленным баулом на плече привела меня в небольшую опрятную гостиницу практически на южной оконечности города, соответственно расположению была и цена. Внеся задаток за неделю, я поднялась в предоставленный мне номер, намереваясь разобрать сумку и умыться.

Разбудил меня солнечный зайчик, предательски отразившийся от висящего на стене зеркала прямо в мой правый глаз. Зевнув, я села, сладко потянулась, разминая затекшие мышцы, и с недоумением на себя уставилась. Как показало небольшое дедуктивное расследование, едва войдя вчера в номер, я умудрилась завалиться на кровать и уснуть прямо в одежде на покрывале.

— Ничего себе… — потрясенно пробормотала я, стягивая безнадежно измятый костюм и направилась в ванну.

Следующий час, лежа в горячей воде с айсбергами пены, я строила далеко идущие планы по скорейшему выполнению задания. Первое, с чего следовало начать, — это выяснить, прилетали ли вообще за последнюю неделю на планету денебианские бульдоги. Вариантов получения подобной информации навскидку насчитывалось два. Первый — идти в СБ Новой Калифорнии, махать своими документами и призывать к сотрудничеству, а точнее, к предоставлению мне возможности покопаться в базах данных Таможенного управления. Второй — отправиться обратно в космопорт с какой-нибудь жалостливой историей и попытаться получить интересующие сведения практически из первых рук. За второй вариант, кроме моей излюбленной привычки постоянно преодолевать трудности, было еще и следующее соображение — если бы начальство хотело привлечь к поискам собаки местные спецслужбы, то мне бы об этом как минимум сообщили.

— Значит, решено, летим обратно в космопорт, — бодро сообщила я потолку, вылезла из ванной и затребовала завтрак в номер. Имею я, в конце концов, право немножко покутить?

Закончив себя баловать, я приступила к работе, а именно — уселась в арендованный прямо в гостинице флаер и через непродолжительное время оказалась в космопорту, где неуверенно направилась к таможенному посту. Симпатичного вида молодой парень, завидев меня, улыбнулся.

— Добрый день, мисс. Я могу вам чем-нибудь помочь?

Скорчив жалобную гримасу, я с глубокой скорбью в голосе начала:

— Понимаете… дело в том, что я живу на Рэнде. Недавно у меня был день рождения, и друзья мне подарили собачку, но она сбежала.

— Мои соболезнования, но, к сожалению, мы не занимаемся поисками потерявшихся животных, да еще и на других планетах.

— Нет, вы недослушали. Мне сообщили, что человека с собакой, похожей на мою, видели при посадке на корабль, следующий по маршруту Рэнд — Новая Калифорния. Я тут же купила билет на следующий рейс и примчалась сюда. Вы не могли бы посмотреть, не прибывал ли кто за последнюю неделю с денебианским бульдогом? Таможенник задумался.

— Конечно, нам не положено сообщать посторонним о прибывающих, — по моей щеке скатилась слезинка, а взгляд стал еще горше, — но, — продолжал юноша, — думаю, вреда от этого не будет.

Повернувшись к компьютеру, он застучал по клавишам и вскоре победно воскликнул:

— Вот! Мистер Роджер Кайзи и Шель Стайлс Сван. Так вашу собачку звали? Хотя если он ее украл, то не может знать имени.

Я шмыгнула носом и попросила:

— Пожалуйста, посмотрите, где сейчас мистер Кайзи.

Таможенник растерянно развел руками.

— Увы, мисс, в моем компьютере нет такой информации. Попробуйте обратиться в городские службы. Хотя… стойте. Вот он, ваш мистер. Вчера вылетел на Вегу.

— С собакой?

— Да.

В полной растерянности я пробормотала:

— Спасибо большое, сэр…

— Кай Деминг к вашим услугам. Очень жаль, что не смог вам помочь.

— Но вы же пытались. Спасибо еще раз.

— Обращайтесь, если что.

Опустив плечи, дабы не выходить из роли, я медленно пошла к выходу, мысли же в голове неслись приблизительно со скоростью света. Я способна понять практически все, но зачем, скажите мне, зачем прилетать с собакой на задворки Галактики, а через два дня с этой же собакой вновь садиться на корабль, направляющийся к планете, отстоящей от начальной точки маршрута на минимальное, по космическим меркам, расстояние? Что за неотложные дела на Новой Калифорнии могли вызвать столь странные перемещения? Я нутром чуяла — что-то тут не так. Хотя, не скрою, соблазн, не покидая здания, купить билет на Рэнд и сообщить начальству, что псина с Новой Калифорнии улетела, был велик. Я представила себе, как вхожу в кабинет шефа и отчитываюсь:

— Сэр, искомый объект прибыл на планету, а через два дня покинул ее, двигаясь в направлении Веги Прайм.

Что скажет мне в ответ на это сэр Карс? «Молодец, Нэтта»? Это вряд ли. Скорее задаст простой вопрос: «Ты абсолютно уверена, что на Новую Калифорнию прибыла именно наша собака?»

Стоп! Я развернулась и со всей возможной скоростью направилась обратно.

— Кай, простите еще раз, не могла бы я переговорить с сотрудником, осматривавшим собаку?

— Зачем? — Он озабоченно взглянул в мою сторону.

— Хочу стопроцентно убедиться, что это действительно был мой зверь.

— Понятно. Подождите минуточку. — И Кай снова принялся извлекать информацию из недр компьютера, бормоча себе под нос: «Так, кто у нас в тот день дежурил? Шейла? Да, точно, она».

Затем он снял телефонную трубку и, набрав номер, изрек:

— Шейла, привет, это Кай. Ты не могла бы на секундочку ко мне подойти? Идешь? Спасибо.

— Подождите пару минут, мисс, она скоро будет. Благодарно кивнув, я присела в стоящее неподалеку кресло, а вскоре напротив меня опустилась женщина средних лет, в такой же, как у Кая, форме, и представилась:

— Добрый день. Я Шейла Френсис. Так о чем вы хотели меня спросить?

— Здравствуйте, спасибо, что пришли. Кай сказал, что дня четыре назад вы проводили досмотр пассажира, прибывшего с денебианским бульдогом.

— Было такое. Я хорошо их запомнила, потому что поведение собаки мне показалось довольно странным.

Я насторожилась.

— Да? Чем же?

— Понимаете, я очень люблю собак и хорошо знаю их повадки и привычки. Так вот, денебианские бульдоги всегда держатся неподалеку от своих хозяев, готовые при первых признаках опасности броситься на защиту, а этот пес, наоборот, отходил на всю длину натянутого поводка.

Порывшись в сумочке, я достала фотографию и протянула ее собеседнице.

— Взгляните, с мужчиной была эта собака? Шейла взяла снимок и внимательно к нему пригляделась.

— Вы же понимаете, гарантии я дать не могу, но животное очень похоже.

Я попыталась уцепиться за соломинку.

— У нее шрам на голове, вы его не заметили? Шейла усмехнулась.

— Я похожа на самоубийцу? Чтобы пристально рассмотреть вблизи денебианского бульдога, нужно огромное мужество. Простите, я не заметила шрама.

От всей души поблагодарив собеседницу за информацию, я встала и отправилась обратно в гостиницу. Думать.

Идея, конечно, была хорошая, но вот с реализацией возникли некоторые сложности. Вернув флаер на положенное ему место, я вошла в двери и по дороге к лестнице была остановлена окликом портье:

— Мисс д'Эсте, вас тут дожидаются.

Я взглянула в указанном направлении и обнаружила там внушительных размеров букет цветов, надежно укрывающий лицо посетителя. Когда же я увидела, кого ко мне принесла нелегкая, то чуть не упала, споткнувшись на ровном месте. Из-за вороха роз на меня, смущенно улыбаясь, взирал Мигель Сан-Пьере. Протянув цветы, он на одном дыхании выпалил, видимо, заранее подготовленную фразу:

— Антуанетта, я извиняюсь. Был не прав, вспылил. Весьма сожалею о своем поведении. Мир?

Судорожно глотая воздух, я безуспешно пыталась обрести дар речи. Наконец, признав свое поражение в данном вопросе, молча забрала букет и выразительно кивнула.

— Вот и славно. — К Мигелю разом вернулась его обычная самоуверенность. — Ты какую кухню предпочитаешь?

И откуда такие люди берутся? Он, похоже, ничуть не сомневается, что я все брошу и отправлюсь с ним ужинать? Хотя… если вдуматься, впереди меня ждет скучный вечер в одиночестве у телевизора. Куда как интереснее провести время за изучением еще одного немного необычного представителя рода человеческого. Приняв решение, я заявила:

— Сегодня предпочитаю итальянскую. На Новой Калифорнии есть пиццерии?

Мигель фыркнул.

— Спросила… Тут есть почти все. Двинули?

— Разбежался. Мне нужно переодеться и освежиться.

— Отлично, пойдем в твои апартаменты.

— Еще чего. Я пойду, а ты подожди меня здесь, будь уж так добр. — И, не дав ему опомниться, развернулась и была такова.

В номере, пристроив букет в воду, я продемонстрировала максимальную скорость сборов, на какую только была способна. Как мне было известно, будущий сотрапезник человек вспыльчивый, поэтому не стоило лишний раз давать ему повод. И уже через двадцать минут мои каблучки звонко цокали по каменным плитам холла, причем взгляд Мигеля показал, что усилия были потрачены не напрасно.

— Ты красивая, — сообщил он с детства известный мне факт. — Теперь вперед?

— Как скажешь, — потупила я глазки, изображая хрупкую, покорную мужской воле девушку, подняв же взор, обнаружила спину своего спутника, исчезающую в дверном проеме.

— Все же он неисправимый хам. — Нажаловавшись администратору, я законопослушно сдала ключи, сообщила, что когда вернусь — не знаю, и проследовала на свежий воздух.

Мигеля я нашла на стоянке рядом с самым навороченным из имевшихся в наличии флаеров. Забравшись внутрь, я поинтересовалась:

— Откуда у тебя эта прелесть?

Секунду он соображал, что же я имею в виду, затем, поняв, хмыкнул и проинформировал:

— Флаер-то? Это братца. Я к нему на недельку в гости прилетел.

— Странно. Я думала, что все члены кланов Аркадии там и живут. А что твой брат делает на Новой Калифорнии?

— То же, что и все. В фильмах снимается, в роли злодея.

Да уж, если имеет место семейное сходство, то амплуа ему подобрали самое подходящее, ибо Мигелю с его внешностью только банки грабить. Высокий, жилистый, он отнюдь не блистал красотой, его даже симпатичным нельзя было назвать. Из-под темных волос хмуро глядели холодные, как льдинки, голубые глаза, в которых лишь изредка мелькала тень улыбки. Единственное, что в Мигеле радовало взгляд, — это руки, длинные, изящные пальцы, безупречной формы ногти, холеная кожа. Я всегда была неравнодушна к красивым мужским рукам и сейчас засмотрелась.

— Антуанетта, ты меня слушаешь? — прервал ход моих мыслей недовольный голос Мигеля.

— Что, — встрепенулась я. — Прости, замечталась. О чем ты спрашивал?

— У тебя есть братья и сестры? — покладисто повторил свой вопрос спутник.

— Сестра, младшая. Недавно вышла замуж, сейчас отдыхает. Угадай где?

— Угадал. Вернусь домой, непременно с ней познакомлюсь. Как зовут?

— Марсела Диас, тьфу, теперь Марсела Крейтон, никак не привыкну.

— А ты замужем?

— А ты женат? — не сдержалась я.

— Так нечестно, я первый спросил, — капризно заявил Мигель.

— Замечательно, — усмехнулась я, тоже решив поиграть в детство. — Вот первый и ответь.

— Хорошо. Не женат. Твоя очередь.

— Непременно, только давай ты сосредоточишь внимание на приземлении, а в подробности моей личной жизни вникнешь, оказавшись на твердой почве.

Мой призыв к благоразумию был услышан, и мы благополучно опустились на стоянку. Ну и, естественно, ни тебе открытой двери, ни поданной руки. С грехом пополам выбравшись из кабины, я двинулась ко входу в небольшой ресторанчик, не дожидаясь, пока курортный эрзац джентльмена захлопнет флаер и составит мне компанию.

Следующие десять минут я получала истинное удовольствие, ибо наконец-то предупредительный швейцар распахнул передо мной дверь, улыбчивый метрдотель отвел к столику, пододвинул стул и протянул меню, ни на секунду не прекращая расточать комплименты моему обаянию и внешним данным. Увы, с приходом Мигеля все закончилось, поскольку, лишь мельком взглянув на… хм… дружелюбное лицо моего кавалера, мэтр испарился, не забыв, правда, пожелать нам приятного аппетита и пообещав прислать официанта.

Заказ мы сделали довольно быстро. Я, не мудрствуя лукаво, потребовала три разные пиццы, здраво рассудив, что ту, которая придется мне не по вкусу, всегда можно спихнуть сотрапезнику на той стороне стола. После того как доставили напитки, Мигель, сделав пару впечатляющих глотков, с довольным видом откинулся на диванчик и уставился на меня своими колючими глазками с видом заправского инквизитора.

— Итак, продолжим. Ты замужем?

Вот зануда. И почему всех мужчин так интересует эта идиотская тема? Но отступать некуда, пришлось сознаться: -

— Пока нет.

— Да? А почему?

— Слушай, может, мы о чем-нибудь более интересном поговорим? — попыталась увильнуть я.

— Обязательно, — легко согласился Мигель. — Только ответь, почему?

— Рано еще.

— Сколько же тебе лет?

Такие вопросы дамам? И где его только воспитывали? Ах да, на Аркадии… Но я не стала акцентировать на этом внимание и честно призналась:

— Двадцать.

— Здорово! А мне двадцать два.

— Чудесный зрелый возраст, — не удержалась я от толики ехидства. — Расскажи мне про свою жизнь на Аркадии.

— Чего рассказывать-то? — скривился Мигель. — Скукотища…

— Ничего, я скуки не боюсь.

— Ну, хорошо. Как ты, наверное, знаешь, правительства, как такового, у нас нет, территория поделена на зоны, контролируемые различными семьями. Моя семья по тамошним меркам не очень богата, но и не из последних, поэтому в местных разборках мы почти не участвуем: верхушку не интересуем, а мелочь нас боится. Так и живем. Я — третий сын, соответственно унаследовать семейное дело мне не грозит. Круз, поняв это, подался в актеры, а я пока ищу подходящее занятие.

На этом месте нас прервали — официант принес заказ. Какое-то время я сосредоточенно жевала, полностью игнорируя внешние раздражители, затем, слопав примерно половину, немного снизила темп потребления пищи (ну, люблю я пиццу, есть такой грех) и потребовала продолжения.

— А где ты учился? На Аркадии есть университет?

— Ну, ты даешь! — От изумления Мигель чуть куском не подавился. — Какой университет, Бог с тобой! Особо желающие получить никому не нужное образование отправляются на другие планеты. Земля, как колыбель науки, в этом плане очень популярна, основная же масса учится на своих и чужих ошибках.

— А школа? В школу ты ходил?

— Тоже нет, — кавалер горделиво усмехнулся. — У меня был штат частных преподавателей и никаких домашних заданий.

Я поежилась.

— Это же тоска смертная.

— Не скажи, немного уроков, потом рейд по маршруту — бои, скачки, казино, ресторан, а с шестнадцати лет еще и бордель, чтобы изучить семейный бизнес во всех подробностях. Хотя главой я, скорее всего, не стану, но отдельную ветку во владение наверняка могу получить. Тоже неплохо, правда?

— Правда, — машинально согласилась я. Меня несколько смущала мысль: неужели все представители верхних слоев правящих семейств Аркадии таковы, как мой сотрапезник? Если да, то непонятно, каким образом эта планета умудряется процветать. Хотя, может, только я вижу наивного, самовлюбленного, совершенно необразованного и неотесанного мальчишку с непомерными амбициями, а на самом деле это будущий финансовый воротила, который подомнет под себя все и вся.

— Антуанетта, а ты зачем на Новую Калифорнию прилетела? — прервал мои размышления Мигель.

— Я? Просто в порядке общего развития. Надо же побывать в сердце современной киноиндустрии.

— Ясно, кстати, у тебя-то какая профессия?

— Ничего особенного. Осматриваю прибывающих на Рэнд туристов на предмет контрабанды.

— Вот это действительно тоска смертная. Ничего поинтереснее придумать не могла?

Тут я вспылила:

— А что, скажи на милость, поинтереснее? Пойти в контрразведку, чтобы гоняться по всей Галактике за ценным животным, а потом прилететь на замухрышную планету и выяснить, что оно провело там жалкие два дня и улетело дальше?

— Богатая у тебя фантазия. А зачем животное на два дня прилетало? — внезапно оживился мой собеседник.

— Это ты мне расскажи, не я же тут самая умная и образованная. — Огрызнувшись, я принялась жевать очередной кусок пиццы.

— Ну, — он в задумчивости наморщил лоб, — вариантов несколько.

— Можно услышать хоть один?

— Без проблем. — Мигель явно заинтересовался проблемой. — Для начала, ты точно уверена, что прилетело и улетело одно и то же животное?

— Естественно. — Я осеклась. — Мигель, тебе никогда не говорили, что ты гений?

— Говорили. Тебя все еще интересуют возможные варианты?

Никакие варианты меня уже не интересовали, но не сообщать же об этом проявившему чудеса сообразительности собеседнику!

— Само собой. — Я придала лицу приличествующее моменту выражение.

— Хорошо. Первое — с животным сделали что-то, не терпящее отлагательства, к примеру, срочную операцию, проводимую только на данной конкретной планете. Второе, — Мигель подмигнул мне, — его просто привозили на вязку к ценному представителю породы.

— Да ну тебя! — Я рассмеялась и подняла свой бокал, шутливо салютуя. — За великого детектива всех времен и народов.

Выпив, мы начали болтать о пустяках, планомерно доедая пиццу. Победив творение итальянских мастеров, заказали десерт. Осмелев, я похитила пару ложек у сотрапезника, в результате чего мгновенно лишилась половины своей порции. Замечу, мы умудрились не подраться, что должно рассматриваться, как огромный шаг вперед. На этом, правда, продвижение закончилось, ибо опять я не дождалась ни отодвинутого стула, ни открытой двери. Хорошо, хоть за ужин рассчитался, с такого станется поделить сумму пополам. По дороге домой я всерьез обдумывала, не оплатить ли Мигелю парочку занятий на курсах по этикету, наверняка в «Новом Голливуде» можно и такие отыскать.

Приземлившись у гостиницы, кавалер сообщил мне довольно безапелляционным тоном:

— Завтра в восемь вечера я за тобой зайду. Спокойной ночи.

— А если я не успею закончить к этому времени свои дела? — лукаво поинтересовалась я.

Без тени шутки в голосе Мигель произнес:

— Ты уж будь добра успеть.

И зачем я во все это ввязалась? Проклиная свой любопытный нос и вообще мысленно ругаясь, на чем свет стоит, я все же возмутиться не решилась и только буркнула:

— Хорошо.

— Тогда до завтра.

— До завтра.

Я выбралась из флаера, ни разу не оглянувшись, с гордо поднятой головой дошла до гостиницы и скрылась внутри. По прибытии в номер напрягла последние силы, разделась, смыла с лица боевую раскраску и, завалившись в постель, задрыхла без задних лап.

Утром (для отдельных зануд — в середине дня) я проснулась бодрая, полная энергии и готовая горы свернуть — никогда бы не подумала, что наличие обыкновенной программы дальнейших действий может стать столь мощным жизненным стимулом. Все-таки не зря я вчера трепала себе нервы в обществе невоспитанного псевдоаристократа — выдал он одну великолепную мысль. Нет, не про вязку, конечно, а про отсутствие у меня уверенности в том, что с Новой Калифорнии улетела именно та собака, которая прилетела. Если удастся опровергнуть данное утверждение, то ситуация заметно прояснится, по меньшей мере найдет свое объяснение этот бестолковый визит на планету — похитителю потребовалось замести следы, он оставил собачку в надежных руках, а сам улетел с другой, никому не интересной псиной, и пущай теперь хоть все спецслужбы вслед мчатся, ничего у них не выгорит. К тому же поиски бульдога сразу и окончательно ограничатся этой новоголливудской Новой Калифорнией…

Итак, позавтракав, я вновь направилась в космопорт, проверить гипотезу Мигеля. Кай, завидев меня, улыбнулся, как старой знакомой, и поинтересовался:

— День добрый. Как настроение?

— Спасибо, — я послала ответную улыбку, — вполне. Мистер Деннинг, у меня еще одна просьба: не могла бы я поговорить с теми, кто осматривал бульдога при отлете?

Собеседник понимающе кивнул.

— Никак не успокоиться, да? Одобряю, скрупулезность и дотошность — неплохие качества для делового человека. Попробуем что-нибудь сделать. — И он, отвернувшись к компьютеру, вступил с ним в очередной оживленный диалог, результатом которого стало сообщение: — В ту смену трудовую повинность несли Эм и Эмили, брат с сестрой. К сожалению, сейчас они на посту, закончат часа через два. Подождете?

— Разумеется. Куда подходить?

— Сюда же. Я с ними договорюсь.

— Спасибо огромное, с меня причитается, — с чувством пообещала я и отправилась убивать время, изучая космопорт.

Сведения, полученные мной за два часа, поражала своим разнообразием. В частности, выяснилось, что самый дешевый напиток в баре — местное вино, а соки и лимонады раза в полтора дороже. Затем, потратив минут двадцать на общение с информационной системой относительно расписания рейсов и цен на билеты, я узнала, что в Империю без пересадок можно отправиться раз в месяц и стоить это будет примерно одну мою стипендию, на Аркадию же корабли летают каждые три дня, и эконом-класс за двенадцать часов до рейса распродается по бросовым ценам, доступным любому местному жителю.

Последние полчаса я провела в плену у председательницы клуба любителей пресмыкающихся, настойчиво приглашавшей меня на следующее заседание, аргументируя это тем, что любовь к змеям у меня в глазах светится. Насилу вырвавшись, я примчалась к стойке, где меня уже ждали обещанные брат с сестрой, оказавшиеся близнецами.

— Нэтта, Эмили, Эм, — представил нас Кай, затем, сочтя свою миссию выполненной, вернулся к работе.

— Добрый день! — обратилась ко мне Эмили. — Давайте присядем.

Когда мы втроем устроились в креслах, я начала:

— Дело в том, что на Рэнде у меня пропал семимесячный щенок денебианского бульдога, и, по последним данным, он побывал на Новой Калифорнии. Вы случайно не помните его?

Заговорил Эм:

— Помню. Это ужасное создание пыталось покусать и меня, и Эмили, и хозяина.

— Не слушайте его, — возразила Эмили, — прелестная собачка.

Я достала фотографию.

— Эмили, взгляните, тот мужчина улетал именно с этим щенком?

Эм, взглянув краем глаза, пробурчал:

— Это не щенок, а сволочь.

Эмили же довольно долго вертела фото в руках, затем ответила:

— Вроде похож на вашего очаровательного мальчика.

— Погодите, — опешила я, — вы твердо уверены, что это был мальчик?

— Конечно, я видела его впечатляющее мужское достоинство. Ого — го, доложу вам.

Я решила уточнить:

— Эм, вы тоже уверены, что это был мальчик?

— А кто же еще? — искренне изумился он. — Я что, по-вашему, слепой?

— Спасибо…. — в полной прострации протянула я.

— Не стоит благодарности. Надеюсь, мы вам помогли, — улыбнулась Эмили.

— Да, безусловно. Еще раз спасибо, и до свидания.

— До свидания, — хором ответили близнецы и отбыли восвояси.

А я вновь отправилась к уже вконец замученному Каю. Вопреки всему, приветствовал он меня вполне дружелюбно:

— Ну, как? Есть хорошие новости?

— Вроде бы. Можете еще раз проверить, Шель Стайлс Сван была единственным денебианским бульдогом, улетевшим с планеты за последние дни?

— Ждите.

Вдоволь побеседовав с железным другом, Кай красноречиво кивнул головой.

— Да, ваше животное было единственным. Это хорошо?

— Это прекрасно! Спасибо огромное. До встречи.

— Надеюсь, она состоится, — весело подмигнул Кай.

Улыбнувшись на прощание, я вихрем унеслась.

В гостинице меня ожидало в меру краткое сообщение от Урса. Помимо поздравлений с Новым годом, оно содержало ценнейшую информацию — женщины по имени Анджела Крейс, якобы приобретшей в собственность последнего, так и не увиденного мной денебианского бульдога, на Рэнде отродясь не было. Нельзя сказать, что я сильно удивилась, чего-то в таком духе и следовало ожидать.

Краткое резюме сложившейся на данный момент ситуации выглядело так: на Рэнде некто, пожелавший остаться неизвестным, под вымышленным именем приобрел щенка самой умной и гораздо лучше прочих поддающейся дрессировке породы собак, а когда животное выросло и уже могло служить непонятным целям своего хозяина, оно пропало. Точнее, его украли, переправили на Новую Калифорнию, где, дабы повести погоню по ложному следу, подменили. Отсюда следовало два вывода: собака еще на планете, и пробудет она здесь не очень долго и вскоре отправится к конечному пункту назначения. В связи с чем и мне прохлаждаться в оздоравливающей атмосфере местных хвойных лесов не пристало — нужно действовать быстро.

В этот момент в дверь настойчиво постучали.

— Войдите, — отозвалась я.

В комнате мгновенно материализовался расфуфыренный Мигель. Критически оглядев хозяйку апартаментов, он недовольно вопросил:

— И почему ты еще не готова?

— А что, уже восемь? — С искренним изумлением я взглянула на часы и выяснила, что таки да, восемь. — Ой, прости, сейчас соберусь.

— Сейчас? — критически хмыкнул Мигель. — Ну, что ж, с интересом понаблюдаю.

— Наблюдай, — легко согласилась я. — Куда, кстати, мы отправляемся? В смысле формы одежды.

— Форма парадная. Я заказал столик в одном из самых фешенебельных местных ресторанов, он находится на последнем этаже высочайшего небоскреба столицы. Надеюсь, ты туда еще не добралась.

— Пока не успела. Ладно, я скоро.

Тайфунчиком я заметалась по комнате, но переодеваться ушла в ванную, чем вызвала у Мигеля недовольство, которое он безуспешно попытался замаскировать. Но в целом скорость сборов вновь оказалась вполне приличной, и уже через полчаса мы отбыли на ужин.

Назад я вернулась около часа ночи, сытая, нетрезвая и недоумевающая. Второй вечер подряд Мигель водил меня по ресторанам, дарил цветы, часами со мной разговаривал и не предпринял ни малейшей попытки поцеловать, не говоря уже о том, чтобы затащить в постель. Одно из двух — или я утратила всякую привлекательность, или он лишь мужчинами интересуется. Вариант о слишком правильном воспитании я отвергла сразу, как нереальный.

Так, завтра мы не встречаемся, он чем-то занят, значит, послезавтра нужно продемонстрировать ему совсем другую девушку, и вообще, он так упорно называет меня Антуанеттой, пусть на Нэтту переходит. Приняв сие поворотное решение, я уснула с чувством выполненного долга.

Что меня последнее время особенно радовало, так это отсутствие по ночам каких бы то ни было сновидений. Ненавижу, когда меня дразнят, показывая, как хороша могла бы быть моя жизнь, если бы не… А потому встала я вполне умиротворенная и, решив, что заслужила маленькое послабление, опять заказала завтрак в номер.

Уплетая за обе щеки тосты с джемом, я составила в голове приблизительную схему поиска. Самым перспективным смотрелся вариант отследить все перемещения Роджера Кайзи за те два дня, что он провел на планете, и начать следовало с планомерного опроса водителей наемных флаеров у космопорта плюс заглянуть в службу аренды летающих машин, расположенную там же. В самом распрекрасном настроении я собралась и, уверенная в своих силах, отправилась интервьюировать водителей.

Целый день я провела на стоянке флаеров, носясь среди прилетающих машин с фотографией бульдога в руках и расспрашивая всех, попадающих в поле моего зрения, о пассажире с собакой. Результат вышел сугубо отрицательный, посещение отдела аренды общей картины тоже не изменило. Очевидно, в космопорту мистера Кайзи с его трофеем встречали на личном транспорте, что, в первую очередь, означало полное фиаско моего гениального плана. Обнаружить на планете следы человека, о котором известны лишь имя и фамилия, причем, возможно, вымышленные, не зная даже, в какую сторону он направлялся, — идея утопическая, изначально обреченная на провал.

Жутко измотанная, с поганым настроением и отваливающимися ногами, я вернулась в Нью-Фриско и решительно завернула в салон красоты. Неудача неудачей, но пришла пора вернуть свой прежний облик, не подводивший меня все двадцать лет. Обратное перевоплощение вышло легче. Волосы выкрасили в натуральный цвет, искусственные ногти удалили, и всего через пару часов зеркало вновь отражало ту Нэтту, которую я привыкла видеть, от чарующей красоты осталась лишь татуировка. Вроде как военный трофей. Удовлетворенная этим небольшим успехом, я вернулась в гостиницу и наконец сумела-таки провести вечер наедине с телевизором. Достижение века.

На следующий день я диаметральным образом изменила свою стратегию. Если не получается найти похитителя, будем искать собаку, благо денебианские бульдоги на Новой Калифорнии встречались еще реже, чем на Рэнде. Поскольку увезенный мальчик с момента своего рождения должен был где-то жить, то наиболее перспективный способ отыскать мою пропавшую псину — это обнаружить дом ее дублера.

К сожалению, обратиться к местным контрразведчикам, чтобы мне дали покопаться в базе зарегастрированных собак, я по-прежнему не могла, но всегда существуют окольные пути. Прилетев в центр города, я приобрела парочку газет, из которых население узнавало последние новости, в том числе и о собачьих выставках. Усвоив название самого большого объединения любителей редких пород, я позвонила ее президенту Жанне Уилфрем и ненавязчиво напросилась на чашечку чая.

Прибыв по указанному адресу, я удостоилась чести личного знакомства; по крайней мере, если судить по высокомерно вздернутому подбородку и великосветским манерам хозяйки, она-то точно полагала, что оказывает мне великую честь. Миссис Уилфрем, как она представилась, была чуть моложе моего дедули, однако сохранила безупречную фигуру. Ее брючный костюм от кутюр, изысканно уложенная прическа и грамотный легкий макияж (в домашних условиях!) говорили о многом. Зеленые глаза хозяйки пробежались по мне, цепко отмечая каждую деталь, и я внутренне порадовалась привычной прическе и отсутствию видов звездного неба на ногтях, чувствуя себя, словно восьмиклассница в кабинете директора школы.

Завершив осмотр, она с удовлетворением кивнула и пригласила меня в гостиную, где уже был сервирован чай. В качестве угощения предлагалась парочка тостов из цельнозернового хлеба с нежирной брынзой. Когда мы уселись по разные стороны столика, миссис Уилфрем разлила чай и, предложив сахара и сливок, вежливо напомнила о цели моего визита:

— Итак, мисс д'Эсте, о чем вы хотели со мной побеседовать?

Я, с трудом подавив желание встать и отчитаться по пунктам, ответила:

— Видите ли, я недавно заинтересовалась кинологией, и в процессе изучения различных пород прочитала о денебианских бульдогах. Они меня так поразили! — Тут я замешкалась.

— О да, — согласилась миссис Уилфрем и бодро перехватила инициативу: — Это великолепные животные. Самые умные из современных собак, а история их началась с того, что…

В таких случаях меня всегда спасает выработанное еще за партой умение отключаться. Я соорудила бутерброд и принялась его поглощать, сохраняя на лице заинтересованное выражение и вежливо кивая в нужных местах. Когда же лекция закончилась, восторженно воскликнула:

— Спасибо огромное, очень интересно, вы рассказали мне столько нового! Теперь я ни минуты не сомневаюсь, что хотела бы приобрести именно денебианского бульдога. Не подскажете, где я могу найти действительно лучших представителей породы?

Собеседница вздохнула.

— Понимаете, дорогая, это прекрасный порыв, и я его всячески поддерживаю, но, увы, на Новой Калифорнии нет частных владельцев денебианских бульдогов, все известные собаки являются собственностью киноконцерна и работают на съемках.

Я попыталась помрачнеть.

— Вы совершенно уверены?

— К сожалению, да, но, — президент общества любителей собак поощряюще улыбнулась, — если вы всем сердцем влюблены в этих чудеснейших животных и хотите ими заниматься, то я могу свести вас с хозяевами ведущих питомников Денеба IV, родины породы.

— Это было бы прекрасно. Так я вам через недельку перезвоню?

— Конечно, дорогая. — Хозяйка встала и протянула мне руку. — До встречи.

Обменявшись деловым рукопожатием, мы расстались, довольные друг другом, однако я покидала этот чопорный дом, терзаемая одной неприятной мыслью. Если верить словам Жанны Уилфрем, то собака, вывезенная с планеты под видом предмета моих поисков, до того момента обучалась и работала в одной из студий «Нового Голливуда», а значит, псину под псевдонимом Шель Стайлс Сван искать следовало там же. Ну что ж, всего за три дня непроверенные данные сэра Карса стали вполне себе проверенными. Вот только перспектива окунуться с головой в мир «Нового Голливуда» отнюдь меня не радовала, поскольку названия культовых фильмов, имена известных режиссеров, продюсеров и тому подобное являлось крупным пробелом в моем образовании. Можно бы даже сказать — китайской грамотой, не владей я этой самой грамотой на приемлемом уровне. Похоже, своими силами обойтись не удастся, придется искать проводника, который сможет сориентировать меня среди многочисленных павильонов «Нового Голливуда».

Первым и единственным, кто пришел мне на ум в связи с изменениями в направлении поиска, оказался брат Мигеля — Круз Сан-Пьере. Осталось сделать так, чтобы мой новоиспеченный поклонник нас познакомил, и тогда можно будет считать, что неприятные минуты, пережитые мной во время полета, принесли дивиденды. В чистом виде торжество справедливости.

Итак, очередное судьбоносное решение было принято, и, имея в запасе до свидания с Мигелем еще часов пять, я отправилась на экскурсию по Нью-Фриско, заворачивая во все музеи и магазинчики, попадавшиеся на пути. Помимо повышения культурного уровня, я преследовала еще одну, весьма прагматичную цель — приобрести новый гардероб, чтобы сразить наповал этого бесчувственного Мигеля. Вечерние платья и шелковые брючки отбывали временное заключение в недрах шкафа, как не оправдавшие оказанного им высокого доверия.

В результате рейда я облачилась в синие кроссовки, джинсы, обтягивающие сверху, но расклешенные внизу, и короткий белый свитер, оставляющий на всеобщее обозрение узкую полоску кожи, наглядно демонстрирующую эффект от регулярного посещения солярия. Вид получился спортивный и цветущий — само очарование с сияющими глазами и готовностью преподать урок зазнавшемуся мальчишке с планеты Аркадия.

К назначенному времени я вернулась в гостиницу, где в холле уже сидел Мигель, прямо-таки олицетворяя собой терпеливое ожидание безнадежно опаздывающей женщины. Скользнув по мне отсутствующим взором, он вновь уставился в пол. Подойдя поближе, я более настойчиво привлекла внимание к своей персоне.

— Привет.

— Что вам… — Его глаза чуть расширились. — Антуанетта…

Я разозлилась.

— Значит, так. Меня зовут Нэтта. Будь добр, прекрати постоянно использовать это идиотское имя, придуманное мамочкой для приличия. Ей, видите ли, леди Нэтта д'Эсте показалось неблагозвучно.

— Знаешь, я с твоей матерью, абсолютно согласен, — совершенно серьезно сообщил Мигель. — Кстати, что ты с собой сделала? Сразу и не узнать.

— Тебе не нравится? — обиженно надулась я. Он замялся.

— Да нет, здорово. Просто очень непривычно, ногу-то мне отдавила космическая фея.

— Ногу тебе отдавил фантом. Сейчас я выгляжу, как и до посещения салона имперских кудесников на «Хоккайдо».

— Правда? — изумленно переспросил Мигель. — То есть обычно ты выглядишь именно так?

— Почти, — усмехнулась я. — Как правило, я ношу более строгие вещи, все же учеба, работа, но в отпуске можно себе позволить расслабиться.

— О, расслабиться — это идея. Поехали?

— Наконец-то додумался, — фыркнула я. — Мне уж показалось, что ты облюбовал этот холл в качестве плацдарма сегодняшнего рандеву.

Оставив шпильку без внимания, Мигель направился к выходу. Привычно вздохнув и мысленно посетовав на отсутствие у него рефлексов джентльмена, я двинулась следом.

— У меня пренеприятное известие, — сообщил кавалер, когда мы с комфортом расположились на верхней палубе корабля-ресторана, неспешно рассекавшего озерную гладь и специализировавшегося исключительно на мексиканской кухне.

— Внимательно слушаю. — Я достала салфетку, дабы утирать безудержные слезы.

— Послезавтра я возвращаюсь на Аркадию.

— Почему так скоро?

— Черт его знает. От папочки пришло сообщение: «У нас проблемы, вылетай ближайшим рейсом».

— Мне будет тебя не хватать, — искренне призналась я, лихорадочно соображая, как бы потактичнее подвести разговор к брату.

— А ты прилетай в гости.

— Непременно.

— Нет, я серьезно, — уточнил Мигель и достал из портмоне визитку. — Вот все мои координаты. Обещай, что, когда будешь на Аркадии, позвонишь. — Он лукаво усмехнулся. — Опять-таки сэкономишь на гостинице. Договорились?

— Обещаю. Практически торжественно клянусь.

В этот момент принесли выпивку, и я подняла свой бокал:

— Выпьем за выполнение обещаний.

— И за самую красивую девушку, — добавил Мигель, чокаясь.

Я поперхнулась. Это что, комплимент? Фантастика. Похоже, такой вариант меня явно кажется спутнику более привлекательным.

— Кстати, Нэтта, завтра мой брат устраивает прощальный мини-круиз на своей яхте. Я понимаю, сейчас немножко не сезон, позагорать и искупаться не удастся, но будет весело. Поедешь со мной?

— Обязательно, — с энтузиазмом выпалила я.

Просто отлично! Вот и не надо озадачиваться поводом, чтобы познакомиться с братцем. Правда, я бы все равно согласилась — никогда в жизни еще не плавала на яхте, должно быть это интересно.

— Ты случайно не страдаешь от морской болезни? — с опаской осведомился Мигель.

Я беззаботно отмахнулась.

— Черт его знает, да и какая в сущности разница? Ну вот смотри, сейчас не укачивает.

— Да, это обнадеживает. Особенно если учесть размер волн.

Неожиданно появившийся официант, о приходе которого мы уже даже и не мечтали, заставил весь стол экзотическими блюдами. Несмотря на прохладный ветер, лопать остывшую пищу нам не грозило, ибо всю еду предусмотрительно поместили в термопосуду.

С опаской попробовав кусочек будущего ужина, я в очередной раз убедилась, что мой организм на мексиканскую кухню не рассчитан. Мигель же уплетал так, будто вырос в племени маленьких огнеедов.

— Тебе не остро? — изумилась я.

— Нисколько. Безумно вкусно.

Если исключить из рассмотрения еду, то вечер прошел просто великолепно, и прогулка на корабле, сидя за столиком, освещенным лишь свечкой да лунным светом, доставила мне настоящее удовольствие. Домой я вернулась умиротворенно улыбающаяся, в предвкушении завтрашнего круиза. Омрачало только одно — Мигель опять не сделал ни малейшей попытки физического контакта. Это, знаете, уже ни на что не похоже.

Писк будильника, раздавшийся в семь утра, заставил меня несколько пересмотреть свое отношение к намеченной прогулке — эта идея казалась мне невообразимо идиотской, а единственным разумным поступком — продолжение сна. Но кто я такая, чтобы действовать разумно? Оглашая комнату нецензурной бранью, я выбралась из-под одеяла, сделала вид, что привела себя в порядок, и отправилась в кафе. Пить кофе. Много кофе.

Как обычно, после второй чашки глаза приоткрылись и в голове немного прояснилось, даже мысль о сне отошла на второй план. В этот знаменательный момент появился и Мигель. Через час скоростного полета на флаере мы приземлились на берегу озера, размером более напоминающего маленькое море. У причала было пришвартовано множество разнообразных яхт, и, естественно, брат Мигеля со своей подружкой поджидал нас в самом конце пирса.

— Нэтта, Диана, Круз. — Церемония знакомства завершилась хоровым «очень приятно».

Девушка оказалась типичной представительницей новоголливудских красавиц — стройная, длинноногая блондинка, таких в каждом фильме можно несколько штук насчитать, на каждого из главных героев по одной. Круз же обладал своеобразной внешностью. В одном я не ошиблась, братья были похожи, словно ксерокопии, только цвет разный. В отличие от голубоглазого шатена Мигеля Круз походил на жителя земной Испании — черные волосы, пронзительные черные глаза, смуглая кожа. Короче, и впрямь злодеев в вестернах играть.

Пока я рассматривала новых знакомых, все оказалось готово к отплытию, и мы покинули причал.

Морской болезни у меня так и не обнаружилось, поэтому я увлеченно училась управлять яхтой и бороться с парусами. Дул сильный ветер, и суденышко уносило от берега с немного пугающей скоростью. Отплыв на почтительное расстояние, Круз опустил паруса, бросил пару якорей и велел девушкам накрывать на стол, чем мы с Дианой послушно и занялись.

В общем и целом, время бежало быстро и, как было обещано, весело. Вся наша четверка пребывала в превосходном настроении, мы шутили, смеялись, поддразнивали друг друга. Этому в немалой степени способствовало вино, поглощаемое нами в изрядных количествах.

Ближе к вечеру силы иссякли, и веселье пошло на убыль. Диана, включив романтическую музыку и захватив в плен Мигеля, ушла на корму танцевать, я же не преминула составить компанию Крузу, скучавшему за штурвалом, поскольку мы вновь отправились в плавание.

— Хочешь порулить? — предложил он.

— Нет. — Я испуганно помотала головой. — Спасибо, как-нибудь в другой раз. Не хочу нас утопить.

— Ну и ладно. Слушай, а это правда, что ты познакомилась с Мигелем, когда он порвал твое новогоднее платье на виду у всех пассажиров «Хоккайдо», а потом ты спасла его от тюрьмы?

— От тюрьмы ли — не знаю, но основная мысль верная.

— Спасибо тебе. Он, в общем-то, неплохой.

— Да, я знаю. — Похоже, наступил очень даже подходящий момент. — Круз, у меня есть небольшая просьба.

— Все, что угодно. Ты избавила семью от разборок с полицией, мы в долгу.

— Меня очень интересует жизнь киностудии изнутри. Не в смысле, что я хочу стать актрисой, Боже упаси, просто любопытно. Можешь устроить мне небольшую экскурсию?

— Элементарно. Я даже за просьбу это не считаю, дружеский знак внимания. Когда тебе удобно?

— Завтра, — мгновенно откликнулась я.

— Договорились. Я провожу Мика и заеду за тобой около полудня. Устроит?

— Более чем. — Я довольно улыбнулась.

— Круз, — позвала Диана, — я ревновать начну. Дорогой, пойдем потанцуем.

Дорогой зафиксировал штурвал и подмигнул мне.

— Пошли отдыхать.

После бурного дня мы с Мигелем стояли у входа в мое временное жилище.

— Тебе понравилось?

— Очень, — кивнула я, — спасибо.

— Не за что. Идея и исполнение принадлежат Крузу.

Возникла пауза. После пары минут смущенного молчания я предложила:

— Хочешь, я завтра тебя провожу?

— Нет. Ненавижу сутолоку общественных мест, — покачал головой он.

Хм, зайдем с другого бока.

— Может, зайдешь, выпьешь бокал вина? Мигель снова покачал головой.

— Не могу, увы. Вставать рано. Еще две минуты тишины.

— Тогда пока? — Ну не топтаться же у дверей отеля до утра…

— Помнишь, ты обещала позвонить, когда будешь на Аркадии? — слегка оживился Мигель.

— Помню.

— Буду ждать.

— До встречи.

— До встречи. — Он повернулся, собираясь уйти, но в последний момент все же поцеловал меня на прощание. В щеку.

 

Глава 4

Около часа дня, согласно договоренности, мы с Крузом приземлились на одной из стоянок в «Новом Голливуде». Я была настроена очень по-деловому и полна решимости во что бы то ни стало найти чертову зверюгу в самое ближайшее время и доставить ее драгоценному начальству.

С чего бы ты хотела начать осмотр? — спросил Круз, любезно помогая выбраться из флаера.

— На твое усмотрение. — Я принялась осматриваться. — Никогда не была в подобных местах. Кстати, а почему ты не на работе?

— У меня перерыв между двумя картинами, Мигель именно поэтому сейчас и прилетал.

— Понятно. Ну что, пошли?

— Прошу, — галантным жестом Круз указал направление движения.

Мы неторопливо брели по улице, я с интересом рассматривала витрины магазинчиков и небольших ресторанов, а мой провожатый хорошо поставленным голосом вещал:

— По своим размерам «Новый Голливуд» лишь в два раза меньше Нью-Фриско, и, как всякий уважающий себя город, делится на несколько районов. Сейчас мы находимся в административном центре — здесь расположены основные офисы, проходят кастинги и уроки мастерства. Территориально это тоже центр «Нового Голливуда». Его окружают районы, оформленные и оснащенные для съемок фильмов определенного жанра: ужасы, вестерны, космические приключения, романтика и все такое прочее. Пространством мы не ограничены, поэтому кладбище, где разгуливает вампир-оборотень, по окончании работы над фильмом не разбирают, а для следующего шедевра лишь меняют местами некоторые могилы да добавляют пару-тройку свежих обелисков. Так же в вестернах — построено несколько деревень, есть ранчо, организована пустыня, засаженная кактусами.

— А Северный полюс у вас есть?

— Вот чего нет, того нет. Горнолыжный курорт — это пожалуйста. Имеется даже кусочек Красного моря с затонувшей шхуной и плавающими вокруг акулами. За небольшую (сравнительно) плату можно заняться дайвингом.

— Красота. Не премину воспользоваться. Ты сам-то в каких районах работаешь?

— Я снимаюсь в основном в вестернах и современных боевиках. Насилую в темных переулках невинных девушек или удираю верхом на лошади от доблестных помощников шерифа.

— Тут у вас и лошади есть? — перешла я к более актуальной теме.

— Разумеется. В «Новом Голливуде» огромный зоопарк со всевозможными животными и штат дрессировщиков.

— Ой! А можно посмотреть?

Тут у Круза зазвонил сотовый. Закончив разговор, он обратился ко мне:

— Прости Бога ради, у меня тут возникла небольшая проблема. Давай сделаем так: я отведу тебя ко входу в зоопарк, познакомлю кое с кем и ненадолго оставлю, а потом мы продолжим осмотр здешних достопримечательностей.

Я немедленно согласилась — предложенный вариант устраивал меня как нельзя лучше, ибо повышенный интерес с моей стороны к денебианским бульдогам, в сущности самым обычным животным, мог вызвать у Круза определенные подозрения.

Проводив меня до красивых ажурных ворот и выдав свою визитку с начертанной там просьбой помочь очаровательной девушке, Круз представил меня первому попавшемуся служителю и был таков. Я не стала отвлекать человека от работы, заверив его, что все найду сама, благо на каждой развилке висела подробная схема этого любопытного уголка. Тщательно изучив ту, что находилась прямо передо мной, я пренебрегла своим чисто деловым настроением и воспользовалась возможностью просто побродить по парку и полюбоваться экзотическими, по меркам Рэнда, зверями. Зоопарк у нас на планете был, но весьма небольшой, и содержались там только мелкие животные. Даже лошади, раздобытые отцом Марка для свадебного экипажа, считались невиданным чудом. В здешних же вольерах преспокойно разгуливали слоны и жирафы, которых я видела один раз в жизни, когда была на Земле. В водоемах плескались белые медведи, выдры и анаконды. А засунув нос в один из павильонов, я подсмотрела процесс дрессировки носорога. От него требовалось аккуратно рогом закинуть на спину раненого человека и доставить страдальца в госпиталь. Сие в высшей степени поучительное зрелище вернуло меня к делам насущным, и я, уже никуда не сворачивая, направилась на поиски денебианских бульдогов.

Если возле слонов с жирафами еще изредка встречались посетители, то на территорию, где обитали обычные собаки, кошки, крысы и домашние куры, не заглядывал никто. Да что там, даже я прошествовала мимо несушек задрав нос, мол, тысячу раз такое видела (точнее, раз пять, во время экскурсий на фермы Рэнда). Миновав всю эту квохчущую живность, я наконец углядела вольеры с самыми разнообразными представителями собачьего рода, от английских мастифов до мальтийских болонок. В каком, интересно, фильме могут понадобиться мальтийские болонки? Разве что в качестве декорации. Вот представьте, попала какая-нибудь избалованная представительница высшего света в условия невесомости, смешно барахтается на большом экране, а следом за ней на буксире плывет этакий белый коврик с черными бусинками глаз. Находка, правда? «Надо будет продать идею сценки кинокорпорации», — решила я и тут же наткнулась на столь желанных денебианских бульдогов.

С десяток серо-стальных зверюг бродили, лежали, ели и лениво играли в вольере, но с первого же взгляда стало очевидно, что разыскиваемого щенка здесь нет. Все собаки, представленные моему вниманию, уже давным-давно распрощались с детством. Несколько минут я с затаенной надеждой их рассматривала, попутно обдумывая новую стратегию поисков. Утвердившись в своей правоте, я отправилась на выход и, немного поплутав, решила воспользоваться картой, после чего кратчайшим маршрутом добралась к выходу, где обнаружила Круза, лениво болтающего с охранником в ожидании своей подопечной.

— Нагулялась? — приветствовал он меня.

— Ну, почти. Тут еще столько интересного…

— Ничего, придешь снова. Звери никуда не убегут. — Круз рассмеялся, всем своим видом демонстрируя отличное настроение.

Этим надо воспользоваться.

— Слушай, — начала я, — мне там повстречались денебианские бульдоги, можешь узнать, кто ими занимается?

— Могу, естественно, — отработанным жестом актер пожал плечами. — А зачем тебе?

— Меня всегда очень интересовала эта порода, хочу поговорить с человеком, который сможет ответить на все мои дурацкие вопросы, подробно расскажет о характере, особенностях воспитания, содержания и все в том же духе.

— Ясно. — Столкнувшись с настолько прозаической целью, Круз сразу поскучнел. — Я сегодня же узнаю и оставлю для тебя сообщение в гостинице.

— Спасибо огромное.

— Да не за что. Мы же почти родственники. Услышав такое, я чуть не растянулась посреди небольшой площади.

— Осторожнее. — Спутник едва успел меня подхватить.

— К-как это почти родственники? — заикаясь, пробормотала я.

— Младшенький проникся к тебе серьезными чувствами. А умение своего добиваться у нас семейное.

— Погоди. Он за всю неделю до меня даже пальцем не дотронулся. Это нынче называется «серьезные чувства»?

— Лучше ты погоди. У нас в семье довольно строгое воспитание. Невеста до свадьбы неприкосновенна, максимум, что можно себе позволить, — это поцелуй.

Я фыркнула.

— Хочешь меня убедить, что вы с Дианой дальше поцелуев не заходите?

От подобного моего предположения Круз чуть глотком воздуха не подавился.

— Нэтта, а я что, говорил, будто собираюсь на Диане жениться?

Несколько секунд я ошарашенно молчала, переваривая услышанное, затем кивнула:

— Теперь поняла. Удобная у вас логика.

— Не ехидничай. Муж и жена должны уважать друг друга, и если я рассматриваю возможность жениться на девушке, то просто не стану проверять, даст ли она уложить себя в постель на первом же свидании.

— А если девушка сама попытается тебя соблазнить?

Круз мечтательно улыбнулся.

— Значит, мы с ней прекрасно проведем время.

— Выходит, на тех, с кем спали до свадьбы, вы никогда не женитесь?

— Бывает. Но семья этого не одобрит.

В очередной раз я порадовалась свободе нравов Рэнда, где никого не интересовало, сколько у Марей было мужчин до Марка (для справки — ни одного) и как далеко зашли их отношения до свадьбы, но сообщить об этом своему спутнику не успела. Как оказалось, интересный разговор об особенностях национального воспитания придется отложить, поскольку мы благополучно достигли стоянки флаеров и Круз отбыл договариваться с водителем одного из них насчет доставки… хм… невесты своего брата в гостиницу. Придя к консенсусу, он окликнул меня.

— Еще раз спасибо за экскурсию. — Рядом с таким любезным кавалером я едва удержалась, чтобы не сделать реверанс. — Не забудешь про дрессировщика бульдогов?

— Ни в коем разе. — Галантно предложив руку, Круз посадил меня во флаер и захлопнул дверцу, после чего дружески помахал и отбыл. Водитель немедленно последовал его примеру, и вскоре я уже входила в свою гостиницу.

Развалившись в ванне, я усиленно размышляла. Одно из двух: или дрессировщик посвящен в планы похищения бульдога, или у него просто забрали одного из подопечных. В первом случае обращаться к нему опасно, но при любом раскладе мне без него не обойтись. Вывод — как обычно, сунем свой любопытный нос туда, где нас могут подстерегать крупные неприятности. Однако стоит проявить немного разумной предосторожности, то бишь попытаться сделать хозяйку вышеупомянутого носа по возможности неузнаваемой. Закончив разработку гениального плана, я еще немного поплескалась, затем вылезла из колыбели жизни, оделась и спустилась вниз.

— Мисс д'Эсте, — окликнул меня портье.

— Да?

— Вам тут сообщение.

С быстротой молнии я метнулась к стойке и взяла протянутый листок, на котором было написано всего два слова: «Уильям Фолд».

Кивком поблагодарив администратора, я заскочила в гостиничное кафе, где наскоро перекусила, перебирая в голове мельчайшие подробности предстоящей эскапады, затем, закончив потребление жиров, белков и любимых углеводов, отыскала на стоянке полюбившийся флаер и направилась в центр, совершать набег на магазины.

Успех мне сопутствовал, я довольно быстро нашла все необходимое и, гордая своей предусмотрительностью, прошествовала в ближайшую дамскую комнату, откуда так и не вышла, ибо вместо рыжеволосой бесовки в обтягивающих джинсах данное заведение покинула великосветская дама в брючном костюме от Сорка, с водопадом черных волос и пронзительно зелеными глазами. В таком виде меня бы родной дедушка не узнал, что уж говорить о работниках «Нового Голливуда».

Прибыв на территорию киноконцерна, я, дабы не выходить из образа, наняла местного таксиста на миниатюрном флаере, предназначенном для неспешных прогулок почти на уровне земли, и капризно попросила отвезти меня в зоопарк. Охранник, дежуривший на входе, меня, естественно, не узнал, даром что мы расстались часа четыре назад.

— Добрый день, мисс. Чем могу быть полезен? Достав из сумочки купюру, я проворковала:

— Милейший, я желала бы побеседовать с неким Уильямом Фолдом, не будете ли вы так любезны подсказать моему водителю наиболее удобный маршрут?

«Милейший» пристально оглядел меня и, видимо, решив, что мой визит не нанесет непоправимого вреда здоровью обитателей зоопарка, с готовностью принял протянутую ему бумажку, выдал таксисту пачку инструкций, после чего мы беспрепятственно влетели в ворота, направляясь к собачьей секции. Животные реагировали на пролетающий мимо флаер вяло, надо полагать, он был им не в новинку, и я получила еще одну внеплановую обзорную экскурсию.

Достигнув одного из павильонов, водитель приземлился и сообщил:

— Если верить охраннику, то вам туда. Подождать?

— Безусловно. — Я протянула ему задаток и направилась к дверям.

Снаружи павильон не произвел на меня особого впечатления, однако внутри оказалось очень уютно, а благодаря прозрачной крыше и очень солнечно. Собак эта обстановка вполне устраивала, и, судя по их задорному настроению, тренировку они воспринимали как забавную игру. Массовиком-затейником всего действа являлся очень полный мужчина с добродушным выражением лица. Воспрянув духом от мысли, что человек с подобной внешностью не станет красть собак (надежная такая предпосылка), я приблизилась на безопасное расстояние и громко спросила:

— Простите, пожалуйста, где я могу найти мистера Уильяма Фолда?

Дрессировщик приостановил процесс, сказал подопечным пару фраз, в результате чего собаки с несколько разочарованным видом прилегли на подстилки, и направился ко мне.

— Добрый день, мисс. Уильям Фолд к вашим услугам, чем могу быть полезен?

— Понимаете, — защебетала я, — мне до умопомрачения хочется иметь денебианского бульдога, а недавно я вышла замуж, и муж пообещал его подарить. Я разговаривала с председателем общества любителей собак, и она сообщила, что на Новой Калифорнии эта порода есть только у вас. Мистер Фолд, я вас умоляю, продайте мне щеночка.

Толстяк в нерешительности начал переминаться с ноги на ногу, затем, собравшись с силами, сказал:

— Дело в том, мисс, что у нас это не принято…

— Ну, мистер Фолд, пожалуйста… — умоляюще протянула я.

— Мисс, если бы я и хотел, то не могу. В данный момент в питомнике нет щенков.

Я всплеснула руками.

— Как же так? Мне совершенно определенно говорили о полугодовалом мальчике.

Вид у дрессировщика стал совсем несчастный.

— Да, был один щенок, но его недавно купили.

Я не стала напоминать о том, что у них это не принято, и, соорудив на лице слезно-просительное выражение, взмолилась:

— Мистер Фолд, очень прошу, скажите, кому вы продали щенка, может быть, они согласятся, чтобы я его перекупила. Я так мечтаю об этой собаке, а выписывать ее с Денеба муж никогда не позволит, помогите мне, пожалуйста!

Собеседник тяжело вздохнул и сдался, сметенный напором женских чувств.

— Ладно, вреда от этого не будет. Вуддика я продал Николасу Лисопулосу, одному из членов совета директоров.

Мысленно ужаснувшись, я разразилась тирадой, состоящей сплошь из благодарностей и выражения признательности.

— До свидания, мистер Фолд, спасибо еще раз.

Дрессировщик на удивление резво удалился к своим подопечным, украдкой облегченно вздыхая, я же вернулась к таксисту и попросила отвезти меня обратно на стоянку флаеров, поскольку ситуация требовала не решительных действий, а тщательного обдумывания.

К чему я и приступила сразу же после полноценного ужина, заказанного непосредственно в номер. Правда, перед этим пришлось еще принимать более привычный для персонала гостиницы вид непосредственно в тесной кабине флаера, и я решила, что труды мои вполне заслуживают небольшой компенсации. Но, увы, все хорошее когда-нибудь заканчивается, официант забрал тарелки с жалкими ошметками пищи, оставив меня наедине с кувшином какао и плюшками с корицей. Надкусив первую жертву, я недовольно поморщилась и признала: больше тянуть некуда, пора думать.

Итак, что мы имеем? Рабочая гипотеза такова: ценное спецслужебное животное похитили с Рэнда, на Новой Калифорнии обменяли на похожее, дабы замести следы. Наша собачка ждет своей неизвестной участи где-то на планете, а заменивший ее двойник был изъят из питомника в «Новом Голливуде», причем дрессировщик чист и невинен, как младенец. Однако предположение, будто и покупатель щенка, Николас Лисопулос, также не имеет к этой истории отношения, не выдерживает никакой критики, как-то уж чересчур. Следовательно, появляться у данного высокопоставленного кинодеятеля с вопросом: «Где щенок?», не является в плане безопасности аналогом воскресной прогулки по центральному парку Нью-Фриско. Но все же собаку отыскать необходимо, и мистер Лисопулос наверняка в курсе ее местонахождения. Вывод — будем незаметно следить за вышеозначенным господином, авось рано или поздно он выведет меня к столь необходимому многим людям бульдогу.

Довольная собой, я слопала последнюю одинокую плюшку и завалилась спать, готовая к новым свершениям.

Первая посетившая меня утром мысль о необходимости проведения немедленной разведки, не то чтобы боем, но личным контактом, имела вполне здравое рациональное зерно. В самом деле, сложно осуществлять слежку за объектом, чья внешность, а также семейное положение и домашний адрес — тайна за семью печатями. Следом вновь пришло решение не демонстрировать любителю денебианских бульдогов свой истинный лик, просто так, в качестве небольшой перестраховки.

Итогом бурной мозговой деятельности стало мое появление в приемной мистера Лисопулоса с громогласным требованием немедленной встречи с большим боссом. Невозмутимая секретарша, сильно напоминавшая скукожившийся от старости гибрид крокодила с броненосцем, окинула стоящую в дверях пышногрудую блондинку (то бишь меня) оценивающим взором и в меру дружелюбно поинтересовалась, по какому я вопросу. Услышав привычное чириканье о роли в новом фильме, главным продюсером которого подвизался ее непосредственный начальник, даже бровью не повела.

Открыв ящик стола, цербер в женском обличье извлекла на свет Божий кое-как прошитую стопку листов (просто XXI век какой-то), протянула ее мне и проинформировала:

— Вот сценарий. Кастинг послезавтра в три.

— Простите, но я бы хотела лично переговорить с мистером Лисопулосом. — Робко попытавшись настоять на своем, я заработала весьма неодобрительный взгляд.

— Девушка, я это слышу по сто раз на дню; если бы шеф уделял каждой крашеной грудастой блондинке, страстно возжелавшей с ним пообщаться, хоть три минуты, то на представительниц других мастей времени бы у него просто не оставалось.

Я скорчила упрямую рожицу и пристроилась в одном из кресел.

— Простите за настойчивость, но можно я немного подожду? Вдруг у мистера Лисопулоса найдется для меня свободная минутка.

— Мне-то что, сидите, — хмыкнула грозная валькирия. — Самой же скоро надоест.

Надоело мне и вправду очень быстро, буквально за десять минут, которые я потратила на изучение самой наистандартнейшей обстановки приемной. Проведя небольшое внутреннее совещание, я постановила, что подсчет количества ромбов на обоях далеко не самое интересное, а главное, полезное занятие, и, решив, как водится, убить одним выстрелом двух зайцев, уткнулась в выданный мне сценарий.

Зевать захотелось на середине второй страницы. Фильм, который собирался снимать мой потенциальный наниматель, оказался пошлой мелодрамой с элементами легкой эротики и неуклюжими потугами на искрометный юмор. Да, кстати, главный герой проводил время если не в постели, то в мордобоях, так что придется добавить к описанию еще и налет тягомотного боевика. Милая такая картина, причем, поклясться могу, сборы будет делать впечатляющие, на зависть лауреатам «Оскара» и «Созвездия Лиры».

В борьбе с неуклонно наваливавшейся сонливостью и заодно с бесконечным сценарием прошло около двух часов, в течение которых отзывчивая секретарша снабдила аналогичными папками еще с пяток просительниц. Казалось, жизнь в этой комнате замерла и время остановилось, но вдруг дверь высокого начальства распахнулась и недоступный босс продефилировал на середину приемной.

Мистер Николас Лисопулос, несмотря на явно греческое происхождение своего имени, оказался блондином с серыми глазами. От предков он унаследовал разве что характерную горбинку на носу. Стряхнув воображаемые пылинки с безупречно белого костюма, шеф утомленным голосом сообщил секретарше:

— Эльза, я отлучусь, будут звонить — вернусь часам к трем, если что-то срочное, я в «Эмире».

Цербер с готовностью кивнула и добавила:

— Вас девушка с утра ждет, ничего не слушает. Тут член совета директоров соизволил обнаружить мое присутствие.

— Вы по поводу роли?

— Да. — Я обольстительно улыбнулась.

Нахмурившись, продюсер бросил:

— На общих основаниях, послезавтра в три, — и, не дав мне опомниться, покинул офис.

Секретарша довольно улыбнулась.

— Ну вот, а вы не верили. Приходите послезавтра.

Подмигнув броненосихе, я с радостью покинула это негостеприимное заведение. Объект засечен, следовательно, цель посещения достигнута. Теперь неплохо было бы выяснить, что такое «Эмир». Для разнообразия эту проблему я решила, просто оглядевшись, — ресторан с таким названием располагался через дом от недавно покинутого мной офиса. Быстро сориентировавшись на местности, я засекла напротив, через бульвар, привлекательное кафе с огромными окнами и тут же решила сделать его своей штаб-квартирой, благо в «Новом Голливуде» никого не удивит девушка, полдня просидевшая за чашкой кофе и сценарием. С удобством устроившись у окна, я принялась за операцию «Внешнее наблюдение».

Невероятно! Вроде бы я нахожусь практически в самом сердце монстра современной киноиндустрии (к слову сказать, нужный офис я отыскала отнюдь не с первой попытки, уточняя свой маршрут у каждого встречного). Так вот, я наивно ожидала, что жизнь бьет здесь ключом, в ресторанах постоянный аншлаг, а толпы актеров ежесекундно ломятся в приоткрытые двери всевозможных продюсерских центров и салонов красоты. Действительность, как обычно, оказалась значительно скучнее и прозаичнее. В кафе, где я прочно обосновалась, заходила пара-тройка посетителей в час, контора же мистера Лисопулоса в соревновании по посещаемости безнадежно проигрывала — видимо, все сколь-нибудь значительные переговоры велись в местах вроде ресторана «Эмир», где объект провел больше часа.

Ближе к вечеру я даже зевать устала и из последних сил уговаривала себя хоть иногда посматривать на нужную дверь. В момент наиболее острого кризиса, когда я уже была готова послать все к черту и ворваться в кабинет мистера Лисопулоса с истошным воплем: «Куда вы подевали собачку?», у меня появилась компания — стройная брюнетка, предпочитавшая в это время суток виски с содовой, присела напротив, улыбнулась и непринужденно поздоровалась.

— Привет, — в меру настороженно отозвалась я.

— Смотрю, ты читаешь тот же сценарий. На какую роль собираешься пробоваться?

Я пожала плечами.

— Не знаю. Если честно, сюжет мне не очень нравится.

— Да кого в наше время сюжет интересует, — презрительно фыркнула потенциальная конкурентка. — Спецэффекты, бесконечные голые бюсты, до идиотизма счастливый финал — и все в восторге. Ты, зрители, режиссер, а главное, корпорация, заработавшая еще пару миллиардов.

— Думаешь, стоит попробовать?

— Уверена. Ты ведь новенькая? — Девушка взглянула на меня сквозь янтарную жидкость в своем стакане.

— Так заметно?

— По правде говоря, да. Но не переживай, это пройдет. А откуда ты прибыла к нашему шалашу?

Прикинув, что от правды вреда не будет, а попадаться на вранье глупо, я созналась:

— С Рэнда.

Новая знакомая уважительно присвистнула:

— Ого. Кстати, я Тина. В качестве поддержки молодых талантов хочу пригласить тебя на актерскую вечеринку, которую мой друг устраивает сегодня вечером. Хочешь прийти?

— Спасибо, с удовольствием. — Еще бы, такая возможность внедриться в среду. — Меня зовут Антея.

— Отличное имя. Значит, в десять, Санрайзлейн, 12.— Собеседница отсалютовала мне остатками виски.

— Заметано, — с удовольствием подтвердила я, после чего Тина поставила свой бокал, встала и, весело помахав мне на прощание, испарилась.

Ну что ж, хоть какая-то польза от тоскливого просиживания моей новой хорошенькой юбочки. Пообщаюсь с актерами, вдруг услышу что-нибудь полезное.

Тихо позевывая, я дотерпела до окончания рабочего дня. Мое упорство было вознаграждено возможностью наблюдать торжественный выход мистера Николаса Лисопулоса из дверей своего офиса. Никаких фортелей он выкидывать не стал и быстро зашагал к ближайшей стоянке флаеров. Порадовавшись тому, что не поленилась перегнать свое средство передвижения туда же, я поспешила следом.

Непродолжительная воздушная прогулка завершилась на крыше одного из небоскребов, где объект привычно припарковал свой флаер на стоянке для жильцов и скрылся внутри здания. Решив, что дальнейшая слежка — занятие бесперспективное, я мысленно пожелала боссу спокойной ночи, стянула с головы парик и отправилась в свой отель чистить перышки перед намечающейся вечеринкой.

Что? Что это так громко дребезжит? Спать хочу, да и голова раскалывается. И сколько раз я себе говорила: не мешай текилу с шампанским, и вот опять… Треснув рукой по будильнику, успешно имитировавшему старинный раритет, я потянулась. Эту адскую машину дедуля подарил мне на очередной день рождения, после того как убедился, что никакие суперсовременные средства не в силах вырвать меня из объятий Морфея. Я прониклась к дедуле чувством глубокой признательности и с тех пор всюду таскаю с собой этого грохочущего монстра.

Вот и сейчас — вроде совсем недавно уснула, как уже совершенно определенно намекают, что пора вставать… Вняв доводам рассудка, я вновь экипировалась, аки пустоголовая дурочка (в блондинку предстояло превратиться во флаере), и отбыла к месту несения караульной службы — в кафе возле офиса мистера члена совета директоров киноконцерна.

Заказав разом две чашки кофе, я осторожно попыталась вспомнить вчерашний вечер. В сущности, было очень весело, гремела музыка, спиртное лилось рекой. Актеры в большинстве своем находились в отпуске, точнее, отдыхали в перерыве между картинами, а потому отрывались по полной. Оно и понятно, ведь в процессе съемок подобное времяпрепровождение категорически запрещено: утром на площадке следует быть свежим и подтянутым, а возможности косметологов все же ограничены.

В этом месте из подсознания выплыло воспоминание об одном занятном персонаже по имени Джеймс. Он снялся уже в двух десятках шпионских фильмов и все уши мне прожужжал о том, как классно разбирается в различной технике, хоть каким-то боком касающейся его актерской специализации, а также мастерски владеет всеми способами ухода от навязчивой слежки. Изложение было столь напыщенным и самоуверенным, что я с трудом подавила желание предложить ему подменить меня на денек-другой на боевом посту. К счастью, я сумела удержать язык за зубами, и вскоре Джеймс благополучно заткнулся, сосредоточив внимание на сложных танцевальных па и полоске моей кожи между брючками и топом. Расстались мы друзьями, причем я стала обладательницей визитной карточки очередного актера и строгого напутствия звонить, не стесняясь. Ну, стесняться я не собиралась, впрочем, звонить пока тоже.

Вялое течение мыслей прервал приход на службу предмета моего повышенного внимания. Мистер Лисопулос величаво прошествовал мимо и скрылся в дверях своего безликого офиса. Предчувствуя еще один пустой, скучный день, я пригорюнилась и от нечего делать продолжила изучение сценария, не забывая контролировать происходящее на другой стороне улицы.

Интуиция меня не обманула, хотя, положа руку на сердце, я бы предпочла жестоко ошибиться. Если коротко — день прошел так же, как и предыдущий, объект соизволил откушать в ресторане «Эмир», а в конце рабочего дня отправился в родной небоскреб. Проводив мутным взглядом исчезающую в дверях спину кинодеятеля, я вздохнула.

— Нет, так больше продолжаться не может.

Перекусив по дороге, я вернулась в гостиницу и немедленно позвонила Джеймсу. В результате плодотворной беседы я разжилась адресом магазинчика, где, если исходить из клятвенных заверений новоиспеченного Бонда, можно приобрести любую шпионскую аппаратуру. Несколько успокоившись, я завалилась в постель.

Утро для Новой Калифорнии выдалось более чем необычное. Вместо привычной для зимы переменной облачности, когда солнце нерешительно мнется и освещает то один угол небоскреба, то другой, наблюдалась преотвратнейшая картина: небо сплошь затянуто серыми тучами, из которых еще и дождь накрапывает. В такую погоду выбираться из постели—самый настоящий подвиг разведчика…

С грехом пополам заставив себя функционировать, я натянула джинсы, вызывающе белый в такую погоду свитер и отчалила, в смысле прохлюпала, по лужам к флаеру, где, нахлобучив на голову копну белоснежных локонов, на практике освоила специфику полетов сквозь разбушевавшуюся стихию (тут я, конечно, немного утрирую, но на Рэнде же вообще не бывает дождей).

Появился еще один повод гордиться собой — я справилась со всеми трудностями и прибыла к магазинчику, разрекламированному Джеймсом, без каких-либо эксцессов, более того, сумела купить все необходимое, никого при этом не шокировав и не заплатив астрономическую сумму. Вот так, без всяких ухищрений, я оказалась счастливой обладательницей миниатюрного подслушивающего устройства, и теперь дело оставалось за малым — порадовать маленьким презентом мистера Николаса Лисопулоса, причем не ставя его в известность. Надеясь улучить подходящий момент, я и отправилась на пресловутый кастинг, посмеиваясь над собой. Ну что, скажите на милость, делать, если я вдруг получу «вожделенную» роль. Выбор между карьерой кинодивы и спецагента простым не назовешь.

За час до назначенного времени я появилась в облюбованном кафе и направилась к своему обычному столику. Официант с чашкой кофе прибыл всего с пятнадцатисекундной задержкой. Благодарно кивнув, я отхлебнула глоток бодрящей жидкости и уткнулась в сценарий, выясняя, какая сцена наиболее благоприятствует процессу обретения «жучком» нового хозяина. Довольно быстро нужный эпизод был обнаружен, я расплатилась и во второй раз направилась в офис мистера Лисопулоса.

Сегодня меня там встретили более чем приветливо, крокодилица выдавила из себя практически искреннюю улыбку, сообщила, что кастинг будет проходить в одном из павильонов, а затем вручила мне карточку с жирной цифрой «23» и планом, чтобы я, не дай Бог, не заблудилась. Изумленная небывалой любезностью, я чуть не забыла об элементарных правилах приличия, но вовремя спохватилась и, пролепетав что-то о своей признательности, поспешно удалилась.

Павильон, где намечалось проведение мероприятия, я обнаружила достаточно быстро — у входа красовалась толпа девушек и юношей всевозможных типажей. Просочившись сквозь нее, я вошла внутрь и оценила диспозицию. Поскольку поставить «жучок» прямо в кабинете члена совета директоров не представлялось никакой возможности, моя задача несколько усложнилась — подслушивающее устройство следовало нацепить непосредственно на объект. Прикидывая, как бы это получше устроить, я с задумчивым видом крутила головой по сторонам.

Мизансцена выглядела просто: возле дальней стены павильона располагался стол, за которым предстояло сидеть всем тем, кого хоть как-то затрагивал вопрос подбора актерского состава, а перед столом было оставлено большое пустое пространство, со всех сторон окруженное камерами.

«Лобное место», — хмыкнула я про себя. Да, задача не из простых. На самом деле провести подобную операцию и остаться незамеченной я была вполне в состоянии, все же чемпионками планеты по боксу среди юниоров просто так не становятся, но если мою пробу станут смотреть в замедленном повторе, могут возникнуть проблемы…

— Девушка! — раздался сзади требовательный голос.

Обернувшись, я увидела средних лет даму в деловом костюме и с папкой в руках.

— Девушка, — повторила она, — вы на пробы?

— Да, — без особого энтузиазма признала я.

— Будьте любезны, напишите свое имя на карточке и отдайте ее мне.

Я кое-как накарябала свой артистический псевдоним и рассталась с бумажкой, выданной мне очаровательной секретаршей.

— Прекрасно. Значит, вы двадцать третья. Какую сцену собираетесь показывать?

Я сообщила, дама сделала пометку в папке и подвела черту:

— Так, милочка, ваша очередь подойдет часа через два, но вы не никуда не уходите, ждите здесь.

Послушно кивнув, я отошла в сторонку — замечательно, у меня еще пара часов, чтобы разработать удобоваримый план. С этой оптимистической мыслью я плюхнулась на один из стульев, стоящих вдоль стенки, и принялась ждать начала.

Не прошло и четверти часа, как перед режиссером, продюсером и иже с ними появился первый кандидат, пытавшийся изобразить сцену «Дорогая, люблю только тебя». Получалось у него достаточно фальшиво и слащаво, видимо, юноша специализировался на «мыльных операх» и привык работать на аудиторию, состоящую исключительно из домохозяек. Минуты через три вдохновенно вещавшего влюбленного прервали и пригласили следующего, затем еще и еще. Процесс неприятно напоминал конвейер. Наконец, подошла и моя очередь.

— Антея Пард, — выкрикнула администраторша. Ну да… А что такого? Нельзя разве? Подумаешь, взяла в качестве псевдонима фамилию Этьена… так этого же никто, кроме меня, не знает. Окружающим все равно, а мне приятно. Тьфу… собственно, почему я оправдываюсь?

Так вот, услышав свое нынешнее имя, я уверенным шагом вышла на свободное пространство и начала монолог в стиле «Ты меня никогда не любил, сволочь». Очень помогли вжиться в роль воспоминания о скандале, учиненном мной в доме Этьена, и через минуту изумленные зрители лицезрели уже не миловидную блондинку, а разъяренную, мечущую громы и молнии фурию. К слову сказать, даже в боевом угаре я о деле не забывала и во время очередного пассажа «Отстань от меня, бездарь с полным отсутствием намеков на потенцию» вполне естественным движением смахнула со стола мирно стоящие там сумки и принялась швыряться ими во все стороны. Наклонившись за имуществом мистера Лисопулоса, я воспользовалась прикрытием скатерти и прицепила к барсетке крохотное электронное насекомое. Провернув операцию, я с чувством выполненного долга и жгучим желанием размозжить неверному любовнику голову сотворила рукой с зажатой в ней барсеткой великолепный замах… Откуда-то, казалось, очень издалека, до меня донесся сдавленный всхлип несчастного продюсера:

— Огромное спасибо. Прошу следующего. Когда я покидала площадку, коленки дрожали от пережитого напряжения. Добравшись до стула, я обессиленно на него рухнула, и тут же сзади раздался приглушенный шепот:

— Ну, ты даешь! Классно. Бьюсь об заклад, роль твоя.

Повернув голову, я обнаружила Тину.

— Думаешь? А я не хватила лишку?

— Есть чуток, но они эти любят. Куда хуже, когда актер заморожен. С экрана должен сыпаться фейерверк живых чувств и эмоций. — Тина хихикнула. — Ну а дамская сумочка, летящая прямо в оператора, — это же просто находка. Ну ладно, я пойду, скоро очередь подойдет.

И, как обычно, махнув рукой на прощание, смешливая брюнетка удалилась. Я тоже последовала ее примеру — в павильоне мне больше делать было нечего, скорее наоборот, следовало быстренько смотаться в центр и изменить внешность, похоронив мисс Антею Пард в ближайшем мусорном бачке. Операция «Узнаем, где собака…» перешла в следующую стадию, теперь все, что от меня требовалось, это находиться в пределах полукилометра от прижученного имущества объекта и просто внимательно слушать.

Превратившись в серую (русую) незаметную мышь (даже в глаза серые линзы вставила), я весь остаток дня бродила вокруг мистера Лисопулоса, но ничего интересного не услышала. Порадовало только обсуждение кастинга — несмотря на давление режиссера, испуганный моей экспрессивностью объект ни в какую не соглашался взять Антею Пард на роль, так что придется мне продолжить карьеру спецагента. Привычно проводив своего подопечного домой, я выяснила, что проживает мистер Лисопулос на тринадцатом этаже (считая, по традиции Новой Калифорнии, от крыши) совместно с женой и имеет приходящую домработницу. Когда в наушнике раздались звуки, явно не предназначенные для посторонних ушей, я для приличия покраснела и отправилась спать. Вряд ли после любовных утех последуют разговоры про заговор.

Всю первую половину следующего дня я провела, шатаясь по магазинам, расположенным на подходящем удалении от офиса объекта, и слушая его большей частью деловые разговоры. Терпение никогда не было моей сильной стороной, вот и сейчас я уже начала задумываться, на верном ли пути нахожусь. За все время слежки мистер Лисопулос не сделал ничего мало-мальски подозрительного — типичный по уши занятый работой бизнесмен и любящий муж. Мечта любой здравомыслящей женщины. Я уже почти убедила себя, что иду по ложному следу и пора подтолкнуть развитие ситуации, как в моем ухе зазвучал очередной телефонный разговор из офиса кинопродюсера.

— Алло! Это вы, Жан-Пьер? — Голос спокойный, интонации вежливые.

— Как продвигаются исследования? — Вкрадчиво.

— Это я уже сто раз слышал! Мне необходимо сейчас знать, что в голове у этой собаки! — От яростного вопля, раздавшегося в наушнике, я подскочила и грациозно растянулась прямо в дверях очередного магазина. На помощь ко мне бросились две продавщицы, но пока я отряхивалась, благодарила и спешно удалялась, большая часть разговора прошла мимо моих ушей.

— Хорошо. Даю еще неделю. Если не будет результатов, я перевожу животное в другую клинику, а вы, Жан-Пьер, подумайте о заявлении по собственному желанию.

Собеседник грозного кинопродюсера, должно быть, пообещал сделать все, даже невозможное, поскольку следующая фраза, которую я услышала, звучала хоть и жестко, но спокойно:

— Срок — неделя! Работайте.

Отчетливо было слышно, как мистер Лисопулос положил трубку, затем раздался тяжелый вздох и бурчание: «Ну почему кругом всегда одни идиоты? С какой-то глупой псиной разобраться не могут, и зачем все это на мою голову?»

Продолжая вполуха прислушиваться к беседе с призванной в кабинет секретаршей, я попыталась совместить радостное хлопанье в ладоши с хладнокровным анализом поступившей информации. Итак, стало ясно, что я не ошиблась, мистер Николас Лисопулос, член совета директоров киноконцерна «Новый Голливуд», замешан в краже собаки, принадлежавшей контрразведке Рэнда, более того, он точно знает ее местонахождение и финансирует исследования, цель которых — выяснить, чем же данный бульдог отличается от прочих представителей своей породы. Исследования эти проводятся в какой-то клинике, скорее всего ветеринарной. Дело осталось за малым — выяснить адрес клиники, найти собачку, изъять ее и триумфально прибыть к дорогому шефу. Хлопот-то! Презрительно фыркнув, я залезла во флаер и направилась к ближайшему справочному центру.

Через час от моей самоуверенности остались одни лохмотья — общение с базой данных Новой Калифорнии показало, что на планете насчитывается примерно полсотни ветеринарных клиник, три из них находятся непосредственно в Нью-Фриско, но врач по имени Жан-Пьер не значится ни в одной.

«И что теперь?» — риторически вопросила я.

«Что-что, — ехидно поддразнил взявшийся невесть откуда внутренний голос, — в очередной раз нарушать уголовный кодекс».

«И откуда ты такие слова знаешь?» — изумилась я.

«Образование, интеллект и все такое прочее. А ты бы, чем занудствовать, лучше бы о деле подумала».

О деле… Хорошо, пусть будет о деле. Значит, так. Пытать объект — фи, грязная работа не для спецагента д'Эсте, следовательно, интересующую меня информацию нужно получить незаметно, и перспективнее всего выглядит в этом плане посещение апартаментов мистера Лисопулоса в отсутствие там членов семьи и обслуживающего персонала.

Приняв это свежее решение, я в очередной раз поменяла облик, вновь превратившись в расфранченную, но на сей раз деловую женщину, и позвонила миссис Лисопулос, благо ее домашний телефон имелся в справочной системе Новой Калифорнии. Когда на экране возникло изображение миловидной, ухоженной женщины, я отбарабанила свою любимую, не раз проверенную легенду:

— Добрый день, вас беспокоит корреспондент журнала «Частная жизнь», мы готовим репортаж о женах известных бизнесменов. Не согласились бы вы дать интервью?

Глаза собеседницы загорелись, видимо, жизнь ее была достаточно скучна и она радовалась любому событию, способному внести хоть какое-то разнообразие.

Получив немедленное приглашение, я уточнила адрес и двинулась к уже опостылевшему мне дому. Охранник на входе, увлеченно читавший убогую бульварную газетенку, мельком поинтересовался, к кому я, и, услышав:

— К миссис Натали Лисопулос, — небрежно кивнул, вновь перенеся свое внимание обратно на более чем откровенную фотографию известной на всю Галактику певицы. Я спокойно спустилась на нужный этаж и позвонила в одну из двух выходивших на площадку квартир.

К моему приходу хозяйка переоделась и блистала изысканной роскошью, не лишенной вкуса. После непродолжительной церемонии знакомства она пригласила меня в гостиную, где был сервирован чай. Лишь только я переступила порог комнаты, как из моей груди вырвался изумленный возглас — всю противоположную стену занимало огромное окно, а панорама с высоты тринадцатого этажа была поистине фантастическая.

Миссис Лисопулос с гордостью заметила:

— Вид на парк и озеро открывается только из двух небоскребов, за эту квартиру Николас заплатил огромные деньги, и я никогда не понимала наших друзей, отдавших предпочтение виллам на окраине, где в окно видишь лишь кусты да клумбы. Но, — спохватилась она, — прошу вас, присаживайтесь, выпейте чаю.

С удивительно приятным чувством оглядев весьма аппетитные канапе и пирожные, я была вынуждена принять любезное приглашение, и мы, чинно опустившись в кресла с двух сторон от столика с отнюдь не скудной трапезой, приступили к игре в вопросы-ответы.

Минут через сорок тарелки опустели, и я принялась благодарить хозяйку за теплый прием и интересную беседу. Она отвечала мне в том же духе, и расстались мы вполне удовлетворенные.

Выбравшись на крышу, я облегченно вздохнула, залезла в свой флаер и попыталась рассортировать ворох полученных от миссис Лисопулос сведений об укладе их замечательной семейной жизни. Муж, он же добытчик и кормилец, вставал около девяти и через час отбывал в офис (это я и сама отлично знала), хозяйка же валялась в постели до полудня, а к двум отправлялась в благотворительный фонд (или к любовнику, уточнять я не стала), три часа квартира стояла пустая, затем появлялась приходящая домработница, смахивала отовсюду пыль, гладила принесенное чистое постельное белье и одежду, забирала грязную и готовила ужин, чтобы к семи (время возвращения хозяев никогда не менялось) подать на стол свежеподжаренную рыбу, птицу и прочие малокалорийные блюда. Убрав со стола, она уходила, и Лисопулосы проводили очередной скучный вечер. Миссис у телевизора и телефона, мистер у компьютера (в основном новости) и тоже у телефона. Разнообразие в размеренное течение их жизни вносили совместные посещения различных общественных мероприятий и частных вечеринок, устраиваемых сильными мира сего. Последних на Новой Калифорнии было негусто, но минимум раз в неделю, надев платье со шлейфом и смокинг с бабочкой, Лисопулосы выбирались в свет, изображая абсолютно счастливую чету (возможно, совершенно искренне).

Это, естественно, не все, меня походя снабдили ворохом ценнейшей информации о том, какие магазины посещает миссис и какой фирмы нижнее белье предпочитает, должно быть, за появление названий в прессе владельцы одаривали своих клиентов щедрыми скидками. Но единственный ценный факт, ради которого все и затевалось, выглядел следующим образом — примерно с половины второго до четырех я могу беспрепятственно проникнуть в апартаменты Лисопулосов, чтобы поискать там хоть какие-нибудь сведения относительно загадочной ветеринарной клиники.

— Ох, наживу я себе с этой собакой кучу неприятностей, — пожаловалась я приборной панели, которая в ответ ехидно подмигнула датчиком количества топлива. — Тьфу ты черт!.. Ой, прости солнышко, — извинилась я перед флаером, все же мне на нем еще довольно долго лететь, а в наше время техника умная пошла, может и обидеться.

Нет, обошлось, я благополучно прибыла в гостиницу, сообщила администратору, что в облюбованном мною флаере энергия на исходе, и отправилась в номер. Принимать ванну да лелеять коварные замыслы.

Вышеупомянутые замыслы лелеялись лучше некуда, и проснулась я с четким планом действий, сводившимся к утверждению — будьте проще, и никто ничего не заподозрит.

Движимая столь оптимистичной мыслью, в час дня я во вчерашнем обличье преуспевающей журналистки появилась в холле небоскреба, мельком бросила охраннику номер квартиры Лисопулосов и проследовала к лифту. В целях конспирации я спустилась на тринадцатый этаж, но звонить в дверь апартаментов своего несостоявшегося работодателя не стала, а прошла на пожарную лестницу, где примостилась на ступеньке и вся обратилась в слух, правда, для надежности, еще и в щель от неплотно прикрытой двери поглядывала. Довольно продолжительное время на площадке ничего не происходило — как-никак разгар рабочего дня, и мужское население двух квартир в поте лица зарабатывало средства на содержание своих прекрасных половин, которые всегда находили, куда эти средства мгновенно пристроить…

Ровно в половине второго, точно по расписанию, дверь Лисопулосов открылась и из нее появилась безупречно выглядевшая миссис. Через двадцать секунд она исчезла в лифте, и я от всей души понадеялась, что увлеченный очередным бульварным листком охранник не обратит внимания на отсутствие рядом с женой кинобосса настырной журналистки. Выждав на всякий случай еще несколько минут, я начала операцию по незаконному проникновению в чужую квартиру.

Перво-наперво из сумочки был извлечен маникюрный набор, где среди разнообразных пилочек и кусачек мирно покоилась электронная отмычка (просто так, на всякий случай). Стоит заметить, что ни на одной таможне содержимое моей косметички не вызвало вопросов, а отмычка была далеко не самым невинным приспособлением из там имевшихся. Так вот, достав отмычку, я, как уголовник со стажем, привычно натянула перчатки и за пару минут вскрыла суперсовременный супернадежный замок — не зря же электроника и кодирование были моими любимыми предметами при обучении как в Таможенной академии, так и в контрразведке.

Просочившись внутрь, я захлопнула за собой дверь и направилась на поиски помещения, служившего хозяину квартиры продолжением офиса. Довольно быстро обнаружив рабочий стол, украшенный компьютерной системой, я расположилась в кресле большого босса и принялась аккуратно потрошить его ящики, для надежности водрузив перед глазами список всех ветеринарных клиник планеты с координатами их ведущих врачей. Обыск стола ничего не дал, поскольку обнаруженную в потайном отделении коллекцию пикантных фото некоторых ведущих новоголливудских актрис, блистающих в «мыльных операх», полезной находкой не назовешь. Можно было бы, конечно, заявиться к мистеру Лисопулосу, потрясая пачкой возбуждающих картинок, и поставить ультиматум — немедленно отдайте мне собаку, или обо всем узнает ваша жена, вот только терзали меня подозрения, что результат, к которому приведет подобное выступление, мне не понравится. Вздохнув, я отправила коллекцию дамочек на прежнее место и включила систему.

Меня постигло глубокое разочарование — мои способности остались не у дел, никакого намека на защиту информации от несанкционированного доступа не было и в помине. Или член совета директоров киноконцерна считал жену и домработницу идиотками, или полностью им доверял. Во втором случае он очень счастливый человек, но, увы, у меня возникли очевидные сомнения. Наиболее же простое объяснение заключалось в том, что никакой хоть сколько-нибудь ценной информации в данной системе не содержалось. Собственно, так оно и оказалось — я рылась в недрах умной железки около часа, и в конце концов была вынуждена признать свое полное поражение.

— И что теперь? — громогласно осведомилась я у висящего на стене пейзажа.

Через секунду я уже снимала его со стены и изучала спрятанный сзади сейф. К сожалению, предмета «Как незаметно вскрыть домашний сейф новейшей конструкции» или чего-либо подобного в программу моего обучения не включили, и лучшее, на что я была способна в данной ситуации, — подложить под стальной ящик нужное количество пластиковой взрывчатки, тринитротолуола или чего-нибудь подобного, да и то если специалист предварительно снабдит подробнейшей инструкцией по применению.

Водрузив творение современного художника на место, я взглянула на часы. До появления домработницы оставалось минут двадцать, и следовало сматывать удочки.

«Думай, черт побери», — приказала я себе и уставилась на список ветеринарных клиник. Странно, но ничего, хоть отдаленно напоминающего озарение, на меня не снизошло, и я отправилась в обзорную экскурсию по комнате. Через пять минут я обнаружила в стене бар, сплошь заставленный бутылками. Не удержавшись, я отхлебнула глоток обожаемого мартини, поморщилась при одном взгляде на текилу и продолжила осмотр, но, так ничего и не найдя, безнадежно плюхнулась в кресло. Мой рассеянный взгляд упал на сиротливо лежащую возле большого монитора толстенную книгу — «Свет истинной веры» некоего Германа Зенона. Удивившись наличию подобной литературы в кабинете делового мужчины, я взяла ее в руки и раскрыла на месте, отмеченном закладкой. Пробежав глазами пару абзацев, захлопнула и отложила. Собственно, какое мне дело, кто что читает в свободное время.

Стоп! Вздрогнув, я извлекла из книги закладку, оказавшуюся визитной карточкой, и уставилась на золотые буквы: «Жан-Пьер Тиссо. Нейрохирургическое отделение, центральная городская больница Святой Барбары».

 

Глава 5

Пока я стояла, тупо пялясь на кусочек картона, случилось неизбежное — хлопок двери возвестил о приходе домработницы. Сдержав первый порыв, я не стала в панике прятаться под стол, а тихо подкралась к двери и провела рекогносцировку на местности. Выяснилось, что путь к двери свободен: приходящая прислуга, напевая, возилась на кухне, разбирая продукты, чем я не замедлила воспользоваться. Ужом проскользнув по коридору, я в мгновение ока оказалась на лестничной площадке и со всей осторожностью прикрыла входную дверь, после чего поставила себе высший балл за проявленное в критической ситуации хладнокровие. На волне душевного подъема я быстренько миновала охранника, даже не взглянувшего в мою сторону (наглец все-таки!), и со всем доступным комфортом устроилась в своем флаере.

Итак, от предположения, что бульдог спрятан где-то на Новой Калифорнии, я продвинулась примерно на тысячу миль — теперь в моем распоряжении появилась информация о конкретном здании в Нью-Фриско, где держат собачку, и человеке, в чьем ведении она все это время находилась. Неясным оставалось одно — с чего вдруг я, идиотка эдакая, решила, будто псину держат в ветеринарной лечебнице? Да, моя бульдожка безусловно животное, но аппаратурой, необходимой для ее изучения, оснащены только крупные медицинские учреждения, а частным или ветеринарным клиникам, пусть даже очень хорошим, такое оборудование просто не по карману. Подумай я об этом вовремя, всю информацию можно было бы получить, не выходя из справочного центра, благо Жан-Пьер — имя довольно редкое, и вряд ли среди его обладателей так уж много врачей, работающих в крупнейших больницах Новой Калифорнии. В общем, все, как обычно, — сама себе создаю трудности, а затем блистательно их преодолеваю. Ничего нового…

— Отлично, — пробормотала я себе под нос, — дело за малым — раздобыть зверюшку и, напевая трогательный марш, приволочь ее домой. С чего же начнем?

Ответ пришел сам собой — с посещения больницы, где исследуют несчастного бульдога, и изучения всех имеющихся там входов и выходов. Правда, для реализации данного плана с максимальным эффектом, то есть не привлекая к себе восхищенных взглядов окружающих, следовало привести внешний вид в соответствие с новой ролью, кроме того, желудок начал настойчиво намекать, что еда — это не только удовольствие, но и насущная необходимость…

Не теряя времени, я разделалась с бытовыми проблемами и в облике серой мыши вновь направилась в справочный центр, на сей раз выяснить что-нибудь полезное о центральной городской больнице Нью-Фриско, откуда мне, собственно, предстояло выкрасть ценного денебианского бульдога. Часовое подробное исследование показало, что на первый, второй, да и третий взгляд вышеупомянутое заведение практически ничем не отличалось от своих инопланетных аналогов.

Больница была основана в первые же годы колонизации Спики III, впоследствии переименованной в более благозвучную и осмысленную Новую Калифорнию, и сначала врачи с пациентами ютились во временных легких домиках, затем рядом с административным центром Нью-Фриско было выстроено внушительное здание, отвечающее всем нуждам современной медицины. Вот в этом миниатюрном мирке, нашпигованном суперсовременной аппаратурой, мне и требовалось отыскать тщательно запрятанную собачку… Но мы же не пасуем перед трудностями!

Вскоре я, с букетом цветов и мешочком фруктов, соорудив на лице достаточно скорбное выражение, входила в просторный холл больницы. Подойдя к окошку справочного, поинтересовалась у пожилой администраторши:

— Простите, где лежит мистер Смит?

Мельком на меня глянув, женщина отложила какие-то клубочки и крючочки, забарабанила по клавиатуре и, не отрывая глаз от монитора, уточнила:

— Джеймс или Алекс?

«Да какая разница», — чуть не вырвалось у меня, но я воззвала к здравому смыслу и пробормотала:

— Алекс.

— Отделение хирургии, седьмая палата. — Дав понять, что разговор на этом завершен, администраторша ухватилась за свое рукоделие, я же направилась дальше по коридору, изучая указатели. Далеко, правда, продвинуться не удалось, так как меня остановил грозный оклик:

— Девушка, вы куда?

Обернувшись, я узрела весьма серьезного вида бабульку с пылесосом-автоматом наперевес. Рефлекторно вытянувшись в струнку, я отрапортовала:

— К Алексу Смиту, отделение хирургии, седьмая палата.

— А-а, — уже более миролюбиво протянул страж. — Только вот почему без халата?

Вступать в пререкания я не стала и вскоре продолжила путешествие по больничному коридору, одетая по всем законам жанра — в бледно-голубой халат — и сменив неприглядные туфли на еще более неприглядные тапочки. Шлепая в нужном направлении, я довольно ухмылялась — задумка сработала, больной с редкой фамилией Смит обнаружился, и я получила возможность абсолютно беспрепятственно проникнуть внутрь здания и сунуть любопытный нос во все закоулки. Достигнув первой же попавшейся палаты, я зашла внутрь и всучила лежащей там старушонке свои дары. Избавившись от ноши и оставив бабушку в полном недоумении, я начала планомерное исследование здания больницы.

Вердикт вышел простой, но совсем не утешительный — на территории, более-менее доступной для больных и посетителей, никакие собаки не разгуливали, а проникнуть за надежно запертые двери исследовательских лабораторий человеку со стороны невозможно — следует пройти проверку сетчатки глаза да еще иметь с собой специальную карточку-пропуск. Положим, карточку я еще могла бы раздобыть, но, увы, глаза мои вряд ли устроят контрольную систему. В полном изнеможении после многочасового похода по больнице с заговариванием зубов особо подозрительному персоналу я рухнула в кресло в здешней кофейне и некоторое время тихо ругалась. Затем встала, гордо задрала нос, расправила плечи и отправилась на улицу ознакомиться с альтернативными способами проникновения в закрытые части здания. Этих самых путей оказалось довольно много — несколько черных ходов, мусоропровод, грузоподъемник. Беда была в одном — все эти райские блага находились за высоким забором с сигнализацией. Немного повздыхав и точнее оценив диспозицию, я понуро отправилась домой. Ужинать и думать. Именно в таком порядке.

С ужином все удалось блестяще, грандиозный успех, а вот вторая часть плана вызвала определенные трудности. До посещения больницы, в моем представлении, дальнейшее развитие событий выглядело следующим образом: выяснить, где объект, незаметно пролезть и стащить его, но грубая реальность наглядно продемонстрировала, что для одинокой неопытной девушки, лишенной на чужой планете какой бы то ни было поддержки, подобная задача может оказаться невыполнимой. Не сомневаюсь, что лет через пятнадцать, когда поднаберется опыт, такие проблемы уже не будут представлять сложности, но пока приходилось честно и откровенно признаться: на сегодняшний день в данной ситуации я пасую.

Но чем отличается успешный человек от неудачника? В основном разнообразием способов, изобретаемых для достижения поставленной цели. Не получается взять больницу штурмом, пойдем другим путем. Кто совершенно точно знает, за какими дверями томится несчастная собака? Правильно, доктор Жан-Пьер. Следовательно, если втереться к нему в доверие и основательно заморочить голову, то удастся добраться и до бульдога. Окрыленная этой мыслью, я доползла до постели и уснула ужасно усталая, но относительно довольная.

Когда на следующий день я вновь переступила порог справочного центра, меня там приветствовали, как родную. Немного пообщавшись с дежурным по залу, в чьи обязанности входило помогать заезжим туристам тыкать в нужные кнопочки, я подошла к одному из компьютеров и принялась за поиск информации об интересующем меня докторе.

К вящей моей радости, доктор оказался довольно известным персонажем в научных кругах, автором пары десятков статей, опубликованных в серьезных медицинских журналах. Что ж, мне это только на руку. Жаль, его популярность была не столь велика, чтобы можно было выяснить подробности личной жизни, хотя, если вдуматься, наличие жены особой роли не играет, на молоденьких хорошеньких дурочек мужчины реагируют одинаково, вне зависимости от семейного положения. Пробежав напоследок по диагонали вышеупомянутые статьи, я переписала телефон доктора и отправилась переодеваться.

Для соблазнения ведущего нейрохирурга требовался интеллигентно-аппетитный вид, на создание которого я убила массу времени. Юбка до пола с разрезами до бедер, полупрозрачная кофточка небрежно застегнута на пару пуговиц, кудри черного парика собраны в целомудренный хвост, на носу очки с простыми стеклами, призванные придать моему облику легкий налет академичности. Оглядев себя в очередной витрине, я удовлетворенно хмыкнула и извлекла из сумочки свежеприобретенный сотовый.

Дома доктора, естественно, не оказалось, выслушав вежливый призыв автоответчика не класть трубку (мужским голосом, стоит заметить), я ее все же положила и перезвонила в больницу. К моему искреннему удивлению, Жан-Пьер Тиссо оказался свободен, и довольно быстро я услышала в трубке раскатистый рык:

— Слушаю.

Мгновенно войдя в роль, я залебезила:

— Добрый день, доктор Тиссо. Меня зовут Антея Пард, я с Рэнда, изучаю там медицину и собираюсь специализироваться в нейрохирургии. Нам профессор столько о вас говорил… Я прилетела к родственникам и не смогла удержаться, чтобы не попросить вас… Доктор, не могла бы я немного постажироваться под вашим руководством? Ваш бесценный опыт…

Тут мои излияния были бесцеремонно прерваны:

— Адрес больницы знаете?

— Да, — ошарашенно ответила я.

— Жду вас через час. — И собеседник отключился.

«Как-то слишком легко тебе это удалось», — озабоченно заметил проснувшийся вдруг внутренний голос.

«Отстань. Когда все сложно — ты ноешь, когда просто — становишься излишне мнительным. Это не очень конструктивный подход».

Заткнув таким образом зарвавшегося комментатора, я направилась в больницу, прокручивая в голове все, что мне было известно о медицине вообще и нейрохирургии в частности. Львиную долю своих скудных знаний я почерпнула из предэкзаменационных стенаний Марси, которую угораздило выбрать себе это в качестве будущей профессии, причем никакие уговоры не смогли переубедить мою обычно покладистую сестренку. Медицинский — и точка, упрямо твердила она, сжимая пухлые губки, прятать которые под хирургической маской было, на мой взгляд, настоящим преступлением.

Завистливо вздохнув при мысли, что Марси с Марком в данный момент лениво валяются на золотом песке Аркадии и не думают ни о чем, кроме того, куда бы сходить поужинать, я приземлилась на больничной стоянке и уверенно направилась к главному входу. Достигнув справочного, я сообщила вчерашней знакомой, что у меня назначена встреча с доктором Тиссо. После недолгих телефонных переговоров мне было предложено подняться на третий этаж, кабинет 351. Для визита к врачам облачаться в халат с тапками не требовалось, и я смогла сохранить нетронутым свой любовно выпестованный облик.

Подойдя к нужному кабинету, я робко постучала и, услышав уже знакомое рычание, означавшее, по-видимому, «войдите», открыла дверь и буквально просочилась внутрь. Доктор вполне соответствовал своему голосу — очень крупный, с черной взъерошенной гривой, он возвышался над своим рабочим столом, словно человек-гора.

— Я так понимаю, вы мисс Пард? — уточнил он вместо приветствия. — Садитесь.

Мне указали на кресло, отстоявшее от стола метра на два.

— Совершенно верно, доктор. Я так рада, что вы нашли время со мной встретиться, — промурлыкала я. — Надеюсь, у вас найдется местечко для еще одной практикантки?

С этими словами я закинула ногу на ногу, и в разрезе юбки весьма недвусмысленно мелькнула кружевная резинка. Доктор стрельнул глазами на мои ножки, оценивающе изучил коленки и предложил:

— Если хотите, можете поработать в одной из лабораторий.

— Конечно, хочу! — с жаром воскликнула я.

— Посмотрим. Кстати, где вы учитесь?

— На Рэнде, на четвертом курсе Государственного Медицинского института у профессора Роэлла (точнее, там учится моя сестра, но это несущественные подробности). И профессор всегда отзывается о вас с большим уважением.

Судя по довольной улыбке доктора, старалась я не напрасно. Несколько комплиментов и весьма скромная обзорная экскурсия по привлекательному женскому телу затуманили его мозг, оставалось развить успех.

— Ох, доктор, просто не терпится приступить!

— Так сразу? — снисходительно улыбнувшись, собеседник встал и с видом величайшего одолжения произнес: — Тогда пойдемте.

Я двинулась за ним и, о чудо, мы подошли к одной из заветных бронированных дверей. После сложных манипуляций доктор ее открыл и, заметив мой удивленно-вопросительный взгляд, пояснил:

— Это же не исследовательский институт, а больница, тут много посторонних, поэтому все лаборатории очень строго охраняются, тем более если речь идет о засекреченных проектах.

— А у вас и такие есть? — старательно изображала я восторженную дуру.

Доктор взглянул на меня. Подозрительно, или мне так только показалось?

— Конечно, есть, мы тут не в игрушки играем.

— О, простите великодушно, просто мне всегда казалось, что подобные исследования проводят в подземных бункерах или на специальных полигонах с круглосуточной охраной.

Спутник рассмеялся, и я еле удержалась от желания заткнуть уши, настолько громоподобно прозвучал его хохот в больничном коридоре.

— Душенька, вы с луны свалились? У нас маленькая мирная планета. Какие подземные бункеры, какие полигоны? Все вполне цивилизованно, да вы в этом сейчас и сами убедитесь.

Словно желая немедленно сдержать данное обещание, доктор резко затормозил возле очередной двери и широко ее распахнул. Мы вошли в кабинет, сплошь уставленный аппаратурой и склянками. За экраном монитора сидела молодая женщина, занятая моделированием в специальной программе какой-то химической реакции.

— Мисс Котнер! — позвал ее доктор. — Знакомьтесь, это мисс Пард. Она будет вам помогать.

Женщина послушно встала и протянула мне руку.

— Клер, очень приятно.

— Взаимно, я Антея.

Мы обменялись рукопожатием, и доктор распорядился:

— Клер, введи пока мисс Пард в курс дела, а я на некоторое время вас покину.

Когда дверь за нашим начальством закрылась, Клер скорчила ему вслед озорную рожицу и проворчала:

— Вот зануда, — затем, повернувшись ко мне, добавила: — Да ты садись. Откуда приехала?

— С Рэнда.

— Ого!

Забавно, реакция Клер была точно такой же, как и у Тины, неужели на Новой Калифорнии так редки гости из центра Галактики?

— И как тебя к нам занесло? — удивленно спросила она.

— К родственникам приехала и чуть со скуки не померла, решила заняться хоть чем-нибудь полезным.

— Это разумно. Но вот руководителя ты выбрала не самого подходящего, — с сочувствием взглянула на меня новая знакомая.

— Почему? — сразу заинтересовалась я.

— Он ко всем молоденьким пристает… ну, сама понимаешь. Так что, если хочешь сохранить место, не рыпайся.

— И ты?.. — с трудом выдавила я из себя. Клер зарделась.

— Да. А что? Зарплата хорошая, перспективы прекрасные. Знаешь, что было с теми дурочками, которые визжали и раздавали пощечины? Никакой работы в медицине они на Новой Калифорнии теперь в жизни не найдут, разве что санитарками, лужи моющим пылесосом убирать.

— Но… это же… — Я чуть не задохнулась от возмущения.

— Это жизнь, Ант. Просто жизнь, — с видом умудренной опытом матроны вздохнула Клер, но вскоре озорная улыбка вновь озарила ее лицо. — Да ладно, что мы все о грустном, давай лучше…

— Постой, — перебила я ее. — А куда ушел доктор Тиссо? Тут у него не одна лаборатория?

— Ты что? На него пашет масса таких же идиотов и идиоток, как мы, этажа три лабораторий.

— Хотелось бы посмотреть…

— Конечно, нет проблем, — оживилась Клер. — Пойдем.

Во время экскурсии я внимательно озиралась по сторонам, стараясь отыскать малейшие следы пребывания собаки, но почти все лаборатории были наподобие нашей. Проходя мимо запертой на сложный электронный замок двери, я спросила спутницу:

— А здесь чем занимаются?

— Черт его знает, — пожала она плечами. — Ходят слухи, что там у нашего шефа стоит огромный сексодром, но получают приглашение разделить с ним это ложе лишь особо выдающиеся искусницы. Мы же, простые смертные, подобной чести не удостаивались и, главное, к этому не стремимся.

Вернувшись на свое рабочее место, Клер попыталась было начать объяснять мои будущие обязанности, но я прервала ее:

— Прости, не подскажешь, где тут у вас туалет?

— По коридору направо.

Сделав вид, что следую указанным курсом, я вихрем взлетала на два этажа и подошла к подозрительной двери. Подергав ручку и убедившись, что дверь заперта, я припала к ней ухом, силясь услышать хоть какой-нибудь звук. Через некоторое время вроде различила сопение и характерный звук стучащих по полу нестриженных собачьих когтей, хотя вполне могло оказаться, что мне это все померещилось.

— Мисс Пард, — раздался грозный рык (вот это точно не галлюцинация, а жаль).

Предчувствуя недоброе, я повернулась и практически уткнулась носом в излучающую недовольство грудь доктора Тиссо.

Подозрительно на меня уставившись, он повторил:

— Мисс Пард, могу я поинтересоваться, что вы тут делаете?

— Видите ли, я заблудилась…

Однако мои жалкие оправдания доктора явно не удовлетворили.

— Так-так. Ну-ка, милая девушка, буквально в двух словах расскажите мне об основных функциях продолговатого и среднего мозга.

Я не стала даже пробовать поднапрячь свою великолепную память, поскольку такого рода сведений там отродясь не содержалось.

— Э-э… — начала было я, надеясь, что спасительная реплика внезапно появится на кончике языка. Не появилась.

— Спасибо за исчерпывающий ответ, — язвительно процедил доктор, несколько секунд подождал непонятно чего, а затем рявкнул: — Мисс, вы не закончили даже первого курса медицинского института!.. — Он схватил меня за локоть и, дотащив до выхода из исследовательского крыла, вышвырнул за дверь со словами: — Я не стану разбираться, какого черта вы сюда приперлись, но если еще раз здесь увижу, вызову полицию.

Дверь с грохотом захлопнулась, а я осталась стоять, несколько деморализованная таким развитием событий, одна в больничном коридоре.

«Ну что, любитель различных стратегий, — влез внутренний голос, — какие еще будут блестящие идеи?»

«Заткнись, а не то придумаю, как от тебя избавиться», — вяло огрызнулась я и пошагала к выходу.

В состоянии легкой прострации я вернулась в гостиницу, подошла к стойке и вымученно улыбнулась администратору.

— Добрый день. Будьте добры, ключ от номера 413.

Он одарил меня непонимающим взглядом.

— Простите, мисс?

— Ключ от 413-го номера, — повторила я, добавив про себя тираду о пользе своевременной чистки ушей.

Портье спокойно уточнил:

— Мисс, вы уверены, что хотите попасть именно в этот номер?

Я возмутилась:

— Что за глупые вопросы? Конечно, уверена, я уже не первый день… — Тут я осеклась, поскольку узрела свое отражение. — Нет, простите, это все моя глупая рассеянность. — И, развернувшись, на сверхсветовой скорости покинула холл.

Оказавшись на улице, я прислонилась к стене, сползла по ней на ближайшую клумбу и истерически расхохоталась. Наконец-то это свершилось! Я-таки умудрилась припереться в гостиницу, забыв предварительно превратиться в Антуанетту д'Эсте. Неудивительно, что бедолага администратор чуток опешил. Немного успокоившись, я попыталась рассуждать здраво. По завершении этого процесса стащила парик и очки, уверенным шагом вошла в холл и направилась все к тому же портье.

— 413, пожалуйста, — спокойно попросила я и протянула руку.

Администратор автоматически вложил в нее ключ и попытался робко поинтересоваться:

— Мисс…

На ходу бросив:

— Простите, я очень спешу, — вихрем взлетела по лестнице и отрезала себя от остального мира массивной дверью из хвойного дерева.

— Уф-ф, — поделилась я обуревавшими меня чувствами с предметами интерьера, — лучший тайный агент всех времен и народов. Чуть что не так, мы сразу напрочь забываем основные принципы… И что теперь будешь делать? Хлопая глазами, объяснять персоналу гостиницы, что наряд приобретен на распродаже и в подобный прикид вырядилась вся женская часть населения Новой Калифорнии? Или решишь, что все вокруг идиоты и ничего не заметили? А может, у них… Стоп! Прекрати истерику, дура чертова. — Внушение подействовало, я утихомирилась и отправилась в ванную.

Лежа в горячей воде с горой пены, я лениво передвигала различные мысли, будто собирая головоломку. Краеугольным камнем, на котором строилась моя новая концепция, был постулат: мне все равно, что подумал администратор, в данный момент главное — придумать, как раздобыть бульдога. Ничего лучше, чем все тот же вооруженный штурм больницы, в голову не приходило, а посему я плюнула на логические игры, буркнула:

— Если гора не идет к Магомету, то… то Магомет идет спать, — и воплотила идею в жизнь.

Свежепроснувшийся в середине следующего дня Магомет, как ни странно, обнаружил в голове некий план действий. В похвальном темпе закинув в желудок пару булочек с джемом, я отправилась в центр города с целью посетить знакомый уже магазин для шпионов. Основной идеей визита была подготовка к различным неожиданностям — ну, например, иду я по улице, и вдруг у одного из магазинов привязан мой бедный бульдог. Что в такой ситуации следует делать? Грудному младенцу понятно — хватать объект под мышку и рвать когти в космопорт. А чтобы мне без проволочек продали билет, неплохо бы иметь при себе ветпаспорт на животину…

Старые знакомые за прилавком, услышав мою просьбу, удивились, но, сделав пару звонков, обещали помочь. Договорившись о цене и времени исполнения заказа, я покинула магазинчик и направилась… естественно, в справочный центр. Куда же, собственно, еще? По дороге мои мысли были заняты следующей проблемой — как заставить проходимцев, укравших ценную собачку, вывести ее за пределы больницы, прямо в мои загребущие лапки? Точнее, зачем им вообще может понадобиться извлекать зверюшку на свет Божий?

Единственный логичный ответ на этот вопрос — с целью изменения месторасположения бульдога в пространстве. А что сподвигнет их на столь активный шаг? Правильно — случайно просочившаяся из службы контрразведки информация о том, что похищенное с Рэнда животное обнаружено и не сегодня-завтра будет возвращено законным владельцам.

— Да, — тяжело вздохнула я, опускаясь на стоянку, — все же нелегкая это работа — ворочать мозгами.

Итак, с целью вроде разобрались, осталось определиться со средствами. Вариант припереться в Службу Безопасности Новой Калифорнии и повесить там на самом видном месте объявление: «Берегитесь, ворюги, расплата близка. Контрразведка Рэнда» не очень смахивал на приемлемый. Идея забраться в вышеупомянутом здании в женский туалет и, дождавшись прихода секретарши из разряда «прелесть, какая глупенькая», быстренько втереться к ней в доверие и таким способом сообщить шефу об обнаружении объекта, была ничуть не лучше. Точнее, план можно было счесть подающим надежды, но и вероятность после такого выступления найти последний приют в одном из озер парка Кандлстик круто возрастала. Чего-чего, а информировать похитителей, что контрразведка Рэнда, наступающая им на пятки и щелкающая от нетерпения зубами, представлена юной рыжеволосой прелестницей в единственном экземпляре, я уж точно не собиралась. Похоже, одной не справиться. Утвердившись в этой мысли, я зашла в справочный центр, чтобы выяснить место жительства некоего Эда Хруппа, одного из двух нештатных сотрудников Рэнда в Службе Безопасности Новой Калифорнии. Уточню, одного из тех двух, о наличии которых руководство сочло нужным сообщить желторотому стажеру. Выбрать же именно мистера Хруппа мне помог самый объективный судья на свете — серебряный доллар (ну ладно, ладно — обычная металлическая монетка). Поскольку существовал реальный шанс, что кое-кто из агентов в курсе похищения, причем играет на стороне похитителей, я ни при каких обстоятельствах не собиралась обращаться более чем к одному представителю родной контрразведки. Риск всегда необходимо сводить к минимуму, хотя бы в теории…

Выяснив координаты мистера Хруппа, я убедилась, что они совпадают с теми, которые сообщили мне на Рэнде, и, непонятно отчего приободрившись, решила нанести ему дружеский визит. Не сразу, разумеется, а когда рабочее время закончится и все честные граждане Новой Калифорнии засядут по домам рядом с женами и детьми, чтобы, валяясь на диване и читая газету, лениво потягивать пиво прямо из бутылки…

В общем, в начале восьмого я пошла на снижение к одному из небоскребов, поскольку именно в них проживала большая часть населения планеты, за исключением отдельных странных личностей, предпочитавших клумбы с грядками. Очередной раз выяснилось, что везучая я, как сотня утопленников, вместе взятые. Мой приход был ознаменован событием, случавшимся на Новой Калифорнии примерно раз в сто лет (это при том, что небоскребам от силы сорок), — в здании не работал ни один лифт. Швейцар, рассыпаясь в извинениях, гарантировал, что в течение часа неполадку всенепременно устранят, и предложил мне, равно как и еще двум товарищам по несчастью, отдохнуть в его комнате, посмотреть телевизор, выпить чаю… «Или чего покрепче, если мисс пожелает», — добавил он, едва заметно подмигнув.

Искушение было велико, но я устояла и, выяснив расположение пожарной лестницы, рьяно взялась за ее штурм (пусть и вниз, но все равно тридцать восемь этажей). С грехом пополам я доползла до нужной квартиры и… услышала, как за моей спиной заработал лифт.

— (вырезано цензурой), — выдала я меткий комментарий и нажала кнопку звонка.

Через некоторое время за дверью раздался грохот, сдавленное ругательство и кошачье шипение. Затем преграда между отдельным жилищем и всем оставшимся миром распахнулась, и моим глазам предстал более чем забавный персонаж.

Мужчина, открывший мне дверь, ничуть не походил на вальяжно потягивающего пивко представителя сильного пола. На вид ему было лет тридцать пять, густые светлые волосы, густая борода, смеющиеся глаза, отчетливо выступающее брюшко, очень, кстати, нетипичное для агента спецслужб, однако работа в СБ Новой Калифорнии по уровню активности была сравнима лишь с выращиванием парниковых роз. Пионы не годятся, у них шипов нет. Одет хозяин квартиры был практически в стандартный для суровых секретных будней наряд — майка, спортивные штаны и шлепанцы, а довершал сей феерический ансамбль ярко-зеленый фартук с причудливыми оборками. Боролся же с замком он, похоже, зубами, поскольку одной рукой тряс младенца, а другой крепко сжимал шумовку.

Окинув меня изумленным взором, этот впечатляющий образчик резидентуры нашей контрразведки тоскливо шмыгнул носом, пробормотал:

— Добрый вечер, проходите, располагайтесь, — и умчался вдаль по коридору.

Первым порывом было развернуться и убежать, — уж больно все происходящее не походило на тихий, серьезный разговор двух тайных агентов, но, напомнив себе, что вещи редко бывают такими, какими их ожидаешь увидеть, я аккуратно прикрыла входную дверь и двинулась вслед исчезнувшему видению.

— Черт! Ауу… — Это я, повторив подвиг хозяина, споткнулась о лениво развалившуюся посередь дороги кошку, которая, ни секунды не раздумывая, впилась в меня когтями, да так, чтобы не возникло ни малейших сомнений в том, стриженые они или нет.

С трудом отодрав от своей безвинно пострадавшей ноги пять рыболовных крючков, я подхватила их обладательницу на руки и продолжила путь, грея себя мыслью, что пока я это животное несу, нет ни малейших шансов об него споткнуться, следовательно, ноги в относительной безопасности.

Прибыв на кухню, я стала свидетелем локальной катастрофы. Все открывшееся моему взору помещение было заставлено рожками, банками, пачками и всевозможной посудой, а несчастный отец, держа на руках чадо, пытался соорудить ему кашку. Оглядевшись, дабы составить представление об истинных масштабах бедствия, я отпихнула папашу от плиты и занялась кашей сама, попутно освобождая пространство для жизни, исключающей риск любым движением что-либо опрокинуть.

Через четверть часа ребенок был покормлен и умыт, а его родитель глядел на меня широко раскрытыми, полными благодарности глазами. Я же, не останавливаясь на достигнутом, вытащила из холодильника скудные запасы и принялась за изготовление ужина для взрослой половины этой оригинальной семейки. Сие занятие не требовало такой сосредоточенности, как детская кашка, и я осмелилась завести разговор.

— Простите, вы Эдд Хрупп? — решив уточнить этот немаловажный факт, я внутренне содрогнулась при мысли, что будет, если сейчас окажется, что я ошиблась квартирой.

Слава Богу, пронесло.

— Он самый. А как ваше имя, спасительница?

— Антуанетта д'Эсте, сотрудник контрразведки Рэнда.

От такого сообщения собеседник чуть со стула не упал, но, быстро совладав с собой, разочарованно заметил:

— Ого! Жаль, а я уж подумал, что вы местный вариант Мэри Поппинс, правда, без зонтика.

— Увы, я довольно скоро вас покину. Кстати, а где миссис Хрупп?

Незадачливый отец вздохнул, баюкая задремавшего сына:

— На съемки улетела, а у няньки мать заболела, вот меня и оставили на хозяйстве. Я же первый раз в жизни все эти причиндалы вижу.

— Ничего, — утешила я, поставив перед самым его носом тарелку с ужином, — вы вполне неплохо справляетесь.

— Пвда? — прозвучало немного невнятно, но это объяснимо — незадачливый домохозяин набросился на еду.

— Абсолютная.

Когда большая часть содержимого тарелки перекочевала в объемистое брюхо мистера Хруппа, он наконец соизволил поинтересоваться:

— Простите, я как-то отвлекся. Раз уж вы не Мэри Поппинс, значит, появились в моем жилище отнюдь не с целью избавления умаявшегося Эда от бремени домашних хлопот. Что же вас привело?

Я лучезарно улыбнулась.

— Работа. Скучные трудовые будни. Мне очень нужна ваша помощь.

Собеседник всплеснул руками, чуть не выронив ребенка:

— Благодетельница! Все, что угодно. Хотите боевой катер?

— Нет, спасибо. Всего лишь служебный флаер космопорта. Надеюсь, вы все еще трудитесь в Службе Безопасности Новой Калифорнии?

— Ну… — помявшись, мистер Хрупп сознался: — Да.

— Отлично. Тогда у вас наверняка есть подходящие знакомые везде, где только наличие таковых может пригодиться. Достанете мне машинку на денек?

Пару минут молодой папаша сосредоточенно размышлял, затем кивнул:

— Скорее всего, да. Это все?

— Нет конечно. Будьте любезны, пустите по службе сплетню примерно следующего содержания: «Ой, девочки, представляете, у нас тут совсем не такое болото, как казалось. Какие-то местные бравые парни обокрали контрразведку Рэнда, и теперь все их спецагенты с накрученными хвостами землю роют и практически уже добрались до своей сверхсекретной пропажи». — Я помолчала, анализируя тираду. — Можно в менее напыщенной форме, но сохранив общую идею.

Лицо двойного агента отражало тяжелую внутреннюю борьбу, оно, впрочем, и понятно. Оказание требуемой помощи было чревато самыми разнообразными неприятностями: в случае, если откроется, что он работает еще и на Рэнд, его выгонят из местных спецслужб, а вместе с тем закончатся и поступления немаленьких сумм, ежемесячно отстегиваемых властями моей любимой планеты. Отказ же от сотрудничества сразу и стопроцентно гарантировал дальнейшее существование на одну зарплату… Не знаю, что оказалось решающим аргументом: умение считать деньги, склонность к риску или мои подвиги на кухонном фронте, — но мистер Хрупп принял правильное решение.

— Хорошо. Как скоро вам нужен слух и флаер? Я усмехнулась:

— Как водится, вчера. Если серьезно — с той скоростью, с которой вы сможете это провернуть, не привлекая особого внимания. Не хотелось бы потерять столь ценного сотрудника. Естественно, флаер — это пункт второй.

— Понял. Будет сделано.

Добившись необходимого результата, я встала и начала прощаться.

— Погодите, — всполошился хозяин, — вы даже чаю не попили. Хотите?

— Мистер Хрупп, а вы помните, где у вас хранится чай? — невинно спросила я.

Собеседник обвел кухню, более напоминающую поле боя, растерянным взглядом и помотал головой.

— Вот видите. Позвоните мне, когда запустится сплетня. Всего доброго. — И я на цыпочках двинулась по коридору, тщательно изучая пол под ногами на предмет наличия представителей семейства кошачьих. Обошлось без эксцессов, и я благополучно покинула миниатюрный филиал психбольницы.

Оказавшись на свежем воздухе, я облегченно вздохнула и решила, что стоило бы заглянуть сюда еще раз — очень уж хотелось посмотреть, как идет в этом доме жизнь при наличии женской артистической половины… Хотя, если все пойдет по плану, возможности зайти в гости мне не представится.

Заслышав недовольное бурчание голодного желудка, я поклялась ему в ближайшем будущем исправить это досадное упущение, проще говоря, поесть, и полетела за обещанным мне ветпаспортом. На сей раз никаких неожиданностей на моем пути не возникло, и процесс обмена денег на документ прошел в более чем сжатые сроки. Таким образом, дела, запланированные на сегодня, я блистательно выполнила и вручила себе поощрительный приз — право отдохнуть перед последним (дай Бог) этапом операции по возвращению блудного щенка. Местом для вечернего кутежа я выбрала тот самый ресторан на крыше небоскреба, где с таким удовольствием проводила в прошлый раз время в обществе Мигеля.

Блюд, заказанных мной, с лихвой хватило бы на несколько влюбленных парочек, но я взялась за поглощение пищи с похвальным энтузиазмом и непоколебимой уверенностью в успехе предприятия. Параллельно этому полезному занятию я боролась с приступами легкой ностальгии путем детального разглядывания идиллического пейзажа. Беззаботный вечер потихоньку сменился столь же беззаботной ночью, и лишь одно вносило легкий диссонанс в происходящее — пить я себе запретила категорически и часов до четырех наслаждалась прелестями природы и кухни Новой Калифорнии на совершенно трезвую голову.

На следующее утро (или день, кому как) я проснулась от назойливого треньканья сотового, который благодаря проявленной мной предусмотрительности мирно покоился на противоположном конце номера. Как обиженная медуза, я сползла с кровати и, не открывая глаз, добрела до не в меру занудно пиликавшего телефона. Затем встряхнулась и бодрым голосом произнесла:

— Добрый день, я вас внимательно слушаю. (И откуда только силы на столь длинную и приемлемо выстроенную фразу взялись?)

С другого конца донеслось:

— Добрый. Это Антуанетта? Я поспешила подтвердить:

— Да, мистер Хрупп, это я. Есть новости?

— А вы сомневались? — обиделся собеседник. — Сами же просили — как можно скорее. Так вот, флаер вы в любой момент можете получить, позвоните по этому номеру, — был продиктован длинный ряд цифр, — спросите Корнелию Артис. А историю об успехах наших молодцев на Рэнде уже вовсю обсуждают секретарши.

— Мистер Хрупп, вы сокровище! — с чувством воскликнула я.

— Не без того, — самодовольно отозвался он. — Если еще что-нибудь понадобится — звоните.

— Не премину. Спасибо.

Положив трубку, я прикинула, каким временным запасом располагаю. Получалось, что даже при самом неудачном стечении обстоятельств пара часов у меня имеется, а значит, почистить зубы успею. Вперед!

Минут через сорок я, чистая и сытая, уже вовсю складывала вещи. Упаковав сумку, тысячу раз поблагодарив персонал гостиницы и клятвенно обещав непременно останавливаться только у них, я позволила отнести свой багаж в заблаговременно вызванное такси и отправилась на встречу с Корнелией Артис.

Приземлившись на небольшой тихой стоянке у одного из боковых входов в парк Кандлстик, я попросила водителя подождать и направилась к миловидной брюнетке лет сорока, небрежно курившей возле весьма приметного флаера космопорта.

— …Только Эд клятвенно обещал мне, — говорила она минут через пять, — что в случае тяжелых повреждений машины стоимость ремонта возместят.

— Об этом не тревожьтесь. К тому же я не собираюсь совершать никаких опасных для собственности космопорта маневров. (Ну не могла же я признаться, что мощный служебный флаер мне нужен сначала для того, чтобы удирать от разъяренных похитителей собаки, а затем чтобы проникнуть «зайцем» на ближайший рейс, приземлившись непосредственно на летное поле, ибо меня терзали серьезные сомнения насчет возможности приобрести билет в установленном порядке.)

Корнелия заметно успокоилась.

— Тогда все хорошо. Вот ваша машина, документы внутри, пропуск на лобовом стекле. Когда планируете ее вернуть?

— Не позднее завтрашнего вечера.

— Замечательно, значит, до завтра. — Корнелия вручила мне ключи и направилась к выходу со стоянки.

Я же вернулась к своему такси, чтобы расплатиться и забрать вещи, после чего залезла в одолженное у местного космопорта средство передвижения и понеслась в до боли знакомое кафе, находившееся возле офиса мистера Лисопулоса.

Заняв свой любимый столик, я заказала кофе, воткнула в ухо наушник от лисопулосовского «жучка» и, располагая массой свободного времени, попыталась свести скопище известных мне фактов в более-менее стройную цепочку.

Итак, около пяти месяцев назад контрразведка Рэнда приобретает в питомнике жутко дорогого денебианского бульдога, растит его, холит, лелеет, дрессирует и что-то делает с собачьей головой. Когда щенок достигает сознательного возраста и его уже можно начинать использовать, он таинственным образом пропадает. Из контрразведки Рэнда, что само по себе не кажется ординарным событием. Обнаружив пропажу, руководство разослало по всей Галактике группы поиска, причем в Новую Калифорнию верили не шибко, следовательно, и группа оказалась так себе, одна я, проще говоря.

Похитители в это время заменяют собаку, дублер улетает, чтобы запутать след, а ту, из-за которой весь сыр-бор и разгорелся, отправляют под крылышко доктору Жан-Пьеру для всестороннего исследования. Зачем? А похоже, сами заговорщики не до конца осведомлены о назначении и методах использования своего трофея. Ладно, собака растет, над ней ставят опыты. Тут на след выхожу я и, не придумав ничего умнее, решаю заставить этих товарищей, испугавшись, перевезти животину, дабы мне сподручнее было ее отобрать. Картина, так сказать, маслом — отряд особого назначения в полной боевой экипировке, а навстречу ему Нэтта с парализатором наперевес. К слову сказать, мое оружие и на оружие-то непохоже — старинный дамский револьвер, отделанный перламутром и выглядящий как стильная зажигалка. Вот с его-то помощью я и планирую отобрать зверюшку. Чем бы дитя не тешилось…

От упаднических дум меня отвлекло раздавшееся в моем ухе недовольное бурчание, а затем гневные возгласы мистера Лисопулоса — судя по общему смыслу реплик, запущенный мной слух достиг цели.

— Да, понял, я подумаю, — закончил большой босс разговор и пару минут посвящал всех, кто мог его слышать, в подробности появления на свет начальников контрразведки Рэнда с довольно точной оценкой их мыслительных способностей. Поток излияний прервал телефонный звонок.

— Слушаю, — прорычал объект.

— Да, уже в курсе.

— Что делать? Как что? — взорвался мой несостоявшийся шеф. — Собаку бритвой по горлу и в болото.

На этом месте я чуть со стула не упала, ибо весь тщательно взлелеянный мной план летел в то самое болото.

— Хорошо, Уильям, с доктором проблем не будет, не беспокойся.

В моем ухе вновь воцарилась тишина. Черт! Что значит «бритвой по горлу»! Это же ценная собака. Но, с другой стороны, что должны делать заговорщики, если СБ Рэнда стало известно, где ее имущество? Контрразведка моей планеты одна из наиболее влиятельных и могущественных, с ней связываться — себе дороже. И почему только я, идиотка эдакая, не подумала обо всем этом раньше?

— Жан-Пьер? — Это снова мистер Лисопулос забеспокоился. — Слушайте меня внимательно. Про бульдога знают. Быстро вытащите у нее из головы чип, собаку усыпите, труп сожгите, а сами с чипом немедленно ко мне. Поняли?

— Нет, других вариантов нет. Выполняйте. Ну, вот. Доигралась. И что теперь? Прибыть к начальству и с покаянным видом признать, что хотела все сделать сама и блистательно провалила операцию? Выскочив на улицу, я в панике заметалась взад-вперед. Свежий воздух вкупе с физической нагрузкой стимулировали появление спасительной мысли, а потому я помчалась к флаеру и схватилась за сотовый телефон. Только бы доктор еще не ушел!

— Я вас слушаю, — раздался привычный уже рык.

— Доктор Жан-Пьер? Не кладите трубку. С вами говорит представительница контрразведки Рэнда. Мне известно, что похищенный с Рэнда бульдог находится в вашей больнице, а вам отдали приказ его выпотрошить и убить, — выпалив столь длинную тираду, я перевела дыхание. Не услышав коротких гудков, я уже спокойнее продолжила: — Доктор Тиссо, вы поймите одну простую вещь — вас они в живых тоже не оставят, свидетели им не нужны.

— Я все понял. — Мне кажется или голос доктора звучит немного неуверенно? — Кроме смысла вашего звонка.

— Я могу вас спасти, но взамен мне нужна собака.

— Спасти? — с иронией в голосе переспросил он. — Пока что никто не выказывает желания ворваться в больницу и застрелить меня.

Глубоко вздохнув, я попыталась говорить убедительно:

— Доктор, давайте порассуждаем вместе. Вы знали о готовящемся похищении собаки? — Молчание. — Так я и думала. Значит, вас привлекли только на этапе исследования и исключительно для этого. И зачем, скажите, оставлять вас в живых после того, как собака будет убита и чип окажется у них в руках? Вы станете ходячей угрозой разоблачения, а дивидендов никаких. — Я приделала последнее звено к моей стройной логической цепочке и замолчала, ожидая реакции собеседника.

Наконец он заговорил:

— И что вы можете мне предложить?

Чуть не запрыгав от восторга, я быстро заговорила:

— Я прилетаю в больницу, забираю вас с бульдогом и доставляю вас в местную СБ, под защитой которой вы в ближайшее время будете переправлены на Рэнд.

После небольшой паузы доктор проронил:

— Хорошо. Жду вас в холле больницы.

— Буду через пятнадцать минут, — сообщила я и в ту же секунду взмыла в небо.

Пребывая в самом радужном настроении, по пути я то и дело усмехалась, удивляясь доктору, так легко позволившему себя убедить. Даже почти не нарушая правил движения, я умудрилась через заявленное время добраться до больницы. Жан-Пьер с вожделенным бульдогом на поводке и в наморднике уже нервно переминался с ноги на ногу, изо всех сил стараясь выглядеть непринужденно и флиртуя с уже знакомой мне седовласой дамой, выглядывавшей из окна справочного. Не мешкая ни секунды, я направилась к нему.

— Доктор Жан-Пьер Тиссо? Я Антуанетта д'Эсте, контрразведка Рэнда.

— Да-да. Очень приятно.

Надо же, какой вежливый. Ничего общего с типом, недрогнувшей дланью выставившим меня за дверь.

— Взаимно. Это моя собачка?

— Именно. — Доктор протянул мне поводок.

Я покрепче за него ухватилась (будет довольно смешно, если псинка именно сейчас сбежит) и нетерпеливо взмахнула рукой.

— Пойдемте.

Мы двинулись к дверям, буквально в пятнадцати метрах от которых как раз приземлился флаер.

— Доктор, у вас часто перед крыльцом машины садятся?

— Нет. Только если желают поведать каких-нибудь особо важных персон.

Подойдя к выходу, доктор галантно пропустил меня вперед, а сам задержался кинуть последний взгляд на свой второй дом. Решив дать человеку в такой момент побыть одному, я спустилась с крыльца и чуть не плюхнулась обратно на ступеньки — меня грубо оттолкнул плечом здоровенный амбал, вылезший из вышеупомянутого флаера и спешащий в больницу. Полная праведного негодования, я обернулась, горя желанием сообщить невеже все, что думаю о качестве его воспитания, но гневная отповедь застряла в горле, поскольку в этот самый момент из дверей появился доктор. Завидев моего подопечного, «посетитель» остановился, молниеносно извлек из-за пазухи бластер и абсолютно спокойно два раза выстрелил в грудь и голову незадачливому нейрохирургу, после чего развернулся, в несколько прыжков достиг своего флаера, вскочил на пассажирское место, и машина исчезла в голубой вышине.

Несколько секунд я простояла столбом, тупо пялясь на кровь, стекающую по ступенькам больничного крыльца и собирающуюся в небольшую лужицу у моих ног, затем очнулась, дернула поводок и опрометью бросилась к своей машине. Дверь, естественно, заклинило, трясущимися руками я боролась с упрямой железкой, наконец замок щелкнул. В мгновение ока я запихнула собаку и, словно кенгуру, запрыгнув на водительское место, взлетела, по возможности направляясь в противоположную от убийц сторону.

Через пару минут полета в голове прояснилось, я развернула флаер в направлении космопорта и обратилась к зверю, мирно посапывающему по соседству:

— Ну, привет, что ли. Давай знакомиться. Меня зовут Нэтта, а ты, если не ошибаюсь, Шель. Шель, как ты считаешь, Жан-Пьеру можно было помочь? — На этом месте я чертыхнулась. — Кассандра, мать твою! Слышала все, что говорил Лисопулос, долго рассказывала доктору, что его жизнь в опасности, и пальцем не пошевелила, чтобы его уберечь.

«Но ты же в это не верила…» — жалобно заскулил внутренний голос.

«Заткнись! Ты секретный агент или кто? Только что убили свидетеля, которому лично ты гарантировала безопасность. Не стыдно?»

Семейные разборки прервало появление на экране радара флаера, летевшего в моем направлении со скоростью, заметно превышающей разрешенную законом. Безусловно, это совсем не обязательно были мои недавние знакомые, решившие все же добить собачку и убрать свидетеля, но я перетрусила и ударилась в панику. Выразилось это в резком увеличении темпа перемещения.

Справедливости ради стоит заметить, что мои самые худшие подозрения оказались отнюдь не беспочвенны, поскольку напугавшая меня машина не только не отставала, а, наоборот, приближалась, причем довольно стремительно. И тут в полный рост встала дилемма — между больницей и космопортом располагалась основная жилая зона Нью-Фриско, попросту говоря, небоскребы, и мне предстояло решить — уповать на скорость, облетая все это безобразие по дуге, или положиться на свое умение управлять флаером и нырнуть вниз, в гущу домов. Колебания длились недолго, и через полминуты я испытала на практике все удовольствия от прохождения последнего уровня учебного тренажера, которым нас пытали в контрразведке Рэнда. Направо, нырнуть вниз, снова направо, лечь на бок, резко вверх, теперь налево — это предлагалось уложить в полторы секунды. Но здесь меня поджидал пренеприятнейший сюрприз — подобные маневры, как оказалось, вполне удавались не только мне, но и преследователям, так что на открытое пространство мы вылетели замечательно компактной группой, и впереди было шестьдесят миль лета по прямой.

Во время погони я не переставала возносить хвату своим поистрепавшимся нервам, заставившим меня при первых признаках опасности надавить на гашетку, ибо тот факт, что я в этой гонке по-прежнему лидировала, объяснялся наличием значительной форы, которая, увы, за шестьдесят миль сошла на нет, и к космопорту мы приближались практически бок о бок. Я живо представила себе, как потирают руки преследователи, предвкушая сладостный миг захвата беглянки в момент регистрации, и, ни секунды не колеблясь, начала снижение прямо к одному из готовых взлететь кораблей, минуя все контроли. Флаер оппонентов после секундного замешательства последовал моему примеру.

Как только мы коснулись земли (точнее, синтебетона), я схватила в охапку бульдога, бросила тоскливый взгляд на сумку с одеждой и ринулась к кораблю. Примерно на середине дистанции из машины преследователей, тоже успевшей приземлиться, выскочили двое мужчин и бросились на перехват, но, увидев, что явно не успевают, достали оружие и принялись суматошно палить. Успеха это не принесло, а к ним уже со всех ног мчались представители охраны космопорта… Я же, подавив природное любопытство и петляя как заяц, добежала до трапа, ведущего внутрь корабля, и взлетела по нему, словно птица.

— Плюх! — Это я машинально выпустила из рук свою ношу. Бульдожка, упав, недовольно поворчала и осталась в лежачем положении.

— Прости, — буркнула я и обратилась к стюардессам, глядящим на меня в полном недоумении: — Добрый день. Не могла бы я переговорить с капитаном?

Довольно быстро моя просьба была удовлетворена, и глава корабля прибыл в тамбур, заполненный мной, бульдогом, обалдевшими стюардессами и весьма неприветливого вида представителями местной охраны.

— Добрый день, — повторилась я, — простите, капитан, что столь бесцеремонно ворвалась на ваш корабль, но, поверьте, на то есть обстоятельства. Меня зовут Антуанетта д'Эсте, я представитель контрразведки Рэнда. — Это голословное утверждение было подкреплено своевременно извлеченным из кармана и продемонстрированным любопытной публике удостоверением. — Мне требуется безотлагательно покинуть Новую Калифорнию, и я рассчитываю на ваше содействие. Естественно, билет я полностью оплачу.

Надо отдать капитану должное — колебания длились недолго.

— Все в порядке, господа, спасибо, — кивком отослал он работников космопорта, причем удалились те без особого желания. — Добро пожаловать на корабль, мисс. Девушки проводят вас в свободную каюту.

— Огромное спасибо за сотрудничество, — торжественно заявила я. — Шель, пошли. — Тут мне в голову пришел интересный вопрос: — Капитан, простите, а куда, собственно, мы летим?

 

Глава 1

Спустившись по трапу после десятидневного перелета, мы с Шель синхронно зажмурились — настолько ярким с непривычки показалось солнце. Но этого следовало ожидать, поскольку на нашей родной планете данный объект напрочь отсутствует, а воспоминания о по-зимнему кокетливом солнышке Новой Калифорнии за время, проведенное внутри летающей консервной банки, померкли и потускнели. Стоит заметить, что по сравнению с бедолажкой бульдогом я имела неоспоримое преимущество — на корабле продавались солнцезащитные очки, и я предусмотрительно ими обзавелась, теперь же, бодро водрузив трофей на нос, смогла приоткрыть глаза и потянула за поводок.

— Ну что, страшно ценный зверь, пойдем изучать курорт галактического масштаба.

На другом конце поводка страдальчески закатили круглые очи, будто говоря: какой, к кошачьей бабушке, курорт, о деле надо думать, — и я, оправдываясь, пробормотала:

— Да, конечно, но раз уж мы все равно здесь, можно я хоть искупаюсь?

Бульдожка фыркнула с явным неодобрением и целеустремленно двинулась к стоящему неподалеку зданию, являющемуся, пожалуй, чуть ли не единственным административным учреждением на всей Аркадии.

Хм… ну да… вместо Рэнда мы прилетели на Аркадию. Я разве виновата, что попала на корабль, летящий без остановок? Не на полпути же, в конце концов, выпрыгивать? Хорошо, вот прямо сейчас пойду и приобрету билет на Рэнд, не зря же я суперответственный суперагент.

План был неплох, но, как обычно, привести его в исполнение не удалось: ближайший корабль к центру Галактики улетал аж послезавтра.

— Тебе не кажется, что мы попали в отсталую деревню? — пожаловалась я Шель, которая лишь презрительно фыркнула в ответ.

Да, лексикон моей собачки богатством не отличался, зато интонационная окрашенность впечатляла. В общем, пришлось купить билет на послезавтра, благо они еще имелись в наличии.

— Нет худа без добра, — получив проездной документ, поведала я верной спутнице. — Зато искупаемся и найдем Марси. Шель, хочешь познакомиться с моей любимой младшей сестренкой?

Насмешливый взгляд бульдога-подростка весьма явно показал, что она думает об общении с влюбленными молодоженами в разгар их медового месяца.

— Да ладно тебе, — отмахнулась я, — все не так плохо, как кажется. И вообще, хватит пререкаться, пошли искать такси.

Шель мгновенно повернулась и потрусила к выходу, а я двинулась следом, в тысячный раз изумляясь тому, что это животное прекрасно понимает мою глупую болтовню.

За время полета мы успели как следует познакомиться, поскольку я решительно пресекла все попытки членов экипажа посадить бульдога в клетку, предназначенную для перевозки животных, и навязала Шель свое, возможно, и не самое приятное общество. Щенок оказался вполне сносным компаньоном, в туалет ходил на специально поставленный в ванной комнате поднос, ел то, что предлагали (еще бы он от мяса отказался), и в меру внимательно слушал мои длинные монологи. Единственным неудобством были продолжительные прогулки, которые мы совершали по кораблю. Но и тут животное можно понять — крупная, подвижная собака, а столько времени просидела взаперти в лаборатории. Так что мы делились честно — час гуляем, час сидим в библиотеке, штудируя литературу об Аркадии и просматривая последние новости, еще час гуляем… и так все десять дней. Бр-р…

Но сейчас перед глазами расстилалась… самая настоящая бескрайняя пустыня — именно так выглядел центр Х-образного континента Аркадии, а вся жизнь на этой планете концентрировалась в прибрежной полосе, ошеломляя приезжих жуткой смесью из отелей, ресторанов, казино, прочих увеселительных заведений и обилием различных видов пальм. По-видимому, местные воротилы фантазией не блистали, или же их забыли проинформировать о существовании в природе других видов растений.

Повертев головой и не обнаружив ровным счетом ничего интересного — ну, песок и песок, — мы с Шель с негодованием фыркнули и направились к стоянке такси. Водитель, едва лишь моя весьма мирного вида спутница попала в поле его зрения, испуганно поежился и на всякий случай отодвинулся от бульдога подальше.

— В гостиницу «Черный аист», — жизнерадостно возвестила я, плюхнувшись на сиденье, и начала вполне серьезно размышлять, не шокировать ли водителя маленьким стриптизом — пушистый свитер уже начал доставлять мне некоторые неудобства, ведь, как ни крути, зимний климат Новой Калифорнии, сколь бы мягок он ни был, разительно отличался от вечнокурортного пекла, царившего на Аркадии. Однако благоразумие и природная скромность (ха!) победили, и я решила потерпеть до ближайшего магазина одежды..

Я пропеклась только наполовину, когда мы достигли цели. Смахнув рукавом заливавший глаза пот, я расплатилась с водителем и бегом ринулась в прохладный холл отеля, вознося хвалу изобретателю кондиционера. К счастью, на первом этаже, кроме этих самых кондиционеров, располагался и небольшой бутик, так что через каких-то сорок минут я, облегченно вздыхая, направилась на поиски сестры, будучи одета в нечто прозрачно-невесомое.

Окинув взглядом безумное количество народа, снующего взад-вперед, я пришла к выводу, что в разгар полуденной жары все разумные отдыхающие устроили себе перерыв на обед. Я от всей души понадеялась, что, несмотря на новое семейное положение и почти месяц безделья, Марси здравый смысл не растеряла и ее удастся отыскать в апартаментах для новобрачных, номер которых пришлось практически с боем добывать у портье. Решающим аргументом в разговоре явилось отнюдь не дружелюбное, зато весьма многообещающее утробное рычание Шель. Едва взглянув вниз через стойку, побледневший юноша мгновенно выдал всю необходимую информацию.

Поднявшись на нужный этаж, я двинулась было по коридору, но в этот момент одна из дверей распахнулась и оттуда показались мои воркующие голубки. Заметила меня Марси мгновенно, но затем, похоже, секунд десять ушло на сопоставление визуальной информации с ее представлениями о реальности, и судя по тому, что сестренка, завизжав от восторга, бросилась мне на шею, мое появление в коридоре гостиницы не было сочтено галлюцинацией от перегрева на солнце.

— Нэтта! Ты здесь откуда? Я так рада! Марк, посмотри, это же Нэтта!

— Вижу, — без особой радости отозвался ее молодой супруг и осторожно спросил: — Нэтта, что-нибудь случилось?

— Нет, — поспешила я успокоить паникера. — Я тут транзитом.

Теперь Марк вполне искренне улыбнулся.

— Очень приятно тебя видеть. Пойдем обедать? Гениальная идея!

— Пойдем, — мгновенно согласилась я. — Шель, есть хочешь?

Бульдожка отозвалась довольным ворчанием.

— Ах да, прости, забыла. Есть ты всегда хочешь.

— Ой, Нэтта, — изумилась Марси, — это что за симпатичная собачка?

— Купила на Новой Калифорнии.

— С ума сошла? — вальяжно осведомился Марк, по-хозяйски обхватив талию своей новоиспеченной жены. — Ты знаешь, сколько она стоит?

— Должно быть, да, особенно если учесть, что я ее купила. Ладно, шучу. Это задание на стажировке. Обещали, что последнее.

— Правда? — восхитилась сестренка. — То есть скоро ты будешь настоящим агентом? Ой… — Она испуганно зажала рот рукой. — Прости, я заболталась.

— Ничего страшного, не думаю, что за нами по пятам ходят вражеские шпионы и подслушивают разговоры. Но на будущее, радость моя, будь поаккуратней.

Тем временем мы достигли ресторана и расположились на мягком диване за угловым столиком. Вопреки моим опасениям, бульдога не только пустили внутрь, но еще и собрались покормить — официант, безукоризненно улыбаясь, поинтересовался, что зверь желает на обед.

— Килограмм мелко порубленной говядины тщательно смешайте с овощным гарниром, — порадовала его я, но юноша молча удалился выполнять заказ.

— Ну, завсегдатаи, что посоветуете слопать? — обратилась я к влюбленной парочке.

— Конечно, морепродукты, — оживленно отозвалась Марси. — Это, наверное, единственная пища, о которой можно определенно сказать, что еще утром она плескалась в океане, а не прилетела сюда с другого конца Галактики. В этом раю никого не интересует разведение поросят и индюшек.

— Рыба так рыба, — покорно пробормотала я и уткнулась в меню. Марк же с Марси его даже не раскрывали, что вполне объяснимо — за столько-то времени они наверняка выучили сей манускрипт наизусть.

После того как официант вернулся с впечатляющей плошкой для Шель и, приняв наш заказ, вновь испарился, я отправила бульдога обедать на пол и наконец удосужилась спросить:

— И как вам отдыхается? Не дав Марку и рта раскрыть, Марси радостно защебетала:

— Потрясающе! Представляешь, утром пляж с таким огромным океаном, что я вначале даже боялась туда заходить, потом отдых в номере, — на этом месте сестричка смущенно опустила сияющие глаза, — обед и кутить. Представляешь, Нэтта, — Марси приглушила звук счастливого чириканья, — я в казино играю! Правда, по совсем маленьким ставкам.

— Успешно? — ехидно усмехнулась я.

— Ну… как сказать… Тут вмешался Марк:

— Скажи уж просто: проигран почти весь семейный бюджет на ближайшие шесть месяцев.

— Врешь! — в негодовании воскликнула молодая жена. — Да на твое пиво ушло больше денег, чем я смогла бы просадить за год.

Тут уже взвился Марк.

— Я что, уже и расслабиться не имею права?! Тут парочка новобрачных взглянула на мое вытянувшееся лицо, и они расхохотались.

— Нэтта, ты вправду решила, что мы ругаемся? — веселилась моя расшалившаяся сестренка. — Нам это пока еще ни разу не удалось, хотя, честно говоря, мы и не пытались.

— Ну, погодите у меня, — пригрозила я, — обязательно придумаю какую-нибудь не менее замечательную шутку, век не забудете.

— Не пугай, сдаемся заранее. — Марк шутливо поднял руки. — О, — в его глазах появился плотоядный блеск, — вот и обед.

Действительно, в нашем направлении двигался нагруженный горой тарелок официант. Вскоре весь фарфоровый Монблан перекочевал на стол, и три голодающих Аркадии принялись за истребление творений здешнего повара. Возникающие в процессе дружной работы челюстей небольшие паузы заполнялись воркованием Марси о прелестях курорта, великолепных сувенирах и массе очень необычных развлечений. Марк же сожалел о том, что его дражайшую половину так и не удалось сводить на собачьи бои. Обед завершился в такой вот безмятежно-непринужденной обстановке, и мы, отвалив на радостях непомерно щедрые чаевые, поднялись в номер молодоженов.

Увидев огромную круглую кровать, я восхищенно присвистнула и с завистью посмотрела на сестру. Суждено ли мне когда-нибудь целый месяц отдыхать с тем единственным человеком, с которым мы будем составлять чудесную парочку безумно и бездумно влюбленных идиотов?

«А тебе оно надо?» — саркастически поинтересовался внутренний голос.

— Представь себе, да, — огрызнулась я.

— Что ты сказала? — Марси оторвалась от Марка и повернулась в мою сторону.

— Ничего.

— Значит, мне послышалось, — легко согласилась сестренка. — Какие планы на вечер?

Я притворно вздохнула.

— Выполнять неосторожно данные обещания.

— Это ты о чем? — настороженно поинтересовался Марк, видимо, все еще терзаемый подозрениями, что в их идиллический рай я заявилась неспроста.

— Ничего экстраординарного. Просто не так давно я обещала одному жителю Аркадии, что, оказавшись на его родине, немедленно сообщу об этом выдающемся факте. Можно от вас позвонить?

— Конечно, — хором разрешила парочка.

Сопровождаемая любопытными взглядами, я извлекла визитку и, подойдя к экрану, набрала номер Мигеля. Поскольку я предусмотрительно выбрала сотовый, то изображение не появилось, а I после лары гудков из динамика раздалось ленивое:

— …внимательно.

Мысленно вздрогнув, я не растерялась и как можно небрежнее произнесла:

— Привет.

— Нэтта?! — Лень как рукой сняло. — Нэтта, ты где?

— В гостиничном номере, — решила я немного поиздеваться.

— А гостиница где? — не поддался на провокацию Мигель.

— На берегу.

— Чего? — не сдавался юный мафиози.

— Океана, — продолжала упорствовать я.

— А океан как называется?

Решив, что шутку пора заканчивать, я съязвила:

— Тебе лучше знать. Не я на его берегу всю жизнь провела.

Мигель поперхнулся:

— Ты на Аркадии?

— А где же еще? Ты просил позвонить, когда я тут окажусь. Вот звоню.

— Я сейчас буду, скажи только где ты. — Хм… вроде бы на этот вопрос я уже отвечала.

— Стоп, — охладила я его пыл. — Я только пообедала, да и форма одежды немного неподходящая. Давай встретимся вечером.

— Как тебе угодно. — Голос современного Ромео вновь звучал самоуверенно-насмешливо, и так было намного привычнее. — И где ваша светлость желает отужинать?

— Может, на территории твоей семьи?

— Нет, — мгновенно отреагировал собеседник. — Давай лучше в девять в ресторане «Арктур», туда удобно лететь даже из самых дальних углов континента.

— Хорошо, договорились. — Повесив трубку, я повернулась к Марси: — Сестренка, одолжишь мне вечернее платье? И сотовый заодно.

В назначенное время мы с Шель гордо продефилировали мимо швейцара ресторана. Я была облачена в переливающееся, как расплавленный металл, серебристое нечто, шею бульдога украшал бант, составляющий единый ансамбль с моим туалетом. Волосы же, памятуя вкусы Мигеля, я оставила свободно развеваться в живописном художественном беспорядке. Не успели мы с Шель показаться в дверях зала, как ко мне подлетел метрдотель:

— Мисс Антуанетта д'Эсте?

— Она самая.

— Вас ждут, прошу за мной.

— Простите, — удивилась я, — а как вы меня узнали?

— Мистер Сан-Пьере сообщил, что «поджидает рыжеволосую девчонку, зачем-то одевающуюся как светская дама».

Услышав такое, я задохнулась от негодования, но не на Шель же, мирно трусящую рядом, его изливать?

— Вам сюда. — И мэтр указал на столик, стоящий в уютной нише с огромным окном, выходящим, как здесь водится, на океан. — Приятного вечера. — С этими словами провожатый благоразумно ретировался, а я сверкнула полными ярости глазами на Мигеля, даже не потрудившегося приподняться со стула.

— Добрый вечер. Неужели ты сердишься? — невинно ухмыляясь, спросил кавалер.

— Сержусь, — угрожающе рыкнула я, но затем не выдержала и расхохоталась. — Да ну тебя в пень…

— Ради тебя я готов на все, но, боюсь, на Аркадии с пеньками некоторая напряженка…

Как всегда самостоятельно я устроилась напротив юного мафиози и привязала поводок Шель к ножке стола.

— А это что за зверь? — проявил любопытство третий сын сеньоры Сан-Пьере.

— Денебианский бульдог, — гордо сообщила я, — везу на Рэнд по просьбе знакомых.

— Зачем же ты его с собой таскаешь? У нас есть специальные собачьи гостиницы.

— Гостиницы — это замечательно. А ты хоть примерно представляешь, сколько стоит эта милая собачка?

— Не-а. — Кавалер энергично помотал головой.

— Как подержанный «торнадо», и мне совсем не улыбается отдать будущим хозяевам Шель мой флаер вместо их питомицы.

— Ясно. Будем беречь твоего зверя, как зеницу ока, — пообещал Мигель. — А вот, кстати, и ужин. Ты не возражаешь, я взял на себя ответственность за выбор блюд…

— Нет конечно. Ненавижу изучать меню. Заказала как-то раз филе индейки с ананасами, так они просто на жареную курицу кружок консервированного ананаса плюхнули. Тьфу. Пусть уж лучше заказ делает кавалер. Он или знает местную кухню, и тогда все будет хорошо, или закажет разную гадость, но зато я точно буду знать, что в испорченном ужине не виновата.

— Забавная логика, — заметил сотрапезник, разливая по бокалам вино. — Надеюсь, все же мой заказ будет одобрен.

— Сейчас продегустирую. — И я придвинула к себе блюдо с закусками. — М-м… странно, но вкусно.

Мигель с довольным видом улыбнулся.

— Вот и славно.

Прикончив вторую запеченную рыбку, я вдруг ни с того ни с сего завела разговор почти о политике:

— Слушай, от своей сестры я уже знаю все про Аркадию, вид с фасада. Расскажи мне про внутреннюю жизнь.

— Что тебя интересует? — оторвался от своего лобстера Мигель.

— Например, правда, что у вас весь континент разделен на феодальные княжества?

— Это довольно упрощенно, но по сути так дело и обстоит. Еще есть монополии на некоторые виды деятельности. Скажем, бои рыбок-петушков устраивает только один клан.

— А почему остальные не возмутятся? — удивилась я.

Мигель усмехнулся.

— Это не очень выгодный бизнес, к тому же у нас есть дела поважнее.

— Как все непросто… Кстати, я слышала, что на самом деле у вас тут всем заправляет инопланетянин Марандо д'Хур.

— Очень любопытно. И где ты это слышала? — задумчиво протянул собеседник.

— Не помню точно, — отмахнулась я. — Говорил кто-то.

— Этот неизвестный кто-то забыл упомянуть, что д'Хура убили. Прошлым летом.

— Как убили? — притворно охнула я.

— Так. Или ты не в курсе, что людей иногда убивают?

— Но… но об этом ничего не сообщали. — Я продолжала гнуть свою линию.

Мигель посмотрел на меня с сочувствием.

— Нэтта, ты на солнце перегрелась? У нас вселенский курорт. Кто, по-твоему, поедет отдыхать на планету, где средь бела дня убивают одного из негласных правителей? У нас так принято — все вопросы разрешаются без лишнего шума.

— Значит, проблемы все же есть, — удовлетворенно заметила я. — А как вы с ними разбираетесь?

— Вот именно этим раньше и занимался д'Хур. У него не было ни своего клана, ни бизнеса, но каким-то непонятным образом он контролировал практически всю планету. Если возникал конфликт интересов, стороны шли к нему, и довольно быстро появлялось решение, которое всех устраивало.

— Погоди. А что, если одна из сторон категорически возражает против принятого решения? Что тогда?

Мигель сардонически усмехнулся.

— Такое бывало. Последний раз похожий инцидент имел место около четверти века назад, и с тех пор желающих возражать не находилось.

— Отсюда поподробнее, если можно.

— Все-то тебе надо знать! Ну, ладно. А дело было так. Два брата-близнеца, Сэм и Тэд Майлсы, получили в наследство от деда казино. Лет тридцать они им вполне успешно совладели, но вдруг между ними словно кошка пробежала, и они решили разойтись. Но собственность-то совместная. В общем, спорили они спорили да, так ничего и не придумав, отправились к д'Хуру, который присудил казино Сэму, наказав тому выплатить Тэду крупную сумму отступного. Тут Тэд взбеленился, начал возмущаться, кричать, что, мол, решение несправедливое и пусть д'Хур катится ко всем чертям. Тот попытался Тэда урезонить, чуть ли не на брудершафт с ним пил, но Тэд ни в какую, так и ушли братья, пререкаясь. — Мигель как-то задумчиво замолчал.

— И что было дальше? — не выдержала я.

— Утром Тэда Майлса нашли в постели. Вернее, нашли его остывший труп… без малейших следов повреждений. Сэм тут же продал фамильное казино, выплатил семье покойного назначенную сумму отступного и занялся другим бизнесом.

— Ничего не скажешь, эффективный метод. Значит, до своей смерти Марандо д'Хур был на Аркадии властью. А кто у вас теперь взял на себя его функции?

Мигель помрачнел.

— В том-то и дело, что никто. После смерти д'Хура равновесие нарушилось, кланы начали объединяться в союзы, пытаясь монополизировать власть, но до последнего времени все это носило разговорный характер.

— Теперь что-то изменилось? — слушая Мигеля, я усиленно боролась с ощущением, что попала на съемки какого-то исторического боевика.

— Да. Отец за этим меня и вызвал. Просочилась информация, что противник активизировался, но пока, правда, никаких внешних проявлений не заметно.

— Понятно. А по какому принципу…

Мой вопрос прервал подошедший официант.

— Мисс, вы Антуанетта д'Эсте?

— С утра была, — попыталась я пошутить.

— Вам записка.

Взяв протянутый мне листок, я с некоторым недоумением спросила:

— А от кого? — но официант уже удалился. Пожав плечами, я развернула бумагу.

«Если хочешь увидеть сестру, в полночь приходи с собакой на Фестивальную набережную. Не делай глупостей, получишь девчонку с мужем в придачу».

— Нэтта! Нэтта, да что с тобой? — Голос Мигеля ворвался в тупое оцепенение, с которым я пялилась в строчки.

Рассеянно скомкав записку в руке, я пробормотала:

— Ничего особенного. Прости, мне надо ненадолго отлучиться, — и, прихватив Шель, удалилась в женский туалет.

Запершись в кабинке, я попыталась обуздать свою порывистую натуру, требовавшую немедленно мчаться в назначенное место, изображая из себя женский вариант Бэтмена, а вместо этого пошевелить маленькими серыми клеточками, коих у меня было в избытке.

Первое правило спецагента — совпадений не бывает. То, что на Аркадии находится еще один филиал банды похитителей, умыкнувших с Рэнда Шель, — это бабушкины сказки. Прибытие части злоумышленников на моем корабле — примерно из той же области. Значит? Значит я, идиотка чертова, в высшей степени удачно выбрала корабль для побега с Новой Калифорнии и блистательно вляпалась в самую гущу заговора. Тьфу… Хотя, если вдуматься, может, я бред несу? Ну, зачем кланам Аркадии выбирать в качестве филиала своего штаба Новую Калифорнию? Есть же множество более близких планет.

«Угу, — язвительно вмешался внутренний голос. — К примеру, твой любимый Рэнд, где все спецслужбы, еще не отойдя от войны, бегают с накрученными хвостами и с подозрением косятся даже на собственных родственников».

«Хорошо, убедил».

Найти планету лучше тихой, мирной, находящейся на отшибе всего Новой Калифорнии действительно сложно. Итак, примем за постулат — собаку с Рэнда украл один из кланов Аркадии, имеющий сообщников на Новой Калифорнии, и я любезно прилетела им прямо в руки. Тогда вопрос: почему я до сих пор цела и невредима? Что мешало изъять бульдога прямо в «Черном аисте» или в этом ресторане? За мной ведь наверняка следят и уже в курсе, что я битых пять минут торчу в кабинке туалета, не защищенная ничем и никем, кроме денебианского бульдога-подростка. Казалось бы, вся как на ладони, бери не хочу, но сидящая рядом Шель не выражала ни малейшего беспокойства. Вывод? Довольно простой — я каким-то чудом постоянно умудрялась находиться на территории, неподвластной моим преследователям, также отсюда практически стопроцентно следует тот немаловажный факт, что и Мигель находится отнюдь не на их стороне. Меня не оставляло стойкое ощущение, что все его хорошее отношение мигом испарится, позвони ему на сотовый папочка со словами: «Сынок, немедленно тащи сюда свою чокнутую Джульетту, иначе у семьи будут крупные неприятности». Мой Ромео со скоростью света схватил бы меня за шкирку и отволок к ногам родителя. Следовательно, раз ничего подобного до сих пор не произошло, то мой кавалер по ту же сторону баррикад, что и я, а это, конечно, не может не радовать, вопрос только в том, как из этого извлечь более земную и практическую выгоду…

Собственно говоря, на повестке дня маячила значительно более насущная проблема — что делать?! Безусловно, некоторое время назад мне с блеском удалось провести пиратского адмирала, да еще и представителей контрразведки Империи Цин, сбежав из-под охраны, а заодно прихватив с собой ценного пленника, но на сей раз я не обнаруживала в себе сил проделать подобное с половиной кланов Аркадии. Что ж, если я хочу получить обратно свою сестру вместе с ее любимым мужем, а затем всем вместе убраться со столь гостеприимной планеты, придется вербовать союзников. Что характерно, первый кандидат на эту почетную роль смирно ждет меня за столиком.

Принятое решение заставило панические настроения отступить, и я, почувствовав возвращение боевого духа, потянула за поводок.

— Шель, пойдем к Ромео. И не бойся, я тебя никому не отдам.

Бульдог доверчиво посопел и бодро потрусил следом. Таким организованным строем мы и прибыли на оставленные позиции.

— Все в порядке? — спросил потенциальный союзник.

— Нет, увы. — Я театрально вздохнула. Мигель тут же попался.

— Могу я чем-нибудь помочь?

— Думаю, да, — скромно признала я. — Дело обстоит примерно так… — Следующие двадцать минут я кратко описывала ситуацию. — И теперь они захватили Марси с Марком и требуют, чтобы я отдала Шель.

— М-да… — озадаченно протянул Мигель, — ты имеешь редкий талант впутываться в неприятности. Одного никак понять не могу — ну, украли они у ваших спецслужб собаку, ну, сперла ты ее обратно, ради чего стоит такой огород городить? Что такого в этом бульдоге? То есть она, бесспорно, очень симпатичная, но это же не повод…

— Естественно. Скорее всего, внутри черепной коробки Шель скрыта информация, более чем опасная для заговорщиков.

— Например? — Голос собеседника звучал довольно недоверчиво.

— Например, сведения об их ближайших и отдаленных планах. Имена, даты.

— А как все это попало в голову бульдога?

— Ты меня вообще слушал? Повторяю, на Рэнде в собачку, — наклонившись, я погладила Шель, — был вживлен чип. По моим предположениям, это какое-то записывающее устройство нового поколения или нечто в подобном духе. То есть если мы извлечем чип, то узнаем обо всем, что происходило в присутствии животного. Возможно, заговорщики оказались весьма недальновидны и вели при Шель серьезные разговоры, а теперь не хотят расплачиваться за собственную глупость. Точнее, — голос предательски дрогнул, — расплачиваются пока Марси с Марком. — Тут мой взгляд упал на часы. — Мигель! Уже половина двенадцатого! Нужно спешить!

— Куда? — невозмутимо отреагировал союзник.

— Как «куда»?! На Фестивальную набережную, ты, идиот. Ой, прости…

Но кавалер лишь отмахнулся, занятый беседой по сотовому.

— Да, папа, тут есть проблема. Ты где?

— Жди, скоро буду.

От изумления я начала заикаться:

— Т-ты… ты меня бросаешь? Но…

— Не говори глупостей, — оборвал мои всхлипы Мигель. — Вставай, летим к отцу.

— Погоди, но они убьют Марси…

— Нэтта, поверь мне на слово, никого они не убьют, — ласково, как беспробудной дуре, сказал несостоявшийся Ромео. — Это чревато слишком серьезными последствиями. Не забывай, мы на Аркадии, а твоя сестра с мужем — отдыхающие. Повторяю, все будет в порядке.

— Правда?

— Правда. А теперь пойдем.

Радостно переложив бремя ответственности на чужие плечи, я направилась следом, гадая, не совершаю ли самую большую глупость в своей жизни.

До сих пор из всех представителей обширного семейства Сан-Пьере я была знакома лишь с Мигелем и его братом, а поскольку у этой парочки наблюдалось несомненное фамильное сходство, сделала далеко идущие выводы об аналогичной внешности их отца. В действительности дон Андони Корлеоне… пардон, Сан-Пьере оказался маленьким полным мужчиной, одетым в цветастую рубашку. От него исходили физически ощутимые волны жизнерадостности, на лице сияла обезоруживающая улыбка, а на макушке блестела лысина. Вообразить дона Андони главой мафиозного клана? Сущая нелепость. Он являл собой классический образчик владельца прибрежного ресторанчика и отца многочисленного семейства. И к этому человеку мой верный рыцарь привел даму за помощью. Хм…

— Деточка, — приветствовал меня старший Сан-Пьере, — как я рад вас видеть! Надеюсь, вы окажете честь нашему дому и погостите у нас?

— Добрый вечер, — машинально пробормотала я, озадаченно наморщив лоб. — А вы обо мне от Мигеля слышали?

Дон лукаво улыбнулся и потрепал мрачно нахмурившегося сына по плечу.

— Ну что вы, это могила. Его брат звонил с Новой Калифорнии и под видом величайшего секрета поведал, что у моего младшенького намечается роман, и весьма подробно вас описал.

Тут в разговор вмешался Мигель:

— Папа, Нэтта не с семьей знакомиться пришла, у нее проблемы — Немного помолчав, он добавил: — Да, похоже, и у нас тоже.

В этот момент папа Сан-Пьере продемонстрировал, что он не зря является главой клана, — вся веселость мигом улетучилась, сменившись деловой сосредоточенностью.

— Вот как. Тогда пройдемте в кабинет и все обсудим. — С этими словами дон двинулся из холла казино, где мы встретились, в глубь здания.

Потянув за поводок, я сообщила развалившемуся на коврике бульдогу:

— Шель, лежебока, соизволь пройти еще немного, будь так любезна.

Собака лениво приоткрыла один глаз, затем с видом величайшего одолжения медленно поднялась и двинулась следом.

Тут дон Андони впервые обратил внимание на мое сопровождение.

— Деточка, это ваша зверушка? Если хотите, можете отдать на кухню, там о ней позаботятся. Накормят, погуляют, спать положат.

Я машинально покрепче вцепилась в поводок и отрицательно помотала головой, полная решимости никуда от себя не отпускать с таким трудом обретенного зверя.

— Нет, спасибо. Думаю, после моего рассказа вы со мной согласитесь.

— Ну нет так нет, — не стал спорить хозяин, и мы продолжили путь, который, к моему удивлению, вел вниз.

Не сдержавшись, я спросила Мигеля:

— А куда мы направляемся? В филиал местных катакомб?

В ответ я увидела непонимающий взгляд, но через мгновение он стал более осмысленным.

— Забыл, ты ведь ничего не знаешь, — хмыкнул молодой мафиози. — Дело в том, что поверхность нашего единственного материка не очень-то велика, поэтому земля у нас жутко дорогая, и соответственно основная масса коренного населения обитает в подземных жилищах, расположенных непосредственно под своими собственными заведениями. Если вдуматься, это весьма удобно и рационально.

— Все может быть, — согласилась я, борясь с приступом клаустрофобии.

Ну нет на Рэнде помещений ниже уровня земли. Точнее, может, и есть, конечно, но мне там бывать не доводилось.

Пока я обдумывала, не заорать ли дурным голосом, мы пришли в роскошно обставленный кабинет главы клана Сан-Пьере.

Усадив меня на диван, дон Андони распорядился подать кофе для нас и мясо с водой для бульдога, который отозвался на эти слова голодно-довольным ворчанием.

Через некоторое время все принесли, я откомандировала собаку в угол — есть и спать, а сама приступила к обстоятельному рассказу о том, как связано появление на Аркадии бульдога по имени Шель Стайлс Сван с общей неразберихой, наступившей на планете после смерти Марандо д'Хура. Дон слушал меня с неослабевающим вниманием, и даже Мигель, получавший информацию по второму разу, сосредоточенно мне внимал, а не ерзал от плохо скрываемой скуки.

Когда поток моего красноречия иссяк, хозяин встал и задумчиво констатировал:

— Да, сынок, ты прав, похоже, у нас тоже проблемы, — затем, пожевав губами, добавил: — Буду банален — как известно, утро вечера мудренее. Идите, дети, спать. Сеньорита, Мигель вас проводит.

— Как спать? — ошарашенно вопросила я. — О каком сне может идти речь, когда у них моя сестра и ей угрожает опасность? Дон Андони, вы разве не пошлете своих людей спасать мою Марси?

— Деточка, — последовал очень мягкий ответ, — куда я должен их послать? Перевернуть вверх дном всю планету? Простите, на это у меня нет ни ресурсов, ни полномочий. Ложитесь в постель, завтра встретимся с главами дружественных кланов и обсудим сложившуюся ситуацию.

— Но… но они же убьют ее…

— Не думаю. В этом нет ни толики здравого смысла. Нам на Аркадии межпланетные скандалы с похищениями и убийствами вовсе не нужны. Помимо этого, устранив вашу сестру, они утратят возможность давления на нас. Наши противники, уверяю вас, прекрасно об этом знают, они отнюдь не идиоты.

— Ну, это с какой стороны посмотреть, — фыркнула я, вновь обретая чувство юмора. — На мой взгляд, украсть что-либо из контрразведки Рэнда могут лишь пресловутые полные идиоты. Но в остальном вы, по-видимому, правы. И действительно, лучшее, что я могу сделать, — это лечь и попытаться уснуть. Мигель, — повернулась я к верному рыцарю, — проводишь?

— Конечно, — живо откликнулся тот, мы прихватили Шель и двинулись на поиски моей будущей спальни, которая обнаружилась совсем рядом.

— Как, — испуганно пробормотала я через пару минут, оглядывая свои апартаменты, — ты хочешь оставить меня под землей? Может, в каком-нибудь вашем отеле найдется один, пусть даже крохотный, свободный номер?

— Нет, — отрезал Мигель. — То есть номер организовать не проблема, но вот отряд охраны к тебе никто приставлять не будет, а без него собака никуда отсюда не сдвинется.

— Но я боюсь тут спать, вдруг потолок обвалится? — ныла я.

— Нэтта, не дури. Ничем не могу помочь, и ночь ты проведешь здесь.

Признав свое поражение и практически уже смирившись с неизбежностью, я обреченно вздохнула, но тут в голову пришла спасительная мысль.

— Мигель, — ласково обратилась я к юному мафиози.

— Слушаю. — В его голосе явственно звучала подозрительность.

— Не мог бы ты остаться со мной? В твоем присутствии перспектива быть заживо погребенной в этой могиле не так пугает. Пожалуйста…

Пару минут Мигель молчал с непроницаемым лицом хорошего игрока в покер, когда его каре перебивают стрит-флешем, и прозвучавший в итоге ответ совсем меня не порадовал:

— Нет, прости, не могу.

— Но почему? Провести ночь в одном помещении со мной — столь неприятная перспектива?

— Нэтта! — воскликнул Мигель и чуть спокойнее добавил: — Если я говорю «нет» — это значит нет.

— Ладно. Не хочешь, не надо. Кстати, у вас есть мультилиния? — внезапно вспомнила я о своих профессиональных обязанностях.

— Что значит «у нас»? В личном пользовании, увы, отсутствует.

— Очень жаль, — посетовала я. — Дело в том, что мне пора бы отчитаться перед начальством.

— Это можно устроить. Завтра разберемся, а сейчас — спокойной ночи. — И он вышел.

Стоя в легком шоке посреди комнаты и гадая, с чего вдруг он так трусливо сбежал, я услышала, что меня заперли.

— Ах так! Вот устрою забастовку и вообще спать не лягу, — пообещала я и с воинственным видом устроилась на кровати.

Разбудил меня звук открываемой двери. С трудом разлепив глаза, я уставилась на Мигеля, держащего в руках поднос.

— Доброе утро, завтрак прибыл, — весело приветствовал он полусонное создание под одеялом.

— Ты уверен? — потянувшись, лениво поинтересовалась я.

— В чем? Что это завтрак, а не обед?

— В том, что утро доброе, — хмыкнула я.

— Выйдешь на улицу, сама убедишься.

— Хорошо, пусть оно таким и остается, и будь любезен, отвернись, я оденусь.

— У меня есть идея получше, — возразил Мигель. — Вот твой завтрак, одевайся, собирайся, я зайду через полчаса и отправимся звонить твоему шефу. — С этими словами новоявленный официант удалился, не забыв запереть дверь.

Я обозрела содержимое подноса и позвала Шель.

— Мисс Храпелка, вставай. Есть будешь?

При слове «еда» уши бульдожки мгновенно приподнялись, и через пару секунд мы дружно поглощали пищу.

Закончив чревоугодничать, я скептически оглядела вчерашнее платье, завернулась в простыню и принялась ждать Мигеля, который, впрочем, не замедлил явиться.

— Почему ты не одета?

Я критически сморщила нос.

— Во-первых, спасибо за завтрак. А во-вторых, я не сочла вот это, — приподняв невесомую тряпочку, я ею театрально помахала, — подходящей одеждой для повседневной носки. У вас, случайно, не найдется чего-нибудь попроще, хотя бы шорт и топа?

— Найдется.

Мигель вновь удалился, а когда вернулся, я смогла облачиться в стандартный прикид туристки на курорте. Придирчиво оглядев себя в зеркале, я вспомнила о необходимости заботиться об имуществе родной СБ.

— Прости, я могу погулять с собакой? Она унитазом пользоваться не приучена.

— Хм… действительно. — После недолгих раздумий Мигель двинулся к двери. — Пошли.

Выйдя на поверхность, мы оказались в довольно просторном внутреннем дворике, предназначенном лишь для своих. Шель, завидев клумбу, немедленно к ней ринулась и занялась делом. Я же повернулась к спутнику.

— Может, мне все же позволят самостоятельно выходить гулять с Шель? Или ты каждый раз будешь выполнять роль почетного караула?

— Посмотрим, — буркнул он. — Вы готовы наконец?

Я взглянула на Шель, весело роющую подкоп под кустом пионов, и кивнула.

— Вполне.

— Тогда вперед.

Пристроившись в хвосте, я поинтересовалась:

— Мы полетим? И, собственно, куда мы направляемся?

— В соседний отель. У семьи Трези есть мультилиния, и за сходную плату нам позволено ею пользоваться.

— Ясно. Мигель, а кто будет искать Марси?

— Нэтта, ты вчера отца слушала? Это нам не под силу, нужно ждать, пока неприятель себя проявит.

— Начнет куски моей сестренки присылать? — ядовито осведомилась я.

— Не неси чушь. Отстань. Тем более что мы пришли.

Любезный кавалер потянул меня за руку, и мы начали подъем по облицованной перламутром лестнице, ведущей в очередной отель. Оказавшись внутри, Мигель поприветствовал девушку, скучавшую за стойкой регистрации.

— Привет, Полин. Свободно?

— Да, — улыбнулась та, — проходите. — И распахнула дверь рядом со стойкой. Внутри оказался обещанный экран мультисвязи.

— В десять минут уложишься? — спросил мой поклонник.

— Попытаюсь, — неуверенно ответила я.

— Тогда приступай.

— Небось отправился с Полин кокетничать, — сообщила я закрывшейся за Мигелем двери и приступила к делу, а именно — плюхнулась в кресло и набрала нужный номер. Через минуту передо мной возникла очередная миловидная блондинка.

— Добрый день.

— Сэра Пола Карса, пожалуйста, — попросила я.

— Секундочку.

Действительно, в следующую секунду на экране появилось лицо шефа, расплывшееся при виде меня в дружелюбной улыбке.

— Нэтта! А почему ты еще не на Рэнде?

— Видите ли, — начала я, — возникли сложности. Начальник мгновенно принял серьезный вид.

— Я слушаю, и считай, что до отлета с Новой Калифорнии я все знаю.

— Хорошо. Дело в том, что центр заговора, ради которого была похищена Шель, — тут я наклонилась и подняла бульдога на колени, — находится здесь, на Аркадии. И кроме того, похоже, в голове вашей потенциальной домашней любимицы, — сэр Карс на мой выпад и бровью не повел, — остались очень ценные для похитителей сведения.

— Из чего ты сделала подобные выводы? — недоверчиво воззрился на меня начальник.

— Они захватили Марси с Марком и потребовали поменять их на собаку.

— Надеюсь, ты не собираешься этого делать? — Шеф впервые забеспокоился по-настоящему.

— Назначенную встречу я уже пропустила. Она должна была состояться вчера ночью, а я занималась вербовкой союзников, причем успешно.

Сэр Карс заметно расслабился.

— Умница. Значит, так. Сиди спокойно в безопасном месте. Есть где?

— Да, — кивнула я.

— Отлично. Носа никуда с собакой не высовывайте. Я немедленно высылаю оперативников. Какой у тебя номер сотового?

Я продиктовала.

— О'кей. Усвоила, сидишь и ждешь?

— Усвоила.

— Молодец. — Что-то щедр сегодня шеф на похвалы. — Тогда до встречи.

— До встречи.

Связь прервалась, и буквально через мгновение явился Мигель. Я поднялась навстречу.

— Какие наши дальнейшие планы, о мой грозный страж?

— Домой, под замок, — отрезал он.

— А с Шель гулять? Я не могу всю дорогу сидеть в сыром подземелье!

— Утихомирься, условия твоего содержания будут немного модифицированы, и гулять ты можешь, сколько душе угодно.

— Уже спасибо. А можно конкретнее?

— Ты — гость в нашем доме, но постарайся не появляться в помещениях для туристов.

— А мне туда и не хочется вовсе, — беззаботно отмахнулась я. — Шель, слышала, нам с тобой можно гулять.

По возвращении в казематы семьи Сан-Пьере обещания Мигеля подтвердились. По крайней мере, в комнате меня никто запирать не стал, поэтому я отправилась во двор — загорать и бульдога выгуливать. Найдя подходящую скамейку, я на ней с удобством расположилась, прикрыла глаза и подставила лицо натуральному ультрафиолету, но не успело пройти и четверти часа, как зазвонил мой сотовый.

«Неужели обещанные оперативники уже прилетели?» — удивилась я, поднося телефон к уху.

— Нэтта? — раздался голос Марси. — Нэтта, это ты?

 

Глава 2

Пару секунд я сосредоточенно размышляла, не сон ли мне привиделся, но затем, мудро посчитав, что даже в этом случае молчать совершенно необязательно, встрепенулась и почти закричала:

— Марси! Ты где? — Я в своем номере, — невинно сообщила мне сестренка. 

— Г-где? — Я аж заикаться начала от неожиданности.

— В номере. А что?

Быстро прокрутив в голове все возможные варианты развития событий, я скомандовала:

— Так. Немедленно оттуда уходи, спускайся в ресторан, садись за центральный столик и жди меня. Ясно?

— Хорошо, — немного ошарашенно согласилась Марси.

— Тогда бегом! — Прервав связь, я вскочила, сдернула с належенного места мирно дрыхнувшего бульдога и помчалась на поиски Мигеля.

Минут семь я безуспешно блуждала по закоулкам подземного дома, наконец наткнулась на спускающегося сверху дона Андони и бросилась к нему.

— Сэр, моя сестра сбежала от похитителей! Она сейчас ждет нас в ресторане гостиницы «Черный аист».

Дон моргнул от столь неожиданного нападения, но, мгновенно сориентировавшись, повернулся к своему охраннику и приказал:

— Сандро, возьми людей, дуй в этот ресторан и забери девушку.

Я сочла возможным вмешаться:

— Сэр, простите, можно я тоже полечу за Марси?

— Думаю, не стоит, — покачал он головой. — С бульдогом я вас не отпущу, а оставить его здесь вы же не согласитесь, так?

— Так, — признала я.

— Отлично, отлично. Сандро, ты еще здесь? — Охранник в ту же секунду испарился. — Нэтта, идите спокойно загорать или купаться — хотя о чем это я, купаться вас никто не пустит. Не переживайте, в течение часа вы получите свою драгоценную сестру.

— Спасибо. Пошли, Шель. — И мы с компаньонкой понуро вернулись на скамейку, полные тяжелых предчувствий.

Да, знаю, глупо, но у меня характер такой — чуть что не по-моему, так мне сразу начинает казаться, будто все пойдет наперекосяк и закончится глобальной катастрофой. Правда, обычно ничего подобного не происходит — и без меня прекрасно обходятся, получая блестящий результат. Аналогичная ситуация имела место и на этот раз — снедаемая паникой, я металась по двору, и тут привели Марси.

Сестренка, едва меня завидев, разревелась и кинулась мне на шею. Рассудив, что рыдать лучше в закрытом от посторонних глаз помещении, я отвела Марси в свою комнату. Отделившись же от остального мира крепкой дверью, я отцепила сестру, забрала у нее невесть откуда взявшуюся объемистую сумку и строго приказала:

— Хватит реветь, этим заняться ты всегда успеешь. Лучше умойся и расскажи мне, что там у вас произошло.

Марси послушно всхлипнула в последний раз и отправилась в ванную. Вдоволь наплескавшись, она вернулась оттуда уже вполне способная общаться посредством слов.

— Итак, — подтолкнула я ее, — внимательно слушаю.

Сестренка вздохнула, присела на краешек тахты и начала:

— После того как ты отбыла на рандеву, мы с Марком немного поболтали, затем… — Она замолчала и залилась краской.

— Затем что?

— Ну… ты же понимаешь… Я улыбнулась.

— Вы с твоим возлюбленным супругом приступили к более тесному общению на вашей шикарной круглой кровати?

Марси покраснела еще больше.

— Ну, хорошо. Надеюсь, Марк справился. Что было дальше?

— Не успела я придти в себя, как в наши апартаменты непонятным образом вошли двое мужчин, — ты не подумай, дверь мы всегда запираем, — и достаточно вежливо предложили проследовать с ними. В первый момент мы решили, что они просто ошиблись номером, и Марк это обсудил. Оказалось, нет — им нужны именно Марк и я, и тогда мы подумали, прости, что это твои проделки.

Услышав такое предположение, высказанное абсолютно серьезным тоном, я чуть на пол не свалилась.

— Что вы подумали?

Марси немного испуганно пробормотала:

— Ну, помнишь, мы за обедом немного пошутили и ты пригрозила, что еще отомстишь?

Я покопалась в закоулках памяти.

— Не помню, но вполне в такое верю.

— Было, было. И поскольку подобные выходки в твоем духе, то мы сочли это очередной шуткой, спокойно оделись и нас увели.

Не зная, как на такие признания реагировать, я резонно заметила:

— Думаю, это к лучшему. По крайней мере, твой молодой муженек не стал корчить из себя защитника Вселенной. И когда же вы поняли, что я здесь ни при чем?

— Утром. Нас отвезли на флаере в другую гостиницу, правда, не очень далеко, и разместили в самом стандартном номере. Немного посмеявшись, мы легли спать, ничего плохого не подозревая, а когда проснулись, выяснилось, что дверь заперта, выпускать нас никто не собирается и завтрак тоже подавать не спешат. Тут я немного испугалась и принялась стучать в дверь, но это быстро прекратил Марк, он доходчиво объяснил мне, что если происходящее — это не твоя дурацкая шуточка, то злить людей, в чьей власти нас накормить, не очень умно. И в самом деле, минут через пять после того, как я утихомирилась, прибыла еда. Охранник, доставивший завтрак, ни на какие вопросы не отвечал, лишь посоветовал нам не буянить и сидеть тихо, чем мы, собственно, и занимались несколько часов кряду.

— А как тебе удалось сбежать? — задала я главный вопрос.

Сестренка лукаво усмехнулась.

— Незадолго до моего звонка нас перевезли в другую гостиницу, точнее, в казино, и заперли в подсобке. Через некоторое время мне захотелось в туалет, охранник меня туда проводил, но внутрь заходить не стал.

Я насторожилась.

— И что? В туалете очень удачно обнаружилось открытое окно, ты в него вылезла, прогулочным шагом добралась до своего отеля и позвонила мне?

— Не совсем так, — обиженно заметила Марси. — В окно я, конечно, вылезла, но затем на стоянке флаеров перед казино обнаружился один, готовящийся взлетать, и я уговорила водителя подбросить меня до «Черного аиста».

— Хм. — Я сосредоточилась на переваривании услышанного, гадая, то ли противники такие идиоты, то ли мою сестренку выпустили специально, надеясь, что она приведет их к бульдогу? Хотя… за мной же наверняка следили и без всяких выкрутасов с выпусканием Марси должны знать наше с Шель местонахождение. По всему выходило, что моей младшей дурочке просто повезло.

— Нэтта! — ворвался в мои размышления ее голос. — А что вообще происходит? Кто нас захватил и когда освободят Марка?

Уф-ф… Похоже, придется объяснять все в шестой (или восьмой, я не считала) раз. Смирившись с неизбежным, я указала на Шель и приступила:

— Весь сыр-бор из-за этой прелестной зверюшки. У нее в голове сведения, поступления которых в лапы одной половины кланов Аркадии никак не может допустить вторая. А ваши похитители лелеяли надежду заполучить Шель, предложив мне обменять ее на вас.

Глаза Марси загорелись.

— Ой, Нэтта, значит, если отдать собаку, они отпустят Марка, да?

Поморщившись, я ответила:

— Скорее всего, но мне строго-настрого приказано не вступать с похитителями ни в какие переговоры. — Конечно, я немного утрировала, но как еще объяснить Марси, что отдавать Шель я не собираюсь ни при каких условиях?

Сестренка помрачнела:

— Ты ведь не оставишь Марка, правда? Нэтта, сделай же что-нибудь!

— Спокойно. На Аркадию уже вылетала помощь с Рэнда, вскоре твой муж вновь обретет свободу передвижения.

— Вскоре — это как? — подозрительно уточнила Марси.

Помявшись, я созналась:

— Что-то около недели.

— Сколько? — взвилась Марси.

Я попыталась апеллировать к логике.

— Ну, подумай сама. Им нужно долететь с Рэнда на Аркадию, затем связаться с тобой, найти Марка и освободить его без риска для здоровья. Пяти минут на все это явно маловато.

Как несложно было предсказать, никакие доводы на сестру не подействовали.

— Его же будут плохо кормить и одежды сменной нет… — Бездонные голубые глаза Марси наполнились слезами. — Нэтта, пожалуйста, сделай что-нибудь, ты же можешь!

Так нечестно! Видеть плачущую Марси всегда было выше моих сил, вот и сейчас я быстро сдалась:

— Хорошо, хорошо, успокойся, я обязательно что-нибудь придумаю.

Всхлипывания прекратились, и на меня с надеждой уставилось зареванное личико.

Мысленно перекрестившись, я предложила:

— Ляг, отдохни. Я пойду думать.

— Как обычно, в ванну? — со знанием дела осведомилась Марси.

— А то! — фыркнув, я ретировалась и крепко закрыла за собой дверь, правда, тут же распахнула ее вновь, чтобы уточнить: — Смотри, за сохранность Шель отвечаешь головой, — и скрылась во второй раз.

Оказавшись вне досягаемости моей сестры, а по совместительству еще и Маркушиной молодой жены, разлученной с благоверным, я облегченно вздохнула и признала: «Придется что-то придумывать для освобождения Марка…»

«Стоп! — вмешался внутренний голос. — Ты получила от начальства вполне недвусмысленные указания сидеть тихо, ни в коем случае не пытаясь ничего предпринимать».

«Неправда! — огрызнулась я — На этот самый „кой случай“ мне сообщили координаты коллег».

«Прости, конечно, но освобождение Марка не входит в разряд проблем, требующих решения любой ценой».

«Да? — язвительно поинтересовалась я. — Как тебе перспектива того, что Марси снова сбежит и сугубо самостоятельно займется этим делом?»

Молчание было мне ответом.

— Надо полагать, мы договорились, — вслух констатировала я. — Тогда залезаем в пенную воду и изобретаем надежный способ освобождения ново-приобретенного родственничка.

Девицу-амфибию я изображала из себя довольно долго, но зато покидала ванну, разжившись неплохой идеей. Суть ее была такова: если произвести обмен Шель на Марка грамотно, то есть вполне реальный шанс получить его назад целым и невредимым. Значит, следует отдать противникам собаку… но без чипа в голове. Просто, как все гениальное, а?

Вернувшись в комнату, я приступила к исследованию почвы.

— Марси, ты в состоянии провести операцию по извлечению из головы собаки крохотного чипа?

— Где, прямо здесь? — ужаснулась она.

— Нет, естественно. В больнице, на профессиональном оборудовании.

— Ой… не знаю, если честно.

— Марсела! — попыталась я заговорить грозно. — Ты знаешь, как подобные операции делаются?

— Да, — выпалила она.

— Ты когда-нибудь пробовала?

— Тоже да, — потупив взор, сознался будущий врач.

— Пациент жив?

— И даже здоров. — Видели бы вы этот гордо задранный нос.

— Так что ты мне голову морочишь?

— Ну как ты сама не понимаешь, — набросилась на меня Марси, — все операции, в которых я принимала участие, были учебными и проходили под присмотром опытнейших хирургов. К тому же, не забывай, моими пациентами были люди. Я не ветеринар.

— Погоди. Ты хочешь освободить Марка?

— Да, да, да, — энергично закивала сестренка.

— Тогда сделаешь эту операцию, причем и собака, и чип останутся целыми и невредимыми, ясно?

— Ясно, — испуганно кивнула влюбленная дурочка.

— Вот и славно. Теперь отдыхай дальше. Разобравшись с сестрой, я достала сотовый и набрала номер Васко да Энареса, местного резидента нашей СБ, по счастливой случайности работавшего в единственной более-менее приличной клинике Аркадии. Сами понимаете, нормальные люди на курортах не болеют.

Синьор Энарес оказался в курсе всех последних событий, поэтому, услышав мое имя, глупых вопросов задавать не стал, а, наоборот, мгновенно предложил всевозможную помощь. Я не стала ловить его на слове, просто внятно объяснила, что мне нужно, и получила твердое обещание: в одиннадцать вечера нас будут ждать готовая операционная в клинике и сам Васко у служебного входа. Сочтя результат переговоров успешным, я попрощалась и отправилась на тахту, поваляться часик-другой, а заодно придумать, как изловчиться и покинуть на несколько часов этот гостеприимный дом.

Пока я ворочалась, пытаясь устроиться поудобнее, мой взгляд упал на валяющуюся на полу сумку, прибывшую вместе с сестрой.

— Марси, а что это у тебя за багаж, позволь поинтересоваться?

— Ой, я про нее совсем забыла, — воскликнула та, бросилась к сумке и извлекла на свет: набор косметики, лак для волос с блестками, фен для укладки, две смены белья, три вечерних платья, сумочку, пару купальников, крем для загара, лосьон после загара, туфли, шлепанцы, зубную щетку и бутылку мартини…

Некоторое время я судорожно глотала воздух, затем мобилизовала внутренние резервы и сумела спросить:

— Откуда это все?

Марси взглянула на меня с искренним недоумением.

— Как откуда? Большая часть привезена с Рэнда, некоторые вещи куплены здесь.

У меня в голове забрезжил лучик понимания.

— Погоди… ты хочешь сказать, что после моего недвусмысленного приказа покинуть номер ты спокойненько собрала сумку?

— Естественно, — недоумения во взоре прибавилось. — Не могу же я обойтись без смены белья, например.

— Марси, дурочка ты эдакая, тебя могли поймать.

— Но не поймали же, — пожала она плечами. — Ладно, хватит об этом. Какой у нас план?

— Гениальный. — Я усмехнулась. — Давай краситься, причесываться и переодеваться.

— Зачем?

Я потихоньку начала закипать.

— Затем. Мы будем тратить время на дискуссии или все же попробуем заполучить назад твоего ненаглядного мужа?

— Попробуем, конечно. Что для этого надо делать?

— Причесываться, — рявкнула я. — Причем максимально непохоже на имеющийся вариант.

— Понятно, — кивнула Марси, и мы рьяно взялись за дело.

Сей увлекательный процесс оказался прерван прибывшим ужином, но, к счастью, в то время как мы лишь обсуждали будущий облик. О том, что могло случиться, войди Мигель в момент, когда мы бы уже полностью преобразились, я решила не думать — в конце концов, планов без слабых мест у меня еще не бывало. После небольшого перерыва на ужин мы продолжили своеобразную маскировку, и около десяти вечера вместо рыжей растрепанной Нэтты и белокурой нимфы Марси взору Шель предстала следующая картина: перед зеркалом крутились две великосветские девицы, наряженные в вечерние платья, больше подчеркивающие, нежели скрывающие их фигуры, с волосами, стянутыми на макушках в замысловатые прически (при этом если Марси выбрала нечто похожее на роскошный конский хвост, то мое произведение искусства имело прямое сходство с заячьим помпоном). Эй, о чем это я… Так вот — волосы залиты лаком с блестками, а на лицах парадный макияж соответствующей интенсивности.

— М-да, — только и смогла вымолвить я, разглядывая результат. — Цель достигнута, в таком обличье нас и родной дедушка не узнает.

— Знаешь, мне нравится, — кокетливо проговорила Марси, изучая себя со всех ракурсов.

— Вот и славно. Надеюсь, благодаря этому ты сможешь вести себя естественно.

— Мы что, уже выходим?

— Ну, почти. Осталась одна маленькая деталь. — Наклонившись, я взяла сумку и позвала: — Шель, заяц, иди ко мне.

Щенок доверчиво подошел, но на этом халява закончилась, поскольку залезать в сумку ценный бульдог отказался наотрез, видимо, предчувствуя недоброе. Сопротивление было отчаянным — минут двадцать мы с Марси пытались водворить собачку на положенное место, а она упиралась всеми конечностями и жалобно подвывала. Но случилось неизбежное — четыре руки смогли-таки одолеть четыре лапы, и наша несчастная жертва оказалась надежно заперта в сумке. Осторожно приоткрыв молнию, я потрепала бульдожку по загривку и попросила:

— Шель, сделай одолжение, сиди тихо, хорошо? В ответ раздалось невнятное ворчание, которое при желании вполне можно было счесть за согласие. Так и поступив, я напряглась, забросила сумку на плечо и скомандовала:

— Вперед, великий ветеринар! — затем уже вполголоса уточнила: — Ты отдыхающая туристка, идешь в казино, жизнь прекрасна и удивительна. Будь добра, постарайся не оплошать.

О том, что для начала нам неплохо бы выбраться из подземелья в те места, где бродят довольные курортники, я благоразумно умолчала. Удача нам сопутствовала — на пути до двери, ведущей в холл казино, мы не встретили ни единой живой души, хотя, вероятно, удача была тут совершенно ни при чем — просто в такое время все члены клана находились на рабочих местах, а не вальяжно прогуливались по коридорам. Как бы то ни было, мы беспрепятственно (не считая отваливающегося под тяжестью Шель плеча) добрались до места, я аккуратно приоткрыла малозаметную из холла дверь (снаружи-то она открывалась кодом, а изнутри была просто кнопочка) и высунула любопытный глаз. Мельком проведенная разведка показала, что внимание охранников обращено в противоположную сторону, поэтому мы с сестренкой проскользнули в небольшую щель и вернули дверь в исходное положение.

— Отлично, — встряхнула я хвостом (ну ладно, помпоном), — самое сложное позади. Теперь постарайся беззаботно щебетать.

Нельзя не признать, — Марси старалась. Наверное, впечатления от месяца, проведенного на Аркадии, оказались достаточно яркими, чтобы заглушить различные пессимистичные мысли. По крайней мере, волоча баул, выглядели мы настолько естественно, что юноша, принимающий вещи в камеру хранения, со всех ног бросился нам на помощь, и вскоре сумка со смирно сидящим щенком оказалась размещена в ячейке, а мы, получив номерок, неспешно продефилировали в распахнутые двери игрового зала.

До сих пор мне довелось побывать в нескольких казино на Рэнде и в одном на Веге Прайм (там, правда, я была слишком несчастна, чтобы оценивать интерьеры, но общее впечатление помню). Так вот — с казино, в котором, с интересом оглядываясь, сейчас стояли мы с Марси, даже сравнивать смешно. Примерно как бал гимназисток и светский прием. Окна, как и полагается в каждом уважающем себя заведении подобного рода, были плотно занавешены, а с потолка лился вроде бы неяркий свет. Но, отражаясь от многочисленных зеркал, хрустальных бокалов и бриллиантовых колье, он стократно усиливался и создавал впечатление солнечного пляжа. Мельком оглядев всевозможные игровые столы, мы с сестренкой добрались до покера и с рассеянным видом присели на высокие стулья.

Минут через двадцать, когда было выпито по стакану платного сока (бесплатное шампанское мне запретили) и выиграно около пятидесяти долларов, я решила, что внутри проведено достаточно времени. Посовещавшись с Марси, мы кинули пару фишек на чай крупье, поменяли остальные и удалились.

Охранники на выходе бросили в нашу сторону мимолетный скучающий взгляд, а швейцар бросился открывать двери, не отводя глаз от откровенного декольте, в результате чего споткнулся. Довольные произведенным впечатлением, мы улыбнулись и, помахав на прощание, принялись спускаться к стоянке такси, на которой виднелось несколько свободных машин. На середине лестницы я вполне натурально охнула и обратилась к не успевшему еще скрыться швейцару:

— Простите, у нас в камере хранения осталась тяжелая сумка, не будете ли вы столь любезны ее принести?

Естественно, он согласился и, получив номер с кодом ячейки, отправился за Шель. Я же все время, что он отсутствовал, мысленно уговаривала щенка сидеть смирно и не ворочаться. Но все обошлось, и, договорившись с водителем о цене, мы погрузили сумку в машину, облагодетельствовали швейцара долларом, после чего, облегченно вздохнув, залезли в машину.

Васко оказался точен, и нам не пришлось в тоске торчать под дверью — на условленном месте нас уже ждали. Отойдя от секундного шока, вызванного внешним видом сотрудницы контрразведки Рэнда и нейрохирурга, он поздоровался, и мы направились в операционную.

Войдя в предбанник операционной (не знаю, как это правильно назвать), Марси забрала у меня Шель, и они с Васко направились внутрь подготовить собаку, а я осталась одна, придумывать себе занятие на ближайшие пару часов. Не успела я с негодованием откинуть одиннадцатый вариант, как вернулась сестренка и сообщила:

— Все в порядке. Пойдем переодеваться и мыть руки.

— Погоди. А я тебе зачем?

Марси во все глаза уставилась на меня.

— Нэтта, ты вообще в курсе, сколько человек обычно делают подобные операции?

Я помотала головой, чувствуя, что ответ мне не понравится.

— Четыре. Так, по-твоему, реально справиться вдвоем? Правильно, нет. В общем, кончай выкобениваться и готовься.

И это милая, кроткая, на все согласная Марси? В данный момент во взгляде моей младшей сестренки не было и намека на склонность к уступкам.

«Надо будет посоветовать Марку записать ее в домохозяйки», — подумала я, а вслух взмолилась:

— Марси, ну как я буду помогать, я же ничего не умею…

— Это не страшно, — порадовала она. — Чтобы подавать инструменты, медицинское образование не нужно. Все, немедленно прекрати ныть и иди мой руки.

— Подчиняюсь с возражениями, — мрачно пробурчала я, однако двинулась в указанном направлении.

«О Боже, чем я тебе не угодила, за что мне достались все эти скальпели, зажимы, тампоны… Дедушка…»

Пока я тихонько паниковала, совершенно спокойная и уверенная в себе Марси бодро приступила к процессу. Шель, надежно зафиксированная на столе, давно лежала под наркозом, с трубкой для дыхания в пасти, Васко орлиным взором следил за показаниями приборов, я, онемев от ужаса, перебирала в голове названия инструментов, а мисс Великий хирург методично резала лазером череп моей бедной собачки. Не поднимая головы, она спросила:

— Как показания?

— В норме, — буднично откликнулся Васко. (Хорошо ему, занимается привычной работой.)

Наконец Марси отложила лазер и протянула мне небольшой кусочек собачьего черепа. При его виде я с трудом удержалась, чтобы не плюхнуться в обморок.

— Спокойнее, — внесла Марси гениальное предложение, вызванное, судя по всему, цветом моего лица. — Передай мне зажим номер четыре, будь любезна.

С трудом вспомнив нумерацию орудий пыток, я выполнила просьбу. Сестренка засунула его внутрь собачкиной головы и тоном, не допускающим возражений, велела:

— Держи в таком положении.

Трясущимися руками я ухватила инструмент и сосредоточила все внимание на поставленной задаче — сохранить в раскрытом виде миниатюрный разрез, в котором Марси пыталась обнаружить злосчастный чип. Через некоторое время сестренка вновь взялась за лазер, что-то там им такое сделала и с видом триумфатора потребовала пинцет. С трудом нащупав его одной рукой, я протянула нужный инструмент, и неуловимым движением Марси извлекла из головы Шель органическое нечто… с разъемом на боку.

— Ты это желала получить? — саркастически осведомилась хирург-победитель.

— Вроде, — кивнула я, продолжая разглядывать чип.

Теоретически я и предполагала, что он представляет собой чистую органику, но при этом должен легко подключаться к стандартному компьютеру, однако увидеть такое наяву…

— Нэтта! — воскликнула Марси.

— А? Что?

— Если ты вернулась из своих заоблачных далей, то помоги мне вернуть твоему зверю прежний вид.

— Да, прости, — покаянно пробормотала я, вспомнив о своих обязанностях ассистента.

Процесс наведения порядка особых сложностей не представлял, и вскоре Марси облегченно выдохнула:

— Все…

Васко встал от мониторов и оглядел операционную. Единственным комментарием была обращенная к Марси фраза:

— Вы молодец. — Затем он взял шприц и, сделав Шель укол, напомнил: — Собака очнется примерно через час. Какие у нас планы?

Я указала на чип.

— Думаю, будучи отсоединен от Шель, он долго не сохранится. Нужно сбросить данные на диск, заморозить чип и начать анализировать его содержимое.

Тут Васко наконец обратил внимание на извлеченный предмет. Подняв его пинцетом и внимательно осмотрев, доктор удивленно присвистнул, но не стал терять время на пустые разговоры, а направился прямо к компьютеру.

Как я и предполагала, считать с чипа информацию оказалось делом несложным — вскоре мне вручили два диска с точной ее копией. После того как Васко куда-то отнес чип и вернулся, я протянула ему один из дисков обратно:

— Пусть хранится у вас.

— Как скажете. — Он пожал плечами и на сей раз прошествовал к сейфу.

— Отлично. Марси, ты в норме?

— Более чем, — отозвалась сестренка, глядя на Шель.

— Тогда иди сюда, будем работать.

— Погодите, — вмешался Васко, — вы же не сможете за пару часов просмотреть все эти гигабайты.

— Нет конечно. Как вы, думаю, уже поняли, чип представляет собой диктофон, который невозможно обнаружить никакой аппаратурой, но нам-то нужно далеко не все из того, что говорилось в присутствии собаки с момента вживления этого чипа. Меня интересует абсолютно конкретная информация, и я примерно представляю, в какой именно момент она могла быть озвучена. Судьбоносный разговор должен был состояться в день прибытия собаки и ее похитителя на Новую Калифорнию.

— Логично, — похвалил меня старший товарищ.

— Да, — согласилась я, — с логикой у меня хорошо. Давайте сделаем так: я буду подробно изучать этот день, вы просмотрите следующий период, а ты, Марси, — полет на корабле. Возражения есть?

Возражений не нашлось, и мы приступили, но у сестренки тут же обнаружились вопросы:

— Нэтта, а как я найду записи с корабля? Тут же так много информации.

Я обреченно закатила глаза, сосчитала до семнадцати и почти спокойно начала объяснять:

— Вот смотри, ты практически дипломированный хирург с некоторым стажем. Скажи мне, когда был вживлен этот чип?

Марси растерянно пожала плечами.

— Я же не специалист по нейрочипам… Можно предположить…

Прервав ее, я осведомилась:

— А проще быть никогда не пробовала? Сколько времени шраму на голове Шель?

— Около двух месяцев! — мгновенно отрапортовала Марси. — Ой, действительно, — хмыкнула она, — какая же я недогадливая.

— Попробуй исправить этот мелкий дефект и посчитай сама, где в двухмесячном промежутке может находиться двадцать третье декабря. Справишься? — Каюсь, звучала эта тирада довольно язвительно, и сестренка не замедлила надуться и отвернулась к монитору с видом оскорбленной добродетели.

— Марси, не обижайся, — примирительно воззвала я. — Ведь это и вправду достаточно просто.

Вот за что я ее люблю, так это за легкий отходчивый характер. Выслушав мои своеобразные извинения, сестра улыбнулась и признала:

— В чем-то ты безусловно права. Ладно, не отвлекай меня.

— Как скажешь, — не стала занудствовать я. — Васко, как ваши дела? Нашли нужный кусок?

— Практически, — отозвался он. — Только что вы с Шель блистательно ворвались на корабль, направляющийся на Аркадию.

Я невольно покраснела и уточнила:

— Интересующий вас период начинается примерно за две недели до этого момента.

— Да, — кивнул Васко, — я так и понял. После секундной паузы я решила не вдаваться в ненужные подробности и приступила к поиску отведенной мне части информации. Воспользовавшись методикой, столь блистательно изложенной великому хирургу, я довольно быстро обнаружила разговор, знаменующий прибытие похитителя на Новую Калифорнию. По крайней мере, вряд ли фраза: «Добрый день, дон Клауд, надеюсь, полет был приятным», — могла означать что-нибудь иное. Хотя, если мне не изменяет память, человека, летевшего с Шель, звали как-то иначе. Кейзи, Кайзи… в общем, точно не Клауд.

«Прости, — это опять внутренний голос высунулся, — а ты серьезно полагаешь, будто один из главных заговорщиков будет путешествовать со свежеуворованной собакой под своим настоящим именем?»

«А с чего ты, собственно, взял, что это не простой курьер?»

«Вот увидишь, — загадочно пообещал голос. — Не тормози, слушай дальше».

— Ишь, раскомандовался, — пробормотала я, но послушно включила перемотку со звуковоспроизведением.

Во время полета на флаере никаких разговоров не велось, из динамика доносился лишь городской шум да заинтересованное посапывание бульдога (уж что — что, а эти звуки я на любой скорости узнаю). Через некоторое время фон изменился — выключился двигатель, а секунд через тридцать я услышала человеческую речь. Поспешно остановив перемотку, я вернулась немного назад и включила нормальную скорость. Тут же раздался столь знакомый голос члена совета директоров киноконцерна «Новый Голливуд»:

— Рад вас видеть, дон Клауд.

— Взаимно, дон Лисопулос. — Это похититель бульдогов.

— Спасибо, Майк, вы свободны. — Звук захлопнувшийся двери.

Оставшись наедине с сообщником, кинопродюсер отбросил официальный тон и немедленно начал жаловаться:

— Я слишком давно не получал никаких известий, приходится довольствоваться исключительно слухами. Даже о твоем приезде сообщили в телеграфном стиле — день и время. Ни целей, ничего.

— Да ладно тебе, Ник, — лениво ответил гость. — Не можем же мы всю планету оповещать о своих планах, а мультилинии ненадежны.

— Твоя правда, — со вздохом. — Кстати, ты же, наверное, голоден с дороги. — Ник, похоже, вспомнил об обязанностях гостеприимного хозяина. — Пойдем на кухню, там вроде что-то осталось.

Небольшой перерыв, заполненный хлопаньем дверей и звоном посуды, я промотала.

— Кстати, Ник, — с набитым ртом заговорил дон Клауд, — как идут дела тут? Скоро ли мы сможем похвастаться тем, что контролируем «Новый Голливуд»?

Что? Аркадия задумала заполучить собственность Рене Галего? Ну-ну…

— Понимаешь, Ричард, это все не так просто. — Весьма мягко сказано, хмыкнула я. — Дело в том, что по сути Новая Калифорния — никакая не демократическая республика, а самая настоящая монархия, во главе которой стоит король, он же — управляющий «Нового Голливуда» Адриан Форбс.

— Погоди, — решил уточнить собеседник, — но разведка сообщала, что при захвате концерна не ожидается никаких сложностей?

— Ты уж меня извини, Ричард, но наша… э-э… разведка никуда не годится. Знаешь, как они получили эти сведения? Прилетели на планету, неделю в барах болтали с местными жителями о том, какой здесь провинциальный рай — ни полиции, ни мафии, — ну и решили наши птенцы, что Новая Калифорния достанется им на блюдечке с голубой каемочкой. Придурки, — метко охарактеризовал подрастающее поколение Аркадии дон Лисопулос. — Как я понимаю, о бесплатном сыре они просто никогда не слышали.

— М-да, — согласился дон Клауд, — твой взгляд на вещи больше похож на правду. Слушай, а пришить Форбса никак нельзя?

Судя по звукам, член совета поперхнулся.

— Почему нельзя, можно. Только следом нужно будет отправить и самого Гальего, а это чревато разборками с его земляками.

— Это нежелательно, — рассудительно заметил дон Клауд. — Значит, прибрать «Новый Голливуд» шансов нет?

— Ну почему же? Мы весьма активно внедряем своих людей на ключевые посты и года через полтора будем держать в руках все ниточки, тогда никакой Адриан Форбс нам уже не помешает.

— Очень хорошо, — довольно отметил гость. — Работайте.

Тут мое внимание отвлек негодующий вскрик Марси. Нажав на паузу, я встала и подошла к ней.

— Что такое?

Голос сестренки дрожал от негодования.

— Он… он ее ударил. Вот послушай. — Марси включила запись.

— Ты идиотская псина, — орал похититель на мою маленькую Шель, — сиди спокойно в своем углу и не путайся под ногами. — Затем раздался звук пинка и короткий визг. — Вот там и сиди, уродина.

Марси остановила запись и повернулась ко мне.

— Нэтта, обещай, что ты этого просто так не оставишь.

— Обещаю, — с удовольствием согласилась я. — Мы с Шель его покусаем. А теперь давай дальше. По делу пока ничего не было?

Марси отрицательно покачала головой, и мы вернулись на исходные позиции.

— Вот, — вновь зазвучал голос мучителя бульдогов, — собственно, за чём я и прилетел. Эта псина — собственность Службы Безопасности Рэнда, но мы решили, что нам она нужнее, и оттуда ее изъяли.

— Как? — изумился мистер Лисопулос. — Зачем нам связываться с СБ Рэнда? Да и что в этом бульдоге такого необычного?

— Да будет тебе известно, собака представляет собой универсальный подслушивающий прибор, и у нас в связи с этим возникли далеко идущие планы.

— Погоди, — прервал своего собеседника видный кинодеятель. — А как вообще удалось узнать о существовании столь удивительного животного и уж тем более его заполучить?

В ответ раздался смешок.

— У нас длинные руки. А если серьезно, в замечательной неподкупной СБ Рэнда пробит маленький, но надежный канал, по которому утекает информация, благодаря чему мы регулярно получаем ценные сведения.

От такой новости я даже перестала слушать весьма занимательную беседу. У нас завелся шпион с Аркадии? Шеф будет мне весьма благодарен за подобные сведения, жаль, по мультилинии их не сообщить.

— …Вообще удалось очень просто, — продолжал разглагольствовать дон Клауд. — Наш человек надел на псину поводок и спокойно ушел. Ну а дальше все было делом техники, это даже контрабандой не назовешь.

— Что-то ты, Ричард, не договариваешь, — полушутливо заметил мистер Лисопулос. — Да ладно, это не существенно. Скажи лучше, что ты имел в виду, говоря о подслушивающем приборе?

— А это, Ник, — порадовал моего несостоявшегося работодателя заезжий дон, — надлежит выяснить тебе. По нашим сведениям, эта собака обладает способностью записывать все, что при ней говорится, а потом информацию можно извлечь и прослушать, но вот каким образом — неизвестно.

— Великолепно, — раздалось в ответ саркастическое хмыканье..

— Не ерничай, друг мой. В конце концов, где страсть к познанию неведомого?

Ого, как заговорил!

— Это пагубное увлечение я перерос лет в десять, — напыщенно изрек мистер Лисопулос. — С тех пор основные мои интересы сосредоточились в области экономики и управления. Боюсь, правда, на сей раз придется, как ты там выразился, «познавать неведомое». Итак, что конкретно от меня требуется?

— Вот это разумный подход, — удовлетворенно отметил гость. — Кстати, у тебя не найдется виски? — Судя по звукам, хозяин апартаментов не поленился встать и занялся организацией выпивки. — Ты должен найти надежную клинику и выяснить все об этой штуке в собачьей голове. Очень было бы неплохо, чтобы в результате твоей работы мы смогли создавать аналогичные приборы… Спасибо. — Дон Клауд отхлебнул виски. — Минимальный удовлетворительный результат — это возможность полноценного использования данного экземпляра.

— Хорошо, Ричард, я все сделаю. Между прочим, сколько у меня есть на это времени?

— Разве я не сказал? — удивился собеседник. — Ты должен закончить к середине марта. Потом мы псину заберем.

— Почти три месяца, — задумчиво пробормотал мистер Лисопулос. — Хорошо хоть не завтра. А какова дальнейшая судьба животного?

Смешок.

— Будет подарком ко дню рождения дону Тарварду. Ему как раз первого апреля шестьдесят исполнится. Забавная шутка, не находишь?

— Да, неплохая. Только почему вас заинтересовал именно Олаф Тарвард? — последовал встречный вопрос.

— Ник, ты в курсе последних событий на Аркадии? — счел нужным поинтересоваться гость.

— В самых общих чертах. Я же говорил, что получаю сколь — либо подробные сведения крайне редко, только когда в это захолустье прилетают гости. Хотя, надо признать, в остальном жизнь здесь отнюдь не плоха, мне даже нравится местами. — В этот момент я вновь явственно расслышала звук льющейся из бутылки жидкости, похоже, аркадианская мафия решила напиться. — Так что же у нас творится?

Заезжий заговорщик театрально вздохнул.

— Как ты помнишь, тот факт, что д'Хур занимал главенствующее положение на планете, не устраивал нас никогда, вот только бороться с этим было довольно затруднительно. После его смерти ситуация круто изменилась. В данный момент…

— Нэтта, можно вас на секунду? Мысленно чертыхнувшись, я оставила излияния дона Клауда и направилась к окликнувшему меня Васко.

— Да?

— Все не очень хорошо. Если я правильно понимаю, они догадались, как устроена штука в голове Шель, — сообщил он.

— И как же? Мне не терпится это выяснить. — Тут я нисколько не покривила душой. На разборки с Шель и лицами, ее окружавшими, было потрачено достаточное количество моего времени, сил и нервов, чтобы чувствовать себя вправе узнать, ради чего вообще начался весь этот сыр-бор.

— Похоже, все довольно просто. Чип считывает колебания барабанной перепонки в ухе и записывает полученные данные в виде двоичного кода. Сам по себе процесс не является экстраординарным новшеством, подобное научились делать довольно давно. Единственное, что вызывает неподдельный интерес, это как они умудрились сотворить такое из чистой органики.

Я выдохнула.

— Уф-ф. Я уж подумала, что они и вправду догадались, как повторить такую операцию. Принцип действия не столь важен.

— Пожалуй, — согласился Васко. — Тем более на данный момент я не услышал ничего, что указывало бы на близкое разрешение похитителями проблемы создания подобного чипа.

— Вот и славно, — резюмировала я и вернулась к перипетиям аркадианской политики в изложении дона Клауда.

— На данный момент основная наша цель — не допустить появления нового третейского судьи, обладающего достаточным влиянием. Параллельно с этим идет процесс накопления сил для быстрого и безболезненного захвата планеты.

— Идеи достаточно разумны, — одобрил профессиональный управляющий. — Но каким образом собака может в этом помочь?

— Ник, надеюсь ты шутишь, — недовольно заметил дон Клауд. — Речь же не идет о ротах солдат, день и ночь обучающихся на стрельбищах. Совсем наоборот. Самой страшной силой во все времена было владение информацией. А именно сведения о планах врага мы и надеемся получить при помощи этого животного.

— Ричард, я все понимаю, — продолжал упорствовать местный воротила, — но неужели ты планируешь взять под контроль планету, располагая исчерпывающими сведениями о проблемах Тарварда и примерно таким же количеством людей, как и противник? Боюсь, это чересчур оптимистично.

— Эх, в чем, в чем, а в излишним оптимизме меня обвинять не стоит. Нет, я отнюдь не столь легкомыслен, как тебе могло показаться. Уже сейчас идут переговоры с союзниками извне. Думаю, их вмешательство очень быстро расставит все точки над i.

— Интересно. И кого вы надеетесь завербовать?

— Нет, Ник. Не завербовать, а заключить союз. Тут есть некоторая разница. Очевидно, мы…

В этот эпический момент мое внимание отвлек шум, раздавшийся позади. Подумав, что к нам ковыляет Шель, отошедшая от наркоза, я обернулась… и монитор за моей спиной рассыпался облаком мельчайших осколков.

 

Глава 3

Марси завизжала. Не знала, что моя сестренка способна на такие подвиги — издаваемые ею звуки напрочь заглушили звон второго отошедшего к праотцам монитора. Не в силах вымолвить ни слова, я широко раскрытыми глазами пялилась на трех весьма сурового вида мужчин с бластерами в руках. Причем, замечу, положенный правилами больничный халат их одеяние не напоминало даже отдаленно. Когда же мне удалось оторвать взгляд от непрошеных гостей, я схватила Марси за руку и бросилась к боковой двери, поскольку не испытывала острого желания пообщаться с явно не случайно забредшей в больницу троицей. А если точнее, я жаждала оказаться от них как можно дальше настолько сильно, что напрочь позабыла про Шель, брошенную в операционной.

К счастью, второй выход из комнаты оставался открытым, и мы на глазах изумленных наблюдателей в него упорхнули. Как две безмозглые бабочки — далеко продвинуться нам не удалось, поскольку посетители тоже, видимо, краем уха что-то слышали про несколько выходов из помещения…

— Нет так нет, не больно-то и хотелось, — проворчала я, когда меня бесцеремонно схватили.

«Точнее, — исправилась я про себя, пока нам связывали руки, — безусловно хотелось, но истинный герой должен уметь признавать свое поражение перед лицом превосходящих сил противника. Временно, естественно».

Тщательно скрутив, бандиты вытащили нас на больничное крыльцо, где произошло воссоединение с покинутой нами троицей и Васко, державшим на руках все еще не отошедшую от наркоза Шель.

— Это нормально, когда наркоз так долго действует? — шепотом спросила я личного врача своей бульдожки.

— Конечно, — отозвалась Марси. — Не нервничай, с ней все будет в порядке. Хотя нас, — она вздохнула, — это, похоже, уже не будет сильно интересовать.

— Сложно поспорить, — понуро признала я. — Но не падай духом. Зато ты вскоре воссоединишься со своим драгоценным супругом. Только вот, увы, не на свободе.

— Правда? — просияла Марси.

Один из этих неприятных типов с подозрением взглянул на столь явное проявление радости и поинтересовался у, с позволенья сказать, коллег:

— Все компьютеры ликвидировали?

— Конечно, — отозвался бандит, стоявший рядом с Васко.

— Отлично, тогда двинулись. Пошевеливайтесь, — толкнул он меня.

Тут-то я и не смогла удержаться:

— Простите, а зачем вы расстреляли мониторы? Ведь в них не содержится никакой информации.

За этот небольшой экскурс в основы компьютерной грамотности я заработала чувствительную затрещину, после чего обиделась и угрюмо замолчала. Проведя со мной маленькую воспитательную работу, мужчины деловито распихали пленников по двум флаерам и машины поднялись в воздух.

Путешествие оказалось достаточно долгим, причем, как я краем глаза смогла разглядеть, переместились мы на юго-западную оконечность континента. Когда же нас вытолкали обратно на свежий воздух, выяснилось, что в остальном пейзаж не изменился — по-прежнему нас окружали сплошные казино да отели, в один из которых мы и двинулись, активно подгоняемые сзади. Хуже всего приходилось Васко — я разглядела у него на лбу внушительных размеров кровоподтек, а кроме того, Шель, начавшая приходить в сознание, весьма назойливо брыкалась, и бедному доктору приходилось сдерживать напор примерно сорока килограммов живого веса… Несмотря на некоторые объективные трудности, мы успешно достигли отеля, после чего нас препроводили в номер этаже эдак на шестнадцатом, блокировав тем самым все мои девичьи мечты о побеге через окно.

«Ладно, это мы еще увидим, я и по балконам могу», — успокоив саму себя, я сосредоточилась на моральном состоянии Марси, проклиная ту минуту, когда сдуру сболтнула, ей про мужа. А вдруг теперь его там не окажется? Полная надежд сестричка разревется, а я буду одна во всем виновата.

Слава Богу, пронесло. В том скромном (точнее, безусловно, не скромном, таких на Аркадии просто нет, а самом стандартном) номере мирно дрых мой благоприобретенный зять. Едва его завидев, Марси завизжала вновь, на сей раз от восторга, и бросилась мужу на шею (представляете себе пробужденьице). Но Марк оказался на высоте — продрав глаза, он моментально оценил обстановку, прижал к себе невнятно лепечущую супругу и голосом, не оставляющим места сомнениям, сообщил:

— Солнышко, со мной все в порядке.

Еще минут двадцать ушло на то, чтобы Марси ему поверила. В течение этого времени мы с Васко деликатно сидели в другой комнате, гладя Шель. Наконец воссоединившиеся молодожены выползли-таки из спальни, причем вид у них был довольный несоразмерно обстоятельствам. С места в карьер я перешла к делу:

— Васко, это Марк, муж Марси. Марк, это Васко, безвинно пострадавший из-за двух дурочек житель этой гостеприимной планеты.

— Нэтта, ну зачем ты… — начал было возражать представитель коренного населения, но я его прервала:

— Это сейчас уже не важно. Марк, расскажи, что было после побега Марси?

Бывший однокурсник пожал плечами:

— Да ничего особенного, ни малейшего намека на переполох. Через некоторое время меня переместили в этот номер, где я и просидел вплоть до настоящего момента. Кормили прилично.

Могу поклясться, последняя фраза была сказана исключительно для Марси, предвосхищая взволнованные расспросы об уровне местного сервиса для пленных молодоженов.

Тут я вспомнила о некогда зародившихся у меня подозрениях, поводом для которых послужил всплывший в памяти постулат, вбиваемый Полом Карсом во всех учеников: ни в коем случае не стоит недооценивать противника. Он априори не глупее. Соответственно верить в то, что Марси повезло и она сумела вылезти в окно, я не имела никакого права…

— Марк, скажи честно, могло так получиться, что Марси специально дали сбежать?

— Как же? — возмутилась сестренка. — Я ведь тебе все рассказала! Они просто не подумали…

— Марси, смотри, что получается: вас неожиданно перевозят в новое, совершенно неподходящее для содержания пленников место, затем тебя оставляют практически без присмотра рядом с заботливо приоткрытым окном. Ты правда веришь, что все это лишь случайное стечение обстоятельств?

Судя по упрямому выражению на лице сестры — да, она правда в это верила.

После непродолжительных размышлений заговорил Марк:

— Знаешь, Нэтта, твои предположения очень похожи на правду. Но зачем им понадобилось выпускать Марселу?

— Думаю, причина тривиальна. Дело в том, что утром в день ее побега я позвонила на Рэнд и получила четкие инструкции от начальства — сидеть и не высовываться. Замечу, что собиралась честно выполнить полученные сверху распоряжения, и впоследствии с нашими похитителями разговаривали бы… хм… достойные оппоненты. Согласитесь, не самая радужная для них перспектива.

— Согласиться-то соглашусь, — признал Марк. — Но при чем тут моя жена?

— Тоже не очень сложно. Как бы я ни любила свою сестренку, бросаться сломя голову ей на выручку вряд ли понеслась, тем более находясь под строгим присмотром. А вот Марси, оказавшись на свободе, горы свернет, лишь бы вызволить тебя из темницы. Точнее, — усмехнулась я, — своим не в меру занудным нытьем заставит меня ворочать вышеупомянутые холмы-переростки. Короче, допусти твою женушку до меня — и события начнут развиваться достаточно непредсказуемо и, главное, очень бестолково. Именно это и произошло.

— Знаешь, что мне в тебе особенно нравилось на всем протяжении совместного обучения? — поинтересовался Марк.

— Красота и привлекательность? — попыталась я угадать.

— Логика. Сколь безупречная, столь и бесполезная. Какая нам разница, сама Марси сбежала или ее специально выпустили?

— Создается впечатление, дорогой одногруппничек, что медовый месяц плохо сказался на твоих мыслительных способностях. Ты не видишь различий между «нас захватили люди, из-под носа у которых легко ускользнула желторотая девица» и «мы находимся в руках противника, чья многоходовая операция только что успешно завершилась»? Лично мне больше импонирует второй вариант, хоть он и более болезнен для самолюбия.

— Да ну тебя, — поморщившись, отмахнулся разбитый в пух и прах зять, — спорить невозможно. Кстати, может, все-таки просветишь нас, на кой ты приперлась на Аркадию и сорвала ближайшим родственникам медовый месяц. Мне кажется, я имею право узнать, из-за чего уже второй день сижу взаперти.

Я хранила обиженное молчание, и Марк быстро пошел на попятный:

— Нэтта, не время для капризов. Да, признаю, я немного погорячился, извини. Но, правда, очень хотелось бы узнать подробности.

— Согласны, — хором поддержали зануду Марси и Васко.

М-да, похоже отступать некуда. Усевшись поудобнее, я начала обстоятельное изложение событий, упустив лишь незначительные подробности, касающиеся только меня да некоторых представителей мужской половины человечества.

После окончания моего выступления аудитория некоторое время с хмурыми лицами переваривала информацию, а затем Марк нашел очередной повод на меня наехать:

— Интересно, о чем ты думала, когда притащилась к нам в гостиницу? Зачем так подставлять родную сестру?..

Марси немедленно кинулась меня защищать:

— Да как ты можешь? Во-первых, Нэтта понятия не имела, что на Аркадии опасно, это бы ни одному здравомыслящему человеку в голову не пришло, а во-вторых, я бы очень обиделась, если бы она, находясь со мной на одной планете, не захотела встретится. Так что, дорогой, — Марсела тряхнула копной волос, освобожденных от лака и заколок, — не пори чушь!

Получив столь яростный отпор от своего самого надежного сторонника, Марк мгновенно сник и смущенно пробормотал:

— Похоже, я опять погорячился. Прости, Нэтта.

— Ничего страшного, со всеми бывает, — великодушно признала я, затем, встав с независимым видом, провозгласила: — Все, перерыв, я ушла принимать ванну. — И двинулась в озвученном направлении.

— Это черт знает на что похоже, — ругалась я, отворачивая краны. — В кои-то веки попасть на всегалактический морской курорт и так еще ни разу не искупаться. Нет, даю себе торжественное обещание, не поплескавшись вдоволь в океане, с Аркадии я — ни ногой. А пока придется заниматься водными процедурами в более привычных масштабах. — И я залезла в гору пены, полная предвкушения получаса тишины и покоя.

Не тут-то было — мгновенно раздался стук в дверь и голос Марси:

— Нэтта, за тобой пришли и просят поторопиться.

Интересно, что будет, если я не послушаюсь? Скорее всего, меня вытащат отсюда за шкирку, а я совершенно не согласна на подобное обращение. Кляня на все лады людей, которые не дают девушке спокойно ванну принять, я вылезла и начала вытираться. Нацепив на влажное тело платье, мгновенно прилипшее к телу, я ехидно подмигнула своему отражению — да, спокойно пережить подобное зрелище способен отнюдь не каждый мужчина. Удовлетворенная этой мыслью, я отправилась выяснять, кому это так срочно понадобилась.

Все оказалось до неприличия просто. Что обычно делают с пленниками нормальные люди (ответ: «Не берут» — неправильный) — для начала допрашивают. Вот и меня в абсолютно будничной форме отконвоировали с этой целью в один из заурядных офисов заурядного аркадианского отеля. В помещении кроме меня и охранника находился мужчина лет пятидесяти, красивый настолько, что я на миг остановилась в недоумении: неужели этот сошедший с рекламы персонаж является главарем злобных и коварных заговорщиков? В его чертах не было и намека на низменные качества — карие глаза смотрели прямо и открыто, высокий лоб обрамляли темные кудри с налетом благородной седины, полные губы обещали массу неземных, точнее, именно земных наслаждений… Э-э… куда-то не туда меня занесло… Эти жалкие четыре месяца добровольного воздержания дают о себе знать в самый неподходящий момент.

Тут хозяин кабинета, видимо, устав от моего бесцеремонного взгляда, заговорил:

— Спасибо, Пит. Подожди за дверью. — Голос его показался мне смутно знакомым.

— О'кей, дон Клауд, — отозвался охранник и исчез.

Кто?! Дон Клауд? Тип, похитивший Шель и пинавший ее во время полета ногами? Человек, которого я пообещала отдать моей бульдожке на растерзание? Нет, так не бывает. Сидящий передо мной мужчина напоминал усталого контрразведчика, умудренного жизнью пастора, архангела, спустившегося между дел на землю, но никак не безжалостного садиста. Я пригляделась повнимательнее — хоть убейте, ну не вижу я в этом человеке никаких намеков на жестокость. Но тем не менее говорит это лишь о том, что внешности доверять нельзя.

— Мисс, — прервал мои размышления незадавшийся архангел, — ответьте на несколько вопросов.

Как будто у меня есть выбор… Упорное нежелание открывать рот еще никого до добра не доводило. Главное — посредством грамотной игры словами выведать у оппонента больше, чем он вытащит из меня. Я призвала на помощь весь свой здравый смысл и поощрила собеседника:

— Внимательно вас слушаю. Он криво улыбнулся.

— Приятно видеть готовность к сотрудничеству. Итак, мисс, откуда у вас взялся подросток денебианского бульдога?

«Подарок на день рождения», — чуть было не ляпнула я, но вовремя прикусила язык. Мой жизненный опыт подсказывал, что корчить в подобной ситуации дурочку будет крайне неблагоразумно. Похоже, придется выдавать некую взвешенную смесь.

— Начальство попросило найти и привезти, — потупив взор, созналась я.

— Да? И кто у нас начальник? Где же трудится столь очаровательная девушка?

Тут я начала мямлить:

— Понимаете… дело в том, что… ну, в общем, я еще не тружусь, я пока только студентка.

Сэр Клауд побарабанил пальцами по столу.

— Очень хорошо. И где вы учитесь?

— На высших курсах при Службе Безопасности свободной Республики Рэнд, — бодро отрапортовала я и смело взглянула на собеседника.

— Замечательно, — поморщившись, пробормотал он. — Мисс, а ваш начальник сообщил, зачем ему понадобился этот бульдог?

— На самом деле, — затараторила я, — он просил привезти не бульдога, а аппаратик, зашитый в его голове.

— И что же это за аппаратик? — участливо осведомился местный следователь.

Я сделала большие глаза.

— Ой… вы понимаете, я только учусь, а начальство придерживается мнения, что если я ничего не знаю, то ничего и рассказать не смогу.

— Какое разумное в СБ Рэнда начальство, — вскользь заметил собеседник. — Но у вас, я думаю, есть свои предположения.

— О да, — с самым умным видом кивнула я. — На мой взгляд, они зашили в собаку жутко секретные сведения с целью куда-то их переправить.

(Вот идиотка! Почти открытым текстом сказала, что знаю, зачем на Новой Калифорнии появилась Шель.)

Однако оппонент не стал заострять внимание на этом вопросе, а перешел к следующему пункту:

— Насколько я понимаю, с частью этих секретных сведений вы успели ознакомиться. И что там было?

Я замялась.

— Понимаете, мы начали прослушивать все по порядку. Там в самом начале сиделка с собакой сюсюкает после операции: «Девочка то, девочка се», а как только появились другие голоса, ворвались ваши люди и разбили компьютер. — Я растерянно пожала плечами. — Вот только странно, кто и зачем записал голос медсестры? Может, аппаратуру проверяли?

— Больше вы ничего не слышали? — уточнил дон Клауд.

— Нет, к сожалению, — совершенно искренне вздохнула я. — До чего-либо интересного добраться мы не успели.

— М-да… — Он снова забарабанил по столу. — И это все, что вы можете мне сообщить?

— Почему? Этим мои знания не исчерпываются, — саркастически заметила я, но, взглянув на оппонента, осеклась и переменила тему: — Сэр, скажите, что вы планируете с нами делать?

— Пока не решил. Будете вести себя хорошо — ничего страшного не случится, слетаете на небольшую экскурсию, только и всего.

— Экскурсию куда? — живо заинтересовалась я. — На одну из голых скал посреди океана?

— Ну зачем же так? — усмехнулся собеседник. — Мы же не звери какие-нибудь. В общем, мисс, ведите себя смирно.

— Попытаюсь, — безалаберно пообещала я.

— Вот и славно. Спасибо за содержательную беседу, Пит проводит вас к друзьям. Пит! — Из-за дверей мгновенно появился охранник. Наверняка подслушивал. — Отведи мисс обратно.

— Пойдемте, — обратился ко мне конвоир.

Я было тронулась следом, но в последний момент обернулась.

— Сэр, простите, а когда будет завтрак? Этот вопрос явился для дона полной неожиданностью.

— Завтрак? В три часа ночи? Нет, если вы голодны, вас и в такое время накормят. Повторюсь, мы же не звери какие-нибудь.

— Тогда будьте так любезны, — фыркнула я на прощание и скрылась за дверью.

Когда я вернулась в номер, молодожены, оккупировав спальню, дрыхли без задних лап, бодрствовал лишь Васко, сидевший в кресле и перелистывавший глянцевый журнал. При звуках открываемой двери он поднял глаза.

— Наконец-то. А я уж беспокоиться начал.

Я еле сдержалась, чтобы не рассмеяться. Ну, забеспокоится он, и что? Маленький, щуплый доктор напоминал обиженного хорька, и любой из находящихся в здании охранников легко уложил бы его одной рукой. Вслух ничего подобного я, естественно, произносить не стала и, с признательностью взглянув в его светлые глаза, отчиталась:

— Со мной желал побеседовать их главарь. Он обещал, что нас рано или поздно отпустят в награду за примерное поведение.

— И ты им поверила? — Незаметно для себя он перешел на «ты», я не стала выпендриваться и поддержала благое начинание.

— А что остается делать? Биться головой о стенку с криками: «Дедушка, меня собираются убить»? — Я рассудительно вздохнула. — Кроме того, ты же лучше меня знаешь, какие на Аркадии нравы. Вот скажи, как часто у вас убивают людей?

— Практически никогда, — признал Васко.

— Именно. Всем местным жителям с рождения вбивают в голову мысль — убивать нельзя. Не потому, что это плохо, а потому, что ни один фешенебельный курорт подобного себе позволить не может. Я права?

Местный житель кивнул.

— Права, права. То есть убийства иногда происходят, но только среди своих. Отдыхающие погибают исключительно по собственной глупости. Вон пару месяцев назад компания напилась и решила, что искупаться в открытом океане — это очень круто. Взяли эти умники флаер и полетели на одну из скал. Адью.

— Что с ними случилось?

Васко философски пожал плечами.

— Точно неизвестно, поскольку останков не нашли, но в наших водах обитают отнюдь не караси. Пляжи-то все огорожены, но не океан же…

— Бр-р, — меня передернуло. — Может, и хорошо, что я еще ни разу не купалась. О чем я, кстати? А… так вот, единственное, чем мы опасны заговорщикам, — это тем, что с некоторой долей вероятности знаем их замыслы. Соответственно, как только они реализуют свои идеи на практике, информация, которой мы располагаем, утратит актуальность и нас можно будет отпустить на все четыре стороны.

«Хм, — подумала я про себя, — а ведь захвата „Нового Голливуда“ ждать еще года два как минимум… Веселенькая перспектива».

— Видишь ли, — покачал головой Васко, — пленение туристов не менее губительно для бизнеса, потому-то мне и не верится в благополучный исход этого мероприятия. Для нас, разумеется.

Я зевнула.

— И что ты предлагаешь? Соорудить парашюты и сигануть с балкона?

Встав и потянувшись, собеседник сказал:

— Я предлагаю отправиться спать. Утром все обсудим более предметно.

— Ты иди, ложись. А мне завтрак обещали принести.

— Что? — слегка обалдел Васко.

— Завтрак. Я есть хочу.

Выразительно на меня взглянув (мол, с головой не все в порядке), он подошел к одному из двух диванов, стоявших в гостиной, и с комфортом на нем расположился, я же залезла в кресло и принялась ждать обещанную доном Клаудом пищу, попутно пытаясь думать. Согласитесь, четвертый час ночи — самое подходящее время для анализа событий прошедшего вечера. Хорошо хоть поднос с едой доставили довольно быстро, а процесс жевания всегда помогал мне шевелить мозгами.

Итак, «Новый Голливуд» пока опустим, это ко мне и настоящим событиям имеет весьма отдаленное отношение. Обратимся к насущным проблемам. Я с Шель умудрилась прибыть в самую гущу событий, разворотив, по сути, мирно спящее осиное гнездо. Из разговора двух благородных донов, записанного на чипе, однозначно следовало — раньше начала мая никто ничего предпринимать не собирается. Но тут появилась я, и все закрутилось. Хм… сейчас я запутаюсь. Надо по полочкам.

Во-первых, после смерти Марандо д'Хура планета лишилась какого-либо руководства.

Во-вторых, долго такая ситуация сохраняться не может, и между кланами уже вовсю идет борьба за власть.

В-третьих, я случайно сорвала план одной из враждующих сторон, попутно разжившись некоторым количеством ценной информации.

И на десерт вышеупомянутая ценная информация: заговорщики планируют призвать помощь извне.

Тут я иронически хмыкнула. Серость, кругом серость. Точнее, такое решение свидетельствует либо о вопиющих пробелах в образовании, либо о фантастической самонадеянности.

Вся история Земли, да и некоторых колоний тоже, являет собой прекрасный пример того, что с любыми внутренними проблемами следует разбираться своими силами, не вмешивая третью сторону. Ведь раз вы призываете ее на помощь — значит, она обладает немалой силой, и вы имеете шанс даже не заметить, как ваши недавние союзники станут хозяевами положения. Нет, враг, конечно, будет повержен, но и вы останетесь не у дел. Однако мои похитители или об этом не задумывались, или просто надеются всех перехитрить. И вот вопрос дня: а кого, собственно, они собираются звать в союзники? Самое противное, что, по мнению дона Клауда и его приспешников, этой информацией я уже располагаю. Ну не могли за нами прийти на минуту позже? Не пришлось бы ломать голову и сидеть взаперти совершенно безвинно.

— Думай, пока налысо не побрила, — приказала я голове. Та испуганно взялась за дело.

Будем действовать по методу мистера Холмса, а именно — вычеркнем все невозможное и посмотрим, что останется.

Вариант первый — Империя Цин. Согласитесь, говорить о равноправном союзе между занимающей примерно треть неба на звездной карте Империей и половиной населения Аркадии — довольно смешно. Отметаем с негодованием.

Вариант второй — жалкие остатки некогда могущественной Земной Конфедерации, нынче представленные одной-единственной планетой Земля. В принципе возможно, но очень маловероятно. Насколько я знаю, напыщенные и гордые тем фактом, что являются прародителями галактической цивилизации, земляне на такие мелочи не размениваются, им подавай заговоры вселенского уровня. Да и далеко слишком Земля от Аркадии. Вычеркиваем.

Далее Рэнд, Антарес, Вега, Денеб и прочие имеющие реальную силу планеты. Тут ситуация не столь утрированная, как с Цином, но довольно схожа. Остальные захолустья вроде Тау, Арктура и им подобных даже в расчет брать не будем, это не союзники, а скорее мертвый груз.

Что осталось? Мне пришли на ум только два варианта — или изначально союзные Аркадии мусульманские планеты Майях и Зуфар, или… герцог Реналдо Венелоа, пиратский адмирал. Последнее, конечно, лишь немногим менее рискованно, чем заключить альянс, скажем, с Рэндом, зато значительно более эффективно. Поспорить могу, стоит лишь пиратскому флагману, носящему звучное имя «Прометей», объявиться в пространстве Аркадии, как все непокорные кланы мигом поднимут лапки кверху и поинтересуются, чем могут быть полезны.

Союзные планеты всем хороши — и близко, и влиянием обладают достаточным (я зевнула), но будет весьма забавно, если пол-Аркадии договорится с Майяхом, а вторая половина — с Зуфаром. Получится эдакая гражданская война в рамках трех планет. Тут я снова зевнула.

— Похоже, придется пойти спать, — обреченно отметила я, обращаясь в пустоту, и ничтоже сумняшеся отправилась на боковую, так и не решив, за кого проголосовать — за мусульман или пиратов. Лично для меня пираты предпочтительнее, ведь там Этьен…

— Доброе утро, доброе утро, вставайте, петушок давно пропел, — ворвался в уютную утреннюю дрему звонкий голосок Марси.

Недовольно заворочавшись, я пробурчала что-то вроде: «Уйди, назойливый мираж», но с меня в ту же секунду совершенно хамским образом стащили простыню. И хотя климат Аркадии позволял обойтись и вовсе без постельных принадлежностей, кто же способен спокойно снести такое издевательство? Пришлось принять сидячее положение, и, с трудом наведя резкость, я швырнула в сестру подушку. Готовую было развернуться баталию прервало появление завтрака.

— Не думай, что ты прощена, — ворчливо обнадежила я Марси. — Вот поем, там посмотрим.

— Как скажешь, — с притворной покорностью согласилась сестренка и театрально спряталась за спину мужа. Весьма внушительную, между прочим.

— Ладно, — внес свою лепту Васко, выглядевший до отвращения бодро, — вы можете продолжать пререкаться, а я буду набивать брюхо. — И он, подсев к столику, впился зубами в беззащитный круассан, предварительно намазывав его джемом.

Секунду воюющие стороны изучали ситуацию, затем, переглянувшись, ринулись доктору на помощь, и через весьма короткий промежуток времени от завтрака остались одни воспоминания.

Оглядев кулинарные руины, Марк лениво погладил себя по животу и поинтересовался:

— Нэтта, так зачем тебя вчера вызывали?

— Допросить, конечно. Но, увы. Ни один из нас не узнал ничего нового. Разве что мне достаточно убедительно пообещали оставить всех нас целыми и невредимыми, а в случае примерного поведения со временем даже отпустить.

— Как здорово, — язвительно заметил в меру любимый родственник. — И ты поверила?

Я вздохнула.

— Боже, до чего мне надоели такие вопросы… Да, я поверила! Поверила!

— Прекрасно, не надо так нервничать. Скажи лучше, что ты намереваешься делать?

С превеликим изумлением уставившись на Марка, я спросила:

— А есть варианты? Сидеть и не высовываться, загорать у открытых окон, в общем, вести себя хорошо.

— Нэтта, у тебя нет температуры? — недоверчиво осведомился Марк. — Слишком уж происходящее не похоже на твое обычное стремление немедленно самой выпутаться из всех неприятностей.

— Хм… — глубокомысленно изрекла я, — знаешь, молодой муж моей сестры, прими к сведению, что как раз я-то пыталась тихо сидеть у Мигеля, дожидаясь прибытия помощи, но вот чья-то жена в категоричной форме потребовала немедленно кое-кого спасти.

К чести Марка стоит заметить, выглядел он достаточно пристыженным, а Марси тут же бросилась оправдываться:

— Нэтта, ну извини, я ведь…

— Утихомирься. Ты не виновата, смотайся мы из больницы мгновенно, ничего бы не случилось. — На этом месте я встала и отправилась к окну.

Немного потерзавшись пуританскими сомнениями, все же скинула платье и, оставшись в нижнем белье, открыла створку, после чего пристроилась на подоконнике с журналом, всем своим видом показывая: немедленно требуется тишина и покой.

Домашние (если так можно выразиться) намек поняли и в ближайшие два часа каждый занимался тем делом, которое сумел найти. Марси затеяла стирку, Марк делал зарядку, а Васко… спал. Похоже у его основной профессии, доктора, и выполняемой по совместительству, разведчика, имелось общее свойство — засыпать, как только появлялась такая возможность. Я, правда, таким талантом пока не обладала, в гости к Морфею предпочитала отправляться ночью и со всем возможным комфортом. Но ничего, дело наживное.

На исходе второго часа, когда закончилось практически все: журнал, силы, грязная одежда — к нам пришли. На сей раз нашему стражу потребовался Васко. Бесцеремонно разбудив маленького доктора, охранник грубо подтолкнул его в сторону двери.

— Нэтта, зачем им Васко понадобился? — испуганно спросила Марси.

— Допросить, конечно. — Эта фраза становилась в нашей компании чересчур популярной.

На радость нашим с Марси нервам отсутствовал доктор недолго, и начать серьезно беспокоиться мы не успели. Вернувшись, он выглядел вполне жизнерадостно и на взволнованные расспросы Марси лишь шутливо отмахнулся.

— Они только спросили меня, каким образом я оказался с вами в операционной, а я задал встречный вопрос: «Неужели можно отказать таким очаровательным девушкам?» Довольно быстро мы сошлись во мнении, что нельзя, и меня отправили обратно. Вот, в общем-то, и все.

Выслушав этот монолог, Марси успокоилась или сделала вид, что успокоилась, и вернулась к своим делам, то есть к мужу, Васко же направился к моему окошку с самым беззаботным видом.

— Нэтта, — приглушив голос, начал он, — тебе вчера хоть намекнули на нашу дальнейшую судьбу?

— Я же говорила, если будем хорошо себя вести, то, когда они захватят планету, нас отпустят восвояси и…

— Да я не об этом, — нетерпеливо перебил меня Васко. — Где нас собираются держать до момента захвата Аркадии?

Я наморщила лоб в попытке вспомнить окончание беседы с главным заговорщиком. Вроде что-то такое там было. О!

— Сэр Клауд бросил фразу наподобие: «Вы совершите небольшую экскурсию». А что?

— Ничего хорошего. Пока меня вели на допрос, из-за одной двери четко донеслось: «Договорились, Фатих, отправляю пленников тебе», — в сочетании с обещанием экскурсии это звучит не шибко-то оптимистично.

— Да уж, — согласилась я, лихорадочно размышляя.

Новость, доставленная Васко, убедительно доказала, что в моих вчерашних (точнее, сегодняшних) размышлениях было здравое зерно и потенциальные партнеры наших похитителей — мусульмане с одной из союзных планет. Вот туда-то нас мафиози и отправят. Прямехонько в гарем одного из тамошних эмиров. Или у них уже нет ничего подобного? Не важно, в общем…

— Не хочу в гарем, — озвучила я итог длительного мыслительного процесса.

— Я и не сомневался, — усмехнулся Васко. — Есть идеи, как нам избежать этой увлекательной поездки?

— Пока нет, но скоро будут, — самоуверенно пообещала я и занялась генерацией вышеупомянутых идей.

Довольно быстро пришлось признать, что идея-то всего одна, и та стара как мир — сбежать. Позвав Васко, я с триумфальным видом сообщила ему о результатах раздумий. Странно, но восторга по поводу моей сообразительности не намечалось, все ограничилось лишь скептическим хмыканьем.

— И как, прости, пожалуйста, ты планируешь сбежать? Оглушить охрану, когда нам принесут обед, и дружной кавалькадой промчаться по коридорам?

— Нет, — слегка раздраженно отрезала я. — Во-первых, бежать должна только я, а во-вторых, не всегда очевидный выход является единственным.

— Да что ты говоришь? — язвительно заметил Васко. — Позволь только поинтересоваться, какой будет толк, если ты сбежишь одна.

— Очень большой — одна я имею больше шансов добраться до Мигеля и привести помощь. Вчетвером же, особенно с Марси, мы незаметно ускользнуть не сможем, вариант же силового прорыва даже в теории не рассматривается. Достаточно убедительно? — Я с вызовом посмотрела на местного сотрудника нашей СБ.

— Скорее да, чем нет. Вот только я так и не понял, как ты собираешься покинуть номер?

— Не знаю еще, — буркнула я и высунулась из окна в поисках путей к бегству.

Мне даже не пришлось крутить головой: вполне приемлемая тропинка обнаружилась довольно быстро — этажом ниже было открыто окно. Правда, не под нашим номером, а соседнее. Покорно приняв неизбежное, я подозвала молодоженов и кратко ввела их в курс дела. Вопреки ожиданиям сестренка не потеряла сознание в приступе бессмысленной паники, а проявила удивительное здравомыслие.

— А как ты собираешься сбежать? — повторила она вопрос Васко.

— Через окно, — не стала я интриговать товарищей по заключению и ехидно улыбнулась, глядя на три вытянувшиеся физиономии. — Не пугайтесь так, прыгать с парашютом или без я не собираюсь, все гораздо проще. Марк, подойди.

Показав бывшему одногруппнику, обладавшему отличным глазомером и превосходной координацией движений, открытое окно, я спросила:

— Сможешь меня туда доставить? Он задумался.

— Ты не боишься?

Я с негодованием фыркнула, оскорбленная подобным предположением до глубины души.

— Кто, я?

— Пошутил я, пошутил, — мгновенно сориентировался Марк. — Если ты не начнешь в ответственный момент сопротивляться, я смогу запихнуть тебя в то окошко.

Пропустив совершенно недостойный выпад мимо ушей, я удовлетворенно кивнула:

— Вот и славно. Давай начинать.

Марк послушно прошел внутрь номера, по дороге позвав Васко, после чего они занялись сотворением крепкого каната из небольшого количества имеющихся в наличии простыней. Я не бегемот, конечно, но воробьиную моя фигура тоже не напоминает… Кстати, о фигуре…

— Нэтта, в чем ты собираешься идти? — поинтересовалась ставшая после замужества удивительно практичной и хозяйственной Марси.

В чем? Хороший вопрос. Я вроде бы собиралась незаметно пробраться в казино Мигеля, но ни мое нижнее белье, ни вчерашнее платье в качестве подходящего туалета не годились, а больше в нашем номере никакой одежды не было. Или…

— Марк, Васко, — позвала я.

Мужчины мгновенно появились из спальни. Оглядев их, я тоскливо скривилась. Больничный халат Васко еще хуже платья, шорты Марка выглядели значительно заманчивее, но, увы, в них без труда разместились бы примерно две с половиной Нэтты. И тут тупик.

— Похоже, у нас проблемы…

— Никаких, — задорно улыбнулась Марси, с явным удовольствием содрала с карниза одну из висящих там занавесок и принялась за дело.

Я оглянуться не успела, как оказалась облачена в некое подобие сари из легкого синего шелка, затейливо расшитого большими кремовыми цветами, мою рыжую шевелюру скрывал такой же платок, завязанный на огромный бант. Повседневный наряд курортницы, хотя, нельзя не признать, с легкой претензией на оригинальность. Правда, несколько бросались в глаза босые ноги, но не на шпильках же вылезать в окно?

— Марси, ты гений. Может, зря ты в дизайнеры не пошла? Налицо явный талант.

— Спасибо, — смущенно покраснела сестренка. — Ты думаешь, у нас не будет неприятностей из-за занавесок?

— Знаешь, если все наши неприятности ограничатся занавеской, я буду счастлива до глубины души, — успокоила я сестренку. Как могла, так и успокоила.

— Ну, вы готовы? — спросил Марк, скручивая простыни наподобие своего любимого лассо.

— Вполне, — бодро отрапортовала я, стараясь унять противную дрожь в коленках.

Несостоявшийся ковбой пробурчал:

— Я всегда знал, что ты ненормальная, — после чего начал привязывать импровизированную веревку к дивану. Закончив, он подозвал Васко и меня. — Ладно, теперь за дело. — И выдал мне необходимые инструкции.

Я тоскливо кивнула, села на подоконник и мертвой хваткой вцепилась в простыни.

— Нэтта, осторожней… и удачи, — напутствовала меня Марси.

— Очень постараюсь, — пообещала я и соскользнула вниз, держась за наш импровизированный канат.

Подо мной находилось аж шестнадцать этажей воздушного пространства, а вдали до самого горизонта раскинулся океан. Засмотревшись на открывшуюся панораму, я умудрилась позабыть, где нахожусь, и, когда мужчины начали потихоньку меня опускать, вздрогнула от неожиданности. Над моей головой показалась Марси, обеспокоенно следящая за процессом снижения. Увидев, что я без всяких приключений оказалась на уровне нужного этажа, она скомандовала остановиться. Неподвижно зависнув в воздухе, я лишь вздохнула. Самое простое позади, теперь ожидаются трудности — сменившие Марси Марк и Васко принялись раскачивать канат, чтобы я смогла дотянуться до нужного окошка. То еще ощущение, доложу я вам.

Но всю прелесть я осознала, когда выяснилось, что для осуществления маневра требуется оторвать от простыни судорожно вцепившуюся в нее руку и, продолжая висеть на другой, дотянуться до оконной рамы. С виду довольно просто, мне же было безумно страшно. Уже несколько раз я оказывалась в непосредственной близости от желанной цели, но не предпринимала никаких действий.

— Нэтта, в чем дело? — забеспокоился Марк. Пришлось сознаться:

— Я боюсь.

— Что? — почти взревел он. — Сейчас отпущу простыню.

Вздрогнув от ужаса, я непроизвольно ухватилась за первый попавшийся под руку неподвижный предмет. Коим оказалась пластиковая створка вожделенного окна. Не мешкая ни секунды, я завершила операцию по проникновению внутрь отеля и, лишь снова ощутив под ногами твердый пол, облегченно вздохнула.

С бешено бьющимся сердцем я высунулась в окно, собираясь высказать Марку все, что о нем думаю.

— Ты в порядке? — осведомился он. — Да не злись, я же пошутил, тем более что простыни все равно к дивану привязаны.

— Ах, ты! — Я практически утратила дар речи.

— Удачи. И не сердись, это вредно.

— Какой заботливый, — проворчала я и, взмахнув на прощание рукой, отправилась на подвиги.

Долго ходить не пришлось… Не успела я сделать и полшага, как раздался подозрительный и очень сердитый голос:

— Какого лешего вы тут делаете?

Мысленно помянув рогатого, я обернулась и узрела весьма привлекательного вида мужчину, облаченного в одни трусы. Приглядевшись внимательнее, я обнаружила на заднем плане кровать, на которой восседала миловидная брюнетка с самым недовольным выражением на лице. Вот дьявол! В такое время все порядочные отдыхающие штабелями валяются на пляжах, а меня угораздило наткнуться на парочку любителей утреннего секса.

— Я спросил, что вы тут делаете? — На сей раз, кроме подозрительности, я явно расслышала угрозу.

«И какие будут предложения?» — спросила я подсознание.

«Сама знаешь», — лениво огрызнулось оно.

— Молчите? Ну, ладно.

Мужчина попытался меня схватить, и это стало его роковой ошибкой, ибо рефлексы чемпионки Рэнда по боксу (среди юниоров, конечно) сработали молниеносно — стычки не получилось, один удар, и поверженный враг тихо упокоился на ковре. Его девица завизжала и схватилась за трубку. Еще чего не хватало!

Скажу сразу, с ней я обошлась значительно мягче, а именно — стараясь не нанести телесных повреждений, связала ей руки (спереди) и украсила физиономию вполне симпатичным кляпом, а не то как высунется в окно да начнет взывать о помощи, и так странно, что на ее истошные визги во время борьбы не сбежалась еще вся охрана отеля. Я, конечно, пыталась зажимать ей рот по мере возможности… но она же еще и кусалась… уй… Закончив с девушкой, я взглянула на ее любовника и как смогла извинилась:

— Простите, что пришлось так с вами поступить. Мне, правда, жаль. Не волнуйтесь, скоро он очнется и вас освободит.

Внеся оптимистичную ноту, а заодно всунув босые ноги в запримеченные в пылу схватки хозяйские пляжные туфли — всего-то на размер больше желаемого, я с почти чистой совестью вышла из номера и отправилась на свежий воздух.

Дилемма лифт-лестница разрешалась просто — ну где вы видели дамочку, которая будет пользоваться лестницей? Гордо вздернув нос, я прошествовала к лифтам, и вскоре предупредительный швейцар уже распахивал передо мной двери, выходящие прямо на пляж. Пересекать весь холл и светиться у главного входа было бы очень неблагоразумно.

Беспрепятственно оказавшись на улице, я подняла голову и весело помахала торчавшим из окна несчастным пленникам, после чего с самым беззаботным видом направилась в сторону синего моря. Рассуждала я просто: на лениво бродящую по берегу туристку никто и не взглянет, таким образом, у меня появлялись очень неплохие шансы удалиться от опасного отеля на почтительное расстояние и потом, в более спокойной обстановке, заняться решением проблемы перемещения на территорию, принадлежащую клану Сан-Пьере.

Метров через триста пришлось признать, что я, видимо, свернула куда-то не туда, поскольку вместо зонтиков от солнца и кабинок для переодевания пейзаж вокруг все более напоминал небольшой зоопарк, причем пустой — по обеим сторонам от дорожки стояли вольеры без малейших признаков обитателей.

«Ну и что будем делать, великий следопыт?» — резонно спросила я себя.

«Это же Аркадия. Все дороги ведут к океану».

«Как скажешь», — легко дала я себя уговорить и двинулась дальше.

Довольно скоро появились намеки на жизнь — в одном из вольеров обнаружилась пара собак, затем кошка, затем целое семейство шиншилл. Простой здравый смысл подсказывал, что все это — любимые домашние животные постояльцев отеля, следовательно, и мое здесь присутствие не вызовет ни у кого вопросов. Успокоившись, я весьма неторопливо пошагала дальше, задерживаясь ненадолго возле каждого обитателя и напрочь позабыв о своей глобальной задаче. И вот, пока я в полном умилении рассматривала детеныша шимпанзе, сзади раздался отчаянный визг. Я в панике обернулась и увидела подростка денебианского бульдога, с визгом наскакивавшего на ограду вольера. Естественно, за ухом у зверя виднелась выбритая полоска и послеоперационный шрам.

— Бог ума не дал, считай, калека, — прокомментировала я свою беззаботную прогулку. — Шель, зайка, замолчи, пожалуйста.

Но бульдог и не думал униматься, даже наоборот, скулил все отчаянние. От этих звуков мне ужасно захотелось перелезть через ограду и немедленно забрать псину с собой, но это значительно снизило бы мои шансы на успех. Пришлось сжать волю в кулак и взмолиться:

— Сладкая моя, я обязательно вернусь, а сейчас успокойся.

Поняв, что я собираюсь ее бросить, Шель разразилась лаем, и тут случилось неизбежное — на дорожке показались двое мужчин, и один из них поинтересовался:

— Эй, ты чего разоралась? Ну-ка, заткнись. — Затем, взглянув на меня, он добавил: — Мисс, похоже, вы его беспокоите.

— Я уже ухожу, — располагающе улыбнувшись, я поспешила исполнить обещание.

Как только Шель увидела мою удаляющуюся спину, она завыла почище промахнувшегося на охоте Акелы.

— Да что с ней такое? — удивился второй мужчина. — Хотя… Мисс, постойте.

Придав лицу недовольное выражение, я обернулась:

— Слушаю вас.

Он внимательно в меня вгляделся.

— Слушай, Джордж, это же вроде одна из тех, кого мы захватили вместе с этой собакой.

— Точно, — откликнулся его спутник. — Так вот почему…

Я не стала дослушивать логические умозаключения, а что было сил помчалась прочь, подгоняемая громкими криками: «Стой, стой!» — и надрывным воем брошенного денебианского бульдога.

Вскоре, правда, шум океана напрочь заглушил Шель, поскольку я все же сумела найти путь к морю и теперь в растерянности стояла на берегу бескрайнего океана Аркадии. Здравый смысл неумолимо подсказывал, что попытки побежать направо и налево обречены на неудачу в равной степени — я-то одна, а вот моим преследователям ничего не стоит по сотовому вызвать группу поддержки, и вскоре на моем пути опустится флаер с обозленными аборигенами.

Итак, направо нельзя, налево нельзя, назад глупо. Значит, как всегда — вперед! Я пробежала пару шагов, чертыхнувшись, остановилась и одним движением сбросила туфли, то и дело норовившие с меня соскользнуть и этим сильно тормозившие передвижение. Освободившись от обуви, я с удивлением обнаружила, что песок очень горячий (интересно, а каким он должен быть под постоянно палящим солнцем), но в данном случае это было только на пользу, и я, не задерживаясь ни на секунду, бросилась к океану, по пути скидывая с себя творение Марси, ибо основной идеей было затеряться среди толпы купающихся, а где вы видели одетых наяд?

Наконец, я достигла воды, подняв тучу брызг, влетела в прибой и нырнула. Проплыв под водой чуть ли не больше, чем были способны выдержать мои легкие, я, отплевываясь, показалась на поверхности. Тьфу, какая вода соленая. И еще волны ведут себя совершенно неприлично — вообразив, что я новая игрушка, швыряют меня из стороны в сторону. Можно мне обратно, в мирное, стоячее, а главное, пресное водохранилище Рэнда? Похоже, нельзя. Сделав такой вывод, я вновь погрузилась в морскую пучину и совершила еще один подводный заплыв, надеясь сбить преследователей со следа. Не тут-то было. Вынырнув за очередной порцией кислорода, я обнаружила, что два типа неприятной наружности достаточно упорно меня преследуют, демонстрируя при этом превосходный кроль.

— Вариант спрятаться не сработал, — мрачно констатировала я. — Применим безотказный — сбежать. — И не менее великолепным кролем устремилась вдаль.

Подвела меня несколько необоснованная уверенность в собственном превосходстве. Да, на Рэнде я плавала лучше всех своих знакомых, ворчливо сравнивавших меня с тюленем, да и озерца на пиратской Эйкумене тоже проблем не составляли. Другое дело — безбрежный океан Аркадии. Противные соленые волны продолжали играть мною в волейбол, а в перерывах так и норовили плеснуть прямо в рот. Вскоре я начала уставать и пару раз попыталась захлебнуться, а преследователям, привыкшим к подобным водным процедурам, все было нипочем.

— Признаем очевидный факт, — глотнула я новую порцию гадости, — или я утону, или меня поймают. Второе все же предпочтительней. — И, решив упростить врагам задачу, я устало остановилась.

В этот момент что-то меня подхватило, выдернуло из воды и через мгновение я оказалась сидя шей за спиной мужчины, уверенно управлявшего мощным скутером. Тут нас качнуло, и я уцепилась за своего спасителя.

Поездочка получилась еще та — нас трясло, качало, меня еще и кашель одолел, когда легкие начали избавляться от изрядного количества попавшей в них воды. Короче, я была слишком занята собственной персоной, чтобы всерьез задаться вопросом, кто меня избавил от преследователей и куда теперь везет. Минут через двадцать, когда я оклемалась настолько, что смогла уделить внимание спине незнакомца, мы резко повернули к берегу.

Пока узкая полоска пляжа неуклонно приближалась, я пялилась на чем-то смутно знакомую спину и, увлеченная этим занятием, слегка расслабилась, но тут недавний спаситель резко стащил меня с сиденья и бесцеремонно сбросил в воду, я только и успела заметить длинные извивающиеся шрамы на его мускулистой загорелой руке. Когда же я, злая и обиженная, протерла глаза и посмотрела в сторону странного незнакомца, то опять увидела лишь его спину, на сей раз быстро удаляющуюся…

— Разберемся с этим позже, — пообещала я себе и медленно-медленно поплыла к берегу, задаваясь всего лишь одним вопросом: где же это я нахожусь?

Ой… Ответ красовался прямо у меня перед носом — на ближайшем здании сверкало название казино, принадлежащего семье Мигеля. По-видимому, анонимный благодетель точно знал, куда мне нужно попасть.

— И на том спасибо, — проворчала я, вылезла из воды и, кое-как отряхнувшись, двинулась к своему верному рыцарю.

 

Глава 4

Сказать, что у швейцара, скучавшего у дверей казино, при виде меня отвалилась челюсть, — не сказать ничего. Представьте, стоите вы спокойно, занимаясь своей непыльной работенкой — открываете двери дамам, облаченным в вечерние платья со шлейфами и впечатляющими декольте, и тут из моря вылезает девчонка в одном нижнем белье и с налипшим на ноги песком, подходит к вам и жизнерадостно интересуется:

— Простите, пожалуйста, а Мигель на месте? — Как скоро вы достигнете состояния, в котором будете способны на вразумительный ответ?

Я таковой ответ получила минуты через полторы. Один из подоспевших охранников все же справился с первым шоком и выдал:

— О… да… конечно, на месте. Его позвать?

— Будьте так любезны, — благодарно кивнула я, и он мгновенно испарился.

Выражение лица Мигеля, примчавшегося впереди охранника, я тоже охарактеризовать не берусь. Отмечу лишь, что его самообладания хватило на то, чтобы накинуть мне на плечи предусмотрительно захваченный с собой халат и, крепко взяв за руку, отвести вниз, в уже знакомую комнату. Тут он не выдержал и сорвался почти на крик:

— Где ты столько времени пропадала?

— Понимаешь, возникли непредвиденные обстоятельства… — начала было я, но он прервал мои излияния:

— Мы же волновались. Разве так можно поступать? Что стряслось? — И Мигель порывисто прижал меня к себе, правда, почти сразу же и отпустил.

Я поежилась.

— Прости… я очень замерзла и вся соленая. Могу я попросить десять минут, чтобы привести себя в божеский вид?

— Конечно, — кивнул он. — Я пока схожу за кофе.

— Ты чудо! — с благодарностью воскликнула я и отправилась смывать последствия первого и, надеюсь, единственного купания в местном океане.

— И что всех сюда словно магнитом тянет, — ворчала я, наливая в ванну явно избыточное количество пены. — Купаться невозможно, соль все тело коркой покрывает, мрак. Фешенебельный курорт, называется.

Но, как обычно, лоханка горячей воды сделала свое дело, и в комнату я вплыла вполне себе в благодушном настроении, распространяя одуряющий аромат мускатной дыни. Кофе, плюшки и Мигель меня уже ждали, так что я устроилась на кровати и принялась с набитым ртом излагать события, произошедшие за последние сутки. Со всей откровенностью, на которую была способна, умолчав лишь, каким необычным способом сумела сюда добраться. Как ни странно, слушатель этой деталью не заинтересовался. Когда я закончила, он некоторое время задумчиво изучал потолок, а затем проговорил:

— Все это замечательно, но что делать, я не представляю.

— Как «что»? — подскочила я. — Немедленно спасать Марси с Марком, конечно.

Мигель с сожалением вздохнул:

— Нэтта, а какой резон нашим донам ввязываться в заварушку из-за какой-то приезжей девчонки? Все, что было интересного в голове бульдога, мы знаем, врасплох нас уже не застанут. Так какие аргументы я должен привести отцу, чтобы он затеял операцию «Освобождение»?

— Но, — в полном потрясении пробормотала я, — но это же моя младшая сестренка. Мигель, это же Марси.

— Да я-то все понимаю, однако не в моих силах что-то изменить. Погоди, — испуганно воскликнул он, увидев, что я явно приготовилась применить запрещенный прием, — не смей плакать! Ну, хочешь-хочешь, я поставлю у того отеля своих ребят, тогда никого никуда не увезут без нашего ведома.

— Хочу, — всхлипнула я.

— Отлично, будет сделано. Ты попробуй поспать, а я пока все организую и поговорю с отцом. — Он двинулся к двери.

— Мигель, — позвала я.

— Что?

— Скажи мне, что все будет хорошо.

— Все будет хорошо, малыш, — ласково улыбнулся папенькин сынок и вышел.

Я же устроилась под одеялом и, успокоив себя мыслью, что помощь с Рэнда близка, а до той поры за перемещениями Марси будут следить, мирно задремала. Надо же измученному организму отойти от выпавших на его долю переживаний и чрезмерных физических нагрузок.

Разбудил меня все тот же Мигель, радостно провозгласивший:

— Соня, подъем.

— А зачем, собственно? — ворчливо отозвалась я, не соизволив даже пошевелиться.

— Пойдем в ресторан и гулять, — сообщил молодой мафиози.

— В ресторан… — Я немедленно заняла сидячее положение. — В ресторан пойдем. Только вот… — лицо мое приняло крайне растерянное выражение, — у меня опять кончилась подходящая одежда.

— Да уж, от тебя одни расходы, — язвительно подметил Мигель и бросил на одеяло очередное вечернее платье. — Вот, надевай. Обувь купим по дороге.

Не заставив себя долго упрашивать, я в кратчайшие сроки собралась и — не босиком же опять идти — нацепила сестричкины шлепанцы. Затем, сопровождаемая язвительно ухмыляющимся Мигелем, зашла в принадлежащий клану Сан-Пьере бутик, где мне были торжественно преподнесены новые туфли. Одетая и обутая, я вновь почувствовала себя готовой к великим свершениям, о чем не замедлила поставить в известность своего кавалера.

— Куда ты хочешь? — поинтересовался Мигель. — Какую кухню предпочитаешь сегодня?

— Кухня все равно какая, лишь бы не острая, а место… — Тут мне вспомнился пароходик на Новой Калифорнии. — Пойдем на самый берег, дышать свежим воздухом.

— Тут, к твоему сведению, воздух везде свежий, — порадовал меня Мигель, но на набережную все же отвел.

Настроение у меня было самое благостное. Я вдоволь наплавалась, отмокла в ванне и наконец спокойно сижу за дорогущим ужином, потягивая клубничную Маргариту и лениво ковыряя вилкой коктейль из даров моря. Самый что ни на есть беззаботный отдых, вот только…

— Мигель, а ты говорил с доном Андони насчет Марси?

— Говорил, — неохотно признался он.

— И что?

— Ничего хорошего, как я и предупреждал. Даже больше — отец напрочь отмел все твои логические построения насчет союза с мусульманами, аргументировав свои возражения тем, что ни одна из трех наших планет никогда не вмешивалась и не будет вмешиваться в дела других.

— Ты с ним согласен? — обеспокоенно спросила я — очень не люблю, когда меня уличают в ошибках.

— Сложно сказать. С одной стороны, его аргументация хромает на обе ноги, а с другой — ты тоже права в том, что звать на помощь более сильного союзника — глупость несусветная. Нэтта, вспомни как следует, что ты слышала на диске.

— Все, что слышала, уже рассказала, — огрызнулась я, начиная закипать. — Значит, Марси никто спасать не будет?

— Нет, — обреченно сознался Мигель, — извини.

— Ничего страшного, — сменила я гнев на милость, памятуя о летящих на выручку контрразведчиках. — Ты хоть слежку за отелем установил?

— Естественно.

— Вот и славно. О, — оживилась я, — нам несут горячее.

На горячее предполагались фазаньи грудки, фаршированные тремя сортами сыра и орехами, так что животрепещущие темы сами собой ушли в тень, и на протяжении всей оставшейся трапезы, включая десерт, мы просто трепались о разных пустяках вроде личных вкусов и пристрастий. Когда я проглотила последнюю ложку вишен со взбитыми сливками в коньяке, Мигель предложил:

— Пойдем купаться?

Услышав такое, я чуть стол не опрокинула.

— Я? Лезть в этот соляной раствор? Нет уж, увольте. Давай ты будешь изображать акулий корм, а я на бережку подожду, звездами полюбуюсь.

— Скучно с тобой, — понурился кавалер.

— Со мной? Скучно?! — ошарашенно переспросила я. — Ну, знаешь… Отлично, пошли купаться. — Надо заметить, пожалела о сказанном я уже через мгновение, но не идти же на попятный, тем более что Мигель, мгновенно просияв, встал, протянул мне руку (о, чудо!) и изрек:

— Прошу вас, милостивая леди д'Эсте.

А я-то что? Я, как подобает истиной леди, вести себя умею.

Странно… может, это влияние Мигеля или просто все от времени суток зависит, но на сей раз и соли на вкус было меньше, и волны казались игривыми котятами. Не удивительно, что от купания я получила массу удовольствия, и прошло минут сорок, прежде чем мы, запыхавшиеся и смеющиеся, вылезли из теплого океана. Подняв с песка свою рубашку, Мигель начал вытирать меня, причем выражение его лица простого продолжения вечера не обещало.

«Ну и гори все синим пламенем», — буркнула я про себя, когда перед глазами промелькнуло лицо Этьена.

Тем временем Мигель обнял меня и уже наклонил лицо, явно собираясь перейти к романтическому поцелую под светом звезд, а я без всякого сопротивления прижалась к нему и даже начала закрывать глаза в предвкушении…

— Что случилось? — удивленно спросил он, когда я вдруг напряглась и попыталась освободиться.

Не реагируя на отнюдь небезосновательный вопрос кавалера, я, как теперь стало модно, в одном нижнем белье бросилась на набережную, вслед за удаляющейся мужской фигурой.

— Этьен! Этьен, подожди. Это не то, что ты думаешь! Тьен!!!

Бывший (а может, и нынешний) капитан пиратского крейсера обернулся, и я даже с такого расстояния разглядела искорки в глубине таких знакомых черных глаз. (Хотя, скорее всего, это просто разыгравшееся воображение.)

— И что же это? — сделав несколько шагов мне навстречу, спросил он.

Я начала бормотать что-то невнятное:

— Понимаешь я… Нет, точнее, Марси… Видишь ли, она вышла замуж за моего одногруппника, а Мигель… На Новой Калифорнии… — Тут мне не хватило воздуха, а когда я его вдохнула, разум вдруг отключился, и язык сам по себе ляпнул: — Тьен, я люблю тебя.

Не дыша, я выждала пару секунд, но сожаление о сказанном и не думало появляться.

— Да? — язвительно осведомился блудный капитан. — Тогда пошли. — И, взяв меня за руку, он быстрым шагом направился к стоянке флаеров.

Беспомощно оглянувшись, я увидела Мигеля, одиноко стоящего на берегу огромного океана.

Всю дорогу мы молчали, и, лишь поднявшись в свой номер очередного фешенебельного отеля и заперев дверь, Этьен заговорил:

— Повтори, что ты сказала на набережной…

— Я тебя люблю.

— Дурочка чертова, — молвил Этьен и прижал меня к себе так, что чуть не сломал мне ребра. — Моя маленькая дурочка.

Если позволите, следующие три часа я пропущу, перескочив сразу в тот момент, когда, сидя в хозяйском халате на вновь обретенных коленках капитана, я наблюдала, как он открывает шампанское.

— Скажи, а ты эти месяцы вспоминал о моем существовании? — поддела я Этьена.

Он в долгу не остался:

— Еще один глупый вопрос, и кто-то из здесь присутствующих останется трезвым.

— Молчу-молчу, — испуганно прикусила я язык. Этьен, готовясь к триумфальному вышибанию пробки, поднял бутылку, и я подскочила, как ужаленная. (Только не спрашивайте, где были раньше мои глаза и голова. Глаза находились в закрытом состоянии, а голова… хм… ну, представьте, четыре месяца монашеской жизни… Какая тут голова!) Так вот, по руке Этьена змеились причудливого вида шрамы.

— Ты, — обвиняюще выдохнула я, — это был ты…

— Где? — с видом святой невинности взглянул на меня любовник.

— В море, на скутере. А потом бросил меня и следил, что я буду делать. Ну знаешь ли!..

— Нэтта, ты хочешь шампанского или поругаться? — очень спокойно осведомился Этьен.

Демонстративно сжав губы, я подхватила со столика бокал и жалобно протянула его обнаглевшему деспоту.

— Ответ понятен, — усмехнулся он, — семейные разборки временно откладываются.

— Угу, — с готовностью кивнула я, принимая обратно свой наполненный до краев бокал. — Скажи, у Дмитрия, Стива и дядюшки Томаса не было неприятностей после моего исчезновения?

— Это как посмотреть. Конкретно у них — нет, поскольку прямых доказательств причастности моих бедных друзей к твоей идиотской выходке не нашлось, но адмирал довольно долго находился в состоянии плохо контролируемой ярости, и об отпусках, премиях и чем-либо подобном пришлось забыть всем.

— Прости, — покаянно склонила я голову, не забыв по дороге игриво укусить Этьена за ухо.

— Не хулигань, а то будешь сидеть на полу, — пригрозил он. — Извиняться тебе не за что. Кстати, я еще не поблагодарил тебя за миллион. Спасибо. Большое.

— Как твоя мама?

— Хорошо. Деньги подоспели вовремя. — Этьен сдавленно фыркнул.

— Что такое? — живо заинтересовалась я.

— Когда Стив вернулся, я потребовал его крейсер, чтобы немедленно лететь за деньгами, и все друзья хором начали уговаривать меня подождать, не объясняя причин. Зато когда миллион поступил на мамин счет, я устроил допрос с пристрастием, и эти заговорщики радостно сознались. Знаешь, — задумчиво проговорил Этьен, — только после этого я смог тебя простить.

— Да? — недоверчиво уточнила я. — А креветки кто послал?

— Я, — поморщившись, сознался капитан.

— Только вот посланы они были несколько раньше, чем я отправила чек. Как ты это объяснишь?

— Никак. Просто однажды вечером случилось подходящее настроение, я взял снаряжение, запрыгнул во флаер и отправился их ловить. Обещал же все-таки.

— А ты всегда держишь обещания?

— Всегда, — не без самодовольства заявил Этьен.

— Тогда пообещай на мне жениться, — мгновенно потребовала я, с интересом ожидая результата.

— Нет, — покачал он головой. — Не пообещаю. И как это прикажете понимать? Ладно, попробуем еще раз.

— Ну хоть освободить мою сестренку ты поможешь?

— Безусловно, — без тени колебаний согласился он. — Это значительно безопасней для жизни.

Ах ты! Ну, погоди…

— Договорились. — И я протянула бокал за новой порцией пузырьков.

Остаток вечера (или ночи) прошел мирно, сложных тем мы не затрагивали, пили шампанское, валялись в ванне, смотрели на звездное небо с балкона. Лишь когда утихомирившись, мы забрались в постель, я вспомнила кое о чем.

— Этьен?

— Да? — раздался в ответ сонный голос.

— Ты меня любишь?

— Да, — неотличимо от первого.

Услышав такое, я отвернулась, намереваясь лежать и обижаться, но вскоре желание спать пересилило. Уже окутанная дремотой, я вдруг почувствовала легкое прикосновение к своим волосам и услышала голос, как-то подозрительно ласково произнесший:

— Я люблю тебя.

Проснулась я, улыбаясь, как вчерашняя девственница. Лениво развернувшись, я, следуя сложившейся на Эйкумене традиции, протянула руку туда, где по логике вещей должно было находиться тело дрыхнувшего капитана, и, как и следовало ожидать, нащупала лишь шелковую простыню.

— О Боже, — простонала я, — опять… — И начала оглядывать кровать в поисках стандартной в таких случаях записки.

— Как, — раздался удивленный возглас, — мелкая сова-сплюшка уже соизволила продрать глаза? Фантастика! — В дверях показался Этьен с подносом, нагруженным всякой снедью. — Я взял на себя смелость заказать завтрак, — сообщил он, приземляя поднос на тумбочку. — Насколько мне помнится, ты хомячишь практически все.

— Приблизительно, — подтвердила я и потянулась за утренним поцелуем, получив который вылезла из-под одеяла и, провозгласив: — Жди меня, и я вернусь, — отправилась в ванную.

Не очень романтично, каюсь, но первое, что должна сделать утром уважающая себя девушка, — это почистить зубы.

Покончив с плотным завтраком, Этьен спросил:

— И какие у тебя ближайшие планы? I Я потупила взор.

— Что такое? Неужели ты собираешься сказать: «Чао, дорогой» и вновь исчезнуть в предрассветной дымке?

— А еще так рано? — уточнила я. — Нет, не собираюсь. Просто… Этьен, я… мне нужно поговорить с Мигелем.

— С кем? А, Ромео с пляжа. Зачем, прости, пожалуйста, тебе с ним общаться? Сынки местных донов — это неподходящая компания для молодой девушки.

— А капитаны пиратских крейсеров, конечно, самое то? — хмыкнула я. — Во-первых, я вчера не очень хорошо с ним обошлась, а во-вторых, его люди следят за гостиницей, где держат Шель, Марси, Марка и Васко.

— С последними тремя все понятно, а кто такая Шель?

— Денебианский бульдог. Это долгая история. Я тебе обязательно все расскажу, но потом. А сейчас, можно я поеду поговорю с Мигелем?

— Почти, — улыбнулся Этьен. — В том смысле, что полетишь с личным шофером. На этой планете тебя не стоит отпускать одну. Да, собственно, — уточнил он, — как и на любой планете.

— Мне же и лучше, — немедленно согласилась я. — Пошли. Ой… — Замолчав на секунду, я истерически расхохоталась.

— В чем дело? — недоуменно спросил капитан, но отвечать я была не в состоянии. Наконец, успокоившись, я вытерла слезы и объяснила:

— Дело в том, что мне опять нечего надеть. Судя по лицу Этьена, причин моего веселья он так и не осознал.

— Ладно, когда расскажу все по порядку, ты поймешь, — пообещала я. — А теперь сделай одолжение, спустись вниз и купи мне платье и обувь.

С поставленной задачей закоренелый пират справился блистательно, и вскоре мы уже приземлились у нужного казино.

— Я быстро.

— Надеюсь, — отозвался Этьен, распахивая дверцу и помогая мне спуститься.

Войдя в холл, я заметила дона Андони и поспешила к нему.

— Добрый день, сэр. Простите, мне очень нужно поговорить с Мигелем.

Дон бросил на меня неодобрительный взгляд и после недолгих раздумий приказал своему очередному охраннику:

— Пауло, отведи сеньориту во двор.

— Прошу. — Рядом со мной мгновенно материализовался рослый крепыш, и мы двинулись в путь.

Мигель сидел во внутреннем дворике на той же скамейке, где загорала я, только вместо бульдога компанию ему составляла наполовину пустая бутылка граппы, а ее приконченная товарка валялась рядом.

— Привет, — робко произнесла я, подойдя к нему.

Мигель поднял на меня опухшие глаза.

— А-а… Это леди д'Эсте. Чем обязан? — тусклым голосом поинтересовался он.

— Мигель, прости меня, я очень виновата. Но это же… Понимаешь, Этьен два раза спас мне жизнь, он…

— Нэтта, — устало перебил меня покинутый ухажер, — мне совершенно не интересно, кто это и почему. Ты сделала то, что посчитала нужным, это твое право. Признаю, мне жаль, что так все случилось.

— Мигель, мне тоже жаль, — попыталась я вставить хоть слово.

— Но, — продолжал он, не слушая меня, — жизнь на этом не заканчивается и никто не знает, чем сегодняшняя ситуация обернется через месяц. — Мигель помолчал немного, затем спросил: — Ты, кстати, зачем пришла?

— Объяснить. Мне так неудобно…

— Нэтта, прекрати. Я был тебе обязан, а мои чувства никого, кроме меня, не касаются. Ты никогда ничего не обещала. Так что уходи и живи спокойно, — великодушно распорядился он моим будущим.

— Ты уверен?

— А как же иначе? — Мигель пожал плечами и приложился к бутылке.

— Тогда пока. — Развернувшись, я направилась к выходу.

— Между прочим, — раздался голос Мигеля, — твою сестру и ее мужа увезли из гостиницы в космопорт.

— Спасибо. А что с доктором?

— Не знаю, наши люди его не видели.

— Все равно спасибо.

Внезапно озорная улыбка озарила его лицо.

— Малыш, не грусти. Жизнь — замечательная штука. — И младший сын дона Сан-Пьере сделал еще один впечатляющий глоток.

Когда я вернулась к флаеру, Этьен негромко спросил:

— Все в порядке?

После моего утвердительного кивка больше к этой теме он не возвращался, за что я испытала глубочайшую признательность.

— Что дальше, шеф? — весело спросил мой капитан, взлетев со стоянки.

— Дальше… Ох, они увезли Марси с Марком в космопорт.

— Когда?

— Вчера вроде, — неуверенно предположила я.

— Ну, — рассудительно заметил Этьен, — тогда мчаться туда сломя голову не имеет смысла.

— А… а ты можешь узнать, куда они улетели? — задав сей незамысловатый вопрос, я внезапно осознала, что не имею ни малейшего понятия, откуда и по каким причинам на моем жизненном пути вновь появился пиратский капитан. Вроде проведение отпусков на Аркадии в пиратской организации не предполагалось…

— Маловероятно, — покачал головой спутник. — Не думаю, что они прошли регистрацию на рейс под своими настоящими именами. Как их зовут, кстати?

— Марсела и Марк Крейтон.

— Попробую выяснить, но ничего не обещаю.

— Тогда, — я смущенно улыбнулась, — Этьен, пожалуйста, давай попробуем вернуть Шель.

— Кажется, это очень ценный бульдог. У нее что, зубы из платины? — шутливо осведомился он.

— Нет. Просто она меня любит, — очень серьезно ответила я.

Этьен присвистнул.

— Да, веская причина. И где же находится это удивительное животное?

— Вчера она была в одном из вольеров гостиницы, откуда ты помог мне сбежать, — сообщила я.

— Как-то небрежно ее охраняют… Должно быть, похитителям эта собственность не особенно-то нужна.

— Ну и черт с ними. Летим за Шель.

— Летим, — с тоской в голосе согласился Этьен, не выглядя при этом особенно удрученным.

Полет, правда, вышел недолгим — до ближайшего пляжа, точнее, до ближайшего пляжного магазинчика, где мы приобрели мне столь необходимую на Аркадии вещь, как купальник (своевременно, правда?).

— Переодевайся, — скомандовал любимый узурпатор, быстро раздевшись до плавок.

Я не стала отставать, влезла в купальник и уточнила:

— Мы как на противоположный берег планируем добираться, брассом или кролем? Учти, с баттерфляем я совсем не в ладах.

— И с кем меня угораздило связаться? — Этьен страдальчески возвел глаза к чистому голубому небу. — Неужели предложенный мной вчера способ передвижения тебе не понравился?

— Скутер-то? Да нет, вполне ничего, — признала я.

— Тогда хватит болтать глупости, пошли.

На пристани мы взяли напрокат катер, поскольку у меня хватило ума напомнить несколько потерявшему ощущение реальности капитану, что денебианские бульдоги очень слабо приспособлены для перемещения на юрких скутерах. Этьен с самым серьезным видом поблагодарил меня за ценную информацию, и вскоре мы рассекали водную ширь в направлении, обратному вчерашнему. Доверив управление катером автопилоту, капитан (на сей раз водоплавающего средства передвижения) крепко меня обнял, и некоторое время мы были очень заняты… не буду уточнять чем. Когда же появилась свободная минутка, Этьена потянуло на конкретику и он суровым голосом спросил:

— У тебя, кстати, план есть или как обычно?

— Как обычно, конечно, — весело подмигнула я, — у меня же теперь есть ты.

Этьен одной рукой обхватил меня и предложил:

— Тогда давай так. Ты спокойно ждешь в катере, пока я не вернусь с твоим драгоценным зверем.

— Еще глупости будут на повестке дня? — осведомилась я.

— Ни минуты не сомневался, — вздохнул спутник. — Ну, хорошо, пойдем вместе, только ты не высовывайся, ладно?

— По ситуации, — отрезала я.

— Похоже, за последние четыре месяца стало еще хуже, — съязвил Этьен. — Ты себе верна.

Тут капитан обратил внимание на то, что мы уже почти приплыли, и вынужден был отвлечься на управление катером, в результате чего столь опасная беседа прервалась сама собой.

После виртуозного приземления (ну, не приводнения же) Этьен протянул мне руку:

— Пошли, мой маленький контрразведчик.

— А откуда ты знаешь? — опешила я.

— Я? Если честно, я пошутил, — сознался он.

— Хм… — скупо отреагировала я. — Ладно, потом поговорим.

Мысль была здравой, поскольку мы уже практически достигли вольера Шель, куда мне соваться явно не следовало.

— И где твоя зверюшка?

— За следующим поворотом, — шепотом сообщила я. — Только постарайся ее не напугать, хорошо?

— Всенепременнейше. Главное — сама сиди тихо. — И Этьен испарился.

Я честно пыталась не нервничать тихо, но вскоре уже мерила шагами дорожку от вольера к вольеру и проворачивала в голове различные варианты развития событий, конечным результатом которых был полный крах операции. Странно, но ничего подобного не случилось, и вскоре Этьен показался из-за угла, таща на руках увесистого бульдога. Завидев меня, Шель в секунду вывернулась из пиратских объятий и через мгновение уже радостно прыгала у моих ног. Я наклонилась, погладила вновь обретенную собачку и резюмировала:

— Пора бы и честь знать. Этьен, Шель — в лодку. — Что характерно, оба молча послушались.

В катере мой непривычный к воде бульдог вел себя на удивление спокойно, впрочем, и в привычном ему флаере тоже, так что вскоре я смогла расслабленно вытянуться на диване в нашем номере. Шель тут же без спроса пристроилась рядом.

— Ты довольна? — поинтересовался Этьен. — Может, теперь мне все же расскажут, что одна наша общая знакомая делает на Аркадии и откуда взялась эта ценная псина?

— Расскажу, — немедленно согласилась я. — Если в ответ другой наш общий знакомый поведает о целях своего пребывания на этом курорте.

— Никак не избавишься от вредных привычек? — поддел меня капитан. — Только равноценный обмен и ни грамма бесплатной информации?

— Практически. За небольшим исключением — вряд ли мое предложение можно назвать равноценным обменом, а значит, твои инсинуации абсолютно беспочвенны.

— Как скажешь, — покорно признал Этьен. — Приступай.

О Господи! А потом еще начальству, Урсу, дедушке… Взвыв, я быстро ввела Этьена в курс дела, опустив подробности своего пребывания на Новой Калифорнии и сделав упор на связь с текущими событиями. Рассказав о допросе у дона Клауда и выводах, которые, на мой взгляд, проистекали из этой беседы, я подытожила:

— Вот, в сущности, и все, теперь твоя очередь.

— Смилуйся, ты рассказала много нового, дай хоть пару минут это обмозговать.

Я обиженно заворчала:

— Так всегда, ты анализировать будешь, а я сиди, скучай? Очень честно.

— Тогда займись чем-нибудь полезным, — щедро предложил Этьен.

— К примеру?

— К примеру, закажи обед. Вон меню валяется. Вдохновившись предложенной идеей, я подозвала Шель, и мы принялись самозабвенно листать весьма объемистую книжку. Наконец сложный выбор был сделан, и я вновь обратилась к утомленному раздумьями капитану:

— Как идет осмысление? Успешно?

— Вполне, — довольно признался Этьен. — Теперь садись и молча слушай, вопросы задашь по окончании монолога. Поняла?

— Да. Есть. Так точно. — Я козырнула, как заправский военный, и устроилась поудобнее, приготовившись внимать.

— Итак, как уже было сказано, после твоего исчезновения вместе с доктором Полом адмирал принялся лютовать и довольно продолжительное время я тише воды сидел в коттедже, здраво рассудив, что поднимать вопрос о возвращении на службу, мягко выражаясь, не следует. Затем в один прекрасный день адмирал вызвал меня на «Прометей» и сообщил, что готов вернуть «Ренуар» под мое командование, но при одном условии… — Этьен сделал театральную паузу, я решила, что четкая инструкция «не перебивать» к данному случаю не относится, и, снедаемая любопытством, спросила:

— При каком условии?

— О, сущий пустяк, — усмехнулся он. — Если кому-нибудь потребуются мои профессиональные услуги в качестве капитана пиратского крейсера. Правда, надо отдать адмиралу должное, он не стал темнить, а сразу пояснил, к чему ведет. Конкретно — по мнению его ведущего аналитика…

— Майора Уилкинса, что ли? — влезла я.

— Нэтта!

— А что такое? Кстати, как поживает майор?

— Великолепно. Учти, — пригрозил Этьен, — это последнее предупреждение. Так вот, по словам Джека Уилкинса, на Аркадии вскоре должна разгореться нешуточная борьба за власть, причем, как он верно предсказал, стороны начнут искать союзников со стороны. В связи с этим наша задача — следить, наблюдать и, когда сложится благоприятная ситуация, ненавязчиво предложить свои услуги.

— Этьен, а зачем герцогу влезать в местную междоусобицу? — спросила я, переваривая услышанное.

В этот момент раздался стук в дверь — прибыл заказанный обед. Когда суматоха с расставлением тарелок, мисок и супницы улеглась, мы расположились за столом, и Этьен ответил на мой вопрос:

— Адмиралу нужна Аркадия. А как ты верно заметила в своем анализе, лучший способ получить контроль над планетой — это вмешаться в гражданскую войну.

Раз Этьен такой разговорчивый, неплохо бы уточнить еще одну немаловажную деталь.

— Погоди… Ты вроде сказал «наша задача», значит, на Аркадии высадился целый десант с Эйкумены?

— Какая ты наблюдательная, — не без сарказма в голосе похвалил Этьен. — Конечно, армией вторжения нас не назовешь, но человек около двадцати наберется. Понятно, что мне одному с поставленной задачей не справиться, ведь чтобы появиться в нужной точке в нужный момент, приходится все время держать руку на пульсе событий.

— И где все остальные? — Я огляделась, вызвав этим сдавленное хмыканье сотрапезника.

— Не бойся, здесь их нет. Разбросаны по всей планете под видом отдыхающих.

— Слушай, меня всегда интересовало, как вы умудряетесь попадать с Эйкумены на мирные планеты. Ведь любая охраняющая n-в-тоннель станция, завидев пиратский крейсер, немедленно его уничтожит.

Этьен ненадолго задумался.

— Меньше знаешь, крепче спишь, любопытная моя. — Он встал из-за стола, не обращая внимания на мой обиженный вид, чмокнул в нос и сообщил: — Все, я поехал в космопорт, попробую выяснить, куда твою сестру подевали. Будь любезна, убери со стола.

— А когда-то кто-то домработницу обещал, — ворчала я, сгребая тарелки. — Врал, как всегда.

После того как вызванный в итоге официант ушел вместе с остатками обеда, я еще немного повалялась на диване, а затем прихватила Шель и отправилась на улицу, все же бульдогов иногда выгуливать надо. Мельком изучив скопище пальм возле отеля, мы присели на скамейку у входа и принялись ждать Этьена.

При одном взгляде на его лицо я поняла, что хороших новостей не услышу. С плохими, правда, вопрос оставался открытым.

— Ты что-нибудь узнал? — вскочила я навстречу.

— Пошли в номер, — велел он, — там поговорим.

Оказавшись в своем временном жилище, мы сели в кресла, и Этьен сказал:

— Как я и предполагал, толком ничего выяснить не удалось.

— Нет? — переспросила я. — И что теперь делать?

— Думать. Анализировать. Искать другие источники информации. Не мне тебя учить, юный дипломированный контрразведчик.

Во мне взыграл дух спорщика.

— Я не дипломированный. Найти собаку — это последнее задание на стажировке. Экзамен, если это можно так назвать.

— И в чем проблема? — удивился Этьен. — Ты же ее нашла, считай, диплом в кармане.

— Не совсем. Бульдога еще на Рэнд нужно доставить.

Вредный тип напротив беззаботно отмахнулся:

— Нужно — доставим. Давай лучше вернемся к другим источникам информации. Есть идеи?

— Есть, — порадовала я сообщника, — дон Ричард Клауд. Он обещал мне экскурсию, поэтому должен точно знать, куда.

— Очень хорошо. А как ты предлагаешь до своего дона добраться? Он же наверняка везде с охраной ходит.

Я выбралась из кресла и, дойдя до телефона, заказала две чашки шоколада (говорят, он для мозгов полезен), затем обернулась к капитану.

— Да будет тебе известно, есть минимум два места, куда мужчина ходит без охраны. Первое — это туалет.

— А второе? — живо заинтересовался Этьен.

— Второе, серость ты моя, это постель любовницы.

Мои слова не встретили должного понимания — Этьен сдавленно хмыкнул и с любопытством уточнил:

— Погоди, я не понял. Ты где предлагаешь его ловить?

Сокрушенно покачав головой, мол, и откуда берутся такие глупые пираты, я проинформировала:

— Там, где окажется проще, гений ты мой непризнанный. Так что, будь добр…

Как обычно, прервав меня на полуслове, прибыл заказ. Почти силком впихнув чашку Этьену, я продолжила:

— Так вот, потряси своих друзей на предмет досье на дона Ричарда Клауда, да и вообще нам пригодятся любые подробности его частной жизни. Ясно?

— Слушай, — почти возмутился Этьен, послушно прихлебывая шоколад, — может, хватит командовать? У кого из нас, в конце концов, больше опыта в подобных делах?!

Я задрала нос.

— В последнее время мне все чаще кажется, что пальма первенства в данном вопросе принадлежит не тебе.

Вместо ответа в меня швырнули подушкой. Я немедленно отреагировала соответствующим образом, и вскоре на полу образовалась свалка из постоянно меняющих свое положение меня, Этьена, не очень тяжелых предметов обстановки и активно подключившейся Шель, которая явно приняла происходящее за устроенную специально для нее веселую игру.

Но вскоре это не слишком продуктивное времяпрепровождение мне наскучило, я ужом выскользнула из эпицентра событий и подбежала отдышаться к открытому окну.

Легкий вечерний ветерок трепал мои волосы, закат окрашивал мир в причудливые цвета, над головой уже начинали проглядывать первые, пока еще неуверенные бледные звезды, и до самого горизонта лениво катил волны самый большой океан из всех существующих на исследованных человеком планетах. Приводя пульс в приемлемое состояние, я любовалась этой доселе невиданной красотой и размышляла о том, почему не могу, как все нормальные люди, просто насладиться отдыхом в обществе дорогого и любимого, а должна и здесь трудиться над решением очередной нелегкой задачи. К счастью, подошедший Этьен спугнул столь пессимистичные настроения — обняв меня, он, мурча, как кот, осведомился:

— Какие у нас на повестке вечера новые гениальные идеи?

Я отрицательно качнула головой.

— Пока никаких.

— Хм… Я почему-то именно так и думал. Тогда пойдем купаться!

— Куда? А Марси? — ляпнула я.

— Леди д'Эсте, — вновь начал издеваться капитан, — вы предлагаете прямо сейчас вскочить на коней и смело ринуться прочесывать планету в поисках излюбленного сортира дона Клауда? Прошу тебя, — лицо Этьена стало трогательно-умоляющим, — мы все же на курорте. Пойдем искупаемся.

Как я ни старалась сдержаться, ничего не получилось — почти против воли расхохотавшись, я кивнула:

— Черт с тобой, пойдем.

Ну и как вы думаете, чем закончилось вечернее купание? (Детям дальше не читать.) Правильно думаете… В общем, угомонились мы не скоро, и о делах при этом совершенно не говорили. (Можно вернуть подрастающее поколение.)

Проснулась я бодрая и полная кипучей энергии. Бросив безжалостный взгляд на мирно посапывающего после изнурительной ночки любовника, я исполнила что-то вроде: «Ку-ка-ре-ку» и сообщила:

— Вставай, соня, петушок давно пропел.

В ответ, как водится, в меня попытались запустить подушкой, но, видимо, спросонья глазомер был не очень точен и досталось Шель. Разбуженный таким варварским способом бульдог, ни секунды не раздумывая, вскочил на кровать и стащил с обидчика одеяло. Некоторое время по номеру летало эхо недовольных и, что уж таить, не вполне цензурных воплей Этьена, однако вскоре, признав свое поражение, капитан принял вертикальное положение и, в категоричной форме велев немедленно обеспечить его кофе, удалился в ванную.

Вняв просьбе ближнего своего, я заказала крепкий кофе и более чем плотный завтрак. Когда все это исчезло в недрах наших желудков и даже ненасытная Шель, довольно щурясь, развалилась на полу, я собрала волю в кулак, встала и скомандовала:

— Пошли.

— Куда? — деланно изумился Этьен.

— Добывать скудные сведения о доне Клауде.

— Ах, это… — Недовольно скривившись, он соизволил-таки подняться. — Ну, пойдем.

После длительных объяснений с Шель, имевших целью донести до нее простую мысль: «С собой мы тебя взять не можем», я сдалась и махнула рукой:

— Будь по-твоему, о, упорнейший из бульдогов. Только не копайся.

Услышав о получении допуска к участию в экспедиции, Шель лениво повела ухом и потрусила вслед за нами с видом величайшего одолжения бестолковым хозяевам. Когда наш усиленный бульдогом-подростком отряд погрузился во флаер, я все же сочла необходимым спросить:

— А куда, собственно, мы летим?

— В тот отель, из которого ты столь удачно сбежала. Вот, кстати. — Этьен протянул мне кепку и темные очки. — Спрячь свои рыжие лохмы и синие глазки от греха подальше.

— Это у меня лохмы? — Я искренне возмутилась, но распоряжение выполнила, благо в его разумности не было ни малейших сомнений. — А зачем нам в тот отель?

— Прости, солнце мое, ты ни разу не задумывалась, как я узнал о том, что тебя пора спасать? Учти, способностями Нострадамуса я не обладаю — Наслушавшись моего недовольного пыхтения, Этьен рассмеялся и правильно ответил на свой вопрос: — Вижу, не задумывалась. На самом деле это не сложно. Роже, один из моих подчиненных, проводит отпуск в этом отеле. Он усмотрел нечто подозрительное в полночном прибытии довольно странной группы лиц с собакой и сообщил об этом мне, после чего мы усилили наблюдение за зданием, и в результате я уже в который раз смог спасти твою поистине бесценную жизнь. Должен между прочим заметить, что, болтаясь на простынях, ты выглядишь обворожительно. Особенно снизу.

— Хам, — беззлобно констатировала я и добавила бы еще пару ласковых, но тут мы приземлились.

— Шель, прости, но ты ждешь нас в машине, — безапелляционно сообщила я. — Слишком уж приметен денебианский бульдог, тем более только вчера отсюда украденный.

Щенок недовольно поворчал, но, признав справедливость моих слов, понуро прилег на заднем сиденье.

— Умница, — похвалила я, — не волнуйся, мы скоро.

Этьен тем временем трепался с кем-то по сотовому. Когда он прервал связь, я спросила:

— С кем ты разговаривал?

— С Роже. Он ждет нас в кафе на пляже.

— Так чего мы ждем? — Подтолкнув Этьена плечом, я направилась к морю, где мы довольно быстро обнаружили товарища Этьена и, изобразив сдержанную радость от такой неожиданной и приятной встречи, присели за его столик.

— Нэтта, Роже, — представил нас Этьен. — Роже, обращаю твое внимание, что именно мисс д'Эсте мы обязаны дурным настроением адмирала на протяжении последних четырех месяцев.

Мы с Роже, окинув друг друга подозрительными взглядами, хором произнесли:

— Очень приятно познакомиться. Фыркнув, Этьен принялся вводить своего коллегу в курс дела, я же прогулялась до стойки бара и вооружилась бокалом ледяной пина-колады. (Чрезвычайно деловой подход, вы не находите?) К тому времени, как я соизволила вернуться к столику, Роже уже исчез.

— А где твой приятель? — удивленно спросила я.

— Ушел за интересующей нас информацией. Так что, — озорно подмигнул Этьен, увлекая меня на пляж, — пошли купаться. У нас есть небольшой стратегический запас времени.

— Как прикажете, мой капитан. — Не теряя ни секунды, я скинула платье, благо под ним был купальник, и с разбегу влетела в океан.

Этьен немедленно устремился за мной, и целых полчаса мы потратили на полноценный отдых. Но, увы, все хорошее когда-нибудь кончается, на сей раз о начале трудовых будней возвестил приход Роже, махавшего нам с берега принесенной папкой. Что ж, мы выбрались на берег, в темпе оделись, и вскоре все втроем опять сидели за тем же столиком, изучая доставленные материалы. Вкратце жизнеописание объекта выглядело так.

Ричард Александр Дэйн, родился 22 февраля 2442 года на Аркадии. Младший сын в одной из самых незначительных семей. В двадцать пять лет женился на старшей дочери весьма влиятельного дона. Свадьба состоялась только потому, что оказавшаяся на шестом месяце беременности барышня устроила настоящий скандал, угрожая немедленной расправой всем, до кого дотянутся руки. Как обычно бывает, любящий папочка скрепя сердце дал согласие на этот союз и нехотя начал приобщать новоприобретенного зятя к семейному бизнесу.

Зять оказался не лыком шит и буквально через несколько лет прочно обосновался на самом верху местной иерархии. И, как опять-таки часто бывает, ему этого показалось мало. По слухам, став доном Клаудом (да, женившись, он взял фамилию супруги), Ричард решил расширить семейный бизнес, прибрав к рукам всю Аркадию и, буде такая возможность представится, другие планеты. В пользу подобной версии говорили и частые отлучки дона с Аркадии, приоритетными направлениями которых назывались мусульманское и Рэнд. Фактически последние несколько лет дон только и делал, что метался по Галактике — видимо, в поисках того, что плохо лежит…

— М-да, — со вздохом откинулась я на спинку стула, — не вижу, что из этого могло бы нам помочь. Тут нет ни слова о его привычках, любимых заведениях, а также никаких пикантных подробностей личной жизни.

Роже довольно усмехнулся.

— Нэтта, ты же не думаешь, что подобную информацию доверяют бумаге? Нет, эти сведения в другом, значительно более надежном месте.

— Где? — оглянулась я.

Он выразительно постучал себя по голове.

— Так не тяни, выкладывай. — Этьен устроился поудобнее и заказал стакан минеральной воды.

Через пятнадцать минут мы знали наперечет все излюбленные рестораны и казино объекта.

— И на закуску, — довольно подмигнул нам Роже. — Примерно полгода назад дон завел любовницу—ею стала очаровательная Каролина Оре — и поселил в коттедже на берегу. С тех пор он достаточно регулярно туда наведывается, прихватив с собой в качестве охраны лишь двух самых верных ребят.

— Да, — согласился Этьен, — закуска действительно неплоха. — Он поднялся. — Что ж, тогда за дело. Нэтта, иди к флаеру, я тебя скоро догоню.

Твердо зная, что в подобных ситуациях спорить абсолютно бессмысленно, я повиновалась, а на полпути, вспомнив о позаброшенной собаке, вихрем достигла цели, и к моменту появления Этьена мы с Шель увлеченно исследовали ближайший газон.

— Нэтта, я же говорил, собака слишком приметная… — начал было занудствовать капитан, но я перебила:

— Ты живодер, бедное животное столько времени в машине просидело, дай ей хоть лапы размять.

Капитан заткнулся и дал. За это благодарная Шель сама, без лишних уговоров, залезла в железную (вроде) коробку, после чего мы направились к казино-ресторану, куда, по данным Роже, выслеживаемый дон имел привычку заходить в вечернее время.

Говорят, дуракам везет. Значит, мы дураки, поскольку, несмотря на несусветную рань (часов шесть вечера), объект уже вовсю развлекался, о чем сообщил мне вернувшийся с разведки Этьен.

— Теперь остается терпеливо ждать, — резюмировал он результат развитой нами с утра (ну ладно, с середины дня) бурной деятельности.

Отмечу, ждать пришлось долго. Лишь около одиннадцати вечера дон Клауд соизволил покинуть свой любимый притон и вышел на улицу. С самодовольным видом выигравшего человека он, в сопровождении двух охранников, направился к флаеру, и вскоре тот взлетел. Отпустив машину объекта на указанное профессорами на лекциях расстояние, я направилась следом и еле успела заметить, как та начала снижение.

— Черт, — выругался Этьен, — неужели именно сегодня он решил побыть верным мужем и предпочел жену любовнице?

Подобные опасения оказались беспочвенны — аккуратно припарковавшись неподалеку, мы имели возможность наблюдать, как один из охранников скрылся в дверях магазина, а затем вновь появился, нагруженный парой огромных пакетов и внушительным букетом цветов.

— Вот, учись, — указала я на флаер любвеобильного дона, — как нужно баловать свою девушку.

— Согласен, — мгновенно откликнулся он, — при условии, что утром я с ней расстанусь, а не буду весь день слушать занудное нытье.

Пока милые (то есть мы) бранились, флаер дона Клауда вновь оказался в воздухе, взяв курс на север, где в основном и располагались личные коттеджи.

— Все ясно, — порадовал меня Этьен. — Рули к ближайшей пристани.

— Зачем? — Я недоуменно на него воззрилась.

— Затем, умное мое солнце, что на катере значительно проще незаметно подобраться к нужному месту, нежели спускаясь туда с небес.

Сраженная силой этого незамысловатого аргумента, я развернулась и спикировала вниз.

— Ну почему, почему люди не плавают, как рыбы, — ворчала я, в который уже раз за последние три дня подскакивая на мягком сиденье гарцующего по волнам катера. — Уй! — Это я наконец прикусила язык, и на некоторое время пришлось заткнуться.

— Вроде нам сюда. — Этьен подвел катер поближе к берегу, выпрыгнул и, поднапрягшись, вытащил на сушу нос нашей посудины. Затем, обувшись, он достал со дна плавсредства рюкзак, извлек оттуда пару бластеров и протянул один мне:

— Держи…

— 3-з-з-ачем?

— Опять зачем? Если ты помнишь, нам нужно пройти мимо двух вооруженных до зубов охранников. И с каких это пор ты стала бояться безобидного бластера?

Проигнорировав возводимый на меня поклеп, я засунула оружие за пояс (машинально проверив, поставлено ли оно на предохранитель) и двинулась вверх по склону небольшого холма. Шель, с трудом выкарабкавшись из катера, последовала за мной.

Достигнув вершины, я из опасения быть обнаруженной присела на корточки, приказала Шель лечь рядом и принялась ждать Этьена. Он довольно быстро нагнал меня и, окинув взглядом открывшуюся панораму, шепнул:

— Вон его флаер, видишь?

И как он тут что-то может разглядеть? В оживленных районах ночная иллюминация по яркости не уступала солнечному свету, здесь же фонари горели лишь над дорожками и у самых входов в коттеджи. Но… не сознаваться же в полнейшей беспомощности. Пару минут я честно смотрела в указанном направлении, после чего глубокомысленно кивнула и спросила:

— И какой у нас план?

— Подберемся поближе, там и узнаем, — бросил капитан и подал мне пример, двинувшись короткими перебежками на полусогнутых к скудно освещенному коттеджу любовников. Когда же мы оказались непосредственно возле живой изгороди, Этьен остановился и чуть раздвинул колючие ветки.

— Замечательно. Суровая охрана беззаботно сидит на ступеньках и, позевывая, лениво о чем-то болтает. Значит, так, ты их отвлекаешь, я обхожу дом и нападаю сзади. — Не дав мне и слова вымолвить, Этьен скользнул в непроглядную тьму.

— И почему обязанности распределяются подобным образом? — вздохнула я. — Это нечестно.

Но делать было нечего, я придала лицу глуповато-жизнерадостное выражение и направилась к двум отнюдь не щуплым мужикам.

— Ой, мальчики, привет. Я тут заплутала маленько, не подскажете, где отель ближайший? Я-то сама с Тау II, а вы по виду интеллигентные… — несла я чепуху, но осеклась, заметив, что взгляды суровых стражей направлены в область моих коленок. Опустив глаза, я обнаружила там доверчиво прижавшуюся ко мне Шель.

— Погоди, — задумчиво проговорил один из охранников, обращаясь к своему товарищу, — это не тот бульдог, который… — Тут он шагнул ко мне, и Шель угрожающе зарычала.

Каюсь, испугалась даже я.

— Может, шефа вызвать? — поступило довольно дельное предложение от второго охранника.

Но этой здравой мысли не суждено было воплотиться в жизнь, поскольку на сцену вышел Этьен, и через пару мгновений поверженные враги компактной группой лежали на земле. Связав им руки их же собственными ремнями, мы двинулись в дом, ориентируясь на звуки сладострастных вздохов.

В спальню мы проникли совершенно бесшумно, но, как выяснилось, могли и не стараться, поскольку парочке было явно не до нас — они трудились. Потратив несколько секунд на вдумчивое созерцание, я посчитала, что участники работают без огонька и фантазии, и деликатно кашлянула.

Девица, истерично завизжав при виде наших дружелюбных лиц, кинулась к двери, но я перехватила ее на полпути, успокоив одним точным ударом, разместила на ближайшем кресле и, легонько помахивая бластером, проворковала:

— Мистер Клауд, не соблаговолите ли вы ответить на несколько вопросов…

 

Глава 5

Высокочтимый дон Ричард Александр Клауд сдавленно хрюкнул и поглубже залез под одеяло, так что я поспешила его успокоить:

— Ну-ну, ничего страшного, мы тоже не звери какие-нибудь, пришли только поговорить.

Моя речь имела весьма своеобразный успех — дон вспомнил о чувстве собственного достоинства, горделиво выпятил подбородок и тоном, наверное, казавшимся ему безапелляционным, заявил:

— Ни о чем разговаривать я с вами не собираюсь, — затем сделал паузу и чуть менее высокомерно поинтересовался: — Кто вы вообще такие?

— Ой-ой-ой, вы меня не узнали, — сочувствующе поцокала я языком и сняла кепку. — Итак, сэр, где моя сестра?

Несколько побледневший дон угрюмо покачал головой и вдруг фальцетом завопил:

— Охрана!

— Пустое, — усмехнулся Этьен, — помощь не придет. Поймите, чем быстрее мы получим ответы, тем быстрее вы с мисс, — капитан указал на бесчувственное тело девушки, — сможете продолжить прерванное занятие.

Дон снова помотал головой.

Я отложила в сторону бластер и погладила Шель.

— Этьен, ты забыл упомянуть одну маленькую деталь.

— Какую же? — мгновенно сориентировавшись, подыграл мне сообщник.

— Мы-то, конечно, уйдем, только вот возможности продолжить может и не представиться. Шель, — ласково обратилась я к бульдогу, — помнишь, он тебя пинал ногами, и я обещала, что будет шанс поквитаться? Фас!

В отличие от обычных собак Шель не бросилась на обидчика, а утробно зарычала и, тупо наклонив голову, сделала в направлении постели пару небольших шагов.

С мафиози тут же слетела вся его напускная самоуверенность. Подскочив чуть ли не на полметра, он взвизгнул:

— Уберите ее! Уберите!

— Что такое? — невинно удивилась я. — Шель, лапочка, подожди пока. — Бульдог послушно остановился, а я вновь обратилась к дону Клауду: — Где Марсела? — В моем голосе было столько льда, что даже Этьен слегка поежился.

После секундной паузы я решила слегка дону помочь.

— Шель…

Но глава заговорщиков перебил меня:

— Не надо! — придушенно квакнул он. — Пленники на Майяхе.

— Солнышко, стой, — придержала я собаку.

Этьен тем временем невозмутимо продолжил:

— На Майяхе. Великолепно. А теперь сообщите более точный адрес, планета все же большая.

Судя по внешнему виду дона Клауда, обеспечивать нас какой-либо информацией было равносильно поеданию лимона с кожурой и без сахара, но один быстрый взгляд в сторону спокойно сидящего бульдога напомнил об имеющейся расстановке сил. Скривившись, он пробормотал:

— Они у Мустафы аль-Рашида, это в пригороде столицы.

— Огромное спасибо, — продемонстрировала я свое хорошее воспитание. — Этьен, у тебя есть еще вопросы?

— А как же, — прищурился капитан. — Дон Клауд, будьте любезны, просветите нас, какая роль в захвате Аркадии отводилась союзникам с Майяха?

Губы дона сжались в едва заметную ниточку.

— Хорошо, — согласился Этьен, — давайте проще. Это экономическая блокада или вооруженный захват? А может, серия терактов против кланов, отказавшихся вас поддержать? И когда, кстати, планируется начало широкомасштабной операции?

Одного взгляда на застывшее лицо дона хватило, чтобы понять — тут он решил молчать, как партизан в застенке.

— Ну, зачем вы так? — попытался урезонить пленника капитан, — Я же не длиной вашего мужского достоинства интересуюсь…

Похоже, это был больной вопрос, ибо дон неожиданно вскочил и с рычанием, не уступавшим в экспрессии и утробности бульдожьему, бросился на Этьена. Убежденная, что моему капитану ничего не грозит, я с любопытством уставилась на борющихся мужчин. Все же возраст давал о себе знать — загорелое брюшко не украшало дона.

Произошедшее в следующий момент стало для меня полнейшей неожиданностью — вылетевший откуда-то сзади луч лазера разворотил голую волосатую грудь Ричарда Клауда. С быстротой кошки я обернулась и прыгнула на любовницу дона, опасаясь, как бы ее следующий выстрел не оказался более точным. Предосторожность была совершенно излишней, поскольку, узрев результат своей пальбы, мисс Каролина в ужасе отшвырнула бластер и впала в ступор.

Этьен, весь в крови, быстро пересек комнату, поднял оружие и кивнул в сторону двери:

— Уходим, быстро.

Схватив Шель и с трудом поспевая за резво мчавшимся к берегу капитаном, я спросила:

— Погоди, она что, догадалась снять бластер с предохранителя?

Быстро взглянув на оружие, Этьен перевел небольшой рычажок в исходное положение и пожал плечами:

— Видимо, да.

— Странно это как-то, — пропыхтела я. — Откуда ей знать про такие вещи?

Этьен отмахнулся.

— Вариантов масса. На Аркадии вполне достаточно тиров. Подумай лучше, где наш катер, — притормозив, задал каверзный вопрос великий топограф.

— Вроде направо, — оглядевшись, сообщила я.

— Умница, — похвалил капитан и повернул… налево.

— И зачем тогда было спрашивать? — с легкой обидой осведомилась я.

— Проверял, как ты ориентируешься на пересеченной местности, — с обескураживающей искренностью признался этот подлый тип.

В гордом молчании я погрузилась в катер, к которому мы вышли с изумительной точностью, и хранила его до тех пор, пока в поле зрения вновь не показался берег. Тогда я не выдержала:

— Этьен, а как мы полетим на Майях? Капитан от неожиданности резко крутанул руль, и мы заложили настолько крутой вираж, что я чуть было не вывалилась из катера.

— Прости, — язвительным голосом начал Этьен, — а с чего ты взяла, что мы туда вообще собираемся?

Я обескураженно помотала головой.

— Но тогда зачем мы охотились за доном Клаудом? Я думала, мы хотим выяснить, где Марси, и отправиться ей на выручку.

Глубоко вздохнув, спутник заговорил тем тоном, от которого мне всегда хотелось лезть на стенку (простыми словами это можно выразить так: и откуда она такая тупая взялась? Ну ладно, попробую донести простую мысль до мозга размером с горошину):

— Солнце мое, ты хоть примерно представляешь, что такое Майях? Там говорят не по-английски и не по-французски, замечу, даже не по-японски. Женщина у мусульман — либо верная жена, либо любовница, причем и та и другая — твари бессловесные. На планете нет ни контрразведчиков Рэнда, ни наших агентов. Как ты в таких условиях предполагаешь найти свою сестру?

Я сверкнула глазами.

— Тогда скажи мне: если на Майяхе нет ваших людей, то откуда у тебя столь точная информация?

Этьен несколько сник.

— Ну… так рассказывали немногочисленные пленники…

— Угу… которые, правда, при этом не говорят ни на одном из известных пиратам языков. Весьма правдоподобно, нечего сказать.

— Хорошо! — взорвался капитан. — Чего ты хочешь? Чтобы мы прямо сейчас сломя голову ринулись в логово врага? Давай. Едем в космопорт?

Я медленно помотала головой, изо всех сил стараясь не разреветься. Терпеть не могу, когда на меня орут.

Не получилось; кстати, едва завидев крошечную слезинку, скатившуюся из уголка глаза, суровый сообщник немедленно сдал позиции.

— Чудо мое, не плачь, пожалуйста, — взмолился он, обняв меня одной рукой, временно освобожденной от управления катером. — Давай сделаем так: пойдем к отцу твоего приятеля, он ведь принадлежит к противоборствующей стороне, и попросим организовать нам встречу с вышестоящими инстанциями. Возможно, после этого нам не придется никуда лететь.

— Да? — шмыгнула я носом. — А чем они могут нам помочь?

— Это им виднее. Между прочим, когда должна помощь с Рэнда подоспеть?

— Дня через два-три.

— Вот видишь. Совсем скоро. Буквально через два дня судьбой твоей сестры займутся профессионалы, — продолжал увещевать меня Этьен.

— Нет! — Я привычно вывернулась из его объятий и заняла позицию на корме рядом с Шель. — Так уж и быть, плывем к Сан-Пьере, а если от них не будет никакого толку, летим за Марси. — И я решительно скрестила руки на груди.

— Как скажете, мэм. — Взглянув на мое лицо, Этьен признал временное поражение и развернул катер в сторону казино, принадлежащего отцу Мигеля.

На сей раз в воду меня никто выбрасывать не стал, мы благополучно достигли пристани и вскоре уже входили в холл казино.

— Привет, — кивнула я швейцару, чьи глаза при виде меня изумленно расширились.

— Вам нужен Мигель? — с отработанной учтивостью поинтересовался он.

— Нет, мне требуется дон Андони Сан-Пьере.

— Что ему передать?

Тут в разговор вмешался Этьен:

— Скажите, что с ним хочет побеседовать капитан Этьен Пард, представитель адмирала пиратов Реналдо Венелоа.

Юноша судорожно сглотнул, но с невозмутимым видом отправился докладывать шефу, и через непродолжительное время в холле объявился дон Андони собственной персоной.

Обменявшись с Этьеном рукопожатиями, он осведомился:

— Могу я узнать о цели вашего визита?

— Безусловно, — капитан чуть наклонил голову. — Мне крайне необходимо срочно увидеть дона Трелони, это связано с текущем положением дел на Аркадии.

— Посмотрю, можно ли это устроить, — ответил хозяин. — Будьте добры, подождите меня в баре…

Мы в компании бульдога направились в указанное заведение, где все мои попытки разжиться очередным коктейлем были безжалостно пресечены.

— Хочешь пить — купи сок, — щедро предложил Этьен.

Обижаться на него мне сегодня уже порядком надоело, так что я просто молча отправилась за санкционированным напитком.

Мой стакан опустел уже наполовину, когда в баре возник один из охранников и отрапортовал:

— Шеф ждет в холле. Пройдите туда, пожалуйста.

Дон Андони, каждой клеточкой тела излучая сильнейшее неодобрение, уведомил нас, что дон Энди Трелони примет нас в своем офисе, расположенном там-то и там-то. Поблагодарив за содействие, мы отбыли, причем я ощутила легкий укол разочарования, поскольку Мигеля увидеть так и не удалось.

По указанному адресу нас встретили, видимо, клоны охранников дона Андони. После небольшой дискуссии на тему «Где подходящее место для денебианского бульдога», мы без потерь в составе были препровождены в кабинет хозяина.

В отличие от своих людей, дон Энди Трелони даже отдаленно не походил на Андони Сан-Пьере. Наш собеседник оказался очень высоким, сухопарым мужчиной неопределенного возраста (ну, положим, я знала, что ему где-то под восемьдесят, и что с того?), из-под сведенных бровей нас с интересом изучали темно-серые глаза, весьма гармонирующие по цвету с шерстью Шель.

Пожав руку Этьену и поприветствовав меня еле заметным кивком, дон Трелони предложил расположиться в креслах, сам занял место на диване напротив и, проявив себя гостеприимным хозяином, осведомился:

— Чай, кофе или желаете что-нибудь покрепче?

— Черный кофе и каппучино, пожалуйста, — выбрал Этьен, предостерегающе взглянув в мою сторону, так что идея вылакать бокал пина-колады тихо скончалась на кончике языка.

Распорядившись насчет напитков, хозяин откинулся на спинку и предупредил:

— Сожалею, но я не располагаю неограниченным запасом времени, так что давайте перейдем непосредственно к цели вашего визита.

— С удовольствием, — улыбнулся Этьен. — Однако небольшая преамбула все же нужна, а посему не сообщите ли вы, что вам известно об истории этого бульдога. — Он указал на Шель, развалившуюся у него в ногах.

Дон Трелони окинул меня задумчивым взором и приступил к изложению:

— По дошедшим до меня сведениям, ваша спутница утверждает, будто наши противники во главе с доном Клаудом похитили это животное с Рэнда и переправили на Новую Калифорнию, где, опять-таки по словам мисс д'Эсте, его сподвижниками вовсю ведется работа по подготовке к захвату киноконцерна «Новый Голливуд». В дальнейших планах заговорщиков было преподнести бульдога, снабженного неким подслушивающим и записывающим устройством, в подарок на день рождения старшему брату моей жены, а потом, снова завладев собакой, выяснить неизвестные общественности подробности личной жизни Олафа… или нечто более ценное.

— Пока все верно, — согласилась я, заработав пронзительный взгляд темно-серых глаз, ошпаривший не хуже кипятка.

Дон Трелони вновь обратил взор на Этьена и продолжил повествование:

— Затем эта хрупкая с виду мисс выкрала собаку из-под самого носа моих противников и конечно же по досадной случайности прилетела с ней на Аркадию. Дальше начинается второсортный боевик — люди дона Клауда, вместо того чтобы застрелить животное заодно с хозяйкой, сначала захватывают родственников мисс д'Эсте, а на следующий день позволяют сестре нашей героини сбежать. После этого благодаря, должно быть, вовремя сказанному волшебному слову, перед двумя молоденькими девушками распахиваются двери главной клиники планеты, где они проводят нейрохирургическую операцию, в результате которой извлекают из головы бульдога чип, содержащий необычайно важный разговор заговорщиков. Таким образом, к нам поступает информация о том, что дон Клауд собирается совершить беспрецедентный поступок — позвать себе на помощь наших общих союзников-мусульман… Вот примерно так, — закончил дон Трелони.

— Да, но все было не совсем так. Понимаете… — попробовала объяснить я, однако Этьен остановил меня движением руки.

— Дон Энди, поверьте, я вполне здравомыслящий человек и уже неоднократно становился свидетелем того, как мисс д'Эсте оказывается в обстоятельствах далеко не ординарных. Так вот, ее словам вполне можно доверять. Более того, я могу назвать вам имена мусульман, откликнувшихся на призыв дона Клауда.

— Очень интересно, — прищурился хозяин.

— Одного из них зовут Мустафа аль-Рашид, и он проживает в пригороде столицы Майяха. Вам это имя о чем-нибудь говорит?

Дон отрицательно покачал головой.

— Нет. Но это не важно. Давайте, наконец, поговорим о цели вашего визита.

— Мы к этому и подошли. — Пристально глядя на дона, я краем глаза заметила, как напрягся Этьен, до этого выглядевший расслабленно-непринужденным. — От лица адмирала Венелоа я предлагаю вам всестороннюю поддержку в этом конфликте.

Похоже, чего-то подобного дон Трелони и ожидал, поскольку не выразил ни малейшего удивления.

— Так-так. Позвольте поинтересоваться, каковы будут условия такого соглашения? Не за спасибо же сюда прибудет половина пиратского флота.

— Нет конечно. Тем более что о половине речь и не идет. А желание у нас всего одно — мы хотим иметь хорошие отношения с тройственным союзом Аркадия — Майях — Зуфар.

— И все? — подозрительно уточнил хозяин.

— И все, — уверенно подтвердил Этьен.

Пару минут хозяин сосредоточенно о чем-то размышлял, затем принял решение и выдал резолюцию:

— Для начала я вам скажу, что обо всем этом думаю. На мой взгляд, ваши байки не заслуживают внимания делового человека, зато наглядно демонстрируют желание вашего адмирала получить возможность беспрепятственно проникнуть в пространство системы Аркадии. Все, что я услышал, — вздор, не подтвержденный ничем, кроме слов взбалмошной девчонки, в качестве доказательства предъявляющей обычного бульдога со свежим шрамом на голове. Мой ответ — нет. Аркадия никогда не просила помощи извне, не попросит и сейчас. А теперь всего доброго, я очень занят.

— Послушайте, — вмешалась я, — а что, по-вашему, мешает герцогу Венелоа ввести корабли без согласия Аркадии?

Дон презрительно усмехнулся.

— Деточка, здесь не комната смеха, хотя и курорт. Пяток пиратских крейсеров не испугает наши защитные станции.

— Но, сэр…

— Нэтта, погоди, — перебил Этьен. — Дон Трелони, если я правильно понял, ваше нежелание сотрудничать в первую очередь вызвано тем, что вы не верите в существование угрозы извне и рассчитываете справиться с надвигающимся конфликтом своими силами.

— Совершенно верно.

— Следовательно, если я предоставлю вам убедительные доказательства сговора противоположной стороны с Майяхом, вы пересмотрите свое решение?

— Ну… если доказательства будут действительно убедительными… — протянул хозяин.

— Благодарю вас. До встречи. Пошли, Нэтта. Покинув здание, я осторожно спросила:

— И что теперь? Этьен подмигнул.

— Ты, как всегда, победила. Летим на Майях за Марси и доказательствами.

— Прямо сейчас или сначала поужинаем? — уточнила я.

— Опять паясничаешь? — вздохнул сообщник. — Естественно, не сейчас. К тому же мне очень интересно, каким именно образом ты планируешь немедленно отбыть на Майях?

— Э-э… — Я некоторое время молчала, а затем жалобно спросила: — Туда же должны летать корабли, правда?

— Безусловно, — признал Этьен.

— Так что мешает нам купить билеты?

— Раз, два, три… — Собеседник, демонстрируя потрясающие способности к последовательному перебору целых чисел, запихивал Шель во флаер, — …десять. Купить билеты нам действительно ничто не мешает, но у меня имеются определенные сомнения насчет того, что в сложившейся ситуации нам позволят сесть в корабль и уж тем более выйти из него на Майяхе. Как ты думаешь, примерно сколько женщин прилетает к ним с Аркадии в течение, скажем, месяца?

— Сто? — наугад предположила я.

— Правильно, только без палочки. Ноль, проще говоря.

— Неправда! — бойко возразила я. — Не так давно с Рэнда улетел целый гарем их посла с самим послом в придачу.

— Да что ты говоришь? — изумился Этьен. — И конечно, вся эта компания отправилась на обычном рейсовом корабле.

— Хм… не совсем. А давай угоним яхту, и я буду твоим гаремом?

— Это самая гениальная из посетивших тебя идей? — подозрительно спокойно осведомился капитан.

— Нет, — фыркнула я, — самая гениальная — это если ты будешь моим гаремом.

— …— выругался несостоявшийся гарем. Подобная реакция на безобидную шутку не очень-то располагает к продолжению беседы, поэтому мы хранили упорное молчание вплоть до выхода из флаера на стоянке у нашей гостиницы. Там насущная необходимость оказалась сильнее принципов.

— Ты иди, а мы с Шель немного прогуляемся, — сообщила я Этьену.

— Как скажешь, — безразлично ответил он и удалился. Вроде как всерьез обидеться решил. Ну и пожалуйста.

С полчаса мы с бульдогом бродили по окрестным тропинкам. Чем занималась собака — вполне очевидно, я же, решив для разнообразия принести пользу делу, перебирала в голове различные способы проникновения на мусульманскую планету, причем основным условием жизнеспособности еще не рожденного плана должна была стать наша анонимность. То есть прилетел обычный корабль, с него сошли обычные пассажиры, а среди них и мы…

Огласив пальмовую аллею воплем:

— Я гений, прочь сомнения! — и пробормотав под нос: — Угу… только вот непризнанный, — я позвала Шель и, не мешкая, направилась в номер.

Распахнув дверь, я оказалась нос к носу с обидчивым капитаном, и мы хором выпалили:

— Нэтта, я…

— Этьен, я…

Затем дружно расхохотались. Все еще посмеиваясь, я плюхнулась в кресло и предложила:

— Начинай первым.

— Хорошо. Нэтта, я, конечно, не прав, но и ты попробуй быть немного посерьезнее. Это же не детские безобидные шалости.

— Попробую, — пообещала я и, состроив умильную рожицу, жалобно улыбнулась.

— Это не может не радовать. А что ты хотела мне сказать?

— Я придумала, как можно попасть на Майях!

— Это радует еще больше. Только давай все деловые разговоры отложим на после ужина.

— Договорились, — с удовольствием согласилась я, прислушиваясь к бурчанию голодного брюшка. — А что у нас на ужин?

— Утка с медом и орехами, пюре из батата, мороженое с фруктовым муссом.

— А компот? Точнее, вино? Этьен усмехнулся.

— Так и знал. Не волнуйся, мартини и свежевыжатый сок в заказ тоже включены.

— Ты прелесть, — чмокнула я капитана в нос и отправилась освежиться.

Когда от утки остались одни косточки, я налила в миску Шель свежей воды, пристроилась рядом с Этьеном на диване и, бросив в бокал с коктейлем пару кубиков льда, изложила свой расчудесный план. После того как он был в общих чертах одобрен, мы обсудили различные мелкие детали и отправились спать.

— Этьен, — зевая, позвала я.

— М-м?

— А почему нам не полететь на Майях на твоем крейсере? Где он, кстати?

— Вот-вот, в точку. Мы не можем воспользоваться «Ренуаром» именно потому, что его здесь нет, и все находящиеся на планете пираты прилетели, как простые смертные, на обычных рейсовых кораблях. Плюс к тому, не забывай, пока что «Ренуаром» командую не я.

— Этьен…

— Ну что еще? — недовольно отозвался полусонный сосед по постели.

— А как все-таки вы попадаете на обычные рейсовые корабли? — не унималась я.

— Нэтта, я уже говорил — это секрет, который тебе знать не положено. Спи.

— Расскажи. — Я принялась щекотать его за пятки, пока не получила ногой в нос. — Уй!

— Доигралась? Тебе больно? — участливо спросил Этьен.

— Нет. Расскажи.

— Не отстанешь? — обреченно уточнил капитан.

— Не отстану, — довольно подтвердила я.

— Черт с тобой. Только учти — это секрет.

Я села, обхватив колени руками, и обратилась в слух.

— На самом деле все до банального просто, — усмехнулся Этьен. — На некоторых планетах у нас есть абсолютно официально зарегистрированные суда. Так что, когда возникает необходимость оказаться на какой-нибудь цивилизованной планете, мы посылаем сообщение, корабли встречаются в одной из необитаемых систем, и пассажиры переходят на гражданское судно, которое доставляет их до пункта назначения.

— Скучно. — Я вновь зевнула.

— Тебя предупреждали. Спи давай. Поднявшись с восходом солнца, мы с места в карьер развили бурную деятельность: с быстротой мысли позавтракали, я выгуляла бульдога, и Этьен, несмотря на отчаянное сопротивление, запер бедное животное в номере, строго-настрого наказав ему сидеть смирно, и, проигнорировав мои жалобные вопли, запихнул меня во флаер. Путь мы держали не куда-нибудь, а в космопорт.

Прибыв на место, я немедленно перехватила инициативу, ибо по негласной договоренности обязанности давно уже распределились так: Этьен выпихивает меня из терпящих бедствие космических катеров, спасает от тигров и змей, нейтрализует вооруженного противника, я же готовлю, треплю нервы, виртуозно выуживаю из железных недр компьютеров всю требующуюся информацию и в большинстве случаев являюсь мозговым центром нашей коалиции. Соответственно, войдя в здание, я направилась к единственному интересующему меня здесь объекту — справочному центру для пассажиров.

В качестве легкого аперитива, исключительно чтобы завязать с местным компьютером дружеские отношения, я поинтересовалась, когда ближайший рейс на Майях. Оказалось — послезавтра.

— А как насчет свободных мест? — продолжила я беседу.

— Сколько душе угодно, — порадовал меня экран.

Так-так, а теперь, солнышко, не дури и предоставь мне информацию о людях, купивших билеты на этот рейс.

Возражать компьютер даже не пытался, послушно предоставив мне список из четырех десятков фамилий.

— Спасибо, дорогой. А сможешь найти двух туристов-мусульман, билеты которым были доставлены прямо в гостиницу?

С первой попытки не получилось, пришлось немного надавить. Этого собеседник выдержать не смог, и вскоре на экране высветилось:

«Омар Майо и Рашид Майо, отель „Черный аист“».

— Благодарствую, — промурчала я, закрыла все возможные базы и направилась к Этьену.

— Ну и?.. Успешно?

— Более чем. Не говори теперь, что на Рэнде никудышное образование.

— Да уж, преподавание основ хакерства в младших классах — большое достижение современной педагогики, — съязвил капитан. — Так как зовут тех несчастных, чей отдых затягивается?

Я доложила.

— Прости, а более благозвучных имен найти было нельзя? — сморщил нос этот привереда. — Кто из нас будет Омаром?

— Да хоть я! А если тебе не нравится, иди сам ищи. Только предупреждаю, подходящих персонажей больше нет, о том, в каких отелях остановились обладатели прочих имен, можешь догадаться, например, по звездам.

— Сдаюсь! — шутливо поднял руки Этьен. — И какие будут дальнейшие указания?

— Летим в отель к братьям Майо, сориентируемся на месте.

— Есть, мэм!

— Прекрати меня так называть! Я пока, слава Всевышнему, девушка незамужняя.

— Нашла чем гордиться, — усмехнулся мой неженатый сообщник. — Не хочешь мэм? Будешь мамзелька.

— А… а просто Нэтта никак нельзя? — испуганно взмолилась я.

— Нет, — сокрушенно покачал головой Этьен, поднимая флаер в небеса, — просто Нэтта — скучно до зубовного скрежета.

— Ах, так. Тогда буду звать тебя не иначе как разжалованным капитаном.

— Только попробуй!

— И попробую.

— Ну, рискни.

Не переставая препираться, мы достигли гостиницы и подошли к стойке администратора. Точнее, подошел Этьен, я же, держась чуть позади, пристроилась у зеркала, в котором, изловчившись, можно было разглядеть экран и клавиатуру гостиничного компьютера.

— Добрый день, — благовоспитанно склонил голову на удивление учтивый капитан. — Меня ждет мистер Омар Майо, не подскажете, в каком он номере?

— Минуточку, сэр. — На лице портье, как приклеенная, застыла профессиональная улыбка. Он склонился над клавиатурой, нажал несколько кнопок и уставился на экран. Затем, подняв голову, с сочувствием пожал плечами: — Сожалею, но здесь какая-то ошибка. Мистер Майо не в курсе назначенной встречи.

На этом месте я сочла свою миссию выполненной и тихонько удалилась, оставив сообщника растерянно что-то мямлить въедливому гостиничному служащему.

Объяснения с администратором затянулись — мне уже надоело мерить шагами площадь с фонтанчиком и однообразными пальмами возле входа в отель. Прошло не менее четверти часа, прежде чем ко мне присоединился Этьен.

— Какие-то слишком предупредительные служащие в этом заведении, — пожаловался он. — Еле отвязался. У тебя все в порядке?

— А бывает иначе? — злорадно уточнила я. — Наши жертвы проживают в номере триста тридцать восемь. Пойдем?

Возражений не последовало, и мы обогнули отель, попутно любуясь морским пейзажем. Наслаждаясь видом и запахом океана, я с сожалением думала о том, что с большой вероятностью не увижу лениво набегающих на солнечный пляж синих волн еще очень и очень долго. Чем бы ни завершился рискованный рейд на Майях, возвращение на Аркадию в дальнейшей программе отсутствовало. Домой, работать. А то устроила тут себе внеплановый отдых…

Пока я внушала себе мысль о пользе труда, мы вошли в здание со стороны океана, избежав зоркого взгляда администратора, поднялись на третий этаж и постучали в дверь, на которой красовался номер «338».

Замечу сразу, дальнейший диалог происходил на арабском языке, в котором мой спутник ни лыка не вяжет, поэтому мне досталась неблагодарная роль переводчика, имеющего дополнительные обязанности, как-то: смягчать произносимые обеими сторонами реплики и добавлять в незамысловатую речь пирата вежливо-витиеватые обороты.

— Кто там? — раздалось из апартаментов.

— Простите, мой наниматель капитан Этьен Пард хотел бы вас видеть, — ответила я.

После некоторой паузы дверь распахнулась, и мы увидели двоих мужчин сугубо восточной наружности. Один лет тридцати, второй немного постарше.

— Проходите. — Гостеприимно улыбнулся младший, закрывая за нами номер.

Этьен опустился в предложенное кресло, я же осталась стоять сзади, вживаясь в роль покорной восточной женщины.

— Я приношу свои извинения за доставленное беспокойство и полностью отдаю себе отчет в том, что моя просьба вполне справедливо может показаться странной. По делам службы (а моим работодателем является адмирал пиратов) нам с помощником необходимо срочно попасть на Майях.

— А при чем тут мы? — несколько удивленно осведомился старший из мужчин.

Капитан замялся.

— Понимаете… под собственными именами сделать это практически невозможно, и я подумал, может быть, вы согласитесь продать нам свои билеты? С соответствующей выгодой, разумеется.

Хозяева переглянулись, и один из них, начавший было возражать, замолк. Некоторое время они буравили друг друга взглядами, затем, повернувшись к нам, спросили почти хором:

— О какой сумме идет речь?

Услышав ответ, они провели еще один сеанс телепатического общения, после чего, видимо придя к выводу, что овчинка выделки стоит, решили уточнить:

— Это все? Кроме билетов вам ничего не понадобится?

— К сожалению, понадобится, — неохотно признал Этьен и перешел к основному. — Поскольку без документов контроль мы не пройдем, вам придется расстаться также и с ними. Однако сразу после отлета корабля вы сможете заявить о потере или краже.

Тут они даже совещаться не стали, немедленно сообщив с прежней слаженностью:

— Об этом не может быть и речи.

Получив столь многообещающий ответ, мы руки не опустили и потратили еще кучу времени, торгуясь, убеждая, прося и угрожая. Толку ноль. Мусульмане стояли на своем — документы не отдадим, и точка. Билеты — билеты, пожалуйста. Но никаких удостоверений личности. Убедившись, что принятое братьями решение окончательно и обжалованию не подлежит, мы вздохнули и двинулись к дверям, попутно заверив хозяев в отсутствии к ним каких-либо претензий. Хотя лично мне показалось, что они нам не поверили.

— Твоя великолепная идея — поговорить по-хорошему — себя не оправдала, — констатировал Этьен, когда мы залезли во флаер. — Нам следовало не тратить время на пустую болтовню, а в нужный момент применить твои профессиональные навыки.

— А ты, значит, прекрасно осведомлен об уровне и качестве моей подготовки? Интересно, откуда? — ядовито спросила я и более миролюбиво добавила: — В любом случае я предпочитаю сначала попробовать разобраться с проблемой мирным путем и лишь потом переходить к более активным действиям.

— Прекрасно, великий пацифист. Какие будут дальнейшие указания?

— Домой, — распорядилась я, — гулять с собакой.

Остаток дня (надо признать, довольно продолжительный) мы провели, как и большинство беззаботно отдыхающих на знаменитом курорте парочек, — купались, загорали, бродили среди пальм с Шель и даже посетили наименее популярное у курортников заведение — ботанический сад. К моему удивлению, Этьен великолепно ориентировался в совершенно одинаково экзотических для меня растениях и, добровольно взвалив на себя обязанности экскурсовода, несколько часов водил нас с бульдожкой по закоулкам, без устали рассказывая о встречающихся на пути представителях флоры, которые привезли сюда со всех концов Галактики. После этой впечатляющей прогулки я с трудом волочила ноги, так что, добравшись до дивана в нашем номере, категорически отказалась покидать его под каким бы то ни было предлогом… Короче, этот вечер ничем особенным от предыдущих не отличался, провели мы его, даже ни разу как следует не поскандалив, и, лишь засыпая, я поморщилась при мысли о, пожалуй, единственном важном деле, которым предстояло заняться завтра.

С Шель на поводке я в очередной (навскидку тысячный) раз вошла в опостылевший уже холл казино, принадлежащего семье Сан-Пьере. Позвонить и договориться о встрече я себя заставить так и не смогла и теперь гадала — дома ли в такое неурочное время младший сын семейства. Как ни странно, он обнаружился, и вскоре мы уже разговаривали, стоя у дверей, выходящих к морю. Я задумчиво теребила в руках конец поводка и не знала, с чего бы начать.

— Я слушаю, — попытался подбодрить меня Мигель.

— Привет, — пробормотала я.

— Нэтта, мы здоровались три минуты назад, — с самым невозмутимым видом сообщил мне собеседник.

— Да? — заметно удивилась я, и слова посыпались, как горох: — Понимаешь, я, конечно, очень виновата перед тобой, поступила я, как последняя гадина, но мне просто больше не к кому обратиться, ты…

— Тихо! — прервал мои излияния Мигель. — Во-первых, выброси из головы дурацкую мысль, будто ты в чем-то передо мной виновата. Это не так. А во-вторых, изложи связно, что конкретно ты от меня хочешь.

— Э-э, дело в том… Ну, в общем, так получилось… — Робко подняв глаза, я уловила выражение его лица, встрепенулась и выпалила: — Можно я оставлю у тебя Шель? Мне надо улететь на некоторое время, а взять ее с собой нет никакой возможности. — Я умоляюще посмотрела на бывшего кавалера. — Мигель, пожалуйста — пожалуйста, приюти Шель. Она очень хорошая.

— Нет проблем, — неожиданно улыбнулся он. — Кстати, ты не хочешь забрать свои вещи?

— Хочу, — с энтузиазмом согласилась я.

— Тогда пойдем вниз.

По дороге Мигель отобрал у меня поводок и, не дав толком попрощаться с Шель под предлогом того, что не выносит даже намека на женские слезы, уволок ее обустраиваться, велев мне за это время упаковать одежду.

Сумку мы с Марси в прошлый раз унесли, но в углу обнаружилась другая, видимо, оставленная на случай моего внезапного появления, и я начала достаточно оперативно упихивать в нее шмотки. Когда я встряхнула сестричкины шорты, из кармана вылетела карточка, подняв которую, я чуть не закричала от радости — это оказался ключ к номеру молодоженов в «Черном аисте». Находка была по-настоящему бесценной, ведь в апартаментах новобрачных остались мои скудные пожитки, среди которых валялся и дедушкин подарок — парализатор, которым я собиралась воспользоваться, спасая Шель из лап заговорщиков на Новой Калифорнии. Согласитесь, в свете планов на будущее парализатор — предмет отнюдь не бесполезный. Засунув карточку в карман, я в темпе покидала в сумку оставшееся барахло, и в ту же секунду появился Мигель.

— Ты готова?

— Да. Как Шель? Наверное, уже скучает, — пригорюнилась я.

— Ест мясо. Наша кухарка взяла ее под свое крылышко. Не беспокойся, малыш. Сохраним твою собачку в целости.

Услышав столь ласковое обращение, я вздрогнула и с подозрением взглянула в сторону Мигеля. Ничего особенного — с самым безразличным видом он открывал дверь, ведущую в холл. Я перешагнула порог.

— До встречи…

— Удачи тебе во всех начинаниях, — искренне улыбнулся мне на прощание Мигель.

— Как настроение у брошенного любовника? — немедленно спросил Этьен, стоило мне открыть дверцу нашего флаера.

— Во-первых, он не любовник, а всего лишь ухажер, — с достоинством отмела я все попытки инсинуаций, — а во-вторых, отрывай железку от земли, полетели в «Черный аист».

— С какой целью?

Я помахала перед его носом карточкой.

— Собрать вещи молодоженов и разжиться парализатором, а заодно деньгами и документами.

— У тебя с собой дедушкин подарок? — восхитился Этьен, но тут же перестроился и с угрозой уточнил: — А почему ты раньше молчала?

Сознаваться? Или не сознаваться? Вечная дилемма… Ладно, попробую.

— Честно? Не хотелось, чтобы ты тут же понесся взламывать их номер. А теперь, когда у нас есть ключ, подобная опасность не грозит.

Никак не отреагировав на мои откровения, Этьен поднял флаер и направился в предложенном направлении.

Как обычно, не желая попадаться на глаза слишком услужливому администратору, мы вошли в холл отеля со стороны моря и без проблем оказались в номере новобрачных. Первым делом я засунула нос в свои вещи, дабы убедиться, что все на месте, затем, вручив парализатор Этьену, приступила к сборам, а именно — вытащила на середину гостиной два огромных чемодана и принялась методично заполнять их извлекаемым из самых неожиданных мест имуществом молодоженов. Уложить все аккуратно я не очень стремилась, и в итоге одежда, обувь, пара книг, зубные щетки, крем для загара, сувениры из разноцветного песка, красивые ракушки и фишки из казино оказались просто свалены в две компактные горки, которые я с трудом придавила крышками. Пробултыхавшись час, я выпрямилась, с гордостью оглядела плоды своих трудов и сообщила индифферентно наблюдавшему за моими усилиями Этьену:

— Я все. Забирай барахло, сдай ключ и полетели в космопорт, положим их в камеру хранения.

— А расплачиваться за номер ты собираешься? — без обязательного в таких случаях сарказма спросил капитан.

— Ох, да. Чуть не забыла. — Я покопалась в бар-сетке Марка и извлекла на свет его кредитку. — Надеюсь, хватит. Ты с этим справишься?

Не удостоив меня ответом, Этьен забрал у меня карточку, без видимых усилий приподнял оба чемодана, набитых, судя по весу, исключительно кирпичами, и двинулся к выходу. Проводив его до лифта, я предупредила:

— Иди к флаеру, я скоро.

— Можно ли мне спросить, куда ты собралась? Какой любопытный!

— В подсобку. Хочу разжиться маскировкой на завтра.

— Давай, балуйся, — пробормотал Этьен себе под нос, скрываясь в лифте.

Я же направилась к лестнице, спустилась на первый этаж и с самоуверенным видом скользнула в дверь для персонала.

Еще в детстве я четко усвоила: если говорить глупости с уверенным видом или столь же уверенно шествовать по помещению, где находиться совершенно не положено, окружающие воспримут происходящее как должное и у них не возникнет серьезных подозрений. Вот и сейчас я чапала по коридору подсобных помещений так, словно прогуливалась тут каждый день. Основная проблема состояла в том, что я понятия не имела, в какой комнате меня ждет заслуженный приз. Пришлось, улучая моменты, когда меня никто не видел, заглядывать во все. К счастью, искомое помещение обнаружилось быстро, уже за третьей дверью. Убедившись, что комната пуста, я позаимствовала форму горничной и, свернув ее как можно компактнее, ретировалась.

Этьена мой подвиг на шпионско-воровской ниве ничуть не ошеломил, как будто такие выходки для меня в порядке вещей, и я, решив, что настала моя очередь прикинуться обиженной, хранила хмурое молчание до самого космопорта.

Закрыв за чемоданами дверь ячейки в камере хранения и набрав хитрый код, капитан привычно поинтересовался:

— Какие будут дальнейшие указания?

— Во-первых, перестать на меня дуться по непонятным причинам. Во-вторых, немедленно поцеловать… — После затянувшейся в результате претворения в жизнь моих распоряжений паузы я продолжила: — В-третьих, отвези меня в салон красоты. Буду дальше маскироваться.

Этьен послушно выполнил последнее указание и, сообщив, что ждет в отеле, отбыл, оставив меня наедине с косметологами, визажистами и прочими мастерами своего дела. Для начала я совершила акт вандализма — потребовала обстричь мои лохмы до приемлемой для мусульманских мужчин длины и перекрасить их в черный цвет. Парикмахер долго и тщетно пытался отговорить меня от этой затеи, но сдался и выполнил требуемое. Затем я выкрасила в аналогичный цвет брови с ресницами, и теперь оставался завершающий этап — в течение двух часов при помощи кремов, лосьонов и новомодного турбо-солярия из бледной девушки с Рэнда сотворили восточную смуглянку. Лично я узнать себя в зеркале не могла даже при всем старании.

— П-простите, — слегка заикаясь, выдавила я, — это точно исчезнет?

— Девушка! Вы уже в пятый раз спрашиваете. Повторяю, эффект начнет спадать через три недели, через семь недель сойдет на нет.

Поблагодарив местных умельцев, я расплатилась и отправилась в рейд по магазинам.

Много времени он не занял, и вскоре я уже входила в наш номер, прижимая к себе пакет с контактными линзами орехового цвета и мужскими ботинками тридцать шестого размера. К моему негодованию, Этьен опознал в черноволосой девице свою Нэтту мгновенно.

— Что скажешь? — Я кокетливо покрутилась вокруг своей оси.

— Было лучше. Но для наших целей идеально, — расщедрился сообщник на скудную похвалу.

Остаток дня мы провели, во всех подробностях обсуждая план на завтра, после чего собрали вещи, завели будильник на шесть утра (о, ужас) и отправились на боковую…

Подавив желание расколошматить о стенку истошно звенящее орудие пыток, я продрала глаза, протянула руку и, нашарив трубку телефона, голосом, не обещающим ничего хорошего, потребовала кофе. Немедленно и много.

Похоже, дежурный администратор мое настроение понял правильно, поскольку, когда я, почистив зубы и ополоснувшись ледяной (для Аркадии) водой, выползла из ванной, весьма внушительных размеров кофейник уже стоял на столе и Этьен бодро расправлялся с его содержимым. Я поспешила присоединиться, иначе существовал риск побеспокоить администратора еще раз. Опустошив кофейник, мы оперативно собрались, бросили вещи во флаер, замаскировав их надувным матрацем, и отбыли. На полпути к «Черному аисту» я уточнила:

— А что будет с нашим гениальным планом, если вдруг выяснится, что братья давно отбыли, поскольку всегда и везде приходят заранее?

— Плохо будет плану, — усмехнулся Этьен. — У меня, кстати, появилась идея — прекрати нервничать. Попробуешь?

— Попробую, — недовольно пробурчала я, причем отношение это недовольство имело только к раннему подъему. Ненавижу вставать до полудня!

Прибыв на место, Этьен припарковал наш флаер неподалеку от парадного входа и приготовился терпеливо ждать, я же, следуя традиции, обошла здание и оказалась на лестнице, где быстро переоделась в форму обслуживающего персонала, после чего направилась к номеру триста тридцать восемь. Постучав в дверь, я услышала:

— Войдите, — и облегченно выдохнула.

— Ваше такси ждет на улице. Номер тринадцать-сорок три, — на ломаном арабском выдала я.

Мужчины, уже облаченные в традиционные восточные одежды вместо стандартных курортных шорт и разноцветных широких рубашек, поднялись, один из них подошел ко мне и отработанным движением вручил эквивалент местного «спасибо». Сочтя свою миссию выполненной, я ретировалась. В коридоре, тщательно изучив размер чаевых, я чуть не поперхнулась. Доллар! Этот скупердяй дал мне доллар! С трудом сдержав порыв развернуться и высказать мужчинам все, что приходит в таких случаях в голову, я велела себе отправиться назад на лестницу, где, переодевшись, из окна наблюдала, как вежливый и на редкость предупредительный капитан встречает мусульман у входа в отель, подхватывает их чемоданы и распахивает перед ними дверцу флаера.

— Что ж, я — молодец, теперь дело за Этьеном, — резюмировала я и отправилась на поиски такси до космопорта.

Этьен не подкачал — его флаер стоял на условленном месте, а наши парализованные жертвы покоились на заднем сиденье в уже раздетом состоянии. Сам капитан, успевший облачиться как правоверный мусульманин, листал экспроприированные документы.

— Держи, — протянул он мне второй комплект одежды. — Наряжайся, я пока переложу наши вещи в их чемоданы.

Минут через десять два утомленных отдыхом на Аркадии жителя Майяха с билетами, вещами и документами успешно прошли регистрацию. Корабль, на котором нам предстояло путешествовать, летающий дворец не напоминал, а потому никакой доставки катерами на орбиту не предполагалось — нас просто в назначенное время погрузили на платформу и довезли до трапа. Оказавшись в каюте, я весело завопила:

— У нас получилось! Все получилось!

— Погоди радоваться, — мрачно предостерег Этьен, — все как раз только начинается.

В таком вот редкостном единодушии мы и отбыли на Майях.

 

Глава 1

Это уже становится смешно… Сложно поверить, но по прибытии в столицу Майяха — Нулир — первым заведением, удостоившимся нашего посещения, оказался магазин одежды. Причина была прозаична до невозможности — своим климатом Майях, особенно после солнечной Аркадии, мог испугать и более испытанного бойца, нежели я. В памяти сразу всплыли воспоминания о снежном буране, в который я умудрилась попасть во время своего краткого визита в Рейкьявик.

Судя по первому впечатлению, планета привыкшим к теплу восточным жителям досталась крайне негостеприимная, что, впрочем, и неудивительно. После того как нефть перестала быть предметом первой необходимости, мусульманская часть населения Земли лишилась своего основного источника дохода, и вряд ли они могли рассчитывать получить под колонизацию что-нибудь вроде Веги или, на худой конец, Новой Калифорнии.

— Уй, — мявкнула я, когда при выходе из магазина на мой нос с козырька шлепнулась капля холодной воды. — Этьен, а у них тут всегда так мерзко?

— Ну… сам я раньше здесь не бывал, но если верить рассказам очевидцев, нет, не всегда. Нынешний небольшой дождик считается почти глобальным потеплением, — утешил меня спутник, застегивая плащ.

— Неужели они не могли переправить Марси на какую-нибудь другую планету? Поприятнее?

— Не ворчи, — мягко посоветовал до нитки промокший капитан.

— Уйди в туман, — огрызнулась я и примерно тем же тоном спросила: — Чем мы предполагаем заниматься?

Стоит заметить, что во время полета мы были весьма и весьма заняты, поэтому на обсуждение ситуации не нашлось ни минутки. Что мы такое делали? В основном валялись в постели, ели различные вкусности и болтали… о чем угодно, только не о деле. Как ни странно, за четыре дня, проведенных на корабле, мы ни разу даже не попытались поругаться, чего нельзя было сказать о нескольких первых часах нашего пребывания на Майяхе. Даже отвратительно мокрый воздух между нами начал угрожающе потрескивать.

Этьен внимательно взглянул мне в глаза.

— Та-ак. Бунт на корабле? Подумай сама, глупо же впадать в столь паршивое настроение из-за пары капель воды, попавшей за шиворот.

— Пары ведер, ты, наверное, хотел сказать, — фыркнула я.

— Хорошо, — пошел капитан на уступки, — пусть ведер. Но это все равно не повод для плохого настроения.

— А что повод?

Этьен в задумчивости наморщил нос.

— Ну… к примеру, мое отсутствие.

— Ладно, — усмехнувшись, я подтолкнула его в плечо, — убедил. Буду улыбаться и шутить, ты только скажи, что еще мне предстоит при этом делать.

— Как «что»? Отправиться в справочный центр и выяснить домашний адрес милейшего Мустафы аль-Рашида, в гостях у которого находятся твои родственники.

— Логично. Пойдем.

И мы пошли. Благодаря предупредительности мусульман, куда идти, было уже известно, поскольку в космопорту не было ни одной стены, где бы не висела карта деловой части Нулира, снабженная списком необходимых приезжему заведений, и справочный центр там занимал отнюдь не последнее место. А я, хоть и изображала местного жителя, которому и так все знакомо до мелочей, успела изучить ее достаточно подробно.

Надо заметить, что, несмотря на все страшные истории, рассказанные Этьеном, никаких канав с помоями и глинобитных домиков я не увидела, да и вообще центр города мало чем отличался от виденного мной на других планетах — небоскреб, небоскреб и еще небоскреб. Достигнув одного из строений, чьи верхние этажи полностью скрыла низкая облачность, я оставила спутника сторожить багаж и, клятвенно заверив, что быстро вернусь, скрылась в дверях.

Справочный центр внутри тоже выглядел, как и все подобные учреждения — те же ряды компьютеров, за большинством из которых работали посетители, и двое готовых все объяснить и отыскать служащих, расточающих вежливые улыбки. Убедив их, что вполне в состоянии со всеми своими вопросами справиться самостоятельно, и старательно следя при этом за употреблением в речи только мужского рода, я устроилась за одной из свободных машин и через десять минут плодотворной беседы уже покидала здание.

— Как успехи? — вполголоса осведомился Этьен, когда мы оказались вне пределов слышимости немногочисленных прохожих.

— Впечатляюще. Кстати, я нашла нам гостиницу, — похвасталась я.

— Уже хорошо, — похвалил спутник.

В обусловленном чудесной погодой темпе мы достигли стоянки флаеров и вскоре уже плюхнули чемоданы на пушистый ковер двухкомнатного номера с изумительным видом из окон на огромное озеро и парк, с трудом различимые за пеленой дождя.

— Ну? — выжидающе спросил Этьен. — Теперь-то мне сообщат свежие новости?

— Всенепременно. Как только мы окажемся в горячей пенной ванне, ты тут же все узнаешь, — пообещала я и отправилась в спальню раздеваться. — Кстати, — добавила я, изучив обстановку, — тебе еще мебель двигать. Хотя, конечно, горничная удивится, обнаружив в номере, где обитают два мужика, стоящие рядом кровати.

— Может, не стоит? Все же нам следует вести себя максимально неприметно.

— Гомосексуалисты есть везде! — отрезала я. — И вообще, я достаточно много ночей проспала в одиночестве. Могу я устроить себе отпуск в области личной жизни… или наоборот, тяжелые рабочие будни? Тьфу, — запуталась я, — короче, двигай мебель.

— Как скажете, шеф, — не стал настаивать появившийся из ванной Этьен. — Ваша светлость, вода и пена готовы к вашему омовению.

Я запустила в него рубашкой и направилась купаться, бросив по дороге:

— Присоединяйся.

Призыв был услышан, и вскоре два тела вальяжно покоились в теплой воде, лениво оттирая с себя корабельную грязь.

— Странно, — рассудительно заметила я, — ведь и так половину полета в ванне провели, а все равно, очутившись на земле, сразу хочется помыться. К чему бы это?

— От темы не уходи, — не поддался компаньон на провокацию. — Ты узнала, где живет Мустафа алъ-Рашид?

— Угу, — кивнула я, сосредоточенно работая мочалкой, облитой арбузным гелем. — В пригороде, носящем изумительное название Жауафа. Кроме того, — я выдержала паузу, — тюремщик моих любимых родственников отнюдь не простой житель, а ни много, ни мало совладелец судостроительных верфей, причем производят они не только личные яхты, но и корабли для маршрутов Майяр—Аркадия — Зуфар.

— Эту ценнейшую информацию ты из общедоступной базы почерпнула?

— Почти. Из нэттодоступной, — уточнила я и нахлобучила Фоме неверующему на голову шапку пены.

— Ладно, ладно. Преклоняю колени перед твоими талантами по общению с базами данных. Ты лучше скажи, мысли какие-нибудь о том, как нам вызволить новобрачных, появились?

Я отрицательно помотала головой, покрыв все в радиусе полутора метров клочьями пены.

— Так и думал. Давай вылезать, и на разведку. Надо полюбопытствовать, как выглядит дом преуспевающего промышленника.

— Как прикажете, мой капитан, — отсалютовала я и отправилась одеваться.

Полностью готовые к выходу, мы посовещались и, придя к единогласному выводу, что для пущей маскировки и обеспечения мобильности нам необходим флаер, озадачили этим вопросом администратора гостиницы. С поставленным вопросом он разобрался более чем оперативно, и вскоре за умеренную плату в наше распоряжение поступил весьма симпатичный экземпляр.

Этьен, как обычно, занял место водителя, я же вывела на дисплей карту Нулира вместе с пригородами и углубилась в ее скрупулезное изучение, время от времени выдавая необходимые распоряжения.

Миль семь мы форсировали пространство, утыканное небоскребами, а затем представилась возможность воочию убедиться, что мы находимся в столице сугубо мусульманской планеты, а вовсе не на Денебе IV, на мысли о котором наводила омерзительная погода. Под флаером расстилались кварталы невысоких домиков, окруженных глухими стенами, с внутренними дворами, покрытыми прозрачными крышами. Как немедленно прокомментировал Этьен — дань традиции, которая, хоть и идет вразрез с местным климатом, напоминает арабам о жаркой солнечной родине. И главное, что действительно отличало столицу Майяха от знакомых мне с детства городов — это взметнувшиеся ввысь минареты многочисленных мечетей, отчего без всяких слов становилось понятно — здесь живет глубоко религиозная нация.

— Ой, смотри, — подскочила я на сиденье.

— Что такое? — совершенно спокойно осведомился водитель.

— Там… там две женщины. Этьен, они в паранджах!

— Я же тебя предупреждал.

— Да, конечно, — замялась я, — но… но это же дикость какая-то.

— Нэтта, — устало вздохнул Этьен, — в который раз повторяю, это не дикость, это жизнь. Ты своим любопытным носом влезла в очень и очень серьезную историю, которая отнюдь не обязана завершиться happy end'ом во славу контрразведки Рэнда. А Майях — это совсем другой, не знакомый ни мне, ни тебе мир, и я лично готов посетить все здешние мечети, если подобный поступок поможет нам выбраться отсюда целыми и невредимыми. Я стукнула кулаком по приборной панели.

— Хватит меня пугать! Я не слабонервная барышня и в обморок при виде парализатора не падаю.

— Кстати, — уточнил спутник, — он у тебя с собой?

— По-моему, кое-кто его не так давно экспроприировал, — возмутилась я.

Капитан демонстративно съежился и вжался в кресло.

— Все, молчу.

— Вот и молчи, — резюмировала я, — и поверни заодно на двадцать градусов влево.

Этьен послушался, и мы хранили насупленное молчание вплоть до момента появления на горизонте резиденции Мустафы аль-Рашида, при виде которой я подавилась глотком воздуха.

— Эт-т-то ч-что? — заикаясь, спросила я.

— Это? Очевидно, тот самый домишко, из которого ты собираешься, не моргнув глазом, слямзить свою сестренку.

Дедушка!.. Резиденция Мустафы аль-Рашида выглядела, как тюрьма для особо опасных преступников — высоченная глухая стена с единственными, устрашающего вида воротами огораживала пространство, по площади не уступавшее парку крупнейшего веганского банкира Реналдо Креона. Естественно, то, что скрывалось за этим милым заборчиком, очень даже заслуживало подобных мер безопасности — жилище майяхского креза представляло собой ухоженный сад со стоящими тут и там небольшими домиками, беседками, фонтанами и бассейнами.

В дополнение к стене резиденцию аль-Рашида надежно укрывало силовое поле, так что внутри было сухо и, по всей видимости, тепло — несмотря на жуткий ливень, хлеставший вокруг, в бассейнах весело плескались дети, по дорожкам лениво бродили упитанные доберманы.

— Этьен, — заинтересованно спросила я, — а они что, выключают поле каждый раз, когда кому-либо нужно проникнуть внутрь?

Вместо ответа спутник посоветовал:

— Смотри.

Глянув в указанном направлении, я увидела, как подлетевший флаер без каких-либо проблем преодолевает невидимое препятствие в районе ворот и опускается на стоянку внутри резиденции.

— А это как? — Я широко раскрыла глаза в полном изумлении.

— Тоже мне, знаток современной техники, — скорбно покачал головой Этьен. — А еще контрразведчик…

— Будущий!

— Не важно. Обо всех ведущихся на данный момент технических разработках ты обязана иметь хотя бы отдаленное представление.

— Обещаю исправиться. — Я придала лицу виновато-просящее выражение. — Расскажи, пожалуйста.

— А своей головы нет? Около ворот стоит генератор поля, сводящего на нет силовое. Радиус его действия значительно меньше, метров десять, таким образом, в защитном колпаке получается лишь небольшая дырка.

Я помотала головой, надеясь, что разлетевшиеся во все стороны мысли займут надлежащие им места.

— Но… это значит, что, для обороны силовое поле утратило решающее значение, раз его можно легко нейтрализовать.

Этьен усмехнулся.

— Не совсем так, о мой несостоявшийся технический гений. Тут есть несколько проблем. Во-первых, генератор помех стоит примерно как тысяча силовых полей, во-вторых, он очень громоздок и потребляет несусветное количество энергии, в-третьих, и это основное, он настроен на одно конкретное поле.

— А откуда тебе известны такие тонкие подробности? — подозрительно осведомилась я.

— Как тебе сказать… Я все же был и, надеюсь, снова буду капитаном крейсера. Моя служебная обязанность — узнавать обо всех технических новинках. — Этьен искоса взглянул на меня. — Любопытство удовлетворено?

— Частично, — призналась я. — Но остальное подождет.

— Отлично. Тогда давай приземлимся и подойдем к крепости поближе.

В целях конспирации мы опустились на достаточном отдалении от резиденции и вынуждены были совершить небольшую прогулку, отнюдь не скрашенную неутихающим ливнем. Но, к счастью, ближе к середине пути дождь пошел на убыль, а когда мы достигли стены, окружающей личный городок промышленного магната, и вовсе выглянуло солнце. Бледное и тусклое, но все же солнце. Освещенная его лучами местность уже не выглядела третьим кругом ада и приобрела вполне живописные оттенки. Деревья, между которыми мы только что брели, понуро опустив головы, оказались родственниками земных сосен и пихт, правда, хвоя у местной растительности имела непривычный темно-бордовый цвет. Мох же под ногами, наоборот, радовал глаз всеми оттенками серебристо-зеленого и весело искрился каплями недавнего дождя.

Ошарашенная произошедшими изменениями, я вовсю вертела головой, напрочь позабыв про цель нашего вояжа. Очнулась я, когда Этьену надоело молча изучать бесконечно однообразный в своей неприступности забор и он решительно вернул мое внимание к более насущным вопросам. Изображая образцово-показательного сообщника, я немедленно занялась осмотром препятствия, подойдя к делу со всей возможной серьезностью и тщательно прорабатывая мельчайшие детали.

Вот, к примеру, постояв в некотором недоумении минуты три, я все же спросила:

— Тьен, из чего сделана эта стена?

— Точно не скажу, поскольку не знаю, — живо отозвался он, — но с большой долей уверенности могу предположить, что это так называемое каменное дерево, в больших количествах встречающееся на полюсах планеты.

— Хм… а зачем такие сложности? Есть же значительно более пригодные для строительства материалы.

Спутник бросил на меня укоризненный взгляд.

— И это — леди? — с патетикой вопросил он у ближайшего фрагмента стены. — Где размах? Где истинно аристократическое мышление категориями соответствующего размера? Тут же главное — не удобство и практичность, а то, что скажут соседи. Ясно, скромная моя?

— Ясно, — полуобиженно пробурчала я и тонко переменила тему: — Может, мы все же делом займемся?

— Наконец-то, слава тебе Господи. — Вредный сообщник театрально закатил глаза и немедленно перешел к этому самому делу — привычно ухватив меня за руку, потащил вдоль деревянного ограждения.

— Эй, не забывайся, — высвободилась я. — Вид взявшихся за ручки мужчин способен вызвать некоторые подозрения.

— Да, действительно, — задумчиво согласился Этьен. — Итак, какие великий контрразведчик видит пути проникновения на вражескую территорию?

Вышеупомянутый контрразведчик предпринял неудачную попытку дернуть зарвавшегося оратора за ухо и со вздохом признал:

— Даже поверхностный осмотр показывает, что наши возможности весьма ограничены. Не являясь счастливыми обладателями генератора антиполя, мы не в состоянии преодолеть имеющуюся систему защиты, следовательно, остается только вариант с аудиенцией у разлюбезного Мустафы аль-Рашида. А вот как ее добиться, пока не представляю совершенно.

— Сверхконструктивно, ничего не скажешь, — хмыкнул Этьен, за что все-таки схлопотал по уху.

Наслаждаясь солнечным светом и продуктивной беседой, мы неторопливо шествовали вдоль стены, пытаясь обнаружить калитку для своих или еще какую-нибудь полезную лазейку. С полчаса ничего интересного не происходило, но затем прямехонько перед нами опустился флаер, из которого вылезли двое вооруженных мужчин и довольно резво направились навстречу одиноким путникам. Не ожидая от предстоящего разговора ничего хорошего, я напомнила Этьену, чтобы он молчал в тряпочку да изредка хмурился, и внутренне напряглась, не зная, хватит ли моих обширных знаний языка на общение с охранниками.

— Могу ли я поинтересоваться, с какой целью вы находитесь у границы частных владений? — достаточно миролюбиво начал один из бдительных стражей.

— Просто гуляем, с вашего позволения, — максимально кратко ответила я.

— Тогда, если не затруднит, соблаговолите найти другое место для прогулки.

— Нет проблем. Уже уходим, — пообещала я и, развернувшись, на арабском бросила Этьену: — Пошли.

Интонационную окраску последней фразы капитан-полиглот постиг в полной мере, поскольку чуть ли не раньше меня двинулся под сень деревьев. В результате столь слаженного маневра мы достаточно быстро удалились от эпицентра неразразившейся бури на расстояние, обеспечивающее конфиденциальность беседы вполголоса.

— Ну и?.. Что они хотели? — с заметным интересом осведомился Этьен.

Я хмыкнула, неопределенно пожав плечами:

— А есть простор для творчества? Спросили, естественно, кто мы такие и какого черта здесь делаем. С убийственной восточной вежливостью, разумеется.

— А ты им что наплела? Что мы гуляем?

— Приблизительно, — отмахнулась я. — Скажи лучше, какие в сложившейся ситуации у нас теперь планы. Признать поражение и, пока еще возможно, вернуться на Аркадию, передав дело в более опытные руки?

Этьен чуть не упал, услышав такое.

— Погоди, — с трудом выдохнул он, — это ты мне предлагаешь? Самый бесшабашный чертенок в Галактике желает унести лапы, дабы не отбросить копытца?

Оскорбленно вскинув голову, я чопорно сообщила:

— Это было не предложение, а вопрос. Исходя из предыдущего опыта общения, я сделала вывод, что ты предпочтешь именно такой вариант развития событий.

— Да? И прибыть к адмиралу с пустыми руками и навсегда распрощаться с «Ренуаром»? Ни за какие коврижки!

— Как скажешь, — мгновенно согласилась я, даже и не пытаясь прикидываться огорченной. — И все же, что нам делать дальше?

— Вкушать деликатесы, любоваться видом и вынашивать коварные замыслы, — порадовал Этьен.

Против предложенной программы я возражать не стала, и, добравшись до поджидающего нас флаера, мы приступили к претворению ее в жизнь.

С первыми двумя пунктами проблем не возникло — местная кухня была выше всяких похвал, а озеро на фоне заходящего солнца выглядело даже романтично, о чем не преминул сообщить капитан, потягивая из бокала шампанское. Сложности возникли, когда мы дошли до третьего вопроса, стоящего на повестке дня (точнее, вечера). Озарение зайти к нам в гости не пожелало, более того, содержимое лично моей головы вполне определенно напоминало опилки. Под стать были и порождаемые проекты — лучшим можно счесть мою идею устроиться в престижный ночной клуб Нулира стриптизершей, чтобы в процессе работы подслушивать секретные беседы посетителей, авось через пару лет и удастся узнать что-либо полезное. Немного нетрезвый кавалер модифицировал план до выступления на ринге — вдруг наш драгоценный Мустафа аль-Рашид окажется горячим поклонником бокса и сам пожалует на один из боев. На этом месте мы решили, что на сегодня явно достаточно и вообще, утро вечера мудренее, а подсознание, как известно, лучше работает, если ему не мешать различными суетливыми мыслями.

— Аай амыять оично… — промычала я утром, параллельно жуя булочку с яблоками и корицей.

— Что тебе передать? — Этьен потянулся к молочнику.

Я проглотила недожеванный кусок и повторила более внятно:

— Нет. Ничего не надо. Я сказала: давай попробуем применить логику, а именно определимся, что нам нужно для успешного завершения миссии. Первое — Марси, второе, очевидно, Марк, а третье — доказательства существования сговора между правительством Майяха и частью кланов Аркадии. Кстати, передай, пожалуйста, молоко.

Выдержка сотрапезника заслуживала уважения — спокойно выполнив мою просьбу, он долил себе кофе и лишь затем уточнил:

— Ты случаем не составила еще и список улик, которые, на твой взгляд, убедят дона Трелони? Скажу честно, если сейчас ты его предъявишь, я нисколько не удивлюсь.

Я состроила весьма красноречивую физиономию и, отмахнувшись от мелькнувшей мысли про ранние морщины, извиняющимся тоном произнесла:

— Нет, прости. И даже хуже — я пока совершенно не представляю, какого рода доказательства мы в принципе можем предъявить. Разве что доставить на Аркадию совет шейхов с покаянным признанием в совершенных ошибках.

Этьен насмешливо улыбнулся.

— Странно. Ты — и чего-то не знаешь.

— Зато… зато я знаю, откуда начинать поиски, — попыталась я укрепить пошатнувшийся авторитет эксперта по всем вопросам.

— Тоже неплохо.

— С верфей, принадлежащих в том числе и Мустафе аль-Рашиду!

— Надо же! — Сообщник восторженно вздохнул. — Никогда бы не догадался!

Повисла пауза, во время которой я выясняла, чего мне хочется больше, хлопнуть дверью или переколоть посуду.

Так ничего и не решив, я попросила:

— Этьен, будь любезен, дай мне монетку.

Он молча протянул требуемое. Посверлив ее взором, я подкинула лучший способ принимать решения и исследовала результат.

— Орел, — сообщила я заинтересованно следящему за сим увлекательным процессом капитану. — Значит, вариант «обидеться» отменяется, будем претворять в жизнь план «давай серьезно».

— В таком случае поясни мне, пожалуйста, один момент. Почему ты так уверена, что с Аркадией договорилось именно правительство Майяха, а не парочка особенно предприимчивых шейхов?

— Этьен, а что произойдет после того, как парочка предприимчивых шейхов захватит главный вселенский курорт? Весь остальной мир пожмет плечами и отвернется, вроде как все в порядке? — На лице слушателя отразилась глубокая задумчивость, я же продолжила развивать свою мысль: — Будь я одним из местных шейхов, я бы слушалась инстинкта самосохранения и держалась от подобного рода интриг на почтительном расстоянии. Другое дело, если решение было принято на уровне планетарного правительства. Тут как минимум можно попробовать встать в позу и заявить Рэнду: не лезьте во внутренние дела нашего союза. Может, правда, не прокатить.

Примерно минуту Этьен переваривал услышанное, затем осведомился:

— Солнце мое, ты контрразведчик или политолог? Кажется, кто-то из здесь присутствующих жестоко ошибся в выборе профессии.

— Не думаю, — польщенно улыбнулась я — Просто нас в обязательном порядке вынуждают прослушивать вечерние выпуски новостей, и занятия начинаются с их анализа. Тут хочешь не хочешь, а азы усвоишь. — Зевнув, я добавила: — Но скучно это невообразимо.

— Ну, хорошо. Примем твою версию за аксиому. Какие в связи с этим будут предложения, кроме как умыкнуть местное правительство в полном составе?

Представив лицо сэра Карса, учини я подобную выходку, я фыркнула, и повторила:

— Поехали на верфи. Там видно будет. Хотя… ты, пожалуй, останешься здесь, ибо твое блестящее знание арабского выдаст нас довольно быстро.

— Черта с два. Тут в твоих знаниях некий пробел — на обеих мусульманских планетах в качестве неквалифицированной рабочей силы используется достаточно много иммигрантов, большинство из которых по-арабски знают разве что «выпить» и «деньги», а на данный уровень ты легко выведешь меня по дороге.

— Ты уверен? — с сомнением переспросила я.

— Обижаешь. Мы пытались заслать в качестве таких рабочих своих людей — очень, знаешь ли, полезно быть в курсе того, что происходит в мире…

— И что помешало?

— Ничего. Дело в том, что от таких разведчиков нет никакой пользы, их жизнь движется по кругу цех—бар—кровать—цех—бар и так далее, а любые отклонения тут же вызывают массу подозрений и крупные неприятности.

Я быстро обдумала услышанное и для стимуляции мыслительного процесса сграбастала еще одну булочку.

— А в другие места вы шпионов внедряли?

— Мы хотели, но тут еще хуже, чем на Аркадии. Там-то хоть отдыхающим можно прикинуться, а на Майяхе и Зуфаре очень своеобразный уклад жизни — здесь не жалуют чужаков и на дух не переносят иноверцев. Так что от всех наших уловок толку было чуть.

Завершив повесть о пиратских неудачах, Этьен доел сэндвич с индейкой, поднялся, потянулся, разминая затекшие мышцы, и позвал:

— Как тебя там? Мата Хари? Вперед, на подвиги.

Вдохновленная столь горячим призывом, я в считанные минуты собралась, проклиная идиотскую необходимость маскировки под существо противоположного пола, и вскоре, готовые к дальнейшим свершениям, мы уже летели в сторону верфей, благо я проявила редкую для себя предусмотрительность и, пока общалась с базами данных Майяха, выяснила их месторасположение — один из дальних пригородов столицы. Будучи уже подготовленной вчерашним визитом в резиденцию Мустафы аль-Рашида, при виде размеров верфей в ступор я не впала, лишь издала ошарашенный всхлип. Как бы это… помягче… Три огромных ангара, причем один явно новее своих собратьев, занимали территорию, в несколько раз превышающую домашние владения самого Мустафы, к ним прилагалось бесчисленное множество цехов, а посередине возвышался небоскреб, стилизованный под пассажирский лайнер и, видимо, выполняющий роль офиса этого предприятия. Все конструкции были соединены рельсами, по которым постоянно ездили во всех направлениях платформы, перевозившие рабочих и грузы… Ах, да… Верфи по традиции были прикрыты силовым полем.

— Муравейник, да и только, — заявила я. — А позади у них что? Площадка для гольфа?

Взгляд, брошенный на меня Этьеном, описывать не берусь. Скажу лишь одно: я зябко поежилась.

— Нет. Взлетное поле. Здесь все же не клюшки с мячиками производят.

— Очень остроумно, — огрызнулась я, злясь на собственную тупость.

Не снизойдя до ответа, Этьен развернул флаер и направился к группе строений неподалеку.

— Куда мы летим? — немедленно заволновалась я.

— К общежитиям для рабочих. Потолкаемся, посмотрим, заглянем в бар, а затем, смешавшись с вечерней сменой, попытаемся проникнуть за ворота. На верфях, в отличие от резиденции владельца, генератор помех включают лишь, когда в нем есть необходимость. Экономия… Или, — тут спутник ехидно усмехнулся, — ты собиралась подлететь непосредственно ко входу и настойчиво попросить разрешения войти и порыться в компьютерах начальства?

Я не сдержалась, и язвительный капитан тут же схлопотал по многострадальному уху. Правда, не сильно, поскольку был занят посадкой транспортного средства, в котором находилась моя драгоценная персона.

Когда флаер надежно угнездился на стоянке, Этьен решительно сгреб меня в охапку и заполучил полноценный поцелуй. Оторвавшись же, удовлетворенно вздохнул и сообщил:

— Ну, хоть какая-то польза, а то одни лекции да нападки. Однако, солнце мое, чувствую я себя довольно странно, целуя смазливого восточного юношу. Давай уж разберемся с этим по-быстрому и вернем тебя в исходное состояние.

— Кто бы возражал. — Приведя себя в порядок, я выбралась из флаера и, подождав Этьена, направилась к ближайшему заведению, снабженному яркой вывеской.

О ужас! Пришлось пить дешевое дрянное виски… Мысленно постанывая от предчувствия того, что вскорости будет с моей головой, я попыталась разговорить бармена, но он, к великому моему сожалению, ответного желания не проявил, скорее наоборот, хмуро что-то пробурчав о счетах, удалился на другой конец стойки. Пришлось признать временное поражение и направиться к Этьену, которому, как выяснилось, повезло больше. Выучив по-арабски около дюжины слов, он умудрился вступить в оживленную беседу с одним пьяным представителем рабочего класса. Внутренне потирая руки, я ринулась к потенциальному собеседнику.

Своеобразное интервью длилось достаточно долго и стоило изрядного количества потраченных на паршивую выпивку денег, но кое-какой полезной информацией разжиться удалось.

Саид, так звали нашего нового знакомого, пьяно икая и дыша на меня перегаром, любезно сообщил, что месяца два назад с легкой руки руководства на верфях закипела бурная деятельность, не идущая ни в какое сравнение с той чисто восточной неторопливостью, невзирая на которую предприятие вполне успешно справлялось с заказами все предыдущие годы. Срочно соорудили третий ангар (я не ошиблась, он действительно был новый), набрали персонала на три смены и закипела работа. Что и зачем строят, он не знает, поскольку трудится в цехе по сборке внутренних интерьеров, но, судя по расползающимся повсюду слухам, Майях и Зуфар начали создание военного флота для захвата Империи Цин.

В этот момент я удивленно подняла глаза на Этьена. Капитан, выразительно скривившись, велел мне продолжать (я и забыла, что сообщник не понимал из нашего оживленного диалога ни слова и посему наверняка отчаянно скучал).

Я было попыталась вернуться к беседе, но тут раздался звук, похожий на удар гонга. На мой удивленный вопрос Саид объяснил, что это сигнал к пересменке, которая начнется через полчаса. Услыхав такую новость, я поблагодарила его за компанию, расплатилась с барменом и резво вытащила задремавшего капитана на свежий воздух. Как выяснилось, снаружи вновь шел дождь, но нам это было только на руку: быстренько отыскав подходящий закоулок, мы расположились там в ожидании своих жертв. Мимо неспешным шагом брели рабочие вечерней смены группами от четырех до восьми человек. Наконец, появились и те, кому было не суждено заступить сегодня на вахту, — по нашей стороне улицы шествовали двое.

Глянув на Этьена и получив одобрительный кивок, я шагнула в их сторону и самым располагающим голосом попросила:

— Эй, парни, можно вас на минуточку?

Парочка синхронно повернула головы и, не усмотрев во мне ничего подозрительного, дружно двинулась в закоулок, где в действие вступил неожиданно появившейся на сцене капитан. Как результат — наши жертвы в отключке валяются на земле, мы же в темпе переодеваемся в их комбинезоны. Превратившись в невыразительных рабочих, мы связали поверженным труженикам руки и, чертыхаясь, оттащили два на время расставшихся с сознанием тела под навес. По мнению Этьена, таким образом мы спасали несчастных от неминуемой простуды. После того как миссия по заботе о ближних была завершена, нам осталось только смешаться с толпой и отправиться на разведку. Если честно, мои коленки вполне ощутимо дрожали.

Вопреки всем моим пессимистичным ожиданиям, при входе охранник лишь мельком глянул на наши пропуска и жестом показал — не задерживайте, мол. Последовав его четким инструкциям, мы прошли внутрь, и тут же наши взгляды уперлись в информационный стенд для новичков, где был изображен довольно подробный план предприятия, расписание смен и, главное, указано какой форме одежды какая специальность соответствует. Как оказалось, двое брошенных почти под дождем угрюмых типов работали уборщиками и соответственно обладали некой свободой передвижения. Отныне мы могли бродить по заводу, не опасаясь необходимости отвечать на каверзный вопрос: «А что это вы тут делаете?»

Вкратце поделившись своими выводами с, как водится, ни слова не понимавшим спутником, я еще раз взглянула на экран, запоминая необходимые подробности, и двинулась в наиболее интересующем меня направлении, а именно — к ангарам. Путь к ним лежал через пару цехов, так что возможностей взглянуть на работу майяхских верфей изнутри было предостаточно, и у меня тут же возникло такое чувство, будто я перенеслась в прошлое. Мне и раньше доводилось посещать большие предприятия, но там соотношение людей и техники было примерно один к тридцати в пользу машин. Здесь же в лучшем случае имело место полное равенство и братство. В цеху стоял невообразимый гул и скрежет, и мне пришлось наклониться к самому уху Этьена, чтобы спросить:

— Разве такие условия труда не запрещены законом? Это же кошмар какой-то!

Капитан проорал в ответ:

— Не забывай, на Майяхе свои законы. Пойдем лучше отсюда в темпе.

Когда мы выбрались наружу, тишина явственно ударила по ушам, и лишь через некоторое время выяснилось, что она весьма относительна: разнообразные звуки неслись со всех сторон, однако их интенсивность и рядом не лежала с какофонией, царившей в цеху. Перед тем как войти в следующее помещение, я притормозила на пороге и глубоко вдохнула, словно перед прыжком в ледяную воду. Стараясь не разговаривать и не тратить время на изучение подробностей производственного процесса, мы практически галопом преодолели цех и оказались рядом с первым из трех ангаров.

— Кстати, по словам пьяницы из бара, там строят флот для захвата Империи Цин, — сообщила я Этьену.

— Да? — неожиданно серьезно отозвался он. — Ну что ж, пойдем посмотрим.

— Погоди. — Я ошарашенно захлопала глазами. — Ты в это веришь? Действительно веришь?

— Как-то не очень, если честно, но дыма без огня не бывает.

— Еще как бывает, — насмешливо фыркнула я и… замерла, судорожно глотая ртом воздух, точно рыба, выброшенная на лед.

Практически все пространство ангара занимал почти достроенный крейсер. О далеко не мирном назначении данной посудины догадался бы даже дилетант — многочисленные плазменные пушки никак не походили на радары и передатчики.

— Э-Этьен… получается, Саид сказал правду? — севшим от удивления голосом спросила я.

— Частично — да, и это следует признать. Но все же не думаю, что даже чересчур самоуверенным местным шейхам придет в голову столь утопичная идея, как захват Империи, для которой добрый десяток таких кораблей не страшнее комариного укуса. Скорее это то самое жизненно необходимое мне доказательство. Если продемонстрировать дону Трелони и иже с ним военные крейсера, на постройку которых брошены силы половины Майяха, то появится вполне приличный шанс на успешное завершение моей миссии.

Я с тревогой огляделась.

— Слушай, на нас уже подозрительно поглядывать начали, может, стоит исчезнуть?

Вняв голосу рассудка, мы покинули ангар и осмотрели остальные два, не задерживаясь в них подолгу. И еще дважды мы имели возможность наблюдать ту же впечатляющую картину — внушительных размеров крейсер, снаружи выглядящий уже вполне готовым бороздить просторы Вселенной.

— Этьен, а если встретятся такая громадина и «Ренуар», кто победит? — проснулась моя любознательность.

— При условии, что этим крейсером управляют мусульмане, а «Ренуаром» любой из пиратских капитанов, то я все свои сбережения поставил бы на «Ренуар». Если же говорить об огневой мощи, то, безусловно, восточный продукт вне конкуренции. Про остальные немаловажные качества, такие как маневренность, энергетическая емкость щитов, скорость, — я без документации ничего сказать не могу.

— Значит, — констатировала я, — нужно раздобыть эту самую документацию.

— Прости, я не волшебник, солнце, я только учусь. — Этьен покаянно вздохнул. — Как ни жаль, материализовать желаемые документы из воздуха не получится.

— Да ну тебя! — рыкнула я, устраиваясь поудобнее на одном из ящиков в очередном безлюдном закоулке. — Я же совсем не то имею в виду.

— Как странно. — Голос капитана так и сочился ядом. — А что же интересно?

— Мой драгоценный, — ответила я тем же тоном, — нам очень бы не помешало покопаться в компьютерах здешнего начальства, где должны быть и технические характеристики, и договор, в котором указаны все сроки и имена заказчиков, и вообще много разнообразной полезной информации.

После секундной заминки Этьен улыбнулся.

— Никак терпения не хватает? Подавай все и сразу. Да?

— Примерно, — обреченно признала я.

— Ну, хорошо. Только учти — соглашаюсь лишь по причине твоего виртуозного умения выуживать из первого попавшегося компьютера все необходимые сведения. Слушай, а может, твой дедушка придумает какое-нибудь устройство, позволяющее считывать информацию на расстоянии?

— Не премину ему предложить, когда в следующий раз увижу, — пообещала я. — Когда начнем штурм?

Сообщник бросил быстрый взгляд на часы.

— Так. Сейчас восемь, часов до десяти ждем, и вперед.

Я мечтательно улыбнулась, попутно расстегивая комбинезон.

— Какие есть идеи на ближайшие два часа, о мой нетрадиционно ориентированный пират?

Доложу, идеи у него были. Причем весьма и весьма разнообразные, одна другой… хм… краше. Короче, через два часа последним в списке моих желаний стоял взлом чьих-то там компьютеров, по телу предательски бегали мурашки и коленки продолжали дрожать. В отличие от меня капитан был до неприличия бодр и свеж. Ровно в десять он слез с ящиков и потянул меня за руку.

— Пойдем. С начала смены прошло достаточно времени, пора бы уже всем подустать, а кое-кому отправиться принимать пищу. Есть вероятность, что нам повезет.

И это называется вера в победу, не так ли?

По-прежнему без всяких приключений мы достигли офиса-лайнера, где я с восторгом обнаружила, что вместо карточек все двери открываются всего лишь набором нужного кода. Для меня, имевшей более чем обширную практику, это были не просто детские, а прямо-таки ясельные игрушки, и после микросекундной задержки мы проникли внутрь.

— Ты, главное, иди с уверенным видом, словно имеешь полное право здесь находиться, — выдала я спутнику ценный совет, заметив, что за многими дверями вовсю кипит работа.

— Спасибо, — пробурчал он в ответ, — сам бы ни за что не догадался.

С таким вот наглым и самоуверенным видом мы шествовали по коридору, в конце которого, как по заказу, обнаружился подробный план здания с обозначением, где чей кабинет. Размениваться на мелочи я никогда не любила и направилась прямо в святая святых лайнера — рубку генерального директора.

Везло нам, или время Этьен выбрал правильно, но по дороге мы не встретили ни одной живой души и благополучно достигли дверей, за которыми скрывался мой будущий железный друг. Кодовый замок оказался немного посложней, но он все же оставался кодовым замком, а потому был побежден, и мы вошли, аккуратно прикрыв за собой дверь. Я, тщетно пытаясь хоть немного урезонить разыгравшееся любопытство, кинулась к компьютеру, Этьен же, углядев в дальнем углу стеллажи с книгами, отправился произвести небольшую ревизию. Некоторое время в кабинете стояла тишина, прерываемая лишь шорохом страниц да стуком клавиатуры, но вскоре я не выдержала и призналась:

— Тьен… похоже, моего знания арабского недостаточно. Я не могу вскрыть защиту.

Обернувшись, капитан посоветовал:

— А ты будь проще. Пароль-то придумали от арабоязычных взломщиков. Делай все так, будто это учебный компьютер на Рэнде.

Не очень-то веря в успех, я последовала совету, и вскоре экран порадовал меня надписью: «Доступ разрешен». М-да, на этой планете столь же плохо с теорией и практикой защиты информации, сколь хорошо с силовыми полями и их блокираторами.

— Получилось! Иди сюда скорее, — подозвала я Этьена и принялась перелопачивать файлы.

Довольно быстро я откопала технические характеристики строящихся крейсеров и, чтобы не терять лишнего времени, отправила их на печать, собираясь потом предоставить разбираться что к чему более искушенному в технических деталях сообщнику, сама же вернулась к поиску ответа на основной вопрос сезона — кто же и, главное, зачем затеял грандиозную стройку.

Папку за папкой я перебирала файлы, по ходу впитывая уйму бесполезных сведений, но ответа все не обнаруживалось. В конце концов в приступе легкой ярости я щелкнула по одному из файлов на экране и, мельком оценив содержимое, согласно традиции подскочила на месте, после чего во все глаза уставилась на экран. В общем, как обычно, — ищешь, стараешься, а натыкаешься случайно. Все, в следующий раз лягу на диванчик с веткой винограда и буду терпеливо ждать. Но это в следующий, а пока…

В ту секунду, когда я прочитала: «Заказчик — правительство планеты Майях» и в зародыше подавила рвущийся из горла победный вопль, в коридоре раздались шаги. С похвальной для моих рефлексов скоростью я жестоко выключила компьютер и нырнула под стол, предоставив Этьену выпутываться самому. Судя по отсутствию стука в дверь и уверенной поступи вошедшего, в кабинет вернулся хозяин. По-видимому, Этьен со своей задачей справился успешно, поскольку ни придушенных визгов, ни весь вечер ожидаемого: «Какого черта вы тут находитесь?» я так и не услышала.

Я сидела, старательно тренируя роль мышки, и терзалась предчувствием, что это развлечение затянется надолго — над моей головой шла напряженная работа: шуршали бумаги, раздавалось почесывание, наконец, прозвучали мелодичная трель звонка и волшебная фраза:

— Да, Фарис, все в порядке… Да, уже выезжаю, жди.

И в этот эпохальный момент случилось то, что не раз губило самых талантливых разведчиков и за что мне всю последующую жизнь будет стыдно: я банально… а-а-апчхи… чихнула, в общем.

— Ай! — раздался ответный испуганный вскрик, и сразу вслед за ним уже вполне полноценный вопль: — Охрана!

Как это ни печально признавать, раздобыв всю необходимую информацию, мы в конце концов оказались в окружении толпы вооруженных мужчин в форме, во главе которой возвышался мужчина в деловом европейском костюме, обладающий столь ярко выраженной восточной внешностью, что я от неожиданности зажмурилась.

— Итак, — многообещающе начал он (о, сейчас я это услышу!), — кто вы такие и что вам тут понадобилось?

Свершилось…

— Если я скажу, что мы заблудились, вы же нам не поверите? — нерешительно спросила я.

— Не поверю, — без тени улыбки ответил он. Глубоко вздохнув, я прижалась к Этьену и огорченно признала:

— Тогда я, пожалуй, не буду говорить ничего.

— Что ж, я привык проявлять уважение к чужим решениям.

— А вы, — обратился хозяин к Этьену, — тоже придерживаетесь аналогичной точки зрения?

— Он не говорит по-арабски, — предупредила я.

— Ну так переведите! — резко приказал допрашивающий.

Пришлось…

— Они хотят знать, что нам здесь понадобилось.

— И как ты объяснила наше вторжение? — хладнокровно спросил капитан.

— Заявила, что ничего им не скажу. В ответ мне в категоричной форме велели выяснить, не желаешь ли что-нибудь сообщить ты.

Этьен подмигнул.

— Скажи им, я всегда солидарен с тобой.

— А не боишься, что они примут тебя за подкаблучника? — съязвила я.

— Ты же не на каблуках, — здраво рассудил Этьен, — значит, не боюсь.

— Отлично, — резюмировала я, — точнее, тьфу… Тут, заметив, каким взором буравит меня хозяин кабинета, который, по моим прикидкам, и являлся тем самым злополучным Мустафой аль-Рашидом, я встрепенулась и поспешила порадовать его новостью:

— Вы знаете, мой спутник придерживается уже озвученной точки зрения.

Пожевав свои усы, хозяин велел:

— Обыскать их.

«Ой! — мысленно застонала я. — Меня будут лапать грязные мужские руки». В поисках поддержки я беспомощно оглянулась на бравого пирата, но он лишь пожал плечами, и мой рабочий маскировочный комбинезон был немедленно сдернут. Обнаружив весьма неожиданную половую принадлежность одного из пленников, все дружно отшатнулись.

— Та-ак, очень интересно… — потеряв львиную долю своего самообладания, протянул восточный красавец. — Этот факт тоже не получит объяснения?

Я отрицательно помотала головой, безрезультатно пытаясь натянуть волосы от ушей до колен.

— Тогда… — начал было предполагаемый Мустафа аль-Рашид, но вдруг задал неожиданный вопрос: — А это не вы ли, часом, вчера прогуливались вокруг моего дома?

Да, точно, Мустафа.

Мы хранили угрюмое молчание.

— Вы закончили обыск? — обратился он к охранникам.

Те промычали что-то вроде: «Так точно».

— Отлично. Берите этих, — пренебрежительный кивок в нашу сторону, — и пошли.

— Куда они нас ведут? — поинтересовалась я у Этьена, но, получив весьма ощутимый удар по губам, разговаривать больше не пыталась, тем более что ответ появился сам — нас выволокли на крышу и погрузили во флаер.

После четверти часа стремительного полета мы замедлили ход и от Мустафы аль-Рашида поступило следующее указание:

— Привяжите их друг к другу.

Пока, с трудом поворачиваясь в тесном пространстве, охранники пытались произвести указанную операцию, я сумела разглядеть под нами озеро. Дедушка! Там же холодно. Хотя, думаю, для безжалостных убивцев молоденьких девушек станет полной неожиданностью моя повышенная плавучесть. Приободрившись, я сосредоточилась на увеличении собственного объема, дабы потом было легче выпутаться из веревок.

— Закончили? — продолжал односложно изъясняться начальник (что это у него со словарным запасом случилось? Мой арабский и то богаче). — Тогда сделайте им укольчик, и до встречи в Эдеме.

Какой укольчик? Уй! Так не чес…

 

Глава 2

Пробуждения, как известно, чрезвычайно отличаются друг от друга: одни — никакие, другие — с мечтательной улыбкой, третьи — с разламывающей от боли головой или стыдом за вчерашнее. Короче, бывает по-всякому. Но такое… Осознавать себя я начала в тот отвратительный момент, когда из моих несчастных легких изверглась пара галлонов воды, причем с очень мерзким привкусом. Попытавшись выразить вполне справедливое негодование по этому поводу, я лишь закашлялась и оросила траву перед собой следующей порцией.

— Ну, слава Всевышнему, — раздался где-то за пределами видимости очень знакомый голос. Собрав остатки мужества, я повернула голову и, с трудом сфокусировав взгляд, обнаружила в качестве источника звуковых колебаний насквозь мокрого капитана Парда, чье лицо выражало искреннюю озабоченность судьбой его незадачливой любовницы.

— Очнулась?

Ответом Этьену послужил еще один галлон воды и новый приступ кашля. Оценив обстановку, он принялся растирать мне ноги, в результате чего их начали колоть сотни маленьких иголок.

— Уй! — взвыла я и заехала спасителю пяткой в грудь.

— Вот, — удовлетворенно вздохнул он, — вижу, тебе уже лучше.

— Ну, предположим, — вяло согласилась я. — Теперь расскажи мне, что произошло.

Не прекращая изощренного издевательства над моими покрытыми гусиной кожей ножками, спаситель начал:

— После того как нам с тобой ввели сильный наркотик и ты отключилась, я счел разумным тоже сымитировать потерю сознания.

— Погоди, — немедленно перебила я, уже начав потихоньку соображать. — А почему же ты не отключился?

— Потому, солнце мое, — ответил Этьен, переключившись на руки неудавшейся утопленницы, — что все члены пиратского сообщества, достигшие достаточно высокой должности, — капитан крейсера уже вполне подходит — подвергаются специальной обработке, в результате которой приобретают устойчивость к большей части известных наркотических средств. Правда, — вздохнул он, — попади кто-нибудь из нас на лечение в обычную больницу, не подействует никакой наркоз. Однако с этим неудобством довольно легко смириться, поскольку туда еще попасть надо, а наши врачи имеют специальные средства на такой случай.

— Ладно, — вновь беззастенчиво влезла я в монолог собеседника (какое дивное сочетание), — с этим все понятно, давай дальше.

— А дальше все совсем просто. Нас вышвырнули в воду прямо из флаера. — Этьен, поморщившись, потер бок. — Поскольку никто мне не мешал, — выразительный взгляд в мою сторону, — мы некоторое время изображали послушные кирпичи, а когда машина с убийцами, убедившимися в нашей кончине, отбыла, я выпутался из вконец ослабших веревок и дотащил нахлебавшуюся воды ундину до берега.

Красочно представив себе очередной подвиг этого супермена, я обиженно надулась и заявила:

— Так не честно. Ты мне третий раз жизнь спасаешь, а я еще ни разу не сподобилась.

— Слава Богу, — поперхнулся Этьен. — Хотя… Кто треснул готовую разорвать меня тигрицу дубинкой по голове?

— Нет, — упорствовала я, — это не считается. Ты и сам бы с ней справился.

— Возможно. Тогда ты спасла меня от множества шрамов.

— Шрамы украшают мужчину, — выдала я заплесневевшую банальность, не найдя в себе сил на что-нибудь более оригинальное.

— Вот зануда. Убедила, твой огромный должок заметно вырос. Но с этим мы разберемся потом. А сейчас вставай, пойдем.

— Куда? — спросила я, начиная клацать зубами. Кажется, до моего организма дошло, в каком плачевном состоянии он пребывает.

— В тепло, — фыркнул Этьен, — иначе к утру я буду иметь твой хладный труп.

— А ты знаешь в каком направлении это самое тепло находится?

— Пока нет… Но надеюсь сориентироваться. Вставай.

Кряхтя и охая, я поднялась, отряхнулась и с ужасом осознала, что, прямо скажем, не совсем одета.

Точнее, на месте были лишь полные воды кроссовки да нижнее белье, совершенно не предназначенное ни для прогулок по лесу, ни для визитов…

— Как я покажусь на люди в таком виде? — с легкой паникой поинтересовалась я.

— Не суетись, — пресек все попытки впасть в истерику Этьен. — Давай сначала доберемся туда, где эти глаза есть.

И мы тронулись в путь. М-да-а… И что, когда-то я искренне считала, будто нет ничего хуже, чем поход по пиратским джунглям? Так вот, его можно считать веселым пикничком по сравнению с ночным рейдом по сплошь утыканному корнями, мокрому и колючему лесу Майяха. В какой-то момент, когда я довольно громко ойкнула, получив очередной раз веткой по ногам, Этьен предложил отдать мне свой комбинезон, но я высокомерно отказалась, не преминув уточнить, что, во-первых, я не намерена оставшуюся часть пути терпеть его неизбежное нытье, а во-вторых, этот отказ следует зачесть как часть долга по взаимному спасению жизней. После пары вялых попыток меня переубедить Этьен сдал свои позиции, и мы продолжили странствие в поисках хоть каких-нибудь осколков цивилизации.

Утром, когда нечто под названием рассвет попыталось заявить права на окружающую действительность, на нашем пути обнаружилась крохотная деревушка. Оставив меня дрожать в придорожных колючих кустах, до боли напоминавших растущий у меня на заднем дворе ужасно пахучий можжевельник, капитан удалился на поиски одежды. (Если честно, вечная проблема женщин — носить нечего — уже немного надоела.) Вернулся мой герой с добычей — с гордым видом он вручил мне бутылку виски и паранджу. В любой другой момент времени после подобного предложения я немедленно схватилась бы за скалку или другой подвернувшийся под руку тяжелый предмет, но сейчас, звонко стуча зубами, лишь благодарно взглянула на спасителя и укуталась в жуткое одеяние.

— Не мало? Нигде не жмет? — заботливо осведомился капитан, подсовывая бутылку. — На, выпей.

Меня долго уговаривать было излишне — виски хоть и жуткая дрянь, но согревает. Вылакав граммов сто пятьдесят, я вновь ощутила все части тела, причем они находились в гораздо лучшей сохранности, чем мне до этого казалось.

— Ну что? — довольно бодро проворковала я, протягивая руку, чтобы галантный кавалер помог даме встать. — Куда мы направим стопы? Надеюсь, в тепло.

— Надежды девушек питают… — пробурчал под нос Этьен, поднимая меня с земли, но, заметив ужас, мелькнувший в моих глазах, смилостивился: — Мы идем завтракать в местную харчевню.

Пока мы форсировали улицу, добираясь до средоточия тепла и еды, я имела возможность воочию убедиться, что все рассказы Этьена о жизни мусульманской глубинки — истинная правда. Нет, ощущения, что мы каким-то образом перенеслись на Землю в любой промежуток времени века, скажем, с X по XXI, не создавалось — не было ни мощенных брусчаткой дорог, ни глинобитных лачуг без света и воды, но вместо окон, украшенных занавесками и горшками с геранью, нас приветствовали глухие стены из практичного пенобетона; калитки, через которые осуществлялось сообщение с миром, казались частью этих самых стен; а проскальзывающие вдоль домов тени были облачены в неизменно черные, доходящие до земли паранджи. Очень практично, особенно если учесть, что лужи в этом селении явно никогда не пересыхали…

Интерьер заведения общепита, в которое мы вошли, вполне соответствовал миру за его пределами — низенькие столы, ковры, горы подушек, столик чуть повыше в качестве стойки бара и, к нашему изумлению, бледный стройный блондин в роли бармена. Завидев нас, коренной житель Скандинавии дружелюбно улыбнулся:

— Доброе утро! Что будете заказывать? Несмотря на отчаянное желание немедленно удрыхнуть в горячей ванне, к вопросу выбора блюд я подошла очень ответственно, долго листала меню, а затем решила проконсультироваться со специалистом:

— Не могли бы вы посоветовать что-нибудь двум усталым путникам?

Бармен не выразил никакого удивления при виде столь необычного зрелища, как восточная женщина, посещающая харчевню да еще и выбирающая пищу, немного подумал и ответил:

— Если вы хотите достаточно плотно подкрепиться, то рекомендую форель по-норвежски. Во времена моего детства это было любимое семейное блюдо.

— Форель так форель, — кивнула я, мгновением позже сообразив, что в парандже это движение становится практически бессмысленным. — Можно задать один нескромный вопрос?

Да уж, из роли покорной молчаливой жены я вышла совершенно, но собеседника это нисколько не обеспокоило — он отдал распоряжения относительно нашего завтрака выглянувшему из кухни повару и широко улыбнулся.

— Конечно.

— А где прошло упомянутое вами детство? На аборигена Майяха вы не очень смахиваете.

— Что есть, то есть. — Он усмехнулся. — Родился и вырос я на ферме неподалеку от Осло, это такой земной город.

— О да, — улыбнулась я (тьфу, не видно). — Я знаю, где это. — И добавила на его родном языке: — Очень красивый, надо сказать, город…

Дзынь… Это бокал, который между делом протирал собеседник, превратился в груду мелких осколков. Не удостоив их даже толикой внимания, бармен во все глаза уставился на меня.

— Вы говорите на норвежском? Как? Откуда?

С трудом выцарапывая из глубины памяти слова, пользоваться которыми до сегодняшнего утра мне не приходилось уже несколько лет, я ответила:

— Мой дедушка всегда считал, что знание большого количества языков должно пойти мне только на пользу, поэтому каждый год в меня впихивали еще один, до тех пор пока я не заявила в категоричной форме, что украинский мне не пригодится никогда и свое время я сумею потратить более рациональным способом. — Произнеся столь длинную тираду, я взяла небольшой тайм-аут, сосредоточилась и продолжила: — Если не секрет, как вы оказались на Майяхе? Для выходца с Земли это не самая привлекательная планета.

— Вы правы, — вздохнул бармен. — Сглупил по молодости.

— Прости, что вмешиваюсь, — раздался сзади голос Этьена. — Меня сегодня будут питать?

— Познакомьтесь, — обратилась я к обоим мужчинам, выбрав в качестве интернационального английский язык. — Моего спутника зовут Этьен, а это… — Я замялась, неожиданно обнаружив, что мы с очаровательным блондином еще не представлены.

— Ким Хейви к вашим услугам.

— Вот, это Ким Хейви, выходец из Норвегии.

— Очень приятно, — хором проговорили мужчины, обменявшись рукопожатием.

— Я, кстати, Нэтта. Этьен. Ким очень интересно рассказывал о том, как он очутился на Майяхе.

— Да, — кивнул бармен. — Только теперь мне было бы очень любопытно послушать вас — не часто в это скромное заведение заглядывают столь странные парочки.

— Договорились, — с готовностью согласилась я. — Но сначала закончите вы.

— Одна просьба, — немедленно вставил пиратский капитан, — налейте чего-нибудь горло промочить.

Ким с ловкостью профессионала наполнил два бокала легким аперитивом и, протянув их нам, продолжил:

— Итак, как я уже говорил, мое теперешнее положение — издержки безумств молодости. Лет в восемнадцать, как водится, меня посетила первая большая любовь, охи, вздохи и прочая лабуда, но, как в худших «мыльных операх», мы наткнулись на ничем не обоснованное противодействие родителей. Конечно, — хмыкнул Ким, — причитания, что мы очень молоды и еще ничего в жизни не смыслим, я всерьез не принимал. И как раз когда отношения с предками стали совершенно невыносимыми, объявили о наборе рабочих на открывающиеся на Майяхе судостроительные верфи. Буклеты обещали море льгот, фантастические зарплаты и оздоравливающей лесной воздух. В общем, — поморщившись, признался рассказчик, — нам показалось очень романтичным отправиться на далекую планету подальше от толпы вечно недовольных родственников, что мы с успехом и проделали.

— А где же сейчас ваша невеста? — не выдержав, вмешалась я, заработав укоризненный взгляд Этьена.

— Хельга? Она через месяц соблазнила одного из местных воротил, заделавшись четвертой или пятой женой. Я же, обнаружив, что все, написанное в буклетах, лишь рекламный трюк, а моей годовой зарплаты не хватит даже на треть билета обратно на Землю, уволился с верфей и со временем пристроился в эту забегаловку. Теперь-то я могу улететь… но вот куда и зачем? — На лице Кима явно читалась усталая обреченность.

— Простите, что это было за предприятие? — заинтересовался Этьен.

— «Галактика Рис», — сплюнул Ким. Этьен толкнул меня локтем в бок.

— Не глухая и уж тем более не тупая, — буркнула я и задала следующий вопрос: — Ким, а много на Майяхе таких же, как вы?

— Разочаровавшихся в жизни неудачников, существующих исключительно по инерции? Немало, дух планеты к этому очень располагает. Если вы, конечно, не впитали такую культуру с молоком матери… Да что мы все обо мне? Вы обещали рассказать свою историю. Думаю, она гораздо более увлекательная.

По молчаливому согласию роль оратора отвели мне, как лучше владеющей языками, но приступить я не успела.

— Погодите, сейчас я принесу ваш заказ, а потом с интересом послушаю. — С этими словами Ким удалился.

Оставшись наедине с Этьеном, я спросила:

— И что? Изложить упрощенную версию или честно поделиться всеми перипетиями сюжета?

— Лучше второе, — рассудительно заметил капитан. — В сложившихся обстоятельствах союзники необходимы нам, как воздух. Диаспора недовольных эмигрантов — это, конечно, не лучший вариант, но для начала вполне ничего.

Выдав инструкции, сообщник замолчал, предоставив мне обдумывать выступление, чем я и занялась.

Примерно на моменте извлечения чипа из Шель прибыла обещанная форель, выглядевшая до того аппетитно, что я, забывшись, откинула мерзкое покрывало и схватилась за вилку.

— Нет, — отрезал побледневший Ким, — так не пойдет. — Он подошел к углу зала и отодвинул занавески. — Идите-ка лучше в кабинку, так спокойнее и безопаснее.

Не мешкая, дабы не остыла источающая фантастический аромат рыба, мы переместились в потайное укрытие, и я, с хронически набитым ртом, кое-как поведала слушающему с изумленным видом бармену подробности нашей эпопеи. На это ушло довольно много времени, от несчастного водоплавающего остался лишь хребет, а в моем желудке мирно улеглись две порции восточных сладостей. Нет, я, безусловно, не сладкоежка, но следовало предоставить ослабевшему организму достаточно калорий для восстановления.

В одном повезло — было еще слишком рано, и местные жители, занятые своими делами, в дверь не ломились, а посему Ким слушал мое повествование, прерываясь лишь для обеспечения меня питательной нугой, пахлавой и прочими вкусными штучками. Наконец поток сведений иссяк, и я в изнеможении потянулась за полупустым бокалом. Ким же взял паузу, удалившись за напитками.

— Хм… Да уж… Ну ни черта себе… — выдал он, плюхнув на стол очередные порции виски с колой. — Я правильно понял: вам нужно выкрасть из дома Мустафы аль-Рашида двух человек и, вооружившись доказательствами заговора между ним и Аркадией, тихо отбыть?

— Приблизительно так, — кивнул Этьен. — Дело осложняется тем, что в отличие от всех предыдущих мест действия на Майяхе у нас нет ни своих людей, ни необходимой информации, даже нормальной одежды, — капитан ткнул пальцем в почему-то оставленный ему вчера комбинезон, — и той нет. В общем, я предлагаю вам посодействовать в реализации наших планов. За что готов расплатиться либо наличностью, либо предоставлением визы в пиратское сообщество.

— Заманчивая перспектива, — усмехнулся Ким, — всегда мечтал примкнуть к флибустьерам, а на Мустафу аль-Рашида у меня имеется зуб. — Он глубоко вздохнул и протянул руку. — Заметано.

Обменявшись удовлетворенными взглядами, мы осуществили ритуал скрепления договора рукопожатиями и, закончив вербовку союзника, перешли к обсуждению ближайших планов. Прежде чем кто-нибудь успел вставить хоть слово, я, состроив трагическую мину, заявила, что без горячей ванны решительно отказываюсь шевелить мозгами и вообще не издам ни звука. Признав небезосновательность моего маленького бунта, Этьен спросил:

— Ким, здесь есть какая-нибудь приличная гостиница?

— Нет конечно. На Майяхе туристы кроме столицы мало куда заглядывают, в провинции решительно нет ничего интересного. Если же вы хотите где-то остановиться, то на втором этаже находятся мои скромные апартаменты, могу пожертвовать одну комнату.

— Отлично, — с энтузиазмом ухватилась я за щедрое предложение. — Сколько мы вам должны?

— Нисколько, — оскорбленно вскинул голову новоявленный сообщник — И, если вы не против, может, перейдем на «ты»?

— Как скажешь, а теперь проводи меня до ванной, и я пожизненно причислю тебя к лику личных святых Антуанетты д'Эсте.

— Давай для начала просто к друзьям. — Улыбнувшись, Ким встал и галантно протянул мне руку. — Добро пожаловать в мой дом.

Приняв предложенную длань, я поднялась с подушек, и мы втроем отправились наверх, к величайшему благу цивилизации — лоханке с чистой горячей водой.

— Вот видишь, — довольно заметил Этьен после четвертьчасового отмокания, — все, что ни делается, все к лучшему. Искупались, совершили ночной рейд по лесу, зато в результате отыскали человека, готового и, похоже, способного помочь.

— Знаешь, — логично заметила я, — предпочтительней было бы найти его, методично обходя все бары. Мне, как ни крути, совсем не нравится, когда моей жизни угрожает столь непосредственная опасность.

— Да ладно, какая еще опасность, ведь рядом же я. — Капитан сделал впечатляющую попытку выпятить грудь колесом, и я невольно залюбовалась его мышцами.

— Сложно спорить, о спаситель. Передай, пожалуйста, гель.

— Держи. Кстати, пока мы одни, как тебе Ким? Думаешь, мы не ошиблись, рассказав ему все?

— Почти уверена, что нет. Если он выдаст нас Мустафе, я съем твою шляпу.

— Договорились, — поймал меня на слове Этьен, — только для этого придется отправиться на Эйкумену. Полетишь со мной?

— Посмотрим, — пробурчала я, помрачнев при мысли о дальнейшем развитии наших отношений.

Ведь, положа руку на сердце, я все так же не готова бросить Рэнд, как Этьен вернуться в большой мир. Патовая ситуация сохраняется, и, видит Бог, хорошего настроения такое положение вещей не добавляет. Как там говорится? Подумаю об этом завтра? Вот, точно. Завтра. А сегодня я, соблазнительно улыбнувшись, провела пальчиком по плечу пирата и промурлыкала:

— Может, ты меня, наконец, поцелуешь? Меня поцеловали. И даже больше… Проснулись мы от того, что в комнате появился Ким с обедом и звонко провозгласил:

— Вставайте, друзья. Кушать подано.

Я честно собралась принять сидячее положение, но при первых же попытках пошевелиться обнаружила, что в моем теле не осталось ни одной сколько-нибудь работоспособной клеточки, и, жалобно ойкнув, рухнула обратно на постель.

Этьен с сочувствием посмотрел на сие жалкое зрелище, однако в глубине его черных глаз притаились веселые искорки.

— Что? — осведомился он. — Совсем плохо дело?

— Угу, — жалобно кивнула я.

— Ничего, это легко поправить, — успокоил нас Ким. — Ешьте пока, я быстро.

Действительно, пока я, кряхтя и охая, работала над своей порцией, вернулся бармен в компании пышной дамы, скрытой под необъятной паранджой.

— Нэтта, это Фатима, она мгновенно поставит тебя на ноги, а мы с Этьеном пока обсудим ситуацию. — И мужчины удалились, бросив меня на растерзание восточной эскулапице. Как только мы остались наедине, Фатима скинула с себя огромную москитную сетку, и моему взору предстала пожилая женщина, которая не так давно была писаной красавицей.

— Что с нами случилось? — начала причитать она. — Все болит? Это не страшно, сейчас приведем тебя в порядок. Деточка, ляг на пол.

Я послушалась, и следующий час тихо поскуливала, пока сильные пальцы разминали мое тело. Фатима же, не умолкая ни на секунду, щебетала обо всем на свете: своих детях, внуках, любимых рецептах, — чем живо напомнила мне сразу весь гарем с этой планеты, гидом которого я была в период его пребывания на Рэнде. Не берусь определить, что хуже — тысячи буравчиков, попеременно терзавших разные части моего тела, или миллиарды звуковых колебаний, бьющихся о мои бедные барабанные перепонки. Когда пытка закончилась, мне в обязательном порядке рекомендовали получасовое лежание в горячей воде. Поблагодарив ценительницу-садистку, я доплелась до ванны и со стоном облегчения позволила своему телу расслабиться и вкусить немного покоя.

Ровно через полчаса двери распахнулись, и на пороге появились Ким с Этьеном, лица которых светились подозрительно одинаковыми ехидными ухмылками, при виде которых меня сразу посетили нехорошие предчувствия.

— Ты как? — снизошел капитан до проявления заботы.

— Лучше, — решив не лукавить, призналась я.

— Замечательно. Дело в том, что мы решили продать тебя в гарем.

Я расхохоталась.

— Да? И в чей же, если не секрет? Надеюсь, мой будущий повелитель — человек богатый и известный? Учтите, я девочка избалованная, привыкла к роскоши и комфорту.

— Не переживай, тебе понравится. В гарем Мус-тафы аль-Рашида.

— Отличная мысль! Полагаю, цель данного мероприятия состоит в том, чтобы я задушила его в минуту страсти?

— Не совсем, — решил уточнить Ким. — Все несколько проще — тебе всего лишь надо будет в определенный момент сбежать оттуда, прихватив Марси и Марка.

Тут я поперхнулась.

— Вы что, серьезно?

— Полагаешь, у нас есть время для шуток? — хмыкнул Этьен. — План таков — заполучив Марси и Марка, ты бежишь из гарема и прибываешь на верфи, далее мы вчетвером прячемся в одном из крейсеров, после чего угоняем его и демонстрируем нашим недоверчивым донам отличное вещественное доказательство.

— Это ты придумал? — с негодованием уставилась я на Этьена. — У Кима достаточно мозгов, чтобы не предлагать мне подобного идиотизма.

— Ну… — смущенно помялся бармен, — вообще-то мы вместе.

— Да, причем действовали твоим любимым методом, — вмешался капитан.

— Каким интересно?

— Отсечь все невозможное, а то, что останется, и будет наш гениальный план.

— То есть вы на полном серьезе собираетесь продать меня в гарем Мустафы аль-Рашида?! Только у вашего великолепного плана есть небольшой изъян: он меня видел и может узнать.

— Ничего страшного, отбелишь кожу, вернешь изначальный цвет волос. Ну что, согласна? — неуверенно спросил Этьен.

— А у меня есть выбор? Придется лечь под восточного шейха.

Увидев, как перекосился великий придумщик, я испытала легкое удовлетворение.

— Ты ее все же уговорил! — изумленно воскликнул Ким. — Никогда бы не подумал.

— Зря, — со знанием дела отмахнулся Этьен. — Страсть ко всевозможным авантюрам у Нэтты в крови.

— Эй, — окликнула я, — хватит. Подайте лучше полотенце и скажите, каким образом вы собираетесь всучить Мустафе свой товар? Вряд ли даже на Майяхе есть соответствующие специализированные магазины.

— Магазинов, конечно, нет, — признал капитан, — но торговля идет весьма бойко. Правда, для реализации обеих частей плана нам нужно найти более влиятельных сообщников, возможности Кима и его друзей, к сожалению, очень ограничены. У тебя есть идеи?

— Ужасно досадно, что ваших возможностей не хватило, — съязвила я и, призвав на помощь остатки здравого смысла, спросила: — А нельзя ли позвать на помощь адмирала Венелоа?

— Нет, — покачал головой Этьен. — Придется управляться подручными средствами.

— Тогда надо поискать оппонентов Мустафы на Майяхе. Кто, по-вашему, может желать ему крупных неприятностей? — Заговорщики молчали, и я продолжила: — Ким, у вас есть партия фундаменталистов? То есть людей, считающих, что жизнь на планете должна идти в строгом соответствии с законами шариата и истинным мусульманам совершенно не к лицу плести интриги с целью захвата огромной сети борделей, каковой по сути является Аркадия.

Мужчины переглянулись. Судя по искреннему радостному удивлению, отразившемуся на их лицах, такая мысль им в голову не приходила.

— А это способ, — медленно произнес Этьен и, повернувшись, обратился к Киму: — У тебя найдутся нужные связи?

— Думаю, да, — кивнул тот. — К вечеру попробую договориться о встрече.

— Отлично, — похвалила я своих сообщников. — Тогда мне стоит заняться обдумыванием аргументов для максимально плодотворной и конструктивной дискуссии.

В глазах бармена появилась растерянность, несколько секунд он молча переводил взгляд с меня на Этьена и обратно.

— Что-то не так? — наконец поинтересовалась я.

— Ну… дело в том… Понимаешь, они…

— Кажется, я догадался, — прервал его капитан. — Ким хочет сказать, что с женщиной представители ортодоксов разговаривать не станут, более того, даже увидев тебя в парандже, просто выкинут вон. Я прав?

— К сожалению, да, — с печалью в голосе подтвердил бармен. — Нэтта, извини, но тебе придется довольствоваться ролью второго плана, на данный момент — подсадной утки. Ты для всех будешь лишь привлекательным женским телом, начисто лишенным какого-либо права голоса.

— Великолепно, — проворчала я, натягивая мерзкий халат, — просто прекрасно. А если я не соглашусь?

— Согласишься, — подмигнул Этьен.

— Это еще почему?

Капитан подошел ко мне, обнял и прошептал на ухо:

— Потому что я тебя попрошу.

Дальнейшее очень напоминало сцену из банального любовного романа — по моей коже пробежал табун диких мустангов, тьфу, мурашек, и я… согласилась. Еще раз тьфу.

— Вот и славно, — припечатал Ким. — Тогда до вечера. Мне нужно работать, а вы можете прогуляться — погода на редкость хороша.

— В смысле — сразу нас не сдует и насквозь не промочит? — ядовито поддела я.

— Зачем же так, — обиделся бармен, — там ни ветерка, и вовсю светит солнце.

— Ладно, пойдем проверим, — смилостивилась я.

— Только покрывало накинуть не забудь, — предупредил заботливый Ким. — Иначе немедленно сбежится вся деревня, и уже к вечеру Мустафа аль-Рашид будет знать, что вы не утонули.

Остаток дня прошел спокойно и приятно — мы с Этьеном достаточно долго бродили по окрестностям, наслаждаясь чистым свежим воздухом, пили кофе с корицей и горячий шоколад в маленьком частном заведении и перепробовали все предлагаемые сласти. Когда же, еле волоча ноги, мы добрались до Кима, тот накормил нас ужином и сообщил, что встреча с представителями партии фундаменталистов назначена на восемь утра следующего дня, а потому весь вечер я потратила на инструктаж, подробно рассказывая Этьену, как нужно построить беседу и в каком порядке выдавать аргументы, чтобы гарантированно убедить их нам помочь.

— Главное, — вещала я, — давить на религиозные чувства. Коран запрещает азартные игры, казино, да и вообще все, чем богата Аркадия. Сделай упор на то, что если они нам помогут, то Мустафа аль-Рашид со своими приспешниками, попытавшись захватить Аркадию, непременно получит по носу. Поскольку же все силы и средства нынешнее правительство бросило на строительство военных крейсеров, то хватит легкого щелчка, чтобы его сместить, и тогда власть перейдет в руки самых достойных на планете людей — самих фундаменталистов.

Когда я начала излагать данную мысль по третьему разу, Этьен взмолился:

— Хватит, солнце мое. Поверь, я все понял и ничего не перепутаю.

Я сладко зевнула.

— Точно? Тогда пойдем спать.

Попроси меня кто предсказать события грядущего утра, я бы без тени сомнения ответила, что проснусь вместе с Этьеном около половины седьмого и затем буду изнывать от нетерпения и трепать себе нервы, вышагивая взад-вперед по комнате и прокручивая в голове всевозможные варианты развития беседы моих сообщников с представителями местной оппозиции. Действительность оказалась куда приятнее — почти до часа дня я мирно сопела под одеялом, а проснувшись, выяснила, что голодна до невозможности и думать могу только о завтраке. Пришлось вылезти из постели, нацепить на себя дурацкий халат с капюшоном и, захватив с подоконника очередную порцию сохнущих там купюр, отправиться на поиски горячек плюшек. Терзало меня, правда, опасение, что при таком питании я по возращении домой ни в одни брюки не влезу, но, отмахнувшись от подобных мыслей, я с аппетитом уплела завтрак, способный удовлетворить небольшого слоненка. Когда же, насытившись, я вернулась в заведение Кима, они с Этьеном уже сидели у так называемой стойки, вперив взгляды в лежащий на полу ковер.

— Ну как? Получилось? Они согласились? Ким мрачно посмотрел на меня и вернулся к изучению ковра под ногами.

— Вы не справились? — охнула я. — Так и знала, ничего вам нельзя доверить! Бестолочи! Нет, точно следовало переодеться в мужика и отправиться самой…

— Ты проиграл, — прервал мою тираду бармен, весело подмигивая капитану.

«Парочка напилась», — мелькнула шальная мысль, но тут я увидела довольные улыбки на физиономиях обоих.

— И на что вы спорили? — с угрозой в голосе спросила я, стараясь удержаться от смеха при воспоминании об аналогичной ситуации на пиратской Эйкумене. Там Этьен побился об заклад с дворецким, что я потрачу на сборы к обеду более получаса. Выиграл, кстати. В свое оправдание могу упомянуть тот факт, что за час до этого мы прибыли из джунглей, где скитались трое суток, а в финале, на самых подступах к замку Реналдо Венелоа, нас попытались пристрелить. И, скажите на милость, где вы видели девушку, способную после такой передряги привести себя в порядок быстрее, чем за какие-то жалкие тридцать минут?

— На деньги, как обычно. — Этьен протянул Киму его выигрыш.

— Это я и так вижу, скажи лучше, что являлось предметом спора.

— Твоя реакция на наше появление, конечно. Я, искренне заблуждаясь, считал, что ты не кинешься с упреками, пока мы не доложим о результатах, Ким же, как выяснилось, совершенно справедливо полагал, что желание объяснить, какие мы идиоты, пересилит.

Один, два… девять, десять… Я глубоко вздохнула и прошипела:

— Теперь, вдоволь повеселившись, вы, двое, в состоянии сообщить мне о результатах переговоров?

Этьен мягко улыбнулся.

— Не сердись, мы же любя… Тем более что они согласились помочь, и, как ты предсказывала, безвозмездно, за идею. Слишком уж глубоко в печенках у них засел Мустафа аль-Рашид со товарищи.

— Правда? — уставилась я на ухмыляющихся нахалов. — У вас действительно получилось?

Улыбка сползла с лица Этьена, и он процедил:

— Дорогая, ты не забыла, кем я служил, когда имел несчастье с тобой познакомиться? Смею тебя заверить, дураку пост капитана адмирал Венелоа не доверит, у меня очень большой опыт ведения переговоров. В основном, конечно, внутри экипажа, но и это совсем не простое дело.

— Прости. Я не подумала, что говорю, — сделав над собой небольшое усилие, призналась я.

— Прощаю, — тоже не без усилия отпустил мои грехи суровый пират.

— Теперь мне можно узнать подробности?

— Расскажи ей, Ким. А я пока пойду сполоснусь.

— В общем-то, все разворачивалось по предполагаемой схеме, — заговорил бармен. — Сначала они рогом уперлись — не будем помогать неверным и все тут, но Этьен не лукавил — он и вправду чертовски хороший психолог, мало-помалу, вопрос за вопросом, он заставил их диаметрально поменять свою точку зрения. Твои советы нам тоже помогли, — торопливо добавил он.

— Очень рада, — не поверив ему ни на йоту, буркнула я. — Теперь, если не сложно, поведай мне, каковы в итоге наши ближайшие планы.

— Ах, да, — почесал затылок бармен, — планы… Так вот, испытания трех крейсеров, построенных на верфях Мустафы аль-Рашида, назначены на пятнадцатое февраля, а одиннадцатого числа… — Тут Ким смущенно замялся. — Одиннадцатого состоится очередной аукцион.

— И что же будет на нем продаваться? — заинтересовалась я.

— Хм… хм… в общем… хм… ты, — выдавил собеседник.

— Кто? — Может, мне все же послышалось?

— Ты, — повторил Ким.

Нет, похоже, они это серьезно.

— То есть вы действительно настроены пустить меня с молотка? — еще разок уточнила я.

Похоже, мой голос звучал не слишком доброжелательно, ибо собеседник несколько испуганно затараторил:

— Нэтта, пойми, это же единственная реальная возможность проникнуть к Мустафе и выкрасть твою сестру. Мне казалось, мы уже утрясли этот вопрос.

— Казалось! Ему, видите ли, казалось. Значит, меня на передовую, под огонь бластеров, а два воспитанных джентльмена покамест будут вальяжно попивать виски, дожидаясь, что я сделаю всю грязную работу…

— Не отвечай ей, Ким! — раздался с лестницы смеющийся голос Этьена. — Поверь моему опыту, — пояснил он, подойдя к нам и опускаясь на мягкие подушки, — эта милая леди прекрасно знает, что несет полную чушь и бред. Смысл же подобных тирад отнюдь не поизводить собеседника, как могло бы показаться, а лишь пожаловаться на жизнь. Дескать, какая я несчастная, все меня, бедную, притесняют, ну и тому подобная ерунда.

— Забавно, — вполголоса проговорила я. — Откуда ты так хорошо все обо мне знаешь? Подробное досье небось заказывал?

— Нет. Просто, — Этьен вжал голову в плечи, — все женщины одинаковы… Шучу!

— Дошутишься. Собственно, уже дошутился. Так понимаю, про гарем вы серьезно?

— Нэтта, попробуй придумать другой, не менее реалистичный, план заполучить Марси с Марком, и я в ту же секунду откажусь от идеи гарема, — предложил капитан.

— Ясно… Ладно, гарем так гарем. И каковы мои дальнейшие действия?

Излагать начал Ким:

— Завтра отправишься в столицу, где в течение двух дней из тебя будут создавать неземную нимфу, а затем, собственно, и продадут на аукционе.

— Кстати, а как вы планируете устроить так, чтобы меня купил именно Мустафа аль-Рашид? Там же наверняка и другие любители найдутся.

— Это точно, — подтвердил Ким. — Но ты будешь последним лотом, остальные уже приобретут для себя что-нибудь подходящее, а Мустафе шепнут, чтобы он не торопился с покупкой. Тем более что наш клиент падок на рыжеволосых красавиц с высокоразвитых планет.

— Так у него их много? — всполошилась я. — Ты хочешь сказать, что современные образованные девушки томятся в гаремах у толстых потных развратников?

— Она с луны свалилась? — удивленно вопросил Ким у Этьена. — Нельзя же быть настолько наивной.

— Можно, — вздохнул тот. — Еще как можно. Что характерно, меня ответом так и не удостоили. Пришлось послушно закрыть тему.

— Хорошо, все поняла. Итак, меня под шум и улюлюканье разгоряченной толпы передают в липкие лапы Мустафы, три дня он забавляется с новой игрушкой, а что потом?

— Потом, точнее, ночью с четырнадцатого на пятнадцатое, вы с Марси и Марком должны слинять из резиденции и добраться до верфей. Помнишь, где мы приземлялись в первый день? — Я кивнула. — Там оставим флаер. Есть вопросы?

— Куча, — фыркнула я, — но на большинство из них у вас все равно нет ответа, так что ограничусь двумя. Первый: что мне предлагается делать, если понадобится срочно с вами связаться? Звонить по сотовому?

— Нет конечно. В резиденции Мустафы аль-Рашида есть человек, к которому тебе следует обращаться во всех сложных случаях, — утешил меня Ким. — Его имя и остальную информацию получишь от Абдуллы.

— Это еще кто?

— Абдулла? Если можно так выразиться, он связующее звено между жалкими иностранцами и правоверными мусульманами. Короче, лишь с помощью Абдуллы мы и можем рассчитывать на успех. Какой там второй вопрос?

— Довольно простой. Что будет, если мы не сможем выбраться вовремя?

— Знаешь, мы об этом не думали, — подозрительно быстро ответил Этьен. — Ты сможешь.

— Смогу обязательно. А если все же нет? Подумай, пожалуйста.

С видимой неохотой капитан сознался:

— Тогда мы улетим без вас, и тебе придется ждать окончания операции на Аркадии, поэтому я тебя очень прошу — прилетайте в срок.

— Прилетим, не волнуйся, — улыбнулась я, поежившись при одной мысли о затяжном пребывании в гареме.

Тут в харчевню зашел посетитель, и разговор пришлось прервать. Впрочем, все существенные моменты мы уже обговорили, а по третьему кругу перемалывать одно и то же я ненавижу (иногда)…

На следующее утро Этьен оттранспортировал меня в своеобразную пересылочную тюрьму, где я попала в плен к очередной Фатиме (или Фирузе, не помню). Эта с виду милая молчаливая женщина оказалась изощренной садисткой, и за следующие сорок восемь часов у меня не нашлось и пяти свободных минут, чтобы погрустить об оставленном в одиночестве капитане. Меня мыли, парили, втирали в кожу благовония, с помощью специальных бальзамов вернули ей естественную бледность, на волосы, с которых предварительно смыли краску, наложили бесчисленное количество масок, а затем на мои до неприличия короткие прядки нарастили гриву, которой могла бы гордиться любая породистая лошадь. Когда я увидела в зеркале синеглазую девицу с копной рыжих, струящихся до пояса локонов, то в очередной раз еле узнала в отражении себя.

Все те небольшие промежутки времени, что оставались между процедурами, призванными привести мою внешность в надлежащий вид, были заняты изучением привычек Мустафы аль-Рашида, а также вызубриванием плана его резиденции. Уж не знаю, где они такой раздобыли, но наши сообщники располагали подробнейшей картой поместья магната, включая все потайные дверцы в его жилых помещениях. К концу первого дня Абдулла убедился, что карту я могу нарисовать с закрытыми глазами, и, успокоившись, предоставил мне штудировать толстенное досье в одиночестве. Поскольку мой… хм… наставник принадлежал к правоверным мусульманам, то одна мысль о наличии у женщины какого-то подобия мозгов практически равнялась ереси. Но ведь даже обычная крыса в состоянии запомнить все входы и выходы в лабиринте, и мне казалось, что я выгляжу в его глазах чем-то вроде длиннохвостого грызуна, чьи инстинкты нуждаются в напряженной тренировке.

Наконец период подготовки закончился, ни свет ни заря меня запихнули во флаер, и мы отправились на аукцион. Лететь пришлось около часа, из чего следовал вывод, что демонстрировать свои попирающие права человека обычаи пусть даже и немногочисленным туристам мусульмане не стремятся. По крайней мере, устроители зрелищного мероприятия, кем бы они ни были, предпочли удалиться от столицы на почтительное расстояние…

Когда мы приземлились на стоянке перед затерявшимся среди леса одиноким зданием, купол которого сразу же напомнил мне ботанический сад на Рэнде, там обнаружилось всего с десяток флаеров. Подумав, я рассудила, что на этих машинах сюда доставили «экспонаты», а цель заблаговременного появления тривиальна — провести предпродажную подготовку товара и пройти необходимые формальности. Это предположение оказалось верным — обойдя в сопровождении Абдуллы и Фатимы здание, мы вошли через черный вход, и тут же к нам подошел вежливо улыбающийся распорядитель.

— Добрый день, — поздоровался он с Абдуллой, начисто проигнорировав стоящих рядом женщин. (Если честно, подобное повсеместное хамство мне уже начало немного надоедать.) — Это и есть ваша прелестница? — Ни капли не смущаясь, он отодвинул Фатиму и приподнял мое покрывало. — Действительно, мила. И какова стартовая цена?

— Думаю, около ста тысяч долларов.

Что? Меня оценили в сто тысяч долларов? Это же чистой воды оскорбление! Я было собралась возмутиться, но вспомнила, что на аукционах начальная стоимость обычно не имеет значения и лоты уходят за суммы, значительно превышающие указанные в брошюре. Ободренная этой мыслью, я успокоилась и проследовала за Фатимой в подсобное помещение, где ей предстояло сотворить из меня неземное создание, за желание обладать которым все присутствующие в зале мужчины устроят побоище на чековых книжках. Причем, судя по старательности моей мучительницы, ей явно был обещан хороший процент… или она просто привыкла, что после некачественной работы следует расплата? М-да… похоже, с Майяха пора валить, и чем скорее, тем лучше. Для мира, где женщина низведена до положения пылесоса, объединенного с массажером и фритюрницей, я совершенно не приспособлена. Боюсь, не смогу сдержать инстинкты и одарю купившего меня шейха полноценным хуком левой при первой же попытке распустить руки.

Вырвал меня из сладких грез не вовремя появившийся Абдулла. Окинув меня оценивающим взглядом, он кивнул Фатиме:

— Очень хорошо.

Женщина расплылась в довольной улыбке.

— Теперь оставь нас, — распорядился повелитель Вселенной, и Фатима тенью скользнула за дверь.

— Я так понял, ты не очень стремишься оказаться в постели Мустафы, — с легким презрением уточнил Абдулла.

— Очень-преочень не стремлюсь, — живо откликнулась я.

— Тогда держи. — Он протянул мне таблетку. — Ее четвертинки хватит, чтобы любой человек размером меньше слона проспал всю ночь, как младенец. Спрячь таблетку во рту, на ней нерастворяющаяся оболочка.

— Спасибо, — кивнула я, расположив добычу за щекой.

— И учти, во время торгов веди себя спокойно, не показывай ни излишнего страха, ни желания быть проданной. Просто стой с понурым видом.

— Понятно, не беспокойтесь, я справлюсь.

— Вот и хорошо. Фатима, — позвал он, — заходи. Нам пора.

Появившись в комнате, женщина ловко закрыла меня с головой полупрозрачным покрывалом, и мы двинулись в направлении торжища.

Я ожидала чего угодно, но только не этого… Помещение, где проходил аукцион, выглядело так: полукругом, наподобие древнеримского амфитеатра, располагались диваны для зрителей, на которых я не заметила ни одного свободного места, а перед ними находилась круглая, усыпанная белым песком арена, причем в качестве декораций бездарный дизайнер использовал опостылевшие мне пальмы, увитые цветущими лианами. Возможно, увидев девушку посреди джунглей, эти распаленные павианы мысленно возвращались в славные доисторические времена. Или у них там были не пальмы, а пустыня?.. Да, не важно. Справа от буйной растительности устроился аукционист, в данный момент вовсю нахваливавший достоинства дрожащей на арене девушки. Вернее, девочки, ибо выставленному на продажу созданию вряд ли можно было дать больше тринадцати лет. Густые черные волосы (очевидно, созданные с помощью той же технологии, что и мои локоны), грудь размером с грецкий орех, выпирающие ключицы… Единственным достоинством этой замухрышки в глазах покупателей могло стать только ее инопланетное происхождение.

— Ну же, господа! — заливался соловьем аукционист. — Кто желает взрастить в своем доме хрупкую хризантему с Тау II? Кому эта девушка станет верной спутницей жизни? Поверьте, сорок тысяч долларов — практически бесплатно за столь утонченное удовольствие.

— Сорок пять, — раздался выкрик сверху слева.

— Пятьдесят. — Из нижнего ряда.

Поискав Мустафу аль-Рашида, я обнаружила его сидящим на центральном диване с явно скучающим видом. Похоже, этот несчастный цыпленок, стоящий на арене, совсем не в его вкусе.

— Твоя очередь через одну, — сообщил мне подошедший сзади Абдулла.

— Еще предложения? — продолжал свою работу аукционист. — Дело в том, — он сделал многозначительную паузу, — что эта девушка еще девственница! Вы будете первым! Итак, кто желает ввести в мир любви столь очаровательное создание?

Вышеупомянутое создание мелко дрожало и пыталось прикрыть наготу, что всякий раз пресекалось стоящей невдалеке от нее женщиной.

— Шестьдесят тысяч, — предложил первый покупатель.

После небольшой паузы аукционист осмотрел зал и сообщил:

— Шестьдесят тысяч, продано. Следующий!

На цыпленка накинули покрывало и увели вкушать семейное счастье, а в освободившийся круг вышла настоящая амазонка. Рост около ста восьмидесяти, широкие плечи, длинные ноги.

— Внимание, внимание! Перед вами девушка с Арктура. Возраст — двадцать пять лет. Многовато, конечно, но опыт часто бывает ценнее молодости. Обещаем, в постели вы получите незабываемое удовольствие. Стартовая цена сто двадцать тысяч долларов.

Что? Я дешевле? В этот момент с, так сказать, лота скинули покрывало, и я прикусила язык. Девушка была хороша до неприличия. Да, забыла упомянуть, цвет ее кожи был даже темнее того эспрессо, который я так люблю пить по утрам. Ее короткие черные волосы были похожи на аккуратную шапочку, огромные карие глаза смотрели на впавших в ступор мужчин с веселым вызовом, тонкие ноздри трепетали. Казалось, еще секунда и, невесть откуда вытащив копье, она ринется на специально для нее приглашенного тигра.

Мужчины, заполнившие зал, в полнейшей тишине пару минут пожирали жадными взглядами более чем выдающиеся формы чернокожей красавицы, затем один из них прокашлялся, и понеслось:

— Сто тридцать, сто сорок, сто семьдесят, двести.

Довольный аукционист лишь улыбался, но когда после предложения «двести пятьдесят» возникла пауза, он жестом велел снять с девушки оставшиеся покрывала и предложил ей пройтись. Искусственное освещение отбрасывало блики на литые, играющие под кожей мускулы, и из уст половины зрителей вырвался вздох.

— Триста!

Взглянув на Мустафу аль-Рашида, я с удовлетворением обнаружила, что опасная для здоровья экзотика его не слишком заинтересовала. Потягивая сок, он ждал обещанную рыжеволосую бестию.

— Четыреста тысяч, продано! — провозгласил аукционист, и новоявленный владелец нимфы джунглей, довольно ухмыльнувшись, встал и направился к амазонке.

После того как арена вновь опустела, аукционист покопался в бумажках и возвестил:

— Что ж, на сегодня осталась последняя девушка. Позвольте поблагодарить вас за то, что нашли время посетить торги, и выразить надежду, что следующая наша встреча, которая состоится в марте, принесет вам не меньше удовольствия. А сейчас — рыжеволосая бестия с Беги Прайм.

«Как с Веги? Почему?» — крутилось у меня в голове, пока я, следом за Фатимой, шествовала к центру арены. Сообразив же, что это элементарная конспирация во избежание возможных недоразумений в будущем, я успокоилась и, гордо задрав нос, приготовилась узнать мнение собравшихся мужчин о своей стоимости.

— Возраст девушки — двадцать лет. Может похвастаться отличным образованием, веселым, живым нравом. Стартовая цена — сто тысяч.

На этих словах Фатима сняла с меня покрывало, и я оказалась одинокая и беззащитная под взорами нескольких дюжин мужчин. Смотреть прямо на Мустафу аль-Рашида мне показалось неблагоразумным, пришлось, как и обещала, стоять, опустив глаза долу.

— Сто десять. — Вроде это наш клиент?

— Сто двадцать. — Точно не он. А ну, мужлан, прочь со своими глупостями.

— Сто пятьдесят. — Первый голос.

— Активнее, господа! — А это распорядитель. — Девушка из самого центра Галактики с замашками королевы. Отлично годится на роль любимой жены.

Ощущение складывалось странное. Наверное, так чувствует себя кролик, окруженный голодными удавами.

— Сто шестьдесят. — Сказано тебе — нет!

— Сто восемьдесят! — Вот и славно… отличная цифра.

— Сто восемьдесят тысяч раз, сто восемьдесят тысяч два, сто восемьдесят тысяч три, — загремел аукционист, и стук его молотка, тоже прибывшего из XX века, забил последний гвоздь в крышку моего гроба. — Продано!

 

Глава 3

Через три часа я нежилась в огромной джакузи, окруженная плавающими лепестками роз и слушая веселое чириканье оставшейся за бортом, нет, наоборот, на суше, стайки приставленных ко мне девушек, готовых предупредить любое мое движение и желание. Точнее, как я выяснила сразу после появления в доме Мустафы аль-Рашида, покидать здание было категорически запрещено, зато внутри крыла, отведенного под гарем, царила полнейшая вседозволенность.

— Апчхи-и! — Это один из лепестков заплыл мне прямо на нос.

Стряхнув лазутчика, я закрыла глаза, расплылась в довольной улыбке, вспомнив удовлетворенный вид Мустафы, когда его новую покупку заворачивали в покрывало, и от души пожалела, что не смогу насладиться выражением его лица после того, как это ценное приобретение сделает ноги, прихватив по дороге еще пару пленников.

«Погоди радоваться, — опустил меня с небес на землю внутренний голос. — Ты еще покуда из гарема не сбежала, и более того — вечером предстоит визит жениха, точнее, уже мужа, а еще точнее — хозяина».

«И пусть приходит, — фыркнула я, вновь радостно ухмыльнувшись при мысли о выданной Абдуллой таблетке снотворного, надежно припрятанной в отведенных мне покоях. — Вот и выясним, кто кого».

«Больно уж ты самоуверенна, не доведет это до добра…»

«Тоже мне, нашелся учитель. Двадцать лет прожила без твоих советов и еще столько же проживу».

«Очень интересно будет посмотреть. Позволь, я сразу закажу билет в первый ряд партера», — съязвил собеседник.

«Галеркой обойдешься. И вообще, хватит! Надоел!»

«Хватит? Хватит уже отмокать. Вылезай и займись делом!»

Нет, вы слышали? Он мне еще указывать будет! Но самым дальним уголком сознания я согласилась с разумностью этого требования, а потому позволила служанкам вымыть себя, натереть маслами и одеть в полупрозрачные шелка. Собственно, может, не стоит никуда сбегать? Мне и тут хорошо… Наверняка на доску почета в контрразведке Рэнда мою фотографию в рамке повесят и текст: «Антуанетта д'Эсте, знаменитый агент, карьера которого трагически оборвалась в гареме на забытом Богом Майяхе. Теперь Антуанетта доживает своей век в качестве любимой жены восточного шейха». Мило, не правда ли?

После омовения я вернулась в предоставленную в мое распоряжение комнату. Размерами она не впечатляла, скорее наоборот: в четырех стенах с одним-единственным узким окошком помещались кровать, шкаф для одежды и трюмо, заставленное косметикой. Видимо, предполагалось, что все свободное время девушки должны проводить в общих помещениях, а в своих апартаментах лишь спать, если уж не посчастливилось получить приглашение в опочивальню супруга. Да уж… Проводить дни в гаданиях, кому сегодня выпадет сомнительная честь ублажать Мустафу аль-Рашида… Спасибо, без меня. Хотя сегодня, боюсь, все же придется мне изображать из себя Шахерезаду, только вот сказку с рефреном: «Милый, очень болит голова и вообще я устала» супруг вряд ли воспримет благосклонно. Стоп! С проблемой ночных утех разберемся ближе к упомянутому времени суток, сейчас стоит заняться поисками сестрички и возможных путей побега. Ведь, если подумать, где еще может находиться Марси, как не в гареме? Все же самое охраняемое место во всей резиденции.

Подбодрив себя столь оптимистичными мыслями, я отправилась изучать свое новое жилище. В общих чертах гарем, принадлежащий ненаглядному Мустафе, вполне соответствовал моим представлениям о подобных заведениях, почерпнутым из детской развлекательной литературы, — множество маленьких комнатушек наподобие моей, выделенных с целью обеспечения уединения всем женам и наложницам, огромный сад-оранжерея с бассейном, гостиная не меньших размеров, плотно уставленная всевозможной аудио — и видеотехникой (этого в сказках, конечно, не было), столовая и тренажерный зал. Вопреки восточным традициям, встречающиеся по дороге девушки вид имели стройный и подтянутый, что явно говорило о специфических вкусах их владельца. Также от сказочных аналогов этот гарем отличался количеством предназначенного для обслуживания самого хозяина персонала — вряд ли жен и наложниц здесь насчитывалось больше десятка, причем разнообразием состав тоже похвастать не мог: три-четыре представительницы местного населения, а остальные, как под копирку, поджарые европейки.

— По крайней мере, — утешила я себя, — с моим исчезновением ничего кардинально не изменится. Может, его и вовсе не заметят?

Пока я бродила по коридорам, подошло время обеда, о чем громогласно сообщили появившиеся служанки. Пришлось пойти в обнаруженную ранее столовую, где появилась возможность проверить свои наблюдения относительно количества и состава коллекции жен, собранной Мустафой аль-Рашидом. Основные детали совпадали — нас (то есть наложниц и жен вместе взятых) было восемь, причем трое, включая главу гарема и одновременно любимую жену Лейлу, оказались местного производства, а остальные пять — импортный товар; что интересно, первой заместительницей Лейлы являлась уроженка Денеба IV, хрупкая и боязливая Лали. Жены были похожи так же сильно, как и их имена, — обе невысокие брюнетки с карими глазами, вот только в повадках Лейлы не было и намека на скромность, у Лали же она сквозила из всех щелей.

Как несложно было предположить, мое появление стало главным событием дня. Девушки, напрочь позабыв о хорошем воспитании, забросали меня вопросами, основной смысл которых сводился к «как там на воле» и «как тебя угораздило». Мельком коснувшись легенды о моем несчастье («Обещали хорошую работу, а вместо этого…») и вызвав тем самым нестройное декламирование прозаического отрывка «Первый день на свете живешь, что ли?», я перешла к ответу на первый вопрос и начала заливаться соловьем, поскольку подробности жизни на большинстве планет мне были хорошо знакомы благодаря обязательному ежедневному просмотру новостей.

С начала обеда прошло минут двадцать, когда в столовой появилось новое действующее лицо — протирая глаза и с трудом борясь с зевотой, в комнату вплыла ослепительная блондинка.

— Марси! — хором возопили трапезничающие. — Ты опять проспала?

Вошедшая кивнула. (По всей видимости, она уже понимает арабский?)

— У нас новенькая, — сообщила ей Лейла. — Знакомьтесь, Марси, Антуанетта.

— Очень приятно, — вежливо пробормотала я, молясь всем богам, чтобы сестренка не бросилась мне на шею с приветственным воплем. Но то ли спросонья до нее плохо доходило, то ли ровно наоборот, однако, к моему бесконечному удивлению, Марси лишь кивнула:

— Взаимно, — затем, обойдя вокруг стола, уселась на свободное место и приступила к еде.

Кормили, надо заметить, весьма низкокалорийной пищей — суп из крабов, белое куриное (или очень похожее на курицу) мясо, на гарнир же предлагались лишь овощи, и никакого хлеба. Похоже, тут если и захочется растолстеть, то диета, предписанная повелителем, загубит идею на корню. Даже обязательных восточных сладостей, к которым я так привыкла за время, проведенное на Майяхе, и тех не обнаружилось — лишь фрукты на десерт и пустой зеленый чай. Вознеся хвалу небу за то, что задержусь тут ненадолго и вскоре снова буду лопать плюшки с оладьями, я закончила есть и, поскольку несколько девушек уже выбрались из-за стола, сочла возможным последовать их примеру, пробурчав себе под нос на английском: «Пойду, пожалуй, в саду прогуляюсь».

Долго бродить по дорожкам в одиночестве не пришлось — моя на редкость разумная сестренка присоединилась ко мне в течение пяти минут. И все же бросилась на шею.

— Нэтта! Как ты тут очутилась? Или… — помрачнев, она с опаской посмотрела на меня, — тебя тоже схватили?

— Нет, — хмыкнула я, — меня купили. Между прочим, за сто восемьдесят тысяч долларов.

Глаза Марси расширились, и в них мелькнул явный приступ паники, поэтому я поспешила уточнить:

— Разумеется, это было частью плана.

— Уф-ф, — выдохнула она, — ты так не шути. И какой у нас план?

Я фыркнула.

— Как обычно, легко выполнимый — в нужное время всего-то сбежать отсюда. Тебе, кстати, известно, где находится твой благоверный?

— Нет, — покачала она головой. — Нам даже видеться не дают. Сразу после того, как мы прилетели на эту планету, меня засунули в гарем, а про Марка лишь сообщают, что с ним все в порядке.

— Это хуже… Придется что-то придумать… — Тут меня обуяло страшное подозрение. — Марси, а Мустафа аль-Рашид тебя случайно не…

— Нет. Я сначала тоже этого боялась, но мне объяснили, что мы тут почетные пленники и, когда все закончится, сможем отправиться обратно на Рэнд. Правда, для этого нужно сидеть тихо и никуда не совать любопытный нос. Вот и сижу…

— Ничего, скоро все действительно закончится, только немного не так, как предполагают похитители.

— А как? — тут же заинтересовалась обладательница любопытного носа.

— Много будешь знать, скоро состаришься, — напомнила я. — А если серьезно, тебе и в самом деле не стоит знать подробностей, а то еще выдашь нас ненароком, болтая во сне.

— Ну и ладно, — разобиделась Марсела, однако не выдержала и спросила: — Скажи хоть, сколько еще тут сидеть?

— Только смотри, молчок, — в очередной раз предостерегла я и созналась: — До позднего вечера четырнадцатого. А там махнем на Аркадию.

— Здорово, — просияла сестра. — Ой, Нэтта, пошли купаться! Здесь такой замечательный бассейн!

Я укоризненно вздохнула. И этот ребенок хочет оказаться в курсе всех тщательно взлелеянных планов? Кто ей их доверит?

— Ладно, показывай. — Надо же как-то убить время до рандеву с первым в моей жизни супругом, а отправляться на поиски Марка прямо сейчас — явно не самая хорошая идея. Тем более что, судя по мимолетному впечатлению, сложившемуся у меня во время обзорной экскурсии, бассейн и впрямь был хорош. Так, собственно, и оказалось — чистейшая теплая вода, несколько горок, с которых мы съезжали, оглашая окрестности пронзительным визгом, и настоящий фонтан посередине. Короче, уплескавшись до полного изнеможения, я признала, что последние три часа провела именно так, как положено внедрившемуся в гарем контрразведчику, перед которым стоит первоочередная задача — найти пути отступления и оповестить всех заинтересованных лиц.

«Но, — попробовала я оправдаться перед собой же, — если новая наложница в первый же день начнет соваться во все углы, это может показаться подозрительным, ведь так?»

«Конечно, — подтвердил внутренний голос. — Но зато во второй день все, безусловно, сочтут такое поведение само собой разумеющимся».

«Отстань… — огрызнулась я. — У меня впереди тяжелая ночь».

«Угу. Спать рядом с отключившимся шейхом — это несомненно подвиг, достойный упоминания в летописях».

«Обижусь», — пригрозила я.

«На правду не обижаются», — нравоучительно изрек невидимый собеседник и в страхе спрятался.

— Вот так всегда — наговорит гадостей и в кусты. — Вздохнув, я поднялась с кресла, где возлежала, отдыхая после принятия водных процедур, и тут же попала в цепкие лапки бдительных служанок.

Выяснилось, что после посещения бассейна следует в обязательном порядке подвергнуться умащиванию кожи ароматными маслами. Надо полагать, все, что требовалось хозяину этого великолепия от жен и наложниц — радующая глаз и руки внешность да умение его грамотно ублажить. Никакого стремления развить их умственные способности не наблюдалось — телевизор в гостиной упорно транслировал какой-то «мыльный» сериал, а на компьютерах стояли игрушки уровня «угадай слово из трех букв, первая — д, последняя — м, а между ними гласная из середины алфавита». Девушки более-менее справлялись и шумно радовались каждому успеху, у меня же через пятнадцать минут наблюдения за подобными забавами началась головная боль, и комнату пришлось покинуть.

В итоге после перебора всех имеющихся возможностей убить время обнаружилось, что выбирать мне в общем-то и не из чего. Телевизор отменялся по причине, указанной выше, бассейн и тренажеры — из-за нежелания снова оказаться вымазанной всякой полезной для кожи вонючей гадостью. Для человека, знакомого с методом Шерлока Холмса, оставалось только одно — смириться с неизбежным и пойти прикорнуть. Идея, отнюдь не лишенная смысла, поскольку, торопясь попасть на аукцион, меня подняли в несусветную рань, и теперь глаза начали потихоньку слипаться.

К реальности меня вернули надоевшие уже до зубовного скрежета служанки, прибежавшие с известием, что хозяин приказал им подготовить новую наложницу к знакомству. Судя по виду и тону, которым это сообщалось, такое событие должно быть расценено мной как величайшая честь и милость, а радости моей при этом не положено иметь границ. Нет, прыгать от счастья я не стала, но, прогулявшись в туалет и вооружившись заранее измельченным снотворным, безропотно позволила заняться моей внешностью (а ведь когда-то мне очень нравилось посещать и визажистов, и парикмахеров). Правда, в гареме это означало очередное обмазывание маслами, долгий процесс причесывания, в результате чего мои роскошные локоны сплелись в затейливое сооружение (очевидно, в мужья мне достался любитель головоломок), косметики, правда, не предполагалось (видимо, весь богатый набор на трюмо служил для ухода за собой в свободное время и выходов в свет, предварительно нарядившись в паранджу, разумеется), затем меня обернули в парадные покрывала, оставив открытой большую часть тела выше талии и скрыв все, что ниже, под полупрозрачными юбками. После тщательного осмотра меня признали годной и с бесконечным щебетанием повлекли на выход.

Никаких причин задерживаться не нашлось, и я, волнуясь, словно тринадцатилетняя девственница накануне первой брачной ночи, проследовала за отделившейся от стайки служанок дородной матроной. Когда мы покинули территорию гарема, к нам присоединился охранник, на которого моя провожатая поглядывала с подозрением, явно предполагая, что он положил глаз на новое приобретение Мустафы и непременно по дороге попытается хозяйскую собственность изнасиловать. Мне же подобные мысли в голову не приходили, поскольку в ней теснились в основном ругательства — возможности сбежать из этой тюрьмы особого режима я пока не видела…

Достигнув центральной части здания, мы вошли в лифт и поднялись на четвертый, он же последний этаж, где и располагались апартаменты хозяина, который собственной персоной поджидал новую игрушку, развалившись в огромном холле на тахте, застеленной белоснежным пушистым ковром.

— Отлично, все свободны. — Отпустив прислугу, он поднялся со своего ложа и сделал пару шагов мне навстречу. — Не бойтесь, мисс, ничего плохого с вами не случится.

«Ну да, — буркнула я про себя, — вот только поимею тебя в пяти-шести различных позах, но это же мелочи…»

Фыркнув в ответ на собственные мысли, я вскинула голову, улыбнулась и поставила его в известность:

— Да я, в общем-то, и не боюсь.

В глазах Мустафы промелькнуло удивление, но он быстро с ним справился и предложил:

— Вина? Или, может быть, виски?

Так, переходим к любимой роли дурочки.

— Шампанского. У вас же есть шампанское? — капризно выпятив губку, спросила я. — Только непременно холодное, теплое очень похоже на дешевый лимонад, продающийся в захудалых забегаловках.

— Конечно! — воскликнул довольный Мустафа. — Сию минуту доставят. — Подойдя к пульту связи, расположенному в углу за кадкой с пальмой, он отдал необходимые распоряжения. Затем вернулся ко мне и с видом заправского донжуана предложил руку. — Прошу вас, Антуанетта, негоже нам проводить время в холле.

Наивно похлопав ресничками, я удивилась.

— Но вы же сидели? К тому же тут так красиво…

— Как любой воспитанный мужчина, я считаю своим долгом лично встретить приходящую по моему приглашению девушку, а не заставлять ее плутать по моим покоям в сопровождении охранников.

Какая прелесть! В качестве хобби мой повелитель любит соблазнять молоденьких напуганных дурочек, изображая доброго и благородного рыцаря на белом коне.

— И, — продолжал он, — скоро вы убедитесь, что и весь мой дом не менее красив, чем столь высоко оцененный вами холл.

В подтверждение своих слов он открыл дверь и галантно пропустил меня вперед. Шагнув, я оказалась в спальне, если, конечно, это можно назвать столь обыденным словом. Комната представляла собой помещение неправильной формы, площадью около пятидесяти метров. Один из многочисленных углов был оккупирован подогнанной по форме кроватью, на которой спокойно мог расположиться сам шейх, весь его гарем, и еще на пару служанок места бы осталось. Пол застилал необъятный ковер, родной брат того, что остался в ходче, за одним небольшим исключением — на этом были вытканы весьма замысловатые сценки, явно позаимствованные из «Камасутры». Рядом с кроватью обнаружились два столика, уставленные различными яствами, отнюдь не столь полезными для фигуры, как еда, предлагаемая тремя этажами ниже. Должно быть, доморощенный диетолог вполне логично полагал, что уж если добросовестно выполнять супружеские обязанности, то потом неплохо бы и восстановить затраченную энергию. Мысль, безусловно, здравая, только вот я совершенно не собиралась тратить эту самую энергию, кувыркаясь на огромной кровати.

Пока я пялилась на убранство комнаты, раздался мелодичный звонок. Мустафа подошел к небольшой дверце в стене и извлек оттуда шампанское в ведерке со льдом. Сделав круглые глаза, я спросила:

— А откуда оно?

Снисходительно улыбнувшись, хозяин пояснил:

— Это просто лифт, бутылку взяли в погребе и из кухни прислали мне.

— Здорово, открывай скорее, — непринужденно перешла я на «ты». — Где бокалы?

Жестом мне указали на еще одну дверцу, и я достала фужеры, выбрав сплошь покрытые рисунком. Пожелав себе удачи, я бросила на дно одного из них принесенное снотворное и повернулась к суженому.

Бум! — это пробка от шампанского взлетела почти под самый потолок, что, учитывая его удаленность от пола, являлось очень неплохим результатом, и я поспешила подставить посуду под пенную струю. Когда же бокалы были наполнены и бутылка вернулась в ледовое гнездо, я разыграла маленький спектакль «И какой же бокал взять». В результате у собутыльника сложилось полное впечатление, что этот вопрос был решен при его непосредственном участии.

— Скажи тост, — наивно улыбаясь, предложила я, глядя, как пузырится в руках Мустафы аль-Рашида смесь шампанского с сюрпризом от Абдуллы.

— За наше первое утро! — провозгласил тот и, не чокаясь, опрокинул содержимое в рот.

Мысленно попросив прощения у Этьена, я пригубила свою порцию. Шампанское оказалось вполне достойным, даже более того — шикарным, и я принялась неторопливо его потягивать, надеясь таким образом выиграть немного времени и дождаться отхода Мустафы в мир снов. Не тут-то было — рассудив, что на этом можно считать вступительную часть законченной, он извлек бокал из моих пальцев, поставил его на ближайший столик и, подхватив меня на руки, направился к кровати. А что я? Ну, кричать и вырываться было бы глупо, пришлось спокойно возлежать на сильных мужских руках.

Опустив хрупкую ношу на шелковые покрывала, Мустафа улыбнулся и приказал:

— Раздень меня.

Да уж, похоже, номер «лежать на спинке и получать удовольствие» тут если и пройдет, то с кардинальной сменой действующих лиц. Окруженный таким количеством рвущихся во всем ему услужить женщин, шейх явно не привык играть активную роль в сексуальных утехах, предложив наложницам изощряться с целью доставить своему господину максимальное удовольствие. Ладно, нам не впервой — какой-то опыт у меня есть, хотя с набившими руку (и не только) членами здешнего сплоченного коллектива я сравниться вряд ли смогу. Многообещающе улыбнувшись, я принялась выполнять полученное распоряжение, сочетая процесс избавления от одежды с легким массажем. Мустафа лежал неподвижно, предоставив мне полную свободу действий, и поскольку он меня не подгонял, то я и не торопилась, мурлыкая себе под нос что-то вроде: «Я тучка, тучка, тучка». Своеобразная ли колыбельная подействовала или все же снотворное, но в тот момент, когда я расстегивала рубашку, комнату огласил громкий храп. Не поддавшись на провокацию, я закончила свои труды и, прикрыв супруга одеялом, игриво укусила его за ухо. Реакция последовала нулевая.

— Вот и замечательно, — шепнула я в пострадавшее ухо, слезла с кровати и, не удержавшись, налила себе еще бокал шампанского (ну да, люблю я хорошую некрепкую выпивку), забралась в стоящее в другом углу кресло и попыталась думать.

Вылакав прямо из горлышка последний глоток, я, немного пошатываясь, двинулась в сторону холла, попутно размышляя, с какой части дома стоит начинать поиски моего потерявшегося зятя. Логично было предположить, что ему спальное место отведено среди комнат обслуживающего персонала, вот туда я и направила свои стопы. Точнее сказать, попыталась. С переменным успехом. Для начала выяснилось: чтобы вызвать лифт, требуется набрать код, который я знать не знала. Но, как водится, если бы все мои проблемы имели такой коэффициент сложности, я стала бы самым успешным агентом всех времен — методом математического тыка подобрав нужную комбинацию, я вошла в лифт и спустилась на первый этаж. И тут-то, когда двери лифта бесшумно закрылись за моей спиной, появилось следующее досадное недоразумение, на сей раз в виде охранника, который удивленно поинтересовался:

— Мисс, вы заблудились?

— Нет, — с самым невинным видом ответила я, — просто господин Мустафа уснул, а мне очень захотелось пить, вот я и решила поискать кухню.

На лице моего ночного собеседника мелькнули сомнения, но, довольно быстро их разрешив, он официальным голосом сообщил:

— Простите, но вам не разрешено передвигаться по дому в одиночестве, давайте я провожу вас наверх.

Отличная идея, просто лучше не придумаешь! Пока охранник приближался, я лихорадочно размышляла и, не придумав ничего лучше, уложила совершенно не ожидавшего нападения мужика одним точным ударом. Пыхтя, я оттащила тяжеленную тушу в темный угол и, понадеявшись, что действие лучшего снотворного от Нэтты продолжится вплоть до конца моей беседы с Марком, продолжила путешествие по спящему особняку. Основной недостаток моего великолепного плана крылся в необходимости ломиться во все двери подряд, рискуя перебудить половину дома, и при этом так родственничка и не обнаружить, если исходная предпосылка окажется неверна. Однако других идей не возникло, поэтому, признав неизбежность примитивного прочесывания, я посетовала на то, что приходится действовать столь прямолинейно и без огонька, и приступила.

Удивительно, но, заглядывая во все комнаты подряд, я умудрилась никого не разбудить. Видимо, за день обслуга уставала настолько, что интересоваться ночными визитерами тут собирались, только уже будучи в гробу и белых тапках. Вскоре я начала тихо ругаться себе под нос, поскольку проверила большую часть помещений и Марка в них не обнаружила. Но упорство всегда вознаграждается — в предпоследней комнате мирно дрых мой бывший одногруппник. Сдержав радостный вопль, я осторожно подошла к нему, присела на край постели и, потрепав за плечо, шепнула:

— Марк, просыпайся.

— Э-э-э… м-м-м… — раздалось в ответ, после чего на меня лениво приоткрылся один глаз и, проворчав: — Марси, любимая, — зятек сгреб меня в охапку, повалил на простынь и принялся жадно целовать.

— Стой! — отчаянно пыталась я вырваться. — Прекрати, идиот, это не Марси!

Эта довольно простая мысль доходила до дремлющего сознания около минуты, когда же Марк осознал свою ошибку, то выдал:

— Нэтта, ты, что ли? Тьфу… Типичный пример хорошего воспитания.

— А ты кого ожидал увидеть? — вежливо осведомилась я. — Драгоценную тещу с ручным крокодилом на поводке?

— При чем тут крокодил? — удивился он. — А, это ты, наверное, шутить пытаешься. — Наконец в глазах моего единственного и (видит Бог) неповторимого зятя появилось осмысленное выражение, и он решил уточнить: — Погоди, я все еще на Майяхе? А ты тогда что здесь делаешь?

— Не поверишь — пытаюсь изменить твое положение в пространстве. У меня, к сожалению, нет времени, так что слушай внимательно и не перебивай.

— Угу… — промычало то еще сокровище.

Не теряя больше драгоценных минут на препирательства, я вкратце изложила ситуацию, сообщила о дне, на который назначен побег, и напоследок попросила Марка о небольшой услуге, способной облегчить реализацию плана «Слинять по-быстрому». После этого, потратив еще около четверти часа на заверения, что с Марси все отлично и она непременно получит миллион приветов с поцелуями, я помахала на прощание и отбыла. Охранник все еще представлял собой бессознательное тело, поэтому я без всяких проблем вернулась в покои Мустафы аль-Рашида, убедилась, что и там за время моего отсутствия никаких достойных упоминания изменений не произошло, и, раздевшись, как честно исполнившая свой долг наложница, свернулась калачиком рядом со своим храпящим повелителем. Все же спать — это полезно.

Убью Абдуллу! Предам самым изощренным пыткам и потом убью! Что случилось? Да ничего особенного, кроме того, что мой дражайший супруг, отойдя от действия таблетки в шесть утра и обнаружив рядом с собой симпатичное женское тело, немедленно его оприходовал. Тьфу… Представьте себе ощущение, когда вы медленно вылезаете из пучины сна, а подсознание уже подсказывает, что происходит какая-то явно незапланированная фигня, и тут обнаруживаете на себе старательно пыхтящего мужчину. За одно то, что я не завизжала и не пришибла Мустафу на месте, потребую от сэра Карса медаль. Хотя определенные плюсы в произошедшем были — мой так называемый хозяин пришел в самое благостное расположение духа, заказал завтрак и клятвенно пообещал, что вечером снова меня позовет. Старательно избегая его взгляда, я рассыпалась в благодарностях и с превеликим удовольствием слопала четыре свежие булочки. Неприятности надо заедать.

После того как я, следуя провозглашенному ранее принципу, легко справилась с содержимым вместительного подноса, Мустафа поцеловал меня, фамильярно шлепнул пониже спины и, дождавшись прихода моих сопровождающих, выставил юн. Спускаясь вниз, я гадала, валяется ли все еще в углу обездвиженный мною охранник. Разумеется, его там не было, и это послужило поводом для следующего вопроса: расскажет ли он кому-нибудь о ночном происшествии. Оставалось надеяться, что нежелание выставить себя совершенно непригодным для такой работы идиотом пересилит верность хозяину, по крайней мере пока желающие немедленно допросить меня на тему «Зачем вы шляетесь ночью по дому» обнаруживать себя не спешили…

Как только я переступила порог гарема, на меня тут же набросилась с расспросами любимая сестренка, причем ни что там произошло у нас с Мустафой, ни перспективы вырваться отсюда ее не интересовали. Мне было велено отчитаться только по одному пункту — видела ли я Марка. Правда, буквально через секунду количество интересующих Марселу моментов начало размножаться методом деления. Хорошо ли он выглядит, что просил передать, скучает ли, не изменил ли еще. Услышав последнее предположение, я не выдержала и расхохоталась в голос, но, увидев, что это голубоглазое чудовище явно собирается зареветь, взяла себя в руки и выдала подробный отчет о физическом и эмоциональном состоянии ее дражайшей половины.

Передумав рыдать, Марси жадно впитывала каждое мое слово, требуя мельчайших подробностей, и даже моя угроза сей же момент отправиться мыться ее не напугала, в результате чего следующий час мы провели, отмокая вдвоем в ванне и искренне надеясь, что окружающие нас служанки не понимают по-английски. Исчерпав благодарную тему Марка, сестренка все же полюбопытствовала относительно моих успехов и планов, а узнав, что я в прямом смысле стала наложницей Мустафы аль-Рашида, столь наивно ужаснулась, что я снова рассмеялась.

— Но… — лепетала она, — но это же… Это…

— Марси, прекрати, — приказала я. — Во-первых, это служебная необходимость, а во-вторых, скажу честно, процесс совсем не так ужасен, скорее уж наоборот.

— Ты что? Как такое может нравиться? Лукаво улыбнувшись, я предложила:

— Могу устроить протекцию, попробуешь сама. Услышав такое, Марсела чуть не захлебнулась, пулей вылетела из воды и три часа на меня дулась, а когда перестала, высказала все, что думает о столь распущенных и бесчувственных особах. И тут случилось неизбежное — мои натянутые как струна нервы сдали и я разоралась:

— Ты считаешь, что я должна теперь биться головой о стенку, считать себя грязной и испорченной? Что тут такого? Это же просто секс! Мне и так плохо, а еще ты… Хочешь до конца жизни просидеть в гареме? На здоровье!

Еще три часа Марси извинялась и успокаивала меня, в результате чего мы обе остались без обеда. Да уж, день складывался просто великолепно…

Когда страсти улеглись, мы вполне мирно поплескались в бассейне, позволили привести в порядок свою кожу и засели в гостиной, чтобы не пропустить время ужина. Удалось. После приема пищи мне дали час на ее переваривание, а затем снова началась изнурительная подготовка к визиту в покои мужа, отличающаяся от вчерашней разве только тем, что мне сварганили новую прическу да по-другому закрутили вокруг меня покрывала.

Странно, но супруг вновь встречал свое последнее приобретение в холле. Вроде бы зачем — уже соблазнил, дальше играть в джентльмена совсем необязательно, а тут на тебе. Привычно поцеловав руку, Мустафа вновь проводил меня в спальню, где был сервирован маленький банкет, состоявший сплошь из экзотических блюд типа крабово-дынного мусса или закуски из подкопченных устриц в белом винном соусе. Надо отдать должное, приказания приступать к раздеванию не поступило ни тотчас, ни даже через пять минут, вместо этого уставший от ежевечерних плотских утех шейх пожелал разнообразить свой досуг занимательной беседой. На мое удивление, около двух часов мы увлеченно беседовали о живописи и музыке, дивясь, насколько несхожи вкусы на Майяхе и на Веге Прайм. Но затем, увы, настала пора отправляться на брачное ложе, и на сей раз халявы не предвиделось — уснув два вечера подряд, Мустафа мог что-нибудь и заподозрить, а этого ни в коем случае нельзя было допускать…

Прошло два часа… Я обессиленно откинулась на подушки. Ох, ну и запросы у нашего восточного ловеласа. Чувствовала я себя, как выжатый лимон, но, придется признать, чертовски довольный лимон. Не менее довольный на вид супруг возлежал рядом, и я, дав себе несколько минут на приведение в порядок пульса, перешла к делу — встав, дошлепала до столика, на котором покоилось ведерко с шампанским, наполнила два бокала и вернулась на застеленное шелковыми простынями ложе. Очередная порция снотворного сделала свое дело — вскоре хозяин, крепко меня обхватив, мирно храпел. Осторожно выбравшись из железных объятий, я подошла к продуктовому лифту и, спустив его на кухню, принялась ждать, уговаривая высшие силы, если они существуют, помочь Марку осуществить наш план.

Вопреки всем моим опасениям любимый зять справился — вскоре лифт зашумел и доставил мне три маленькие стеклянные ампулы, заполненные разноцветными порошками. Довольно улыбнувшись, я схватила добычу и запрятала в соседнем шкафчике между фужеров, надеясь, что за два дня никому не придет в голову перемывать всю имевшуюся в наличии чистую посуду.

Утром я, проявив чудеса дипломатии, убедила Мустафу сделать в наших бурно развивающихся отношениях перерыв на одну ночь, приведя в качестве аргумента то, что и остальные его жены хотят пообщаться с супругом в интимной обстановке, а мне совсем не улыбается перспектива испортить отношения с женской частью нашей семьи из-за единоличного владения лучшим любовником в Галактике. Услышав столь пламенный спич, супруг даже перестал активно двигать челюстями (дело происходило за завтраком), а осознав всю глубину моей мысли, признал ее исключительную актуальность и по достоинству оценил удачно вплетенную неприкрытую лесть, ибо спросил, какой бы я хотела получить подарок.

— Кольцо из белого золота с сапфиром, — практически не раздумывая, выпалила я.

Снисходительно усмехнувшись, Мустафа аль-Рашид пообещал, что послезавтра я его получу. Затем, изредка перекидываясь отдельными фразами, мы закончили трапезу (наверное, главный положительный момент в моих посещениях супруга — это возможность вкушать прекрасную калорийную пищу), и меня в сопровождении почетного эскорта отправили вниз.

На протяжении полутора суток мы с Марси дергались и нервничали. Хорошо еще, что алкоголь входил в число напитков, запрещенных в гареме к употреблению, иначе к вечеру четырнадцатого февраля я не смогла бы даже дойти из холла Мустафы до спальни, не говоря уж о реализации хитроумного плана побега. А в отсутствие горячительных напитков пришлось по десятому разу обсуждать все детали, причем по пути всплывали все новые и новые причины возможного провала.

— А если он не захочет пить? Ты силком в него шампанское зальешь? — пришла Марси в голову очередная свежая мысль.

— Почему это не захочет? — возмутилась я. — Все время хотел, а теперь заартачится?

— А вдруг у него живот прихватит?

И дальше в том же духе. К вечеру тринадцатого числа с сестренкой случился нервный срыв, являвший собой вариацию на извечную тему «Он меня никогда не любил». Причиной тому послужила простая мысль, что Марк прислал мне ампулы и не подумал написать ей даже маленькой записки.

— Он обо мне совсем и не вспоминает, — рыдала Марсела. — Небось давно нашел себе симпатичную кухарку.

Все мои уверения, что Марк просто проявил способность разумно мыслить и печется о ее же безопасности, не подействовали; в конце концов, безуспешно промаявшись полчаса, я рявкнула:

— Ну и реви тут в одиночестве, а я купаться пойду.

Слезы высохли как по волшебству, и Марси, воскликнув:

— Подожди, я с тобой, — кинулась следом. Единственным бонусом от пребывания в этом филиале сумасшедшего дома стало появление на следующее утро от Мустафы не меня, а Лейлы и Лали. Видимо, так и не сумев сделать выбор, супруг призвал их обеих, и теперь они фланировали по гарему, мечтательно улыбаясь и хвастаясь полученными презентами. Причем выглядели они столь довольными, что я испугалась, как бы повелитель не передумал и не позвал их снова, ведь тогда мой гениальный план полетит ко всем чертям и придется уповать на импровизацию в стиле Рэмбо.

Понервничав по этому поводу с завтрака и до ужина и, как следствие, будучи не в состоянии нормально есть, к супругу я поднялась под аккомпанемент бурчания голодного желудка. Слава Богу, сервированный стол ждал меня, как и прежде, и, одарив хозяина сего великолепия мимолетным приветствием, я запихнула в рот первый попавшийся кусок.

— Прости, просто я так нервничала, что весь день ничего не ела, — прожевав, объяснила я удивленно взирающему на происходящее Мустафе.

С пониманием кивнув, он великодушно махнул рукой:

— Так в чем дело? Поешь, потом поговорим. У меня, кстати, для тебя сюрприз.

Услыхав подобное заявление, я вновь распсиховалась и, естественно, опять не смогла есть. Пришлось потратить некоторое время, уговаривая повелителя поделиться со мной своей тайной. Наконец, после небольшого сеанса массажа Мустафа сдался и с видом сказочного джинна протянул мне обтянутую бархатом коробочку.

«И из-за такой ерунды мне не дали спокойно поесть?» — выругалась я про себя, открывая подарок. Естественно, там обнаружилось именно то, о чем я и просила — вожделенное кольцо, которое так и не сподобился подарить мне ни один из моих рэндовских любовников. Понимаю, это весьма дорогое удовольствие, но ведь и я тоже… Вкус у моего супруга оказался отменный — в простой, классической формы оправе сиял единственный, причудливо ограненный камень. Но какой!

— Нравится? — попытался завладеть моим вниманием супруг.

— Очень, — вскинула я взгляд на него. — Спасибо.

— Не стоит. Теперь, будь любезна, угощайся. — И, предложив мне руку, гостеприимный хозяин вновь подвел меня к столу.

Лакомясь разнообразными вкусностями, я размышляла. Причем основным лейтмотивом моих тяжких дум было терзающее душу сомнение — а не могли мы с Этьеном ошибиться? Этот воспитанный, интеллигентный мужчина, балующий своих наложниц, явно не может быть коварным заговорщиком, поставившим себе целью ни много ни мало, а захват Аркадии со всеми вытекающими. Эти мучения едва не заставили меня отменить операцию, но я вовремя напомнила себе, что, во-первых, поселиться навечно в гареме, как бы ни был любезен и хорош его владелец, отнюдь не является пределом моих мечтаний, во-вторых, этот милый человек все же приобрел меня в собственность, следовательно, возводить его в ранг святого не следует, и, главное, Марси с Марком у него ведь как-то очутились, да и крейсера на верфях тоже не галлюцинация. Не стоит забывать, что даже самый жестокий вивисектор может оказаться великолепным отцом, и ничто не мешает амбициозному заговорщику относиться к своим женщинам с заботой и лаской. Другое дело, что если до появления в гареме мне хотелось в конечном итоге Мустафу аль-Рашида кастрировать, то теперь я пообещала себе приложить все усилия для скорейшего возвращения супруга безутешным женам, у которых я собиралась его на время позаимствовать.

Погруженная в раздумья, я слопала примерно половину разложенного на тарелках великолепия, и, распаленный видом девушки с хорошим аппетитом горячий восточный шейх отволок меня в постель. Пришлось переваривать по ходу.

Вчерашний визит двух любимых жен прошел незамеченным — Мустафа набросился на меня, аки голодная форель. Качество тоже осталось на высоте, и, благо спешить было некуда, я с пылом занялась выполнением служебно-супружеского долга, лишь иногда вспоминая о брошенном страдать в одиночестве капитане. Правда, думать особо не получалось, в основном приходилось чувствовать.

— Вина, шампанского? — муркнула я, когда дыхание немного восстановилось.

— Вина, — выбрал супруг и попытался встать. — Я принесу. Ты что будешь?

Переполошившись, я игриво толкнула его обратно на подушки.

— Лежи уж, заслужил. Я сама.

К счастью, возражений не последовало, я одним движением высыпала в бокал Мустафы содержимое одной из ампул и, залив следы преступной деятельности вином, вручила получившийся напиток страждущему супругу, заодно потребовав тост.

— За тебя, — лаконично произнес он и сделал хороший глоток.

«А может, все же не стоит с ним так?» — с надеждой спросила я внутренний голос.

«Конечно не стоит. А потом объяснишь Этьену, что влюбилась в майяхского многоженца, поэтому он со всеми проблемами может идти к чертям. А ты остаешься в гареме».

Этьен… И зачем, ну зачем я в это ввязалась? Сидела бы тихо на Рэнде, досматривала корабли и строчила рапорты. Нет, понадобились приключения.

«Ты же их хотела?» — уточнил внутренний враг. «Ну… — замялась я. — Скорее, да». «Теперь терпи».

Смирившись, я глубоко вдохнула и выдала коронную фразу:

— Глубокоуважаемый Мустафа аль-Рашид, мне, право, очень жаль, но у вас появились проблемы.

 

Глава 4

После моего неожиданного для половины присутствующих выступления повисло напряженное молчание. Поскольку прерывать его шейх не собирался, стало понятно, что разбираться с излишне затянувшейся и оттого утратившей драматизм паузой придется мне.

Улыбнувшись, чтобы хоть немного разрядить обстановку, я подошла к шкафчику с посудой, извлекла все три ампулы и продемонстрировала их хозяину.

— Видите? — помахала я у него перед носом пустой. — Содержимое этой вы только что употребили внутрь. Ах, да, я не представилась — Антуанетта д'Эсте, спецагент контрразведки Рэнда. Так вот, в ампуле находилась наша новейшая секретная разработка — яд медленного действия. Если в ближайшее время ничего не предпринять, то ровно через сто пятьдесят минут ваше сердце перестанет работать. — Рассказав страшную историю, я выжидательно посмотрела на собеседника. То ли он мне не поверил, то ли обладал железной выдержкой, но чисто визуально моя тщательно отрепетированная на Марси тирада не возымела абсолютно никакого действия. Мустафа не соизволил даже поинтересоваться моими желаниями и целями, видимо справедливо полагая, что я сама об этом вскоре упомяну. — К вопросу о том, что можно сделать. — Я подкинула на ладони две оставшиеся ампулы. — В одной из них противоядие, в другой катализатор. Если вы угадаете — спасетесь, если нет — умрете мгновенно. Кстати, есть и хорошая новость — в любом случае смерть безболезненна. Должна еще предупредить: проверить опытным путем, где что лежит, не удастся, ибо яда не осталось, а не вкусившему отравы человеку содержимое склянок не повредит, равно как и не поможет. — Убедившись, что суть шейх уловил, я перешла к главному. — Итак, если через два часа я, моя сестра Марсела и ее муж Марк в вашем, разумеется, обществе окажемся на ваших судостроительных верфях, я отдам вам нужную ампулу. Если нет — можете поиграть в русскую рулетку. Хотя сомневаюсь, что все деньги Аркадии этого стоят. Предлагаю подумать еще вот о чем — пиратам очень не нравится ваша идея о захвате планеты, на которую они сами имеют виды. Как вам кажется, за кем в таком случае останется последнее слово? И что вас будет ожидать на Майяхе, если вы вернетесь, поджав хвост и потеряв половину своего капитала, вложенного в крейсера, распыленные «Прометеем» на молекулы? — Забавно, фундаменталистам я обещала именно то, от чего теперь предостерегала ярого сторонника нынешнего правительства. Но зато обе стороны начали весьма споро действовать в выгодном нам направлении, а быть хорошей я и не обещала.

Пока я восторгалась своим ораторским искусством, Мустафа аль-Рашид сидел молча, наверное думал.

Хотя о чем тут особенно думать, мне казалось непонятным — своя жизнь для любого нормального человека ценнее миллиардов долларов. По всей видимости, он пришел к такому же выводу, поскольку встал и накинул халат. Затем подошел и протянул руку:

— Дай мне ампулы.

Интересно зачем? Все-таки решил на себе поэкспериментировать? Неужели собственная жизнь не дорога? И, кстати, любопытны выверты человеческой психологии — я вновь обращаюсь к шейху на «вы», а бывший супруг все тыкает.

— Отдай ампулы, — чуть более агрессивно повторил он.

Замешкавшись на секунду, я протянула склянки, и Мустафа спрятал их в карман.

— Кого ты хочешь забрать с собой на верфи?

— Марселу и Марка, которых вам прислали с Аркадии, чтобы они там под ногами не путались.

— Все-то ты знаешь, — заметил он.

— Не совсем, — поправила я. — Например, мне неизвестен атомный вес золота.

Мустафа аль-Рашид бросил на меня непонимающий взгляд.

— А, — дошло до него, — это была шутка. Должен заметить, у тебя серьезные проблемы с чувством юмора.

Это у него серьезные. Хотя на грани скорой смерти вряд ли появляется большое желание шутить и каламбурить.

— Никто пока не жаловался, — буркнула я. — И мы так и будем меня обсуждать? Время-то идет.

Оценив столь здравую мысль, он подошел к интеркому и распорядился:

— Через десять минут подайте флаер, приведите к нему пленников. — Затем, игнорируя мое присутствие, переоделся, переложил ампулы во внутренний карман пиджака и предложил: — Тебе бы тоже не мешало что-нибудь накинуть. В таком наряде ты будешь чувствовать себя несколько неуютно.

Ничего себе! Увлекшись разговором, я собиралась покинуть гарем в чем мать родила. Как бы отреагировал Этьен на подобное зрелище? Может, проверить? Пожалуй, лучше не стоит, здраво рассудила я и облачилась в единственную имеющуюся в моем распоряжении одежду — завернулась, как смогла, в покрывала. Фактически, получилось немногим лучше — полупрозрачные шелка будоражили мужское воображение значительно сильнее, чем полная обнаженность.

— Я готова. Можем идти, — проинформировала я Мустафу.

— Отличная новость, — огрызнулся он и двинулся в холл, не забыв при этом галантно пропустить меня вперед.

Я с каждой секундой все больше восхищалась его нервами и выдержкой. Очень немногие из моих знакомых были способны на подобное поведение в критической ситуации. Ни истерик, ни злобности.

Спустившись вниз, мы увидели поджидающую нас чету Крейтонов. Вопреки моим ожиданиям Марси не висела на муже, заливаясь слезами, а вполне достойно стояла рядом. При этом парочка чинно держалась за руки.

— Добрый вечер, — слегка кивнул бывшим пленникам шейх. — Весьма сожалею, что пришлось прервать ваш сон, но все вопросы по этому поводу к мисс Антуанетте. Согласно высказанному ею пожеланию мы сейчас отправимся на небольшую прогулку.

Естественно, эта тирада была произнесена на английском. Мустафа соизволил учесть, что арабский пленникам неизвестен.

— Все в порядке, — бросил он охраннику, с удивлением взиравшему на происходящее. — Помогите девушкам сесть во флаер.

Тот кинулся выполнять распоряжение, и вскоре мы вчетвером уже сидели в припаркованной у крыльца машине. К моей радости, дождя не было, даже кое-где над куполом поля сияли звезды.

— Куда летим? — обернулся занявший место водителя хозяин.

— К вашим верфям.

— Как скажешь, — пожал он плечами и потянул на себя штурвал.

Во время полета я сидела как на иголках, гадая, на месте ли Этьен и удалась ли ему вторая часть плана. Ведь, если разобраться, захватить крейсер вряд ли проще, чем смыться из резиденции Мустафы, прихватив пленников и его самого в качестве заложника. Но как только в поле зрения показалось место встречи, я заметила стоящий там флаер.

«Ведь, кроме Этьена, это никто быть не может, правда?» — порадовала я себя и повернулась к пилоту:

— Нам к тому флаеру.

В полнейшем молчании он выполнил необходимые маневры, и через несколько минут я, забыв про субординацию и достоинство, прыгнула на шею капитану. Ким тем временем помог Марси выбраться из флаера, и вся компания оказалась в сборе.

— Ты молодец, — признал бывший норвежский фермер. — Не верил, что сумеешь провернуть такой номер.

— Зря, — вмешался Этьен. — Я же тебе все время твердил, что для этой девицы такое — лишь легкая закуска, разминка, можно сказать.

— Простите, — робко вмешалась Марси, — вас случайно не Этьен зовут?

— Совершенно случайно именно так, — улыбнулся пират.

— Очень приятно. Я столько о вас слышала!

— Представляю, — с ухмылкой взглянул на меня Этьен. — Думаю, подробностей мне лучше не знать.

— Позвольте прервать вашу чрезвычайно интересную беседу, — заговорил позабытый всеми Мустафа аль-Рашид, — но дело в том, что мисс Антуанетта обещала снабдить меня информацией, представляющей для меня определенную ценность. Итак, мисс?

— Что? — недоуменно хлопнула я ресницами.

— Содержимое какой из ампул мне надо выпить? — все еще спокойно уточнил он.

Я безразлично пожала плечами.

— Выбирайте по вкусу. В одной кокосовая пудра, в другой ванилин. Выпили же вы немного марганцовки. Тошноты не ощущается? — закончив, я поспешно отступила за широкую спину капитана.

Глядя на шейха, мне показалось, что его сейчас хватит удар. Он судорожно достал ампулы, вскрыл их и, продегустировав содержимое, убедился, что на сей раз я сказала чистую правду. Лицо его перекосилось и восточный темперамент все же дал о себе знать — с нечеловеческим воплем он швырнул склянки вдаль и, резко развернувшись, рванул к своему флаеру.

— Ну-ну, не так быстро, — раздался спокойный голос Кима, а затем и он сам появился у двери этого самого флаера с бластером, нацеленным прямо в живот моему недавнему повелителю. — Думаю, торопиться к женам не стоит. Этьен, прихватим его на Аркадию в качестве говорящего доказательства?

— А как же, — расплылся капитан в неприятной ухмылочке. — Сложите руки за спиной и не сопротивляйтесь.

К чести Мустафы замечу, что выполнять указания Этьена он и не подумал, наоборот, с быстротой молнии метнулся в сторону. Довольно умно, особенно если учесть, что мои дальновидные сообщники открытым тестом признались в желании иметь судостроительного магната в живом и желательно невредимом виде. Так что стрелять никто не стал, и попытка к бегству практически удалась — Ким реагировал слишком медленно, а Этьен был слишком далековато от исходной точки. Спас положение Марк — мгновенно отпустив руку Марси, он кинулся следом за улепетывающим шейхом. Когда суматоха по водворению излишне прыткого заговорщика на место завершилась, мы вновь заняли позицию возле флаера Этьена, предварительно обеспечив Мустафу кляпом во рту и связав ему руки.

— Прекрасно, — похвалила я всех, — и что дальше? Этьен посмотрел на часы.

— Примерно через полчаса наши сообщники устроят на верфях небольшой фейерверк, которым мы и воспользуемся для проникновения на крейсер, а там останется только взлететь.

— А как именно мы собираемся попасть к крейсеру? На флаере?

Во взгляде капитана появилась легкая озабоченность.

— Нэтта, ты как себя чувствуешь? Нормально? Похоже, пребывание в гареме негативно сказалось на работе твоих мозгов. Ну, подумай, как мы можем прилететь на флаере, если крейсера, как и вся верфь, защищены куполом силового поля.

— Действительно… — недовольно пробормотала я. — А что тогда будем делать с пленником? Вряд ли он согласится за компанию с нами проникнуть на свой крейсер, да еще и с целью его угнать.

— Сейчас разберемся, — пообещал пират и направился к угрюмо стоящему невдалеке Мустафе, кивнув мне: — Пойдем со мной, переводить будешь.

— Простите, что нарушаю ваше уединение, но необходимо прийти к согласию относительно вашего добровольного сотрудничества.

Шейх не удостоил Этьена даже мимолетным взглядом.

— Попробую объяснить понятнее, — не сдавался капитан. — Вариантов есть два: или вы идете сами, или мы вас тащим волоком, ну а если устанем, то просто пристрелим. Вы какой предпочитаете?

Видимых изменений я не уловила — наш пленник упорно стоял столбом, пялясь на кусочек земли между ботинками.

— Очень жаль, — вздохнул Этьен. — Я все же рассчитывал, что вы, будучи здравомыслящим человеком, пойдете навстречу. Повторяю, мне очень жаль. — И, достав из кармана мой парализатор, капитан отправил Мустафу аль-Рашида на боковую. — Марк, — позвал он, — тебе, как самому сильному, придется доволочь его до крейсера. Желательно живым, но если что, можешь использовать его как щит.

— Заметано, — кивнул мой зять и вернулся к жене. Потекли минуты томительного ожидания. Мне в силу природного любопытства следовало бы засыпать Этьена вопросами, что, где и как, но я сидела, глядя перед собой, и молчала. Капитан, заметив мое состояние, тоже с беседами не лез, предоставив меня, как он считал, собственным мыслям, которых на самом деле и в помине не было, так, какие-то огрызки проскальзывали.

За пять минут до назначенного времени Этьен встал и толкнул речь.

— Большинству присутствующих известно, с какой целью мы здесь оказались, для остальных быстро уточню. Мы собираемся захватить один из построенных на верфях этого джентльмена, — кивок на Мустафу аль-Рашида, — крейсеров и вернуться на нем в систему Аркадии. Крейсера в данный момент находятся на летном поле и готовы к испытаниям. Через две минуты на верфях начнется переполох, и охране станет не до нас, чем мы и должны воспользоваться. Убедительная просьба — действуйте решительно. Если чувствуете, что не можете убежать, — стреляйте. Возвращаться ни за кем не будем, нет времени.

В этот момент между цехами и ангарами засверкали огни, напомнив мне Новый год на Рэнде.

— Началось. Итак, скоро стартуем. Ким, раздай оружие. Марсела, постарайся не попасть по своим. Нэтта, возвращаю твое имущество. — Капитан протянул мне парализатор.

— Спасибо… Слушай, а где ты его взял?

— Нашла время спросить. Там же, где мы его оставили, — в номере гостиницы.

— Но, — вздрогнула я, — соваться туда было глупо и опасно.

— Во-первых, замечу, — невозмутимо отреагировал Этьен, — что глупо было бросить там массу нужных вещей, а во-вторых, нам пора начинать, по возможности помогайте Марку, и бегом!

Подав пример, капитан легко понесся ко входу на вожделенные верфи, находившемуся метрах в двухстах от облюбованного нами пятачка, следом ринулся Марк с пленником на плече, после чего и я, проклиная предназначенные для неспешной ходьбы по гарему босоножки, тоже сорвалась с места.

Первые проблемы возникли быстро — стеклянные двери были заперты. Прилепив на замок небольшой кусочек пластика, Этьен скомандовал:

— Всем отойти и лечь.

Я не стала выяснять, что будет, если не послушаться, и прямо в гаремных шелках пристроилась на мокрой земле. Вскоре раздался небольшой бум, и меня накрыло взрывной волной вместе со всевозможной грязью.

— Подъем, и вперед! Не задерживайтесь.

На месте замка зияла оплавленная дыра, хорошо хоть стекло для изготовления дверей использовали небьющееся. Увидев, что происходит, если взорвать бомбу размером с ноготь, Марси ойкнула и споткнулась.

— Миссис Крейтон, держите себя в руках, вернее на ногах, иначе муж улетит один, — предупредил Этьен.

Ойкнув еще раз, Марсела крепче сжала в руке бластер и первой вбежала внутрь.

— Час от часу не легче, — проворчал Ким, бросаясь за ней. — Миссис Крейтон, погодите!

После недолгих дебатов мы выстроились в приемлемом порядке — впереди бежал Ким, знающий, куда собственно надо двигаться, затем я, потом Марси, Марк с грузом и прикрывал наши спины грозный пират. Некоторое время ничего особенного не происходило, только немногочисленные рабочие смотрели на нас с искренним недоумением, затем впереди показался долгожданный выход на летное поле. Только вот охранники в количестве аж пяти штук свой пост не покинули.

— Что будем делать? — крикнул Этьену Ким.

— Прорываться! Марсела, прячься, Марк, бросай аль-Рашида и помогай.

Слава Богу, у Кима хватило ума вовремя затормозить — он успел лишь чуть-чуть высунуться из-за угла последнего на нашем пути здания, да и охранники завороженно смотрели на до сих пор вспыхивающие в небе огоньки. В общем, двоих мне удалось парализовать, пока они нас даже не заметили, но остальные трое оказались не столь легкой добычей. Едва их товарищи упали, они, демонстрируя великолепные рефлексы, тут же кинулись в укрытие.

— Марк, Ким, прикройте меня, — приказал Этьен, намереваясь подобраться к противнику с противоположной стороны.

— Подожди, — взмолилась я, — мы и так справимся.

— Нет времени на выкуривание, — отрезал капитан. — Не бойся, все будет хорошо.

Так я и поверила. Вслух я этого говорить не стала, лишь прошептала:

— Удачи.

В долю секунды Этьен скрылся за каким-то поворотом, а мы честно принялись отвлекать внимание противника на себя, обмениваясь не опасными для жизни выстрелами (при условии, конечно, что никто не будет, как идиот, высовывать голову). Минуты через две раздался предсмертный вопль, а вслед за ним рычание:

— Вот черт!

— Что случилось? — в панике вскочила я.

— Ложись, — хором заорали Марк с Кимом и тоже выпрямились во весь рост. Картина получилась замечательная, просто бесплатный тир. Спасло нас троих одно — Этьен стрелял быстрее охраны.

— Пойдемте, путь чист, — сообщил он через пару секунд.

Я тут же бросилась к нему.

— Ты ранен?

— Ничего страшного, после разберемся, — попытался утихомирить меня капитан, но я, углядев бьющую из его плеча кровь, удержала рвущийся наружу крик ужаса и безапелляционным тоном отрезала:

— После не будет. Садись.

К моему удивлению, Этьен послушался, и я, привычно оторвав несколько полосок от юбки, наложила жгут и перевязала рану.

— Так лучше, а потом я ее нормально обработаю.

— Спасибо, — скрипнул он зубами. — Теперь пошли дальше.

Нестройной кавалькадой мы прогалопировали на поле и смогли воочию убедиться, что испытания вот-вот начнутся — все три крейсера стояли, гостеприимно распахнув люки. Этьен, использовав какие-то неведомые мне критерии, остановил свой выбор на правом и показал нам:

— Вон туда. И главное — просто бегите, неситесь, что есть сил, никакой позиционной борьбы в окопах, на это нет времени. Нам необходимо оказаться внутри до прибытия основных сил. Если начнут стрелять, скачите, как раненые зайцы, только быстро. Все поняли?

Мы кивнули.

— Тогда вперед. Ким, помоги Марку с Мустафой, девушки помните, ваша сила — в ваших ножках. Начали!

И мы помчались. Я умудрилась развить такую скорость, что аж ветер в ушах свистел. Прямо за спиной я слышала пыхтение сестрички, мужчины подотстали — Ким с Марком, обремененные ношей, не могли за нами угнаться, а капитан, несмотря на свои же инструкции, счел своим долгом прикрывать наши спины. Часть пути ничего не происходило, но, когда до крейсера оставалось чуть меньше половины расстояния, из второго выхода на поле появилась группа перехвата, и с истошными криками по нам начали палить.

Как правильно заметил Этьен, времени отстреливаться не было, поэтому, проорав:

— Марси, скорее, — я удвоила усилия, а сестренка с перепугу разогналась настолько, что вскоре оказалась впереди.

Правда, теперь продвижение к цели происходило весьма неритмичными, но по возможности широкими скачками. Краем глаза я посматривала на Марси, однако она держалась молодцом, будто всю жизнь убегала от вооруженной погони. Наверное, это у нас в генах заложено.

Наконец Марси взлетела по трапу, и я расслабилась, но тут правую ногу обожгло болью.

— Ох, — выдохнула я и споткнулась.

— Нэтта, вставай, — донесся сквозь легкий туман крик Этьена.

Я честно попыталась выполнить приказ многоопытного командира, но приступ боли тотчас вернул меня в горизонтальное положение. Хорошо хоть нового выстрела временно можно было не опасаться, поскольку трап частично прикрывал меня от преследователей.

— Вставай немедленно! — орал капитан.

— Нэтта, погоди, я сейчас, — раздался испуганный голос Марси.

— Сиди внутри, идиотка! — нашла я силы прорычать. — Даже кончика носа не высовывай.

Пока мы препирались, отставшие мужчины оказались метрах в пятидесяти от корабля, и огонь группы захвата переместился на них. Расширившимися от предчувствия неминуемой беды глазами я смотрела, как один из охранников старательно прицеливается. Не желая видеть трагический финал нашей эпопеи, я зажмурилась, и в тот же миг раздался вопль, от которого у меня заложило уши.

— Нет! Марк, нет!

Тайфун с развевающимися светлыми волосами пронесся мимо меня по трапу, и через секунду в направлении преследователей был открыт шквальный огонь. Словно грозная Валькирия, моя робкая младшая сестренка палила из бластера с таким пылом, что я на месте охраны немедленно поджала бы хвост и скрылась в ближайших кустах. Не знаю, возможно, они это и сделали, по крайней мере, через десять секунд меня схватили за шкирку и, не обращая внимания на отчаянные вопли, втащили по трапу в крейсер, где бесцеремонно кинули на пол.

— Марк, закрой люк, — тут же распорядился Этьен.

Судя по его в меру спокойному тону, все живы и более-менее целы. Уже достижение.

— Марси, Ким, — продолжал раздавать команды пиратский капитан, явно попавший в родную стихию, — доставьте Нэтту и пленника в лазарет. Марсела, найди быстродействующую анестезию и обработай свою сестру. Мы с Марком пойдем в рубку готовиться к старту.

Все повиновались без единого вопроса. Я только скрипела стиснутыми зубами, пока меня волокли к месту лечения, но возражать не посмела. Слава Богу, на крейсере нашлись все необходимые медикаменты, и, как только Марси брызнула мне на ногу обезболивающим, мир вновь расширился от размеров собственного бедра до вселенских масштабов. Я немедленно попыталась умыкнуть баллончик и вскочить.

— Ты это куда? — Сестренка решительно прижала меня к койке.

— В рубку, естественно, — вырываясь, рявкнула я, — или ты не помнишь, что у Этьена с плечом?

— Помню, — спокойно ответила Марси. — Это ты, похоже, не помнишь его четких указаний. Дай я с тобой закончу, и беги, куда заблагорассудится.

Пришлось ждать, пока эта медсестра-живодерка вколет мне несколько различных лекарств, затем смажет ногу и зальет бинтом.

— Кстати, там что-то серьезное? — вспомнила я.

— Нет. Просто довольно обширный ожог, так что, пока тебе не сделают пластику, придется забыть о коротких юбках и шортах, — злорадно сообщила сестричка.

— Невелика потеря, — беззаботно отмахнулась я. — Теперь мне позволено покинуть это помещение?

— Уйди с глаз долой, — фыркнула Марсела, окончательно вжившись в роль главврача.

Не желая искушать судьбу, я встала, поправила основательно подгоревшие остатки юбки, подхватила баллончик с анестетиком и отправилась на поиски рубки. На полпути меня порадовали сообщением, что взлет состоится через минуту и всем неплохо бы принять лежачее положение. Где, интересно, в дебрях пластиковых коридоров я найду подходящий коврик? Пришлось ускорить перемещение, теша себя надеждой, что успею отыскать Этьена. Черта с два. Десятисекундный отсчет застал меня в одном из наименее приспособленных для возлежания при взлете мест, и перегрузка придавила мою раненую ногу к ступеньке лестницы, ведущей в вожделенную рубку. Несколько минут все силы были сконцентрированы на проблеме дыхания, затем сила тяжести пришла в норму, и я, бурча под нос не самые цензурные высказывания, сумела закончить свой нелегкий путь.

— Ого! — приветствовал меня Марк. — Однако ты быстро добралась. Вроде взлет только закончился.

Все еще дыша через раз, я не удостоила его ответом, чем немедленно вызвала подозрение Этьена. Внимательно на меня взглянув, он сообщил Марку:

— Ты на нее лучше посмотри. Опять вместо того, чтобы спокойно лежать, носится повсюду. Ну и зачем ты сюда притащилась?

Какой ласковый… Я опять-таки не стала расходовать энергию на пустые разговоры, стащила с него куртку и собралась заняться обработкой плеча. Когда я отодрала редкостной красоты шелковую повязку, в рубке появилась Марси. При одном взгляде на принесенный ею арсенал любому совершенно здоровому человеку должно было стать откровенно нехорошо, что уж говорить о несчастных больных. Но Этьен не стушевался и мужественно выдержал все издевательства, включая наложение швов, а по окончании процесса даже выдавил из себя улыбку.

— Спасибо огромное, Марсела. Думаю, лечить — это ваше призвание.

Как обычно, зардевшись, Марси пробормотала что-то вроде: «Не стоит благодарности», и прижалась к Марку.

— Где Ким? — поинтересовался заметно оживший капитан.

— В лазарете, вместе с Мустафой.

— Прекрасно. Ждите меня здесь. — И Этьен удалился.

После счастливого воссоединения молодожены наконец-то оказались предоставленными друг другу и начали о чем-то оживленно шептаться. Я же принялась рассматривать многочисленные панели и экраны, озадачившись вопросом, как Этьен умудряется хоть что-то понимать, глядя на три квадратных метрах постоянно меняющейся информации.

Прервав затянувшийся поцелуй сладкой парочки, вернулись Этьен с Кимом. Когда все расселись, капитан обвел взглядом собравшихся и заговорил:

— Как вы уже догадались, наша авантюра завершилась блестящим успехом. Мы завладели крейсером и на полном ходу движемся к n-в-тоннелю. Через три дня корабль достигнет Аркадии, и большая часть из здесь присутствующих спокойно отправится по домам. — В мою сторону, произнося сей спич, он даже не взглянул. Пришлось самой привлечь внимание:

— Прости, как, по-твоему, будут развиваться события, когда этот крейсер окажется в системе Аркадии?

— Что значит «как»? — нахмурился капитан. — Кланы убедятся в нашей правоте и призовут на помощь адмирала Венелоа, чтобы тот спас их от мусульманского вторжения.

— Вот! То есть ты искренне полагаешь, что после столь откровенного демарша нашествие все же состоится? Подумай, ведь сейчас никто на Майяхе не понимает истинных причин захвата крейсера, скорее всего там решили, что мы обычные пленники, воспользовавшиеся им для побега. — Тут я усмехнулась. — И, замечу, мой наряд весьма прозрачно намекает именно на это. Но если угнанный крейсер появится на Аркадии, то заговорщики могут что-нибудь заподозрить и как минимум отложат начало операции. Тебе это надо?

— И откуда ты такая умная взялась? — пожал плечами Этьен и обратился к остальным: — А вы что думаете?

— Практически наверняка Нэтта права, — с видимой неохотой признал Марк.

— Присоединяюсь, — кивнул Ким.

— Хорошо, примем это предположение за отправную точку. И что тогда нам следует делать?

Заговорил Марк:

— Если я правильно понял, основная наша задача — убедить кого-то там на Аркадии, что им действительно грозит нашествие с Майяха, и уговорить принять помощь пиратов. Так?

— Как ни странно, но ты понял правильно, — хмыкнула я. — Продолжай.

— Тогда стоит остановиться в соседней системе и по мультилинии попросить заинтересованных лиц прибыть туда, чтобы ознакомиться с доказательствами, а затем вышеупомянутому большинству отправиться на Аркадию, купить билеты и вернуться домой с незабываемого медового месяца.

— Идея неплоха, — одобрила я, — но только вот не заподозрят ли аркадианцы ловушку?

— А убедить их — ваша задача, — довольно резонно заметил зять.

— Уж точно не твоя, ты и умирающего от жажды не в состоянии уговорить выпить глоток воды, — съязвила я.

— Тихо! — прикрикнул капитан. — Никаких выяснений отношений и взаимных подколок, этого нам еще не хватало. Очень прошу — будьте вежливы. А вы, мисс д'Эсте, извольте приступить к вашим основным обязанностям.

— Это каким же? — с растущим подозрением поинтересовалась я.

— Главного корабельного кока, — ехидно ухмыляясь, сообщил Этьен. — Команда хочет есть.

— А с чего глубокоуважаемый капитан взял, что на крейсере, еще даже не прошедшем испытания, вообще есть пропитание?

— С того, моя дорогая, что наши добровольные помощники его туда погрузили.

Пришлось заткнуться и идти искать кухню.

В общем и целом полет проходил нормально. После небольшой задержки на выходе из первого тоннеля, где нас мурыжили, выясняя принадлежность крейсера (хорошо, что сразу не расстреляли), мы передвигались по пиратской территории без всяких проблем. Этьен вел крейсер, Ким с Марком были его импровизированной командой, Марси нас лечила, я кормила. Тихая семейная идиллия, вот только виделась за все три дня я с Этьеном от силы четыре раза, и все за обеденным столом. Правда, не могу утверждать, что молодоженам повезло больше.

Но все когда-нибудь кончается. Пришвартовавшись к небольшой станции, охраняющей тоннель, ведущий в систему Аркадии, мы с помощью ее генератора мультилинии отправили сообщение дону Трелони, максимально убедительно сформулировав просьбу в ближайшем времени прибыть в указанную систему, где он своими глазами сможет увидеть собранные нами доказательства. После небольшой перебранки я настояла на том, чтобы Этьен добавил маленький постскриптум: мол, если глубокоуважаемый дон не найдет возможности лично посетить систему, то пусть хоть яхту за нами пришлет. Затем мы вернулись на крейсер, и милый моему сердцу деспот собрался проведать высокопоставленного пленника, а заодно и попытаться склонить его к сотрудничеству.

На сей раз роль переводчика мне не доверили, капитан и шейх общались на ломаном английском. Если учесть, что оба владели им вполне сносно, то такое решение было по меньшей мере приемлемым. Причем гораздо более приемлемым, нежели отстранение меня от участия в переговорах. После небольшого скандала Этьен хлопнул дверью и отправился к упрямому мусульманину в гордом одиночестве, строго-настрого запретив мне появляться в каюте, отведенной моему бывшему хозяину. Пришлось подслушивать под дверью. Занятие это оказалось скучным — Этьен настаивал, Мустафа аль-Рашид вежливо посылал его куда подальше или отмалчивался. Очень, надо сказать, разумное поведение. Но и пиратский капитан оставался на высоте — он ни разу не позволил себе повысить голос, говорил на редкость спокойно и даже приветливо, а аргументы оставались разумными. Но, увы, восточный гость стоял как скала, и через полчаса Этьен был вынужден признать свое поражение.

— Ну, нет так нет, — вздохнув, проговорил он. — Очень жаль, что мы так и не достигли взаимопонимания. Если передумаете, сообщите.

Решив, что беседа на этом закончена, я собралась было исчезнуть, дабы избежать душеспасительной беседы на тему «Подслушивать нехорошо», но тут, как гром среди ясного неба, прозвучала реплика Мустафы:

— Хорошо, я расскажу на Аркадии правду о заговоре, но при одном условии.

— При каком же? — Я сквозь дверь почувствовала, как напрягся Этьен.

— Отдай мне свою девочку, хотя бы на одну ночь, — выдал вдруг владелец гарема.

Капитан не отвечал, и Мустафа поспешил добавить:

— Очень уж она мне понравилась в роли наложницы. Такая страс…

Договорить он не успел — судя по звукам, Этьен все же вышел из себя и занялся рукоприкладством. В ту же секунду я вскочила с корточек и влетела в каюту. Так и есть — Мустафа аль-Рашид лежит, из губы течет кровь, а пират, с перекошенным от ярости лицом, готовится к следующему раунду.

— Убирайся, — рявкнул он, едва я показалась в дверях.

— Еще чего, псих ненормальный, — огрызнулась я, кидаясь к шейху. — Отстань от него. С пленниками так не обращаются. Он вам ничего не сломал? — спросила я у поверженного мусульманина, помогая ему подняться.

Мустафа пребывал в таком шоке, что даже не оттолкнул мою руку.

Этьен, наблюдавший за этой сценой с непроницаемым лицом, резко развернулся и вымелся из каюты, оглушительно хлопнув дверью.

— Подождите немного, — бросила я пленнику и последовала за капитаном, но вскоре вернулась, прихватив с собой часть арсенала Марси.

При ближайшем рассмотрении выяснилось, что челюсть пленника цела, и я ограничилась обработкой кровоточащих ран.

— Спасибо, — морщась, пробормотал он. — Нэтта, если не сложно, я хотел бы остаться один.

— Чуть позже. Сейчас нам нужно поговорить.

— О чем? — удивился он.

— Как ни странно, о том же, о чем вы беседовали с капитаном Пардом. Точнее, о вашей дальнейшей судьбе. Если не секрет, как вы ее себе представляете?

— Довольно просто. — Мустафа аль-Рашид нашел в себе силы усмехнуться. — Меня или убьют, или освободят. Первое вероятнее.

— Тут вы правы. Только меня вариант или — или никоим образом не устраивает. — Я взмолилась: — Для вас ведь все равно игра закончена, пожалуйста, расскажите аркадианцам про заговор, и я даю честное слово, что сразу же вас освобожу. Мне совсем не хочется стать причиной вашей смерти, из-за меня и так уже погибло слишком много людей.

Долгое время он молчал, затем, едва касаясь, провел кончиками пальцев по моей щеке и спросил:

— Детка, а какое тебе вообще дело до моей судьбы? Забудь и смело иди дальше, держа под руку капитана Парда.

Неожиданно для себя я ответила честно, видимо, внутреннее чутье подсказало, что врать сейчас не следует:

— Ну… Во-первых, я совсем не уверена, что хочу идти по жизни именно с ним, а во-вторых, вы совершенно не заслуживаете преждевременной кончины. И Лейла с Лали горевать будут, а они такие милые.

— И это говорит моя бывшая наложница, — саркастически заметил Мустафа. — Ладно, я подумаю. Время еще есть.

— Спасибо, — пробормотала я и поспешила ретироваться.

Хотя куда было спешить? Встречи с разъяренным Этьеном я боялась как огня и поэтому мышкой проскользнула в свою каюту, где без помех смогла предаться невеселым размышлениям, время от времени оглашая помещение фразами вроде:

— Он же сам знал, куда меня отправляет! Или:

— Ну чего я могла добиться, корча из себя закомплексованную святую невинность?

Обстановка каюты с сочувствием мне внимала, только вот легче от этого не становилось ни на йоту.

Пробегав из угла в угол час, я вспомнила о своих основных обязанностях и отправилась готовить обед. К этому моменту страх перед встречей с Этьеном сменился жгучим желанием его увидеть и все объяснить, так что, объявив по крейсеру общий сбор в столовой, я затаила дыхание и с надеждой встречала взглядом каждого вновь вошедшего. Однако капитан появиться так и не соизволил. Когда все поели, ко мне подошел Ким.

— Нэтта, капитан просил доставить ему обед в рубку. Собери, пожалуйста, я отнесу.

— Спасибо, Ким. Пожалуй, я сама. Он нахмурился.

— Извини, нет. Этьен просил, чтобы это сделал именно я.

Смахнув предательскую слезинку, я наполнила тарелки и отдала поднос Киму. Поблагодарив, тот удалился.

Продолжая время от времени смаргивать слезы, я убрала со стола, кое-как засунула посуду в мойку и занялась ужином, после чего, оставив на столе записку, что и как греть, забаррикадировалась в каюте. Вечером пришлось выдержать настоящее паломничество. Дольше всех пинала ни в чем не повинную дверь Марси; чуть не плача, она просила объяснить, что происходит и почему мы с Этьеном заперлись по разным углам и никого не желаем видеть. Так и не получив в ответ ни слова, она наконец ушла. Наверное, стучать в дверь рубки.

Признаюсь, известие о том, что Этьен ведет себя столь же умно, как и я, почти сподвигло меня отправиться на его поиски, но… только почти. Вместо этого я приняла душ и улеглась с намерением поспать. Не получилось — всю ночь я проворочалась, борясь с невыносимым желанием встать и немедленно пойти поговорить с капитаном, поэтому когда в дверь вновь постучали, я ответила злым, невыспавшимся голосом:

— Ну и что вам на сей раз надо? Завтрак?

— Нэтта, — раздался несчастный голос Марси, — капитан зовет тебя в рубку.

Сердце предательски ухнуло вниз, я крикнула:

— Буду через секунду. — И заметалась по каюте.

По коридорам я шла, с трудом переставляя дрожащие ноги и гадая, чем меня встретит пират, а в голове крутились все мыслимые и немыслимые оправдания. Когда я появилась на пороге рубки, то обнаружила там нашу честную кампанию в полном комплекте. Этьен, по-прежнему избегая моего взгляда, сообщил:

— Дамы и господа, за нами летит яхта. Все, кто планирует отбыть на Аркадию, соберитесь с вещами в кают-компании через пятнадцать минут.

 

Глава 5

Услышав новость, Марси с Марком попытались было забросать Этьена вопросами, но он в довольно грубой форме отправил их паковать вещи. (Вот только откуда бы этим вещам взяться?) Ким, вспомнив о каком-то неотложном деле, испарился, и мы остались наедине. Некоторое время Этьен внимательно изучал приборы, а я столбом стояла у входа. Налюбовавшись на экраны и индикаторы, он спросил:

— Ты собираешься остаться на крейсере?

— Нет, я…

— Тогда иди собирайся.

— Но, Тьен, я…

— Уходи! — Его голос звучал настолько жестко, что я испуганно попятилась и, естественно, тут же навернулась с лестницы. Когда я кубарем скатилась с последней ступеньки, сверху раздался голос капитана:

— Ты цела? — Мне показалось или он правда беспокоится?

Встав, я ощупала бока и резюмировала:

— Цела.

— Тогда поторапливайся, — отрезал Этьен и исчез.

Поскольку укладывать мне было решительно нечего, я прихрамывая направилась прямо в кают-компанию и угрюмо устроилась там в самом дальнем углу. Через довольно продолжительный отрезок времени, даже отдаленно не напоминающий отведенные Этьеном пятнадцать минут, прибыла молодая семья, и, конечно, Марси тут же накинулась на меня.

— Что все-таки стряслось? — раз за разом вопрошала она.

— Ничего особенного, — упорно твердила я.

— Не делай из меня дуру, — довольно обоснованно возмущалась Марси.

Но мои бастионы оказались крепки, и вплоть до самого прихода Этьена я мужественно держалась. Капитана моя смелая сестренка встретила фразой:

— Мистер Пард, думаю, вам стоит выяснить отношения с мисс д'Эсте, а то на ней уже второй день лица нет.

Этьен, не меняя каменного выражения лица, равнодушно ответил:

— Большое спасибо за ценный совет, думаю, в ближайшее время мы решим эту проблему, — а затем, обращаясь ко всем, продолжил: — Яхта, которая доставит нас на Аркадию, уже ждет. Пройдемте.

— Погоди, — не вытерпел Марк. — А какие у нас планы после приземления?

Задумавшись на секунду, капитан довольно резко ответил:

— У нас — никаких. На этом плодотворное сотрудничество завершается. Вы летите домой, я занимаюсь своими делами.

— Ты уверен? — на всякий случай уточнил мой зять.

— Более чем, — подтвердил Этьен. — Наши дороги отныне расходятся, уж очень разным мирам мы принадлежим, а пытаться соединить их… Нет, ни к чему хорошему это не приведет. — И, как водится, опять не глядя на совершенно несчастную меня, он направился к дверям, на ходу бросив: — Марк, помоги мне отконвоировать пленника. Девушки, шагом марш в катер.

— Раскомандовался, — ворчала я, двигаясь к шлюзовой камере.

— Погоди, — пыталась урезонить меня Марси, — но у него же работа такая — командовать.

— Ну и наплевать! — упрямилась я. — Все равно сволочь.

— Ну хорошо, как скажешь, — благоразумно согласилась сестренка, тем более что в конце коридора показались наши мужчины.

Мы остановились, пропуская их. Проходя мимо, Мустафа аль-Рашид дружелюбно мне кивнул, и я ответила тем же, разрываясь между приязнью к бывшему супругу и опасениями за реакцию Этьена. Но тот демонстративно смотрел в другую сторону. Не зная, радоваться или огорчаться, я последней вошла в переходной коридор и помахала на прощанье Киму, остававшемуся на крейсере за старшего. Очутившись на яхте, я, нигде не задерживаясь, добралась до гостиной и свернулась клубочком на диване.

— Нэтта, — тормошила меня Марси, — Нэтта, просыпайся.

— Что такое? — Я с трудом разлепила глаза, попутно пытаясь оторвать голову от валика.

— Ничего особенного, — передразнила она меня, — за исключением того, что мы прилетели.

— Как? — Я подскочила. — Сколько же я спала?

— Без малого семь часов, — усмехнулась сестренка. — Давай поднимайся и приведи себя в божеский вид.

Было жутко лень, но пришлось, и через час вся наша развеселая компания выгрузилась в космопорту Аркадии, где нас с нетерпением поджидали. Представительностью делегация встречающих похвастаться не могла, а из знакомых присутствовал лишь дон Андони, подозрительно ласково меня поприветствовавший:

— Здравствуй, деточка. Как долетели? Надеюсь, все в порядке?

Я заверила, что в полном, и он обратил свое внимание на остальных.

— Добрый день, дамы и господа. Для тех, кто со мной не знаком, позвольте представиться — Андони Сан-Пьере к вашим услугам.

— Марк Крейтон, — официальным тоном отрекомендовался мой родственник. Обменявшись с доном рукопожатием, он горделиво указал на мою сестренку и возвестил: — Моя жена, Марсела.

— Марси, — ляпнула та и тут же зарделась, как маков цвет.

Дон вежливо ей улыбнулся и вопросительно посмотрел на сохранявшего полную невозмутимость шейха.

— А вы, сэр?

Тот молчал, и за него ответил Этьен:

— А это одно из наших доказательств. Почтенный Мустафа аль-Рашид может поведать, будь на то его добрая воля, много интересного.

— Вот как? Тогда у нас будет еще возможность познакомиться поближе. — Дон Андони недобро прищурился, а затем повернулся к нам и с видом гостеприимного хозяина махнул рукой: — Леди и джентльмены, прошу за мной.

Настала очередь моего выступления.

— Благодарим за любезное приглашение, но нам с Марси и Марком необходимо срочно вернуться на Рэнд, и сейчас мы бы хотели пойти за билетами.

— Очень жаль, — развел дон руками. — Но если надумаете задержаться, то добро пожаловать в мой отель. И помните, вы всегда будете для моей семьи дорогими гостями.

— Будем иметь в виду, — улыбнулась я. — Спасибо за заботу.

— Не стоит. — Дон тепло улыбнулся в ответ и обратился к пиратскому капитану: — А с вами нам нужно очень многое обсудить. Пойдемте, флаер ждет. — С этими словами он направился к служебному выходу.

Капитан на секунду задержался, но потом развернулся и зашагал следом. Я стояла столбом, глядя на его спину в робкой надежде, что он все же обернется… Когда процессия скрылась за дверями, я стряхнула оцепенение и с напускной веселостью сказала:

— Ну что ж, пошли за билетами. Предлагаю купить каюту «люкс», хоть какая-то компенсация. Хотя после гарема все будет смотреться бледновато.

Марси фыркнула, заработав подозрительный взгляд мужа.

— Марк, — тут же начала она оправдываться, — мы ведь уже все обсудили… Но… но там такие горки в бассейне… — мечтательно вздохнула она.

— И такой шейх в постели, — проворчал новоявленный Отелло.

— Все! Надоело! — топнула ногой сестренка. Марк тут же пошел на попятный.

— Дорогая, я же просто пошутил. Конечно, я тебе верю.

Довольно улыбнувшись, Марси взяла его под руку.

Я убедилась, что угроза семейному спокойствию миновала, и, облегченно вздохнув, свернула в сторону камер хранения. Заполучив назад свои вещи и впридачу к ним всю гору накупленных сувениров, семейная парочка вновь превратилась в молодоженов, у которых еще не закончился медовый месяц. Оставив их разбирать сокровища, я умыкнула из чемодана Марси шорты с топом, благоразумно припрятанные кредитку и севший сотовый, после чего побрела к кассам.

Где-то я это уже видела… Ближайший корабль на Рэнд отправлялся послезавтра поздно вечером. Так и не решив, как на это реагировать, я приобрела три билета в первый класс. С одной стороны, лучше бы улететь через час, послав к черту всю эту историю. Забуду, не впервой. А с другой… два дня — это очень много, еще все можно успеть переиграть, а кроме того, я обещала помочь Мустафе аль-Рашиду… Короче, видно будет. И я отправилась сообщить семье радостное известие — их отдых затягивается.

Марси с Марком ничуть не огорчились и тут же с жаром принялись обсуждать, куда они пойдут кутить вечером.

— Эй, — вернула я их с небес на землю, — вечер наступит довольно скоро, может, сначала в гостиницу заселимся?

Идея была принята с энтузиазмом, так что, выбравшись из космопорта посреди аркадианской пустыни, мы быстренько погрузились во флаер и попросили доставить нас к отелю семьи Сан-Пьере.

Следующие четыре часа я старательно изображала душу компании, веселясь изо всех сил. Нельзя не признать, я действительно развеялась и мысли о моем любимом мерзавце благополучно отошли на задний план. Но затем, когда мы поужинали, Марси с Марком собрались в казино, а я, не испытывая никакого желания вновь искушать судьбу, засела в номере, где тоска нахлынула с новой силой. Пометавшись около получаса от стенки к стенке, я сдалась и решила пойти искупаться. На тот пляж, где мы с ним встретились.

Наплававшись в одиночестве до полного одурения, я выбралась на берег и, завернувшись в полотенце, уселась на песок. Прямо передо мной расстилалась темная громада океана, лишь у самого берега чуть заметно пенились белые барашки, венчавшие каждую лениво набегающую волну, а стоило поднять голову, как захватывало дух от бесконечного звездного неба. Конечно, с Рэнда звезд теоретически видно больше, но это если смотреть с наружной стороны оболочки. В общем, для романтичной и непривычной к таким красотам девушки обстановка складывалась самая подходящая, чтобы устроить небольшие стенания о своей печальной судьбе.

Что? Ну что я ему сделала? Он просто гад ползучий, если так со мной обошелся, после того как я, рискуя жизнью, добыла доказательства, столь необходимые для возвращения его драгоценного «Ренуара», не говоря уж о миллионе для мамочки. Короче, попадись мне в эту минуту капитан, растерзала бы не раздумывая.

Всплеск буйной ярости довольно быстро сменился приступом жалости к себе — такой бедной, одинокой и всеми покинутой. Вот если бы здесь оказался Этьен, обнял бы меня…

— Тьен… — жалобно позвала я в темноту.

— Внимательно тебя слушаю, — раздался в ответ насмешливый голос.

Резко повернувшись, так что песок полетел во все стороны, я уставилась на стоявшего в двух шагах Этьена.

— Ты что-то хотела мне сказать? — поинтересовался он.

— Хотела. Что я тебя люблю… а точнее, убью, — рявкнула я.

— Ну, со вторым пунктом можно подождать, — усмехнулся он, подходя и обнимая меня. — Кстати, совсем забыл сказать, я тоже.

— Убьешь? — осведомилась я, зарываясь носом ему в грудь.

— Приблизительно, — пробурчал Этьен и покрепче прижал меня к себе.

Тут я подозрительно на него посмотрела.

— Тьен, а ты тут давно?

— Честно? — немного подумав, спросил он. Я зарычала, как голодная Шель.

— Ну ладно, ладно… Часа два. Небольшая беседа с Мустафой аль-Рашидом, который сменил гнев на милость, заставила меня пересмотреть свой взгляд на вещи. Кстати… — он помялся, — извини. Я был не…

Я заткнула ему рот поцелуем. Когда же мы сумели-таки оторваться друг от друга, попросила:

— Все, забудь. Представь, что этого никогда не было.

— С удовольствием, — пообещал капитан.

— Тьен, а какова программа действий на ближайшее время?

— Завтра мы летим осматривать крейсер, затем главы кланов совещаются, принимают решение и доводят его до моего сведения.

— На крейсер так на крейсер, — легко согласилась я.

— Погоди, но ты… Все равно ведь полетишь, так?

— Так, — счастливо ухмыльнувшись, подтвердила я.

— До чего же упрямая, — театрально вздохнул пират. — Вы где остановились?

— У дона Андони.

— Надеюсь, ума взять отдельный номер у тебя хватило?

— Безусловно. Собиралась мальчиков водить, — пошутила я, заработав тычок под ребра.

— Пошли уж, остроумная моя, — проворчал Этьен.

А я что, спорить буду?

Утром я проснулась на огромной кровати рядом с… хм… любимым мужчиной, предупредительный официант уже принес кофе, апельсиновый сок и гору круассанов. Вроде бы что еще надо для счастья? Но встала я злая, как тысяча чертей, и все по одной простой причине — времени было пять утра и поспать мне удалось от силы пару часов.

— И чья, ну чья это была идиотская идея — вставать в такую рань? — наверное, в сотый раз проворчала я.

Со всевозможным терпением Этьен снова попытался воззвать к моему здравому смыслу.

— Пойми, тут люди занятые, им два дня на полеты тратить несподручно, а так мы к ночи вернемся, и они уже завтра смогут устроить совещание в верхах. И, — о, это что-то новенькое, — тебя же никто не заставляет лететь. Ложись и спи.

— Всегда б ты был таким заботливым, — пробормотала я себе под нос, смирившись с тяжкой долей.

Когда я красила мордочку, Этьену позвонили.

— Да? Уже выходим, — ответил он и, повернувшись ко мне, сообщил: — Пошли, кокетка, хватит марафет наводить.

У дверей гостиницы нас поджидал весьма вместительный флаер, под завязку набитый донами. Глава клана Сан-Пьере очень удивился, увидев меня, но лишь приветливо улыбнулся и дал сигнал к отправлению. Добравшись до космопорта, мы погрузились в уже знакомую яхту, и я выбрала для себя самый разумный вариант времяпрепровождения — немедленно завалилась спать. Где-то на середине пути меня потревожил Этьен, тоже решивший компенсировать ночной недосып и решительно отвоевавший нагретое место.

Разбудил нас дон Андони. Яхта подошла уже вплотную к тоннелю, и для переговоров с пиратской станцией требовалось присутствие Этьена, иначе могли и расстрелять, не особо церемонясь. Поняв, что подремать все равно больше не удастся, я встала с постели и вместе со всеми поплелась в рубку.

И прыжок, и операция «Пароль-отзыв» прошли без сучка, без задоринки, так что вскоре на экране рубки возник мусульманский крейсер.

— Вот, пожалуйста, извольте видеть, — прокомментировал Этьен. — Один из десяти крейсеров, построенных вашими друзьями с Майяха. Желаете взглянуть изнутри?

Нестройный хор голосов сообщил, что, да, желают, и яхта направилась к стыковочному шлюзу. Пока происходил маневр, Этьен успел прочитать аркадианским донам небольшую лекцию о военных крейсерах, по ходу сообщив подробности о защитных экранах и продемонстрировав на живом примере, где находятся плазменные пушки. Изумленные слушатели молча внимали. Наконец стыковка завершилась, и пират с хозяйским видом взмахнул рукой.

— Джентльмены, прошу на экскурсию.

Все в том же изумленном молчании доны форсировали переходной коридор, и, лишь оказавшись внутри самого настоящего военного крейсера, они принялись с интересом его разглядывать, переговариваясь между собой. Этьен и Ким изображали из себя гидов, то и дело обращая внимание посетителей на то, что крейсер совершенно новый. Вся прогулка была пронизана одной мыслью: неужели мы построили бы эту махину с целью ввести вас в заблуждение? Нет, мы бы построили другой, гораздо лучше.

Судя по заметно вытянувшимся лицам посетителей, они были вполне согласны с капитаном, а посему перестали беззаботно отмахиваться от очевидного, проникнувшись серьезностью своего положения. Примерно через час дон Трелони сказал:

— Большое спасибо. Думаю, мы увидели достаточно, пора возвращаться.

Этьен шепнул пару слов Киму, после чего вся компания вновь погрузилась на яхту и отправилась в обратный путь. На сей раз спать мне совершенно не хотелось, и я всю дорогу просидела у экранов, любуясь видом Аркадии из космоса. Этьена же плотно оккупировали весьма обеспокоенные доны, и он был вынужден отвечать на их бесчисленные вопросы. Когда уже казавшийся мне бесконечным полет подошел к концу, нас снова поблагодарили и проинформировали, что о своем решении сообщат завтра утром. Этьен рассыпался в ответных любезностях, и мы отбыли восвояси.

Всю оставшуюся в нашем распоряжении часть ночи я занималась самым подходящим делом, а именно — обдумывала всевозможные способы выполнить обещание, данное Мустафе аль-Рашиду. Точнее, освободить шейха было совсем не сложно — мне удалось мимоходом выяснить у Этьена, где его держат, а вот что потом? Просто отпустить его на все четыре стороны означало срыв наших хитроумных планов по привлечению к аркадианским разборкам военных сил пиратского адмирала, а это приводило к тому, что Этьен не вернется капитаном на «Ренуар».

— Не годится категорически, — констатировала я. — Думай еще.

— Что? Прости, я не расслышал, — переспросил Этьен.

— Ничего. Это я так… сама с собой, — невинно улыбнулась я. — Давай лучше десерт закажем.

Десерт мы съели, в желудке не осталось места даже для глотка любимого мартини, а голова по-прежнему радовала полным отсутствием каких-либо намеков на плодотворные идеи. И никаких изменений в положительную сторону не предвиделось, главным образом потому, что неутомимый капитан приложил максимум усилий по приведению меня в состояние, когда думать — это последнее, чем хочется заниматься. Через пару часов мы снова умудрились проголодаться и заказали шампанское и легкие закуски в номер.

— Кутить так кутить! — воскликнул щедрый Этьен.

С энтузиазмом согласившись, я выкинула из головы ненароком затесавшиеся туда мысли про мой лайнер, улетающий завтра в двадцать три ноль-ноль, и со всем пылом отдалась чрезвычайно приятным безумствам. Около шести мы утихомирились и приняли очень здравое решение — попробовать поспать.

Я честно пыталась… Но как только я закрыла глаза, меня захлестнула жгучая тревога за тех, с кем мне довелось столкнуться в последние недели, начиная с Мустафы аль-Рашида и заканчивая жителями целых планет, например Аркадии. Промучившись некоторое время и попутно злясь на безмятежно посапывающего рядом капитана, я сдалась, вылезла из постели и спустилась вниз, где, попросив администратора раздобыть мне расписание ближайших рейсов из космопорта, отправилась в бар трезветь методом пития кофе. Когда во второй чашке осталось не больше пары глотков, мне принесли небольшой список. Я быстренько пробежала его глазами, удовлетворившись результатом, закончила потребление тонизирующего напитка и отправилась выполнять неосторожно данное обещание.

Для начала пришлось вернуться в номер и дополнить свой наряд — кепку на голову, парализатор в карман, — после чего я сгребла документы Этьена вместе с его одеждой и выскользнула за дверь. Если верить капитану, мусульманского шейха держали на последнем этаже, куда я и направилась, изо всех сил стараясь делать вид, что иду в собственный номер с ночной гулянки. Достигнув вроде как нужной, но ничем от всех прочих не отличающейся двери, я привычно вскрыла бутафорский замок, единственным назначением которого было внушить чувство защищенности доверчивым жильцам, и проникла в номер.

— Что вам тут надо? — тут же раздался гневный окрик.

Вздрогнув от неожиданности, я повернулась и увидела сидящего на диване перед телевизором совершенно незнакомого мужчину.

— Простите, — залепетала я, — кажется, я ошиблась номером.

— Да, наверное, — спокойно ответил он. — Будьте так любезны, покиньте мой.

— Конечно… — Я судорожно искала повод задержаться и начала нести чушь: — Но почему у вас была открыта дверь? Это не очень разумно в такое время. Ночь же на дворе…

Хозяин начал заметно сердиться.

— Мисс, это не ваше дело. Еще раз прошу вас уйти.

Я уже почти поверила, что действительно ошиблась, и развернулась к двери, но тут…

— Что происходит? — вмешался в нашу беседу новый персонаж, внезапно появившийся из спальни.

Лицо моего нелюбезного собеседника перекосилось, но он довольно учтиво обратился к моему недавнему повелителю:

— Ничего особенного, идите спать.

— Плохая идея, — усмехнулась я, — лучше вы. — И, вытащив парализатор, воплотила свои слова в жизнь.

Пока Мустафа аль-Рашид взирал на происходящее со все возрастающим недоумением, я подошла к его сторожу, быстро обыскала и добавила к своей экипировке легкий бластер. Затем кинула бывшему хозяину позаимствованный у Этьена наряд и, перейдя на арабский, распорядилась:

— Одевайтесь быстрее, надеюсь, на вас налезет.

— Нэтта? — ахнул он.

— А вы думали кто? Королева Виктория? — ворчливо отозвалась я. — Поторопитесь, ваш корабль улетает через два часа. И убедительная просьба, без глупостей. — Тут я для пущей наглядности помахала у него перед носом бластером. — Если вы попытаетесь сбежать от меня, то я сочту свой долг выполненным и снова стану рассматривать вас лишь как представителя противоборствующей стороны со всеми вытекающими.

— У меня и мысли подобной не было, — искренне улыбнулся он, неторопливо начав переодеваться.

«Почти верю, — мысленно фыркнула я про себя. — Ты наверняка лелеешь надежду вернуться к своим, как только я тебя отпущу. Не выйдет».

Пока я вела внутренний монолог, Мустафа облачился в сидящий почти в обтяжку европейский костюм и теперь выглядел как типичный турист с Майяха или Зуфара.

— Отлично, — удовлетворенно кивнула я, — пошли.

Без всяких проблем мы покинули гостиницу и добрались до космопорта, где я приобрела на имя, указанное в документах Этьена, билет. Дальше начались сложности. После долгих препирательств на контроле я сдалась и купила второй билет, уже для себя.

— Когда вернетесь домой, вышлите чек. Я не собираюсь выслушивать от начальства упреки в том, что бросаю деньги на ветер, — сообщила я пленнику.

Возражений не последовало.

— Договорились? — на всякий случай уточнила я.

— А у меня есть выбор? — устало вздохнул он.

— Да, — весело подмигнула я, — скрутить меня в бараний рог и отправиться на свою драгоценную родину.

— Неплохая идея, — признал шейх, — но, скажу честно, не вполне отвечает моим представлениям о порядочности.

Нет, точно собирается сбежать с корабля.

Тем временем, зажав в ладони два билета, я отконвоировала своего пленника на корабль. Едва оказавшись на борту, я тут же предъявила стюарду свое удостоверение и потребовала немедленной встречи с начальником охраны. Тот удивленно на меня взглянул и пообещал посмотреть, чем может помочь. Пришлось уточнить, что меня совершенно не волнуют его способности, а вот если я не увижу столь необходимую мне персону, то СБ Рэнда будет недовольна. Этот аргумент нашел отклик в мозгу собеседника, и стюард испарился.

Стоит заметить, что данный корабль я выбрала совсем не случайно. Каким чудом он вообще тут оказался, я в упор не могла понять, и сочла это небольшим подарком судьбы, решающим массу моих проблем. Конечной точкой маршрута этого средства передвижения являлась система Тау, экономическое положение которой напрямую зависело от налогов, сдираемых Рэндом, так что экипаж должен был оказать мне всяческое содействие, иначе себе дороже получится. Появившийся наконец начальник охраны думал так же, и вскоре мы пришли к полному взаимопониманию. Меня заверили, что я прошу о сущей мелочи, и они, безусловно, гарантируют, что порученный их заботам джентльмен не сойдет с корабля раньше, чем на Тау II. Я горячо их поблагодарила и сообщила Мустафе аль-Рашиду о достигнутом соглашении, чтобы шейх зря не дергался. Собой он владел блестяще — на лице не отразилось ни тени эмоций.

— Спасибо за выполненное обещание, — сухо сказал он и отвернулся, давая понять, что разговор окончен.

— Обращайтесь, — не осталась я в долгу.

Комментариев не последовало, и я, еще раз расшаркавшись с начальником охраны, покинула корабль.

Вернувшись в номер, я застала Этьена уютно дрыхнущим и, наскоро сполоснувшись в душе, юркнула к нему под бок. В порядке разнообразия мозги окутывал вялый туман, и мне довольно быстро удалось уснуть.

— Нэтта, ты не видела мою одежду? Замечательное пробуждение. Особенно если учесть, где именно сейчас находилась вышеозначенная одежда. Умудрившись в полусне оценить обстановку, я приняла наилучшее решение — сделать вид, что сплю.

— Ау, сова-сплюшка, подъем! — Тут с меня бесцеремонно сдернули одеяло. — Где мои брюки?

— Тьен, дорогой, а ты везде смотрел? — попыталась я неуклюже перевести стрелки. — И вообще, ты уверен, что в них вчера пришел?

Последнее предположение переполнило чашу терпения Этьена, он подошел к кровати, рывком придал мне сидячее положение и, крепко сжав плечи, рявкнул:

— Хватит юлить. Что ты еще умудрилась учудить?

— Без кофе и слова не скажу, — занялась я откровенным шантажом. — Заказывай, а я пока в ванную прогуляюсь.

— Так и встречать официанта без брюк? — язвительно уточнил капитан.

Не удостоив его ответом, я отправилась чистить зубы. К сожалению, эпический момент общения с официантом я умудрилась пропустить, так что оставалось лишь разочарованно вздохнуть и взяться за доставленный кофе. Пила я его очень медленно, старательно оттягивая неприятный разговор. Слишком уж безрадостной выглядела перспектива грядущих разборок с разъяренным моей ночной самодеятельностью Этьеном. Но, увы, кофейник не был бездонным, и когда его содержимое благополучно перекочевало внутрь моего организма, капитан, все это время наблюдавший за мной с ехидной полуулыбкой, откинулся на спинку кресла и скомандовал:

— Начинай, я слушаю.

— Понимаешь… Дело в том, что твоя одежда… Ну, в общем, летит на Тау II, — собравшись с духом, выдала я.

— Вот как. А можно подробнее? — ничуть не изменившимся тоном попросил он.

Я вздохнула.

— Похоже, придется… — И приступила.

В результате моего рассказа Этьена сотряс приступ гомерического хохота. Минут пять он смеялся, а когда немного успокоился, я рискнула спросить:

— Прости, а что тебя так развеселило? Я думала, ты ругаться будешь.

— Думала она, — проворчал пират. — Я правильно понял, ты отправила Мустафу на Тау II?

— Э-э… да, — немного растерянно подтвердила я.

— Тогда мой тебе совет — сходи проведать Мигеля, у него есть интересные новости. Но для начала ступай в магазин и обеспечь меня новым гардеробом.

— Будет исполнено, мой капитан. — Я вскочила с кресла и отправилась одеваться, бормоча под нос: — А к Мигелю я все равно собиралась, нужно же Шель забрать, она, наверное, соскучилась по мне, бедняжка…

Мне показалось, или швейцар с охранниками, стоявшие при входе в казино, под которым располагалась резиденция семьи Сан-Пьере, завидев меня, испуганно попятились? Не обратив на их реакцию ни малейшего внимания, я подошла к дверям и проворковала:

— Доброе утро, мне хотелось бы повидать Мигеля.

— Как вас представить? — с профессиональной вежливостью спросил один из охранников.

— Скажите, пришла Нэтта за собакой. Кивнув, он удалился и вскоре вернулся обратно с сообщением, что Мигель ждет меня во внутреннем дворике.

Поблагодарив милого юношу, я двинулась по знакомому маршруту и через несколько минут опять оказалась под открытым небом. Младший сыночек дона Андони валялся на скамейке с блаженно-довольным видом, а рядом с ним сидела девушка лет семнадцати.

— О, привет, — радостно приветствовал меня бывший поклонник. — Знакомься — это Зейна, моя невеста. Зейна, это Нэтта, старая знакомая.

— Очень приятно, — пробормотали мы практически синхронно, но если Зейна скромно опустила глаза долу, то я расширившимися от изумления очами абсолютно бестактно пялилась на это восточное чудо. Слишком уж она мне напоминала одного хорошего знакомого, да и утренние намеки Этьена даром не прошли. Наконец я не выдержала.

— Простите, — это на арабском, — вы случайно не родственница Мустафы аль-Рашида?

Вздрогнув, девушка подняла глаза и застенчиво улыбнулась.

— Я его племянница.

— Ясно… — протянула я.

Интересно, Мигель в курсе, кто его невеста? А может, это хитрый тактический ход? Вы собираетесь на нас нападать? Тогда мы немедленно с вами породнимся. Очень разумно.

— Нэтта, — вклинился Мигель в мои размышления о его коварстве, — насколько я понимаю, ты пришла за Шель?

— Именно, — подтвердила я.

Будущий муж восточной красавицы легко поднялся со скамейки.

— Тогда пойдем. Дорогая, — наклонившись, он нежно коснулся губами затылка нареченной, — я скоро вернусь, не скучай. — Кивком указав мне направление, Мигель зашагал к одной из многочисленных дверей.

— Как тебе Зейна? — спросил он, едва мы остались одни.

— Симпатичная, — признала я и осторожно задала встречный вопрос: — Мигель, а ты знаешь, кто ее родственники?

— Нет, — безмятежно пожал он плечами. — Если честно, мне все равно. Главное — она меня любит. И еще, — тут он надулся, как петух, — представляешь, она девственница!

Да уж, нашел достоинство, нечего сказать.

В этот момент меня мучил другой вопрос: доводить ли до сведения Мигеля информацию о близком родстве его невесты с главой заговорщиков, собравшихся подчинить себе его родную планету. После недолгих размышлений я решила, что, пожалуй, не стоит. Все же лучше не мешать моему пирату вновь занять пост капитана на своем любимом крейсере, а кто знает, нападет ли Майях на Аркадию, если слух об этой помолвке распространится.

— А твои дела как? — соизволил проявить вежливость мой спутник.

— Спасибо, все хорошо. Сегодня вечером улетаю.

— Счастливого пути. Но помни, ты обещала звонить, когда будешь на Аркадии.

— Помню, — улыбнулась я. — А тебе… — Закончить вопрос мне не дали — на меня с восторженным тявканьем налетел, по ощущениям, примерно центнер живого веса и принялся самозабвенно ласкаться. Присев на корточки, я увлеченно гладила и чесала собачку, попутно бормоча разные глупости, так что вскоре щенок успокоился и уселся, для надежности оперевшись на мою ногу.

— Видишь, с ней все хорошо, — на случай, если я не поняла, отчитался юный мафиози.

— Да. Спасибо вам большое, — искренне поблагодарила я.

— Не за что, — отмахнулся Мигель. — От нее не было никаких хлопот. Да, девочка? — Он нагнулся и потрепал бульдога по загривку. — Не скучай без нас.

— Еще раз спасибо. — Я взяла протянутый подошедшей женщиной поводок, пристегнула его к ошейнику Шель и повернулась к выходу. — Удачи тебе в семейной жизни. До встречи.

— Тебя проводить? Или найдешь дорогу?

— Думаю, справлюсь.

— Тогда, пока. — Улыбнувшись на прощанье, Мигель удалился.

Едва я выбралась из дома Сан-Пьере на свежий воздух, как зазвонил мой мобильный. Это оказалась Марси, желающая знать, куда я запропастилась и помню ли, во сколько у нас рейс. Я заверила ее, что помню и вообще со мной полный порядок, и, договорившись о встрече в космопорту, сестренка отключилась.

Мне удалось сделать целых пять шагов, прежде чем телефон вновь ожил и начал подпрыгивать в кармане. На сей раз собеседник оказался посерьезнее — наконец-то прибыла чересчур припозднившаяся группа поддержки из контрразведки Рэнда. Больше десяти минут я заливалась соловьем, убеждая их, что собака найдена, заложники освобождены, а я сама цела и невредима. Почему-то мои почти уже коллеги никак не желали верить в подобный исход дела. Видимо, по их глубокому убеждению, женщины годятся лишь на то, чтобы готовить паэлью. Устав, образно выражаясь, биться головой о стену, я заявила, что мне плевать, верят они или нет, но если им так хочется взглянуть на всех нас, живых и здоровых, то в одиннадцать вечера они будут иметь такую возможность в космопорту, и отключилась. Однако даже столь убедительного аргумента оказалось мало, они звонили еще раз пять, в результате достали меня так, что я отрубила трубку и получила-таки возможность насладиться сомнительной тишиной и еще менее более сомнительным покоем самого популярного курорта в Галактике.

Вопреки логике и здравому смыслу отправилась я отнюдь не в гостиницу, где меня поджидал Этьен, а на легкую прогулку вдоль берега океана с одной простой целью — разобраться в себе и принять все же судьбоносное решение: лететь или не лететь. И то, что уже однажды, выбирая между Этьеном и Рэндом, я предпочла родную планету, проблему проще не делало. Да, меня вполне устраивала моя нынешняя жизнь, и карьера с тех пор сделала значительный рывок вперед, обещая быть успешной и весьма интересной, но и отношения с капитаном надежно миновали ту стадию, когда можно просто отмахнуться и забыть. Слишком уж много раз Этьен спасал мою жизнь, чтобы я могла, сделав ручкой, мурлыкнуть: «Пока, любимый», и взойти на борт корабля.

— Ну и что мне, страдалице, предлагается делать? — в тоске вопросила я мирно трусящую рядом Шель.

Как и ожидалось, щенок лишь довольно пыхтел, резво перебирая лапами, но ответ на повисший в воздухе вопрос я все же получила — проснулся затихший что-то в последнее время внутренний голос.

«А не пробовала определиться, чего ты больше хочешь?»

«Пробовала, — вздохнула я. — Чтобы Этьен полетел со мной на Рэнд».

В мозгу раздалось язвительное фырканье.

«Прости, но у меня сложилось впечатление, что ему об этом своем желании ты сообщить забыла».

«И не собираюсь».

«То есть „догадайся, мол, сам“?»

«Нет… но, — начала мямлить я, — но если я его попрошу, это будет давление, а я не хочу давить, хочу, чтобы он сам…»

«Ты еще заплачь, сиротинушка наша. Давай более конструктивно. Значит, сама ничего ему предлагать ты не собираешься. Так?»

«Приблизительно».

«А если он встанет на колени и попросит: „Солнце мое, останься“?»

«Ох… не знаю я! Отстань, и без тебя хреново!»

«Как скажешь», — обиделся собеседник и послушно заткнулся.

Ну вот, еще и сама себя обидела. Доигралась.

Вздохнув, я развернулась и поплелась в сторону отеля. До вылета оставалось не так уж много времени, а еще предстояло собрать скудные пожитки и пообщаться с недоверчивыми оперативниками.

Все время, пока мы обедали, купались, покупали и собирали чемодан, Этьен вел себя так, будто ничего особенного не происходит. Шутил, смеялся, и лишь иногда мне казалось, что в самой глубине его темных глаз притаилось напряженное ожидание с легким налетом паники. Я же старательно пыталась сдержать данное себе обещание и ни о чем его не просить, а когда стрелки на часах показали десять, с облегчением схватила вещи и ринулась к выходу.

— Эй, — окликнул меня капитан, — ты прощаться не собираешься?

Чемодан с грохотом рухнул на пол, а я в ужасе обернулась, изо всех сил стараясь улыбнуться.

— Почему же? Собираюсь. Пока.

— Тебя не нужно проводить? — с надеждой спросил пират.

— Спасибо, я справлюсь. Ненавижу прощания в общественных местах.

Некоторое время мы просто молча смотрели друг на друга, затем я подняла багаж и не очень уверенно произнесла:

— Увидимся. Удачи тебе.

В ответ капитан подошел, обнял меня и долго целовал, а затем, отпустив, усмехнулся, передразнил:

— Увидимся, — и, отвернувшись, отошел к окну. Секунд десять я простояла в полной растерянности, но затем ручка чемодана начала ощутимо оттягивать руку, и, чувствуя себя полной идиоткой, я направилась к выходу.

Едва я вошла в здание космопорта, меня чуть не затоптали налетевшие с разных сторон сестренка, ее муж и три оперативника. Причем говорить они начали все хором, так что мы с Шель синхронно попытались сбежать, но кольцо вокруг нас было слишком плотным, и я жалобно попросила:

— Стойте! Можно по очереди?

Оказалось, можно. Убедив Марси, что я прекрасно себя чувствую, и заверив Марка, что Этьен гоже цел и невредим, мне осталось только выдержать беседу с группой поддержки. Увидев собственными глазами, что все, кого надлежало спасти, каким-то чудом сделали это самостоятельно и теперь направляются обратно на Рэнд, оперативники заговорили со мной в гораздо более уважительном ключе и высказали пожелание узнать о том, как именно мы умудрились выбраться из серьезной переделки. Однако на это я им резонно заметила, что у них нет полномочий требовать у меня отчета и я лечу докладывать о своих подвигах непосредственному начальству. Признав мою правоту, они отстали и даже пожелали нам приятного пути. Прервало взаимное расшаркивание лишь объявление о начале регистрации на наш рейс.

— Нэтта, пошли скорее, — позвала Марси, наблюдая за тащившим их неподъемные баулы Марком.

— Уже иду, — откликнулась я и потянула Шель. — Пора домой, чучело.

Примерно на полпути до стойки я неожиданно для себя самой оглянулась назад. Там вдалеке, небрежно прислонившись к стене, стоял капитан Пард и наблюдал, как я ухожу. Чемодан снова грохнулся на пол, я всучила Марси поводок и, сообщив:

— Подождите, я быстро, — устремилась к пирату.

Марси что-то пыталась кричать мне вслед, но я уже оказалась рядом с Этьеном. Неотрывно глядя в его темные глаза, я пыталась прочитать в них, зачем он пришел, и понимала, что одно его слово — и я никуда не полечу.

— Тьен, — взмолилась я, — попроси меня остаться. Он покачал головой.

— Нет.

— Но почему? Ты не хочешь?

— Хочу, — горько усмехнулся он, — но ты еще не готова. Ты снова в панике убегаешь от меня.

— Тьен…

— Не надо, — оборвал он. — Иди, а то корабль улетит без тебя.

— Но… Тьен, я…

— Нэтта, пожалуйста, уходи.

Пытаясь удержать слезы, я развернулась и пошла на регистрацию.

«Главное — не оглядываться, — уговаривала я себя. — Если я оглянусь и увижу его, то останусь. Не оглядываться… Не оглядываться!»