Хотелось как лучше

Дихнов Александр

Дихнова Татьяна

ЧАСТЬ

ТРЕТЬЯ

 

 

Глава 1

Это уже становится смешно… Сложно поверить, но по прибытии в столицу Майяха — Нулир — первым заведением, удостоившимся нашего посещения, оказался магазин одежды. Причина была прозаична до невозможности — своим климатом Майях, особенно после солнечной Аркадии, мог испугать и более испытанного бойца, нежели я. В памяти сразу всплыли воспоминания о снежном буране, в который я умудрилась попасть во время своего краткого визита в Рейкьявик.

Судя по первому впечатлению, планета привыкшим к теплу восточным жителям досталась крайне негостеприимная, что, впрочем, и неудивительно. После того как нефть перестала быть предметом первой необходимости, мусульманская часть населения Земли лишилась своего основного источника дохода, и вряд ли они могли рассчитывать получить под колонизацию что-нибудь вроде Веги или, на худой конец, Новой Калифорнии.

— Уй, — мявкнула я, когда при выходе из магазина на мой нос с козырька шлепнулась капля холодной воды. — Этьен, а у них тут всегда так мерзко?

— Ну… сам я раньше здесь не бывал, но если верить рассказам очевидцев, нет, не всегда. Нынешний небольшой дождик считается почти глобальным потеплением, — утешил меня спутник, застегивая плащ.

— Неужели они не могли переправить Марси на какую-нибудь другую планету? Поприятнее?

— Не ворчи, — мягко посоветовал до нитки промокший капитан.

— Уйди в туман, — огрызнулась я и примерно тем же тоном спросила: — Чем мы предполагаем заниматься?

Стоит заметить, что во время полета мы были весьма и весьма заняты, поэтому на обсуждение ситуации не нашлось ни минутки. Что мы такое делали? В основном валялись в постели, ели различные вкусности и болтали… о чем угодно, только не о деле. Как ни странно, за четыре дня, проведенных на корабле, мы ни разу даже не попытались поругаться, чего нельзя было сказать о нескольких первых часах нашего пребывания на Майяхе. Даже отвратительно мокрый воздух между нами начал угрожающе потрескивать.

Этьен внимательно взглянул мне в глаза.

— Та-ак. Бунт на корабле? Подумай сама, глупо же впадать в столь паршивое настроение из-за пары капель воды, попавшей за шиворот.

— Пары ведер, ты, наверное, хотел сказать, — фыркнула я.

— Хорошо, — пошел капитан на уступки, — пусть ведер. Но это все равно не повод для плохого настроения.

— А что повод?

Этьен в задумчивости наморщил нос.

— Ну… к примеру, мое отсутствие.

— Ладно, — усмехнувшись, я подтолкнула его в плечо, — убедил. Буду улыбаться и шутить, ты только скажи, что еще мне предстоит при этом делать.

— Как «что»? Отправиться в справочный центр и выяснить домашний адрес милейшего Мустафы аль-Рашида, в гостях у которого находятся твои родственники.

— Логично. Пойдем.

И мы пошли. Благодаря предупредительности мусульман, куда идти, было уже известно, поскольку в космопорту не было ни одной стены, где бы не висела карта деловой части Нулира, снабженная списком необходимых приезжему заведений, и справочный центр там занимал отнюдь не последнее место. А я, хоть и изображала местного жителя, которому и так все знакомо до мелочей, успела изучить ее достаточно подробно.

Надо заметить, что, несмотря на все страшные истории, рассказанные Этьеном, никаких канав с помоями и глинобитных домиков я не увидела, да и вообще центр города мало чем отличался от виденного мной на других планетах — небоскреб, небоскреб и еще небоскреб. Достигнув одного из строений, чьи верхние этажи полностью скрыла низкая облачность, я оставила спутника сторожить багаж и, клятвенно заверив, что быстро вернусь, скрылась в дверях.

Справочный центр внутри тоже выглядел, как и все подобные учреждения — те же ряды компьютеров, за большинством из которых работали посетители, и двое готовых все объяснить и отыскать служащих, расточающих вежливые улыбки. Убедив их, что вполне в состоянии со всеми своими вопросами справиться самостоятельно, и старательно следя при этом за употреблением в речи только мужского рода, я устроилась за одной из свободных машин и через десять минут плодотворной беседы уже покидала здание.

— Как успехи? — вполголоса осведомился Этьен, когда мы оказались вне пределов слышимости немногочисленных прохожих.

— Впечатляюще. Кстати, я нашла нам гостиницу, — похвасталась я.

— Уже хорошо, — похвалил спутник.

В обусловленном чудесной погодой темпе мы достигли стоянки флаеров и вскоре уже плюхнули чемоданы на пушистый ковер двухкомнатного номера с изумительным видом из окон на огромное озеро и парк, с трудом различимые за пеленой дождя.

— Ну? — выжидающе спросил Этьен. — Теперь-то мне сообщат свежие новости?

— Всенепременно. Как только мы окажемся в горячей пенной ванне, ты тут же все узнаешь, — пообещала я и отправилась в спальню раздеваться. — Кстати, — добавила я, изучив обстановку, — тебе еще мебель двигать. Хотя, конечно, горничная удивится, обнаружив в номере, где обитают два мужика, стоящие рядом кровати.

— Может, не стоит? Все же нам следует вести себя максимально неприметно.

— Гомосексуалисты есть везде! — отрезала я. — И вообще, я достаточно много ночей проспала в одиночестве. Могу я устроить себе отпуск в области личной жизни… или наоборот, тяжелые рабочие будни? Тьфу, — запуталась я, — короче, двигай мебель.

— Как скажете, шеф, — не стал настаивать появившийся из ванной Этьен. — Ваша светлость, вода и пена готовы к вашему омовению.

Я запустила в него рубашкой и направилась купаться, бросив по дороге:

— Присоединяйся.

Призыв был услышан, и вскоре два тела вальяжно покоились в теплой воде, лениво оттирая с себя корабельную грязь.

— Странно, — рассудительно заметила я, — ведь и так половину полета в ванне провели, а все равно, очутившись на земле, сразу хочется помыться. К чему бы это?

— От темы не уходи, — не поддался компаньон на провокацию. — Ты узнала, где живет Мустафа алъ-Рашид?

— Угу, — кивнула я, сосредоточенно работая мочалкой, облитой арбузным гелем. — В пригороде, носящем изумительное название Жауафа. Кроме того, — я выдержала паузу, — тюремщик моих любимых родственников отнюдь не простой житель, а ни много, ни мало совладелец судостроительных верфей, причем производят они не только личные яхты, но и корабли для маршрутов Майяр—Аркадия — Зуфар.

— Эту ценнейшую информацию ты из общедоступной базы почерпнула?

— Почти. Из нэттодоступной, — уточнила я и нахлобучила Фоме неверующему на голову шапку пены.

— Ладно, ладно. Преклоняю колени перед твоими талантами по общению с базами данных. Ты лучше скажи, мысли какие-нибудь о том, как нам вызволить новобрачных, появились?

Я отрицательно помотала головой, покрыв все в радиусе полутора метров клочьями пены.

— Так и думал. Давай вылезать, и на разведку. Надо полюбопытствовать, как выглядит дом преуспевающего промышленника.

— Как прикажете, мой капитан, — отсалютовала я и отправилась одеваться.

Полностью готовые к выходу, мы посовещались и, придя к единогласному выводу, что для пущей маскировки и обеспечения мобильности нам необходим флаер, озадачили этим вопросом администратора гостиницы. С поставленным вопросом он разобрался более чем оперативно, и вскоре за умеренную плату в наше распоряжение поступил весьма симпатичный экземпляр.

Этьен, как обычно, занял место водителя, я же вывела на дисплей карту Нулира вместе с пригородами и углубилась в ее скрупулезное изучение, время от времени выдавая необходимые распоряжения.

Миль семь мы форсировали пространство, утыканное небоскребами, а затем представилась возможность воочию убедиться, что мы находимся в столице сугубо мусульманской планеты, а вовсе не на Денебе IV, на мысли о котором наводила омерзительная погода. Под флаером расстилались кварталы невысоких домиков, окруженных глухими стенами, с внутренними дворами, покрытыми прозрачными крышами. Как немедленно прокомментировал Этьен — дань традиции, которая, хоть и идет вразрез с местным климатом, напоминает арабам о жаркой солнечной родине. И главное, что действительно отличало столицу Майяха от знакомых мне с детства городов — это взметнувшиеся ввысь минареты многочисленных мечетей, отчего без всяких слов становилось понятно — здесь живет глубоко религиозная нация.

— Ой, смотри, — подскочила я на сиденье.

— Что такое? — совершенно спокойно осведомился водитель.

— Там… там две женщины. Этьен, они в паранджах!

— Я же тебя предупреждал.

— Да, конечно, — замялась я, — но… но это же дикость какая-то.

— Нэтта, — устало вздохнул Этьен, — в который раз повторяю, это не дикость, это жизнь. Ты своим любопытным носом влезла в очень и очень серьезную историю, которая отнюдь не обязана завершиться happy end'ом во славу контрразведки Рэнда. А Майях — это совсем другой, не знакомый ни мне, ни тебе мир, и я лично готов посетить все здешние мечети, если подобный поступок поможет нам выбраться отсюда целыми и невредимыми. Я стукнула кулаком по приборной панели.

— Хватит меня пугать! Я не слабонервная барышня и в обморок при виде парализатора не падаю.

— Кстати, — уточнил спутник, — он у тебя с собой?

— По-моему, кое-кто его не так давно экспроприировал, — возмутилась я.

Капитан демонстративно съежился и вжался в кресло.

— Все, молчу.

— Вот и молчи, — резюмировала я, — и поверни заодно на двадцать градусов влево.

Этьен послушался, и мы хранили насупленное молчание вплоть до момента появления на горизонте резиденции Мустафы аль-Рашида, при виде которой я подавилась глотком воздуха.

— Эт-т-то ч-что? — заикаясь, спросила я.

— Это? Очевидно, тот самый домишко, из которого ты собираешься, не моргнув глазом, слямзить свою сестренку.

Дедушка!.. Резиденция Мустафы аль-Рашида выглядела, как тюрьма для особо опасных преступников — высоченная глухая стена с единственными, устрашающего вида воротами огораживала пространство, по площади не уступавшее парку крупнейшего веганского банкира Реналдо Креона. Естественно, то, что скрывалось за этим милым заборчиком, очень даже заслуживало подобных мер безопасности — жилище майяхского креза представляло собой ухоженный сад со стоящими тут и там небольшими домиками, беседками, фонтанами и бассейнами.

В дополнение к стене резиденцию аль-Рашида надежно укрывало силовое поле, так что внутри было сухо и, по всей видимости, тепло — несмотря на жуткий ливень, хлеставший вокруг, в бассейнах весело плескались дети, по дорожкам лениво бродили упитанные доберманы.

— Этьен, — заинтересованно спросила я, — а они что, выключают поле каждый раз, когда кому-либо нужно проникнуть внутрь?

Вместо ответа спутник посоветовал:

— Смотри.

Глянув в указанном направлении, я увидела, как подлетевший флаер без каких-либо проблем преодолевает невидимое препятствие в районе ворот и опускается на стоянку внутри резиденции.

— А это как? — Я широко раскрыла глаза в полном изумлении.

— Тоже мне, знаток современной техники, — скорбно покачал головой Этьен. — А еще контрразведчик…

— Будущий!

— Не важно. Обо всех ведущихся на данный момент технических разработках ты обязана иметь хотя бы отдаленное представление.

— Обещаю исправиться. — Я придала лицу виновато-просящее выражение. — Расскажи, пожалуйста.

— А своей головы нет? Около ворот стоит генератор поля, сводящего на нет силовое. Радиус его действия значительно меньше, метров десять, таким образом, в защитном колпаке получается лишь небольшая дырка.

Я помотала головой, надеясь, что разлетевшиеся во все стороны мысли займут надлежащие им места.

— Но… это значит, что, для обороны силовое поле утратило решающее значение, раз его можно легко нейтрализовать.

Этьен усмехнулся.

— Не совсем так, о мой несостоявшийся технический гений. Тут есть несколько проблем. Во-первых, генератор помех стоит примерно как тысяча силовых полей, во-вторых, он очень громоздок и потребляет несусветное количество энергии, в-третьих, и это основное, он настроен на одно конкретное поле.

— А откуда тебе известны такие тонкие подробности? — подозрительно осведомилась я.

— Как тебе сказать… Я все же был и, надеюсь, снова буду капитаном крейсера. Моя служебная обязанность — узнавать обо всех технических новинках. — Этьен искоса взглянул на меня. — Любопытство удовлетворено?

— Частично, — призналась я. — Но остальное подождет.

— Отлично. Тогда давай приземлимся и подойдем к крепости поближе.

В целях конспирации мы опустились на достаточном отдалении от резиденции и вынуждены были совершить небольшую прогулку, отнюдь не скрашенную неутихающим ливнем. Но, к счастью, ближе к середине пути дождь пошел на убыль, а когда мы достигли стены, окружающей личный городок промышленного магната, и вовсе выглянуло солнце. Бледное и тусклое, но все же солнце. Освещенная его лучами местность уже не выглядела третьим кругом ада и приобрела вполне живописные оттенки. Деревья, между которыми мы только что брели, понуро опустив головы, оказались родственниками земных сосен и пихт, правда, хвоя у местной растительности имела непривычный темно-бордовый цвет. Мох же под ногами, наоборот, радовал глаз всеми оттенками серебристо-зеленого и весело искрился каплями недавнего дождя.

Ошарашенная произошедшими изменениями, я вовсю вертела головой, напрочь позабыв про цель нашего вояжа. Очнулась я, когда Этьену надоело молча изучать бесконечно однообразный в своей неприступности забор и он решительно вернул мое внимание к более насущным вопросам. Изображая образцово-показательного сообщника, я немедленно занялась осмотром препятствия, подойдя к делу со всей возможной серьезностью и тщательно прорабатывая мельчайшие детали.

Вот, к примеру, постояв в некотором недоумении минуты три, я все же спросила:

— Тьен, из чего сделана эта стена?

— Точно не скажу, поскольку не знаю, — живо отозвался он, — но с большой долей уверенности могу предположить, что это так называемое каменное дерево, в больших количествах встречающееся на полюсах планеты.

— Хм… а зачем такие сложности? Есть же значительно более пригодные для строительства материалы.

Спутник бросил на меня укоризненный взгляд.

— И это — леди? — с патетикой вопросил он у ближайшего фрагмента стены. — Где размах? Где истинно аристократическое мышление категориями соответствующего размера? Тут же главное — не удобство и практичность, а то, что скажут соседи. Ясно, скромная моя?

— Ясно, — полуобиженно пробурчала я и тонко переменила тему: — Может, мы все же делом займемся?

— Наконец-то, слава тебе Господи. — Вредный сообщник театрально закатил глаза и немедленно перешел к этому самому делу — привычно ухватив меня за руку, потащил вдоль деревянного ограждения.

— Эй, не забывайся, — высвободилась я. — Вид взявшихся за ручки мужчин способен вызвать некоторые подозрения.

— Да, действительно, — задумчиво согласился Этьен. — Итак, какие великий контрразведчик видит пути проникновения на вражескую территорию?

Вышеупомянутый контрразведчик предпринял неудачную попытку дернуть зарвавшегося оратора за ухо и со вздохом признал:

— Даже поверхностный осмотр показывает, что наши возможности весьма ограничены. Не являясь счастливыми обладателями генератора антиполя, мы не в состоянии преодолеть имеющуюся систему защиты, следовательно, остается только вариант с аудиенцией у разлюбезного Мустафы аль-Рашида. А вот как ее добиться, пока не представляю совершенно.

— Сверхконструктивно, ничего не скажешь, — хмыкнул Этьен, за что все-таки схлопотал по уху.

Наслаждаясь солнечным светом и продуктивной беседой, мы неторопливо шествовали вдоль стены, пытаясь обнаружить калитку для своих или еще какую-нибудь полезную лазейку. С полчаса ничего интересного не происходило, но затем прямехонько перед нами опустился флаер, из которого вылезли двое вооруженных мужчин и довольно резво направились навстречу одиноким путникам. Не ожидая от предстоящего разговора ничего хорошего, я напомнила Этьену, чтобы он молчал в тряпочку да изредка хмурился, и внутренне напряглась, не зная, хватит ли моих обширных знаний языка на общение с охранниками.

— Могу ли я поинтересоваться, с какой целью вы находитесь у границы частных владений? — достаточно миролюбиво начал один из бдительных стражей.

— Просто гуляем, с вашего позволения, — максимально кратко ответила я.

— Тогда, если не затруднит, соблаговолите найти другое место для прогулки.

— Нет проблем. Уже уходим, — пообещала я и, развернувшись, на арабском бросила Этьену: — Пошли.

Интонационную окраску последней фразы капитан-полиглот постиг в полной мере, поскольку чуть ли не раньше меня двинулся под сень деревьев. В результате столь слаженного маневра мы достаточно быстро удалились от эпицентра неразразившейся бури на расстояние, обеспечивающее конфиденциальность беседы вполголоса.

— Ну и?.. Что они хотели? — с заметным интересом осведомился Этьен.

Я хмыкнула, неопределенно пожав плечами:

— А есть простор для творчества? Спросили, естественно, кто мы такие и какого черта здесь делаем. С убийственной восточной вежливостью, разумеется.

— А ты им что наплела? Что мы гуляем?

— Приблизительно, — отмахнулась я. — Скажи лучше, какие в сложившейся ситуации у нас теперь планы. Признать поражение и, пока еще возможно, вернуться на Аркадию, передав дело в более опытные руки?

Этьен чуть не упал, услышав такое.

— Погоди, — с трудом выдохнул он, — это ты мне предлагаешь? Самый бесшабашный чертенок в Галактике желает унести лапы, дабы не отбросить копытца?

Оскорбленно вскинув голову, я чопорно сообщила:

— Это было не предложение, а вопрос. Исходя из предыдущего опыта общения, я сделала вывод, что ты предпочтешь именно такой вариант развития событий.

— Да? И прибыть к адмиралу с пустыми руками и навсегда распрощаться с «Ренуаром»? Ни за какие коврижки!

— Как скажешь, — мгновенно согласилась я, даже и не пытаясь прикидываться огорченной. — И все же, что нам делать дальше?

— Вкушать деликатесы, любоваться видом и вынашивать коварные замыслы, — порадовал Этьен.

Против предложенной программы я возражать не стала, и, добравшись до поджидающего нас флаера, мы приступили к претворению ее в жизнь.

С первыми двумя пунктами проблем не возникло — местная кухня была выше всяких похвал, а озеро на фоне заходящего солнца выглядело даже романтично, о чем не преминул сообщить капитан, потягивая из бокала шампанское. Сложности возникли, когда мы дошли до третьего вопроса, стоящего на повестке дня (точнее, вечера). Озарение зайти к нам в гости не пожелало, более того, содержимое лично моей головы вполне определенно напоминало опилки. Под стать были и порождаемые проекты — лучшим можно счесть мою идею устроиться в престижный ночной клуб Нулира стриптизершей, чтобы в процессе работы подслушивать секретные беседы посетителей, авось через пару лет и удастся узнать что-либо полезное. Немного нетрезвый кавалер модифицировал план до выступления на ринге — вдруг наш драгоценный Мустафа аль-Рашид окажется горячим поклонником бокса и сам пожалует на один из боев. На этом месте мы решили, что на сегодня явно достаточно и вообще, утро вечера мудренее, а подсознание, как известно, лучше работает, если ему не мешать различными суетливыми мыслями.

— Аай амыять оично… — промычала я утром, параллельно жуя булочку с яблоками и корицей.

— Что тебе передать? — Этьен потянулся к молочнику.

Я проглотила недожеванный кусок и повторила более внятно:

— Нет. Ничего не надо. Я сказала: давай попробуем применить логику, а именно определимся, что нам нужно для успешного завершения миссии. Первое — Марси, второе, очевидно, Марк, а третье — доказательства существования сговора между правительством Майяха и частью кланов Аркадии. Кстати, передай, пожалуйста, молоко.

Выдержка сотрапезника заслуживала уважения — спокойно выполнив мою просьбу, он долил себе кофе и лишь затем уточнил:

— Ты случаем не составила еще и список улик, которые, на твой взгляд, убедят дона Трелони? Скажу честно, если сейчас ты его предъявишь, я нисколько не удивлюсь.

Я состроила весьма красноречивую физиономию и, отмахнувшись от мелькнувшей мысли про ранние морщины, извиняющимся тоном произнесла:

— Нет, прости. И даже хуже — я пока совершенно не представляю, какого рода доказательства мы в принципе можем предъявить. Разве что доставить на Аркадию совет шейхов с покаянным признанием в совершенных ошибках.

Этьен насмешливо улыбнулся.

— Странно. Ты — и чего-то не знаешь.

— Зато… зато я знаю, откуда начинать поиски, — попыталась я укрепить пошатнувшийся авторитет эксперта по всем вопросам.

— Тоже неплохо.

— С верфей, принадлежащих в том числе и Мустафе аль-Рашиду!

— Надо же! — Сообщник восторженно вздохнул. — Никогда бы не догадался!

Повисла пауза, во время которой я выясняла, чего мне хочется больше, хлопнуть дверью или переколоть посуду.

Так ничего и не решив, я попросила:

— Этьен, будь любезен, дай мне монетку.

Он молча протянул требуемое. Посверлив ее взором, я подкинула лучший способ принимать решения и исследовала результат.

— Орел, — сообщила я заинтересованно следящему за сим увлекательным процессом капитану. — Значит, вариант «обидеться» отменяется, будем претворять в жизнь план «давай серьезно».

— В таком случае поясни мне, пожалуйста, один момент. Почему ты так уверена, что с Аркадией договорилось именно правительство Майяха, а не парочка особенно предприимчивых шейхов?

— Этьен, а что произойдет после того, как парочка предприимчивых шейхов захватит главный вселенский курорт? Весь остальной мир пожмет плечами и отвернется, вроде как все в порядке? — На лице слушателя отразилась глубокая задумчивость, я же продолжила развивать свою мысль: — Будь я одним из местных шейхов, я бы слушалась инстинкта самосохранения и держалась от подобного рода интриг на почтительном расстоянии. Другое дело, если решение было принято на уровне планетарного правительства. Тут как минимум можно попробовать встать в позу и заявить Рэнду: не лезьте во внутренние дела нашего союза. Может, правда, не прокатить.

Примерно минуту Этьен переваривал услышанное, затем осведомился:

— Солнце мое, ты контрразведчик или политолог? Кажется, кто-то из здесь присутствующих жестоко ошибся в выборе профессии.

— Не думаю, — польщенно улыбнулась я — Просто нас в обязательном порядке вынуждают прослушивать вечерние выпуски новостей, и занятия начинаются с их анализа. Тут хочешь не хочешь, а азы усвоишь. — Зевнув, я добавила: — Но скучно это невообразимо.

— Ну, хорошо. Примем твою версию за аксиому. Какие в связи с этим будут предложения, кроме как умыкнуть местное правительство в полном составе?

Представив лицо сэра Карса, учини я подобную выходку, я фыркнула, и повторила:

— Поехали на верфи. Там видно будет. Хотя… ты, пожалуй, останешься здесь, ибо твое блестящее знание арабского выдаст нас довольно быстро.

— Черта с два. Тут в твоих знаниях некий пробел — на обеих мусульманских планетах в качестве неквалифицированной рабочей силы используется достаточно много иммигрантов, большинство из которых по-арабски знают разве что «выпить» и «деньги», а на данный уровень ты легко выведешь меня по дороге.

— Ты уверен? — с сомнением переспросила я.

— Обижаешь. Мы пытались заслать в качестве таких рабочих своих людей — очень, знаешь ли, полезно быть в курсе того, что происходит в мире…

— И что помешало?

— Ничего. Дело в том, что от таких разведчиков нет никакой пользы, их жизнь движется по кругу цех—бар—кровать—цех—бар и так далее, а любые отклонения тут же вызывают массу подозрений и крупные неприятности.

Я быстро обдумала услышанное и для стимуляции мыслительного процесса сграбастала еще одну булочку.

— А в другие места вы шпионов внедряли?

— Мы хотели, но тут еще хуже, чем на Аркадии. Там-то хоть отдыхающим можно прикинуться, а на Майяхе и Зуфаре очень своеобразный уклад жизни — здесь не жалуют чужаков и на дух не переносят иноверцев. Так что от всех наших уловок толку было чуть.

Завершив повесть о пиратских неудачах, Этьен доел сэндвич с индейкой, поднялся, потянулся, разминая затекшие мышцы, и позвал:

— Как тебя там? Мата Хари? Вперед, на подвиги.

Вдохновленная столь горячим призывом, я в считанные минуты собралась, проклиная идиотскую необходимость маскировки под существо противоположного пола, и вскоре, готовые к дальнейшим свершениям, мы уже летели в сторону верфей, благо я проявила редкую для себя предусмотрительность и, пока общалась с базами данных Майяха, выяснила их месторасположение — один из дальних пригородов столицы. Будучи уже подготовленной вчерашним визитом в резиденцию Мустафы аль-Рашида, при виде размеров верфей в ступор я не впала, лишь издала ошарашенный всхлип. Как бы это… помягче… Три огромных ангара, причем один явно новее своих собратьев, занимали территорию, в несколько раз превышающую домашние владения самого Мустафы, к ним прилагалось бесчисленное множество цехов, а посередине возвышался небоскреб, стилизованный под пассажирский лайнер и, видимо, выполняющий роль офиса этого предприятия. Все конструкции были соединены рельсами, по которым постоянно ездили во всех направлениях платформы, перевозившие рабочих и грузы… Ах, да… Верфи по традиции были прикрыты силовым полем.

— Муравейник, да и только, — заявила я. — А позади у них что? Площадка для гольфа?

Взгляд, брошенный на меня Этьеном, описывать не берусь. Скажу лишь одно: я зябко поежилась.

— Нет. Взлетное поле. Здесь все же не клюшки с мячиками производят.

— Очень остроумно, — огрызнулась я, злясь на собственную тупость.

Не снизойдя до ответа, Этьен развернул флаер и направился к группе строений неподалеку.

— Куда мы летим? — немедленно заволновалась я.

— К общежитиям для рабочих. Потолкаемся, посмотрим, заглянем в бар, а затем, смешавшись с вечерней сменой, попытаемся проникнуть за ворота. На верфях, в отличие от резиденции владельца, генератор помех включают лишь, когда в нем есть необходимость. Экономия… Или, — тут спутник ехидно усмехнулся, — ты собиралась подлететь непосредственно ко входу и настойчиво попросить разрешения войти и порыться в компьютерах начальства?

Я не сдержалась, и язвительный капитан тут же схлопотал по многострадальному уху. Правда, не сильно, поскольку был занят посадкой транспортного средства, в котором находилась моя драгоценная персона.

Когда флаер надежно угнездился на стоянке, Этьен решительно сгреб меня в охапку и заполучил полноценный поцелуй. Оторвавшись же, удовлетворенно вздохнул и сообщил:

— Ну, хоть какая-то польза, а то одни лекции да нападки. Однако, солнце мое, чувствую я себя довольно странно, целуя смазливого восточного юношу. Давай уж разберемся с этим по-быстрому и вернем тебя в исходное состояние.

— Кто бы возражал. — Приведя себя в порядок, я выбралась из флаера и, подождав Этьена, направилась к ближайшему заведению, снабженному яркой вывеской.

О ужас! Пришлось пить дешевое дрянное виски… Мысленно постанывая от предчувствия того, что вскорости будет с моей головой, я попыталась разговорить бармена, но он, к великому моему сожалению, ответного желания не проявил, скорее наоборот, хмуро что-то пробурчав о счетах, удалился на другой конец стойки. Пришлось признать временное поражение и направиться к Этьену, которому, как выяснилось, повезло больше. Выучив по-арабски около дюжины слов, он умудрился вступить в оживленную беседу с одним пьяным представителем рабочего класса. Внутренне потирая руки, я ринулась к потенциальному собеседнику.

Своеобразное интервью длилось достаточно долго и стоило изрядного количества потраченных на паршивую выпивку денег, но кое-какой полезной информацией разжиться удалось.

Саид, так звали нашего нового знакомого, пьяно икая и дыша на меня перегаром, любезно сообщил, что месяца два назад с легкой руки руководства на верфях закипела бурная деятельность, не идущая ни в какое сравнение с той чисто восточной неторопливостью, невзирая на которую предприятие вполне успешно справлялось с заказами все предыдущие годы. Срочно соорудили третий ангар (я не ошиблась, он действительно был новый), набрали персонала на три смены и закипела работа. Что и зачем строят, он не знает, поскольку трудится в цехе по сборке внутренних интерьеров, но, судя по расползающимся повсюду слухам, Майях и Зуфар начали создание военного флота для захвата Империи Цин.

В этот момент я удивленно подняла глаза на Этьена. Капитан, выразительно скривившись, велел мне продолжать (я и забыла, что сообщник не понимал из нашего оживленного диалога ни слова и посему наверняка отчаянно скучал).

Я было попыталась вернуться к беседе, но тут раздался звук, похожий на удар гонга. На мой удивленный вопрос Саид объяснил, что это сигнал к пересменке, которая начнется через полчаса. Услыхав такую новость, я поблагодарила его за компанию, расплатилась с барменом и резво вытащила задремавшего капитана на свежий воздух. Как выяснилось, снаружи вновь шел дождь, но нам это было только на руку: быстренько отыскав подходящий закоулок, мы расположились там в ожидании своих жертв. Мимо неспешным шагом брели рабочие вечерней смены группами от четырех до восьми человек. Наконец, появились и те, кому было не суждено заступить сегодня на вахту, — по нашей стороне улицы шествовали двое.

Глянув на Этьена и получив одобрительный кивок, я шагнула в их сторону и самым располагающим голосом попросила:

— Эй, парни, можно вас на минуточку?

Парочка синхронно повернула головы и, не усмотрев во мне ничего подозрительного, дружно двинулась в закоулок, где в действие вступил неожиданно появившейся на сцене капитан. Как результат — наши жертвы в отключке валяются на земле, мы же в темпе переодеваемся в их комбинезоны. Превратившись в невыразительных рабочих, мы связали поверженным труженикам руки и, чертыхаясь, оттащили два на время расставшихся с сознанием тела под навес. По мнению Этьена, таким образом мы спасали несчастных от неминуемой простуды. После того как миссия по заботе о ближних была завершена, нам осталось только смешаться с толпой и отправиться на разведку. Если честно, мои коленки вполне ощутимо дрожали.

Вопреки всем моим пессимистичным ожиданиям, при входе охранник лишь мельком глянул на наши пропуска и жестом показал — не задерживайте, мол. Последовав его четким инструкциям, мы прошли внутрь, и тут же наши взгляды уперлись в информационный стенд для новичков, где был изображен довольно подробный план предприятия, расписание смен и, главное, указано какой форме одежды какая специальность соответствует. Как оказалось, двое брошенных почти под дождем угрюмых типов работали уборщиками и соответственно обладали некой свободой передвижения. Отныне мы могли бродить по заводу, не опасаясь необходимости отвечать на каверзный вопрос: «А что это вы тут делаете?»

Вкратце поделившись своими выводами с, как водится, ни слова не понимавшим спутником, я еще раз взглянула на экран, запоминая необходимые подробности, и двинулась в наиболее интересующем меня направлении, а именно — к ангарам. Путь к ним лежал через пару цехов, так что возможностей взглянуть на работу майяхских верфей изнутри было предостаточно, и у меня тут же возникло такое чувство, будто я перенеслась в прошлое. Мне и раньше доводилось посещать большие предприятия, но там соотношение людей и техники было примерно один к тридцати в пользу машин. Здесь же в лучшем случае имело место полное равенство и братство. В цеху стоял невообразимый гул и скрежет, и мне пришлось наклониться к самому уху Этьена, чтобы спросить:

— Разве такие условия труда не запрещены законом? Это же кошмар какой-то!

Капитан проорал в ответ:

— Не забывай, на Майяхе свои законы. Пойдем лучше отсюда в темпе.

Когда мы выбрались наружу, тишина явственно ударила по ушам, и лишь через некоторое время выяснилось, что она весьма относительна: разнообразные звуки неслись со всех сторон, однако их интенсивность и рядом не лежала с какофонией, царившей в цеху. Перед тем как войти в следующее помещение, я притормозила на пороге и глубоко вдохнула, словно перед прыжком в ледяную воду. Стараясь не разговаривать и не тратить время на изучение подробностей производственного процесса, мы практически галопом преодолели цех и оказались рядом с первым из трех ангаров.

— Кстати, по словам пьяницы из бара, там строят флот для захвата Империи Цин, — сообщила я Этьену.

— Да? — неожиданно серьезно отозвался он. — Ну что ж, пойдем посмотрим.

— Погоди. — Я ошарашенно захлопала глазами. — Ты в это веришь? Действительно веришь?

— Как-то не очень, если честно, но дыма без огня не бывает.

— Еще как бывает, — насмешливо фыркнула я и… замерла, судорожно глотая ртом воздух, точно рыба, выброшенная на лед.

Практически все пространство ангара занимал почти достроенный крейсер. О далеко не мирном назначении данной посудины догадался бы даже дилетант — многочисленные плазменные пушки никак не походили на радары и передатчики.

— Э-Этьен… получается, Саид сказал правду? — севшим от удивления голосом спросила я.

— Частично — да, и это следует признать. Но все же не думаю, что даже чересчур самоуверенным местным шейхам придет в голову столь утопичная идея, как захват Империи, для которой добрый десяток таких кораблей не страшнее комариного укуса. Скорее это то самое жизненно необходимое мне доказательство. Если продемонстрировать дону Трелони и иже с ним военные крейсера, на постройку которых брошены силы половины Майяха, то появится вполне приличный шанс на успешное завершение моей миссии.

Я с тревогой огляделась.

— Слушай, на нас уже подозрительно поглядывать начали, может, стоит исчезнуть?

Вняв голосу рассудка, мы покинули ангар и осмотрели остальные два, не задерживаясь в них подолгу. И еще дважды мы имели возможность наблюдать ту же впечатляющую картину — внушительных размеров крейсер, снаружи выглядящий уже вполне готовым бороздить просторы Вселенной.

— Этьен, а если встретятся такая громадина и «Ренуар», кто победит? — проснулась моя любознательность.

— При условии, что этим крейсером управляют мусульмане, а «Ренуаром» любой из пиратских капитанов, то я все свои сбережения поставил бы на «Ренуар». Если же говорить об огневой мощи, то, безусловно, восточный продукт вне конкуренции. Про остальные немаловажные качества, такие как маневренность, энергетическая емкость щитов, скорость, — я без документации ничего сказать не могу.

— Значит, — констатировала я, — нужно раздобыть эту самую документацию.

— Прости, я не волшебник, солнце, я только учусь. — Этьен покаянно вздохнул. — Как ни жаль, материализовать желаемые документы из воздуха не получится.

— Да ну тебя! — рыкнула я, устраиваясь поудобнее на одном из ящиков в очередном безлюдном закоулке. — Я же совсем не то имею в виду.

— Как странно. — Голос капитана так и сочился ядом. — А что же интересно?

— Мой драгоценный, — ответила я тем же тоном, — нам очень бы не помешало покопаться в компьютерах здешнего начальства, где должны быть и технические характеристики, и договор, в котором указаны все сроки и имена заказчиков, и вообще много разнообразной полезной информации.

После секундной заминки Этьен улыбнулся.

— Никак терпения не хватает? Подавай все и сразу. Да?

— Примерно, — обреченно признала я.

— Ну, хорошо. Только учти — соглашаюсь лишь по причине твоего виртуозного умения выуживать из первого попавшегося компьютера все необходимые сведения. Слушай, а может, твой дедушка придумает какое-нибудь устройство, позволяющее считывать информацию на расстоянии?

— Не премину ему предложить, когда в следующий раз увижу, — пообещала я. — Когда начнем штурм?

Сообщник бросил быстрый взгляд на часы.

— Так. Сейчас восемь, часов до десяти ждем, и вперед.

Я мечтательно улыбнулась, попутно расстегивая комбинезон.

— Какие есть идеи на ближайшие два часа, о мой нетрадиционно ориентированный пират?

Доложу, идеи у него были. Причем весьма и весьма разнообразные, одна другой… хм… краше. Короче, через два часа последним в списке моих желаний стоял взлом чьих-то там компьютеров, по телу предательски бегали мурашки и коленки продолжали дрожать. В отличие от меня капитан был до неприличия бодр и свеж. Ровно в десять он слез с ящиков и потянул меня за руку.

— Пойдем. С начала смены прошло достаточно времени, пора бы уже всем подустать, а кое-кому отправиться принимать пищу. Есть вероятность, что нам повезет.

И это называется вера в победу, не так ли?

По-прежнему без всяких приключений мы достигли офиса-лайнера, где я с восторгом обнаружила, что вместо карточек все двери открываются всего лишь набором нужного кода. Для меня, имевшей более чем обширную практику, это были не просто детские, а прямо-таки ясельные игрушки, и после микросекундной задержки мы проникли внутрь.

— Ты, главное, иди с уверенным видом, словно имеешь полное право здесь находиться, — выдала я спутнику ценный совет, заметив, что за многими дверями вовсю кипит работа.

— Спасибо, — пробурчал он в ответ, — сам бы ни за что не догадался.

С таким вот наглым и самоуверенным видом мы шествовали по коридору, в конце которого, как по заказу, обнаружился подробный план здания с обозначением, где чей кабинет. Размениваться на мелочи я никогда не любила и направилась прямо в святая святых лайнера — рубку генерального директора.

Везло нам, или время Этьен выбрал правильно, но по дороге мы не встретили ни одной живой души и благополучно достигли дверей, за которыми скрывался мой будущий железный друг. Кодовый замок оказался немного посложней, но он все же оставался кодовым замком, а потому был побежден, и мы вошли, аккуратно прикрыв за собой дверь. Я, тщетно пытаясь хоть немного урезонить разыгравшееся любопытство, кинулась к компьютеру, Этьен же, углядев в дальнем углу стеллажи с книгами, отправился произвести небольшую ревизию. Некоторое время в кабинете стояла тишина, прерываемая лишь шорохом страниц да стуком клавиатуры, но вскоре я не выдержала и призналась:

— Тьен… похоже, моего знания арабского недостаточно. Я не могу вскрыть защиту.

Обернувшись, капитан посоветовал:

— А ты будь проще. Пароль-то придумали от арабоязычных взломщиков. Делай все так, будто это учебный компьютер на Рэнде.

Не очень-то веря в успех, я последовала совету, и вскоре экран порадовал меня надписью: «Доступ разрешен». М-да, на этой планете столь же плохо с теорией и практикой защиты информации, сколь хорошо с силовыми полями и их блокираторами.

— Получилось! Иди сюда скорее, — подозвала я Этьена и принялась перелопачивать файлы.

Довольно быстро я откопала технические характеристики строящихся крейсеров и, чтобы не терять лишнего времени, отправила их на печать, собираясь потом предоставить разбираться что к чему более искушенному в технических деталях сообщнику, сама же вернулась к поиску ответа на основной вопрос сезона — кто же и, главное, зачем затеял грандиозную стройку.

Папку за папкой я перебирала файлы, по ходу впитывая уйму бесполезных сведений, но ответа все не обнаруживалось. В конце концов в приступе легкой ярости я щелкнула по одному из файлов на экране и, мельком оценив содержимое, согласно традиции подскочила на месте, после чего во все глаза уставилась на экран. В общем, как обычно, — ищешь, стараешься, а натыкаешься случайно. Все, в следующий раз лягу на диванчик с веткой винограда и буду терпеливо ждать. Но это в следующий, а пока…

В ту секунду, когда я прочитала: «Заказчик — правительство планеты Майях» и в зародыше подавила рвущийся из горла победный вопль, в коридоре раздались шаги. С похвальной для моих рефлексов скоростью я жестоко выключила компьютер и нырнула под стол, предоставив Этьену выпутываться самому. Судя по отсутствию стука в дверь и уверенной поступи вошедшего, в кабинет вернулся хозяин. По-видимому, Этьен со своей задачей справился успешно, поскольку ни придушенных визгов, ни весь вечер ожидаемого: «Какого черта вы тут находитесь?» я так и не услышала.

Я сидела, старательно тренируя роль мышки, и терзалась предчувствием, что это развлечение затянется надолго — над моей головой шла напряженная работа: шуршали бумаги, раздавалось почесывание, наконец, прозвучали мелодичная трель звонка и волшебная фраза:

— Да, Фарис, все в порядке… Да, уже выезжаю, жди.

И в этот эпохальный момент случилось то, что не раз губило самых талантливых разведчиков и за что мне всю последующую жизнь будет стыдно: я банально… а-а-апчхи… чихнула, в общем.

— Ай! — раздался ответный испуганный вскрик, и сразу вслед за ним уже вполне полноценный вопль: — Охрана!

Как это ни печально признавать, раздобыв всю необходимую информацию, мы в конце концов оказались в окружении толпы вооруженных мужчин в форме, во главе которой возвышался мужчина в деловом европейском костюме, обладающий столь ярко выраженной восточной внешностью, что я от неожиданности зажмурилась.

— Итак, — многообещающе начал он (о, сейчас я это услышу!), — кто вы такие и что вам тут понадобилось?

Свершилось…

— Если я скажу, что мы заблудились, вы же нам не поверите? — нерешительно спросила я.

— Не поверю, — без тени улыбки ответил он. Глубоко вздохнув, я прижалась к Этьену и огорченно признала:

— Тогда я, пожалуй, не буду говорить ничего.

— Что ж, я привык проявлять уважение к чужим решениям.

— А вы, — обратился хозяин к Этьену, — тоже придерживаетесь аналогичной точки зрения?

— Он не говорит по-арабски, — предупредила я.

— Ну так переведите! — резко приказал допрашивающий.

Пришлось…

— Они хотят знать, что нам здесь понадобилось.

— И как ты объяснила наше вторжение? — хладнокровно спросил капитан.

— Заявила, что ничего им не скажу. В ответ мне в категоричной форме велели выяснить, не желаешь ли что-нибудь сообщить ты.

Этьен подмигнул.

— Скажи им, я всегда солидарен с тобой.

— А не боишься, что они примут тебя за подкаблучника? — съязвила я.

— Ты же не на каблуках, — здраво рассудил Этьен, — значит, не боюсь.

— Отлично, — резюмировала я, — точнее, тьфу… Тут, заметив, каким взором буравит меня хозяин кабинета, который, по моим прикидкам, и являлся тем самым злополучным Мустафой аль-Рашидом, я встрепенулась и поспешила порадовать его новостью:

— Вы знаете, мой спутник придерживается уже озвученной точки зрения.

Пожевав свои усы, хозяин велел:

— Обыскать их.

«Ой! — мысленно застонала я. — Меня будут лапать грязные мужские руки». В поисках поддержки я беспомощно оглянулась на бравого пирата, но он лишь пожал плечами, и мой рабочий маскировочный комбинезон был немедленно сдернут. Обнаружив весьма неожиданную половую принадлежность одного из пленников, все дружно отшатнулись.

— Та-ак, очень интересно… — потеряв львиную долю своего самообладания, протянул восточный красавец. — Этот факт тоже не получит объяснения?

Я отрицательно помотала головой, безрезультатно пытаясь натянуть волосы от ушей до колен.

— Тогда… — начал было предполагаемый Мустафа аль-Рашид, но вдруг задал неожиданный вопрос: — А это не вы ли, часом, вчера прогуливались вокруг моего дома?

Да, точно, Мустафа.

Мы хранили угрюмое молчание.

— Вы закончили обыск? — обратился он к охранникам.

Те промычали что-то вроде: «Так точно».

— Отлично. Берите этих, — пренебрежительный кивок в нашу сторону, — и пошли.

— Куда они нас ведут? — поинтересовалась я у Этьена, но, получив весьма ощутимый удар по губам, разговаривать больше не пыталась, тем более что ответ появился сам — нас выволокли на крышу и погрузили во флаер.

После четверти часа стремительного полета мы замедлили ход и от Мустафы аль-Рашида поступило следующее указание:

— Привяжите их друг к другу.

Пока, с трудом поворачиваясь в тесном пространстве, охранники пытались произвести указанную операцию, я сумела разглядеть под нами озеро. Дедушка! Там же холодно. Хотя, думаю, для безжалостных убивцев молоденьких девушек станет полной неожиданностью моя повышенная плавучесть. Приободрившись, я сосредоточилась на увеличении собственного объема, дабы потом было легче выпутаться из веревок.

— Закончили? — продолжал односложно изъясняться начальник (что это у него со словарным запасом случилось? Мой арабский и то богаче). — Тогда сделайте им укольчик, и до встречи в Эдеме.

Какой укольчик? Уй! Так не чес…

 

Глава 2

Пробуждения, как известно, чрезвычайно отличаются друг от друга: одни — никакие, другие — с мечтательной улыбкой, третьи — с разламывающей от боли головой или стыдом за вчерашнее. Короче, бывает по-всякому. Но такое… Осознавать себя я начала в тот отвратительный момент, когда из моих несчастных легких изверглась пара галлонов воды, причем с очень мерзким привкусом. Попытавшись выразить вполне справедливое негодование по этому поводу, я лишь закашлялась и оросила траву перед собой следующей порцией.

— Ну, слава Всевышнему, — раздался где-то за пределами видимости очень знакомый голос. Собрав остатки мужества, я повернула голову и, с трудом сфокусировав взгляд, обнаружила в качестве источника звуковых колебаний насквозь мокрого капитана Парда, чье лицо выражало искреннюю озабоченность судьбой его незадачливой любовницы.

— Очнулась?

Ответом Этьену послужил еще один галлон воды и новый приступ кашля. Оценив обстановку, он принялся растирать мне ноги, в результате чего их начали колоть сотни маленьких иголок.

— Уй! — взвыла я и заехала спасителю пяткой в грудь.

— Вот, — удовлетворенно вздохнул он, — вижу, тебе уже лучше.

— Ну, предположим, — вяло согласилась я. — Теперь расскажи мне, что произошло.

Не прекращая изощренного издевательства над моими покрытыми гусиной кожей ножками, спаситель начал:

— После того как нам с тобой ввели сильный наркотик и ты отключилась, я счел разумным тоже сымитировать потерю сознания.

— Погоди, — немедленно перебила я, уже начав потихоньку соображать. — А почему же ты не отключился?

— Потому, солнце мое, — ответил Этьен, переключившись на руки неудавшейся утопленницы, — что все члены пиратского сообщества, достигшие достаточно высокой должности, — капитан крейсера уже вполне подходит — подвергаются специальной обработке, в результате которой приобретают устойчивость к большей части известных наркотических средств. Правда, — вздохнул он, — попади кто-нибудь из нас на лечение в обычную больницу, не подействует никакой наркоз. Однако с этим неудобством довольно легко смириться, поскольку туда еще попасть надо, а наши врачи имеют специальные средства на такой случай.

— Ладно, — вновь беззастенчиво влезла я в монолог собеседника (какое дивное сочетание), — с этим все понятно, давай дальше.

— А дальше все совсем просто. Нас вышвырнули в воду прямо из флаера. — Этьен, поморщившись, потер бок. — Поскольку никто мне не мешал, — выразительный взгляд в мою сторону, — мы некоторое время изображали послушные кирпичи, а когда машина с убийцами, убедившимися в нашей кончине, отбыла, я выпутался из вконец ослабших веревок и дотащил нахлебавшуюся воды ундину до берега.

Красочно представив себе очередной подвиг этого супермена, я обиженно надулась и заявила:

— Так не честно. Ты мне третий раз жизнь спасаешь, а я еще ни разу не сподобилась.

— Слава Богу, — поперхнулся Этьен. — Хотя… Кто треснул готовую разорвать меня тигрицу дубинкой по голове?

— Нет, — упорствовала я, — это не считается. Ты и сам бы с ней справился.

— Возможно. Тогда ты спасла меня от множества шрамов.

— Шрамы украшают мужчину, — выдала я заплесневевшую банальность, не найдя в себе сил на что-нибудь более оригинальное.

— Вот зануда. Убедила, твой огромный должок заметно вырос. Но с этим мы разберемся потом. А сейчас вставай, пойдем.

— Куда? — спросила я, начиная клацать зубами. Кажется, до моего организма дошло, в каком плачевном состоянии он пребывает.

— В тепло, — фыркнул Этьен, — иначе к утру я буду иметь твой хладный труп.

— А ты знаешь в каком направлении это самое тепло находится?

— Пока нет… Но надеюсь сориентироваться. Вставай.

Кряхтя и охая, я поднялась, отряхнулась и с ужасом осознала, что, прямо скажем, не совсем одета.

Точнее, на месте были лишь полные воды кроссовки да нижнее белье, совершенно не предназначенное ни для прогулок по лесу, ни для визитов…

— Как я покажусь на люди в таком виде? — с легкой паникой поинтересовалась я.

— Не суетись, — пресек все попытки впасть в истерику Этьен. — Давай сначала доберемся туда, где эти глаза есть.

И мы тронулись в путь. М-да-а… И что, когда-то я искренне считала, будто нет ничего хуже, чем поход по пиратским джунглям? Так вот, его можно считать веселым пикничком по сравнению с ночным рейдом по сплошь утыканному корнями, мокрому и колючему лесу Майяха. В какой-то момент, когда я довольно громко ойкнула, получив очередной раз веткой по ногам, Этьен предложил отдать мне свой комбинезон, но я высокомерно отказалась, не преминув уточнить, что, во-первых, я не намерена оставшуюся часть пути терпеть его неизбежное нытье, а во-вторых, этот отказ следует зачесть как часть долга по взаимному спасению жизней. После пары вялых попыток меня переубедить Этьен сдал свои позиции, и мы продолжили странствие в поисках хоть каких-нибудь осколков цивилизации.

Утром, когда нечто под названием рассвет попыталось заявить права на окружающую действительность, на нашем пути обнаружилась крохотная деревушка. Оставив меня дрожать в придорожных колючих кустах, до боли напоминавших растущий у меня на заднем дворе ужасно пахучий можжевельник, капитан удалился на поиски одежды. (Если честно, вечная проблема женщин — носить нечего — уже немного надоела.) Вернулся мой герой с добычей — с гордым видом он вручил мне бутылку виски и паранджу. В любой другой момент времени после подобного предложения я немедленно схватилась бы за скалку или другой подвернувшийся под руку тяжелый предмет, но сейчас, звонко стуча зубами, лишь благодарно взглянула на спасителя и укуталась в жуткое одеяние.

— Не мало? Нигде не жмет? — заботливо осведомился капитан, подсовывая бутылку. — На, выпей.

Меня долго уговаривать было излишне — виски хоть и жуткая дрянь, но согревает. Вылакав граммов сто пятьдесят, я вновь ощутила все части тела, причем они находились в гораздо лучшей сохранности, чем мне до этого казалось.

— Ну что? — довольно бодро проворковала я, протягивая руку, чтобы галантный кавалер помог даме встать. — Куда мы направим стопы? Надеюсь, в тепло.

— Надежды девушек питают… — пробурчал под нос Этьен, поднимая меня с земли, но, заметив ужас, мелькнувший в моих глазах, смилостивился: — Мы идем завтракать в местную харчевню.

Пока мы форсировали улицу, добираясь до средоточия тепла и еды, я имела возможность воочию убедиться, что все рассказы Этьена о жизни мусульманской глубинки — истинная правда. Нет, ощущения, что мы каким-то образом перенеслись на Землю в любой промежуток времени века, скажем, с X по XXI, не создавалось — не было ни мощенных брусчаткой дорог, ни глинобитных лачуг без света и воды, но вместо окон, украшенных занавесками и горшками с геранью, нас приветствовали глухие стены из практичного пенобетона; калитки, через которые осуществлялось сообщение с миром, казались частью этих самых стен; а проскальзывающие вдоль домов тени были облачены в неизменно черные, доходящие до земли паранджи. Очень практично, особенно если учесть, что лужи в этом селении явно никогда не пересыхали…

Интерьер заведения общепита, в которое мы вошли, вполне соответствовал миру за его пределами — низенькие столы, ковры, горы подушек, столик чуть повыше в качестве стойки бара и, к нашему изумлению, бледный стройный блондин в роли бармена. Завидев нас, коренной житель Скандинавии дружелюбно улыбнулся:

— Доброе утро! Что будете заказывать? Несмотря на отчаянное желание немедленно удрыхнуть в горячей ванне, к вопросу выбора блюд я подошла очень ответственно, долго листала меню, а затем решила проконсультироваться со специалистом:

— Не могли бы вы посоветовать что-нибудь двум усталым путникам?

Бармен не выразил никакого удивления при виде столь необычного зрелища, как восточная женщина, посещающая харчевню да еще и выбирающая пищу, немного подумал и ответил:

— Если вы хотите достаточно плотно подкрепиться, то рекомендую форель по-норвежски. Во времена моего детства это было любимое семейное блюдо.

— Форель так форель, — кивнула я, мгновением позже сообразив, что в парандже это движение становится практически бессмысленным. — Можно задать один нескромный вопрос?

Да уж, из роли покорной молчаливой жены я вышла совершенно, но собеседника это нисколько не обеспокоило — он отдал распоряжения относительно нашего завтрака выглянувшему из кухни повару и широко улыбнулся.

— Конечно.

— А где прошло упомянутое вами детство? На аборигена Майяха вы не очень смахиваете.

— Что есть, то есть. — Он усмехнулся. — Родился и вырос я на ферме неподалеку от Осло, это такой земной город.

— О да, — улыбнулась я (тьфу, не видно). — Я знаю, где это. — И добавила на его родном языке: — Очень красивый, надо сказать, город…

Дзынь… Это бокал, который между делом протирал собеседник, превратился в груду мелких осколков. Не удостоив их даже толикой внимания, бармен во все глаза уставился на меня.

— Вы говорите на норвежском? Как? Откуда?

С трудом выцарапывая из глубины памяти слова, пользоваться которыми до сегодняшнего утра мне не приходилось уже несколько лет, я ответила:

— Мой дедушка всегда считал, что знание большого количества языков должно пойти мне только на пользу, поэтому каждый год в меня впихивали еще один, до тех пор пока я не заявила в категоричной форме, что украинский мне не пригодится никогда и свое время я сумею потратить более рациональным способом. — Произнеся столь длинную тираду, я взяла небольшой тайм-аут, сосредоточилась и продолжила: — Если не секрет, как вы оказались на Майяхе? Для выходца с Земли это не самая привлекательная планета.

— Вы правы, — вздохнул бармен. — Сглупил по молодости.

— Прости, что вмешиваюсь, — раздался сзади голос Этьена. — Меня сегодня будут питать?

— Познакомьтесь, — обратилась я к обоим мужчинам, выбрав в качестве интернационального английский язык. — Моего спутника зовут Этьен, а это… — Я замялась, неожиданно обнаружив, что мы с очаровательным блондином еще не представлены.

— Ким Хейви к вашим услугам.

— Вот, это Ким Хейви, выходец из Норвегии.

— Очень приятно, — хором проговорили мужчины, обменявшись рукопожатием.

— Я, кстати, Нэтта. Этьен. Ким очень интересно рассказывал о том, как он очутился на Майяхе.

— Да, — кивнул бармен. — Только теперь мне было бы очень любопытно послушать вас — не часто в это скромное заведение заглядывают столь странные парочки.

— Договорились, — с готовностью согласилась я. — Но сначала закончите вы.

— Одна просьба, — немедленно вставил пиратский капитан, — налейте чего-нибудь горло промочить.

Ким с ловкостью профессионала наполнил два бокала легким аперитивом и, протянув их нам, продолжил:

— Итак, как я уже говорил, мое теперешнее положение — издержки безумств молодости. Лет в восемнадцать, как водится, меня посетила первая большая любовь, охи, вздохи и прочая лабуда, но, как в худших «мыльных операх», мы наткнулись на ничем не обоснованное противодействие родителей. Конечно, — хмыкнул Ким, — причитания, что мы очень молоды и еще ничего в жизни не смыслим, я всерьез не принимал. И как раз когда отношения с предками стали совершенно невыносимыми, объявили о наборе рабочих на открывающиеся на Майяхе судостроительные верфи. Буклеты обещали море льгот, фантастические зарплаты и оздоравливающей лесной воздух. В общем, — поморщившись, признался рассказчик, — нам показалось очень романтичным отправиться на далекую планету подальше от толпы вечно недовольных родственников, что мы с успехом и проделали.

— А где же сейчас ваша невеста? — не выдержав, вмешалась я, заработав укоризненный взгляд Этьена.

— Хельга? Она через месяц соблазнила одного из местных воротил, заделавшись четвертой или пятой женой. Я же, обнаружив, что все, написанное в буклетах, лишь рекламный трюк, а моей годовой зарплаты не хватит даже на треть билета обратно на Землю, уволился с верфей и со временем пристроился в эту забегаловку. Теперь-то я могу улететь… но вот куда и зачем? — На лице Кима явно читалась усталая обреченность.

— Простите, что это было за предприятие? — заинтересовался Этьен.

— «Галактика Рис», — сплюнул Ким. Этьен толкнул меня локтем в бок.

— Не глухая и уж тем более не тупая, — буркнула я и задала следующий вопрос: — Ким, а много на Майяхе таких же, как вы?

— Разочаровавшихся в жизни неудачников, существующих исключительно по инерции? Немало, дух планеты к этому очень располагает. Если вы, конечно, не впитали такую культуру с молоком матери… Да что мы все обо мне? Вы обещали рассказать свою историю. Думаю, она гораздо более увлекательная.

По молчаливому согласию роль оратора отвели мне, как лучше владеющей языками, но приступить я не успела.

— Погодите, сейчас я принесу ваш заказ, а потом с интересом послушаю. — С этими словами Ким удалился.

Оставшись наедине с Этьеном, я спросила:

— И что? Изложить упрощенную версию или честно поделиться всеми перипетиями сюжета?

— Лучше второе, — рассудительно заметил капитан. — В сложившихся обстоятельствах союзники необходимы нам, как воздух. Диаспора недовольных эмигрантов — это, конечно, не лучший вариант, но для начала вполне ничего.

Выдав инструкции, сообщник замолчал, предоставив мне обдумывать выступление, чем я и занялась.

Примерно на моменте извлечения чипа из Шель прибыла обещанная форель, выглядевшая до того аппетитно, что я, забывшись, откинула мерзкое покрывало и схватилась за вилку.

— Нет, — отрезал побледневший Ким, — так не пойдет. — Он подошел к углу зала и отодвинул занавески. — Идите-ка лучше в кабинку, так спокойнее и безопаснее.

Не мешкая, дабы не остыла источающая фантастический аромат рыба, мы переместились в потайное укрытие, и я, с хронически набитым ртом, кое-как поведала слушающему с изумленным видом бармену подробности нашей эпопеи. На это ушло довольно много времени, от несчастного водоплавающего остался лишь хребет, а в моем желудке мирно улеглись две порции восточных сладостей. Нет, я, безусловно, не сладкоежка, но следовало предоставить ослабевшему организму достаточно калорий для восстановления.

В одном повезло — было еще слишком рано, и местные жители, занятые своими делами, в дверь не ломились, а посему Ким слушал мое повествование, прерываясь лишь для обеспечения меня питательной нугой, пахлавой и прочими вкусными штучками. Наконец поток сведений иссяк, и я в изнеможении потянулась за полупустым бокалом. Ким же взял паузу, удалившись за напитками.

— Хм… Да уж… Ну ни черта себе… — выдал он, плюхнув на стол очередные порции виски с колой. — Я правильно понял: вам нужно выкрасть из дома Мустафы аль-Рашида двух человек и, вооружившись доказательствами заговора между ним и Аркадией, тихо отбыть?

— Приблизительно так, — кивнул Этьен. — Дело осложняется тем, что в отличие от всех предыдущих мест действия на Майяхе у нас нет ни своих людей, ни необходимой информации, даже нормальной одежды, — капитан ткнул пальцем в почему-то оставленный ему вчера комбинезон, — и той нет. В общем, я предлагаю вам посодействовать в реализации наших планов. За что готов расплатиться либо наличностью, либо предоставлением визы в пиратское сообщество.

— Заманчивая перспектива, — усмехнулся Ким, — всегда мечтал примкнуть к флибустьерам, а на Мустафу аль-Рашида у меня имеется зуб. — Он глубоко вздохнул и протянул руку. — Заметано.

Обменявшись удовлетворенными взглядами, мы осуществили ритуал скрепления договора рукопожатиями и, закончив вербовку союзника, перешли к обсуждению ближайших планов. Прежде чем кто-нибудь успел вставить хоть слово, я, состроив трагическую мину, заявила, что без горячей ванны решительно отказываюсь шевелить мозгами и вообще не издам ни звука. Признав небезосновательность моего маленького бунта, Этьен спросил:

— Ким, здесь есть какая-нибудь приличная гостиница?

— Нет конечно. На Майяхе туристы кроме столицы мало куда заглядывают, в провинции решительно нет ничего интересного. Если же вы хотите где-то остановиться, то на втором этаже находятся мои скромные апартаменты, могу пожертвовать одну комнату.

— Отлично, — с энтузиазмом ухватилась я за щедрое предложение. — Сколько мы вам должны?

— Нисколько, — оскорбленно вскинул голову новоявленный сообщник — И, если вы не против, может, перейдем на «ты»?

— Как скажешь, а теперь проводи меня до ванной, и я пожизненно причислю тебя к лику личных святых Антуанетты д'Эсте.

— Давай для начала просто к друзьям. — Улыбнувшись, Ким встал и галантно протянул мне руку. — Добро пожаловать в мой дом.

Приняв предложенную длань, я поднялась с подушек, и мы втроем отправились наверх, к величайшему благу цивилизации — лоханке с чистой горячей водой.

— Вот видишь, — довольно заметил Этьен после четвертьчасового отмокания, — все, что ни делается, все к лучшему. Искупались, совершили ночной рейд по лесу, зато в результате отыскали человека, готового и, похоже, способного помочь.

— Знаешь, — логично заметила я, — предпочтительней было бы найти его, методично обходя все бары. Мне, как ни крути, совсем не нравится, когда моей жизни угрожает столь непосредственная опасность.

— Да ладно, какая еще опасность, ведь рядом же я. — Капитан сделал впечатляющую попытку выпятить грудь колесом, и я невольно залюбовалась его мышцами.

— Сложно спорить, о спаситель. Передай, пожалуйста, гель.

— Держи. Кстати, пока мы одни, как тебе Ким? Думаешь, мы не ошиблись, рассказав ему все?

— Почти уверена, что нет. Если он выдаст нас Мустафе, я съем твою шляпу.

— Договорились, — поймал меня на слове Этьен, — только для этого придется отправиться на Эйкумену. Полетишь со мной?

— Посмотрим, — пробурчала я, помрачнев при мысли о дальнейшем развитии наших отношений.

Ведь, положа руку на сердце, я все так же не готова бросить Рэнд, как Этьен вернуться в большой мир. Патовая ситуация сохраняется, и, видит Бог, хорошего настроения такое положение вещей не добавляет. Как там говорится? Подумаю об этом завтра? Вот, точно. Завтра. А сегодня я, соблазнительно улыбнувшись, провела пальчиком по плечу пирата и промурлыкала:

— Может, ты меня, наконец, поцелуешь? Меня поцеловали. И даже больше… Проснулись мы от того, что в комнате появился Ким с обедом и звонко провозгласил:

— Вставайте, друзья. Кушать подано.

Я честно собралась принять сидячее положение, но при первых же попытках пошевелиться обнаружила, что в моем теле не осталось ни одной сколько-нибудь работоспособной клеточки, и, жалобно ойкнув, рухнула обратно на постель.

Этьен с сочувствием посмотрел на сие жалкое зрелище, однако в глубине его черных глаз притаились веселые искорки.

— Что? — осведомился он. — Совсем плохо дело?

— Угу, — жалобно кивнула я.

— Ничего, это легко поправить, — успокоил нас Ким. — Ешьте пока, я быстро.

Действительно, пока я, кряхтя и охая, работала над своей порцией, вернулся бармен в компании пышной дамы, скрытой под необъятной паранджой.

— Нэтта, это Фатима, она мгновенно поставит тебя на ноги, а мы с Этьеном пока обсудим ситуацию. — И мужчины удалились, бросив меня на растерзание восточной эскулапице. Как только мы остались наедине, Фатима скинула с себя огромную москитную сетку, и моему взору предстала пожилая женщина, которая не так давно была писаной красавицей.

— Что с нами случилось? — начала причитать она. — Все болит? Это не страшно, сейчас приведем тебя в порядок. Деточка, ляг на пол.

Я послушалась, и следующий час тихо поскуливала, пока сильные пальцы разминали мое тело. Фатима же, не умолкая ни на секунду, щебетала обо всем на свете: своих детях, внуках, любимых рецептах, — чем живо напомнила мне сразу весь гарем с этой планеты, гидом которого я была в период его пребывания на Рэнде. Не берусь определить, что хуже — тысячи буравчиков, попеременно терзавших разные части моего тела, или миллиарды звуковых колебаний, бьющихся о мои бедные барабанные перепонки. Когда пытка закончилась, мне в обязательном порядке рекомендовали получасовое лежание в горячей воде. Поблагодарив ценительницу-садистку, я доплелась до ванны и со стоном облегчения позволила своему телу расслабиться и вкусить немного покоя.

Ровно через полчаса двери распахнулись, и на пороге появились Ким с Этьеном, лица которых светились подозрительно одинаковыми ехидными ухмылками, при виде которых меня сразу посетили нехорошие предчувствия.

— Ты как? — снизошел капитан до проявления заботы.

— Лучше, — решив не лукавить, призналась я.

— Замечательно. Дело в том, что мы решили продать тебя в гарем.

Я расхохоталась.

— Да? И в чей же, если не секрет? Надеюсь, мой будущий повелитель — человек богатый и известный? Учтите, я девочка избалованная, привыкла к роскоши и комфорту.

— Не переживай, тебе понравится. В гарем Мус-тафы аль-Рашида.

— Отличная мысль! Полагаю, цель данного мероприятия состоит в том, чтобы я задушила его в минуту страсти?

— Не совсем, — решил уточнить Ким. — Все несколько проще — тебе всего лишь надо будет в определенный момент сбежать оттуда, прихватив Марси и Марка.

Тут я поперхнулась.

— Вы что, серьезно?

— Полагаешь, у нас есть время для шуток? — хмыкнул Этьен. — План таков — заполучив Марси и Марка, ты бежишь из гарема и прибываешь на верфи, далее мы вчетвером прячемся в одном из крейсеров, после чего угоняем его и демонстрируем нашим недоверчивым донам отличное вещественное доказательство.

— Это ты придумал? — с негодованием уставилась я на Этьена. — У Кима достаточно мозгов, чтобы не предлагать мне подобного идиотизма.

— Ну… — смущенно помялся бармен, — вообще-то мы вместе.

— Да, причем действовали твоим любимым методом, — вмешался капитан.

— Каким интересно?

— Отсечь все невозможное, а то, что останется, и будет наш гениальный план.

— То есть вы на полном серьезе собираетесь продать меня в гарем Мустафы аль-Рашида?! Только у вашего великолепного плана есть небольшой изъян: он меня видел и может узнать.

— Ничего страшного, отбелишь кожу, вернешь изначальный цвет волос. Ну что, согласна? — неуверенно спросил Этьен.

— А у меня есть выбор? Придется лечь под восточного шейха.

Увидев, как перекосился великий придумщик, я испытала легкое удовлетворение.

— Ты ее все же уговорил! — изумленно воскликнул Ким. — Никогда бы не подумал.

— Зря, — со знанием дела отмахнулся Этьен. — Страсть ко всевозможным авантюрам у Нэтты в крови.

— Эй, — окликнула я, — хватит. Подайте лучше полотенце и скажите, каким образом вы собираетесь всучить Мустафе свой товар? Вряд ли даже на Майяхе есть соответствующие специализированные магазины.

— Магазинов, конечно, нет, — признал капитан, — но торговля идет весьма бойко. Правда, для реализации обеих частей плана нам нужно найти более влиятельных сообщников, возможности Кима и его друзей, к сожалению, очень ограничены. У тебя есть идеи?

— Ужасно досадно, что ваших возможностей не хватило, — съязвила я и, призвав на помощь остатки здравого смысла, спросила: — А нельзя ли позвать на помощь адмирала Венелоа?

— Нет, — покачал головой Этьен. — Придется управляться подручными средствами.

— Тогда надо поискать оппонентов Мустафы на Майяхе. Кто, по-вашему, может желать ему крупных неприятностей? — Заговорщики молчали, и я продолжила: — Ким, у вас есть партия фундаменталистов? То есть людей, считающих, что жизнь на планете должна идти в строгом соответствии с законами шариата и истинным мусульманам совершенно не к лицу плести интриги с целью захвата огромной сети борделей, каковой по сути является Аркадия.

Мужчины переглянулись. Судя по искреннему радостному удивлению, отразившемуся на их лицах, такая мысль им в голову не приходила.

— А это способ, — медленно произнес Этьен и, повернувшись, обратился к Киму: — У тебя найдутся нужные связи?

— Думаю, да, — кивнул тот. — К вечеру попробую договориться о встрече.

— Отлично, — похвалила я своих сообщников. — Тогда мне стоит заняться обдумыванием аргументов для максимально плодотворной и конструктивной дискуссии.

В глазах бармена появилась растерянность, несколько секунд он молча переводил взгляд с меня на Этьена и обратно.

— Что-то не так? — наконец поинтересовалась я.

— Ну… дело в том… Понимаешь, они…

— Кажется, я догадался, — прервал его капитан. — Ким хочет сказать, что с женщиной представители ортодоксов разговаривать не станут, более того, даже увидев тебя в парандже, просто выкинут вон. Я прав?

— К сожалению, да, — с печалью в голосе подтвердил бармен. — Нэтта, извини, но тебе придется довольствоваться ролью второго плана, на данный момент — подсадной утки. Ты для всех будешь лишь привлекательным женским телом, начисто лишенным какого-либо права голоса.

— Великолепно, — проворчала я, натягивая мерзкий халат, — просто прекрасно. А если я не соглашусь?

— Согласишься, — подмигнул Этьен.

— Это еще почему?

Капитан подошел ко мне, обнял и прошептал на ухо:

— Потому что я тебя попрошу.

Дальнейшее очень напоминало сцену из банального любовного романа — по моей коже пробежал табун диких мустангов, тьфу, мурашек, и я… согласилась. Еще раз тьфу.

— Вот и славно, — припечатал Ким. — Тогда до вечера. Мне нужно работать, а вы можете прогуляться — погода на редкость хороша.

— В смысле — сразу нас не сдует и насквозь не промочит? — ядовито поддела я.

— Зачем же так, — обиделся бармен, — там ни ветерка, и вовсю светит солнце.

— Ладно, пойдем проверим, — смилостивилась я.

— Только покрывало накинуть не забудь, — предупредил заботливый Ким. — Иначе немедленно сбежится вся деревня, и уже к вечеру Мустафа аль-Рашид будет знать, что вы не утонули.

Остаток дня прошел спокойно и приятно — мы с Этьеном достаточно долго бродили по окрестностям, наслаждаясь чистым свежим воздухом, пили кофе с корицей и горячий шоколад в маленьком частном заведении и перепробовали все предлагаемые сласти. Когда же, еле волоча ноги, мы добрались до Кима, тот накормил нас ужином и сообщил, что встреча с представителями партии фундаменталистов назначена на восемь утра следующего дня, а потому весь вечер я потратила на инструктаж, подробно рассказывая Этьену, как нужно построить беседу и в каком порядке выдавать аргументы, чтобы гарантированно убедить их нам помочь.

— Главное, — вещала я, — давить на религиозные чувства. Коран запрещает азартные игры, казино, да и вообще все, чем богата Аркадия. Сделай упор на то, что если они нам помогут, то Мустафа аль-Рашид со своими приспешниками, попытавшись захватить Аркадию, непременно получит по носу. Поскольку же все силы и средства нынешнее правительство бросило на строительство военных крейсеров, то хватит легкого щелчка, чтобы его сместить, и тогда власть перейдет в руки самых достойных на планете людей — самих фундаменталистов.

Когда я начала излагать данную мысль по третьему разу, Этьен взмолился:

— Хватит, солнце мое. Поверь, я все понял и ничего не перепутаю.

Я сладко зевнула.

— Точно? Тогда пойдем спать.

Попроси меня кто предсказать события грядущего утра, я бы без тени сомнения ответила, что проснусь вместе с Этьеном около половины седьмого и затем буду изнывать от нетерпения и трепать себе нервы, вышагивая взад-вперед по комнате и прокручивая в голове всевозможные варианты развития беседы моих сообщников с представителями местной оппозиции. Действительность оказалась куда приятнее — почти до часа дня я мирно сопела под одеялом, а проснувшись, выяснила, что голодна до невозможности и думать могу только о завтраке. Пришлось вылезти из постели, нацепить на себя дурацкий халат с капюшоном и, захватив с подоконника очередную порцию сохнущих там купюр, отправиться на поиски горячек плюшек. Терзало меня, правда, опасение, что при таком питании я по возращении домой ни в одни брюки не влезу, но, отмахнувшись от подобных мыслей, я с аппетитом уплела завтрак, способный удовлетворить небольшого слоненка. Когда же, насытившись, я вернулась в заведение Кима, они с Этьеном уже сидели у так называемой стойки, вперив взгляды в лежащий на полу ковер.

— Ну как? Получилось? Они согласились? Ким мрачно посмотрел на меня и вернулся к изучению ковра под ногами.

— Вы не справились? — охнула я. — Так и знала, ничего вам нельзя доверить! Бестолочи! Нет, точно следовало переодеться в мужика и отправиться самой…

— Ты проиграл, — прервал мою тираду бармен, весело подмигивая капитану.

«Парочка напилась», — мелькнула шальная мысль, но тут я увидела довольные улыбки на физиономиях обоих.

— И на что вы спорили? — с угрозой в голосе спросила я, стараясь удержаться от смеха при воспоминании об аналогичной ситуации на пиратской Эйкумене. Там Этьен побился об заклад с дворецким, что я потрачу на сборы к обеду более получаса. Выиграл, кстати. В свое оправдание могу упомянуть тот факт, что за час до этого мы прибыли из джунглей, где скитались трое суток, а в финале, на самых подступах к замку Реналдо Венелоа, нас попытались пристрелить. И, скажите на милость, где вы видели девушку, способную после такой передряги привести себя в порядок быстрее, чем за какие-то жалкие тридцать минут?

— На деньги, как обычно. — Этьен протянул Киму его выигрыш.

— Это я и так вижу, скажи лучше, что являлось предметом спора.

— Твоя реакция на наше появление, конечно. Я, искренне заблуждаясь, считал, что ты не кинешься с упреками, пока мы не доложим о результатах, Ким же, как выяснилось, совершенно справедливо полагал, что желание объяснить, какие мы идиоты, пересилит.

Один, два… девять, десять… Я глубоко вздохнула и прошипела:

— Теперь, вдоволь повеселившись, вы, двое, в состоянии сообщить мне о результатах переговоров?

Этьен мягко улыбнулся.

— Не сердись, мы же любя… Тем более что они согласились помочь, и, как ты предсказывала, безвозмездно, за идею. Слишком уж глубоко в печенках у них засел Мустафа аль-Рашид со товарищи.

— Правда? — уставилась я на ухмыляющихся нахалов. — У вас действительно получилось?

Улыбка сползла с лица Этьена, и он процедил:

— Дорогая, ты не забыла, кем я служил, когда имел несчастье с тобой познакомиться? Смею тебя заверить, дураку пост капитана адмирал Венелоа не доверит, у меня очень большой опыт ведения переговоров. В основном, конечно, внутри экипажа, но и это совсем не простое дело.

— Прости. Я не подумала, что говорю, — сделав над собой небольшое усилие, призналась я.

— Прощаю, — тоже не без усилия отпустил мои грехи суровый пират.

— Теперь мне можно узнать подробности?

— Расскажи ей, Ким. А я пока пойду сполоснусь.

— В общем-то, все разворачивалось по предполагаемой схеме, — заговорил бармен. — Сначала они рогом уперлись — не будем помогать неверным и все тут, но Этьен не лукавил — он и вправду чертовски хороший психолог, мало-помалу, вопрос за вопросом, он заставил их диаметрально поменять свою точку зрения. Твои советы нам тоже помогли, — торопливо добавил он.

— Очень рада, — не поверив ему ни на йоту, буркнула я. — Теперь, если не сложно, поведай мне, каковы в итоге наши ближайшие планы.

— Ах, да, — почесал затылок бармен, — планы… Так вот, испытания трех крейсеров, построенных на верфях Мустафы аль-Рашида, назначены на пятнадцатое февраля, а одиннадцатого числа… — Тут Ким смущенно замялся. — Одиннадцатого состоится очередной аукцион.

— И что же будет на нем продаваться? — заинтересовалась я.

— Хм… хм… в общем… хм… ты, — выдавил собеседник.

— Кто? — Может, мне все же послышалось?

— Ты, — повторил Ким.

Нет, похоже, они это серьезно.

— То есть вы действительно настроены пустить меня с молотка? — еще разок уточнила я.

Похоже, мой голос звучал не слишком доброжелательно, ибо собеседник несколько испуганно затараторил:

— Нэтта, пойми, это же единственная реальная возможность проникнуть к Мустафе и выкрасть твою сестру. Мне казалось, мы уже утрясли этот вопрос.

— Казалось! Ему, видите ли, казалось. Значит, меня на передовую, под огонь бластеров, а два воспитанных джентльмена покамест будут вальяжно попивать виски, дожидаясь, что я сделаю всю грязную работу…

— Не отвечай ей, Ким! — раздался с лестницы смеющийся голос Этьена. — Поверь моему опыту, — пояснил он, подойдя к нам и опускаясь на мягкие подушки, — эта милая леди прекрасно знает, что несет полную чушь и бред. Смысл же подобных тирад отнюдь не поизводить собеседника, как могло бы показаться, а лишь пожаловаться на жизнь. Дескать, какая я несчастная, все меня, бедную, притесняют, ну и тому подобная ерунда.

— Забавно, — вполголоса проговорила я. — Откуда ты так хорошо все обо мне знаешь? Подробное досье небось заказывал?

— Нет. Просто, — Этьен вжал голову в плечи, — все женщины одинаковы… Шучу!

— Дошутишься. Собственно, уже дошутился. Так понимаю, про гарем вы серьезно?

— Нэтта, попробуй придумать другой, не менее реалистичный, план заполучить Марси с Марком, и я в ту же секунду откажусь от идеи гарема, — предложил капитан.

— Ясно… Ладно, гарем так гарем. И каковы мои дальнейшие действия?

Излагать начал Ким:

— Завтра отправишься в столицу, где в течение двух дней из тебя будут создавать неземную нимфу, а затем, собственно, и продадут на аукционе.

— Кстати, а как вы планируете устроить так, чтобы меня купил именно Мустафа аль-Рашид? Там же наверняка и другие любители найдутся.

— Это точно, — подтвердил Ким. — Но ты будешь последним лотом, остальные уже приобретут для себя что-нибудь подходящее, а Мустафе шепнут, чтобы он не торопился с покупкой. Тем более что наш клиент падок на рыжеволосых красавиц с высокоразвитых планет.

— Так у него их много? — всполошилась я. — Ты хочешь сказать, что современные образованные девушки томятся в гаремах у толстых потных развратников?

— Она с луны свалилась? — удивленно вопросил Ким у Этьена. — Нельзя же быть настолько наивной.

— Можно, — вздохнул тот. — Еще как можно. Что характерно, меня ответом так и не удостоили. Пришлось послушно закрыть тему.

— Хорошо, все поняла. Итак, меня под шум и улюлюканье разгоряченной толпы передают в липкие лапы Мустафы, три дня он забавляется с новой игрушкой, а что потом?

— Потом, точнее, ночью с четырнадцатого на пятнадцатое, вы с Марси и Марком должны слинять из резиденции и добраться до верфей. Помнишь, где мы приземлялись в первый день? — Я кивнула. — Там оставим флаер. Есть вопросы?

— Куча, — фыркнула я, — но на большинство из них у вас все равно нет ответа, так что ограничусь двумя. Первый: что мне предлагается делать, если понадобится срочно с вами связаться? Звонить по сотовому?

— Нет конечно. В резиденции Мустафы аль-Рашида есть человек, к которому тебе следует обращаться во всех сложных случаях, — утешил меня Ким. — Его имя и остальную информацию получишь от Абдуллы.

— Это еще кто?

— Абдулла? Если можно так выразиться, он связующее звено между жалкими иностранцами и правоверными мусульманами. Короче, лишь с помощью Абдуллы мы и можем рассчитывать на успех. Какой там второй вопрос?

— Довольно простой. Что будет, если мы не сможем выбраться вовремя?

— Знаешь, мы об этом не думали, — подозрительно быстро ответил Этьен. — Ты сможешь.

— Смогу обязательно. А если все же нет? Подумай, пожалуйста.

С видимой неохотой капитан сознался:

— Тогда мы улетим без вас, и тебе придется ждать окончания операции на Аркадии, поэтому я тебя очень прошу — прилетайте в срок.

— Прилетим, не волнуйся, — улыбнулась я, поежившись при одной мысли о затяжном пребывании в гареме.

Тут в харчевню зашел посетитель, и разговор пришлось прервать. Впрочем, все существенные моменты мы уже обговорили, а по третьему кругу перемалывать одно и то же я ненавижу (иногда)…

На следующее утро Этьен оттранспортировал меня в своеобразную пересылочную тюрьму, где я попала в плен к очередной Фатиме (или Фирузе, не помню). Эта с виду милая молчаливая женщина оказалась изощренной садисткой, и за следующие сорок восемь часов у меня не нашлось и пяти свободных минут, чтобы погрустить об оставленном в одиночестве капитане. Меня мыли, парили, втирали в кожу благовония, с помощью специальных бальзамов вернули ей естественную бледность, на волосы, с которых предварительно смыли краску, наложили бесчисленное количество масок, а затем на мои до неприличия короткие прядки нарастили гриву, которой могла бы гордиться любая породистая лошадь. Когда я увидела в зеркале синеглазую девицу с копной рыжих, струящихся до пояса локонов, то в очередной раз еле узнала в отражении себя.

Все те небольшие промежутки времени, что оставались между процедурами, призванными привести мою внешность в надлежащий вид, были заняты изучением привычек Мустафы аль-Рашида, а также вызубриванием плана его резиденции. Уж не знаю, где они такой раздобыли, но наши сообщники располагали подробнейшей картой поместья магната, включая все потайные дверцы в его жилых помещениях. К концу первого дня Абдулла убедился, что карту я могу нарисовать с закрытыми глазами, и, успокоившись, предоставил мне штудировать толстенное досье в одиночестве. Поскольку мой… хм… наставник принадлежал к правоверным мусульманам, то одна мысль о наличии у женщины какого-то подобия мозгов практически равнялась ереси. Но ведь даже обычная крыса в состоянии запомнить все входы и выходы в лабиринте, и мне казалось, что я выгляжу в его глазах чем-то вроде длиннохвостого грызуна, чьи инстинкты нуждаются в напряженной тренировке.

Наконец период подготовки закончился, ни свет ни заря меня запихнули во флаер, и мы отправились на аукцион. Лететь пришлось около часа, из чего следовал вывод, что демонстрировать свои попирающие права человека обычаи пусть даже и немногочисленным туристам мусульмане не стремятся. По крайней мере, устроители зрелищного мероприятия, кем бы они ни были, предпочли удалиться от столицы на почтительное расстояние…

Когда мы приземлились на стоянке перед затерявшимся среди леса одиноким зданием, купол которого сразу же напомнил мне ботанический сад на Рэнде, там обнаружилось всего с десяток флаеров. Подумав, я рассудила, что на этих машинах сюда доставили «экспонаты», а цель заблаговременного появления тривиальна — провести предпродажную подготовку товара и пройти необходимые формальности. Это предположение оказалось верным — обойдя в сопровождении Абдуллы и Фатимы здание, мы вошли через черный вход, и тут же к нам подошел вежливо улыбающийся распорядитель.

— Добрый день, — поздоровался он с Абдуллой, начисто проигнорировав стоящих рядом женщин. (Если честно, подобное повсеместное хамство мне уже начало немного надоедать.) — Это и есть ваша прелестница? — Ни капли не смущаясь, он отодвинул Фатиму и приподнял мое покрывало. — Действительно, мила. И какова стартовая цена?

— Думаю, около ста тысяч долларов.

Что? Меня оценили в сто тысяч долларов? Это же чистой воды оскорбление! Я было собралась возмутиться, но вспомнила, что на аукционах начальная стоимость обычно не имеет значения и лоты уходят за суммы, значительно превышающие указанные в брошюре. Ободренная этой мыслью, я успокоилась и проследовала за Фатимой в подсобное помещение, где ей предстояло сотворить из меня неземное создание, за желание обладать которым все присутствующие в зале мужчины устроят побоище на чековых книжках. Причем, судя по старательности моей мучительницы, ей явно был обещан хороший процент… или она просто привыкла, что после некачественной работы следует расплата? М-да… похоже, с Майяха пора валить, и чем скорее, тем лучше. Для мира, где женщина низведена до положения пылесоса, объединенного с массажером и фритюрницей, я совершенно не приспособлена. Боюсь, не смогу сдержать инстинкты и одарю купившего меня шейха полноценным хуком левой при первой же попытке распустить руки.

Вырвал меня из сладких грез не вовремя появившийся Абдулла. Окинув меня оценивающим взглядом, он кивнул Фатиме:

— Очень хорошо.

Женщина расплылась в довольной улыбке.

— Теперь оставь нас, — распорядился повелитель Вселенной, и Фатима тенью скользнула за дверь.

— Я так понял, ты не очень стремишься оказаться в постели Мустафы, — с легким презрением уточнил Абдулла.

— Очень-преочень не стремлюсь, — живо откликнулась я.

— Тогда держи. — Он протянул мне таблетку. — Ее четвертинки хватит, чтобы любой человек размером меньше слона проспал всю ночь, как младенец. Спрячь таблетку во рту, на ней нерастворяющаяся оболочка.

— Спасибо, — кивнула я, расположив добычу за щекой.

— И учти, во время торгов веди себя спокойно, не показывай ни излишнего страха, ни желания быть проданной. Просто стой с понурым видом.

— Понятно, не беспокойтесь, я справлюсь.

— Вот и хорошо. Фатима, — позвал он, — заходи. Нам пора.

Появившись в комнате, женщина ловко закрыла меня с головой полупрозрачным покрывалом, и мы двинулись в направлении торжища.

Я ожидала чего угодно, но только не этого… Помещение, где проходил аукцион, выглядело так: полукругом, наподобие древнеримского амфитеатра, располагались диваны для зрителей, на которых я не заметила ни одного свободного места, а перед ними находилась круглая, усыпанная белым песком арена, причем в качестве декораций бездарный дизайнер использовал опостылевшие мне пальмы, увитые цветущими лианами. Возможно, увидев девушку посреди джунглей, эти распаленные павианы мысленно возвращались в славные доисторические времена. Или у них там были не пальмы, а пустыня?.. Да, не важно. Справа от буйной растительности устроился аукционист, в данный момент вовсю нахваливавший достоинства дрожащей на арене девушки. Вернее, девочки, ибо выставленному на продажу созданию вряд ли можно было дать больше тринадцати лет. Густые черные волосы (очевидно, созданные с помощью той же технологии, что и мои локоны), грудь размером с грецкий орех, выпирающие ключицы… Единственным достоинством этой замухрышки в глазах покупателей могло стать только ее инопланетное происхождение.

— Ну же, господа! — заливался соловьем аукционист. — Кто желает взрастить в своем доме хрупкую хризантему с Тау II? Кому эта девушка станет верной спутницей жизни? Поверьте, сорок тысяч долларов — практически бесплатно за столь утонченное удовольствие.

— Сорок пять, — раздался выкрик сверху слева.

— Пятьдесят. — Из нижнего ряда.

Поискав Мустафу аль-Рашида, я обнаружила его сидящим на центральном диване с явно скучающим видом. Похоже, этот несчастный цыпленок, стоящий на арене, совсем не в его вкусе.

— Твоя очередь через одну, — сообщил мне подошедший сзади Абдулла.

— Еще предложения? — продолжал свою работу аукционист. — Дело в том, — он сделал многозначительную паузу, — что эта девушка еще девственница! Вы будете первым! Итак, кто желает ввести в мир любви столь очаровательное создание?

Вышеупомянутое создание мелко дрожало и пыталось прикрыть наготу, что всякий раз пресекалось стоящей невдалеке от нее женщиной.

— Шестьдесят тысяч, — предложил первый покупатель.

После небольшой паузы аукционист осмотрел зал и сообщил:

— Шестьдесят тысяч, продано. Следующий!

На цыпленка накинули покрывало и увели вкушать семейное счастье, а в освободившийся круг вышла настоящая амазонка. Рост около ста восьмидесяти, широкие плечи, длинные ноги.

— Внимание, внимание! Перед вами девушка с Арктура. Возраст — двадцать пять лет. Многовато, конечно, но опыт часто бывает ценнее молодости. Обещаем, в постели вы получите незабываемое удовольствие. Стартовая цена сто двадцать тысяч долларов.

Что? Я дешевле? В этот момент с, так сказать, лота скинули покрывало, и я прикусила язык. Девушка была хороша до неприличия. Да, забыла упомянуть, цвет ее кожи был даже темнее того эспрессо, который я так люблю пить по утрам. Ее короткие черные волосы были похожи на аккуратную шапочку, огромные карие глаза смотрели на впавших в ступор мужчин с веселым вызовом, тонкие ноздри трепетали. Казалось, еще секунда и, невесть откуда вытащив копье, она ринется на специально для нее приглашенного тигра.

Мужчины, заполнившие зал, в полнейшей тишине пару минут пожирали жадными взглядами более чем выдающиеся формы чернокожей красавицы, затем один из них прокашлялся, и понеслось:

— Сто тридцать, сто сорок, сто семьдесят, двести.

Довольный аукционист лишь улыбался, но когда после предложения «двести пятьдесят» возникла пауза, он жестом велел снять с девушки оставшиеся покрывала и предложил ей пройтись. Искусственное освещение отбрасывало блики на литые, играющие под кожей мускулы, и из уст половины зрителей вырвался вздох.

— Триста!

Взглянув на Мустафу аль-Рашида, я с удовлетворением обнаружила, что опасная для здоровья экзотика его не слишком заинтересовала. Потягивая сок, он ждал обещанную рыжеволосую бестию.

— Четыреста тысяч, продано! — провозгласил аукционист, и новоявленный владелец нимфы джунглей, довольно ухмыльнувшись, встал и направился к амазонке.

После того как арена вновь опустела, аукционист покопался в бумажках и возвестил:

— Что ж, на сегодня осталась последняя девушка. Позвольте поблагодарить вас за то, что нашли время посетить торги, и выразить надежду, что следующая наша встреча, которая состоится в марте, принесет вам не меньше удовольствия. А сейчас — рыжеволосая бестия с Беги Прайм.

«Как с Веги? Почему?» — крутилось у меня в голове, пока я, следом за Фатимой, шествовала к центру арены. Сообразив же, что это элементарная конспирация во избежание возможных недоразумений в будущем, я успокоилась и, гордо задрав нос, приготовилась узнать мнение собравшихся мужчин о своей стоимости.

— Возраст девушки — двадцать лет. Может похвастаться отличным образованием, веселым, живым нравом. Стартовая цена — сто тысяч.

На этих словах Фатима сняла с меня покрывало, и я оказалась одинокая и беззащитная под взорами нескольких дюжин мужчин. Смотреть прямо на Мустафу аль-Рашида мне показалось неблагоразумным, пришлось, как и обещала, стоять, опустив глаза долу.

— Сто десять. — Вроде это наш клиент?

— Сто двадцать. — Точно не он. А ну, мужлан, прочь со своими глупостями.

— Сто пятьдесят. — Первый голос.

— Активнее, господа! — А это распорядитель. — Девушка из самого центра Галактики с замашками королевы. Отлично годится на роль любимой жены.

Ощущение складывалось странное. Наверное, так чувствует себя кролик, окруженный голодными удавами.

— Сто шестьдесят. — Сказано тебе — нет!

— Сто восемьдесят! — Вот и славно… отличная цифра.

— Сто восемьдесят тысяч раз, сто восемьдесят тысяч два, сто восемьдесят тысяч три, — загремел аукционист, и стук его молотка, тоже прибывшего из XX века, забил последний гвоздь в крышку моего гроба. — Продано!

 

Глава 3

Через три часа я нежилась в огромной джакузи, окруженная плавающими лепестками роз и слушая веселое чириканье оставшейся за бортом, нет, наоборот, на суше, стайки приставленных ко мне девушек, готовых предупредить любое мое движение и желание. Точнее, как я выяснила сразу после появления в доме Мустафы аль-Рашида, покидать здание было категорически запрещено, зато внутри крыла, отведенного под гарем, царила полнейшая вседозволенность.

— Апчхи-и! — Это один из лепестков заплыл мне прямо на нос.

Стряхнув лазутчика, я закрыла глаза, расплылась в довольной улыбке, вспомнив удовлетворенный вид Мустафы, когда его новую покупку заворачивали в покрывало, и от души пожалела, что не смогу насладиться выражением его лица после того, как это ценное приобретение сделает ноги, прихватив по дороге еще пару пленников.

«Погоди радоваться, — опустил меня с небес на землю внутренний голос. — Ты еще покуда из гарема не сбежала, и более того — вечером предстоит визит жениха, точнее, уже мужа, а еще точнее — хозяина».

«И пусть приходит, — фыркнула я, вновь радостно ухмыльнувшись при мысли о выданной Абдуллой таблетке снотворного, надежно припрятанной в отведенных мне покоях. — Вот и выясним, кто кого».

«Больно уж ты самоуверенна, не доведет это до добра…»

«Тоже мне, нашелся учитель. Двадцать лет прожила без твоих советов и еще столько же проживу».

«Очень интересно будет посмотреть. Позволь, я сразу закажу билет в первый ряд партера», — съязвил собеседник.

«Галеркой обойдешься. И вообще, хватит! Надоел!»

«Хватит? Хватит уже отмокать. Вылезай и займись делом!»

Нет, вы слышали? Он мне еще указывать будет! Но самым дальним уголком сознания я согласилась с разумностью этого требования, а потому позволила служанкам вымыть себя, натереть маслами и одеть в полупрозрачные шелка. Собственно, может, не стоит никуда сбегать? Мне и тут хорошо… Наверняка на доску почета в контрразведке Рэнда мою фотографию в рамке повесят и текст: «Антуанетта д'Эсте, знаменитый агент, карьера которого трагически оборвалась в гареме на забытом Богом Майяхе. Теперь Антуанетта доживает своей век в качестве любимой жены восточного шейха». Мило, не правда ли?

После омовения я вернулась в предоставленную в мое распоряжение комнату. Размерами она не впечатляла, скорее наоборот: в четырех стенах с одним-единственным узким окошком помещались кровать, шкаф для одежды и трюмо, заставленное косметикой. Видимо, предполагалось, что все свободное время девушки должны проводить в общих помещениях, а в своих апартаментах лишь спать, если уж не посчастливилось получить приглашение в опочивальню супруга. Да уж… Проводить дни в гаданиях, кому сегодня выпадет сомнительная честь ублажать Мустафу аль-Рашида… Спасибо, без меня. Хотя сегодня, боюсь, все же придется мне изображать из себя Шахерезаду, только вот сказку с рефреном: «Милый, очень болит голова и вообще я устала» супруг вряд ли воспримет благосклонно. Стоп! С проблемой ночных утех разберемся ближе к упомянутому времени суток, сейчас стоит заняться поисками сестрички и возможных путей побега. Ведь, если подумать, где еще может находиться Марси, как не в гареме? Все же самое охраняемое место во всей резиденции.

Подбодрив себя столь оптимистичными мыслями, я отправилась изучать свое новое жилище. В общих чертах гарем, принадлежащий ненаглядному Мустафе, вполне соответствовал моим представлениям о подобных заведениях, почерпнутым из детской развлекательной литературы, — множество маленьких комнатушек наподобие моей, выделенных с целью обеспечения уединения всем женам и наложницам, огромный сад-оранжерея с бассейном, гостиная не меньших размеров, плотно уставленная всевозможной аудио — и видеотехникой (этого в сказках, конечно, не было), столовая и тренажерный зал. Вопреки восточным традициям, встречающиеся по дороге девушки вид имели стройный и подтянутый, что явно говорило о специфических вкусах их владельца. Также от сказочных аналогов этот гарем отличался количеством предназначенного для обслуживания самого хозяина персонала — вряд ли жен и наложниц здесь насчитывалось больше десятка, причем разнообразием состав тоже похвастать не мог: три-четыре представительницы местного населения, а остальные, как под копирку, поджарые европейки.

— По крайней мере, — утешила я себя, — с моим исчезновением ничего кардинально не изменится. Может, его и вовсе не заметят?

Пока я бродила по коридорам, подошло время обеда, о чем громогласно сообщили появившиеся служанки. Пришлось пойти в обнаруженную ранее столовую, где появилась возможность проверить свои наблюдения относительно количества и состава коллекции жен, собранной Мустафой аль-Рашидом. Основные детали совпадали — нас (то есть наложниц и жен вместе взятых) было восемь, причем трое, включая главу гарема и одновременно любимую жену Лейлу, оказались местного производства, а остальные пять — импортный товар; что интересно, первой заместительницей Лейлы являлась уроженка Денеба IV, хрупкая и боязливая Лали. Жены были похожи так же сильно, как и их имена, — обе невысокие брюнетки с карими глазами, вот только в повадках Лейлы не было и намека на скромность, у Лали же она сквозила из всех щелей.

Как несложно было предположить, мое появление стало главным событием дня. Девушки, напрочь позабыв о хорошем воспитании, забросали меня вопросами, основной смысл которых сводился к «как там на воле» и «как тебя угораздило». Мельком коснувшись легенды о моем несчастье («Обещали хорошую работу, а вместо этого…») и вызвав тем самым нестройное декламирование прозаического отрывка «Первый день на свете живешь, что ли?», я перешла к ответу на первый вопрос и начала заливаться соловьем, поскольку подробности жизни на большинстве планет мне были хорошо знакомы благодаря обязательному ежедневному просмотру новостей.

С начала обеда прошло минут двадцать, когда в столовой появилось новое действующее лицо — протирая глаза и с трудом борясь с зевотой, в комнату вплыла ослепительная блондинка.

— Марси! — хором возопили трапезничающие. — Ты опять проспала?

Вошедшая кивнула. (По всей видимости, она уже понимает арабский?)

— У нас новенькая, — сообщила ей Лейла. — Знакомьтесь, Марси, Антуанетта.

— Очень приятно, — вежливо пробормотала я, молясь всем богам, чтобы сестренка не бросилась мне на шею с приветственным воплем. Но то ли спросонья до нее плохо доходило, то ли ровно наоборот, однако, к моему бесконечному удивлению, Марси лишь кивнула:

— Взаимно, — затем, обойдя вокруг стола, уселась на свободное место и приступила к еде.

Кормили, надо заметить, весьма низкокалорийной пищей — суп из крабов, белое куриное (или очень похожее на курицу) мясо, на гарнир же предлагались лишь овощи, и никакого хлеба. Похоже, тут если и захочется растолстеть, то диета, предписанная повелителем, загубит идею на корню. Даже обязательных восточных сладостей, к которым я так привыкла за время, проведенное на Майяхе, и тех не обнаружилось — лишь фрукты на десерт и пустой зеленый чай. Вознеся хвалу небу за то, что задержусь тут ненадолго и вскоре снова буду лопать плюшки с оладьями, я закончила есть и, поскольку несколько девушек уже выбрались из-за стола, сочла возможным последовать их примеру, пробурчав себе под нос на английском: «Пойду, пожалуй, в саду прогуляюсь».

Долго бродить по дорожкам в одиночестве не пришлось — моя на редкость разумная сестренка присоединилась ко мне в течение пяти минут. И все же бросилась на шею.

— Нэтта! Как ты тут очутилась? Или… — помрачнев, она с опаской посмотрела на меня, — тебя тоже схватили?

— Нет, — хмыкнула я, — меня купили. Между прочим, за сто восемьдесят тысяч долларов.

Глаза Марси расширились, и в них мелькнул явный приступ паники, поэтому я поспешила уточнить:

— Разумеется, это было частью плана.

— Уф-ф, — выдохнула она, — ты так не шути. И какой у нас план?

Я фыркнула.

— Как обычно, легко выполнимый — в нужное время всего-то сбежать отсюда. Тебе, кстати, известно, где находится твой благоверный?

— Нет, — покачала она головой. — Нам даже видеться не дают. Сразу после того, как мы прилетели на эту планету, меня засунули в гарем, а про Марка лишь сообщают, что с ним все в порядке.

— Это хуже… Придется что-то придумать… — Тут меня обуяло страшное подозрение. — Марси, а Мустафа аль-Рашид тебя случайно не…

— Нет. Я сначала тоже этого боялась, но мне объяснили, что мы тут почетные пленники и, когда все закончится, сможем отправиться обратно на Рэнд. Правда, для этого нужно сидеть тихо и никуда не совать любопытный нос. Вот и сижу…

— Ничего, скоро все действительно закончится, только немного не так, как предполагают похитители.

— А как? — тут же заинтересовалась обладательница любопытного носа.

— Много будешь знать, скоро состаришься, — напомнила я. — А если серьезно, тебе и в самом деле не стоит знать подробностей, а то еще выдашь нас ненароком, болтая во сне.

— Ну и ладно, — разобиделась Марсела, однако не выдержала и спросила: — Скажи хоть, сколько еще тут сидеть?

— Только смотри, молчок, — в очередной раз предостерегла я и созналась: — До позднего вечера четырнадцатого. А там махнем на Аркадию.

— Здорово, — просияла сестра. — Ой, Нэтта, пошли купаться! Здесь такой замечательный бассейн!

Я укоризненно вздохнула. И этот ребенок хочет оказаться в курсе всех тщательно взлелеянных планов? Кто ей их доверит?

— Ладно, показывай. — Надо же как-то убить время до рандеву с первым в моей жизни супругом, а отправляться на поиски Марка прямо сейчас — явно не самая хорошая идея. Тем более что, судя по мимолетному впечатлению, сложившемуся у меня во время обзорной экскурсии, бассейн и впрямь был хорош. Так, собственно, и оказалось — чистейшая теплая вода, несколько горок, с которых мы съезжали, оглашая окрестности пронзительным визгом, и настоящий фонтан посередине. Короче, уплескавшись до полного изнеможения, я признала, что последние три часа провела именно так, как положено внедрившемуся в гарем контрразведчику, перед которым стоит первоочередная задача — найти пути отступления и оповестить всех заинтересованных лиц.

«Но, — попробовала я оправдаться перед собой же, — если новая наложница в первый же день начнет соваться во все углы, это может показаться подозрительным, ведь так?»

«Конечно, — подтвердил внутренний голос. — Но зато во второй день все, безусловно, сочтут такое поведение само собой разумеющимся».

«Отстань… — огрызнулась я. — У меня впереди тяжелая ночь».

«Угу. Спать рядом с отключившимся шейхом — это несомненно подвиг, достойный упоминания в летописях».

«Обижусь», — пригрозила я.

«На правду не обижаются», — нравоучительно изрек невидимый собеседник и в страхе спрятался.

— Вот так всегда — наговорит гадостей и в кусты. — Вздохнув, я поднялась с кресла, где возлежала, отдыхая после принятия водных процедур, и тут же попала в цепкие лапки бдительных служанок.

Выяснилось, что после посещения бассейна следует в обязательном порядке подвергнуться умащиванию кожи ароматными маслами. Надо полагать, все, что требовалось хозяину этого великолепия от жен и наложниц — радующая глаз и руки внешность да умение его грамотно ублажить. Никакого стремления развить их умственные способности не наблюдалось — телевизор в гостиной упорно транслировал какой-то «мыльный» сериал, а на компьютерах стояли игрушки уровня «угадай слово из трех букв, первая — д, последняя — м, а между ними гласная из середины алфавита». Девушки более-менее справлялись и шумно радовались каждому успеху, у меня же через пятнадцать минут наблюдения за подобными забавами началась головная боль, и комнату пришлось покинуть.

В итоге после перебора всех имеющихся возможностей убить время обнаружилось, что выбирать мне в общем-то и не из чего. Телевизор отменялся по причине, указанной выше, бассейн и тренажеры — из-за нежелания снова оказаться вымазанной всякой полезной для кожи вонючей гадостью. Для человека, знакомого с методом Шерлока Холмса, оставалось только одно — смириться с неизбежным и пойти прикорнуть. Идея, отнюдь не лишенная смысла, поскольку, торопясь попасть на аукцион, меня подняли в несусветную рань, и теперь глаза начали потихоньку слипаться.

К реальности меня вернули надоевшие уже до зубовного скрежета служанки, прибежавшие с известием, что хозяин приказал им подготовить новую наложницу к знакомству. Судя по виду и тону, которым это сообщалось, такое событие должно быть расценено мной как величайшая честь и милость, а радости моей при этом не положено иметь границ. Нет, прыгать от счастья я не стала, но, прогулявшись в туалет и вооружившись заранее измельченным снотворным, безропотно позволила заняться моей внешностью (а ведь когда-то мне очень нравилось посещать и визажистов, и парикмахеров). Правда, в гареме это означало очередное обмазывание маслами, долгий процесс причесывания, в результате чего мои роскошные локоны сплелись в затейливое сооружение (очевидно, в мужья мне достался любитель головоломок), косметики, правда, не предполагалось (видимо, весь богатый набор на трюмо служил для ухода за собой в свободное время и выходов в свет, предварительно нарядившись в паранджу, разумеется), затем меня обернули в парадные покрывала, оставив открытой большую часть тела выше талии и скрыв все, что ниже, под полупрозрачными юбками. После тщательного осмотра меня признали годной и с бесконечным щебетанием повлекли на выход.

Никаких причин задерживаться не нашлось, и я, волнуясь, словно тринадцатилетняя девственница накануне первой брачной ночи, проследовала за отделившейся от стайки служанок дородной матроной. Когда мы покинули территорию гарема, к нам присоединился охранник, на которого моя провожатая поглядывала с подозрением, явно предполагая, что он положил глаз на новое приобретение Мустафы и непременно по дороге попытается хозяйскую собственность изнасиловать. Мне же подобные мысли в голову не приходили, поскольку в ней теснились в основном ругательства — возможности сбежать из этой тюрьмы особого режима я пока не видела…

Достигнув центральной части здания, мы вошли в лифт и поднялись на четвертый, он же последний этаж, где и располагались апартаменты хозяина, который собственной персоной поджидал новую игрушку, развалившись в огромном холле на тахте, застеленной белоснежным пушистым ковром.

— Отлично, все свободны. — Отпустив прислугу, он поднялся со своего ложа и сделал пару шагов мне навстречу. — Не бойтесь, мисс, ничего плохого с вами не случится.

«Ну да, — буркнула я про себя, — вот только поимею тебя в пяти-шести различных позах, но это же мелочи…»

Фыркнув в ответ на собственные мысли, я вскинула голову, улыбнулась и поставила его в известность:

— Да я, в общем-то, и не боюсь.

В глазах Мустафы промелькнуло удивление, но он быстро с ним справился и предложил:

— Вина? Или, может быть, виски?

Так, переходим к любимой роли дурочки.

— Шампанского. У вас же есть шампанское? — капризно выпятив губку, спросила я. — Только непременно холодное, теплое очень похоже на дешевый лимонад, продающийся в захудалых забегаловках.

— Конечно! — воскликнул довольный Мустафа. — Сию минуту доставят. — Подойдя к пульту связи, расположенному в углу за кадкой с пальмой, он отдал необходимые распоряжения. Затем вернулся ко мне и с видом заправского донжуана предложил руку. — Прошу вас, Антуанетта, негоже нам проводить время в холле.

Наивно похлопав ресничками, я удивилась.

— Но вы же сидели? К тому же тут так красиво…

— Как любой воспитанный мужчина, я считаю своим долгом лично встретить приходящую по моему приглашению девушку, а не заставлять ее плутать по моим покоям в сопровождении охранников.

Какая прелесть! В качестве хобби мой повелитель любит соблазнять молоденьких напуганных дурочек, изображая доброго и благородного рыцаря на белом коне.

— И, — продолжал он, — скоро вы убедитесь, что и весь мой дом не менее красив, чем столь высоко оцененный вами холл.

В подтверждение своих слов он открыл дверь и галантно пропустил меня вперед. Шагнув, я оказалась в спальне, если, конечно, это можно назвать столь обыденным словом. Комната представляла собой помещение неправильной формы, площадью около пятидесяти метров. Один из многочисленных углов был оккупирован подогнанной по форме кроватью, на которой спокойно мог расположиться сам шейх, весь его гарем, и еще на пару служанок места бы осталось. Пол застилал необъятный ковер, родной брат того, что остался в ходче, за одним небольшим исключением — на этом были вытканы весьма замысловатые сценки, явно позаимствованные из «Камасутры». Рядом с кроватью обнаружились два столика, уставленные различными яствами, отнюдь не столь полезными для фигуры, как еда, предлагаемая тремя этажами ниже. Должно быть, доморощенный диетолог вполне логично полагал, что уж если добросовестно выполнять супружеские обязанности, то потом неплохо бы и восстановить затраченную энергию. Мысль, безусловно, здравая, только вот я совершенно не собиралась тратить эту самую энергию, кувыркаясь на огромной кровати.

Пока я пялилась на убранство комнаты, раздался мелодичный звонок. Мустафа подошел к небольшой дверце в стене и извлек оттуда шампанское в ведерке со льдом. Сделав круглые глаза, я спросила:

— А откуда оно?

Снисходительно улыбнувшись, хозяин пояснил:

— Это просто лифт, бутылку взяли в погребе и из кухни прислали мне.

— Здорово, открывай скорее, — непринужденно перешла я на «ты». — Где бокалы?

Жестом мне указали на еще одну дверцу, и я достала фужеры, выбрав сплошь покрытые рисунком. Пожелав себе удачи, я бросила на дно одного из них принесенное снотворное и повернулась к суженому.

Бум! — это пробка от шампанского взлетела почти под самый потолок, что, учитывая его удаленность от пола, являлось очень неплохим результатом, и я поспешила подставить посуду под пенную струю. Когда же бокалы были наполнены и бутылка вернулась в ледовое гнездо, я разыграла маленький спектакль «И какой же бокал взять». В результате у собутыльника сложилось полное впечатление, что этот вопрос был решен при его непосредственном участии.

— Скажи тост, — наивно улыбаясь, предложила я, глядя, как пузырится в руках Мустафы аль-Рашида смесь шампанского с сюрпризом от Абдуллы.

— За наше первое утро! — провозгласил тот и, не чокаясь, опрокинул содержимое в рот.

Мысленно попросив прощения у Этьена, я пригубила свою порцию. Шампанское оказалось вполне достойным, даже более того — шикарным, и я принялась неторопливо его потягивать, надеясь таким образом выиграть немного времени и дождаться отхода Мустафы в мир снов. Не тут-то было — рассудив, что на этом можно считать вступительную часть законченной, он извлек бокал из моих пальцев, поставил его на ближайший столик и, подхватив меня на руки, направился к кровати. А что я? Ну, кричать и вырываться было бы глупо, пришлось спокойно возлежать на сильных мужских руках.

Опустив хрупкую ношу на шелковые покрывала, Мустафа улыбнулся и приказал:

— Раздень меня.

Да уж, похоже, номер «лежать на спинке и получать удовольствие» тут если и пройдет, то с кардинальной сменой действующих лиц. Окруженный таким количеством рвущихся во всем ему услужить женщин, шейх явно не привык играть активную роль в сексуальных утехах, предложив наложницам изощряться с целью доставить своему господину максимальное удовольствие. Ладно, нам не впервой — какой-то опыт у меня есть, хотя с набившими руку (и не только) членами здешнего сплоченного коллектива я сравниться вряд ли смогу. Многообещающе улыбнувшись, я принялась выполнять полученное распоряжение, сочетая процесс избавления от одежды с легким массажем. Мустафа лежал неподвижно, предоставив мне полную свободу действий, и поскольку он меня не подгонял, то я и не торопилась, мурлыкая себе под нос что-то вроде: «Я тучка, тучка, тучка». Своеобразная ли колыбельная подействовала или все же снотворное, но в тот момент, когда я расстегивала рубашку, комнату огласил громкий храп. Не поддавшись на провокацию, я закончила свои труды и, прикрыв супруга одеялом, игриво укусила его за ухо. Реакция последовала нулевая.

— Вот и замечательно, — шепнула я в пострадавшее ухо, слезла с кровати и, не удержавшись, налила себе еще бокал шампанского (ну да, люблю я хорошую некрепкую выпивку), забралась в стоящее в другом углу кресло и попыталась думать.

Вылакав прямо из горлышка последний глоток, я, немного пошатываясь, двинулась в сторону холла, попутно размышляя, с какой части дома стоит начинать поиски моего потерявшегося зятя. Логично было предположить, что ему спальное место отведено среди комнат обслуживающего персонала, вот туда я и направила свои стопы. Точнее сказать, попыталась. С переменным успехом. Для начала выяснилось: чтобы вызвать лифт, требуется набрать код, который я знать не знала. Но, как водится, если бы все мои проблемы имели такой коэффициент сложности, я стала бы самым успешным агентом всех времен — методом математического тыка подобрав нужную комбинацию, я вошла в лифт и спустилась на первый этаж. И тут-то, когда двери лифта бесшумно закрылись за моей спиной, появилось следующее досадное недоразумение, на сей раз в виде охранника, который удивленно поинтересовался:

— Мисс, вы заблудились?

— Нет, — с самым невинным видом ответила я, — просто господин Мустафа уснул, а мне очень захотелось пить, вот я и решила поискать кухню.

На лице моего ночного собеседника мелькнули сомнения, но, довольно быстро их разрешив, он официальным голосом сообщил:

— Простите, но вам не разрешено передвигаться по дому в одиночестве, давайте я провожу вас наверх.

Отличная идея, просто лучше не придумаешь! Пока охранник приближался, я лихорадочно размышляла и, не придумав ничего лучше, уложила совершенно не ожидавшего нападения мужика одним точным ударом. Пыхтя, я оттащила тяжеленную тушу в темный угол и, понадеявшись, что действие лучшего снотворного от Нэтты продолжится вплоть до конца моей беседы с Марком, продолжила путешествие по спящему особняку. Основной недостаток моего великолепного плана крылся в необходимости ломиться во все двери подряд, рискуя перебудить половину дома, и при этом так родственничка и не обнаружить, если исходная предпосылка окажется неверна. Однако других идей не возникло, поэтому, признав неизбежность примитивного прочесывания, я посетовала на то, что приходится действовать столь прямолинейно и без огонька, и приступила.

Удивительно, но, заглядывая во все комнаты подряд, я умудрилась никого не разбудить. Видимо, за день обслуга уставала настолько, что интересоваться ночными визитерами тут собирались, только уже будучи в гробу и белых тапках. Вскоре я начала тихо ругаться себе под нос, поскольку проверила большую часть помещений и Марка в них не обнаружила. Но упорство всегда вознаграждается — в предпоследней комнате мирно дрых мой бывший одногруппник. Сдержав радостный вопль, я осторожно подошла к нему, присела на край постели и, потрепав за плечо, шепнула:

— Марк, просыпайся.

— Э-э-э… м-м-м… — раздалось в ответ, после чего на меня лениво приоткрылся один глаз и, проворчав: — Марси, любимая, — зятек сгреб меня в охапку, повалил на простынь и принялся жадно целовать.

— Стой! — отчаянно пыталась я вырваться. — Прекрати, идиот, это не Марси!

Эта довольно простая мысль доходила до дремлющего сознания около минуты, когда же Марк осознал свою ошибку, то выдал:

— Нэтта, ты, что ли? Тьфу… Типичный пример хорошего воспитания.

— А ты кого ожидал увидеть? — вежливо осведомилась я. — Драгоценную тещу с ручным крокодилом на поводке?

— При чем тут крокодил? — удивился он. — А, это ты, наверное, шутить пытаешься. — Наконец в глазах моего единственного и (видит Бог) неповторимого зятя появилось осмысленное выражение, и он решил уточнить: — Погоди, я все еще на Майяхе? А ты тогда что здесь делаешь?

— Не поверишь — пытаюсь изменить твое положение в пространстве. У меня, к сожалению, нет времени, так что слушай внимательно и не перебивай.

— Угу… — промычало то еще сокровище.

Не теряя больше драгоценных минут на препирательства, я вкратце изложила ситуацию, сообщила о дне, на который назначен побег, и напоследок попросила Марка о небольшой услуге, способной облегчить реализацию плана «Слинять по-быстрому». После этого, потратив еще около четверти часа на заверения, что с Марси все отлично и она непременно получит миллион приветов с поцелуями, я помахала на прощание и отбыла. Охранник все еще представлял собой бессознательное тело, поэтому я без всяких проблем вернулась в покои Мустафы аль-Рашида, убедилась, что и там за время моего отсутствия никаких достойных упоминания изменений не произошло, и, раздевшись, как честно исполнившая свой долг наложница, свернулась калачиком рядом со своим храпящим повелителем. Все же спать — это полезно.

Убью Абдуллу! Предам самым изощренным пыткам и потом убью! Что случилось? Да ничего особенного, кроме того, что мой дражайший супруг, отойдя от действия таблетки в шесть утра и обнаружив рядом с собой симпатичное женское тело, немедленно его оприходовал. Тьфу… Представьте себе ощущение, когда вы медленно вылезаете из пучины сна, а подсознание уже подсказывает, что происходит какая-то явно незапланированная фигня, и тут обнаруживаете на себе старательно пыхтящего мужчину. За одно то, что я не завизжала и не пришибла Мустафу на месте, потребую от сэра Карса медаль. Хотя определенные плюсы в произошедшем были — мой так называемый хозяин пришел в самое благостное расположение духа, заказал завтрак и клятвенно пообещал, что вечером снова меня позовет. Старательно избегая его взгляда, я рассыпалась в благодарностях и с превеликим удовольствием слопала четыре свежие булочки. Неприятности надо заедать.

После того как я, следуя провозглашенному ранее принципу, легко справилась с содержимым вместительного подноса, Мустафа поцеловал меня, фамильярно шлепнул пониже спины и, дождавшись прихода моих сопровождающих, выставил юн. Спускаясь вниз, я гадала, валяется ли все еще в углу обездвиженный мною охранник. Разумеется, его там не было, и это послужило поводом для следующего вопроса: расскажет ли он кому-нибудь о ночном происшествии. Оставалось надеяться, что нежелание выставить себя совершенно непригодным для такой работы идиотом пересилит верность хозяину, по крайней мере пока желающие немедленно допросить меня на тему «Зачем вы шляетесь ночью по дому» обнаруживать себя не спешили…

Как только я переступила порог гарема, на меня тут же набросилась с расспросами любимая сестренка, причем ни что там произошло у нас с Мустафой, ни перспективы вырваться отсюда ее не интересовали. Мне было велено отчитаться только по одному пункту — видела ли я Марка. Правда, буквально через секунду количество интересующих Марселу моментов начало размножаться методом деления. Хорошо ли он выглядит, что просил передать, скучает ли, не изменил ли еще. Услышав последнее предположение, я не выдержала и расхохоталась в голос, но, увидев, что это голубоглазое чудовище явно собирается зареветь, взяла себя в руки и выдала подробный отчет о физическом и эмоциональном состоянии ее дражайшей половины.

Передумав рыдать, Марси жадно впитывала каждое мое слово, требуя мельчайших подробностей, и даже моя угроза сей же момент отправиться мыться ее не напугала, в результате чего следующий час мы провели, отмокая вдвоем в ванне и искренне надеясь, что окружающие нас служанки не понимают по-английски. Исчерпав благодарную тему Марка, сестренка все же полюбопытствовала относительно моих успехов и планов, а узнав, что я в прямом смысле стала наложницей Мустафы аль-Рашида, столь наивно ужаснулась, что я снова рассмеялась.

— Но… — лепетала она, — но это же… Это…

— Марси, прекрати, — приказала я. — Во-первых, это служебная необходимость, а во-вторых, скажу честно, процесс совсем не так ужасен, скорее уж наоборот.

— Ты что? Как такое может нравиться? Лукаво улыбнувшись, я предложила:

— Могу устроить протекцию, попробуешь сама. Услышав такое, Марсела чуть не захлебнулась, пулей вылетела из воды и три часа на меня дулась, а когда перестала, высказала все, что думает о столь распущенных и бесчувственных особах. И тут случилось неизбежное — мои натянутые как струна нервы сдали и я разоралась:

— Ты считаешь, что я должна теперь биться головой о стенку, считать себя грязной и испорченной? Что тут такого? Это же просто секс! Мне и так плохо, а еще ты… Хочешь до конца жизни просидеть в гареме? На здоровье!

Еще три часа Марси извинялась и успокаивала меня, в результате чего мы обе остались без обеда. Да уж, день складывался просто великолепно…

Когда страсти улеглись, мы вполне мирно поплескались в бассейне, позволили привести в порядок свою кожу и засели в гостиной, чтобы не пропустить время ужина. Удалось. После приема пищи мне дали час на ее переваривание, а затем снова началась изнурительная подготовка к визиту в покои мужа, отличающаяся от вчерашней разве только тем, что мне сварганили новую прическу да по-другому закрутили вокруг меня покрывала.

Странно, но супруг вновь встречал свое последнее приобретение в холле. Вроде бы зачем — уже соблазнил, дальше играть в джентльмена совсем необязательно, а тут на тебе. Привычно поцеловав руку, Мустафа вновь проводил меня в спальню, где был сервирован маленький банкет, состоявший сплошь из экзотических блюд типа крабово-дынного мусса или закуски из подкопченных устриц в белом винном соусе. Надо отдать должное, приказания приступать к раздеванию не поступило ни тотчас, ни даже через пять минут, вместо этого уставший от ежевечерних плотских утех шейх пожелал разнообразить свой досуг занимательной беседой. На мое удивление, около двух часов мы увлеченно беседовали о живописи и музыке, дивясь, насколько несхожи вкусы на Майяхе и на Веге Прайм. Но затем, увы, настала пора отправляться на брачное ложе, и на сей раз халявы не предвиделось — уснув два вечера подряд, Мустафа мог что-нибудь и заподозрить, а этого ни в коем случае нельзя было допускать…

Прошло два часа… Я обессиленно откинулась на подушки. Ох, ну и запросы у нашего восточного ловеласа. Чувствовала я себя, как выжатый лимон, но, придется признать, чертовски довольный лимон. Не менее довольный на вид супруг возлежал рядом, и я, дав себе несколько минут на приведение в порядок пульса, перешла к делу — встав, дошлепала до столика, на котором покоилось ведерко с шампанским, наполнила два бокала и вернулась на застеленное шелковыми простынями ложе. Очередная порция снотворного сделала свое дело — вскоре хозяин, крепко меня обхватив, мирно храпел. Осторожно выбравшись из железных объятий, я подошла к продуктовому лифту и, спустив его на кухню, принялась ждать, уговаривая высшие силы, если они существуют, помочь Марку осуществить наш план.

Вопреки всем моим опасениям любимый зять справился — вскоре лифт зашумел и доставил мне три маленькие стеклянные ампулы, заполненные разноцветными порошками. Довольно улыбнувшись, я схватила добычу и запрятала в соседнем шкафчике между фужеров, надеясь, что за два дня никому не придет в голову перемывать всю имевшуюся в наличии чистую посуду.

Утром я, проявив чудеса дипломатии, убедила Мустафу сделать в наших бурно развивающихся отношениях перерыв на одну ночь, приведя в качестве аргумента то, что и остальные его жены хотят пообщаться с супругом в интимной обстановке, а мне совсем не улыбается перспектива испортить отношения с женской частью нашей семьи из-за единоличного владения лучшим любовником в Галактике. Услышав столь пламенный спич, супруг даже перестал активно двигать челюстями (дело происходило за завтраком), а осознав всю глубину моей мысли, признал ее исключительную актуальность и по достоинству оценил удачно вплетенную неприкрытую лесть, ибо спросил, какой бы я хотела получить подарок.

— Кольцо из белого золота с сапфиром, — практически не раздумывая, выпалила я.

Снисходительно усмехнувшись, Мустафа аль-Рашид пообещал, что послезавтра я его получу. Затем, изредка перекидываясь отдельными фразами, мы закончили трапезу (наверное, главный положительный момент в моих посещениях супруга — это возможность вкушать прекрасную калорийную пищу), и меня в сопровождении почетного эскорта отправили вниз.

На протяжении полутора суток мы с Марси дергались и нервничали. Хорошо еще, что алкоголь входил в число напитков, запрещенных в гареме к употреблению, иначе к вечеру четырнадцатого февраля я не смогла бы даже дойти из холла Мустафы до спальни, не говоря уж о реализации хитроумного плана побега. А в отсутствие горячительных напитков пришлось по десятому разу обсуждать все детали, причем по пути всплывали все новые и новые причины возможного провала.

— А если он не захочет пить? Ты силком в него шампанское зальешь? — пришла Марси в голову очередная свежая мысль.

— Почему это не захочет? — возмутилась я. — Все время хотел, а теперь заартачится?

— А вдруг у него живот прихватит?

И дальше в том же духе. К вечеру тринадцатого числа с сестренкой случился нервный срыв, являвший собой вариацию на извечную тему «Он меня никогда не любил». Причиной тому послужила простая мысль, что Марк прислал мне ампулы и не подумал написать ей даже маленькой записки.

— Он обо мне совсем и не вспоминает, — рыдала Марсела. — Небось давно нашел себе симпатичную кухарку.

Все мои уверения, что Марк просто проявил способность разумно мыслить и печется о ее же безопасности, не подействовали; в конце концов, безуспешно промаявшись полчаса, я рявкнула:

— Ну и реви тут в одиночестве, а я купаться пойду.

Слезы высохли как по волшебству, и Марси, воскликнув:

— Подожди, я с тобой, — кинулась следом. Единственным бонусом от пребывания в этом филиале сумасшедшего дома стало появление на следующее утро от Мустафы не меня, а Лейлы и Лали. Видимо, так и не сумев сделать выбор, супруг призвал их обеих, и теперь они фланировали по гарему, мечтательно улыбаясь и хвастаясь полученными презентами. Причем выглядели они столь довольными, что я испугалась, как бы повелитель не передумал и не позвал их снова, ведь тогда мой гениальный план полетит ко всем чертям и придется уповать на импровизацию в стиле Рэмбо.

Понервничав по этому поводу с завтрака и до ужина и, как следствие, будучи не в состоянии нормально есть, к супругу я поднялась под аккомпанемент бурчания голодного желудка. Слава Богу, сервированный стол ждал меня, как и прежде, и, одарив хозяина сего великолепия мимолетным приветствием, я запихнула в рот первый попавшийся кусок.

— Прости, просто я так нервничала, что весь день ничего не ела, — прожевав, объяснила я удивленно взирающему на происходящее Мустафе.

С пониманием кивнув, он великодушно махнул рукой:

— Так в чем дело? Поешь, потом поговорим. У меня, кстати, для тебя сюрприз.

Услыхав подобное заявление, я вновь распсиховалась и, естественно, опять не смогла есть. Пришлось потратить некоторое время, уговаривая повелителя поделиться со мной своей тайной. Наконец, после небольшого сеанса массажа Мустафа сдался и с видом сказочного джинна протянул мне обтянутую бархатом коробочку.

«И из-за такой ерунды мне не дали спокойно поесть?» — выругалась я про себя, открывая подарок. Естественно, там обнаружилось именно то, о чем я и просила — вожделенное кольцо, которое так и не сподобился подарить мне ни один из моих рэндовских любовников. Понимаю, это весьма дорогое удовольствие, но ведь и я тоже… Вкус у моего супруга оказался отменный — в простой, классической формы оправе сиял единственный, причудливо ограненный камень. Но какой!

— Нравится? — попытался завладеть моим вниманием супруг.

— Очень, — вскинула я взгляд на него. — Спасибо.

— Не стоит. Теперь, будь любезна, угощайся. — И, предложив мне руку, гостеприимный хозяин вновь подвел меня к столу.

Лакомясь разнообразными вкусностями, я размышляла. Причем основным лейтмотивом моих тяжких дум было терзающее душу сомнение — а не могли мы с Этьеном ошибиться? Этот воспитанный, интеллигентный мужчина, балующий своих наложниц, явно не может быть коварным заговорщиком, поставившим себе целью ни много ни мало, а захват Аркадии со всеми вытекающими. Эти мучения едва не заставили меня отменить операцию, но я вовремя напомнила себе, что, во-первых, поселиться навечно в гареме, как бы ни был любезен и хорош его владелец, отнюдь не является пределом моих мечтаний, во-вторых, этот милый человек все же приобрел меня в собственность, следовательно, возводить его в ранг святого не следует, и, главное, Марси с Марком у него ведь как-то очутились, да и крейсера на верфях тоже не галлюцинация. Не стоит забывать, что даже самый жестокий вивисектор может оказаться великолепным отцом, и ничто не мешает амбициозному заговорщику относиться к своим женщинам с заботой и лаской. Другое дело, что если до появления в гареме мне хотелось в конечном итоге Мустафу аль-Рашида кастрировать, то теперь я пообещала себе приложить все усилия для скорейшего возвращения супруга безутешным женам, у которых я собиралась его на время позаимствовать.

Погруженная в раздумья, я слопала примерно половину разложенного на тарелках великолепия, и, распаленный видом девушки с хорошим аппетитом горячий восточный шейх отволок меня в постель. Пришлось переваривать по ходу.

Вчерашний визит двух любимых жен прошел незамеченным — Мустафа набросился на меня, аки голодная форель. Качество тоже осталось на высоте, и, благо спешить было некуда, я с пылом занялась выполнением служебно-супружеского долга, лишь иногда вспоминая о брошенном страдать в одиночестве капитане. Правда, думать особо не получалось, в основном приходилось чувствовать.

— Вина, шампанского? — муркнула я, когда дыхание немного восстановилось.

— Вина, — выбрал супруг и попытался встать. — Я принесу. Ты что будешь?

Переполошившись, я игриво толкнула его обратно на подушки.

— Лежи уж, заслужил. Я сама.

К счастью, возражений не последовало, я одним движением высыпала в бокал Мустафы содержимое одной из ампул и, залив следы преступной деятельности вином, вручила получившийся напиток страждущему супругу, заодно потребовав тост.

— За тебя, — лаконично произнес он и сделал хороший глоток.

«А может, все же не стоит с ним так?» — с надеждой спросила я внутренний голос.

«Конечно не стоит. А потом объяснишь Этьену, что влюбилась в майяхского многоженца, поэтому он со всеми проблемами может идти к чертям. А ты остаешься в гареме».

Этьен… И зачем, ну зачем я в это ввязалась? Сидела бы тихо на Рэнде, досматривала корабли и строчила рапорты. Нет, понадобились приключения.

«Ты же их хотела?» — уточнил внутренний враг. «Ну… — замялась я. — Скорее, да». «Теперь терпи».

Смирившись, я глубоко вдохнула и выдала коронную фразу:

— Глубокоуважаемый Мустафа аль-Рашид, мне, право, очень жаль, но у вас появились проблемы.

 

Глава 4

После моего неожиданного для половины присутствующих выступления повисло напряженное молчание. Поскольку прерывать его шейх не собирался, стало понятно, что разбираться с излишне затянувшейся и оттого утратившей драматизм паузой придется мне.

Улыбнувшись, чтобы хоть немного разрядить обстановку, я подошла к шкафчику с посудой, извлекла все три ампулы и продемонстрировала их хозяину.

— Видите? — помахала я у него перед носом пустой. — Содержимое этой вы только что употребили внутрь. Ах, да, я не представилась — Антуанетта д'Эсте, спецагент контрразведки Рэнда. Так вот, в ампуле находилась наша новейшая секретная разработка — яд медленного действия. Если в ближайшее время ничего не предпринять, то ровно через сто пятьдесят минут ваше сердце перестанет работать. — Рассказав страшную историю, я выжидательно посмотрела на собеседника. То ли он мне не поверил, то ли обладал железной выдержкой, но чисто визуально моя тщательно отрепетированная на Марси тирада не возымела абсолютно никакого действия. Мустафа не соизволил даже поинтересоваться моими желаниями и целями, видимо справедливо полагая, что я сама об этом вскоре упомяну. — К вопросу о том, что можно сделать. — Я подкинула на ладони две оставшиеся ампулы. — В одной из них противоядие, в другой катализатор. Если вы угадаете — спасетесь, если нет — умрете мгновенно. Кстати, есть и хорошая новость — в любом случае смерть безболезненна. Должна еще предупредить: проверить опытным путем, где что лежит, не удастся, ибо яда не осталось, а не вкусившему отравы человеку содержимое склянок не повредит, равно как и не поможет. — Убедившись, что суть шейх уловил, я перешла к главному. — Итак, если через два часа я, моя сестра Марсела и ее муж Марк в вашем, разумеется, обществе окажемся на ваших судостроительных верфях, я отдам вам нужную ампулу. Если нет — можете поиграть в русскую рулетку. Хотя сомневаюсь, что все деньги Аркадии этого стоят. Предлагаю подумать еще вот о чем — пиратам очень не нравится ваша идея о захвате планеты, на которую они сами имеют виды. Как вам кажется, за кем в таком случае останется последнее слово? И что вас будет ожидать на Майяхе, если вы вернетесь, поджав хвост и потеряв половину своего капитала, вложенного в крейсера, распыленные «Прометеем» на молекулы? — Забавно, фундаменталистам я обещала именно то, от чего теперь предостерегала ярого сторонника нынешнего правительства. Но зато обе стороны начали весьма споро действовать в выгодном нам направлении, а быть хорошей я и не обещала.

Пока я восторгалась своим ораторским искусством, Мустафа аль-Рашид сидел молча, наверное думал.

Хотя о чем тут особенно думать, мне казалось непонятным — своя жизнь для любого нормального человека ценнее миллиардов долларов. По всей видимости, он пришел к такому же выводу, поскольку встал и накинул халат. Затем подошел и протянул руку:

— Дай мне ампулы.

Интересно зачем? Все-таки решил на себе поэкспериментировать? Неужели собственная жизнь не дорога? И, кстати, любопытны выверты человеческой психологии — я вновь обращаюсь к шейху на «вы», а бывший супруг все тыкает.

— Отдай ампулы, — чуть более агрессивно повторил он.

Замешкавшись на секунду, я протянула склянки, и Мустафа спрятал их в карман.

— Кого ты хочешь забрать с собой на верфи?

— Марселу и Марка, которых вам прислали с Аркадии, чтобы они там под ногами не путались.

— Все-то ты знаешь, — заметил он.

— Не совсем, — поправила я. — Например, мне неизвестен атомный вес золота.

Мустафа аль-Рашид бросил на меня непонимающий взгляд.

— А, — дошло до него, — это была шутка. Должен заметить, у тебя серьезные проблемы с чувством юмора.

Это у него серьезные. Хотя на грани скорой смерти вряд ли появляется большое желание шутить и каламбурить.

— Никто пока не жаловался, — буркнула я. — И мы так и будем меня обсуждать? Время-то идет.

Оценив столь здравую мысль, он подошел к интеркому и распорядился:

— Через десять минут подайте флаер, приведите к нему пленников. — Затем, игнорируя мое присутствие, переоделся, переложил ампулы во внутренний карман пиджака и предложил: — Тебе бы тоже не мешало что-нибудь накинуть. В таком наряде ты будешь чувствовать себя несколько неуютно.

Ничего себе! Увлекшись разговором, я собиралась покинуть гарем в чем мать родила. Как бы отреагировал Этьен на подобное зрелище? Может, проверить? Пожалуй, лучше не стоит, здраво рассудила я и облачилась в единственную имеющуюся в моем распоряжении одежду — завернулась, как смогла, в покрывала. Фактически, получилось немногим лучше — полупрозрачные шелка будоражили мужское воображение значительно сильнее, чем полная обнаженность.

— Я готова. Можем идти, — проинформировала я Мустафу.

— Отличная новость, — огрызнулся он и двинулся в холл, не забыв при этом галантно пропустить меня вперед.

Я с каждой секундой все больше восхищалась его нервами и выдержкой. Очень немногие из моих знакомых были способны на подобное поведение в критической ситуации. Ни истерик, ни злобности.

Спустившись вниз, мы увидели поджидающую нас чету Крейтонов. Вопреки моим ожиданиям Марси не висела на муже, заливаясь слезами, а вполне достойно стояла рядом. При этом парочка чинно держалась за руки.

— Добрый вечер, — слегка кивнул бывшим пленникам шейх. — Весьма сожалею, что пришлось прервать ваш сон, но все вопросы по этому поводу к мисс Антуанетте. Согласно высказанному ею пожеланию мы сейчас отправимся на небольшую прогулку.

Естественно, эта тирада была произнесена на английском. Мустафа соизволил учесть, что арабский пленникам неизвестен.

— Все в порядке, — бросил он охраннику, с удивлением взиравшему на происходящее. — Помогите девушкам сесть во флаер.

Тот кинулся выполнять распоряжение, и вскоре мы вчетвером уже сидели в припаркованной у крыльца машине. К моей радости, дождя не было, даже кое-где над куполом поля сияли звезды.

— Куда летим? — обернулся занявший место водителя хозяин.

— К вашим верфям.

— Как скажешь, — пожал он плечами и потянул на себя штурвал.

Во время полета я сидела как на иголках, гадая, на месте ли Этьен и удалась ли ему вторая часть плана. Ведь, если разобраться, захватить крейсер вряд ли проще, чем смыться из резиденции Мустафы, прихватив пленников и его самого в качестве заложника. Но как только в поле зрения показалось место встречи, я заметила стоящий там флаер.

«Ведь, кроме Этьена, это никто быть не может, правда?» — порадовала я себя и повернулась к пилоту:

— Нам к тому флаеру.

В полнейшем молчании он выполнил необходимые маневры, и через несколько минут я, забыв про субординацию и достоинство, прыгнула на шею капитану. Ким тем временем помог Марси выбраться из флаера, и вся компания оказалась в сборе.

— Ты молодец, — признал бывший норвежский фермер. — Не верил, что сумеешь провернуть такой номер.

— Зря, — вмешался Этьен. — Я же тебе все время твердил, что для этой девицы такое — лишь легкая закуска, разминка, можно сказать.

— Простите, — робко вмешалась Марси, — вас случайно не Этьен зовут?

— Совершенно случайно именно так, — улыбнулся пират.

— Очень приятно. Я столько о вас слышала!

— Представляю, — с ухмылкой взглянул на меня Этьен. — Думаю, подробностей мне лучше не знать.

— Позвольте прервать вашу чрезвычайно интересную беседу, — заговорил позабытый всеми Мустафа аль-Рашид, — но дело в том, что мисс Антуанетта обещала снабдить меня информацией, представляющей для меня определенную ценность. Итак, мисс?

— Что? — недоуменно хлопнула я ресницами.

— Содержимое какой из ампул мне надо выпить? — все еще спокойно уточнил он.

Я безразлично пожала плечами.

— Выбирайте по вкусу. В одной кокосовая пудра, в другой ванилин. Выпили же вы немного марганцовки. Тошноты не ощущается? — закончив, я поспешно отступила за широкую спину капитана.

Глядя на шейха, мне показалось, что его сейчас хватит удар. Он судорожно достал ампулы, вскрыл их и, продегустировав содержимое, убедился, что на сей раз я сказала чистую правду. Лицо его перекосилось и восточный темперамент все же дал о себе знать — с нечеловеческим воплем он швырнул склянки вдаль и, резко развернувшись, рванул к своему флаеру.

— Ну-ну, не так быстро, — раздался спокойный голос Кима, а затем и он сам появился у двери этого самого флаера с бластером, нацеленным прямо в живот моему недавнему повелителю. — Думаю, торопиться к женам не стоит. Этьен, прихватим его на Аркадию в качестве говорящего доказательства?

— А как же, — расплылся капитан в неприятной ухмылочке. — Сложите руки за спиной и не сопротивляйтесь.

К чести Мустафы замечу, что выполнять указания Этьена он и не подумал, наоборот, с быстротой молнии метнулся в сторону. Довольно умно, особенно если учесть, что мои дальновидные сообщники открытым тестом признались в желании иметь судостроительного магната в живом и желательно невредимом виде. Так что стрелять никто не стал, и попытка к бегству практически удалась — Ким реагировал слишком медленно, а Этьен был слишком далековато от исходной точки. Спас положение Марк — мгновенно отпустив руку Марси, он кинулся следом за улепетывающим шейхом. Когда суматоха по водворению излишне прыткого заговорщика на место завершилась, мы вновь заняли позицию возле флаера Этьена, предварительно обеспечив Мустафу кляпом во рту и связав ему руки.

— Прекрасно, — похвалила я всех, — и что дальше? Этьен посмотрел на часы.

— Примерно через полчаса наши сообщники устроят на верфях небольшой фейерверк, которым мы и воспользуемся для проникновения на крейсер, а там останется только взлететь.

— А как именно мы собираемся попасть к крейсеру? На флаере?

Во взгляде капитана появилась легкая озабоченность.

— Нэтта, ты как себя чувствуешь? Нормально? Похоже, пребывание в гареме негативно сказалось на работе твоих мозгов. Ну, подумай, как мы можем прилететь на флаере, если крейсера, как и вся верфь, защищены куполом силового поля.

— Действительно… — недовольно пробормотала я. — А что тогда будем делать с пленником? Вряд ли он согласится за компанию с нами проникнуть на свой крейсер, да еще и с целью его угнать.

— Сейчас разберемся, — пообещал пират и направился к угрюмо стоящему невдалеке Мустафе, кивнув мне: — Пойдем со мной, переводить будешь.

— Простите, что нарушаю ваше уединение, но необходимо прийти к согласию относительно вашего добровольного сотрудничества.

Шейх не удостоил Этьена даже мимолетным взглядом.

— Попробую объяснить понятнее, — не сдавался капитан. — Вариантов есть два: или вы идете сами, или мы вас тащим волоком, ну а если устанем, то просто пристрелим. Вы какой предпочитаете?

Видимых изменений я не уловила — наш пленник упорно стоял столбом, пялясь на кусочек земли между ботинками.

— Очень жаль, — вздохнул Этьен. — Я все же рассчитывал, что вы, будучи здравомыслящим человеком, пойдете навстречу. Повторяю, мне очень жаль. — И, достав из кармана мой парализатор, капитан отправил Мустафу аль-Рашида на боковую. — Марк, — позвал он, — тебе, как самому сильному, придется доволочь его до крейсера. Желательно живым, но если что, можешь использовать его как щит.

— Заметано, — кивнул мой зять и вернулся к жене. Потекли минуты томительного ожидания. Мне в силу природного любопытства следовало бы засыпать Этьена вопросами, что, где и как, но я сидела, глядя перед собой, и молчала. Капитан, заметив мое состояние, тоже с беседами не лез, предоставив меня, как он считал, собственным мыслям, которых на самом деле и в помине не было, так, какие-то огрызки проскальзывали.

За пять минут до назначенного времени Этьен встал и толкнул речь.

— Большинству присутствующих известно, с какой целью мы здесь оказались, для остальных быстро уточню. Мы собираемся захватить один из построенных на верфях этого джентльмена, — кивок на Мустафу аль-Рашида, — крейсеров и вернуться на нем в систему Аркадии. Крейсера в данный момент находятся на летном поле и готовы к испытаниям. Через две минуты на верфях начнется переполох, и охране станет не до нас, чем мы и должны воспользоваться. Убедительная просьба — действуйте решительно. Если чувствуете, что не можете убежать, — стреляйте. Возвращаться ни за кем не будем, нет времени.

В этот момент между цехами и ангарами засверкали огни, напомнив мне Новый год на Рэнде.

— Началось. Итак, скоро стартуем. Ким, раздай оружие. Марсела, постарайся не попасть по своим. Нэтта, возвращаю твое имущество. — Капитан протянул мне парализатор.

— Спасибо… Слушай, а где ты его взял?

— Нашла время спросить. Там же, где мы его оставили, — в номере гостиницы.

— Но, — вздрогнула я, — соваться туда было глупо и опасно.

— Во-первых, замечу, — невозмутимо отреагировал Этьен, — что глупо было бросить там массу нужных вещей, а во-вторых, нам пора начинать, по возможности помогайте Марку, и бегом!

Подав пример, капитан легко понесся ко входу на вожделенные верфи, находившемуся метрах в двухстах от облюбованного нами пятачка, следом ринулся Марк с пленником на плече, после чего и я, проклиная предназначенные для неспешной ходьбы по гарему босоножки, тоже сорвалась с места.

Первые проблемы возникли быстро — стеклянные двери были заперты. Прилепив на замок небольшой кусочек пластика, Этьен скомандовал:

— Всем отойти и лечь.

Я не стала выяснять, что будет, если не послушаться, и прямо в гаремных шелках пристроилась на мокрой земле. Вскоре раздался небольшой бум, и меня накрыло взрывной волной вместе со всевозможной грязью.

— Подъем, и вперед! Не задерживайтесь.

На месте замка зияла оплавленная дыра, хорошо хоть стекло для изготовления дверей использовали небьющееся. Увидев, что происходит, если взорвать бомбу размером с ноготь, Марси ойкнула и споткнулась.

— Миссис Крейтон, держите себя в руках, вернее на ногах, иначе муж улетит один, — предупредил Этьен.

Ойкнув еще раз, Марсела крепче сжала в руке бластер и первой вбежала внутрь.

— Час от часу не легче, — проворчал Ким, бросаясь за ней. — Миссис Крейтон, погодите!

После недолгих дебатов мы выстроились в приемлемом порядке — впереди бежал Ким, знающий, куда собственно надо двигаться, затем я, потом Марси, Марк с грузом и прикрывал наши спины грозный пират. Некоторое время ничего особенного не происходило, только немногочисленные рабочие смотрели на нас с искренним недоумением, затем впереди показался долгожданный выход на летное поле. Только вот охранники в количестве аж пяти штук свой пост не покинули.

— Что будем делать? — крикнул Этьену Ким.

— Прорываться! Марсела, прячься, Марк, бросай аль-Рашида и помогай.

Слава Богу, у Кима хватило ума вовремя затормозить — он успел лишь чуть-чуть высунуться из-за угла последнего на нашем пути здания, да и охранники завороженно смотрели на до сих пор вспыхивающие в небе огоньки. В общем, двоих мне удалось парализовать, пока они нас даже не заметили, но остальные трое оказались не столь легкой добычей. Едва их товарищи упали, они, демонстрируя великолепные рефлексы, тут же кинулись в укрытие.

— Марк, Ким, прикройте меня, — приказал Этьен, намереваясь подобраться к противнику с противоположной стороны.

— Подожди, — взмолилась я, — мы и так справимся.

— Нет времени на выкуривание, — отрезал капитан. — Не бойся, все будет хорошо.

Так я и поверила. Вслух я этого говорить не стала, лишь прошептала:

— Удачи.

В долю секунды Этьен скрылся за каким-то поворотом, а мы честно принялись отвлекать внимание противника на себя, обмениваясь не опасными для жизни выстрелами (при условии, конечно, что никто не будет, как идиот, высовывать голову). Минуты через две раздался предсмертный вопль, а вслед за ним рычание:

— Вот черт!

— Что случилось? — в панике вскочила я.

— Ложись, — хором заорали Марк с Кимом и тоже выпрямились во весь рост. Картина получилась замечательная, просто бесплатный тир. Спасло нас троих одно — Этьен стрелял быстрее охраны.

— Пойдемте, путь чист, — сообщил он через пару секунд.

Я тут же бросилась к нему.

— Ты ранен?

— Ничего страшного, после разберемся, — попытался утихомирить меня капитан, но я, углядев бьющую из его плеча кровь, удержала рвущийся наружу крик ужаса и безапелляционным тоном отрезала:

— После не будет. Садись.

К моему удивлению, Этьен послушался, и я, привычно оторвав несколько полосок от юбки, наложила жгут и перевязала рану.

— Так лучше, а потом я ее нормально обработаю.

— Спасибо, — скрипнул он зубами. — Теперь пошли дальше.

Нестройной кавалькадой мы прогалопировали на поле и смогли воочию убедиться, что испытания вот-вот начнутся — все три крейсера стояли, гостеприимно распахнув люки. Этьен, использовав какие-то неведомые мне критерии, остановил свой выбор на правом и показал нам:

— Вон туда. И главное — просто бегите, неситесь, что есть сил, никакой позиционной борьбы в окопах, на это нет времени. Нам необходимо оказаться внутри до прибытия основных сил. Если начнут стрелять, скачите, как раненые зайцы, только быстро. Все поняли?

Мы кивнули.

— Тогда вперед. Ким, помоги Марку с Мустафой, девушки помните, ваша сила — в ваших ножках. Начали!

И мы помчались. Я умудрилась развить такую скорость, что аж ветер в ушах свистел. Прямо за спиной я слышала пыхтение сестрички, мужчины подотстали — Ким с Марком, обремененные ношей, не могли за нами угнаться, а капитан, несмотря на свои же инструкции, счел своим долгом прикрывать наши спины. Часть пути ничего не происходило, но, когда до крейсера оставалось чуть меньше половины расстояния, из второго выхода на поле появилась группа перехвата, и с истошными криками по нам начали палить.

Как правильно заметил Этьен, времени отстреливаться не было, поэтому, проорав:

— Марси, скорее, — я удвоила усилия, а сестренка с перепугу разогналась настолько, что вскоре оказалась впереди.

Правда, теперь продвижение к цели происходило весьма неритмичными, но по возможности широкими скачками. Краем глаза я посматривала на Марси, однако она держалась молодцом, будто всю жизнь убегала от вооруженной погони. Наверное, это у нас в генах заложено.

Наконец Марси взлетела по трапу, и я расслабилась, но тут правую ногу обожгло болью.

— Ох, — выдохнула я и споткнулась.

— Нэтта, вставай, — донесся сквозь легкий туман крик Этьена.

Я честно попыталась выполнить приказ многоопытного командира, но приступ боли тотчас вернул меня в горизонтальное положение. Хорошо хоть нового выстрела временно можно было не опасаться, поскольку трап частично прикрывал меня от преследователей.

— Вставай немедленно! — орал капитан.

— Нэтта, погоди, я сейчас, — раздался испуганный голос Марси.

— Сиди внутри, идиотка! — нашла я силы прорычать. — Даже кончика носа не высовывай.

Пока мы препирались, отставшие мужчины оказались метрах в пятидесяти от корабля, и огонь группы захвата переместился на них. Расширившимися от предчувствия неминуемой беды глазами я смотрела, как один из охранников старательно прицеливается. Не желая видеть трагический финал нашей эпопеи, я зажмурилась, и в тот же миг раздался вопль, от которого у меня заложило уши.

— Нет! Марк, нет!

Тайфун с развевающимися светлыми волосами пронесся мимо меня по трапу, и через секунду в направлении преследователей был открыт шквальный огонь. Словно грозная Валькирия, моя робкая младшая сестренка палила из бластера с таким пылом, что я на месте охраны немедленно поджала бы хвост и скрылась в ближайших кустах. Не знаю, возможно, они это и сделали, по крайней мере, через десять секунд меня схватили за шкирку и, не обращая внимания на отчаянные вопли, втащили по трапу в крейсер, где бесцеремонно кинули на пол.

— Марк, закрой люк, — тут же распорядился Этьен.

Судя по его в меру спокойному тону, все живы и более-менее целы. Уже достижение.

— Марси, Ким, — продолжал раздавать команды пиратский капитан, явно попавший в родную стихию, — доставьте Нэтту и пленника в лазарет. Марсела, найди быстродействующую анестезию и обработай свою сестру. Мы с Марком пойдем в рубку готовиться к старту.

Все повиновались без единого вопроса. Я только скрипела стиснутыми зубами, пока меня волокли к месту лечения, но возражать не посмела. Слава Богу, на крейсере нашлись все необходимые медикаменты, и, как только Марси брызнула мне на ногу обезболивающим, мир вновь расширился от размеров собственного бедра до вселенских масштабов. Я немедленно попыталась умыкнуть баллончик и вскочить.

— Ты это куда? — Сестренка решительно прижала меня к койке.

— В рубку, естественно, — вырываясь, рявкнула я, — или ты не помнишь, что у Этьена с плечом?

— Помню, — спокойно ответила Марси. — Это ты, похоже, не помнишь его четких указаний. Дай я с тобой закончу, и беги, куда заблагорассудится.

Пришлось ждать, пока эта медсестра-живодерка вколет мне несколько различных лекарств, затем смажет ногу и зальет бинтом.

— Кстати, там что-то серьезное? — вспомнила я.

— Нет. Просто довольно обширный ожог, так что, пока тебе не сделают пластику, придется забыть о коротких юбках и шортах, — злорадно сообщила сестричка.

— Невелика потеря, — беззаботно отмахнулась я. — Теперь мне позволено покинуть это помещение?

— Уйди с глаз долой, — фыркнула Марсела, окончательно вжившись в роль главврача.

Не желая искушать судьбу, я встала, поправила основательно подгоревшие остатки юбки, подхватила баллончик с анестетиком и отправилась на поиски рубки. На полпути меня порадовали сообщением, что взлет состоится через минуту и всем неплохо бы принять лежачее положение. Где, интересно, в дебрях пластиковых коридоров я найду подходящий коврик? Пришлось ускорить перемещение, теша себя надеждой, что успею отыскать Этьена. Черта с два. Десятисекундный отсчет застал меня в одном из наименее приспособленных для возлежания при взлете мест, и перегрузка придавила мою раненую ногу к ступеньке лестницы, ведущей в вожделенную рубку. Несколько минут все силы были сконцентрированы на проблеме дыхания, затем сила тяжести пришла в норму, и я, бурча под нос не самые цензурные высказывания, сумела закончить свой нелегкий путь.

— Ого! — приветствовал меня Марк. — Однако ты быстро добралась. Вроде взлет только закончился.

Все еще дыша через раз, я не удостоила его ответом, чем немедленно вызвала подозрение Этьена. Внимательно на меня взглянув, он сообщил Марку:

— Ты на нее лучше посмотри. Опять вместо того, чтобы спокойно лежать, носится повсюду. Ну и зачем ты сюда притащилась?

Какой ласковый… Я опять-таки не стала расходовать энергию на пустые разговоры, стащила с него куртку и собралась заняться обработкой плеча. Когда я отодрала редкостной красоты шелковую повязку, в рубке появилась Марси. При одном взгляде на принесенный ею арсенал любому совершенно здоровому человеку должно было стать откровенно нехорошо, что уж говорить о несчастных больных. Но Этьен не стушевался и мужественно выдержал все издевательства, включая наложение швов, а по окончании процесса даже выдавил из себя улыбку.

— Спасибо огромное, Марсела. Думаю, лечить — это ваше призвание.

Как обычно, зардевшись, Марси пробормотала что-то вроде: «Не стоит благодарности», и прижалась к Марку.

— Где Ким? — поинтересовался заметно оживший капитан.

— В лазарете, вместе с Мустафой.

— Прекрасно. Ждите меня здесь. — И Этьен удалился.

После счастливого воссоединения молодожены наконец-то оказались предоставленными друг другу и начали о чем-то оживленно шептаться. Я же принялась рассматривать многочисленные панели и экраны, озадачившись вопросом, как Этьен умудряется хоть что-то понимать, глядя на три квадратных метрах постоянно меняющейся информации.

Прервав затянувшийся поцелуй сладкой парочки, вернулись Этьен с Кимом. Когда все расселись, капитан обвел взглядом собравшихся и заговорил:

— Как вы уже догадались, наша авантюра завершилась блестящим успехом. Мы завладели крейсером и на полном ходу движемся к n-в-тоннелю. Через три дня корабль достигнет Аркадии, и большая часть из здесь присутствующих спокойно отправится по домам. — В мою сторону, произнося сей спич, он даже не взглянул. Пришлось самой привлечь внимание:

— Прости, как, по-твоему, будут развиваться события, когда этот крейсер окажется в системе Аркадии?

— Что значит «как»? — нахмурился капитан. — Кланы убедятся в нашей правоте и призовут на помощь адмирала Венелоа, чтобы тот спас их от мусульманского вторжения.

— Вот! То есть ты искренне полагаешь, что после столь откровенного демарша нашествие все же состоится? Подумай, ведь сейчас никто на Майяхе не понимает истинных причин захвата крейсера, скорее всего там решили, что мы обычные пленники, воспользовавшиеся им для побега. — Тут я усмехнулась. — И, замечу, мой наряд весьма прозрачно намекает именно на это. Но если угнанный крейсер появится на Аркадии, то заговорщики могут что-нибудь заподозрить и как минимум отложат начало операции. Тебе это надо?

— И откуда ты такая умная взялась? — пожал плечами Этьен и обратился к остальным: — А вы что думаете?

— Практически наверняка Нэтта права, — с видимой неохотой признал Марк.

— Присоединяюсь, — кивнул Ким.

— Хорошо, примем это предположение за отправную точку. И что тогда нам следует делать?

Заговорил Марк:

— Если я правильно понял, основная наша задача — убедить кого-то там на Аркадии, что им действительно грозит нашествие с Майяха, и уговорить принять помощь пиратов. Так?

— Как ни странно, но ты понял правильно, — хмыкнула я. — Продолжай.

— Тогда стоит остановиться в соседней системе и по мультилинии попросить заинтересованных лиц прибыть туда, чтобы ознакомиться с доказательствами, а затем вышеупомянутому большинству отправиться на Аркадию, купить билеты и вернуться домой с незабываемого медового месяца.

— Идея неплоха, — одобрила я, — но только вот не заподозрят ли аркадианцы ловушку?

— А убедить их — ваша задача, — довольно резонно заметил зять.

— Уж точно не твоя, ты и умирающего от жажды не в состоянии уговорить выпить глоток воды, — съязвила я.

— Тихо! — прикрикнул капитан. — Никаких выяснений отношений и взаимных подколок, этого нам еще не хватало. Очень прошу — будьте вежливы. А вы, мисс д'Эсте, извольте приступить к вашим основным обязанностям.

— Это каким же? — с растущим подозрением поинтересовалась я.

— Главного корабельного кока, — ехидно ухмыляясь, сообщил Этьен. — Команда хочет есть.

— А с чего глубокоуважаемый капитан взял, что на крейсере, еще даже не прошедшем испытания, вообще есть пропитание?

— С того, моя дорогая, что наши добровольные помощники его туда погрузили.

Пришлось заткнуться и идти искать кухню.

В общем и целом полет проходил нормально. После небольшой задержки на выходе из первого тоннеля, где нас мурыжили, выясняя принадлежность крейсера (хорошо, что сразу не расстреляли), мы передвигались по пиратской территории без всяких проблем. Этьен вел крейсер, Ким с Марком были его импровизированной командой, Марси нас лечила, я кормила. Тихая семейная идиллия, вот только виделась за все три дня я с Этьеном от силы четыре раза, и все за обеденным столом. Правда, не могу утверждать, что молодоженам повезло больше.

Но все когда-нибудь кончается. Пришвартовавшись к небольшой станции, охраняющей тоннель, ведущий в систему Аркадии, мы с помощью ее генератора мультилинии отправили сообщение дону Трелони, максимально убедительно сформулировав просьбу в ближайшем времени прибыть в указанную систему, где он своими глазами сможет увидеть собранные нами доказательства. После небольшой перебранки я настояла на том, чтобы Этьен добавил маленький постскриптум: мол, если глубокоуважаемый дон не найдет возможности лично посетить систему, то пусть хоть яхту за нами пришлет. Затем мы вернулись на крейсер, и милый моему сердцу деспот собрался проведать высокопоставленного пленника, а заодно и попытаться склонить его к сотрудничеству.

На сей раз роль переводчика мне не доверили, капитан и шейх общались на ломаном английском. Если учесть, что оба владели им вполне сносно, то такое решение было по меньшей мере приемлемым. Причем гораздо более приемлемым, нежели отстранение меня от участия в переговорах. После небольшого скандала Этьен хлопнул дверью и отправился к упрямому мусульманину в гордом одиночестве, строго-настрого запретив мне появляться в каюте, отведенной моему бывшему хозяину. Пришлось подслушивать под дверью. Занятие это оказалось скучным — Этьен настаивал, Мустафа аль-Рашид вежливо посылал его куда подальше или отмалчивался. Очень, надо сказать, разумное поведение. Но и пиратский капитан оставался на высоте — он ни разу не позволил себе повысить голос, говорил на редкость спокойно и даже приветливо, а аргументы оставались разумными. Но, увы, восточный гость стоял как скала, и через полчаса Этьен был вынужден признать свое поражение.

— Ну, нет так нет, — вздохнув, проговорил он. — Очень жаль, что мы так и не достигли взаимопонимания. Если передумаете, сообщите.

Решив, что беседа на этом закончена, я собралась было исчезнуть, дабы избежать душеспасительной беседы на тему «Подслушивать нехорошо», но тут, как гром среди ясного неба, прозвучала реплика Мустафы:

— Хорошо, я расскажу на Аркадии правду о заговоре, но при одном условии.

— При каком же? — Я сквозь дверь почувствовала, как напрягся Этьен.

— Отдай мне свою девочку, хотя бы на одну ночь, — выдал вдруг владелец гарема.

Капитан не отвечал, и Мустафа поспешил добавить:

— Очень уж она мне понравилась в роли наложницы. Такая страс…

Договорить он не успел — судя по звукам, Этьен все же вышел из себя и занялся рукоприкладством. В ту же секунду я вскочила с корточек и влетела в каюту. Так и есть — Мустафа аль-Рашид лежит, из губы течет кровь, а пират, с перекошенным от ярости лицом, готовится к следующему раунду.

— Убирайся, — рявкнул он, едва я показалась в дверях.

— Еще чего, псих ненормальный, — огрызнулась я, кидаясь к шейху. — Отстань от него. С пленниками так не обращаются. Он вам ничего не сломал? — спросила я у поверженного мусульманина, помогая ему подняться.

Мустафа пребывал в таком шоке, что даже не оттолкнул мою руку.

Этьен, наблюдавший за этой сценой с непроницаемым лицом, резко развернулся и вымелся из каюты, оглушительно хлопнув дверью.

— Подождите немного, — бросила я пленнику и последовала за капитаном, но вскоре вернулась, прихватив с собой часть арсенала Марси.

При ближайшем рассмотрении выяснилось, что челюсть пленника цела, и я ограничилась обработкой кровоточащих ран.

— Спасибо, — морщась, пробормотал он. — Нэтта, если не сложно, я хотел бы остаться один.

— Чуть позже. Сейчас нам нужно поговорить.

— О чем? — удивился он.

— Как ни странно, о том же, о чем вы беседовали с капитаном Пардом. Точнее, о вашей дальнейшей судьбе. Если не секрет, как вы ее себе представляете?

— Довольно просто. — Мустафа аль-Рашид нашел в себе силы усмехнуться. — Меня или убьют, или освободят. Первое вероятнее.

— Тут вы правы. Только меня вариант или — или никоим образом не устраивает. — Я взмолилась: — Для вас ведь все равно игра закончена, пожалуйста, расскажите аркадианцам про заговор, и я даю честное слово, что сразу же вас освобожу. Мне совсем не хочется стать причиной вашей смерти, из-за меня и так уже погибло слишком много людей.

Долгое время он молчал, затем, едва касаясь, провел кончиками пальцев по моей щеке и спросил:

— Детка, а какое тебе вообще дело до моей судьбы? Забудь и смело иди дальше, держа под руку капитана Парда.

Неожиданно для себя я ответила честно, видимо, внутреннее чутье подсказало, что врать сейчас не следует:

— Ну… Во-первых, я совсем не уверена, что хочу идти по жизни именно с ним, а во-вторых, вы совершенно не заслуживаете преждевременной кончины. И Лейла с Лали горевать будут, а они такие милые.

— И это говорит моя бывшая наложница, — саркастически заметил Мустафа. — Ладно, я подумаю. Время еще есть.

— Спасибо, — пробормотала я и поспешила ретироваться.

Хотя куда было спешить? Встречи с разъяренным Этьеном я боялась как огня и поэтому мышкой проскользнула в свою каюту, где без помех смогла предаться невеселым размышлениям, время от времени оглашая помещение фразами вроде:

— Он же сам знал, куда меня отправляет! Или:

— Ну чего я могла добиться, корча из себя закомплексованную святую невинность?

Обстановка каюты с сочувствием мне внимала, только вот легче от этого не становилось ни на йоту.

Пробегав из угла в угол час, я вспомнила о своих основных обязанностях и отправилась готовить обед. К этому моменту страх перед встречей с Этьеном сменился жгучим желанием его увидеть и все объяснить, так что, объявив по крейсеру общий сбор в столовой, я затаила дыхание и с надеждой встречала взглядом каждого вновь вошедшего. Однако капитан появиться так и не соизволил. Когда все поели, ко мне подошел Ким.

— Нэтта, капитан просил доставить ему обед в рубку. Собери, пожалуйста, я отнесу.

— Спасибо, Ким. Пожалуй, я сама. Он нахмурился.

— Извини, нет. Этьен просил, чтобы это сделал именно я.

Смахнув предательскую слезинку, я наполнила тарелки и отдала поднос Киму. Поблагодарив, тот удалился.

Продолжая время от времени смаргивать слезы, я убрала со стола, кое-как засунула посуду в мойку и занялась ужином, после чего, оставив на столе записку, что и как греть, забаррикадировалась в каюте. Вечером пришлось выдержать настоящее паломничество. Дольше всех пинала ни в чем не повинную дверь Марси; чуть не плача, она просила объяснить, что происходит и почему мы с Этьеном заперлись по разным углам и никого не желаем видеть. Так и не получив в ответ ни слова, она наконец ушла. Наверное, стучать в дверь рубки.

Признаюсь, известие о том, что Этьен ведет себя столь же умно, как и я, почти сподвигло меня отправиться на его поиски, но… только почти. Вместо этого я приняла душ и улеглась с намерением поспать. Не получилось — всю ночь я проворочалась, борясь с невыносимым желанием встать и немедленно пойти поговорить с капитаном, поэтому когда в дверь вновь постучали, я ответила злым, невыспавшимся голосом:

— Ну и что вам на сей раз надо? Завтрак?

— Нэтта, — раздался несчастный голос Марси, — капитан зовет тебя в рубку.

Сердце предательски ухнуло вниз, я крикнула:

— Буду через секунду. — И заметалась по каюте.

По коридорам я шла, с трудом переставляя дрожащие ноги и гадая, чем меня встретит пират, а в голове крутились все мыслимые и немыслимые оправдания. Когда я появилась на пороге рубки, то обнаружила там нашу честную кампанию в полном комплекте. Этьен, по-прежнему избегая моего взгляда, сообщил:

— Дамы и господа, за нами летит яхта. Все, кто планирует отбыть на Аркадию, соберитесь с вещами в кают-компании через пятнадцать минут.

 

Глава 5

Услышав новость, Марси с Марком попытались было забросать Этьена вопросами, но он в довольно грубой форме отправил их паковать вещи. (Вот только откуда бы этим вещам взяться?) Ким, вспомнив о каком-то неотложном деле, испарился, и мы остались наедине. Некоторое время Этьен внимательно изучал приборы, а я столбом стояла у входа. Налюбовавшись на экраны и индикаторы, он спросил:

— Ты собираешься остаться на крейсере?

— Нет, я…

— Тогда иди собирайся.

— Но, Тьен, я…

— Уходи! — Его голос звучал настолько жестко, что я испуганно попятилась и, естественно, тут же навернулась с лестницы. Когда я кубарем скатилась с последней ступеньки, сверху раздался голос капитана:

— Ты цела? — Мне показалось или он правда беспокоится?

Встав, я ощупала бока и резюмировала:

— Цела.

— Тогда поторапливайся, — отрезал Этьен и исчез.

Поскольку укладывать мне было решительно нечего, я прихрамывая направилась прямо в кают-компанию и угрюмо устроилась там в самом дальнем углу. Через довольно продолжительный отрезок времени, даже отдаленно не напоминающий отведенные Этьеном пятнадцать минут, прибыла молодая семья, и, конечно, Марси тут же накинулась на меня.

— Что все-таки стряслось? — раз за разом вопрошала она.

— Ничего особенного, — упорно твердила я.

— Не делай из меня дуру, — довольно обоснованно возмущалась Марси.

Но мои бастионы оказались крепки, и вплоть до самого прихода Этьена я мужественно держалась. Капитана моя смелая сестренка встретила фразой:

— Мистер Пард, думаю, вам стоит выяснить отношения с мисс д'Эсте, а то на ней уже второй день лица нет.

Этьен, не меняя каменного выражения лица, равнодушно ответил:

— Большое спасибо за ценный совет, думаю, в ближайшее время мы решим эту проблему, — а затем, обращаясь ко всем, продолжил: — Яхта, которая доставит нас на Аркадию, уже ждет. Пройдемте.

— Погоди, — не вытерпел Марк. — А какие у нас планы после приземления?

Задумавшись на секунду, капитан довольно резко ответил:

— У нас — никаких. На этом плодотворное сотрудничество завершается. Вы летите домой, я занимаюсь своими делами.

— Ты уверен? — на всякий случай уточнил мой зять.

— Более чем, — подтвердил Этьен. — Наши дороги отныне расходятся, уж очень разным мирам мы принадлежим, а пытаться соединить их… Нет, ни к чему хорошему это не приведет. — И, как водится, опять не глядя на совершенно несчастную меня, он направился к дверям, на ходу бросив: — Марк, помоги мне отконвоировать пленника. Девушки, шагом марш в катер.

— Раскомандовался, — ворчала я, двигаясь к шлюзовой камере.

— Погоди, — пыталась урезонить меня Марси, — но у него же работа такая — командовать.

— Ну и наплевать! — упрямилась я. — Все равно сволочь.

— Ну хорошо, как скажешь, — благоразумно согласилась сестренка, тем более что в конце коридора показались наши мужчины.

Мы остановились, пропуская их. Проходя мимо, Мустафа аль-Рашид дружелюбно мне кивнул, и я ответила тем же, разрываясь между приязнью к бывшему супругу и опасениями за реакцию Этьена. Но тот демонстративно смотрел в другую сторону. Не зная, радоваться или огорчаться, я последней вошла в переходной коридор и помахала на прощанье Киму, остававшемуся на крейсере за старшего. Очутившись на яхте, я, нигде не задерживаясь, добралась до гостиной и свернулась клубочком на диване.

— Нэтта, — тормошила меня Марси, — Нэтта, просыпайся.

— Что такое? — Я с трудом разлепила глаза, попутно пытаясь оторвать голову от валика.

— Ничего особенного, — передразнила она меня, — за исключением того, что мы прилетели.

— Как? — Я подскочила. — Сколько же я спала?

— Без малого семь часов, — усмехнулась сестренка. — Давай поднимайся и приведи себя в божеский вид.

Было жутко лень, но пришлось, и через час вся наша развеселая компания выгрузилась в космопорту Аркадии, где нас с нетерпением поджидали. Представительностью делегация встречающих похвастаться не могла, а из знакомых присутствовал лишь дон Андони, подозрительно ласково меня поприветствовавший:

— Здравствуй, деточка. Как долетели? Надеюсь, все в порядке?

Я заверила, что в полном, и он обратил свое внимание на остальных.

— Добрый день, дамы и господа. Для тех, кто со мной не знаком, позвольте представиться — Андони Сан-Пьере к вашим услугам.

— Марк Крейтон, — официальным тоном отрекомендовался мой родственник. Обменявшись с доном рукопожатием, он горделиво указал на мою сестренку и возвестил: — Моя жена, Марсела.

— Марси, — ляпнула та и тут же зарделась, как маков цвет.

Дон вежливо ей улыбнулся и вопросительно посмотрел на сохранявшего полную невозмутимость шейха.

— А вы, сэр?

Тот молчал, и за него ответил Этьен:

— А это одно из наших доказательств. Почтенный Мустафа аль-Рашид может поведать, будь на то его добрая воля, много интересного.

— Вот как? Тогда у нас будет еще возможность познакомиться поближе. — Дон Андони недобро прищурился, а затем повернулся к нам и с видом гостеприимного хозяина махнул рукой: — Леди и джентльмены, прошу за мной.

Настала очередь моего выступления.

— Благодарим за любезное приглашение, но нам с Марси и Марком необходимо срочно вернуться на Рэнд, и сейчас мы бы хотели пойти за билетами.

— Очень жаль, — развел дон руками. — Но если надумаете задержаться, то добро пожаловать в мой отель. И помните, вы всегда будете для моей семьи дорогими гостями.

— Будем иметь в виду, — улыбнулась я. — Спасибо за заботу.

— Не стоит. — Дон тепло улыбнулся в ответ и обратился к пиратскому капитану: — А с вами нам нужно очень многое обсудить. Пойдемте, флаер ждет. — С этими словами он направился к служебному выходу.

Капитан на секунду задержался, но потом развернулся и зашагал следом. Я стояла столбом, глядя на его спину в робкой надежде, что он все же обернется… Когда процессия скрылась за дверями, я стряхнула оцепенение и с напускной веселостью сказала:

— Ну что ж, пошли за билетами. Предлагаю купить каюту «люкс», хоть какая-то компенсация. Хотя после гарема все будет смотреться бледновато.

Марси фыркнула, заработав подозрительный взгляд мужа.

— Марк, — тут же начала она оправдываться, — мы ведь уже все обсудили… Но… но там такие горки в бассейне… — мечтательно вздохнула она.

— И такой шейх в постели, — проворчал новоявленный Отелло.

— Все! Надоело! — топнула ногой сестренка. Марк тут же пошел на попятный.

— Дорогая, я же просто пошутил. Конечно, я тебе верю.

Довольно улыбнувшись, Марси взяла его под руку.

Я убедилась, что угроза семейному спокойствию миновала, и, облегченно вздохнув, свернула в сторону камер хранения. Заполучив назад свои вещи и впридачу к ним всю гору накупленных сувениров, семейная парочка вновь превратилась в молодоженов, у которых еще не закончился медовый месяц. Оставив их разбирать сокровища, я умыкнула из чемодана Марси шорты с топом, благоразумно припрятанные кредитку и севший сотовый, после чего побрела к кассам.

Где-то я это уже видела… Ближайший корабль на Рэнд отправлялся послезавтра поздно вечером. Так и не решив, как на это реагировать, я приобрела три билета в первый класс. С одной стороны, лучше бы улететь через час, послав к черту всю эту историю. Забуду, не впервой. А с другой… два дня — это очень много, еще все можно успеть переиграть, а кроме того, я обещала помочь Мустафе аль-Рашиду… Короче, видно будет. И я отправилась сообщить семье радостное известие — их отдых затягивается.

Марси с Марком ничуть не огорчились и тут же с жаром принялись обсуждать, куда они пойдут кутить вечером.

— Эй, — вернула я их с небес на землю, — вечер наступит довольно скоро, может, сначала в гостиницу заселимся?

Идея была принята с энтузиазмом, так что, выбравшись из космопорта посреди аркадианской пустыни, мы быстренько погрузились во флаер и попросили доставить нас к отелю семьи Сан-Пьере.

Следующие четыре часа я старательно изображала душу компании, веселясь изо всех сил. Нельзя не признать, я действительно развеялась и мысли о моем любимом мерзавце благополучно отошли на задний план. Но затем, когда мы поужинали, Марси с Марком собрались в казино, а я, не испытывая никакого желания вновь искушать судьбу, засела в номере, где тоска нахлынула с новой силой. Пометавшись около получаса от стенки к стенке, я сдалась и решила пойти искупаться. На тот пляж, где мы с ним встретились.

Наплававшись в одиночестве до полного одурения, я выбралась на берег и, завернувшись в полотенце, уселась на песок. Прямо передо мной расстилалась темная громада океана, лишь у самого берега чуть заметно пенились белые барашки, венчавшие каждую лениво набегающую волну, а стоило поднять голову, как захватывало дух от бесконечного звездного неба. Конечно, с Рэнда звезд теоретически видно больше, но это если смотреть с наружной стороны оболочки. В общем, для романтичной и непривычной к таким красотам девушки обстановка складывалась самая подходящая, чтобы устроить небольшие стенания о своей печальной судьбе.

Что? Ну что я ему сделала? Он просто гад ползучий, если так со мной обошелся, после того как я, рискуя жизнью, добыла доказательства, столь необходимые для возвращения его драгоценного «Ренуара», не говоря уж о миллионе для мамочки. Короче, попадись мне в эту минуту капитан, растерзала бы не раздумывая.

Всплеск буйной ярости довольно быстро сменился приступом жалости к себе — такой бедной, одинокой и всеми покинутой. Вот если бы здесь оказался Этьен, обнял бы меня…

— Тьен… — жалобно позвала я в темноту.

— Внимательно тебя слушаю, — раздался в ответ насмешливый голос.

Резко повернувшись, так что песок полетел во все стороны, я уставилась на стоявшего в двух шагах Этьена.

— Ты что-то хотела мне сказать? — поинтересовался он.

— Хотела. Что я тебя люблю… а точнее, убью, — рявкнула я.

— Ну, со вторым пунктом можно подождать, — усмехнулся он, подходя и обнимая меня. — Кстати, совсем забыл сказать, я тоже.

— Убьешь? — осведомилась я, зарываясь носом ему в грудь.

— Приблизительно, — пробурчал Этьен и покрепче прижал меня к себе.

Тут я подозрительно на него посмотрела.

— Тьен, а ты тут давно?

— Честно? — немного подумав, спросил он. Я зарычала, как голодная Шель.

— Ну ладно, ладно… Часа два. Небольшая беседа с Мустафой аль-Рашидом, который сменил гнев на милость, заставила меня пересмотреть свой взгляд на вещи. Кстати… — он помялся, — извини. Я был не…

Я заткнула ему рот поцелуем. Когда же мы сумели-таки оторваться друг от друга, попросила:

— Все, забудь. Представь, что этого никогда не было.

— С удовольствием, — пообещал капитан.

— Тьен, а какова программа действий на ближайшее время?

— Завтра мы летим осматривать крейсер, затем главы кланов совещаются, принимают решение и доводят его до моего сведения.

— На крейсер так на крейсер, — легко согласилась я.

— Погоди, но ты… Все равно ведь полетишь, так?

— Так, — счастливо ухмыльнувшись, подтвердила я.

— До чего же упрямая, — театрально вздохнул пират. — Вы где остановились?

— У дона Андони.

— Надеюсь, ума взять отдельный номер у тебя хватило?

— Безусловно. Собиралась мальчиков водить, — пошутила я, заработав тычок под ребра.

— Пошли уж, остроумная моя, — проворчал Этьен.

А я что, спорить буду?

Утром я проснулась на огромной кровати рядом с… хм… любимым мужчиной, предупредительный официант уже принес кофе, апельсиновый сок и гору круассанов. Вроде бы что еще надо для счастья? Но встала я злая, как тысяча чертей, и все по одной простой причине — времени было пять утра и поспать мне удалось от силы пару часов.

— И чья, ну чья это была идиотская идея — вставать в такую рань? — наверное, в сотый раз проворчала я.

Со всевозможным терпением Этьен снова попытался воззвать к моему здравому смыслу.

— Пойми, тут люди занятые, им два дня на полеты тратить несподручно, а так мы к ночи вернемся, и они уже завтра смогут устроить совещание в верхах. И, — о, это что-то новенькое, — тебя же никто не заставляет лететь. Ложись и спи.

— Всегда б ты был таким заботливым, — пробормотала я себе под нос, смирившись с тяжкой долей.

Когда я красила мордочку, Этьену позвонили.

— Да? Уже выходим, — ответил он и, повернувшись ко мне, сообщил: — Пошли, кокетка, хватит марафет наводить.

У дверей гостиницы нас поджидал весьма вместительный флаер, под завязку набитый донами. Глава клана Сан-Пьере очень удивился, увидев меня, но лишь приветливо улыбнулся и дал сигнал к отправлению. Добравшись до космопорта, мы погрузились в уже знакомую яхту, и я выбрала для себя самый разумный вариант времяпрепровождения — немедленно завалилась спать. Где-то на середине пути меня потревожил Этьен, тоже решивший компенсировать ночной недосып и решительно отвоевавший нагретое место.

Разбудил нас дон Андони. Яхта подошла уже вплотную к тоннелю, и для переговоров с пиратской станцией требовалось присутствие Этьена, иначе могли и расстрелять, не особо церемонясь. Поняв, что подремать все равно больше не удастся, я встала с постели и вместе со всеми поплелась в рубку.

И прыжок, и операция «Пароль-отзыв» прошли без сучка, без задоринки, так что вскоре на экране рубки возник мусульманский крейсер.

— Вот, пожалуйста, извольте видеть, — прокомментировал Этьен. — Один из десяти крейсеров, построенных вашими друзьями с Майяха. Желаете взглянуть изнутри?

Нестройный хор голосов сообщил, что, да, желают, и яхта направилась к стыковочному шлюзу. Пока происходил маневр, Этьен успел прочитать аркадианским донам небольшую лекцию о военных крейсерах, по ходу сообщив подробности о защитных экранах и продемонстрировав на живом примере, где находятся плазменные пушки. Изумленные слушатели молча внимали. Наконец стыковка завершилась, и пират с хозяйским видом взмахнул рукой.

— Джентльмены, прошу на экскурсию.

Все в том же изумленном молчании доны форсировали переходной коридор, и, лишь оказавшись внутри самого настоящего военного крейсера, они принялись с интересом его разглядывать, переговариваясь между собой. Этьен и Ким изображали из себя гидов, то и дело обращая внимание посетителей на то, что крейсер совершенно новый. Вся прогулка была пронизана одной мыслью: неужели мы построили бы эту махину с целью ввести вас в заблуждение? Нет, мы бы построили другой, гораздо лучше.

Судя по заметно вытянувшимся лицам посетителей, они были вполне согласны с капитаном, а посему перестали беззаботно отмахиваться от очевидного, проникнувшись серьезностью своего положения. Примерно через час дон Трелони сказал:

— Большое спасибо. Думаю, мы увидели достаточно, пора возвращаться.

Этьен шепнул пару слов Киму, после чего вся компания вновь погрузилась на яхту и отправилась в обратный путь. На сей раз спать мне совершенно не хотелось, и я всю дорогу просидела у экранов, любуясь видом Аркадии из космоса. Этьена же плотно оккупировали весьма обеспокоенные доны, и он был вынужден отвечать на их бесчисленные вопросы. Когда уже казавшийся мне бесконечным полет подошел к концу, нас снова поблагодарили и проинформировали, что о своем решении сообщат завтра утром. Этьен рассыпался в ответных любезностях, и мы отбыли восвояси.

Всю оставшуюся в нашем распоряжении часть ночи я занималась самым подходящим делом, а именно — обдумывала всевозможные способы выполнить обещание, данное Мустафе аль-Рашиду. Точнее, освободить шейха было совсем не сложно — мне удалось мимоходом выяснить у Этьена, где его держат, а вот что потом? Просто отпустить его на все четыре стороны означало срыв наших хитроумных планов по привлечению к аркадианским разборкам военных сил пиратского адмирала, а это приводило к тому, что Этьен не вернется капитаном на «Ренуар».

— Не годится категорически, — констатировала я. — Думай еще.

— Что? Прости, я не расслышал, — переспросил Этьен.

— Ничего. Это я так… сама с собой, — невинно улыбнулась я. — Давай лучше десерт закажем.

Десерт мы съели, в желудке не осталось места даже для глотка любимого мартини, а голова по-прежнему радовала полным отсутствием каких-либо намеков на плодотворные идеи. И никаких изменений в положительную сторону не предвиделось, главным образом потому, что неутомимый капитан приложил максимум усилий по приведению меня в состояние, когда думать — это последнее, чем хочется заниматься. Через пару часов мы снова умудрились проголодаться и заказали шампанское и легкие закуски в номер.

— Кутить так кутить! — воскликнул щедрый Этьен.

С энтузиазмом согласившись, я выкинула из головы ненароком затесавшиеся туда мысли про мой лайнер, улетающий завтра в двадцать три ноль-ноль, и со всем пылом отдалась чрезвычайно приятным безумствам. Около шести мы утихомирились и приняли очень здравое решение — попробовать поспать.

Я честно пыталась… Но как только я закрыла глаза, меня захлестнула жгучая тревога за тех, с кем мне довелось столкнуться в последние недели, начиная с Мустафы аль-Рашида и заканчивая жителями целых планет, например Аркадии. Промучившись некоторое время и попутно злясь на безмятежно посапывающего рядом капитана, я сдалась, вылезла из постели и спустилась вниз, где, попросив администратора раздобыть мне расписание ближайших рейсов из космопорта, отправилась в бар трезветь методом пития кофе. Когда во второй чашке осталось не больше пары глотков, мне принесли небольшой список. Я быстренько пробежала его глазами, удовлетворившись результатом, закончила потребление тонизирующего напитка и отправилась выполнять неосторожно данное обещание.

Для начала пришлось вернуться в номер и дополнить свой наряд — кепку на голову, парализатор в карман, — после чего я сгребла документы Этьена вместе с его одеждой и выскользнула за дверь. Если верить капитану, мусульманского шейха держали на последнем этаже, куда я и направилась, изо всех сил стараясь делать вид, что иду в собственный номер с ночной гулянки. Достигнув вроде как нужной, но ничем от всех прочих не отличающейся двери, я привычно вскрыла бутафорский замок, единственным назначением которого было внушить чувство защищенности доверчивым жильцам, и проникла в номер.

— Что вам тут надо? — тут же раздался гневный окрик.

Вздрогнув от неожиданности, я повернулась и увидела сидящего на диване перед телевизором совершенно незнакомого мужчину.

— Простите, — залепетала я, — кажется, я ошиблась номером.

— Да, наверное, — спокойно ответил он. — Будьте так любезны, покиньте мой.

— Конечно… — Я судорожно искала повод задержаться и начала нести чушь: — Но почему у вас была открыта дверь? Это не очень разумно в такое время. Ночь же на дворе…

Хозяин начал заметно сердиться.

— Мисс, это не ваше дело. Еще раз прошу вас уйти.

Я уже почти поверила, что действительно ошиблась, и развернулась к двери, но тут…

— Что происходит? — вмешался в нашу беседу новый персонаж, внезапно появившийся из спальни.

Лицо моего нелюбезного собеседника перекосилось, но он довольно учтиво обратился к моему недавнему повелителю:

— Ничего особенного, идите спать.

— Плохая идея, — усмехнулась я, — лучше вы. — И, вытащив парализатор, воплотила свои слова в жизнь.

Пока Мустафа аль-Рашид взирал на происходящее со все возрастающим недоумением, я подошла к его сторожу, быстро обыскала и добавила к своей экипировке легкий бластер. Затем кинула бывшему хозяину позаимствованный у Этьена наряд и, перейдя на арабский, распорядилась:

— Одевайтесь быстрее, надеюсь, на вас налезет.

— Нэтта? — ахнул он.

— А вы думали кто? Королева Виктория? — ворчливо отозвалась я. — Поторопитесь, ваш корабль улетает через два часа. И убедительная просьба, без глупостей. — Тут я для пущей наглядности помахала у него перед носом бластером. — Если вы попытаетесь сбежать от меня, то я сочту свой долг выполненным и снова стану рассматривать вас лишь как представителя противоборствующей стороны со всеми вытекающими.

— У меня и мысли подобной не было, — искренне улыбнулся он, неторопливо начав переодеваться.

«Почти верю, — мысленно фыркнула я про себя. — Ты наверняка лелеешь надежду вернуться к своим, как только я тебя отпущу. Не выйдет».

Пока я вела внутренний монолог, Мустафа облачился в сидящий почти в обтяжку европейский костюм и теперь выглядел как типичный турист с Майяха или Зуфара.

— Отлично, — удовлетворенно кивнула я, — пошли.

Без всяких проблем мы покинули гостиницу и добрались до космопорта, где я приобрела на имя, указанное в документах Этьена, билет. Дальше начались сложности. После долгих препирательств на контроле я сдалась и купила второй билет, уже для себя.

— Когда вернетесь домой, вышлите чек. Я не собираюсь выслушивать от начальства упреки в том, что бросаю деньги на ветер, — сообщила я пленнику.

Возражений не последовало.

— Договорились? — на всякий случай уточнила я.

— А у меня есть выбор? — устало вздохнул он.

— Да, — весело подмигнула я, — скрутить меня в бараний рог и отправиться на свою драгоценную родину.

— Неплохая идея, — признал шейх, — но, скажу честно, не вполне отвечает моим представлениям о порядочности.

Нет, точно собирается сбежать с корабля.

Тем временем, зажав в ладони два билета, я отконвоировала своего пленника на корабль. Едва оказавшись на борту, я тут же предъявила стюарду свое удостоверение и потребовала немедленной встречи с начальником охраны. Тот удивленно на меня взглянул и пообещал посмотреть, чем может помочь. Пришлось уточнить, что меня совершенно не волнуют его способности, а вот если я не увижу столь необходимую мне персону, то СБ Рэнда будет недовольна. Этот аргумент нашел отклик в мозгу собеседника, и стюард испарился.

Стоит заметить, что данный корабль я выбрала совсем не случайно. Каким чудом он вообще тут оказался, я в упор не могла понять, и сочла это небольшим подарком судьбы, решающим массу моих проблем. Конечной точкой маршрута этого средства передвижения являлась система Тау, экономическое положение которой напрямую зависело от налогов, сдираемых Рэндом, так что экипаж должен был оказать мне всяческое содействие, иначе себе дороже получится. Появившийся наконец начальник охраны думал так же, и вскоре мы пришли к полному взаимопониманию. Меня заверили, что я прошу о сущей мелочи, и они, безусловно, гарантируют, что порученный их заботам джентльмен не сойдет с корабля раньше, чем на Тау II. Я горячо их поблагодарила и сообщила Мустафе аль-Рашиду о достигнутом соглашении, чтобы шейх зря не дергался. Собой он владел блестяще — на лице не отразилось ни тени эмоций.

— Спасибо за выполненное обещание, — сухо сказал он и отвернулся, давая понять, что разговор окончен.

— Обращайтесь, — не осталась я в долгу.

Комментариев не последовало, и я, еще раз расшаркавшись с начальником охраны, покинула корабль.

Вернувшись в номер, я застала Этьена уютно дрыхнущим и, наскоро сполоснувшись в душе, юркнула к нему под бок. В порядке разнообразия мозги окутывал вялый туман, и мне довольно быстро удалось уснуть.

— Нэтта, ты не видела мою одежду? Замечательное пробуждение. Особенно если учесть, где именно сейчас находилась вышеозначенная одежда. Умудрившись в полусне оценить обстановку, я приняла наилучшее решение — сделать вид, что сплю.

— Ау, сова-сплюшка, подъем! — Тут с меня бесцеремонно сдернули одеяло. — Где мои брюки?

— Тьен, дорогой, а ты везде смотрел? — попыталась я неуклюже перевести стрелки. — И вообще, ты уверен, что в них вчера пришел?

Последнее предположение переполнило чашу терпения Этьена, он подошел к кровати, рывком придал мне сидячее положение и, крепко сжав плечи, рявкнул:

— Хватит юлить. Что ты еще умудрилась учудить?

— Без кофе и слова не скажу, — занялась я откровенным шантажом. — Заказывай, а я пока в ванную прогуляюсь.

— Так и встречать официанта без брюк? — язвительно уточнил капитан.

Не удостоив его ответом, я отправилась чистить зубы. К сожалению, эпический момент общения с официантом я умудрилась пропустить, так что оставалось лишь разочарованно вздохнуть и взяться за доставленный кофе. Пила я его очень медленно, старательно оттягивая неприятный разговор. Слишком уж безрадостной выглядела перспектива грядущих разборок с разъяренным моей ночной самодеятельностью Этьеном. Но, увы, кофейник не был бездонным, и когда его содержимое благополучно перекочевало внутрь моего организма, капитан, все это время наблюдавший за мной с ехидной полуулыбкой, откинулся на спинку кресла и скомандовал:

— Начинай, я слушаю.

— Понимаешь… Дело в том, что твоя одежда… Ну, в общем, летит на Тау II, — собравшись с духом, выдала я.

— Вот как. А можно подробнее? — ничуть не изменившимся тоном попросил он.

Я вздохнула.

— Похоже, придется… — И приступила.

В результате моего рассказа Этьена сотряс приступ гомерического хохота. Минут пять он смеялся, а когда немного успокоился, я рискнула спросить:

— Прости, а что тебя так развеселило? Я думала, ты ругаться будешь.

— Думала она, — проворчал пират. — Я правильно понял, ты отправила Мустафу на Тау II?

— Э-э… да, — немного растерянно подтвердила я.

— Тогда мой тебе совет — сходи проведать Мигеля, у него есть интересные новости. Но для начала ступай в магазин и обеспечь меня новым гардеробом.

— Будет исполнено, мой капитан. — Я вскочила с кресла и отправилась одеваться, бормоча под нос: — А к Мигелю я все равно собиралась, нужно же Шель забрать, она, наверное, соскучилась по мне, бедняжка…

Мне показалось, или швейцар с охранниками, стоявшие при входе в казино, под которым располагалась резиденция семьи Сан-Пьере, завидев меня, испуганно попятились? Не обратив на их реакцию ни малейшего внимания, я подошла к дверям и проворковала:

— Доброе утро, мне хотелось бы повидать Мигеля.

— Как вас представить? — с профессиональной вежливостью спросил один из охранников.

— Скажите, пришла Нэтта за собакой. Кивнув, он удалился и вскоре вернулся обратно с сообщением, что Мигель ждет меня во внутреннем дворике.

Поблагодарив милого юношу, я двинулась по знакомому маршруту и через несколько минут опять оказалась под открытым небом. Младший сыночек дона Андони валялся на скамейке с блаженно-довольным видом, а рядом с ним сидела девушка лет семнадцати.

— О, привет, — радостно приветствовал меня бывший поклонник. — Знакомься — это Зейна, моя невеста. Зейна, это Нэтта, старая знакомая.

— Очень приятно, — пробормотали мы практически синхронно, но если Зейна скромно опустила глаза долу, то я расширившимися от изумления очами абсолютно бестактно пялилась на это восточное чудо. Слишком уж она мне напоминала одного хорошего знакомого, да и утренние намеки Этьена даром не прошли. Наконец я не выдержала.

— Простите, — это на арабском, — вы случайно не родственница Мустафы аль-Рашида?

Вздрогнув, девушка подняла глаза и застенчиво улыбнулась.

— Я его племянница.

— Ясно… — протянула я.

Интересно, Мигель в курсе, кто его невеста? А может, это хитрый тактический ход? Вы собираетесь на нас нападать? Тогда мы немедленно с вами породнимся. Очень разумно.

— Нэтта, — вклинился Мигель в мои размышления о его коварстве, — насколько я понимаю, ты пришла за Шель?

— Именно, — подтвердила я.

Будущий муж восточной красавицы легко поднялся со скамейки.

— Тогда пойдем. Дорогая, — наклонившись, он нежно коснулся губами затылка нареченной, — я скоро вернусь, не скучай. — Кивком указав мне направление, Мигель зашагал к одной из многочисленных дверей.

— Как тебе Зейна? — спросил он, едва мы остались одни.

— Симпатичная, — признала я и осторожно задала встречный вопрос: — Мигель, а ты знаешь, кто ее родственники?

— Нет, — безмятежно пожал он плечами. — Если честно, мне все равно. Главное — она меня любит. И еще, — тут он надулся, как петух, — представляешь, она девственница!

Да уж, нашел достоинство, нечего сказать.

В этот момент меня мучил другой вопрос: доводить ли до сведения Мигеля информацию о близком родстве его невесты с главой заговорщиков, собравшихся подчинить себе его родную планету. После недолгих размышлений я решила, что, пожалуй, не стоит. Все же лучше не мешать моему пирату вновь занять пост капитана на своем любимом крейсере, а кто знает, нападет ли Майях на Аркадию, если слух об этой помолвке распространится.

— А твои дела как? — соизволил проявить вежливость мой спутник.

— Спасибо, все хорошо. Сегодня вечером улетаю.

— Счастливого пути. Но помни, ты обещала звонить, когда будешь на Аркадии.

— Помню, — улыбнулась я. — А тебе… — Закончить вопрос мне не дали — на меня с восторженным тявканьем налетел, по ощущениям, примерно центнер живого веса и принялся самозабвенно ласкаться. Присев на корточки, я увлеченно гладила и чесала собачку, попутно бормоча разные глупости, так что вскоре щенок успокоился и уселся, для надежности оперевшись на мою ногу.

— Видишь, с ней все хорошо, — на случай, если я не поняла, отчитался юный мафиози.

— Да. Спасибо вам большое, — искренне поблагодарила я.

— Не за что, — отмахнулся Мигель. — От нее не было никаких хлопот. Да, девочка? — Он нагнулся и потрепал бульдога по загривку. — Не скучай без нас.

— Еще раз спасибо. — Я взяла протянутый подошедшей женщиной поводок, пристегнула его к ошейнику Шель и повернулась к выходу. — Удачи тебе в семейной жизни. До встречи.

— Тебя проводить? Или найдешь дорогу?

— Думаю, справлюсь.

— Тогда, пока. — Улыбнувшись на прощанье, Мигель удалился.

Едва я выбралась из дома Сан-Пьере на свежий воздух, как зазвонил мой мобильный. Это оказалась Марси, желающая знать, куда я запропастилась и помню ли, во сколько у нас рейс. Я заверила ее, что помню и вообще со мной полный порядок, и, договорившись о встрече в космопорту, сестренка отключилась.

Мне удалось сделать целых пять шагов, прежде чем телефон вновь ожил и начал подпрыгивать в кармане. На сей раз собеседник оказался посерьезнее — наконец-то прибыла чересчур припозднившаяся группа поддержки из контрразведки Рэнда. Больше десяти минут я заливалась соловьем, убеждая их, что собака найдена, заложники освобождены, а я сама цела и невредима. Почему-то мои почти уже коллеги никак не желали верить в подобный исход дела. Видимо, по их глубокому убеждению, женщины годятся лишь на то, чтобы готовить паэлью. Устав, образно выражаясь, биться головой о стену, я заявила, что мне плевать, верят они или нет, но если им так хочется взглянуть на всех нас, живых и здоровых, то в одиннадцать вечера они будут иметь такую возможность в космопорту, и отключилась. Однако даже столь убедительного аргумента оказалось мало, они звонили еще раз пять, в результате достали меня так, что я отрубила трубку и получила-таки возможность насладиться сомнительной тишиной и еще менее более сомнительным покоем самого популярного курорта в Галактике.

Вопреки логике и здравому смыслу отправилась я отнюдь не в гостиницу, где меня поджидал Этьен, а на легкую прогулку вдоль берега океана с одной простой целью — разобраться в себе и принять все же судьбоносное решение: лететь или не лететь. И то, что уже однажды, выбирая между Этьеном и Рэндом, я предпочла родную планету, проблему проще не делало. Да, меня вполне устраивала моя нынешняя жизнь, и карьера с тех пор сделала значительный рывок вперед, обещая быть успешной и весьма интересной, но и отношения с капитаном надежно миновали ту стадию, когда можно просто отмахнуться и забыть. Слишком уж много раз Этьен спасал мою жизнь, чтобы я могла, сделав ручкой, мурлыкнуть: «Пока, любимый», и взойти на борт корабля.

— Ну и что мне, страдалице, предлагается делать? — в тоске вопросила я мирно трусящую рядом Шель.

Как и ожидалось, щенок лишь довольно пыхтел, резво перебирая лапами, но ответ на повисший в воздухе вопрос я все же получила — проснулся затихший что-то в последнее время внутренний голос.

«А не пробовала определиться, чего ты больше хочешь?»

«Пробовала, — вздохнула я. — Чтобы Этьен полетел со мной на Рэнд».

В мозгу раздалось язвительное фырканье.

«Прости, но у меня сложилось впечатление, что ему об этом своем желании ты сообщить забыла».

«И не собираюсь».

«То есть „догадайся, мол, сам“?»

«Нет… но, — начала мямлить я, — но если я его попрошу, это будет давление, а я не хочу давить, хочу, чтобы он сам…»

«Ты еще заплачь, сиротинушка наша. Давай более конструктивно. Значит, сама ничего ему предлагать ты не собираешься. Так?»

«Приблизительно».

«А если он встанет на колени и попросит: „Солнце мое, останься“?»

«Ох… не знаю я! Отстань, и без тебя хреново!»

«Как скажешь», — обиделся собеседник и послушно заткнулся.

Ну вот, еще и сама себя обидела. Доигралась.

Вздохнув, я развернулась и поплелась в сторону отеля. До вылета оставалось не так уж много времени, а еще предстояло собрать скудные пожитки и пообщаться с недоверчивыми оперативниками.

Все время, пока мы обедали, купались, покупали и собирали чемодан, Этьен вел себя так, будто ничего особенного не происходит. Шутил, смеялся, и лишь иногда мне казалось, что в самой глубине его темных глаз притаилось напряженное ожидание с легким налетом паники. Я же старательно пыталась сдержать данное себе обещание и ни о чем его не просить, а когда стрелки на часах показали десять, с облегчением схватила вещи и ринулась к выходу.

— Эй, — окликнул меня капитан, — ты прощаться не собираешься?

Чемодан с грохотом рухнул на пол, а я в ужасе обернулась, изо всех сил стараясь улыбнуться.

— Почему же? Собираюсь. Пока.

— Тебя не нужно проводить? — с надеждой спросил пират.

— Спасибо, я справлюсь. Ненавижу прощания в общественных местах.

Некоторое время мы просто молча смотрели друг на друга, затем я подняла багаж и не очень уверенно произнесла:

— Увидимся. Удачи тебе.

В ответ капитан подошел, обнял меня и долго целовал, а затем, отпустив, усмехнулся, передразнил:

— Увидимся, — и, отвернувшись, отошел к окну. Секунд десять я простояла в полной растерянности, но затем ручка чемодана начала ощутимо оттягивать руку, и, чувствуя себя полной идиоткой, я направилась к выходу.

Едва я вошла в здание космопорта, меня чуть не затоптали налетевшие с разных сторон сестренка, ее муж и три оперативника. Причем говорить они начали все хором, так что мы с Шель синхронно попытались сбежать, но кольцо вокруг нас было слишком плотным, и я жалобно попросила:

— Стойте! Можно по очереди?

Оказалось, можно. Убедив Марси, что я прекрасно себя чувствую, и заверив Марка, что Этьен гоже цел и невредим, мне осталось только выдержать беседу с группой поддержки. Увидев собственными глазами, что все, кого надлежало спасти, каким-то чудом сделали это самостоятельно и теперь направляются обратно на Рэнд, оперативники заговорили со мной в гораздо более уважительном ключе и высказали пожелание узнать о том, как именно мы умудрились выбраться из серьезной переделки. Однако на это я им резонно заметила, что у них нет полномочий требовать у меня отчета и я лечу докладывать о своих подвигах непосредственному начальству. Признав мою правоту, они отстали и даже пожелали нам приятного пути. Прервало взаимное расшаркивание лишь объявление о начале регистрации на наш рейс.

— Нэтта, пошли скорее, — позвала Марси, наблюдая за тащившим их неподъемные баулы Марком.

— Уже иду, — откликнулась я и потянула Шель. — Пора домой, чучело.

Примерно на полпути до стойки я неожиданно для себя самой оглянулась назад. Там вдалеке, небрежно прислонившись к стене, стоял капитан Пард и наблюдал, как я ухожу. Чемодан снова грохнулся на пол, я всучила Марси поводок и, сообщив:

— Подождите, я быстро, — устремилась к пирату.

Марси что-то пыталась кричать мне вслед, но я уже оказалась рядом с Этьеном. Неотрывно глядя в его темные глаза, я пыталась прочитать в них, зачем он пришел, и понимала, что одно его слово — и я никуда не полечу.

— Тьен, — взмолилась я, — попроси меня остаться. Он покачал головой.

— Нет.

— Но почему? Ты не хочешь?

— Хочу, — горько усмехнулся он, — но ты еще не готова. Ты снова в панике убегаешь от меня.

— Тьен…

— Не надо, — оборвал он. — Иди, а то корабль улетит без тебя.

— Но… Тьен, я…

— Нэтта, пожалуйста, уходи.

Пытаясь удержать слезы, я развернулась и пошла на регистрацию.

«Главное — не оглядываться, — уговаривала я себя. — Если я оглянусь и увижу его, то останусь. Не оглядываться… Не оглядываться!»