Осознание встречи с Богом пришло намного позже, чем она совершилась. Первые искры появились, когда мне было 14 лет. Тогда моя мама пришла к Богу и начала молиться за меня, высылала иконы, писала молитвы (я тогда жил в другом городе с двоюродным братом). Перед сном я иногда читал «Отче наш…», при этом отнекиваясь, когда брат спрашивал о шепоте, не молитва ли это. Он добавил еще, что сам молится иногда, и это ему помогает. В то же время я несколько раз заходил в часовню, ставил свечи. Однажды, когда денег не было, а есть было нечего, я пошел на улицу, чтобы отобрать сумку у какой-нибудь женщины и даже шел за одной — помню, как она оборачивалась. Я тогда не решился на это.

Я вернулся в родной город в 2002 году. Мама очень много времени проводила в храме, дома были иконы и книги. Иногда мы с мамой говорили на темы веры, я порой задавал вопросы, скорее всего тогда начало формироваться понятие греха — чего-то, что делать нельзя.

В один Новый год меня поразило, что сидеть за столом можно со свечами, тихой музыкой и просто разговаривать. Я не знал этого раньше, и это для меня тоже стало каким-то шагом к Господу. Я бы поставил тогда тех людей на Фаворе рядом с Христом — как тех, кто этим действием подвинул меня ближе к Нему.

Затем, уже весной 2004 г. я стал говорить с друзьями о православии за бутылкой пива. А в мае начал заходить в храм. Мама (она поставила меня на путь жизни своей молитвой) звала побыть на службе, поставить свечи, написать записки. Там я и приобщился к божественной свободе. Господь, когда я однажды вышел из храма после службы, дал мне почувствовать полную независимость от курения, полную свободу, которой я тогда не знал, как распоряжаться (окончательно бросил курить я только через полтора года). Я стоял в храме на службе, и мне хотелось скорее удрать оттуда (что я и делал, остро чувствуя укоры совести), но с другой стороны — очень хотелось быть там. Однажды, идя из храма, я поднимался по длинной металлической лестнице и, взглянув в небо, увидел его необычным, преображенным. Это были мои первые, самые яркие встречи с Господом, «первая любовь». Потом я убежал от старой жизни в армию, где постился и молился в меру своего понимания, а когда мама мне написала, что в городе, рядом с которым я служил, есть семинария и меня туда благословляют поступать, я даже не раздумывал, хотя и не понимал, что это такое.

Таков был мой путь к Богу и в Церковь, к которой я приобщился и которая особо чувствовалась в некоторые моменты жизни, например, в монастыре. Меня поражала тогда сила любви, действующая в нем, или в молитве с одним верующим священником (мы читали монашеское правило, а там в молитве перед акафистом есть очень красивые слова о Горнем Иерусалиме — я тогда понял, что другого не надо).

Теперь о людях, в общении с которыми мы осуществляем Церковь Христову. Мама дала мне возможность первого шага. Тот удивительный священник на протяжении нескольких лет исповедовал меня и помогал принять самые сложные решения по воле Божией. Есть и другой священник, с которым мы были знакомы еще по семинарии, очень много сделавший для меня только лишь ради церковного общения. Я не был любим в детстве, поэтому мне сложно поверить в любовь до конца. Но когда он, несмотря на нашу ссору, поехал провожать меня в аэропорт, я чувствовал нечто необычное, силу единства. А по возвращении из этой поездки, проведенной в кругу верующих людей, у меня появились силы не думать о себе, и это даже решило одну из очень важных проблем в семейной жизни. Эту силу самоотдачи я приобрел в общении с Братством.

Я не встречал еще людей, которым от тебя ничего не надо, но которые готовы тебе дать именно то, что тебе нужно.

Сейчас для меня церковь совершенно конкретна, ясны слова Христа о двух или трех, собранных во имя Его. К этому надо было прийти. Осталось только быть с теми людьми, которых действительно послал Господь для того, чтобы мы были Его Церковью. Быть верным им, их любви, их открытости, надежде, вере в меня. И всем вместе быть верными Господу, Его любви, Его надежде, доверчивости, вере в нас.

А.