— Увези нас отсюда, капитан…

— Убрать трап! Якорь поднять! — рявкнул Торлоф. — Гирион, мракорис тебя дери, ты пока ещё не вернулся под крылышко лорда Хагена, а потому нечего прохлаждаться! К снастям, живо!

Не слишком профессиональная, но закалённая суровыми испытаниями команда бросилась к мачтам. Расправив паруса, старый, однако ещё вполне крепкий, галеон "Эсмеральда" начал медленно продвигаться к устью огромной пещеры со свисающими с потолка сталактитами. Эту гигантскую каменную полость острый на язык Диего окрестил Пастью Ирдората. Все последние дни и ночи, проходившие в напряжённом ожидании и коротких яростных схватках с орками, нависавшие над головой каменные клыки усиливали напряжение разношерстного экипажа.

Но, наконец, дело сделано. Человек, так и не назвавший своего имени, вернулся из глубин древнего храма Тьмы. Вернулся на этот раз не для того, чтобы запастись стрелами и проглотить очередную порцию эликсиров. Как всегда буднично, скупыми фразами он сообщил о победе над Драконом-Нежитью и неожиданном появлении Ксардаса, с кривоватой ухмылкой оглядывая осунувшиеся лица соратников.

Потом была лихорадочная работа по переноске на судно многочисленной добычи, захваченной в древнем храме. Если бы не магическая помощь Ватраса и Мильтена, этот труд мог оказаться непосильным для столь малочисленной команды. Но, наконец, и с погрузкой было покончено.

Только благодаря опыту Торлофа судно, ловя серыми полотнищами парусов мечущийся под сводами пещеры ветер, благополучно выскользнуло из Пасти Ирдората. Когда над головами вместо тяжёлого камня появилось хмурое, затянутое тучами небо, взгляды людей прояснились. Они заработали более размеренно. Перегруженный добычей галеон, слегка поскрипывая снастями, всё увереннее набирал ход и чуть кренился на борт, нацелив бушприт в открытое море. Небо быстро темнело.

— Как теперь твоя голова? — Спросил Избранный у только что спустившегося с мачты Лестера. — Не болит больше?

Бывший почитатель Спящего не ответил. Он, закаменев татуированным лицом, во все глаза смотрел в сторону устья пещеры, к которому судно как раз поворачивалось левым бортом.

— Мать моя королева… — проговорил Лестер.

— Так ты не только наследник графа Бергмара, но ещё и королевских кровей?.. — деланно изумился Избранный. Обычное ехидство не покидало его, несмотря на крайнюю усталость израненного тела. Но тут он заметил выражение глаз приятеля. Не договорив, быстрым, но очень мягким движением, так, что не звякнула ни одна пластинка тяжёлого доспеха паладина, победитель драконов развернулся в направлении взгляда Лестера. Его рука мгновенно оказалась на рукояти висящего у пояса Когтя Белиара. В ту же секунду раздался гул и громкий всплеск от падения чего-то огромного. По всему судну послышались изумленные и испуганные голоса. Вслед за первым сталактитом с потолка пещеры рухнул второй. Затем каменные сосульки посыпались одна за другой вместе с кусками свода. Ирдорат задрожал. Старый галеон застонал всем корпусом, подброшенный накатившей волной. Откуда-то налетел ветер и, как кулак загулявшего портового грузчика, ударил судно в крутую скулу. Из туч, ставших совсем чёрными, в венчающие остров скалы хлестнула молния. Затем вторая. И вот уже разряды били не переставая, свиваясь над Ирдоратом в ослепительный столб. Раскаты грома заглушали все звуки, кроме рёва вцепившегося в штурвал Торлофа, требующего, наконец, зарифить эти демоновы паруса. Горбатая вершина острова начала проседать вниз, будто несытое чудовище Чертогов Ирдората жадно глотало утёсы.

* * *

— Так, и куда ж это нас занесло? — задал самому себе вопрос Торлоф, стоящий с секстантом в руках на мостике "Эсмеральды". — Сдаётся, мы здорово отклонились на север.

— Мне показалось, что во время бури ветер дул с востока. А сейчас он западный. И довольно холодный, — заметил Избранный. Он сидел на приколоченной к палубе скамье неподалёку от Торлофа, кутаясь в проклёпанную куртку, когда-то подаренную ему одноглазым капитаном Грегом, и время от времени позёвывал. После блужданий по Чертогам Ирдората и многодневного шторма ему наконец-то удалось всласть отоспаться. Многочисленные раны быстро затянулись, но чесались немилосердно.

— Похоже, мы недалеко от побережья Нордмара. Но точнее определить не могу. Секстант позволяет вычислить широту, а о долготе остаётся лишь догадываться. Компас во время грозы просто взбесился — стрелка меняла направление чаще, чем Онарова дочка поклонников, — проворчал Торлоф. — Но за пределы акватории, обозначенной на твоей карте, мы, кажется, давно вышли.

— Ты же старый моряк. Не приходилось бывать в здешних водах?

— В море, знаешь ли, указатели не расставлены! Да и не забирался я так далеко на север. В молодости ходил на Южные острова. Бывал в Бакареше. Потом возил руду с Хориниса для королевских мастерских…

— Поди, не только руду и не одному Робару, э?

— Каждый настоящий моряк немного контрабандист и слегка пират. К тому же, я своё отсидел, хоть и совсем за иные прегрешения, — осклабился Торлоф.

— И куда мы теперь?

— Если ветер не усилится, постараемся доковылять до побережья материка. Но неплохо бы найти какой-нибудь островок, подлатать корпус — в трюме уже по колено воды. Всё ты со своим золотом!

— Не бросать же такую добычу! Даром что ли мы рисковали головами?

— Потонем вот, будет тебе добыча! Корпус того и гляди начнёт расползаться по всем швам. Да и паруса драные. Потрепало нас… Никогда не видел такого шторма! В столь плачевном состоянии и с нашим развесёлым экипажем маневрировать при встречном ветре — сущее наказание.

— А чем тебе команда не нравится? — насмешливо прищурился Избранный.

— О, Аданос! И он ещё спрашивает, — закатил глаза Торлоф. — Кроме меня, в морском деле немного смыслит только Гирион. Но он, видите ли, паладин короля. И ему претит выполнять приказы бывшего каторжника, не оспорив непросвещённого мнения презренного простолюдина. (Стоявший у штурвала Гирион подозрительно оглянулся.) Ну, Ларс с Мартином[1] — ещё куда ни шло. Мильтен же чуть не полетел в воду, когда свесился через борт, чтобы отдать дань морской болезни. Горн, орочье отродье, своротил кабестан, а теперь храпит так, что переборки трещат! Диего до сих пор путает фок и грот мачты, пустынная крыса. Да и ты, по совести сказать, немногим лучше. Хорош зевать! Иди воду качай из трюма!

Прославленный победитель драконов, демонов и ещё Белиар знает кого, пожал плечами и направился к трапу. По пути к помпе, которую с противным скрипом раскачивали Диего и Ли, он зашёл в кубрик. Рядом с лежащим на койке Беннетом, тяжело раненым в последней схватке с ворвавшимися на палубу орками, сидел Ватрас. Маг держал руку кузнеца, нащупывая пульс. Похоже, громкий храп Горна, дрыхнувшего в противоположном углу, ему не мешал.

— Как ты, дружище? — спросил Избранный, с сочувствием глядя на бледное лицо Беннета.

— Ватрас говорит, что свой лучший меч я ещё скую.

— Непременно скуёшь, молодой человек, — подтвердил маг. Он наливал что-то из маленькой бутылочки красного стекла, шелестя тяжёлыми складками тёмно-синей мантии. — Но не слишком скоро и при условии, что будешь лежать спокойно и пить лекарства.

— Слушай, Ватрас, а почему ты его до сих пор не вылечил? Ты же меня несколько раз исцелял за пару минут, одним заклинанием.

— Это были не заклинания. Я призывал милость Аданоса. Он помогает мне исцелять раны…

— А теперь Аданос лишил тебя своей милости? Чего ж ты такого наворотил, старче?

Ватрас вздохнул. За долгую жизнь ему не раз приходилось растолковывать маловерным, нахватавшимся вершков магических знаний, самые простые вещи. Естественно, не всегда успешно. Но он был терпелив и старался, чтобы в душе царили мир и равновесие.

— Аданос справедлив. Он никогда не оставляет тех, кто искренне ему предан. (Как член Кольца Воды ты должен бы знать это, — прочёл Избранный в его взгляде.) Однако оружие, ранившее Беннета, было пропитано тёмной магией. От неё нелегко исцелить. К тому же, Беннет обычный человек, а не избранный богами.

— Понятно, — с глубокомысленным видом заявил Избранный. Хотя, по совести сказать, понял он немного. Ну не по нему все эти высокоумные рассуждения! Заклинание или руну там прочесть в критический момент ни разу не сбившись, помолиться у статуи Инноса в надежде получить немного силы или жизненной энергии в обмен на скромное пожертвование — это да, это пожалуйста. А понять, почему оно всё работает, — увольте. Помнится, Ксардас называл такой подход проявлением практического склада ума, мерзко при этом ухмыляясь.

"Странный человек, — глядя на него, думал меж тем Ватрас. — Валяет дурака в самых серьёзных ситуациях, насмехается над богами и их служителями, а потом лезет в пекло и совершает невозможное. Не отличается глубокими знаниями, но всегда мигом схватывает самую суть… Слава богам за то, что он с нами в это трудное время! Видно, не напрасно они выбрали именно его."

В кубрик вошёл Лестер. В руках у него был кувшин с водой и чистые полоски ткани для перевязки.

— Питьевая вода заканчивается, — проворчал он. — А какая осталась, почти вся протухла.

На пару с Ватрасом они захлопотали вокруг Беннета. Кузнец ругался сквозь зубы, чтобы не стонать от боли. Горн перестал храпеть, приподнял голову. Вздохнул, глядя на мечущиеся по переборке длинные тени лекарей. Потом извлёк откуда-то початую бутыль вина, осушил её одним гулким глотком и снова улёгся. Койка жалобно заскрипела под этой горой мышц.

Избранный тряхнул собранной в хвост шевелюрой и отправился скрипеть помпой, спасая протекающий галеон от потопления.

* * *

Остров, вернее торчащую посреди волн пригоршню скал с нанесённой волнами песчаной отмелью, первым заметил Мильтен. Он старался больше времени проводить на носу судна, подставляя лицо свежему западному ветру. Морская болезнь временами ещё давала о себе знать. Всё-таки вода — не самая подходящая стихия для посвятившего себя Огню.

Галеон третьи сутки лавировал, меняя галсы, в надежде выиграть несколько лишних миль у свежеющего западного ветра. Торлофу приходилось самому часами стоять у руля, временами меняясь с Гирионом. Дело шло туго. Немногочисленная и плохо обученная команда не слишком расторопно тянула снасти. Вода в трюме понемногу прибывала, несмотря на то, что люди не отходили от помпы, постоянно смазывая скрипучий механизм салом кротокрыса. Вода с хлюпаньем выливалась за борт по деревянной трубе, но тут же возвращалась обратно сквозь невидимые щели в обшивке.

Пару дней назад, проделав вычисления, старый моряк понял, что "Эсмеральда" заметно дрейфует к югу, уже войдя в знакомые ему воды. Само по себе это было неплохо — благодатное побережье Миртаны предпочтительнее обветренных скал Нордмара. Однако сносить галеон на юг могло только морское течение. Холодное же течение, как хорошо было известно Торлофу, не раз пересекавшему Миртанское море, проходило недалеко от западного побережья Хориниса. Именно оно делало климат в районе порта более прохладным, чем в Миннентале и на северо-востоке острова. Предположение капитана подтвердил и Ватрас, который ощущал морскую стихию чуткой душой водного мага. Означало это, кроме всего прочего, то, что ни Миртаны, ни даже Нордмара в ближайшее время спутникам Избранного увидеть не светило. Встречный ветер крепчал, а судно всё тяжелее переваливалось с галса на галс, уступая с таким трудом выигранное расстояние.

Размышления капитана были прерваны криком Мильтена: "Земля слева по носу!"

Торлоф поморщился, как будто отхлебнул прокисшего пива. "Слева по курсу, жук ты библиотечный", — подумал он и, закрепив тяжёлое рулевое колесо петлей каната, подошёл к левому борту. Разглядев торчащие из воды скалы, капитан окончательно убедился, что его опасения подтвердились: галеон сильно отнесло на восток. Замеченный Мильтеном островок он уже видел когда-то. Даже высаживался на него. К Хоринису этот потрёпанный волнами клочок суши располагался намного ближе, чем к материку.

Но нет худа без добра. Отмель находилась с южной стороны островка. А с севера имелась небольшая узкая бухточка, в которую можно будет ввести судно для ремонта. К тому же, в центре острова в скалах имелось нечто вроде большой каменной чаши, образованной в незапамятные времена прихотью ветров и волн. Дождевая вода скапливалась на её дне, образуя неглубокое озеро. Она вполне годилась для питья. А уж дождей в последние недели выпало больше, чем достаточно.

* * *

Вечерело. Подтянутая при помощи наскоро починенной лебёдки к обрывистому берегу, "Эсмеральда" уютно укрылась в скалистой щели, где её не тревожили волны и ветер. Отражаясь от каменистых стен, в бухте звучали весёлые голоса отважной команды, спускавшей трап с правого борта на покатый валун, лежащий у кромки воды. От камня начиналась протоптанная варанами и шныгами узкая каменистая тропинка, ведущая вглубь острова.

Неподалёку на палубе стоял Ли, скрестив на груди могучие руки, и мрачным взглядом обшаривал замшелые скалы.

— Что опечалился, мой генерал? — поинтересовался подошедший к нему Избранный.

— А я должен прыгать от счастья? Торлоф говорит, что от этой покрытой плесенью груды камней до Венгарда почти так же далеко, как от Минненталя! У меня перед глазами уже стояли рожи придворных лизоблюдов, перекошенные при виде блеска клинка…

— Перестань, Ли. Ты крепился и ждал все эти годы. Потерпи ещё немного. Подлатаем наше корыто. А там, глядишь, и ветер переменится… Я, пожалуй, составлю тебе компанию. Никогда не бывал на приёме у короля.

— Ты прав. Расклеился я что-то. Извини. Надеюсь, аудиенция скучной не будет.

— Да мы уж расстараемся!

Возле трапа, где собрались почти все члены экипажа, появился Торлоф.

— Ну что, парни, прогуляемся за водой сейчас или будем ждать утра? — спросил он у друзей.

— Чего тянуть-то? — ответил за всех Ларс. — Ты же сказал, что до озера рукой подать. До темна обернёмся. А с утра полезем в трюм затыкать дырки.

— Точно, пошли. Надоело хлебать тухлую воду, — поддержал его Горн.

Его реплика была встречена смехом. После бегства "Эсмеральды" из Пасти агонизирующего Ирдората темнокожий наёмник не пил ничего, кроме вина, чем приводил в отчаяние бережливого Мартина, добровольно принявшего на себя обязанности суперкарго.

— Ладно, разбирайте бочонки, — сказал Торлоф. — Только нужно оставить пару человек, чтобы приглядеть за судном и за Беннетом. Уважаемый Ватрас, ты останешься?

— Я, пожалуй, прогуляюсь с вами. Разомну старые кости. А с Беннетом посидит Лестер. — ответил маг Воды.

— Так и быть, посторожу корабль, — сказал Избранный и пошёл в каюту за арбалетом. Меч и так всегда был при нём.

— А мне нужно подготовить инструменты и смолу для завтрашнего ремонта, — встрял Мартин, которому не улыбалось тащить по камням тяжёлый бочонок. Он никогда не испытывал особенной тяги к физическому труду, да и полученные на Ирдорате раны давали о себе знать.

Ли решительно подхватил деревянную посудину и первым направился к валуну. Остальные последовали за ним, растянувшись редкой цепочкой.

Что заставило Безымянного остаться на корабле, он и сам точно не мог сказать. Какая-то смутная тревога царапалась на самых задворках сознания. За время своих бурных и опасных приключений он научился доверять предчувствиям. Интуиция не раз спасала жизнь и ему, и другим людям. Но какая опасность могла угрожать сейчас, на этом всеми богами забытом клочке суши, затерявшемся в бескрайних просторах Миртанского моря? Посмеиваясь над собственными опасениями, Безымянный, тем не менее, зорко осматривал окрестные скалы и узкую горловину приютившей "Эсмеральду" бухты. Вдруг его энергичное лицо напряглось, и в нём прорезался хищный оттенок. Среди камней, в направлении, противоположном тому, куда ушли его спутники, сквозь свист ветра послышался стук камней. А потом на фоне закатного неба, чёрным по алому, прорезался чёткий силуэт орка. В глаза почему-то бросился смешно развевающийся хохолок на макушке мохнатого воина.

— Мартин, к оружию! — крикнул Избранный суперкарго, с ворчанием ковырявшемуся возле корабельной кузницы в ящике с инструментами. "Зря не надел тяжёлый доспех…" — мелькнула запоздалая мысль. Перед глазами между тем привычно высветились строчки магической формулы, а в руке возник сгусток пламени. Мощное заклинание из арсенала магии Огня превратило зловещую фигуру элитного бойца орков в факел. Но вой погибающего был заглушен рёвом десятков орочьих глоток. Несколько воинов Хаоса поднялись позади рухнувшего дымящейся грудой разведчика. Вот только не они представляли главную опасность. Избранный понял это слишком поздно.

Пока он метал огненные стрелы и более мощные заклятья, а потом добивал из арбалета последних орков, прорвавшихся к трапу, новая волна нападающих обрушилась сзади. Волосатые нелюди начали прыгать со скал, нависавших над левым бортом. Пролетев пару-тройку саженей, они с грохотом опускались на палубу. Впрочем, везло не всем. Некоторые с громким плеском падали в воду, иные ломали кости о фальшборт. Читать заклинания или натягивать арбалет было поздно. Свирепо взвизгнул, выскакивая из ножен, Коготь Белиара. В пропитанный морской солью настил палубы, у самых ног Избранного, врезался огненный шар. Он быстро поднял голову, на миг оторвав взгляд от бегущих к нему врагов. На гребне скалы воин заметил нескольких шаманов и, не дожидаясь следующего магического "подарка", рванулся вперёд. Самый прыткий из нападающих высоко замахнулся тяжёлым топором и тут же рухнул на доски, получив удар поперёк туловища.

Выскочившие из кормовой надстройки с мечами в руках Мартин и Лестер бросились к ближайшему орку. Пока враг пытался достать юркого суперкарго тяжёлым клинком, бывший послушник подкатился сбоку и полоснул врага по ногам. Мартин, не теряя ни мгновения, ударил теряющего равновесие противника в грудь. Но на место выбывшего уже встали сразу три элитных бойца. Друзья приготовились дорого продать свои жизни. Однако в этот момент за спинами орков возник Избранный. Парой молниеносных ударов он свалил двух врагов, увернулся от очередного пущенного со скалы огненного шара и едва коснулся остриём Когтя плеча третьего нелюдя. Тот дёрнулся было отбить удар, но получил в темя фиолетовый искрящийся разряд и забился на палубе — это сработала магия древнего меча.

— Хватайте Беннета и быстро на берег! — крикнул через плечо Избранный, уже развернувшийся к новым врагам.

— А как же… — начал Лестер, но не успел договорить.

— Бегом! Я не смогу их долго удерживать! — ответ донёсся сквозь лязг стали и треск разрядов. Переглянувшись, Лестер и Мартин кинулись в кубрик.

Раненый кузнец не издавал ни звука, судорожно вцепившись в края плаща, на котором его бегом выносили на берег. Он только пытался вывернуть голову, чтобы взглянуть в сторону палубы, откуда доносились звуки боя.

Лестер, бежавший сзади, болезненно вскрикнул.

— Ты чего? — споткнулся Мартин.

— Магией шаманской задело. Пустяки. Не останавливайся. Донесём до той скалы и назад. Ему нужна помощь!

Избранный тем временем совершал невозможное. Он двигался как смерч сквозь толпу машущих железом орков. После него на тёмных досках палубы оставались тела врагов и огненные брызги боевых заклинаний шаманов, которые попросту не успевали попасть в столь быструю цель.

Отдавшись безумному танцу Когтя Белиара, воин не заметил, как на носовой надстройке галеона сверкнула голубая вспышка портала. Возникшая там тёмная фигура медленно распрямилась и откинула клобук чёрного плаща. На молодом, с правильными чертами, но мертвенно бледном лице выделялись большие сумрачные глаза. Если бы кто-то стоял рядом с местом появления мага, то он мог бы заметить тёмно-красные сполохи в его зрачках. Впрочем, были то отражения кипящей схватки, или глаза действительно светились, не смог бы с уверенностью утверждать даже самый внимательный наблюдатель.

Руки мага взметнулись вверх. Бескровные губы зашептали слова какого-то невыносимо жуткого заклинания. Шёпот быстро усилился и перешёл в рокочущий речитатив. И вот слова заглушили шум сражения. Орки и Избранный замерли на месте. Шаманы застыли на скалах нелепыми серыми изваяниями.

Меч в руках Избранного вдруг зашевелился помимо воли хозяина. Клинок стал наполняться тёмным огнём. Победитель драконов напрягал все силы, чтобы удержать взбунтовавшееся оружие. Стараясь укротить меч, он пятился назад, к трапу, у основания которого застыли, поражённые страшным зрелищем, Лестер и Мартин.

Чёрный маг закончил своё заклинание, и возникшее было оцепенение вдруг взорвалось шумом и движением. Орки вышли из неподвижности и торжествующе взвыли. Мартин и Лестер рванулись по трапу вверх. Меч в руках Избранного неожиданно превратился в чёрно-пунцовый вихрь. С оглушающим воем он вырос, охватил фигуру воина и закружил вокруг него смертельным водоворотом. Во все стороны полетели клочки и заклёпки от пиратской куртки. Орков и спешивших на помощь Избранному соратников разбросало в стороны.

Бледные губы тёмного мага скривила презрительная усмешка.

— Возомнил себя орудием богов, недоумок, — прошипел он. — Решил, что овладел мощью Белиара? Ты носил с собой свою погибель!

В следующий миг его мрачная фигура скрылась в мареве открытого небрежным движением ладоней портала.

* * *

— А потом наш приятель упал за борт, и вода в этом месте как будто вскипела, — закончил свой рассказ Лестер. — И мы полезли его вытаскивать.

Большая часть команды "Эсмеральды" во главе с Торлофом и Ли возвращалась к месту стоянки, нагруженная бочонками с водой. В нескольких сотнях шагов от цели до людей донеслись звуки сражения. Побросав бочонки, они побежали к бухте, перепрыгивая через валуны. А когда, задыхаясь, вырвались из каменистой расщелины на берег, их взглядам предстало удручающее зрелище. У самой кромки воды Лестер и Мартин пытались привести в чувство окровавленного Избранного, едва прикрытого обрывками одежды. А в сгущающихся сумерках медленно таяла корма "Эсмеральды"…

Пока стаскивали со скалы разъярённого и ещё хмельного Горна, который собрался прыгать вслед за похищенным орками галеоном, и отбирали у него топор, пока оказывали помощь Беннету, самостоятельно доползшему до берега, пока собирали в темноте обломки плавника и разводили костёр, Ватрас колдовал над Безымянным. Сине-зелёные вспышки его магии то и дело высвечивали корку лишайников на шершавых боках прибрежных утёсов.

Наконец старый маг тяжело поднялся и подошёл к костру, от которого на него выжидающе смотрели девять пар глаз.

— Я сделал всё, что в моих силах, — ответил он на невысказанный вопрос. — Ран много, однако все поверхностные. Крови он потерял изрядно, хотя ему приходилось проливать её и не в таких количествах. В себя не приходит. Что-то вроде магического транса, но глубже. Я почувствовал, как нечто пытается его изменить, сломать, а он сопротивляется. Нам остаётся только ждать.

* * *

А Безымянный видел Кошмар. Именно так: Кошмар[2]. С большой буквы. Настолько реальный и осязаемый, что отличить его от яви было невозможно. Он проснулся в капитанской каюте "Эсмеральды" и вышел на палубу. Голосов друзей слышно не было. Только свистел ветер в снастях и пищали копошащиеся во всех углах корабельные крысы. Около штурвала лежал капитан. Не нужно было подносить отполированное лезвие кинжала к его губам, чтобы убедиться в отсутствии дыхания. Человек, тем не менее, перевернул застывшее тело на спину. Это был не Торлоф, а тот парень из монастыря, как бишь его звали?.. А, Йорген!

Отбросив неожиданно слабой ногой вцепившуюся в сапог крысу, он подошёл к борту. Выглянул и отшатнулся, как будто получил удар заклинания "Кулак ветра". Судно висело в воздухе. Далеко внизу волны прибоя накатывали на бурые спины камней. Мимо, едва не задев хвостом дрожащие от ветра ванты, пролетел крупный морской скат…

* * *

— Как он? — спросил Ли у вышедшего из крохотной деревянной хижины Ватраса.

Светлые глаза старого мага утомлённо смотрели из-под седых косматых бровей. Он неопределённо пожал плечами.

— Временами лежит как труп. Дышит очень редко. Потом начинает бредить. Спорит с Ксардасом, зовёт какого-то Шепелявого, с кем-то дерётся…

— Как вы считаете, он выживет?

— Не знаю. Но надеюсь, что справится. Его дух, видимо, вытолкнули в особую реальность… — Ватрас замешкался, подбирая слова. — Я много слышал и читал о подобном, но никогда не видел сам. Это уже седьмой круг магии. Или выше, если такое возможно. Мне это не доступно. Могу сказать только, что любые события и действия, которые происходят в том мире, отражаются на нашей реальности. На иной грани бытия всё может выглядеть весьма причудливым и необычным, не имеющим отношения к нашему миру. Но, победив там, человек обеспечивает себе успех здесь. А если там его одолеют, то он проиграет тут или даже погибнет. Или переродится духовно. Хотя не всё так просто и однозначно. Вот, например, был такой древний маг Сундарион. Основываясь на личном опыте, он писал в своём трактате…

— Почтенный Ватрас, никто здесь не сомневается в вашей исключительной учёности, но нельзя ли ответить попроще. Чего нам ожидать?

— Не знаю. Мы должны уповать на милость Аданоса и редкостную силу духа нашего друга, — сказал маг, озирая обращённые к нему с надеждой лица.

— Чего вы там собрались в кучу у самого борта, а?! — раздался вдруг голос Гириона, который стоял у рулевого весла. — Плот хотите перевернуть?

— Мы раньше от жажды передохнем, чем опрокинем эту груду брёвен, — по привычке проворчал в ответ Торлоф. Но от края плота всё же отодвинулся.

Ларс и Диего переглянулись и, взяв самодельные удочки, предались одному из немногих доступных в их положении занятию. Остальные тоже разбрелись по разным углам.

Из-за тонкой дощатой стенки донёсся приглушённый голос Избранного. В бреду он обещал кому-то придти в полночь на площадку башни.

Плот, на удивление большой и крепкий, они построили из обломков орочьей галеры, обнаруженных у западного берега островка, и выброшенных прибоем древесных стволов. На всю работу ушло больше недели — материал приходилось доставлять вплавь или волоком через нагромождения камней. На плоту установили короткую мачту, рулевое весло и маленькую дощатую хижину, скорее — просто будку. Около этой импровизированной каюты закрепили бочонки с водой. В будку положили Избранного и Беннета. Последний, впрочем, к моменту отплытия уже пошёл на поправку и вскоре ночевал вместе со всеми на открытом воздухе.

Плавание оказалось более длительным, чем рассчитывали Торлоф и Гирион. Сначала плот сильно отнесло течением на юг. Потом, когда удалось вырваться из объятий холодной морской реки, внезапно стих западный ветер, до того медленно, но верно толкавший их к Хоринису. Несколько суток спустя он подул снова, но уже с юго-востока. Лавировать на неуклюжем плоту было почти невозможно, и путешественникам оставалось надеяться только на новую перемену погоды. Или на встречу с каким-нибудь судном. Впрочем, в последние месяцы движения в Миртанском море почти не было — война сильно ударила по купечеству и проредила королевский военный флот. Запасы воды подходили к концу, а питаться вот уже который день приходилось сырой рыбой. Благо, хоть она ловилась неплохо.

Торлоф, сменивший у рулевого весла Гириона, сначала привычно боролся с ветром. Налегая на руль, он старался направлять грузное плавсредство к востоку. Задумавшись, капитан ощутил, что нагрузка на весло уменьшилась. Посмотрев на парус, сшитый из разномастных обрывков ткани и кожи, сверившись с верным компасом в корпусе из пожелтевшей кости, старый морской волк понял, что ветер меняется. Теперь он дул с юго-запада. Оглянувшись, Торлоф увидел тёмную полосу у горизонта. Зрелище ему сильно не понравилось.

— Эй, парни! — крикнул он. — Похоже, у нас неприятности. Закрепите хорошенько всё, что может снести волной.

* * *

Человек очнулся от холода и сырости. Наклонная поверхность, на которой лежало онемевшее тело, была ровной и твёрдой. Было темно. Лицо ощущало напор ветра. Вокруг раздавался монотонный шум. Сделав некоторое усилие, человек понял, что это шумит море. Он сел, опершись на что-то вроде невысокой стены, и постарался понять, где очутился. Через некоторое время, тщательно ощупав всё вокруг себя и едва не свалившись в воду, понял, что находится на корме полузатонувшего судна. А стенка под рукой — низкий фальшборт. Судя по скромным размерам, это было судёнышко для прибрежного плавания. Такими любили пользоваться торговцы средней руки и контрабандисты.

Упираясь босыми пятками в скользкий палубный настил, он дополз до кормового среза. Приподнявшись, стал вглядываться в темноту. В том направлении, где должна была находиться носовая часть, ничего видно не было. А вот со стороны правого борта человеку привиделись смутные пятна света. Зато когда он развернулся в направлении ахтерштевня, то увидел костёр. Рыжее пламя билось на ветру в какой-нибудь сотне саженей. Человек сполз вниз и скользнул в воду. Цепляясь за неровный край палубы, некогда переломленной страшным ударом, начал продвигаться к борту. Обогнув его, снова увидел огонь. Оттолкнувшись от пропитанного водой дерева, заработал ногами и сделал первый гребок рукой. Одежда из парусины плыть почти не мешала. Тело с каждым движением подчинялось всё охотнее, и вскоре он встал, нащупав под ногами покрытое галькой дно. Накатившая волна сбила с ног, и на берег пришлось выбираться на четвереньках.

До костра оставалось несколько шагов, когда послышались возбуждённые голоса. И вот уже в неровном красноватом свете он видел вокруг себя обрадованные лица друзей.

— Живой, зараза!

— Я же говорил, не мог он утонуть!

— Тащите его в пещеру.

— Где мы? И что, мракорис вас сожри, здесь происходит? — возмутился Избранный, вырываясь из сильных рук своих спутников.

— Ты что, ничего не помнишь?

— Мы на островке в бухте Хориниса, напротив порта.

Внезапно в голове прояснилось, и Избранный вспомнил Ирдорат, бурю, сражение в узкой скалистой бухте…

— Стойте, о какой пещере вы говорите?! — воскликнул он. — Там же ловушка! Стальные зубцы из пола!

— Спокойно, дружище, — ответил ему Диего, — я знал об этой западне. Да и Ларс тоже. Ли с Горном её мигом раскурочили.

— Все живы?

— Все. Когда плот швырнуло на камни, мы были снаружи. А ты лежал в каюте. Нас сбросило в воду, но до пляжа оставалось рукой подать. Повезло, никто даже не покалечился… Только Беннета чуть не смыло, он ещё очень слаб… Мы обшарили весь берег, искали тебя. Потом шторм стал утихать. Развели костёр. А тут ты выползаешь из моря!

— Хватит болтать, пошли в пещеру. Ему надо согреться.

Подхватив друга под руки, незадачливые мореплаватели направились к входу в пещеру, скрытому темнотой и разросшимся кустарником.

* * *

Утро выдалось почти безветренным, но прохладным и хмурым. Что, впрочем, не помешало Ли выгнать наёмников — Торлофа, Горна, а заодно и Ларса — под мелкий моросящий дождь и устроить им пробежку по пляжу, а потом отработку фехтовальных приёмов. Таким способом оклеветанный генерал пытался развеять досаду от новой отсрочки исполнения своей мести. В качестве незапланированного упражнения наёмникам пришлось выдержать бой с невесть откуда вылезшим вараном. Опытные бойцы расправились с бедолагой в два счёта и отправились купаться. Вскоре они уже с шумом плескались в холодной воде.

Безымянный, скрестив ноги, сидел в пещере на пёстром ковре, принесённом прежними хозяевами этого убежища не то контрабандистов, не то воровской гильдии. Он был очень огорчён потерей своей безразмерной магической сумки со всем её разнообразным содержимым. Этот замечательный предмет, служивший ему верой и правдой с самых первых дней в Миннентале, постигла та же участь, что и пиратскую куртку. Их порезал в клочья взбесившийся Коготь Белиара. А дно в скалистой бухте у недоброй памяти острова было глубоким. Хорошо хоть, что Глаз Инноса и некоторые другие магические предметы Безымянный отдал на время плавания Ватрасу. Для изучения.

Старый маг сидел сейчас рядом с Избранным, облокотившись на сложенные штабелем ящики. Лестер валялся у другого края ковра и грезил с открытыми глазами. Накануне он обнаружил в одной из коробок тючок сушёного болотника и сразу же набил им кальян. С отвычки бывшего послушника разобрало так, что он до сих пор не пришёл в себя.

Со стороны входа раздавалось тихое бормотание Мильтена и Гириона, возносивших благодарственную молитву за спасение перед маленькой статуэткой Инноса.

Диего и Мартин ещё на рассвете пошептались с заговорщицким видом и удалились в неизвестном направлении.

Делом занимался только Беннет. По причине не до конца заживших ран Ли освободил его от военных манёвров, хотя даже хитрому Ларсу отвертеться не удалось. Теперь кузнец сидел неподалёку от входа в пещеру у небольшого костерка и пытался приготовить завтрак из найденных всё в тех же ящиках харчей, засохших и местами подпорченных.

— …И что тебе показалось там наиболее необычным? — задал Ватрас Избранному очередной наводящий вопрос.

— Да там вообще не было ничего "обычного", — с ленцой отвечал тот. — Галеон висит в воздухе, рыбы летают. В костёр наступишь — вспыхиваешь, будто тебя огненными шарами забросали. Вокруг гномы шастают, орки бродят — призрачные и обычные. И, что любопытно, разговорчивые такие. Распоряжения отдают, понимаешь: "Пойди туда, принеси то"… Ну, чисто Ксардас, когда на него особое вдохновение накатит. Он, кстати, там тоже был вполне в своём репертуаре, приказы раздавал… Кочевники какие-то с замотанными лицами, у которых женщины телосложением ни чуть не уступают мужчинам… Впрочем, это мелочи, главное, я, в конце концов, уделал этого бессмертного мага… Так там его звали? Тьфу, дери его тролль, забыл напрочь. Как в тумане всё.

— Лазат. Так ты называл его в бреду. А артефакты тебе необычные не встречались?

— А как же. Попадался всякий хлам. Руна какая-то дурацкая. На такой круглой штуке, вроде медного яйца. Заносила куда угодно, только не в нужное место… Слушай, да какая разница-то? Сон, бред, другая реальность — главное, я снова здесь, в этом мире. И парни все живы.

— Я же тебе объяснял…

— Да понял, понял. Всё, что было там, отражается на нашей грани бытия. Но я же победил? Победил! Значит, и здесь всё будет путём.

— Насчёт артефактов… Я не просто так спрашиваю. Помнишь те старые каменные таблички, которые мне таскали все, кому не лень?

— Ага, там ещё надписи с одной стороны на разговорном яркендарском. Про Радамеса и всё такое…

— А с другой стороны что? Не обращал внимания?

— Да Белиар знает, закорючки какие-то полустёршиеся! Похоже на сакральный язык, каким в Яркендаре жрецы пользовались. Но я ни слова не разобрал.

— Я бы на твоём месте поостерёгся столь вольно обращаться с именами богов. О чём это я… Так вот, надписи на табличках сделаны на наречии более архаичном, чем язык жрецов Яркендара. Но эти языки родственные. Мне удалось прочесть кое-что. Похоже, надписи касаются одного очень древнего артефакта, о котором до нас дошли лишь легенды. Это Весы Аданоса, — торжественно произнёс Ватрас и посмотрел на Избранного так, будто ожидал увидеть на его лице благоговейный восторг. Но вместо восторга на подвижной физиономии искателя приключений отразилась скептическая ухмылка.

— Я что, должен закатить глаза в молитвенном экстазе? — поинтересовался Безымянный. — Может, хоть объяснишь, для чего эти твои весы можно использовать?

— Легенды гласят, что Весы Аданоса позволяли древним магам очень точно определять соотношение Света и Тьмы в мире. Нам сейчас приходится делать это при помощи собственных ощущений, интуиции, в какой-то мере посредством несовершенных магических расчётов. На обучение хорошего мага уходят десятилетия. Даже наимудрейшим, посвятившим себя служению Аданосу без остатка, таким как Сатурас, например, удаётся увидеть лишь общую картину. А Весы позволяли узнать, в какой части мироздания и насколько нарушен баланс между Порядком и Хаосом. Наверное, именно благодаря этому мир в старину был лучше…

— Точно, — непочтительно перебил старика Безымянный, — небо было голубей, а вода куда как мокрее! Ну и горазд ты красно говорить, старче. Точь-в-точь как те дрозды над склепом подле Онаровой усадьбы. Я однажды так заслушался, что не заметил, когда нежить из-под плит полезла… Давай уже, выкладывай, чего ты от меня хочешь. Куда слазить надо, кого порешить?

— Я пока ни в чём не уверен. Вот если бы ты увидел Весы в своих потусторонних блужданиях, было бы ясно, на что нам надеяться. Нужно вернуться в город и поговорить с Миксиром, если он ещё там. Он сумел расшифровать яркендарскую письменность. Может, и этот древний язык сможет понять.

— А я, значит, должен быть под рукой на всякий случай. Ну-ну. За что я вас с Ксардасом люблю, так это за то, что вы не даёте мне заскучать и обрасти дурным жирком. Вообще-то у меня другие планы. За мной должок в Рудной долине…

В этот момент Беннет позвал всех завтракать. Шумной гурьбой ввалились разгорячённые разминкой наёмники. Даже Лестер вышел из прострации и, пробурчав что-то о вреде курения, покачиваясь, направился к котлу. Гирион, который имел замечательное свойство при необходимости напрочь забывать о дворянской спеси, уселся в кругу бывших каторжников и заработал челюстями.

— Беннет, якорь тебе в печёнку, ты нас отравить задумал? — проворчал Торлоф, отхлебнув варева. — Да за такую стряпню я однажды приказал протащить повара под килем, когда командовал коггом "Остер".

— Ага, значит, тебя не напрасно на каторгу упекли, — ухмыльнулся в бороду Беннет.

— Нет, вы его только послушайте!.. — начал заводиться моряк.

— Торлоф, а сколько тебе лет? — внезапно вступил в разговор Горн, с хрустом прожевав кусок жёсткой, как доска, вяленой рыбы.

— Причём тут мой возраст? — удивился столь резкой смене темы Торлоф.

— Притом, что ты бухтишь прямо как Сатурас. Но тому-то уже лет двести с гаком, а тебе, похоже, ещё и сорока нет.

— Сорок один. И учти, я ушёл в плавание юнгой, когда мне не было пятнадцати. А в море год можно считать за два.

В этот момент появились Мартин и Диего.

— Слышь, приятель, — обратился Мартин к Безымянному, — там тебя этот спрашивает… Как же его зовут-то? В общем, рыбак, который меня морепродуктами снабжал в обмен на покровительство. Ты же его мне и сосватал.

— Фарим?

— Точно, Фарим. В лодке тебя ждёт у берега.

Избранный бросил в костёр обглоданный рыбий хребет и вышел наружу. Он продрался сквозь мокрые кусты и пошёл к темнеющей у полосы прибоя лодке. Дождь уже кончился. Через рваные прорехи в тучах проглядывало голубое небо.

— Доброе утро, господин рыцарь, — приветствовал Безымянного Фарим. — Я уж не чаял вас снова встретить. Очень рад, что вы живы и здоровы!

— Привет, дружище! Как рыбалка?

— На улов грех жаловаться. Рыбы много, да и продать её сейчас легко. Людей в Хоринисе чуть не вдвое больше стало…

— И откуда же весь этот народ взялся?

— Далеко же вы, видно, скитались, раз не знаете. В порт снова стали приходить корабли. Там сейчас две королевские галеры стоят, длинные такие, с вёслами. А у торгового причала купеческий когг с Южных островов. Да ещё два судна ушли недавно.

— Ты смотри, какое оживление… А вообще у тебя как дела, ополченцы не обижают?

— Всё бы ничего, вот только Рен пропал[3].

— Что за Рен? Никогда о таком не слышал.

— Сынок друга моего, Вильяма. Ну, того рыбака, что бандиты похитили. Вы мне ещё о нём весть приносили…

— Как же, помню. Не знал, что у него сын был.

— Да откуда вам его знать! Рен молодой ещё совсем. Восемнадцатый годок пошёл. Может, в порту когда встречали, да там много всякого народа слоняется.

— И куда он делся?

— Боюсь, к пиратам подался. Всё о подвигах мечтал, о приключениях. Вместо того чтобы сети плести учиться. Может, встретите где — приведите тогда шалопая. Он же мне как родной… Да что мы всё о моих делах. Вы-то где пропадали больше трёх месяцев? Я, как господина Мартина на берегу увидел, сразу о вас спросил…

— Три месяца?! Неужели столько времени прошло? Да, тогда осень была. А сейчас вон листья молодые распустились. Недолгая зима на Хоринисе… Это, брат, длинная история. Потом как-нибудь расскажу. За кружкой пива… Ты на берег нас не отвезёшь? А то вода сегодня холодная…

— Да о чём речь! Собирайтесь, а я пока последнюю сеть проверю. Перед ненастьем снять не успел. Боюсь, порвало в бурю-то.

Избранный направился к пещере и наткнулся на всю дружную компанию, которая двигалась навстречу.

— Фарим отвезёт нас в порт. Все поедем? А Ватрас где?

— Телепортировался. Велел передать тебе вот эту сумку, — ответил Ларс, — и сказал, чтобы ты зашёл к нему на храмовую площадь, когда время будет. Сумка магическая. Не хуже прежней. Там твой амулет, чешуя дракона, пара заклинаний, эликсиров немного…

— Ясно. Собирайтесь. Скоро отчаливаем.

— Мы с Ларсом и Лестером готовы, — сказал Диего. — Мильтен тоже едет. Но остальные парни решили пока остаться тут. Им в городе светиться опасно.

— Ли?

— Ты же знаешь, паладины и ополченцы наёмников не жалуют, — ответил опальный военачальник. — Не хочется лишний раз нарываться на драку. Вы там разведайте, что и как, потом нам сообщите. Торлоф, Горн и Беннет остаются со мной.

— Только пожрать чего-нибудь пришлите, — вставил Горн.

Гирион подошёл к Безымянному и протянул тяжёлый, матово поблескивающий свёрток.

— Держи. Это мой доспех. Тебе пригодится. В Минненталь небось опять полезешь.

— А ты?

— А я, по совести сказать, и носить его теперь не достоин. Если в городе появлюсь, Хаген с меня голову снимет за потерю "Эсмеральды". Останусь пока здесь. Может быть, представится случай всё исправить. Орки наверняка погнали галеон к Хоринису. Позови, если что-нибудь выяснишь.

— Спасибо, дружище, — с чувством сказал Избранный, принимая броню.

— Это от меня, — произнёс Ли, протягивая отличной работы длинный одноручный меч. Избранный взвесил оружие в руке и поморщился: после знакомства с тёмной магией силы были не те. Однако прицепил подарок к поясу.

— А лук я тебе в городе дам, — встрял Диего, — У меня дома, в тайнике, такие экземпляры остались!

— Да что вы меня как на войну собираете?! — деланно возмутился Избранный.

— Ты же Избранный, — сказал Мартин. — Не думаю, что боги позволят тебе долго сидеть у Корагона и глушить пиво. На вот, возьми и от меня презент. Здесь три сотни золотых. Пригодятся.

— А ты разве не едешь с нами?

— Видишь ли, — замялся интендант, теперь уже бывший, — я же не думал, что придётся возвращаться на остров. А Хаген наверняка за это время ревизию учинил…

— Понятно, — хмыкнул Избранный. — Ну, бывайте. Скоро увидимся. — И направился вслед за Диего к лодке, у которой уже ждали Лестер, Ларс и Мильтен.

— Куда ж мы денемся… — проворчал вслед ему Торлоф.

* * *

— Что-то паладинов в порту не видно. А городские стражники расхаживают, как у себя дома… Куда направимся? — проговорил Ларс, когда друзья распрощались с Фаримом у песчаного пляжа.

— Не знаю, как кто, — ответил Диего, — а я пошёл к Бромору. Для начала велю ему наполнить лохань горячей водой…

— Идёмте вместе, — сказал Лестер. — Мильтен, ты с нами?

— Нет, я в монастырь. Нужно рассказать Пирокару о том, что произошло. И об этом твоём некроманте, — произнёс маг Огня, последнюю фразу адресуя Безымянному. — Кстати, ты говорил о портале к "Мёртвой гарпии". Тот, что в пещере за Восточными воротами. Он достаточно безопасен? Руну в монастырь так и не собрался сделать…

— Вполне. За всё время — ни одного сбоя, — ответил Избранный.

— Тогда до встречи.

Расставшись с Мильтеном, четверо путешественников ввалились в "Красный фонарь". Навстречу им вышел заспанный Бромор.

— Кого это несёт ни свет, ни заря, — проворчал он, пытаясь опознать вошедших, казавшихся чёрными силуэтами на фоне дверного проёма. Совсем девок замучили, кобели… А, это вы, ваша милость! — вскричал он, изображая на роже приветливую улыбку, — Давненько вы не заходили. О, и друзей привели!

— Как дела, Бромор?

— Дела идут отлично. От клиентов отбоя нет. Воины, моряки… Да, я же ещё двух девочек нанял. Анкела! Кондола! — внезапно заорал он. — Встречайте гостей! Вот, ваша милость, светленькая — Анкела. Миртанка. А коричневая — с Южных островов. Землячка Вании… Пивка с дороги не хотите? Или, может, за вином послать?.. А дела хороши, грех жаловаться…

— Это тебе Белиар помогает, не иначе.

— Слушай, дружище, — обратился Диего к Безымянному. — Чего это он перед тобой рассыпается? Со мной этот сын шныга и недоеденной вараном гоблинши таким приветливым никогда не был.

— К каждому человеку нужно уметь найти подход. Верно, Бромор?

— Точно так, ваша милость, — угодливо захихикал тот, невольно потирая челюсть.

* * *

Через пару часов, оставив друзей развлекаться дальше, Безымянный вышел из "Фонаря", намереваясь повидать Кардифа. Подивился многолюдству, отсутствию в порту паладинов, рыбачившим с причала мальчишкам — раньше дети в Хоринисе ему на глаза как-то не попадались. Полюбовался крутобоким купеческим коггом, в грузовой люк которого несколько рабочих опускали большой тюк при помощи портового крана, установленного на пирсе как раз напротив заведения Бромора. Рядом стоял, уперев руки в бока, невысокий плотный человек в богатой одежде и орал на грузчиков, заглушая скрежет заржавевшей от долгого бездействия лебёдки.

Неподалёку от места погрузки Безымянный заметил фигуру в одежде послушника монастыря Инноса, в которой с удивлением узнал Дариона.

— Чем это ты здесь занимаешься? — спросил он у бывшего заключённого, после падения Барьера поступившего в ученики к магам Огня. — Послали пожертвования с моряков собирать?

— О, привет!.. Нет, это я их послал орку в задницу. Во главе с Пирокаром. Представляешь, на днях сдал все испытания первого круга магии. Да и на второй бы прошёл, если бы позволили. А этот болван Пирокар вдруг заявляет, что я недостаточно долго был в послушниках! "Года через два-три, — говорит, — мы, может быть, и посвятим тебя в маги первого круга". И при этом раздувается от важности, как старый падальщик, который только что сожрал дохлого мракориса.

Ну, плюнул я на весь их Круг разом и ушёл. Договорился с господином Титусом Грошем, вот этим купцом, — указал Дарион на руководившего погрузкой человека, — что он меня возьмёт с собой на Южные острова, а оттуда в Венгард. Ему пригодится в пути боевой маг. Я на каторге хорошо понял, что почём в этой жизни. И пока разные маменькины сынки в монастыре дёргали сорняки и картинки с голыми девками втихаря разглядывали, сутками торчал в библиотеке. А после отрабатывал на практике боевые заклятья. К тому же, недавно имел возможность поупражняться неподалёку от "Мёртвой гарпии"…

— А когда этот Титус собирается отплыть? — прервал Безымянный монолог беглого послушника.

— Говорит, недели через две-три. Товар распродаст, набьёт трюм — и в море.

— Может, на судне найдётся место для нескольких неприхотливых парней?

— Это ты у него спроси.

Кивнув, Безымянный направился к купцу.

— Добрый день, почтенный. Не ты ли будешь Титус Грош? — спросил он у смуглого крепыша для завязки беседы.

— Точно, Грош — это моё прозвище, — ответил купец, цепко оглядывая мускулистую фигуру собеседника, так и не удосужившегося облачиться в рыцарский доспех. — Чем обязан?

— Слышал, ты собираешься на материк…

— Собираюсь. Но с заходом на Южные острова. Так что, если хочешь отправиться со мной, готовься к длительному плаванию. Пятьсот золотых за проезд и кормёжку из матросского котла, но при условии, что будешь охранять груз и помогать команде.

— Вот это хватка! Сразу вепря за бивни, да? Я пока не решил, поеду или нет. К тому же, со мной ещё несколько парней, которым до зарезу нужно на материк.

— Странно. В нынешние времена все, наоборот, бегут с материка на Хоринис. Как будто здешние орки лучше миртанских. Впрочем, это не моё дело… Я, конечно, могу взять дополнительно десяток-другой человек. Однако когг — не королевский неф. Так что особых удобств не обещаю. Я ведь путешествую с женой и служанкой. Мой корабль — мой дом. Поэтому ни в каютах, ни в кубрике места нет. Но на размер оплаты это никак не повлияет.

— Я посоветуюсь с парнями.

— Советуйся. Времени ещё много. У меня половина товаров не распродана. А других желающих ехать на материк или острова пока что-то не видно. Кроме того сумасшедшего молодого мага.

— А как там сейчас, на Южных островах?

— Междоусобица. Северо-западная часть архипелага, которую ещё отец нынешнего короля присоединил к Миртане, охвачена смутой. Правители отдельных островов объявили о независимости и начали грызться между собой. Робару сейчас не до них. Под шумок разные бандитские шайки повылазили, пираты совсем распоясались. Наёмникам — приволье, а простым крестьянам, рыбакам и купцам приходится туго. Со мной на Хоринис переселенцев человек двадцать напросились. Всю дорогу на палубе…

— Ты сказал, что взбунтовалась северо-западная часть островов. А юго-восток?

— А юго-восток королю никогда не подчинялся. Там и городов-то нет. Ни рыцарей, ни крестьян, ни ремесленников. Только дикари и разбойники. На большинство островов миртанцы не высаживались никогда. Хотя…

— Что?

— Перед самым нашим отплытием слухи ходили, будто рыбаки видели большой миртанский неф, — "Милость Инноса", кажется, — который направлялся к Лесмору, самому восточному из Южных островов. Не понимаю, что им там понадобилось.

— Может, налог решили собрать на вооружение армии?

— Ты что?!! Какой налог?! Ты хоть знаешь, что такое Лесмор? Это огромный остров, намного больше Хориниса. Он сплошь состоит из гор, покрытых непролазными джунглями. А всё население — несколько орочьих и людских племён, не считая зверья и разной нечисти. Причём люди там ещё более дикие, чем орки! На остров уже лет двадцать ни один купец не заплывал. Да что купцы, там даже пиратов нет!

— Да-а, — протянул Безымянный, — странная история. Ну, до встречи, достопочтенный Титус.

Купец его уже не слышал. Кто-то из дрягилей плохо закрепил груз на гаке крана, и очередной тюк упал на палубу. При этом он развязался, посыпались туго свёрнутые выделанные шкуры глорхов и мракорисов. Грош, размахивая кулаками, начал осыпать грузчиков отборной бранью на нескольких наречиях одновременно. Безымянный постоял немного, наслаждаясь его искусством, а потом отправился, наконец, в таверну "У одноногого разбойника".

* * *

Вместо покрытого шрамами полудурка Моэ (чаще его называли просто Мо), у входа в заведение обнаружился рослый светловолосый парень с холодными серыми глазами.

— У нас закрыто, — сказал он, загораживая дорогу широкой грудью, готовой прорвать потёртый камзол, — приходи вечером.

Безымянный очень не любил, когда кто-то запрещал ему идти в выбранном направлении. Препятствия его только раззадоривали и заставляли добиваться своего. Силой или хитростью — не важно. Он встал напротив вышибалы, который был выше на полголовы, и вперил взгляд в неробкие светлые глаза. Парень потянулся было к дубинке у пояса, но, вглядевшись в лицо победителя драконов, что-то сообразил и отодвинулся в сторону.

— Ты, наверное, по делу, — стушевавшись, пробормотал он.

— А ты не глуп, приятель, — тихо протянул Безымянный. — К твоему предшественнику боги были не столь милостивы: недоумок не догадался вовремя сойти с моей дороги.

Отвернувшись, он вошёл в таверну.

Кардиф, как обычно в это время дня, наводил чистоту в просторном помещении, сметая мусор в щели между рассохшимися половицами. Увлекшись любимым делом, он не сразу заметил вошедшего.

— Привет, Кардиф! Где ты раздобыл этого ледяного голема?

— Что?! Где? — уронив метлу, заозирался хозяин таверны, — Ну и шуточки у тебя, — облегчённо заулыбался он щербатым ртом, узнав Безымянного.

— Я о том верзиле у входа.

— А-а. Это Готард. Нордмарец. Недавно у меня. Приехал с купцами. Говорит, из клана его выперли.

— За что?

— А я когда-нибудь спрашивал, за какие подвиги тебя за Барьер упекли? Или кто Кассию паладинам сдал?

— Кассию я не сдавал. Я её сам пришиб. И этих двух её подручных тоже. Шутки со мной шутить вздумали… Ладно, держи полтинник, дай пива и закусить.

— Рыбки солёной? Ушица ещё есть, только остыла должно быть, — пряча золото, засуетился Кардиф.

— А сухопутной какой-нибудь жратвы нет? На рыбу уже смотреть не могу.

Сообразительный содержатель таверны мигом поставил на столик в углу, за которым любил сидеть Безымянный, кружку пива, миску холодной каши и изрядный кусок копчёной ветчины.

— Совсем другое дело! — обрадовался избранник богов. — Садись, сообщишь местные новости. В счёт сдачи.

— Новостей у нас здесь — море, — проговорил Кардиф, усаживаясь на деревянный табурет, — так сразу и не расскажешь. Вы ведь ещё осенью отчалили?

— Ну да, крестьяне как раз урожай убирать заканчивали и озимые сеяли.

— Не знаю, когда они там чего сеют, но после того, как вы ушли, лорд Хаген собрал паладинов, чтобы идти в Рудную долину выручать Гаронда.

При упоминании этого имени Безымянный, не в первый уже раз, ощутил острый укол совести. То, что именно он открыл ворота замка, через которые тут же ворвались орки, тяжким грузом лежало на душе. Слабым утешением было его участие в битве за замок в первых рядах защитников и спасение многих из них. Не успокаивал и тот факт, что предательство было единственным способом выманить Хагена из порта и убедить упрямого Торлофа взять "Эсмеральду" под свою команду, когда китобой Йорген в самый последний момент вдруг отказался стать капитаном.

— Значит, паладины отбили замок? — спросил он у собирающегося с мыслями Кардифа.

— Не знаю, — снова повторил старый жулик, — чего они там отбили, но в тот раз войско из города не ушло. Хаген всё выжидал, тянул, устраивал дурацкие учения. Говорил, что ждёт подкрепление от короля. Но когда появились две галеры, что стоят сейчас у военного причала, он по-прежнему не торопился. Галеры доставили воинов — в основном стрелков. Рыцарей на них было немного. Привезли даже несколько боевых коней. А Хаген всё не отправлялся. Народ в городе начал возмущаться. Людей втихаря подзуживали губернатор Лариус и судья, ведь наместник и Андрэ отстранили их от кормушки.

Так прошло недели три. А потом орки вырвались из Миннентальского прохода и напали на ближайшие крестьянские усадьбы. Двор Бенгара сожгли дотла. Его самого вместе с крестьянами увёл в горы наёмник по кличке Волк. Там и отсиделись. Орки, видно, надеялись неожиданно захватить город, поэтому решили не скакать за мужиками по скалам. И возиться с усадьбой Онара они тоже долго не стали. Попытались взять её нахрапом, но у помещика была собственная армия наёмников, поэтому ему удалось отбиться. Орки отступили назад, к развалинам Бенгаровой фермы.

Хаген больше не мог медлить. В городе начался настоящий бунт. Ополченцы отказались подчиняться наместнику. Их возглавил Вульфгар, который раньше был начальником городской стражи. И наместник, наконец, вывел войско из Хориниса. В поход ушёл даже Андрэ. В порту остался только паладин Ингмар с несколькими людьми. Они охраняют галеры.

С орками войско столкнулось неподалёку от таверны "У мёртвой гарпии", на дороге к горному проходу. Орда не ожидала встретить такой сильный отряд, и паладинам конной атакой удалось внести смятение в их ряды. А потом в дело вступили стрелки и пешие мечники. С Хагеном были несколько магов Огня и пушка, поставленная на повозку. Они тоже внесли свою лепту. Главари орды погибли. Говорят, с орками было несколько людей-ящеров и чёрных магов.

— Ищущих? — невнятно спросил Безымянный, рот которого был набит ветчиной.

— Да, так их называют. Ещё ходили слухи, что среди них был Секоб. Он, якобы, стал служителем Белиара, и его убили вместе с остальными.

После сражения недорезанные орки разбежались по окрестным лесам. Часть их до сих пор наводит ужас на крестьян и путников… Королевскому воинству, разумеется, тоже досталось.

А на другой день произошло сильное землетрясение. Город не пострадал, но в отдалённых частях острова кое-где обрушились скалы. Должно быть, Белиар рассвирепел из-за гибели своих слуг.

Наместник Хаген, прежде чем идти в Рудную долину, решил усмирить, наконец, бунт Онара. Но класть своё воинство в бою с наёмниками он не желал. Их по сравнению с паладинами было не так много, но каждый стоил двоих. Тебе имена Корд и Калед о чём-нибудь говорят? То-то же…

В общем, Хаген простоял неподалёку от усадьбы весь остаток зимы. Он то грозил мятежному землевладельцу, то уговаривал. До нас постоянно доходили слухи, что Онар сдался и распустил наёмников, или что Хаген махнул рукой на упрямца и ушёл в Минненталь. Поэтому когда в городе стали рассказывать, что наместник захватил Онара во время переговоров и вздёрнул за измену короне, никто особенно не поверил. Но это известие оказалось правдивым.

— Хаген захватил Онара во время переговоров? А как же честь паладина?!!

— Наверное, он счёл, что правила чести на мятежников не распространяются. Откуда я знаю? Спроси его сам при встрече.

Ну, так вот. Несколько дней спустя в Хоринисе объявилась жена Онара Мария с дочкой Еленой и слугой по имени Василий. Они сейчас живут в гостинице, приторговывают на рынке провизией. Говорят, девчонка крутит хвостом перед каждым богатым торговцем и офицером ополчения.

— А что наёмники?

— Растворились в лесах. Некоторых вроде бы видели в Троллине…

— Где-где?

— Я уже говорил о землетрясении? Когда тряхнуло, обвалилась стена пещеры, расположенной у небольшого плато к северо-востоку отсюда. Рассказывают, что в ней было логово чёрного тролля, но я в эти сказки не верю. Неподалёку оказался охотник по имени Гримбольд, который иногда приносил в город шкуры и рога на продажу. Он увидел, что за пещерой открылся проход в какое-то ущелье, а там — заброшенная шахта. В Хоринисе к тому времени скопилась уйма народа — за зиму в порт пришли несколько торговых кораблей, и на каждом было полно беженцев с Южных островов, из Миртаны, Варранта… Корабли уходили назад, ведь для многих купцов война — время прибыльное, хоть и опасное. А беженцы оставались. Часть из них Лариус приспособил чинить стены и чистить рвы. Остальные же слонялись без дела в портовом квартале. И когда стало известно о старой шахте, многие устремились туда. Даже бездельник Мо сбежал искать счастья, глорхов корм!

Шахта оказалась огромной и очень древней. В ней нашли железо, золото и даже немного магической руды.

— В одной шахте? — удивился Безымянный. За время, проведённое в Миннентале, он стал немного разбираться в горном деле.

— Да. Но только в разных пластах… Так, кажется, это называется? В общем, железо сверху, золото глубже, а магическая руда где-то в преддверии владений демонов Тьмы.

Когда шахту вновь начали разрабатывать, на месте лагеря Гримбольда быстро возник посёлок рудокопов и плавильщиков. Сейчас его обводят стеной с башнями, а вместо шалашей и палаток возводят настоящие дома. Гримбольд не растерялся — построил таверну и назвал её "У чёрного тролля".

Хаген, когда узнал об этих делах, попытался наложить на шахту лапу. Но Лариус не дал. Он назначил мэром Троллина торговца Лютеро и послал с ним отряд ополченцев. Лютеро договорился с наместником, что всю добытую магическую руду паладины будут брать в счёт налогов, часть железа — закупать для короля по твёрдой цене, а всё остальное достанется городу.

Да, чуть не забыл! Хаген своей властью наместника отдал землю Онара в лен лорду Андрэ. Он велел ему заново отстроить старинный замок на скале. Где-то возле усадьбы. Не знаешь, где это?

— Приходилось бывать, — ответил Безымянный, прихлёбывая из глиняной кружки.

— Так вот. Один из кораблей, заходивших в порт в начале весны, привёз жену лорда Андрэ, его слуг, вещи, бочки со старым вином, породистых овец и даже саженцы винограда в корзинах с землёй. Как уж новоявленный помещик сумел послать приказ об этом на материк, не спрашивай. Наверное, маги Огня помогли. Похоже, этот парень решил прочно осесть на Хоринисе…

Вообще, тут много судов побывало. И груз на некоторых был — пальчики оближешь! Представляешь, большой корабль, — откуда-то с севера, но не из Нордмара, с деревянной конской головой на носу, — привёз целый табун лошадей. Голов сорок! Не этих здоровенных боевых жеребцов, на которых разъезжают паладины, а небольших таких мохнатых лошадок. Их, несмотря на дороговизну, быстро раскупили торговцы и крестьяне. Ничего удивительного, коней на Хоринисе не было уже много лет, после какой-то лошадиной чумы. Я в то время совсем мальцом был… От неё ещё собаки тогда передохли и половина овец.

Я к чему это всё рассказываю? Будь наша Гильдия столь же сильной, как раньше, мы за эти месяцы могли бы озолотиться. Тут столько богатых ротозеев шлялось! Товары лежали грудами на причалах почти без охраны!

— А вы прямо таки растерялись?

— А кому было работать? Верхушку Воровской гильдии ты перебил. Аттилу тоже спровадил к предкам. Нет, я ничего не хочу сказать. Кассия, конечно, стерва та ещё была, но голова у неё варила. Да и Джаспер с Рамиресом ушлые были парни. А теперь что?! Я — глаза и уши Гильдии, поэтому сам не работаю. Ренгару судья приказал повесить, как только вернулся на свою должность после ухода Андрэ. Им с губернатором, видишь ли, нужно было задобрить торговцев, чтобы они поддержали их в борьбе с Хагеном. Политика, туды её в корень! Нагура тоже хотели вздёрнуть, но он, судя по всему, откупился. Ловкий мужик. Если бы своих не кидал и за нож не хватался по любому поводу, цены б ему не было. Нагур, кстати, очень на тебя зол.

— Где он сейчас?

— Тоже в Троллин подался. Словом, в Гильдии теперь полный разгром! А раньше, до прихода паладинов, знаешь, как было! Гильдию уважали. С губернатором у Кассии было что-то вроде молчаливого пакта. Стража делала вид, что ловит воров, но никак не может изловить. А наши ребята следили, чтобы приезжие купцы не заламывали цены. Как только какой-нибудь иноземец решит содрать с горожан три шкуры за свой товар, мы тут как тут. И через неделю этот самый товар появлялся на рынке за полцены. Местным торговцам хорошо, губернатор доволен и наш брат с прибылью. А теперь — полный упадок. Только Хальвор с Джо по паре кошельков срезали — вот и весь навар. Слушай, может, провернешь дельце нынешней ночью? Тут в порту когг стоит…

— Нет. Сейчас не до этого. Других дел много накопилось.

— Эх, какая возможность пропадает! И Джо, олуха такого, не пошлёшь — непременно в трюме крышку за собой захлопнет или в канатном ящике застрянет…

— Хватит стонать, с голода вы с Хальвором не пухните! Лучше скажи, достроил Гарвелл свой корабль? Я ещё не был у него на верфи.

— С Гарвеллом такая история произошла… К пиратам он, говорят, подался [2]. Всё боялся, что орки нагрянут. А корабль ему достраивать стало не на что. Ну и ушёл. Недели через две-три, как вы уплыли. С ним ещё несколько парней: Монти — лучший корабел на острове, двое плотников, которые с ними работали. Следом отправился малахольный племянник Торбена. Элврих его звать, что ли? Говорят, все Люсию забыть не мог, которая у Бромора в "Красном фонаре" трудилась. Что он в этой тощей пантере нашёл?.. Ещё Бриан — тот, что у кузнеца Харада в подмастерьях ходил. Сам давно не хуже учителя стал мастер, а своё дело открыть — золотишка не хватало. Да и Харад его прижимал. Привык, понимаешь, людей гнобить, пока был десятником в королевской пехоте. Вот Бриан и сбежал. Хотя некоторые говорят, что он не с Гарвеллом ушёл, а сам по себе. Но точно никто не знает… В общем, продал Гарвелл недостроенную посудину Кантару и ещё двум проходимцам из Верхнего квартала, да и поминай, как звали.

— А парнишка по имени Рен — не с ними?

— Сын покойного рыбака Вильяма который? Нет. Он вообще чудно исчез. А ведь я подумывал предложить ребятам принять его в Гильдию! Отчаянный малый, и голова на плечах… Вильям-то раньше, до того как порт пришёл в упадок, на погрузке работал, а сын ему помогал. Это они потом уж с Фаримом рыбачить стали. В прежние времена, бывало, звали Вилли чинить портовые краны и причалы. Рукастый был мужик! По молодости он со своим отцом — дедом Рена — лодки строил. Хорошие, скажу я тебе, получались лодки…

— Не отвлекайся. Как, говоришь, пропал Рен?

— Это спустя несколько дней после ухода Гарвелла с дружками было. Стою я, рублю мясо для похлёбки…

— Крысятину?

— Почему сразу крысятину? Барток мне двух падальщиков притащил. Недорого. Так вот, рублю, стало быть. Вдруг слышу, шум какой-то. Ну, думаю, опять этот припадочный Мо драку устроил. Всех клиентов распугал. Утоплю гадёныша! Выбегаю, смотрю: Мо на месте. Вдоль причала бежит Рен. За ним несётся этот полоумный аль-хе-мик Игнац. Серпом, которым он траву для зелий режет, размахивает и орёт как пьяный гоблин. Рен до таверны добежал, остановился, свиток достал из-за пазухи, прочёл, руками взмахнул и был таков. Только облачко голубое вспыхнуло, и пепел от свитка закружился.

— Заклинание телепорта.

— Точно. А Игнац подбежал, остатки волосьев над ушами рвёт. Кричит: "Я для этого заклятья игриди"… Тьфу! Индигри…

— Ингредиенты.

— Вот-вот. Эти самые. "Два года, — вопит, — их собирал! Теперь мне вовек не повидать дивные земли за Драконьими скалами!" Насилу мы его успокоили, шнапсом отпоили…

— Карманы вывернули, — вставил Безымянный, — домой проводили и там все сундуки обчистили.

— Ну, дык! Мы ж профессионалы!

— Ты гляди, без запинки выговорил! Что ж, придётся, видно, при случае навестить старину Сатураса. Или уж сразу Грега. Может они что-нибудь знают об этом балбесе, — вслух подумал Безымянный. — Кардиф, продай-ка мне пяток отмычек, да я пойду.

Почтенный член Воровской гильдии извлёк из тайника за стойкой позвякивающий свёрток и ссыпал в мешочек очередную порцию золотых, полученную от Безымянного.

— До встречи, Кардиф.

— Пока! Молодец, что паладинские доспехи снял. Ополченцы теперь на королевских людей очень злы… Да, к Хараду загляни по пути. Полюбуйся, какого он себе подручного нашёл. Прямёхонько из легенд, какие моряки и рудокопы за кружкой пива любят рассказывать.

— Что за подручный?

— Сам посмотри. Не пожалеешь.

* * *

Прежде, чем идти в Нижний город, Избранный решил завернуть на пустырь, располагавшийся между старым складом и казармами ополчения. Это тихое место он счёл вполне подходящим, чтобы опробовать свои магические таланты. С момента выхода из полутранса-полуобморока Избранного не покидало чувство, что он многое утратил. Во всяком случае, его мана, кажется, заметно уменьшилась. Для пробы он решил использовать одно из двух заклинаний малого огненного шара, заботливо положенных кем-то из друзей в подаренную Ватрасом сумку.

Безымянный походя кивнул старому картографу Брахиму, сидевшему перед домом на лавочке. Сюда доносился стук молотков и визг пил от верфи. Судно, заложенное Гарвеллом и Монти, уже полностью покрылось набранной вгладь обшивкой. Теперь рабочие копошились сверху, настилая палубу. Безымянный не слишком хорошо разбирался в кораблях, но ему показалось, что посудина должна получиться лёгкой и надёжной.

Перед форштевнем стояли трое новых владельцев корабля. Все — старые знакомцы Безымянного.

— Ба, какие люди! — с глумливым весельем закричал бывший каторжник. — Для вас что, не нашлось подходящей виселицы, и вы решили утопиться? А сначала отплыть подальше, чтобы не отравлять воду около канализационной трубы?

Кантар, Фернандо и Гербрандт обратили к нему свои физиономии. Выражение на всех трёх было кислое.

— Опять ты? — процедил Кантар. — А я-то надеялся, что орки содрали с тебя шкуру и натянули на боевой барабан.

— Да, инструмент вышел бы славный! Это из твоей шелудивой оболочки даже коврик к порогу "Красного фонаря" не получится, — парировал Безымянный. — Фернандо, ты, видать, намылился на этой лоханке партию оружия оркам в Минненталь толкнуть? Молодец! Тебе не привыкать, а дельце выгодное!

— Я больше не занимаюсь грязными сделками. К этому меня вынудили обстоятельства. Но теперь положение изменилось, и я вернул своё законное место в обществе. Хотя по твоей милости многие на меня до сих пор смотрят косо, — чинно ответствовал Фернандо.

Безымянный расхохотался.

— Восхищает меня этот парень! Хоть головой в помои его окуни, он будет продолжать строить важную мину! Представляю, как смотрит на тебя, к примеру, Хакон, которого проданным тобой оружием бандиты едва не прирезали. Или ополченцы, терявшие друзей в схватках с этой шпаной. Вряд ли они считают тебя уважаемым членом общества.

Судя по закаменевшему лицу Фернандо, предположение попало в точку.

— Кстати, Кантар, не пора ли тебе вернуть мои пятьсот золотых, одолженные в качестве подъёмных после твоего выхода из тюрьмы?

— С какой это стати?!! То была плата за молчание! — взвился торговец.

— Видишь ли, о моём прошлом уже известно и лорду Хагену, и губернатору, и магам. Кого интересуют старые грешки человека, завалившего полдюжины драконов во славу Инноса? Так что можешь болтать обо мне хоть на каждом углу. Но так как твоё молчание теперь ничего не стоит, золото придётся вернуть.

— А если я не соглашусь? И позову ополченцев, которые только и мечтают приструнить обнаглевшего паладина? Ты, смотрю, со страху даже свою блестящую кольчужку спрятал.

— Зови. Уверен, Вульфгару и судье будет любопытно узнать, за какие такие заслуги Андрэ выпустил некоего Кантара из-за решётки… — Это был чистой воды блеф. Безымянный понятия не имел, как мерзавцу удалось выпутаться после истории с Сарой. Но нанесённый наугад укол неожиданно достиг своей цели. Кантар побледнел и нервно оглянулся на дружков.

— Как ты узнал? Андрэ, подонок, разболтал?

— Ты же знаешь, паладины обычно откровенны друг с другом. Боевое братство и всё такое…

— Так и быть, я отдам твоё золото.

— Ты не понял, Кантар. Моё золото ты и так вернёшь. Но тебе придётся заплатить ещё пятьсот монет. За молчание. Расценки ты ведь сам установил.

— Орк тебя дери!

— И советую поторопиться, — спокойно добавил Безымянный, сотворив маленький огненный шар и перекатывая его из ладони в ладонь. — А то невзначай упущу эту штуку из рук — сгорит кораблик, убытков не оберёшься…

— Эй, осторожно здесь с магической дрянью! — нервно подпрыгнул Гербрандт. Его смуглая бандитская рожа заметно побледнела.

— Мне кто-нибудь одолжит четыре сотни? — спросил Кантар, лихорадочно роясь в карманах. — Быстрее, парни! А то этот бродяга точно спалит здесь всё к гоблинской матери.

Взяв из трясущейся руки Кантара тяжеленный кожаный кошель, Безымянный выпустил огненный шар в море. Сгусток пламени врезался в волну и погас с коротким шипением. Гербрандт нервно перевёл дух.

Насмешливо сделав троице ручкой, Безымянный удалился. На пустырь теперь идти было незачем. Он уже убедился, к немалой своей досаде, что его магических способностей хватит не более чем на пару-тройку не очень мощных заклятий. О боевых рунах паладинов речи вообще не было. К тому же, во время любезной беседы с почтенными негоциантами он заметил у дверей старого склада пару до зубов вооружённых парней, с интересом посматривающих в их сторону. А рядом с пушкой, установленной у ограждающего пустырь парапета, виднелись фигуры в доспехах ополченцев. Кстати, такой же расчёт дежурил и около орудия возле бывшего склада паладинов. Того, которым некогда заведовал Мартин.

* * *

Стену, разделявшую Портовый квартал и Нижний город, основательно починили. Ещё недавно она могла лишь выполнять функции брандмауэра. А теперь привилегированные части города были со стороны моря прикрыты дополнительным оборонительным сооружением. Над проходом в Нижний город выстроили каменную арку. Сверху на ней устроили боевую площадку для стрелков, а широкий проём закрыли крепкими воротами.

Впрочем, в этот час створки ворот были распахнуты настежь. В проёме стояли двое ополченцев с короткими мечами на бёдрах. Молодое лицо одного из них показалось Безымянному знакомым. Подойдя ближе, он убедился, что глаза его не обманули.

— Тилль, сынок, ты, никак, в воины подался? — рассматривая заметно возмужавшего парня, сказал он. Второй стражник только молча покосился.

— Я тебя знаю, — степенно отозвался сын Секоба. — Ты вывел нас с матерью с фермы. А до этого надавал пинков бездельнику Бронко. Мы очень тебе благодарны.

— Было дело. А как Рози поживает? — спросил Безымянный, которого с женой ныне покойного Секоба связывали отношения более чем дружеские.

— Мать вернулась на ферму, как только паладины разбили орков, — ответил Тилль. — Сейчас у нас с лордом Андрэ тяжба из-за поля. Он теперь владеет землёй Онара. Отец выкупил поле с каменным кругом у помещика в рассрочку. Только расписку об уплате последнего взноса мы так и не отыскали. Поэтому Андрэ не хочет признавать сделку законной. Судья на нашей стороне, но паладины не подчиняются городским властям. Они подсудны лишь королю и наместнику Хагену.

— Ты что же, отпустил мать одну в такое время?

— Нет, мы шли с артелью старателей, которые направлялись к какой-то старой шахте. Там теперь город Троллин. Назад же я вернулся совсем недавно. С наёмниками, провожавшими в Хоринис семью Онара. На всё это время Вульфгар дал мне отпуск. Знаешь, я записался в ополчение ещё при лорде Андрэ…

— Выходит, Рози сейчас совсем одна на ферме посреди леса?!

— Нет, что ты! Она там со своим новым мужем. С ними Бальтазар, ещё несколько крестьян и какой-то охотник. Да, мы недавно лошадь купили!

— Рози вышла замуж?

— Ну, не совсем вышла. Ты же понимаешь…

— Ага. И кто он такой?

— Не знаю точно. Судя по всему, беглый каторжник. В наколках весь, одет был чудно и сам странноватый какой-то. Но мужик не злой. К тому же, сильный и ловкий, как снеппер. Фехтовать меня учил. А чего это ты так разволновался?

— Ничего. Просто беспокоюсь за Рози… Да, чуть было не запамятовал! Не знаешь, когда Секоб отдал Онару последний взнос за землю?

— Примерно в то время, когда ты появился у нас впервые.

— А там не пятьдесят золотых было случайно?

— Отец не посвящал меня в свои дела. Но, судя по записям, которые мы нашли в его тайнике, когда вернулись, именно пятьдесят монет. Да какая разница! Будь там даже один золотой, Андрэ всё равно не хочет отдавать нам поле без предъявления расписки.

— Ясненько. Ну, бывай, служивый.

Миновав ворота, Безымянный остановился в немом удивлении. Главную улицу нижнего города, на которой располагались лавки и мастерские ремесленников, было не узнать. Он помнил её малолюдной и полусонной. Сейчас всё изменилось. На булыжной мостовой толкался народ. Со стороны узкой арки под башней, где располагалось жилище алхимика Константино, громыхая деревянными колёсами, выкатилась повозка торговца, влекомая низкорослой бурой лошадкой. Справа у стены, где раньше был огороженный кривым забором пустырь с ржавым якорем посередине, блестел свежевыбеленными стенами второго этажа высокий дом с узким фасадом — места на этом пятачке было мало. Слева раздавался задорный звон кузнечных молотов.

Безымянный обернулся на звук… и обомлел. Ему показалось, что он до сих пор пребывает в причудливой реальности, привидевшейся после страшного боя на палубе "Эсмеральды". Рядом с Харадом у наковальни помахивал молотом гном, едва достававший кузнецу до пояса.

Немного придя в себя, наш герой заметил, что этот гном отличается от виденных в кошмаре. Если те были просто уменьшенными копиями людей, то помощник Харада имел другие пропорции тела. Он обладал более широким торсом и крупной головой. Тёмная густая борода росла не только на подбородке, но и закрывала большую часть лица, начинаясь чуть ли не от глаз. Кожа его была смуглой, как у выходца с Южных островов, но слегка сероватого оттенка. Впрочем, это мог быть налёт копоти.

Кузнецы, перестали стучать по заготовке. Харад, подхватив железо клещами, поволок его в горн.

— Чего уставился? — опёрся на молот гном. — Призрак бабушки короля Робара увидел?

— Тебя что, совсем в детстве не кормили? — попытался сострить Безымянный. — Ты до наковальни едва достаёшь!

— Почему же? — оскалил крепкие зубы коротышка, который, похоже, привык к повышенному вниманию к своей персоне. — Лопал я за двоих — по пять мясных жуков и котлу грибов за один присест. У меня и сейчас аппетит хоть куда. Пригласи в кабак — убедишься! Только в нашем народе все такого роста. А что? Удобно. Притолоки лбом не сбиваешь, как некоторые, да и на одёжу сукна меньше надо.

— А где живёт твой народ?

— Да уж не за морем! А чего это ты такой любопытный? Если бы я задавал столько вопросов, до своих лет вряд ли дожил бы.

— Тарим, бездельник! — рявкнул хозяин кузницы, поставив длинные клещи и вытирая руки о закопчённый фартук. — Я тебе не за разговоры плачу! Меха кто раздувать будет?

— Привет, Харад! Ты где взял это чудо? — обратился к мастеру Безымянный.

— Здорово! Нигде не брал, сам пришёл, когда Бриан ноги сделал. Звал я тебя тогда в ученики! Почему не согласился?.. Конечно, по совести сказать, Тарим работать умеет. Железо будто душой чует. Но болтун! И гонору в нём — на двоих парней вроде тебя. Не гляди, что маленький!

— Я смотрю, жизнь тут у вас бьёт ключом.

— Точно. Народу много, заказов полно. А ты чего это в рыбацкой одежде разгуливаешь? Из паладинов выперли? — нахмурился кузнец, страсть как уважавший воинов Инноса.

— Нет. Просто доспехи снял. Ополченцы косятся. Пойду к лорду Хагену, тогда надену, — ответил Безымянный, знавший о слабости мастера к паладинам.

— Да-а, горожане совсем с ума посходили. Виданное ли дело: против королевских воинов, слуг Инноса, защитников наших — бунт поднять! А в Минненталь ты когда собираешься?

— Думаю завтра с утра двинуть.

— Эх, а меня в войско не взяли! Я уж так просился… Ты в битве около таверны "У мёртвой гарпии" участвовал?

— Не довелось. Я в другом месте выполнял волю Инноса. Там тоже жарко было.

— Где это?

— На Ирдорате. Не слышал?

— Так он же, вроде, того… в бездну канул? — заскрипел мозгами Харад.

— Теперь, может, и того… канул. А когда мы туда прибыли, был на месте. Со всей своей нелюдью, нежитью и нечистью.

— Ну, молодец! Я, когда тебя в первый раз увидел, сразу понял — далеко пойдёшь, — расчувствовался Харад. — Погоди-ка!

Кузнец пригласил Безымянного в дом и, порывшись в большом сундуке, извлёк оттуда тяжёлый топор с двойным лезвием на длинной удобной рукояти.

— Держи! Подарок. Тебе пригодится. Я его для себя ковал, когда в поход собирался. Да видишь — не пустили! Пусть хоть топор мой святому делу послужит.

— Спасибо. Ого, тяжеленный какой! Мне он сейчас не по силам. Я же ещё от ран не оправился.

— Ничего, бери. Силы восстановятся. Среди паладинов есть отличные учителя воинского дела. Поупражняешься, и моя игрушка тебе по руке будет.

— Эй, старый бездельник! — прокричал от горна Тарим. — Мы железо сейчас пережжём! А ещё меня пустобрёхом обзывал…

Затолкав топор в сумку и попрощавшись с кузнецами, Безымянный двинулся дальше. Выслушав сетования Торбена на очередное исчезновение непутёвого племянника и купив у Боспера три сотни стрел, он направился к лавке Маттео.

Если столяр и мастер-лучник просто взяли по ученику и были завалены заказами, то у хозяина "Всякой всячины" подъём в делах был поистине грандиозным. Руперт по-прежнему стоял на улице у прилавка и предлагал еду, вино, факелы, и даже одежду. А над лавкой вырос второй этаж, на крыше которого копошились трое кровельщиков. Наверху Маттео собирался отгородить несколько комнат для сдачи в наём богатым путешественникам — в гостинице перед казармами мест катастрофически не хватало. Позади лавки, на месте возвращённого ему после ухода паладинов склада, ловкий делец оборудовал конюшню. Там стояла его собственная лошадка, и имелись денники для коней будущих постояльцев. Для ухода за лошадьми был нанят конюх — тощий усатый варрантец по имени Фаруш. Кроме него торговец взял ещё и служанку.

Восхитившись успехами Маттео и прикупив у него разных мелочей для похода (после беседы с Кантаром было, на что делать покупки!), Безымянный отправился на рынок. По дороге выяснил, что даже Константино и Корагон взяли по ученику. Алхимик получил от губернатора большой заказ на партию пороха. Но всё никак не мог его выполнить из-за нехватки ингредиентов. Угля, серы и селитры у него было сколько угодно, но не доставало самого главного — костей огненных ящеров и золы от перьев гарпий. А ведь каждому алхимику известно, что без этих важнейших компонентов порох выходит никуда не годным!

Рынок тоже поразил многолюдством и обилием разнообразных товаров. Потолкавшись между торговых рядов и перездоровавшись с многочисленными знакомыми, Безымянный купил немного еды для предстоящего похода. Приобрёл у Цуриса несколько бутылочек с зельями и свитков заклинаний, достаточно эффективных, но не требующих большого количества маны. Затем, взглянув на склонившееся к закату солнце — Око Инноса, отправился на Храмовую площадь.

Традиционная проповедь уже закончилась, и народ растекался с площади узкими ручейками. Самый "полноводный" из них с негромким журчанием голосов тёк в корчму Корагона, носившую странноватое название "У весёлой маски". На ступенях капеллы беседовали о чём-то Ватрас и Миксир.

— Добрый вечер, отцы! — приветствовал их Безымянный.

— Да воцарится Равновесие в твоей душе, — степенно ответил Миксир.

Ватрас не стал тратить времени и сразу перешёл к делу.

— Миксир немного посидел над табличками, и сумел кое-что прочесть. Немного, правда. Текст на некоторых из них сохранился очень плохо. Да и язык надписей гораздо древнее Яркендарского. Однако у нас есть все основания полагать, что Весы Аданоса — не просто легенда. Они действительно существовали. И искать их, скорее всего, нужно здесь, на Хоринисе.

— На одной из табличек упоминается Долина колдовских камней. Мы думаем, что речь идёт о Миннентале. Возможно, Весы там, — вставил Миксир.

— Я излазил весь Миннетталь вдоль и поперёк, — заявил Избранный. — Там много всяких старинных сооружений, но среди них нет ничего похожего на весы. Они, вообще, какой высоты? Сажень, две?

Маги недоумённо переглянулись. Ватрас покачал головой, а Миксир откровенно хохотнул.

— Этот артефакт можно спокойно засунуть в карман. Он должен быть похож на маленькие весы, на каких алхимики взвешивают ингредиенты для зелий. По преданию, они были сделаны из магического металла, после особой обработки приобретшего зеленоватый блеск и невиданную прочность. А по краям чаш Весов изображены были руны, кои не дано прочесть никому из смертных, — пояснил Ватрас, явно цитируя какой-то древний манускрипт. — С чего ты вообще взял, что они высотой в две сажени?

— Ну, вы так торжественно о них говорите, что у меня сразу сложилось впечатление о чём-то величественном, — смутился Избранный. А смущался он нечасто. Разозлившись на самого себя, быстро справился со столь непривычным ощущением и перешёл в атаку, которую всегда полагал наилучшим способом защиты. — Ты, старче, хоть раз видел Минненталь? Отдаёшь себе отчёт в том, сколько там всяких укромных мест, погребённых под завалами пещер, развалин? Сможешь перечислить все орды захватчиков и банды грабителей, которые прокатывались через долину? Ты всерьёз полагаешь, будто там можно отыскать крохотный кусок металла, утерянный невесть сколько тысячелетий назад?! Я что, должен пойти и перевернуть каждый камень, попутно отмахиваясь от отрядов орков и стай остеров? Может, тебя во время крушения доской по лысому лбу приложило, раз ты предлагаешь мне такую авантюру?!!

— Ты забываешься!.. — нахмурился было Миксир, но Ватрас остановил его мягким жестом.

— Успокойся, сын мой, — слегка улыбаясь, сказал он Избранному. — Никто не предлагает тебе искать Весы сейчас, когда нам не известно их точное местонахождение. Мы просто хотели просить тебя сообщать нам всё, что станет о них известно. А также о прочих древних вещах и постройках, которые могут встретиться на твоём пути. Ты ведь собираешься в Минненталь, не так ли?

— Да, я отправляюсь завтра утром. Гаронд и его парни погибли по моей вине. И раз я не мог их спасти, то должен хотя бы завершить начатое ими дело. Помочь Хагену захватить и доставить в порт эту проклятую руду.

— Достойное решение. Равновесие в нашем мире сильно нарушено в пользу Хаоса. А задуманное тобой деяние, в случае его успеха, могло бы немного поспособствовать восстановлению нормального соотношения сил. Кстати, тебя не затруднит по пути занести наше послание Пирокару.

— Монастырь лежит в стороне от дороги, а я не хочу терять время. Возможно, паладины уже бьются с орками. Но я могу отдать письмо Орлану — пусть немного промнётся.

— Можно и так, — кивнул старый маг.

— Слушай Ватрас, давно хотел тебя спросить, да всё как-то не получалось. Объясни, как это Белиару удалось столь кардинально нарушить мировой баланс? Почему на стороне Инноса осталась лишь горстка паладинов и магов Огня? И что орки поимеют с того, что в мире воцарятся Тьма и Хаос?

— Замечательно, что ты стал задумываться над такими вещами! Видишь ли, Порядок и Хаос имеют каждый свои достоинства и недостатки. Когда между ними царит равновесие, любая из этих сил приносит благо, делая мир живым и разнообразным.

— Хаос и благо?! Как-то не вяжется…

— Подумай сам, что произойдёт, если окончательно победит Порядок? Каждый человек станет делать только то, что обязан, но никогда то, чего ему хочется. Любое действие будет приводить к строго определённым последствиям. Ничего из однажды созданного не сможет быть разрушено. Значит, в скором времени отпадёт нужда в сотворении нового. Изменения перестанут происходить, время остановится и мир умрёт. Ведь всё сущее способно быть лишь во времени.

А если верх возьмёт Тьма, мир погибнет по другой причине. Каждый станет стремиться только к удовлетворению собственных желаний и прихотей. Об обязанностях и долге все забудут. Любой поступок и даже мысль будут приводить к совершенно непредсказуемым результатам. Законы мироздания перестанут действовать, и мир рухнет, разорванный на неисчислимое множество бесконечно малых частей. Не станет ни света, ни тьмы. Только однородная серая мгла без пространства и времени — Хаос.

— Я слышал об этом, но никогда не понимал так ясно, как сейчас… Но если мир погибнет, боги погибнут вместе с ним? Неужели Иннос и Белиар не понимают последствий своих деяний?

— Боги лишь отчасти принадлежат этому миру. По большей части они — вне его. Каждый из них одновременно существует во множестве миров и за пределами любого мира. Более того, на нашей грани бытия некогда были известны и другие боги, которые её покинули. Если наша Вселенная исчезнет, останутся иные слои Мироздания…

— А люди? Богам что, наплевать на нас?

— Инносу далеко не всё равно, что с нами будет. Он добр и милостив. Но Огнеокий никогда не станет спрашивать, чего хотим мы сами. Он вершит то, что считает нашим благом. А благо, по его мнению, — это Порядок. Белиар же просто использует людей и нелюдей для достижения своих целей. Он не повелевает следовать долгу, как Иннос. Он предлагает нечто в обмен на службу. Причем каждому именно то, чего он жаждет больше всего. Кому-то — свободу, другому — власть, третьему — богатство. Тому — славу и непобедимость, а иному — просто возможность выжить, несмотря на неумолимые законы природы или человеческого общества. Но, даруя одной рукой, другой дланью Повелитель Тьмы забирает больше, чем дал.

— Ага, как Ворону. Его место было на плахе, а он стремился стать властелином вопреки всему. И плохо кончил… А что же Аданос? У него разве нет сил, чтобы восстановить равновесие?

— Не всё так просто. Создав людей, орков, гномов, драконов и других разумных, Братья наделили их частью своих возможностей. Тем самым они ограничили своё влияние на мир. Любой из нас, поддавшись прихоти или прислушавшись к зову долга, сдвигает Равновесие в ту или иную сторону. Разумеется, каждый из богов бесконечно сильнее нас. Но если большинство наделённых рассудком и волей встанут на сторону одного из Братьев — он победит.

— Но почему это происходит именно сейчас.

— Белиар хитёр. И в запасе у него — вечность. Он долго выжидал. И дождался своего часа.

Король Робар I был искренне предан Порядку и Свету. Сила духа и власть его были таковы, что один он стоил тысяч иных смертных. Но правитель не знал меры в своей преданности. Иными словами — великий король был фанатиком. Движимый своим долгом, как он его понимал, Робар решил быстро, одним ударом, подчинить известную миртанцам часть мира Порядку. И начал для этого войну.

Но любое дело может быть прочным, лишь когда его вершат постепенно, не насилуя законы мироздания, учитывая желания и слабости окружающих. А торопливость приводит к разгулу тёмных страстей и рекам крови.

Король чувствовал, что срок его жизни подходит к концу, а заветная цель ещё бесконечно далека. Он видел, как великое дело постоянно встречает препятствия со стороны множества самых разных людей. Крестьяне и ремесленники возмущаются дополнительными налогами, установленными для снаряжения войск и строительства храмов. Воины больше думают о добыче, чем о подвигах во славу короля и Инноса. Знать грызётся между собой за близость к трону, вместо того, чтобы направить силы на общее дело. Купцы заботятся только о своей выгоде.

Тогда король начал прибегать к решительным мерам. Стал казнить придворных, уличённых в интригах. Посылал войска против жителей городов, отстаивавших свои вольности. Расправлялся с непокорным населением завоёванных земель. Иными словами, стремясь к торжеству Инноса, он сыграл на руку Белиару.

Когда король умер, юному наследнику престола досталась истощённая войной, раздираемая взаимной злобой граждан и ненавидимая всеми соседями Миртана. Робар II, воспитывать которого отцу было недосуг, рос среди интриг, зависти и наветов. Конечно, его наставники постарались привить будущему королю представление о долге и преданность Инносу. Но в таких условиях вырос он слабым, нерешительным, склонным постоянно менять своё мнение под влиянием недобросовестных советников. Из-за этого король часто поступает несправедливо и опрометчиво. Судьба его лучшего полководца — Ли — тому подтверждением.

В начале правления Робара II казалось, что он сумеет завершить дело своего отца. Миртана силой оружия подчинила Нордмар и Варрант. Но вскоре всё, чего добился молодой король, развеялось, как туман.

Сейчас Робар совершает одну ошибку за другой. И выиграть войну у многочисленной и направляемой чёрными магами орочьей орды он вряд ли сумеет.

— А почему орки служат Белиару? Они мечтают, чтобы мир погрузился во Тьму?

— С чего ты взял? Орки издревле поклоняются огню и духам предков. Они просто хотят выжить. Так уж совпало (а может и это происки Хаоса?), что в гористых землях к северо-западу от Миртаны, где обитали многочисленные орочьи племена, более сотни лет назад стал ухудшаться климат. Зимы становились всё более суровыми. Съедобных растений и дичи становилось всё меньше. Постепенно жизнь в тех краях превратилась в ад. Между племенами чаще стали происходить столкновения. Они всё дальше отступали к югу, спасаясь от холода и голода.

Так племена волосатых дошли до границ миртанских владений. Голодные орки начали отнимать хлеб и скот у крестьян. Самих крестьян частенько убивали. А когда те пытались обороняться и звали на помощь помещиков, вспыхивали настоящие сражения.

Наконец, бесчинства орков привлекли внимание властей. Против них были высланы войска. Разрозненные кучки нелюдей не могли противостоять закованным в броню рыцарям, наступавшим под прикрытием стрелков и боевых магов. Орки гибли сотнями. Люди истребляли не только воинов и шаманов, но также их жён и детей, когда захватывали стойбища. Они теснили нелюдей на север. А там орков ждали стужа и голодная смерть.

Но около десятка лет назад среди волосатого народа появились слуги Белиара. В награду за службу он даёт им больше силы и власти, чем Иннос и Аданос своим магам. На путь Тьмы обычно встают люди, не способные ограничивать свои желания, одержимые завистью и гордыней. А из-за вражды и ненависти, посеянных начатыми Робаром I войнами, очень многие стали Ищущими — послушниками Тьмы.

Чёрные маги сумели сплотить племена орков. Они напомнили им, что горы Нордмара, благодатные равнины Миртаны, шахты Хориниса некогда принадлежали предкам волосатых. Они зажгли в сердцах орков пламя мести и направили его против людей. А ведь тёмные маги тоже были людьми!

Орки стали собираться даже из земель, не затронутых похолоданием. Например, Орочьих островов, что лежат на восток от Хориниса. Теперь мохнатому народу была указана его Великая цель. А ради такой цели можно всё.

Орды, собранные из воинов разных племён, с тех пор были сплочены и хорошо организованы. Они смогли не только наносить королевским войскам поражения в поле, но и захватывать города и замки. Сейчас война идёт с переменным успехом и полным напряжением сил обеих сторон. Король отчаянно ищет новые источники магической руды, необходимой для производства оружия и доспехов. А чёрные маги стараются увеличить численность орков. Для этого они стали даже превращать в элитных орочьих бойцов захваченных в плен людей.

— Как такое возможно?

— Так же, как возможно трупы превращать в неупокоенных или боевые скелеты. Но, сдаётся, слуги Тьмы просчитались. Орки ведь, в сущности, мало чем отличаются от нас. Я слышал, что в захваченных селениях они не стремятся истребить всех жителей, а лишь подчиняют их своей власти, облагают повинностями, налаживают торговлю. Орки, как и мы, хотят жить. Жить в мире и довольстве. Это нежити, созданной чёрной волшбой, — чем больше смертей и боли, тем лучше. Некроманты таким способом стараются приблизить торжество Белиара.

— А Ксардас? Он тоже служит Тьме. Зачем же тогда он помог мне разрушить Барьер и победить драконов?

— Ксардас, похоже, считает себя разведчиком Порядка в стане Хаоса, — усмехнулся в темноте Ватрас. — Он очень сильный человек, но, подобно прочим, способен угодить в ловушку своих страстей. Тебе следует быть с ним осторожнее.

— Ответь мне на последний вопрос. Почему боги именно меня выбрали для осуществления своих замыслов? Они могли бы подыскать кого-то более сильного и честного…

— Я много думал над этим. Мне кажется, они избрали тебя именно потому, что в твоей душе сильны и Порядок, и Хаос. При этом они находятся в Равновесии. Ты, к примеру, можешь спокойно обчистить карманы зазевавшегося торговца, а потом рискуешь жизнью ради совершенно незнакомого тебе человека. Видимо, Равновесие — это как раз то, что определяет твою сущность.

Слушая мага, Избранный хмыкнул. Только сегодня, встретив стражника Мику, назначенного десятником и поставленного охранять порядок на рынке, он избавил старого знакомого от увесистого мешочка с золотом, став богаче на две с лишним сотни монет.

— И что же мне делать?

— Да то же, что делал раньше! — рассмеялся служитель Аданоса. — Следуй за своим сердцем. Оно ведёт тебя по правильному пути. Хотя и весьма извилистой тропой… Заговорились мы что-то. Наверное, уже полночь. Вот, держи послание для Пирокара. Удачи тебе!

* * *

Встав на рассвете, Избранный отправился в путь. Ночевал он в доме Диего, который недавно занимал Гербрандт. Лёг, как только пришёл от Ватраса, отказавшись участвовать в пирушке развесёлой троицы — Диего, Ларса и Лестера, — только что явившейся из Портового квартала и продолжившей пьянствовать дома. Перед сном он, правда, стребовал с приятеля обещанный лук.

Утром, когда Избранный выходил из Верхнего квартала, к нему придралась стража. Злым с недосыпа воинам не понравились его рыцарские доспехи. Но до применения силы дело не дошло. Появился Пабло, недавно так же произведённый в десятники ополчения. Он привёл смену стражникам. Быстро разобравшись с недоразумением и попрощавшись со старым знакомым, наш герой лёгкой побежкой опытного хищника направился к Восточным воротам Хориниса.

____________________________________________________________________

ПРИМЕЧАНИЯ:

1) Знаю, что его там быть не должно. Ну, нужен мне был Мартин на судне, а Ангар — на берегу!

2) Мод "Кошмар" команды The Amateur Russian Team.

3) Мод "Жизнь пирата". Автор — Fizzban (при участии Фредди:)).