1

Нет ничего лучше, чем начать утро понедельника с чашки горячего свежесваренного кофе. Тем более если можешь позволить себе никуда не спешить и, устроившись на диване, посмотреть утренний — разумеется, не шестичасовой! — выпуск новостей, пройтись босиком по мягкому ковру, постоять у окна, любуясь чудесным видом на долину Сан-Фернандо.

В этот недавно построенный, модный и дорогой квартал под названием Вершина, раскинувшийся на живописных склонах гор Санта-Моника, Линда переехала четыре года назад. Отделенный от суетного мира, квартал был населен людьми, которые могли позволить себе не только «феррари» последней модели, не только наряды от ведущих кутюрье — Линда предпочитала Версаче, — не только украшения от Картье и пару выставленных на показ оригиналов Франца Клайна и Марка Ротко, но и такой вот вид. Правда, сейчас картину несколько портил не успевший рассеяться туман, но ведь это не самое главное, верно? Главное, не то, что ты видишь, а то, что другие знают — ты можешь позволить себе смотреть на это каждое утро. И никому нет дела до того, во что обходится красота, любоваться которой совершенно нет времени.

Линда вздохнула. В том-то все и дело. Возможности и желания почти никогда не совпадают по времени. За последние четыре года у нее впервые появилась возможность никуда не спешить, не мчаться как сумасшедшая на кастинг или съемки и не жалеть о том, что в сутках всего лишь двадцать четыре часа. Хорошо это или плохо?

Она усмехнулась и подошла к высокому напольному зеркалу в золоченой раме венецианской работы. Его купил к новоселью Гарри, ее муж. Точнее, бывший муж, с горькой усмешкой поправила себя Линда. Не забывай, ты уже одиннадцать месяцев как свободна. Женщина в зеркале тоже усмехнулась, и от крыльев носа к уголкам губ моментально пролегли не очень глубокие, но все же заметные морщинки. А ведь год назад, когда они с Гарри расставались, их не было. По крайней мере, сама она их не замечала. Или не хотела замечать? Впрочем, какая разница. Предупреждающих знаков хватало и без этого: тонкие сеточки морщин у глаз, две вертикальные полоски между бровями, сухая кожа на высоких скулах… Раньше Линда успешно скрывала эти тревожные симптомы уходящей — увы, навсегда — молодости, еженедельно посещая дорогущие салоны красоты на Родео-драйв, регулярно занимаясь фитнесом и начиная день с зарядки и бассейна.

И что?

А ничего. Стоило выбиться из графика, сойти с привычной колеи, потерять темп, как маска дала трещины, через которые, как сорняки после дождя, полезли жадные щупальца маячащей на горизонте старости.

Ну-ну, какой еще старости?! Тридцать шесть — старость? Элизабет Тейлор — далеко не праведница — немало снималась и после сорока. Ингрид Бергман получила третий «Оскар» почти в шестьдесят лет. Список можно было бы продолжить.

И все же примеры не утешали. И Тейлор, и Бергман были великими актрисами, а себя Линда даже в приступе оптимизма никак не могла отнести к таковым. Да, отработала в Голливуде восемнадцать лет. Да, снялась в двадцати трех картинах. Да, номинировалась на «Оскар» — по категории «Лучшая актриса второго плана». Да, могла похвастать знакомством с Ридли Скоттом и Брайаном Де Пальмой, дружбой с Сарой Джессикой Паркер и Мэтью Дэвисом. Но…

Неужели все кончилось?

Мысль эта впервые посетила Линду два года назад, когда боссы «Юниверсал» не утвердили ее на главную роль в картине «Разлом», картине, обещавшей стать рекордсменом кассовых сборов. Режиссер Дин Кроуфорд, хорошо знавший Линду по предыдущим совместным работам и пригласивший сыграть в «Разломе», долго извинялся потом перед ней, сваливал вину на продюсеров, пожелавших засветить в фильме юную старлетку, и утешал набившими оскомину фразами о перспективе, характерности, формате и прочих мудреных вещах. К тому времени Линда уже постигла простую истину: чем больше тумана, тем страшней то, что за ним прячется.

Отказ больно задел ее. В пылу обиды она совершила серьезнейшую ошибку: отказалась от двух последовавших друг за другом предложений. Конечно, картины, в которые ее звали, не претендовали на место в верхних строчках хит-парадов, а их бюджеты не шли в сравнение с громадными расходами на «Разлом». Обычные фильмы-середняки. Но их снимали хорошие режиссеры, в них работали первоклассные, пусть и не суперзвезды, актеры и они в конце концов получили неплохие отзывы критиков и успешно прошли по экранам, не только отбив вложенные деньги, но и принеся солидную прибыль.

Только вот ее имя в титрах не значилось.

Линда печально вздохнула, допила одним глотком показавшийся вдруг горьким кофе и только было собралась пройти в ванну, чтобы принять душ, как дверь распахнулась и в комнату ввалилась Кельда.

— Ну вот, опять пьем кофе, — с укоризной произнесла она голосом детсадовской воспитательницы. — Сколько можно говорить одно и то же! От кофе…

— Ох, перестань, — с недовольной гримасой перебила служанку Линда. — Мне тридцать шесть лет, и я сама знаю, что можно, а чего нельзя. Лучше скажи, почему эта чертова лужайка опять не подстрижена.

Кельда всплеснула руками.

— Лужайка! А кто будет ее подстригать, если Джейка нет уже третий день? Может, мне прикажете взять в руки газонокосилку? — Сказано это было таким тоном, словно Линда предложила Кельде выйти на панель.

— Третий день? А что с ним?

— Как что? — Кельда выразительно постучала себя по горлу. — У Джейка одна болезнь.

— Так найди кого-нибудь другого. Неужели так трудно нанять садовника? — Раздражение нарастало, хотя Линда и понимала, что предъявлять претензии Кельде бессмысленно. Строго говоря, наем работников входит в сферу компетенции хозяйки дома.

Кельда, прекрасно знавшая как свои права, так и обязанности, даже не удостоила ее ответом.

— Завтракать будешь? — хмуро спросила она, давая понять, что не пойдет на уступки в принципиальном вопросе.

— Да, пожалуй. — Линда посмотрела на электронные часы-будильник. — Приготовь что-нибудь к половине десятого. На двоих.

— Ждешь Гарри? — с надеждой поинтересовалась Кельда, считавшая бывшего мужа хозяйки самым красивым мужчиной Западного побережья и переживавшая развод едва ли не мучительнее самой Линды.

— Нет, не Гарри. Приедет мистер Ричардсон.

— Фи, — дерзко прокомментировала новость Кельда и, прежде чем Линда успела возмутиться, вышла из комнаты, демонстративно хлопнув дверью.

— Чертова корова, — пробормотала ей вслед Линда, но уже через секунду губы ее растянулись в улыбке.

Кельда работала у нее уже семь лет, с тех самых пор, как Линда купила свою первую приличную квартиру и смогла позволить себе нанять служанку. За прошедшие годы отношения между двумя женщинами прошли через несколько стадий, выдержали немало испытаний и в конце концов выкристаллизовались в то, что лучше всего укладывалось в понятие «дружба». Страстная поклонница кино, Кельда поначалу видела в Линде только обитательницу того сказочного, волшебного, недоступного мира, который зовется Голливудом. Когда в жизни хозяйки появился Гарри Шелдон, Кельда первой интерпретировала его визиты, замаскированные под деловые, как проявление романтического увлечения и сделала все возможное, чтобы начинающий продюсер чувствовал себя в квартире Линды как дома. Она готовила его любимые блюда, ради чего даже купила кулинарный бестселлер «Секреты мексиканской кухни». Она организовывала их встречи таким образом, что таковые сами собой перетекали в свидания. Она не остановилась даже перед тем, чтобы намекнуть верному поклоннику и почти жениху Линды, Брэду Коннелли, на бесперспективность его стараний, чем спровоцировала первый серьезный скандал с хозяйкой.

Нечего и говорить, что развод явился для Кельды сильнейшим ударом, последствия которого ощущались до сих пор. Верная служанка чувствовала себя виноватой в случившемся и делала все возможное, чтобы вернуть то, что, как понимали оба бывших супруга, безвозвратно кануло в прошлое и уже не подлежало восстановлению.

Приняв душ и накинув легкий халатик, Линда спустилась в расположенную на первом этаже кухню. Вода смыла недавнее раздражение, и, переступив порог, она широко улыбнулась, демонстрируя стремление к миру и сотрудничеству.

— Что тут у нас? — Она потянула носом. — Мм, пахнет вкусно.

— Уж и не знаю, чем тут может пахнуть, — проворчала, орудуя у плиты, Кельда. — Твоего Ричардсона чем ни корми, проку никакого. Ему хоть подошву вместо бифштекса положи — результат один.

— Надеюсь, сегодня найдется кое-что получше подошвы? — любезно осведомилась Линда, стараясь не обращать внимания на брюзжание служанки.

— А чего это он так рано? Мог бы заявиться и после завтрака. Вот же привычка у человека — вкуса никакого, но от дармового угощения никогда не откажется.

— Не заводись. Я сама попросила его приехать пораньше. Надо кое-что обсудить.

— Вот как? — Кельда замолчала, обдумывая услышанное. Ранний приезд Клиффа Ричардсона мог означать только одно: Линда получила предложение и собирается обсудить с агентом детали. Провернув в уме все возможные варианты, она уже открыла рот, чтобы задать пару уточняющих вопросов, но тут зазвонил телефон.

Женщины переглянулись.

— Ладно уж, так и быть… — Кельда вытерла руки о передник и сняла трубку. — Алло?

— Кто? — спросила одними губами Линда.

— Да-да, конечно, мистер Шелдон, — проворковала вместо ответа служанка. — Вы же ее знаете… Конечно… — По ее смуглому лицу расплылась довольная улыбка. — Спасибо, мистер Шелдон. Ну что вы… Передаю трубку.

Линда метнула в нее сердитый взгляд. Тысячу раз говорила она Кельде, что не желает больше ни видеть своего бывшего мужа, ни тем более разговаривать с ним, но, похоже, все ее инструкции отскакивают от упрямицы как от стенки горох.

— Могла бы сказать, что меня нет, — прошипела Линда, неохотно беря протянутую трубку.

— Не учи меня лгать людям, — с выражением оскорбленного достоинства ответствовала Кельда. — Это грех.

— Какая праведница! Вы только посмотрите на нее! А кто нагрел на прошлой неделе таксиста на двадцать баксов?

Не найдясь с ответом, Кельда отвернулась к плите и загремела сковородой.

— Слушаю, — бросила в трубку Линда.

— Привет, милая. — Любезный тон, с которого начал Гарри, не предвещал ничего хорошего. — Опять воюешь с Кельдой? Что не поделили на этот раз?

Через раскрытое окно прозвучал сигнал подъехавшего автомобиля, и Линда, ткнув служанку в спину, сделала знак открыть ворота.

— С чего ты взял? Мы с ней прекрасно ладим.

— Неужели? — усмехнулся Гарри. — Значит, мне только показалось. Ладно, послушай. Ты сегодня свободна?

— Пока не знаю. А что?

— Нужно обсудить один вопрос. — Из трубки долетели посторонние звуки, весьма напоминающие звон стекла. — Видишь ли… не знаю, как и сказать…

— Давай не ходить вокруг да около, — рассердилась Линда. — Раз уж позвонил, то, наверное, не для того, чтобы пожелать мне удачного дня. Что там у тебя? Снова на мели? Имей в виду, я не собираюсь…

— Мне поступило предложение, и я намерен его принять, — неожиданно четко, опровергая предположение Линды о том, что он с утра завалился к кому-то из друзей и уже успел пропустить пару стаканчиков, заявил Гарри.

— Предложение? — слабеющим голосом повторила она. — Какое предложение? Надеюсь, ты не собираешься продать дом?

— В десятку, дорогуша, — со смехом подтвердил он. — Так что давай встретимся и обо всем потолкуем. Если хочешь, я приеду к ланчу?

— Нет, — автоматически, как отвечала на все его предложения в последние одиннадцать месяцев, выпалила она.

Спина слушавшей разговор Кельды выпрямилась, выражая крайнюю форму несогласия.

— Хорошо, тогда предлагай свой вариант. — Похоже, Гарри пребывал в добродушном настроении и был склонен к поиску компромисса.

— Э, ты где сейчас?

— В «Плазе».

Линда с трудом удержалась от едкого комментария. Гарри не имел постоянной работы уже около полутора лет и нередко обращался к бывшей супруге с просьбой одолжить то двести, то пятьсот баксов, но, не вернув ни цента долга, легко и даже с некоторой гордостью извещал ее о том, что завтракает в шикарном ресторане неподалеку от Музея современного искусства.

— Я позвоню тебе в течение двух часов, хорошо?

— Буду ждать. Надеюсь, номер еще в памяти?

Не ответив Линда положила трубку и посмотрела в спину Кельды.

— Ну вот… — обреченно произнесла она.

— Что? — Почувствовав по тону, что случилось нечто из ряда вон выходящее, служанка обернулась. — У Гарри проблемы?

— Проблемы скоро будут у нас всех. Он намерен продать дом.

Лицо Кельды исказила гримаса боли, как будто она наступила босой ногой на колючку.

— О нет!

— О да! — передразнила ее Линда. — Твой любимчик получил предложение, от которого не может отказаться, так что скоро нам придется подыскивать…

Звякнул дверной звонок.

Клифф Ричардсон отставил чашку, вытер губы салфеткой и поднялся из-за стола.

— Поговорим в гостиной?

— Да. — Линда повернулась к Кельде. — Какие у тебя планы?

Та пожала плечами.

— Особенно никаких. До ланча пройдусь по магазинам, а потом на урок. — Два месяца назад Кельда, прочитав какую-то книжку, в которой говорилось, что человек без хобби — это асоциальный тип, потенциальный самоубийца и вероятный психопат, твердо решила чем-нибудь увлечься. Перебрав с десяток вариантов, от безобидного вязания до изучения китайского, она записалась на курсы карате и теперь трижды в неделю тренировала свое от природы гибкое тело, доводя до совершенства удары ребром ладони и пяткой. К Рождеству Кельда даже пообещала продемонстрировать настоящий фокус и расколоть на голове кирпич.

— Хорошо, я позвоню после четырех.

— Передай привет Гарри, — напомнила Кельда, когда они с Клиффом уже выходили из кухни.

— Обязательно передам.

— И скажи, что когда он придет, я угощу его потрясающим новым блюдом.

Стрела, рассчитанная на Клиффа, — и с чего только Кельда решила, что он имеет на Линду какие-то виды? — попала в захлопнутую дверь.

Они прошли в гостиную. В ней были два камина, а мебель группировалась в трех местах. Длинная северная стена комнаты представляла собой одну стеклянную панель, за которой открывался великолепный вид на долину. Линда провела гостя к двум повернутым друг к другу диванчикам, разделенным стеклянным столиком. Слева от нее оказался напоминающий грот камин, справа — прозрачная стена с видом на горы Санта-Сьюзен.

Усевшись на диванчик, Ричардсон поставил на пол тонкий черный кейс с блестящими замками.

— Итак? — начала Линда, несколько удивленная тем, что агент не спешит знакомить ее с бумагами. — Ты привез контракт? Как прошли переговоры?

Клифф задумчиво побарабанил по толстому матированному стеклу столика. Взгляд его скользнул по фарфоровой китайской вазе и ушел в сторону камина.

Почувствовав неладное, Линда забеспокоилась.

— В чем дело, Клифф? Проблемы со страховкой? Или что-то не так со сроками? Знаешь, я подумала, что, если Роджерсу уж так нужна блондинка, черт с ним. — Она немного нервно рассмеялась. — Перекрашусь. В конце концов смена имиджа некоторым идет на пользу.

— Проблема не в волосах, — мрачно изрек Ричардсон. — И не в сроках. Даже не в страховке.

— Тогда в чем же? Да не молчи ты!

— Проблема в тебе, Линда.

Она тупо уставилась на него, позабыв закрыть рот.

— Во мне? Объясни.

— Роджерс не хочет тебя снимать.

— Что?! Но ты сам…

Клифф поднял руку.

— Да, я сам. Две недели назад именно Роджерс вышел на меня с предложением. Условия, как ты помнишь, были не самые шикарные, но вполне приемлемые. Мы с тобой договорились, что я попытаюсь добиться улучшения, но, если ничего не получится, мы соглашаемся, так?

— Так, — подтвердила Линда, чувствуя, как начинают покалывать кончики пальцев.

— Сегодня он заявил, что передумал, что ему нужен другой типаж, что финансирование сокращается, что тебе лучше подождать более выгодного варианта и… Короче, ты понимаешь…

Она молча кивнула, боясь, что, если заговорит, голос выдаст ее панику.

— Но это еще не все, — безжалостно продолжал Клифф, по-прежнему сверля взглядом мраморную облицовку камина. — Уже после разговора с ним я столкнулся в коридоре с Диком Спенсером, линейным продюсером. Так вот Дик по секрету сообщил, что босс утвердил на роль Бонни Кларк…

— Бонни Кларк?

— Ты должна ее знать. Девчонке двадцать шесть лет, приехала из Нью-Йорка, играла в каком-то захудалом театре. Дик сказал, что не знает, чем она взяла Роджерса, но тот утвердил ее практически без проб.

— Я знаю, чем она его взяла, — зло бросила Линда. — Тем, что покрутила перед ним задом и почесала в ухе язычком.

— Боюсь, у тебя немного отсталые представления о том, чем берут современные старлетки, — сухо усмехнулся Клифф.

— Ладно, черт с ней, с Бонни Кларк! И с Роджерсом тоже… — Она сделала глубокий вдох и постаралась взять себя в руки. — На нем свет клином не сошелся. Жаль, конечно, но придется обратиться к Минни Стоун.

Клифф промолчал, и это совсем не понравилось Линде.

— Только не говори, что Минни тоже дала задний ход, — с замиранием сердца усмехнулась она.

— Нет, Минни молодец, на нее можно положиться, да вот только ничего больше не решает — теперь там всем заправляет какой-то парень из Миннесоты.

— О боже, — только и смогла пробормотать Линда. — И что же нам делать?

Клифф потянулся за кейсом, из которого извлек на свет две тоненькие папки.

— Почитай и дай ответ к пятнице. Если условия устроят, я попробую поговорить с продюсером. Ничего не обещаю, но…

Растерянность и паника, охватившие Линду в самом начале разговора, отступили вдруг перед поднявшейся волной злости.

— Какого черта, Клифф? Попробую поговорить… Я, конечно, не Гвинет Пэлтроу и не Мелани Гриффит, но за моей спиной двадцать три картины. Я работала с самыми лучшими режиссерами. Снималась в мелодрамах, триллерах, комедиях и даже в одном ужастике. Это что же, ничего не значит? Что ты мне подсовываешь?

— Я… э-э… Линда, послушай…

— Не собираюсь ничего слушать! Ты мой агент. Мне нужна работа. Найди ее для меня! Это твоя работа! Только не предлагай мне прыгать в подтанцовке! Понял?

Клифф тоже поднялся. Забрал кейс. Поправил галстук. Выдохнул.

— Я все понял. Позвоню в пятницу. Но только имей в виду, ты сможешь найти другого агента, но вряд ли найдешь другой Голливуд. И ты не хуже меня знаешь, какие здесь действуют законы: кто не удержался в седле, того топчут копытами. Желающих поучаствовать в гонках всегда предостаточно. Не забывай, что тебе уже тридцать шесть. — Он повернулся и направился к двери.

Она смотрела ему вслед, несколько ошарашенная такой отповедью и все еще ожидая, что вот сейчас он повернется, подмигнет и снова станет тем, прежним Клиффом, милым, добрым и отзывчивым. И только когда дверь бесшумно закрылась, а со двора донесся шум отъезжающей машины, Линда бессильно опустилась на диван и закрыла лицо руками.

Неужели это все?

Кельда уже ушла. Пройдясь по комнатам, Линда вернулась в спальню, переоделась в шелковый брючный костюм, который не надевала по меньшей мере полгода, и, покрутившись перед зеркалом, пришла к выводу, что все не так уж плохо. Надо лишь взяться за себя как следует, возобновить занятия йогой, походить в бассейн и, может быть, сбросить пару фунтов с бедер.

Унижаться перед Роджерсом и ему подобными? Ну уж нет! Лучше взять паузу и дождаться достойного предложения. В конце концов кое-какие сбережения у нее есть, а если Гарри продаст дом, то ее банковский счет пополнится на весьма приличную сумму. Откровенно говоря, Вершина ей никогда особенно не нравилась. Можно купить домик поскромнее, например, где-нибудь в районе Чэтсуорта.

Нет, ничего еще не закончилось.

Подняв такими рассуждениями настроение, Линда позвонила Гарри на сотовый, и они договорились встретиться за ланчем в баре «Македония».

Перед тем как выйти из дому, она заглянула в кухню. Кельда успела забрать утреннюю почту, и на столе лежали две газеты и стопка писем. Обратный адрес на одном из них привлек ее внимание — письмо пришло из городка Анаконда, штат Монтана.

— Бабушка! — вскрикнула Линда. Ее бабушка, Саманта Стоукросс, всю жизнь прожила на одном месте, в далеком провинциальном городке, откуда ее дети — три дочери и сын — разлетелись кто куда. Муж Саманты умер восемь лет назад, и с тех пор дети и внуки регулярно навещали ее каждое лето. Раньше Линда ездила к ней вместе с Гарри, но после развода не была ни разу. Два месяца назад Саманте исполнилось восемьдесят, и на юбилей приехали все родственники. Кроме Линды.

Она вздохнула и, пообещав себе позвонить бабушке вечером, отложила письмо в сторону. Читать газеты было уже некогда, но Линда все же заглянула в «Лос-Анджелес пост». В глаза сразу же бросилось знакомое имя — Ширли Маквей. Ширли добилась известности острыми, порой скандальными статьями о мире шоу-бизнеса. Название ее очередного опуса звучало многообещающе — «Звезды, которые не взошли».

Пробежав глазами статью, Линда уже собралась закрыть газету, когда взгляд зацепился за знакомую фамилию. Ее фамилию.

Интересно! Она вернулась к началу абзаца.

«К упомянутым выше можно добавить Линду Моррисон. После впечатляющего дебюта в картине «Белокурая стрела» она снялась еще в ряде запоминающихся фильмов — достаточно упомянуть «Музыкальный автомат», — которые принесли ей если не славу, то немалую известность, привлекли внимание серьезных режиссеров и заслуженную популярность у зрителей. В 90-е Линда номинировалась на «Оскар» за роль в драме «Дом на окраине». Ее карьера шла по восходящей, но тут в жизни мисс Моррисон появился небезызвестный продюсер Гарри Шелдон. Брак с ним и стал началом конца того, что обещало стать восхождением к высотам подлинного мастерства. В последние два года Линда практически не снимается, что позволяет с достаточной определенностью констатировать заход едва поднявшейся звезды. Развод с мистером Шелдоном, похоже, отправил Линду в глубокую депрессию, выбраться из которой, как показывает опыт, удается лишь немногим. Суровые законы шоу-бизнеса гласят…»

Читать дальше она уже не могла. Газета полетела на пол, а уже в следующую секунду Линда захлопнула за собой дверь.

Похоронили! Они ее похоронили! Да еще и на эпитафию не поскупились!

Первым ее порывом было позвонить Ширли Маквей и…

И что? Прокричать, что она еще жива? А где доказательства? Где новые предложения, контракты?

Тебя списали со счетов. Тебя зарыли живой в землю, Лин, сказала она себе, садясь за руль красного «ауди» с откидным верхом. И только от тебя одной зависит, выползешь ли ты на свет или сгниешь в могиле забвения.

Ладно, она еще покажет им всем!

 

2

До встречи оставалось еще полчаса, и Линда не отказала себе в удовольствии пройтись по Голливудскому бульвару. Застроенная в тридцатые годы роскошными особняками, дорогими магазинами, модными ателье и шикарными отелями, она считалась главной улицей этого знаменитого на весь мир местечка, хотя уже давно потеряла прежний блеск и даже числилась в списке потенциально опасных районов. Тем не менее, Аллея Звезд по-прежнему привлекала сюда тысячи туристов, многие из которых всерьез надеялись встретить на ней кого-то из своих идолов.

Когда-то Линда мечтала получить и свою, персональную звезду, но те времена давно канули в Лету.

Впрочем, она утешала себя тем, что Фрэнку Синатре тоже не слишком повезло. Давным-давно, когда Торговая палата Голливуда вознамерилась впечатать в тротуар звезду с его именем, какие-то умники выбрали для этого не Голливудский бульвар, а Вайн-стрит. Возможно, они думали, что люди с бульвара будут приходить туда фотографироваться. План, если он заключался именно в этом, не сработал. Фрэнк оказался в одиночестве, причем в таком месте, куда туристы почти и не заглядывали. Звезда попала на пешеходный переход между двумя автомобильными стоянками, по соседству с административным зданием, войти в которое можно лишь в том случае, если вы сумеете убедить охранника отпереть дверь.

Гарри уже дожидался ее в баре «Македонии». Восседая на высоком табурете, он вел оживленную дискуссию с каким-то интеллектуалом в очках и клетчатом твидовом пиджаке. Судя по экспрессивности жестов и громкому голосу, ее бывший успел пропустить не один стаканчик мартини с водкой.

Остановившись в паре шагов от стойки, Линда прислушалась. Гарри как раз сел на своего любимого конька и не собирался с него слезать.

— Нет-нет, вы ошибаетесь. — Он покачал пальцем перед носом собеседника. — Проблема не в режиссерах и не в отсутствии сценариев. Проблема в обществе, которое не готово принимать серьезное, настоящее кино. Америка превратилась в страну вегетарианцев и испортила желудок. Она посадила себя на диету и уже не способна переваривать настоящее, с кровью мясо. Нет, она не способна даже жевать его!

— Но разве у нас никто не снимает настоящее кино? — попытался возразить очкастый. — И разве не режиссеры и продюсеры навязали стране и миру ту самую диету, о которой вы говорите? Разве не они…

— Разумеется! — перебил собеседника Гарри. — И они тоже! Мы построили общество потребления, а неизменным следствием главенства принципа потребления является массовое производство. Хот-доги и гамбургеры, стандартные фигуры и жвачка вместо искусства. Если так пойдет и дальше…

Боже мой, с горечью подумала Линда, он же ничуть не изменился за все эти годы. Те же темы, те же доводы, те же примеры. А ведь когда-то именно такие речи впервые привлекли ее внимание к Гарри, выступившему в качестве одного из сопродюсеров «Снов наяву». Когда это было? В другой жизни.

Впрочем, предаваться воспоминаниям ушедшей молодости и ронять слезы умиления она вовсе не собиралась. Только не сегодня, когда ее зачислили в разряд «бывших». Сейчас ее переполняли злость и возмущение.

— Гарри.

Он не оглянулся. Может быть, не услышал. Может быть, сделал вид, что не слышит.

— Гарри Шелдон!

Сработало. Рука застыла на середине выразительного жеста, глаза блеснули…

— Лин! Как я рад тебя видеть! — Он соскочил с табурета, подошел, обнял ее за плечи.

Такой нежный. Такой внимательный. Такой…

Она не могла позволить себе даже минутную расслабленность. Только не сейчас.

— Если не ошибаюсь, ты собирался о чем-то поговорить? Если нет, то я…

Очкастый перевел взгляд с Линды на Гарри и обратно.

— Эй, вы ведь Линда Моррисон? — Он повернулся к собеседнику. — А вы Гарри Шелдон, верно? Черт побери, ребята! Ну и ну! Кто бы мог подумать!

У нее не было времени ни на воспоминания, ни на раздачу автографов.

— Да-да, конечно, — спохватился Гарри. — Я уже и столик заказал. Идем. — Он похлопал соседа по плечу. — Извините, приятель, нам надо кое-что обсудить. Приятно было поболтать.

— Взаимно.

Линда вздохнула и повернулась к выходу. Гарри догнал ее уже в фойе.

— Не сердись.

— Не сердись? — Она обожгла его презрительным взглядом. — Посмотри на себя. В кого ты превратился?

— Ладно, хватит читать нотации, — досадливо поморщился он. — Дело слишком серьезное, так что давай не будем портить друг другу настроение мелкими придирками.

— Слишком серьезное? — насторожилась Линда. — Что ты имеешь в виду?

По условиям брачного контракта любая недвижимость, приобретенная ими в период брака, становилась общей собственностью и в случае развода либо переходила одному из супругов по общей договоренности, либо делилась пополам. Купленный через полтора года после свадьбы дом относился именно к этой категории, и Линда жила в нем лишь до той поры, пока кто-то один или они оба не пожелают его продать. И вот, похоже, это время пришло.

— Я действительно нашел покупателя, предлагающего хорошую цену. — Гарри указал на отдельный столик у окна. — Сделку можно оформить в течение месяца. За это время ты подыщешь себе новое жилье.

— Сколько нам предлагают? — спросила Линда, беря в руки меню.

— Шесть миллионов долларов.

— Шесть миллионов? — удивленно повторила она. — Хочешь сказать, что цена нашего дома поднялась на полтора миллиона за последние шесть лет?

Гарри пожал плечами.

— В других местах она выросла еще больше. Кстати, если мы продадим дом с мебелью и прочим, то получим еще около семисот тысяч.

— Фантастика! — От названных сумм у нее закружилась голова. — Ты молодец! Таких денег вполне хватит до конца жизни!

— Особенно если рассчитываешь не задерживаться в этом мире слишком уж надолго, — усмехнулся Гарри.

Пока он делал заказ подошедшему официанту, Линда уже успела потратить половину причитающейся ей суммы. Оказалось, что три миллиона не такие уж большие деньги.

— Я бы, пожалуй, даже выпила что-нибудь, — предложила она. — Как насчет бокала совиньона?

— С удовольствием бы тебя поддержал, но это еще не конец истории.

— Да, ты упоминал о каком-то серьезном деле… — Линда с воодушевлением принялась за вегетарианскую пасту, оставив мидии на потом. — У тебя проблемы?

— К сожалению, да.

Тон, которым это было произнесено, заставил ее отложить вилку.

— Рассказывай.

— Рассказывать особенно нечего. — Гарри опустил глаза. — Проблема в том, что я по уши в долгах.

И всего-то! Линда покачала головой. Гарри всегда был в долгах.

— Что ж, надеюсь кредиторы согласятся подождать еще месяц. Если уж очень прижмут, я могу продать «ауди». Или что-то из украшений. Помнишь, тот комплект, что ты подарил мне на Рождество три года назад? Жаль, конечно, расставаться с такой красотой, но…

— Ты меня не поняла, — остановил ее Гарри. — Речь идет об очень больших деньгах. Даже если я продам все, а ты останешься с одной-единственной золотой цепочкой на шее, я и тогда не рассчитаюсь с ними.

У нее похолодело в груди.

— С ними? С кем? О ком ты говоришь? И откуда взялись такие долги?

Он обреченно вздохнул.

— Это долгая история.

— Я не спешу.

— Тебе ни к чему ее знать.

— Перестань, Гарри. Пусть мы и развелись, я никогда не оставлю тебя в беде.

В его глазах блеснули слезы. Похоже, он и в самом деле слишком долго носил на своих плечах непосильный груз.

— Спасибо, Лин.

— А теперь с самого начала и с подробностями.

История, поведанная ей Гарри, была стара как мир. Полгода назад он приобрел права на экранизацию новейшего триллера одного из популярнейших авторов Америки, тиражи книг которого уступали разве что тиражам Джона Гришэма. Размахивая такой наживкой, Гарри заручился согласием модного мексиканского режиссера, нашел прекрасного оператора и даже начал поиск артистов на главные роли. Когда вся подготовительная работа была уже закончена, когда Гарри вбухал в предприятие несколько миллионов как своих, так и спонсорских долларов, выяснилось, что предприимчивый автор успел продать права на супербестселлер некоему агентству, за которым маячили весьма темные фигуры. О судебном разбирательстве не могло быть и речи.

Так Гарри Шелдон превратился в банкрота.

— И что теперь? — почему-то шепотом спросила Линда, откладывая в сторону вилку.

— Ничего особенного. — Гарри пожал плечами. — Если я к назначенному сроку не верну деньги инвесторам, меня либо зальют бетоном, либо просто переедут машиной. Первый вариант предпочтительнее — по крайней мере ты сможешь поставить мое бетонное изваяние у себя под окном.

— И ты еще можешь шутить!

— Ничего другого не остается, Лин. Так что от твоего решения, как ни банально это звучит, напрямую зависит продолжительность моей никчемной жизни.

Разве у нее были в этой ситуации другие варианты?

Раньше Линда полагала, что такое случается только в кино, что в реальной жизни от по-настоящему большой беды всегда можно уберечься с помощью денег, кредитов, страховок, друзей, собственной предусмотрительности и здравого смысла. Оказалось, что нет.

Спустя два месяца после разговора с Гарри она сидела в пустой гостиной уже чужого дома, перебирая принесенные из кабинета бумаги.

В кухне суетилась Кельда, готовившая последний ланч.

— Готово, — сообщила она, появляясь на пороге. — Пойдем, Линда.

На столе стояли две тарелки с копченым лососем, миска салата и два стакана.

Кельда достала из буфета початую бутылку бренди.

— Я и не знала, что ты такая запасливая, — пошутила Линда.

— Еще от Гарри осталась, — ответила служанка. — Он всегда пил только «Хеннесси».

— Верно.

— Что же с ним теперь будет?

Линда пожала плечами.

— Ничего. Почти все долги возвращены, осталось что-то около трехсот тысяч. Он уже работает над новым проектом, так что не пропадет.

Кельда разлила бренди по стаканам.

— А как же ты?

— А что я? Руки-ноги целы, голова на плечах — как-нибудь проживу.

Они чокнулись. Маслянистая янтарная жидкость огненной струйкой прокатилась по пищеводу, и Линда невольно открыла рот.

— А знаешь, мне твоя новая квартира понравилась. — Кельда опрокинула стакан и шумно вздохнула. — Светлая, чистая и район хороший.

— Согласна. Мне она и самой нравится. — Линда нисколько не кривила душой. Купленная после продажи дома скромная трехкомнатная квартира в многоэтажке, расположенной неподалеку от Юнион-стейшн, действительно пришлась ей по душе. В ней было все необходимое для жизни. А без джакузи, заднего дворика и подземного гаража можно как-нибудь обойтись.

Хуже было другое: ей так и не удалось найти работу. Она уже давно отказалась от услуг Клиффа Ричардсона и сама обошла едва ли не все киностудии, обзвонила друзей и знакомых, но так и получила ни одного стоящего предложения. Одни отделывались туманными обещаниями. Другие ссылались на временные трудности с ролями для актрис ее возраста. Третьи просто прятались.

— А как ты? Уже подыскала новое место?

Кельда задумчиво посмотрела в пустой стакан.

— Хочу пару недель отдохнуть. Осмотреться. Планы есть, но пока ничего определенного.

— Мой новый телефон записала?

— А то как же. — Кельда заглянула в сумочку. — Хм… а где же он? Я же его на стол положила. — Она поднялась, потерла лоб, пожала плечами и открыла шкафчик. — Вот он. И… Ой, а это что такое?

— Что?

— Какое-то письмо. Нераспечатанное. Тебе. Из Монтаны.

— Вот черт, — пробормотала Линда. — Это я его туда засунула и забыла.

— Важное? — поинтересовалась Кельда, разливая остатки бренди.

— От бабушки. Пришло месяца два назад. Надо бы ей позвонить. — Линда покачала головой. — Да, старость еще только в дверь стучится, а склероз уже за столом сидит.

— Бывает, — философски заметила служанка. — Я недавно книги перебирала, так в «Последнем магнате» сто долларов нашла. Представляешь?

— Мне Фицджеральд всегда нравился. Уверена, Хемингуэй пропил бы все до последнего цента, — пошутила Линда, и они обе рассмеялись.

Захватив пакет с отобранными бумагами и сунув в сумочку письмо из Монтаны, Линда вышла в холл. Кельда осталась, чтобы передать ключи новому хозяину, который должен был приехать через полчаса.

— Ну, наверное, все.

— Да, пожалуй.

Они постояли перед открытой дверью, глядя друг на друга, может быть, в последний раз.

— Мне будет тебя не хватать, — прошептала Линда, сдерживая подступившие вдруг к глазам слезы.

— А мне тебя.

Они обнялись и еще долго стояли так, всхлипывая и шмыгая носами, как будто расставались навсегда.

Уже перед сном, лежа в постели и глядя на незнакомый потолок, Линда вспомнила о письме из Монтаны. Она отложила книжку, откинула одеяло и, не обнаружив у кровати тапочек, босиком прошлепала по голому паркету в прихожую, где оставила сумочку.

Сейчас прочитаю письмо и сразу же позвоню, решила она. Впрочем, нет, у них сейчас уже ночь, так что придется отложить до утра.

Старушка, как обычно, подробно писала о себе, сообщая заодно все городские новости: их давний сосед, Питер О'Мелли ушел из дому, спутавшись с молоденькой учительницей; Дик Сатклофф, учившийся с Линдой в одном классе, недавно женился; Карен Шольц, подруга Саманты, умерла на следующий день после того, как местная газета сообщила об аресте ее внука…

Неторопливое повествование, растянувшееся на несколько исписанных убористым почерком листов, странным образом успокаивало, снимало напряжение, переводя мысли в спокойное русло тихой провинциальной жизни. Закрыв глаза, Линда видела перед собой двухэтажный домик, в котором прошло казавшееся таким далеким детство, сад за окном и встающие вдалеке величественные горы.

— Я обязательно приеду, бабушка, — прошептала она и вернулась к строчкам постскриптума.

Написаны они были как будто другой рукой, слабой и неуверенной. Саманта сообщала, что немного приболела и в ближайшее время ложится в больницу, а потому просила внучку не беспокоиться, если от нее некоторое время не будет вестей.

Черт! Линда попыталась вспомнить, не звонила ли Саманта после письма. Нет, кажется, не звонила. А если бы звонила в ее отсутствие, Кельда обязательно сообщила бы. В крайнем случае позвонил бы кто-то из родственников. Разумеется, все в порядке — бабушка просто ждет от нее ответа и наверняка волнуется.

Еще раз пообещав себе позвонить в Анаконду первым же делом утром, она положила письмо как знак напоминания на прикроватную тумбочку и попыталась уснуть.

Однако червяк беспокойства уже пробрался внутрь и теперь все настойчивее напоминал о себе тревожными мыслями.

Как можно быть такой невнимательной, такой черствой!

Как можно винить в равнодушии чужих, посторонних людей, если ты сама забыла о самом близком!

Как можно быть такой эгоистичной, такой зацикленной на своих проблемах, когда в далеком городке живет старая женщина, нуждающаяся в твоем внимании и заботе!

Проворочавшись еще с полчаса, Линда наконец уснула, но и во сне не нашла покоя.

Ей снился отец. В последний перед смертью месяц он сильно ослабел и почти не вставал, но во сне Майкл Моррисон шел с ней по цветущему саду, с гордостью показывая новый сорт роз. У обложенного камнями небольшого пруда, посредине которого возвышался искусственный островок с пинией, он остановился и, повернувшись к Линде сказал:

— Это дерево посадил твой прадед. Четыре поколения Моррисонов заботились о нем, дочка. Теперь пришел твой черед. Не дай ему умереть.

Телефон Саманты Стоукросс не отвечал. После нескольких попыток Линда положила трубку и задумалась. Она уже не сомневалась — что-то случилось, но упрямо отгоняла нехорошие, темные мысли. Лучший способ развеяться — пройтись по магазинам, и Линда отправилась на Центральный рынок.

Рынок представлял собой громадный конгломерат продуктовых ларьков, торгующих мелкими поделками киосков и мясных лавок. Здесь продавали дешевые побрякушки и сладости из Мексики. И хотя двери только что открылись и продавцов было пока еще больше, чем покупателей, в воздухе уже плыл тяжелый, всепобеждающий запах масла и жареной пищи. Пробираясь между рядами, Линда ловила обрывки испанской речи, долетающие скорострельными очередями. Какой-то мясник аккуратно раскладывал на выложенном льдом подносе освежеванные козьи головы; рядом уже лежали готовые к продаже бычьи хвосты. В дальнем углу за раскладными столиками сидели старики, неспешно потягивая густой черный кофе и перекусывая мексиканскими пирожками.

Погуляв минут сорок между рядами, Линда почувствовала себя лучше, как будто вставила новые батарейки.

Проехав по бульвару Вентура, она повернула на запад, к Шерман-оукс. Был субботний день, и город жил обычной жизнью. Здесь, на главной улице Долины, бары и кафе были полны желающими расслабиться и повеселиться. У входа в «Пино бистро» сновала обслуга в красных ливреях. Возле других модных ресторанов то и дело останавливались дорогие машины, из которых выходили веселые, хорошо одетые люди. Мимо проносились шикарные спортивные автомобили с открытым верхом, за рулем которых сидели совсем еще молодые парни. Никому из них не было никакого дела до тридцатишестилетней актрисы, расстававшейся с фабрикой несбыточных грез.

 

3

Джейсон Кэхилл еще раз прошелся по магазину. Что-то было не так, но что именно, он никак не мог понять. Сидевшая за кассой Лиз Бентон с беспокойством наблюдала за хозяином. Найти работу в городке с населением чуть больше десяти тысяч не так-то просто, и ей крупно повезло, что Кэхилл согласился доверить магазин такой, как она, — без всякого опыта. Лиз была одной из тех неуверенных в себе современных девиц, которые повернуты на поддержании формы и вечно сидят на каких-нибудь экзотических диетах. В данный момент она обходилась без углеводов, а потому не позволяла себе ни пирожных, ни шоколада, ни мороженого, ни сахара вообще, потому что жутко боялась растолстеть, боялась того, что не совладает с собой и ее бедра превратятся в окорока, задница округлеет, а сшитое по заказу платье просто лопнет по швам.

— Мистер Кэхилл?

— Да, Лиз?

— Вы что-то ищете? Может быть, я могу помочь?

Джейсон остановился у окна и еще раз обвел взглядом все помещение: стеллажи с книгами, стойки с компакт-дисками, альбомы… Вроде бы все в порядке. И вместе с тем чего-то не хватало.

— Ищу, да только и сам не знаю что.

Шум подъехавшей машины заставил его повернуться к окну. Из синего «ровера» вышла молодая женщина в джинсах и голубой блузке. Ее темно-каштановые волосы были перехвачены обручем и убраны за уши. Глаза закрывали элегантные солнцезащитные очки. Захлопнув дверцу, она повернулась, взглянула на вывеску и, пожав плечами, направилась к магазину.

Над дверью звякнул колокольчик.

Еще одна туристка, подумал Джейсон. Наверное, из Грейт-Фоллса. А может, и из самой Хелины. Лето заканчивалось, с ним уходило тепло, и наступал относительно мертвый сезон, который сменялся затем зимним оживлением.

Расположенный у хребта Биттеррут городок Анаконда жил в прежние времена главным образом за счет меди и фосфатов. Но в 1980 году «Атлантик Ричфилд компани» закрыла медеплавильное производство, в результате чего около трети рабочего населения оказалось не у дел.

На какое-то время жители Анаконды впали в депрессию, молодежь подалась на заработки в более перспективные города, а тем, кому податься было некуда, оставалось только сетовать на судьбу и коротать остаток жизни, поругивая правительство за отсутствие внимания, «Атлантик Ричфилд» — за жадность и равнодушие, а самих себя — за близорукость и нерасторопность.

Но вечно предаваться унынию невозможно. Как говорили местные мудрецы, похорони умершего, выплачь слезы и принимайся за дело. Учитывая благоприятное географическое положение, близость таких прекрасных мест, как национальный парк Лост-крик и озеро Джорджтаун, анакондовские предприниматели решили переключиться на индустрию отдыха.

Нельзя сказать, что туристы повалили в Анаконду валом, но все же за два десятка лет некоторые положительные сдвиги произошли.

В год закрытия предприятия Джейсону Кэхиллу исполнилось восемнадцать. Поддавшись общему порыву, он тоже вырвался из родного гнезда, но, помотавшись по свету, вернулся на родину и сейчас нисколько об этом жалел. Дела шли в общем-то неплохо, родители были рады, а если что и омрачало их старость, так это тот факт, что сын до сих пор не женился. Впрочем, у него на этот счет имелись собственные взгляды и уступать давлению он не собирался.

Женщина в джинсах и голубой блузке решительно переступила порог и огляделась.

— Я могу вам чем-то помочь, мэм? — с надеждой подала голос Лиз. День выдался не очень удачный, но до закрытия оставалось еще четыре часа, так что не все потеряно.

— Хм. — Незнакомка прошлась взглядом по стеллажам и полкам. Магазин специализировался на книгах, картах, компакт-дисках, альбомах и всевозможных канцелярских товарах. — Кажется, я ошиблась. Почему-то решила, что вы продаете запчасти для автомобилей.

Лиз, потеряв к посетительнице всякий интерес, лишь пожала плечами, зато Джейсон отреагировал совсем по-другому.

Ему хватило нескольких секунд, чтобы рассмотреть незнакомку и сделать определенные выводы.

Во-первых, не туристка — те более расслаблены. Во-вторых, не местная — одета не по сезону и загар не легкий, а прочный, многолетний, какой бывает только у людей, долго живущих в теплых краях. В-третьих, не такая молодая, как ему показалось с первого взгляда. В-четвертых, потрясающе красивая. Как кинозвезда.

Джейсону вполне хватило бы и одного четвертого пункта, чтобы вступить в разговор.

— Если вам нужен автомагазин, поезжайте до первого поворота направо, потом двести ярдов прямо, затем налево, найдите вывеску «К-авто» и…

— Спасибо за комплимент, — усмехнулась незнакомка, — но вы переоцениваете мои интеллектуальные способности.

— Ну, я мог бы проехать с вами…

— Если бы не страдали остеохондрозом?

Незнакомка явно была из тех городских дамочек, которым пальца в рот не клади, но Джейсон не обиделся. Он уже собрался было перефразировать предложение, но поймал на себе взгляд Лиз и… Черт, стоит сесть в ее машину, как через час об этом будет знать весь город, а вечером родители забросают вопросами.

— Просто я… занят.

— Понятно. — Она скептически усмехнулась. — Пересчитываете тучи на горизонте?

Джейсон невольно посмотрел в окно — туч не было и в помине — и покраснел. Вот черт, попался как мальчишка!

— Ладно, доберусь сама.

Незнакомка повернулась к выходу, и Джейсону вдруг стало страшно: неужели она сейчас уйдет, исчезнет и они никогда больше не встретятся?! У него почему-то появилось ощущение, что эта женщина предназначена ему, что если он упустит ее, то будет жалеть об этом до конца дней. Если бы не Лиз…

Колокольчик снова звякнул, и момент был упущен. Не бежать же за ней вслед? В городке Анаконда мужчины не бегают за женщинами.

Джейсон повернулся к окну. Выйдя из магазина, незнакомка шагнула к машине и вдруг повернула голову и оглянулась. Причем посмотрела не на дверь, не на вывеску с надписью «К-букс», а на окно. Джейсон поспешно отпрянул в сторону, но все равно промедлил — губы женщины тронула улыбка.

Вот же чертовка! Он скрипнул зубами, но оторвать от нее взгляд все же не смог. И в этот момент судьба подарила Джейсону Кэхиллу второй шанс.

После прошедшего недавно дождя на дорогах остались лужи, доставлявшие немало проблем как пешеходам, так и водителям. Находились, однако, и такие, кто с удовольствием штурмовал водные преграды на полной скорости, демонстрируя собственную удаль и полное пренебрежение к тем, кто попадал под летящие из-под колес фонтаны брызг.

Не успела незнакомка сделать пару шагов, как на Плейс-стрит выскочил черный джип, водитель которого, похоже, совершенно забыл о существовании такого устройства, как тормоза. Следующая сцена заняла не более двух секунд. Джип пронесся мимо и скрылся за поворотом, а надменную красотку накрыла грязная волна. На мгновение женщина замерла, растерянно глядя вслед исчезнувшей машине, потом посмотрела на себя и в отчаянии развела руками.

Вид ее был столь жалок, что сердце Джейсона Кэхилла дрогнуло.

— Черт, это же Мендес! — воскликнула Лиз, тоже ставшая свидетельницей произошедшей драмы. — Я узнала его джип. Вот мерзавец!

— Надо поговорить с шерифом, чтобы приструнил парня, — кивнул Джейсон и, повинуясь голосу сердца, поспешил на помощь той, которая все еще стояла беспомощно на тротуаре.

Пробормотав пару проклятий в адрес наглеца, сидевшего за рулем джипа в частности и обитателей города Анаконда вообще, Линда взялась за ручку дверцы, но в этот момент ее остановил мужской голос.

— Мисс, позвольте предложить вам кое-что получше.

Она оглянулась — мужчина, только что смотревший на нее из окна магазина, стоял у входа, придерживая открытую дверь.

— Кое-что получше? Хотите сказать, что можете добавить к грязному душу еще и чистый?

Он улыбнулся.

— Именно так. В магазине есть задняя комната, где вы сможете умыться и переодеться.

Стоять мокрой и грязной посреди улицы, привлекая взгляды прохожих и ёжась от внезапно ставшего холодным ветра было уж совсем глупо, а другого варианта, кроме как принять предложение мужчины из магазина, не предвиделось.

— Наверное, мне придется воспользоваться вашей любезностью.

— Тогда захватите с собой что-нибудь, во что можно переодеться, и пойдемте.

— Черт!

— Что такое?

— У меня ничего с собой нет, моя сумка с вещами… — Она поёжилась и обхватила себя руками.

— Знаете, если вы хотите простудиться, то постойте в таком виде еще с полчаса. — Джейсон подошел к незнакомке и тронул ее за плечо. — А насчет одежды что-нибудь придумаем.

— Похоже, выбирать не приходится, — пробормотала она.

Показав женщине заднюю комнату, Джейсон занялся делами: сварил кофе, достал из сейфа бутылку виски и, порывшись в шкафчике, извлек из него давно не видевший света толстый банный халат и домашние тапочки. Потом он попросил Лиз взять мокрые вещи незнакомки и отнести их в прачечную через дорогу. Понимая, что такое поручение выходит за рамки служебных обязанностей, Джейсон вручил Лиз двадцать долларов и добавил, что отпускает ее с работы пораньше.

Оставшись один, он повесил на дверь табличку «Закрыто» и вернулся в заднюю комнату.

— Мисс, вы нашли полотенце?

Шум воды в душевой стих.

— Да, спасибо.

— Я отправил ваши вещи в прачечную. Здесь, на стуле, халат, которым вы можете воспользоваться. И тапочки.

— Вы необыкновенно любезны, — отозвалась незнакомка.

Джейсон хмыкнул и вернулся к кассе. Вообще-то дел у него хватало, но не бросать же человека в беде. В конце концов благосостояние городка зависит от туристов, а внимание к ним необходимая составляющая успеха. На его месте так поступил бы каждый.

Рассуждая таким образом, Джейсон понимал, что обманывает себя и что главная причина его любезности заключена в другом. Конечно, сорокалетнего мужчину трудно поразить женской красотой, но в незнакомке было что-то особенное, что-то такое, чего он никогда еще не встречал в других женщинах. Что именно? Ответа Джейсон пока не находил. Может быть, манера держаться? Она вела себя так, словно пришла в этот мир из какого-то другого, сказочного, где была если не королевой, то наверняка придворной дамой.

— Еще раз спасибо.

Голос прозвучал у него за спиной, и Джейсон, захваченный врасплох, вздрогнул и резко обернулся. Даже в его старом, мешковатом халате и несуразно больших тапочках незнакомка была прекрасна. К тому же она улыбалась.

— Э-э… не за что, — промямлил он. — Как вы себя чувствуете? Согрелись?

— Да я в общем-то и замерзнуть не успела. Хотя должна признать, что провести остаток дня в мокрой одежде удовольствие не самое большое.

— Выпейте кофе, я его только что сварил. — Джейсон указал на столик. — Рекомендую с виски… для профилактики. И если проголодались…

— Нет-нет, кофе вполне достаточно, а вот от виски придется отказаться — я за рулем. Кстати, я так и не спросила, как зовут моего спасителя. Давайте знакомиться. — Она протянула руку. — Линда.

Он поспешно вскочил.

— Джейсон. Джейсон Кэхилл.

Они обменялись рукопожатием, и он успел заметить отсутствие обручального кольца. На ней вообще не было украшений, если не считать серебряной цепочки с напоминающим монету кулоном.

Линда опустилась на стул, который любезно уступил ей Джейсон, и сделала первый глоток.

— Мм, превосходный кофе. Какой необыкновенный вкус! Вы варите его по особому рецепту?

— Да, добавляю кое-что, но это секрет, так что…

— Секреты надо хранить. — Взгляд ее скользнул по книгам. — Ваш магазин?

— Да. Я открыл его три года назад. Городок у нас небольшой, но книги расходятся неплохо. Лучше только видеофильмы.

— Вот как? — В ее глазах мелькнул огонек интереса. — А вы сами что смотрите? Или предпочитаете коротать долгие зимние вечера за чтением?

— Почему же? — Джейсон поднялся с раздвижной лесенки, на ступеньке которой сидел, и подошел к стеллажу. — «Титаник». Или вот «Синий огонь». Один из моих любимых.

— Неужели? — Она почему-то отвела глаза.

Он не успел ответить — в дверь постучала Лиз, вернувшаяся из прачечной со свертком выстиранной, высушенной и выглаженной одежды.

— Вот, все готово. Рик установил какую-то особенно мощную сушилку, так что… — Она вопросительно посмотрела на босса. — Мистер Кэхилл, мне можно идти?

— Да, Лиз, конечно. Я закрою сам.

Девушка схватила висевшую на стуле сумочку и поспешила к выходу.

— Спасибо! — крикнула ей вслед Линда и вдруг хлопнула себя ладонью по лбу. — Черт, даже забыла спросить, сколько с меня!

— Не беспокойтесь, — поспешил успокоить ее Джейсон. — Я сам расплачусь с Риком.

— Ну уж нет, — решительно запротестовала Линда. — Одно дело помочь попавшему в неловкое положение человеку, и совсем другое — платить за того, кто и сам может это сделать.

Джейсон пожал плечами.

— Как вам угодно. Я позвоню Рику и узнаю, сколько вы ему должны.

— А я пока переоденусь. — Она взяла пакет с одеждой и направилась в заднюю комнату.

Через пять минут Джейсон уже провожал ее к машине. Линда села за руль и, опустив стекло, улыбнулась на прощание.

— Еще раз спасибо за все, мистер Кэхилл. Надеюсь, мы еще увидимся и я смогу отблагодарить вас по-настоящему.

Джейсон смущенно кивнул. Ему до боли не хотелось расставаться с этой женщиной.

— Вы говорили, что у вас какие-то проблемы? — внезапно спросил он. — Я имею в виду, с машиной?

— Ах да, совсем забыла. — Она рассмеялась негромким бархатистым смехом, от оного лишь звука которого по спине Джейсона как будто забегали, быстро-быстро перебирая крохотными ножками, тысячи муравьев, — Верно, есть небольшие проблемы с зажиганием. Но вы и так потратили на меня уйму времени.

— Видите ли, Линда, «К-авто» тоже мой магазин и со мной вас обслужат быстрее и наверняка не добавят к счету лишнюю двадцатку.

Она посмотрела на него с некоторым удивлением и покачала головой.

— А вы, оказывается, местный магнат, Джейсон. Вот уж не подумала бы. Чем еще владеете? Банки? Отели? Туристические комплексы?

— Кое-что имеется, — скромно ответил он и, открыв дверцу, опустился на соседнее сиденье. — Ну, теперь давайте проверим ваше зажигание.

День уже клонился к вечеру, когда Линда подъехала наконец к трехэтажному офисному зданию, в котором помещалась адвокатская контора «Гринсберг, Гринсберг и Росс».

Поднявшись на второй этаж, она повернула направо, прошла по полутемному коридорчику и остановилась перед дверью с бронзовой табличкой. Звонок у двери отсутствовал, и Линда постучала. Никто не ответил. Она постучала еще раз и толкнула дверь.

— Здравствуйте, мне нужен…

Сидящая за столом, всю свободную площадь которого занимал компьютер, девушка лет двадцати с небольшим поднесла палец к губам.

— Секунду.

Линда остановилась. Девушка ткнула пару раз в клавиатуру, удовлетворенно хмыкнула и повернулась к посетительнице.

— Извините. Я его только осваиваю, и иногда он ведет себя как норовистый жеребец. Слушаю вас?

— Мне нужен Гринсберг. Любой из них.

— Вас ждут?

— Понятия не имею. Вообще-то я разговаривала с мистером Гринсбергом вчера. По телефону. С которым из них — не знаю. Мы договорились встретиться сегодня, но, боюсь, я немного опоздала.

— Извините, мэм, но мистер Шон Гринсберг уже ушел. Вы не могли бы назвать мне свою фамилию?

— Конечно. Линда Моррисон.

Девушка открыла тоненькую папку и пробежалась взглядом по лежащему в ней одному-единственному листку.

— Линда Моррисон… так… есть! Вы в списке, мисс Моррисон. Только здесь указано, что вам назначено на пятнадцать ноль-ноль, а сейчас уже половина шестого.

— Да, к сожалению, у меня сломалась машина, и…

— Мне очень жаль, но… — Она развела руками. — Давайте я запишу вас на завтра, ладно? Вам когда удобно, в первой половине дня или после ланча?

— Подождите, если нет одного Гринсберга, то, может быть, есть второй? В крайнем случае меня устроил бы даже Росс.

Женщина смущенно улыбнулась.

— Боюсь, второй Гринсберг вам не поможет. Видите ли, ему всего двенадцать лет.

— Вот как? — удивилась Линда. — Ладно, а как насчет Росса? Или, может, ему за девяносто?

— Нет, мисс, Росс — это я. Но серьезные дела ведет только сам мистер Гринсберг.

— Понятно. Похоже, мне придется ночевать в машине.

— Ночевать в машине? Нет-нет, мы что-нибудь придумаем. Вы можете рассказать мне в чем дело?

Не дожидаясь приглашения, Линда опустилась на стул.

— Я приехала, чтобы вступить в наследство. Моя бабушка, Саманта Стоукросс, умерла полтора месяца назад и оставила завещание, согласно которому…

Мисс Росс всплеснула руками.

— Так вы внучка Саманты? Боже, даже не верится! Миссис Стоукросс всегда о вас говорила. Даже… — Она остановилась на полуслове. — Впрочем, это не важно. — Тон ее вдруг изменился на сухо-деловой. — Я в курсе вашего дела, мисс Моррисон, но все бумаги хранятся в сейфе и распоряжается ими только сам мистер Гринсберг. Так что приходите завтра.

Настаивать не имело смысла, и Линда поднялась.

— Хорошо. Запишите меня на первую половину дня.

— Вас устроит в половине одиннадцатого? — не поднимая головы, спросила мисс Росс. От ее недавней доброжелательности не осталось и следа.

— Вполне. Кстати, где здесь можно остановиться на ночь?

— Отель «К-Виктория» на Санрайз-стрит.

— Спасибо, вы очень любезны, — съязвила Линда.

— Мы делаем все для наших клиентов, — в тон ей ответила мисс Росс. — И даже больше.

Кэхилл уже давно не чувствовал такой усталости. Закрыв книжный магазин, он не стал вопреки обыкновению объезжать прочие принадлежащие ему объекты, а решил отправиться домой.

И что ты будешь там делать? Выпьешь бутылку будвайзера и завалишься спать в девять часов? Или, может, посмотришь какой-нибудь слезливый сериал? Или полистаешь книжку?

Джейсон вздохнул. Вопросы были риторические, потому что ответа на них не существовало.

И ради чего ты живешь? Зачем тебе все это? Твои деньги никого не радуют, не приносят пользы, не дают радости.

Чертыхнувшись про себя, он повернул к отелю «Виктория» в надежде встретить кого-то из знакомых и скоротать за разговором хотя бы часть вечера.

Мысли снова, как случалось уже не раз в течение дня, повернули к незнакомке по имени Линда.

Интересная женщина. Совершенно не похожа на тех, что встречались ему раньше. При взгляде на Линду его охватывал необъяснимый восторг. Ради нее он был готов на все. И это пугало. Однажды с ним уже случилось нечто похожее. Повторения он не желал.

Джейсон всегда относился к женщинам легко, как к расходуемому материалу. Впрочем, те, с кем он встречался в последнее время, придерживались такого же взгляда на мужчин. Приезжавшие в Анаконду богатые дамочки напоминали ярких, пестрых бабочек, порхающих с цветка на цветок в поисках удовольствий. Их мало интересовали местные красоты и те простые развлечения, которые числились в ассортименте владельцев немногочисленных горнолыжных баз. Деньги жгли им карманы, и они жаждали острых ощущений. Многие, не успев еще и встать на лыжи, метали голодные взгляды в симпатичных и не очень инструкторов, портье и даже таксистов. Завести с ними интрижку было легче, чем скатиться с горы Крикмаунт, на которой обучали новичков.

Когда-то, вернувшись в Анаконду после странствий по свету, Джейсон тоже участвовал в этих играх без правил, где исход был предопределен с самого начала, где участники в меру способностей исполняли те или иные роли и где не было ни проигравших, ни победителей, а азарт зрителей превосходил порой азарт самих участников.

Потом ему это надоело. Надоело просыпаться в постели с чужой женщиной, изображать что-то похожее на чувства и облегченно вздыхать, помахав вслед отъезжающей машине. Он думал, что пресытился этой так называемой любовью, что внутри все сгорело, что все позади. И вот…

Странно, но его не оставляло чувство, что они где-то встречались или по крайней мере виделись. Но где и когда?

Оставив машину на стоянке, Кэхилл вошел в фойе небольшой — шестнадцать номеров — гостиницы, которой владел совместно с Риком Частином.

Заступивший в ночную смену Мартин, сын его хороших знакомых, бесцельно прохаживался по фойе, высматривая захороненные в цветочных горшках окурки и втихомолку проникшую в углы паутину. На массивном дубовом столике лежали аккуратной стопкой глянцевые журналы. Обтянутые грубой коричневой кожей два дивана и четыре кресла скучали в ожидании тепла человеческих тел.

— Привет, Марти. Что у нас сегодня? Многим отказал?

Парень усмехнулся.

— Вы все шутите, мистер Кэхилл. Трое выписались, двое вписались. Так что пока минус один.

— В баре кто-нибудь есть?

— Обычная публика. Трое постояльцев да двое местных. Смотрят телевизор.

— А в бильярдной?

— Никого. Черт возьми, мы столько денег вбухали в этот стол! Заказывали в самом Бойсе!

— Да, с бильярдом мы, похоже, дали промашку. Может, стоит попробовать караоке, а?

— Ну вы даете, мистер Кэхилл! Да что они будут петь? Здесь же и молодежи почти не осталось!

— И все же подумать стоит. В Бьютте, говорят, открыли несколько караоке-баров и они пользуются немалым успехом. Надо будет обсудить с твоим отцом. Кстати, он здесь был?

— Да, заходил. Просил передать вам, что собирается на рыбалку. Не хотите составить компанию? Форель сейчас хорошо берет. У него есть одно местечко…

— Нет, Марти, к сожалению, не получится. Слишком много дел. Собираюсь съездить в Хелину. А в воскресенье обедаю с родителями.

Потрепав парня по плечу, Джейсон направился к бару. За стойкой протирал стаканы бармен Джош. Трое приезжих, по виду бизнесменов средней руки, сидели за столиком, уставленным бутылками из-под пива, и негромко разговаривали. Двое местных парней, рабочих расположенного поблизости цеха по производству пластмассовой тары, прилипли к телевизору, напряженно наблюдая за приключениями героев «Далласа».

Глядя на них, Джейсон подумал, что нынешняя молодежь, как наркотиком, отравлена телевидением и, если в один прекрасный день город лишится электричества, большинство его населения в возрасте от шести до двадцати пяти не протянет и недели и захиреет, как только что проклюнувшиеся из земли ростки, лишенные света и воды.

— Выпьете чего-нибудь, мистер Кэхилл? — спросил Джош.

— Да, сделай мне скотч.

— С удовольствием.

Пока Джош готовил нехитрый напиток, Джейсон закурил. Он позволял себе не более трех сигарет в день и наслаждался каждой, как только может наслаждаться запретной слабостью человек, лишивший себя прочих удовольствий.

Однако не успел он докурить сигарету и до середины, как кто-то хлопнул его по плечу. Джейсон оглянулся.

— Черт возьми, Стив! Ты ли это? — Он повернулся к бармену. — Джош, еще один скотч.

Стив Куинн благодарно кивнул и тяжело опустился на высокий табурет, который заскрипел, но все же устоял. Джейсон облегченно вздохнул — табуреты стоили недешево и явно не были рассчитаны на вес, превышающий двести пятьдесят фунтов.

— Спасибо. — Стив вытер большим клетчатым платком вспотевший лоб — лицо у него было красное, словно он только что поднялся пешком на последний этаж Эмпайр-стейт-билдинг. Несмотря на полноту, Куинн и в сорок с лишним лет оставался весьма симпатичным мужчиной, с радостно сияющими синими глазами и широкой улыбкой. — Ты всегда знаешь, что человеку надо.

— Каким ветром? — Джейсон потушил сигарету в ловко подставленной Джошем фирменной пепельнице с изображением анаконды и девизом штата «Oro y plata». — Неужто Клэр прогнала тебя из дому и ты перебазировался к нам?

— Откровенно говоря, был бы рад. — Стив сделал осторожный глоток, подержал скотч во рту и с наслаждением проглотил. — Мм, какое блаженство! — Он с завистью посмотрел на пачку «Кэмела», оставленную Джейсоном на стойке, но, собрав в кулак силу воли, заставил себя отвести глаза и протянул руку к тарелочке с солеными орешками. — Ты молодец, что не женился. Я бы отдал правую руку, чтобы поменяться с тобой местами.

Кэхилл усмехнулся.

— Осторожнее в желаниях, старина. Знаешь, холостяку правая рука куда важнее, чем женатому.

Стив покачал головой, бросил взгляд на часы и, опрокинув стаканчик, сполз с табурета.

— Извини, с удовольствием поболтал бы с тобой, но мне пора. Дела не дают покоя даже вечером. Адвокаты нужны всем.

— Куда спешишь?

— Встреча. Речь идет о наследстве. Женщина получает довольно лакомый кусочек, а мой клиент положил на него глаз. Поручено провести переговоры. В случае успеха — солидные комиссионные. Смогу побаловать Клэр, и самому еще кое-что останется.

— Где встречаешься?

— Здесь, в отеле. Номер двести семь. Она только сегодня приехала. Извини, не хочу опаздывать. — Подумав, Стив высыпал на ладонь остававшиеся на тарелочке орехи и отправил их рот. — Зря выпивал — некоторые не терпят запаха спиртного.

Приехала сегодня… вступает в наследство…

— Подожди. — Джейсон схватил приятеля за рукав. — Ты видел эту женщину? Ну, эту…

— Нет, только разговаривал по телефону. А что?

— Ничего. Просто… Нет, ничего.

— Ладно, тогда пока. Если проверну дельце, устроим небольшой шабаш, а? Как в старые добрые времена.

— Отличная мысль, — рассеянно бросил Джейсон и, выйдя из бара, повернул к фойе.

Мартин читал толстенную книгу. Он собирался поступать в университет штата, но еще не решил, что выбрать: психологию или социологию.

— Уходите, мистер Кэхилл?

— Да, пора домой. Послушай, где журнал регистрации?

Парень оторвался от книги.

— Здесь. Что-то случилось? — В его глазах мелькнуло беспокойство.

— Нет. Так, говоришь, в приходе у нас двое?

— Да. — Мартин быстро открыл нужную страницу. — Вот, у меня записано. Стэнли Барретт из Хелины. Я определил его в сто одиннадцатый. И Линда Моррисон из Лос-Анджелеса. Номер двести седьмой.

Линда Моррисон. Джейсон был уверен, что уже слышал эту фамилию.

Итак, его прекрасная незнакомка приехала в Анаконду вступать в права наследства.

— Вот что, Мартин, ты знаешь Стива Куинна?

— Адвоката? Да, знаю. Пришел полчаса назад. Спросил, где остановилась мисс Моррисон. А что?

— Когда Стив уйдет, дай мне знать, ладно? Я буду у себя в кабинете.

— Как скажете, мистер Кэхилл. — Мартин помолчал, потом, оглянувшись, полушепотом добавил: — А она красивая, эта мисс Моррисон. Прямо кинозвезда.

— У тебя, Мартин, богатое воображение, — притворно рассмеялся Джейсон. — В твоем возрасте мне тоже повсюду мерещились кинозвезды.

 

4

Нечего сказать, веселый получился денек.

Линда упала на кровать и впервые за последние сутки вытянула ноги. Кто бы мог подумать, что первую ночь в родном городе придется провести в номере отеля. Впрочем, жаловаться было не на кого — сама виновата. Если бы вовремя прочитала письмо, если бы раньше позвонила бабушке, если бы чуть меньше думала о себе и чуть больше о близких… Перечень этих «если» был слишком длинен.

С другой стороны, все могло бы быть еще хуже, если бы не Джейсон Кэхилл.

Неприятности начались для нее еще в аэропорту Хелины, где Линда так и не смогла отыскать свой багаж. Потратив не меньше часа на бесплодные препирательства с представителем авиакомпании и получив в результате твердые заверения, стопроцентные гарантии и клятвенные обещания вместо одной дорожной сумки, она взяла напрокат машину и выехала в Анаконду с надеждой по крайней мере к вечеру попасть в дом покойной Саманты Стоукросс.

Еще раньше, в разговоре по телефону, Шон Гринсберг, занимавшийся делами миссис Стоукросс, сказал, что все ключи от дома находятся у него и он с радостью исполнит последнюю волю усопшей и передаст их законной наследнице, как только та объявится в Анаконде.

Конечно, Линда могла бы попасть в родной дом и без ключей, но преступать закон в первый же день пребывания в городе ей не хотелось.

Устроившись по совету того же Джейсона Кэхилла в гостинице, Линда первым делом приняла душ, потом попыталась дозвониться до аэропорта Хелины, где никто не снимал трубку, и наконец решила пообедать, как вдруг зазвонил телефон.

Звонивший, некий Стив Куинн, назвался адвокатом и объяснил, что, представляя интересы своего клиента, имеет честь сделать ей интересное предложение. Ничего больше он не сказал, как ни пыталась Линда вытянуть из него детали предложения. В итоге условились встретиться в номере в половине восьмого вечера.

Сейчас, лежа на кровати и вслушиваясь в заунывные песнопения желудка, Линда уже жалела, что не догадалась назначить встречу с адвокатом в ресторане. Или не пригласила на обед Джейсона Кэхилла. А что, это было бы вполне уместно в качестве жеста благодарности. В конце концов, он потратил на нее немало времени и денег. Сначала в прачечной, потом в автомастерской.

Джейсон Кэхилл…

Линда закрыла глаза и попыталась представить своего спасителя: высокий, с вьющимися черными волосами, тронутыми легкой сединой, спокойные темные глаза, сильные руки, широкая, мускулистая грудь, лицо вытянутое, нос с горбинкой, подбородок резко выдается вперед… Характерное лицо. Такие лица нравятся операторам — их берут обычно крупным планом.

Кэхилл… Фамилия определенно была ей знакома. Но где она могла ее слышать? На вид Джейсону было около сорока, так что учиться вместе они не могли.

Линда представила себя вместе с ним на съемочной площадке. Режиссер дает последние указания, оператор разворачивает камеру… Мотор! Он склоняется над ней, губы все ближе… в бездонных темных глазах пылает огонь страсти…

Какая чушь! Линда едва не рассмеялась над собственными фантазиями. Боже, неужели все женщины в ее возрасте становятся такими сентиментальными идиотками!

Она взглянула на часы — адвокат опаздывал уже на пять минут.

Да, здесь тебе не Лос-Анджелес.

В коридоре послышались торопливые тяжелые шаги. Они остановились перед дверью, и Линде даже показалось, что она слышит хрипловатое надсадное дыхание.

Ну-ну, успокойся, отдышись, поправь галстук…

В дверь постучали.

— Войдите! — крикнула Линда.

Джейсон нетерпеливо посмотрел на часы — Стив определенно задерживался. Прошло уже сорок пять минут. О чем, черт возьми, можно разговаривать так долго! Даже самые запутанные дела решаются за четверть часа, если есть желание сторон. Если же такого желания нет, то стоит ли тратить время на пустую болтовню?

Он выглянул в фойе. Мартин по-прежнему читал книгу. Джейсон вернулся в бар. Бизнесмены уже удалились, залив в себя по меньшей мере по полудюжине бутылок пива каждый. Местные же как будто приклеились к телевизору, хотя героев «Далласа» давно сменили какие-то поющие красотки в перьях.

— Еще скотч? — сочувственно спросил бармен.

— Нет, спасибо, Джош.

В этот момент из фойе долетел громкий голос Стива. Хлопнула дверь.

— Мистер Кэхилл! — подал голос Мартин.

— Да, иду. — Джейсон поднялся и, кивнув Джошу, вышел из бара.

Взбежав на второй этаж, он быстро повернул направо и остановился перед номером 207. И что дальше? Вся его решимость внезапно испарилась. Нет, весь его план был глупостью от начала и до конца. Точнее, и плана-то никакого не было. Только время зря потерял.

Джейсон повернулся и медленно побрел по коридору к лестнице.

И что это с тобой вообще творится? Увидел женщину и моментально поглупел. Ведешь себя как мальчишка. Отправляйся-ка домой, выспись, а утром, если дурь за ночь не пройдет, вернешься под каким-нибудь благовидным предлогом.

Мартина на месте не оказалось — наверное пошел проверить машины на стоянке. Джейсон опустился на стул, посмотрел на доску с ключами. Из шестнадцати номеров заняты были только девять. Впрочем, для межсезонья не так и плохо. Часы показывали без пяти девять.

Он уже поднялся, когда зазвонил телефон.

— Да? — буркнул Джейсон, снимая трубку. — Слушаю.

— Портье? Это мисс Моррисон. Из двести седьмого.

— Чем могу помочь, мэм?

— Я понимаю, что уже поздно, но все же… Скажите, где у вас можно поужинать? Мне не нужны деликатесы, но и сухарики из бара меня не устроят.

Судьба снова подбрасывала ему шанс, и Джейсон знал, что если не использует его, то будет полным идиотом.

— Эй, вы там не уснули? — В голосе Линды слышались нотки нетерпения. — Или у вас уже наступила долгая полярная ночь?

— Э, да… то есть нет. Конечно, мэм, я могу вам помочь. Сейчас к вам зайдет мой помощник, который ответит на все ваши вопросы.

— Сейчас — это к утру? — съязвила Линда.

— Он уже поднимается по лестнице, мэм, — бодро заверил ее Джейсон и, аккуратно положив трубку, сорвался с места, провожаемый недоуменным взглядом вернувшегося Мартина.

Через несколько секунд он уже снова стоял перед дверью номера 207, стараясь успокоить рвущееся из груди после спринтерского рывка сердце. Потом постучал.

— Войдите.

Он переступил порог и наткнулся на удивленный взгляд Линды Моррисон.

— Вы? — вырвалось у нее.

— Вы? — ловко сымитировал изумление Кэхилл.

Сорок минут спустя они уже сидели за столиком в ресторане «Дикий Запад» и потягивали заказанное Джейсоном калифорнийское.

— Итак, вы мне соврали, — констатировала Линда, рассматривая сидящего напротив мужчину из-под опущенных ресниц. — Не знаю что и думать, мистер Кэхилл. С первого взгляда вы показались мне вполне достойным человеком.

Он развел руками.

— Прошу прощения, но так уж получилось. Не мог же я подвести Мартина. Мы так стараемся угодить нашим постояльцам.

— Мы?

Джейсон мысленно проклял себя за очередную оплошность. Ему вовсе не хотелось выступать в роли местного воротилы с тугим бумажником.

— Ну, видите ли, часть этой гостиницы принадлежит мне.

— Надеюсь, лучшая ее часть? — усмехнулась она. — Выходит, кроме книжного магазина, вы владеете автомастерской и половиной отеля. Почему-то мне кажется, что это еще не все. Скажите, мистер Кэхилл, в Анаконде есть что-то, что принадлежит не вам?

— Хорошо, по секрету признаюсь, что у меня есть еще заправочная, лыжная база и участок земли за городом. Думаю со временем построить там что-то вроде дома отдыха.

— У вас большие планы. Мне нравится это в мужчинах. Амбиции. Желание прибрать все к рукам.

Может быть, она и иронизировала, но Джейсон был готов простить ей все и даже терпеть откровенные насмешки — лишь бы смотреть в синие-синие глаза, наслаждаться переливами звонкого, как журчание горного ручья, голоса, любоваться каждым жестом, каждым движением рук, бровей, губ…

— А как насчет этого ресторана? Вам случайно не принадлежит какая-то его часть? Тогда вы могли бы разбудить нашего официанта.

Джейсон не успел ответить — официант возник возле столика с такой быстротой, словно только и ждал, когда же о нем вспомнят.

— Ваш заказ, мэм. — Он ловко расставил тарелки и вопросительно посмотрел на Джейсона. — Что-нибудь еще?

Джейсон покачал головой.

— Спасибо, Рики, больше ничего не надо.

Официант поклонился и уже сделал шаг в сторону, когда Линда остановила его.

— Извините, Рики, вы уверены, что не ошиблись? Это все мне? Вы не положили мне какую-то особенную порцию, рассчитанную на двоих? Вот этими ребрышками, уверена, можно накормить по меньшей мере пять человек.

Официант смущенно улыбнулся.

— Все в порядке, Рики, — успокоил его Джейсон. — Леди просто впервые в нашем городе и не знает местных обычаев.

— Вот тут вы ошибаетесь, мистер Кэхилл, — заметила Линда, когда они остались одни. — Я вовсе не впервые в Анаконде. Скажу больше, я даже прожила здесь несколько лет.

— Неужели? В таком случае мы, возможно, даже встречались когда-то. И что же заставило вас вернуться, мисс Моррисон?

— Линда. Так будет удобнее, вы не находите?

— Хорошо, Линда. Только тогда и вы называйте меня Джейсоном, хорошо? Так что же привело вас в родной город?

Она прожевала кусочек мяса и с видимым удовольствием отпила глоток вина.

— Полтора месяца назад умерла моя бабушка, Саманта Стоукросс. Так получилось, что я узнала о ее смерти с некоторым опозданием и даже не успела на похороны. — Голос ее дрогнул, а глаза увлажнились от подступивших слез. — А на прошлой неделе мне пришло письмо от мистера Гринсберга, который сообщил, что бабушка назначила меня единственной наследницей.

— Понятно, — пробормотал Джейсон. — Но почему вы остановились в гостинице, а не в доме?

— У меня нет ключа. Ключ находится у мистера Гринсберга, а на встречу с ним я опоздала. Так что до завтра мне ничего не остается, как пополнять ваш карман.

Разговор на какое-то время утих — Линда отдала должное ребрышкам, а Джейсон, потягивая вино, с удовольствием наблюдал за ней.

— Вас посещал сегодня адвокат, — как бы невзначай заметил он, когда с основным блюдом было покончено.

— В этом городке, похоже, невозможно сохранить тайну, — пожаловалась Линда.

— Просто здесь все знают друг друга. Мы столкнулись со Стивом в баре, и он упомянул, что идет на встречу с мисс Моррисон из двести седьмого номера.

— Да, интересная история, — задумчиво протянула Линда. — Не успела приехать, а мне уже делают очень заманчивые предложения.

— С такими предложениями лучше не спешить.

— Я так и поступила. Сказала, что мне нужно осмотреться, пожить здесь хотя бы немного…

— Так вы к нам надолго? — вырвалось у Джейсона. — То есть… я имею в виду…

Она улыбнулась и, протянув руку, дотронулась до его локтя.

— Не смущайтесь, Джейсон. Вы ведь просто хотели знать, надолго ли я оккупировала двести седьмой номер, верно? А что касается предложения, сделанного через вашего приятеля Стива Куинна, то оно действительно выглядит…

— Вот так чудеса! Кого я вижу! Уж не Джейсон ли это Кэхилл? Великий затворник выбрался в ресторан.

Прерванная на полуслове, Линда ничем не выдала своего раздражения, что не укрылось от внимания Кэхилла. А она отлично владеет собой и прекрасно держится, подумал он, с досадой поворачиваясь навстречу идущей к их столику женщине.

Это была стройная блондинка лет тридцати, очень эффектная, с короткой стрижкой и в элегантном, хотя и чересчур откровенном для провинции черном платье. Бриллианты в ушах, на шее и пальцах наглядно демонстрировали ее жизненные устремления.

— Сэнди? — Джейсон неохотно поднялся. — Давно тебя не видел. Разве ты не уехала в Нью-Йорк?

— Как видишь, — уклончиво ответила Сэнди и, приподнявшись на цыпочках, попыталась поцеловать Джейсона в губы. Он, однако, успел увернуться, так что ей досталась только щека. — Что нового? Слышала, ты собираешься строить дом?

— Это лишь планы. Причем весьма отдаленные. — Он представил женщин друг другу и с удовлетворением отметил, что Линда и в такой ситуации оказалась на высоте: она любезно улыбнулась, тогда как Сэнди едва удостоила ее кивком.

— Ну что ж, вижу ты занят. Поболтаем как-нибудь в другой раз… в более подходящей обстановке. Нам ведь есть о чем поговорить, не так ли, милый?

— Конечно, Сэнди. Всегда рад тебя видеть.

Взбешенная столь холодным приемом, блондинка резко повернулась и промаршировала к столику в углу, за которым расположилась небольшая, но шумная компания.

— Вы пользуетесь популярностью, — спокойно заметила Линда. — Пожалуй, мне крупно повезло.

— В каком смысле? — недоуменно спросил Джейсон.

— Я всего лишь первый день в городе, а уже познакомилась с таким влиятельным человеком.

Он внимательно посмотрел на нее, пытаясь понять, содержится ли в ее словах насмешка, но не нашел никакого подтверждения своему подозрению.

— Знаете, в Анаконде есть люди намного более влиятельные. В последнее время в город потекли большие деньги. Люди, которые проявляют интерес к местным ресурсам, не афишируют себя, но становиться на их пути бывает опасно.

Линда согласно кивнула.

— Так было и так будет. Практически в любом бизнесе первые деньги — самые грязные. Если вы думаете, что… — Она вдруг осеклась. — Знаете, я так наелась, что для десерта места уже не осталось. Полбокала вина для лучшего сна — и все.

— Я вас провожу. — Джейсон поднялся и протянул ей руку.

— Вы очень любезны, но мне бы не хотелось злоупотреблять вашей добротой. Уверена, вы не из тех, кто позволяет себе долго нежиться в постели.

— Я легче усну, зная, что вы в безопасности, — нашелся он.

— Что ж, против такого аргумента у меня нет возражений, — рассмеялась Линда, и ее смех прозвучал в ушах Джейсона звоном серебряного колокольчика.

Поворачивая в двери ключ, Кэхилл поймал себя на том, что насвистывает мотив своей любимой битловской песенки «Джулия». Мало того, в зеркале, когда он вошел в прихожую, отразилось лицо с непривычно растянутыми в улыбке губами и сияющими глазами. Впервые за несколько лет он чувствовал себя счастливым. А ведь они даже не поцеловались.

Приняв душ и переодевшись в синий с красными полосами халат, он щедрой рукой плеснул себе в стаканчик виски «Олд Кентакки тэверн» и устроился на диванчике у телевизора. Местное кабельное телевидение ежевечерне баловало зрителей тем или иным популярным фильмом из репертуара прошлых лет.

Каждую демонстрацию предвещало выступление критика Роальда Гросса, популярно пересказывавшего землякам то, что он сам черпал из солидных специализированных журналов. К счастью для Джейсона, ведущий уже подходил к концу.

— А посему желаю вам приятного просмотра и поздравляю тех, кто увидит этот замечательный фильм впервые, — промямлил Гросс и печально улыбнулся.

По экрану побежали титры. Джейсон вытянул ноги и зевнул. От виски его всегда клонило в сон. Для полного блаженства не хватало сигареты. Когда Джейсон вернулся на диван с пачкой «кэмела», пепельницей и зажигалкой, титры уже прошли.

Линда Моррисон… Интересно, с каким предложением приходил к ней Стив Куинн. Она начала было об этом говорить, но тут появилась Сэнди Уотерс…

Он вздохнул. Да, когда-то они были довольно близки. До настоящего романа дело, правда, не дошло, но…

Черт! Не может быть! Джейсон потянулся за пультом дистанционного управления и сделал звук громче. Так и есть — «Перевал любви». Картина, которую он видел раза три, а то и больше. Довольно банальный сюжет, но зато отличные диалоги. И прекрасные актерские работы. Рей Лиотта. Дрю Бэрримор. И…

Да, сомнений быть не могло — прямо перед ним, на экране телевизора, стояла его сегодняшняя знакомая… Линда Моррисон.

Ну и ну! Джейсон приходил в себя от изумления. Вот так кино!

В то самое время, когда Джейсон Кэхилл устраивался на диване со стаканчиком виски, Линда Моррисон уже лежала в постели. Романтические мысли тоже нет-нет да и мелькали у нее в голове, но их перебивали другие, менее приятные.

Первый день в родном городке получился весьма насыщенным, но на фоне всех прочих событий выделялись два: знакомство с Джейсоном и разговор с адвокатом Стивом Куинном.

Первое — отрицать это было бессмысленно — произвело на нее сильное впечатление. Разумеется, собираясь в Анаконду, Линда вовсе не планировала завести здесь роман. Она вообще относилась к такого рода отношениям весьма серьезно, в отличие от большинства коллег по профессии. Известно, что в Голливуде романы нередко завязываются прямо на съемочной площадке, привлекая внимание прессы и зрителей и служа таким образом дополнительной рекламой как новому фильму, так и занятым в нем звездам. Потом они плавно перетекают в повседневную жизнь, растягиваются на несколько месяцев или лет и в конце концов приходят к громкому финалу, совпадающему с началом нового романа и, соответственно, съемок новой картины.

Роман Линды с Гарри Шелдоном развивался по иному сценарию, но все равно, как и все романы, закончился не хеппи-эндом. Что же касается Джейсона… Нескольких часов общения с ним ей хватило, чтобы понять простую истину: Джейсон счастлив здесь и никогда не будет счастлив в каком-то другом месте, даже в Голливуде. Линда же, уезжая, рассчитывала вернуться не позже чем через месяц, а может быть, раньше, если появится достойное предложение. Ее новый агент, Чедд Маринеско, славился необычайными пробивными способностями — говорили, что он, если предложить хорошие комиссионные, найдет роль даже для дохлой крысы.

Итак, вывод был ясен: Джейсона Кэхилла лучше оставить в покое.

Решив один вопрос — по крайней мере Линда полагала, что решила его, — она перешла ко второму.

Предложение, переданное через Стива Куинна неизвестным, звучало просто: продать дом Саманты Стоукросс вместе с принадлежащим ей участком земли. Сумма, предложенная Куинном, звучала смешно по калифорнийским меркам, но впечатляюще для Монтаны. К тому же Стив дал понять, что она может и возрасти. Денег, полученных от продажи дома, хватило бы на пару лет безбедной жизни, но Линда не относилась к тем, кто видит только настоящее, предпочитая откладывать заботы о будущем на будущее. В общем, подумать было над чем.

 

5

Маленькие города просыпаются медленно, так что когда Линда, поднявшись по привычке в семь часов, подошла к окну, то увидела тихую, пустынную улочку и полное отсутствие каких-либо признаков жизни. Осень еще не наступила, и ветер гонял по тротуару пару целлофановых пакетов и пластиковую тарелку, брошенную каким-то поклонником китайского фастфуда.

Всю ночь ей снился Джейсон Кэхилл. Она просыпалась со стучавшим как отбойный молоток сердцем, опять засыпала и снова видела то же самое. Он не давал ей покоя, не отпускал. Охваченная страстью, она льнула к крепкому, мускулистому телу, жадно втягивала пьянящий мужской запах, но каждый раз, когда сладостный миг единства был уже совсем близок, что-то выхватывало ее из сна.

В конце концов поняв, что уснуть не удастся, Линда включила настольную лампу и постаралась отвлечься чтением последнего номера «Космополитена».

Приняв душ — к счастью, горячую воду отключить позабыли, — Линда подвергла инспекции блузку и джинсы и пришла к выводу, что идти в таком виде к мистеру Гринсбергу ей не пристало. В службе аэропорта Хелины трубку не снимали — по-видимому, рабочий день начинался там после завтрака. Зато приятный сюрприз преподнес портье Мартин, который не только оказался на месте, но и предложил принести кофе на завтрак.

— Вы очень любезны, спасибо, — поблагодарила Линда.

— Это мистер Кэхилл наказал заботиться о вас, — простодушно ответил Мартин.

Опять мистер Кэхилл. Похоже, ей просто никуда от него не деться. Что ж, как говаривала ее мать, бери все, что дают, пока не заставляют платить по счету.

Линда села на пол, скрестив ноги, в центре бежевого ковра и автоматически стала выполнять различные позы, пока не почувствовала себя спокойнее.

Она поприветствовала солнце, коснувшись подбородком ковра, а потом, вернувшись в исходное положение, сжала ладони перед собой. Линда проделала весь комплекс несколько раз, пока не ощутила, что мышцы разогрелись и стали мягче и податливее.

Теперь поза кота. Она выгнула спину, выдохнув воздух. «Все, что мы имеем, это подарок», — прозвучал у нее в голове голос Гарри. Линда пригнулась, словно перед ней стояла собака, чувствуя, как вес тела переместился на руки, расслабила спину, грудную клетку, плечи и выдохнула воздух, тут же набрав новую порцию.

«…Сбрось напряжение, злость и беспокойство. Дай себе избавиться от них. В жизни нет ничего, что можно удержать, все постоянно течет и изменяется», — часто повторял Гарри.

Сегодня ночью она прочувствовала всю правду этих слов. Нет ничего вечного — мама, отец, сам Гарри… Пусть по-разному, но она с ними рассталась. Родители уходят, дети вырастают и с каждым днем все больше отдаляются. Линда подтянула колени к подбородку и положила на них голову. Как жесток мир.

Яичница пригорела. Бифштекс оказался недожаренным и по вкусу напоминал резину. Джейсон едва не сломал нож, пока резал его на кусочки. Вдобавок ко всему он перепутал бутылочки с соусом и вместо обычного пикантного полил мясо мексиканским острым, от которого во рту вспыхнул пожар пятой степени.

— А-а-а! — Джейсон схватил кстати оказавшийся под рукой стакан и, торопясь погасить пламя и спасти хотя бы часть языка, отправил содержимое в пылающее горло.

— О-о-о! — Оказавшееся в стакане виски сыграло роль горючего, и Джейсон едва не полез на стену. Ничего не видя от навернувшихся на глаза слез, он метнулся к раковине, повернул кран и приник к ледяной струе.

Боже, ну что же это такое? Жжение немного ослабло, но аппетит пропал полностью. А ведь все из-за того, что он элементарно не выспался. Не выспался, потому что до трех ночи смотрел фильмы с участием Линды Моррисон. Глядя на нее, такую соблазнительную, сексуальную, невероятно красивую, то трогательно нежную и милую, то отчаянно решительную и дерзкую, он испытывал все те чувства, на которые и рассчитывают создатели картин. Подобно тысячам других мужчин, он любовался Линдой Моррисон, млел от ее чар, наслаждался ею и желал ее. Уже выключив видеомагнитофон и закрыв наконец глаза, Джейсон еще долго ворочался, сопел и проклинал заезжую искусительницу, себя, идиота, и чертовку-судьбу, подбросившую ему такое испытание. Под утро он все же уснул, твердо пообещав себе никогда больше не видеться с Линдой Моррисон.

Никогда. Ни при каких обстоятельствах. Ни за что на свете. В его возрасте покой дороже всего. Покой и душевное равновесие.

В поисках равновесия Джейсон позвонил родителям и уже через минуту понял, что совершил очередную ошибку: мать попросила отвезти ее к подруге, живущей на другом конце города.

Как оказалось, поездка к подруге была для миссис Кэхилл лишь предлогом, чтобы завести с ним разговор на излюбленную тему. Некоторое время она сидела молча, сжимая в руках розовую кожаную сумочку и глядя прямо перед собой, потом повернулась к сыну и пристально посмотрела на него.

— Кто она?

Джейсон удивленно вскинул брови.

— О ком ты говоришь?

— Не притворяйся, что не понял. Тебя видели вчера с женщиной. Кто она?

— Черт возьми, мама, ты меня поражаешь! Откуда у тебя такие сведения? С кем меня видели? И кто?

— Тебя видели с ней в нескольких местах. Перечислить?

Он знал, что она не лукавит, что тайная сеть пенсионеров-информаторов работает лучше любой спецслужбы и что мать знает о его вчерашнем дне даже то, что он сам уже успел позабыть.

— Когда только вам это надоест, — со вздохом пробормотал Джейсон.

— Что надоест?

— Держать меня под колпаком. Следить за каждым моим шагом. Собирать материалы и вести досье. Мама, мне сорок лет! Как по-твоему, я имею право на личную жизнь?

— Это риторический вопрос. Кстати, сорока тебе еще нет, и только это позволяет надеяться, что ты еще поумнеешь, образумишься и обзаведешься семьей. — Миссис Кэхилл имела свои взгляды на жизнь, и никто, включая мужа и сына, не мог поколебать ее в них. — Мужчина без семьи все равно что дерево без корней.

Джейсон промолчал, прекрасно понимая, что в этой дискуссии у него нет ни малейшего шанса.

— Итак, кто она? — вернулась к главному для себя вопросу миссис Кэхилл. — Надеюсь, ты узнал хотя бы, как ее зовут?

— Линда Моррисон, — пробормотал Джейсон, сдавая последнюю позицию. — Внучка Саманты Стоукросс. Приехала по поводу наследства.

— Линда Моррисон? — Миссис Кэхилл наморщила лоб. — Гм, Саманту я хорошо знаю…

— Мама, мы приехали, — прервал ее Джейсон, останавливаясь напротив небольшого Домика на окраине города. — Или ты ошиблась адресом?

— У меня с головой пока еще все в порядке. Да, приехали. — Миссис Кэхилл повернула ручку дверцы. — Так, говоришь, Линда Моррисон? Уж не та ли это девочка, которая уехала в Калифорнию, а потом стала сниматься в кино? Помню, Саманта еще говорила, что ей не очень повезло с мужем…

— Не знаю, мама, что там говорила тебе Саманта, но Линда Моррисон задержится здесь не больше чем на пару недель.

— Ну, это еще как сказать. Она может задержаться и подольше, если будет ради кого. Мужчины в наше время такие вялые. Вместо того чтобы идти к цели, они начинают рассчитывать, оценивать, анализировать варианты и в итоге приходят к выходу, что шансов у них нет, а если и есть, то они слишком малы и не стоят усилий. Вот женщинам и приходится брать инициативу в свои руки. А потом все удивляются, почему это браки такие непрочные. Женщина для мужчины — трофей, и ценить ее он будет только тогда, когда завоюет ее. Ценить, беречь и охранять.

— Мама, с твоими взглядами надо было жить в Средние века, — усмехнулся Джейсон. — Теперь отношения строятся на других принципах.

— Не надо мне про принципы, — сурово перебила сына миссис Кэхилл и открыла дверцу. — Все принципы в Библии изложены, и ничего нового с тех пор люди не придумали. Так что подумай. — С этими словами она ступила на мощенную каменными плитами дорожку, захлопнула дверцу и бодро двинулась к крылечку, на котором ее уже ждала улыбающаяся подруга.

Джейсон же, развернувшись, покатил в центр. День начинался как обычно, и менять что-то в устоявшейся рутине он не стал, хотя его и тянуло изменить маршрут и заглянуть в гостиницу. Что толку тратить силы и время на женщину, которая рано или поздно вернется в солнечную Калифорнию, в свой сказочный мир. Да и что он, Джейсон Кэхилл, может предложить такой, как Линда Моррисон? Место за прилавком книжного магазина? Недостроенный дом с видом на ущелье? То-то и оно. Ему просто нечего бросить на чашу весов. К тому же у нее наверняка есть семья и муж, которому ничего не стоит преподнести супруге на день рождения «феррари» последней модели, круиз вокруг света или бриллиант в тридцать каратов. Каждому свое.

Странное дело, но от таких мыслей ему не стало легче. Скорее, наоборот. К тому времени, когда Джейсон вошел в книжный магазин и поздоровался с Лиз, война между логикой и желаниями достигла кульминации, что вовсе не шло на пользу бизнесу.

Ровно в половине одиннадцатого Линда постучала в уже знакомую дверь с табличкой «Гринсберг, Гринсберг и Росс». Встретившая ее в приемной мисс Росс сообщила, что мистер Шон Гринсберг на месте и готов принять посетительницу немедленно.

— Спасибо, мисс Росс.

— Пожалуйста, мисс Моррисон.

Помещение, в котором оказалась Линда, когда переступила порог, представляло собой стандартный офис провинциального адвоката: на выкрашенных зеленой краской стенах висели портреты президента и губернатора, а также с десяток фотографий в рамочке и под стеклом, на которых мистер Гринсберг представал в компании каких-то серьезных людей — по-видимому, местных знаменитостей. Центральное место занимал снимок с новоизбранным губернатором Калифорнии.

Впрочем, рассмотреть фотовыставку Линда не успела, так как сам мистер Гринсберг уже поднялся из-за стола и с радушной улыбкой двинулся ей навстречу. Это был невысокого роста джентльмен — пожалуй, именно это слово характеризовало его наилучшим образом, — в темно-сером костюме, белой рубашке с накрахмаленным воротничком и узким черным галстуком, завязанным тугим, бескомпромиссным узлом. Серые глаза за толстыми стеклами круглых очков в тонкой стальной оправе казались огромными и придавали лицу несколько растерянное выражение.

— Мисс Моррисон, добро пожаловать в родной город. Очень, очень рад. Должен признаться, впервые вижу настоящую кинозвезду, так сказать, во плоти. — Он пожал ей руку, подождал, пока Линда устроится в кресле, и вернулся за стол. — Прежде всего хочу принести извинения за то, что не смог встретиться с вами вчера. Прием у мэра не то мероприятие, которое можно пропустить. Надеюсь, у вас не возникло никаких проблем?

— Не возникло. Я прекрасно устроилась в «Виктории».

— Вот и отлично. — Мистер Гринсберг расцвел в улыбке. — В таком случае позвольте перейти к делу. Понимаю, как вам не терпится перешагнуть порог родного дома, но прежде чем вручить вам ключ, нам необходимо уладить кое-какие формальности. Вы ведь никуда не спешите?

— Нет, времени у меня предостаточно, — заверила его Линда.

Хозяин кабинета радостно потер руки, как человек, готовящийся приступить к праздничной трапезе.

— Итак, для начала познакомьтесь, пожалуйста, вот с этим документом. — Он раскрыл серую картонную папку и вынул из нее один-единственный лист. — Завещание вашей бабушки, миссис Саманты Стоукросс, составленное ею двенадцатого ноября прошлого года. Все необходимые подписи на месте, в том числе и подпись вашего покорного слуги.

Линда взяла листок. Выполненные знакомым мелким почерком строчки вдруг утратили четкость и расплылись. Дышать стало трудно, как будто грудь перехватило металлическим обручем. Она закусила губу, чтобы сдержать накатившие слезы, но прилив эмоций был слишком сильным и из глубины ее вырвался то ли стон, то ли всхлип.

Мистер Гринсберг деликатно отвел глаза.

Минут через сорок все формальности были улажены. Линда положила в сумочку документы и тяжелую связку ключей и поднялась.

Поблагодарив адвоката и получив положенную порцию комплиментов и уверений в совершеннейшем почтении, она направилась к двери, но в последний момент остановилась.

— Мистер Гринсберг, позвольте один вопрос.

— Разумеется. С удовольствием отвечу, если смогу. — Он рассмеялся низким, надтреснутым смехом. — Многие ошибочно полагают, что адвокаты могут все. К сожалению, это не так.

— Дело вот в чем. Вчера ко мне обратился ваш коллега, мистер Стив Куинн. Сообщив, что не уполномочен называть имя своего клиента, он предложил мне продать дом с земельным участком. Была названа и сумма сделки. Мне бы хотелось знать, к кому я могу обратиться по вопросу оценки собственности.

Мистер Гринсберг задумчиво пожевал губами, потом выдвинул ящик стола и, покопавшись в бумагах, извлек визитную карточку, которую и протянул Линде.

— На этих людей можно положиться, мисс Моррисон. Но вот вам мой совет: не торопитесь.

— Спасибо. — Сунув карточку в кармашек сумочки, она открыла дверь. — Спасибо, мистер Гринсберг, и до свидания.

Адвокат молча поклонился.

Дом, в котором прожило несколько поколений Моррисонов, находился, строго говоря, за городской чертой. Это было старое строение с высоким, выложенным из крупных, почти необработанных каменных блоков основанием и двумя этажами под относительно новой, крытой черепицей крышей. От дороги к нему вела асфальтированная подъездная дорожка, огороженная выкрашенным в белый цвет дощатым забором. Первые хозяева этого дома занимались, как и большинство тогдашних жителей здешних мест, разведением скота, но со временем сменили род деятельности, так что память о былом сохраняли только пребывающие до сих пор в хорошем состоянии хозяйственные постройки.

При виде этого старого дома, некогда наполненного веселыми детскими голосами, сердце Линды наполнилось печалью. Что будет с ним, когда усадьба перейдет в руки новых владельцев? Вырастет ли на его месте новенький коттедж или развлекательный центр? Впрочем, если даже она никому не продаст этот чудный уголок, какой будет его дальнейшая судьба? Дом без хозяина быстро придет в упадок, обветшает и станет прибежищем для бездомных бродяг и мальчишек. Так что же ей с ним делать?

Поднявшись по каменным, покрытым паутинкой трещин ступенькам, она открыла уныло заскрипевшую дверь и вошла в темный холл. Повернула выключатель. Висевшая под потолком старинная люстра вспыхнула, и дом как будто ожил. Казалось, вот-вот где-нибудь наверху хлопнет дверь, по широкой деревянной лестнице с резными перилами простучат шаги, а из кухни потянет ароматом свежеиспеченного яблочного пирога.

Стряхнув оцепенение, Линда поднялась в комнату, которую когда-то называла своей. Уютная и опрятная, с узкой деревянной кроватью на низких ножках, со старинным дубовым комодом, на котором стояла ее фотография в серебряной рамке, с плетеным индейским ковриком на полу, она была точь-в-точь такой, какой запечатлелась в памяти.

Линда спустилась в кухню. Ей всегда нравилось здесь, в этой просторной, светлой комнате с теплыми сосновыми полами, занавесками в цветочек, удобными стульями и большим столом, застеленным белой льняной скатертью. Здесь всегда можно было укрыться от неприятностей, найти что-нибудь вкусненькое или поделиться с бабушкой проблемами. Здесь под потолком, на протянутом из угла в угол шнуре висели пучки трав, связки сушеных грибов, издающие волшебный аромат веточки. Здесь на плите всегда что-то жарилось, варилось, тушилось, булькало, шкворчало, дымилось…

И ты хочешь все это продать? — спросила она себя и сама же себе ответила: нет, ни за что.

Телефон в гостиной работал, и Линда, завершив обход дома, устроилась на диване с чашкой ароматного чая, секрет заварки которого давным-давно поведала ей Саманта.

Кельда сняла трубку уже после третьего гудка.

— О боже, Линда, ты? Как я рада! Что там в Монтане, зима уже наступила? Ты, наверное, катаешься на лыжах, а вечерами греешься у камина, подбрасывая в огонь истекающие смолой сосновые поленья?

Линда усмехнулась.

— Боюсь, у тебя превратное представление о штате золота и серебра. Рекомендую меньше увлекаться бульварными романами.

— А чем еще увлекаться, если настоящими романами жизнь не богата?

Они поболтали несколько минут, обменявшись последними новостями, пока Кельда сама не перевела разговор на то, ради чего Линда и позвонила.

— Звонил Чедд Маринеско. Пока ничего определенного, но сказал, что раскинул широкую сеть и рыбка вот-вот затрепыхается.

— Ладно, что еще?

— Видела Гарри. Занят новым проектом, но деталей не раскрыл.

Линда вздохнула. Новыми проектами Гарри был занят постоянно. Чаще всего в последнее время они заканчивались очередным провалом. Перед ее отъездом он пообещал вернуть долг в течение двух ближайших лет, но верилось в это с трудом. Гарри все больше становился похожим на человека, падающего в самую глубокую из всех пропастей — финансовую. Некоторые достигают ее дна только вместе со смертью.

— А что ты? Нашла работу или…

— Или… — рассмеялась Кельда. — Деньги пока есть, так что живу в свое удовольствие: хожу на курсы, занимаюсь йогой, смотрю кино.

— И ложишься спать в пустую постель?

Кельда только вздохнула.

— Послушай, у вас в Монтане нет свободного парня, которого можно было бы подцепить на крючок? Ты мои вкусы знаешь…

— Как только на горизонте появится кто-нибудь подходящий, я тут же тебе сообщу, — пообещала Линда.

Они поболтали еще с минуту и закончили, договорившись созвониться через пару дней.

Каждый зарабатывает чем может. Стив Куинн зарабатывал тем, что помогал людям проворачивать делишки. Не то чтобы он был насквозь коррумпированным, продажным акулой-адвокатом, готовым за сотню баксов станцевать рэп на могиле собственной матери, но… Когда-то, лет восемь назад, Стив проявил слабость, преступил закон, согласившись подтасовать улики в деле о незаконной вырубке леса на территории национального парка. Те десять тысяч помогли оплатить операцию страдающей болезнью почек дочери. О сделке знали лишь трое, но, как справедливо гласит пословица, что знают трое, то известно и свинье. Прошло несколько месяцев, и к нему обратились с еще одной просьбой. Стива попросили о совсем пустяковом одолжении: подменить один лист уголовного дела другим. Сумма вознаграждения выросла в два с половиной раза. На этот раз он не нуждался в деньгах, а потому с негодованием отказался. Вечером, вернувшись домой, Стив застал дочь в слезах, а жену в истерике. Ничего не объясняя, они указали на заднюю веранду. Стив прошел туда и обнаружил жуткую картину: домашний любимец, персидский кот по кличке Смайли плавал в луже крови, а его отрубленная голова лежала на столике, глядя на Стива полными укоризны глазами.

На следующий день ему позвонили еще раз, и он согласился. Так началась двойная жизнь Стива Куинна, человека, проявившего обычную человеческую слабость. Беспокоили его не часто, иногда два-три раза в год. И требовалось от него совсем немногое. С кем-то поговорить, кому-то намекнуть, где-то соврать, что-то сфальсифицировать. Он никогда не встречался с заказчиками напрямую и вовсе не стремился к этому. Его дочь закончила школу и уже поступила в колледж в Бьютте, и Стив нередко думал, что стало бы с девочкой, если бы он тогда не продал честь и совесть за десять тысяч долларов.

Звонок застал Стива в тот момент, когда он собирался на ланч.

— Вы поговорили с мисс Моррисон? — не обременяя себя приветствием, спросил незнакомец.

— Да, вчера вечером в «Виктории».

— И что?

— Она не дала однозначного ответа. Сказала, что подумает.

— Вы назвали ей сумму?

— Да. И намекнул на то, что это не предел.

Человек на другом конце провода помолчал.

— Встретьтесь с ней еще раз. Сегодня. Предложите в три раза больше. Ответ должен быть дан в течение суток.

— Но это неразумно! — запротестовал Стив. — Женщина только что приехала, она несомненно захочет провести независимую оценку собственности, и если я…

— Вы поняли, что я сказал, Куинн? Выполняйте. Я позвоню сегодня вечером. Все.

В трубке послышались гудки.

— Черт! — прошипел Стив, опускаясь на стул. Аппетит пропал напрочь. Жизнь бывает порой таким дерьмом.

Проведя в доме большую часть дня, Линда успела убрать в своей комнате, навести порядок в гостиной, перекусить и проверить замки. Она даже позвонила в аэропорт Хелины и получила заверения в том, что администрация предпринимает нечеловеческие усилия по поиску багажа, которые вот-вот завершатся успехом.

— Надеюсь, вы отыщете мои вещи к завтрашнему дню. В противном случае мне придется…

— Такого просто не может быть, — уверил ее дежурный. — Это первый случай, и мы крайне обеспокоены.

— Вам надо как следует постараться, чтобы к одним беспокойствам не добавились другие, — строго предупредила Линда.

Солнце уже клонилось к закату. Собравшиеся над горными вершинами тучи обещали разразиться дождем.

Если ты хочешь переночевать здесь, то съезди в «Викторию» за сумкой и заодно пообедай где-нибудь, чтобы не возиться вечером на кухне, сказала себе Линда.

На улице заметно похолодало, и она подумала, что к купленным вещам придется, пожалуй, добавить утепленную куртку и сапожки.

В фойе отеля ее остановил новый портье.

— Мисс Моррисон?

— Да. А в чем дело?

— Хочу предупредить, что в номере вас ожидает гость.

— Гость? И кто же? — удивилась Линда.

— Адвокат. Стив Куинн. Насколько я понял, у вас какие-то дела. Стив известный в городе человек, и я подумал… Надеюсь, вы не против?

— Не против. — Она быстро поднялась по лестнице и толкнула дверь номера.

Увидев ее, Куинн поспешно вскочил со стула.

— Мисс Моррисон, простите меня за назойливость, но мой клиент проявляет редкую настойчивость. Ответ нужен в течение суток, но если вы уже определились…

Странно. Что это им так приспичило? К чему такая спешка? И почему этот самый клиент не желает связаться с ней напрямую?

— Должна вас огорчить, мистер Куинн. Решения я еще не приняла. И вообще…

Адвокат поднял руку.

— Даже если предложенная мною вчера сумма возрастет в три раза? Поверьте, таких денег вам никто больше не предложит. Вы наверняка захотите провести независимую оценку, и это тоже можно устроить в самое ближайшее время. Причем вам не придется платить ни цента.

Линда не любила, когда ее подталкивали к какому-то решению. К тому же неестественная поспешность загадочного клиента вызывала вполне естественные подозрения.

— Мы можем говорить начистоту, мистер Куинн?

Адвокат молча кивнул. Насколько могла судить Линда, разговор, а может быть и само поручение неизвестного клиента, не доставлял ему никакого удовольствия.

— В этом доме я родилась и выросла. Я прожила в нем шестнадцать лет. Его построили мои предки, и в нем умерла моя бабушка. Короче, с ним у меня многое связано. И вот теперь, стоило мне появиться здесь, как некие люди буквально идут на штурм, чтобы добиться от меня согласия на его продажу. Скажите, такого рода предложения поступали моей бабушке?

Куинн посмотрел ей в глаза, и Линда поняла, что сейчас он не солжет.

— Если Саманта Стоукросс и получала предложения о продаже дома и земельного участка, мне о них ничего не известно.

— Спасибо, мистер Куинн. Тогда второй вопрос.

— Пожалуйста.

— Как по-вашему, зачем кому-то этот дом? Что в нем такого ценного? Может быть, в здешних местах орудовала когда-то банда разбойников, спрятавшая под старым дубом клад золотых монет? Или на участке открыли месторождение нефти? У вас есть какое-то предположение?

Адвокат покачал головой.

— Нет, мисс Моррисон. Я не знаю ответа на ваш вопрос. У меня нет никаких предположений. Я не имею понятия, зачем моему клиенту ваш участок. — Он помолчал и снова посмотрел Линде в глаза. — Скажу только одно: не думаю, что эти люди удовлетворятся отказом. — Он поднялся, сунул под мышку папку и двинулся к двери. — До свидания, мисс Моррисон, и извините за беспокойство. Откровенно говоря, мне было бы спокойнее, если бы вы согласились.

 

6

Неприятности, сколь бы многочисленны они ни были, рано или поздно заканчиваются. Хотя бы просто потому, что заканчивается определенный временной промежуток, на который их порой выпадает количество, явно превышающее среднестатистические показатели. Именно на это надеялся Джейсон Кэхилл, когда, выйдя из машины, направился к отелю «Виктория». Если бы его спросили в этот момент, зачем он туда идет, он наверняка смутился бы и пробормотал что-нибудь невразумительное о необходимости контроля, о том, что бизнесу нужен глаз да глаз, а может быть, даже придумал бы что-нибудь более изощренное и оригинальное. Однако если бы остановивший Джейсона любознательный друг поинтересовался, с какой это стати он вдруг напялил на себя свежую рубашку, сменил джинсы на отглаженные брюки и даже — неслыханное дело! — нацепил на шею галстук, то скорее всего удостоился бы сердитого взгляда и не получил бы никакого ответа.

Как бы то ни было, но без четверти шесть Джейсон появился в фойе отеля и, подойдя к портье, завел непринужденный разговор на самые общие темы.

— А что мисс Моррисон из двести седьмого еще не приходила? — спросил он, заметив на доске ключ.

— Мисс Моррисон выписалась, мистер Кэхилл, — ответил начавший было, нервничать портье.

— Выписалась? — удивился Джейсон. — Когда же?

— Около получаса назад. Днем у нее был гость, мистер Куинн, а после того как он ушел, она спустилась и сообщила, что выписывается. Я спросил, будет ли она обедать, но мисс Моррисон сказала, что зайдет вечером в «Дикий Запад».

— Понятно, — пробормотал Джейсон и поспешно покинул отель, чем немало удивил беднягу портье и дал почву для размышлений наблюдавшему за этой сценой бармену Джошу.

И куда теперь?

Джейсон в нерешительности остановился у машины. Вернуться домой и сесть к телевизору? Смотреть кино вместо того, чтобы наслаждаться живым общением с прекрасной женщиной? Как там выразилась мать? «Женщина для мужчины — трофей»… Черт возьми, а почему бы и нет! Терять ему абсолютно нечего.

В машине зазвонил мобильный. Джейсон открыл дверцу и взял телефон.

— Слушаю?

— Джейсон, милый, где ты? Чем занимаешься? — проворковала Сэнди Уотерс.

Вот уж действительно, помяни черта…

— Как обычно, весь в делах, — бодро, но с ноткой озабоченности ответил он. — Ты же знаешь, хочешь, чтобы что-то было сделано хорошо, сделай сам.

— Значит, в делах, — недоверчиво протянула Сэнди. — А я думала, тратишь время на отставных артисточек.

— Что ты имеешь в виду? — насторожился Джейсон, хотя и прекрасно понял намек.

— Ох, только не изображай из себя невинного ребенка. Кстати, ты в курсе, что эта Моррисон — уже два года нигде не снимается?

— Вот что, Сэнди, не в моих привычках…

— Перестань, мы с тобой слишком хорошо знакомы, чтобы обходить острые углы. Почитай газеты. Твоя новая подружка развелась с мужем, потеряла работу, к тому же еще продала особняк. Она — банкрот, Джейсон. У нее ничего нет. Только домик в нашем захолустье. Нисколько не удивлюсь, если эта особа попытается подцепить тебя на крючок. Я даже…

— У тебя все? — перебил ее Джейсон.

— Как насчет того…

— Нет, Сэнди. Извини, я занят. Спокойной ночи.

Он раздраженно швырнул телефон на сиденье, захлопнул дверцу и решительно зашагал к ресторану.

Линда чувствовала, что устала. Чисто физически. Раньше, когда сниматься приходилось зачастую сразу в двух, а то и трех фильмах, она старалась держать себя в отменной форме, занималась по специальной программе, даже бегала по утрам. Два года вынужденного безделья выбили ее из колеи, и, если бы не йога, она превратилась бы в развалину. А тут еще привходящие обстоятельства. И, откровенно говоря, она немного расстроилась из-за того, что вчерашний знакомый так и не появился на горизонте.

Часы показывали почти половину седьмого, когда Линда, оставив на тарелочке недоеденный десерт, вышла из ресторана. Вечер только начался, но в отличие от Лос-Анджелеса в Анаконде сумерки наступали раньше, поскольку солнце пряталось за горный хребет.

— Мисс Моррисон?

Она оглянулась, но не остановилась, хотя мгновенно узнала голос. Сердце ёкнуло и тут же забилось, как попавшаяся на крючок форель.

— Линда!

— О, Джейсон, вы? — Многолетняя практика помогла ей естественно изобразить удивление. — Никак не ожидала вас здесь увидеть. Как дела? Куда идете?

Он почему-то не ответил, и в какой-то момент Линде даже показалось, что он сейчас развернется и сбежит. Но вместо этого он, словно решив для себя некую важную дилемму, сделал шаг навстречу и посмотрел ей в глаза.

— Вообще-то я ищу вас.

Теперь уже она не нашлась с ответом, интуитивно почувствовав, что любая попытка сыграть, любая искусственность и фальшь могут испортить все дело.

— Что ж… вот и нашли.

Они замерли, не решаясь сделать последний шаг, преодолеть собственные сомнения, опасения и нерешительность. И тут судьба снова пришла на помощь Джейсону, с избытком компенсировав все выпавшие в течение дня на его долю мелкие неприятности: с неба вдруг упали первые крупные капли дождя.

— У меня нет зонта, — прошептала Линда.

— И у меня тоже. Но машина рядом, так что предлагаю пока укрыться в ней, а потом подумаем, как нам быть дальше.

Если у нее и были какие-то сомнения, то уже в следующий момент их смыло обрушившимся сверху ливнем. Не тратя время на уговоры, Джейсон схватил Линду за руку.

— Бежим!

Но хотя они и промчались расстояние до «форда» с рекордной скоростью, оба успели вымокнуть до нитки. Линда с сожалением оглядела потемневшую юбку. Джейсон протянул ей полотенце.

— Вытрите хотя бы волосы.

Она кивнула.

— Спасибо. Только сначала вылью воду из туфель.

— Вам нужно как можно быстрее переодеться.

— Да и стаканчик бренди не помешает.

— Хорошая мысль. — Джейсон повернул ключ зажигания. — Предлагаю заехать ко мне. Не обещаю вечерних нарядов, но что-нибудь найдется. — Он посмотрел на нее и едва не застонал от острого приступа желания — намокшие волосы падали на смуглую бархатистую кожу шеи, влажная ткань блузки облепила плечи и грудь, завернувшийся край юбки открыл безупречно стройные ноги.

Линда покачала головой.

— Нет, лучше поедем ко мне. Уверяю, стаканчик бренди и у меня найдется. К тому же я только сегодня вступила в наследство, а такое событие надо хоть как-то отметить. — Она положила руку ему на плечо. — Дорогу я покажу. Вы не против?

Как он мог быть против? Он был бы не против, даже если бы она пригласила его пересечь на яхте Тихий океан или отправиться пешком через пустыню Сахара.

— Нет.

— Так, значит, вы Меня раскусили? — Линда вытянула ноги, и ему пришлось задействовать всю свою волю, чтобы удержать взгляд на дороге.

— Это вышло совершенно случайно. Я просто увидел на экране знакомое лицо…

— Какой фильм показывали? — поинтересовалась Линда.

— «Перевал любви». — Джейсон резко повернул руль вправо, и ее горячее бедро на мгновение прижалось к его ноге.

— Не могу сказать, что это мой любимый. Мне пришлось набрать десять фунтов лишнего веса, и я ела все подряд: жареную картошку, копченые ребрышки, мороженое, торты… Щеки были, как спелые груши. Потом пришлось три месяца сидеть на диете.

— Ну, современные женщины, по-моему, чересчур переживают по поводу веса. На мой взгляд, мягкие округлости куда приятнее, чем выступающие кости.

— На ощупь — наверняка, — рассмеялась Линда.

Машину опять бросило в сторону, и Джейсона словно окатило горячей волной — при каждом контакте температура его тела повышалась не менее чем на градус.

— Я пересмотрел свои кассеты и насчитал около дюжины фильмов с вашим участием. А в скольких всего вы снялись?

— Хотите составить полную коллекцию?

— Ну, полную вряд ли получится — вы же еще в бизнесе.

— Трудно сказать. — Она помолчала. — А вообще-то на моем счету двадцать с небольшим картин. Впечатляет, не правда ли? Почти ровесница Греты Гарбо.

— Да, внушительная цифра, — согласился Джейсон. — И когда только вы все это успели?

— Так я же снимаюсь с двадцати двух!

Он непонимающе посмотрел на нее.

— Ну и что?

— Не понимаете? — усмехнулась Линда.

— Нет.

— А сколько вы мне дадите? Только честно, ладно?

Джейсон смущенно пожал плечами.

— Ну, я в таких делах разбираюсь не очень-то хорошо, но думаю…

— Ну же! Сколько?

— Двадцать восемь?

— Даю вторую попытку.

— Тридцать?

— Перестаньте, Джейсон. Посмотрите на меня внимательнее.

— Тридцать шесть? — Он и сам испугался названной цифры. Нет, конечно, нет. Линде никак не может быть…

— В яблочко. — Она медленно кивнула. — Да, тридцать шесть. А это означает, что я уже не молода. В Голливуде сейчас ставка делается на юных красоток или раскрученных звезд. Сценарии пишутся специально для них, а таким, как я, достаются эпизодические роли. Это очень жестокий бизнес, Джейсон, потому что в нем крутятся сумасшедшие деньги.

Он молчал, не зная что сказать. К счастью, за следующим поворотом Линда тронула его за локоть.

— Вот он. Приехали.

Джейсон сбросил скорость и, съехав с шоссе, повел машину по асфальтированной подъездной дорожке к старинному двухэтажному дому.

— Знаете, я бывал здесь однажды. В детстве. Мать присылала меня сюда с каким-то поручением.

— Вот как? Может быть, мы даже встречались? — пошутила Линда.

— Очень жаль, но я вас не помню. — Он выехал на площадку перед домом и огляделся. Дождь продолжался и даже усилился. В западной части неба, откуда безостановочно ползли тяжелые черные тучи, то и дело вспыхивали молнии.

— Поставьте машину под навес. — Линда протянула руку. — И давайте захватим по связке дров. Щепа в камине есть.

— Отлично.

Через пару минут они взбежали по ступенькам, и Линда торопливо открыла дверь.

— Проходите. Свет я включу.

Джейсон осторожно переступил порог и сделал два шага в глубь холла. Дверь за его спиной захлопнулась, и темнота стала еще гуще.

— Вы где?

Что-то холодное дотронулось до его лица. Прикосновение было настолько неожиданным, что он вздрогнул.

— Я здесь, — подала голос Линда. — Секунду, сейчас сориентируюсь…

Яркий свет заполнил холл, и Джейсон на мгновение зажмурился.

— Ну как, нравится? — весело спросила Линда и тут же совсем другим тоном добавила: — О нет…

Сорванные со стен картины валялись на полу. Повсюду виднелись осколки разбитых керамических ваз. Устилавшая лестницу дорожка была измазана чем-то напоминающим золу.

Сделав несколько шагов, Линда остановилась и растерянно огляделась.

— Похоже, здесь кто-то побывал, — хмуро заметил Джейсон. — Когда вы уходили из дома, все было в порядке?

Линда кивнула, не находя сил, чтобы произнести хоть слово.

— Давайте посмотрим в других комнатах.

— Давайте.

Они начали с кухни и закончили спальней Линды на втором этаже. Везде их ждало примерно одно и то же: разбитая и перевернутая мебель, вспоротые подушки, сброшенные на пол безделушки, битая посуда… По дому как будто прошелся пьяный слон. Больше всего пострадали комнаты на втором этаже, а единственным практически нетронутым помещением была гостиная.

— Кому это могло понадобиться? — прошептала Линда. — У меня же нет здесь врагов.

— И все же они появились. — Джейсон подошел к ней сзади, обнял за плечи. — Нужно сообщить в полицию. И… у вас есть страховка?

— Даже не знаю… — пробормотала она.

— Ладно, сделаем так. Вы попробуйте поискать страховку, а я вызову полицию. Но сначала вам нужно переодеться. Иначе простудитесь.

— А вы? — Линда провела ладонью по его мокрой рубашке. — Снимите. Я поищу что-нибудь подходящее. И, если не трудно, растопите камин.

— Слушаюсь, сэр. — Джейсон шутливо козырнул.

Она слабо улыбнулась.

Пока двое прибывших по вызову полицейских разговаривали с Линдой, пока эксперт-криминалист снимал отпечатки пальцев, а фотограф, переходя из комнаты в комнату, щелкал полароидом, Джейсон, переодевшись в мешковатые рабочие штаны и толстый шерстяной свитер, занимался камином и исподтишка наблюдал за хозяйкой дома.

Неприятное происшествие, что и говорить. Но кому это могло понадобиться? Какую цель преследовали вандалы? Напугать Линду? Подтолкнуть ее к отъезду? Или весь этот погром дело рук каких-нибудь юнцов, которым просто некуда девать энергию?

Наконец полицейские удалились. Закрыв за ними дверь, Линда вернулась в гостиную и опустилась в кресло у камина.

Джейсон разлил по стаканам бренди — бутылка обнаружилась в кухне.

— Что ты об этом думаешь? — спросил он, устраиваясь на коврике у ног Линды.

— У меня есть только одно предположение.

— Поделишься со мной?

— Да. Полагаю, это как-то связано с предложением о продаже дома, которое передали через Стива Куинна. Ты хорошо его знаешь?

— Стива Куинна? — Джейсон сделал глоток, и внутри разлилась приятная горячая волна. — Более или менее. Мы не друзья, но хорошие знакомые. Куинн живет в городе лет двадцать. У него жена и дочь, которую он безумно любит. В детстве девочка много болела, но потом ей сделали операцию, после чего дела пошли на поправку. Время от времени появляются разные слухи, но я в них не верю.

— Какие слухи?

— Поговаривают, что он выполняет кое-какие поручения разных темных личностей.

Линда положила руку ему на плечо, и Джейсон поднял голову. В камине прыгало пламя, и отблески его танцевали по ее казавшемуся выкованным из меди лицу. Она переоделась в старый фланелевый халат, на котором не хватало пары пуговиц, и взгляд Джейсона, скользнув по атласной шее, остановился там, где разошедшиеся полы обнажили покатый холмик груди.

Смущенный внезапно и не к месту проснувшимся желанием, он поспешно отвел глаза.

— Меня удивило то, как Куинн разговаривал со мной, — задумчиво произнесла Линда. — Он как будто хотел предупредить меня, но никак не решался.

— Считаешь, что те, кто стоит за ним, хотели оказать на тебя давление?

— Я не вижу другого объяснения.

— Ты рассказала об этом полицейским?

— Конечно нет. Во-первых, у меня нет никаких доказательств. А во-вторых, мне бы не хотелось подставлять Куинна.

— Что собираешься делать?

Она усмехнулась.

— Завтра с утра займусь уборкой. Выясню насчет страховки. А потом…

— Вернешься в Лос-Анджелес?

Линда вздохнула. Вопросы, вопросы… Она и сама спрашивала себя о том же самом.

— Пока не решила.

Некоторое время они сидели молча, думая каждый о своем, наслаждаясь теплом и уютом. Близость Джейсона обострила все ее чувства. Линда уже ощущала исходящий от него запах дождя. На его шее застыла капелька, и она поймала себя на том, что испытывает странное желание слизнуть ее. В какой-то момент желание стало неодолимым, и Линда наклонилась. Почувствовав ее движение, Джейсон обернулся и поднял голову.

Тепло камина обволокло их. В ее глазах отражалось пламя, и он, как соблазненный им мотылек, потянулся к ней.

Линда замерла, задержала дыхание в ожидании… Чего? Она и сама не знала. Сердце стучало так громко, что его наверняка слышал и Джейсон.

Он протянул руку и провел кончиками пальцев по ее щеке. Линда закрыла глаза, едва дыша, потрясенная ощущениями, всколыхнувшими ее вместе с лаской Джейсона. Его пальцы медленно скользнули ниже, прошлись по губам, подбородку.

Открыв глаза, она прочла в его взгляде желание. Его губы оказались вдруг совсем близко…

Линда решилась первой. Прикосновение получилось робким, почти стыдливым, но уже в следующий момент Джейсон откликнулся на него полновесным поцелуем. Она задрожала от страсти, скрывать которую больше не могла и не хотела.

Горячий, влажный язык проскользнул между приоткрывшихся губ, и Линда, отзываясь на это недвусмысленное приглашение, застонала и прижалась к нему. Она почувствовала, как в нем словно распрямилась пружина, и обхватила его за плечи, выгибаясь, раскрываясь, преподнося себя ему.

Увлекая Джейсона за собой, Линда откинулась назад. Жадный рот вновь накрыл ее губы, руки, распахнув полы халата, заскользили по телу.

Из ее груди вырвался стон. Боже, как же недоставало ей этих ласк, этого ощущения замешанной на желании мужской силы. Она обхватила его ногами, крепче и крепче прижимая к себе.

— Боже, Лин! — Джейсон оторвался от ее губ и, приподнявшись, посмотрел на дрожащую в его объятиях женщину. — Ты…

Ответ на невысказанный вопрос был в ее потемневших, округлившихся зрачках, в трепетных губах.

— …уверена, что хочешь этого?

— Да, — улыбнувшись, прошептала она. — Да.

Джейсон торопливо стащил с себя свитер и неуклюже избавился от брюк.

— Иди ко мне.

Она протянула руки, и он, сгорая от желания, устремился к ней, но запутался в штанине и упал на нее, как сраженный пулей буйвол.

— Прости…

— Ничего, — корчась от сдерживаемого смеха, пробормотала Линда. — Ты не сильно пострадал?

— Надеюсь, мое главное оружие не пострадало.

Необыкновенное наслаждение от его прикосновений волнами разбегалось по телу.

— Ты прекрасна… Я и представить себе не мог, что когда-нибудь дотронусь до тебя. — Он сжал губами ее сосок, заставляя стонать от наслаждения.

Она прижалась к нему еще теснее и сама раздвинула ноги.

— Ну же…

Но Джейсон не спешил. Его горячие губы двинулись вниз, оставляя за собой влажную дорожку. Линда запустила пальцы в его густые волосы.

— Пожалуйста… не мучай меня… — задыхаясь прошептала она горячими губами.

Он приподнялся и посмотрел на нее с дьявольской усмешкой.

— Разве ты не хочешь продлить удовольствие? Или калифорнийских женщин хватает только на пару минут? Знаешь, мы здесь, в Монтане, привыкли делать все неспешно и обстоятельно.

— Джейсон…

— Впрочем, если хочешь, чтобы я остановился, так и скажи. — Он оторвался от нее. — Ну, мне остановиться?

Она только помотала головой. Произнести хотя бы слово было выше ее сил.

— Значит, продолжим, — с удовлетворением констатировал Джейсон и снова склонился над ней. Он покрыл поцелуями ее ноги, облизал каждый пальчик, заставляя ее вертеться как рыба на сковородке. Потом пустился в обратный путь.

Когда его губы добрались до ее бедра, Линда выгнулась ему навстречу.

— Я больше не могу, — взмолилась она.

— Неужели? — В темных глазах прыгали насмешливые искорки. — Но ты же сама просила не останавливаться.

— Я и не хочу, чтобы ты останавливался. Я только хочу…

Губы уступили место пальцам. Джейсон действовал так умело, как будто заранее изучил ее тело и знал все нужные кнопки.

— Так чего же ты все-таки хочешь? — Он вдруг встал, и, прежде чем Линда успела запротестовать, подхватил ее на руки и направился к двери. — Чтобы я отнес тебя в спальню?

Она закивала.

— Хорошо. Желание женщины для меня закон.

Не переставая ласкать ее, он поднялся по лестнице, прошел по коридору и ногой открыл дверь.

— Сюда?

— Да. — Она выскользнула из его объятий и, опустившись на колени, стащила с него трусы.

Теперь застонал уже Джейсон. Ее губы сомкнулись вокруг упругой, пульсирующей, наполненной силой желания плоти.

— Лин…

Она подняла голову, и взгляды их встретились. Линда повернулась к нему спиной, смахнула с кровати все лишнее и уже в следующий момент оказалась на постели.

Он вошел в нее сразу, и она задвигалась, все быстрее и быстрее, подчиняясь требовательному ритму закипающей крови. В какой-то момент у нее словно выросли крылья. Казалось, стоит лишь захотеть, взмахнуть ими и они унесут ее за облака, в мир вечного блаженства.

Движения Джейсона становились все решительнее, настойчивее. Тело ее как будто стало невесомым, а перед глазами развернулась меняющаяся со скоростью калейдоскопа красочная картина.

Она откинулась на спину, и в ту же секунду по ее телу прошла теплая волна блаженного тепла.

Джейсон сжал ее еще сильнее, напрягаясь в последнем страстном порыве, и Линда подставила ему губы. Внутри у нее как будто что-то взорвалось, и дрожь потрясла оба тела, спаянных одним желанием.

 

7

Линда не просто стояла у плиты. Не просто готовила оладьи. Она еще и пела.

Есть люди, которых природа наградила тонким слухом и прекрасным голосом, и они, отшлифовав талант годами упражнений, продают его за деньги. Другие радуют слушателей даром, просто так, от широты души. Одни берут верхнее «до», другие поражают густым, сочным басом. Голос некоторых, вызывая так называемые резонансные волны, раскалывает хрустальную посуду.

Когда начинала петь Линда Моррисон, окружающие увядали, как прихваченные жестоким ночным заморозком нежные розы. Если верить ходившим одно время по Голливуду слухам, у пожелавшего прослушать ее режиссера уши свернулись после первых же звуков, сделавшись похожими на мясные рулетики. Прослушавшая в исполнении Линды первый куплет детской песенки школьная учительница вышла из класса и, как говорят, больше в школу не вернулась.

Вообще-то голос у Линды был вполне нормальный и даже приятный, и в кино ее никогда и никто не дублировал, но как только она начинала петь, с ним происходило что-то непонятное. Возможно, Создатель, наделяя Линду такой особенностью, предполагал, что она вступит в ряды истребителей вампиров и прочей нечисти или будет отпугивать вторгшихся в штат Монтана врагов американской демократии.

Так или иначе, но Линда пела.

И что самое странное, стоявший за ее спиной Джейсон наслаждался этим пением так же искренне, как знатоки наслаждаются голосом великих Марии Каллас или Эдит Пиаф.

Закончив песню, Линда раскланялась перед воображаемой аудиторией, ловко перевернула на сковородке подрумянившиеся оладьи и повернулась.

— О! Извини, я не заметила…

Джейсон обнял ее за плечи, притянул к себе, и она мгновенно подалась ему навстречу. Ее припухлые губы несли вкус клубничного варенья.

— Ты прекрасно поешь.

Линда отстранилась, недоверчиво заглянула ему в глаза, покачала головой.

— Шутишь?

— Нисколько. Кстати, у меня только что возникла одна идея. Как ты отнесешься к тому, чтобы открыть у нас караоке-бар?

— Караоке-бар? — Ее глаза расширились от удивления. — Ты собираешься открыть в Анаконде караоке-бар?

— А что тут особенного? Туристам нравятся такие развлечения. И кто может сделать лучшую рекламу новому заведению, чем звезда Голливуда Линда Моррисон!

— Джейсон, ты, конечно, не в курсе, но я не снимаюсь уже почти два года. Меня скоро забудут, если уже не забыли. Таких, как я, в Голливуде тысячи. Знаешь, как обо мне написали в одной газете? Звезда, которая не взошла.

— Успокойся, Лин. — Джейсон прижал ее к себе, погладил по волосам. — Пусть пишут что хотят. Мне нужна не звезда. Мне нужна ты.

Она ничего не ответила, но высвободилась из объятий и отступила на шаг.

— Садись, будем пить кофе с оладьями. Ты какой предпочитаешь джем: клубничный или черничный?

Джейсон заметил перемену, но решил не докапываться до ее причин.

— Клубничный.

— Я тоже.

Они сели друг против друга за накрытый белой скатертью стол.

— Чем займешься сегодня?

— Надо привести дом в порядок. Попробую поговорить с Куинном…

Джейсон поднял руку.

— Не советую. С Куинном поговорю я сам. Но не сегодня, а завтра. Сегодня мне нужно уехать. Срочные дела в Хелине. Мне очень не хочется оставлять тебя одну. Может быть, переночуешь в отеле? Там тебя никто не обидит. И мне было бы спокойнее.

Линда отставила чашку и твердо посмотрела на него.

— Вот что, Джейсон, давай кое-что проясним. Я не хочу говорить, что у нас был просто секс и все в таком духе, но и не собираюсь делать далеко идущие выводы после одной ночи и пары дней знакомства. Мы плохо знаем друг друга, а я, кроме того, еще не определилась с планами на будущее.

— Лин, я вовсе…

— Подожди, я еще не закончила. — Она говорила спокойно, монотонно, и от этого ему становилось не по себе. — Я благодарна тебе за поддержку, но не будем спешить. И еще одно. Не считай меня беспомощной красоткой, которая не способна защитить себя.

Джейсон чувствовал себя щенком, которого только что потыкали носом в лужицу. И за что? Только за то, что он предложил лучший, с его точки зрения, вариант…

Другой на его месте встал бы из-за стола, высказал Линде все, что думает о таких, как она, и ушел, хлопнув дверью, но в сорок лет мужчина способен слушать голос не только возмущенных чувств, но и здравого смысла. А здравый смысл подсказывал не спешить с выводами.

Он спокойно допил кофе, доел свою порцию оладий и улыбнувшись поднялся из-за стола.

Линда осталась сидеть.

— Спасибо. Все было очень вкусно. — Джейсон обошел вокруг стола и, наклонившись, поцеловал ее в щеку. — Я уезжаю в Хелину и вернусь только поздно вечером. Сразу же позвоню. До вечера.

Линда кивнула, немного удивленная странной реакцией Джейсона. Она отчитала его как напроказившего мальчишку, а он не только не обиделся и не вспылил, но даже и бровью не повел. Похоже, в провинции вывели каких-то особенных мужчин. Линда подбежала к окну. Джейсон шел к навесу, под которым стояла машина. И не просто шел, а еще и улыбался. Интересно, отчего ему так хорошо?

Убрав со стола и помыв посуду, она собралась было заняться уборкой, но, едва взявшись за пылесос, поняла, что если не поделится с кем-нибудь последними новостями, то не обретет душевного спокойствия, являющегося, как прекрасно известно всем женщинам, непременным условием перехода к домашней работе.

Кельда выслушала ее не перебивая и даже задала несколько уточняющих вопросов, после чего как-то странно поспешила закончить разговор.

Не успела Линда положить трубку, как телефон снова зазвонил.

— Мисс Моррисон?

— Мистер Куинн?

Адвокат откашлялся.

— Я только что узнал о… о том, что случилось. Поверьте, мне очень жаль. — Он тяжело вздохнул. — Мисс Моррисон, мой клиент хотел бы…

На нее вдруг накатила злость. Теперь Линда нисколько не сомневалась, что погром в ее доме устроили те, кто прятался за спиной Куинна. Злость, однако, плохой помощник и еще худший советчик, и Линда знала это лучше многих. Ситуация требовала более тонкой игры, чем простое выражение естественных чувств. Неужели она не сможет перехитрить каких-то любителей, всей фантазии которых хватает только на то, чтобы запугать одинокую женщину!

— Мистер Куинн, — тоном уставшего противостоять судьбе человека сказала Линда, — передайте вашему клиенту, что я согласна.

— Вот и отлично, — обрадовался Стив Куинн. — Полностью одобряю ваше решение. Полагаю, мы сегодня еще уточним детали.

— Но только, — продолжила Линда, — мне мало того, что они дают. Я требую компенсации за моральный ущерб.

— И во сколько же вы оцениваете свой моральный ущерб? — холодно поинтересовался Куинн.

— В двести тысяч.

Вздох. Молчание. Судя по всему, затягивание игры никак не отвечало интересам адвоката. Наконец он заговорил:

— Я передам ваши пожелания, мисс Моррисон, но считаю, что вы не в том положении, чтобы торговаться. Поймите, они сильнее.

— Мистер Куинн, благодарю вас, но в советах я не нуждаюсь, — отрезала Линда и положила трубку.

Шелдон-младший, или просто Гарри, как звали его все, за исключением адвокатов, выполнял одно из сложнейших упражнений йоги, сидя на коврике в своей спальне. Ему нравилось ощущать работу мускулов. Чтобы держать себя в форме, быть сильным, гибким и подтянутым, он занимался не только йогой, но и бегом и карате. Пожалуй, это была единственная область, где Гарри выкладывался на полную катушку. За окном вовсю светило послеполуденное солнце. Лос-Анджелес наслаждался чудесной погодой.

Он услышал, как в ванной выключили воду: значит, Мардж уже приняла душ.

— Эй, где у тебя чистые полотенца? — крикнула она из-за закрытой двери.

Гарри как раз старался исполнить сложнейший элемент упражнения.

— В шкафчике, справа от душа, — прохрипел он.

Продержавшись в позе ровно столько, сколько требовалось, Гарри вернулся в исходное положение. Из ванной вышла Мардж. Халат она надевать не стала, зато обвязалась полотенцем. Перед этим они целый час провели в постели, а после занятий любовью Мардж всегда принимала душ. Гарри же с душем не спешил, смакуя ощущения, сохраненные телом после близости с женщиной. В последнее время Мардж спала с ним совсем мало. И вообще, в его нынешних романах что-то было не так. Совсем не то, что раньше, в старших классах школы и в колледже. Те романы, при всей их краткости, стремительности и непредсказуемости, отличались совсем другим накалом страстей. Сейчас же, хотя между ним и Мардж пролегла разница почти в двадцать лет, ему часто казалось, что это она переросла его.

— Иди сюда. — Он взял ее за руку.

Она подчинилась безропотно, даже охотно и, устроившись рядом, поцеловала его в губы. Он ответил, продлив поцелуй дольше, чем она ожидала.

— Что ты делаешь? — Мардж покачала головой, положила руки ему на плечи и отстранилась.

— А ты как думаешь?

Мардж вздохнула.

— Мне надо идти. — Она поднялась и начала собирать одежду. — Знаешь, нам действительно следует перестать встречаться.

— Почему?

— Потому что мы можем привыкнуть быть вместе. Это ведь так легко. — Мардж начала одеваться.

Гарри наблюдал за ней. Ему нравился сам процесс. Она постоянно боролась с лишним весом, но не всегда выходила из этой борьбы победителем, но это совсем не портило ее в глазах Гарри. Скорее, наоборот, добавляло соблазнительной полноты груди и бедрам. Ему нравилось ее тело, нравилось заниматься с ней любовью.

— Но мы оба знаем, что не можем быть вместе всегда, продолжила она.

— Неужели?

— Не притворяйся. Ты знаешь это не хуже меня.

— То есть вся проблема в том, что тебе нужна карьера, а со мной у тебя ничего не получится, так?

— Так. — Она натянула джинсы и рубашку и повертела головой, отыскивая носки. Мардж постоянно забывала, где оставила тот или иной предмет одежды.

— Они на стуле, — с улыбкой подсказал Гарри.

Она снова вздохнула, но, вместо того чтобы взять носки, подошла к нему и опустилась на коврик.

— Мне хорошо с тобой, Мардж.

— И мне с тобой, Гарри. Но я приехала в Голливуд не ради того, чтобы жить с отошедшим от дел продюсером. Я хочу попасть на самый верх.

— Ты представляешь, что там, на самом верху?

— Нет, но я знаю, что туда стремятся все. И ты тоже туда стремился. И твоя бывшая жена. Да только у вас ничего не получилось. А знаешь почему?

— Хочу услышать твое мнение.

— У меня нет своего мнения, Гарри. Я ведь совсем не знала Линду. Думаю, ей просто не хватило таланта.

— Ясно. А чего не хватило мне?

Мардж посмотрела на него.

— Целеустремленности. Собранности. Амбиций. Я могла бы перечислять еще долго.

Он притянул ее к себе. Мардж легла, положив голову ему на колени. Гарри побрился утром, и лицо у него было гладкое. Вьющиеся каштановые волосы пребывали, как всегда, в беспорядке. Многие женщины, в том числе и Мардж, считали его потрясающе красивым, но Гарри никогда не обращал внимания на такие вещи.

— Ты права. Мне недостает этих проклятых амбиций. К тому же я сейчас почти на мели. Если бы не Линда, меня вполне могли бы упечь в тюрьму.

— И ты говоришь об этом с такой легкостью? Гарри, тебе ведь скоро сорок. Пора становиться серьезным.

— Серьезным? Это так скучно. Разве ты любила бы меня, будь я серьезным?

Мардж ухватилась за его локоть и поднялась.

— Мне действительно надо идти. В девять занятия, а сейчас уже без четверти. — Она надела носки и сунула ноги в туфли.

— Ладно, — произнес Гарри.

— Что ладно?

— Ничего. — Он отклонился назад, не опираясь на руки. — Ни-че-го.

— Ты не обиделся?

— Нисколько.

— Чем займешься сегодня?

— Пока не знаю. У меня впереди еще два упражнения.

Мардж улыбнулась и помахала рукой.

— Пока. Увидимся вечером.

— Хорошо.

Она вышла из комнаты, и через несколько секунд Гарри услышал, как открылась и закрылась входная дверь. Щелкнул замок. Немного погодя заурчал мотор. Но потом и этот звук замер — автомобиль отъехал от дома.

Некоторое время Гарри просто сидел, потом встал на колени и начал новое упражнение.

Он уже почти закончил его, когда зазвонил телефон.

 

8

Табличка «Гринсберг, Гринсберг и Росс» висела на прежнем месте. В приемной перед включенным компьютером сидела мисс Росс. Судя по тому, с какой быстротой ее пальцы крутили мышку и летали над клавиатурой, а также по блеску азарта в глазах, младший партнер адвокатской конторы вовсе не составляла договор об аренде или занималась другой, столь же скучной работой, а играла в какую-то увлекательную игру. Может быть, даже под названием «Убей клиента».

— Здравствуйте, мистер Гринсберг у себя? — вежливо осведомилась Линда.

— Да, но он сейчас занят, — не поворачивая головы, ответила секретарша. — Если вы не записались заранее, боюсь, он вас не примет. У нас с этим строго.

— Я все же подожду, — сказала Линда, опускаясь на крохотный продавленный диванчик.

— Как хотите. — Мисс Росс пожала плечами.

Несколько минут прошли в полной тишине, если не считать стука клавиш, но затем присутствие постороннего начало понемногу давить на Росс. Может быть, она привыкла издавать победный вопль, убивая очередного монстра-пришельца, а может быть, распространяемые Линдой флюиды нарушали работу ее биополя. Так или иначе, но движения рук становились все медленнее, пальцы били по клавишам с все большим раздражением, а на лице все отчетливее проступало выражение детского недовольства.

Между тем разговор за дверью перешел на повышенные тона. Сначала Линда узнала голос Гринсберга, звучавший непривычно резко и раздраженно. Потом ее слух начал разбирать отдельные слова, среди которых попадались и уж вовсе неожиданные, употребление которых почтенным адвокатом указывало на крайнюю степень его взволнованности. И все же самый большой сюрприз ждал ее впереди, когда сначала Гринсберг, а потом его собеседник упомянули ее фамилию.

Она подумала, что ослышалась, но тут мисс Росс метнула в ее сторону настороженный взгляд, и Линда поняла — за дверью говорят о ней. Но кто в городе, кроме Стива Куинна и его загадочного клиента, может проявлять к ней какой-то интерес? Никто. Она твердо решила, что должна обязательно взглянуть на собеседника мистера Гринсберга.

— Мисс Моррисон!

Линда вскинула голову — мисс Росс с наспех приклеенной к губам улыбкой смотрела на нее из-за стола.

— Да?

— Я нашла окошечко в расписании мистера Гринсберга. Перед ланчем, в половине первого. Вас устроит?

— Э… да, мисс Росс, вполне устроит.

— В таком случае я сейчас предупрежу мистера Гринсберга, и если он не против…

— Я буду вам очень признательна, — улыбнулась в ответ Линда, понимая, что ее просто-напросто выпроваживают из офиса.

— Подождите минутку, я сейчас. — Мисс Росс постучала в дверь и, выждав пару секунд, приоткрыла ее ровно настолько, чтобы бочком проскользнуть в кабинет шефа. Вытянув шею, Линда подалась вперед, но смогла увидеть только край письменного стола и высокую спинку кресла, в котором сидел собеседник Гринсберга. Его правая рука лежала на подлокотнике, и на безымянном пальце красовалась золотая печатка с выгравированной на ней буквой «Р».

Мисс Росс совещалась с шефом недолго, и уже через пару минут вернулась в приемную с еще более любезной и до тошноты приторной улыбочкой.

— Все в порядке, мисс Моррисон. Я договорилась с мистером Гринсбергом. Он примет вас в половине первого. — Ее взгляд переметнулся на бесшумные электронные часы, украшавшие стену приемной наравне с календарем, посвященным творчеству Хундертвассера. Линда даже узнала знаменитую картину «Вавилонская башня протыкает Солнце». Странный выбор — ни Росс, ни Гринсберг не производили впечатления людей, почитающих абстракционизм.

Первый раунд явно оставался за Росс. Линде ничего не оставалось, как подняться и, с сожалением пожав плечами, направиться к двери.

— Спасибо. Я вернусь к половине первого.

— Да-да, конечно.

До назначенного времени оставалось еще полтора часа. Возвращаться домой не имело смысла, и Линда решила пройтись по городу, а заодно заглянуть в построенный в середине девяностых торговый центр.

Сентиментальное путешествие в прошлое прервал резкий скрип тормозов. Инстинктивно шарахнувшись в сторону, Линда едва не налетела на женщину с детской коляской.

— Ох, извините! Я такая неуклюжая! — Она заглянула в коляску и, убедившись, что младенец неопределенного пола продолжает мирно посапывать, подняла глаза на женщину. — Мне ужасно…

— Линда! — Женщина покачала головой, словно не веря собственным глазам. — Линда Моррисон?

— Простите, но… Я вас знаю?

— Еще бы ты меня не знала! Ну-ка, присмотрись получше! Если не вспомнишь, обед за твой счет!

Сначала голос… потом глаза… тонкий прямой нос… и, конечно, родинка над верхней губой…

— Джесс? Джессика Фоулер? Ты?

— А кто же еще?! Черт возьми, неужели я так изменилась? Только уже не Фоулер, а Саймон. Миссис Джессика Саймон. — Она кивнула на спящего в коляске ребенка. — Сын. Питер. Возраст — шесть месяцев.

— Боже, как я рада тебя видеть!

— Уж никак не больше, чем я. Сколько же мы не виделись? Лет шестнадцать или семнадцать, да?

— С тех пор как закончили школу.

— Точно. Ты уехала в Лос-Анджелес…

— А ты в Нью-Йорк.

— Но я-то вернулась. — Джессика развела руками. — Большое Яблоко не всем по зубам. Впрочем, я и не жалею. А ты? Когда приехала? Надолго?

Линда посмотрела на часы.

— Слушай, Джесс, у меня встреча в половине первого. Может, посидим где-нибудь? Я угощу тебя твоим любимым фисташковым мороженым, поболтаем…

— Конечно, — сразу согласилась Джессика. — Но только у меня времени еще меньше. Как только это маленькое чудовище проснется…

— Понимаю. Но хотя бы полчаса у нас есть?

— Надеюсь.

— Тогда веди.

Через несколько минут подруги уже устроились за столиком в уютном кафе «Золотой пингвин» и предались воспоминаниям.

— Знаешь, я ведь видела тебя вчера, но не сразу узнала, — сказала Джессика, когда темы прошлого были исчерпаны и пришла пора переключаться на настоящее.

— И где же?

— Возле «Виктории». Я бы подошла, но ты была с мужчиной, и… Кстати, — перебила сама себя Джессика, — уж не Джейсона ли Кэхилла заарканила моя подруга?

Линда смущенно кивнула. В маленьком городке сохранить что-то в тайне почти невозможно. Не исключено, что кто-то уже видел, как Джейсон отъезжал утром от ее дома.

— Ну, ты не промах. Кэхилл у нас в первой десятке самых завидных женихов.

— Ты его знаешь? — как бы между прочим спросила Линда, тщательно собирая ложечкой остатки мороженого.

— Еще бы, — усмехнулась подруга. — Такой мужчина. Жаль только, что невезучий.

— В каком смысле?

— В самом прямом. — Джессика привстала, проверила малыша и, поправив накидку, села на место. — Ты разве ничего о нем не слышала?

— Откуда? Я же здесь всего лишь третий день.

— Тогда слушай. За достоверность не ручаюсь, но я эту историю слышала от его тети, Кэтрин Брок.

Джейсон Кэхилл вернулся в Анаконду двенадцать лет назад, и примерно тогда же начался его роман с Мэри Стивенс, дочерью местного бизнесмена.

— Знаешь, у всех кто видел их вместе, сразу складывалось впечатление, что они созданы друг для друга. Мэри была настоящая красавица: высокая, зеленоглазая, с золотыми волосами и потрясающей фигурой. Она тогда только-только закончила факультет журналистики в университете Лос-Анджелеса и готовилась начать карьеру в одной из популярнейших газет Тихоокеанского побережья. Кажется, в Сан-Франциско.

Джессика отпила воды, посмотрела на внимательно слушавшую ее подругу и продолжила:

— Конечно, никто не сомневался, что они поженятся и уедут из Анаконды. Если бы ты знала, как им завидовали! Джейсон был тогда, разумеется, моложе, но выглядел таким серьезным, солидным, основательным. Родители Мэри, насколько мне известно, относились к нему очень хорошо, но предлагали подождать со свадьбой хотя бы год, чтобы оба устроились на новом месте. Не исключаю, что и от Джейсона они ожидали чего-то большего в смысле карьеры.

— И они уехали? — спросила Линда.

— Подожди. — Джессика перевела дух и взглянула на спящего сына. — Дальше началось что-то странное. Что-то такое, о чем и сейчас еще не все известно. Ты слышала о таком заболевании, как биполярное аффективное расстройство?

Линда покачала головой.

— Нет.

— Конечно нет. Это медицинский термин. Психическое расстройство, близкое к маниакальному психозу. Течение биполярного аффективного расстройства определяется, говоря образно, законами гравитации. Взлеты маниакальной стадии рано или поздно заканчиваются депрессией. Без смягчающей подушки из соответствующих лекарств резкая смена фаз болезни процесс весьма малоприятный как для больного, так и для его близких.

— И Джейсон…

— Не Джейсон. Мэри. Знаешь, она всегда была передовой, не бежала за модой, а вела ее за собой. Например, одной из первых начала делать татуировки в интимных местах и брить волосы. Объяснила, что это ее артистический манифест. — Джессика покачала головой и грустно улыбнулась. — Вела себя порой немного странно, необычно. Могла, зайдя в туалет с подругами, поднять юбку, спустить трусики и показать свою новую тату.

— О боже! — не удержалась от восклицания Линда.

— Мы были с ней подругами. Не самыми близкими, но все-таки. В общем, мне она запомнилась такой: всегда на шаг впереди остального мира, всегда… немного в стороне. Тебе приходилось видеть людей, у которых с лица как будто никогда не сходит улыбка? Они кажутся такими… ну не знаю, непохожими на остальных. У большинства из нас нормальное лицо, иногда мы улыбаемся, верно? Мэри была другая. Ее нормальное лицо — это улыбка полумесяцем, и только иногда она заставляла себя закрывать рот и не улыбаться. Как бы ты себя ни чувствовала, заканчивалось все тем, что ты тоже начинала улыбаться. Когда дела обстояли плохо, когда сгущались тучи, от нее все равно исходил свет. Ей всегда удавалось разогнать тьму и отыскать выход там, где все видели только тупик.

Я мало видела ее в плохие минуты, но те, кто видел, говорят об этом с неохотой. Она начинала вдруг всего бояться: что не выключила утюг, что за углом, в подворотне, кто-то прячется, что балкон обрушится ей на голову, ну и все такое.

— А что же родители? Разве ей не предлагали лечиться? — спросила Линда.

— Почему же не предлагали? Предлагали. Мэри и сама пыталась себе помочь. За то время, что я ее знала, она по крайней мере дважды ходила к разным терапевтам, но попала, похоже, на каких-то идиотов. Один уже на втором сеансе предложил провести с ним уикэнд в его загородном доме. А женщина-терапевт взяла ее с собой на какое-то ранчо, где бедняжке пришлось вместе с другими ходить по раскаленным углям.

В общем, болезнь прогрессировала. Ей стало казаться, что за ней кто-то следит, кто-то ее преследует. Она даже купила пистолет.

Линда покачала головой.

— Ну вот, так продолжалось несколько месяцев. Лето кончилось, а она все никуда не уезжала. Боялась. Дошло до того, что она перестала выходить из дому. Наверное, в какой-то момент Джейсон просто устал от всего. Так или иначе однажды он улетел куда-то по делам и задержался. Мэри решила, что он ее бросил. И она улетела на Мауи. А еще через неделю ее нашли мертвой. Застрелилась. По крайней мере так утверждала местная полиция. Ее отец попал в больницу. А мать с Джейсоном полетели туда. Вдвоем. Через пару дней миссис Стивенс вернулась, но ни с кем о своей дочери не разговаривала. Отец умер год спустя.

— А Джейсон? — затаив дыхание, спросила Линда.

Джессика развела руками.

— Джейсон вернулся в Анаконду спустя пару месяцев. Но это был уже не тот парень, которого все знали и любили. Вернулся и сразу уехал. Не мог здесь жить. Где он провел последующие несколько лет, чем занимался — я не знаю. Объявился в Анаконде относительно недавно. Сама понимаешь, женским вниманием он не обделен, но между постелью и церковью расстояние немалое. Но пока этот путь с ним еще никто не прошел.

— А та девушка, Мэри? Полиция провела расследование?

— Перестань, — фыркнула Джессика. — Какое расследование, о чем ты говоришь? Наша полиция не настолько богата, чтобы отправлять кого-то на Мауи. К тому же никаких улик фактически не было. Легче представить все как несчастный случай или самоубийство.

— Понятно, — задумчиво пробормотала Линда.

Из коляски донеслось сопение, и Джессика торопливо поднялась.

— Ну вот, поговорили. Мне пора бежать — у нас кормление по часам. Давай созвонимся как-нибудь и устроим вечер воспоминаний.

— С удовольствием, но не раньше чем через три-четыре дня. Надо привести в порядок дом.

Они обнялись, и Джессика покатила коляску к выходу, а Линда, посмотрев на часы, обнаружила, что до встречи с Гринсбергом осталось всего десять минут.

Бедный Джейсон…

— Итак, мисс Моррисон, вынужден вас огорчить. — Адвокат развел руками. — Миссис Стоукросс не имела страховки. Я лично не раз разговаривал с ней на эту тему, пытался убедить приобрести хоть какой-нибудь страховой полис, но она не желала и слушать. Мне очень жаль.

Никакой страховки… У Линды закружилась голова. А ведь на то, чтобы навести в доме хотя бы элементарный порядок и сделать его пригодным для жизни нужны тысячи долларов.

Гринсберг осторожно откашлялся. Она подняла голову.

— Что-то еще?

— Боюсь, что да. Вам необходимо уплатить налог на наследство. Срок уплаты истекает через неделю. Сумма налога… — он открыл папку, — составляет около двадцати пяти тысяч, но ее можно снизить, если провести переоценку имущества.

Линда слышала, что говорит адвокат, но понимала плохо — слова как будто доходили до нее через плотное невидимое одеяло. Где я возьму такие деньги?

Словно прочитав ее мысли, Гринсберг откашлялся и продолжал:

— Вы, разумеется, можете обратиться за кредитом, но в вашем нынешнем положении…

О чем он говорит? Что имеет в виду? Ах да, только то, что я бедна как церковная мышь.

— Вы упоминали вчера о предложении, переданном вам через Стива Куинна, — талдычил Гринсберг. — Пожалуй, с учетом всех обстоятельств я бы порекомендовал вам подумать над ним и, возможно, принять. Нечего и говорить, что я лично проследил бы за правильным оформлением всех бумаг…

У нее еще хватило сил подняться без посторонней помощи.

— Спасибо, мистер Гринсберг. Я подумаю. До свидания.

В фойе она поймала на себе насмешливый взгляд мисс Росс. В иной ситуации Линда наверняка не прошла бы мимо, не выпустив ответную стрелу, но сейчас колчан ее остроумия, выражаясь языком восточных стихотворцев, был пуст.

— Вам вызвать такси, мисс Моррисон? Вы так бледны.

Линда захлопнула за собой дверь.

Анаконда не признала ее своей и, зажав в смертельное кольцо, медленно ломала кости.

Линда шла по улице, опустив голову и не видя перед собой никого и ничего. Вот и все. Ее загнали в угол. Быстро и ловко. Сделали шах и пригрозили матом. Она была одна в когда-то родном, но теперь не просто чужом, а даже враждебном городе. Без денег. Без друзей. Они рассчитали все точно. Линда не знала, кто эти «они» — ими мог быть любой встречный. Город ощетинился против нее. Почему? Что такого она сделала? В чем провинилась?

Она остановилась на перекрестке, дожидаясь, пока загорится зеленый. И вдруг поняла. Поняла, в чем провинилась, почему стала чужой.

Ты не приехала к бабушке, не отозвалась на ее последний зов. Ты упивалась собственным горем. Ты, жившая в доме за несколько миллионов долларов и выкидывавшая тысячи на салоны красоты и солярии… Вот она, плата за равнодушие, беспамятство, расточительство и душевную слепоту.

Ей вспомнился Джейсон. Вспомнилось удивленное выражение его лица, когда она отчитала его утром. За что? За то, что он предложил помощь!

Так тебе и надо, Линда Моррисон! Ты получила что хотела. Осталась без друзей.

Красный сменился зеленым, но Линда зазевалась, а когда спохватилась и сделала шаг вперед, светофор уже мигнул.

— Куда прешь, дура чертова! — Водитель тяжелого, груженного металлоломом самосвала, высунувшись в окно, грозил ей внушительным кулаком.

Наверное, именно это ей и требовалось — хорошая встряска. Злость — на себя, на судьбу, на все, что мешало жить, — прорвалась наружу. Не обращая внимания на гудки и крики, Линда остановилась на середине дороги и приняла боевую позу.

— Да пошел ты, придурок!

Оторопевший водитель лишь покачал головой. Кто-то засмеялся. Кто-то захлопал.

Линда спокойно дошла до противоположной стороны улицы и, повернувшись к своему обидчику, махнула рукой и крикнула:

— Счастливой дороги, шеф!

— Ладно, и тебе того ж! А голову все-таки не вешай!

Чем дальше от Хелины, тем больше охватывало Джейсона беспокойство.

Разве нельзя было отложить дела? Разве не лучше было остаться в городе, с Линдой? Что она делает? Не попала ли в новые неприятности? Он уже не сомневался, что учиненный в ее доме разгром всего лишь своего рода предупреждение. Кому-то очень нужен этот участок? Но зачем?

Снова и снова Джейсон казнил себя за то, что не поговорил со Стивом Куинном. Если адвокат и не знал загадочного клиента лично, то, может быть, хотя бы догадывался о его целях. В любом случае Куинн был ниточкой.

Он, наверное, уже в сотый раз бросил взгляд на часы. Половина восьмого. Еще полчаса. И сразу к ней.

Линда очень нравилась ему. Даже больше, чем просто нравилась. Остроумная, гордая, соблазнительная. А что касается обостренного чувства независимости, то так ли это плохо? В отличие от других женщин, которые с радостью и благодарностью приняли бы от него все, что бы он ни предложил, Линда ясно дала понять, что не желает ни опеки, ни защиты, ни покровительства.

И еще — это Джейсон понял интуитивно, а не умом — она была из тех, для кого любовь неразрывно связана с браком. Может быть, Линда пока еще не готова к новому замужеству, а потому и держит его на расстоянии?

Или, может быть, он сам еще не готов к женитьбе и она это почувствовала?

Пожалуй, спешить не стоило, чтобы не совершить ошибку.

Что ж, это только пойдет обоим на пользу. Будет время разобраться в своих чувствах. Да и дела требуют внимания, а то так недолго и бизнес проворонить.

Какая глупость! Какое мальчишество!

К черту рационализаторство!

Если с ней что-то случится, он никогда себе этого не простит. После смерти Мэри прошло уже много лет, но рана не затягивалась. Джейсон вспоминал ее каждое утро, когда вставал перед зеркалом, чтобы побриться, и каждый вечер, когда ложился в пустую, холодную постель. Боль сидела в нем, как застрявшая под сердцем пуля, то отступая, то накатывая ледяной волной, пронзая ржавым зазубренным острием.

Мэри была такой необычной, такой тонкой и нежной, такой чувствительной и ранимой. Уже потом, слишком поздно, он понял, поговорив с врачами, что она была больна. Почему он не понял раньше? Почему не обратился к специалистам в самом начале, когда симптомы только-только появились? Почему не улетел на Мауи вместе с ней? Почему…

Этих «почему» было много. Со временем Джейсон нашел на них ответ. Все просто — он не ценил любовь. Не понимал, что ее нужно беречь и охранять, отодвигая в сторону все остальное, забывая о собственных обидах и сомнениях. Какой жестокий урок!

И, что самое главное, даже этот урок не пошел ему впрок.

Со времен Мэри ни одна женщина не пробуждала в нем таких чувств, как Линда. Если бы он прислушался к голосу сердца, то сразу бы понял — небеса дают ему второй шанс. Но нет, он заткнул уши, закрыл глаза, отгородился наспех возведенной стеной дешевых оговорок, примитивного самообмана, ложной гордости.

Он жал и жал на педаль газа, мчась по пустынной трассе, обгоняя редкие грузовики, не снижая скорости даже на поворотах. Воображение рисовало самые страшные картины: горящий дом, зовущая на помощь Линда, люди в черных масках…

Наконец на горизонте появилась 178-метровая дымовая труба закрытого завода, главная достопримечательность Анаконды. Местные шутники сравнивали ее с демонстративно выставленным в небо средним пальцем.

Господи, молился Джейсон, сделай так, чтобы я не опоздал…

К семи часам она уже чувствовала себя так, словно весь день провела на съемочной площадке, без конца повторяя одну и ту же сцену. Усталость обрушилась лавиной, и Линда, поднявшись в свою комнату, не раздеваясь рухнула на кровать.

Она не знала, что ее разбудило, и некоторое время лежала с закрытыми глазами, вслушиваясь в тишину затаившего дыхание дома. Через некоторое время Линда начала различать звуки: шорох листьев за окном, натужное гудение старого холодильника, скрип ставен… Ничего особенного.

Потом к этим звукам добавились другие, диссонирующие с размеренным, сонным дыханием старого дома: шелест приглушенных голосов, тяжелая поступь шагов, звяканье металла…

Она открыла глаза. Что-то было не так. Все было не так. В дом проникли чужие. Линда встала. Осторожно, ступая по-кошачьи, подошла к двери. Повернула ручку. Вышла в коридор.

Никого.

Она прокралась к лестнице. Надо было запастись каким-то оружием. Или хотя бы перенести в спальню телефон.

Линда дошла до лестницы и остановилась на площадке. Протянула руку к выключателю.

Люстра под потолком холла вспыхнула одной-единственной лампочкой, которую она вкрутила вместо разбитых.

— Кто здесь?

Их было четверо. Четверо мужчин в темных куртках и брюках, со странными, как будто сплющенными лицами.

Маски, догадалась Линда. Маски из самых обычных чулок.

— Что вам нужно?! — громко, подавляя поднимающийся изнутри страх, крикнула Линда. — Я вызову полицию.

Ей никто не ответил. Двое шагнули к лестнице. Никакого оружия она не заметила, но легче от этого не стало.

— Я…

То, что случилось дальше, походило на сцену из дешевого гонконгского фильма. Из-за тяжелых штор, закрывающих окна холла, выступили двое в черных спортивных костюмах. На них тоже были маски. Только не из чулок. Лицо одного, поплотнее и повыше, закрывала резиновая маска… Джекки Чана! Второй, пониже, прятался за маской японской гейши.

В первый момент Линда приняла их за членов той же банды, но уже в следующую секунду ей стало ясно, что в холле столкнулись, похоже, конкурирующие организации.

Парочка на лестнице остановилась.

Потом один из оставшихся внизу шагнул к «гейше» и протянул руку.

— Это что еще за чучело?! — проревел он.

Его противник повел себя как-то странно. По крайней мере так казалось со стороны. Он изящно увернулся, оказавшись при этом сбоку от нападавшего, совершил какое-то неуловимое движение руками, сделал подсечку, и его противник тяжело рухнул на каменный пол.

Зрители — а в их роли выступили все остальные, включая Линду, — ахнули.

В тот же миг «Джекки Чан» пнул ногой под зад второго зазевавшегося бандита, который, падая, врезался в мусорную корзину.

Видя, как обижают их товарищей, бандиты в чулках, позабыв на время о Линде, бросились на выручку.

— Кии-й-яя! — взвизгнула «гейша», встречая первого из них прямым ударом ногой в живот. Что касается «Джекки Чана», то он продемонстрировал вообще нечто потрясающее, поразив врага пяткой в высоком прыжке.

Но на этом сходство с кино закончилось. Четверо против двоих — в реальной жизни такое преимущество чаще всего определяет исход боя в пользу численно превосходящей стороны. Как ни отбивалась отважная парочка, противнику удалось оттеснить ее в угол холла, лишив свободы маневра.

— Что, кончились фокусы? — язвительно поинтересовался громила в чулке, выполнявший, должно быть, роль старшего. — Сдохли у зайчиков батарейки?

Но, как оказалось, главный сюрприз вечера был еще впереди. Дверь вдруг распахнулась, и в холл ворвался еще один мужчина. Он был без маски, но зато держал в руке внушительного вида ломик.

— Джейсон! — вскрикнула Линда. — Берегись!

— Эй, приятель, а ты еще кто такой? — Старший бандит шагнул к Джейсону и тут же охнул, когда ломик опустился на его плечо. Что-то хрустнуло. Взвыв от боли, громила тяжело осел. Его товарищи, видя, что ситуация развивается не по их сценарию, бросились к двери. В последовавшей за этим суматохе удары наносились наугад, кто-то сопел, кто-то ругался. Наконец шум сражения утих и Линда нашла в себе силы спуститься вниз.

— Ты как? — спросил Джейсон, прижимая к полу «гейшу». В углу «Джекки Чан» сидел верхом на одном из бандитов. Рядом лежал громила, прижимая к груди сломанную руку. Еще двое бандитов успели-таки покинуть поле боя. — Они тебя не тронули?

— Нет. — Линда подошла к «гейше». — Я хочу посмотреть в лицо этому мерзавцу.

— Эй, Лин, только не бей ее, ладно? — заговорил вдруг «Джекки Чан».

Линда замерла — голос был знакомым. Очень хорошо знакомым.

— Может, ты все-таки скажешь своему приятелю, чтобы отпустил меня? — прохрипела «гейша». — Имей в виду, что простым обедом тебе не отделаться.

Линда наклонилась и, протянув руку, сдернула маску.

— Кельда?

— А кто же еще? — Ее бывшая служанка тяжело вздохнула. — Во-первых, я хочу принять ванну. А во-вторых… черт, я, кажется, выбила палец.

— Ты ее знаешь? — недоверчиво спросил Джейсон, переводя взгляд с Кельды на Линду.

— Знаю. — Она повернулась к «Джекки Чану». — Будь я проклята, если это не Гарри.

— Дорогая, я не сомневался, что ты меня узнаешь. — Гарри Шелдон стащил маску и широко улыбнулся. — Отличная разминка. Теперь можно подумать и об ужине.

Ужинать сели только через час. Сначала прибывшие полицейские долго разбирались в том, что же все-таки произошло в доме и кто хорошие парни, а кто плохие. Потом они уехали, забрав с собой двух бандитов и попытавшись увезти Гарри, которого Линде удалось отстоять с немалым трудом. Потом Кельда приняла душ. И лишь после этого все четверо собрались в кухне, где Джейсон приготовил омлет с грибами и ветчиной. Ничего другого в холодильнике не нашлось. К счастью, в бутылке еще оставалось немного бренди.

Хохоча и перебивая друг друга, Гарри и Кельда рассказали, как, решив, что Линде угрожает опасность, примчались в Анаконду. Как проникли в дом, выставив стекло в одном из окон подвала, как, не обнаружив никакой опасности, а только спящую Линду, решили сделать ей сюрприз, спрятавшись в холле, и как были удивлены, когда в доме появились настоящие бандиты.

— Должна признать, получилось у вас здорово, — улыбнулась Линда. — А маски… высший класс!

— Это Кельда придумала, — признался Гарри. — Оказывается, у киношников тоже можно чему-то научиться.

— Кто бы сомневался!

— Вообще-то мне больше нравятся черепашки-ниндзя, но их в магазине не нашлось.

— И все-таки нам пришлось бы худо, если бы не Джейсон. — Гарри похлопал соседа по плечу. — Так вырубить главаря!

— Жаль, не дали повоевать, — качая головой, заметил Джейсон. — Уж я бы костей наломал.

— И оплачивал бы потом мое лечение! — рассмеялась Кельда.

Проводив уехавшего домой Джейсона и уложив в гостиной Гарри, Линда поднялась в спальню, где ее ждала Кельда.

— А теперь твоя очередь. Обо всем и во всех подробностях. Только не говори, что видишь его в первый раз. — Глаза у Кельды блестели от любопытства.

— Рассказывать особенно нечего. — Линда устало опустилась на кровать. — Познакомились случайно, а что будет дальше, я пока еще не решила.

— Не решила! — воскликнула Кельда. — Такие мужики на дороге не валяются! Я бы на твоем месте вцепилась в него обеими руками.

— Как ты в Гарри? — улыбнулась Линда, успевшая заметить кое-что новое в отношениях своей бывшей служанки и своего бывшего мужа.

Кельда покраснела.

— Если ты против…

— Нет, что ты! Я даже рада. За тебя. И за Гарри тоже. Вы оба мне дороги.

— Поверь, между нами ничего не было, — поспешила уверить ее Кельда.

— Не беда, успеете. Гарри сказал, что занят новым проектом. Только бы у него все получилось.

— Он мне рассказывал. Фильм обещает стать бестселлером. Знаешь, кто приглашен на главные роли? Не поверишь…

— Гарри завтра уезжает, а ты? — перебила ее Линда. Слушать новости кино ей почему-то не хотелось. — Останешься хотя бы на пару дней?

— Конечно. Я для того и приехала. Уж если Гарри сумел вырваться… Эй, ты что?

Линда только всхлипнула. Напряжение последних дней вдруг схлынуло, и ее захлестнула теплая волна благодарности к этим людям, к Кельде, Гарри и Джейсону, пришедшим на помощь в самый трудный и опасный момент. А она-то думала, что осталась без друзей…

— Ты что, плачешь? — Кельда обняла ее за плечи и притянула к себе. — Успокойся, все будет хорошо.

— Я знаю, — прошептала сквозь слезы Линда. — И не плачу. Просто… соринка в глаз попала.

 

9

Джейсон стремительно взбежал по лестнице, прошел по узкому коридорчику и, не постучав, распахнул дверь. Сидевший за столом полный мужчина в светлой рубашке с темными от пота подмышками испуганно поднял голову и инстинктивно, словно защищаясь от удара, вскинул руки. Жест получился неуклюжий, и стоявшая перед ним пластиковая чашка с чем-то серо-коричневым, напоминающим вареных червячков, свалилась на застеленный линолеумом пол.

— Я не виноват! Честное слово, Джейсон, поверь! Я не знал, что они пойдут на такое!

Джейсон шагнул к столу и, ткнув в толстяка пальцем, негромко, но угрожающе произнес:

— Ты крупно вляпался, Стив. Полиция взяла двух парней, которые вторглись прошлой ночью в дом Линды Моррисон. Не сомневаюсь, что погром двухдневной давности тоже их рук дело. Даже если эти мерзавцы не расколются и ничего не скажут, я выбью из тебя имя того, кто поручил тебе вести переговоры с мисс Моррисон. И не говори мне о конфиденциальности и прочих ваших адвокатских заморочках. Мы приятели, Стив, но в этом деле тебе спуску не будет.

Поняв, что бить его, по крайней мере в ближайшее время, не будут, Куинн немного успокоился. Подняв с пола чашку, он с сожалением вздохнул и после недолгих раздумий все же бросил ее в мусорную корзину.

— Ты испортил мне ланч. Теперь придется тащиться в «Сакраменто». Если бы…

— Я жду ответа, — напомнил ему Джейсон.

— Ладно. Что конкретно тебя интересует?

— Мне нужно имя человека, который нанял тебя вести переговоры с Линдой Моррисон.

— Я не знаю его имени. Мы не встречались лично. Он позвонил сам. Определил задачу. Назвал цену. Вот и все.

— Голос, Стив, ты можешь опознать его по голосу?

Куинн медленно покачал головой.

— Вряд ли. Он говорил очень… не знаю, как и сказать… правильно, что ли. Тембр низкий. Похоже, он уже не молод.

— Посторонние звуки? Ты слышал что-нибудь? Есть предположения, откуда он мог звонить?

— Ничего такого. Наверное, звонил из офиса.

— А у тебя разве нет определителя?

— Определитель есть, но в случаях с этим парнем он не сработал. Ты же знаешь, есть специальное устройство…

— Знаю. — Джейсон помолчал. — Ладно, попробуем другой путь. Ты получил от него какие-то деньги?

— Получил. Аванс.

— Как? Переводом?

— Нет, наличными. Пришли по почте. На адрес офиса. Конверт я сохранил.

— А банкноты?

Куинн развел руками.

— Извини, потратил.

— Вот этому я верю, — усмехнулся Джейсон.

— Послушай, я действительно ничего такого не подозревал, — воспользовавшись паузой, быстро заговорил Куинн. — Ко мне нередко обращаются люди, имеющие причины держаться в тени. Откуда мне было знать, что этот тип прибегнет к таким доводам.

— Только не прикидывайся простачком, Стив. — Джейсон побарабанил по столу. — Как ты думаешь, зачем ему понадобился старый дом? Почему он готов уплатить цену, втрое превышающую реальную? И с чего вдруг такая срочность?

— Думаю, дело здесь не столько в доме, сколько в земельном участке.

— Что ты имеешь в виду?

— Пока ничего определенного, но могу поводить носом.

— Так поводи. Когда?

— Сегодня. Надо поговорить с одним парнем, который кое-чем мне обязан. Если что-то разнюхаю, сразу же позвоню.

— Договорились. — Джейсон поднялся со стула. — И пусть наш разговор останется между нами, ладно?

— Это и в моих интересах, — с готовностью подтвердил Куинн.

— Я и не сомневался, что ты вспомнишь про свои интересы, — усмехнулся Джейсон. — Постарайся не забывать о них и в будущем.

— Не забуду.

— Тогда до встречи. Жду новостей.

— Буду рыть землю, — пообещал Куинн.

Гарри уехал утром, чтобы успеть на самолет. Они наспех позавтракали втроем, после чего Кельда удалилась, предоставив бывшим супругам возможность пообщаться наедине.

Некоторое время оба молчали.

— Как твоя рука? — спросила Линда, дотрагиваясь до его перебинтованного запястья.

— Немного болит, но это неважно, — отмахнулся Гарри. — Слава богу, я не оператор, а голова осталась цела. Хотя в какой-то момент я изрядно струхнул. Когда увидел парня с ломиком…

— Да, Джейсон сломал-таки кому-то плечо.

— Он любит тебя.

Она опустила глаза и почувствовала, что краснеет.

— Ты, похоже, тоже к нему неравнодушна, а, Лин?

— Похоже, что так.

Гарри протянул руку. Погладил ее пальцы. Когда-то от одного такого прикосновения ее бросало в жар, но сейчас не случилось ровным счетом ничего.

— Ты не рада?

— Не знаю. Мне немного страшно, — прошептала Линда. — А вдруг это все ненастоящее. А вдруг все пройдет.

— Как у нас с тобой?

— Да. Но только у нас было восемь лет счастья.

— Разве даже день счастья не стоит того, чтобы рискнуть?

Она посмотрела ему в глаза.

— Ты же знаешь, я не такая авантюристка, как ты.

Они снова помолчали. Потом Гарри встал. Обошел стол. Обнял ее за плечи.

— Ты простишь меня? Когда-нибудь? — Уже простила.

— И ни о чем не жалеешь?

— Только о том, что выбросила твой «Ролекс».

Гарри рассмеялся.

— Они все равно мне не нравились. — Он поцеловал ее в макушку. — Мне пора. Позвоню в конце недели. Если потребуется начистить кому-то физиономию, ты только свистни. Пожалуй, надо купить маску Брюса Ли.

— Кельда останется со мной на пару дней.

— Знаю, она мне говорила.

— Не обижай ее, ладно?

— Обещаю. — Он повернулся к двери. — Мне пора. Счастья тебе, Лин.

— И тебе тоже.

— До встречи.

Полицейское расследование ничего не дало. Задержанные, как и следовало ожидать, заявили, что действовали из хулиганских побуждений и появление мисс Моррисон явилось для них сюрпризом. Они всего лишь думали поживиться чем-нибудь в заброшенном доме, а маски надели так, на всякий случай. Попытки полиции связать их с учиненным ранее погромом тоже не дали результата. Все указывало на то, что негодяи отделаются штрафом за незаконное вторжение.

Линда нервничала. Они с Кельдой навели в доме относительный порядок, но день платежа приближался, а она никак не могла решить, что делать.

Кельда уехала утром, а в полдень ей позвонил Джейсон. Они не виделись три дня, и Линда ужасно скучала. Каждый вечер, ложась спать, она клятвенно обещала себе не думать о нем, но стоило закрыть глаза, как мысли тут же уносились к нему. Где он? Что делает? Почему не звонит? Память снова и снова возвращала ее к той, единственной ночи, и приходилось до боли закусывать губы, чтобы не прокричать его имя. Потом приходил сон, и Джейсон оказывался рядом. Картины были настолько реальными, что, просыпаясь, Линда шарила рукой по кровати в полной уверенности, что он с ней.

И вот звонок.

— У меня есть предложение. Что ты делаешь сегодня вечером?

— Кельда уехала, так что никаких планов у меня нет. Хочешь пригласить на обед?

— И это тоже. Я заеду за тобой в семь, ладно?

— Хорошо. А куда пойдем?

— Это сюрприз.

Вообще-то Линда не любила сюрпризы. Слово «сюрприз» было для нее синонимом слова «неприятности».

— Но мне ведь нужно как-то приготовиться. Одно дело, если ты собираешься угощать меня гамбургерами, жареной картошкой и колой — тогда надо захватить побольше салфеток. А если нас ждет столик в ресторане…

— Нечто среднее, — поспешно вставил Джейсон. — Что ты наденешь, не имеет значения. Главное — будь готова к семи.

— Буду, — пообещала она. — Но если немного опоздаю, пожалуйста, не врывайся в дом с ломиком.

На открытие первого в городе караоке-бара собралось около ста человек. Точнее, это была сотня избранных, получивших пригласительные билеты. Конечно, Джейсон Кэхилл и его партнер по бизнесу, Рик Частин, прекрасно понимали, что главными посетителями нового увеселительного заведения будут не сливки местного общества, а главным образом молодежь, но разве можно обойтись на таком мероприятии без мэра или директора местного отделения «Банка Монтаны»? В общем, после ожесточенных дискуссий было решено провести два дня открытия: первый — для элиты, а второй — для всех желающих. Возможно, радетели демократии и раскритиковали бы такой вопиющий пример социальной сегрегации, но в Анаконде протестующих замечено не было.

Линда с любопытством оглядела зал и не нашла, к чему придраться. Довольно просторное помещение поделили на несколько функциональных зон: круглая танцплощадка, столики и стулья на две трети окружности и подиум с аппаратурой для караоке и микрофонной стойкой. Особое любопытство вызывал у собравшихся пестрый занавес, отгораживавший часть зала. Те, кто попытался заглянуть за него, получали вежливый, но твердый отпор со стороны двух крепких парней в голубых рубашках и галстуках-бабочках.

После того как гости расселись по местам и обменялись первыми впечатлениями, на подиум вышел Рик.

— Леди и джентльмены! Позвольте приветствовать вас в караоке-баре, первом такого рода заведении в нашем любимом городе. Не стану утомлять вас длинными речами и сразу же объявлю первый конкурс. Он будет продолжаться два дня, и его победитель получит пожизненный именной пригласительный билет. Итак, конкурс на лучшее название для нашего бара!

Зал отозвался аплодисментами.

— Каждый из желающих принять участие в конкурсе может написать свой вариант на обороте пригласительного билета и опустить вот в этот кубок. — Рик указал на стоящую на тумбочке у входа тяжелую бронзовую вазу, напоминающую те, в которых некоторые хранят пепел кремированных близких. — Кроме того, мы предложим вам сегодня еще несколько конкурсов, победители которых помимо годовых пригласительных билетов получат по бутылке шампанского «Дом Периньон».

— Тебе не кажется, что для завтрашней публики шампанское не самый лучший подарок? — шепотом спросила Линда, наклонившись к уху сидящего рядом Джейсона.

— Им будут предложены другие призы, — тоже шепотом ответил он. — Какие — узнаешь завтра.

— Итак, — заключил вступительное слово Рик Частин, — сейчас мы продемонстрируем вам караоке в действии. Для начала мы избрали известную всем песню «Мы все преодолеем»!

Зал разразился аплодисментами.

— Ее исполнит вместе с вами известная голливудская актриса, родившаяся в нашем городе, Линда Моррисон!

— Что? Что он сказал? — Линде показалось, что она ослышалась. — Я правильно поняла?..

Но Джейсон уже встал и держал ее за руку.

— Я помогу тебе. Если что, сгорим вместе.

— Ты меня подставил, — прошипела она.

— Тебе придется спасать меня.

Никогда, ни разу за всю свою многолетнюю карьеру в кино Линда не чувствовала себя такой беспомощной. Путь к подиуму превратился в путь на Голгофу. Она не умеет петь! Рик сунул ей в руку микрофон. Точно такой же оказался в руке Джейсона.

Рик нажал кнопку. Из динамиков донеслись знакомые всем гитарные аккорды. По экрану поползли строчки.

Линда бросила взгляд на Джейсона — он заметно побледнел. Она протянула руку и почувствовала прикосновение его холодных пальцев.

— Раз, два, три!

Искусство — великая сила!

Они пропели лишь две первые строчки, как весь зал поднялся, подхватив: «Мы все преодолеем вместе…».

И буря аплодисментов!

Линда пришла в себя лишь после того, как выпила целый бокал шампанского. В последующие полчаса она только и делала, что принимала поздравления, выслушивала комплименты и старалась запомнить имена тех, кого ей представляли. Потом начались танцы. И она танцевала. С мэром, директором банка, шерифом и даже Стивом Куинном, тоже попавшим в число приглашенных. Потом снова звучали песни. Самые разные. В самом разном исполнении. Впрочем, всех смельчаков награждали заслуженными аплодисментами. Кроме какого-то слегка подвыпившего джентльмена, который под звуки рок-н-ролла попытался исполнить что-то вроде джиги. После трех неудачных попыток попасть в ритм бедняга недоуменно развел руками и сошел с подиума под добродушный смех.

В какой-то момент Линда вдруг заметила, что Джейсона нет рядом. Отойдя в сторонку, она прошлась по залу внимательным взглядом и вскоре обнаружила предмет поиска. Зажатый в угол Джейсон из последних сил сдерживал атаку Сэнди Уотерс. Глаза их встретились, и он, приподнявшись на цыпочки, прошептал одними губами — помоги!

— Такова плата за коварство! — довольно громко заявила Линда и повернулась к очередному поклоннику.

Это был высокий, плотного сложения мужчина в отлично сшитом вечернем костюме. На твердом и странно неподвижном, словно высеченном из гранита лице странным образом выделялись пронзительные, глубоко посаженные серые глаза.

Представившись — впрочем, его имя тут же вылетело у нее из головы, — он почтительно склонился над ее рукой.

— Я ваш большой поклонник, мисс Моррисон. Позвольте заверить вас в том, что в моем лице…

Чтобы скрыть зевок, Линда опустила голову и… замерла от ужаса, не в силах отвести взгляд от плотно сидящей на безымянном пальце массивной золотой печатки с буквой «Р».

— Уф, едва отбился, — облегченно выдохнул Джейсон, беря Линду под локоть. — Ты не представляешь, что за чертовка эта Сэнди! Потанцуем?

— Нет.

Он внимательно посмотрел на Нее, почувствовав неладное.

— Что-то случилось?

— Может быть.

— Как тебя понимать?

— Подожди. — Линда отошла к окну. — Видишь высокого мужчину в темном костюме? Того, что стоит рядом с Риком. С серыми глазами.

— Какого цвета у него глаза, я не знаю, но, похоже, ты имеешь в виду Раттлера.

— Точно. Это он. Что ты о нем знаешь?

Все еще не понимая, к чему она клонит, Джейсон пожал плечами.

— Очень мало. Он не местный. Из соседнего штата. Здесь у него какие-то деловые интересы. А что?

— Потом расскажу.

— Хорошо. Надеюсь, он не приставал к тебе?

— А что?

— Ничего. Просто… Послушай, давай потанцуем. — Линда тряхнула головой.

— Пошли.

Едва отзвучала музыка, как на подиум снова поднялся Рик Частин.

— Признайтесь, леди и джентльмены, вам хочется заглянуть за наш пестрый занавес…

Зал одобрительно загудел. Кто-то даже свистнул.

— Минуточку! — Рик поднял руку. — Сейчас тайна раскроется. Как вы знаете, одно из самых популярных спортивных состязаний в нашем штате — родео. Мы даем вам возможность продемонстрировать свои умения в состязании «Поющий ковбой»! — Он взмахнул рукой, и занавес разошелся в стороны, явив глазам публики крепенького бычка с толстой шеей, короткими, но массивными ногами, широкой спиной и устрашающего вида рогами.

Нашего железного бычка зовут Буффало Билл — в честь знаменитого ковбоя. Задача участника — исполнить любую песню, сидя верхом на Буффало Билле. Время не ограничено восемью секундами, остальные правила те же, что и в настоящем родео: удерживаться только одной рукой, никаких шпор, уздечки, седла. Лучший наездник получит денежный приз — тысячу долларов и годовой пригласительный билет! Итак, леди и джентльмены, начнем! Кто первый?

— Я! — Приглушенный гул толпы перекрыл женский крик. Все головы повернулись к источнику звука, коим в данном случае явилась Сэнди Уотерс.

— Прошу вас, дорогуша! — Рик сделал приглашающий жест. — Уверен, вы покорите Буффало с такой же легкостью, с какой покоряете наши сердца!

Сэнди гордо прошла через расступившуюся толпу и, остановившись перед бычком, потрепала его по холке. На ней было короткое серебристое платье на бретельках, открывавшее длинные стройные ноги почти на всю длину.

— Черт, как она вообще сюда попала?! — пробурчал Джейсон.

— Только не притворяйся, что не догадываешься, — усмехнулась Линда. — Интересно, как она на него залезет.

Оседлать бычка было действительно не просто из-за гладкой, скользкой спины, и первая попытка Сэнди закончилась неудачей.

— Эй, неужели никто не поможет девушке? — раздраженно бросила она в зал.

Несколько джентльменов рванулись было ей на помощь, но были остановлены суровыми взглядами жен, так что в роли спасителя пришлось выступать Рику.

Взгромоздившись наконец на бычка — нечего и говорить, что платье при этом задралось еще выше, к восторгу сильной половины зрителей и негодованию слабой, — Сэнди взяла в левую руку микрофон, а правой оперлась о шею животного.

— Что будете исполнять, мисс? — поинтересовался Рик.

Она шепнула ему что-то на ухо.

— Прекрасный выбор. Итак, время пошло. — Он ткнул пальцев в выбранную Сэнди мелодию, и на экране зажглись цифры отсчета времени — 0:00.

В тот же момент бычок ожил: ноги его задвигались, спина заходила вправо-влево, голова затряслась, а глаза вспыхнули красным светом.

Не ожидавшая такого сюрприза Сэнди покачнулась и едва не выронила микрофон.

— Что еще за чертовщина!

— Эй, в песне таких слов нет! — крикнул кто-то из зала.

Между тем бычок двигался все активнее, то вскидывая широкий круп, то чуть ли не падая на колени.

— Бац, бац, — пропела Сэнди. — Меня мой милый подстрелил…

В этот момент Буффало Билл опустил зад, рука певицы потеряла опору, сама она резко откинулась назад, подпрыгнувшие груди едва не вылетели из лифа, а ноги взлетели выше головы…

— О! — в один голос выдохнул зал.

Трудно сказать, что бы еще увидели зрители, если бы парни в бабочках, не подхватили падающую Сэнди, в результате чего все закончилось почти элегантно.

— Сорок две секунды! — торжественно объявил Рик. — Наш первый рекорд. Мисс Уотерс, позвольте вручить вам памятный приз. И не успела отважная наездница сказать хоть слово, как на ее голову водрузили ковбойскую шляпу.

К этому моменту по меньшей мере половина зрителей уже едва держалась на ногах от смеха.

— Не хочешь рискнуть? — Джейсон подмигнул Линде.

— Боюсь, на фоне Сэнди я буду выглядеть слишком бледно.

В зале снова зазвучала музыка.

— Потанцуешь со мной? — Джейсон перекинул пиджак через спинку стула и, взяв Линду за руку, увлек ее на середину зала.

— Ты еще и танцуешь!

— Во мне вообще скрыта масса талантов. — Он крепко обнял ее правой рукой.

Интересно, чувствует ли Джейсон, как бьется мое сердце, подумала Линда. Его бедро прижалось к ее ноге, и она ощутила исходящий от него жар страсти. В темных глазах вспыхнуло пламя, готовое перекинуться на нее и спалить дотла.

— На нас смотрят.

— Ну и пусть, — беспечно ответил он.

— Но люди подумают…

— Что?

— Сам знаешь…

— Что я хочу тебя? — Он улыбнулся. — В таком случае они будут правы.

Она тоже хотела его. Хотела так, что могла бы отдаться ему прямо здесь, на виду у десятков людей.

— Я больше не могу, — хрипло сказал он. — Поцелуй меня. Скорее.

Поцеловать его? Это было бы настоящим безумием. На них смотрят. И вообще…

Видя ее нерешительность, Джейсон наклонился и приник к ее губам.

Линда закрыла глаза. Какие мягкие, какие сладкие у него губы… Но за мягкостью ощущается сила, а за сладостью — пьянящая горечь страсти.

— Нет. — Она отстранилась. — Не здесь.

— Уйдем?

— Да.

Дверь захлопнулась. Джейсон повернулся, и у Линды перехватило дыхание. Никто и никогда не смотрел на нее с такой опаляющей страстью. И при этом он умело контролировал свои эмоции, на что способны только те, кто любит по-настоящему.

Дрожь пробежала по ее телу. Линда знала — ее ждет небывалое наслаждение, и она была открыта для любви, готова не только брать, но и отдавать.

Джейсон шагнул к ней и, остановившись в нескольких дюймах, протянул руку и провел пальцем от подбородка до груди. Ее соски мгновенно напряглись, натягивая тонкую ткань платья.

Стон слетел с ее губ. Линда взяла его руку и положила себе на бедро. Тело уже звенело в ожидании ласк, и каждое прикосновение отзывалось новым выбросом в кровь адреналина.

Джейсон покачал головой.

— Пойдем в спальню.

Она кивнула.

— Веди.

В небольшой спальне почти не было свободного места. В единственное окно заглядывала желтоватая луна. Джейсон хотел задернуть шторы, но Линда остановила его.

— Не надо.

Остановившись перед окном, словно назло любопытному ночному светилу, она медленно, как будто дразня кого-то, стащила через голову платье и осталась в тонких шелковых трусиках.

Джейсон, хотя одежды на нем было куда больше, тоже успел избавиться от лишнего и теперь как зачарованный смотрел на Линду, которая напоминала прекрасную, посеребренную лунным светом статую.

В комнате воцарилась тишина, нарушаемая только биением двух сердец.

— Сегодня главной буду я, — сказала Линда, когда Джейсон наконец очнулся и протянул к ней руку.

— Повинуюсь.

— Ложись.

Джейсон лег.

— Надеюсь…

— Молчи. — Линда пресекла его попытку приподняться, положив руку ему на грудь, и сама села на край кровати.

Он глухо застонал и потянулся к ней, жадно ощупывая налитые, словно спелые груши соком, груди. Она наклонилась, позволив ему вкусить их сладость и насладиться ароматом.

Чувствуя, как центр желания начинает смещаться ниже и ниже, Линда развела ноги и, опершись на плечи Джейсона, перекинула через него ногу.

Он ласкал ее все настойчивее, и она закрыла глаза, целиком отдаваясь восхитительным ощущениям, рожденным этими волшебными прикосновениями. Его губы и руки были, казалось, повсюду, как будто он превратился в некое сторукое и стогубое существо, созданное специально для любовных утех.

Она почти не почувствовала, как он стащил с нее трусики, и лишь задрожала еще сильнее, когда его напрягшаяся плоть соприкоснулась с влажными складками у нее между ног.

— Лин, — прохрипел он. — Я больше не могу.

В следующий момент тела их соединились, сплелись и забились в бешеной пляске, приближая восхитительный миг высшего наслаждения.

 

10

Стив Куинн сдержал слово и позвонил сам.

— Есть информация, — деловито сообщил он. — Не буду говорить, чего мне это стоило, но…

— Я сейчас приеду, — перебил его Джексон. — Буду через десять минут.

— Нет, только не здесь, — забеспокоился Стив. — Приходи к часу в «Грейт-фоллз». Там в это время почти никого не бывает, так что нам не помешают.

— Хорошо, буду. — Джейсон закрыл телефон. Утром, уехав от Линды, он заглянул к родителям и сейчас все еще находился под впечатлением этого визита.

Его отец и мать прожили вместе сорок один год, но и пройдя столь долгий и отнюдь не усыпанный розами путь, сохранили удивительную свежесть чувств, нежность друг к другу и трогательную заботу. Глядя на отношения мужчин и женщин в начале двадцать первого века, трудно было поверить в то, что можно прожить без измен, склок, дележа имущества и детей, жалоб на загубленную молодость и финансовых претензий.

Наблюдая за этими двумя уже состарившимися людьми, Джейсон поймал себя на том, что по-хорошему завидует им.

Но что мешает ему жить так же?

Да, смерть Мэри была тяжелым ударом, но нельзя же предаваться печали вечно, как нельзя питаться одними лишь воспоминаниями о давно закончившемся пиршестве.

Мысли снова вернулись к Линде.

Какой короткой была ночь! Какой чудесной была ночь! Они занимались любовью едва ли не до рассвета и уснули только тогда, когда силы уже окончательно покинули обоих. Но вот не прошло и трех часов, а он снова ощущает прилив желания, настолько сильного, что в пору возвращаться.

Джейсон скрипнул зубами. Нет, сначала нужно заняться делами, встретиться с Куинном, понять всю картину, чтобы предпринять упреждающие меры, чтобы Линде никогда ничто не угрожало. И только потом…

В то время, когда Джейсон, поглядывая на часы, разбирался со счетами в книжном магазине, Линда принимала гостью. Джессика Саймон, оставив сына на попечение няни, приехала навестить школьную подругу в доме, который помнила еще с детства.

Позже, обойдя оба этажа, заглянув во все комнаты и даже спустившись в подвал, они уселись в гостиной за кофе и миндальными пирожными, которые принесла с собой Джессика.

— Да, дома, как и люди, не молодеют, — глубокомысленно изрекла гостья. — Что ты со всем этим собираешься делать?

— Честно говоря, пока еще сама не знаю, — призналась Линда. — Послезавтра истекает срок уплаты налога на наследство, а я еще в раздумьях.

— Может быть, продать? Если, конечно, ты не планируешь сменить Лос-Анджелес на Анаконду. — Джессика вопросительно посмотрела на подругу.

Ответом ей был продолжительный вздох.

— Понятно. Как у тебя с ним?

Притворяться не было смысла — Джессика всегда отличалась прозорливостью в такого рода делах.

— Вроде бы все хорошо, но…

— Понятно. Кому-то из вас придется принести себя в жертву. Либо тебе перебраться в Анаконду, либо ему в Беверли-Хиллз.

— Примерно так, — согласилась Линда.

— Ну, ты же знаешь, как относятся к этому мужчины. Если они и идут на жертву, то потом напоминают о ней до конца жизни. И каждую свою неудачу сваливают на тебя.

— Да мы еще и не подступали к этой теме. Может быть, Джейсон смотрит на наши отношения совсем не так, как я. Может быть…

— Мужчины всегда смотрят на отношения с одной точки зрения: для них главное — быть сверху. Если ему хорошо с тобой в постели, то все остальное отступает на второй план. К тому же Джейсон далеко не мальчик и должен понимать, что такие, как ты, на дороге не валяются.

— Какие такие?

— Красивые. Умные. Стильные. Самостоятельные. Лучшей жены ему не найти.

— Это все хорошо, но не мне же делать ему предложение, — рассмеялась Линда. — Дорогой, я тут подумала и решила…

— Делать предложение не обязательно, — согласилась Джессика, — но поставить его в ситуацию выбора не только можно, но и нужно.

— И как ты себе это представляешь?

— Вот мы и подошли к самому главному. И здесь я тебе помогу. Если ты, конечно, не против.

— У тебя есть план?

— У меня их столько, — с гордостью ответила Джессика, — что впору писать руководство для нерешительных. Вот что мы сделаем.

Стив Куинн уже дожидался приятеля в отдельной кабинке закусочной «Грейт-фоллз». Подобные есть в каждом мало-мальски уважающем себя городке и известны каждому местному жителю, от десятилетнего мальчишки до мэра. Они служат местом встреч для разного рода сомнительных личностей; здесь можно прикупить травки или чего посильнее; тут вершатся дела и заключаются сделки, на которые представители закона предпочитают закрывать глаза. Иногда под нажимом общественности, которая, как известно, живет в другом мире и дышит другим воздухом, власти демонстративно прихлопывают «рассадник порока и позорную язву», но проходит какое-то время, страсти утихают, общественность перекидывается на борьбу с другими пороками и излечение иных язв — и все возвращается на круги своя.

В «Грейт-фоллз» знали свою клиентуру, а потому стоило Джейсону заглянуть в полупустой бар, как бармен, ничего не говоря и ни о чем не спрашивая, показал три пальца.

Стив не только ждал его, но и успел сделать заказ, так что едва Джейсон расположился на откидном деревянном сидении, как измученного вида официантка внесла большой поднос с двумя кружками пива, сочащимися гамбургерами и тарелочками с салатом, составные части которого были покрыты слоем тертого сыра.

— Что-нибудь еще? — равнодушно осведомилась она, глядя не на Куинна, а Кэхилла.

— Спасибо, нет.

Она так же равнодушно пожала плечами и удалилась, оставив после себя запах лука, рыбы и дешевых духов.

— Я подумал, что ты захочешь подкрепиться, — объяснил Стив, с жадностью припадая к кружке с пивом.

— Ты хоть представляешь, сколько здесь холестерина? — спросил Джейсон, вороша вилкой сомнительный салат. — Это же равнозначно самоубийству.

— Не думаю, что самоубийцы испытывают большее удовольствие, пуская себе пулю в лоб или глотая противные таблетки. Да и умрешь ты не сейчас и вряд ли от избытка холестерина.

— Хочешь сказать: кому суждено быть повешенным, тот не утонет?

— Насчет этого ничего не скажу, но переломать ребра тебе вполне могут. Если, конечно, не отойдешь в сторону.

— Это предупреждение?

— Это прогноз. — Куинн поставил кружку на стол и с аппетитом, указывающим на то, что нечистая совесть вовсе не всегда подавляет в человеке естественное стремление к простым удовольствиям, взялся за гамбургер. — Мм… восхитительно! Они добавляют сюда какую-то особую мексиканскую специю… — Он широко открыл рот, хватая воздух. — Пробирает до костей. После этого обычный кетчуп кажется едва ли не мятной конфеткой.

— Может, перейдем к делу? — раздраженно спросил Джейсон.

Лицо Куинна изобразило недоумение вперемешку с обидой.

— А сейчас мы чем, по-твоему, занимаемся?

— И все-таки…

— Ладно, слушай. — Куинн вытер губы бумажной салфеткой, скатал ее в шарик и метко запустил в цветочный горшок. — Я навел справки в мэрии и выяснил кое-что весьма любопытное. Как тебе хорошо известно, наши власти пытаются превратить Анаконду в Мекку для туристов. Денег у них, естественно, нет, штат у нас небогатый а потому планируется широкое привлечение инвесторов из других штатов. Заманивают низкой ценой на землю. Кое-какие ручейки уже потекли. Мой знакомый сообщил, что некий предприниматель из Невады положил глаз на участок мисс Моррисон. Раньше он уже пытался вести переговоры с Самантой Стоукросс, но та продавать землю категорически отказалась. Теперь сделана ставка на твою приятельницу. Судя по всему, погром в доме устроили как раз для того, чтобы склонить ее к нужному решению. Сделку необходимо осуществить до того, как власти официально объявят о своих планах, и тогда цена на землю возрастет на порядок.

— Кто этот предприниматель из Невады? Ты знаешь его имя?

— Подожди, я еще не закончил. — Куинн бросил недовольный взгляд на собеседника, потом жадный — на оставшуюся половинку гамбургера и удовлетворился тем, что забросил в рот пригоршню жареной картошки. — Есть у них и второй вариант. Завтра или послезавтра истекает срок уплаты налога на наследство, и, если мисс Моррисон не заплатит…

— Дом и участок пойдет с аукциона, — закончил за него Джейсон.

— Вот именно. Только аукцион будет закрытый. Для своих. По сведениям моего источника, те, от кого зависит проведение торгов, уже получили изрядный куш.

— Ловко. И сколько же должна заплатить мисс Моррисон?

Куинн недоверчиво посмотрел на приятеля и даже перестал жевать.

— А ты разве не в курсе?

— Нет. Она мне не рассказывала. Мы вообще этой темы не касались. Да и какие проблемы могут быть у Линды с уплатой налогов? Думаю, сумма в пределах ста тысяч для нее не проблема.

— Ты так думаешь? — Куинн презрительно фыркнул. — Старина, у этих кинозвезд проблем побольше, чем у нас с тобой. Год назад она развелась с мужем, а совсем недавно они продали дом и много чего еще, чтобы спасти парня от суда. Похоже, он сильно прогорел на каком-то крупном проекте. Да что я тебе рассказываю — покопайся в Интернете и сам все узнаешь.

— Да, ты открываешь мне глаза, — пробормотал Джейсон.

— К тому же у нее могут быть и другие причины не платить налога. Зачем тратить деньги, сохраняя дом, который тебе как телеге пятое колесо?..

— Но, продав его с участком, она получит намного больше, — напомнил Джейсон.

— Так-то оно так, но мисс Моррисон, возможно, и не подозревает об истинной стоимости земли.

— Кто здесь ведет ее дела?

— Старик Гринсберг. Тот еще тип. Своего не упустит. Ничуть не удивлюсь, если он действует в контакте с тем парнем из Невады.

Джейсон молчал, глядя в пивную кружку. То, что Куинн рассказал о Линде, явилось для него настоящим откровением. Но разве обязательно узнавать такое от посторонних людей? Почему он сам ни о чем ее не спросил? Почему, видя ее подавленной, даже не подумал о возможных причинах? Почему не увидел очевидного?

Воспользовавшись паузой, Стив быстро доел гамбургер, потушил пожар пивом и прикончил картошку.

— Уф, кажется, перекусил. — Он похлопал себя по животу. — Что, коришь себя? Правильно. С женщиной надо не только… сам понимаешь, но и головой думать.

Джейсон рассеянно кивнул.

— Ты знаешь имя того парня из Невады?

— Не уверен, но вроде бы Раттлер. Тебе это о чем-то говорит? Лично мне очень мало.

— Мне тоже. Но я видел его вчера на открытии караоке-бара… — Джейсон помолчал. — Вот что, Стив, есть дело.

— Дел у меня и самого хватает, — рассмеялся тот.

— Хорошо, поставлю вопрос иначе. Хочешь заработать?

— Такие вопросы адвокатам задавать не принято, — ухмыльнулся Куинн.

— Вот и отлично. Полагаю, пять тысяч долларов звучит неплохо, а?

— Десять тысяч звучит вдвое лучше. Ладно, давай, что там у тебя?

Через десять минут они вышли из закусочной.

— Как думаешь, Стив, успеешь сделать все в срок?

— Твердо обещать не могу, но постараюсь. Боюсь, как бы не помешал Гринсберг.

— С Гринсбергом я поговорю. И помни, Линда Моррисон ни о чем не должна знать.

В жизни едва ли не каждого человека рано или поздно наступает момент, когда дорога, по которой он шел, заканчивается вдруг тупиком или обрывом, и тогда ему приходится решать, пускаться ли в обратный путь по уже проторенному пути или же круто менять маршрут. Первый вариант, гарантируя определенную безопасность, вряд ли подарит новые впечатления, пробудит свежие чувства или вызовет к жизни дремлющие силы. Второй, обещая приключения и открытия, почти наверняка чреват неприятными неожиданностями и болезненными столкновениями с неведомой реальностью.

Линда понимала, что должна принять решение. Но какое? Что для нее более важно? Сможет ли она прижиться здесь, в Анаконде? Согласится ли Джейсон переехать в Лос-Анджелес?

Что делать?

Успех первого вечера в караоке-баре превзошел все ожидания, и Рик с трудом отбивался от желающих попасть на второй. Ему даже пришлось посадить к телефону своего пятнадцатилетнего племянника, в обязанности которого входило записывать сыплющиеся словно из рога изобилия предложения по названию ставшего за одну ночь знаменитым заведения. Местная газета, безосновательно считавшая себя наследницей славной «Анаконда стандарт» Маркуса Дейли, оперативно откликнулась на громкое событие язвительной статьей под названием «Наследники Великого Гэтсби». Язвительность, впрочем, объяснялась тем, что на шоу пригласили лишь редактора издания, который, по слухам, предпочел в тот вечер развлекаться с любовницей в соседнем городке. Главным же героем вечеринки стала Сэнди Уотерс, уже получившая почетное звание — Полночный ковбой.

Джейсон приехал в половине седьмого и, увидев на лестнице Линду, замер от удивления — перед ним стояла совсем не та женщина, которую он знал.

Сейчас на ней был вечерний наряд, черное без бретелек платье, подчеркивавшее каждый изгиб соблазнительного тела. Лиф обтягивал грудь и, казалось, был готов в любой момент соскользнуть и обнажить ее, как прекрасную мраморную статую.

— Э, я, кажется, не туда попал, — пролепетал Джейсон, облизывая пересохшие губы.

Откровенное декольте открывало нежную загорелую кожу. Идеальной формы плечи плавно переходили в высокую шею, украшенную тремя нитями жемчуга. Волнистые каштановые волосы были на этот раз убраны наверх, открывая перламутровые ушки с жемчужными сережками.

Стараясь сохранить невозмутимое выражение лица, Линда шагнула вниз, складки платья шевельнулись как живые, и Джейсон едва не застонал от охватившего его желания. Он сжал кулаки и даже не почувствовал боли.

— Интересно, куда ты так нарядилась?

— А разве мы не идем на второй вечер открытия?

Джейсон представил, как Линда будет выглядеть в этом платье на фоне облаченных в джинсы и пестрые рубашки юнцов и девиц в мини-юбках и обтягивающих кофточках, и… улыбнулся.

— Вообще-то я собирался, но, увидев тебя в таком наряде… Боюсь, придется танцевать с Сэнди Уотерс.

— И это еще не самое страшное.

Лиз Бентон весело щебетала, раскладывая новые книги. Другая на ее месте просто рассовала бы все по местам, даже не заметив, что новый роман Ирвина Уэлша оказался рядом с пособием для будущих мам, а бестселлер Кейт Уайт, рассчитанный на самый широкий крут читательниц, спрятался за скучноватыми мемуарами Дика Чейни.

Лиз относилась к каждой книге с уважением и даже трепетом, свойственным только настоящим библиофилам. Взяв томик в руки, она осторожно поглаживала переплет, бережно перелистывала страницы, вчитывалась, забавно шевеля губами, в аннотацию, обнюхивала зачем-то обложку — Джейсон почти не сомневался, что в его отсутствие книга подвергается и проверке на вкус, — и наконец с сожалением водворяла туда, где, по ее мнению, данный образец печатной продукции и должен был красоваться.

Процесс затягивался, но Джейсон не торопил. Каждый раз, наблюдая за вышеописанными манипуляциями, он чувствовал, что не ошибся, когда предпочел рассудительную, немного медлительную и абсолютно надежную Лиз другим, более бойким и расторопным, но совершенно равнодушным к книгам претенденткам.

— Вы только посмотрите, мистер Кэхилл! Новый детектив Майкла Коннелли! Из серии о Гарри Босхе! Боже, я уже думала, что Гарри ушел из полиции навсегда. Знаете, из нынешних Коннелли лучше всех. Ну, может быть, за исключением Дэниела Сильвы. Сколько у нас экземпляров? Пять. Можно я возьму один домой? Пожалуйста, мистер Кэхилл!

Джейсон отвернулся, пряча улыбку.

— Конечно, Лиз, возьми.

— Спасибо! Вы самый лучший!

Разобравшись с книгами, Лиз перешла к кассетам и компакт-дискам. Фильмы в ее таблице ценностей стояли ступенькой ниже книг, а музыка еще ниже. На этот раз, однако, одна из кассет привлекла внимание продавщицы.

— Мистер Кэхилл, вы видели «Без шансов»?

Джейсон оторвался от бумаг и потер глаза. В последнее время зрение заметно упало, и он с тревогой думал о том, что будет вынужден носить очки. Или, может, лучше поставить линзы?

— Не помню. Кажется, нет. А что это? Новый блокбастер с Томом Крузом?

Лиз состроила недовольную гримасу.

— Мне Том Круз совершенно не нравится. Слишком уж хорошенький, слащавый. То ли дело Майкл Дуглас. Вот это настоящий мужчина. Жаль, что мало снимается. Я почему спросила… Здесь указано, что в главной роли снялась Линда Моррисон.

— Вот как? — стараясь сохранить невозмутимый вид, отозвался Джейсон. — И что?

Лиз недоуменно посмотрела на него.

— Как что? Это же ваша знакомая. Я еще в тот раз обратила внимание…

Колокольчик над дверью коротко и протестующе звякнул. Лиз осеклась и замерла с открытым ртом, а Джейсон обреченно вздохнул.

Линда Моррисон на мгновение остановилась, обвела помещение ледяным взглядом и, заметив пристроившегося за стеллажом Джейсона, промаршировала прямиком к нему. Бедняжка Лиз, которую не удостоили даже кивком, поспешно опустила голову.

— Мистер Кэхилл, мне нужно с вами поговорить. — Каждое отчетливо и твердо произнесенное слово напоминало удар молотка по шляпке гвоздя.

— Да, конечно. Я вас слушаю, мисс Моррисон.

Линда немного растерялась. Высказываться в присутствии свидетельницы ей не хотелось.

— Может быть, выпьем кофе? — любезно предложил Джейсон, приходя ей на помощь.

Согласие выглядело бы уступкой, отказ вел в тупик. Линда молча кивнула.

Они прошли в заднюю комнату. Закрыв за собой дверь, Джейсон потянулся за чашками.

— Растворимый будешь?

— Нет. — За несколько секунд злость странным образом рассеялась, и ее следующая реплика прозвучала уже скорее с горечью: — Зачем ты это сделал?

— Сделал — что? — Он поднял на нее невинные глаза. — Что с тобой? Что случилось?

Из всех возможных вариантов ответа этот был худший, потому что Джейсон не умел играть. Вместо того чтобы притушить ослабевший огонь, он плеснул в него бензина.

— Что? И ты еще строишь из себя невинного ягненка? Кто заплатил налог на наследство? Разве не ты?

— Ну, если подходить к делу с чисто формальной точки зрения… — промямлил Джейсон. Вообще-то он предвидел нечто похожее, но никак не ожидал, что Линда раскипятится до такой степени. — Видишь ли…

— Нет! Я не желаю слышать никаких уверток и оправданий! Разве я давала тебе право действовать от моего имени? Разве ты посоветовался со мной? Разве подумал о том, что у меня может быть иное мнение? Нет, ты все решил сам. Втихомолку. Осчастливил бедняжку, да? Или решил, что если преподнесешь женщине такой подарок, то она уже твоя? Что обеспечил ее благодарность до конца жизни?

Да что это с ней? Линда явно вела себя неадекватно. По крайней мере, на взгляд Джейсона.

— Лин, успокойся. — Он шагнул к ней и попытался обнять, но она отступила от него… нет, отшатнулась.

— Я верну тебе деньги, но ты… ты… я не желаю тебя больше видеть.

Хлопнула одна дверь. Потом вторая. Прошло несколько минут, прежде чем обеспокоенная Лиз набралась смелости заглянуть в заднюю комнату.

— Мистер Кэхилл?

Он стоял перед окном, опустив руки в карманы, спиной к двери, и даже не повернулся.

— Мистер Кэхилл?

— Все в порядке, Лиз, не беспокойся. — Джейсон пожал плечами и, обернувшись через плечо, вымученно улыбнулся. — Теперь я знаю точно, что хотя бы одну ошибку уж точно не совершил.

— Какую? — прошептала Лиз, кусая губы и мысленно проклиная только что выбежавшую из магазина женщину.

— Не пошел в артисты.

 

11

Под крылом самолета расстилался кажущийся бесконечным белый пушистый ковер. Иногда в просветах облаков мелькали бурые и зеленые пятна полей и лесов, синие ленты рек, серые полоски дорог. Двигатели работали ровно, без надрывов и завываний, которые так пугают пассажиров, и, наверное, поэтому почти все держались спокойно и уверенно: кто-то читал, кто-то смотрел в иллюминатор, кто-то потягивал принесенное стюардессой вино, кто-то читал.

Давно подмечено — ничто так не располагает к размышлениям, как дальняя дорога. Вначале Джейсон пытался читать, но, осилив две страницы, понял, что не может сосредоточиться, и отложил книжку.

За последние три дня ему так и не удалось поговорить с Линдой. Ни лично, ни по телефону. Накануне он даже приехал к ней и долго звонил в дверь, но никто не открыл. Все валилось из рук, и, когда из Сиэтла сообщили о поступлении из Тайваня заказанной партии товара, Рик Частин сразу же объявил, что лететь туда надо Джейсону.

— Во-первых, ты лучше разбираешься во всяких там технических характеристиках, а во-вторых, оставлять на тебя бизнес здесь равнозначно тому, что оставлять его без присмотра вообще. И, в-третьих, тебе просто необходимо рассеяться.

Возражать он не стал, отдавая себе отчет в том, что партнер прав. Может быть, именно это ему сейчас и надо: сменить на время обстановку, отвлечься и сбросить психологическое напряжение. Да и Линда, если их отношения для нее не пустой звук, должна…

Он не успел довести мысль до конца — кто-то остановился рядом.

— Здесь свободно?

Не поворачивая головы, Джейсон кивнул. Вообще-то свободных мест хватало, так что при желании каждый мог найти такое, которое устраивало бы его во всех отношениях.

— В Сиэтл по делам или отдохнуть, мистер Кэхилл?

Он даже вздрогнул от неожиданности и открыл глаза. Рядом с ним, добродушно улыбаясь, сидел человек, фамилия которого в последнее время звучала слишком часто.

— Извините, мы, кажется, незнакомы. Роберт Раттлер. — Он протянул руку. — Много слышал о вас в Анаконде.

Джейсон с превеликим удовольствием врезал бы по физиономии мерзавцу, который несомненно стоял за двумя нападениями на дом Линды Моррисон. Но, во-первых, драка на борту самолета привела бы к серьезным неприятностям, возможно даже аресту, а во-вторых, если Раттлер что-то задумал, было бы неплохо проникнуть в его планы.

Руководствуясь этими соображениями, Джейсон улыбнулся и пожал протянутую руку.

— Жаль, но, боюсь, я о вас не слышал.

Раттлер закивал.

— Ничего странного. Мы стараемся не афишировать свою деятельность. О нас знают только те, кому это нужно.

Джейсон удивленно вскинул брови.

— Разве реклама не двигатель бизнеса? Я бы, например, не отказался прославиться на всю Америку.

— Ну, видите ли, все ведь зависит от рода бизнеса. Мы занимаемся крупномасштабными инвестициями, а деньги, как вы знаете, не любят суеты, шума и излишнего внимания.

— Когда вы говорите «мы», вы имеете в виду себя лично или какую-то структуру?

Раттлер бросил на собеседника настороженный взгляд и даже оглянулся, как будто то, что он собирался сказать, могло изменить судьбы миллионов людей.

— «Роллс корпорейшн». Слышали о такой?

Джейсон кивнул. Демонстрировать полное невежество так же опасно, как и полную осведомленность: и в том и в другом случае тебя могут принять за идиота.

— Если не ошибаюсь, в Айдахо вы занимаетесь развитием горного туризма, не так ли? — Он мысленно поблагодарил Стива Куинна, поделившегося с ним кое-какой информацией.

— Верно. У нас весьма серьезные интересы в Покателло и Бойсе. Сейчас вот проводим исследования в Монтане. Подыскиваем перспективные места. — Раттлер замолчал, выжидательно глядя на соседа.

Джейсон лишь пожал плечами, никак не реагируя на подброшенную наживку. Если собеседнику что-то нужно, то пусть и проявляет инициативу.

— Проблема в том, что нам не хватает людей на местах. Надежных, активных, деловитых. Тех, кто представлял бы наши интересы, собирал информацию, налаживал необходимые связи.

Джейсон уже понял, куда клонит Раттлер, но не спешил делать шаг навстречу.

— Да, штат у нас малонаселенный, а уж таких, кто вам нужен, и совсем немного.

— Верно, верно, — пробормотал Раттлер и, заметив появившуюся в проходе стюардессу, поднял руку. — Позвольте угостить вас виски, мистер Кэхилл?

— Спасибо, почему бы и нет.

Раттлер заметно оживился.

— Мне рассказывал о вас мэр. Дал самые лучшие рекомендации. — Он посмотрел на часы и, вероятно, решил, что пора переходить к делу. — В вашем городе нас интересует пара земельных участков. Мы связались с собственниками, и они обещали подумать. Если бы вы помогли нам с их приобретением…

— Гм, — задумчиво пробормотал Джейсон, изображая проблески интереса. — Заманчивое, что и говорить, предложение, но, боюсь…

— Прекрасно вас понимаю, — заторопился Раттлер. — Вы состоявшийся бизнесмен, но ведь деньги никогда не бывают лишними. К тому же…

— Сколько? — бесцеремонно перебил его Джейсон.

— Пять процентов от суммы сделки, — мгновенно ответил Раттлер. — Нужно иметь в виду, что нами разработана особая система бонусов, при которой снижение продажной цены вам только выгодно.

Некоторое время Джейсон молчал, потягивая виски и задумчиво морща лоб.

— Вы можете сказать, какие именно участки привлекли ваше внимание?

Узкие губы Раттлера дрогнули в улыбке.

— Если вы согласитесь принять наше предложение, то мы подпишем соответствующее соглашение, и тогда вы получите полную информацию. Станете нашим представителем в Анаконде. Уверяю, не пожалеете. Мы считаем ваш район довольно перспективным, а если власти займутся развитием инфраструктуры, сюда придут по-настоящему крупные инвесторы.

Джейсон побарабанил пальцами по подлокотнику кресла.

— Вы надолго в Сиэтл? — поинтересовался Раттлер, допивая виски. До посадки оставалось полчаса.

— Дня на два, может быть, на три.

— Где остановитесь?

— В «Фортуне».

— Отлично. Я пробуду там дольше. Если не возражаете, позвоню вам завтра, в шесть вечера. Встретимся, пообедаем, обсудим. — Он достал из бумажника визитную карточку и положил ее на столик. — Надеюсь на сотрудничество. И, уверяю, согласитесь — не прогадаете.

— Я подумаю.

— Мне нравятся думающие люди, — подмигнул, поднимаясь, Раттлер. — До встречи.

— До свидания. И спасибо за угощение.

Уже спускаясь по трапу, Джейсон заметил впереди знакомую женскую фигуру. Присмотревшись, он узнал Сэнди Уотерс. Интересно, ей-то что понадобилось в Сиэтле? Удивление его возросло еще больше, когда в мужчине, за руку которого держалась Сэнди, Джейсон узнал своего нового знакомого. Они оживленно о чем-то беседовали. Что могло связывать такую авантюристку, как Сэнди Уотерс, с представителем серьезных деловых кругов? Обычно людей связывает либо взаимная симпатия, либо денежный интерес. Зная Сэнди, нетрудно было предположить комбинацию первого и второго варианта. Но вот для чего она могла понадобиться Раттлеру?

Ответа на этот вопрос Джейсон так и не нашел. Впрочем, его гораздо больше занимали совсем другие мысли.

Те, кто считал Сэнди глупой, жадной, эгоистичной раскрашенной куклой, были в общем-то недалеки от истины. Всей своей жизнью, всеми поступками, мыслями, предпочтениями и намерениями она неустанно доказывала верность укоренившегося в общественном сознании стереотипа в отношении блондинок. Для нее просто не существовало интересов, кроме ее собственного. Вместе с тем Сэнди была не настолько глупа, чтобы не понимать, что ее единственный шанс удержаться на плаву и добиться приемлемого уровня материальной обеспеченности — это подцепить на крючок богатенького парня. Будет он молодым или старым, красавцем или уродом, умным или глупым, не имело ровным счетом никакого значения. В этом смысле идеальным вариантом было бы окольцевать дядюшку Скруджа.

После окончания школы Сэнди, попрощавшись с родителями и не удостоив родной городок даже кивком, отправилась покорять Нью-Йорк. Два года она прыгала из постели в постель, меняла прически и стиль одежды, превращалась из блондинки в жгучую брюнетку, пела в мюзикле и крутилась у шеста, но так и не приблизилась к заветной цели. Мужчины с удовольствием проводили с ней время и неплохо оплачивали услуги, но, как только Сэнди романтично закатывала глаза и заводила разговор о походе в церковь, они начинали скучать, посматривать на часы, вспоминать о работе, больной жене и требующих внимания детях и исчезали с горизонта.

Между тем жизнь в мегаполисе обходилась недешево, и временами, когда один объект терялся в каменных джунглях, а другой еще не был готов идти дальше жалкого «Макдоналдса», Сэнди приходилось ограничивать себя буквально во всем.

В конце концов, растеряв последние надежды и преисполнившись глубочайшего презрения к обитателям Большого Яблока, она улетела в Лос-Анджелес с неким невзрачным типом, представившимся то ли линейным продюсером, то ли главным осветителем.

Город Ангелов принял очередную золото-искательницу равнодушно. Столкнувшись с невыносимой конкуренцией, она крутилась изо всех сил, освоила массу профессий, смежных с актерской, обзавелась кучей знакомых, но в результате спустя три года осознала, что не приблизилась к цели ни на дюйм.

Пять лет странствий так и не принесли Сэнди ничего, кроме богатого жизненного опыта. В числе истин, открывшихся ей в конце этого срока, была и утешительная формула счастья для неудачников: где родился, там и пригодился.

Вернувшись в Анаконду, Сэнди первым делом тщательно изучила состояние местного рынка потенциальных женихов, после чего составила список кандидатов, в котором Джейсон Кэхилл занял почетное место в первой пятерке.

За год круг избранников сузился, а Джейсон переместился в нем на третью позицию.

Окучивать одновременно несколько грядок дело нелегкое, особенно учитывая постоянно вьющееся над ними воронье. На то, чтобы держать хищниц на расстоянии, уходило много сил и нервов, но окончательно ее добило появление в городе Линды Моррисон.

Пустив в ход несколько испытанных приемов и не вкусив от сладких плодов мести, Сэнди уже было впала в отчаяние, но тут на горизонте возник Джереми Раттлер.

И в голове у Сэнди созрел новый план.

Линда не виделась с Джейсоном три дня. За это время пылавшая в ней злость, не находя иного горючего материала, пожрала саму себя. На четвертые сутки Линда сдалась и, сняв трубку, позвонила в книжный магазин. Узнавшая ее Лиз сухо сообщила, что мистер Кэхилл улетел в Сиэтл, а на остальные вопросы отвечала коротким «нет».

Не успела она пережить огорчение, как пришла очередь сюрпризов.

Открыв дверь на робкий стук, Линда с удивлением обнаружила на крылечке Сэнди Уотерс.

— О, мисс Уотерс?! Ко мне? Я могу вам чем-то помочь?

Сэнди, принявшая на время визита облик невинной овечки, застенчиво кивнула.

— Я хотела бы поговорить с вами.

После секундной паузы Линда отступила в сторону.

— Проходите.

— Спасибо. Я ненадолго.

Через несколько минут женщины сидели в гостиной, разделенные столиком, на который гостеприимная хозяйка поставила две чашки наспех сваренного кофе и вазочку с печеньем.

— Итак, мисс Уотерс, я вас слушаю.

Отпив кофе, — дешевый растворимый «фолджерс», но чего не стерпишь ради дела! — Сэнди тяжко вздохнула.

— Мне трудно об этом говорить, мисс Моррисон, но я подумала, что вы должны знать.

— Должна знать — что?

Гостья потупилась.

— Это касается Джейсона Кэхилла. — Еще один тяжкий вздох. Линда училась сценическому искусству и ей не требовались очки, чтобы увидеть — Сэнди Уотерс играет. И играет плохо. Но она упомянула имя, и Линда была готова терпеть даже любительский спектакль.

Признак — и оружие — большой актрисы есть, как всем известно, умение держать паузу. Разумеется, первой не выдержала молчания гостья.

— Я знаю о ваших отношениях… — осторожный взгляд исподлобья, — и…

— Да, да, продолжайте, — лучезарно улыбнулась Линда.

— …и не хочу, чтобы вы испытали то же, что и я. Джейсон неплохой человек, но… его испортило женское внимание. Все началось с бедняжки Мэри. Вы ведь знаете, что с ней случилось?

— Слышала.

— Да, ужасная трагедия. Но ведь она сбежала от него! — Сэнди все больше входила в роль. — Сбежала, потому что не смогла перенести унижение. Как бы поступил на его месте настоящий мужчина? — Сэнди не знала, как должен поступать в такой ситуации настоящий мужчина, потому что до сих пор таковые ей не попадались. Или она еще не сбегала ни от кого на Мауи.

— Последовал бы за любимой? — подсказала Линда.

— Вот именно, — обрадовалась Сэнди. — А он?

— Так что же все-таки сделал вам Джейсон Кэхилл?

Гостья опустила глаза.

— Мне так стыдно. В общем, два дня назад Джейсон предложил мне полететь с ним в Сиэтл. И я согласилась.

Линда почувствовала, как в груди у нее зашевелилось что-то тяжелое, темное, неприятное. Сэнди могла врать о Мэри, могла представлять в ложном свете давние события, деталей которых уже никто не помнил. Но врать о том, что произошло два дня назад…

— Знаю, мне не нужно было соглашаться, но… — Теперь Сэнди приняла тон кающейся грешницы.

— Так почему же вы согласились? — не выдержала Линда.

— Потому что… — всхлип, — потому что люблю его.

— Понятно.

— Он прогнал меня, понимаете? Посмеялся надо мной и прогнал. Как шлюху. — Голос Сэнди крепчал, наполняясь праведным гневом. — Да, я, может, не примерная девочка, но такого обращения не заслужила! Я…

— Понятно, — повторила Линда и вдруг поймала себя на том, что ей действительно жаль эту несчастную — а что Сэнди не была счастлива мог бы увидеть и слепой — женщину. — Я могу вам как-то помочь?

Сэнди горько усмехнулась, хотя в душе уже торжествовала — роль удалась.

— Нет-нет, спасибо. Мне вы не поможете… никто не поможет. Я просто хотела предупредить вас.

— Спасибо, мисс Уотерс…

— Сэнди…

Линда вздохнула — ну вот, они уже подружки по несчастью.

— Спасибо, Сэнди. Должна сказать, мне это не грозит.

— Как это? Думаете, вы особенная и…

— Нет, что вы… — Линда покачала головой. — Я вовсе не считаю себя особенной. Дело в другом. Видите ли, Джейсон не сделает мне ничего, потому что я… я уезжаю.

— Уезжаете, но почему? И как же дом? — Сэнди прикусила язык, кляня себя за невыдержанность.

— Наверное, продам. Мне уже предлагали его продать. — Линда повернулась к окну, за которым лежали леса и горы, за которым зеленое смешивалось с голубым, желтым и красным, за которым воздух пах мятой, а туман напоминал вуаль, скрывающую лик прекрасной незнакомки. — И деньги предлагали хорошие.

— Жаль, — протянула Сэнди, отворачиваясь, чтобы не выдать себя торжествующим блеском глаз. — Жаль. Нам всем будет вас не хватать. Но, как говорится, вам виднее. Я, наверное, поступила бы так же.

Беда никогда не приходит к человеку тогда, когда он к ней готов. Или человек просто никогда не готовится к ней заранее. Джейсон читал газету, когда зазвонил телефон.

— Это мама. Приезжай поскорее.

Буквы вдруг превратились в бесконечные линии выстроенных друг за другом черных крестиков.

— Папа?

— Да.

Миссис Кэхилл не сказала больше ничего, и Джейсон не спрашивал. В словах не было необходимости. Все прочее потеряло вдруг смысл.

— Я прилечу. — Он поспешно положил трубку, как будто боялся, что из нее донесутся страшные слова соболезнования, сказанные кем-то другим, тем, кто стоит рядом с матерью.

Слова соболезнования ни к чему. Пока есть надежда.

А надежда не умирала до тех пор, пока он не приехал домой.

 

12

Перед тем как подняться наверх, Линда в последний раз оглядела гостиную. Чемоданы уже стояли в холле, билет до Лос-Анджелеса был заказан и ждал ее в кассе аэропорта Хелины, а мистер Гринсберг обещал прибыть к девяти, чтобы присутствовать при подписании документа о продаже дома.

Пребывание в родном городе подошло к концу. Даже хорошо, что Джейсон улетел в Сиэтл, думала она. По крайней мере никому не придется стыдливо отводить глаза, бормотать фальшивые слова сожаления и промокать сухие глаза. Завтра вечером она будет в Лос-Анджелесе. Жизнь продолжается. А от несчастной любви умирают только на экране. Да и была ли она, любовь?

Наверное, нет.

За окном мелькнул свет фар.

Интересно, кого это принесло так поздно? Может, Джессика приехала проститься? Нет, они уже попрощались раньше, днем.

Сэнди? Заглянула удостовериться, что соперница покидает арену побежденной.

Линда вышла в холл. Что ж, пусть порадуется. Она открыла дверь и…

— Мисс Росс?

— Да. Мне нужно вам кое-что сказать. Я могу пройти?

— Да, пожалуйста. Вас прислал мистер Гринсберг? Что-то случилось?

— Нет, с ним все в порядке. И не беспокойтесь, я не отниму у вас много времени. — Она переступила порог и остановилась.

— Говорите, я вас слушаю. — Линда удивленно рассматривала позднюю гостью. Мисс Росс явно была взволнована — она нервно сжимала пальцы, щеки горели.

— Я хотела сказать вам об этом раньше, но не смогла. Дело в том… Дело в том, что я была с вашей бабушкой в последние часы перед смертью. Так получилось. Ей было тяжело, а я… в общем, я навещала ее.

— О… я и не знала, — растерянно пробормотала Линда. — Я очень благодарна вам, и если вы хотите…

— Я хочу только передать вам то, о чем просила меня миссис Стоукросс. Она ждала вас. Ждала все время, пока болела. А в последнюю ночь… — Голос мисс Росс дрогнул, но она удержалась от слез и продолжила уже суше, почти холодно: — Миссис Стоукросс хотела, чтобы вы остались здесь. В этом городе. В этом доме. Хотела, чтобы вы ни в коем случае не продавали его. Она сказала, что ей жаль только одного… что она не дождалась правнуков. Вот и все.

Линда молчала. Неясное, неопределенное ощущение беспокойства, не оставлявшее ее последние дни, сменилось вдруг острой, рвущей грудь болью. Боль была так сильна, что она не выдержала и застонала.

— Вам плохо? — обеспокоенно спросила мисс Росс.

— Почему вы не сказали мне об этом раньше? — прошептала Линда.

— Я хотела. Но не смогла. Услышала, как Гринсберг разговаривал с кем-то и упомянул, что вы продаете дом.

— И поэтому разозлились на меня?

Мисс Росс опустила глаза.

— Да.

— Понятно. — Линда взяла гостью за руку. — Спасибо вам. Вы очень спешите?

Мисс Росс посмотрела на часы.

— В общем-то… нет, не очень.

— Тогда расскажите мне о ней. О бабушке. Все, что знаете. Пожалуйста.

Мисс Росс покачала головой.

— Зачем? Вы ведь уже все решили. Я знаю. Завтра утром сюда приедет Гринсберг — и дом будет продан. Скорее всего, Раттлеру. Долго он не простоит — Раттлер намерен построить здесь развлекательный комплекс.

— Если вы так уверены, то зачем приехали?

— Сама не знаю. Может, надеялась на чудо…

Джейсон сидел в холле хирургического отделения. Время от времени он поднимал голову и смотрел на стеклянную дверь операционной, за которой решалась судьба отца.

Три недели назад Клайв Кэхилл прошел самое обычное, регулярное медобследование. Тогда, вернувшись домой, он сказал, что все в порядке, но врачи обнаружили что-то в кишечнике и хотят провести дополнительные исследования. Джейсон не придал этому особого значения. В конце концов, трудно рассчитывать, что в шестьдесят восемь лет у человека нет никаких проблем со здоровьем.

Оказалось, что ему просто не все сказали. У отца обнаружили огромную опухоль, и он, посоветовавшись с матерью, согласился.

Джейсон задумался над тем, о чем особенно будет скучать, если отца не станет. Об их разговорах, в которых никто не мог полностью выразить свои мысли? Или по нечастым воскресным поездкам на рыбалку?

Клайв Кэхилл был малоразговорчивым, тихим человеком, никому не навязывавшим своего общества или своего мнения. Проработав всю жизнь на заводе, он не стремился к чему-то другому, не терзался неутоленными амбициями, не жаловался и никогда не требовал от других того, чего не выполнял сам. Джейсон часто удивлялся тому, что такие совершенно разные по характеру и темпераменту люди, как его родители, не только нашли друг друга, но и прожили вместе более сорока лет.

Наверное, они знали какой-то секрет.

Джейсон посмотрел на часы — операция шла уже второй час — и снова опустил голову.

Кто-то положил руку ему на плечо.

— Мама? — Он обернулся.

Она была здесь в первый раз и, поднявшись на второй этаж, сразу ощутила гнетущую атмосферу места, где жизнь соседствует со смертью. Навстречу ей по пустому, гулкому коридору шла пожилая женщина с опухшими, покрасневшими глазами и усталым лицом.

— Извините, вы… — Линда осеклась, поняв, что перед ней миссис Кэхилл.

Женщина остановилась, посмотрела на нее и едва заметно кивнула.

— Идите прямо. Он там.

— Кто?

— Вы ведь Линда Моррисон, не так ли? Джейсон там, возле операционной. Побудьте с ним.

— Ты? — Он был так удивлен, что даже не попытался подняться. — Как ты узнала?

— Неважно. Можно мне посидеть с тобой?

Джейсон не успел ответить, потому что дверь операционной открылась. Он медленно поднялся и шагнул к вышедшему в коридор высокому мужчине в медицинском халате.

— Что?

— Пока сказать трудно. У него действительно была опухоль размером с грейпфрут. К счастью, доброкачественная. Ваш отец уже не молод. Если организм справится, все будет хорошо.

— Я могу… посмотреть?

Врач покачал головой.

— Он проспит еще несколько часов. Приходите завтра. Во второй половине дня. Сейчас мы уже ничем не можем ему помочь. Разве что помолиться. Впрочем… Сейчас его отвезут в палату и вы сможете зайти ненадолго.

Стараясь не шуметь, Джейсон переступил порог.

Все было хуже, чем можно было ожидать. Клайв Кэхилл лежал в небольшой палате, подключенный к капельнице и каким-то трубочкам. Еще одна трубочка выходила из-под покрывала, и Джейсон понял, что это катетер.

В первое мгновение ему показалось, что перед ним умирающий. Из глаз моментально брызнули слезы, и он на ощупь нашел стул, чтобы сесть около кровати. Потом Джейсон подвинул стул ближе к кровати и взял отца за руку, вялую и сухую как бумага. Ему пришло в голову, что он не делал этого уже много лет, с тех пор как был маленьким мальчиком.

— Ты обязательно поправишься, папа.

Миссис Кэхилл уехала домой. Джейсон хотел проводить мать, но она отказалась.

— Нет-нет, я прекрасно обойдусь и без тебя. К тому же мне надо выспаться, а ты только будешь мешать.

Посадив мать в такси, он повернулся к Линде.

— Ты не спешишь?

— Нет.

— Я ужасно проголодался. Давай зайдем куда-нибудь, хорошо?

Линда покачала головой.

— Есть другое предложение. Поедем ко мне.

Он удивленно посмотрел на нее, но ничего не сказал и только кивнул.

Увидев в гостиной чемоданы, Джейсон как вкопанный остановился на пороге.

— Собралась уезжать.

— Ты разве против?

Он вздохнул.

— А если бы и был? Разве это что-то решило бы?

— Не знаю. — Она устало опустилась на диван. — Сегодня у меня была Сэнди Уотерс.

— Сэнди приходила к тебе? Странно. — Джейсон покачал головой. — Тем более что я видел ее в Сиэтле. Вместе с Раттлером.

— Она знакома с Раттлером?

— Похоже, что да. Видимо, у них общие интересы. Раттлер предлагал мне сотрудничество с его корпорацией. Обещал неплохие деньги.

— Так ты не встречался с Сэнди в Сиэтле?

Джейсон удивленно посмотрел на Линду, потом, словно поняв что-то, медленно закивал.

— Вот оно что. Похоже, им очень надо, чтобы ты продала дом и участок и уехала из города. Какие еще тайны она тебе поведала?

— Неважно. В любом случае я сама определяю, что мне делать.

Он помолчал, потом, еще раз посмотрев на чемоданы, спросил:

— Ты пригласила меня к себе. Зачем?

Ответить Джейсон не успел — на столике зазвонил телефон.

— Слушаю, — сказала Линда.

— Чедд Маринеско беспокоит. У меня отличные новости. Зак Кроули готов дать тебе главную роль в своем новом фильме. Предварительные условия я с ним уже обговорил. Они даже лучше, чем те, что были у тебя в последний раз.

— Спасибо, Чедд, я…

Но агент был слишком взволнован, чтобы остановиться.

— У тебя будут прекрасные партнеры. Съемки начнутся через месяц в павильонах «Юниверсал». Пробы назначены на послезавтра, но, как ты сама понимаешь, это только для проформы.

— Чедд…

— Вылетай немедленно. Я тебя встречу в аэропорту. Обсудим все по дороге. У нас…

Поняв, что шансов вставить хотя бы слово у нее нет, Линда перевела взгляд на Джейсона.

— Ты что-нибудь понял?

Он кивнул.

— Да. Тебе предлагают роль.

— И что мне делать?

— Решай сама.

Решай сама. И ни слова больше. Как будто речь идет о покупке нового платья.

— И это все, что ты можешь сказать? — Линда поднялась и шагнула к нему. — Неужели тебе все равно, уеду я или останусь? Неужели я ничего не значу для тебя? Неужели… — Она так сжала пальцы, как будто собиралась сломать трубку, но вместо этого поднесла ее к губам и тихо сказала: — Я буду завтра, Чедд.

 

13

Премьера нового блокбастера «Реки крови и слез» состоялась в знаменитом кинотеатре «Зигфилд», пробиться к которому через ревущую, вопящую толпу, мимо журналистов и служащих, под лучами прожекторов и блики фотокамер оказалось делом совсем не простым.

Линда пришла на церемонию вместе с Гарри и Кельдой, впервые надевшей вечернее платье и чувствовавшей себя в нем так же уверенно, как и на кухне в переднике. Приглашенных было невероятно много, и, рассматривая всю эту толпу в смокингах, темных костюмах и роскошных нарядах, Линда не раз ловила себя на мысли, что не вполне понимает, куда попала — на банкет или все же на кинопремьеру.

Разумеется, с началом задержались, но всего лишь на двадцать минут. Глядя на огромный экран, по которому побежали титры, она ощутила знакомое волнение. Ее имя шло вторым, после актера, сыгравшего главную мужскую роль.

Линда Моррисон.

Зал встретил ее аплодисментами. Сидевший справа Гарри похлопал ее по руке. Сидевшая слева Кельда вздохнула.

Картина захватывала с первых же кадров. Сцена с гибелью парома, насыщенная подлинным трагизмом и сопровождающаяся прекрасной музыкой великого итальянского композитора, потрясала.

И дальше все пошло как по маслу. Снятый в жанре экшн, фильм смотрелся на одном дыхании, драматические эпизоды сменялись комическими, шутки на экране отзывались смехом в зале, напряженная тишина разряжалась вздохами облегчения, а гибель главного героя вышибла слезу из многих прекрасных глаз.

Конечно, Линда, смотревшая картину взглядом профессионала, отмечала и огрехи, но их число не приближалось к критическому. Продолжавшаяся восемь минут любовная сцена вызвала краску на ее щеках и взволнованное сопение Кельды.

Два часа пролетели как одно мгновение.

Едва экран погас и в зале вспыхнул свет, как все поднялись и устроили овацию, требуя виновников триумфа на сцену.

— А ты не такая уж плохая актриса, — ухмыльнулся, подталкивая ее в спину, Чедд Маринеско. — Хотя вначале у меня и были кое-какие сомнения.

Линда повернулась и, лучезарно улыбнувшись, бросила:

— Иду к черту, Чедд!

Вечеринку по случаю премьеры «Рек…» устроили в гриль-зале знаменитого ресторана «Фор сизонс», славящегося своей кухней и прекрасными десертами. К Линде подошло никак не менее сотни человек, каждый из которых счел своим долгом поздравить ее с возвращением в кино.

Гарри и Кельда скоро ушли, пожелав ей оторваться на всю катушку, и после их ухода Линде стало немного грустно. Ее окружали прекрасные, милые, доброжелательные люди, но среди них не было никого, с кем можно было бы поговорить по душам.

Ближе к десяти в зале начало ощущаться напряжение. Все ждали первых откликов прессы. В половине десятого в зал ворвался пресс-атташе киностудии с ворохом газет. Их тут же расхватали.

Нескольких наспех прочитанных строчек хватило, чтобы понять — критики встретили фильм по меньшей мере доброжелательно.

Официанты едва успевали разливать шампанское. Все, кто имел хотя бы отдаленное отношение к успеху, принимали поздравления. Зазвучали тосты.

Раскрасневшийся Чедд Маринеско подошел к Линде.

— Завтра отдыхай, а послезавтра начинаем новые переговоры. — Миниатюрный телефон в кармане его пиджака разразился бравурным маршем. — Вот, — взглянув на дисплей, прокомментировал он, — еще одно. Предложений хоть отбавляй. Право выбора, конечно, за тобой, но я бы порекомендовал…

— Не сегодня, ладно, Чедд? — нахмурилась Линда.

— Хорошо, хорошо, как скажешь. — Он развел руками. — Я только хотел сказать… Эй, ты на кого это смотришь?

Этого не может быть, потому что не может быть никогда. В нескольких метрах от нее стоял неулыбчивый и необыкновенно серьезный, в едва не лопавшемся на крутых плечах фраке и со съехавшей набок нелепой бабочкой… Джейсон Кэхилл.

Она поднялась. Сделала два шага навстречу и потерла глаза.

Видение не исчезло.

— Это ты? — прошептала Линда.

— Я. — Он смущенно развел руками. — Вот… зашел поздравить…

— Зашел поздравить? Не иначе как заправлялся где-то по соседству? А фрак, конечно, у тебя всегда под рукой, в багажнике. — Она повела носом. — И одеколоном тебя облили в пробке на Бруклинском мосту, верно?

Джейсон вздохнул.

— Так и будешь молчать?

— Ну…

— Раз ты такой молчаливый, то позволь мне сделать одно заявление. От нашего имени. Ты не против? — Не дожидаясь ответа, Линда вышла на середину зала. — Леди и джентльмены! Прошу минуту внимания!

Голоса стихли. Все головы повернулись к ней.

— Во-первых, я хочу поздравить всех, кто трудился над «Реками…», с успехом и поблагодарить тех, кто помогал мне на протяжении шести месяцев съемок.

Она сделала паузу, пережидая аплодисменты.

— Во-вторых, я хочу представить вам человека, который приехал сюда из моего родного города Анаконда, штат Монтана, чтобы сделать мне предложение, от которого я не могу отказаться.

Джейсон открыл рот, подумал и промолчал.

— Я все правильно сказала, милый?

Теперь все повернулись к нему.

Джейсон кивнул. А что еще он мог сделать?

— И, наконец, в-третьих, я объявляю, что ухожу из кинобизнеса и покидаю Голливуд.

Последние слова утонули в шуме. Ей не верили. Так не уходят. В тридцать семь лет… на вершине триумфа, в зените славы…

— Ты что, рехнулась? — зашептал ей на ухо Чедд Маринеско. — Или это для рекламы? Ловкий ход!

— Отвали, Чедд, — отмахнулась Линда, поднимая бокал с шампанским. — Предлагаю тост. За жизнь не только на экране!

Она остановилась перед домом. Ее домом. Старый, с клочьями буро-зеленого мха на серых камнях, с облупленными резными рамами окон, тяжелыми, скрипучими дверьми, он все же сохранял древнее благородство и с достоинством нес внушающий почтение возраст.

Она смотрела на него пристально, с надеждой, словно ожидая, что он подаст некий знак узнавания, улыбнется грязными стеклами, распахнет двери-объятия и приподнимет шляпу-крышу.

И дом тоже смотрел на нее. Немного настороженно, напрягая подслеповатые глаза, стараясь рассмотреть в красивой не по-здешнему женщине свою, родную, ту, что бегала девчонкой по его светлым комнатам и длинным коридорам.

Ничто не приходит само собой. Ничто не дается легко. Это понимали оба. Привыкание не будет легким. Но они понимали и другое — друг без друга им не жить.

Линда шагнула вперед. Провела рукой по сырым после ночного дождя перилам. Нагнулась, чтобы поднять с потрескавшейся каменной плиты ветку. Выпрямилась.

— Ты примешь меня, правда?

И, словно узнав ее по голосу, дом тихонько заскрипел.

Вечером они сидели у камина.

— Заходила сегодня к Гринсбергу. Знаешь, старик все еще надеется, что я передумаю и продам дом. Кэрри говорит, что Раттлер звонит ему чуть ли не каждый день.

— Кэрри?

— Да, Кэрри Росс. Мы с ней решили организовать в Анаконде женский клуб. Правда, нас пока только двое…

— У меня на примете есть хорошая кандидатура.

— Правда? — оживилась Линда. — Кто? Я ее знаю?

— Знаешь, — усмехнулся Джейсон. — Сэнди Уотерс. Я наткнулся на нее в «Диком Западе»…

— Конечно, совершенно случайно, да? — Она провела рукой по его густым волосам, в которых за последний год появилось много серебряных нитей, и ухватила за ухо. — А ну признавайся, чем вы с ней занимались?

— Как всегда, только разговорами. Думаю, предложить Сэнди работу в нашем новом ресторане. Тебе не кажется…

— В нашем новом ресторане? У нас уже появился ресторан? И почему это я узнаю об этом последней?

— Спешу приобрести как можно больше, пока мы не поженились и не подписали брачный контракт.

— Вот, значит, как… — Линда провела ладонью по колючей щеке. — Кстати, у меня тоже появились кое-какие планы насчет того, как потратить миллион.

— Миллион? У тебя есть миллион? И почему это я узнаю об этом последним?

— Гарри неплохо заработал на последнем проекте и решил возвратить часть долга. Между прочим, Кельда на третьем месяце.

— Первая хорошая новость за весь вечер, — пробурчал Джейсон, делая попытку подняться.

— Не уходи, — прошептала Линда.

— Надо. — Он устало потянулся. — Обещал отцу поиграть с ним в карты.

— Как он?

— Ты знаешь, после операции как будто помолодел. Снова начал работать в саду.

Линда вздохнула. Она уже много раз предлагала Джейсону переехать к ней, но каждый раз слышала одно и то же: после свадьбы.

Он повернулся к ней, скользнул жадным взглядом по изгибам скрытого халатом тела.

— Знаешь, я, пожалуй, не стану его сегодня щадить. Разделаюсь побыстрее и…

— Буду держать за тебя кулак. — Линда обняла его, прижалась, чувствуя, как поднимается в них обоих могучая сила, способная низвергать человека в черную пучину отчаяния и возносить на седьмое небо блаженства.

— Так я могу рассчитывать, что ты меня дождешься? — прошептал он ей на ухо.

— Только в том случае, если ты подтвердишь свое обещание на мне жениться. — Линда вдруг отстранилась.

— Что? — удивился Джейсон, пытаясь привлечь ее к себе. — Что случилось?

— Я только что поняла, чем займусь после свадьбы.

— И чем же?

— Напишу книгу. О нас с тобой.

— Думаешь, это будет кому-то интересно? — Джейсон скептически покачал головой.

— Хотя бы нашим детям, — парировала она.

— В таком случае у меня есть отличная сцена для первой главы.

Их губы слились в поцелуе, и оба постарались сделать все возможное, чтобы превратить Точку в многообещающее многоточие.