«Давай попробуем еще раз»

– Я не знаю, почему тебе взбрело в голову заехать в Кембридж, – бурчала Рэни, пока Мэтти сосредоточенно вела автофургон к центру города. – Ты сама говорила, что времени в обрез, а в Бат надо приехать до наступления ночи. И какое место в твоем плане отведено осмотру достопримечательностей?

Со времени звонка Хьюго минул почти час. Мэтти намеревалась как можно быстрее привезти Рэни на место встречи. Она посмотрела назад. К губам Гила была приклеена широкая, несколько ошалелая улыбка, словно у куклы-чревовещателя. Мэтти всеми силами старалась хранить невозмутимость. Вот только в душе ее бушевала буря и нервы были натянуты как струна. Рэни не должна была догадаться, что они едут на встречу с Джуной, пока они не прибудут на место и уже не станет слишком поздно отнекиваться. Это решение она приняла по дороге в отель. Оно показалось Мэтти единственно правильным.

– Я вот подумала, что мы только и делаем, что несемся из одного места в другое. Пара часов, потраченных на неспешную прогулку, вреда не принесут.

– А вы как думаете, Кендрик? – обернувшись, Рэни уставилась на Гила.

– Вполне согласен… А еще я не намерен спорить с нашим водителем.

– Вы оба сегодня утром странно себя ведете.

Мэтти обнаружила автостоянку за углом гостиницы, которую Хьюго предложил в качестве места встречи. Слава богу, там было немноголюдно. Они выбрались из автофургона. Гил протянул Рэни руку, но старушка лишь рассмеялась, глядя на него. Они ступили под потоки яркого солнечного света. По сторонам высились элегантные здания, принадлежащие знаменитому колледжу. Над ними сверкало голубизной небо. Вокруг бродили стада туристов. Экскурсоводы, которых было не меньше дюжины, сжимая неизменные зонтики в руках, рассказывали на разных языках об истории города.

Яркие образцы английской архитектуры произвели на Мэтти настолько сильное впечатление, что она едва не позабыла о том, что привело ее сюда. Следовало сосредоточиться на поставленной цели. Пришло время брать на себя ответственность за происходящее. Рэни уж слишком много командует. Ее капризы едва не погубили все дело. Если она собирается сдержать данное дедушке Джо обещание, ей следует вмешаться.

Оказавшись у отеля «Риверсайд Мьюс», Мэтти нагнала сердито насупившуюся Рэни, которая шла чуть впереди.

– Давай зайдем сюда и выпьем кофе? Вчера вечером я читала в Интернете, что здесь есть красивая терраса на крыше, откуда открывается просто восхитительный вид на реку и университетские колледжи.

– А бар там есть? – с досадой в голосе произнесла Рэни.

– Еще одиннадцати нет, – напомнил Гил.

– Для меня днем – самое то. Хочу двойной херес. – Старушка ткнула Мэтти костлявым пальцем в живот. – Платишь ты.

– Хорошо. Пошли…

Мэтти держала свои нервы в узде, пока они шли к отелю. Нужно было, чтобы Рэни не добралась до бара раньше, чем состоится «неожиданная» встреча.

Увидев Хьюго, Мэтти осторожно подняла руку, давая мужчине знак. Хьюго кивнул и обратился к кому-то, сидящему в кресле с высокой спинкой, которая закрывала обозрение. Рэни, позабыв обо всем на свете, глазела на стойку администратора в вестибюле отеля. Она повернула голову только тогда, когда Хьюго вместе с Джуной направились в их сторону. Ее рука легла на руку Мэтти.

– Ты меня перехитрила…

Мэтти быстро встала у старушки на пути, когда та попыталась «спастись бегством».

– Нет, подожди. Джуна просто хочет с тобой поговорить.

– Уж точно хочет. Отойди.

– Не отойду, пока ты не согласишься по крайней мере выслушать то, что она хочет тебе сказать.

– Ни в коем случае!

– Поговори с ней, Рэни! Ради этого мы сюда приехали…

– Ты, может, да, а я пришла сюда выпить.

– В таком случае ты идешь не туда. Бар – в той стороне. – Мэтти ткнула большим пальцем ей за спину, туда, откуда к ним приближались Хьюго и Джуна.

– Мне не нравится здешняя публика. Отойди…

– Нет!

Мэтти видела, что взгляды шокированных постояльцев, собравшихся в элегантном вестибюле гостиницы, устремлены на нее, но женщина не хотела позволять Рэни утратить второй шанс, который еще два часа назад казался непостижимо далеким.

– Извини, но эту возможность ты запороть не должна. Тебе этот разговор нужен не меньше, чем ей.

Уже не на шутку разозлившись, Рэни взирала на Мэтти свысока, вернее, снизу, но свысока… Рост тут был ни при чем.

– Я, блин, ни хрена такого не думаю.

– Можно без свидетелей, только мы трое, – сказала Мэтти, заблаговременно предугадав возможную отговорку, которую может придумать Рэни.

Гилу это не понравится. Прежде он выражал желание лично присутствовать при том, как Рэни будет извиняться перед каждым членом ансамбля. Хьюго тоже, как ей показалось, особой радости не выразит. Как бы там ни было, а лучшего она предложить не могла.

– Мы пойдем прогуляемся… по берегу реки, например… Никто не узнает, что же там произошло. Соглашайся, пожалуйста.

– Как будто у меня есть выбор, – проворчала Рэни.

Мэтти почувствовала себя чуть лучше. Неужели она выиграла?

– Но это в последний раз, когда ты откалываешь такой номер со мной. Запомнила?

По прошествии десяти минут Мэтти, Рэни и Джуна мирно шли по узкой, усыпанной гравием дорожке, протянувшейся вдоль берега реки Кам. Администратор за стойкой посоветовал им пойти именно сюда, пообещав, что город предстанет во всей своей красе. Он явно не преувеличил красоту этих мест. Сочные зеленые лужайки раскинулись у самой воды. На противоположном берегу возвышались старинные здания кембриджских колледжей, башенки и коньки крыш которых были устремлены к небу.

Как только Мэтти убедилась, что ни одна из старушек не собирается столкнуть другую в воду, она чуть отстала, позволив им идти впереди нее. Разумеется, Матильда все еще опасалась, как бы чего не вышло, и поэтому не сводила с них глаз, но при этом хотела продемонстрировать Рэни, что не намерена вмешиваться в их разговор. Пока все протекало тихо-мирно. Минуло уже десять минут, а повторения вчерашней враждебности не намечалось. Можно было поздравить себя с небольшой победой.

На нейтральной территории обе пожилые женщины, кажется, смягчились, словно ласковое утреннее солнышко, согрев их, заодно сгладило острые углы в столь непростых отношениях. Прогуливаясь по берегу реки, они соблюдали уважительную дистанцию и были готовы включить защитный механизм, призванный не допустить никаких травм, но атмосфера вокруг них казалась вполне умиротворенной.

Мэтти осторожно подбирала слова, идя вслед за ними:

– Хорошо, что мы здесь и никто нас тут не потревожит.

Она подумала о Гиле и Хьюго, которые дожидались их в расположенном на крыше отеля баре. Оба мужчины протестовали против принятого Мэтти решения. Последнее, что она видела, – это их спины, когда они удалялись, чтобы утопить в баре свое горе. «Ладно, пускай, – подумалось ей. – В конце концов, это дело их не касается». Хотя бы раз в жизни Джуна и Рэни имели право провести время в приватной обстановке.

– Никогда бы не подумала, что мы будем избегать толпы, – сказала Джуна, окинув Рэни взглядом.

– Ну, как сказать… – ответила Рэни, глядя на реку, где туристы катались на традиционных для Кама плоскодонках. – Та толпа в Уоррингтоне в пятьдесят втором… Помнишь? Кажется, ей тогда удалось…

Джуна хихикнула.

– О да! Совсем из памяти вылетело… Как назывался тот клуб?

– «Уоррингтонский вальдорф»! Глупая шутка, а не название. Какой-то мужской кабак для работяг с парой пластмассовых колонн у входа.

– А гримерка! Какая-то кладовка для хранения швабр, которую завесили шторкой. Там еще лампочка постоянно мигала.

– У нас в свое время не одна такая лампочка была. Помнишь того старого менеджера-извращенца, который вечно заглядывал, чтобы «починить лампочку», но так и не починил?

– Мерзкий тип. Кажется, Рико хорошо его знал.

– Не удивлюсь, если знал. У Рико были очень странные приятели.

Джуна рассмеялась и на шажок приблизилась к Рэни.

– Но публика в том клубе была что-то с чем-то. Помнишь парня, сидевшего в первом ряду? Он кричал: «Спой что-то, чтобы мы подхватили! Давай “Мальчика Дэнни”!» И так все три первые песни. До того вечера я еще никого не хотела так сильно поколотить.

– Припоминаю, что Томми совершил в честь тебя настоящий подвиг.

Заслышав это, Джуна остановилась.

– Серьезно?

– О да! Он ему чуть руку не сломал. Когда Рико узнал об этом, у него едва крышу не сорвало. Неужели не помнишь? Именно поэтому мы больше никогда не выступали в Уоррингтоне.

– Понятия об этом не имела. А я-то думала, что Рико поссорился с импресарио. Вначале, помнится, он только тем и занимался.

– Это уж точно. Наш старина Гарри Слэк любил помахать кулаками.

– Только подумать, что все эти годы я считала Томми пацифистом.

Они продолжили прогулку. Обе старушки примолкли. Их ноги глухо ступали по гравию дорожки. Трости постукивали в такт их шагам. Мэтти не хотела ничего говорить, надеясь, что кто-нибудь из них подхватит инициативу. Но когда тишина затянулась на несколько минут, она поняла, что пора вмешаться.

– Красиво здесь.

Никто из них не ответил, хотя Мэтти заметила, как ссутулилась Джуна.

– Даже задворки колледжей выглядят очень живописно, не правда ли? Интересно, как солнечный свет может заставить все вокруг казаться по-другому… ярче…

– Я всегда любила эту особенность Кембриджа, – произнесла Джуна. – Город словно оживает в солнечном свете.

Желая их разговорить, Мэтти продолжала:

– Когда вы приехали сюда жить?

– После выпускного года, когда Хьюго закончил университет. Я очень полюбила этот город, когда приезжала сюда из Танбридж-Уэллс, чтобы навестить сына. А потом я встретила Барни и переехала сюда к моим мальчикам.

– Лорда Барни? – хихикнула Рэни.

– Пожизненного пэра, – пояснила Джуна, и Мэтти подумала, что ей уже не раз приходилось говорить это. – Так что никакого баронского гнезда и огромного фамильного состояния. – Но он вполне прилично устроился. – При этих словах Джуна, смутившись, отвернулась. – Томми так считает… Все эти годы нам было уютно вместе. Мы жили счастливо. В конечном счете именно это важно в жизни.

Рэни хмыкнула.

– Я всегда представляла себе, что ты выйдешь замуж за герцога.

– Серьезно?

– Да. Из всех нас ты была самой претенциозной. Все эти уроки культуры речи, занятия бальными танцами, саморазвитие… Ты бы не набралась всего этого там, где выросла я. Мы с Чаком звали тебя леди Джуна. Я так и думала, что ты не пропадешь.

Джуна грустно улыбнулась. Мэтти видела, что она очень скучает по покойному мужу.

– Я повстречалась с Барни в подходящее время. Сначала я плохо выбирала…

Со времени ее первого несчастливого брака прошло уже пятьдесят лет, а рана в душе до сих пор не зарубцевалась.

– Ты не заслужила того грубого ублюдка. – Рэни неожиданно потянулась и прикоснулась к руке Джуны. – Никто такого не заслужил. Ты была достойна лучшего.

– Рэни, я…

Мэтти заметила кое-что новое в своей подруге: это были не только искренность и симпатия, но и глубокое понимание.

– Я бы сказала, что мы обе были достойны лучшего.

Джуна порывисто повернулась к Рэни:

– Да?

Рэни кивнула.

– Второй муж. Брак длился два года, но и этого было более чем достаточно.

Джуна, кажется, готова была расплакаться.

– Ах, Рэни… нет. – Джуна положила руку поверх ладони Рэни. – Но мы-то все пережили…

– Мы пережили, а многие девочки – нет.

– Мне казалось, что я не выдержу.

– Сколько ты была с этим ублюдком?

Джуна покачала головой.

– Около десяти лет. Я ушла, когда он перешел на Хьюго… сбежала домой к маме. Мама спрятала нас в Англси у тети, где я прожила год, прежде чем нас развели.

Лицо Рэни побледнело. Она участливо смотрела на свою подругу.

– Сочувствую, дорогая.

– Ладно, что уж теперь говорить, с тех пор много воды утекло.

А потом, по мнению Мэтти, случилось маленькое чудо: Рэни Сильвер обняла ту, которую прежде считала своим врагом, и разрыдалась. Джуна замерла, взглядом прося Мэтти о помощи. Она не знала, что делать. После паузы Джуна подняла руку и осторожно погладила ее по голове.

– Какое это теперь имеет значение?

– Я прошу прощения за то, что сделала, за то, что подвела тебя. Я долго злилась на тебя, но мы могли быть подругами, когда нам требовалась поддержка.

Джуна сомкнула веки. Мэтти видела, как по ее щеке катится одинокая слезинка.

– Мы могли… но…

Рэни отстранилась. Ее рука до сих пор сжимала руку Джуны.

– То, что ты говорила о Рико, – правда. Я была с ним, а зря… Я ушла от вас в тот вечер, потому что он попросил меня. На то были свои причины, о которых я не могу тебе рассказать, дорогая, но теперь я знаю, что мне не стоило доверять ему.

– Ерунда. Ты обязана ему своей карьерой.

– За счет друзей.

Джуна вздохнула.

– Давай будем смотреть правде в лицо. Мы никогда не были подругами. Я ненавидела тебя не меньше, чем ты меня. Из всех идей Рико самой безрассудной была идея собрать нас двоих в одном ансамбле. Я разозлилась, когда ты без предупреждения покинула нас, но, честно говоря, не удивилась. Ты всегда на первое место ставила карьеру, а не дружбу. Я это знала, поскольку была такой же. Когда ансамбль распался, я очень завидовала твоему успеху. Я купила пять твоих пластинок и разбила их вдребезги.

– Ни хрена себе, подруга! Я тебе поражаюсь!

– Не стоит. У меня тогда выдались не самые лучшие времена. Я тоже прошу прощения. Не то чтобы я не имела права переживать, но хранить обиду все эти годы было нельзя.

Заметив поблизости скамейку, Рэни провела Джуну к ней. Обе старушки уселись. Мэтти оставалась стоять на некотором расстоянии. Она не могла поверить собственным глазам. После вчерашней мерзкой ссоры Мэтти не могла доверять этому миру, заключенному между старыми соперницами. Но кое-что явно изменилось. Язык тела одной теперь являлся зеркальным отражением языка тела другой, а не был выражением зажатости и неуверенности.

– Приезжай в «Пальмовую рощу» на следующей неделе, – предложила Рэни. – Выступим с Томми, мной и другими, если они согласятся.

– Не знаю. Прошло слишком много времени…

– Насколько я помню, именно тебе хотелось выступить в клубе Джейка Кендрика. Ты почти год твердила Рико одно и то же: «Все, кто что-нибудь представляет из себя, там выступают. Если мы появимся в “Пальмовой роще”, то станем звездами на следующий день…» Он постоянно из-за этого с тобой ссорился… снова и снова… Нет, в кофейнях Сохо спеть было еще престижнее, но, небеса знают, ты права.

Джуна вздохнула.

– Нам уже не двадцать лет. Кто серьезно воспримет дряхлых пенсионерок?

– Это не стало помехой для «Роллинг Стоунз».

– Ах, Рэни…

– А еще не стало помехой Лулу, Томми Джонсу и гребаному Тони Беннетту! Мы не просто старые ничтожества, Джуни! Мы – «Серебряная пятерка». Только не говори мне, что за пристойным фасадом добропорядочной бабушки у тебя не прячется где-то в глубине желание в последний раз выйти на сцену.

По губам Джуны скользнула легкая улыбка.

– Будет прикольно выступить еще разок. Я не брала в руки микрофон со времени смерти Барни.

– Тогда зачем находить поводы для отказа? Соглашайся.