«Почему бы тебе не пойти со мной?»
– Поверить не могу, что он просто взял и уехал.
– Думаю, у него были на то основания.
– Он идиот. Причина уж точно была.
– Прю! Ты не видела, каким расстроенным он был вчера ночью.
– А ты не видел, какой расстроенной была она, Кел, – полушепотом произнесла девушка.
Мэтти не сводила глаз с дороги, пока на заднем сиденье разгорался спор. Кельвин и Прю были явно шокированы новостью об отъезде Гила, но, учитывая, что вчера вечером каждый из них узнал только свою часть истории, винить их в чем-то было нельзя. Записку Гила передавали по кругу, как важное вещественное доказательство во время полицейской облавы, а к Мэтти она вернулась как сложный кроссворд, ответы на который никто не знает. Женщина взглянула на экран системы спутниковой навигации. Клетчатый флажок, обозначающий цель их поездки, приближался. Нужно было прекращать эти дебаты.
– Кажется, мы уже на месте.
– Ух ты! – воскликнул Кельвин, потянувшись рукой за своим айфоном.
Автофургон подъезжал к огромным воротам из чугуна и стали.
– Я должен это сфоткать!
Прю схватила его за руку.
– Поосторожней там. Не хочу, чтобы ты ее расстроил. Не исключено, что по другую сторону ворот поджидают ротвейлеры и вооруженная охрана.
– Когда малышка Элис выступала в ансамбле, она не нуждалась в телохранителях, – проворчала Рэни, вытянув шею. – От Абергавенни меньше десяти миль. Кто вообще может сюда незаконно проникнуть? Овцы или бродяги?
Мэтти взирала снизу вверх на металлическую фортификацию. Такие ворота были бы уместны перед голливудским особняком или на военной базе где-нибудь на Среднем Востоке, но на окраине симпатичной деревни, расположенной рядом с национальным парком Брекон-Биконс, они казались слишком несообразными месту, чересчур огромными и зловещими…
– Она знаменита. В наши дни публичные люди относятся к безопасности куда серьезнее.
Рэни бросила на нее насмешливый взгляд.
– Это я знаменита, детка. Я постоянно на публике, но разве ты видела пуленепробиваемые стекла в окнах моего коттеджа? Я не нанимаю Арнольда Шварфега себе в телохранители.
Кельвин хихикнул на заднем сиденье.
– Шварценеггера, Рэни. У Элис, возможно, есть основания желать чувствовать себя в полной безопасности в своем доме.
– Держу пари, так оно и есть. Защищается от налоговика, – мрачно пробурчала Рэни. – Такого богатства не заработать, если берешь интервью со знаменитостями в своем приходе или устраиваешь конкурс непрофессиональных певцов и поэтов. Поверь мне.
– Давай-ка зайдем и сделаем то, что собирались. – Мэтти опустила стекло со стороны водителя и нажала лоснящуюся серую кнопку сбоку ворот. По прошествии нескольких секунд ожил небольшой динамик:
– Да?
– Здравствуйте. Матильда Белл и Рэни Сильвер – к мисс Дэвис… Пожалуйста…
Послышался шелест бумаги и какое-то бормотание, смысл которого Мэтти не разобрала, а потом раздался назойливый голос:
– Очень рано. – Слова прозвучали как обвинение. – Вам придется подождать на подъездной дорожке. Мисс Дэвис пока не может вас принять.
Динамик умолк. Громкий щелчок засвидетельствовал, что ворота отперты.
– Подождать на подъездной дорожке? Блин, – проворчала Рэни, скрестив руки на груди. – Никто не вправе приказывать Рэни Сильвер ждать на чертовой дорожке!
Мэтти остановила автофургон и повернулась к подруге:
– Послушай внимательно. Я понимаю, что путь выдался долгим, я понимаю, что вчерашняя ссора с Гилом испортила тебе настроение, но это последний пункт нашей поездки, Рэни. Это последняя наша остановка. После встречи мы едем в Лондон и начинаем готовиться к завтрашнему концерту. На этом все. Те, кто в состоянии это сделать, согласились принять участие в концерте. Что бы ты ни думала насчет Элис, надо делать дело… ради тебя, ради ансамбля… ради Чака. Ты говорила, что сделаешь это в память о нем… Помнишь? Ничего не изменилось. Давай просто встретимся с Элис, попросим ее присоединиться к нам, а затем пусть все свершится. Согласна?
Рэни, нахохлившись, сидела на своем месте как обиженный ребенок восьмидесяти четырех лет.
– Хорошо. Но я не собираюсь выворачиваться наизнанку, чтобы стать ей подругой. Согласна?
– Даже мечтать о таком не могу, – ответила Мэтти.
Все ее тело болело этим утром, начиная от шеи, которая затекла из-за плохого сна прошлой ночью, и заканчивая сердцем, которое с такой легкостью разбил Гил. Рэни, возможно, и хочет поставить точку на этом путешествии примирения, но уж точно не больше, чем сама Мэтти.
«Я слишком давно не была дома», – пришла к выводу Матильда.
Ей сейчас ужасно захотелось очутиться в своем магазинчике рядом с Джоанной и Лори. Вот она упаковывает покупки Перси, чтобы он украсил ими свой новый дом. Вот она выискивает винтажные вещи для своих онлайн-клиентов по всему миру. Мэтти решила, что позвонит сестре и Лори, когда вечером вернется в отель. После стольких дней отсутствия, куда более длительного, чем она прежде позволяла себе, Мэтти воспринимала свой магазинчик и жизнь, которую она смогла построить за его фасадом, как что-то сродни чуду и мечте. Она даже не могла до конца поверить в их реальность. Чем быстрее она вернется к своей жизни, тем лучше.
– Ну вот, – произнес Кельвин. – Смотрите! Она за нами прислала.
Прю подняла голову и посмотрела туда, куда указывал пальцем ее друг. Мэтти посмотрела в ту же сторону и увидела человека, приближающегося к ним по дорогой подъездной дорожке.
– У нее что тут, штат прислуги? – недоверчиво произнесла Прю. – Она знаменитость?
Рэни фыркнула.
– В Уэльсе, возможно, но не в остальном мире.
– Ее десять лет подряд провозглашали национальным достоянием… Люди голосовали, – сообщил Кельвин, прокручивая на экране телефона текст. – Так в Википедии написано.
– В Википедии? Фи-и-и… Она сама могла это написать.
Мэтти проигнорировала реплику Рэни. Когда утомленный на вид молодой человек в джинсах и черной рубашке подошел к Ржавчику, она отперла дверь со стороны водителя.
– Доброе утро.
– Привет, – тяжело дыша, произнес он.
На его лице мелькнула и увяла улыбка.
– Извините, что заставил вас ждать, но мисс Дэвис запаздывает не по своей вине. Если вы проследуете за мной, я проведу вас в дом и напою чаем. Надеюсь, вы не против?
Появление Прю и Кельвина, сидевших до этого на заднем сиденье, вызвало у незнакомца легкую озадаченность.
– А-а-а… это с вами?
– Мы готовы подождать здесь, – прошептала Прю, обращаясь к Мэтти.
– Нет нужды. Вы можете пойти с нами. Кстати, меня зовут Тейфи Миллер. Я личный секретарь мисс Дэвис.
– Матильда Белл… Мэтти… Мы говорили по телефону… кажется… А это Рэни Сильвер.
В этот момент, словно оперная дива, в восьмой раз вышедшая на поклон к публике, из-за противоположной стороны автофургона появилась Рэни. Она протянула руку и, как будто благословляя молодого человека, произнесла:
– Здравствуйте, мистер Миллер.
– Это большая честь, миссис Сильвер. Я большой поклонник вашего творчества. Когда я был еще мальчишкой, ваши альбомы времен Лас-Вегаса были любимыми в коллекции записей моего отца.
Польщенная услышанным, Рэни издала притворно-смущенный смешок.
– Какой милый молодой человек! Напомните, чтобы я подписала вам что-то прежде, чем я уеду. Маленький подарок на память…
– Это будет просто фантастика! Ну, если вы все собрались, то за мной…
Дом, в который ввел их Тейфи, был самым великолепным из всех, в которых им довелось побывать во время поездки. «Путешественники» потянулись за личным секретарем Элис в широкий и высокий холл, занимающий целых два этажа здания. Сквозь красивые витражные окна на обоих уровнях в помещение, играя со светотенью, проникали мягкие заплатки красного, голубого, зеленого и золотистого цветов. Ковер, по которому они шли, был из дорогих, просто роскошный ковер. На окнах и в обрамлении дверных проемов висели пошитые из дорогого газета шторы.
Широкая парадная лестница начиналась в центре холла, но посередине разделялась надвое и вела в восточное и западное крыло особняка.
– Чертов дворец, – пробурчала Рэни. – Ну и дает…
В руке Тейфи сердито завибрировал мобильный телефон.
– А-а-а… Мисс Дэвис готова. Прошу следовать за мной в гостиную.
Назвать это гостиной было все равно что называть стадион «Миллениум» школьным футбольным полем. В просторной продолговатой комнате были расставлены три гарнитура, состоящие из диванов, кресел и низеньких столиков. Стены и мягкая мебель были выдержаны в желтых, белых и цвета червонного золота тонах. Создавалось впечатление, что солнце заперли в комнате и теперь все вокруг сверкает. В одинаковых плетеных корзинках, стоящих по обе стороны от величественного камина резного мрамора, дремали два белоснежных длинношерстных чихуахуа с персиковыми подпалинами. Вторжение четырех незнакомцев в их дом ничуть не потревожило собак.
– Не обращайте внимания на собак, – заявил Тейфи. – Морк и Орсон не злее комнатных тапочек. Они даже не заметят вашего присутствия. Чувствуйте себя как дома. Я распоряжусь, чтобы принесли чай.
Он поспешно вышел из комнаты, а Мэтти, наблюдая за ним, задалась вопросом, способен ли Тейфи просто ходить или ему обязательно нужно носиться как угорелому.
– Наша малышка Элис стала владетельницей настоящего особняка, – произнесла Рэни, меланхолично проводя рукой по золотистой бархатной подушке. – Повезло девочке.
Мэтти внимательно посмотрела на Рэни. Если утром старушка то и дело шутила и сыпала остротами, то сейчас казалась потухшей, как будто кто-то залез внутрь нее и погасил лампочку. Оставив Прю гладить сонных собак, лежащих у камина, а Кельвина украдкой делать фотографии на своем телефоне, Мэтти осторожно присела подле Рэни.
– Эй! Как ты?
– Не беспокойся насчет меня. Просто это место… Я слишком поражена увиденным.
– Неудивительно. Элис много и тяжело работала, чтобы жить в таком особняке. И нет ничего особенного в том, что теперь она хочет продемонстрировать то, чего добилась.
– Изумительно. Я такого, признаюсь, не ожидала…
Мэтти положила руку поверх руки Рэни, покоившейся на белой парчовой обивке дивана, и сказала:
– Давай посмотрим правде в глаза: мало из того, что мы запланировали, произошло так, как мы рассчитывали, но в любом случае все оказалось не так уж плохо, верно? Было прикольно… в основном…
– В общем-то да… Но вот что я скажу тебе, Мэтти: я рада, что это последняя остановка. Не думаю, что мое сердце выдержит еще какие-то потрясения, если они случатся на этой неделе.
– Наконец-то ты вернулась!
Мэтти повернула голову и посмотрела на невысокого роста леди, одетую в длинное бордового цвета платье, идеально пригнанное по фигуре. Шею ее прикрывала красиво повязанная темно-зеленая шаль из пашмины. Она скорее вплыла, а не вошла в великолепную гостиную, поддерживаемая за локоть красивым личным секретарем. Мэтти узнала ее. Лицо этой женщины часто мелькало на обложках журналов, расставленных в газетных киосках Кингс-Санбери. Ее слава распространилась далеко за пределы родного Уэльса, подкрепленная в последнее время частым появлением в телевизионный час пик на экранах.
Рэни стояла, стараясь спрятать трость за ногой.
– Мне кажется, пришло время для нашей встречи.
Элис и Рэни расцеловались, чмокая друг друга в щеки. Затем, отбросив всякое подобие официальности, Элис крепко обняла свою прежнюю подругу.
– Как хорошо видеть тебя здесь, Рэни! Не важно, что тебе понадобилось шестьдесят лет, чтобы доехать. Как ты, ради бога, себя чувствуешь? Выглядишь замечательно, как и всегда. Готова поспорить, что до сих пор разбиваешь сердца в Западном полушарии.
Рэни улыбнулась.
– Как для старой птицы, ты тоже вполне в форме.
– Знаю. Кому какое теперь дело? Две едва держащиеся на ногах старые звездочки восьмидесяти с лишним лет… Но при этом мы еще можем навести шороху… А теперь присядем и поговорим. Что ты будешь пить? Может, чай? Черт побери, Тейфи понятия не имеет, как вести себя со звездами. Мне приходится обучать его всему с самого начала. Послушай! У меня остался просто божественный коньяк. Привезла из последней поездки в Париж. Хочешь рюмашку, дорогуша? Я, конечно, тоже выпью. Помнишь, в старые дни ты тайком приносила в гримерку плоскую фляжку, когда Рико не видел? Шерри и жгучий бурбон, если не ошибаюсь?
Рэни самодовольно улыбнулась.
– Несла все, что могла стащить из бара. Обычно ничего выдающегося.
– Точно! Помнишь того спортивной наружности бармена в клубе возле Дюссельдорфа в пятьдесят третьем? Ты тогда взяла у него отличное солодовое виски. Небо знает, на что ты ухитрилась его выменять.
Рэни гортанно рассмеялась и с многозначительным видом произнесла:
– Эта тайна уйдет со мной в могилу. – Она следила за своей подругой, пока та плыла к шкафчику для напитков в форме глобуса, а потом наливала в хрустальные рюмки бренди из дорогого на вид графина. – А ты, я смотрю, преуспела, детка.
– Грех жаловаться. Работа на телевидении в наши дни очень престижна. Стоит тебе попасть в этот круг, и дела идут сами по себе. А еще у меня хороший агент. Десять лет назад уволила старого хрыча, наняла молодую да удалую и теперь не оглядываюсь назад. Она взяла всю работу на себя… Ой, как невежливо с моей стороны! Я совсем позабыла поприветствовать в своем доме твоих спутников.
Рэни слабо улыбнулась.
– Прюденс… Кельвин, а это знаменитая Мэтти Белл, благодаря стараниям которой я сейчас здесь.
Элис кивнула и улыбнулась.
– Спасибо, Мэтти. Я не думала, что снова увижу эту леди, пока мы обе не предстанем пред очи Создателя.
Видеть ту, которую Рэни всегда называла «малышкой Элис», в образе самоуверенной, напористой и, что греха таить, немного на подпитии леди восьмидесяти с лишним лет было немного необычно. Несмотря на явную зависть Рэни, Мэтти заметила в глубине глаз пожилой певицы сильную привязанность к бывшей подруге. Рэни часто рассказывала ей всякие забавные истории о своих сомнительных подвигах во время выступлений по всей стране и за рубежом. В ее версии событий сама Рэни выступала инициатором всех шалостей, а Элис превращалась в невольную и невинную соучастницу ее проделок, взирающую на происходящее широко распахнутыми глазами. Познакомившись с Элис, Мэтти заподозрила, что та вносила куда больший вклад во все эти шалости, чем готова была признать Рэни. Теперь, повидавшись со всеми дожившими до наших дней бывшими членами ансамбля, Мэтти поняла, кто какое место занимал в группе. Томми был оптимистом, всегда готовым к очередному грандиозному прорыву, и постоянно утрясал то и дело возникающие между членами ансамбля недоразумения. Джуна играла роль талантливой, но крайне обидчивой дивы. Элис, молоденькая восходящая звездочка, искала одобрения у Рэни. Мэтти могла представить их молодыми, куда моложе, чем она сама сейчас была, полными радужных ожиданий. Мир, казалось, готов был пасть к их ногам. Но верили ли они Рико, обещавшему им звездный статус и все, сопутствующее этому?
Почти час пожилые леди вспоминали годы, проведенные в «Серебряной пятерке», а потом лицо Рэни посерьезнело. Протянув руку, она погладила Элис по колену.
– А теперь, дорогая, пришло время сказать тебе, зачем я сюда приехала.
Отставив рюмку, Элис накрыла ладонью руку Рэни.
– Не стоит.
– Стоит. Я должна была сказать это много лет назад, но я струсила. Проще устремиться вперед, убедив себя, что ты звезда, чем, оглянувшись назад, увидеть грязь, которую ты оставила позади. Если это чего-то стоит, я скажу, что мне ужасно жаль. Я прошу прощения за то, что ушла вот так… Больше всего мне жалко, что я не предупредила тебя, когда сбегала. Мы с тобой обсуждали тогда почти все, говорили на любые темы, но я просто не могла рассказать тебе, что же происходит на самом деле… Это была большая ошибка. Теперь я это понимаю. Ты, помню, говорила, что я тебе все равно что старшая сестра… поэтому ты заслуживала лучшего обращения…
С минуту Элис внимательно разглядывала Рэни, отчего той явно было не по себе. А потом неожиданно закинула голову и рассмеялась.
– И это ты собиралась сказать мне? Ну, дорогуша, я ни в чем тебя не виню! Я была бы безумной, если бы сделала так. Твой уход стал толчком, который мне тогда был нужен.
– Продолжай.
– Ну… до той недели я никогда не задумывалась о том, что могу выступать сольно. Ты и сама об этом знаешь. Я смотрела на тебя и Джуну, поддавала газу и думала: «Мне ни за что не сравниться с ними». Мне казалось, что мне на роду написано до конца выступать на подпевке у таких звезд, как вы. Милые валлийские девочки из Кайрфилли редко добиваются успеха, так, по крайней мере, было в наши дни. Мама очень волновалась из-за того, что я пою в клубах, где есть бар. Если бы она узнала, что еще я отчебучиваю, у мамочки случился бы инфаркт. Еще по рюмочке бренди? Тут его много.
Мэтти, Кельвин и Прю, что-то промямлив, отказались, а Рэни подняла рюмку. Глаза ее странно посверкивали.
– Ну что, поехали? Класс!
– Я не понимаю… Когда я сбежала, твоя карьера пошла стремительно вниз. Пару дней назад, когда я встречалась с Джуной, она мне сказала то же самое… И Томми…
– Может, так оно и кажется, но лично я думаю по-другому.
– Но ты же очень хотела выступать там. Ты и Джуна об этом только и говорили в течение нескольких месяцев. Я помешала твоему первому выступлению в «Пальмовой роще».
– Второму.
– Что?
Элис улыбнулась.
– Второму моему выступлению в клубе. Рэни! А ты не знала? Я выступила в клубе Джейка Кендрика за несколько месяцев до того, как должна была выступить «Серебряная пятерка».
Глаза Рэни сузились. Старушка хряпнула полрюмочки бренди.
– Когда? Как так вышло?
– С Тедом… Тихой сапой, конечно, но тогда впервые я выступала без вас всех. Меня удивило, насколько легко мне это далось.
– С Тедом? С моим Тедом?
– Это зависит от того, скольких Тедов ты знаешь.
– Тедом Фарнсвортом, руководителем оркестра, с которым я начинала.
Элис хлопнула в ладоши.
– В точку!
А потом Мэтти вспомнила о «смазливой певичке», выступавшей вместе с оркестром Теда Фарнсворта. Дедушка Джо, его друзья и большинство пришедших в клуб замерли, прекратив свои занятия, зачарованные ее пением. Как оказалось, это не просто какая-то певичка, нанятая вместо Рэни, а ее подруга по ансамблю, та, которую она считала своей протеже.
– Думаю, мой дедушка видел ваше выступление в тот вечер, – сказала Мэтти, и Элис обернулась на ее голос. – Он говорил, что все в клубе отложили свои дела, чтобы послушать, как вы поете.
– Он так и сказал? – Глаза престарелой знаменитости увлажнились. – Ах! Такие мгновения многое значат для тебя, заставляют поверить, что ты доросла до своей мечты. Я смотрела, как толпа смолкла и слушает меня… А потом мне пришло в голову, что я должна при первой возможности оставить ансамбль и попробовать сама…
– Элис Дэвис! Ах ты хитрая старая лиса! Когда ты собиралась нам сказать? Рико знал?
– Господи! Конечно нет! Я даже в двадцать один год не была настолько безрассудна. Что же до остальных, то я знала, что вместе нам все равно долго не быть, поскольку мы тянули в разные стороны. Я понимала, что разрыв – это всего лишь вопрос времени. Когда ты совершила свое безумное бегство, я поняла, что это мой шанс двигаться вперед. Ты оказала мне услугу, cariad.
Рэни покачала головой.
– Нет, нет, не я! Ты могла бы стать международной, а не местной знаменитостью. Если бы наш ансамбль не распался, мы могли бы стать популярней чертова Клиффа Ричарда, пели бы на аренах и когда в Уимблдоне идет дождь…
– Лучше быть гордым лебедем в небольшом пруду, чем маленькой уточкой, гребущей лапками по морю, – речитативом произнесла Элис и прыснула от смеха. – Я сразу же нашла свою нишу. Я не имела права упустить свой шанс. Я – Глория Ханнифорд Долин, как вы знаете, Милашка Брикона… Или как там меня назвали на прошлогоднем фестивале Зеленого человека… а-а-а… да… Золотая Богиня Поуиса. Думаю, я должна тому парню в «Дейли мейл» несколько фунтов за его изобретательность. Дело в том, Рэни, что, если бы ты тогда не сбежала, оставив нас самих бороться за свое будущее, моей карьере уже давным-давно пришел бы конец. Вместо этого я получила все, что хотела, и даже больше: милый дом, признание, постоянную работу и милого приятеля…
Элис скосила взгляд на Тейфи, который ответил ей лучезарной улыбкой, прежде чем выйти из комнаты.
У Рэни был такой вид, словно, открыв коробочку, она вместо кольца увидела там слизняка.
– Что? Ты хочешь сказать, что крутишь шуры-муры с этим парнишкой? Так я и поверила! Держи карман шире!
– Он только на несколько лет младше меня, – промурлыкала Элис.
– Судя по возрасту, он годится тебе во внуки, старушка!
– Он делает меня моложе, – покатилась со смеху Элис. – У тебя такое лицо, Рэни! Не удивляйся! Ночи в уэльских пустошах длинные и одинокие. Чем нам еще заниматься?
Рэни закатила глаза.
– Поверить тебе, Элис Дэвис. Поверить тебе… Ты оказалась самой темной лошадкой из всех. – Она покачала головой, но разочарование сменилось сдержанным уважением. – Ты приедешь выступить на концерте, дорогуша? Как-никак, а ты опытная исполнительница, уже выходила на сцену «Пальмовой рощи»…
Элис обняла Рэни за плечи и налила в свою рюмку бренди.
– Ах, Рэни Сильвер! Я ни за что на свете не упущу этого шанса!