«Я был тем, кто»

– Мисс Белл! Миссис Сильвер! Какая радость видеть вас!

Дерри встретил Мэтти и Рэни сразу же за дверью. Его волосы, напомаженные «Брилкримом», торчали в разные стороны.

– Извините за прическу. Я хотел поправить челку, но только все усугубил.

– Дайте мне расческу, молодой человек. Я покажу вам, как это делается, – предложила Рэни. – Нагнитесь немного… Чуть больше, дорогой… Вот так…

Старушка взялась за дело, расчесывая и зачесывая волосы менеджера бара, и через пару минут на его голове, поблескивая, красовалась челка, которой гордился бы любой тедди-бой.

– Ну вот.

Дерри пригнул голову, чтобы увидеть свое отражение в стекле, покрывающем информационное табло в фойе клуба.

– То что надо! Большое спасибо, мадам. – Наклонившись, он чмокнул Рэни в щеку. – Вам следует это увидеть. Гил и Кольм все здесь переделали. Позвольте мне вам показать.

Мэтти взглянула на Рэни. У нее в животе вдруг запорхали бабочки.

– Готова?

– Готова. Пошли.

Дерри толкнул двустворчатые двери.

– Позвольте мне представить «Пальмовую рощу» 1956 года!

От увиденного у Мэтти перехватило дыхание. Рядом с ней вслух выругалась Рэни.

Красиво. Там, где прежде глаз видел лишь темные стены и пол, теперь были кремового цвета атлас и теплые оттенки дерева. Вокруг танцпола и сцены по широкой дуге были расставлены столики, покрытые белыми скатертями, достававшими чуть ли не до пола. Каждый столик окружали шесть золоченых стульев, спинки которых сзади украшал кремового цвета атласный бант. В центре располагались хрустальные люстры с высокими белыми свечами. Еще больше свечей было вставлено под стекло фонарей «летучая мышь», развешанных по краям танцпола и сцены. Когда их зажгут, они зальют все вокруг теплым, мерцающим светом. Высоко над центром зала три огромные хрустальные люстры, свисающие с осветительной рамы, посылали водопад светлячков всех цветов радуги на поверхность пола и столы внизу.

Возле сцены рассаживался танцевальный оркестр. Золотисто-кремовые пюпитры украшали две буквы – П и Р. Знак между ними сверху был украшен стилизованными листьями пальмового дерева. На новенькой танцплощадке репетировали под джазовую музыку несколько танцоров.

Тем временем все внимание Мэтти поглотила сцена. На глазах у нее выступили слезы. Старые красные бархатные занавесы, которыми Мэтти восхищалась во время ее первого визита в клуб, теперь соседствовали с двумя новыми горизонтальными полотнищами мерцающего золота.

– Точно так, как я запомнила, – выдохнула Рэни.

Мэтти приобняла старушку, и та громко всхлипнула.

– Парень постарался на славу.

Словно по сигналу, на середину внушительной сцены вышел Гил. Одет он был во все черное, как молодой Джонни Кэш: черные джинсы и черную рубашку с расстегнутым воротом и закатанными до локтей рукавами. В руках он нес папку-планшет. Это привлекло внимание Мэтти. В то же мгновение на женщину нахлынул поток воспоминаний, от которых она хотела отделаться. Рядом с Гилом шел другой мужчина, одного с ним роста, но с коротко стриженными золотисто-каштановыми волосами и более атлетическим сложением. Он улыбался, а вот Гил хмурился. Прямо-таки идеальная ипостась из двух братьев Кендрик.

– Кто это? – спросила Рэни.

– Это Кольм, брат Гила. Они двойняшки.

– Да брось! Они так же похожи, как я и кабинетный рояль, стоящий вот там.

– И тем не менее это правда.

– На твоем месте, детка, я бы приняла все, что бы этот парень ни подсунул мне, пусть даже это будет пересолено.

На рояле заиграли начальные аккорды «Ты любишь меня». К роялю медленно двинулась небольшая группка людей. Мэтти наблюдала за тем, как Элис, Джуна и Томми берут друг друга за руки, обнимаются и целуются, а Талия, улыбаясь, наблюдает за ними из-за рояля.

– Ну вот, они вернулись, как мы и планировали, – произнесла Мэтти.

– Они кажутся счастливыми. – Улыбка сошла с губ Рэни, когда она тяжело оперлась на свою трость. – Не хочу им все портить.

– Ты не испортишь. Ступай к ним.

– Матильда! Так получилось, что без меня им всегда было лучше, чем со мной. Мне никогда не было комфортно, когда я выступала вместе с ними. Они все сами по себе. Я часто думала, что сделала им одолжение, когда сбежала.

– Но у тебя были свои основания. Если они узнают, почему ты так поступила…

– Нет, дорогуша. Им не надо знать… не сейчас…

Мэтти мягко взяла Рэни за руку.

– Послушай меня, леди. Ансамбль называется не «Пятерка Найт», или «Пятерка Дэвис», или «Пятерка Пауэлла и Малинса». Без тебя они не «Серебряная пятерка». Им никогда ею не стать. Ты собрала их всех здесь с определенной целью. Ты – вернувшаяся звезда, а не забытый пятый номер. Ступай. Они тебя ждут.

Бросив взгляд на Мэтти, Рэни Сильвер спустилась по ступенькам и пересекла танцпол. Когда она подошла к остальным, они повернулись к ней и, широко распростерши объятия, принялись приветствовать Рэни, словно давно потерянную и вновь обретенную сестру.

Мэтти издалека наблюдала за тем, как «Серебряная пятерка» превратилась в обнимающееся, всхлипывающее единство. Все плохое, случившееся когда-то, теперь забыто и навсегда похоронено в прошлом. Она видела, как улыбаются члены ансамбля, смеются, громко делятся воспоминаниями о прошедших событиях. Сейчас в ее воображении стоял образ не четырех стариков, собравшихся у кабинетного рояля цвета черного дерева, а пятерых молодых людей, жадными глазами смотрящих на мир, распростертый у их ног. Все они надеялись, что впереди их ждет светлое будущее. Шестьдесят лет назад они собрались, думая, что сейчас наступит кульминация их карьеры, вот только кое-что воистину разрушительное произошло прежде, чем «Серебряная пятерка» взошла на сцену.

Но сейчас это уже не важно. «Серебряная пятерка» вернулась туда, куда ей следовало вернуться. Мэтти выполнила свое обещание, данное в честь памяти дедушки Джо. А как насчет Джо Белла, чьи планы помешали ему посетить любимый клуб в ночь, которую он так ждал?

Мэтти должна узнать правду.

Ансамбль приступил к репетиции своего песенного репертуара. Талия сидела за пианино. Рядом с девушкой стоял руководитель оркестра.

Мэтти нашла укромное местечко в одной из кабинок. Теперь здесь повсюду лежали мягкие подушечки из ламе золотистого цвета. Раскрыв молнию спереди сумочки, женщина вытащила оттуда дневник дедушки Джо и открыла его на странице, которую вчера вечером заложила старой ярко-зеленой ленточкой-закладкой.

25 сентября 1956 года, вторник

ЕСТЬ НАДЕЖДА!

Меня навестил Лен. Он зол, что я ему врал, но он понимает, почему я так себя вел. Уна все ему рассказала. Кажется, она так же сильно сбита с толку, как и я, но все же любит меня.

Проблема в их отчиме. Он хочет, чтобы Уна вышла замуж за богатого. У директора компании, в которой он работает, есть сын. Он рассчитывает, что Уна выйдет за него замуж, но ее этот молодой человек не интересует. Ни я, ни бизнес моего дяди не произведут на отчима особого впечатления.

Уна хочет встречаться со мной. Если я смогу убедить дядю Ч. позволить мне навестить Лена, мы с ней увидимся. Мне следует поправиться в самое ближайшее время. Я твердо намерен поступить так. Новости о том, что Уна меня хочет, достаточно, чтобы мне все удалось…

Радуясь за Джо Белла, пусть даже девушка, в которую он влюбился в 1956 году, не была ее обожаемая бабушка, Мэтти пролистнула страницу и прочла:

27 сентября 1956 года, четверг

Она согласилась! Уна станет моей женой!

У нас есть план. Поскольку ни ее отчим, ни моя семья не одобрят наш брак, мы собираемся сбежать и пожениться. Я прежде не думал, что могу отважиться на подобную авантюру, но ради нее я готов дойти хоть до края земли. Когда мы станем мужем и женой, то справимся со всеми проблемами, но нужно спешить.

Уна приняла предложение танцевать в мюзикле, который ставят в театре Гаррика. Планируется, что постановка не сойдет со сцены по крайней мере целых шесть месяцев. После этого есть шанс, что постановка будет идти на Бродвее в Нью-Йорке. Пока я не смогу содержать нас двоих, ее зарплата очень важна для нашего выживания. Репетиции начнутся 4 октября. Если мы промедлим, то пройдет год, а может, и больше, прежде чем она освободится. Я не готов ждать так долго.

У нас есть билеты на поезд, оправляющийся в Гретна-Грин в субботу. Я встречусь с ней на вокзале Ватерлоо после того, как Уна последний раз выступит в «Пальмовой роще». Это значит, что «Серебряную пятерку» я не увижу. Очень жаль, должен это признать. Я утешаю себя тем, что у них впереди, без сомнения, великое будущее, поэтому они еще появятся на сцене «Пальмовой рощи». Владелец клуба Джейкоб Кендрик любит приглашать популярных артистов. Как бы там ни было, я не могу рисковать шансом быть с Уной.

Я беру с собой заколку для галстука с шестипенсовиком и подарю ее Уне в первую брачную ночь. Конечно, подарок не ахти какой, но ей всегда нравилась эта заколка. Надеюсь, это станет первой красивой вещью в череде многих других, которые я подарю Уне в течение нашей совместной жизни.

Я скажу дяде, что один из парней на работе пригласил меня провести вместе с ним уикенд в Брайтоне. Он заподозрит неладное, если увидит, что я беру свой лучший костюм, поэтому Лен сегодня вечером после работы забрал мой чемодан с собой. Дядя Ч. думает, будто бы Лен одолжил у меня чемодан, отправляясь проведать свою незамужнюю тетушку в Йорк. Я положил деньги из-под матраса в чемодан ради сохранности. Я собираюсь встретиться с ним и Уной на станции.

Не знаю, что случится, когда я и Уна вернемся как муж и жена, но я готов встретить лицом к лицу все последствия, зная, что женщина, которую я люблю, рядом со мной. Когда мы поженимся, им придется принять это как данность.

Я боюсь и в то же время сгораю от нетерпения. Единственное, о чем я могу сейчас думать, – это то, что через три дня буду лежать в постели с моей Уной в номере гостиницы для новобрачных по ту сторону границы. Только это важно для меня сейчас…

Вот, оказывается, что случилось с Джо Беллом шестьдесят лет назад! Он собрался бежать от всего, что могло помешать ему быть с женщиной, которую он любит. Это было ужасно романтично и невообразимо глупо, но Мэтти обожала его за то, что он слушал свое сердце. Жаль, что гораздо позже он не смог позволить ей, его внучке, поступить так же. Но это не конец истории. Горя желанием узнать, она перевернула страницу.

29 сентября 1956 года, суббота

Я прождал два часа, но она так и не пришла.

Читать такое было не очень приятно, но Мэтти, честно говоря, не удивилась. В глубине души она понимала, что образ Уны был слишком хорош, чтобы оказаться правдой. Теперь появилось доказательство, что так оно и было. Деньги в чемодане, отданном ее брату, который сначала был категорически против их отношений, а потом вроде как смирился, указывали на очевидное: афера.

Сердце Мэтти сжалось от боли. Она представила себе молодого человека, который напрасно ждет на вокзале появления своей мечты, в которую он инвестировал все, что имел, и даже рискнул возможностью и в дальнейшем зарабатывать себе на жизнь. Когда он осознал, что Уна не появится? Отказывался ли он верить до тех пор, пока поезд не ушел, а перрон не очистился от пассажиров? Не мог ли благодушный носильщик, заметив его удрученное состояние, предложить ему идти домой? И что он должен был чувствовать, пробираясь обратно в дом дядюшки, а потом объясняя свое неожиданное возвращение из поездки в Брайтон? Ответ нашелся в двух строчках, нацарапанных нетвердой рукой на следующей странице.

30 сентября 1956 года, воскресенье

Я сознался во всем дяде Ч. Завтра я навсегда уезжаю из Лондона.

– Вы, должно быть, Мэтти.

Все еще находясь под впечатлением того, как подло обманули Джо Белла, женщина оторвала взгляд от страницы и встретилась с улыбающимися зелеными глазами Гила.

– Да. Здравствуйте.

– Наконец-то мы познакомились, – улыбнулся Кольм, обменявшись с ней рукопожатием, когда Мэтти встала. – Не беспокойтесь. После вашего эпического приключения, думаю, отдых вам не помешает. Хотите чашечку чая или еще чего-нибудь?

– Чай будет в самый раз, – улыбнулась Мэтти в ответ.

Гил был прав насчет своего брата: за исключением зеленых глаз и одинакового роста – ничего общего.

– Вот и отлично. Я скажу Дерри, чтобы поставил чайник. Ну и как вам все это?

Взмахом руки мужчина обвел клуб.

– Просто изумительно! Я поверить не могу, что вы успели все это за столь короткое время.

– Я тоже. В основном это заслуга Гила. Я пытался отвлечь его, чтобы он вас встретил, но сегодня он у нас вроде прораба, хочет проследить, чтобы все было тип-топ.

«Слишком занят, чтобы со мной встретиться», – пронеслось в голове Мэтти.

Сердце екнуло у нее в груди.

– Ничего… это того стоит. Концерт обещает быть просто изумительным.

– Лично я думаю, что он сейчас занят с девчонкой, – подмигнув Мэтти, сообщил Кольм.

Это имеет какое-то отношение к концерту или как?

– Я принесу чай. Сидите, отдыхайте. Вы сделали уже все, что от вас зависит, Мэтти.

Матильда откинулась назад. На душе у нее было неспокойно. Прежде женщина с нетерпением ожидала увидеть, как отреагирует Гил, когда она появится в его клубе, но теперь ей стало понятно, что мужчина не желает иметь с ней ничего общего. С тяжелым сердцем она наблюдала за происходящим в клубе. Декораторы вносили последние изменения. Светотехники проверяли аппаратуру. Инженеры-звукотехники проверяли микрофоны.

«И все это моя работа», – пронеслось в ее голове.

Мэтти вспомнила, когда у нее в голове впервые возникла мысль собрать всех их вместе. Позже она много раз сомневалась в осуществимости задуманного. И вот она сидит здесь и наблюдает за приготовлениями к концерту, который перепишет историю.

«Мне удалось. Я это сделала».

А потом «Серебряная пятерка» начала петь. Они собрались вокруг рояля. Их голоса, нежные сначала, пели в унисон, а затем хор, разбухнув, разбился на трехголосую гармонию. Мэтти подалась вперед, чтобы лучше их видеть. Помещение заполнили звуки, до боли знакомые ей со времени прослушивания грампластинок дедушки Джо. Ноты, возможно, отличались определенной поспешностью, больше вибрато, чем в оригинальном исполнении, но звучание «Серебряной пятерки» было подлинным, сильным и радостным, оно привлекало к себе всеобщее внимание. Мэтти видела, как Рэни, Элис, Джуна и Томми во время пения обмениваются удивленными улыбками.

Рэни пропела главную строку. Она наблюдала, как члены ансамбля подались к ней и прикоснулись к ее рукам. Мэтти удивляла чистота голоса Рэни. Он изумительно подходил к тональности голосов других. Теперь Мэтти в полной мере осознала, благодаря чему Рэни стала звездой, почему Рико увидел в ней огромный потенциал и смог сделать Рэни имя, помочь построить ей карьеру, почему она по праву пользуется репутацией одной из самых непреходящих певиц своего времени. Ее голос парил над голосами остальных. Даже на репетиции, без микрофонов и усиления, великолепие ее голоса не подлежало сомнению. Рэни была звездой, начиная с уверенных экспромтов, которые украшали мелодию искрящимися переливами, и заканчивая ее голосом, который заполнил собой все помещение, став громче и значительнее чуть ли не в десять раз. Ради этого Рэни жила, ради этого она пошла на большие жертвы. Мужья и любовники появлялись и исчезали, ее единственный шанс стать матерью разбил ей сердце, и только музыка всегда была с Рэни Сильвер, подобно нерушимой скале в бурном мире. И вот теперь, давно официально завершив свою карьеру и почти не имея шанса вновь появиться на публике, Рэни вновь доказывала миру, сколько бы он мог потерять без ее невероятного таланта.

Мэтти позволила слезинкам покатиться по щекам, наблюдая, как ее подруга исполняет то, ради чего родилась. Конечно, Рэни была одной из самых трудных в общении людей, с которыми Мэтти прежде приходилось иметь дело, неизменно капризной и чрезмерно самоуверенной особой, но женщина все равно любила ее, любила ее вызывающие сомнения воспоминания о своей жизни в шоу-бизнесе, любила ее нежелание смириться с тем, что она уже стара.

«Если к ее возрасту я буду обладать хотя бы половиной ее энергии, я проживу замечательную жизнь», – подумалось ей, когда пение смолкло.

Она и другие, занятые приготовлениями к концерту, встали и захлопали удивленным и обрадованным членам «Серебряной пятерки».

– Это только репетиция! – крикнула Рэни аудитории. – Дождитесь, когда мы запоем по-настоящему!

Члены «Серебряной пятерки» до сих пор улыбались и обнимались, когда к ним подошла Мэтти.

– Вы просто изумительны! Поете как на старых записях. Мои поздравления.

– Спасибо, дорогуша. Я очень рад снова встретиться с этими очаровательными певчими птичками, – улыбнулся Томми. – Как для старых развалин, мы еще ничего, правда?

– А юная Талия достойна своего деда, – сказала Рэни, слегка ущипнув юную девушку за щеку. – Ты будущая звезда, детка. Когда концерт закончится, мы с тобой обговорим кое-какие делишки… Ладно? У меня еще остались связи, а имя Рэни Сильвер кое-что значит в мире музыки.

Талия, кажется, плакала, о чем свидетельствовали мокрые следы на ее бледных щеках. Ее улыбка была грустной, когда она встретилась глазами с Мэтти. Учитывая то обстоятельство, что со смерти ее деда прошла только неделя, девушке явно пришлось приложить немало сил, чтобы сыграть настолько зрело и утонченно. Хотя непосредственно перед смертью дедушки Джо Мэтти была с ним в ссоре, ей приходилось совсем не сладко. Даже простое дыхание, казалось, давалось ей тогда с трудом.

– Я это делаю ради его памяти… Для меня это очень важно.

Джуна повернулась к Мэтти:

– Сколько у нас времени до начала?

– Около двух часов… кажется.

– Давайте сверимся с расписанием, – произнесла Элис. Взяв в руки листок и держа его в вытянутой руке, она прищурилась. – Не могу прочесть, черт возьми.

– Шоу начинается в восемь часов. Первые сорок пять минут будет играть танцевальный оркестр, – прочитала Талия. – Потом будет небольшой перерыв. В девять начнется наше выступление. – Она застенчиво улыбнулась бывшим товарищам Чака. – Я только что поговорила с Чесом, руководителем оркестра, обсудила шесть песен, которые вы будете петь. Танцевальный оркестр будет подыгрывать. У нас будут наушники с микрофонами, так что в руках их держать не придется.

– Как у Мадонны, – улыбнулась Элис. – Мне всегда хотелось игриво станцевать в корсете, который подчеркивает мои прелести.

– Только не вздумай станцевать тут, дорогуша. – Джуна сохраняла бесстрастное выражение лица, когда укоризненно помахала пальцем у нее перед лицом. – Ты опять вывихнешь берцовую кость.

– Пора немного отдохнуть до начала выступления, – улыбаясь, сказала Рэни. – Не знаю, как вы, но я не прочь пропустить стаканчик-другой.

– Надо за ней присмотреть, – шутливо произнес Томми и приобнял Рэни. – Помнишь, в прошлый раз, сказав так, ты очень быстро наклюкалась.

Мэтти улыбнулась, бросив взгляд на Рэни. Та ответила ей улыбкой и слегка покачала головой.

– Ай, Томми Малинс, ты, конечно, старый чудак, но до сих пор достаточно молод, чтобы понять меня.

Томми сложил ладони и устремил взор вверх, на небеса.

– Я живу надеждой, Рэни, я живу надеждой.

Рэни подошла к Мэтти.

– Мы так обычно себя ведем, за исключением случаев, когда начинаем грозиться прибить друг друга. – Улыбка ее слегка увяла. – Послушай, Мэтти! Я вот хочу тебе сказать…

– Миссис Сильвер!

Мэтти и Рэни обернулись. Перед ними стояли две леди с несколькими грампластинками в руках. Они взирали на Рэни так, словно она была самой королевой.

– Да?

– Извините, что отрываем вас, но мы хотели успеть до того, как вы пойдете готовиться к концерту. Меня зовут Алина, а это моя дочь Клэр. Мы ваши большие поклонницы. Вы не представляете, как мы обрадовались, когда узнали, что вы будете выступать сегодня вечером. Вы не против спеть вот эти песни?

Вспомнив недавние страхи Рэни, Мэтти улыбнулась и отошла на почтительное расстояние. Сейчас Рэни – звезда в окружении своих поклонниц.

Спустя десять минут пришел Кольм. В руках он держал папку-планшет, кажется, ту самую, с которой до этого носился его брат. Если папка-планшет у него, то где же Гил?

– Леди и… джентльмены! Ваши стилисты ожидают вас в гримерных комнатах. Прошу проследовать за мной.

Послышался изумленный шепоток.

– Стилисты? – повторила Джуна. – Слово чести! В последний раз вместо стилиста у нас была какая-то девчонка из кордебалета, которая разогревала бигуди.

– Кэти и ее сотрудницы просто превосходны, – продолжал вещать Кольм, провожая членов «Серебряной пятерки» за сцену. – Они привезли целую вешалку сценических костюмов для вас и сделают все, чтобы вы выглядели грандиозно во время концерта.

– Одна рубашка, – сказал Томми. – В те дни весь мой гардероб состоял из одной рубашки.

Элис захихикала.

– Помню ту рубашку. Она была такой засаленной, что, клянусь, производила больший фурор во время выступлений, чем ты сам.

– Я слышала, что его рубашка до сих пор выступает на круизных лайнерах, – пошутила Рэни.

Мэтти видела, как она рада снова стать частью коллектива. Доброе подшучивание и воскрешение общих воспоминаний продолжались во время примерки костюмов, причесывания и наложения макияжа. Мэтти позволила себе с головой окунуться в происходящее. Она размышляла о том, как же Рэни могла все это испортить в первый раз… Дедушка Джо тоже… И ей стало очень грустно.

Как Джо провел тот день? Его чемодан сложен и находится в мнимой безопасности на «хранении» у Лена. Ему оставалось лишь предаваться мечтам в течение тех часов, что отделяли его от вокзала Ватерлоо. Мэтти думала о светлой надежде, излучаемой в 1956 году в Лондоне двумя людьми. Оба человека верили, что это изменит их жизнь, вот только все случилось совсем не так, как они планировали.

Они сидели в просторной гримерке. В черно-серебристой одежде члены «Серебряной пятерки» выглядели очень живописно. Они разминали свои голоса вокальными упражнениями и согревали бутылкой первоклассного бурбона «в память о прежних временах», когда в дверь постучали. Вошел Гил Кендрик.

Его взгляд встретился со взглядом Мэтти, но мужчина поспешно отвел глаза и обратился к своим гостям:

– Как у вас дела?

– Мы уже готовы. Здесь даже удобнее, чем в те времена, когда клубом руководил ваш дед, – ответил Томми и, встав, пожал Гилу руку.

Никогда прежде Мэтти не хотелось так сильно провалиться сквозь землю, как сейчас. Гил решительно избегал ее со времени их появления в клубе. Даже сейчас, оказавшись в тесноватом помещении гримерки, он вел себя так, словно находился в тысяче миль отсюда. Она не рассчитывала на теплый прием, но надеялась по меньшей мере на какую-то профессиональную любезность. Твердо вознамерившись никак не проявить своей обиды, Мэтти взяла программку концерта, лежавшую на одном из столиков, и приступила к чтению. Женщина не собиралась доставить ему удовольствие видеть ее обиженной.

– Кстати, приехали ваши семьи… Если я не ошибаюсь, у Джейкоба была традиция позволять гостям своих ведущих исполнителей появляться за кулисами перед началом шоу. Можно я их позову?

Его предложение было встречено громкими одобрительными возгласами. Улыбнувшись, мужчина распахнул дверь и вышел в коридор. Мэтти стояла низко опустив голову. Ей показалось, что Гил мельком посмотрел в ее сторону, прежде чем переступить порог. В следующее мгновение комнату заполнили возбужденные, болтающие всякий вздор люди, а вот Гил ушел.

Мэтти узнала членов семьи Талии, которые вели себя заметно спокойнее, чем остальные. Они очень гордились своей девочкой, но никак не могли избавиться от горького привкуса того обстоятельства, что рядом с ними нет Чака. Тейфи суетился вокруг Элис, которая расцвела от его заботы. Сын Джуны Хьюго и его жена восхищались тем, как старушка преобразилась благодаря стилистам. Дочь и внук преподнесли Томми термос с чаем «на случай, если захочешь пить». Старик быстренько сунул пустой стакан из-под бурбона за косметичку Элис, так что они ничего не заметили.

Мэтти повернула голову в сторону Рэни, но ее стул оказался пуст. Женщина вспомнила о том, что старушка рассказывала о часах приема в Боувеле, о том, как она, наблюдая за тем, как ее соседи общаются в кругу своих родных и друзей, завидовала им и думала, что они даже не подозревают, каким богатством обладают. Не могло ли так выйти, что этот наплыв восхищенных родственников произвел на Рэни слишком тягостное впечатление? Тихо проскользнув в коридор, женщина посмотрела по сторонам, пытаясь понять, куда могла пойти Рэни.

– Привет, Мэтти.

Прикрыв глаза, женщина с неохотой повернулась в сторону Гила.

– Привет.

– Значит, все же удалось…

– Я же говорила, что все получится.

Гил уже не пытался улыбаться.

– Послушай… я…

– Концерт будет просто чудесным, – поспешно произнесла Мэтти, желая быстрее от него отделаться. – Клуб замечательно оформлен. Я слышала, что все билеты проданы.

– Да, я хочу…

Позади мужчины Мэтти заметила знакомую фигуру, направляющуюся к служебному выходу из клуба. Вообще-то ей хотелось многое сказать Гилу, по крайней мере узнать, почему он сбежал из отеля в Крикховелле на день раньше, но потом ее охватило чувство дежавю: Мэтти показалось, что Рэни сбегает точно так же, как она сбежала с первого своего концерта. Вот ступени, по которым дед Гила шел вместе с ней, шел, потому что считал, будто он спасает своего нерожденного ребенка от нависшей над ним опасности. Неужели Рэни вновь решила сбежать?

– Мне надо идти, – сказала она и, оставив Гила, поспешила по коридору.

Мужчина окликнул ее, но Мэтти не оглянулась. Если Рэни решила сбежать, надо ее остановить.

За спиной пожилой певицы громко захлопнулась деверь служебного выхода. Мэтти резко остановилась, а потом, вцепившись в перекладину ручки, толкнула ее и не без труда открыла. На фоне синевы вечернего неба переулок казался темным, но в его конце было светло от золотистых лучей заходящего солнца. В свете этого природного прожектора стояла Рэни. Плечи ее поднимались и опускались в такт глубокому дыханию.

Мэтти бросилась к ней, моля про себя, чтобы сейчас не подъехало такси и не умчало Рэни прочь от клуба. С огромным облегчением она, подбежав, протянула руку, чтобы коснуться ее плеча, и только сейчас заметила, что Рэни не одна. Мэтти замерла на месте.

Слева от Рэни стояли четверо незнакомцев и кивали ей, пока старушка что-то им рассказывала. Поклонники? Фанаты, оставшиеся от продолжительной и блистательной карьеры Рэни Сильвер? Сначала показалось, что только одна из этой четверки достаточно стара, чтобы быть сверстницей Рэни. Остальная троица состояла из пожилой женщины не старше шестидесяти лет, мужчины лет сорока и девушки младше Прю и Кельвина.

Рэни умолкла и повернулась. При виде Мэтти улыбка сползла с ее губ.

– Ой, я не заметила тебя, Мэтти. Я тут решила немного поболтать… Я через пять минут вернусь в клуб. Почему бы тебе…

– Мэтти! – воскликнула самая старшая из женщин.

От Мэтти не укрылось, как ссутулилась Рэни.

– Та самая Мэтти Белл? Это просто чудесно!

Шагнув вперед, пожилая женщина чмокнула Мэтти в обе щеки.

– Большое спасибо. От всего сердца. Честно. Вы даже представить не можете, как маме нравятся ваши визиты… Это просто фантастика!

Мэтти уставилась на Рэни, которая, казалось, старается спрятаться за столбиком, препятствующим движению автомобилей.

– Мама?

– А также бабушка и прабабушка, – улыбнувшись, произнес мужчина. – Я уже не говорю о том, что вскоре Рэни станет прапрабабушкой.

– Рэни! – произнесла Мэтти, с удручающей ясностью наконец поняв, что же это за люди. – Это твоя семья?

Рэни выглядела такой маленькой рядом с окружающими ее людьми.

– Я пыталась рассказать тебе…

Семья, которой у нее не было, теперь стояла и улыбалась ей.

– Мы не можем так часто навещать маму, как хотелось бы, – принялась рассказывать дочь Рэни. – Из-за работы мужа нам приходится часто переезжать с места на место. Последние четыре месяца мы прожили в Дубае. Когда она рассказала нам, что вы ее навещаете и что запланировали этот концерт… Ну, мы были на седьмом небе от счастья.

– И сколько членов твоей семьи приехало? – спросила Мэтти, сложив руки на груди.

Рэни, уставившись на тротуар, глухо произнесла:

– Я думала рассказать…

– Четверо, но многие просто не смогли прилететь. Меня зовут Делора. Я дочь Рэни. Моя сестра Деанна живет в Торонто. Мой брат Дерек сейчас работает вместе с мужем в строительном бизнесе в ОАЭ. Этот красавец – мой сын Ник, а это его младшая дочь Люси. Старшая дочь Фрэнки со дня на день родит маме правнука, поэтому она не смогла приехать. Но я хочу сказать, что мама считает вас почти что своей внучкой. После того, что вы сделали ради нее, мы с радостью примем вас в нашу семью.

Неожиданное знакомство с большой семьей Рэни произвело на Мэтти сильнейшее впечатление.

– Очень мило с вашей стороны, но…

– Скоро представление начинается, – Делора поцеловала и крепко обняла Рэни. – Мы лучше войдем в клуб и найдем наши места. Зажги, мам. Ты будешь просто великолепна!

Когда они ушла, Мэтти накинулась на старушку:

– Ты говорила, у тебя нет семьи…

– Да… знаю…

– Вот именно! «У меня не было ни единого шанса рожать, дорогуша». Именно поэтому в первую очередь я и начала тебя навещать. Почему, по-твоему, я не помешала тебе подобрать Кельвина и Прю?

– Я не собиралась тебе лгать, детка.

– Но ты солгала! Хуже того, ты заставила лгать даже Гейнору. Из-за того, что она покрывает тебя во время нашей авантюры, Гейнору могут выгнать с работы. Ты хоть это понимаешь? Почему ты не рассказала мне о своих детях и внуках? Я уже не говорю о правнуках на подходе! Ради всего святого!

Рэни овладела собой.

– А если бы я сказала, что у меня семья, ты бы ко мне ездила? Ты бы сделала ради меня то, что сделала?

– Думаю, да.

– Только если бы ты полюбила меня, не сосредоточиваясь на той связи с твоим дедом, которая возникала благодаря мне. Будь честна сама с собой, дорогая. Ты воспользовалась мной в не меньшей мере, чем я – тобой.

С Мэтти было довольно.

– Ты вообще когда-нибудь говорила мне правду? Я заступилась за тебя, когда Гил обвинил тебя во лжи. Из-за этого я могу потерять того, кто мне небезразличен. Ты хоть понимаешь это? Нет, думаю, тебе все равно. Ты получила то, что хотела. Ты можешь с чистой совестью идти на свое блистательное прощание с публикой, которое мы все тебе организовали. И знаешь что? Я выполнила свою часть сделки. Поступай как хочешь. Я даже не желаю быть сейчас здесь.

– А как я уеду домой? Ты привезла меня сюда.

– Твоя семья – здесь. Им не составит труда подвезти тебя. С меня довольно, Рэни. Все кончено.

Мэтти развернулась, собираясь уйти, но Рэни устремилась вслед за ней.

– Я хотела сказать тебе, детка. Я думала рассказать при первой же встрече, но мне настолько понравилось с тобой общаться, что я… не знаю… потом уже время было упущено…

Мэтти остановилась.

– Это то, о чем ты хотела мне сказать раньше?

Рэни кивнула.

– Да, дорогая. Я ужасно себя чувствую, что не…

– Чувствуешь потому, что тебя изобличили.

– Нет! Может… Но я не обо всем тебе врала, Мэтти. – Внезапно пожилая леди в порыве отчаяния необычайно крепко схватила ее за руку. – Я не врала тебе насчет этого места, не врала насчет ребенка, о котором не знает даже моя семья, детка. Они думают, что Рико убедил меня уйти из «Серебряной пятерки» и начать сольную карьеру. Я всегда им это говорила. До этой недели я всем излагала одну и ту же версию. Они ничего не знают о Джейке Кендрике, не знают, что я едва не стала матерью за семь лет до того, как родила Делору. Я не лгала, говоря об этом, просто я решила открыть вам правду.

Не зная, чему верить, Мэтти окинула Рэни Сильвер долгим, тяжелым взглядом.

– Почему я? Почему ты согласилась, чтобы я к тебе постоянно ездила, если у тебя есть дети и внуки, которые могут тебя навещать?

– А потому, что ты мне понравилась, Мэтти Белл, очень понравилась. Мне приятно было, что ты хочешь слушать мои бесшабашные старые истории и этим помогаешь скоротать еще один день. Я люблю мою родню, а они любят меня, но со временем ты неизбежно становишься для всех эксцентричной старухой, которая на Рождество, сидя в углу, болтает о временах, когда никого из них еще на свете не было. Они, конечно, меня слушают, но не так, как ты. – Рэни часто заморгала, смахивая с ресниц слезу. – Извини, что не рассказала тебе… Хотя я особо и не лгала, когда говорила, что в последнее время меня никто не навещает. Сама понимаешь, что добираться из ОАЭ в Боувел каждое воскресенье очень накладно… Нет, мне надо было сказать правду, но я не смогла. Извини.

Поверить ей после всей этой полуправды, слухов и сомнительных побасенок было непросто. Мэтти высвободила руку и отошла на несколько шагов от Рэни, пребывая, впрочем, в полном смущении.

– С какой стати я должна тебе верить?

В меркнущем вечернем свете Рэни вновь превратилась в маленькую старушку, словно съежившись на глазах Мэтти.

– Э-э-э… не знаю… Думаю, тебе решать, дорогуша. На твоем месте я бы, пожалуй, не поверила, но клянусь, что говорю правду. Из-за тебя я снова почувствовала себя звездой. Я рассказывала свои истории, а ты запоем их слушала. Я не стыжусь, что временами приукрашала ради тебя правду. – Старушка невесело рассмеялась и подняла лицо вверх к темнеющему небу. – Никогда не думала, что буду просить кого-нибудь меня выслушать. Как же низко пали великие!

Мэтти пнула пластиковую бутылку, валяющуюся у нее под ногами. Следует ли ей поверить пожилой леди, или лучше разойтись, прежде чем начнется концерт?

– Ты до сих пор звезда. Распродажа всех билетов тому свидетельство.

– Хочешь знать, почему я передумала, согласилась на примирение и совместный концерт, как ты и запланировала?

– Порази меня.

Во всяком случае, от еще одной сомнительной истории хуже не станет.

– Дело в том, что недавно меня посетил мой финансовый консультант. Она посоветовала мне поскорее разобраться со всеми делами. Цитирую дословно: «В Вашем возрасте и с Вашим больным сердцем у Вас нет особых надежд, что впереди у Вас целое десятилетие на то, чтобы уладить все Ваши дела».

Забыв о своем раздражении, Мэтти уставилась на старушку.

– Это ужасно! Ты всех пережила. Ходячая реликвия, так, кажется, ты сама себя когда-то назвала.

– Ты и я знаем это, Матильда, а вот она подала свое оскорбление под таким соусом, словно я должна благодарить ее за заботу и внимание. Ну, я сразу же ее и уволила. Не хочу, чтобы эта бесстыжая кобыла заграбастала хотя бы еще один пенни из моих денег! Но то, что она сказала… я не могла забыть об этом даже на минуту. А еще я подумала о том, что окружающие именно так ко мне относятся. Они считают меня полной развалиной, которая рассыпается на глазах, доживая свои дни в доме престарелых. Но ты не обратила ни малейшего внимания на мой возраст, когда излагала свой безумный план. С помощью задуманного все можно было поправить. Ты в меня поверила. Ты решила, что я справлюсь, поэтому я сказала себе: «Я покажу этой чертовой Фелицитате Гордон-Смит, финансовому консультанту, на что я способна». Я согласилась – и посмотри, что из этого получилось, Мэтти Белл.

– Ладно. Только ответь на один вопрос.

– Хорошо.

– У тебя не припасено еще каких-нибудь сногсшибательных откровений в рукаве? Честно скажу, Рэни, больше я такого не выдержу.

– Однажды я забыла свои трусики в гримерке Фрэнки Лэйна… – Она улыбнулась, когда Мэтти взяла ее под руку. – Нет, ты, думаю, не захочешь узнать, чем там все закончилось. Никаких больше откровений. Так мы идем на концерт, черт побери, или не идем?

Мэтти улыбнулась в ответ.

– Я не позволю тебе снова сбежать, миссис Сильвер!