«Что будет, то будет (Que SerÀ, SerÀ)»

На следующее утро, после невообразимо роскошного завтрака, Рэни и Мэтти стояли в шикарном фойе отеля «Ритц». Рядом с ними стоял их уложенный багаж.

– Ну вот, – грустно улыбнулась Рэни, – конец невероятного путешествия.

– Похоже на то, – обнимая ее, сказала Мэтти. – Спасибо. Насыщенное приключение.

– Извините, вы миссис Сильвер?

В их сторону направлялся портье в ливрее. Рэни развернулась, словно именитая дама королевства.

– Да.

– Ваша машина на месте, мадам. Могу я отнести ваш багаж?

– Да, Майкл, – ответила она, подмигнув Мэтти.

Мэтти пришлось подавить улыбку, когда портье с торжественным видом понес наружу ее старую, потрепанную жизнью спортивную сумку.

– Бедолага.

– Интересно, как дорого обойдется уломать его отвезти нас домой? – улыбнулась Рэни, слишком сосредоточившись на удаляющейся мужской фигуре. – Я постоянно таскаю из отелей разные вещицы, но подозреваю, что в моем коттедже все же достаточно места для портье.

Выйдя из отеля, они очутились на промозглом ветру Пикадилли. Рядом мерцал «Астон Мартин» с затемненными окнами и кожаными сиденьями. Шофер в аккуратном костюме стоял и улыбался у распахнутой задней двери.

– Что это? – спросила Мэтти, не веря собственным глазам.

– Это машина, Мэтти, – ответила Рэни, проказливо сверкнув глазками. – Ты же видела машину до этого?

– Очень смешно. Это за нами? Серьезно?

– Если кто и заслуживает, чтобы вернуться домой стильно, так это ты, Мэтти Белл. Мне кажется, с тебя довольно уже сидения за рулем. Марсель отвезет нас домой, так ведь, дорогой?

Шофер кивнул.

– Видишь, как мило? Можешь забыть о своем старом фургоне, в котором гуляют сквозняки. Мы отправляемся в путь!

Обратная дорога была похожа на парение в воздухе. Подвески «Астон Мартина» сглаживали каждую колдобину, на которой подскочил бы Ржавчик. Мысли Мэтти были в миллионе разных мест и нигде. Десять дней побед, мытарств и беспокойства, объединившись, заставляли ее чувствовать себя так, словно она пережила астральное путешествие, самое длительное из возможных. Мэтти не знала, как сильно это ее изменило. Когда она через несколько часов вернется к своей повседневной жизни, будет ли она чувствовать себя так же на своем прежнем месте? Что ни говори, а она сильно изменилась. Сейчас было важнее понять, куда двигаться. Что она хочет от жизни? Мэтти точно не знала, разве что ее охватила жгучая решимость впредь только самой принимать решения, касающиеся ее жизни. Ей следовало налаживать отношения, начиная с собственной матери, строить планы, найти дом, который подойдет ей больше, чем тот, в котором она сейчас живет.

– Вскоре ты со мной распрощаешься, – сказала Рэни, выглядывая из окна автомобиля.

– Не думай, что тебе удастся так легко отделаться от меня, – сказала Мэтти.

– Мы те, кто вечно напрашивается на неприятности?

– Вроде того… К тому же прошлым вечером ты сказала мне, что я член твоей семьи. Я собираюсь подкармливать тебя сладеньким до тех пор, пока ты не оставишь кругленькую сумму в твоем завещании.

Рэни хихикнула.

– Туше, детка. Классный ответ. Ты явно слишком много времени провела в моем обществе.

Старушка протянула руку над дорогим сиденьем и накрыла ладонью руку Мэтти. Кожа была тонкая, как бумага. Возраст выдавали только опухшие суставы пальцев.

– Лучше продолжай приезжать ко мне… с контрабандой.

Мэтти улыбнулась.

– Попробуй только остановить меня.

Сильный дождь начал затихать, когда Марсель свернул на подъездную дорожку, ведущую к Боувелу. Рэни устремила взгляд на здание.

– Не совсем «Ритц», но сойдет.

Наружу вышел угрюмого вида доктор Уильям Ланкастер. Рядом спешила Гейнора Фэйрчайлд.

– Ну, дорогая…

– Пришло время безбоязненно встретить критику, дорогуша, – сказала Рэни, когда Марсель, остановив автомобиль, вышел и, обойдя его, открыл дверь. – После всего, что я натворила в последнее время, это пара пустяков… Эй, Билли! Как делишки?

– Рад видеть тебя снова, – произнес доктор Ланкастер. – Я вот пытаюсь понять, как одной из моих пациенток, здоровье которой совсем не ахти по сравнению с другими, удалось выступить в ночном клубе в Сохо и попасть в газетные заголовки. Не соизволишь просветить меня на этот счет?

– Послушай, Билл… Что могу сказать… Звезда в первую очередь чувствует ответственность по отношению к своим поклонникам. Я не смогла устоять и отказать им в возможности увидеть своего идола, поэтому храбро встала на их сторону, забыв обо всех соображениях касательно собственного здоровья. Они хотели видеть Рэни Сильвер, Билл, и кто я такая, чтобы им отказывать?

Мэтти видела борьбу, отражавшуюся в его глазах. Главе Боувела пришлось скрывать свое восхищение Рэни.

– Такое больше не должно повториться. Понятно? Я надеюсь, вы поможете Гейноре и мне сделать так, чтобы Рэни в дальнейшем строго соблюдала режим.

Мэтти скрыла улыбку.

– Конечно, – произнесла она, прекрасно понимая, что пытаться помешать Рэни в том, что она задумала, все равно что приказывать приливу не подниматься.

– После того как ты отдохнешь у себя, я желал бы провести полное обследование.

Развернувшись, доктор Ланкастер широким шагом удалился.

– Были проблемы со старичком Билли? – спросила Рэни у Гейноры.

– Да, но я приготовила ему ужин, и, как ни смешно, мне таким образом удалось немного успокоить его.

– Гейнора Фэйрчайлд! Ты маленькая проказница!

– Я многому у тебя научилась, Рэни. Я до сих пор в черном списке, но работу, по крайней мере, не потеряла. Спасибо, что позаботилась о ней, Матильда. Я восторженно следила за приготовлениями к концерту на сайте клуба. Мы позже сможем поговорить, Рэни?

– Конечно.

Когда они оказались одни, Рэни взяла Мэтти за руки.

– Пойдем ко мне, выпьешь чаю, пока сюда не пригонят твой автофургон.

– А что, сегодня уже починили?

– Мне позвонили из гаража перед завтраком. Все отремонтировано и работает как до поломки… Ну, возможно, новой машина не стала, но, во всяком случае, бегает лучше, чем прежде.

Мэтти рассмеялась.

– Рэни Сильвер! Ты полна сюрпризов!

– Ты тоже, девочка моя. Пришло время тебе и самой в это поверить. Только будь осторожней, детка… А-а-а… Это что там такое?

Мэтти повернула голову на знакомый звук, приближающийся к ним по дороге, которая вела к сельскому дому престарелых. Взглянув поверх кустов живой изгороди, отделяющих ее от автостоянки, Мэтти заметила покрытого ржавыми пятнами, поцарапанного, во вмятинах Ржавчика. Сердце ее сжалось в груди. Вчера она опасалась самого худшего и уже почти смирилась с мыслью, что ее автофургон больше никогда не отправится в путь. Но вот он, громко дребезжащий и громоздкий! Было приятно осознать, что, несмотря на все взлеты и падения последних десяти дней, кое-что осталось неизменным.

Рэни сжала ей руку.

– Кстати, дорогуша, помнишь, я говорила, что во время этой поездки больше сюрпризов не будет?

Мэтти рассмеялась.

– За исключением отеля «Ритц» и поездки домой на «Астон Мартине»?

– Ну-у-у… У меня для тебя еще один сюрприз припасен…

Старушка мотнула головой в сторону Ржавчика, который как раз останавливался на противоположном конце автостоянки. Мэтти взглянула на открывающуюся со стороны водителя дверь, и у нее отняло речь…

Из автофургона вылез Гил Кендрик и теперь стоял у открытой двери. Мужчина в приветственном жесте поднял руки, но приближаться не стал, словно не был уверен, что его встретят с радостью.

– Что он здесь делает?

– Вам двоим надо поговорить. Вчера не удалось, но сегодня мы это исправим. Не упускай шанс обрести свое счастье, Мэтти. Я благодарна, что ты заступилась за меня, но я не имела права ожидать от тебя такого… И не стой как столб, дорогуша! Ступай, поговори с ним… Ну, если хочешь, чтобы он уехал, ладно… Уверена, Марсель отвезет его домой, но прежде сама скажи ему это, а я пойду выпью чайку. Три гарпии, уверена, ждут не дождутся услышать, как все произошло. Марсель, дорогой, проводи-ка меня. Мы тут лишние. – Отпуская руки Мэтти, старушка подмигнула ей. – Будь счастлива, Мэтти Белл, что бы это для тебя ни означало!

В первое мгновение Мэтти застыла на месте. Ей хотелось схватить ключи и умчаться отсюда на полном ходу, но сначала надо было подойти к Гилу. О чем только Рэни думает? Разве они не сказали вчера вечером все, что должны были сказать?

– Я не знала… – произнесла она, проклиная себя за неуверенность, прозвучавшую в ее голосе.

– Это все Рэни придумала.

– Конечно. Послушай… Спасибо, что подогнал сюда мой фургон, но мне надо домой.

– Можно я отвезу тебя?

– Нет… спасибо…

Гил сделал несколько шагов по усыпанной гравием подъездной дорожке. Каждый его шаг, казалось, отдавался эхом от стен дома престарелых.

– Я был неправ.

– В чем? Ты о Рэни? Или о том, что уехал, не поговорив со мной? Или о том, что избегал меня вчера?

– Я тебя вчера не избегал. Что ты от меня ожидала? Мне нужно было заниматься организацией концерта. Мы там с ног сбились…

– Ты мог бы объясниться.

– Ты и сама все понимаешь.

Мэтти застонала.

– Нет, Гил, не понимаю. То ты поддерживаешь нашу идею с концертом и являешься членом команды, а то просто сбегаешь… Что я должна была думать?

– Я рассердился.

– Понимаю. Но ты даже не захотел узнать, что я думаю. Ты взял и уехал. И как мне на все это реагировать?

– Я думал, что Рэни лжет. Я до сих пор не уверен, так это или нет, но ты ей небезразлична… И мне тоже…

«Я не могу это сейчас слушать. О чем он вообще говорит?»

– Всю мою жизнь окружающие только и делали, что указывали мне, как воспринимать то или иное. Они твердо знали, что для меня будет лучше. Когда же я поступала по-своему, то чувствовала себя виноватой. Я верю Рэни. У нее нет никакой нужды что-либо выдумывать. Общепринятая версия, согласно которой Рико подстрекал ее к побегу из группы, чтобы она стала звездой, выступая соло, выставляет Рэни в более выгодном свете. Ты расстроился из-за роли Джейкоба во всей этой истории, и я тебя понимаю, поверь мне. Но ты сбежал от меня по той простой причине, что я предпочла поверить Рэни. Ты повел себя точно так, как те люди, которые утверждали, что лучше меня знают, чего я хочу. Даже Рэни… Она, конечно, желает мне только добра, но то, что ты приехал сюда, – это опять же ее решение, а не мое.

Гил нахмурился.

– И что же ты хочешь, Мэтти? Ответь, я хочу знать.

Мэтти хотелось, чтобы небеса разверзлись, лишь бы она могла отсюда сбежать. Почему Гил так на нее смотрит? Он что, хочет получить ответ, который ей не удалось сформулировать в течение многих дней, несмотря на всю одержимость вопросом?

– Я хочу быть счастливой… быть самой собой. Я хочу принимать собственные решения, спотыкаться о те трудности, которые подбрасывает мне жизнь, и делать собственные ошибки. Но больше всего мне хотелось бы не волноваться насчет того, что думают обо всем этом другие… Ты не исключение, – добавила она, понизив голос едва ли не до шепота. – Особенно ты.

Он шагнул к ней. Мэтти не отступила.

– Я не должен был заставлять тебя чувствовать себя вот так… Извини.

– Забудь. Что сделано, то сделано.

– Не думаю, что смогу, и не считаю, что так оно и есть… Или я ошибаюсь?

Мэтти вспомнила о дедушке Джо, о том мечтателе, каким он был когда-то. Представила, каким сломленным и пристыженным он вернулся в Шропшир, решительно спрятав себя прежнего от окружающих. Мэтти стояла перед выбором: позволить прошлому определять, кто она сейчас, или рискнуть уязвимостью своего сердца в будущем. Когда она подумала об этом, оставалось только одно.

«Что бы ни случилось, это мое решение».

– Еще не конец, – произнесла она.

Мэтти, заключив его в объятия, притянула к себе и поцеловала. Наконец она поняла, о чем говорила ей Рэни Сильвер во время одной из их ранних встреч: «Если бы я ждала, когда все вокруг меня станут счастливы, я бы до сих пор сидела на одном месте без толку. Ты всегда узнаешь, что тебе нужно. Это может прятаться глубоко под кучей всевозможных беспокойств или всякого дерьма других людей, но, если ты копнешь достаточно глубоко, оно будет здесь. Вопрос в том, хочешь ли ты искать это, чем бы оно ни было…»

В будущем возможно что угодно, но Мэтти это не страшило.

«Я готова, – решила она, пылко целуя мужчину. – Я буду слушать свое сердце…»