Джим шагнул в дверь первым, пытаясь отыскать глазами красный свет. Они оказались в помещении, напоминавшем коридор, откуда четыре двери вели в четыре отдельные комнаты, занимавшие, очевидно, весь верхний этаж башни. Здесь комнаты были поменьше, чем внизу, потому что башня сужалась к вершине, и потолки отделяло от устланных бесчисленными коврами полов не более чем пятнадцать футов.

Мебель была расставлена по обычаю двадцатого столетия, но по богатству и роскоши вполне соответствовала четырнадцатому веку. Тяжелые гобелены, свисавшие до самого пола, покрывали каждый дюйм стен, за исключением оконных проемов.

Те казались чуть пошире обычных и достигали по меньшей мере шести футов в высоту. Каждый проем был очерчен красной линией, и, присмотревшись внимательней, Джим понял почему. Благодаря волшебству днем они пропускали больше света, чем обычные окна таких же размеров, и, соответственно, позволяли лучше видеть окрестности с высоты башни. В мире, откуда прибыл Джим, такой же эффект достигался с помощью цветных стекол в пентхаузах.

Со всеми предосторожностями, держа оружие наготове, они обследовали комнаты, но, как сразу заявил Арагх, никого нигде не было.

— Зато повыше кто-то точно есть, — добавил Арагх. — Это человек, я чую его.

Винтовая лестница такой же ширины, как и та, по которой они только что поднялись, вела на верхний этаж. Они воспользовались ею и обнаружили еще несколько комнат, сообщающихся с небольшой «гостиной» в центре. Комнат было четыре, двери оказались плотно закрытыми и, как показалось Джиму, светились красным светом.

— Двери охраняются магией, — сказал Джим своим товарищам. — Но если мы определим, не прикасаясь к ним, за какой находится принц, то, считайте, мы выиграли. Арагх, ты можешь сделать это?

Арагх стал по очереди обходить двери, останавливаясь в шести-восьми футах, старательно принюхиваясь и настораживая уши.

— За этой дверью кто-то есть, — сказал он наконец, исследовав все двери и вернувшись к третьей. — Там один человек, насколько я могу судить по дыханию. Кажется, он спит.

— Это и есть наш принц! — с жаром воскликнул сэр Жиль, бросаясь к двери. — Давайте скорее войдем и освободим его!

— Назад, Жиль! — резко окрикнул Джим.

Жиль опомнился и повернулся к Джиму с удивленным, почти обиженным выражением лица.

— Я же предупреждал, что дверь заколдована, — напомнил ему Джим. — Любая попытка открыть ее неминуемо поднимет тревогу у Мальвина, если не хуже.

Жиль отступил назад. Джим пристально уставился на дверь. Остальные ждали, глядя на него.

— А ты не можешь ну хоть как-нибудь открыть ее с помощью магии? — спросил наконец Брайен.

— Как раз это я и пытаюсь сейчас сделать, — отрезал Джим, но тут же раскаялся в своей грубости. — Прости, Брайен, просто я слишком глубоко задумался, как снять чары.

— Ничего, Джеймс, — примирительно сказал Брайен. — Ты ведь знаешь, я хорошо знаком с Каролинусом. От волшебника всего можно ожидать.

Джиму никогда не приходило в голову, что необходимость глубоких размышлений может служить извинением для грубости Каролинуса. Но сейчас времени раздумывать над этим не было. Его ум напряженно работал.

Чем больше Джим ломал голову, тем очевиднее становилось, что каким бы заклинанием ни была защищена дверь, если кто-нибудь попытается проникнуть в одну из комнат, то тревога в первую очередь поднимет самого Мальвина. Едва ли он доверил бы кому-то охрану своих личных покоев от вторжения непрошеных визитеров.

Кроме того, что бы там ни произошло при попытке открыть дверь — будь то вспышка пламени или обвал, — Мальвин должен был прежде всего обезопасить свою персону, чтобы всегда заходить в комнату безо всяких проблем и неудобств. Джим не понимал, как Мальвин защищал себя, но он готов был побиться об заклад, что если бы ему удалось переключить магическую защиту с Мальвина на себя, то он мог скрыть от Мальвина факт проникновения в покои и в то же время избежать всех ловушек, расставленных в них.

Он подумал немного, а затем написал в голове:

МНЕ / С МАЛЬВИНА -> МАГИЧЕСКОЕ ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ И Т.Д. / ЕСЛИ ЭТА ДВЕРЬ ОТКРЫТА

Как и всегда, когда он составлял заклинание, то пытался представить себе, как оно может работать на самом деле. На этот раз его взору представилось что-то вроде луча света, идущего к нему от Мальвина, где бы тот ни находился.

Как всегда, он не увидел и не услышал ничего странного вокруг себя и не почувствовал никаких особых изменений.

Джим по-прежнему стоял перед дверью и раздумывал, что делать дальше. Теоретически, ловушка, должно быть, обезврежена. Система сигнализации переключилась на Джима, и, следовательно, он мог открыть дверь и войти, не опасаясь неприятных неожиданностей. Но удостовериться в этом можно было, только переступив порог.

На двери, конечно же, не было круглой ручки по моде двадцатого столетия. Вместо нее примерно на том же месте имелся небольшой засов, за который надо ухватиться, чтобы открыть дверь. Как только он прикоснется к засову, то узнает, сработала его магия или нет.

— Вот что, — сказал он своим затаившим дыхание спутникам, даже не глядя на них. — Подождите-ка немного, а я попытаюсь войти в эту дверь. Если удастся мне, то скорее всего получится и у всех остальных. Вы отошли?

Голоса у него за спиной подтвердили, что все в порядке.

Джим резко выдохнул воздух, потом глубоко вздохнул, собрался с силами, взялся за засов и толкнул дверь. Тут ему вдруг пришла в голову мысль, что на двери может оказаться что-нибудь вроде обычного замка или запора, но он уже навалился всей тяжестью на дверь.

Ничего страшного не произошло, только в голове у него как будто три раза ударили в гонг, а потом зазвучал странный голос:

— СИНЮЮ КАМЕРУ ОТКРЫЛИ. СИНЮЮ КАМЕРУ ОТКРЫЛИ. СИНЮЮ КАМЕРУ ОТКРЫЛИ…

Фраза повторялась снова и снова, и он уже начал думать, что это никогда не кончится, но звук резко оборвался. Он заглянул в комнату и увидел в углу обычную низенькую кровать, какие встречаются повсюду. На ней сидел молодой человек, который, судя по всему, только что проснулся.

Пока все шло хорошо. Оставался только один вопрос: не был ли Мальвин предупрежден об их вторжении каким-нибудь другим магическим средством? Если да, то он уже выслал стражу за ними. Поэтому действовать следовало как можно быстрее.

Джим вошел в комнату. Молодой человек, а он был действительно очень юным, сидел на краю кровати и тер глаза. На вид ему было лет шестнадцать-девятнадцать, хотя судить о возрасте по свежим лицам англичан, которые оставались юными до тех пор, пока жизненные невзгоды и шрамы не изукрасят их как следует, было опасно. Что-то вроде невинности Джона Честера сквозило в этом юноше. Но в то же время в нем ощущалась какая-то неопределенная испорченность, и такая маскировка, вероятно, была не то результатом воспитания, не то привычкой к самоконтролю.

Одет он был достаточно просто, но изящно. По обычаю времени, он спал в той же одежде, что и ходил днем: чулки да темно-синий камзол, расшитый мелкими драгоценными камнями, сверкающими и переливающимися при каждом движении. Золотисто-каштановые волосы были коротко подстрижены, на груди висела массивная золотая цепь с медальоном. Джим не смог разобрать, кто изображен на медальоне. Пара высоких, по щиколотку, башмаков из мягкой кожи стояла у кровати, и молодой человек собрался надеть их, прежде чем заговорить с Джимом.

Только сейчас до Джима дошло, что ему удалось беспрепятственно войти в комнату, а значит, и остальные могли последовать его примеру. Он повернулся, чтобы позвать их, но обнаружил, что они уже здесь.

Рыцари преклонили колени перед молодым человеком, сидевшим на постели. Дэффид, как и Арагх, остался на ногах, но поспешно стянул свой стальной шлем, с которым не расставался с тех пор, как Джим встретил его в Блуа. Это был шлем латника, и он сильно отличался от мягких, напоминающих береты шляп, которые он обычно носил.

Очевидно, Джим немного запоздал со своими предостережениями насчет того, что следовать за ним опасно; но сейчас думать об этом было некогда, потому что перед ним встал другой, весьма затруднительный вопрос — этикет. По всем правилам, ему следовало тоже преклонить колено, тем более что он сам был непосредственным вассалом отца этого юноши. Но полученные в другом мире привычки сильно мешали ему.

«В ад это все», — шепотом сказал он себе и остался стоять.

— Кто вы, джентльмены? — спросил молодой человек, натянув второй башмак, и взглянул на Джима, Брайена и Жиля. Он махнул рукой. — Поднимитесь, право же, поднимитесь. Здесь не место для церемоний. Если вы враги, мне ничего от вас не нужно. Если друзья, я даю вам свое позволение.

— Мы друзья, ваше высочество, — отвечал Брайен, встав с колен и шагнув к принцу, — англичане; то есть трое из нас англичане. Тот, кто ближе всего к вам, — сэр Джеймс Эккерт, барон де Буа де Маленконтри, милостью вашего царственного отца он владелец этого титула с прошлого года: далее сэр Жиль де Мер, верный рыцарь Нортумберлендский. Я сам — сэр Брайен Невилл-Смит, младший отпрыск рода Невиллов из Рэби, если угодно вашему высочеству. Этот великан родом из Уэльса, его имя Дэффид ап Хайвел, а с ним Арагх, английский волк.

Принц слегка улыбнулся.

— Мне кажется, по крайней мере четверо из вас — англичане, — заметил он, — если считать волка.

— Я был рожден английским волком и умру им, — гордо сказал Арагх, — хотя я и не подданный твоего королевства. Я свободный волк, и мой народ всегда был свободным народом. Но я твой друг и останусь им, потому что ты родом из моей страны. Только не требуй, чтобы я служил как человек. Волки на это не способны.

В продолжение этой торжественной речи принц невольно зевнул.

— Ты освобождаешься от обязанности соблюдать этикет, сэр Волк, — провозгласил он. — Я не в обиде ни на кого из друзей, которые проникли сюда. По правде сказать, я даже не мечтал, что кому-нибудь, будь то англичане или нет, удается добраться до этого замка, где Мальвин держит меня в плену.

Он милостиво улыбнулся им с кровати.

— Значит, вы пришли сюда; а что же дальше?

— Мы вызволим вас, ваше высочество, и очень скоро! — отвечал Джим.

— Но как, Джеймс? — взволнованно спросил Брайен. — Как только мы спустимся в компании его высочества, те, внизу, сразу узнают его и если даже не нападут на нас сразу, то помчатся поднимать тревогу. А ведь мы в самом сердце замка Мальвина!

— Вы говорите о винтовой лестнице башни? — спросил принц, поднимаясь на ноги.

— Да, ваше высочество, — отвечал Брайен.

— Я не вполне уверен, — сказал принц, слегка нахмурившись, — но мне кажется, что у Мальвина есть и другой выход — тайный путь, о котором известно только ему одному. Он будто бы намекал, когда бывал здесь.

— А вы часто видели его? — позволил себе спросить Джим.

— Он разделял со мной трапезу чуть ли не каждый день, — отвечал принц. — Только его лицо я и видел, находясь в этой проклятой тюрьме.

Джим произвел в голове быстрые вычисления. Когда они встретились с Бернаром и он повел их к замку, были ранние сумерки. С тех пор прошло около двух часов — пусть даже три. Поэтому можно не опасаться того, что Мальвин заявится завтракать и застанет их в момент побега.

— Он отвратительный сотрапезник, — продолжал принц, — не говоря уже о том, что пьет за столом одну только воду. Правду, должен заметить, что вино, которое он предлагал мне, как и кушанья, было достаточно хорошим. Большую часть времени, проведенного им здесь, он только и делал, что говорил о своей необыкновенной власти и способностях; а иногда нет-нет да и обмолвится о своем собственном секретном выходе из башни.

— Но откуда тут взяться еще одному выходу? — озадаченно спросил сэр Жиль. — Умоляю ваше высочество простить меня; я далек от того, чтобы усомниться в его словах, но башня внутри совсем пуста, там нет ничего, кроме этой чертовой винтовой лестницы. Я бы сказал, что даже блохе не выйти отсюда иначе, как по лестнице.

— Охотно соглашусь с тобой, мой славный рыцарь Нортумберлендский, — ответил принц. — Но тем не менее он намекал, или, может быть, пытался намекать, потому что прямо все же никогда об этом не говорил.

— Должно быть, выход заколдован, — вставил Брайен.

— Может быть… — задумчиво пробормотал Джим.

Он с головой ушел в размышления. Конечно, переноситься с помощью магии откуда-нибудь прямо на верхний этаж башни куда заманчивее, чем карабкаться по бесчисленным ступеням, но с другой стороны…

Что-то отложилось в подсознании Джима, еще когда Каролинус расписывал ему роскошный образ жизни, который ведет Мальвин, в отличие от самого Каролинуса.

В самом начале их знакомства, когда Джим пребывал в образе дракона Горбаша, Каролинус поведал ему о первом законе магии. Это был закон оплаты.

Использование любого вида магии требовало равноценной оплаты. Более того. Департамент Аудиторства существовал именно за тем, чтобы держать счета магов и тщательно учитывать все платежи. Доход приносило выполнение неких обязательных работ; он зачислялся на магический баланс волшебника, который существовал наряду с обычным счетом. Обычные платежи и магические никак не связаны друг с другом.

Например, во время первой встречи с Джимом Каролинус торговался, как сапожник на сельской ярмарке, с выступающим от имени Горбаша его прадядюшкой Смрголом. В результате он получил немыслимую, по мнению Джима, плату в золоте и драгоценных камнях за помощь в освобождении Энджи.

Потом, правда, он заявил, что если бы ему сразу было известно, каким добрым делом является ее спасение, то он сделал бы все бесплатно. Однако золота и драгоценностей не вернул, хотя немало твердил об этом. Этот случай красноречиво говорил о том, что любой волшебник нуждается в источнике обыкновенного дохода, для того чтобы существовать в обыкновенном мире. В то же время для того, чтобы заниматься магией, ему необходим положительный баланс в Департаменте Аудиторства.

Очевидно, занятия магией на уровне знаний Каролинуса — ААА+ — и на уровне Мальвина — ААА — были делом дорогостоящим, естественно, с точки зрения магического баланса.

Отсюда вытекало, что Мальвин мог иметь прекрасный источник обычного земного дохода и в то же время быть на грани банкротства в магическом отношении. В Департаменте Аудиторства, без сомнения, должны знать о состоянии его магического баланса, но Джим был уверен, что ему, волшебнику класса «D», никто ничего не скажет. Однако, даже если дела Мальвина не так уж плохи, для того, чтобы продолжать вести прежний образ жизни, он должен был стараться всячески улучшить свой баланс.

Так что ему, наверное, приходится обходиться обычными средствами, не прибегая к помощи магии. Только так он мог свести концы с концами на своем магическом счете.

При этом если у Мальвина действительно есть секретный выход, то он вполне может быть и не волшебным, разве что в этом случае его пришлось бы как следует спрятать.

Тогда вопрос в том, как заметил Жиль, где же в открытом и пустом пространстве башни может быть спрятан ход?

Джим пришел к неожиданному решению.

— Неважно, откуда здесь взяться ходу, давайте сначала найдем его начало, — предложил он. — Потому что если мы найдем начало, то поймем и как Мальвин его спрятал.

Лица соратников прояснились, а Джим тотчас развернулся и двинулся прочь, даже забыв о необходимости испросить разрешения его высочества покинуть комнату, где оная царственная особа соизволила находиться.

Это пришло ему в голову, только когда он был уже за порогом. Однако Джим после секундного колебания решил, что так даже лучше, поскольку пока они спасут принца и приведут его к английской армии, они столкнутся с таким количеством трудностей, что времени на соблюдение всяческих формальностей у них просто не будет, проще начать сразу, чем оправдываться потом.

Остальные присоединились к нему, когда он уже разглядывал оставшиеся двери. Джим собирался опять переключить с Мальвина на себя магическое предупреждение, а затем обследовать комнаты, и даже подумывал было одной командой обезопасить все три двери, но потом решил: тише едешь — дальше будешь, и стал делать все по очереди. Он приблизился к первой двери слева и начертал в голове магическую формулу переключения тревоги с Мальвина на себя в случае, если эту дверь откроют, потом без колебаний вошел.

Комната была пуста. Когда следом вошли остальные, Джим попросил друзей обследовать ее повнимательнее, а сам направился к следующей двери. Вторая комната мало отличалась от первой: там тоже абсолютно ничего не было. Одна сторона — каменная, закругленная, с несколькими оконными проемами — была образована внешней стеной башни: остальные, плоские, стены тоже были сложены из камня. Красного цвета нигде не было видно, а значит, и не было вероятности, что где-то здесь заклинанием было скрыто начало потайного выхода.

Он направился к последней комнате и обнаружил, что по размеру она раза в три превосходит все остальные, включая и ту, где содержался принц.

Здесь находилась средневековая разновидность лаборатории. На столах и полках вдоль стен лежали странные инструменты и сосуды, главным образом из стекла, испещренные загадочными знаками. Джим решил, что с помощью волшебства он, наверное, мог бы прочесть эти тайные надписи, но сейчас не время думать об этом: что бы там ни было написано, едва ли эти знаки помогут им выйти отсюда.

Кроме упомянутого оборудования и столов, на которых оно было расставлено, в комнате находилось еще много всякой всячины, например, большая желтая клетка, в которой сидело шестеро самых заурядных с виду домашних мышей.

Джим приоткрыл дверцу, чтобы и мыши могли освободиться из мальвинского плена, но они сбились в кучу в углу клетки и не предпринимали никаких попыток выбраться наружу. Джим оставил дверцу открытой, решив, что рано или поздно грызуны соберутся с духом и вылезут, а дальше пусть сами думают.

Затем он вернулся на площадку верхнего этажа; спутники окружили его, ожидая дальнейших указаний.

Джима поразило, что принц не задавал вопросов и ничего не требовал. Поведение наследника престола вселило в Джима уверенность. Как бы там ни было, сейчас командиром являлся Джим: он один брал на себя смелость принимать решения, все остальные беспрекословно повиновались ему.

— Сэр Джеймс — маг, ваше высочество, — объяснял Брайен принцу. — Вот почему ему так легко удалось открыть двери. Иначе магия уничтожила бы нас и предупредила бы Мальвина.

— В самом деле? — воскликнул принц, глядя на Джима с неожиданным почтением.

— Боюсь, что как волшебник я гораздо слабее Мальвина, ваше высочество, — отвечал Джим. Ни к чему принцу думать, что Джим может сделать все, что душе его заблагорассудится. — Знаете, похоже, здесь никакого выхода нет. Придется спуститься и поискать рядом с покоями самого Мальвина; сдается мне, что он именно там и находится.

Джим сбежал по ступенькам вниз. Он теперь твердил себе, что тут и надо было искать с самого начала. Конечно, куда вероятнее, что тайный ход берет свое начало именно в апартаментах Мальвина, а не в лаборатории или прочих помещениях, которые сгодились бы скорее для содержания пленников или еще чего-нибудь.

Нижний этаж поражал роскошеством обстановки. Какая мебель! Изготовленная с идеальным тщанием, украшенная резьбой, она отличалась законченностью и тонким вкусом. Глаз не мог наткнуться ни на один обычный стол или стул, сделанный в чисто утилитарных целях. Вместо того повсюду стояли низенькие столики, вокруг которых на восточный манер лежали подушки.

Полы были покрыты толстыми коврами, а роскошные гобелены на стенах превосходили все виденное друзьями ранее.

— Я думаю, искать надо всем: так нам удастся быстрее осмотреть все, — сказал Джим. — И вы могли бы помочь нам, ваше высочество, если вы будете так любезны. Вам вернее, чем любому из нас, может прийти в голову счастливая мысль; быть может, вы вспомните что-нибудь, о чем говорил Мальвин, когда оглядитесь по сторонам. Что касается всех остальных, то нам нужно искать что-то похожее на дверь, панель, сундук или еще что-нибудь в том же духе.

Соратники, следуя его приказу, разбрелись кто куда. Джим, между тем, пытался обнаружить не подобие двери, а красный цвет, потому что, если вход существует, он непременно должен охраняться заклинанием. Пока остальные бродили по комнатам, Арагх старательно обнюхивал каждый угол, Джим обследовал стены и даже потолки в поисках красного цвета.

Общая площадь нижних комнат была чуть больше площади верхних, поскольку башня слегка сужалась по направлению к вершине. Под крышей, наверное, была еще открытая площадка, огороженная невысокими стенами. Такие площадки делались в средневековье для обороны во всех башнях на случай, если кто-нибудь попытается взять ее штурмом.

Джим считал, что нет смысла искать на самом верху. Все равно таинственный проход, ведущий вниз, должен был пройти через эти два этажа, а значит, и вход в него должен быть спрятан на этом уровне, а не выше.

Поиски заняли примерно полчаса. Дело бы шло быстрее, если б не огромное количество мебели — всяких шкафов и комодов, — которое им пришлось обыскать. Ни один предмет не был заколдован, поэтому Джим всем разрешил заглядывать туда. Арагх старательно обнюхивал мебель, но каждый раз результат был отрицательный. Когда весь этаж был обыскан, они собрались снова возле лестницы, сильно опечаленные неудачей.

— Боюсь, сэр Джеймс, — начал принц, — что Мальвин все же пользовался заколдованным ходом. Мы уже все обшарили вдоль и поперек и ничего не нашли.

Как ни странно, неудача добавила Джиму упрямства Чем больше он размышлял, тем больше верил, что секретный путь, ведущий на нижние этажи, существует, причем существует просто физически. И тут его осенила одна мысль.

— Ищите дальше! — вдруг воскликнул он. — Осмотрите стены за гобеленами. Ищите красное, но, если найдете, ни в коем случае не прикасайтесь.

— Красное, Джеймс? — переспросил Брайен.

Джим в душе обругал себя последними словами. В самом деле, никто, кроме него, не мог видеть свет магического предостережения. Он поспешно написал у себя на внутренней стороне лобной кости новую формулу:

ВСЕ ВИДЯТ -> МАГИЧЕСКОЕ ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ: КРАСНОЕ ЗДЕСЬ

— Вот, — сказал он, — тут я немного поколдовал, чтобы заставить ход светиться красным светом. Если вы заметите что-нибудь, сразу же зовите меня. Но главное, не трогайте его, старайтесь даже не подходить близко. Светящийся предмет может быть смертельно опасен.

Они вернулись к поискам, а сам Джим принялся тщательно исследовать стены, приподнимая гобелены и заглядывая за них.

На этот раз поиски продолжались дольше, может быть, около часа, но опять безуспешно.

Когда снова собрались вместе, Джим заметил, что Арагх, вместо того чтобы подойти к друзьям, преспокойно спал на одной из диванных подушек, коих тут было множество. Более того, похоже, что почивал он уже довольно долго.

— Эй, Арагх! — окликнул его Джим. — Ты что, не ищешь вместе со всеми?

Арагх открыл сначала один глаз, потом другой; наконец встал на ноги и потянулся.

— Нет, — отвечал он.

Все с удивлением уставились на волка.

— Почему? — допытывался Джим.

— А я думал, что ты знаешь, — сказал Арагх. — Волки не различают то, что вы, двуногие, называете цветом. Мы живем в прекрасном мире черного, белого и серого. Хотя мне приходилось слышать от людей это слово, которым они называют какие-то оттенки. Может быть, я пригодился бы вам, если бы мог видеть ваш красный цвет, — продолжал он, зевая, — но мои глаза здесь не годятся, хотя в других отношениях я часто вижу больше, чем другие. Конечно, если бы ваш «красный цвет» имел запах, то никто из вас за мной бы не угнался.

— Верно! Каким же я был глупцом! — Джим стукнул себя по лбу. — Арагх, готовь свой нос!

— Уж не собираешься ли ты заколдовать меня? — сразу насторожился волк.

— Ни в коем случае! — возбужденно ответил Джим. — Я заколдую то, за чем мы охотимся, так чтобы кроме цвета оно имело еще и запах. Как тебе понравится, например, чесночный аромат?

— Уж его-то, — заметил Арагх, скалясь так, будто он улыбался, — я думаю, и твои люди мигом учуют. Изволь, пусть будет чесночный.

На внутренней стороне своей лобной кости Джим написал новое заклинание:

МАГИЯ -> КРАСНОЕ ПАХНЕТ ЧЕСНОКОМ

Едва были начерчены эти слова, Арагх навострил уши, рванулся к лестничной площадке и застыл прямо над заколдованной ступенью, преодолеть которую стоило соратникам стольких трудов. Он обнюхал несколько ковриков, затем откинул лапой один, ухватился зубами за другой, лежавший снизу, и потянул его.

— Вот, Джеймс, — сказал он, отбросив половик в сторону и собираясь приступить к третьему, оказавшемуся ниже. — Чего ты ждешь? Я нашел.

Все бросились к волку и принялись растаскивать многочисленные коврики.

Когда пол был почти расчищен, ярко вспыхнуло красное свечение.

— Назад, все назад! — закричал Джим. — Я сам сниму последние коврики.

Он подождал, пока все отойдут, нагнулся и оттащил последние половики. Под ними в полу оказался люк. В голове Джима вновь ударил гонг.

Джим обернулся к друзьям.

— Сейчас я попытаюсь открыть этот люк, — сказал он. — Надеюсь, это удастся, как удалось уже открыть все двери. Но если со мной что-нибудь случится, разыщите где-нибудь веревку, привяжите к одному концу груз, а другой закрепите на крышке люка. Если вы скинете груз в лестничный пролет, люк, вероятно, откроется. Тогда один из вас попробует войти в ход и посмотреть, безопасно ли там. Если все будет в порядке, то пусть за ним идут все.

— Ты боишься, что погибнешь, когда откроешь люк? — спросил Брайен.

— Да, риск тут есть, — признался Джим.

— В таком случае, позволь сделать это мне. Ведь ты куда нужнее для освобождения его высочества из этого проклятого замка, чем любой из нас. Так что разреши мне быть первым!

— Спасибо, Брайен, — сказал Джим.

Он был тронут: в словах Брайена звучала не только забота о безопасности принца. Джим слишком хорошо знал рыцаря. Брайен всегда проявлял к нему, Джиму, участие и, как обычно, встал между своим другом и опасностью.

— Боюсь только, что моя охранная магия не защитит никого из вас, поэтому выбора нет. Первым прикоснуться к люку должен именно я. Встань у меня за спиной.

Он снова повернулся к люку, даже не взглянув, исполнена его команда или нет, потом решительно взялся за ручку люка, которая мало отличалась от дверных ручек, встретившихся им ранее, разве что была захоронена внутри люка, а не просто сидела на поверхности, что немного удивило Джима.

Он с силой рванул ручку на себя, ожидая встретиться с большой тяжестью. Но, должно быть, тут существовал какой-то противовес, потому что крышка легко подалась с первой попытки, открыв на всеобщее обозрение большое отверстие и ведущие вниз ступеньки. В люке ничего красным цветом не светилось — ни внутренняя поверхность крышки, ни сам ход. Присмотревшись повнимательней, Джим заметил, что красная окраска вокруг люка исчезла, как, вероятно, это случалось всякий раз, когда рука Мальвина поднимала его.

— Получилось, — торжествующе сказал Джим. — Посмотрим только, куда этот ход выведет.

Он заглянул в люк. Ступеньки шли рядом с опорами, которые поддерживали обычную лестницу. Лаз был такой узкий, что спускаться придется гуськом и с большими предосторожностями, но, как бы там ни было, это был единственный путь наружу.

— Следуйте за мной, — распорядился Джим. — Вашему высочеству лучше всего держаться рядом со мной. Напоминаю: все должны быть предельно осторожны. С половика сразу ступайте на первую ступеньку. Я не думаю, что края люка еще опасны, но кто его знает… Лучше не трогать.

— Вы славно проявили себя, сэр Джеймс, — сказал принц, признательно глядя на него. — Равно как и вы, сэр Волк. Я запомню ваши услуги.

Он огляделся.

— Я запомню вас всех, мои спасители, — пообещал он.

— Мы еще не выбрались, — сказал Джим. — Но шанс у нас есть.

Несмотря на эти слова, на сердце у него полегчало. Он подозревал, что раз уж Мальвин соорудил этот потайной выход, то он выведет их прямо за пределы замка. Джим готов был даже побиться об заклад, настолько он был в этом уверен, однако решил пока не говорить об этом остальным, чтобы не сглазить.

Он полез в люк, остальные последовали за ним, и последний тщательно задвинул за собой крышку люка с половиком сверху.