Колдун был поглощен не то полночной трапезой, не то очень ранним завтраком, который он вкушал в гордом одиночестве. Похоже, он еще не навещал своего царственного пленника.

Мальвин восседал за маленьким столиком, как ни странно, покрытым скатертью, на тарелках лежали остатки весьма скромной трапезы, кроме того, на столе был стеклянный графин с жидкостью, напоминавшей воду. С виду он вмещал примерно литр, но оставалось в нем не более стакана.

Когда в воздухе откуда ни возьмись появились прозрачные фигуры, постепенно приобретавшие очертания и объем, Мальвин от удивления поднялся со стула и вытаращил глаза.

Джим никогда не видел волшебника раньше и даже ни от кого не слышал, как тот выглядит. И все же он ни на миг не усомнился, что перед ним стоит Мальвин собственной персоной.

Внешний облик и манеры всегда скажут вам, кто перед вами — учитель, физик или вообще ученый с солидным стажем; наверное, и магия накладывала на адепта, а тем более мастера, неизгладимый отпечаток. Так, по крайней мере, показалось Джиму.

На первый взгляд, ни во внешности, ни в одежде Мальвина не было ничего особенного. Он выглядел лет на пятьдесят моложе Каролинуса, хотя тот, по сведениям Джима, был его ровесником. В каштановых волосах не блестело ни одной нити седины, над верхней губой топорщились аккуратные темные усики. Этот маленький кареглазый, немного похожий на воробья человек был одет не в длинную робу, столь привычную для волшебников, а в роскошный костюм — красный бархатный камзол и мягкие синие чулки. Такому костюму мог бы позавидовать придворный любого монарха. На боку у него висел странный меч: слишком легкий для плаща, но слишком длинный для парадного украшения, — как бы прообраз рапиры.

Непосвященному Мальвин мог показаться кем угодно, только не волшебником. Но Джим, давно знакомый с Каролинусом, сразу же приметил сходство между этим придворным и его собратом из коттеджа у Звенящей Воды.

Тот же быстрый, умный взгляд, то же не поддающееся определению выражение силы и власти на лице, то же чувство уверенности и знания, переходящее в надменность, — вот что сближало их. Даже сейчас, при странном появлении нежданных гостей, он мгновенно опомнился и взял ситуацию в свои руки, будто ничего другого и не ожидал.

Все, что он сделал, выражалось единственным словом.

— Замрите! — скомандовал он.

И в тот же миг Джим и его товарищи застыли на месте без движения. Джим попытался что-нибудь сделать, но был полностью парализован. Взгляд Мальвина, пробежав по всем остальным, остановился на нем.

— Клянусь Блэзом, учителем Мерлина, кого я вижу! Петушиный магистр! — начал он. — Жалкий подмастерье, молокосос, скверный любитель упражняться в искусстве магии в моем замке! Где ты набрался наглости…

Он прервался на минуту, глаза его сузились.

— Ты учишься у Доходяги — Каролинуса? Только оттуда может идти это невероятное нахальство, позволившее тебе сунуть сюда нос! Он стоит за твоей спиной? Я угадал? Ответь мне, я даже освобожу для этого твои голосовые связки.

— Каролинус тут ни при чем, — сказал Джим, к которому неожиданно вернулась способность говорить. — Наша задача — спасение принца из твоего плена, вот и все, и… Арагх, на помощь!

Секунду спустя Мальвин пластом лежал на ковре, плечи намертво прижаты к полу передними лапами Арагха, а над самым лицом — оскаленная волчья пасть, обдающая горячим дыханием его аккуратные усики.

— Я ждал, чтобы посмотреть, чем закончится эта замечательная комедия, Джеймс, — прорычал Арагх. — Почему ты не дал ему закончить?

— Ты, чертяка, — задыхаясь, выдавил из себя Мальвин, беспомощно дергаясь на половике. — Откуда ты знаешь, что на волка магия не действует?

— Один очень большой джентльмен из подземного царства любезно намекнул мне, — отвечал Джим. — Кстати, как насчет нашего освобождения?

— Не раньше, чем я увижу тебя на костре у Вельзевула! — огрызнулся Мальвин.

— Освобождай их, — почти шепотом предложил ему Арагх, — или умрешь.

Джим почувствовал, что заклятие спало с него. Он снова мог двигаться и мельком заметил, что его товарищи свободны.

— Что ты плетешь о подземном царстве? — злобно спросил Мальвин. Лежа на ковре, он вел себя так, точно стоял на ногах. — Только Каролинус мог надоумить тебя, что мои заклинания не оказывают воздействия на животных.

— Я узнал это не от Каролинуса, — сказал Джим. — По правде сказать, он предоставил мне обучаться самостоятельно.

Во время их разговора Джим не переставал, однако, напряженно соображать. Мальвин, висевший на волоске от гибели, был подобен шашке динамита, готовой взорваться в любой момент, стоит Арагху ослабить хватку. Нужно было найти способ обезвредить злодея. Но обычные методы здесь не годились. Его нельзя было, к примеру, просто связать. Он мгновенно сбросит любые путы.

Нет смысла запирать его в шкафу или делать что-нибудь в таком же роде. Джим мог побиться об заклад, что Мальвин выпутается, даже если его сбросят в море с обрыва.

Тут Джим вспомнил, что недавно помогло им спастись. Это были слова короля мертвых, из которых следовало, что люди и животные принадлежали как бы к разным епархиям. Благодаря этому представители животного царства обладали особым иммунитетом против человеческого колдовства. Джим твердо знал, что в борьбе с теми, кто избрал магию, нужно использовать любой шанс, любую, даже самую слабую надежду. Это уже выручило его, когда он догадался окрасить в красный цвет заколдованные места.

Самое большое, что можно было сделать для обычных людей, это предупредить их о том, что они столкнулись с магической силой. С животными дело обстояло иначе. У них не было способов защиты, но они имели сильное предубеждение против людей, которые загоняли их в ловушки и охотились на них. Это предубеждение и делало их неуязвимыми для чар, решил Джим. Он рискнул поставить на это и выиграл. Авантюра удалась.

В тот же момент еще одно воспоминание зашевелилось у него в голове. Мелюзина, бросившаяся в его объятия с криком о своем одиночестве. Видение промелькнуло, как тень, но Джим поспешно написал на внутренней стороне своей лобной кости:

ВОДА / ЖЕЛУДОК МАЛЬВИНА -> КОНЬЯК

Он снова рисковал. Мальвин не мог непосредственно прочитать содержание мысленных магических команд другого волшебника, хотя и знал, что они отдавались. На этом Джим и решил сыграть.

Мальвин расхохотался на своем половике.

— Не хочешь ли ты угостить меня своей магией, молокосос? — сказал он.

— Поверь, у тебя ничего не выйдет. Как только я пойму, что ты затеял, все твои чары пойдут прахом.

— Может, и так, — отвечал Джим. — Поживем — увидим. А пока не будешь ли ты любезен показать нам самую прямую и самую тайную дорогу из твоего замка?

Мальвин снова дико захохотал.

— Почему это дитя настолько не в своем уме, что думает, будто я исполню любое его желание? — произнес он.

— Видимо, все-таки придется тебя убить, — заключил Арагх.

— Ни-ни, — поспешно заметил Мальвин. — А впрочем, дважды этот фокус вам не удастся. Убей меня за то, что я не хочу отвечать на твой вопрос, и ты будешь иметь очень большие неприятности. Такие неприятности, от которых даже твой великий учитель не сможет тебя избавить. Самое большое, что ты можешь сделать с помощью своей зверюги, которая, кстати, скоро раздробит мне все кости своей тяжестью, это удержать меня на время от дальнейших действий. У волка есть право на защиту, а ты связан с волком, по крайней мере, сейчас. Значит, ты тоже защищен от меня. Но только на время. Подожди, все еще переменится.

— Ты думаешь? — с интересом спросил Джим. — Может, объяснишь, каким образом?

— Я должен объяснять? — развеселился Мальвин. — Пускай Каролинус занимается твоим образованием. Или догадайся сам, если можешь!

Он возбужденно захихикал.

— Дейсвительно, — сказал он, и Джим заметил, что язык у мага стал слегка заплетаться: он произнес: «Дейсвительно». Мальвин был убежденным трезвенником, и заколдованная водичка в его животе уже начинала делать свое дело. Единственный вопрос: опьянеет ли он как следует? Размер графина и количество оставшейся в нем воды вселяли большие надежды. Похоже, большая часть жидкости из этого сосуда перекочевала в мага, а теперь перешла в коньяк.

Главное — заставить Мальвина разговориться.

— Может, ты все же объяснишь, почему ты так уверен в этом? — настаивал Джим.

— А разве может быть иначе? — сказал Мальвин. — Твой волк не будет стоять надо мной вечно. Правда? Рано или поздно ему придется слезть. Как только я буду предоставлен сам себе, я обеспечу себе защиту, через которую он не сможет перебраться, и дальше буду делать все, что захочу. Не сомневайся, я-то сделаю все, что захочу.

Джим чувствовал, что должен поддерживать беседу. Он боялся, как бы Мальвин не догадался, что произошло с водой в его желудке. Пока он вроде бы ничего не заподозрил. Если он и в самом деле пил всю жизнь только воду, то ему трудно распознать признаки опьянения, которое, видимо, уже сказывалось, судя по тому, что он запинался.

— И что ты сделаешь с нами? — Джим старался говорить беззаботным тоном.

Мальвин злобно и неудержимо рассмеялся. Смеялся он что-то слишком много, а это могло оказаться еще одним признаком опьянения.

— Разве Каролинус не учил тебя законам, а? Я имею в виду; всем жаконам — всем з-з-законам, иммею в-ввиду, этой… м-м-м-магии?

Язык совсем отказал ему, но волшебник, как и прежде, был полон энергии и желал вырваться из железных лап Арагха.

— Как тебе понр-равится стать эк-эк-шпонатом, который при-при… это, на булавку? — медленно и невнятно пробормотал он. — Как тебе понр-равится, а? Как баб-бочку, а?

На мгновение его внимание рассеялось, а взгляд блуждал по сторонам, пока не остановился на лице Джима. Тут он вспомнил, о чем речь, и продолжал:

— Но я задал тебе вопрос! Я спр-р-росил, з-з-наешь ли ты з-з-аконы? Ты не з-знаешь з-з-аконы! Ил-ли з-з-наешь?

— На самом деле, — отвечал Джим, — я уже говорил, Каролинус вовсе не учил меня, он просто разрешил мне учиться самому, и…

— И потом-му ты ничего не з-з-наешь, — торжествующе заключил Мальвин.

— Но поз-зволь мне рассказать тебе об од-дном из них. Этот з-з-з-акон гласит: если ср-реди нас затесался эт-такий фокусник, навроде тебя, то он является законной добычей для любого др-р-угого волшебника. И твой рейтинг в Департаменте А-удиторства ничего тут не поделает.

— Как же, как же, — проговорил Джим, вновь пытаясь казаться абсолютно спокойным. На самом деле в глубине души он был сильно встревожен. Что стоило Каролинусу открыть ему хотя бы этот закон? Однако он продолжил беседу. — Это ведь очень неудобно, не так ли?

— Да-а-а, — протянул Мальвин, — не-не-удобо-бодо-бо…

И его глаза медленно закрылись. Оптимизм начал было возвращаться к Джиму. Но тут маг снова пришел в себя.

— Так что… думай… не думай… думай не…

Голос Мальвина затих. Остальные напряженно ждали, глядя на него во все глаза, но он больше не шевелился.

— Я слышу по дыханию, что этот человек спит, — сказал наконец Арагх.

— Отлично, — отозвался Джим. — Наверное, можно отпустить его. Попробуй убрать лапы, но будь готов пригнуть в любой момент, если он попытается встать. Помни, что ты должен ни на минуту не спускать с него глаз.

Арагх медленно отступил, убрав лапы с плеч несчастного Мальвина. Тот тихонько захрапел.

— Думаю, чем быстрее мы уберемся отсюда, тем лучше, — сказал Джим товарищам, объяснив, что сотворил с Мальвином.

— Может, сперва нам следует связать его и вставить кляп? — заботливо предложил принц.

— К сожалению, такими средствами его не остановишь, ваше высочество.

— Но что же будет потом? — спросил Брайен. — Ведь едва он проснется, как бросится в погоню за нами вместе со всей своей компанией, или я ошибаюсь?

— Все может быть, — сказал Джим. — Но с другой стороны, со слов его высочества мы знаем, что этот человек никогда в жизни не пил ничего, кроме воды. Значит, он не привык к пьянству, и не исключено, что прохрапит теперь до завтрашнего утра. Ну, а когда он проснется, то будет чувствовать себя слишком скверно, чтобы немедленно броситься в погоню. Похмелье продлится несколько часов, если не целый день. Все, что мы можем сделать сейчас, это создать ему максимум удобств, чтобы он проспал как можно дольше.

— Странное обращение с врагом, — ощетинился Арагх, — уложить его в кровать.

Тем не менее они подняли его и перенесли в спальню, где стояла роскошная кровать, осторожно сняли с него башмаки, расстегнули ворот рубахи и сунули под голову подушку. Затем притушили свет и на цыпочках вышли.

После этого они сразу направились к потайной лестнице. Спуск опять был долгим и мучительным, хотя друзья и старались двигаться как можно быстрее.

Почти у самого основания лестницы Джим внезапно припомнил, что упустил одну важную деталь.

Резко остановившись, он мысленно начертал новое заклинание взамен того, что раньше привело к стольким бедам:

МНЕ / ВИДЕТЬ -> ВСЯ МАГИЯ ВЕЗДЕ В КРАСНЫЙ

Именно это ему и следовало сделать с самого начала, но спохватился он только сейчас. Через несколько шагов им снова пришлось бы столкнуться с прежней проблемой.

У подножия лестницы они опять остановились, но на этот раз Джим ясно видел, что и лестница, ведущая наверх, и коридор светятся тусклым красным светом.

— Почему мы стоим, сэр Джеймс? — раздался сзади голос принца. — На этот раз мы, вероятно, пойдем по лестнице наверх?

Джим внимательно посмотрел на лестницу еще раз. Сомнений быть не могло: она была заколдована.

— Боюсь, ваше высочество, — отвечал он, — что эти ходы являются частью хитрой ловушки, придуманной Мальвином. В настоящий момент магические знаки указывают мне, что оба пути равно опасны.

— Оба пути? — эхом повторил принц и замолчал. Остальные не проронили ни слова. Воцарилась тяжелая тишина.

Джим глубоко задумался. Выход должен быть. Но единственное, что он смог придумать, — это уничтожить ловушки или, лучше, на время приостановить их действие.

— Сейчас я что-нибудь сделаю, — сказал он. — Дайте мне немного времени.

Все молча и терпеливо ждали.

Чем дольше Джим размышлял, тем более он убеждался, что оба пути приведут их к весьма нежелательному исходу. Вероятно, что они сходятся в Царстве мертвых, а это было самое последнее место, где бы им хотелось очутиться.

Он решил поделиться проблемой с сэром Брайеном, чтобы они вдвоем нашли простое и практичное решение.

Эта мысль сработала как катализатор. Он даже постучал себя по лбу, удивляясь собственной глупости. Хорошо, что Каролинус не мог видеть его сейчас. Каролинус послал его учиться, и он уже усвоил, что одни и те же магические команды можно использовать в разных ситуациях. Например, ему удалось обезвредить Мальвина, мастера магии, тем же самым способом, что и коварную Мелюзину.

Джим вспомнил также, как он открывал двери, которые должны были подчиняться одному только Мальвину. Теперь Джим не видел, почему бы ему с помощью почти такой же команды не решить возникшую проблему.

Он начертал на внутренней стороне лба:

Я — МАЛЬВИН -> СНЯТЬ / ЗАМЕНИТЬ ЭТУ МАГИЮ

Ничего не произошло. Тогда он решил, что еще не закончил магический процесс, и добавил следующую команду:

СНЯТЬ -> ЭТО КОЛДОВСТВО

Красный цвет исчез, но это было еще не все. Лестница внезапно разгладилась и превратилась в ровный коридор слева от них; справа не осталось вообще ничего, только глухая каменная стена.

— Вот теперь хорошо, — довольно отметил Джим, поворачиваясь к коридору, появившемуся на месте лестницы. — Колдовские чары сняты. Мы можем идти.

Он повел их по коридору и вдруг остановился.

— Подождите, — сказал он.

Он вернулся назад, остановился у подножия лестницы, по которой они спускались, и начертал новое заклинание:

ВЕРНУТЬ -> КОЛДОВСТВО

В тот же миг все приняло прежний вид, и каменные ступеньки вернувшейся лестницы окрасились в красный цвет. Конечно, внешний вид не мог обвести Мальвина вокруг пальца. Мастер магии был в состоянии разговорить даже стены коридора. Но все же такой трюк хоть на некоторое время мог задержать погоню.

Джим присоединился к товарищам и снова занял свое место во главе отряда.

— Все. Можно идти дальше, — сказал он.