— Однако у них бравый вид, — заметил Брайен, глядя на короля и рыцарей, занимавших позиции на небольшом холме прямо перед ними.

— А то нет! — задумчиво ответил сир Рауль, стоящий по другую руку от Джима.

Они стояли на лужайке среди деревьев, откуда открывался вид на окрестности. Если бы они не были сейчас невидимыми — хотя слово незримые лучше подходит для описания результатов заклинания Джима, — король и его телохранители все равно едва ли заметили бы их.

Король въехал на лошади на вершину; рыцари остановились рядом с ним и встали кругом, чтобы видеть местность со всех сторон. Кое-кто поглядывал в сторону английской армии, которая находилась примерно в пятистах ярдах. Над головой короля трепетал огромный флаг, подхваченный налетевшим неведомо откуда легким ветерком. Солнце еще не давало себя знать.

— Я бы посоветовал, — сказал Брайен, глядя из-под руки не столько на короля и его рыцарей, сколько на линию французских войск, которые уже выстраивались слева и справа от них, — подождать, пока первая шеренга французов не пойдет в атаку. Если Уот из Исдейла говорит правду, то лучше даже дождаться, когда дело с мнимыми лучниками откроется и спрятавшиеся стрелки вступят в бой. Тогда внимание короля будет приковано к полю боя, его рыцарей не будет заботить, что творится под носом. Думаю, ждать придется недолго, а ожидание окупится сторицей.

— Хорошее предложение, Брайен, — похвалил Джим.

Тут он почувствовал, что кто-то тянет его за локоть. Он обернулся, ожидая увидеть Дэффида и его лучников, имеющих еще какое-нибудь предложение. Но его ждал величайший сюрприз: он ожидал увидеть кого угодно, только не этого человека. За его спиной стоял Каролинус.

— Твои солдаты не могут ни увидеть, ни услышать меня, — сказал Каролинус. — Извинись перед ними и давай-ка прогуляемся. Мне нужно побеседовать с тобой.

Джим повернулся к товарищам, облизал пересохшие губы, глубоко вздохнул и наконец решился.

— Ах, черт, мне нужно было подумать об этом раньше! Стойте здесь и не спускайте с них глаз. Я сейчас вернусь.

— Рады стараться, — ответил Брайен: он по-прежнему держал руку козырьком, защищая глаза от утреннего солнца. — Мне кажется, что первая дивизия французов уже готова выступить.

— Они просто сгорают от нетерпения, — пробормотал сир Рауль.

Джим огляделся и увидел, что никто не обращает на него внимания. Даже Дэффид и его лучники внимательно разглядывали поле брани. Каролинус стоял всего в двух шагах и манил Джима рукой. Джим поспешно направился к нему.

Каролинус вел его за собой, пока Полянка, где находились спутники Джима, не скрылась из виду. Только тогда он остановился и повернулся к Джиму. Джим взглянул ему в лицо и ужаснулся — волосы стали совсем седыми, а лоб избороздили глубокие морщины.

— Джеймс, — сказал Каролинус, — ты до сих пор не знаешь этот мир. Поэтому прости меня за все, что я сделал.

— Простить тебя? — изумился Джим. — Насколько мне известно, у тебя всегда были веские причины поступать так или иначе, маг. К тому же ты учитывал не только свою выгоду, но и пользу для других. В том числе и для меня. Разве не ты говорил, когда Темные Силы поперли на нас, что мы должны забыть о себе и отразить их натиск?

— Я говорил такое? — удивился Каролинус. — А впрочем, это правда. Я имею в виду то, что ты еще не полностью осознал, насколько младшие зависят от старших, одни принадлежат другим. Брайен, Например, может повесить любого из своих солдат, если ему этого захочется, и закон не заставит его отвечать за это. Верно, однако, и то, что если он сделает это без всяких причин, то легко может лишиться остальных своих людей, и в первую очередь, лучших. Поэтому он не станет злоупотреблять своим правом. Но в случае необходимости он, может, и сделает это.

— Я полагаю, ты недооцениваешь меня, — заметил Джим. — Думается, я уже это понял.

— Ой ли? — сказал Каролинус. — А задумывался ли ты, насколько это справедливо по части наших с тобой взаимоотношений?

Джим в изумлении уставился на него.

— Как? — переспросил он. — Наших?

— Именно, — сказал Каролинус. — Наших отношений — ученика и учителя. Когда я взял тебя в ученики и стал учить магии, ты стал моей собственностью. Я могу учить тебя, но в то же время я могу делать с тобой все, что мне заблагорассудится, хоть убить, лишь бы мне этого хотелось. Так уж принято в эту эпоху, в этом мире.

— Нет, — сказал Джим медленно, — это мне и в голову не приходило.

Он посмотрел в блеклые голубые глаза Каролинуса.

— Но в любом случае у тебя должны быть веские основания для подобных поступков, — продолжал он, — как у Брайена…

Каролинус прервал его.

— Здесь существует разница, Джеймс, — сказал он. — Что до тебя, то обстоятельства, не зависящие от нас, могут вынудить меня обойтись с тобой вопреки всяким твоим ожиданиям. К несчастью, в этой игре с Темными Силами ты — не более, чем пешка, — ее можно двинуть вперед и сделать ферзем, а можно и пожертвовать ею. Я мог помочь тебе, послав Арагха и подтолкнув к путешествию и Дэффида. Были еще кое-какие мелочи, но я ничего не мог делать прямо. А сейчас я хочу поздравить тебя. Ты придумал хороший способ сделать себя и своих людей невидимыми.

— Дело в том, что я просто не смог представить себе другого способа. Я смог сделать только то, что мог представить. Может быть, это тоже один из законов магии?

— Я сказал бы это иначе, — ответил Каролинус, — но смысл приблизительно тот же. Однако я поздравил тебя по другому поводу. Потому что ты нашел в своем прошлом источник знания. Следовательно, это меньше отразилось на твоем магическом балансе здесь. Кстати, тебя никогда не удивляло, что ты слишком много пользуешься заклинаниями для волшебника класса «D»?

— Нет, я даже не думал над этим, — сказал Джим.

— Что ж, лучше тебе все узнать сейчас, — мрачно сказал Каролинус. — Дело в том, что ты уже исчерпал все свои остатки энергии, которая позволяла тебе заниматься магией.

— Почему же тогда у меня по-прежнему все получается? — спросил Джим.

— Может, ты одолжил мне энергию со своего счета?

— Это строго запрещено, — сказал Каролинус. — И на то есть серьезные причины. Ведь в таком случае учитель мог бы сделать своего ученика сильнее, чем ему полагается быть в соответствии с классом, присвоенным Департаментом Аудиторства. Так что я ничего тебе не одалживал. Единственное, что я сделал, это позволил тебе в течение нескольких дней пользоваться моим счетом. Строго говоря, этого я тоже не должен делать, и, если мы не одержим победу над Темными Силами и тем самым не восполним наши счета, штрафа мне не миновать.

— Этого я не могу понять, — сказал Джим. — Откуда Департамент Аудиторства берет то, что поступает на наши счета? Разве что у них есть собственный источник энергии, или…

— Не спрашивай! — отрубил Каролинус резко, и Джиму пришлось замолчать. Некоторое время оба хранили молчание.

— Ты еще узнаешь, — заговорил наконец Каролинус спокойным голосом, — что чем больше ты изучаешь магию, тем больше находишь невозможного, запретного или затруднительного. Узнаешь также, как много еще нужно узнать.

Он встряхнул головой.

— Но довольно об этом, — продолжал он. — В будущем я смогу сделать для тебя очень немного. Но все-таки помогу. Я хочу предупредить тебя насчет нескольких важных вещей. Во-первых, твой счет пуст. Это означает, что, пока ты не восполнишь его до определенного размера, твое обучение приостанавливается. Ты теперь вроде посла без полномочий. Правда, все же остаешься волшебником, так что не кляни судьбу, не все так плохо.

Тут он неожиданно мрачно взглянул на Джима.

— Вот в чем дело, — продолжал он. — Король мертвых подал иск в Департамент Аудиторства на волшебника, проникшего в его державу. Те, что были с тобой, не в счет. Они всего лишь люди. Если они оказываются на его территории, то по закону принадлежат ему, конечно, при условии, что они не сбегут оттуда, как это сделали ты и твои спутники. К несчастью, для побега ты использовал магию. А применение чужой магии в его Царстве, где все находится в его владении, — это еще большее преступление, чем твое появление в этой стране. За это ты должен будешь ответить по всей строгости.

— Но мы оказались там по вине Мальвина, из-за его волшебной ловушки!

— запротестовал Джим.

— Верно, — согласился Каролинус. — Департамент Аудиторства учтет это обстоятельство, но только, если ты одолеешь Мальвина и Темные Силы. Тогда наказан за это будет Мальвин. Но только в этом случае.

— Это несправедливо, — сказал Джим.

— А кто сказал, что все должно быть справедливо? — усмехнулся Каролинус. — Но послушай меня. Другая новость, которая не очень тебя обрадует, такова: Мелюзина здесь, совсем неподалеку. Она хочет вернуть тебя. Однако замечу, что ей это не удается.

— Не удастся? — переспросил Джим, просветлев. — Но почему?

— Я ведь уже объяснял тебе, — раздраженно сказал Каролинус, — что ты продолжаешь оставаться волшебником, хотя и без кредита в Департаменте Аудиторства. Закон гласит: перемещения между Царствами невозможны. Именно поэтому, например, король мертвых не имеет власти за пределами своего Царства. Он не властен над мертвыми, если они находятся в человеческой церкви. Этот закон справедлив везде, и он никогда не примирится с ним. Тем более, он ожесточился в твоем случае, когда человек, волшебник, не только вторгся в его страну, но и осмелился бежать оттуда с помощью магии.

— Но при чем тут Мелюзина? — спросил Джим. — Или тем, что она не сможет захватить меня, я обязан закону о Царствах? Она бессильна, потому что я — волшебник?

— Совершенно верно, — ответил Каролинус. — Мелюзина — элементаль. А Царство элементалей отделено от остальных, то есть почти отделено. Твой друг Жиль, например, — смесь элементаля и человека, хотя я подозреваю, что с самого детства он стеснялся своего родства с элементалями и старался скрыть это. Мелюзина же — полностью элементаль.

— Я знаю, — сказал Джим. — Я видел, как она занималась своей магией.

— То, чем занимаются элементали, нельзя назвать настоящей магией, — объяснил Каролинус. — Только люди используют настоящую магию. Хотя большинство элементалей и им подобных будут уверять тебя, что владеют самой настоящей магией. На самом деле они обладают неким запасом природной энергии, позволяющей им влиять на окружающую среду, на пространство вокруг них. Например, знаешь, как Мелюзина топит драконов, которые случайно оказываются вблизи ее озера?

— Нет, — сказал Джим.

— Она раздвигает берега озера, чтобы стоящий или идущий дракон неожиданно оказался над самым глубоким местом. Дракон барахтается, идет ко дну, и она тащит его на свою водяную кровать, а потом отдает на съедение.

— За что она так ненавидит драконов? — спросил Джим. — Однажды я задавал ей этот вопрос, и она принялась бормотать, что они сродни летучим мышам, летают высоко в небе, и так далее и тому подобное. Я не нашел в ее словах особого смысла.

— В любом случае, это не имеет значения, — сказал Каролинус, еще больше раздражаясь. — Что-то, связанное с драконами, вероятно, обида, нанесенная одним из них, толкнуло ее на этот путь. Я подозреваю, что она и сама уже забыла, в чем тут дело. Говорю же тебе, что элементали действуют, подчиняясь инстинкту. Они не задумываются над своими поступками, в отличие от людей. И воздействовать они могут в основном на то, что рядом с ними. Потому Мелюзина и стремится оказаться поближе к тебе, где бы ты ни был. Ну, по правде сказать, все это немного сложнее, чем я тебе рассказываю, главное, что она преследует тебя инстинктивно. До настоящего времени ты постоянно находился в движении и остановился только здесь, на поле битвы. Поэтому она неминуемо разыщет тебя.

— Но если она все равно не сможет завладеть мною, то какая мне разница? — заметил Джим.

— Разница всегда есть в мире, бестолковая твоя голова, — грубо ответил Каролинус. — Разве я не говорил, что, если Мальвина не привлекут к ответственности за твое пребывание в Царстве мертвых, то отвечать придется тебе самому? Точно так же дело обстоит и с Мелюзиной. Любые неприятности, которые она устроит вне ее Царства, когда будет гоняться за тобой или пребывать в прострации, узнав о невозможности заполучить тебя, также будут зачтены тебе. Отвечать за все будешь ты. Теперь понимаешь?

— Ты так говоришь, будто это вполне законное дело, — изумился Джим.

— А это и есть законное дело. Даже если этот закон и отличается от тех, что ты знал раньше, — проворчал Каролинус. — Мое дело — предупредить. Это все, что я в силах сделать сейчас, за одним небольшим исключением. Дело в том, что меня тоже призовут к ответу. Но поскольку моя вина только в том, что я позволял тебе использовать мой счет волшебства, то я отделаюсь штрафом. Однако, по твоим меркам, штраф этот будет очень велик. С моей точки зрения, он вполне терпим. Поэтому вот что я собираюсь сделать. Конечно, мне не следовало бы оказывать тебе помощь магическими средствами, поскольку твой счет пуст. Но я, несмотря ни на что, решился помочь тебе. Хотя меня опять ждет крупный штраф. Засим я обязуюсь защитить тебя от всех козней Мальвина в ближайшие двадцать четыре часа.

— Это и в самом деле замечательно! — воскликнул Джим. — Но ведь это влетит тебе в копеечку, в то время как я могу постараться кое-как довести дело до конца и без этого…

— Мальчик, тогда у тебя не останется никаких шансов! — сказал Каролинус. — Хоть это-то ты можешь понять? Стоит тебе прижать Мальвина, как он тут же заколдует тебя. А все те малые знания, которыми ты обладаешь, дадут тебе не больше шансов, чем было у воробья, когда он собирался бороться с ураганом.

— Тогда скажи мне одну вещь, — попросил Джим. — Ты уже объяснял мне, что я должен каким-то образом предотвратить победу любой из двух армий в предстоящем сражении. А у меня нет ни малейшей идеи, как это сделать. Может, хотя бы намекнешь…

— Никаких намеков! — отчеканил Каролинус. — Я сделал для тебя все, что мог, и даже больше, чем следовало. Задача тебе ясна. Решай ее, если можешь.

Тут его голос смягчился.

— Я искренне желаю тебе успеха, Джеймс, — добавил он с волнением. — Прости, но это все, чем я могу тебе помочь. Иди, тебе нужно быть с твоими людьми. Первая часть французской кавалерии уже ринулась на англичан.