Это была идея Эйлин – посетить Окончательную Энциклопедию, пользуясь моим новым удостоверением служащего Бюро Коммуникаций. Обычно, я поинтересовался бы, с какой это стати ей в голову пришла такая мысль. Но в тот момент, когда она предложила мне это, какое-то невероятное щемящее чувство охватило меня. Это не был страх, а что-то гораздо более сложное. Оно было похоже на ощущение, которое возникает у человека перед великими испытаниями. Нечто похожее, но гораздо слабее, бывает перед сдачей экзаменов на зрелость. Но тут было еще что-то. Нет, еще раз говорю, это не было страхом. Может быть, нечто похожее испытывает охотник, ожидающий в засаде Боевого Дракона?

Всего лишь на мгновение это коснулось меня и этого оказалось вполне достаточно. Я знал, что теоретически Энциклопедия предоставляет шанс всем землянам, а так как Катлас считала поведение землян безнадежным, я не обращал внимание на это чувство, решив бросить вызов всему миру – отправиться, и притом как можно скорее, в Сент-Луис.

Была, возможно, и другая причина. Уж очень долго я не видел свою сестру. Ведь в течение всех лет учебы я старался как можно меньше посещать дом дяди. Поэтому был очень рад хоть немного побыть с ней и поделиться переполнявшей меня радостью.

Я только что подписал годичный контракт с «Интерстеллар Ньюс Сервис». И это сразу же после окончания Женевского Университета Коммуникаций! Хотя Университет и считался лучшим учебным заведением, готовящим журналистов и литературных работников для всех 14 миров, но такую работу могли предложить начинающему выпускнику только раз в сто лет, если только вообще могли предложить! «Межзвездные Новости» были закрытой и привилегированной организацией. Поэтому я не стал спрашивать свою 17-летнюю сестру, почему ей хочется попасть вместе со мной на Окончательную Энциклопедию, тем более, что день и час она не назначила. Сейчас, оглядываясь в прошлое, я могу только предположить, что она стремилась хотя бы на день убежать из мрачного дома нашего дяди…

Дядя Матиас… брат нашего отца, который взял нас к себе. Эйлин и меня, двух подростков, оставшихся сиротами после смерти родителей, последовавшей в авиакатастрофе. И в течение всех последующих лет старавшийся нас сломить. Нет, физически он не прикоснулся к нам даже мизинцем. С его стороны не было ни малейшего проявления грубости или посягательства на свободу поступков. Ничего этого не было. Он предоставил нам в полную собственность богатейший из домов, изысканнейшую пищу, одежду, машины – и находился в уверенности, что мы обязаны разделить с ним и его собственный внутренний мир. Такой же темный и мрачный, как и его большой неуютный дом. Такой же бессолнечный, как и глубокая пещера, которая никогда не ощущала дневного света.

Его библия была написана в ХХI веке святым или дьяволом – Уолтером Блантом, чьим девизом было «РАЗРУШЕНИЕ» и чья «Гильдия Часовни» позднее дала рождение культуре Экзотики, на молодых мирах Мара и Культис. Нет никакого сомнения, что на Экзотике всегда читали писание Бланта с оглядкой, осторожно применяя его к действительности. Наш же дядя видел в нем лишь догмы. День за днем он пытался заставить нас уверовать в это кредо безвыходности. Он свято верил, что человечество молодых миров отринуло нас, землян, подобно любому атрофированному органу. Но ни Эйлин, ни я не могли смириться с этой мрачной философией, хотя мы и были тогда еще детьми.

И вот, в один прекрасный день, мы совершили челночный полет из Афин в Сент-Луис, а затем из него небольшим самолетом в Анклав.

Небольшой аэробус доставил нас прямо во двор Энциклопедии. Припоминаю, что сходил по трапу последним.

Как только я ступил на бетонные плиты двора, опять что-то произошло со мной. Как будто в глубине моего «Я» ударил гонг судьбы. Все произошло настолько неожиданно, что я невольно остановился.

– Извините, – послышался приятный голос за моей спиной, – вы участник тура, не так ли? Вы намереваетесь совершить посещение? Я ваш гид…

Я резко повернулся и обнаружил свое отражение в коричневых глазах девушки, одетой в голубые одежды Экзотики. Она стояла, такая светлая и жизнерадостная, как солнечный свет вокруг нее. Но что-то в ней не соответствовало общему облику, которому она старалась соответствовать.

– Вы не с Экзотики, – внезапно выпалил я, поняв, в чем дело.

Она не походила на рожденных на Маре и Культисе. Уроженцы Экзотики отличались от остальных людей. Их глаза выглядели бездонными и более проницательными, чем у нее, да и у людей с остальных молодых миров. В их взгляде всегда чувствовалась любовь к Повелителю Мира, который всегда был где-то поблизости и обязательно с молнией в руке…

– Я служащая, – ответила девушка. – Меня зовут Лиза Кант… Все верно, я родилась не на Экзотике…

Она вовсе не казалась обескураженной моим решительным разоблачением. Несколько ниже Эйлин, с распущенными темно-каштановыми волосами, свободно струившимися по плечам, с веселой улыбкой и в одежде, которая так шла ей к лицу. Она совершенно очаровала меня. Ее одежда различных оттенков придавала ей какую-то нереальную легкость, воздушность.

Мне показалось, что я ее где-то уже видел, но где?

– Пойдемте, – мило проговорила она и, повернувшись, направилась к остальным пассажирам аэробуса, которые ожидали нас невдалеке.

Я пристроился к ее шагам и начал расспросы.

Она, не колеблясь, начала рассказывать о себе. Убежденная последовательница философии Экзотики, она родилась тут же, на Среднем Западе Американского континента. Закончив начальную и среднюю школу в Анклаве, она приняла предложение стать служащей Проекта.

Я почему-то решил, что она очень одинока и не колеблясь сказал ей об этом.

– Как же я могу быть одинокой, если все свои силы я полностью отдаю этому пути… из самых лучших побуждений!

Я подумал, что, возможно, она смеется надо мной. И это мне не понравилось. Даже в те дни я не был тем, над кем можно было смеяться.

– Что же это еще за самые лучшие намерения? – спросил я, стараясь говорить грубо. – Созерцание вашего центра доставляет вам огромную радость?

Улыбка слетела с ее лица и она странно взглянула на меня, так странно, что я навсегда запомнил этот взгляд.

– Мы всегда здесь, – вдруг сказала она. – Запомните это.

Затем она повернулась и повела нас через двор к зданию Проекта.

– Для Окончательной Энциклопедии, – говорила она по дороге, – недостаточно только одного огромного количества фактов. Назначение Энциклопедии – посредством пульсирующей энергии вскрыть связи с другим множеством внутренних связей. После окончания Проекта Энциклопедии земляне смогут получить такую информацию о себе и Вселенной, которая сделает их всемогущими.

С этой точки зрения Земля могла бы на равных конкурировать с такими славящимися своими научными знаниями мирами, как Нептун и Венера, с мирами Экзотики – славящимися глубоким проникновением в тайны человеческой психики, и, вообще, со всеми другими планетами, специализирующимися в той или иной области.

Поэтому: в мультимировой человеческой культуре, в которой преобладающее значение имеет торговля квалифицированными мозгами, проект Энциклопедии в конечном итоге полностью окупил бы себя, несмотря на столь огромные капитальные вложения. Но не только это заставляет нас, землян, предпринимать это строительство. Прежде всего, Проект был и остается надеждой Земли, надеждой всего человечества – в раскрытии тайн мозга, согласно теории Марка Торра.

Вы, конечно, знаете эту теорию. Но позвольте напомнить вам ее суть. В человеческих знаниях о себе существуют так называемые «темные» области. О них человечество никогда не знало, а только догадывалось. Возьмите, например, телепатию, телекинез и так далее. Энциклопедия могла бы найти в себе что-то такое… может быть, это будет новое качество, возможность или сила, которая лежит в основе всего человеческого рода…

Слушая это и разглядывая странные и необычные комнаты Проекта, через которые мы проходили, я опять почувствовал, как во мне зашевелилось незнакомое чувство. Но на этот раз оно не отступило, а начало расти и переполнять меня. Но все это внезапно кончилось, как только мы оказались в центре Энциклопедии – в таинственной Индекс-комнате.

Комната имела форму колоссального шара, такого огромного, что противоположная полусфера терялась в тумане. Ее присутствие можно было только угадать по наличию слабо мерцающих огоньков света, которые хаотично вспыхивали в том месте, где она должна была находиться, отмечая появление новых фактов и ассоциативных связей.

Комната была пуста, но в ее геометрическом центре находилась платформа двадцати футов в диаметре, на которую мы и взошли.

– …теперь мы здесь остановимся, – сказала Лиза, когда все мы, немного взволнованные, столпились вокруг нее. – Это место известно под названием Точки перехода. Вы, должно быть, знаете, что это не что иное как место, с которого можно будет работать с Энциклопедией.

Она замолчала и повернулась кругом, проверяя каждого в группе.

– Соберитесь, пожалуйста, поближе, – сказала она. На секунду ее взгляд задержался на мне… И опять незнакомое чувство ударило во мне, причиняя легкую боль.

– Теперь, – продолжала она после того, как мы образовали тесную группу в центре платформы, – я хочу, чтобы вы на минуту сохранили абсолютное спокойствие и прислушались. Постарайтесь отрешиться от всего постороннего и слушайте. Если кому-то покажется, что он что-то уловил, не стесняйтесь этого, скажите.

Все разговоры умолкли и тяжелое, нерушимое молчание этой огромной комнаты повисло над нами. Незнакомое чувство еще больше завладело моим сознанием. Никогда прежде меня не волновали ни высота, ни огромные пространства, но теперь я внезапно почувствовал головокружение, мир начал медленно раскручиваться вокруг меня.

– А что же мы должны услышать? – резко спросил я, пытаясь хоть как-то противостоять панике, охватившей меня. Я стоял точно за спиной Лизы, когда говорил это. Она повернулась и внимательно взглянула на меня. В ее глазах мелькнула та странная тень, которую мне уже довелось видеть.

– Ничего, – сказала она, словно раздумывая. – Хотя есть один шанс из миллиона что-то услышать…

Она легко прикоснулась к моей руке.

– А теперь помолчите и не мешайте другим, даже если вы и не желаете слушать себя.

– О, я с удовольствием сделаю это, – усмехнувшись, проговорил я.

Девушка отвернулась и внезапно, через ее плечо, далеко от нас, у самого входа в Индекс-комнату, возле лестницы, ведущей на платформу, я увидел свою сестру. Как я не заметил, что она отстала – не знаю! Я узнал ее на таком расстоянии только по фигуре. Она разговаривала с каким-то незнакомцем, одетым во все черное. Его лицо, скрытое в полумраке, я не смог разглядеть, да и расстояние было чересчур большим, но он стоял очень близко к Эйлин и, казалось, был очень увлечен разговором.

Я был поражен и рассержен. Вид стройной мужской фигуры, казалось, возбуждал меня, подобно оскорблению. Уже одна мысль, что Эйлин отделилась от нашей группы и любезничает с каким-то мужчиной после того, как уговорила меня прилететь сюда, говорила с кем-то, кто был мне совершенно незнаком, и это в то время, как я не мог слышать, о чем они говорят… Даже на таком расстоянии движения ее рук и колебания фигуры в мерцающем полумраке казались мне возмутительными.

Холодная волна гнева поднялась во мне. Даже обладая самым лучшим в мире слухом, нельзя было бы разобрать, о чем они так оживленно беседуют, но поскольку мрачная тишина повисла в комнате, я напряг все свои силы, чтобы постараться хоть что-либо услышать из их беседы.

И тогда – постепенно, но во все возрастающей громкости – я начал слышать!

Это не был голос моей сестры или ее собеседника. Это был несколько глуховатый голос человека, говорившего на языке, похожем на латинский, но с падающими гласными и пришепетыванием. И эта речь нарастала, усиливаясь не по громкости, а по четкости произношения.

Затем я услышал другой голос, что-то говоривший в ответ. А затем еще голос, и еще, и еще… Шепчущие, кричащие, визжащие, подобные снежной лавине голоса входили в меня с различных направлений. Все голоса, все языки звучали в моей голове… И все это усиливалось, усиливалось, усиливалось…

Они звучали в моей голове, бубня, крича, смеясь, скрежеща, приказывая и моля – но отнюдь не сливаясь, как это могло бы показаться, в один шумный вой или могучий гром, подобный звуку водопада.

По мере того, как они росли, они становились все отчетливее и отчетливее.

Я СЛЫШАЛ КАЖДОГО!

Каждого их тех миллионов мужчин и женщин, которые жили сейчас на Земле.

Я испугался, не в силах совладать с этим. Грудь сжало удушье – мне стало не хватать воздуха. Задыхаясь, я без чувств упал на пол.