После двух вечеров мучений танцы на пуантах показались раем, скольжением по облакам. И хотя девочки быстро устали, смеялись они так заливисто, словно не случалось никогда Зеликого разочарования в ботинках. На утро сестры с несказанной радостью узнали, что как и раньше, когда Матушка учила их танцевать, сапожник будет ежедневно чинить туфельки и приносить залатанные пары во дворец, забирая корзину с новой партией. Близнецы едва не разрыдались от счастья. Пришивая подошвы, бедняжки искололи себе все пальцы.

Наступил любимый день недели — воскресенье, до траура считавшийся наказанием. И вот, в единственный день, когда девочек выпускали из дома, они послушно слушали мессу, даже покорнее, чем обычно, ведь рядом с ними сидел Король. Затем, со звоном колоколов они выскользнули на кладбище позади собора.

Это нельзя было назвать прогулкой: ни украшенных цветами изгородей, ни поросших мхом садовых фонтанов, но солнечные лучи неровными желтыми пятнышками ложились на всё вокруг, а в воздухе пахло листьями — и сестры искренне радовались мгновениям за стенами дворца.

Немного погодя к железным воротам подошел Король. Стягивая перчатку с перебинтованной руки, он увидел, как на изваяние плачущего ангела девочки набрасывают ленточки от букетов. Король сдвинул брови.

— Карета готова, — сообщил он, когда к нему приблизилась Азалия с Лилией в руках. — Азалия…

— Не сердитесь, — перебила она, выпрямляясь возле его возвышающейся фигуры. — Дайте им еще немного времени. Это наша единственная возможность развеяться. Это ведь считается Делом Королевской Важности, да?

Король все еще хмурился, всматриваясь в бледное личико Лилии, затем посмотрел на Азалию, чье лицо обрамляли черный чепчик и вуаль. Он перевел взгляд на девочек, скромно играющих на солнце, увидел какие они белые и морщины на его лбу стали заметнее.

— Полагаю, считается, — согласился он. — Не задерживайтесь.

Король повернул в сторону улицы. Внутри у Азалии шла борьба.

— Подождите, — произнесла она.

Король обернулся, и Азалия с трудом пролепетала:

— Спасибо. За пуанты.

Король втянул щеки, оставляя на их месте глубокие ямы. В руках он держал шляпу и барабанил по ней пальцами.

— Я не потворствую этому, — сказал Король.

— Конечно, сударь, — быстро вставила Азалия.

— Наш дом в трауре. Вы будете вовремя приходить на все занятия и приемы пищи, и я не допускаю никаких разговоров о танцах. Есть возражения?

— Нет, сударь.

— И я, вне всякого сомнения, не одобряю, что вы что-то скрываете. Вы знаете, что мне известно, куда вы ходите, и мне известно, что вы знаете, что я знаю.

— Хм-м, — Азалия пыталась распутать высказывание Короля, но сдалась. Она спрашивала себя, что именно ему известно о волшебном переходе. Знает ли он о лесе? Вряд ли. Вероятно, без мистера Хранителя там была всего лишь старая кладовка.

— Никаких больше тайн в нашем доме. — Король надел шляпу. — Я иду домой. Мистер Пудинг подождет вас в карете. И, мисс Азалия, проследите, чтобы ваши сестры не запачкались. Сегодня к ужину приедут.

Вечером в спальне девочек не утихали споры, младшенькие, сменяя друг друга, прыгали на кровати и выглядывали в окна, стараясь не проглядеть прибытие лошадей. Уже несколько месяцев они не ужинали с гостями.

— Нет, — упрямо заявила Дельфиния, сидя на кровати. — Мы не пойдем. Мы поклялись всегда кушать в нашей комнате. Мы ненавидим есть с Королем, помните?

— Она права, Аз. — Брэмбл причесывала гладкие рыжие локоны. — Я тоже предпочла бы остаться здесь. Он же не думает, что мы в самом деле спустимся? Кроме того, я прямо… задыхаюсь в его присутствии.

— Это же правила, — сказала Флора.

— Пункт семнадцать, раздел второй. — Ева протерла очки краем подушки.

Кловия, всегда по-доброму отзывающаяся обо всех, добавила:

— Он же… вернул нам пуанты.

Поджав губы, девочки смотрели то на Азалию, то на Дельфинию, то на Кловию, то на Брэмбл, то на Еву. Азалия щелчком открыла часы лорда Брэдфорда, потом закрыла, снова открыла и закрыла. Она мысленно представила накрытый стол, за которым в неловкой тишине разглядывая суп, сидят Король и гости. Через некоторое время в библиотеку подают кофе. Король не умел вести беседу, именно Матушка всегда искусно лавировала между темами, направляя разговор в нужное русло. Азалия покосилась на ладони с отпечатками ногтей, затем на корзину с пуантами, завязанными для предстоящей ночи, и захлопнула карманные часы.

— Правило номер семнадцать, — произнесла она. — Всем умываться.

Умытые и причесанные, девочки подоспели в столовую почти вовремя. Король быстро встал и несколько секунд не отводил от них взгляда. Лицо его оставалось бесстрастным.

Одним из присутствующих, к немалому огорчению Азалии, оказался Фейрвеллер. Он сидел справа от Короля и выглядел слегка недовольным, впрочем, как обычно. Рана на шее заметно затянулась.

Выражение лица другого гостя излучало мягкость и серьезность. Азалия помешкала у дверей, рука невольно скользнула к тикающим в кармане часам.

Лорд Брэдфорд. Он склонил перед ней голову.

У Азалии перехватило дыхание. Он вернулся! Целый и невредимый. Она, без сомнения, знала об этом, ни в одной статье не сообщали, что он ранен, но совершенно иначе было видеть его здесь. Его и эти нежные карие глаза, устремленные на нее…

— Это тот гадкий мелочный простофиля-бирюк аферюга, остановивший часы на башне! — зло прошипела Брэмбл. — Надеюсь, он подавится!

— Он лорд, — ответила Азалия. — И если ты ему хоть что-нибудь сделаешь, я тебе шею сломаю.

Миссис Грейби вернулась из кухни с дюжиной тарелок, словно ожидала девочек в любую минуту, и Азалия помогала сервировать стол, пока джентльмены отодвигали сестрам стулья. Под шум и звон тарелок, Король наклонился к Азалии.

— Давно пора нам вновь ужинать как семья, — тихо произнес он.

— Это только на сегодня, — заговорила сидящая рядом с Азалией Дельфиния, не отрывая глаз от тарелки.

— Правило номер семнадцать, — машинально сообщила Ева с другой стороны.

Король выпрямился. На его лице застыло странное выражение. Несколько мгновений он просто стоял. Затем, нацепив маску беспристрастности, он отвернулся.

Ужин из зажаренного в собственном соку цыпленка, картофеля и торта шел своим чередом. Правда, Брэмбл завладела солонкой, а Айви накладывала на мясо горы джема, но, в целом, они вели себя прилично. На другом конце стола Фейрвеллер и лорд Брэдфорд обсуждали политику, а Король о чем-то размышлял.

— Выборы в парламент состоятся в следующем году, — говорил Фейрвеллер. — В Палате представителей найдется место для толкового молодого человека… Его Величество и я подумали, что сможем вас убедить.

Брэмбл, сидящая рядом с Азалией, забрала у Дельфинии один из цветных карандашей и принялась писать на салфетке.

— Баллотироваться? — уточнил лорд Брэдфорд.

Его манера говорить завораживала Азалию. Он не разбрасывался словами. Разительный контраст для нее, живущей в бесконечном щебетании дюжины сестер.

Кейл, которая занимала место рядом с лордом Брэдфордом, съела кусочек картофеля и заскучала. Она встала на стул и потянулась к его бокалу с вином. Когда он отодвинул бокал, малышка надула губки и плюхнулась обратно на стул. Потом она прижалась к нему, потерлась щекой о его руку и укусила.

От неожиданности лорд Брэдфорд охнул.

— Я бы воздержался, — ответил он Фейрвеллеру, аккуратно снимая Кейл с руки. — Я не гожусь в политики.

— Согласно моему опыту, — настаивал Фейрвеллер, — самые преданные стране люди, как раз те, кто об этом не подозревают. Вашего отца считали достойным членом правительства. Того же ожидают и от вас.

Краем глаза Азалия уловила, что именно написала Брэмбл на салфетке бледно-фиолетовым карандашом Дельфинии:

«Ваши часы все еще у нас. Можете забрать их сегодня вечером. Для этого вам нужно всего лишь после ужина прокрасться в башню, завести механизм и сбежать из страны. По рукам?»

Азалия не на шутку смутилась, когда Брэмбл обернула салфетку вокруг карандаша и вместе с булочками передала ее лорду Брэдфорду. Его темные брови едва уловимо подпрыгнули. Затем он сложил записку и положил под тарелку. Желто-зеленые глаза Брэмбл искоса наблюдали за происходящим.

— Я польщен, — отозвался лорд Брэдфорд насыщенным густыми сливками голосом. Азалия вслушивалась в его тембр, задумываясь пел ли он когда-нибудь или, может, увлекался каччей. Сочный окрас его голоса способен обогатить звучание любого хора…

Лорд Брэдфорд продолжил:

— Я предпочел бы не баллотироваться в парламент.

Брэмбл взяла у Дельфинии другой карандаш, у Азалии умыкнула салфетку и набросала новый текст.

«Признайте, вы боитесь Короля».

Азалию перекосило от острого осознания унизительного положения. Она не отводила взгляда от нетронутого содержимого своей тарелки, пока лорд Брэдфорд читал послание. На этот раз он, стараясь не вызвать подозрений, на коленях писал ответ.

— Дело не в желании, — не унимался Фейрвеллер, с каждой минутой выказывая все большую досаду. — И даже не в том, к какой партии примкнуть. Дело, скорее, в моральном обязательстве. Мне не понятно, почему вы избегаете исполнения гражданского долга. Он будет подходящим членом парламента, вы не находите, Ваше Высочество?

— Что? Хмм? А. Да. Непременно.

Несколько секунд Фейрвеллер обескураженно смотрел на Короля, этого хватило, чтобы лорд Брэдфорд передал салфетку Брэмбл. Она прочла ее и залилась румяцем.

«Это очевидно, сударыня. А кто нет?»

Брэмбл поджала губы и пнула лорда Брэдфорда под столом, сильно пнула. На мгновение он потерял самообладание — его передернуло. Азалия закрыла лицо руками.

— Мы лишь просим вас подумать. Только и всего, — добавил Фейрвеллер.

— О, — произнес лорд Брэдфорд немного сдавленным голосом. — Конечно. Спасибо.

Брэмбл швырнула исписанную салфетку в тарелку и сказала:

— Я поела. Можем мы теперь вернуться в нашу комнату?

Впервые за вечер Король с присущей ему официальностью подключился к разговору.

— Хм, нет. Никак нет. В библиотеку, сударыни. — он встал и многозначительно посмотрел на девочек. — Таковы правила.

И без того ошарашенная обращением сестер с лордом Брэдфородом, Азалия просидела весь вечер на диване напротив него, умирая от стыда несчетное количество раз. Дельфиния якобы случайно пролила на него кофе, Лилия добралась до его ботинок с намерением пожевать шнурки, а Айви и Холли оккупировали его с обеих сторон, вышивая и каждые две минуты спрашивая, нравятся ли ему узоры. Он отвечал, что вполне.

Что интересно, без малого казалось, что ему весело. Необъяснимо. Как и Королю.

Желая хоть как-то спасти вечер, Азалия отвела девочек наверх, затем проскользнула в главный двор, где мистер Пудинг занимался лошадью лорда Брэдфорда. Азалия объяснила ему причину ее появления, и дворецкий отдал ей поводья, потрепал животное по голове и зашел в дом.

Азалия терпеливо ждала, накручивая поводья на запястья. Лошадь постукивала копытами по гравию, но благодаря хорошей выучке не пыталась обнюхивать волосы девушки — Азалия ненавидела эту лошадиную привычку. Некоторое время спустя в дверях показался лорд Брэдфорд со стопкой книг в руках, скорее всего о политике — так Король и Фейрвеллер пожелали ему спокойной ночи. Азалия вынырнула из-за лошади, радуясь, что черное часто сливается с обстановкой.

Когда дверь захлопнулась, Азалия шагнула навстречу.

— Лорд Брэдфорд…

— Аааах!

Спотыкаясь о ступеньки, он попятился к перилам.

— Простите! Простите! — взмолилась Азалия. — Я же не напугала вас?

— Нет, нет, ничего… страшного, — он сполз с перил и принялся собирать разбросанные книги. — Разумеется…

— Разумеется… — с облегчением повторила Азалия. Она подняла с земли шляпу и помогла ему с книгами. — Простите. Я просто хотела извиниться. За сегодняшний ужин. Честное слово, мы не пинаем и не кусаем, и не бросаемся картофелем во всех наших гостей.

Губы лорда Брэдфорда изогнулись в улыбке.

— Вашей семье присущ боевой дух, — произнес он, когда Азалия отдала ему шляпу. — Мне понравился вечер.

— Ну наверно, да, вы же только что вернулись с войны, — догадалась Азалия.

Лорд Брэдфорд рассмеялся. Приятный смех. Умиротворенный, первобытный, искренний. Он очаровал Азалию.

— Очень сожалею, что мы так долго вам их не отдавали. — она достала из кармана юбки часы, завернутые в платок Матушки. Развернув платок, Азалия в сложенных колыбелькой ладонях протянула часы лорду Брэдфорду. — Прежде всего, нам не следовало их забирать.

Брови лорда Брэдфорда полезли на лоб, он открыл рот, и закрыл рот. Он посмотрел на книги, затем снова на Азалию; уголки его губ приподнялись.

— Когда мы впервые повстречались, — медленно начал он. — Давным давно. Вы угостили меня карамельной палочкой. Тогда, вы точно так же сложили руки, как сейчас. Вы помните?

Азалия приподняла бровь.

— Когда только умер мой отец, — тихо продолжил он. — Вы пришли на кладбище, кушая карамельную палочку. Увидели меня. Вложили конфету в мои руки, загнули мои пальцы поверх конфеты и поцеловали их.

— Наверно, они потом липли, — предположила Азалия.

Лорд Брэдфорд засмеялся. Теплой зыбкой рябью на Азалию накатило воспоминание: базарный день, она отстает от Матушки. Пахнет сидром. Вдруг, через железные створки кладбищенских ворот она замечает одинокого мальчика. Он сидит на каменной скамье. Воспоминание, такое далекое, словно выцветший сон.

— Знаете, — добавил лорд Брэдфорд, — все эти годы я принимал вас за вашу сестру.

Азалия понимающе пожала плечами.

— Многие ошибаются. Из-за небольшой разницы в возрасте — меньше чем год. И действительно, из всех нас Кловия, как нам кажется, выглядит самой старшей.

— Ваш платок все еще у меня, со Святок.

— Да ну? Правда?

Он вытащил примятый чистый платок и передал его Азалии. Она вновь протянула лорду Брэдфорду часы, но он лишь покачал головой.

— Это же залог, верно? Заберу их, когда запущу куранты.

Азалия улыбнулась, щеки залило жарким румянцем.

— Что ж, с ними чрезвычайно удобно. Спасибо вам, лорд Брэдфорд.

Книги не помешали ему с легкостью сесть верхом, и он улыбнулся половинкой рта.

— Мистер Брэдфорд, — робко поправил он.

— Мистер Брэдфорд, — согласилась Азалия. Теперь ее щеки пылали. Приятное смущение.

— Благодарю вас, — произнес он, приподнимая шляпу, — за чудесный вечер. Доброй ночи, принцесса Брэмбл.

— Что? — удивилась Азалия.

Но он уже направил лошадь легким галопом, разбрызгивая позади гравий. Азалия изумленно смотрела на удаляющийся силуэт, затем уставилась на платок. Кровь отлила от лица — в уголке красовались небрежно вышитые инициалы Б.Е.В.

— Брэмбл! — воскликнула она. Еще со Святок он уверен, что она Брэмбл!

Подняв глаза, она увидела, как возле ворот он сбавляет ход. Поймав ее взгляд, он, не останавливаясь, улыбнулся, отсалютовал и исчез в ночи.

Азалия обхватила себя руками, размышляя над тем, что ей придется всё исправить при следующей встрече. Если, конечно, таковая состоится.

— Доброй ночи, — пожелала она вслед.