– Что ты наговорила Энни?

Сэм хлопнул дверью и прошел к дивану, где Кейт читала книгу. Он стоял, уперевшись руками в бедра, его карие глаза потемнели и казались почти черными. Кейт никогда раньше не видела его таким, его гнев оказался для нее полной неожиданностью, сердце ее на мгновение замерло, пропустив удар, а затем бешено заколотилось. Она не спеша отложила книгу, давая себе время подумать. Но в голову ничего не приходило.

– Я… я не знаю, что я…

– Перестань, Кейт! Это же было сегодня. Что-то насчет выбора…

Кейт, приложив руку ко лбу, задумалась: что же она такое наговорила?

– Ты о колледже?

– Конечно! – Голос Сэма, казалось, метался меж стен. – Ты сказала, что она может делать то, что считает нужным. С каких это пор у тебя появилось право давать Энни подобные советы? Почему ты учишь ее жить?

Кейт, нахмурившись, поднялась с дивана. А кто ему дал право так с ней разговаривать? Тем более что в разговоре с Энни она имела в виду совсем другое.

– Да как ты смеешь?! У меня и в мыслях не было учить Энни жить.

– А по словам Энни, ты сказала, что наступит такое время, когда ей будет восемнадцать и она сама сможет решать насчет колледжа.

Кейт сделала шаг вперед, она не собиралась отступать.

– Во-первых, Сэм Бьюкенен, я не говорила, что Энни… – Но ведь она говорила что-то в этом роде… Как же весь смысл так исказился? – Сэм, я сказала ей, что будет замечательно, если она поедет учиться в колледж. Потому что, если она уедет на несколько лет, ей потом гораздо легче будет принять окончательное решение – решить, где она хочет жить.

– Но ведь это не все, что ты сказала, верно?

– Да, конечно. Окончательное решение должна принять она сама. А если ты будешь навязывать ей свое мнение, то, когда ей исполнится восемнадцать, она поймет: у нее есть выбор. И тогда ты больше ее не увидишь. – Кейт с трудом перевела дыхание, ее грудь вздымалась, глаза полыхали огнем.

– Ты хочешь сказать, что она сбежит? – спросил Сэм, криво усмехнувшись. – Ну, наверное, в этом я должен поверить тебе. Ведь ты же опытная беглянка.

Каждое слово Сэма было для нее равносильно пощечине. Он никогда не перестанет напоминать ей о том, что она пыталась уехать.

– Это несправедливо, Сэм. – Голос ее дрогнул. – Это было совсем другое, ведь ты знаешь…

– Что я знаю? Что?

“Скажи ему правду”, – подумала Кейт.

– Сэм… я уехала потому, что начинала…

– Проклятие! Кейт, у тебя тоже был выбор! Провести несколько дней на горе с провинциалами – или вернуться к замечательным людям в городе.

– Сэм, это глупо! Просто смешно! Мы говорили об Энни.

– Нет, мы говорили о тебе и о советах, которые ты ей давала.

– Тогда, – сказала она, хватая книгу с дивана и захлопывая ее, – тогда, думаю, разговор окончен. Потому что тебя здесь не было и ты совершенно не представляешь, что я в действительности сказала. Это называется показаниями с чужих слов, не так ли, адвокат? – Кейт резко повернулась и, вздернув подбородок, прошла к двери спальни. – Ты выбрал две разные карьеры, Сэм. И обе они требуют определенной тонкости. Ну так у меня для тебя новость, дружок. Возможно, ты образованнее меня, но я начинаю сомневаться в том, что ты хоть чуточку умнее.

– Я люблю эту гору, Кейт, и людей, живущих на ней, люблю работать в марине. Ну и что? Я построил свою карьеру на этой любви. И использую свои знания, чтобы помочь соседям и друзьям. Может, это не очень умно, но я счастлив – и без таблеток.

– А ты не стесняешься в выражениях, верно? – Кейт судорожно сглотнула. – С чего ты взял, что я не была счастлива, когда приехала сюда? Да, вполне возможно, что я переутомилась, но мне нравилась моя работа и моя жизнь. Знаешь, не одному тебе наслаждаться счастьем. И я полюбила эту гору и людей, здесь живущих. А тебе, Сэм, нужно научиться терпимости. Я рада, что гора для тебя – рай земной, но не стоит так распаляться, если другие не испытывают подобных чувств.

– Другие? Ах да… – Он вскинул вверх руки. – Городские жители с утонченным вкусом.

Эти слова стали последней каплей.

– Ну вот, опять та же песня. Сделай одолжение, Сэм, не деликатничай. Ты же имеешь в виду снобов, так? У тебя, похоже, серьезные счеты со снобами. В общем-то забавно, ведь ты тоже по-своему сноб. Ну так у меня для тебя еще одна новость, Сэм Бьюкенен. Если ты думаешь, что сумел избавиться от городского снобизма, когда уехал – вернее, сбежал – из города, тогда посмотри повнимательнее в зеркало.

Кейт взялась за ручку двери. Она уходит. Но оглушительнее, чем тишина, наступившая после ее последних слов, звучал внутренний голос: “Еще нет, еще нет, не уходи”. Ведь у нее столько всего накопилось… Кейт заморгала, слезы жгли ей глаза. Она резко повернулась.

– Выбор… Мы говорили об Энни, обо мне и о тебе. Мы говорили о выборе, Сэм. Возможно, я запаниковала и сбежала тем утром – хотя, видит Бог, это была ошибка, и я отдала бы все на свете, чтобы не совершать ее. Но поскольку я не знала горные дороги, мне пришлось вернуться. А потом решила остаться, Сэм. Я сделала выбор и осталась еще на полторы недели. Я пыталась вновь завоевать твое доверие, хотя бы малую его часть. Но, похоже, мне это не удалось.

Уже открывая дверь, она обернулась и добавила:

– Я действительно хотела остаться.

Сэм приоткрыл глаза и, перевернувшись на другой бок, ткнул кулаком подушку. Сквозь занавески на окнах сочился серый предрассветный свет. Сэм отбросил одеяло. Из горла его вырвалось глухое рычание.

Осторожно ступая, он прошел в спальню, чтобы забрать свою спортивную рубашку. Взглянув на спящую Кейт, Сэм криво усмехнулся. Простыни под ней сбились, и одеяло сползло на пол. “Что ж, – подумал он с некоторым удовлетворением, – по крайней мере, она спала не лучше, чем я”.

И все же он не мог не оценить ее хрупкую красоту. Золотистые волосы веером рассыпались по подушке, и несколько прядей касались полураскрытых губ, груди же едва заметно приподнимались при каждом вдохе.

Его вновь охватило желание, и воспоминания об их страстной ночи обрушились на него с новой силой. Да, он желал ее! Она была как лихорадка, от которой ему никак не удавалось излечиться. А после той ночи любви она и вовсе проникла в его кровь. Кейти… Кейти…

И тут она прикрыла лицо ладонью и тихонько вздохнула. Сэм снова окунулся в настоящее. Он и в другие ночи стоял в темноте, глядя, как она спит, но сейчас все было по-иному… слишком много злых слов стояло между ними. Конечно, у нее сильный характер. И она отвечает ударом на удар. Из нее получился бы неплохой юрист. Во всяком случае, ему не хотелось бы помериться с ней силами в зале суда.

“Ну что ж, – подумал он, – ее машина будет готова через несколько дней, возможно, в субботу. Так что надежды нет”. Сэм нахмурился. Надежды на что? Чего он ожидал – что она будет так очарована красотой гор, жизнью с ним, что захочет остаться? Чего он хочет от избалованной городской девчонки?

Она назвала его снобом. Нет, если бы он был снобом, то остался бы в Атланте и женился на очаровательной Лидии Карсон Каванау. И отпускал бы шуточки в адрес провинциалов, как Лидия со своими ужасно культурными друзьями.

Да к черту все это!

Сэм поспешно оделся и вышел из дому. Утро было на редкость морозное, и у него тотчас же перехватило дыхание. Сэм быстро побежал в гору. Студеный воздух притупил мысли, охладил голову.

Именно это необходимо сделать и в отношении Кейт – найти способ выбросить ее из головы.

– А вот это что за буква? – Тина склонилась над письменной доской, указывая маленьким пальчиком на букву.

– Это “Т”. Видишь, – сказала Кейт, – вот тут черточка, а потом перекладина сверху. Это первая буква в твоем имени Т-И-Н-А.

– И я тоже! Я тоже, – заявила Бесс Энн.

Кейт улыбнулась:

– Как у тебя дела, дорогая?

Бесс Энн, нанизывая на нитку раскрашенные макароны, делала бусы. Все трое сидели на одеяле перед прилавком магазина. За окном кружились в воздухе редкие снежинки. Дверные косяки и прилавок украшали веточки сосны и цветные гирлянды – в честь приближающегося Рождества. Портрет Сайта-Клауса, нарисованный Тиной, сушился на доске объявлений, рядом с ватным снеговиком Бесс.

Полюбовавшись рождественскими украшениями, Кейт снова склонилась над девочками. “Этого мне тоже будет недоставать, общения с девочками, новых открытий вместе с ними”. Потом, вспомнив еще об одной маленькой девочке, которую видела в плавучем доме несколько недель назад, она подумала: сколько же еще таких малышей живут в этих горах? И ведь не такая уж это обширная территория… Почему бы не собирать их всех вместе несколько раз в неделю? Кейт начала фантазировать – думала о создании в Медвежьей Петле небольшой дошкольной группы. Но ведь она скоро уезжает… Значит, все это так и останется фантазией.

Бесс Энн потянула ее за рукав:

– Кейт, можно я надену это ожерелье на мою куколку?

– Ну конечно, – улыбнулась Кейт. – Оно будет ей немного велико, но мы просто обернем его несколько раз.

Лицо куклы, когда-то ярко раскрашенное, сейчас заметно выцвело, возможно, из-за избытка детской любви. Энни сказала ей, что эту куклу сделал Сэм, вырезав ноги и руки из дерева. Энни раскрасила лицо, а Грэнни сшила платье и фартук. Кукла Бесс Энн была “семейным проектом”.

Было очень приятно видеть, как крепко держатся друг за друга Бьюкенены. И вообще, судя по тому, что она увидела в Медвежьей Петле, семья являлась здесь основой общества. Даже ее, совершенно чужую, Бьюкенены “удочерили”, приняли как члена семьи. И она действительно чувствовала себя у Грэнни как дома – это было замечательное ощущение.

Кейт склонилась над Бесс Энн, целуя ее в макушку, когда раздался звон дверного колокольчика. Сэм открыл дверь и замер на пороге.

– О, привет, – произнес он, закрывая за собой дверь.

– Привет, – ответила Кейт, пытаясь понять, в каком он настроении. Но выражение его лица было непроницаемым – таким же холодно-вежливым, как два последних вечера после их бурного спора.

– Твоя машина будет готова завтра утром. Хочешь, Леонард отвезет тебя в город, чтобы забрать ее, хочешь, я отвезу. Ты сможешь уехать, когда захочешь, – добавил он бесстрастным голосом. Впечатление было такое, что ему совершенно все равно. – Правда, Грэнни, кажется, хотела устроить в твою честь прощальный ужин. Завтра вечером – если тебя это интересует. – Он говорил так, словно его одолевала скука, словно полагал, что все это – пустая трата времени.

– Что ж, – проговорила Кейт, – звучит заманчиво.

– Куда ты идешь? – спросила Тина, глядя на нее своими огромными карими глазами. – Ты уезжаешь? Я не хочу, чтобы ты уезжала.

Личико девочки сморщилось, по щечкам потекли слезы. Кейт ласково обняла ее, а Бесс Энн, сообразив, что, должно быть, есть причина для слез, тоже расплакалась.

Кейт с упреком посмотрела на Сэма, явно озадаченного происходящим. Она прижала к себе детей, целуя их в головки и шепча ободряющие слова.

– Я тоже не хочу уезжать, – сказала она чуть не плача. – Мне так будет всех недоставать, особенно вас двоих, но я вернусь весной навестить вас, ладно? И тогда мы опять вместе поиграем. Я обещаю.

Кейт совершенно забыла про Сэма. Лишь успокоив наконец девочек, она заметила, что он по-прежнему стоит у двери, переминаясь с ноги на ногу. И что-то в его поведении привлекло ее внимание. Он смотрел в пространство, поверх ее головы. Плечи его опустились, словно он ужасно устал, а на лице застыло выражение печали и недоумения.

Но это длилось несколько мгновений. Затем лицо его вновь стало непроницаемым.

И снова в дверь ворвался поток холодного воздуха – на пороге появился Леонард. Его взгляд на мгновение остановился на Кейт и девочках. Затем он повернулся к Сэму.

– Еще выстрелы, – произнес он, кивая в сторону холма. – Два заряда. А может, эхо.

– Если это не эхо, то стреляют совсем рядом с домом Грэнни. – Сэм направился к двери в свою квартиру. Минуту спустя вернулся с ружьем и снова натянул на голову капюшон парки. Затем открыл наружную дверь. – Я скоро вернусь, – сказал он малышкам. – Оставайтесь тут и грейтесь. – Он посмотрел на Кейт, и ей показалось, что на лице его снова появилось то грустное выражение, которое она заметила несколько минут назад.

– Помощь нужна? – спросил Леонард, опираясь на одну из полок.

– Не думаю. Я пойду пешком – в час должен уложиться, – бросил Сэм через плечо, уже стоя в дверях.

Какое-то время Кейт сидела, прижимая девочек к груди.

– Выстрелы так близко от жилья? Такое часто случается? – обратилась она к Леонарду.

Он не ответил. Она пристально посмотрела на него, и глаза их встретились. Нет причин бояться только потому, что он не хочет говорить с ней. Она вздернула подбородок.

– Это представляет опасность для детей, – добавила Кейт. Леонард первым отвел взгляд. Прошаркав в дальний угол магазина, он взял пинту молока из ящика в холодильнике и принялся пить. Кейт начала собирать детские игрушки. Она вспомнила, что Энни обещала забрать девочек, когда вернется из школы. И действительно, несколько минут спустя дверь отворилась, и вошла Энни.

– Привет, Кейт. Привет, малышки, – сказала она, подходя к Тине и Бесс Энн. – Как день прошел?

– Прекрасно. А у тебя?

– Отлично – уже уик-энд. Только что подъехали двое парней на джипе “Чероки”. Интересно, что они тут делают?

Кейт свернула одеяло и положила его под прилавок.

– Ну… – Она убрала выбившийся локон под косынку. – У нас наверняка есть то, что им нужно. Ведь мы так давно не видели покупателей – они первые.

– Может, просто хотят дорогу спросить, – предположила Энни, устраиваясь на табурете у прилавка. – Они точно нездешние.

Тина и Бесс Энн подбежали к Кейт, и обе схватились за ее ногу. В следующее мгновение в магазин вошли двое мужчин. Леонард по-прежнему стоял в дальнем углу, привалившись к стене. Он не произнес ни слова, но глаза его пристально следили за мужчинами, принявшимися осматривать магазин.

Кейт тоже не отводила от них взгляда. Она улыбнулась незнакомцам, когда они вошли, но те лишь переглянулись с ухмылками на чисто выбритых лицах. Такое поведение настолько удивило ее, что слова “добрый день”, которые она собиралась произнести, замерли у нее на устах.

Кейт сразу поняла, что незнакомцы – городские жители. Их одежда казалась настолько новой, что она не удивилась бы, если бы на рукавах еще болтались ярлыки. Оба выглядели как реклама Л. Л. Бипа. Их болотные сапоги были безупречно чистыми, брюки – еще со стрелками. У обоих были модные стрижки. Один из мужчин был в очках в роговой оправе, у второго на руке красовались часы от Гуччи.

Но почему они так откровенно грубы?

Кейт посмотрела на Энни и пожала плечами. Она с таким интересом рассматривала незнакомцев, что почти забыла про девочку. И теперь вдруг почувствовала себя так, словно только что впервые вошла в здание марины. Она уже привыкла видеть в Энни цельную натуру и забыла о том, какое впечатление может произвести девочка, родившаяся и выросшая в горах Теннесси, на людей, которые любят сравнивать себя с другими – причем в свою пользу.

Кейт знала, что она очень изменилась в последние дни, возможно, потому, что наконец поняла, что для нее представляет истинную ценность, что для нее действительно важно.

Кейт оглядела свой “наряд” и едва сдержалась от смеха. В порванных джинсах, поношенной фланелевой рубашке, в красной косынке она выглядела чучелом. Кейт особенно остро почувствовала это, когда заметила, что мужчина с часами от Гуччи внимательно всех рассматривает и при этом презрительно кривится. Эти люди судили о них по внешнему виду, и, что еще хуже, они совершенно не стеснялись выражать свое неудовольствие. Кейт готова была испепелить их взглядом. Ну что за идиоты!

– Эй, вы! – Мужчина в роговых очках обращался к ней. – Как вас, мисс или мэм.

Кейт посмотрела на него так, словно видела впервые. Он не производил впечатления умного человека. И его никак нельзя было назвать симпатичным. Просто приехал из более крупного города и поэтому смотрел на всех свысока, считал себя умнее других.

Так же и она раньше считала.

– Да, сэр? – откликнулась. Кейт. И тут же взглянула на Энни и Леонарда. – Какая замечательная погода сейчас стоит, верно? – Она пыталась сымитировать южный акцент, он был ужасен, но ей хотелось посмотреть, как будут разговаривать с ней городские мужчины. Кроме того, она знала, что Энни и Леонард ее не выдадут.

– Проклятие, – сказал Мистер Гуччи. – Это вы называете замечательной погодой? Холодновато для меня. Вы тут, случайно, антифриз не продаете?

– Антифриз? – переспросила Кейт, прижав палец к подбородку.

– Пиво, – пояснил он. Его приятель закатывал глаза. – Черт, я даже согласен на домашнее.

– Алкоголь?

– Простите, – тихо проговорила Энни, – у нас “сухой закон”. Ничего не найдете во всей округе.

Мистер Роговая Оправа тяжко вздохнул:

– Ясно. Нужно было остановиться до того, как мы покинули цивилизованные места.

– А я думал, что алкоголь – их главное развлечение здесь, – пробормотал Мистер Гуччи себе под нос. – Ладно, – он повысил голос, – тогда мы просто побродим тут.

Кейт была шокирована, заметив, что мужчины украдкой поглядывают на Леонарда и злорадно ухмыляются. Она повернулась к Леонарду, чтобы посмотреть, как он реагирует на это, и увидела, что он смотрит на Энни и кивает на дверь.

– Кейти, – сказала Энни, подходя к ней сзади, – мы с девочками пойдем домой, хорошо?

Кейт улыбнулась. Наклонившись, поцеловала Тину и Бесс Энн. Похлопала Энни по плечу и подмигнула ей. Она стала относиться к этим людям как к своим родным, а гора – Кейт чувствовала это – стала ей домом.

Мужские голоса снова привлекли ее внимание.

– Счастливая деревенская семейка, – сказал один из мужчин с сарказмом в голосе. – Клянусь, та, что в косынке, – их бабка.

Кейт погрузила руки в коробку с рыболовными резиновыми червями и изо всех сил сжала их, почувствовав, как кровь отливает от пальцев. Потом, поглубже вздохнув, чтобы успокоиться, улыбнулась своей самой ослепительной улыбкой и стащила с головы косынку. Ее золотистые волосы рассыпались по плечам, когда она направилась к городским умникам.

– Джентльмены, вы ведь нездешние? – проговорила она ангельским голоском, без малейшего намека на южный акцент.

Нижняя челюсть Мистера Роговая Оправа слегка отвисла. Но Мистер Гуччи, очевидно, был настолько высокого мнения о собственной персоне, что не замечал ничего вокруг.

– Черт, конечно, нет!

Кейт остановилась в нескольких футах от мужчин. Она стояла подбоченившись и глядя на них немигающим взглядом.

– Вы тут в отпуске?

– Ага, – кивнул Мистер Гуччи, толкая локтем своего приятеля. – У нас был выбор – либо сюда, либо в Рио. Вот как нам повезло.

Но Мистер Роговая Оправа, очевидно, почувствовал настроение Кейт и не засмеялся.

– Мы приехали сюда на уик-энд. Охотиться на оленей.

– Надеюсь, вы не собираетесь стрелять поблизости. Вы уверены, что знаете, куда направляетесь?

– Конечно, – ухмыльнулся Мистер Гуччи. – Видите ли, дорогуша, существуют такие бумаженции, их называют картами… – Он покосился на своего приятеля.

– Ну, в таком случае, – проговорила Кейт, прищурившись, – удачи вам. Полагаю, у вас есть лицензия?

– Ну конечно…

– Вы оба будете пользоваться огнестрельным оружием. Надеюсь, вы удачно прошли проверку?

– Проверку? – Мистер Роговая Оправа насмешливо посмотрел на Кейт.

– Это неподалеку, в Трамбле. Люди, живущие здесь, чувствуют себя гораздо спокойнее, когда такие, как вы, проходят проверку перед стрельбой. Это называется “проверка умственных способностей по Биннету”. Так вот… Судя по всему, у вас, джентльмены, могли бы возникнуть проблемы при проверке.

Лицо Мистера Роговая Оправа приобрело нездоровый багровый оттенок, а губы Мистера Гуччи стали складываться в слова, которые, Кейт не сомневалась, явно были непечатными. Однако звонкий шлепок табачной жвачки прямо у ног Мистера Гуччи охладил его пыл. Все трое оглянулись на Леонарда, тот широко улыбнулся Кейт.

– Пойдем-ка отсюда, – сказал Мистер Роговая Оправа, потянув приятеля за рукав.

– Да, тут начинает попахивать.

Мужчины устремились к двери, громко топая по половицам. Но Кейт, воодушевившись – Леонард одобрял ее действия! – не собиралась их так просто отпускать.

– Да, кстати! – закричала она им вслед. – Советую вам, джентльмены, проявить осторожность. Тут круглый год сезон охоты на белок!

Кейт подбежала к двери и выглянула наружу, наблюдая, как “охотники” забираются в свой красный “Чероки”.

– Миз Темплтон, что могу сделать для вас?

Скрипучий голос Леонарда у нее за спиной был для Кейт словно музыка. Если верить Сэму, то теперь Леонард либо зауважал ее, либо она ему понравилась. Любой вариант ее вполне устраивал.

– Не знаю, Леонард. Думаю, эта машина слишком маленькая, чтобы в ней поместился хотя бы один крупный олень.

Леонард повернул голову и снова плюнул, на этот раз точно попав в плевательницу.

– В этой колымаге ничего не уместится.

В глазах ее вспыхнули веселые искорки, хотя лицо оставалось задумчивым.

– Господи, как ужасно будет, если они действительно подстрелят оленя, а потом обнаружат, что не могут увезти его.

– Ничего у них не выйдет.

– Леонард, можем мы как-нибудь помешать им?

Леонард улыбнулся:

– Полно, миз Темплтон. Я такой грохот устрою старыми кастрюлями и сковородками Грэнни, что на многие мили вокруг не останется ни одного оленя.

В ее распоряжении была целая минута – она увидела Сэма, когда он пересекал автостоянку. Кейт прислонила к стене половую щетку, но тотчас же снова схватилась за нее – чтобы чем-то занять руки.

Вместе с ним в комнату ворвался поток холодного воздуха и несколько снежинок. Звон дверного колокольчика снова напомнил ей, что скоро Рождество. Кейт на секунду задумалась: интересно, каков он, этот праздник, на горе? Вероятно, замечательный, если проводишь его в кругу семьи.

– Привет, – сказала Кейт, стоя перед прилавком. – Повезло?

– Нет, – ответил он, взглянув на нее лишь мельком. – Леонард, наверное, слышал выстрелы с той стороны озера. Эхо может ввести в заблуждение.

Кейт снова принялась подметать, одновременно поглядывая на Сэма. Он ушел к себе, а когда вернулся, на нем по-прежнему была парка, в руке он держал портфель для документов.

– Скажи Грэнни, пусть садятся за ужин без меня, – сказал Сэм, направляясь к двери. – Мне нужно передать бумаги в Милл-Крик. Я быстрее доберусь туда на лодке.

Кейт судорожно сглотнула. Если Грэнни устраивает для нее праздничный ужин завтра, то сегодняшний вечер для них с Сэмом последний.

– Ты надолго?

– Не думаю. – Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза. Его взгляд потеплел. – Как прошел день?

– О, – сказала она, повеселев, – великолепно. Но, наверное, лучше рассказать, когда ты вернешься.

Сэм кивнул, улыбнулся.

Он уже взялся за ручку двери, но тут Кейт не выдержала: она не могла умолчать о своей победе и ей отчаянно хотелось удержать его около себя хотя бы еще на мгновение.

– О, Сэм, ты ни за что не поверишь! – выпалила она. – Представляешь, Леонард сегодня со мной заговорил!

Сэм смотрел на нее как зачарованный. И вдруг понял: он улыбается и кивает, он надеется, что она будет говорить и говорить, пусть целую вечность. Глаза ее горели, лицо стало таким живым… А ведь он уже стал забывать, какая она на самом деле.

– Это было замечательно! Тут недавно зашли два парня, да просто два идиота. И вели себя по-хамски. Они охотились на оленей… Слушай, а может, это их выстрелы слышал Леонард?

– Возможно, – машинально ответил Сэм: он по-прежнему не сводил с нее глаз.

– В общем, мы с Леонардом поставили их на место. Вместе! Сэм, ведь он теперь ко мне хорошо относится, правда?

– Должен. – Сэму хотелось обнять ее, поднять в воздух и закружить. “Итак, – подумал он, – она наконец покорила старого ворчуна. Значит, покорила всех…”

– Что ж, – сказала она, понизив голос, – приятно узнать об этом. Словно неожиданный подарок под конец. – Она сглотнула и отвела взгляд. Вот она и произнесла это слово. “Конец”.

– Послушай, – сказал Сэм, глядя на часы. – Я очень хочу узнать все подробности. Когда вернусь. А сейчас мне лучше ехать, пока светло.

Кейт проводила его до двери.

– Удачи тебе.

– Спасибо, Кейт, – сказал он.

Сэм хотел коснуться ее плеча, но в последний момент опустил руку. Если бы она уже уехала… тогда бы ему не пришлось мучить себя мыслью, что еще есть время.

Кейт подошла к телефону. Она не спрашивала разрешения на междугородный звонок, но обязательно возместит марине все расходы, так что… Она набрала номер. Была пятница, близилось время ужина, и люди по всей стране готовились к уик-энду.

– Алло?

– Привет, Ханна. Это Кейт.

– Знаю. Я как раз о тебе думала. О том, что ты должна позвонить.

– Ну вот… – Кейт вздохнула. – Моя машина будет готова завтра утром.

– И?..

– И я смогу уехать.

– Да?

– Что “да”? – Кейт начинала нервничать.

– А не собираешься ли ты снова врезаться в дерево?

– Нет, конечно.

– Нет? Но таким образом ты выиграла бы недельку-другую.

– Ханна, честное слово, я не бросила тебя.

– Знаешь, Кейт… – Она заговорила увереннее, как говорила всегда, когда собиралась внести полную ясность. – Знаю, что это будет сильным ударом по твоему самолюбию, но я не могу сказать, что ты совершенно незаменима.

– Не понимаю, что ты…

– Мы прекрасно справляемся. Моя новая “милая бабушка” – ну прямо вечный двигатель. И у нее есть приятельница, которая тоже хочет помочь. Представляешь, она работала кассиром в банке, сейчас на пенсии. Считает не хуже тебя.

– Ханна, я же не собираюсь тут оставаться… Ханна, я просто не знаю, чего хочу. То есть знаю, но не знаю, как этого добиться.

– Знаешь, Кейт, – голос ее смягчился, – по-моему, ты влюбилась. И ты полюбила замечательного человека, а у нас тут все в порядке. Если я увижу тебя завтра, прекрасно. Если я не увижу тебя до твоей свадьбы, то буду скучать, но и это хорошо. Кейт, ты очень способная и энергичная, но ты не будешь счастлива, воспитывая всю жизнь чужих детей. Тебе нужен брак, Кейт.

Кейт глубоко задумалась. Она просидела в тускло освещенном магазине гораздо дольше, чем собиралась. Кого она обманывает? Надо завтра забрать свою машину и на следующий день уехать. Кейт наконец поднялась с табуретки и направилась в заднюю комнату, чтобы привести себя в порядок, ведь ей предстояло отправиться на ужин к Грэнни.

Она едва успела расчесать волосы и покрыть губы блеском, когда колокольчик над входной дверью затрезвонил как сумасшедший.

– Кейт! Кейт, где ты? – Невозможно было не уловить волнения в голосе Энни.

Кейт бросилась к двери.

– Энни, что случилось? – Она обняла девочку за плечи, пытаясь успокоить ее.

– Кейт, Сэм здесь? Где Леонард? Нужно срочно ехать в больницу.