В церковных воротах меня встретила Алиса. По мере моего приближения ее радостная улыбка угасала — она поняла по выражению лица, что дело плохо.
— Том, ты в порядке?
— Мистер Грегори здесь? — спросил я.
— Нет. Ночью приехал твой брат Джеймс, и утром они сразу же ушли.
— Куда? Сказали, когда вернутся?
— Ты же знаешь, старик Грегори не слишком-то разговорчив со мной. Беседуя с Джеймсом, больше всего заботился о том, чтобы я ничего не услышала. Все еще не доверяет мне. Может, никогда и не будет. Но я уверена, что Ведьмак вернется до темноты. Он велел дожидаться его.
— Я не могу. Отец Стокс в опасности. С наступлением ночи, если помощь не подоспеет, он будет мертв. Я пришел за учителем, но, видно, придется вернуться и попробовать что-нибудь сделать в одиночку.
— Не в одиночку, Том, — сказала Алиса. — Куда ты, туда и я. Расскажи все сначала.
Пока мы между надгробьями шли к дому священника, я коротко описал ситуацию. Алиса в основном помалкивала, но пришла в ужас, когда я упомянул, что Тибб пил кровь отца Стокса. А когда речь зашла о Вюрмальд, на лице девочки проступило замешательство.
— Дела идут все хуже, — тяжело вздохнула Алиса, когда я смолк. — У меня тоже есть что тебе рассказать…
В этот момент мы подошли к дому.
— Прибереги на обратный путь, — попросил я. — Расскажешь по дороге.
Не тратя времени даром, я взял рябиновый посох. Мешок только мешал бы мне, поэтому его оставил, но насыпал горстку соли в правый карман штанов и железные опилки — в левый. Серебряную цепь намотал под рубашкой на пояс. Плащ тоже брать не стал: на Пендле это верный признак ученика ведьмака.
Потом я написал хозяину короткое послание:
Дорогой Мистер Грегори!Ваш ученик Том.
Отец Стокс в Рид-Холле в большой опасности. Пожалуйста, приходите туда как можно скорее. И Джеймса возьмите. Нам пригодится любая помощь.
Тибб пил кровь священника, отчего тот так ослаб, что находится на грани жизни и смерти. С наступлением ночи Тибб вернется, и если отцу Стоксу не помочь, он наверняка, погибнет. Опасайтесь госпожи Вюрмальд, домоправительницы. Она ведьма родом из Греции, старый враг мамы. Вюрмальд изо всех сил старается объединить кланы.
P.S. Похоже, некоторые слуги судьи Ноуэлла работают на Вюрмальд. Не доверяйте никому.
Покончив с этим, я выпил чашку воды и съел кусок сыра, затем прихватил еще немного с собой и спустя двадцать минут после появления в Даунхеме снова был в пути. Однако на этот раз не один.
Сначала мы шли в молчании, очень быстро, Алиса впереди; она понимала, как важно добраться до Рид-Холла засветло. Преодолев примерно треть расстояния, я почувствовал сильную усталость, но заставил себя идти, вообразив, как Тибб цепляется к потолку, готовый прыгнуть на грудь отца Стокса. Даже думать об этом было жутко… Нет, я должен вытащить священника из Рид-Холла.
Тем не менее, почти не отдавая себе отчета, мы шли все медленнее и медленнее. Из-за Алисы. Сейчас она немного отставала, дышала тяжело, и, казалось, идти ей все труднее. Я оглянулся — она была усталой и бледной — и остановился.
— Алиса, что с тобой? Ты плохо выглядишь…
Девочка упала на колени, закричала от боли и схватилась за шею, будто задыхаясь.
— Не могу… Вдохнуть… — хватая ртом воздух, сказала она. — Словно кто-то пережимает горло!
Меня охватила паника — я не знал, как помочь. Однако постепенно дыхание Алисы восстановилось, и она тяжело опустилась на траву.
— Это все фокусы Маб Маулдхилл. Она, как и вчера весь день, терзает мой локон. Но не волнуйся, мне уже лучше. Давай передохнем минут десять. Кроме того, мне нужно кое-что рассказать.
Снедаемый беспокойством за отца Стокса, я задумался — может, стоит пойти вперед, чтобы Алиса догнала меня, когда ей полегчает? Однако такими темпами мы должны были прибыть на место задолго до захода солнца, да и сам я устал, поэтому убедил себя, что десять минут роли не сыграют. Кроме того, я был заинтригован. О чем она хочет рассказать?
Мы уселись на траве, откинувшись на склон холма. Алиса тут же заговорила.
— Я беседовала с Маб. Она просила кое-что передать тебе…
— С Маб Маулдхилл? С какой стати ты беседуешь с ней?
— Выбора не было. Она сама нашла меня. Утром, вскоре после ухода старика Грегори. Я услышала, как кто-то окликнул меня, и вышла. Это была Маб. Через забор она перелезть не могла, потому что дом на церковной земле. Вот что она велела передать. В обмен на сундуки она проведет тебя в крепость Малкин и поможет спасти Джека и его семью.
Я изумленно посмотрел на Алису.
— Думаешь, ей это под силу?
— Да, и еще мне кажется, что она неравнодушна к тебе. Слишком неравнодушна, я бы сказала!
— Не глупи, — отмахнулся я. — Она злобная ведьма. Мы кровные враги.
— И не такое бывает, — поддразнила Алиса.
— Интересно, как Маб проведет меня в крепость? — поспешил я сменить тему.
— Под башней прорыт туннель в темницы.
— А что, без Маб не обойтись? Ты Дин, но по матери-то Малкин и наверняка знаешь, где потайной вход.
— Я была в крепости несколько раз, но только над уровнем земли, — покачала головой Алиса. — Верхнюю часть помню хорошо, однако только Анна, глава шабаша Малкинов, знает, как пройти в туннель. Секрет передается из поколения в поколение. Лишь одна живая ведьма может владеть им! Ей позволено показывать лаз другим, только если всему шабашу угрожает смертельная опасность и необходимо ради спасения незаметно проникнуть в крепость.
— Тогда откуда Маб знает? Опять какой-то фокус? Может, она просто притворяется?
— Нет, Том, не фокус. Помнишь ту ночь, когда ты спас меня и мы встретили в лесу мертвую Мэгги? Она изголодалась по крови и обрадовалась возможности напасть на Маулдхиллов. Однако вот беда — их оказалось слишком много. Мэгги когда-то была главой клана и знала, где вход в туннель. Ну, Маулдхиллы и вырвали у нее этот секрет. Уж не представляю как, но бедняжке наверняка пришлось нелегко. Нашу Мэгги так просто не разболтаешь. Маб сказала, что и со мной поступит так же, если я тебя не уговорю. У нее же мой локон. Мне снова становится хуже — наверное, она и сейчас теребит его, просто чтобы напомнить о себе. Моя прядь — часть сделки. Ты отдаешь ей сундуки и ключи, а она показывает вход в туннель и помогает спасти родных. И еще возвращает мне прядь. От меня будет больше толку, если получу ее обратно. В данный момент я бесполезна. Просто тень самой себя.
Все так просто! Я меняю сундуки на шанс вызволить Джека, Элли и Мэри… Возможно, это удастся сделать еще до полуночи, до того, как Вюрмальд осуществит свою угрозу. Однако по большому счету ситуация не изменилась.
Алиса и впрямь казалась больной. Обязательно нужно отобрать у Маб ее локон, но не таким способом.
— Прости, Алиса, я не могу пойти на сделку с Маб, — покачал я головой. — Вюрмальд тоже готова обменять Джека и его семью на ключи. Но кому бы я ни отдал связку, сундуки попадут в руки ведьмы. А та с их помощью приумножит могущество тьмы. В опасности окажется все Графство.
— По-твоему, Вюрмальд надежнее? Разве можно ей доверять? Отдать ключи легко, но где гарантия, что ты получишь родных в целости и сохранности? Маб Маулдхилл гордится тем, что всегда держит слово. Как только договоримся, она лично покажет нам дорогу и даже доведет до темниц — сундуки тоже где-то там. А ведь опасность в подземелье грозит и ей. Только представь, что сделают Малкины, если поймают ее. Маб сама заинтересована в том, чтобы без осложнений проникнуть в крепость и выйти обратно. Она все время будет с нами. И еще — раз она помогает нам, то ей, возможно, не по душе идея объединить шабаши и вызвать дьявола.
— Так или иначе, мне придется отдать ей сундуки. А этого сделать я не могу.
— Давай я поговорю с ней. Может, она согласится за один сундук. И если вернет локон еще до входа в туннель, мы уж над ней посмеемся. Ведь один сундук не так уж и много…
— Нет, и один сундук — слишком много. Мама оставила все три мне, и наверняка на то были очень серьезные причины. И уж чего она точно не хотела, так это чтобы я отдал их тьме!
— Нет, Том! Чего уж она точно не хотела, так это смерти Джеку и его семье!
— Знаешь, я в этом даже не уверен, — с грустью ответил я. — Как ни больно признавать, сейчас решается не просто судьба одной семьи, а всего Графства и мира за его пределами.
— Ладно, будь по-твоему! — воскликнула Алиса. — Скажем Маб, что согласны обменять сундуки на твоих родных, но, оказавшись под крепостью, изменим условия сделки. Они застали меня врасплох, эти Маулдхиллы. И их было много. Наедине я уж с Маб разберусь, не сомневайся…
— Но у нее твой локон. Ты сама говорила, что у тебя нет сил…
— Но ты ведь тоже будешь с нами. Послушай, оказавшись в крепости, мы вместе одолеем Маб. Потом, еще до полуночи, освободим твоих родных, а когда солдаты пробьют стену, и сундуки попадут к нам в руки.
Я обдумал ее слова и кивнул.
— Не вижу другого выхода, хотя сомневаюсь, что горстка солдат в состоянии противостоять Малкинам.
— Может, Том, ты и прав. Может, чтобы вернуть сундуки, нужен другой план, но для спасения твоих близких лучшего плана нет.
— Знаю, но мне неприятно обманывать Маб.
— Маб? Ты серьезно? Только вдумайся, что ты говоришь! По-твоему, она сильно переживала, когда прошлой ночью собиралась убить меня? Или когда хотела приворожить тебя? Или когда весь день трепала мой локон? Ты становишься мягким, Том, прямо как старик Грегори. Стоит хорошенькой девушке улыбнуться, и у тебя мозги набекрень.
— Просто это неправильно — нарушать обещание. Так папа всегда говорил.
— Вряд ли его слова относились и к ведьмам. Старику Грегори наш план наверняка не понравился бы, но что поделать, если его нет рядом, когда он так нужен? Если бы был, нам не пришлось бы самим вызволять отца Стокса и твоих родных.
Тут я снова вспомнил, какая опасность угрожает священнику и какое ужасное испытание ждет нас в Рид-Холле.
— Алиса, еще кое-что ставит меня в тупик. Кто такая Вюрмальд? По ее словам, она родом из той же страны, что и мама, но ведет себя как самая настоящая ведьма и выступает от имени шабашей.
— До сегодняшнего дня ни разу о ней не слышала.
— Но два года назад ты еще жила на Пендле, а она служит Роджеру Ноуэллу гораздо дольше.
— Ноуэлл судья. С какой стати мне болтаться вокруг его дома? Я же не дурочка! И мои родственники тоже. Откуда нам знать о его прислуге?
— Получается, она остается загадкой, ничего не поделаешь. Однако мы и так задержались, нужно спешить. Тебе лучше или, может, мне пойти быстрее?
— Я постараюсь не отставать, но если не получится, шагай вперед.
Мы шли чуть медленнее, чем вначале, и Алиса держалась наравне со мной. Когда показался Рид-Холл, до сумерек оставалось не меньше часа. Однако как незаметно пробраться внутрь?
Тибб, создание тьмы, нам не угрожал, но существовали еще две опасности. Унюхать нас Вюрмальд не могла, зато запросто могла увидеть из окна. Кроме того, в доме были еще и слуги. Возможно, не все они знали, что творится за спиной судьи, но если Кобден уже вернулся из крепости Малкин, его следовало остерегаться. В открытую идти по широкой подъездной дороге никак нельзя.
— Думаю, надежнее всего подобраться сбоку, — сказал я. — Своим ключом я открою служебную дверь.
Алиса кивнула. Мы обошли дом и направились к крыльцу сквозь кусты и деревья; до него оставалось не больше десяти — двадцати шагов.
— Нужно действовать крайне осторожно, — сказал я. — Может, лучше мне пойти одному?
— Нет, Том, я тебе пригожусь! — возмутилась Алиса. — Вместе мы сможем больше.
— Не в этот раз, Алиса. Слишком рискованно. Если меня схватят, а ты спрячешься, я, по крайней мере, смогу рассчитывать на помощь извне. Если случится самое худшее, ты войдешь следом.
— Тогда отдай ключ!
— Он мне нужен, чтобы отпереть дверь…
— Ясное дело, нужен! Так отопри и брось на лужайку, а я подберу.
— Давай-ка я оставлю тебе и посох. Отец Стокс все еще слаб, мне придется спускать его по лестнице, и палка только помешает. Все еще было светло, и я не рассчитывал встретить Тибба, а для Вюрмальд у меня имелась серебряная цепь. Если же я промахнусь, останутся еще соль и железные опилки.
Алиса скривилась, беря у меня посох. Ей было неприятно прикасаться к рябине.
Я осторожно подошел и приложил к двери ухо — ни звука. Замок тихонько щелкнул. Я высоко поднял ключ, показывая его Алисе, и бросил в сторону кустов. Он упал в траву совсем рядом с девочкой. Потом я очень осторожно вошел внутрь и затворил за собой дверь — замок снова щелкнул. Около минуты я внимательно прислушивался.
Убедившись, что все тихо, я пошел по коридору к лестнице, затем остановился, отвязал серебряную цепь и намотал ее на левое запястье. Я был готов к встрече с Вюрмальд.
Поднимаясь по ступеням, я ненадолго замирал каждый раз, когда под ногами скрипела половица. Вот и лестничная площадка. Еще десять шагов, и я окажусь в комнате отца Стокса.
Я прокрался по коридору, открыл дверь и вошел внутрь. Тяжелые занавески снова были задернуты, но даже в темноте я разглядел очертания священника.
— Отец Стокс!
Ответа не последовало. Я откинул шторы, вернулся к постели и… Сердце зачастило.
Отец Стокс был мертв — рот широко раскрыт, невидящие глаза смотрят в потолок. Однако он умер не из-за Тибба. Из груди торчала рукоятка кинжала.
Я одновременно почувствовал боль и ужас, мысли бешено проносились в голове. Я был уверен, что до наступления темноты отец Стокс в безопасности. Не следовало оставлять его! Неужели Вюрмальд заколола священника? Кровь на рубашке, казалось, натекла из раны. Может, домоправительница пыталась скрыть, что Тибб пил кровь? Но как она надеялась выйти сухой из воды?
Пока я оцепенело стоял над телом бедного отца Стокса, за моей спиной кто-то вошел в комнату. Захваченный врасплох, я быстро повернулся. К моему смятению, это оказалась Вюрмальд. Она вперила в меня злобный взгляд и еле заметно улыбнулась. Однако я уже отвел назад левую руку с цепью и, хотя нервничал, был уверен в собственных силах, вспоминая последнюю тренировку с Ведьмаком. Тогда я все сто раз попал в цель.
Миг спустя я швырнул бы цепь в ведьму, но, к моему изумлению, в дверном проеме возникла еще одна фигура. Это был господин Ноуэлл, судья, и его лицо выражало явное неодобрение.
— Вот он, вор и убийца! — злорадно воскликнула Вюрмальд. — Гляньте только на кровь на его рубашке и на предмет в левой руке. Это серебро, если я не ошибаюсь…
Я уставился на нее, не в силах произнести ни слова; «вор» и «убийца» вихрем пронеслись в голове.
— Откуда у тебя серебряная цепь, мальчик? — требовательно спросил Ноуэлл.
— Она моя, — растерялся я. — Мне ее подарила мама.
— По-моему, ты родом из фермерской семьи? — сказал он, хмуро разглядывая меня. — Советую придумать более убедительное объяснение. Трудно представить, чтобы жене фермера принадлежала такая ценная вещь.
— Дело обстоит следующим образом, господин Ноуэлл, — заявила Вюрмальд. — Посреди ночи я услышала в вашем кабинете шум, спустилась и спугнула его. В противном случае потери были бы гораздо значительнее. Он взломал шкаф и подбирался к драгоценностям вашей покойной супруги. Однако мальчишка сбежал, удрал в ночь, как настоящий преступник. Я поднялась наверх, чтобы рассказать о происшествии отцу Стоксу, и обнаружила бедного священника зарезанным в своей постели, с ножом в сердце. А теперь, не удовлетворившись убийством и кражей серебряной цепи, воришка прокрался в ваш дом, чтобы еще чем-нибудь поживиться.
Какой же я дурак! Мне даже в голову не приходило, что Вюрмальд убьет отца Стокса и свалит вину на меня. Не успел я произнести ни слова, как Ноуэлл шагнул вперед, схватил меня за плечо и сорвал с руки цепь.
— Не трать время на оправдания! — воскликнул он вне себя от ярости. — Мы с госпожой Вюрмальд видели, как ты и твоя сообщница обходили здание. Мои люди обыскивают парк — далеко она не уйдет. Еще до конца месяца вас обоих повесят в Кастере!
Сердце упало. Теперь я понял: домоправительница околдовала Ноуэлла, и он верил каждому ее слову. Без сомнения, она сама взломала шкаф и украла драгоценности. Однако обвинять ее действительно бесполезно. Какой смысл говорить Ноуэллу правду, если он не верит в ведьм?
— Я не вор и не убийца, — сказал я. — Я пришел на Пендл, преследуя грабителей, которые не только украли сундуки, но и похитили моих родных.
— Не волнуйся, с этим я разберусь. Есть ли в твоих словах хоть доля правды, выяснится очень скоро. Обитатели крепости Малкин слишком долго издевались над законом, и на этот раз я доведу дело до суда. Сообщники они тебе или это случай «вор против вора», мы выясним. Я долго убеждал военных приехать сюда, и завтра все, кого обнаружат в башне, в цепях отправятся в Кастер на допрос. И ты тоже, под охраной! Теперь выверни карманы. Посмотрим, что ты еще украл.
Что мне оставалось делать? Вместо драгоценностей на пол посыпались железные опилки и соль. Гнев Ноуэлла сменился недоумением, и я испугался, как бы он не обыскал меня и не нашел на шее ключи. Вюрмальд холодно улыбнулась, и на мгновение лицо судьи утратило всякое выражение, но потом он снова обрел решимость. Ноуэлл отвел меня вниз, в служебные помещения, и запер в маленькой камере, которую обычно использовал констебль. Без своего особого ключа я не мог рассчитывать выбраться. Ноуэлл забрал цепь, посох остался у Алисы. Я снова был беззащитен.
Что касается Алисы, я не сомневался, что она унюхала людей судьи и сбежала еще до того, как они подошли близко. Это хорошо. Плохо другое — теперь она вряд ли решится освободить меня. Слишком опасно. И без меня ей не спасти Джека. Приближалась полночь — предельный срок, установленный Вюрмальд. Если к этому времени домоправительница не получит ключи, то отдаст Джека, Элли и Мэри в руки мучительницы Грималкин. Мысль об этом была невыносима.
Однако пока Алиса свободна, у меня есть слабая надежда спастись. Если не сегодня, то завтра она постарается сделать все, что в ее силах, — при условии, что я доживу до рассвета. Ночью Вюрмальд наверняка придет и потребует ключи; или, хуже того, пошлет за ними Тибба.
Чуть позднее, когда я лежал в темноте камеры, в замке повернулся ключ. Я вскочил и бросился в дальний угол. Может, это Алиса?
К моему разочарованию и смятению, вошла Вюрмальд со свечой в руке и закрыла за собой дверь. Я смотрел на пышные юбки и думал, нет ли под ними Тибба.
— Ситуация скверная, но не безнадежная, — тускло улыбнулась она. — Все еще можно поправить. Для этого требуется одно — ключи от сундуков. Отдай их мне — и завтра вечером со своими родными отправишься домой…
— Ага, преследуемый как убийца. Теперь, возможно, я никогда не вернусь на ферму.
Она покачала головой.
— Не пройдет и нескольких дней, как Ноуэлл умрет, и весь округ окажется в наших руках. Обвинять и преследовать тебя станет просто некому. Предоставь это мне. Просто отдай ключи.
Теперь я улыбнулся. Сейчас она могла спокойно отобрать у меня связку. Я был один, целиком в ее власти.
— Именно это я и должен сделать, — подытожил я. — Отдать вам ключи. Потому что вы их взять не можете.
Вюрмальд сердито нахмурилась.
— Помнишь, что я говорила прошлой ночью? Если не желаешь спастись сам, подумай хотя бы о своих родных. Отдай ключи, или все трое умрут!
В этот момент где-то в доме часы начали отбивать полночь.
— Ну, мальчик, — проговорила она с последним ударом. — Время истекло. Отвечай!
— Нет, — отрезал я. — Я не отдам вам ключи.
— Что ж, ты знаешь о последствиях.
Она вышла, замок щелкнул, послышались удаляющиеся шаги. Воцарились тишина и тьма. Я остался наедине со своими мыслями, и никогда они не были мрачнее.
Только что принятое решение будет стоить моим родным жизни. Но разве я мог поступить иначе? Нельзя допустить, чтобы содержимое маминых сундуков попало в руки ведьм. Учитель не раз повторял, что долг перед Графством превыше всего.
Всего год и три месяца назад я с папой трудился на ферме. Работа казалась скучной, но сейчас я отдал бы что угодно, лишь бы вернуть времена, когда отец был жив, мама сидела дома, а Джеку и Элли ничто не угрожало.
В этот момент я искренне жалел, что повстречался с Ведьмаком и стал у него учиться. Я сидел в камере и плакал.