Joseph Delaney: Spook's: I Am Grimalkin

© Joseph Delaney, 2011

Illustrations copyright © David Wyatt, 2011

First published as Spook's: I Am Grimalkin by Random House Children's Publishers UK

Joseph Delaney has asserted his right to be identified as the author of the Work

© Самуйлов С., перевод на русский язык, 2017

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2017

* * *

 

 

Глава 1. Большое зеленое яблоко

Посмотри внимательно на стоящего перед тобой врага. Видишь его выпученные глаза и безумную ярость? Видишь его волосатую грудь? Чувствуешь вонь немытого тела? Сохраняй спокойствие. Не бойся. Ты можешь победить. В конце концов, он всего лишь человек.

Учись верить мне.

Я – Грималкин.

Добравшись до лесной чащи, я смахнула с плеча тяжелый кожаный мешок и бросила его перед собой на землю. Присев на колени, развязала веревку, и в лицо ударило омерзительное зловоние. С отвращением вытащив содержимое мешка, я держала его перед собой за грязные сальные волосы.

Под кронами деревьев царила непроглядная тьма, луна появится на небе не раньше чем через час. Но глаза ведьмы хорошо видят в темноте, поэтому я принялась внимательно разглядывать отрубленную голову дьявола, Врага рода человеческого.

Зрелище было жуткое. Я зашила ему веки, чтобы он не мог видеть; засунула в рот большое зеленое яблоко, утыканное шипами роз, чтобы он не мог говорить. Я прекрасно с ним обращалась – так, как он того заслуживал. Несмотря на вонь, ни голова, ни яблоко не начали гнить: первая – благодаря его силе, а второе – благодаря моей магии.

Я расстелила на земле мешок, положила на него голову своего врага, села, поджав ноги, и стала внимательно ее рассматривать. Она почему-то уменьшилась, но все равно была в два раза больше обычной человеческой головы. Может, она сморщилась, потому что отделена от тела? Из лба выступали изогнутые как у барана рога, а нос напоминал орлиный клюв – сейчас это жестокое лицо заслуживало только жестокости.

Оружие и нужные мне инструменты я ношу в ножнах на кожаных ремнях. Из самого маленького футляра я достала тонкий острый крюк с длинной ручкой и засунула его в открытый рот дьявола, поглубже вогнав в зеленое яблоко, повернула и с силой дернула. Не сразу, но я извлекла фрукт из открытого рта, который тут же медленно закрылся. Я успела увидеть обломки зубов – я сама выбила ему зубы молотком. В памяти тут же всплыли яркие картины, и я снова мысленно вернулась в прошлое.

Ох как долго я ждала возможности связать и уничтожить дьявола, моего заклятого врага! Я ненавидела его всем своим существом, когда была еще ребенком. Я наблюдала за тем, с какой ловкостью и коварством он ухитрялся контролировать жизнь моего клана, а ведьмы делали все, чтобы ему угодить. Целый год они с нетерпением ждали шабаша на Хэллоуин, когда дьявол удостаивал их своим посещением. Иногда он появлялся прямо в центре костра, и обезумевшие от радости ведьмы пытались дотронуться до его волосатой шкуры, не замечая, что пламя обжигало их голые руки.

В глубине души постепенно крепло все возраставшее отвращение; я понимала, что если ничего не сделаю, то дьявол разрушит всю мою жизнь. Я знала об одном действенном методе, который позволяет держать его на значительном расстоянии. Этот способ крайне опасен, но только с его помощью можно освободиться от Его Адского Величества – ведьма должна родить от дьявола ребенка. После того как Враг увидит своего отпрыска, он больше не сможет приблизиться в ведьме, пока она сама этого не захочет.

Большинство детей дьявола рождаются демоноидами – уродливыми существами со страшной силой или могущественными ведьмами; очень редко на свет появляются человеческие дети, не испорченные Злом. Но именно таким оказался мой ребенок – красивым и нежным мальчиком.

Ни к одному созданию я не испытывала такой бесконечной любви. Я ощущала его доверчивое мягкое тепло – это восхитительное чувство невозможно передать словами, никогда в жизни я не испытывала такой блаженной радости. Малыш любил меня, а я любила его; его жизнь зависела от меня.

Однако в нашем мире счастье редко длится долго. Я хорошо помню тот день, когда для меня оно закончилось. Теплым летним вечером, как только солнце скрылось за горизонтом, я вышла в окруженный стенами сад возле дома, тихонько напевая сыну, чтобы его убаюкать. Внезапно над головой сверкнула молния, земля под ногами содрогнулась, а воздух наполнился ледяным холодом – приближался дьявол, и мое сердце бешено заколотилось от страха. В то же время я была рада: ведь когда он увидит своего сына, то навсегда исчезнет из моей жизни. Наконец-то я от него избавлюсь!

Раньше Враг являлся мне в образе красивого молодого человека с темными кудрявыми волосами, голубыми глазами и обольстительной улыбкой. Однако дьявол может принимать разные обличья, и на этот раз он явился в самом жутком и пугающем облике, который ведьмы Пендла называют «Его Адское Величество».

Он материализовался так близко от меня, что в лицо ударило вонючее дыхание и я едва справилась с рвотным позывом. Дьявол был гигантским – в три раза больше меня, с изогнутыми бараньими рогами и огромным телом, покрытым спутанной черной шерстью. Не успел он появиться, как с чудовищным ревом схватил моего мальчика, поднял его высоко над головой и с размаху бросил на землю.

– Пожалуйста! – умоляла я. – Не трогай его! Я сделаю все что угодно, но только сохрани ему жизнь! Лучше забери мою!

Но Враг даже не взглянул на меня. В его глазах полыхала ярость. Он размозжил хрупкую голову малыша о камень, а затем исчез.

Я обезумела от горя, и после долгих мучительных дней и бессонных ночей у меня появились мысли о мести. Но разве это возможно? Разве я смогу уничтожить дьявола? Так или иначе, но это стало целью и единственным смыслом моей жизни.

Месяц назад я почти достигла цели. Он не уничтожен, но по крайней мере находится в заточении. Мне удалось это сделать с помощью старого ведьмака Джона Грегори и его ученика Томаса Уорда. Мы пронзили дьявола серебряными копьями, а потом пригвоздили его руки и ноги к камню на дне глубокой ямы, где теперь похоронено его тело.

Я до сих пор наслаждаюсь нашей победой. Он стоял на четвереньках, тряся головой и ревя от боли как взбешенный бык. Я вонзила первый гвоздь в его левую ладонь и, трижды ударив молотком по широкой шляпке, приковала волосатую руку к камню. Я так сильно хотела связать дьявола, что мне не было дела ни до чего другого – в тот момент я почти умерла.

Враг широко открыл рот и бросился на меня, будто собирался откусить голову, но я увернулась и ударила его молотком по лицу, разбив передние зубы. Никогда еще я не испытывала большего наслаждения!

После этого Том Уорд занес над головой Клинок Судьбы, который ему отдал Кухулин, один из величайших героев Ирландии. Два удара – и ученик Ведьмака отрубил дьяволу голову, а я забрала ее с собой. Дьявол заточен, пока его голова и тело находятся в разных местах. Однако его слуги преследуют меня: они хотят вернуть голову на место и, избавив дьявола от гвоздей и серебряных копий, снова выпустить его на свободу.

Чтобы им помешать, я все время должна менять местоположение – так я могу выиграть время, чтобы Ведьмак и его ученик нашли способ окончательно уничтожить Врага рода человеческого. Но даже я не смогу бежать вечно, когда-нибудь и у меня закончатся силы. Кроме того, я рождена, чтобы убивать, а не убегать… Пусть однажды я и не смогу выиграть следующий бой. Однажды их будет слишком много – могущественных обитателей Тьмы, которым по силам одолеть даже ведьму-убийцу из клана Малкинов.

– Как приятно осознавать, что ты находишься в моей власти! – сказала я дьяволу.

Несколько мгновений его отрубленная голова не отвечала, но потом рот медленно открылся, и по подбородку потекли алые от крови слюни.

– Открой мне глаза! – хрипло приказал он. Его губы двигались, но слова, казалось, доносились откуда-то из-под земли.

– С какой стати? – усмехнулась я. – Если бы ты мог видеть, то уже рассказал бы своим слугам, где находишься. А мне нравится смотреть, как ты страдаешь.

– Ты никогда не победишь, ведьма! – прорычал он, вновь обнажив осколки зубов. – Я бессмертен и могу пережить само время. Я подожду, и однажды ты заплатишь за все, что сделала. Ты даже не представляешь, какие муки тебя ожидают!

– Слушай, идиот! – резко оборвала я его. – Слушай внимательно! Я не вспоминаю о прошлых ошибках и не мечтаю о будущих победах – я живу здесь и сейчас. А сейчас ты сломлен и страдаешь. Сейчас ты в моей власти!

– Ты сильна, ведьма, – негромко произнес дьявол, – но тебя преследует кое-кто сильнее и страшнее. Твои дни сочтены…

Внезапно все стихло и замерло. Наш разговор о времени подтолкнул его сделать то, что он уже пытался – безуспешно – сделать, когда я в прошлый раз доставала его голову из мешка. Дьявол обладал способностью замедлять или останавливать время, хотя отделение головы от тела сильно ограничивало его обычные силы. Тем не менее, чтобы не рисковать, я снова забила ему рот утыканным шипами яблоком и убрала в футляр приспособление с крюком.

Физиономия дьявола исказилась, и я увидела, как под зашитыми веками задергались, забегали глазные яблоки. Но над головой снова зашумел, засвистел, шевеля листья, ветерок. Время вновь двинулось вперед. Опасность миновала.

Я сунула голову в кожаный мешок, всмотрелась в темную лесную чащу, сосредоточилась и потянула носом воздух. Одного быстрого вдоха оказалось вполне достаточно, чтобы убедиться, что место это безопасное, что опоясывающая верхушку холма поросль не таит в себе беды и лучшей позиции не сыскать. Подобраться незамеченными враги не могли.

Численность преследователей постепенно возрастала, но поздно вечером я оторвалась от них, а потом задействовала для защиты часть оставшейся драгоценной магии. Пользоваться ею приходилось бережно – мои силы были на исходе. Приближалась полночь, и я намеревалась отдохнуть на вершине холма, проспав до рассвета.

Немного погодя я вдруг открыла глаза, почувствовав приближающуюся опасность. Преследователи карабкались по склонам, растянувшись и окружив кольцом лес.

Как такое могло случиться? Ведь я защитила себя чарами и они не должны были найти меня. Я вскочила на ноги и забросила на плечо кожаный мешок.

Слишком долго мне приходилось убегать. Теперь наконец пришло время драться! Мной овладело воодушевление, как всегда бывало в предвкушении схватки. Ради этого я жила: испытывать свою силу против силы неприятеля, сражаться и убивать.

Сколько их там? Я потрогала свисавшие с ожерелья кости больших пальцев своих врагов и, лишь впитав их магическую силу, устремила во тьму мысленный взгляд.

Девять существ крались вверх по склону. Собирая побольше информации, я еще трижды втянула носом воздух. В этом же направлении двигались и другие, двадцать или чуть больше, но они отстали почти на милю. Я не могла понять, кто это такие, и принюхалась еще раз. Во второй, большей группе появилось нечто странное: кто-то или что-то, пока неопределимое. Что-то странное. Что?

…но тебя преследует кое-кто сильнее и страшнее.

Так сказал дьявол. Не это ли он имел в виду?

Возможно, но пока о второй группе можно забыть. Сначала предстоит разобраться с непосредственной угрозой – первой группой из девяти существ.

Семеро из них ведьмы. По меньшей мере одна – из сильнейших и использует магию приживал. Возможно, именно так они меня и нашли. Ведьмин фамильяр может быть кем угодно, от жабы до орла. Иногда это создания Тьмы, хотя их бывает трудно контролировать. Если так, фамильяр мог обнаружить меня, даже несмотря на то, что я окружила себя защитной магией…

Еще одно карабкающееся по склону холма существо – демоноид, а девятое – мужчина, черный маг.

Я могла бы выбрать путь наименьшего сопротивления и уйти от преследователей относительно легко. Две ведьмы еще юны, ученицы или начинающие. Мне ничего не стоило просто прорвать кольцо окружения в этом месте и раствориться в темноте. Но это была бы не я. Мне нужно напомнить им, кто я такая. Четко и ясно заявить всем преследователям, что я – это я, ведьма-убийца из клана Малкинов. Я так долго убегала, что они забыли про почтение и преисполнились дерзости. Им следует преподать урок страха. И тогда я крикнула моим врагам:

– Я Грималкин! Я могла бы убить вас всех, но убью только троих! Троих самых сильных!

Ответа не было, все стихло и умолкло. В этом безмолвии я была бурей.

Я достаю два клинка. В левой руке – длинный, для рукопашного боя; в правой – метательный кинжал. Мои враги входят в лес, и я направляюсь вниз по склону, им навстречу, чтобы сначала убить мага, потом демоноида, а последней – ведьму с приживалой, самую сильную из всех.

Иду медленно, стараясь не шуметь. Некоторые из моих врагов либо не умеют двигаться бесшумно, либо просто беззаботны. У меня острый слух. Я улавливаю далекий одиночный хруст сухой ветки под ногой и легкий, едва слышный шорох шелестящих по траве длинных юбок.

Достигнув позиции над черным магом, я останавливаюсь. Он всего-навсего человек, и одолеть его будет просто. При этом он несомненно намного сильнее шести поднимающихся на холм ведьм. Ведьма-убийца ни в коем случае не должна недооценивать противника. Я убью его быстро, а потом пойду за другими.

Подбираюсь как тугая металлическая пружина, сосредоточиваюсь на атаке и ищу мага, прощупывая острым взглядом тьму. Это молодой мужчина, но, хотя его магия сильна, его физическое состояние далеко не лучшее – лишний вес, одышка при подъеме.

Я действую стремительно и точно. Три быстрых шага вниз по склону – и, не останавливаясь и не теряя скорости, бросаю кинжал. Лезвие входит магу в сердце, и он заваливается на спину, не успев даже вскрикнуть. Магическая защита не помогла.

Моя следующая цель – демоноид. Большой, с широко расставленными глазами и острыми желтыми клыками, выступающими над верхней губой. Такие существа – дети дьявола и ведьмы – обладают огромной силой. Их нужно держать на расстоянии и не подпускать ближе вытянутой руки. Попадешь ему в лапы – разорвет на куски. Демоноиды всегда жестоки и безнравственны, худшие из них способны на все. Если бы мой сын уродился таким вот злобным существом, я бы тут же утопилась.

Лечу к нему стремглав, на ходу вытаскивая из кожаных ножен второй метательный кинжал. Бросок точен и пришелся бы в горло, но здесь магическая защита срабатывает. Ведьмы напитали его своей силой, создав чары, которые отражают мою атаку. Не достигнув цели, кинжал бесполезной игрушкой падает на землю, а демоноид с бешеным ревом устремляется ко мне, грозя громадной дубинкой в одной руке и копьем с зазубренным наконечником в другой. Замах, выпад – но я успеваю уклониться.

Снова меняю направление, и тяжелый мешок бьет по спине.

Вонзаю длинный клинок в горло демоноиду, и он падает, хрипя и задыхаясь, кровь бьет вверх струей. Я не сбавляя хода бегу дальше.

Теперь нужно расправиться с третьим противником – с ведьмой.

Я мчусь против часового хода, так что моя левая, более опасная рука повернута к склону и оставшимся ведьмам, которые все еще идут вверх, мне навстречу. Одна из ведьм атакует, но это не та, которая мне нужна. Вонзаю кинжал ей в лицо, по самую рукоятку, и она падает на спину. Жить будет, но без передних зубов.

Самая сильная ведьма уже почуяла опасность. Она поворачивается ко мне, и темные заклинания как отравленные копья летят в мое сердце. Я отбрасываю их в сторону и устремляюсь прямиком к ней. Слышу, как хлопают крылья, и что-то падает мне на лицо, выпуская когти. Это небольшой сокол – пустельга. Вскидываю клинок, описываю дугу – и птица пищит, ее перья сыплются на меня словно кровавый снег.

Ведьма пронзительно вскрикивает – ее приживала умирает, – а потом вскрикивает еще раз, когда я наношу первый удар. Второй завершает ее жизнь. Тихо. Только шлеп-шлеп – это шлепают по земле мои ноги, и хы-хы — это воздух вырывается из груди. Я прибавляю шагу, мчусь вниз по склону и вырываюсь из-под сени деревьев.

Поворачиваю на восток – пусть враги сами ищут своих мертвецов. На бегу мысленно прокручиваю случившееся. Убийца должен оценивать как успехи, так и неудачи; нужно всегда извлекать уроки из прошлого.

Как случилось, что меня нашли? Какие средства они использовали? Ведьма была сильна, но ее фамильяр – обычная пустельга. Их объединенная магия не могла проникнуть сквозь раскинутый мной полог защиты. Нет, здесь должно быть что-то еще…

И что за странное явление во второй, большей группе? Что оно собой представляет? Уж не оно ли, это неопознанное, раскрыло меня? Если так, то оно обладает большой силой. К тому же ни с чем подобным я никогда прежде не сталкивалась. Это что-то новенькое.

Незнакомого стоит опасаться. Именно неведомое – главная опасность. Но и ему жить недолго. Как оно надеется убить меня?

Я – Грималкин.

 

Глава 2. Неведомая угроза

Каждый день говори себе, что ты самая лучшая, самая сильная и самая опасная. В конце концов ты поверишь в эти слова, а потом они станут правдой.

Так произошло со мной.

Я – Грималкин.

Уже перед рассветом я позволила себе час отдыха. Напилась из ручья, доела последние полоски сушеного мяса. Запасы почти закончились, и для поддержания сил мне требовалось свежее мясо. Легче всего было бы поймать нескольких кроликов, но преследователи не отставали, и я не могла задерживаться сверх необходимого. Большинство моих противников я опередила уже почти на две мили, но кто-то один оторвался от группы и теперь приближается. Кто-то… Неведомое существо, присутствие которого я первый раз учуяла в лесу.

Двигалось оно быстрее меня и какую бы опасность ни представляло, вскоре мне суждено повернуться и встретиться с ним лицом к лицу. Но сначала нужно узнать его получше.

Я достала из кармашка на левом плечевом ремне маленькое зеркало, прошептала заклинание и дохнула на стеклянную поверхность. Немного погодя в зеркале появилось лицо Агнессы Сауэрбатс. Вообще-то она была из Динов, но большой любовью к своему клану не отличалась и всегда жила отдельно, в стороне от Пендла. Агнесса и прежде мне помогала, потому что нас связывали некие общие интересы… А еще она была тетей Алисы Дин и другом Тома Уорда, ученика Ведьмака.

В чем Агнесса знает толк, так это в использовании зеркала. Не многие могут сравниться с ней в обнаружении людей, предметов и темных сущностей. О себе она распространяться не любит, и мало кто знает, что она также и могущественная провидица, намного превосходящая Марту Рибстолк, величайшую провидицу клана Малкинов, ныне покойную.

Из-за темноты Агнесса не могла ничего прочитать по моим губам, поэтому я снова подышала на зеркало и написала свою просьбу на его поверхности. Хотела разузнать о своем преследователе.

КТО ГОНИТСЯ ЗА МНОЙ? ЧТО СЛУЧИТСЯ, КОГДА Я СТОЛКНУСЬ С НИМ? ТЫ МОЖЕШЬ ПОМОЧЬ МНЕ?

Я вытерла зеркало. Агнесса улыбнулась и кивнула, обещая сделать все возможное.

Я снова побежала, стараясь сохранить прежнее расстояние между собой и преследователем, не подпускать его ближе. На каждом втором шаге кожаный мешок бил по спине. И голова дьявола как будто становилась тяжелее и тяжелее. Она определенно задерживала меня, а преследователь словно не знал усталости, и мало-помалу дистанция между нами начала сокращаться. Впрочем, меня это не так уж и огорчало. Состязание в беге – не самое любимое мое занятие, и я с нетерпением ждала момента, когда обернусь и сражусь с врагом насмерть.

На рассвете небо закрыли серые тучи. Мелкий холодный дождь бил в лицо. Примерно через час я почувствовала, как в кармашке зашевелилось, оживая, зеркало. Агнесса пыталась выйти со мной на связь, и я, остановившись под сенью большого дерева, достала зеркало. Из него на меня смотрело добродушное, круглощекое лицо ведьмы с пухлым подбородком. Добродушие, однако, было обманчивым, и одного взгляда в ее глаза было достаточно, чтобы понять: смелости ей не занимать и шутить с ней не стоит.

Звали ее Сауэрбатс, потому что в свое время она вышла замуж за некоего мужчину из Уолли, покинув Роули, деревню Динов. Лет через десять он умер, и Агнесса вернулась домой и жила теперь в домике на окраине Роули. Держась особняком от клана, она тем не менее была в курсе дел своих родичей. Мало что из происходившего на Пендле ускользало от внимания Агнессы и ее зеркала.

Ведьма коротко улыбнулась в знак приветствия, но еще до того, как она заговорила, я увидела предостережение в ее глазах. Ждать хороших новостей не приходилось. Я сосредоточила внимание на ее губах, чтобы не пропустить ни слова из того, что она скажет.

– За тобой гонится кретч. Он создан альянсом ведьм, демоноидов и магов специально для того, чтобы выследить и убить тебя. Матерью его была волчица, отцом – демон.

– Можешь назвать имя демона? – спросила я.

Ответ на этот вопрос был жизненно важен – от него зависели силы противника. Внешне кретч подобен волку, но многое решают способности, доставшиеся ему от отца. Мой собственный клан, Малкинов, тоже создавал таких существ. Последнего назвали Тиббом. С его помощью мы пытались противостоять растущей силе некоего провидца из клана Маулдхиллов. Обычно кретчей создают для какой-то конкретной цели. Этот вот должен был убить меня.

Агнесса покачала головой.

– Извини, – сказала она одними губами. – Эти сведения защищает очень сильная магия. Но я не сдаюсь, я попробую что-нибудь сделать.

– Буду признательна, если что-то узнаешь. Но заглядывала ли ты в будущее? Ты видела исход моей схватки с этим кретчем?

– Если ты сразишься с ним сейчас, то получишь смертельное ранение. Это точно, – сказала Агнесса уже без улыбки.

– А если потянуть время?

– Тогда исход не столь очевиден. Чем больше пройдет времени, тем лучше будут твои шансы.

Я поблагодарила ее, убрала зеркало в кармашек и снова побежала, стараясь не подпустить преследователя ближе. Мысли вертелись вокруг сказанного Агнессой. Тот факт, что за мной гнался кретч, укреплял решимость по мере возможности оттянуть схватку. Жизненный срок таких существ обычно недолог. Они быстро стареют – а раз так, то зачем встречаться с ним, когда он полон сил? Главное сейчас – сохранить голову дьявола, не отдать ее в руки его прислужников. И это куда важнее растущего желания обернуться и встретить противника с оружием в руках.

До сих пор помню, как впервые пришла за советом к Марте Рибстолк. Вместо того чтобы воспользоваться зеркалом, она уставилась в дымящийся, с высохшими потеками крови котел, в котором варила человеческие пальцы, чтобы соскрести с них потом остывшую плоть. В те времена Марта имела репутацию главного знатока темного искусства предвидения. Как было условлено, я пришла к ней через час после полуночи. Она уже выпила вражеской крови и исполняла необходимые ритуалы.

– Примешь ли ты мои деньги? – с порога спросила я.

Она удостоила меня пренебрежительным взглядом, но кивнула, и я бросила в котелок три монеты.

– Садись! – строго приказала Марта, указав на холодные каменные плиты перед большим булькающим котлом. В густом воздухе висел запах крови, и при каждом вдохе металлический привкус во рту становился все ощутимее.

Я подчинилась. Села, скрестив ноги, и сквозь клубы пара уставилась на провидицу. Она осталась стоять у котла, возвышаясь надо мной; такую тактику часто используют люди, стремящиеся доминировать над другими.

Но меня Марта не запугала, и я спокойно встретила ее взгляд:

– Что ты видишь? Что у меня в будущем?

Она долго молчала. Ей явно доставляло удовольствие испытывать мое терпение. Думаю, Марте не понравилось, что я первой задала вопрос, не дожидаясь, пока она соизволит рассказать мне о результатах своих исследований.

– Ты сама выбрала врага, – изрекла она наконец. – Дьявол – самый могущественный противник из всех, с кем только может столкнуться смертный. Исход будет прост. Пока ты жива, Враг рода человеческого не сможет приблизиться к тебе без твоего позволения, но он будет ждать твоей смерти… и тогда захватит твою душу и подвергнет ее вечным мукам. Однако есть еще кое-что, я вижу это не совсем ясно… Некая неопределенность, другая сила, которая может вмешаться. Сила, дающая проблеск надежды…

Не договорив, Марта шагнула вперед и вперила взгляд в поднимающийся над котлом пар. Пауза затянулась.

– Кто-то… новорожденный ребенок…

– Что за ребенок? – не вытерпела я.

– Не могу разглядеть, – вздохнула провидица. – Кто-то скрывает от меня дитя. Что касается тебя, то даже с учетом его вмешательства надеяться на выживание ты сможешь, лишь если в совершенстве освоишь искусство владения оружием, обретешь быстроту и безжалостность ведьмы-убийцы, если станешь величайшей из ведьм-убийц – и превзойдешь даже Кернольд. Если ты не достигнешь таких высот, шансов нет. Так что подумай, на что тебе надеяться, – усмехнулась Марта.

В то время Кернольд была ведьмой-убийцей, правившей кланом Малкинов, – грозная женщина огромной силы и ловкости, уничтожившая двадцать семь претендентов на ее место, по три каждый год, так что тогда шел десятый год ее правления.

Я поднялась на ноги и улыбнулась Марте:

– Я убью Кернольд и займу ее место. Я стану ведьмой-убийцей клана, величайшей из всех.

Марта лишь издевательски рассмеялась мне вслед, но я говорила совершенно серьезно. Чтобы победить дьявола мне предстояло развить бойцовские навыки и сделаться убийцей клана Малкинов. А потом вступить в союз с неведомым ребенком.

В конце концов я узнала его имя.

Том Уорд.

Я бежала, изо всех сил стараясь прибавить скорости. Еще и еще. Моросящий дождик сменился бьющим в лицо ливнем. Я промокла до костей, но не останавливалась. Бежала, размышляя об искусстве провидения. Обычно ведьма использует зеркало, но некоторые впадают в глубокий транс и заглядывают в будущее через сны. Другие разрезают мертвое животное и изучают его внутренности. Но в чем бы нас ни пытались уверить провидцы, определенности в их предсказаниях нет. Элемент случайности присутствует всегда. Не все можно предвидеть, и ведьма не может увидеть собственную смерть – для этого нужен другой провидец.

Мне не нравилась Марта Рибстолк, но свое дело она знала, и после той первой консультации я приходила к ней еще не раз. При нашей последней встрече провидица предсказала время и обстоятельства моей смерти. Она стояла на том, что случится это через много лет, да вот только положиться на ее уверения я не могла. У времени много дорог, и, возможно, я уже выбрала одну из тех, что отменяли пророчество. Если так, то я точно знаю, как и когда это случилось.

Я заключила союз с Джоном Грегори и Томасом Уордом и решила использовать свои темные силы, чтобы сразиться с Тьмой и уничтожить Дьявола. Это могло изменить все.

Я чуть замедлилась – начался подъем. Достигнув вершины хребта, я оглянулась, высматривая преследователя, и пригнулась пониже, чтобы кретч не заметил меня на фоне горизонта. Подождала. Мне хотелось наконец увидеть его.

Долго ждать не пришлось. Сотворенная моими врагами тварь выскочила из платановой рощицы, перепрыгнула через канаву и исчезла в кустах. Я видела его только секунду, но и этого хватило, чтобы понять: мне придется иметь дело с чем-то опасным и грозным.

Издалека, как я и предполагала, тварь походила на громадного волка. Оценить ее истинные размеры было трудно. Четыре лапы, густая черная шерсть, отливающая на спине серебром. Лишь чуть погодя я поняла, что две передние конечности на самом деле руки, сильные и мускулистые. Внушать страх и убивать – вот для чего он был создан. Создан для достижения одной-единственной цели: моей смерти…

В бою тварь будет быстрой и сильной. Ее руки, словно руки демоноида, способны ломать кости и отрывать конечности. Клыки и когти ядовиты, в этом можно не сомневаться. Один укус или даже царапина означают медленную, мучительную смерть. Может быть, именно это имела в виду Агнесса Сауэрбатс, когда упоминала некую «смертельную рану».

Инстинкты требовали повернуться и принять бой. Сейчас. Не откладывая! Одолеть тварь, убить кретча. Гордость требовала того же. Я жаждала проверить себя в поединке с ним. Доказать, что я сильнее и лучше всех, кого они могут выставить против меня.

О, мистер Волк! А готовы ли вы умереть?

Но на кону стояло кое-что более важное, чем моя жизнь и гордость. В любой схватке большую роль часто играет случай. Можно вывихнуть лодыжку, наступив на скрытый в траве камень. Удачное стечение обстоятельств нередко приносит победу менее умелому и опытному противнику. Случалось, ведьмы-убийцы из клана Малкинов погибали так раньше – уступали тому, кто слабее. Я с трудом представляла, что могу потерпеть поражение – в любых обстоятельствах, – но если это произойдет сейчас, голова дьявола попадет в руки моих врагов и он вновь обретет свободу.

Я обещала, что голова Врага не достанется его прислужникам, а потому, вопреки жажде схватки, должна бежать, бежать и бежать – пока хватит сил.

 

Глава 3. Исходишь кровью?

Посмотри – ты исходишь кровью! Может быть, твоя смерть рядом. Боль ужасна. Враг все ближе, и он готов забрать твою жизнь. Неужели конец? Неужели ты все же побеждена? Нет! Ты только начала схватку! Поверь мне, потому что я знаю. Я – Грималкин.

На бегу я еще раз просчитала варианты.

Какое направление выбрать? Пока что у меня не было никакого плана. Длинная извилистая дорога провела меня через Ирландию к восточному берегу, откуда я, пригрозив одинокому рыбаку, заставила его переправить меня в Графство. После такого путешествия большинство пендлских ведьм поступили бы просто: убили перевозчика и забрали его кровь или кости пальцев. Но я, самая опасная из них, сохранила ему жизнь.

– Ты никогда не будешь ближе к смерти, чем сейчас, – сказала я ему, ступая на берег Графства. – Возвращайся к своей семье и живи долго и счастливо.

Почему я так поступила? Мои враги сочли бы это проявлением слабости, свидетельством того, что я смягчаюсь и меня можно убрать, – короче, решили бы, что я больше не гожусь на роль ведьмы-убийцы клана Малкинов. И были бы не правы. Рыбак не представлял никакой опасности, ничем мне не угрожал. Когда убиваешь так часто, как это приходится делать мне, от смерти начинаешь уставать. Тем более когда забрать жизнь легко. К тому же перевозчик умолял пощадить его. Говорил о жене и маленьких детях, о ежедневной борьбе за выживание. Без него, сказал он, вся семья погибнет. В общем, я отпустила его и двинулась дальше.

Куда теперь? Я могла бы направиться на север, в край злобных водных ведьм, и пройти между холмами и озерами, но эти мерзкие твари всегда были верными сторонниками дьявола. Другой вариант – юг, но там меня поджидает опасность иного рода. Вторгшиеся в Графство захватчики совсем недавно были оттеснены на юг. Соваться к ним глупо.

Постоянно двигаться, не останавливаясь, – вот лучший способ сохранить голову дьявола, не допустить, чтобы она попала в руки его прислужников. Но мне требуется отдых, и, пожалуй, единственным местом, где не ждут моего появления, остается Пендл, дом моего клана. Там у меня есть и друзья, и враги. Одни ведьмы хотели бы уничтожить его или снова отправить во Мрак, другие только обрадовались бы возвращению Врага в мир. Итак, в Пендл. Туда, где можно укрыться и отдохнуть, восстановить силы и пополнить запасы магии. В башне Малкинов, некогда оплоте моего клана, хозяйничали теперь две дикие ведьмы-ламии – сестры покойной матери Тома Уорда.

Примут ли они меня? Они враги дьявола, и, возможно, мне удалось бы убедить их предоставить мне убежище.

Так или иначе, попытаться стоило, поэтому я повернула в другую сторону и взяла курс на Пендл.

Однако задолго до того, как Пендл появился на горизонте, я поняла, что должна сразиться с кретчем. Ничего другого не оставалось. Лучше повернуться к врагу лицом и принять бой, чем получить смертельный удар в спину. Бегство больше не было предпочтительным вариантом – преследователь отставал лишь на сто ярдов и стремительно приближался.

При одной только мысли о схватке сердце забилось быстрее. Ради этого я живу…

Я остановилась на вершине небольшого холма и оглянулась. Кретч только что пересек узкую долину внизу и теперь бежал вверх по склону. Дождь пригладил его шерсть. В какой-то момент наши глаза встретились, и я увидела в них нечто большее, чем азарт. Им владело безумное желание вонзить в меня клыки, рвать мою плоть, перемалывать кости. У него не было другой цели, и отчаянная жажда победы добавляла остроты нашей битве.

Я положила мешок на землю. Оставлять его без присмотра, даже ненадолго, не хотелось, но в схватке он будет мешать. Теперь главное – не ошибиться и сделать все правильно и наилучшим образом. Выстроить идеальную атаку. И добавить магию к боевым навыкам.

Я поднесла руку к висевшему на шее ожерелью и пробежала пальцами по костям, слева направо. Монах, трогая четки, отсчитывает круг молитв; смысл моего ритуала иной: перебирая кости, я произношу заклинания, одновременно впитывая сохраненную в костях силу. Каждая из них – реликвия, отрезанная от тела побежденного в бою врага. Каждая варилась в котле до полного отпадения плоти.

Начальные заклинания – заклинания «творения» – следовало произносить точно и безошибочно, с положенными модуляциями. Если все делалось правильно, кости всплывали на поверхность и кружились среди булькающих пузырей, словно пытались выпрыгнуть из котла. Доставать их полагалось рукой, невзирая на боль, и ронять на землю не дозволялось. Потом в кости сверлили отверстие и добавляли ее к ожерелью…

Чем сильнее враг, тем большую силу хранит в себе каждая его кость. Но эта сила конечна, и когда она иссякает, кость нужно заменить.

Сначала я коснулась костей Джанет Фокс. Противником она была сильным, и мы сражались целых два часа под послеполуденным солнцем. Я выбрала всю оставшуюся в них силу, и теперь их пора менять. В костях Лидии Йеллоутус кое-что еще осталось. В бою она была ловкой и изворотливой – ловкость и изворотливость могли потребоваться мне теперь, но до конца я их забирать не стала, а немного оставила на потом. Продолжив в том же духе, я дошла до конца и получила все, что требовалось.

Готова.

И я мчусь вниз навстречу кретчу. На каждом шагу моя рациональная половина, мой расчетливый ум предупреждает, что победить будет трудно. Враг намного больше, чем мне представлялось. Обликом он напоминает волка, но размерами сравним с невысокой лошадью. Вдобавок к рукам, сильным, длинным, с острыми когтистыми пальцами, на шерстистых боках выступают сумки. Ни кожаных ремней, ни ножен – они сформированы складками плоти и хранят оружие.

Но на моей стороне инстинкты воина и твердая вера в себя. Если есть хоть один шанс, победа будет за мной. Я – Грималкин!

Не сбиваясь с шага, я останавливаю сердце. На овладение этим искусством ушло много лет. Кровоток замедляется: никакие подъемы и падения циркуляции не должны помешать исполнению броска. Я выхватываю из ножен метательный кинжал и запускаю его прямо в голову твари.

Бросок точен и находит цель. Но, к моему разочарованию, лезвие не пробивает шкуру, а лишь скользит по шерстистой голове, и оружие, не причинив ни малейшего вреда, падает в высокую траву. Лучшей защитой моего врага не обеспечил бы и металлический шлем.

А потом я замечаю капли крови на темном меху. Кинжал все-таки пробил плоть, но череп под ней слишком крепкий – настоящий костяной барьер против моих клинков.

Но, конечно, не все тело имеет такую защиту. Иначе чудовище не могло бы двигаться с такой легкостью, быстротой и грацией. Слабые места должны быть. Я отыщу их, и тварь умрет.

Проверяю туловище – бросаю второй клинок ему в бок. Враг демонстрирует отличную реакцию и уворачивается – промах. Я отпускаю сердце, и оно вновь начинает качать кровь.

Теперь кретч атакует. Я все еще несусь вперед, держа длинный клинок в левой руке, чтобы воспользоваться им в ближнем бою.

Кретч копирует мою тактику и тоже выхватывает длинный клинок из плечевой сумки. Работает левой рукой. Когти на правой уже выпущены. Но я уже решила, что именно надо делать. Я знаю, как одержать быструю победу в этой схватке и продолжить путь с головой дьявола.

Мы сталкиваемся. Кретч рычит, обнажая острые клыки, и рвется к моей шее. Отвратительная вонь его дыхания бьет в нос. Ныряю под лезвие ногами вперед. Скользя вниз по склону под шерстистым брюхом, рублю слева направо и рассекаю обе задние лапы, перерезая сухожилия.

Тварь визжит и оседает; кровь брызжет на траву. Но я, прокатившись под ним, вскакиваю, разворачиваюсь и бегу вверх. Хватаю кожаный мешок, забрасываю на плечо, смотрю вниз – и улыбаюсь. Кретч воет, отчаянно пытаясь ползти по склону, цепляясь за землю могучими передними конечностями.

О, мистер Волк! Вы хромаете!

Задние лапы беспомощно волочатся за ним. Теперь, хромому и с перерезанными сухожилиями, ему меня уже не догнать. Те, кто создал его, найдут свое творение и избавят от лишних мучений. Я довольна собой, довольна тем, что сделала, но, по правде говоря, и немного разочарована – ожидала, что будет труднее. И да – победить врага всегда приятно.

На сердце легко. Я снова бегу к Пендлу. Меня переполняет ликование, восторг победы. Даже дождь прекратился. Между тучами появились разрывы, скоро в них выглянет солнце. И мои преследователи остались далеко позади.

Я села на траву скрестив ноги и устроилась поудобнее. Сунула руки в мешок, вытащила, держа за рога, голову и положила ее на травянистый склон рядом с собой.

– Открой мне глаза! – потребовал глубокий, зычный голос.

Я вытащила зеленое яблоко с шипами и стала терпеливо ждать. Именно так и начинались всегда наши разговоры.

– Открой мне глаза! – крик раскатился по траве.

– Ты повторяешься. Никак не смиришься со своей участью? И я не разошью тебе глаза. Скажи спасибо, что позволяю немножко поговорить. Так что пользуйся моментом. Хочешь мне что-то сказать? Что-то такое, что стоит послушать?

Дьявол не ответил, но под веками забегали из стороны в сторону глазные яблоки. Он открыл рот, как будто собрался произнести что-то, но я так ничего и не услышала.

– Ты с кем-то общаешься? – спросила я. – Разговариваешь со своими слугами? Только попробуй – мигом отправишься в мешок!

– Мои слуги говорят со мной постоянно, независимо от того, отвечаю я или нет. Они рассказывают мне обо всем. И я только что узнал кое-что очень интересное.

Рот довольно ухмыльнулся, скривив губы, и по подбородку побежали струйки крови и слюны. Я не доставила ему удовольствия, не стала спрашивать, что такого он узнал. Рано или поздно скажет сам. Надо только набраться терпения.

– Дело сделано, – произнес он наконец. – Тебе недолго осталось. Можешь уже считать себя трупом. Скоро я буду свободен.

– Я изувечила кретча, которого создали твои приспешники. Так что на многое не надейся.

– Ничего, скоро и ты узришь истину, ведьма. Очень скоро!

– Что? Какую еще истину? Истину от Отца лжи? – Я презрительно рассмеялась.

Нарвав охапку злой, кусачей крапивы, я выстелила ею дно мешка – забота об уюте пленника у меня всегда на первом месте – и уложила голову на свежее ложе. Потом засунула ему в рот зеленое яблоко с шипами.

– Спокойной ночи! Сладких снов! – крикнула я, затягивая мешок потуже.

За час до заката я устроила привал и поставила силки для кроликов. Вечер выдался приятный, теплый, и трава успела подсохнуть. Я была на границе округа Пендл, и сам холм уже ясно виднелся на горизонте с северо-восточной стороны.

Я решила связаться с Алисой Дин, узнать, удалось ли им – ей, Тому Уорду и Ведьмаку – добраться до Графства. После нашего последнего разговора прошла уже неделя. Тогда они находились на юго-западе Ирландии и собирались проехать на карете в Дублин и уже оттуда, сев на корабль, вернуться домой. Я намного опередила их и, высадившись южнее Ливерпуля, направилась на север, держась поближе к берегу, пока, западнее Ормскирка, не встретилась впервые с прислужниками Дьявола.

Достав из кармашка зеркало, я произнесла магическое заклинание и стала терпеливо ждать появления Алисы.

Вскоре поверхность зеркала прояснилась, и она приветливо улыбнулась мне.

– Все хорошо, надеюсь? – спросила я.

Алиса кивнула.

– Мы на месте уже три дня, и старый Грегори нанял людей для перестройки его дома. Пока что спим под звездами! А ты как? Голова все еще у тебя? – медленно произнесла она одними губами.

– Да. Без проблем не обошлось, но я справилась с опасностью и, как видишь, выжила. Голова по-прежнему у меня, но бегать вечно я не могу. Скажи Томасу Уорду, пусть поживее шевелит мозгами! Нам нужно уничтожить дьявола – покончить с ним раз и навсегда.

Я улыбнулась Алисе, убрала зеркало и повернулась к темнеющему вдалеке Пендлу.

Почти дома. Позволят ли мне ламии укрыться в башне Малкинов? Или придется забрать ее у них силой? Справиться с двумя будет нелегко, но если войти через туннель, то, может быть, и удастся заманить одну в темницу. Теоретически они мои союзницы, но, если понадобится, убью обеих.

В кожаном кармашке задрожало зеркало. Достав его, я сразу увидела Агнессу Сауэрбатс. Вид у нее был озабоченный.

– Я подрезала кретчу сухожилия, – усмехнулась я. – Так что опасность позади.

– Если бы так, – произнесла Агнесса, тщательно шевеля губами. – Я видела его отражение в воде озерца, когда он остановился утолить жажду. Тварь снова идет по твоему следу и уже почти не хромает. Еще немного – и побежит.

И мне удалось узнать имя его отца. Кретч – отпрыск Танаки, одного из скрытых демонов. Вызвать Танаки очень сложно, и делают это редко. О нем почти ничего не известно кроме того, что он отличается упорством и непоколебимостью. Неуклонно идет к цели, пока ее не достигнет. Любое поражение лишь добавляет ему сил. Из каждого сражения он выходит еще более окрепшим и грозным. Эти качества демона передались кретчу. Как и огромные способности к регенерации.

Я нахмурилась и кивнула. Подрезанные сухожилия должны были надолго вывести его из строя. Что ж, справиться с тварью будет потруднее, чем мне представлялось. Рассчитывать на полноценный отдых длиною в ночь уже не приходится.

– Есть и кое-что похуже… – Агнесса посмотрела на меня в упор, и губы ее снова беззвучно задвигались. – У тебя порез на лбу.

Я подняла руку, провела пальцем по лбу и обнаружила, к своей досаде, царапину. На пальце осталось красное пятнышко. Царапина была неглубокая – коготь кретча лишь задел кожу, и в пылу схватки я ничего не почувствовала. В памяти вдруг всплыло предсказание Агнессы насчет «смертельной раны».

– Это ведь мелочь, да? – спросила я. – Ничего такого?

– Рана незначительная. Но яд, возможно, уже попал в кровь. Если хочешь, попробую посмотреть, к чему это приведет.

Чувствовала я себя хорошо и особой нужды в такой суете не видела, но, чтобы сделать приятное Агнессе, кивнула, и лицо в зеркале растаяло. Следующий час я занималась приготовлением и поеданием двух попавших в силки жирных кроликов. Мысли снова и снова возвращались к кретчу. Насколько искусного преследователя создали мои враги? Может быть, какие-то его железы выделяют вещество, из-за которого жертвы не чувствуют боли? Такой трюк применяют некоторые хищники – добыча не сразу обращает внимание на отравленную рану, а когда наконец спохватывается, обычно бывает уже слишком поздно. Но какого-то особого беспокойства не было. Поев, я побежала сквозь ночь к Пендлу, не ощущая никаких симптомов отравления.

Как оказалось, до поры.

Они проявились, когда в мутной предрассветной хмари проступили угрюмые очертания Пендла.

Все началось с нарушения зрения. В уголках глаз запрыгали крохотные вспышки. Ничего подобного со мной прежде не случалось, а потому никакого значения этому я поначалу не придала. Но постепенно становилось все хуже: появилась одышка, не хватало воздуха, сердце колотилось все быстрее. Я старалась не обращать внимания ни на симптомы, ни на то, что с каждым шагом мешок становится все тяжелее. Потом начали заплетаться ноги. В какой-то момент накатившая волна тошноты бросила меня на колени, и весь мой ужин улетел в траву. Спазмы следовали один за другим, и я склонилась к земле, хватая ртом воздух. Через несколько минут дыхание более или менее пришло в норму, и я кое-как, превозмогая слабость, выпрямилась, но, когда попыталась бежать, ноги словно налились свинцом. Волоча их, я то и дело была вынуждена останавливаться.

Но этим дело не кончилось. Состояние ухудшалось на глазах. Каждый вдох, когда я отчаянно пыталась втянуть воздух в легкие, отдавался резкой, пронизывающей болью. Но медлить было нельзя. Воображение рисовало кретча, несущегося за мной все быстрей и быстрей. Пусть и медленно, но с каждым шагом я приближалась к Пендлу. Физически я была исключительно сильна и вынослива. Я по-прежнему верила в себя и не сомневалась, что смогу преодолеть действие яда.

Зеркало вновь задрожало. Я достала его и увидела хмурое, встревоженное лицо Агнессы Сауэрбатс. Она медленно покачала головой:

– Яд действует медленно, но он смертелен. Не получив помощи, ты, вероятно, скоро умрешь. Но я не могу заглянуть в твое будущее: как только я пытаюсь сделать это, зеркало темнеет.

И все же надежда оставалась: обычно темнеющее зеркало означает неопределенность.

– Ты можешь помочь? – спросила я.

– Я старуха и не могу пойти и встретить тебя. Но если доберешься сюда, я сделаю все, что в моих силах.

Агнесса была искусной целительницей. Мне бы только добраться до ее домика…

Поблагодарив ее, я вернула зеркало на место. Меня начало трясти. Как ни бодрись, от правды не уйти. Я знала, что добраться до окраины деревни в одиночку уже не смогу.

Я всегда рассчитывала только на себя, всегда полагалась только на свои силы. И вот теперь гордость вскинула голову, встав стеной между мной и помощью, в которой я так нуждалась. К кому обратиться? Кому довериться? И самое главное – мне нужен был кто-то, кто заберет голову дьявола и не даст ей попасть в лапы кретча.

У меня не было друзей в клане, но были те, кому я помогала и с кем заключала временные союзы – ведьмы вроде Алисы Дин. К несчастью, Алиса находилась слишком далеко, в Чипендене, с Джоном Грегори и Томом Уордом.

Я прикинула, кому могла бы довериться, но тут же отвергла всех.

Кланы Пендла разделились на три группы еще тогда, когда призвали в мир Врага рода человеческого: были те, что служили ему, те, что противостояли ему, и те, что наблюдали со стороны и выжидали, собираясь, видимо, присоединиться к победителям.

Меня не было в Пендле много месяцев, и я уже ни в ком не могла быть уверена. Я смотрела на серую глыбу холма, и мысли носились по кругу, как бабочки у пламени свечи, влекущего их к гибели.

Только к одному человеку я могла бы обратиться за помощью, но она была юна и я не хотела подвергать ее опасности. С другой стороны, она была сильна и могла помочь… Ведьмы-убийцы не ведьмаки; следуя традиции, они не берут учеников. Но я не такая, как все, и втайне обучала ремеслу одну девчонку. Ее имя?

Торн.

 

Глава 4. Убей медведя!

Лапы у этого зверя такие, что он может разорвать тебя на куски, клыкастой пастью откусить тебе голову. Есть ли у тебя шансы против такого врага? Никаких – ты уже, считай, покойница. Я знаю ответ, и он прост: убей его, не подпустив близко.

Торн разыскала меня пять лет назад, когда ей было всего десять. Я сидела, скрестив ноги, под дубом у деревушки Бэрли и обдумывала следующее задание: найти и убить что-то, что не было человеком. В лесу к северо-востоку от Пендла объявился буйный медведь, уже задравший за последний месяц трех местных жителей. Медведей в Графстве оставалось немного, но этому пора было умереть.

Я не почувствовала приближения опасности, потому что не видела ее в столь юном создании.

Ребенок подошел ко мне вплотную и изо всей силы пнул в бедро остроносым мыском туфли. В следующую секунду я вскочила и, схватив девчонку за волосы, подняла так, что ее лицо оказалось на одном уровне с моим.

– Сделаешь так еще раз, – предупредила я, – отрежу ногу!

– Я храбрая, – заявила она. – Согласна? Кто бы еще посмел пнуть ведьму-убийцу?

Я посмотрела на нее внимательнее. Худышка – кожа да кости, но в глазах небывалая для столь юных особ решимость. Как будто с детского личика на меня смотрел кто-то взрослый и куда более сильный. Но терпеть от нее такого рода ерунду в мои намерения не входило.

– Не столько храбрая, сколько глупая! – возразила я. – Убирайся отсюда. Ступай к мамочке – у нее для тебя занятие найдется.

– А у меня их нет – ни мамы, ни папы. Я живу с дядей-уродом. Он колотит меня каждый день.

– Ты его пинаешь?

– Да. И тогда он бьет меня еще сильнее.

Я посмотрела на девочку еще раз. Заметила синяки у нее на руках и темное пятно под левым глазом.

– Чего ты хочешь от меня, дитя?

– Хочу, чтоб ты убила моего дядю.

Я рассмеялась и опустила ее на землю, а потом присела, чтобы мы могли смотреть друг другу в глаза.

– Если я убью твоего дядю, кто будет кормить и одевать тебя?

– Сама буду работать. Себя прокормлю. Стану ведьмой-убийцей, как ты.

– Чтобы стать ведьмой-убийцей нашего клана, тебе понадобится убить меня. Сможешь? Ты же просто ребенок.

Согласно установившейся традиции, каждый год три ведьмы обучались для того, чтобы бросить вызов той, которая занимала в клане официальную должность убийцы. Но открытых претендентов на мое место не находилось уже много лет. Убив пятнадцатого, я закрыла и набор учениц – просто потому, что устала. Глупо впустую обрывать жизни, постепенно ослабляя клан.

– Я скоро стану такой же большой, как ты, но тебя не убью, – сказала девочка. – Но ведь когда-нибудь ты умрешь, и тогда я займу твое место. Клану понадобится сильный убийца. Обучи меня!

– Ступай домой, девочка. Иди и пни своего дядю посильнее. Обучать тебя я не стану.

– Тогда я вернусь завтра и ударю тебя еще раз!

С этим она и ушла, и я забыла о ней, но на следующий день девчонка, как и обещала, вернулась и встала рядом со мной. Я была в кузнице, затачивала новое лезвие.

– Ну что, поддала дяде? – поинтересовалась я, невольно улыбаясь, и положила на наковальню уже готовый клинок.

Она не ответила, а подступила ближе и попыталась снова ударить меня ногой. Но теперь я уже была начеку и отвесила ей такую оплеуху, что она полетела на землю. Я не злилась, но устала от ее глупостей и хотела показать, что играть со мной не стоит. Девчонка, однако, оказалась упрямой и – да – смелой. Она попыталась повторить свой фокус. Тогда я схватила клинок и направила острие ей в горло.

– Прежде чем закончится день, новая сталь узнает вкус крови! Поберегись, иначе эта кровь может оказаться твоей.

С этими словами я схватила ее, закинула на плечо и понесла к лесу.

…Следы медведя отыскались ближе к вечеру, и уже спустились сумерки, когда я достигла его берлоги – пещеры на лесистом склоне холма. На земле тут и там валялись кости. Попадались среди них и человеческие.

Зверь был в логове, я слышала, как он возится там. Вскоре и он учуял наш запах и выбрался наружу. Громадный, бурый, свирепый, с окровавленными лапами и мордой, медведь, похоже, трапезничал, но вид у него был голодный. Секунду-другую он взирал на нас, и я смотрела ему в глаза, а потом зашипела. Уловка сработала. Зверь поднялся на задние лапы и издал ужасный злобный рев.

Я поставила девчонку на землю рядом с собой:

– Как тебя зовут?

– Торн Малкин.

Я вручила ей тот самый клинок, который выковала и заточила утром:

– Ну, Торн, иди и убей этого медведя – для меня!

Девчонка уставилась на зверя, который уже вразвалку двинулся в нашу сторону, разинув пасть и приготовившись напасть.

– Он слишком большой, – сказала она.

– Для ведьмы-убийцы нет ничего слишком большого. Убей медведя, и я возьму тебя в ученицы. И тогда однажды ты займешь мое место.

– А если он убьет меня?

Я улыбнулась. Медведь был уже совсем близко.

– В таком случае я подожду, пока он начнет тебя есть. И как только он отвлечется, убью его сама.

И тут случилось нечто неожиданное. Только что девчонка тряслась от страха и, похоже, готова была дать драпака. Собственно, этого я и хотела – напугать дуреху до полусмерти и излечить от глупого желания стать ведьмой-убийцей.

Она и впрямь сорвалась с места. Да только устремилась не в ту сторону.

Вскинула клинок, издала боевой вопль – и прямиком к медведю.

Когда я выхватила другой клинок, жить ей оставалось считаные секунды. Промахиваюсь я редко, и цель была идеальная, так что метательный кинжал вошел в левый глаз зверя по самую рукоятку. Медведь пошатнулся и начал падать, но Торн не остановилась. Подбежав вплотную, она уколола его в левую лапу, и тут уже мертвая громадина рухнула на нее.

Девчонке повезло, что осталась живой и даже серьезно не пострадала. Когда я вытащила ее из-под туши, она вся была в медвежьей крови, но цела и невредима. Храбрость, проявленная столь юным существом, произвела на меня впечатление – ребенок заслужил право уйти целым и невредимым.

– Я убила его! – воскликнула она. – И теперь ты должна меня обучать!

Пришлось поднять голову зверя и показать на воткнувшийся в левый глаз кинжал:

– Убила его я. Ты же просто предложила ему себя на ужин. Но зато теперь ужин есть у нас. Этот медведь питался и человечиной, так что сейчас мы съедим его сердце.

Сказано – сделано. Пока Торн собирала хворост для костра, я взяла у зверя то, что требовалось: сердце и два нежных куска с огузка. Потом развела огонь и наколола мясо на вертел. Закончив с этим, я разрезала сердце надвое и протянула девчонке одну половину.

– Как вкусно, – улыбнулась она. – Никогда раньше не пробовала медвежатину.

– Их теперь осталось не так уж много, но на случай, если когда-нибудь столкнешься с другим, дам пару советов. Никогда не бей медведя в лапу – этим ты его только разозлишь. И никогда не подходи близко. Такого зверя нужно убивать с расстояния. Медведь обладает огромной силой и, если ухватит, живым из его лап уже не уйдешь. Порвет на куски или раздавит голову одним укусом.

Торн задумчиво прожевала мясо:

– Запомню. Когда пойдем на охоту в следующий раз, постараюсь не забыть.

Я чуть не расхохоталась над этим «пойдем», как будто она уже все за нас двоих решила, но ограничилась улыбкой:

– Ты испугалась, девочка, но, однако ж, исполнила мой приказ и атаковала медведя. Поэтому да, я возьму тебя в обучение. Даю тебе месяц, чтобы показать себя. – Я подняла клинок, которым Торн уколола зверя, и протянула ей: – Держи, теперь он твой. Ты его заслужила. Это твой первый меч.

Вот так я начала обучать Торн, но делала это тайком, не привлекая внимания. На то было три причины.

Во-первых, если бы об этом узнал кто-то из моих врагов, девчонка сразу же стала бы их мишенью. Захватив Торн, они могли бы попытаться оказать давление на меня.

Во-вторых, я оберегала закрепившуюся за мной репутацию и хотела и дальше внушать страх своей жестокостью и независимостью. Именно поэтому я и вырезала на деревьях изображение ножниц.

В-третьих, преемницу ведьмы-убийцы клана Малкинов по традиции выбирали через испытание схваткой. Я посчитала, что прерывать установившуюся практику не стоит и что будет лучше, если и после моей смерти ведьмы продолжат состязаться. Я не хотела, чтобы со стороны выглядело так, будто я сама выбрала протеже и преемницу. Если Торн станет следующей убийцей, то лишь завоевав это звание обычным образом. В том, что ей это по силам, я не сомневалась.

Месяц пролетел незаметно, и, к полному моему удовольствию, девчонка оказалась не только смелой, но и послушной, что не менее важно. Я предпочитаю работать в одиночку, но, если есть напарник, должна быть главной и никакой расхлябанности не допускаю.

До сих пор помню, как Торн в первый раз показала, чего она стоит, а я поняла, какой хорошей убийцей она может со временем стать.

Водяные ведьмы живут далеко на севере Графства. К пендлскому ковену они относятся враждебно, а незадолго до того даже убили ведьму из Малкинов, которая путешествовала на юг через их земли. Клан поручил мне в отместку забрать жизнь у трех водяных ведьм.

Никакого участия в их убийстве Торн не принимала. Только смотрела и училась. Как и требовалось, я убила троих. Потом, выбрав полянку в лесу, насадила их головы на колья и вырезала на окружающих деревьях знак моих ножниц. Чтобы не возникло никаких недоразумений. Это была не месть, это было предупреждение.

* * *

Оглядываясь назад, я понимаю, что должна была сразу же уйти и как можно скорее вернуться в Пендл. Вместо этого мы с Торн провели целый день на берегу озера, которое некоторые называют Конистон. Много занимались, и я изрядно ее загоняла. В самом конце, когда солнце уже скрылось за деревьями, мы перешли к тренировке по ножевому бою. Я пыталась научить ее сохранять спокойствие и контролировать гнев. У нее были ножи – у меня только голые руки.

– Порежь меня! – крикнула я и, ударив ее по лицу, мгновенно отступила на безопасное расстояние.

Торн обернулась и двинулась на меня, атакуя двумя лезвиями, нанося рубящие удары. Лицо ее исказилось от ярости. Я сделала шаг вперед, в ее зону защиты, и хлестнула сильнее, резче. Щеки ее вспыхнули, в глазах блеснули слезы.

– Спокойно, девочка! Это же только боль! – усмехнулась я. – Думай! Сосредоточься! Порежь меня!

Она снова промахнулась – и тут же получила еще одну жгучую пощечину. Мы стояли у края воды. Уже наступили сумерки, с поверхности озера поднимались и, змеясь, ползли в нашу сторону щупальца тумана.

Торн перевела дух, и ее лицо расслабилось. На этот раз она сделала ложный выпад, и дуга первого клинка прошла так близко, что легкий холодок коснулся кожи моего плеча. Я одобрительно улыбнулась и быстро отступила, уклоняясь от следующего выпада. От края воды меня отделяло несколько дюймов, а озеро было глубокое.

Атака последовала внезапно и застала нас обеих врасплох. Я стояла спиной к воде, и Торн увидела тварь первой. Зрачки ее вдруг расширились, и я, обернувшись через плечо, обнаружила устремившуюся ко мне смерть.

Скрюченные пальцы заканчивались острыми когтями, на кошмарной морде блестели холодные блеклые глаза, в разинутой пасти был виден целый лес острых зубов. Длинное и гибкое туловище с узким плавником напоминало туловище угря. Тварь была больше рыбой, чем человеком.

Я попыталась увернуться, но чудовище вырвалось из воды, ухватило меня за плечо и дернуло вниз. Лишь оказавшись под водой, я обнаружила, что осталась без оружия, потому что дралась с Торн голыми руками, и мои кожаные ремни, ножны и кинжалы лежат на траве, в нескольких шагах от берега.

Но это был еще не конец. Ногтями левой руки я вырвала у твари правый глаз, а потом до кости прокусила ей пальцы. И все же, имея преимущество в силе, она затягивала меня в глубь мутных вод. Поскольку сделать глубокий вдох я не успела, мое положение сулило серьезные неприятности.

Но потом я вдруг увидела в воде еще одну фигуру и ощутила в руке нож. Нас было двое, и вместе мы быстро искромсали чудовище на куски.

На рассвете мы собрали то, что от него осталось, на берегу. Ничего похожего мне еще не попадалось, но одно было ясно: на меня напал демоноид. Они принимают разные, порой странные формы, и этот был приспособлен к жизни в воде. Дьявол иногда использует таких существ против своих врагов. Сам Враг не мог приблизиться ко мне, а потому прислал свое отродье.

В тот день Торн спасла мне жизнь, что потребовало от нее смелости. В награду я выварила кости больших пальцев убитой твари и отдала ей. Они стали первыми костями на ее собственном ожерелье.

По возвращении в Пендл я продолжила заниматься с Торн по несколько раз в неделю и время от времени брала ее с собой, когда отправлялась в долгие странствия на поиски тех, кого приговорил к смерти мой клан.

Я наблюдала за ней и видела, как пылкая девчонка превращается в ведьму-убийцу, ту, что однажды займет мое место. Из-за войны и моего путешествия в Ирландию мы не виделись несколько месяцев, но я знала, что она откликнется на мой зов.

Достав зеркало, я произнесла заклинание, и через несколько мгновений на его поверхности проступило лицо Торн. Не той девчонки, что смело атаковала когда-то медведя, но юной воительницы с широким ртом и резко очерченным носом. Хотя глаза, ясные и голубые, как сапфир, остались все такими же мягкими. Темные волосы были коротко обрезаны, а на левой щеке красовалась небольшая татуировка: фигурка медведя. Торн сделала наколку в память о том дне, когда я согласилась взять ее в обучение.

– Ты ранена, – произнесла она одними губами. – Что случилось?

Подтачивать зубы я ей запретила до полного окончания обучения, так что ее редкие улыбки пока еще никого не пугали.

Я рассказала о кретче и яде, проникшем через царапину, но прежде всего – об отрубленной голове в кожаном мешке. Только из-за нее я скрепя сердце и вызвала Торн, подвергнув девочку огромной опасности.

– Что бы ни случилось, голова не должна попасть в руки прислужников дьявола. Если я умру, это ношу возьмешь ты.

– Конечно возьму, но ты не умрешь. Где ты сейчас?

– К юго-западу от Пендла. Примерно в пяти милях от подножия холма.

– Держись. Я скоро буду. Как далеко от тебя кретч?

– Наверняка сказать не могу, но, наверное, несколько часов в запасе есть.

– Старайся двигаться. И помни, что ты сама сказала мне однажды: ты только начала сражаться!

Зеркало потемнело, и Торн пропала. Преодолевая боль, я поднялась и снова, задыхаясь и хрипя, заковыляла на восток. Я шла медленно, и в какой-то момент мне начало казаться, что я уже слышу за спиной кретча, подбирающегося ближе и ближе, готового прыгнуть…

Однажды я даже обернулась ему навстречу, но сзади никого не было.

Потом я вдруг обнаружила, что лежу на спине и на лицо падает дождь.

Где мешок? Я в панике открыла глаза и пошарила по земле, но ничего не нашла.

– Не беспокойся, с ним ничего не случилось, – произнес знакомый голос. – Он здесь, рядом со мной.

Опустившись на колени, на меня озабоченно смотрела Торн. Я попыталась сесть, но она решительно покачала головой:

– Отдыхай. Надо подождать, пока начнет действовать снадобье. По пути сюда я заглянула к Агнессе. То, что она дала, тебя не излечит, но какое-то время мы выиграем. Первую порцию ты выплюнула, но кое-что мне все же удалось влить тебе в глотку.

– Кретч… близко?

Торн покачала головой:

– Я его не чувствую.

– Если сумеем добраться до Пендла, какое-то время будем в безопасности. Создавшие его ведьмы живут где-то на юго-западе Графства. Зайти на нашу территорию они не посмеют.

– Надеюсь, ты не ошибаешься, – сказала Торн. – Но кланы разделились, и кто-то может разрешить им доступ на свою землю. Так, а теперь давай-ка попробуй встать.

Она помогла мне подняться, но на ногах я стояла нетвердо, и ей пришлось поддерживать меня. Торн лишь недавно исполнилось пятнадцать, и она еще не могла считаться взрослой, но была уже почти такой же высокой, как я, и выглядела точь-в-точь, как и должна выглядеть ведьма-убийца. В одежде она брала пример с меня – кожаные ремни крест-накрест, ножны с кинжалами.

Я улыбнулась ей:

– Идти мне трудно, сил слишком мало. Оставь меня здесь и возьми мешок. На самом деле это и есть самое важное.

– Пойдем вместе, – твердо возразила она. – Помнишь, как однажды ты несла меня?

– Когда мы охотились на медведя? Да, хорошо помню. Я уже вспоминала об этом.

– Ну так вот, теперь я тебя понесу.

С этими словами Торн подняла меня на плечо и, взяв мешок в левую руку, побежала на восток. Мы держали курс на домик Агнессы Сауэрбатс, стоявший на окраине деревушки Роули.

Странное чувство испытываешь, когда тебя вот так несут. И во мне бушевали самые разные эмоции: я и злилась на себя за слабость, и возмущалась бесцеремонностью Торн, и испытывала благодарность за помощь. А еще я надеялась, что снадобье, которое приготовит Агнесса Сауэрбатс, даст мне шанс выжить и на этот раз.

Постепенно действие выпитого зелья начало слабеть, и боль вернулась колющими ударами в грудь. Каждый удар проникал все глубже, и вскоре я уже почти не могла дышать и чувствовала, что вот-вот потеряю сознание.

Следующее, что я помню, был жутковатый крик падальщика. Потом последовала остановка, все вдруг замерло, и температура изменилась. Меня уже не несли, и с неба не падал дождь – я была в помещении и лежала на кровати. Кто-то склонился надо мной, и в поле зрения появилось взволнованное лицо Агнессы Сауэрбатс.

Мне приподняли голову, и рот вдруг наполнился отвратительной жидкостью. Я проглотила немного, и меня едва не вырвало. Удержать остальное, не уступить позыву стоило немалых усилий. Агнесса пыталась помочь мне и была единственной надеждой на спасение. Поэтому я снова и снова заставляла себя глотать. Через какое-то время внутри, начиная от живота и заканчивая кончиками пальцев, распространилось странное тепло. Мне было хорошо, спокойно. Наверное, я ненадолго уснула.

Но пробуждение вновь принесло боль. Иглы протыкали грудь, и с каждым вдохом в сердце как будто вонзался кинжал. Руки и ноги словно налились свинцом. Зелье Агнессы подействовало ненадолго и принесло лишь временное облегчение. Я открыла глаза, но ничего не увидела. Вокруг была тьма. Может быть, яд лишил меня зрения?

А потом до меня донесся голос Агнессы:

– Отрава слишком сильна. Она умирает. Очень жаль, но я ничего не могу сделать.

 

Глава 5. Башня Малкинов

Кровь, кости и магия приживал – инструменты большинства ведьм, но старые приемы не единственный путь к силе. В традициях нет ничего плохого, но я придерживаюсь широких взглядов и не скована предубеждениями. Я – Грималкин.

– Пожалуйста, пожалуйста, попробуй еще раз, – услышала я умоляющий голос Торн. – У нее остались силы, она борется, не сдается. Грималкин заслуживает еще одного шанса!

Я старалась держаться, но в конце концов снова провалилась в беспамятство, медленно погрузившись в глубокий, темный сон. Такой глубокий и темный, какого не бывало прежде.

Смерть ли это? Если да, то Торн остается одна. Долго ли ей удастся хранить голову дьявола, отбивая атаки его прислужников? Я рассказывала Торн о своем союзе с Алисой Дин, Томом Уордом и Джоном Грегори. Поймет ли она, что должна обратиться к ним напрямую и искать их помощи?

Я пыталась позвать Торн, рассказать, что нужно делать, дать последние указания, но не могла произнести ни звука. Загнанной вглубь собственного тела, заключенной в нем как в западне, мне не оставалось ничего другого, как только терпеть постоянно нараставшую боль.

Лежать в агонии, пока тело понемногу упускает ускользающую из слабеющих пальцев жизнь, я не собиралась. Покинуть плоть можно. Я могла выбраться из собственного тела и пойти навстречу смерти, потому что владела кое-какими приемами магии шаманов.

Большинство ведьм Пендла глубоко консервативны в своих привычках: в раннем возрасте клан определяет, к какому типу черной магии – крови, костей или приживал – они имеют склонность. О том, чтобы выйти за установленные этими вариантами пределы, они и не думают. Но я другая. Мой мозг гибок и не чурается альтернатив. Я всегда готова узнавать и принимать новое.

Возможно, так сложилось потому, что, будучи ведьмой-убийцей, я много путешествовала и узнавала разные способы использования Тьмы. В одном из путешествий мне довелось познакомиться с румынской ведьмой, жившей на северо-востоке Графства. Вот она-то и обучила меня основам шаманизма.

Конечно, постигать его тайны и практиковать как ремесло можно всю жизнь. Я смогла посвятить шаманизму несколько месяцев, а потому сосредоточилась всего лишь на одном аспекте: умении отделять душу от тела.

Процедура эта не лишена риска. Один практикующий маг направил свою душу во Тьму и был поглощен демоном. Бывает и так, что душе не удается найти обратный путь к телу. Вот почему, учитывая все опасности, я пользовалась этим приемом редко и с огромной осторожностью. Но какое значение это имело теперь? Я умирала. Покину тело или нет, туманы Лимба сомкнутся надо мной в любом случае. По крайней мере я снова смогу видеть – в некотором смысле.

Обычно процесс включает несколько ключевых слов, произносимых с определенной интонацией, но не менее важно и желание выйти из тела.

Потеряв контроль над плотью, я не могла даже пошевелить губами, чтобы произнести слова заклинания. В данном случае, однако, хватило одного лишь моего усиленного отчаянием желания. Через несколько мгновений я уже парила в нескольких футах над кроватью, на которой вытянулось мое тело. Торн сидела на стуле, обхватив голову руками; рядом, на полу, лежал кожаный мешок. На небольшом столике горела свеча.

Я посмотрела на свое усталое, измученное лицо с открытым ртом, хватавшим воздух частыми мелкими вдохами. Никогда не думала, что все закончится вот так. Это неправильно. Грималкин не должна умирать в теплой постели – ей следовало погибнуть в бою, как и подобает воительнице. Но, поразмыслив, я пришла к выводу, что все верно – я умираю от раны, полученной в битве. Меня убил кретч. Мое поражение – начало моей смерти – предопределила царапина, нанесенная отравленным когтем.

Я вылетела из дома через закрытую дверь – крохотный шарик энергии, незаметный для большинства людей. Обнаружить меня могли только самые сильные ведьмы и ведьмаки, да и то лишь в очень темном месте. Свет одной-единственной свечи уже делал меня невидимой.

Сама я, однако, видела все ясно, даже в темноте, но только в одном цвете. Все представлялось зеленым, а живые существа еще и мерцали, подсвеченные собственной жизненной силой. Гостиная в домике Агнессы выглядела точь-в-точь такой, какой и запомнилась мне: уютная, чистенькая, но захламленная. На полках, занимавших едва ли не все стены, стояли книги и ряды баночек со всевозможными мазями, сушеными травами и корешками. Агнесса была целительницей – помимо всего прочего.

Сейчас она сидела на табурете у огня и читала книгу. Подлетев ближе, я увидела название на корешке: «Противоядия от смертельных ядов».

Агнесса таки послушала Торн и не отказалась от попыток помочь мне. Да, мои враги создали кретча специально для того, чтобы он убил меня, но это еще не значило, что они также состряпали и совершенно новый яд. Работа обошлась им недешево, ресурсов и сил было потрачено немало. Яд был лишь одним из многочисленных средств убийства; творцы кретча могли обратиться к уже имеющимся и выбрать один из наиболее сильнодействующих. Если Агнесса поймет, какая именно отрава использовалась, у меня может появиться шанс…

Я поплыла дальше, легко пройдя сквозь стену дома. Впереди лежал Пендл – длинный и темный холм. Я полетела быстрее. Смерть грозила наступить в любой момент, но надежда еще была. И сейчас я могла сделать нечто такое, что, доведись мне выжить, поможет сохранить голову дьявола.

Я решила наведаться в башню Малкинов, посмотреть, что там и как и где именно разместились обе ламии. Сначала я направилась к Вороньему лесу и вскоре уже скользила над верхушками деревьев, невидимая для свирепых черных ворон, рассевшихся на ветках внизу.

Ярко-зеленый полумесяц лил свой болезненно-тошнотворный свет на башню. Это было угрюмое сооружение, увенчанное зубцами и окруженное рвом, вход закрывала огромная дверь, обитая железом. Когда-то башня служила домом всему ковену Малкинов, но теперь здесь обитали только две дикие ламии. Перед войной и неприятельской оккупацией ковен поручил мне убить их и вернуть башню клану. Я отказалась, объяснив, что ламии слишком сильны и что такая попытка неизбежно приведет к моей смерти.

Одна из ведьм насмешливо скривилась:

– Вот уж не думала, что придет день, когда Грималкин признается, что есть враг, который ей по не силам!

Издевка стоила ей сломанной руки, после чего я поочередно взглянула на каждую ведьму. Все они так боялись меня, что опустили глаза.

Я солгала тогда. Как следует подготовившись и вооружившись, я наверняка справилась бы с ламиями, особенно если сумела бы сама выбрать место и время для схватки. Пока, однако, их проживание в башне служило моим интересам. Там находились сундуки, принадлежащие моему союзнику, Томасу Уорду, и в одном из них хранились знания и вещи, которыми владела его мать: в один прекрасный день все это могло помочь нам в борьбе против дьявола и его прислужников. Пока ламии оставались в башне, за сундук и его содержимое можно было не беспокоиться.

В своем телесном обличье я бы воспользовалась туннелем, который вел в темницу глубоко под башней, и уже оттуда поднялась бы наверх. При столкновении с ламией в ограниченном пространстве некоторое преимущество было бы на моей стороне. А вот встреча на открытой местности не обещала ничего хорошего, поскольку обе хранительницы умели летать.

Вскоре после того как ковен совершил ритуал вызова дьявола, я приняла участие в сражении на холме Пендл. Нас атаковал сброд из деревушки Даунхэм. Мы бы расправились с ними без малейших затруднений, но ситуацию изменило вмешательство ламий. Клинки мои были точны, но противник не сдавался, и, хотя ножи по меньшей мере полдюжины раз достигали цели, чешуя ламий оказалась защитой лучшей, чем самая крепкая броня. В ту ночь погибли многие ведьмы.

Приблизившись ко рву, я испытала странное ощущение: меня словно потянуло назад, к собственному телу. Никогда прежде мне не случалось удаляться от него на такое расстояние. Тонкая невидимая нить, соединявшая меня с телом, могла порваться, что незамедлительно повлекло бы мою смерть. Вот этого я всегда боялась. Может быть, именно поэтому некоторые шаманы не находили пути назад и умирали: они улетали слишком далеко, и связь обрывалась. Но имело ли это значение сейчас? Моя смерть в любом случае рядом. Если Агнесса не найдет противоядия, жить мне остается недолго.

Я пересекла ров и просочилась сквозь плотный камень башни. Жилые помещения пребывали в том же состоянии беспорядка, что и во время осады, когда солдаты пытались пробить в стенах брешь, обстреливая их из восемнадцатифутовых орудий.

Мой клан ушел из башни через туннели, прервав трапезу и оставив на столах недоеденную еду. Брешь потом заделали во время недолгой оккупации Маулдхиллов, которых в свою очередь изгнали ламии. На полу валялся мусор; рядом, в кладовой, гнила в мешках картошка и плесневела морковь. К счастью, моя душа не чувствовала запаха. В висящих по углам сетях паутины чернели пятнышки запутавшихся в них высохших мух. По каменным плитам сновали тараканы.

И посреди всего этого хлама стоял большой запертый сундук, принадлежавший матери Тома. В целости и сохранности.

С первого же взгляда я заметила кое-что любопытное. На сундуке не было ни паутины, ни даже пыли. И рядом с ним высилась небольшая стопка книг. Откуда они взялись? Не достали ли их из сундука? А если да, то кто их читает?

Поскольку башню охраняли ламии, Том Уорд не стал запирать сундук на замок. Но недавно здесь побывал кто-то, и этот кто-то несомненно заглянул внутрь. Меня захлестнула волна злости. Где эти ламии?! Как такое могло случиться?!

Я проплыла над ведущими вверх ступеньками и вылетела к зубчатым стенам башни, где обнаружила еще два сундука. Когда-то в них держали спящих ламий. Никому не нужные, оставленные на произвол времени, сундуки, как и каменные плиты под ними, давно покрылись мхом. Поскольку все вокруг было зеленым, определить на глазок, сгнило дерево или нет, не представлялось возможным.

Я огляделась. Со всех сторон башню окружал Вороний лес. Было тихо и спокойно. Внезапно откуда-то издалека послышался крик, походивший на крик падальщика, но более глубокий, как будто он вырвался из горла существа намного крупнее. А потом зеленый лик полумесяца на мгновение скрыла тень. Одна из ламий возвращалась в башню.

Она устремилась ко мне – четыре крыла, защищенная черной чешуей нижняя часть тела, сильные лапы с когтями, сжимающие какую-то добычу. Дважды облетев башню, ламия бросила то, что принесла, на стену, недалеко от того места, где в воздухе висела я. Груз упал с глухим стуком, и по каменной плите потекла кровь. Мертвая овца. Похоже, ламия вернулась с охоты. Но где ее сестра?

Она снова устремилась к башне, и я машинально потянулась за кинжалом. Но потом вспомнила, в каком состоянии пребываю. Впрочем, даже будь я в облачении из плоти, это место определенно было не самым лучшим для схватки со столь грозным противником.

Опустившись на сундук, ламия ухватилась кривыми когтями за крышку – дерево не рассыпалось, а значит, не сгнило. Выглядела эта тварь весьма устрашающе, и справиться с ней было бы нелегко, даже если бы она не летала. Размерами ламия превосходила меня, а если бы встала во весь рост, высотой была бы девять, а то и десять футов. Задние лапы заканчивались крепкими когтями и могли удержать упитанную овцу и даже корову. Что до передних лап, то они походили на человеческие руки и умели владеть оружием. Когти были чуть длиннее женских ногтей, но гораздо крепче и острее – ламия могла разорвать ими лицо или разрезать шею.

Внезапно ламия уставилась на меня, и я поняла, что она меня видит. Была ночь, но лунного света должно было хватить для того, чтобы я оставалась невидимой. Либо крылатая тварь обладала исключительно острым зрением, либо здесь не обошлось без сильной черной магии.

Ламия открыла рот и, продемонстрировав полный набор острых клыков, заговорила со мной хриплым, скрипучим голосом:

– Кто ты, ведьма? Что тебе здесь нужно?

Ответить я не смогла. Возможно, для бесплотных душ существовал какой-то способ общения, но этого уровня шаманского искусства я не достигла. А еще меня поразило, что дикая ламия вообще умеет говорить. Это могло означать, что она постепенно меняет форму на домашнюю; в этой форме ее истинную природу выдавала только желто-зеленая полоса чешуи вдоль позвоночника.

– Сестра, по-моему, у нас тут лазутчица. Отошли ее!

Дикая ламия больше не смотрела в мою сторону; склонив голову, она повернулась к двери.

Я проследила за направлением ее взгляда и увидела стоящую у двери женщину, которая, похоже, тоже меня видела. Присмотревшись внимательнее, я поняла, что она все еще скорее животное, чем человек. Процесс трансформации зашел достаточно далеко – она достигла прямохождения, у нее вполне развились руки. Однако зверя она все же напоминала больше. В первую очередь я отметила тяжелое, как у готового к прыжку хищника, дыхание и слишком длинные – ладони свисали ниже колен – руки. Лицо оставалось диким, но в глазах светился интеллект и в точеных чертах уже проступал намек на красоту.

– Прочь! – выкрикнула она с силой, ощутимой почти физически.

Слово было из Древнего языка и служило заклинанием. В темной магии альтернативой ему служит «Изыди». Ламия прогоняла меня, и я, пребывая в своей духовной форме, не могла сопротивляться.

Невидимая нить, связывавшая меня с моим умирающим телом, натянулась словно струна и сорвала меня с зубчатой стены башни. Но в последнее мгновение я все же успела кое-что увидеть.

Другая ламия держала в левой руке книгу в кожаном переплете. Уж не взяла ли она этот фолиант из сундука матери Тома?

Меня тянуло назад, я неслась над деревьями Вороньего леса. Все смешалось, а потом я хлопнулась в собственное тело и снова ощутила боль. Попыталась открыть глаза – и не смогла: не хватило сил. Я услышала еще один глухой стук и поняла – это мое сердце. Удар был медленный, тяжелый; казалось, оно сейчас остановится, устав перегонять кровь по умирающему телу. Моя жизнь подходила к концу. Но я хорошо подготовила Торн. Мое место не будет пустовать.

Я закрыла глаза и, принимая смерть, провалилась в глубокую тьму. Все кончилось, и я уже ничего не могла сделать.

 

Глава 6. Виселица ламий

Башня Малкинов – темный духовный дом нашего клана. Многие печалятся из-за ее утраты, но не я. Для меня дом – каждое место, где я дерусь. И у моих клинков тоже есть дом – сердца моих врагов.

Но на этот раз мне не суждено было умереть. Я очнулась и увидела Агнессу, промокавшую мне лоб.

Она улыбнулась и помогла сесть, подложив мне под спину подушки.

– Глубокий же был сон, – сказала я.

– Да. Кома длилась почти три дня.

– Я выздоровела? – Я ощущала слабость и легкое головокружение, но лихорадка ушла и дышалось свободно. Голова работала четко и ясно.

Улыбка на ее лице погасла:

– Не знаю, насколько верно слово «выздоровела». Методом проб и ошибок я в конце концов нашла противоядие, и оно спасло тебя от смерти. Оправишься ли ты полностью – говорить об этом пока рано.

– Что ты имеешь в виду? – сердито спросила я и, услышав злость и враждебность в своем голосе, торопливо добавила: – Прости. И спасибо, что спасла мне жизнь.

Агнесса кивнула и продолжила:

– Я сделала все, что смогла, но порой очистить тело от яда бывает недостаточно – вред организму уже нанесен. В некоторых случаях сохраняется постоянная слабость. Яд может воздействовать на легкие, сердце и другие внутренние органы. Иногда следы отравления остаются навсегда и периодически напоминают о себе обострениями, а иногда здоровье жертвы восстанавливается почти до нормального.

Я глубоко вдохнула, пытаясь понять, о чем она говорит. Сделать выводы было нетрудно. Занимать место ведьмы-убийцы может лишь тот, чье тело находится в идеальной физической форме. А я теперь стану уязвима для атак, которые прежде не представляли опасности.

– Так ты думаешь, я не поправлюсь?

Агнесса вздохнула. Я видела, что она осторожничает, подбирая слова.

– Думаю, такой исход вероятен. Я еще никогда не видела, чтобы кто-то, перенеся сильнейшее отравление, восстановился полностью.

Я кивнула:

– Спасибо за откровенность. Остается только надеяться, что я буду первой, у кого это получится. Постараюсь снова стать такой, как раньше. А теперь скажи, где Торн. Голова все еще у нее? Не пропала?

– Не пропала. Девочка в своей комнате. Спит – и мешок, как всегда, в левой руке держит. Но за этими четырьмя стенами угроз достаточно. Надолго задерживаться здесь небезопасно. Контролирующие кретча ведьмы потребовали доступа в Пендл, но получили отказ. Однако некоторые предложили им свою поддержку, и здесь уже произошли столкновения между соперничающими группами. Большой битвы не избежать. Если противники дьявола проиграют, кретч придет сюда и найдет тебя.

Я кивнула:

– Тогда мне лучше уйти как можно скорее.

– Куда ты пойдешь?

– В башню Малкинов. Там меня даже кретч не достанет. Если голова окажется за стенами башни, наши враги до нее не доберутся.

– А что с теми, кто стережет это место?

– С ними, если возникнет необходимость, мы разберемся.

– Возьмешь Торн с собой?

– Да. Она еще девчонка, и мне бы не хотелось подвергать ее опасности – но что остается? Содержимое мешка важнее всего остального. Кроме того, ламии могут позволить мне войти. Как-никак я их союзница.

– Осталось только убедить в этом их самих. Дикие ламии не признают никаких законов и не всегда рассуждают логично.

– Ситуация изменилась. Сейчас одна из них ближе к домашнему, человеческому состоянию, чем к дикому. Другая, хотя все еще умеет летать, может говорить. Кажется, обе переходят к домашней форме.

– Откуда ты знаешь? – спросила Агнесса. – Я видела, как одна ламия кружилась над башней, но пробиться через ее защиту не смогла. Они выстроили сильный магический барьер.

Я не ответила. Ведьма тщательно хранит свои секреты и никогда не говорит другим больше чем требуется. У Агнессы, разумеется, были и собственные тайны.

Я спустила ноги с кровати, и Агнесса помогла мне подняться. Немного покачивало, но пройти в гостиную мне удалось самой. Там я села на стул перед камином, а хозяйка взялась приготовить бульон. Через несколько минут из спальни вышла Торн с кожаным мешком в руке. Увидев меня, она в первый миг открыла рот от удивления, а потом улыбнулась и села на пол у моих ног.

– Рада видеть тебя в добром здравии, – сказала она.

– Ну, о добром здравии говорить не приходится. Сил пока хватает только на то, чтобы сидеть на стуле. Но да – смерти придется прийти за мной как-нибудь в другой раз.

– Ты почувствуешь себя лучше, как только съешь вот это. – Агнесса протянула мне чашку с отваром. – Думаю, тебе стоит провести здесь по крайней мере еще день, прежде чем отправляться куда бы то ни было.

Я кивнула. Она была права. Как ни хотелось мне побыстрее добраться до башни Малкинов, путешествие туда в моем нынешнем состоянии было бы глупостью.

На следующий вечер, еще раз поблагодарив Агнессу, мы вышли из ее дома и взяли курс на башню Малкинов. Двигались медленно – я все еще была слаба, но дышала относительно легко и боли не чувствовала.

Деревня Роули вскоре осталась позади, а далеко впереди появился Вороний лес. Но направлялись мы не туда. По крайней мере, не прямо туда…

Целью нашего путешествия был вход в туннель, который вел в расположенную под башней темницу. Когда-то о существовании подземелья знал только предводитель клана, но тайна давно перестала быть тайной. Тем не менее присутствие в башне ламий удерживало от рискованных предприятий даже самых сильных ведьм.

Мы вступили в чащу, окружавшую теперь то, что некогда было кладбищем. Тут и там виднелись покосившиеся надгробья и скрытые разросшейся травой и кустами коварные провалы – пустые могилы, тела из которых забрали перед тем, как участок перестал быть освященным.

Прямо перед нами, залитые бледным лунным светом, лежали руины гробницы, верх которой расколол молодой платан, накрывший тенью крышу и единственную дверь. Я достала из бокового кармана свечу из черного воска и зажгла ее, негромко пробормотав заклинание. Торн сделала то же самое, и я, отводя в стороны завесы паутины, вошла в погребальную камеру. На полу валялись человеческие кости, выброшенные из места своего упокоения теми, кто смог попасть в туннель; над ними, на шести каменных полках, хранились останки умерших – членов некогда состоятельной местной семьи. Теперь они вкушали пышность и богатства смерти.

Вход в туннель находился между двумя нижними полками. Я втиснулась между ними и пролезла в узкий ход. В нос ударил запах плесени и сырой земли. Потолок был низкий, и пробираться пришлось на четвереньках. Я оглянулась – Торн ухмыльнулась в ответ. Ей давно уже не терпелось исследовать туннели и побывать в башне. Теперь ее желания обещали сбыться. Оставалось только надеяться, что цена не окажется слишком уж высокой. Какое-то время – несколько долгих минут – мы медленно ползли вперед. Ко всему прочему мне еще приходилось толкать перед собой кожаный мешок с головой и держать зажженную свечу. Так или иначе, в конце концов мы все-таки добрались до земляной каморки и непосредственно напротив выхода обнаружили вход в другой туннель, гораздо более высокий и широкий, с потолочными опорами.

– Давай я возьму мешок и пойду вперед? – предложила Торн.

– Ничего не имею против, иди вперед, но мешок понесу я – это мое бремя.

Она прошла к входу, принюхалась, огляделась и, не обнаружив опасности, кивнула и шагнула вперед.

Я последовала за ней без малейшего колебания, потому что доверяла ее рассудительности и суждениям. К тому же сейчас Торн была в лучшем состоянии, сильнее меня и более чутка к возможной опасности.

Через какое-то время мы подошли к озеру со стоячей мутной водой. Когда-то здесь обитало темное существо, звавшееся «тварь» и созданное ковеном для охраны туннеля. У твари было большое распухшее тело утонувшего моряка, которое оживляла душа, связанная с волей его создателей. Обычно такое существо слепо – глаза ему выедают рыбы. Живет оно под водой и, почувствовав приближение чужака, хватает его за лодыжку, утягивает под воду и топит.

Твари эти сильны и опасны, но эту убила – и разорвала тело на куски – одна из ламий. Теперь от нее остался только слабый запах гниения и смерти. Мы осторожно прошли по узкой скользкой дорожке вдоль края воды и продолжили путь по туннелю. Пока никаких намеков на опасность не было, хотя ламии вполне могли скрываться где-то впереди, там, где мы не ощущали их присутствия. Конечно я могла бы воспользоваться ожерельем и заглянуть дальше, но запасы магии не бесконечны и ее приходится беречь.

В конце туннеля нас встретила крепкая деревянная дверь, распахнутая настежь и болтающаяся на петлях. Здесь находился вход в темницу. В прежние времена, когда башня служила клану Малкинов, дверь всегда была надежно заперта.

Принюхавшись и не обнаружив опасности, Торн переступила порог, и мы вошли в темный сырой коридор с камерами по обе стороны. Сверху капала вода, и наши шаги по мокрым каменным плитам отдавались глухим эхом. За раскрытыми дверями царила тишина. Живых узников не осталось, но в мерцании свечей мы замечали человеческие кости и почти целые скелеты – прикованные цепями к стене, в заросшем плесенью тряпье. У многих недоставало конечностей – их отгрызли и растащили орды крыс, обычных обитателей узилищ. Сейчас этих тварей видно не было, и вскоре я поняла почему.

Мы достигли просторного круглого помещения с высоким куполообразным потолком, в центре которого зияла рваная дыра. Когда-то там был люк, который вел на верхний этаж, но ламии расширили отверстие, чтобы они могли пролезать в него. Я перевела взгляд с потолка на стоящие кругом пять каменных колонн. На каждой висели кандалы и цепи – здесь узников подвергали пыткам. Самая дальняя колонна – к ней приткнулся деревянный стол с такими инструментами, как ножи и щипцы, – выбивалась из общего ряда.

У ее основания виднелось большое деревянное ведро, в которое капала кровь. Сверху, из темноты, свисали тринадцать цепей, каждая разной длины. И на каждой цепи болталось мертвое существо. Здесь были крысы, кролики, зайцы, жирный барсук, пустельга, черная и белая кошки. Почти все сдохли, и их кровь давно стекла в ведро. Но две большие серые крысы с длинными серыми усами все еще дергались: жизнь уходила из них медленно и размеренно, капля за каплей.

– Зачем ламии это делают? – шепотом спросила Торн, оглядывая все вокруг широко открытыми глазами.

– Это виселица ламий… предназначение ее неизвестно, – ответила я. – Некоторые считают виселицу предупреждением, хотя у нее может быть и совершенно другое значение. Ведро крови – вещь несомненно ценная, но ламии могут охотиться и убивать намного более крупную добычу. Например, овец. Не исключено, что им просто нравится вкус крови таких маленьких тварей. Некоторые пендлские ведьмы на самом деле предпочитают крысиную кровь человеческой. Но вот почему цепей именно тринадцать… Похоже, тут какой-то ритуал. Некая магия.

Наблюдая это жуткое зрелище, мы в какой-то момент вдруг почувствовали опасность и одновременно посмотрели вверх, на дыру в потолке. Я тут же потянула носом:

– Ламия! Крылатая!

Секундой позже нечто огромное устремилось на нас сверху. Прижав к туловищу крылья, оно стремительно падало, словно пикирующий на жертву ястреб.

 

Глава 7. Пообещай мне

Зачем убивать слабого, когда можно сразиться с сильным? Зачем лгать, когда можно сказать правду? Ведьма-убийца должна быть благородной и всегда держать слово.

В последний момент ламия широко раскинула крылья, отвернула от стены и закружила по залу. Потом снова устремилась к нам.

Торн обнажила клинок.

– Не глупи! – Я покачала головой и, схватив ее за руку, потащила за собой в направлении узкого коридора. Там мы были бы в большей безопасности, чем в просторном, с высоким потолком помещении, где ламия могла атаковать сверху. Я помнила, как мой клинок отскакивал от ее чешуи во время битвы на холме Пендл.

Мы уже добрались до коридора, когда ламия опустилась в центре зала и направилась в нашу сторону на всех четырех лапах. Такой тип крылатых ламий – их называют венгириями — встречается довольно редко, но он чрезвычайно опасен. Я предпочла бы не драться с ней, а договориться, но при необходимости, конечно же, я ее убью.

Ламия остановилась футах в шести от нас и, поднявшись на задние лапы, угрожающе замахала передними. Я хорошо знала, сколь быстрыми могут быть эти твари. Преодолеть разделявшее нас расстояние она успела бы за долю секунды. Поэтому я опустила мешок, встала перед Торн и вынула из ножен длинный клинок.

Но ламия, вместо того чтобы атаковать нас, заговорила:

– Кто ты, ведьма? Ты уже во второй раз вступаешь в наши владения!

Торн удивленно взглянула на меня. О своем бесплотном визите на башню я ей еще не рассказывала.

– Я Грималкин, убийца моего клана, владевшего прежде этой башней. Сюда я пришла с миром. Я заодно с Томасом Уордом и, следовательно, на той же стороне, что и ты. Мы все противостоим общему врагу – дьяволу.

– А кто это дитя, что прячется за твоей спиной?

Торн выступила вперед и направила клинок в сторону ламии:

– Мое имя Торн, и я служу Грималкин. Ее желание – мое желание. Ее враги – мои враги. Ее сторонники – мои сторонники. Я ни за кого не прячусь и ничего не боюсь!

– Смело говоришь, дитя. Но одна только смелость не защитит тебя от моих когтей и зубов.

– Ты бы не грозилась, если бы действительно знала, кто такая Грималкин, – сердито бросила Торн. – Из всех убийц клана Малкинов она самая лучшая. Никто из ее клана не смеет бросить ей вызов. Несколько ее врагов умерли от страха в своей постели, узнав, что она охотится за ними.

– Мне известна ее грозная репутация, – проскрипела ламия, – но я живу уже несколько столетий, и историй о моих деяниях хватило бы тысяче менестрелей. Что привело вас в башню?

– Нам нужно временное убежище, – ответила я. – Нас преследуют враги, но за себя мы не беспокоимся. Мы боимся, что вот это может попасть в их руки. – Я подняла мешок. – Здесь отрубленная голова дьявола. Я приковала и погребла его тело в яме далеко отсюда, за морем. Наши враги стремятся соединить его с головой и восстановить его силу. Том Уорд ищет способ уничтожить дьявола окончательно, но быстро такое дело не делается, и ему нужно время. Нам важно сохранить голову.

Ламия на секунду закрыла глаза, как будто глубоко задумалась. Потом медленно кивнула и, выпустив коготь, указала на дыру в потолке:

– Мы чувствовали, что дьявол пленен, чувствовали его боль. Это чувствовали все, кто так или иначе служит Тьме. Я желаю посмотреть на эту голову. И моя сестра желает того же. Поднимайтесь следом за мной в башню.

С этими словами она подпрыгнула и раскинула крылья, а еще через несколько мгновений вылетела через дыру в потолке.

– А не ловушка ли это? – засомневалась Торн. – Мы выйдем из коридора на открытое пространство, а она на нас набросится.

– Возможно и такое, но придется рискнуть. – Я подобрала мешок и, держа в руке свечу, прошла мимо двух ближайших столбов и начала подниматься по винтовой лестнице.

Протиснувшись через рваную дыру в потолке, мы попали в громадное, цилиндрической формы подземное помещение в основании башни. Ламии видно не было. Сверху капала вода, просачивавшаяся между камнями из окружавшего башню рва. Оглядевшись, мы продолжили путь по узкой винтовой лестнице, осторожно ступая по предательски скользким ступенькам. Слева зиял тьмой лестничный колодец, падение в который сулило верную смерть; справа изгибалась каменная стена с врезанными в нее через равные промежутки дверями, за которыми находились сырые и темные камеры. В некоторые я заглядывала, но ничего, кроме пустоты, там не было. Даже костей.

В конце концов мы поднялись к остаткам верхнего люка; здесь тоже зияла рваная дыра, служившая проходом для ламий. За ней располагалась кладовая с мешками гниющей картошки и вонючей вязкой горой чего-то похожего на репу. В свой первый визит сюда, в форме духа, я была, по счастью, лишена обоняния, но теперь вонь ударила в нос со всей силой. Когда башню занимал ведьмовский ковен, такого запаха здесь не было. За дверью, которая вела в большое жилое помещение, тускло горел факел.

Подняв повыше свечи, мы переступили порог. Крылатая ламия восседала на крышке закрытого сундука; ее сестра, заняв стул поблизости, держала в левой руке книгу. Вставленный в стенную скобу факел освещал обеих ведьм слева, и их вытянутые тени касались противоположной стены. Большая часть комнаты оставалась в темноте.

– А вот, сестрица, и наши гости, – скрипучим голосом объявила крылатая ламия. – Ту, что помоложе, зовут Торн. Та, что повыше – у нее смерть в глазах и жестокость в губах, – и есть Грималкин, ведьма-убийца.

Ведьма на стуле попыталась нам улыбнуться, но сумела лишь исказить лицо гримасой. Зубы у нее были чуточку великоваты для ее рта, а дыхание шумное, с хрипотцой. Однако голос, когда она заговорила, оказался мягким и нисколько не резким:

– Меня зовут Слейк, а мою сестру – Винде, как и нашу мать. Вы, кажется, хотите что-то нам показать?

Я положила на пол кожаный мешок и развязала тесемки. Потом осторожно вынула голову дьявола и, держа за ее рога, повернула так, чтобы она была видна сестрам. Обе изобразили гротескные улыбки.

– Зеленое яблоко – это ловко придумано, – одобрительно отозвалась Слейк.

– А мне нравится, что оно в колючках, – добавила Винде.

– Но почему ты просто не уничтожишь голову? – спросила Слейк. – Мы могли бы сварить ее в котле и съесть.

– Лучше съесть ее сырой, – проскрежетала Винде, распуская крылья, и на ее диком, зверином лике проступили признаки волнения. – Я возьму язык, а ты, сестричка, глаза!

– О том, чтобы уничтожить ее, я уже думала, но так и не решилась, – вмешалась я. – Кто знает, какими могут быть последствия… Это же не мертвая ведьма, которую довольно просто вернуть во Тьму на веки вечные – надо только съесть ее плоть. Мы имеем дело с повелителем Тьмы, самим дьяволом. Нельзя исключать, что съедение головы может освободить его. Дьявол способен изменять форму, увеличиваться и уменьшаться по одному лишь желанию. Освободившись, он обретет огромную мощь и способности, может быть даже такие, о которых мы и не догадываемся. Я пронзила его серебряными копьями, обездвижив и лишив сил. Сейчас безопаснее держать голову в целости, но отдельно от тела, чтобы прислужники не смогли воскресить Врага.

– Ты права, – согласилась Слейк. – Когда на кон поставлено так много, рисковать глупо. Мы любили нашу дорогую сестру и обещали защищать ее сына, Томаса Уорда, о котором ты здесь упоминала. Но скажи, приблизился ли он к ответу на вопрос, как окончательно уничтожить дьявола?

Я покачала головой:

– Том в поисках и раздумьях. Он хотел бы знать, нет ли в этом сундуке чего-то такого, что могло бы помочь.

Слейк улыбнулась, показав зубы, и постучала по сундуку книгой, которую держала в руке:

– Я уже рылась здесь, причем с той же целью – найти что-то, что помогло бы покончить с дьяволом навсегда. Пока – ничего. Может быть, вы, пока будете здесь, что-то предложите?

Теперь уже я улыбнулась и кивнула. Все-таки ламии предложили нам убежище.

– Буду счастлива помочь. Но сомневаться не приходится – приспешники дьявола скоро подступят к нашим стенам.

– Пусть себе приходят, пусть собираются под стенами башни, – поскрипела Винде. – Хорошая будет охота. Лучшая за много лет!

В тот вечер мы с Торн хорошо поужинали. Винде, крылатая ламия, добыла овцу и сбросила ее нам на стену – уже выпустив кровь. Я разделала тушу и прихватила самые лучшие куски с собой в комнату – зажарить на вертеле.

Вентиляция в комнате оказалась никуда не годная, и дым расползся повсюду. Хотя меня он особенно не беспокоил и, разъедая глаза, напомнил о счастливых часах, когда я, еще ребенком, смотрела, как слуги ковена готовят блюда для трапезы.

– А кто был первым, кого ты убила? – поинтересовалась Торн, когда мы приступили к нашему позднему ужину.

Я улыбнулась:

– Ты ведь уже знаешь. Я много раз рассказывала тебе эту историю.

– Ну так расскажи еще! Пожалуйста. Я могу слушать ее без конца, и она никогда мне не надоест.

Ну как тут откажешь? Если бы не Торн, я уже лежала бы мертвая где-то к западу от Пендла.

– После того что дьявол сделал с моим сыном, я думала только о мести. Я знала, где и когда с наибольшей вероятностью смогу его найти. В то время он благоволил клану Динов, так что на Хэллоуин я не пошла на праздник своего клана, а отправилась в Роули, деревню Динов.

К месту я пришла уже в сумерках и для начала устроилась в небольшом лесу, откуда открывался вид на их костер. Жители деревушки готовились к шабашу и были заняты своими делами. К тому же я поставила сильную магическую защиту и почти не боялась, что меня кто-то заметит. Соединив силы, ведьмы Динов одним выдохом разожгли костер из костей и дерева. Потом тринадцать самых сильных встали тесным кругом по периметру костра, а другие, те, что послабее, окружили своих сестер.

Едва вонь от горящих костей достигла меня, как Дины принялись проклинать врагов, призывая на них всевозможные несчастья: уродства и увечья, смерть и разрушения. Проклятья – ты должна запомнить это, дитя мое, – не столь действенны, как хороший клинок. Да, кто-то старый и немощный может пасть их жертвой, но в большинстве случаев ритуал проклятия – это пустая трата времени, потому что любая мало-мальски сведущая ведьма способна поставить защиту против такой магии.

Вскоре пламя костра начало менять цвет: желтые и охряные языки сделались ярко-красными – это был первый признак скорого появления дьявола. Я услышала общий вздох предвкушения и сосредоточилась на пламени, в котором он материализовался.

Да, дьявол может выбирать для себя любой размер, от маленького до огромного, но в тот раз он предстал во всем своем грозном величии, дабы произвести впечатление на приверженцев. Он стоял в огне, и пламя тянулось к его коленям; он был высок и широк – раза, наверное, в три больше обычного мужчины, – с длинным извивающимся хвостом и изогнутыми как у барана рогами. Тело его покрывала густая черная шерсть, и я увидела, как ведьмы потянули руки сквозь огонь, чтобы только коснуться своего повелителя.

– А что почувствовала ты? – взволнованно спросила Торн. – Нервничала? Или даже немного испугалась? Я бы точно струсила! Ты вот говоришь сейчас, что ничего не боишься, но тогда-то ты была молода, не старше семнадцати, и собиралась атаковать дьявола на глазах у всего вражеского клана.

– Конечно я нервничала, но меня переполняли волнение и злость. Страх, если и был, прятался так глубоко под всеми прочими эмоциями, что я почти его не чувствовала. Я знала, что в огне дьявол останется недолго. Удар нужно было нанести немедля. Так что я выбралась из укрытия и побежала прямиком к костру. Выскочила из темноты – два клинка в руках, третий в зубах. Я так ненавидела его, что была готова умереть – рассыпаться пеплом или быть разорванной на куски преданными ему Динами.

Я собрала в кулак всю свою волю. Я могла не подпускать его к себе, но поступила наоборот: приказала ему остаться. Пробежала мимо тех, кто стоял дальше от костра. Ворвалась в толпу. Пробивалась как могла – расталкивала локтями, распихивала плечами. Видела их лица, удивленные и сердитые. Когда добралась до ковена, метнула первый кинжал. Клинок поразил дьявола в грудь, войдя по самую рукоятку. Он закричал, громко и протяжно. В моих ушах этот крик боли звучал сладкой музыкой. И тут же он еле заметно сместился, так что два моих следующих кинжала его лишь задели.

Мгновение-другое он смотрел прямо на меня. Я видела его зрачки – вертикальные красные щели, – и у меня не было ничего, чтобы защититься от его удара. Хуже того, не было и сомнений, что теперь он точно найдет меня после смерти и подвергнет мою душу бесконечным мукам. Я мысленно приказала ему исчезнуть. Приказала, а сама подумала: исчезнет или сначала уничтожит меня? Но он просто пропал, забрав с собой пламя костра, так что мы погрузились в абсолютную тьму. Правило сработало. Я выносила его ребенка, поэтому дьявол не мог оставаться рядом со мной, если я сама того не пожелаю.

Что тут началось! Со всех сторон раздавались крики, ведьмы разбегались кто куда. Я тоже тихонько ускользнула в темноте и ушла, зная, что за мной вышлют охотников. А это означало, что я окажусь перед выбором: погибнуть или убить.

Я поспешила на север, покинула Пендл и повернула на запад, к далекому морю. Я бежала, не останавливаясь. Я точно знала, куда направляюсь, потому что заранее спланировала маршрут побега и определила место схватки – на равнине, к востоку от устья реки Вайр. Я укрылась защитными чарами, хотя и понимала, что даже черная магия не убережет меня от преследователей. Некоторые ведьмы обладают особой способностью видеть сквозь магический занавес, поэтому мне нужно было сразиться в таком месте, которое давало бы мне преимущество.

Три деревни, растянувшиеся по условной прямой с севера на юг, соединяет узкий проселок, время от времени непроходимый из-за разлива реки. Со всех сторон деревни окружены топкими болотами. Река приливная, с протяженными солончаками, и к северо-западу от Стаумина, прямо на границе моря, находится Арм-Хилл, небольшая насыпь, возвышающаяся над травянистыми кочками и коварными протоками, превращающимися во время прилива в ловушки для неосторожных.

С одной стороны – река, с другой – солончаковое болото, и ни то ни другое невозможно пересечь так, чтобы тебя не заметили с верхушки холма. Каждая ведьма, отважившаяся зайти туда, испытывает сильнейшую боль, но я стиснула зубы и все-таки перешла на холм, где и стала ждать появления преследователей, зная, что их будет немало.

Преступление, совершенное мною против клана Динов, было, по всем понятиям, ужасным. Если бы они схватили меня, то обрекли бы на медленную, мучительную смерть. Первая из моих преследовательниц появилась на закате; осторожно, глядя под ноги, она медленно пробиралась через высокую болотистую траву. Я ведьма и талантами не обделена. Один из них оказался кстати. Это дар, которым обладаем мы обе, ты и я. Когда приближается враг, мы можем мгновенно оценить его силу и способности. Та ведьма, что шла ко мне через болото, была не из худших, но и не из лучших. Найти меня первой и преодолеть мою магическую защиту ей помог дар следопыта.

Я подождала, пока она подойдет ближе, и показалась ей сама. Поднялась на холм и встала в полный рост – теперь мой силуэт четко вырисовывался на фоне меркнущего красного горизонта. Она выхватила два клинка и побежала ко мне – по прямой, не уклоняясь, не пытаясь хоть как-то усложнить мне задачу. Выбор был прост: я или она. Одной из нас предстояло умереть. И тогда я вытащила из-за пояса любимый метательный кинжал и бросила в нее. Цель была отличная. Кинжал угодил в горло. Она захрипела, упала на колени и рухнула лицом в болотную траву.

Да, дитя, та ведьма стала первым убитым мной человеческим существом, и в какой-то момент ее смерть болью отозвалась в моей груди. Но боль прошла, как только я сосредоточилась на собственном выживании. Я спрятала ее тело на болоте, под кочкой, затолкала поглубже в топь. Ее сердце я брать не стала. Мы сошлись в открытом бою, лицом к лицу, и она проиграла с честью и достоинством. Однажды ночью эта ведьма восстанет из мертвых и поползет по болоту в поисках добычи. Поскольку никакой опасности для меня она не представляла, я решила не отказывать ей в этом.

– Если я умру раньше тебя, – сказала Торн, – пообещай, что заберешь мое сердце. Предпочитаю отправиться прямиком во Тьму. Не хочу задерживаться здесь, мертвой ведьмой шататься по болотам и ждать, пока развалюсь на куски.

Я кивнула:

– Если таково твое желание – что ж, отказывать тебе в нем не стану. Но если я умру первой, ты мое сердце не трогай. Лучше ползать по лощине и охотиться темными ночами, чем претерпевать вечные муки от рук дьявола. Если мы не уничтожим его, он будет ждать меня. А теперь и тебя тоже. Подумай: может, решишь по-другому?

Торн покачала головой:

– Мы найдем способ его уничтожить, а потом спокойно снизойдем во Тьму, где нам и надлежит быть. Когда-нибудь я возрожусь в новом теле, снова стану ведьмой-убийцей и постараюсь превзойти все, чего достигла в этой жизни!

Я улыбнулась. Ведьмы возвращаются не только мертвыми кровожадными чудовищами – иногда они вновь рождаются на свет в новом теле и проживают вторую или даже третью жизнь.

– А теперь, пожалуйста, расскажи эту историю до конца, – попросила Торн. – Они ведь прислали за тобой других, да?

Я кивнула:

– Да. Мне пришлось ждать почти три дня, прежде чем меня нашли следующие. Их было двое, и они заявились вместе. Мы встретились и схватились уже после заката. Помню, он окрасил реку в красный цвет, словно в ней текла не вода, кровь. Я была тогда молодой, быстрой и сильной, но они, ветераны боев, знали приемы, о которых я не догадывалась и с которыми никогда не сталкивалась. Досталось мне крепко. Шрамы от тех ран до сих пор украшают мое тело, но и я тогда научилась многому. Мы сражались больше часа, но в конце концов победа осталась за мной и тела двух Динов отправились в болото.

Прошло три недели, прежде чем я оправилась настолько, что могла путешествовать, но за это время они не прислали больше ни одного мстителя. След остыл, и в ту ночь, когда я сковала дьявола, меня бы уже никто из них, наверное, и не узнал.

– То есть Дины по сей день не знают, что это была ты? – удивленно спросила Торн.

– Да, дитя мое. Ты единственная, кому я рассказала об этом. Будем надеяться, что они никогда и не узнают, иначе дни мои будут сочтены. Охотиться на меня выйдет весь клан. Такое они не простят.

 

Глава 8. Что тебя тревожит, Агнесса?

Ведьма-убийца в силу необходимости всегда одна. Союзников у нее мало, а потому ценятся они высоко и потеря их ощущается болезненно.

Вскоре Торн уснула у огня. Сестер-ламий видно не было. Они спустились в подземелье, а зачем – оставалось только гадать. Оставшись одна, я поднялась по ступенькам на стену. Луна спряталась, ветер крепчал, гоня с запада тяжелые тучи. Пронзив тьму своим ведьмовским взором, я направила его через поляну в сторону Вороньего леса.

Я обнаружила гнездящихся на деревьях птиц и высмотрела роющегося у своей норы барсука, но никаких других признаков жизни не было. Все притихло. На всякий случай я трижды потянула носом – опасностью не пахло.

Странно. Более естественным выглядело бы присутствие по крайней мере одного вражеского лазутчика.

Закончив осмотр, я оставила наблюдательный пункт и начала спускаться. Внезапно свет в уголках глаз замигал, голова пошла кругом, а кожаный мешок как будто потяжелел. Мир покачнулся и завертелся. Я едва не рухнула вниз головой, но вовремя успела упасть на колени. Все вокруг потемнело, и сердце застучало тяжело и глухо. Я сделала несколько медленных, глубоких вдохов и выдохов. В глазах постепенно прояснилось.

Миг слабости миновал, и я осторожно поднялась на ноги. Что это было? Одно из тех возможных последствий отравления, о которых предупреждала Агнесса Сауэрбатс? Случись такое в бою, я наверняка была бы убита. Как скверно чувствовать свою уязвимость! Я всегда верила в себя, в свои силы и мастерство, в способность взять верх над любым противником в любой ситуации. И вот теперь мой мир внезапно изменился. Я уже не могла контролировать все и всегда.

Потрясенная, я опустилась на камень у подножия лестницы и некоторое время просто сидела, опустив голову на колени. В какой-то момент меня, наверное, даже сморил сон, потому что следующее, что я помню, была вибрация зеркала в кармашке. Я выхватила его, не успев еще толком очнуться.

На зеркальной поверхности проступило лицо Агнессы. В первый момент я даже подумала, что она каким-то образом узнала о случившемся со мной и связалась, чтобы дать какой-то совет. Но потом я увидела выражение страха на ее лице и поняла – происходит что-то ужасное. Она заговорила так быстро, что мне понадобилась полная сосредоточенность.

– К югу от Роули только что произошло жестокое сражение. Увы, победа осталась за сторонниками дьявола. Они уже призвали себе на помощь кретча и его создателей и вскоре соединятся у Пендла, чтобы уничтожить тебя общими силами. Даже башня Малкинов не будет надежной защитой. Пока не поздно, беги на север!

– Что тебя тревожит, Агнесса? – негромко спросила я. – У тебя губы дрожат от страха.

– Они идут за мной, Грималкин. И я не знаю, к чему это приведет! Как ни стараюсь заглянуть в будущее, зеркало только темнеет. Известно, что ведьме не дано предвидеть собственную гибель. Смерть моего бедного мужа навсегда погрузила меня в печаль. Я знаю, что никогда уже не буду так счастлива, как была, когда жила с ним. Но я привыкла к моему нынешнему положению – по крайней мере, мне тепло и я не ведаю нужды. Надеюсь, впереди у меня еще много лет… Я не готова к смерти.

– Послушай, Агнесса, немедленно уходи из дома и направляйся к башне. Даже если трудно идти, не бойся. Я найду тебя и отнесу в укрытие.

– Поздно! Слишком поздно! Я уже слышу, как они колотят в дверь. Там собралось много ведьм. Я слышу их злобные вопли! Пришла моя смерть!

Зеркало вдруг потемнело. Агнесса попала в руки наших врагов, и я ничем не могла ей помочь. Но гибель Агнессы не останется неотомщенной и враги заплатят троекратно за все, что сделали с ней.

На рассвете, встретившись на стене с остальными, я рассказала об Агнессе и обо всем, что узнала от нее. Начинался дождь, и за деревьями уже прятались неприятельские ведьмы.

– Почему они схватили Агнессу? – спросила Торн. – Почему нагрянули к ней?

– Хотя Агнесса предпочитала держаться в сторонке, для Динов не было тайной ее отношение к дьяволу. Но, конечно, они могли бы начать и с тех, кто способен противостоять им с оружием в руках. Подозреваю, Дины напали на провидицу потому, что знали о нашей с ней связи. Возможно, знали, что мы побывали в ее доме и что Агнесса мне помогла. Если так, то им известно и о тебе.

Торн пожала плечами:

– Так или иначе, они бы в любом случае обо мне узнали – это лишь вопрос времени. Вечно ты меня прятать не можешь, особенно от ведьм. Но неужели ничего нельзя сделать? Мы стольким обязаны Агнессе! Последние четыре года она была мне верным другом, была почти как бабушка! Мы должны помочь ей. Как подумаю, что она там одна, в руках безжалостных врагов… Как можно оставаться в стороне?! Как можно допустить такое?!

Я покачала головой:

– Их слишком много. А она, скорее всего, уже мертва. Мне очень жаль Агнессу – она и мне была добрым другом, но наша главная задача – сохранить голову дьявола.

– Но и Агнессу тоже нужно спасти! Она ведь помогла нам. Ты обязана ей жизнью. Не могу поверить, что ты вот так просто позволишь ее убить! Ты же Грималкин! Не забывай об этом. Или после яда кретча ты уже не та, что прежде?

– Замолчи! – рявкнула я. – Да, я ей благодарна, но у нас есть цель. Слушай и повинуйся, а иначе я не стану больше заниматься с тобой!

– Придет время – и оно близко, – когда ты уже ничему не сможешь меня научить!

Я усмехнулась, показав зубы. Иногда Торн так заводилась, что была готова взорваться от ярости. Такова ее натура, но дисциплина необходима. К тому же одна из обязанностей наставника – напоминать ученику, где его место.

И тут Торн атаковала.

Вскочив на ноги, она нанесла удар ногой мне в левое плечо. Я перехватила ее ступню, повернула, и девочка шлепнулась. Но тут же опять вскочила и кинулась на меня. Сцепившись, мы покатились по мокрым каменным плитам. Торн дралась как дикая кошка, царапаясь и кусаясь.

Я дала ей несколько мгновений, чтобы выпустить злость и напряжение, а потом положила конец этим глупостям. Воткнула ей в ноздри два пальца, схватила за шкирку, поставила на ноги и ударила о стену башни так, что из нее дух вылетел. А потом открыла рот и приготовилась вцепиться в горло. Сильно я бы, конечно, кусать не стала, но немного боли пошло бы ей на пользу – такой урок лучше запоминается.

В последний миг Торн успела трижды стукнуть левой ногой о стену – подала знак, что сдается. Я отпустила ее. Бледная, она стояла, покачиваясь, и кровь смешивалась с соплями из левой ноздри. Но глаза ее, как всегда бывало после таких схваток, блестели. Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга, потом уголки ее губ дрогнули в улыбке.

Я кивнула и снова села. Сестры-ламии таращились на нас в полном изумлении. Но нам это было не в новинку. Дрались мы частенько – эти схватки становились частью ее обучения. Время от времени приходилось напоминать девчонке, кто она и кто я. К безрассудству Торн примешивалась и немалая доля самомнения.

– Полечу посмотрю, что там делается, – заявила Винде и, поднявшись со стены, скользнула к деревьям. Сделав над башней три круга, она набрала высоту и повернула на юг, в сторону Роули.

Мы молча ждали под дождем. Вернулась Винде минут через десять и хороших новостей не принесла. Грациозно приземлившись, она спустилась по ступенькам, взгромоздилась на сундук и дождалась, пока мы к ней присоединимся.

– Что видела, сестрица? – спросила Слейк.

– Много ведьм. Идут в сторону Вороньего леса. Все с оружием. И все встретят здесь свою смерть! – Стекающая с крыльев ламии вода собралась в большую лужу на каменных плитах. – Я уже немного развлеклась.

Я опустила глаза и увидела, что ее ноги испачканы свежей кровью и вода под сундуком тоже порозовела. По крайней мере одним врагом стало меньше. Жаль, у меня не было возможности поразвлечься. Все-таки иметь крылья – большое преимущество.

– Думаешь, они намерены атаковать? Может, пойдут через туннель? – предположила Торн.

– Для начала им еще нужно добраться до входа, – сказала Винде.

– Попасть внутрь, возможно, кому-то и удастся. Кусты вокруг гробницы не самое хорошее прикрытие, – сказала я. – Но защитить туннель мы сумеем без особого труда. Это по силам и одной из нас. Так что пока опасности нет.

– Тогда я спущусь сейчас, – предложила Слейк, – и останусь там до заката, а потом меня сменит кто-нибудь.

Я согласно кивнула, и ламия, пройдя через кладовую, спустилась по лестнице в подземелье башни.

– Если бы только Агнесса смогла добраться сюда! – сказала Торн. – Что с ней сейчас?

Ответ на этот вопрос мы получили еще до полудня. Мы стояли на стене, когда с десяток ведьм вышли из-за деревьев и направились прямиком к башне. Винде уже вознамерилась подняться в воздух и атаковать их, но я попросила ее немного подождать.

– Почему это я должна ждать? – сердито проскрипела она, глядя на меня дикими глазами.

– Потому что у них Агнесса и она еще жива. – Я указала на фигурку в приближающейся к башне толпе и искоса взглянула на Торн, глаза которой расширились от тревоги. Я знала – сейчас случится что-то плохое, чему мы будем беспомощными свидетелями.

Руки пленницы были связаны за спиной, шею перехватывала петля, и конец веревки держал шедший впереди чернобородый маг. Я ожидала увидеть страх на лице Агнессы, но она держалась спокойно. Понимала ли бедняжка, что ее ждет неминуемая смерть? Смирилась ли с неизбежным? Или еще надеялась на спасение и рассчитывала на крылатую ламию?

Я снова перевела взгляд на мага и трижды быстро втянула воздух. Я ощутила, что он искусен в своем ремесле и руководил теми, кто создал кретча. Кроме того, он опытный воин, считаться с которым следует даже мне. Недооценивать такого противника может только глупец.

– Следующим я убью его! – пообещала Винде.

– Я бы уже убила, будь у меня твои крылья! – прошипела Торн.

– Помолчите! – прикрикнула я на обеих. – Послушаем, что он скажет.

Подойдя к самому краю рва, толпа остановилась. И тут же чернобородый маг поднял голову и заговорил громким, властным голосом:

– Я Баукер, предводитель слуг дьявола, назначенный им самим. У вас есть время до заката, чтобы отдать то, что принадлежит нам. В случае отказа первой умрет ваша подруга и союзница, вот эта старая ведьма. Слишком уж ей нравится заглядывать в зеркало! Легкой ее смерть не будет!

Объявив свои требования, маг повернулся и повел отряд к деревьям, дергая за веревку, стягивавшую горло несчастной Агнессы, стоны которой мы отчетливо слышали. Винде расправила крылья, готовясь броситься со стены и атаковать.

– Нет! – воскликнула я. – Если ты нападешь на них, он тут же убьет Агнессу.

Ламия покачала головой:

– Он убьет ее в любом случае. Но когда они достигнут деревьев, преимущество будет на их стороне. Я должна нанести удар, пока они еще на открытой местности!

Она взлетела со стены, набрала высоту и ринулась вниз, атакуя ведьм с тыла. В следующий миг мы услышали крик боли и увидели, как Винде вновь поднимается над деревьями. В руках она держала захваченную ведьму. Поднявшись повыше, ламия выпустила жертву. Была ли ведьма уже мертва, сказать трудно. Во всяком случае она больше не кричала, и ее тело тяжело и глухо ударилось о землю.

Какое безрассудство! Маг наверняка уже перерезал Агнессе горло! Но, конечно, таким созданиям, как Винде, закон не писан и ее нисколько не волнует судьба старухи, которая совсем недавно спасла мне жизнь.

Прежде чем враги достигли леса и укрылись за деревьями, ламия атаковала еще дважды. Утратив преимущество открытого пространства, она вернулась и опустилась на стену.

– Почему ты не напала на мага? – спросила я. – Убив его, ты могла бы унести Агнессу.

Винде посмотрела на меня из-под тяжелых полуопущенных век. Губы ее покраснели от крови, глаза горели свирепой яростью.

– У мага есть оружие. Нечто такое, с чем я еще не сталкивалась. В кулаке у него череп какого-то маленького грызуна. Когда он направил его на меня, я потеряла равновесие и едва не упала на землю. Приближаться к нему слишком опасно – можно запросто свалиться на землю.

Я кивнула, но промолчала. Сделанного не поправишь. Чего это стоило Агнессе Сауэрбатс, сказать было невозможно, но я знала, что они в любом случае ее убьют.

К сумеркам до нас донеслись крики.

 

Глава 9. Она тоже боится?

Ведьма не должна бояться собственной смерти. Смерть – всего лишь закат солнца и обещание Тьмы, которая и есть наш истинный дом.

Они пытали Агнессу, а я ничем не могла ей помочь. Торн закрыла ладонями уши и застонала.

– Бедняжка Агнесса! – воскликнула она. – Чем она заслужила такое?!

– Ничем. Но ты и не обязана это слушать. Спустись в туннель и смени Слейк. А я сменю тебя на рассвете.

Остаток ночи я провела на стене вместе с сестрами-ламиями. Винде раздраженно скребла когтями по каменным плитам. С восходом крики прекратились. А потом они выбросили из-за деревьев тело, и оно упало на край поляны. Даже издалека я поняла, что это Агнесса.

– Полечу заберу ее, – сказала Винде.

– Осторожнее, это может быть ловушкой, – предупредила я, переживая из-за того, что ничего не могу сделать и вынуждена оставаться беспомощным зрителем. Одно желание владело мной: ринуться в бой и отомстить за смерть Агнессы. Но именно на это, скорее всего, и рассчитывают притаившиеся за деревьями враги. Если маг применит свое загадочное оружие и Винде упадет на землю, десятки ведьм окружат ее в считаные секунды.

Но импульсивная ламия не стала ждать ни секунды. Она слетела со стены, подхватила тело и, возвратившись, осторожно положила его к моим ногам.

Агнесса была мертва, ее широко открытые глаза безжизненно смотрели в небо. Изорванная в клочья одежда не скрывала следов пыток, оставленных мучителями на состарившемся теле.

– Они не взяли ее сердце, – сказала Винде. – Я могла бы отнести ее в лощину. Она бы этого хотела?

Я не знала, чего хотела Агнесса, потому что мы никогда не говорили об этом. Некоторым ведьмам нравилось уже мертвыми развлекаться охотой в Ведьмовской лощине; у других, как, например, у Торн, такой вариант вызывал отвращение, и они предпочитали отправиться прямиком во Тьму. Так или иначе, принять решение предстояло мне, и я выбрала лощину. Оставалось только надеяться, что я не ошиблась и поступила правильно.

– Да, пожалуйста, отнеси ее тело туда и похорони поближе к центру. Могилу сделай неглубокую и присыпь листьями.

Винде захлопала крыльями, медленно поднялась по спирали над башней и полетела на север, в сторону Ведьмовской лощины. Вскоре она превратилась в темное пятнышко на сером небе, а потом и вовсе растаяла вдалеке. Вернувшись, ламия рассказала, что похоронила Агнессу возле большого дуба в самом центре лощины.

Я поблагодарила ее и спустилась в туннель – сменить Торн.

– Они убили Агнессу. Что ж, по крайней мере она теперь там, где наши враги уже ничего не могут ей сделать.

Торн ничего не сказала, только кивнула, но когда проходила мимо к лестнице, я заметила в ее глазах слезы.

День в карауле тянулся медленно. Время как будто остановилось. Я даже рискнула пройтись до озерца. Никаких признаков неприятельского вторжения заметно не было. Возможно, противник понял, как легко нам защитить башню. В таком тесном помещении, как туннель, попытка прорыва стоила бы им больших жертв. Что касается кретча, то он был слишком велик для такого узкого коридора.

Однако и оставаться в осаде неопределенно долгое время мы тоже не могли. Рано или поздно придется выходить и вступать с противником в схватку.

Спустившись в очередной раз в темницу, я остановилась перед виселицей ламий. Какой цели служило это сооружение? Так и не найдя ответа, я решила при случае расспросить одну из сестер.

Вскоре на смену мне пришла Слейк, и я снова поднялась на башню. Аппетита не было, но, прежде чем выходить на стену, я все же заставила себя съесть несколько кусков холодного мяса для поддержания сил.

Горбатая луна залила поляну серебристым светом. Все притихло, но, принюхавшись, я обнаружила за деревьями с десяток ведьм и кретча. Был с ними и маг Баукер, который вскоре вышел на поляну и посмотрел на нас снизу. Я обратила внимание, что остановился он шагах в шести от линии леса, чтобы успеть укрыться под деревьями, если его атакует Винде.

– А говорили, ты смелая, Грималкин! Говорили, ты самая лучшая ведьма-убийца из всех когда-либо живших! – разнесся над поляной его насмешливый голос. – Но как такое может быть, если ты прячешься за стенами? Ты боишься, Грималкин! Ты не смеешь выйти и сразиться лицом к лицу с тем, кто сильнее тебя. Смотри! Вот твоя смерть!

Кретч выбежал на поляну словно громадный волк с разинутой пастью. Казалось, темная тень пронеслась по залитой лунным светом траве. Сейчас он казался даже внушительнее и опасней, чем при нашей последней встрече. Остановившись перед защитным рвом, кретч поднялся на задние лапы, потянулся левой рукой к плечевой сумке и вынул длинный тонкий клинок. Теперь он уже не походил на волка – высокий, с блестевшими зубами и оружием в руке, кретч выглядел явным порождением дьявола, существом из жуткого кошмара. А потом, к полнейшему моему изумлению, он заговорил. Я и предположить не могла, что злобные создатели наделили его даром речи.

– Выходи и сразись со мной, Грималкин, если посмеешь! – проревело чудовище громовым голосом. – Станцуем вместе, клинок против клинка. Составь мне пару в танце смерти!

– Придет день, и я убью тебя. Но не сейчас. У меня есть дела поважнее. Узри голову твоего хозяина! – Я подняла кожаный мешок. – Мы разговариваем каждую ночь. Каждую ночь я даю ему урок боли. И твоя сегодняшняя дерзость будет стоить ему трехкратных мук.

При моих словах из глоток всех прятавшихся за деревьями ведьм вырвался стон.

– А что крылатая ведьма, которая стоит рядом с тобой? – рявкнул кретч, выхватывая второй клинок. – Тоже боится? Она убила многих наших, схватив их сверху, пользуясь преимуществом, которое дают ей крылья. Но посмеет ли она сойтись в бою со мной?

Винде сердито зарычала и встопорщила перья.

– Не слушай его, – негромко посоветовала я. – Мы должны беречь силы и ждать подходящего момента.

– Такие слова нельзя оставлять без ответа, – прошипела ламия.

– Слова – это всего лишь слова. Не слушай. Тварь пытается спровоцировать нас на неподготовленную атаку. «Трусость» и «смелость» – не более чем ярлыки, придуманные глупцами чтобы тешить свое самолюбие и чернить противника. В бою необходимы дисциплина и спокойствие. Таков путь убийцы и таков мой совет тебе. В нужное время мы убьем кретча. Ты выпьешь его кровь, а я повешу себе на шею его кости.

– Пожалуйста, Грималкин, позволь мне взять одну из его костей, – жалобно попросила Торн.

– Посмотрим. – Я мрачно улыбнулась. – Что заслужишь, то и получишь.

– Шепчетесь как слабаки! – снова прокричал кретч, размахивая клинками. – Вы просто слабые женщины, недостойные называться ведьмами.

– Я убью для тебя эту тварь, Грималкин! – прошипела Винде.

– Не рискуй понапрасну, – снова предупредила я. – Он быстрый и сильный, а на когтях у него смертельный яд. К тому же шкура прочная, как броня. И голова хорошо защищена.

Но тут, прежде чем я успела сказать что-то еще, Винде сорвалась со стены и закружила над поляной. Приблизившись к месту, где стоял маг, она заложила вираж и устремилась к нему, выпустив когти. Я думала, маг воспользуется своим загадочным оружием, но он просто отступил к деревьям. Ламия отвернула и снова начала набирать высоту, готовясь атаковать кретча. Я поняла, что она хотела загнать Баукера в укрытие, чтобы без помех разделаться с демоноидом.

Кретч ждал, глядя вверх на ламию и держа наготове клинки. Винде уже поднялась так высоко, что казалась в небе пятнышком не больше ногтя. Внезапно она кинулась камнем вниз, прямиком к врагу. Дальше все произошло быстро: сверкнули клинки, Винде ударила когтями, вокруг полетели шерсть и перья. А потом ламия расправила крылья и ушла в сторону, снова набирая высоту.

На лбу у кретча, над глазами, багровели две царапины. Ламия пустила ему кровь, но я знала, что череп под шкурой крепок, и помнила, как отскочил от его кости мой метательный нож. Бросок был точен и достаточно силен, чтобы пробить человеческий череп и по рукоятку войти в мозг, однако лобная кость кретча отразила его с той же легкостью, с какой это сделал бы шлем, выкованный умелым кузнецом. Кроме того, демоноид обладал поразительной способностью к регенерации. Чтобы не допустить его исцеления, Винде нужно было бы убить тварь, разорвать на куски и незамедлительно съесть его сердце.

Я посмотрела вверх на ламию в тот самый миг, когда она снова спикировала на кретча. В первой атаке Винде потеряла несколько перьев с крыльев, но нижнюю часть ее тела хорошо защищала чешуя. В сражении на Пендле против нее оказались бессильны даже мои клинки, хотя в кузнечном ремесле превзойти меня могли разве что древние боги, такие как Гефест. Поразить Винде в живот кретч не мог, а значит, ему приходилось метить в места более уязвимые, например в горло, что не так-то просто. Идя на риск, демоноид и сам становился уязвимей.

На этот раз атака развивалась не столь стремительно, поскольку Винде заходила под углом менее отвесным, примерно в сорок пять градусов. Я сразу увидела, что она целится ему в живот. И кретч тоже это понял и, упав на четвереньки, прыгнул в сторону. Полностью уклониться не получилось, и когти ламии прошлись по его боку, оставив пять длинных глубоких царапин. Тем не менее серьезного вреда они не причинили, и демоноид снова выпрямился, держа оружие наготове. Пока что ни тот ни другая значительно не пострадали.

Я очень беспокоилась за Винде. Она сильно рисковала, и я хотела принять участие в схватке, но спуск со стены занял бы немало времени, а внизу меня ждала бы смерть. Мой долг состоял в том, чтобы сберечь голову дьявола, а не жертвовать собой без особой нужды.

Следующая атака ламии почти копировала предыдущую, и это стало ошибкой, потому что кретч был готов к такому маневру. Он снова упал на четвереньки, но как только Винде нанесла удар когтями, выпрямился и сделал резкий выпад левым клинком, метя ей в горло.

Винде как будто растерялась, не зная, что делать, но потом снова отступила. Только теперь она поднималась медленнее и с видимым усилием.

– Она ранена! – вскликнула Торн. – Он ее порезал!

Торн не ошиблась. Я уже увидела падающие на траву капли крови и подумала, что теперь ламия решит вернуться на стену. Но Винде, как и моя ученица, предпочитала рисковать и, не теряя времени, устремилась на врага.

На этот раз она поставила на карту все. Вместо того чтобы нанести быстрый удар и отступить, Винде обрушилась на противника с налету и, перейдя в ближний бой, пустила в ход когти. Ухватив кретча за плечо правой рукой, она снова и снова била его левой. Но и демоноид отвечал тем же, и я видела, как сверкающие в лунном свете клинки, раз за разом пронзая ее тело, окрашиваются кровью. Окровавленные перья падали на землю, и мое отчаяние росло.

Почему она не отпустила врага и не улетела, пока еще оставались силы? Ведь лучше отступить и выжить, чтобы сразиться в другой день. Многие поражения временные, значение имеет лишь окончательная победа.

А потом из-за деревьев появился чернобородый маг и, подбежав к сражающимся, с расстояния шести шагов направил свое тайное оружие на ламию. Воздух задрожал, и Винде пошатнулась.

Спасаться было поздно. Кретч повалил ее на траву, и я, увидев, что одно крыло ламии подогнулось под неестественным углом, поняла: даже если захочет, улететь она уже не сможет. Винде еще сражалась, и в какой-то момент кретч растерялся и даже отступил, опасаясь ее зубов и когтей.

Но тут из леса выкатилась вся орда ведьм. С радостными криками устремились они на поляну, размахивая ножами. Три вооружились длинными палками с привязанными веревками лезвиями. Их они и пустили в дело, нанося удары с безопасного расстояния в незащищенные части тела Винде.

Эти трое были из клана Динов, и я быстро разнюхала их имена: Лиза Дагдейл, Дженни Кростон и Мэгги Лант. Я запомнила их – придет время, и они заплатят за свое злодеяние жизнью.

Дрожь сотрясала Винде, но она продолжала драться и не издала ни звука, ничем не выдав боль. Мы с Торн молча наблюдали за схваткой со стены. Я подумала о Слейк, охраняющей туннель и даже не догадывающейся о судьбе сестры. Это было к лучшему, а иначе она бросилась бы на помощь Винде и погибла бы вместе с ней.

Ведьмы подступили ближе. Копья были уже не нужны, потому что ламия не двигалась и, возможно, была мертва. Но они все продолжали терзать ее тело. А потом мы поняли почему.

Кретч поднялся за задние лапы. Он уже не размахивал клинками, но руки его были красными от крови и в левой он держал еще трепещущее сердце Винде. На моих глазах кретч разорвал его пополам и стал есть. И кровь окрашивала его зубы и стекала из открытой пасти.

 

Глава 10. Ее дух жив

Одни поклоняются темным богам, другие служат Свету, но я сама по себе. Я – Грималкин.

Я наблюдала за происходящим молча, наполняясь бессильным гневом. Кретч сделал все, чтобы ламия не смогла вернуться. Жизни после смерти для Винде уже не будет. Демоноид позаботился о том, чтобы отправить ее прямиком во Тьму.

Покончив с ее сердцем, кретч повернулся к башне и, обращаясь ко мне, крикнул:

– Скоро, уже скоро я сделаю то же самое с тобой! Твои дни сочтены. Я завладею твоим сердцем, Грималкин! И такая участь ждет всех врагов моего хозяина!

– За то, что вы сделали с ней, я убью вас всех! – крикнула я в ответ. – Вы все, все до единого, умрете от моей руки! Куда бы вы ни убежали, я отыщу каждого даже на краю земли. Клянусь!

Кретч и чернобородый маг встретили мои угрозы смехом. К ним тут же присоединились ведьмы, и эта какофония гогота, кудахтанья и злорадных выкриков эхом раскатилась по поляне.

Пора дать им понятный ответ. Наклонившись, я развязала кожаный мешок и, вытащив голову дьявола, взяла ее за рога и подняла над зубцами стены:

– А сейчас я сделаю больно тому, кого вы любите больше всего, тому, кому вы служите! Эта плата за то, что вы сделали! И он призовет вас к ответу!

Я взяла кинжал, вонзила лезвие в правый глаз дьявола и провернула.

Кричать голова не могла – ей мешало зеленое яблоко с шипами во рту. Но она все же издала ужасный рык, и звук этот шел, казалось, из самой земли под нашими ногами.

– Вы подвели меня! Горе всем вам! Вечные муки ждут тех, кто подведет меня во второй раз! Мои страдания вернутся к каждому из вас тысячекратно!

Земля задрожала, башня дрогнула, и яркая раздвоенная молния расколола небо с севера на юг. Следом за ней грянул раскатистый гром, в котором утонули испуганные вопли ведьм. Я видела их раскрытые рты, их наполненные страхом глаза. Объятые ужасом, они носились кругами словно обезглавленные курицы, а налетевший ветер раскачивал деревья, гнул и ломал ветви.

Наконец ведьмы успокоились, и я обвела взглядом их всех, чтобы каждая увидела в моих глазах ожидающую их смерть.

– Убирайтесь отсюда! Да подальше! Завтра в это время я поднимусь на стену и, если почувствую ваше присутствие в лесу, выколю вашему хозяину оставшийся глаз! Вам все понятно?

Снизу не ответили. Молчали все, даже кретч и чернобородый маг. Опустив головы, они повернулись спиной к башне и медленно побрели к деревьям.

Торн уставилась на меня восхищенными глазами:

– Ты показала им! Ты заставила их заткнуться!

Я хмуро кивнула:

– Надолго ли?

Из изуродованной глазницы дьявола капала черная кровь. Я плюнула ему на лоб и вернула жуткую голову в кожаный мешок.

– Если они уберутся из леса к завтрашней ночи, мы уйдем отсюда.

– Разве здесь не безопаснее, чем где-то еще? – спросила Торн.

– Дело не в этом. Без крылатой ламии некому охотиться. Рано или поздно мы все умрем от голода. К тому же сюда подтянутся и другие наши враги. Вечных осад не бывает.

Она состроила гримасу:

– Куда пойдем?

– Есть несколько возможных вариантов, но такой защиты, как здесь, нет нигде. Я должна немного подумать. А сейчас нам нужно спуститься и рассказать Слейк о смерти сестры.

Мы вошли в кладовую, вылезли через дыру на винтовую лестницу и спустились в сырое стылое подземелье. Подходя к темнице, я ощутила присутствие ламии. Слейк уж вышла из туннелей.

Она стояла у подножия виселицы. На цепях все еще висели мертвые зверьки, но кровь уже не стекала в полное до краев ведро. В скобе на стене коптил последний факел. Опасности я не чувствовала, лишь крысы копошились во тьме.

Бормоча что-то под нос, Слейк ритмично раскачивалась из стороны в сторону. Сначала я подумала, что она бормочет какое-то заклинание, но ее голос вдруг наполнился пылом и страстью, словно она отчаянно взывала к кому-то, чье внимание хотела привлечь. Потом ламия протянула руки к виселице и трижды поклонилась. Что это? Какой-то ритуал? Молилась ли она своему богу? И если да, то кто бы это мог быть?

Я сделала знак Торн, и мы отступили в тень за опорами.

– Пусть делает что должна. Поговорим с ней, когда она будет готова, – прошептала я.

Через несколько минут Слейк медленно поклонилась и поднялась. Потом повернулась к ведру с кровью животных, издала гортанный крик, поднесла ведро к губам и сделала большой глоток. Крик повторился еще дважды, и после каждого ламия припадала к ведру. После второго выкрика я поняла, какое слово – возможно, чье-то имя – она произносит.

Когда крови в ведре не осталось, Слейк вернула его на место под виселицей, повернулась и направилась к нам. Лишь тогда я поняла, что все это время она знала о нашем присутствии.

Ламия поклонилась нам, хотя и не так низко, как перед виселицей. Ее платье пропиталось пролившейся кровью, а лицо, как ни странно, выглядело менее человеческим, чем на башне, где я видела ее несколько часов назад. Взгляд сделался жестоким и даже свирепым, рот казался кровавой раной, которую она сама себе нанесла.

– Мне очень жаль, но у меня плохие новости, – негромко сказала я. – Твоя сестра погибла, доблестно сразившись с кретчем. Эта безжалостная тварь съела ее сердце.

На лице ламии не отразилось никаких эмоций:

– Я уже знаю. Я ощутила миг ее смерти. Поэтому и молилась.

– Кому ты молишься? Какому богу?

– Богине всех ламий, разумеется.

Я нахмурилась:

– Не знаю такой богини.

– Мы называем ее Зенобией. Она была первой, нашим общим предком. Ты встречалась с ней в Греции. Она мать Томаса Уорда, ученика Ведьмака.

– Но ведь она же погибла в поединке с Ордин?

Хотя я и не была свидетельницей того события, Том Уорд рассказывал мне, как его мать, ставшая крылатой ламией, сошлась с Ордин в смертельной схватке. Пока они боролись, столб пламени охватил цитадель и унес ее во Тьму.

– Не погибла – ее дух жив. Она говорила с нами. И сейчас, пока я молилась, она сказала мне, что делать дальше.

Том Уорд был близок с матерью. Если она разговаривала с ламией, то наверняка общалась и с ним тоже.

– И что же ты станешь делать? – спросила я.

– Мне приказано остаться здесь и в одиночку защищать башню от наших врагов. Но прежде всего я должна защищать сундук. В нем хранятся сведения, которые могут помочь ее сыну уничтожить дьявола.

– Ты уже увидела все, что есть в сундуке, и прочла эти книги. Что ты узнала? Расскажи мне, и я передам ему.

– Все не так просто… далеко не так. Много веков назад у Зенобии случился конфликт с дьяволом. Она пыталась уничтожить его, но смогла лишь связать с помощью могущественной черной магии и тем самым положить предел его силе. Условия этого ограничения таковы: если дьявол сам убьет Томаса Уорда, то будет править в нашем мире сто лет, пока не вернется туда, откуда вышел. Но если он сделает это руками одного из своих детей – сына или дочери ведьмы, – то власть его будет длиться долгие века. Есть и третий вариант: если ему удастся обратить мальчика к Тьме, владычество его станет вечным.

– Изучив обстоятельства, при которых было наложено ограничение, мы, возможно, поймем, что делать дальше, как уничтожить дьявола навсегда, – продолжала Слейк. – Зенобия считает, что ее сын может увидеть что-то такое, чего не заметила она. Может быть, есть какая-то лазейка, позволяющая узнать что-то новое, какое-то полезное условие…

Об ограничении – стреноживающих дьявола путах – я уже слышала от Алисы Дин. Признание ламии было первым подтверждением участия в этих событиях матери Тома. Ограничение силы дьявола имело огромное значение – иначе он давно бы уже убил Тома Уорда. Я подозревала, что Враг рода человеческого все еще надеется привлечь мальчишку на сторону Тьмы. И ученик Ведьмака определенно двигался в этом направлении под давлением обстоятельств и вопреки своим убеждениям – использовал пузырек с кровью и вступил в союз с ведьмами. Но в то же время я подозревала, что ненависть к Тому и жажда мести заставят дьявола убить мальчишку в тот самый миг, когда Враг получит свободу.

– Если ты останешься в башне, то как выживешь без еды? – спросила Торн.

– Буду охотиться, – ответила ламия. – Мы с сестрой надеялись узнать что требуется, а потом уйти из этого убежища в человеческом облике и передать знания Томасу. Теперь все изменилось. То, что мы ищем, находится за пределами нашего разумения. Совсем скоро мальчик должен вернуться сюда и сам изучить книги. Я запустила процесс возвращения в дикую форму. Несколько недель мне придется довольствоваться кровью и крысами, но когда отрастут крылья, я смогу летать и охотиться на крупную дичь – сначала на животных, а потом и на тех, кто убил мою сестру.

Я кивнула:

– Но сможешь ли ты защищать башню в одиночку?

– Поначалу будет нелегко, но справлюсь. А потом, после полной трансформации, они уже не осмелятся лезть сюда. К тому же кретч слишком велик, чтобы пройти по туннелю.

– Тогда нам с Торн лучше уйти, пока возможно, – усмехнулась я. – Не разделяю твоего пристрастия к крысам.

Слейк кивнула:

– Хотите уйти прямо сейчас?

– Нет, завтра ночью. Утром я поднимусь на башню с головой дьявола. После гибели твоей сестры я в отместку выколола ему один глаз. Если наши враги еще где-то поблизости, я выполню обещание и выколю второй. Они знают, что вину за свои страдания их хозяин возложит на них же. Думаю, в лесу ведьм не будет и мы успеем пройти какое-то расстояние, прежде чем они снова бросятся в погоню.

– И куда мы пойдем? – спросила Торн.

– На мой взгляд, лучший вариант – Клайтеро.

– Говорят, сейчас город лежит в руинах и в нем полно бандитов и головорезов, – заметила Торн.

– В таком случае более подходящего места нам просто не найти, – усмехнулась я.

Замок Клайтеро долгое время сдерживал натиск неприятельских сил. Когда, изнуренная осадой, крепость наконец пала, враги убили всех ее защитников и предали город огню. Теперь замок представлял собой развалины, но его защитные укрепления уцелели.

Позже неприятель был разбит и изгнан на юг, но лишь немногие жители вернулись в Клайтеро, чтобы отстроить свои дома. Город превратился в прибежище для жестоких грабителей, разорявших местность к западу от Пендла. Все понимали, что со временем присланные властями войска положат конец беззаконию и установят порядок, но в своем нынешнем состоянии он был именно тем, что нам требовалось. Я даже рассчитывала, что нам, может быть, удастся, попав в замок, отбить его у нынешних хозяев и укрыться там.

Но прежде предстояло незаметно покинуть башню Малкинов и уйти на север через лес.

 

Глава 11. Подарок из ада

Настоящий рыцарь всю жизнь придерживается строгого кодекса чести; он не может не ответить на вызов и всегда держит слово. У меня тоже есть свой кодекс чести, но он довольно гибкий.

День мы провели в башне, отдыхая и набираясь сил для предстоящего испытания. Мы слегка утолили голод, перекусив бараниной, которую раздобыла Винде. Хранящиеся в башне продукты были нужны Слейк больше, чем нам, ведь вскоре ее ожидала не самая аппетитная крысиная диета.

Пока Торн охраняла туннели, а Слейк вела наблюдение со стены башни, я решила еще раз поговорить с дьяволом. Надавить, пригрозить и добиться гарантий безопасности при уходе из башни. Я достала голову из кожаного мешка и положила ее на низенький стол. Вытащила у нее изо рта яблоко с шипами и села, поджав ноги, на пол, так что наши лица оказались на одном уровне.

– Если можешь, поговори со своими прислужниками. Скажи, чтобы уходили! Если они не уберутся из леса, я выколю тебе второй глаз.

– Что есть зло? – спросил Дьявол, словно и не слышал, что я сказала.

– Вот ты мне и скажи! – резко ответила я. – Уж кому это знать, как не тебе!

Дьявол ухмыльнулся, обнажив обломки выбитых зубов:

– Единственное зло есть отказ себе в том, чего ты по-настоящему хочешь. Так что я не творю зла, поскольку всегда навязываю свою волю другим. И всегда получаю что хочу.

– Ты все извращаешь, – возразила я. – Неудивительно, что тебя называют Лукавым и Отцом лжи.

– Что лучше – пользоваться своей силой в полную меру или сдерживать собственные естественные порывы? – ухмыльнулся он. – Разумеется, первое лучше – дав себе полную волю, расти и крепнуть. А что ты, Грималкин? В чем различие между мной и тобой? На самом деле ты занимаешься тем же!

Я покачала головой:

– Мне нравится испытывать себя, собирать силу и совершенствовать мастерство – но не за счет слабых. Ты причиняешь боль другим ради собственного удовольствия. Но какое может быть удовольствие в том, чтобы калечить тех, кто не в состоянии защитить себя?

– Это и есть огромнейшее удовольствие! – воскликнул он.

Был один вопрос, который я никогда не задавала дьяволу, потому что затруднялась облечь его в слова. Но пора пришла. Я проглотила ком в горле и произнесла почти не дрогнувшим голосом:

– Почему ты убил моего ребенка?

– Нашего ребенка, Грималкин! Нашего! Я сделал это потому, что мог. А еще – чтобы уязвить тебя! Я сделал это, потому что не мог допустить, чтобы он жил! Возмужав, этот ребенок стал бы моим смертельным врагом, опасным противником. Но теперь вместо него появился другой – мальчишка по имени Томас Уорд. Его я тоже уничтожу. Не могу позволить, чтобы он вырос и стал мужчиной. Он должен умереть точно так же, как и наш сын. Во-первых, я сделаю это потому, что могу! Во-вторых – чтобы не дать ему уничтожить меня. И в-третьих – чтобы сделать больно тебе, Грималкин. Потому что без него твоя последняя надежда на мщение пойдет прахом!

Не говоря ни слова, я засунула в жуткий рот яблоко с шипами и вернула голову в мешок. Меня трясло от гнева.

Немного позже мы с Торн погрузились в книги из большого сундука, но не нашли ничего, что могло бы пригодиться прямо сейчас. Правда, я обнаружила листок с отчетом матери Тома о том, как она стреножила дьявола, но в сравнении с другими записями чернила на листке казались относительно свежими – не могла же она написать это сама?!

Темный властелин пожелал, чтобы я вернулась к нему и склонилась пред ним. Долгое время я сопротивлялась, постоянно получая советы от друзей и сторонников. Некоторые говорили, что мне следует родить от него сына, как это делают ведьмы, и тем самым навсегда избавиться от него. Но одна лишь мысль об этом приводила меня в ужас. Я мучилась и страдала, понимая, что должна в скором времени принять то или иное решение. Враги схватили меня, застав врасплох. Сковали серебряной цепью и пригвоздили к камню, чтобы каждое утро палящие лучи медленно убивали меня. Моим спасителем стал простой моряк Джон Уорд. Он укрыл меня от солнца и освободил от серебряной цепи. На какое-то время мы нашли убежище в моем доме, и вскоре я поняла, что у моего спасителя есть чувства ко мне. Я была признательна ему за помощь, но не испытывала к нему, обычному человеку, какого-то сильного физического влечения. Тем не менее, когда я узнала, что он седьмой сын своего отца, в голове у меня стал складываться план. Если мне суждено родить от него сыновей, то седьмой из них получит особую силу в борьбе с Тьмой. И это еще не все: ребенок унаследует и некоторые мои качества, дары, которые усилят и укрепят другие его способности. И тогда однажды этот седьмой сын седьмого сына сумеет, может быть, уничтожить дьявола. Что делать? Решение далось нелегко. С рождением седьмого ребенка я могла получить орудие для окончательного уничтожения врага. С другой стороны, Джон Уорд был простым бедным моряком и происходил из крестьянской семьи. Даже если бы я купила ему собственную ферму, мне пришлось бы прожить эту жизнь с ним и вечной вонью скотного двора. Сестры говорили: убей его или отдай нам. Я отказалась, потому что была обязана ему жизнью. Выбор стоял так: прогнать его, чтобы он нашел корабль и вернулся домой, или уйти вместе с ним. Но чтобы реализовать второй вариант, мне нужно было для начала ограничить возможности моего врага, дьявола. Пришлось пойти на хитрость. На Праздник урожая я устроила встречу с дьяволом – наедине. Только он и я. Тщательно выбрав место, я разложила большой костер и ровно в полночь на время призвала его в наш мир. Он возник в пламени, и я поклонилась и сделала вид, что покоряюсь, а сама, держа в руке два священных предмета, произнесла слова мощного заклятия…

При чтении записей у меня сложилось впечатление, что Зенобия ненавидела дьявола так же сильно, как и я, и, вызывая его, рисковала не меньше. Мы хорошо повоевали вместе в Греции. Да и сейчас, пусть и не облеченная плотью, она оставалась сущностью, с которой следовало считаться. Приятно, что мы были на одной стороне.

Я вернулась к записям:

Несмотря на все его попытки воспрепятствовать мне, я успешно довела дело до конца, создав тем самым условия для осуществления следующей стадии плана, которая началась с путешествия в Графство и покупки там фермы. Так я стала женой фермера и родила ему шестерых сыновей, а потом наконец и седьмого, которого мы назвали Томасом Джейсоном Уордом – первое имя дал ему отец, а второе я – в честь героя моей родины, так нравившегося мне когда-то. Мы, ламии, привычны к трансформации, но изменения, которые накладывает на нас время, предвидеть невозможно. С годами я смирилась со своей долей и даже полюбила мужа. Я постепенно приближалась к Свету, стала целительницей и повитухой и помогала соседям чем могла. Вот так человек, Джон Уорд, мой спаситель, направил меня на путь, о котором я и не думала.

Мог ли Томас Уорд использовать эти сведения для уничтожения дьявола? Ничего полезного я в них не нашла, но не исключено, что в сочетании с другими завалявшимися в сундуке записями они могли нам что-то подсказать. Изучением содержимого сундука должен был заняться сам ученик Ведьмака. Я решила при первой возможности снова связаться с Алисой – пусть уговорит его еще раз побывать в башне. И не откладывать путешествие.

– Кто это написал? – спросила я у Слейк.

– Почерк мой, – ответила она. – Первоначально это написала Зенобия. Зашифрованный текст был разбросан по нескольким записным книжкам. Она пришла к нам в видении и дала ключ для расшифровки.

– О каких священных предметах она говорила?

– Один из них там, в сундуке. Другой где-то еще.

– Где?

– Не знаю.

– А что в сундуке? Покажи мне! – потребовала я.

Слейк покачала головой и посмотрела на меня искоса:

– Показать не могу. Зенобия сказала, что видеть это позволено только Томасу Уорду.

Я кивнула:

– Тогда присматривай за сундуком до возвращения Томаса. Ты сказала, он должен прийти сюда. Как скоро это может случиться?

– Ему нужно посетить башню до Хэллоуина. Иначе будет слишком поздно.

– Уничтожить дьявола и впрямь нужно как можно быстрее, – заметила я. – Но почему так важен именно этот Хэллоуин? Что в нем такого особенного?

– Такие праздники отмечают циклы. Самый благоприятный состоит из семнадцати лет. В октябре будет тридцать четыре года – двукратное семнадцатилетние – с тех пор, как Зенобия стреножила дьявола.

– То есть времени у нас…

Слейк кивнула:

– И это все, что остается.

Если бы не кретч и другие наши преследователи, я бы отправилась прямиком в Чипенден и привела Тома Уорда в башню, чтобы он сам осмотрел содержимое сундука. Но подвергнуть его опасности я не могла.

Значит, прежде нужно уничтожить моих врагов. А времени мало – уже конец апреля.

Час побега наступил. Взяв кожаный мешок, я вместе с Торн и Слейк поднялась на стену башни и посмотрела через поляну в сторону темного леса. Тяжелая туча повисла над деревьями, и с запада дул легкий ветерок. Сумерки были нам на руку. Я трижды втянула носом воздух.

Кретча и мага не было, но одна ведьма – возможно, лазутчица – осталась. Что ж, ей будет о чем доложить!

Я развязала мешок, достала голову дьявола и подняла ее повыше, повернув в ту сторону, где скрывалась ведьма.

– Чую кровь ведьмы! Ты разве не слышала мое вчерашнее предупреждение? Вина за то, что я сейчас сделаю, падет на тебя одну! Представь, какие истязания он изобретет специально для тебя, чтобы расплатиться за это! – С этими словами я выхватила кинжал и приготовилась воткнуть его дьяволу в оставшийся глаз. И тут же из-за деревьев донесся горестный вопль, а вслед за ним звук удаляющихся шагов.

Я улыбнулась и снова плюнула на лоб Дьяволу:

– Можешь еще немного попользоваться вторым глазом.

Голова вернулась в мешок. Мы с Торн поблагодарили Слейк, и я почувствовала ее печаль. Веками она жила с сестрой, а теперь вот осталась одна.

Мы покинули башню через туннель. Снаружи нас никто не ждал, и мы двинулись на север, держась поближе к холму Пендл и огибая Ведьмовскую лощину с запада. Мертвая ведьма приходит в сознание только тогда, когда свет полной луны впервые падает на покрытую листьями могилу. До полной луны оставалось еще несколько дней – в противном случае я бы завернула в лощину и засвидетельствовала свое почтение Агнессе Сауэрбатс.

К югу от деревушки Даунхэм мы повернули на запад и стали спускаться к Клайтеро. Городок укрылся в темноте, и только огонь на стенах замка подтверждал, что это место обитаемо.

Внезапно я увидела вспышки; они взрывались у меня в голове и мигали в уголках глаз как предупреждение о приступе.

Другие симптомы проявились минут через пять.

Я потеряла равновесие, споткнулась и рухнула на колени. Грудь пронзила острая боль, дыхание затруднилось.

Торн попыталась меня поднять, но я оттолкнула ее:

– Нет, не надо… сейчас пройдет.

Минул, однако, долгий тягучий час, прежде чем мир прекратил вращаться, и встревоженная Торн помогла мне встать. Наверное, было бы лучше подождать и хорошенько отдохнуть, прежде чем входить в разрушенный город, но позволить себе задержку мы не могли. Я знала, что моим врагам не понадобится много времени, чтобы определить наш маршрут, и тогда кретч снова пойдет по следу.

Тяжело дыша, я повела Торн к окраине городка. Окружавшие замок здания лежали в темноте, но это вовсе не означало, что там не скрываются грабители. Подойдя ближе, я остановилась и опустилась на траву. Торн по моему знаку присела на корточки рядом.

– По слухам, Клайтеро захвачен не одной группой, а несколькими. Самый сильный отряд удерживает замок, остальные укрываются среди развалин.

– Наверняка собачатся да цапаются между собой, – заметила Торн.

– Да, и это нам на руку, поскольку означает, что эффективно задействовать все силы они не смогут.

Никакой опасности во внешних пределах города я не обнаружила – только спящих людей. Мы осторожно прошли мимо первых зданий и ступили на узкие замусоренные улицы. Большинство домов остались без крыш, и отовсюду несло мерзкой вонью. Поднимаясь к вершине холма, на которой и стоял замок, мы ни на кого не наткнулись и остановились лишь перед высокой каменной стеной, внешней оборонительной линией.

Рва не было, ворота оказались приветливо распахнуты. Неподалеку, возле жаровни с еле тлеющими угольками, на скамеечке сидел мужчина. Увидев меня, он неуверенно поднялся. Из темноты у него за спиной выступил другой, покрупнее и покрепче.

– Глядите-ка, парни! Бабы! – воскликнул он. – Вот уж подарок небес!

Я открыла рот и улыбнулась, показав заточенные зубы.

Физиономия у него вытянулась:

– Как говорили в старину, дареному коню в зубы не смотрят. Но уж лучше знать правду. – Он удивленно, словно не веря собственным глазам, покачал головой.

– Нет, – негромко сказала я, – мы подарок из ада.

Торн встала рядом со мной и вынула два кинжала.

– Вы всего лишь люди! Какие у вас шансы против нас? – Я обнажила свои клинки, надеясь спровоцировать бандитов на необдуманную, неподготовленную атаку. Неподалеку прятались другие. Я не видела их, но ощущала их присутствие.

Толстяк поднял копье и направил на нас. Из темноты на помощь ему спешили другие. Плотная, вооруженная кто чем группа напоминала небольшую армию. Скорее всего, здесь собрались дезертиры, ведь на юге Графства до сих пор бушевала война. Один даже носил рваную солдатскую форму с красными эполетами. Всего их было девять человек под командой толстяка с копьем.

– Держись поближе и прикрывай меня с тыла, – шепнула я на ухо Торн. – Первым я убью того, что с копьем!

Я побежала прямо на него. Крупный и сильный, он не отличался расторопностью, и парировать его выпад не составило труда. А потом мой клинок нашел его сердце – в широко раскрытых глазах мелькнули удивление и боль, и в следующее мгновение он мешком свалился к моим ногам. Пока я рубилась с остальными, стараясь нанести им побольше ран, Торн расправилась с двумя противниками у меня за спиной. Я убила их предводителя, и этого оказалось достаточно. Все, что нам требовалось, – это отогнать их подальше от замка. Через считаные мгновения они уже обратились в бегство, зажимая кровоточащие раны.

– Теперь наверх – сказала я.

Мы вошли в замок и осторожно, готовые к любой опасности, двинулись по узкой винтовой лестнице. Наверху никого не было, но огонь не погас, и я ощутила присутствие человека – молодого мужчины.

Ждет в засаде? Опасения рассеялись, когда мы приблизились к огню. Он лежал у стены, со связанными руками и ногами, с кляпом во рту – мальчишка лет пятнадцати, не больше.

Я опустилась рядом с ним на колени. Он вздрогнул и, пока я резала веревки, смотрел на меня испуганными глазами.

Закончив с веревками, я убрала кинжал в ножны, подняла и усадила мальчишку и вынула у него изо рта кляп. Лицо у него было грязное, в синяках, левый глаз распух, но при всех этих свидетельствах не самого лучшего с ним обращения выглядел он вполне привлекательно – голубые глаза, светлые волосы.

– Как тебя зовут? – спросила я.

Он снова вздрогнул и отвернулся – похоже, вид моих зубов произвел на него впечатление.

Я не желала ему зла, но, не скрою, видеть страх в глазах другого всегда приятно. Страх подтверждал, что я – та, кто есть. Мне нравилось внушать ужас и уважение.

– Уилл, – слегка запинаясь, ответил он.

– Ну, Уилл, и почему же тебя связали?

– Мой отец рыцарь. Эти бандиты захватили меня, а сопровождающих убили. Они пытались получить выкуп, но у отца нет тех денег, которые они требуют. У него много земли, но она роздана в аренду бедным фермерам – а что с них возьмешь? Завтра они собираются отрезать мне палец и послать его отцу.

– Твои родители, должно быть, очень расстроены. Ужасно, когда похищают ребенка.

– Моя мать умерла три года назад от чумы, охватившей северные земли. Но отец – да, он очень меня любит.

– Что ж, малыш, тогда можешь возвращаться к нему, – сказала я. – Только вот сейчас не самый подходящий момент для того, чтобы выходить из крепости. Там, внизу, люди, которые сразу перережут тебе горло. Где твой дом?

– На севере, на границе Графства. Туда часов пять пешком.

– Твой отец знает, где тебя держат?

– Может, и знает, но его предупредили, что меня убьют, если он или его люди попытаются меня освободить.

Я кивнула и, подойдя к стене, посмотрела вниз на распахнутые ворота.

Несколько собравшихся прямо за ними вооруженных мужчин смотрели в нашу сторону. Ворота нужно было закрыть, а тех, кто попытается пройти, как следует припугнуть.

– Останься здесь с мальчишкой, – приказала я Торн, а сама спустилась по ступенькам и пересекла двор, перешагнув по пути через три мертвых тела. Разговаривать с такими людьми – только зря тратить время. Несмотря на потерю своего вожака, они, преисполненные пьяной отваги, решили атаковать на рассвете. Тем не менее я рассчитывала напугать их, а потому, не замедляя шага, тронула кости ожерелья и негромко произнесла слова заклинания.

Жаль, конечно, расходовать запасы магии по пустякам – они могли пригодиться позже, – но я обратилась к чарам иллюзии, а они отнимают не слишком много сил. Кроме того, я хорошо знала это заклинание, а привычное всегда дается легче. Заклинание называлось Ужас, и глаза бандитов расширились, а их лица исказились от страха. К этому мгновению я уже виделась им демоном с извивающимися ядовитыми змеями вместо волос.

Они бежали еще до того, как я достигла ворот, осталось только закрыть створки и послать вслед быстро удаляющимся спинам пару угроз. Запереть ворота было нечем, так что, сведя створки руками, я произнесла еще одно короткое заклинание, которого должно было хватить на некоторое время. Я понимала, что ни кретча, ни отряд решительно настроенных ведьм оно не остановит, но первому, при его размерах, было бы непросто подняться по узким лестницам, а вторых мы могли бы перебить там же по одной.

Закончив с этим, я вернулась в замок. Кретча стоило ждать ближе к утренней заре.

 

Глава 12. Получится и у меня

Все, кого я выбрала жертвой, в конце концов будут убиты. Тех, что во плоти, порублю на куски. Те, что дышат, дышать перестанут.

В ту ночь мы не спали. Бодрствуя, я то и дело принюхивалась, пытаясь уловить опасность в обступившей замок темноте. А вот голодать не пришлось. На стене нашлись свежие туши животных, и мы поджарили на вертеле полпоросенка, которого разделили потом на троих. Я понимала, что отныне нам нужно будет экономить продукты и готовиться к осаде. Сколько она может продлиться, предсказать пока было невозможно.

Мальчишка оказался молчаливым, беспокойным и пугливым, но его аппетит от этого не пострадал. Помалкивая, он внимательно прислушивался к нашему разговору, хотя лицо его то и дело дергалось от страха, а взгляд снова и снова обращался к кожаному мешку, который как будто притягивал его к себе. Возможно, причиной тому были странные звуки, время от времени вырывавшиеся наружу. Несмотря на яблоко с шипами во рту, дьявол издавал то слабый стон, то шипение, напоминавшее хрипловатый выдох.

– Ну, Торн, в мое отсутствие ты продолжала тренироваться?

Торн улыбнулась:

– Я каждый день повторяю слова, которым ты меня научила. Я самая лучшая, самая сильная и самая опасная, – произнесла она голосом чуть громче шепота. – В конце концов я в это поверю. У тебя получилось – когда-нибудь получится и у меня.

– С клинками работаешь тоже каждый день? – спросила я и, взглянув искоса на Уилла, с удовольствием отметила мелькнувший в его глазах страх. Она кивнула и, прежде чем продолжить, откусила и прожевала кусок свинины.

– Последнее время практикуюсь в метании ножей. В полную силу я войду еще через несколько лет, а пока буду убивать врагов с расстояния. Стану выше и сильнее – подойду ближе. Этому ты меня тоже научила.

– Да, это так. Ты слушаешь меня и поступаешь соответственно. Лучшей ученицы нечего и желать.

– А вот с учителем тебе в свое время повезло меньше, – заметила Торн, довольная похвалой, на которую я была скупа.

– Тут ты права.

– Расскажешь? И Уилл с удовольствием послушает. Так ведь, послушаешь?

Мальчишка кивнул – похоже, он был готов согласиться со всем, что она скажет.

– А что, если ты сама нам расскажешь? – предложила я. – Ты столько раз слышала эту историю, что уже должна знать ее наизусть!

Торн пожала плечами и улыбнулась:

– А почему бы и нет? – Она повернулась к Уиллу. – Для начала мне, наверное, стоит объяснить, что ведьма-убийца клана Малкинов избирается обычно в одном-единственном бою. Претендент должен завоевать титул в смертельном поединке.

Но для тех, кто надеется заслужить право на поединок, этому бою предшествует период напряженной подготовки. Когда Грималкин решила стать ведьмой-убийцей клана Малкинов, подготовка началась. Она присоединилась к двум другим претенденткам, которые занимались уже шесть месяцев. Мало того, до тех трех дней, которые отводились для состязания, оставалось всего полгода. А ведь она не знала даже самых основ профессии.

Ее первый день в тренировочном центре стал настоящей катастрофой. Две другие соискательницы показали свою полную беспомощность, казалось, они обречены на смерть от руки Кернольд, бывшей в то время убийцей клана. К концу дня Грималкин уже не могла скрыть разочарование и гнев и незадолго до сумерек, высказала все, что об этом думала. Она сидела на полу и смотрела на наставника, Гриста Малкина, несшего какую-то чушь насчет тактики боя на клинках. Речь его только подтверждала, насколько он глуп и ни на что не способен. За его спиной стояли две уродливые карги, ведьмы их клана. Бородавки у них сидели на бородавках, а щетина на подбородках была гуще, чем на заднице ежа!

Торн громко расхохоталась, и Уилл в ответ слабо улыбнулся и покраснел до корней своих светлых волос.

– Присутствовали они там только для того, чтобы убедиться, что ученицы не используют против Гриста Малкина магию, – продолжала Торн. – В конце концов, не выдержав, Грималкин поднялась и закричала на него…

Я улыбнулась, наблюдая, как Торн вскочила и проорала те самые слова с очень похожей интонацией, как если бы сама была там и была мной, а Уилл был Гристом:

– Ты дурак, Грист! Те двадцать семь ведьм, которых ты готовил до нас, уже погибли! Ты можешь научить чему-то, кроме как проигрывать и умирать?!

И так убедительно, с такой яростью она произнесла это, что Уилл невольно отпрянул.

Торн злорадно усмехнулась:

– Видел бы ты Гриста сейчас. Он отошел от дел в конце прошлого года. Постарел, располнел. Та стычка с Грималкин здорово его подкосила.

Какое-то время он ничего не говорил, – продолжила она, – просто молчал, но при этом таращился на Грималкин и злобно пыхтел, а его тупая жирная физиономия дергалась от ярости. Грист был здоровенный, на голову выше Грималкин, и сильный как медведь. Но Грималкин ничуть не испугалась и глаз не отвела. В конце концов он отвернулся первым. Испугался, хотя и старался не подать виду.

«Встань, дитя! – скомандовал Грист. Грималкин с улыбкой поднялась и насмешливо посмотрела ему в глаза. – И хватит ухмыляться! Не пялься на меня! Смотри прямо перед собой. Выкажи уважение тому, кто тебя учит!» Он медленно двинулся вокруг Грималкин, а потом вдруг схватил ее, сжал в медвежьих объятьях с такой силой, что у нее ребра хрустнули, и швырнул в грязь – думал, тем дело и кончится.

Но что же Грималкин? Лежала и стонала от боли? Нет! Она тут же вскочила и врезала левым кулаком так, что сломала ему нос и повалила на землю. А потом дралась как убийца. Когда противник больше тебя, подпускать его близко нельзя, и Грималкин не позволяла Гристу сократить дистанцию. Бой длился недолго. Каждый удар Грималкин достигал цели. Через несколько секунд физиономия наставника превратилась в кровавое месиво! Один глаз заплыл и закрылся, лоб был рассечен, кровь залила второй глаз. А потом он рухнул на колени.

«Я могла бы убить тебя! – крикнула Грималкин. – Но ты всего лишь мужчина и не стоишь таких усилий».

Так что готовиться ей пришлось самой. Конечно, она уже знала, как выжить в лесу, и знала толк в кузнечном деле. Грималкин много работала, хорошо питалась и постепенно набиралась сил, а еще каждый день плавала для укрепления выносливости – и это несмотря на то, что стояла лютая зима, самая суровая за много лет. Грималкин выковала лучшие клинки, какие только смогла, и носила их на себе.

Однажды в холодном северном лесу ей встретилась стая голодных волков. Звери окружили ее и медленно приближались, роняя слюну, и из их жадных глаз на нее смотрела смерть. В каждой руке у нее было по метательному ножу. Когда прыгнул первый волк, нож угодил ему в горло. Второй сдох так же легко. Третьего Грималкин встретила длинным клинком, срезав голову словно головку одуванчика. Последний волк просто бежал, и к тому моменту на запачканном кровью белом снегу лежало уже семь волков.

Наконец настояло время поединка с Кернольд, и Грималкин вернулась в Пендл. Кернольд легко расправилась с двумя первыми претендентками – всего за час и даже не вспотела. Пришла очередь Грималкин…

– Если вы такие сильные и храбрые, то почему прячетесь в этом замке? – внезапно перебил Уилл. – По-моему, мой отец храбрее вас обеих!

Мы удивленно посмотрели на него. Краем глаза я заметила, как сердито нахмурилась Торн, и положила руку ей на плечо. А уже потом ответила мальчишке:

– Конечно, у тебя храбрый отец. – Я согласно кивнула и улыбнулась, не открывая рта: какой сын не думает так о своем отце, если тот хорошо к нему относится? – Он рыцарь, и смелость должна быть частью его натуры. А что, менестрели воспевают его подвиги?

– Да! Еще как! Он победил в сражениях многих врагов, а самое главное – убил гигантского червя, разорявшего окрестности нашего замка.

– Такие черви на самом деле существуют? – спросила Торн. – А я думала, они живут только в сказках, которые рассказывают на ночь детям, когда хотят попугать.

– Они настоящие, – подтвердила я. – Опасные твари, покрытые твердой чешуей. И клыки у них огромные. У многих длинные, как у змей, хвосты, которыми они обвивают жертву и душат до смерти. Питаются обычно кровью животных, но бывает, что и человека проглатывают целиком. В Графстве встречаются редко. Я видела только одного. Он прятался в траве у озера. Мне было интересно и хотелось рассмотреть его получше. Но когда я подошла, он соскользнул в воду и быстро уплыл. Небольшой был червь, размером с собаку. Но попадаются и намного крупнее. По крайней мере так я слышала. Ты сказал, гигантский червь, – он действительно был такой огромный?

– Самый огромный из всех, какого когда-либо видели. Даже больше лошади. Мой отец приказал выковать себе специальные доспехи – с острыми металлическими шипами. Змей обвился и поранился, а отец зарубил его мечом.

Я улыбнулась, показав зубы. Уилл снова вздрогнул.

– Ты сказал, твой отец небогатый рыцарь. Сколько человек в его распоряжении?

– Немного, но они хорошо обучены. И еще у него восемь искусных лучников.

Я слушала и все брала на заметку. Этот рыцарь с хитроумными доспехами и опытными лучниками мог оказать немалую помощь в схватке с кретчем.

– Послушай, – сказала я Уиллу, – я очень смелая. И Торн тоже. А здесь мы укрылись, потому что нас преследуют сильные враги. И это не самое главное. Я сошлась бы с ними в открытом бою, если бы не жуткая тварь, наполовину человек и наполовину волк, которую они создали с помощью черной магии. Пока я не придумаю, как его уничтожить, мне нужно убежище. Хотя, думаю, замок твоего отца подошел бы лучше этого. К тому же твой отважный отец и его лучники могли бы помочь мне справиться с моими врагами. Если я помогу тебе выбраться отсюда и доставлю домой, как думаешь, твой отец позволит нам укрыться в своем замке? Пожелает ли, соединив свою доблесть с нашей, помочь нам одержать победу?

– Уверен, что да! – воскликнул Уилл, и глаза его засияли. – Верните меня домой, и я обещаю, он вам поможет!

Я повернулась к Торн:

– Нас привело сюда отчаяние. Защитить этот замок тяжело – слуги дьявола могут держать осаду неделями и морить нас голодом. Сейчас у нас появился шанс на настоящее убежище. Путешествие, конечно, рискованное, но, если все получится, там мы будем в большей безопасности, чем здесь. Что скажешь?

Торн согласилась. Я обернулась и пристально посмотрела мальчишке в глаза:

– Даже если мы спасем тебя, мы все равно останемся ведьмами, теми, кого боятся и ненавидят, и мы не можем быть уверены, что твой отец сочтет себя обязанным исполнить обещание сына.

– Я даю вам слово, – ответил Уилл. – Мой отец человек чести. Мое обещание – закон для него.

Сможет ли мальчишка на самом деле убедить отца выполнить данное нам обещание? Это не исключено. Рыцари, как и люди вообще, бывают разные: одни хорошие, другие плохие, а большинство – где-то в промежутке между ними. Тем не менее многие из них придерживаются определенного кодекса чести, в котором высоко ценится верность слову. Я снова посмотрела на ворота. Уже скоро кретч будет здесь. Моя магия его не остановит. Он снесет ворота, сорвет их с петель, а потом на штурм пойдут приспешники дьявола. Какое-то время мы продержимся – но сколько еще чудовищ, ведьм и магов, откликаясь на призыв, поспешат сюда из дальних уголков мира? В конце концов верх все равно возьмут они.

Оставив Торн на страже, я ненадолго уснула. Проснулась от тихих голосов. Осторожно приоткрыла один глаз. Торн и Уилл сидели рядышком, почти касаясь друг друга, и оживленно беседовали, позабыв обо всем на свете в своем уголке. Я впервые видела, чтобы моя ученица болтала с мальчишкой, но она уже достигла возраста, когда подходящий юнец мог вызвать у нее интерес. Они определенно нравились друг другу, и, наблюдая за ними, я невольно вспомнила, как впервые увидела дьявола.

Мне едва исполнилось шестнадцать, когда это произошло. И конечно я не знала, что он дьявол. Мы повстречались возле старой, разрушенной и заброшенной часовни. Люди не часто там появлялись. Лет за десять до того часовня была секуляризирована, и вокруг не осталось ничего, кроме пустых могил.

В тени стоял и смотрел на меня молодой человек. Раздосадованная непрошеным вниманием, я уже собиралась произнести короткое заклинание, которое выкрутило бы ему желудок и вызвало тошноту. Но тут он сделал такое, от чего все мысли о заклинании вылетели у меня из головы.

Он мне улыбнулся.

Никогда и никто не улыбался мне так – тепло и с явной симпатией. Он был красив, высок – мне всегда нравились высокие мужчины, – и еще до конца того вечера мы поцеловались и отдались друг другу.

Глаза мне открыла Агнесса Сауэрбатс. «Ты водишься с дьяволом!» – сообщила она. Поначалу я не поверила. Он не мог быть дьяволом! Красивый, добрый, юный – он никак не мог оказаться жуткой тварью, появлявшейся в пламени костра на Хэллоуин! Но если это так… то какой же надо быть дурой, чтобы вот так легко пасть жертвой его чар! Я злилась на себя, ненавидела дьявола и не хотела верить Агнессе.

Приняв наконец правду, я уже знала, что буду делать: рожу ребенка и навсегда избавлюсь от его отца.

Я снова посмотрела на Торн, увлеченно беседующую со своим новым другом. Она не знала, что я наблюдаю за ней, иначе не сидела бы к нему так близко.

Глупая девчонка, неужто не знаешь, что у большинства мужчин дьявол сидит внутри?!

Но вслух я ничего не сказала. Хватай счастье где только можешь. Я не хотела отнимать у Торн редкие сладкие мгновения.

Небо расчистилось, и начало быстро светлеть. Скоро и солнце взойдет. Уходить надо было сейчас, пока еще не совсем рассвело, под покровом задержавшейся темноты.

– Хорошо, малыш, в обмен на обещанное мы доставим тебя в отцовский замок! – внезапно объявила я.

Увлеченные беседой, Торн и Уилл вздрогнули. И первое, что они сделали, опомнившись, это почти виновато отодвинулись друг от друга. Мы поднялись на ноги, и я взглянула на мальчишку в упор, снова показав зубы:

– Что бы ни случилось, держись между нами и, не задавая лишних вопросов, делай все, что я скажу. Понял?

Уилл кивнул, и я, забросив на плечо кожаный мешок, стала спускаться по ступенькам. Торн шла в арьергарде. Внизу мы пробежали через двор к воротам, я сняла заклинание, пробормотав несколько слов, и развела створки. Следил ли кто-то за нами? Я быстро принюхалась, и в ноздри хлынули волны страха и растущей пьяной бравады. Нападать на нас бандиты были еще не готовы и за воротами не наблюдали, потому что занимались делом более важным – накачивались выпивкой.

Вниз по склону – и на север. Я бежала первой, остальные за мной. Вскоре мы нырнули в лабиринт темных узких улочек. Большинство были пустынны, но на одном углу дорогу нам преградил невесть откуда взявшийся пьянчужка. От удивления бедолага открыл рот, но я толкнула его, и он упал в дверной проем.

И тут я почуяла запах.

Ошибки быть не могло – воняло кретчем. Он уже вступил в город.

 

Глава 13. В компании ведьм

Тому, кто садится за стол с дьяволом, нужна длинная ложка. Тому, кто гуляет с ведьмой, тоже не стоит подходить слишком близко.

Я остановилась и снова принюхалась. Кретч приближался с юга и шел по нашему следу.

Торн фыркнула, потом улыбнулась:

– Между нами и преследователями – бандиты. Интересно получится! Пусть пустят друг другу кровь!

Мы побежали дальше и вскоре услышали донесшийся издалека звериный рев и сразу после – злобные крики и испуганные вопли. Оказать сколь-либо серьезное сопротивление кретчу и ведьмам пьяное воинство не сможет, и рассчитывать стоило разве что на небольшую задержку.

Оглянувшись, я увидела, что Уилл задыхается и едва держится на ногах. Каким бы ни был первоначальный уровень его физической подготовки, за время плена он заметно ослаб. Я снова остановилась и, передав мешок Торн, схватила мальчишку и закинула себе на плечо. Он вздрогнул, но сопротивляться не стал. Мы продолжили путь на север, хотя уже и не так быстро, как прежде. Мои приступы слабости не возвращались, но запас выносливости оказался не таким, как раньше. Я старалась не думать об этом и отгоняла сомнения, но они, как больной зуб, не давали покоя. И все же мне удалось заставить себя верить в лучшее. Да, Агнесса предупреждала, что слабость может остаться навсегда, но я все же надеюсь на полное выздоровление.

К середине утра мы перешли с бега на быстрый шаг. Кретч вроде бы отстал, хотя несомненно продолжал идти по следу. Теперь опасность ждала впереди. Мы шли по грунтовой дороге через узкую безлесную долину с невысокими холмами слева и справа. Дважды я замечала какие-то фигуры на линии горизонта. За нами наблюдали.

Я остановилась и поставила Уилла на землю:

– До замка еще далеко?

– С нашей скоростью меньше часа. Нас уже сопровождают люди моего отца. – Он указал на верхушку холма.

– Я видела их. И наверняка кто-то отправился к твоему отцу с сообщением, что ты возвращаешься в компании ведьм.

Минут десять спустя на горизонте прямо перед нами появилось облачко пыли. Всадник, мужчина, мчался галопом навстречу нам. Принюхавшись, я уловила его беспокойство и чуточку страха.

– Мой отец! – воскликнул Уилл, когда всадник подъехал ближе.

Рыцарь сидел на серой в яблоках кобыле. Шлем он не надел, но был в тонкой кольчуге, и на боку у него висел меч, а за плечом – щит. Остановив лошадь перед нами, всадник вытащил меч и направил его на меня.

– Отступи назад и позволь моему сыну пройти вперед! – приказал он.

Среднего возраста, слегка, на мой взгляд, тяжеловатый, рыцарь не представлял для нас с Торн реальной угрозы. Со времен молодости он, вероятно, изрядно сдал, но смелость сохранил. На свете найдется не много людей, которые решатся с одним только мечом стать на пути у двух ведьм.

– Он волен поступать как пожелает, – ответила я. – Опусти меч!

– Не пытайся приказывать мне, ведьма! – резко бросил рыцарь.

– Но они освободили меня, отец, и помогли убежать от похитителей, – вмешался Уилл. – Их самих преследуют, и я предложил им укрыться в нашем замке. Сказал, что ты поможешь им в схватке с теми, кто гонится за ними. Я дал слово!

На мгновение тень гнева накрыла лицо рыцаря. Я чувствовала, что он человек справедливый, но то, на что согласился сын, его не обрадовало.

– Благодарю за освобождение моего сына. – Он убрал меч в ножны. – За это я в долгу перед вами. Но тут возникает проблема. Я человек богобоязненный. В моем замке есть часовня, куда каждое воскресенье приходят на службу верующие. Сам епископ приезжает сюда дважды в год – благословить алтарь и помолиться за страждущих. Мой священник будет в ярости.

– Я дал слово чести! – пронзительным от волнения голосом воскликнул Уилл. – Дал слово, отец!

Рыцарь кивнул:

– Что сделано, то сделано. Я поеду вперед с сыном. Мой замок – прямо по дороге. Его ворота открыты для вас. Я сэр Гилберт Мартин. Как зовут вас?

– Я Грималкин, а она Торн. – Я с удовлетворением заметила страх в его лице – слава, пусть и не лучшего свойства, бежала впереди меня. Вот и хорошо, пусть боится – значит, легче пойдет на сотрудничество.

– Оправляйся с отцом, мальчик, – сказала я, повернувшись к Уиллу. – Мы скоро будем.

Мальчишка побежал вперед, и сэр Гилберт, наклонившись, взял его за руку и помог сесть на круп кобылы позади него. После чего, не говоря больше ни слова, рыцарь развернул лошадь и галопом понесся к замку.

– Думаешь, они нас впустят? – спросила Торн.

Я пожала плечами:

– Уверенности у меня нет. Что ж, скоро узнаем, чего стоит честь такого человека. Но, думаю, то, что у нас впереди, в любом случае лучше того, что позади.

Мы зашагали дальше по пыльной дороге и вскоре увидели замок и узкую торопливую речушку перед ним. Укрепления выглядели скромно – внутри виднелась всего одна сторожевая башня. Замок окружал ров, через него перебрасывался подъемный мост. Над воротами высилась небольшая башня с зубцами. На прилегающих к замку наделах располагались небольшие дома, но на полях никто не работал. Присмотревшись, я увидела, что два дома когда-то горели и почернели от копоти. Война пришла даже сюда, в этот заброшенный уголок Графства.

Реку мы перешли вброд. Вода едва подступала к коленям. Большинство ведьм не в состоянии пересечь бегущую воду. Ведьма-убийца делает это, пуская в ход магию и за счет выработанной годами физической стойкости. Многое возможно, если ты умеешь переносить сильную боль. Проходя мимо первого дома, я заглянула в окно – проверить свои подозрения.

И оказалась права: на столе осталась посуда и недоеденная пища. Обитатели дома ушли в спешке. В случае опасности арендаторы, работники и прислуга укрывались в замке. Но что рыцарь счел опасностью? Он боится двух ведьм – или их преследователей? А может, испугался и тех и других? Скоро узнаем.

Подойдя ближе, я увидела фигуры людей, наблюдающих за нами с крепостного вала. Лязгнули и заскрипели цепи. Мост медленно опустился, но, ступив на него, мы заметили, что решетка опущена и тяжелая обитая железом дверь за ней все еще закрыта.

А потом сверху раздался голос. Не рыцаря – одного из его слуг. Я принюхалась – хвастун и задира, но из тех, кто способен хладнокровно, не моргнув глазом, убить и кто живет за счет насилия.

– Оружие из ножен! Положите его на землю! – приказал он.

Я покачала головой:

– Мои клинки останутся при мне!

Я снова принюхалась и почуяла опасность. Вооруженные и сильно возбужденные люди. Но еще я чувствовала дисциплину. Они ожидали приказаний.

Никто не ответил, но я услышала шепот. Там обсуждали мой отказ.

Несколькими секундами позже снова лязгнули цепи. Решетка начала подниматься. Торн наклонилась к моему уху и тихонько прошептала:

– Это хорошее место для ловушки.

Я кивнула, но не ответила. Можно ли доверять этому рыцарю? Я снова втянула воздух. На этот раз глубоко, медленно, стараясь прочесть будущее, уловить угрозу смерти… Торн смерть определенно не грозила.

Тяжелые деревянные двери, жалобно застонав на петлях, раскрылись внутрь. Шагах в десяти за ними стоял рыцарь; за его спиной была еще одна решетка. Опущенная. Кольчуга на нем осталась, а вот меча не было. Он поманил нас, и мы, пройдя через дверной проем и приблизившись к нему шагов на пять, остановились. Решетка у нас за спиной пошла вниз. Я обернулась и увидела, что внутренняя дверь осталась открытой.

– Добро пожаловать в мой дом, – мягким, любезным голосом произнес сэр Гилберт. – Я не ношу оружия в пределах этих стен и прошу вас о том же. Снимите его и положите у своих ног.

– Ваши обычаи – не мои обычаи, – ответила я. – Я привыкла держать клинки под рукой.

– Я предлагаю вам убежище, но лишь на моих условиях!

Я вынула метательный кинжал и направила на него. В ответ на этот жест за спиной хозяина замка выросли два лучника. Стрелы просунулись между прутьями решетки. Я посмотрела влево, потом вправо. В каменных стенах виднелись узкие прорези бойниц, за ними прятались арбалетчики. В нас целились с трех сторон. Самую большую опасность представляли арбалетные болты, которые могли пробить даже броню. Но, несмотря на опасность, я сохраняла спокойствие. Ситуация требовала анализа, варианты – взвешивания.

– Прежде чем стрелы коснутся меня, мой кинжал пробьет твое горло.

Это не было пустой угрозой. Убить рыцаря было не труднее, чем согнать муху со лба. От смерти его отделяла секунда. Могли мы убить и лучников за его спиной. Относительно арбалетчиков за бойницами уверенности у меня не было. Впрочем, даже в случае успеха мы оставались в ловушке между двумя решетками.

– Тогда мы трое умрем, – сказал рыцарь. – Смысла в этом нет, а значит, нет и необходимости. Вы спасли моего сына, и я благодарен за это. Я выполню данное им обещание. Предлагаю вам убежище внутри этих стен. Вы получите пищу, питье и чистую одежду. Просто положите оружие. Прошу вас. Сделайте это, и все будет хорошо.

Наши глаза встретились, я заглянула в его мысли – он говорил что думал – и, в ответ на его просьбу, опустилась на колено и начала вынимать клинки. Торн, поколебавшись, последовала моему примеру. Когда я выпрямилась, сэр Гилберт улыбался.

– Это все? – осведомился он. – Могу я получить заверение, что в том мешке у вас на плече оружия нет?

– Его там нет – даю слово, – сказала я.

– Тогда что там?

– Нечто, что должно постоянно находиться при мне. Если хотите, позже я покажу вам. Но вы пожалеете о том, что увидели это.

Рыцарь поднял руку, и внутренняя решетка за его спиной начала подниматься. Следуя за хозяином, мы прошли во двор замка. Слева от входа на широкой площадке вдали от башни семьи работников готовили пищу на жаровнях. Туда же согнали овец, коров и коз, которых привели под защиту стен.

Солдат было немного, но восемь лучников остались у ворот, хотя стрелы и вернулись в колчаны. А потом я заметила священника в длинной черной сутане. Он не приближался, встречать нас с распростертыми объятиями явно не спешил и только недовольно хмурился.

Мы прошли за сэром Гилбертом во внутреннюю башню. У входа стояла женщина-служанка – почтенного вида, уже в годах, в простом сером платье и с мышиного цвета волосами, стянутыми сзади в тугой пучок.

– Это Матильда, – сказал рыцарь. – Она проводит вас в вашу комнату, а когда умоетесь и должным образом оденетесь, отведет в трапезную.

С этими словами он улыбнулся, поклонился и оставил нас.

– Сюда, пожалуйста. – Матильда торопливо зашагала по коридору. Я уже заметила, что она избегает встречаться с нами взглядом, несомненно опасаясь дурного глаза. Открыв дверь в отведенную нам комнату, служанка тут же повернулась и поспешила прочь.

Глаза у Торн полезли на лоб при виде представшей перед ней роскоши; до сих пор она не видела ничего, кроме ведьмовских хибар и лачуг бедняков. Комната была большая, завешанная гобеленами, которые рассказывали о рыцаре, сражавшемся с громадной зубастой тварью на середине быстроводной реки. Победоносным рыцарем, очевидно, был сэр Гилберт, а тварью – гигантский червь. Я быстро огляделась: две кровати, два стула с прямыми спинками и стол, на котором стоит кувшин с водой. На каждой кровати лежало бледно-зеленое платье.

– Одеться должным образом! – Я вскинула брови и улыбнулась Торн. – Ты когда-нибудь надевала такое платье?

Торн покачала головой. Она не улыбалась.

– Мы отдали оружие, а теперь должны одеваться как какие-нибудь дурацкие придворные дамы. Лучников здесь нет, навязывать нам волю сэра Гилберта никто не станет – так почему мы должны повиноваться?

– Посмотреть, как живут другие, вреда не будет. Давай смоем вонь с наших тел и хотя бы ненадолго оденемся в чистое. Ждать кретча долго не придется – почему бы не передохнуть? В любом случае мальчишке платье понравится!

Торн покраснела до корней волос, но ничего не ответила. Я отвернулась и положила свои ремни и ножны возле кровати. Потом сняла грязную одежду и, пока Торн дулась, помылась и надела большее из двух платьев.

После меня к омовению – с недовольным видом, словно делая одолжение – приступила Торн. Закончив приводить себя в порядок она повернулась ко мне – в зеленом платье.

– Какая прелестная леди, – усмехнулась я. – И готова занять свое место при дворе!

Торн злобно оскалилась, растопырила пальцы и рванулась ко мне с явно недобрыми намерениями. Я отступила на шаг и выставила руку, чтобы не подпустить ее ближе:

– Не обижайся, я же шучу. Улыбайся пошире – нам нужно очаровать рыцаря и склонить его на свою сторону.

Мы вышли из комнаты в коридор. Нервно прохаживавшаяся там Матильда сразу же повела нас в трапезную. Я заметила, как она вздрогнула, взглянув на кожаный мешок в моей левой руке. Может быть, почувствовала таившееся там зло. Некоторые очень чувствительны к такого рода вещам.

Большой, с высокой крышей и консольными балками, зал мог бы вместить, наверное, человек сто. Из шести длинных столов занят был только один, овальный, стоящий напротив главной двери. За ним сидели двое: сэр Гилберт и его сын. В одежде из прекрасного синего шелка они выглядели настоящими джентльменами. И все же кольчуга шла отцу больше – теперь нашим взглядам был открыт округлившийся живот человека, к середине жизни привыкшего к покою и комфорту.

Когда мы подошли ближе, оба поднялись и улыбнулись, но я заметила, что и тот и другой коротко взглянули на кожаный мешок, который я положила около своего стула. Где ж кретч и ведьмы? Они могли появиться у замка в любой миг.

– Добро пожаловать. Садитесь. – Сэр Гилберт и Уилл подождали, пока мы с Торн сядем за стол.

В трапезную вошли слуги. На стол поставили блюда с мясом и хлебом.

– Нам нужно многое обсудить, но вы, должно быть, проголодались. Давайте сначала поедим, а поговорим позже.

Второго приглашения не требовалось. Пока мы ели, в стаканы налили медовухи, но мы с Торн отпили лишь по чуть-чуть. Для переговоров с рыцарем нужна ясная голова. Он согласился дать нам убежище – но надолго ли? Решить предстояло еще многое.

Когда мы закончили, слуги убрали со стола блюда, но оставили стаканы. Сэр Гилберт сложил пальцы домиком и, прежде чем заговорить, по очереди посмотрел на каждую из нас.

– Я должен еще раз поблагодарить вас за то, что вы освободили и доставили домой моего сына. Он сказал, вас преследует какое-то странное, не известное мне существо. Я хочу знать больше.

– Существо это зовется кретчем, и оно помесь человека и волка, тварь, созданная с помощью черной магии для одной, особенной цели: выследить и уничтожить меня. Кретч разумен, злобен и обладает огромной силой. Он умеет пользоваться оружием, на его когтях смертельный яд. Кроме того, голова и верхняя честь туловища защищены толстыми костяными наростами, а в случае ранения он способен быстро регенерировать.

– Как его убить? – спросил рыцарь.

– Возможно, для этого достаточно забрать сердце и либо сжечь его, либо съесть. А для полной уверенности – расчленить и порезать на мелкие куски.

– Он не один?

– С ним отряд ведьм и могучий черный маг по имени Баукер. Вместе они представляют внушительную силу.

– Что же такого вы сделали, что они преследуют вас?

Я опустила руку, подняла с пола кожаный мешок и положила его на стол:

– В этом мешке голова дьявола. Временно он пленен, и мы ищем способ уничтожить его навсегда. Наши враги хотят воссоединить голову с телом и выпустить дьявола на волю.

– Мне трудно в это поверить, – недоверчиво произнес рыцарь. – Хотите сказать, в мешке голова самого дьявола? Я правильно вас понимаю?

– Его призвали в мир пендлские ведьмы. Теперь он заключен в теле и испытывает сильную боль. Не веришь мне, рыцарь? Тебе требуется подтверждение?

Из мешка донесся протяжный стон и что-то похожее на резкий короткий вдох. Сэр Гилберт и Уилл вздрогнули, но тут же взяли себя в руки.

– Я человек мирный, занимаюсь своими делами, и меня такая жизнь вполне устраивает. Если я и берусь за оружие, то лишь тогда, когда на это есть серьезные причины. Я мало знаю о ведьмах и черной магии и считаю, что большинство из того, что кажется нам непонятным и странным, объясняется предрассудками и невежеством. Тем не менее, чтобы судить непредвзято и составить собственное мнение, мне хотелось бы увидеть содержимое мешка.

– Могу исполнить твое желание. – Я развязала тесемки, опустила руки в мешок, взяла голову дьявола за рога и подняла, чтобы ее увидели рыцарь и его сын.

Потрясенные, оба вскочили. Вид у Уилла был такой, словно он вот-вот вылетит из трапезной. Голова снова негромко застонала, и плоть вокруг выколотого глаза дернулась. Сбегавшая из глаза к разинутому рту кровь застыла на щеке сухой коркой. Голова, если такое было возможно, выглядела еще отвратительнее и безобразнее, чем прежде.

 

Глава 14. К бою!

Мне не страшна твоя магия, потому что у меня есть своя. А гоблины, призраки и духи представляют для меня не бо ́льшую опасность, чем для какого-нибудь ведьмака.

– Она живая! Как такое возможно? – побледнев, спросил сэр Гилберт.

– Плоть всего лишь прикрытие, – ответила я. – Для дьявола сменить форму – все равно что надеть другую одежду. Он способен принимать разные обличья, и его дух может пережить любые увечья. Сейчас он обитает в двух половинах своего тела. Так и должно быть. Если голова вернется к телу, он вырвется на свободу и месть его будет ужасна – как в этой жизни, так и за ее пределами. За то время, что он в плену, дела в мире уже пошли лучше. Продлить это состояние и в ваших интересах.

Сэр Гилберт еще раз посмотрел на голову дьявола:

– Прошу вас, верните эту жуть в мешок. Не должно смертному смотреть на такое.

Я сделала как он просил, и мы, все четверо, снова сели.

– Вы были на войне? – спросила я.

Рыцарь покачал головой:

– Меня не призвали по возрасту. Я остался здесь и пытался защитить моих людей. Нам повезло – место это довольно изолированное, так что нас навестил только один дозор, да и то ближе к концу кампании. Поначалу мои подданые прятались в замке, но когда солдаты стали сжигать их дома, мы собрали небольшой отряд из самых решительных. Потеряли двоих, но врагов уничтожили всех до последнего – двенадцать человек лежат в безымянных могилах. Не ушел никто.

– Как у вас с провизией? – поинтересовалась я. – Запасы есть?

– Продуктов в замке хватит на много ртов, так что мы вполне можем выдержать осаду в несколько недель. Однако последствия такой осады будут весьма серьезными. Трудностей не избежать. Запасы фуража ограниченны, и может так случиться, что нам придется забивать скот. Восстановить поголовье будет трудно.

– Думаю, мы могли бы закончить все довольно быстро, – сказала я. План сложился у меня еще по дороге в замок, теперь я лишь облекала его в слова. – С вашей помощью мы сумеем дать бой нашим врагам. Среди них есть ведьмы, но Уилл говорит, ваши лучники мастера своего дела и никакая черная магия не сможет отвести в сторону их стрелы. Что касается кретча, то с ним могли бы разобраться вы сами – так же, как сделали это с гигантским червем.

Уилл улыбнулся, и лицо его засияло от гордости:

– Посмотрите на гобелены! Они рассказывают историю, случившуюся пятнадцать лет назад. Здесь показано, как мой отец убивает червя, разорявшего окружающие замок деревни. Сделанное однажды он может повторить, используя те же средства.

Торн повернулась к Уиллу и тоже улыбнулась. Когда их взгляды встретились, я поняла, что между ними уже складываются отношения.

Сэр Гилберт кивнул, хотя этот план, как мне показалось, вызвал у него куда меньший энтузиазм, чем у его сына.

В отведенную нам комнату мы вернулись уже в темноте. У каждой кровати горели свечи. Я взяла одну из них и, пройдя через комнату, остановилась у первого гобелена – всего их было пять.

Разоренные окрестные деревни, усеянное мертвыми овцами поле. В пасти у червя человек – видны только ноги. Сам червь изображен огромным – слышать о таких мне не приходилось. Вышивальщица явно преувеличила его размеры ради пущего эффекта.

На втором гобелене червь надвигался на замок, из ворот которого выезжал рыцарь. Между противниками лежала река. На третьем тот же рыцарь в полном боевом облачении, уже спешившись, переходил реку вброд, а червь, разинув пасть, устремлялся ему навстречу.

Четвертый гобелен изображал противников, сошедшихся в смертельной схватке, и ясно показывал, как именно рыцарь одолел чудовище. Фигуры заполняли весь гобелен, и я рассмотрела те самые шипы на доспехах сэра Гилберта, о которых говорил Уилл. Колючки пронзили тело и хвост червя в дюжине мест, а рыцарь рубил его, орудуя двуручным мечом. На последнем, пятом, гобелене сэр Гилберт победоносно потрясал головой монстра, куски которого уносил бурный поток.

– Думаешь, он действительно мог бы справиться с кретчем таким же образом? – спросила Торн.

– Возможно. По крайней мере попытаться стоит. Если мы с людьми рыцаря отвлечем других, сам он, защищенный доспехами, вполне может изрубить кретча на кусочки. Сэр Гилберт, похоже, не станет разочаровывать сына и готовится испытать свои силы, а я намерена поддержать его в этом.

Наши преследователи прибыли ранним утром следующего дня – отряд из примерно двадцати ведьм в сопровождении кретча и Баукера. Преодолевать реку они не стали, но, постояв некоторое время напротив замка, разбили лагерь у одной из ферм и развели костры.

Всю вторую половину дня они держались поодаль, а мы наблюдали за ними со стены. Новые отряды ведьм все подходили и подходили, и к вечеру численность вражеского отряда достигла, по моим подсчетам, сотни голов. С ростом внешней угрозы росло и напряжение в замке.

– Это священник. Он мутит воду, – сказала Торн, указывая в сторону фермеров. – Я стояла у ворот, а он тыкал в меня пальцем.

– Ничего другого от священника и ждать не стоило. И это из-за нас всем этим бедным людям пришлось искать укрытия в замке. Так что их возмущение и недовольство совершенно понятны.

Вечером мы снова трапезничали с рыцарем и его сыном, и Торн рассказала им о священнике.

– Вам не нужно о нем беспокоиться, – ответил сэр Гилберт. – Отец Хьюит уже приходил ко мне с просьбой изгнать вас из замка. Я отказался, и вопрос закрыт. Он служит здесь много лет и в случае моей преждевременной смерти станет опекуном моего сына до достижения им совершеннолетия. Отец Хьюит священник, вы ведьмы, что естественно порождает враждебность между вами. Сделать он ничего не может, разве что возбуждать чувства паствы. Но их господин я, и они будут слушаться меня во всем. Вы здесь в полной безопасности.

– За это мы вам благодарны. Я с интересом изучила гобелены в нашей комнате. Вы ведь сохранили те доспехи, что носили тогда?

– Вообще-то да. Их изготовили по особому заказу, и они доказали свою эффективность в схватке с червем. Кстати, тварь не была такой уж огромной, как можно подумать, глядя на вышивку, – с улыбкой добавил сэр Гилберт. – Тем не менее она представляла немалую опасность и убила много людей и домашних животных.

– Мой отец умен и отважен, – с гордостью заявил Уилл. – Менестрели до сих пор воспевают его подвиги!

– Ты должен гордиться отцом. – Я улыбнулась мальчику и снова повернулась к сэру Гилберту. – Против кретча такие доспехи могут быть не очень эффективны. И у него есть собственная броня – костяная. Если мы договоримся, то действовать нужно сообща, одной командой, и выступать как можно раньше, пока сюда не подтянулись все прислужники дьявола. С каждым днем силы их будут только возрастать. Но если мы уничтожим кретча, то сразу же уйдем отсюда и они последуют за нами. А вы вновь заживете нормальной жизнью.

– Тогда давайте сделаем это завтра, – предложил рыцарь. – Надо лишь решить, как заманить их поближе к замку, чтобы с ними разобрались мои лучники.

Я кивнула:

– Что-нибудь придумаю. Завтра мы с ними и покончим. Вы вернете нам оружие?

– Конечно. Мы выйдем из замка вместе, со всем оружием, необходимым для победы.

Но я ошибалась, и дальнейшие события пошли не так, как я планировала.

 

Глава 15. Поединок насмерть

Лучше сражаться, чем быть простым зрителем. Ведьма-убийца жаждет битвы.

Позавтракали мы рано, еще до рассвета, а потом, к радости Торн, сняли наши зеленые платья и снова оделись так, как и полагается убийцам. Я ощущала себя вполне уверенно и горела желанием поскорее вступить в бой.

Рисковать, беря с собой в сражение голову дьявола, я не могла, а значит, ее надлежало спрятать. Для этого мне пришлось воспользоваться драгоценными остатками магии. Надергав ниток из подола платья, я подвесила кожаный мешок к потолочной балке в темном углу комнаты. Найти его теперь смогла бы только сильная ведьма или маг, да и для них задача оказалась бы не из легких.

Облаченный в знаменитые доспехи с шипами и окруженный своими людьми, рыцарь ожидал нас во внутреннем дворе. Как и наше собственное оружие. Я с удовольствием вернула клинки в ножны.

Утро выдалось серое, туманное, промозглое. Оглядев наш небольшой отряд, я прикинула шансы на победу. Солдаты держались уверенно и, похоже, знали, что такое воинская дисциплина. Кроме рыцаря в грозных доспехах у нас было восемь опытных лучников и пятнадцать пехотинцев. Как объяснил сэр Гилберт, рисковать лошадьми никто не захотел. Противник имел значительное численное преимущество, но одержать временную победу мы могли.

Выслушав мой план, сэр Гилберт с ним согласился. Предложила я вот что: постараться уничтожить кретча, убить как можно больше ведьм и отступить за стены замка. Потом, под покровом темноты, мы с Торн уйдем, увлекая за собой оставшихся ведьм, а обитатели замка и жители окрестных деревень вернутся к мирной жизни.

Но все пошло не так.

Стоявший на стене караульный предупредил о приближении неприятеля. Поднявшись наверх, я окинула взглядом наступающие силы. Ведьм было далеко за сотню, и вели их кретч и черный маг. В двух сотнях ярдов от рва они остановились, и кретч вышел вперед. Поднявшись на задние лапы, он выхватил клинок и громовым голосом объявил свои требования.

У меня похолодело в груди. Кретч бросал вызов не мне, но рыцарю.

– Сэр Гилберт Мартин, приветствую тебя! Ты одолел червя и прославился по всему этому краю своими подвигами. Я желаю лично сразиться со столь доблестным воином. Победи меня – и те, кто пришел со мной, разойдутся и более не станут тебе досаждать.

– А если я проиграю, что тогда? – отозвался рыцарь. – Мне нужно знать условия поединка.

– Поражение будет стоить тебе жизни. Осада продолжится. Вот и все. Ты принимаешь вызов?

– Принимаю. Мы сразимся один на один под этими стенами. Ты согласен? Даешь слово?

– Я даю слово. Мы сразимся у края воды, где ты победил червя. Твои люди должны остаться за стенами замка. Мои отступят далеко от реки.

– Согласен! – ответил сэр Гилберт.

Кретч слегка склонил голову, оскалив зубы в злобной усмешке, повернулся и помчался к реке.

Я хотела бросить свой вызов кретчу, но рыцарь уже дал слово, и вмешиваться было поздно. Тем не менее я попыталась разубедить его:

– Здесь какой-то подвох! Такие твари рассуждают совсем не так, как вы. И его сообщники тоже. Они слуги дьявола, Отца лжи. У них нет понятия о чести. Выйдете один – и погибнете. Им нужна его голова, и они не уйдут, пока ее не получат.

– Может быть, все так и есть, – ответил сэр Гилберт, поворачиваясь ко мне. – Но я рыцарь и не вправе отказаться от вызова на поединок. Таков кодекс чести, по которому я живу. Даже если это существо обманет меня, еще не все потеряно. Когда я выйду, закройте ворота, но не запирайте их. И не поднимайте мост. При первом же подозрении на обман выходите мне на помощь. Наш план остается в силе, но с небольшим изменением.

– Это неправильно, – покачала головой я. – Мы планировали выйти из замка тесным строем и защищать тебя с флангов и тыла. Теперь же вам предстоит сразиться с кретчем один на один и на значительном удалении от нас. Если что-то пойдет не так, мы можем просто не успеть прийти на помощь.

Сэр Гилберт кивнул, признавая весомость моих аргументов, но остался при своем мнении и, не говоря больше ни слова, спустился вниз – ждать, когда откроют ворота и опустят мост.

Когда все было готово, он попрощался с сыном коротким рукопожатием. Уилл смотрел на отца с гордостью, но я заметила, как дрожит его нижняя губа, и поняла, что он боится за родителя. Рыцарь опустил забрало шлема и направился к реке. Ворота закрыли, но запирать не стали. Лучники и пехотинцы остались за ними с оружием наготове. Мы же с Торн вернулись на стену, чтобы наблюдать за предстоящим поединком.

Сэр Гилберт уже приближался к переправе. Кретч поджидал его на дальнем берегу. Ни ведьм, ни черного мага я не видела, но обратила внимание на стену густого тумана, поднявшегося в сотне ярдов от замка и накрывшего оба берега. Без магии тут явно не обошлось. Враг мог легко укрыться в тумане и подобраться к участникам поединка намного ближе, чем были мы. Я принюхалась и сразу же ощутила угрозу. В том, что противник приготовил ловушку, сомнений не оставалось. Но что я могла сделать? Внять моим предупреждениям рыцарь не пожелал.

Едва сэр Гилберт спустился с глинистого берега и ступил на мелководье, как кретч сорвался с места и понесся к нему гигантскими волчьими скачками. Не ожидавший от противника такой прыти, рыцарь слишком поздно схватился за меч. Челюсти чудовища сомкнулись на его правой руке, и я услышала крик боли.

А что же кретч? Шипы на металлических пластинах, защищавших руку рыцаря, уже должны были врезаться в его пасть. Неужели он теперь не чувствовал боли? Или приобрел способность преодолевать ее и добиваться своего несмотря ни на что? Если так, то остановить его может только смерть.

С большим трудом рыцарь высвободил руку, и из раскрытой пасти чудовища в воду упали капли крови. Блестела кровь и на доспехах сэра Гилберта – но чья она была?

Даже со стены я видела, что металлические пластины на руке рыцаря погнулись и ему тяжело поднять меч. Между тем кретч предпринял новую атаку. За несколько дней он как будто увеличился в размерах и теперь, встав на задние лапы, возвышался над противником.

Оказавшись в трудном положении, сэр Гилберт тем не менее не дрогнул и не отступил, но переложил меч из правой руки в левую. Оружие было тяжелым, и сражаться им следовало обеими руками, но и орудуя одной левой – несомненно слабейшей из двух, – он сумел вогнать клинок в живот твари. На этот раз кретч ощутил боль и издал пронзительный крик, тут же переросший в злобный рев.

Значит, он все же уязвим. Мне сразу же стало легче. Да, я конечно хотела, чтобы тварь была уничтожена, но вообще-то жаждала сама оказаться на месте сэра Гилберта. Такого сильного желания убить я не испытывала давно. И все же, пока сэр Гилберт оставался на ногах, вмешаться в схватку я не могла. Рыцарь доказал свою смелость, и лишать его шанса на победу было бы несправедливо.

Между тем сэр Гилберт и кретч, сойдясь в рукопашной, упали на мелководье и покатились к дальнему берегу, где продолжили схватку в грязи. Именно этого рыцарь и добивался изначально: насадить противника на шипы с таким расчетом, что все закончится для него так же, как и для червя. Но сейчас, судя по тому, что я видела, поединок складывался не в пользу сэра Гилберта.

Рыцарь пытался пустить в ход меч, но в ближнем бою пользоваться им было неудобно и удары в хорошо защищенную спину противника не достигали цели. Сэр Гилберт был уже не молод, и ему недоставало выносливости. Да и шипы оказались не столь полезны, как в бою с червем. У меня защемило сердце, когда мощные челюсти чудовища сдавили голову противника. Я услышала хруст металлических пластин: теперь его зубы крошили череп рыцаря. Снизу, от ворот, откуда люди сэра Гилберта и его сын с отчаянием наблюдали за происходящим, донеслись горестные стоны.

А потом случилось то, чего я опасалась и чего ждала. Ведомая черным магом, из тумана вырвалась и с воплями и дикими криками устремилась к месту схватки толпа ведьм. Большинство размахивали ножами, а три, бежавшие впереди, имели при себе длинные палки с привязанными лезвиями, чтобы колоть и резать, не сближаясь с врагом. Рыцаря ожидала та же судьба, что и ламию; разница состояла лишь в том, что в данном случае на его стороне была значительная, решительно настроенная и готовая вмешаться сила. Еще не все было потеряно.

Караульный выкрикнул команду, и я услышала скрип и грохот открывающихся ворот.

– Держись поближе ко мне и береги голову! – приказала я Торн.

К тому моменту, как мы спустились, ворота уже были открыты и люди сэра Гилберта бежали к реке. Уилл остался с двумя мужчинами и теперь, несчастный и молчаливый, не отрываясь, смотрел туда, где продолжалась схватка. Как единственному наследнику замка и земель ему запрещалось участвовать в сражении.

К реке мы добежали быстро, но я сделала Торн знак не лезть вперед. Пусть оба отряда сойдутся, и тогда можно будет решить, где и как лучше всего с наибольшей эффективностью нанести удар.

Я посмотрела вперед – из тумана на нашей стороне реки появились еще несколько ведьм и, размахивая, оружием, бросились наперерез нападавшим. Другие, на дальнем берегу, окружили кретча и рыцаря. Первый держал голову второго, тогда как ведьмы пытались повторить то, что они уже проделали с Винде. Дважды за последнее время я не смогла помешать врагу и предотвратить гибель союзника, но для спасения сэра Гилберта время еще оставалось. Чтобы убить его, им требовалось снять с него доспехи. Дело это было нелегкое, что оставляло нам шанс на успех.

Внезапно солдаты остановились, и в первый момент я даже подумала, что вот сейчас они повернутся и побегут – приближающаяся шумная толпа действительно внушала страх. На этот раз, однако, ведьмы столкнулись с дисциплинированной силой.

– Огонь! – услышала я громкий и четкий приказ.

Восемь лучников подняли луки и одновременно спустили тетиву – стрелы устремились к выбранным целям. Каждая поразила ведьму, и по крайней мере три из них упали, а еще две пошатнулись. А лучники, достав из колчана за спиной стрелы, уже готовились к новому выстрелу.

Снова четкий приказ, снова стремительный шелест стрел – и еще более убийственный эффект. Вражеская волна уже накатывала на нас, но третий залп сломил их решимость и рассеял ряды.

Тем не менее они не обратились в бегство, но предприняли другой маневр и, растянувшись и таким образом увеличив число целей, начали нас окружать.

– Огонь без команды! – приказал командир.

Теперь каждому из лучников предстояло выбрать свою цель и время выстрела, и эта тактика оказалась куда менее эффективной, потому что ведьмы уже использовали черную магию. Они скандировали заклинания на Древнем языке, прежде всего Ужас. На нас с Торн заклинания не действовали, потому что мы защищены от магических атак, но в глазах солдат и лучников ведьмы изменили облик, превратившись в чудовищ с искаженными демоническими лицами и клубками ядовитых змей вместо волос.

Заклинание сработало даже слишком хорошо. Я увидела, как расширились от страха глаза ближайшего лучника, как задрожал его лук и как, не найдя цели, стрела воткнулась в землю. Нужно было что-то предпринять. И быстро, чтобы не проиграть все. Я знала, мне пора использовать все свои силы и вступить в бой. Кретч и маг должны умереть!

 

Глава 16. Мы будем убегать вечно?

Сражаясь с врагами, ведьма-убийца погибает с острым клинком в руке. Почему со мной должно быть иначе?

Перебирая костяшки ожерелья, я произнесла заклинание, называющееся на латыни Империум, а в клане Маулдхиллов, которым всегда нравилось делать все по-своему, известное как Властвование. Оно требует напряжения воли, и читать его нужно со строго определенной интонацией. Но если сделать все правильно, другие мгновенно вам подчинятся.

Вокруг царили страх и хаос, и это было мне на руку. Мой голос разбил неопределенность и неуверенность, и я направила заклинание на ближайших ко мне: трех лучников, двух пехотинцев и Торн.

– Слушайте меня! – приказала я с идеально правильной интонацией.

Они одновременно повернулись и уставились мне в лицо. Сопротивление выказала только Торн, но я знала, она подчинится и без магии. Другие готовы были беспрекословно исполнить приказы.

Добившись их внимания, я побежала к реке, на дальнем берегу которой боролись кретч и рыцарь. Остальные последовали за мной, и, когда я приблизилась к первой из ведьм, Торн заняла позицию справа от меня. Мы сражались как единое целое – четыре ноги, четыре руки и один мозг. Клинок в моей левой руке, взлетев, описал короткую дугу – и ближайшая ведьма упала замертво. Краем глаза я увидела, как с другой расправилась Торн.

Смертоносная сила, мы легко прорвали тонкое кольцо окружения. Но перейдя вброд реку, мы увидели, что по меньшей мере девять ведьм столпились у места схватки и тычут рыцаря самодельными копьями. Лиза Дагдейл налегла на древко всем своим весом, пытаясь вогнать острие между шлемом и шеей, в уязвимое место в рыцарской защите, но сэра Гилберта спасала кольчуга. Однако самая большая угроза рыцарю исходила от кретча, продолжавшего удерживать его голову могучими челюстями. Металл шлема постепенно прогибался внутрь, и сэр Гилберт стонал от боли и натуги, стараясь высвободиться из тисков. Меч уже выпал из ослабевших пальцев, но он продолжал бить бронированным кулаком в голову кретча.

Я понимала, что действовать нужно быстро, поскольку ведьмы у нас в тылу скоро перегруппируются и отрежут нас от замка.

– Огонь! – скомандовала я, и три лучника мгновенно исполнили приказ, послав в толпу три стрелы. Одна попала в ближайшую ведьму, отбросив ее в грязь. После второго слаженного выстрела кретч тряхнул рыцаря, как пес крысу, а затем оставил его и бросился прямо к нам. Наши глаза встретились, и я сразу поняла, что снова стала для него главной целью.

Выбрав метательный нож, я бросила его в кретча, и лезвие вошло по самую рукоятку в правый глаз чудовища. Две стрелы тоже нашли свою цель. Одна задела его плечо и отскочила, не причинив вреда, зато другая угодила в раскрытую пасть и вонзилась в горло. Решающий удар нанесла Торн, метнувшая нож точно в левый глаз. Теперь кретч ослеп.

Отвернувшись от нас, демоноид понесся к деревьям, повизгивая как побитая собака. Через несколько секунд мы добрались до сэра Гилберта. Двое солдат подняли своего господина и понесли к замку. Проверять его состояние не было времени, но выглядел рыцарь далеко не лучшим образом. Из-под помятого шлема сочилась кровь.

Переправившись через реку, мы соединились с теми из нашего отряда, кто выжил в бою. Сержант отдал приказ, и пехотинцы выстроились в небольшое плотное каре вокруг лучников. Солдаты взяли на руки раненого рыцаря. Мы с Торн остались вне строя – прикрывать отступление к воротам.

Мага не было видно, и его исчезновение, как и бегство кретча с поля боя, похоже, подорвало боевой дух наших противников. Даже несмотря на значительное, в разы, численное преимущество, атаковать решились лишь немногие, да и те пали от наших с Торн рук. Других, угрюмо следовавших за нами на некотором расстоянии, отстреливали по одной четверо уцелевших лучников.

Наконец мы достигли замка. Подъемный мост был уже опущен, решетка за ним поднята. Наши потери составили примерно треть численного состава, многие из выживших вернулись с серьезными ранениями. Но, конечно, больше всего нас беспокоило здоровье сэра Гилберта, которого с величайшей осторожностью внесли в большой зал и положили на стол. Слуги тут же стали снимать с него доспехи. Уилл с тревогой наблюдал за происходящим. Рыцарь стонал от боли, из-под смятого шлема продолжала течь кровь. Сильно пострадала и рука – снять кольчугу оказалось очень непросто.

Оставив рыцаря в поддоспешнике, слуги взялись за шлем, но сэр Гилберт вскрикнул от боли. Остановив их жестом, я подошла к столу, чтобы осмотреть раненого вблизи, а осмотрев, покачала головой:

– Снять шлем нельзя. Сэр Гилберт умирает. Все, что вы можете сделать, это дать ему что-нибудь от боли.

Челюсти кретча вдавили металл глубоко в череп. Давление и как следствие отек убивали рыцаря. По моим прикидкам, жить ему оставалось в лучшем случае несколько часов.

– Нет! Нет! Этого не может быть! – воскликнул Уилл и разрыдался.

Торн подошла к нему и положила руку на плечо, но он не принял жеста сочувствия и обжег ее полным ненависти взглядом. Удивленная и оскорбленная, она отступила.

Я тоже подошла к нему, тоже положила руку на плечо и мягко сказала:

– Твой отец был смелым человеком. О его деяниях будут помнить всегда. Ты должен быть сильным. Тебе придется здесь править.

Он отстранился, и лицо его снова вспыхнуло гневом.

– Лучше бы я никогда не приводил вас сюда! – воскликнул он. – Это из-за вас он умирает!

– Мне жаль, что так произошло. Но уже ничего не изменишь.

Я повернулась и сделала знак Торн. Мы вышли из холла и вернулись в свою комнату. В коридоре нам встретился священник, которого сопровождали двое солдат. Вызвали его, конечно, помолиться за сэра Гилберта. Проходя мимо, он смерил меня полным ненависти взглядом. Я на него едва взглянула.

В комнате я объяснила Торн сложившуюся ситуацию:

– Нам угрожает опасность и, может быть, совсем скоро придется драться с теми, кто только что был нашими союзниками.

– Уилл, похоже, сильно рассердился. Я думала, мы друзья, – с горечью сказала она. – Считаешь, он может повернуть против нас?

– Его желания значат сейчас очень мало. Взять на себя роль отца он пока не в состоянии – слишком молод. Помнишь, что сказал сэр Гилберт? В случае его смерти до достижения Уиллом совершеннолетия опекуном станет священник. И опекун будет управлять замком. Так что нам нужно поскорее уходить, пока убежище не превратилось в тюрьму, которую мы сможем покинуть только мертвыми. Есть и еще одна причина, почему нам нужно поспешить, – продолжала я. – Кретч ослеплен. Думаю, он сумеет исцелиться, хотя это и потребует времени. Нам важно оторваться от него, уйти как можно дальше.

– Но куда мы пойдем? – в голосе Торн прозвучали нотки отчаяния. – Мы так и будем убегать вечно? Уилл первый парень, который мне понравился. Думаю, неправильно расставаться с ним вот так, не по-хорошему. Может, я еще попытаюсь поговорить с ним, когда он успокоится?

– Только зря потеряешь время. Задерживаться здесь опасно и для меня, и для тебя. Вот уйдем подальше от замка, тогда можно и разделиться. Наш враг слишком силен. Он не остановится и не сдастся. Рано или поздно меня схватят и убьют. Но зачем умирать тебе? Клану нужна хорошая убийца, и ты сможешь меня заменить.

Торн покачала головой:

– Нет, я тебя не брошу. Если ты умрешь, хранителем головы стану я. Ты ведь сама на это надеялась, так?

Поняв, что она все для себя решила, я кивнула и уже хотела забрать кожаный мешок, но вдруг ощутила опасность. Предупреждение пришло слишком поздно, опоздав на несколько секунд. Дверь открылась, и в комнату, держа луки наготове, вошли четверо лучников. За их спинами стояли четверо солдат и священник, отец Хьюит.

– Положите оружие или умрете на месте! – потребовал он.

Плотного сложения, широкоплечий, краснощекий, физически он больше походил на здоровяка-крестьянина, чем на священника, но его черная сутана еще не успела обноситься, серебряные пуговицы на ней сияли, а черные башмаки из прекрасной кожи блестели.

Внезапно у меня в уголках глаз, предупреждая о приступе слабости, запрыгали огоньки. Откладывать уход из замка было нельзя.

– Так-то вы разговариваете с союзниками, которые только что сражались на вашей стороне?

– Сэр Гилберт умер, и теперь замком управляю я. Никакого союза с ведьмами быть не может. Ведьме жить не позволено! – крикнул он.

– Значит, если мы сложим оружие, то умрем позже. Что же это за выбор такой? Предпочитаю умереть сейчас и вот что скажу: не все из вас уйдут отсюда живыми. Я – Грималкин, и я уже выбрала тех, кого убью!

– Если ты сдашься – будешь предана справедливому суду святой церкви, – сказал священник уже совсем другим, более мягким и рассудительным тоном.

Огоньки у меня в глазах вспыхивали все ярче. Я понимала, что должна действовать, если хочу уйти.

– Мне приходилось слышать о ваших так называемых справедливых судах. Что вы с нами сделаете? Побьете камнями? Или утопите в ближайшем озере? – Я усмехнулась. – Вот вам мой ответ!

В следующее мгновение два клинка нацелились на священника. Но отец Хьюит лишь мрачно улыбнулся и нисколько не испугался.

– Огонь! – скомандовал он.

Четверо лучников прицелились в нас и выпустили стрелы.

 

Глава 17. Великое бесчестье

Моя скорость в бою – не черная магия; это магия моего естества, магия моей сущности. Я – Грималкин.

Ведьма-убийца обязана быть быстрой. У меня это качество есть. Но достаточно ли природной быстроты, когда имеешь дело с опытными лучниками, которые стреляют едва ли не в упор? А Торн, которая еще не достигла полной силы?

Пока все эти неуместные мысли проносились у меня в голове, тело подчинилось инстинкту.

Я так натренировала свое тело, что оно стало оружием: все сухожилия, мышцы и кости действовали скоординированно и в некоторых ситуациях сами по себе, не дожидаясь команды разума.

Разум слишком медлителен.

Я ныряю вперед, сворачиваясь в комок. Останавливаю сердце. Вскидываю клинок в левой руке и отражаю им стрелу. Время словно замедляется. Я думаю о Томе Уорде, обладающем способностью притормаживать бег времени, и смеюсь! Ведьма-убийца тоже умеет это делать – но по-своему. Ее движения столь быстры, что в сравнении с ними движения других как бы замедляются.

Это часть моего естества, магия моей сущности, магия упорных тренировок. Я – Грималкин!

Я существую в «сейчас», и я несу смерть.

Отражаю вторую стрелу и бросаю взгляд вправо. Торн делает все то же, что и я. Мы разделяемся, сходимся и снова разделяемся, как вода, бегущая по острым камням. Я хорошо ее обучила и не могла бы желать лучшей ученицы. Когда я умру, она заменит меня. Никто из клана Малкинов не устоит против нее в бою.

Я в гуще врагов. И двигаюсь дальше. Лучник вскрикивает и падает замертво. Забыть, что совсем недавно мы сражались на одной стороне. Мы сошлись в рукопашной, и они уже не могут пользоваться луками. Ситуация изменилась. Мы или они. Кто-то выживет, кто-то умрет. И они тоже это знают. Такова суть боя. Либо убиваешь ты, либо убивают тебя. Поэтому я убиваю. Убиваю снова и снова, и крики умирающих доносятся словно издалека.

Я позволяю сердцу одно биение, и кровь врывается в вены.

Кружусь, рублю, верчусь и снова рублю. Повсюду кровавые брызги. В считаные секунды я добираюсь до священника. За ним – путь к воротам. Это возможно. Это нам по силам. Мы еще можем спастись.

Но тут – слишком скоро – дыхание застревает в горле и внезапная боль пронзает грудь. Слабость бросает меня на колени. Яд кретча. Я сопротивляюсь, но все застилает тьма.

Смерть?

Последняя моя мысль – о Торн. Она так юна и теперь тоже умрет. Миг сожаления – это я навлекла на нее беду. А потом – тьма и забвение.

Но я не умерла. Очнулась – со вкусом крови во рту, крепко связанная, в каком-то темном углу.

Железные кандалы сковывали руки и ноги, до боли обжигая кожу. Я лежала на спине у сырой стены, но попытка перекатиться удалась только наполовину. Еще одна, протянувшаяся от ног, цепь вела к железному кольцу в каменном полу. Мне удалось сесть и прислониться спиной к стене. Было темно, но мои ведьмовские глаза могли видеть даже самые дальние уголки темницы. Здесь воняло смертью. Десяток, а то и более, людей умерли здесь за последние годы. Сэр Гилберт казался человеком добронравным и милостивым, но и он держал в заточении узников, и некоторые из них закончили свои дни в этом подземелье. Какие преступления они совершили? Сейчас это не важно. Мое преступление определяется тем, что я ведьма. От священника мне не стоит ждать ничего, кроме боли и смерти. Провидица предсказала мне смерть – но смерть в бою, с кинжалом в руке, а не в темнице, прикованной к стене беспомощной пленницей. Но провидицы не всегда точны в своих предвидениях – бывает, ошибаются и они.

Утешала мысль, что по крайней мере голову дьявола они не найдут. Слишком хорошо я ее спрятала. Обнаружить ее местонахождение мог лишь сильный черный маг, но для этого ему нужно было сначала попасть в замок. Как сказал рыцарь, стены крепости могли выдержать даже долгую, в несколько недель, осаду. И каждый день, пока голова будет оставаться здесь, в углу под потолком, добавит Тому Уорду времени для поисков ответа на вопрос, как покончить с дьяволом навсегда.

Слабость как будто прошла, но теперь это было уже не важно. Когда ты скована по рукам и ногам, шансов на спасение немного. Кожаная перевязь осталась на мне, но ножны были пусты – оружие забрали. Всё, кроме одного – последнего, магического. Того, что сберегалось на самый крайний случай. Время для его использования следовало выбирать с величайшей тщательностью, поскольку применить его можно было только один раз.

Вот тогда я и услышала первый крик. Тоненький, высокий, протяжный, он повис в воздухе – женский крик, крик, извергнутый невыносимой болью.

Вскоре он повторился, и по спине у меня пробежал холодок. Кого-то пытали.

Уж не Торн ли?

Мое сердце сжалось, когда через секунду опасение подтвердилось новым криком.

– Пожалуйста! Пожалуйста! – умоляла она. – Не делайте этого! Все что угодно, только не это!

Торн была отважна, горда и вынослива. Какое же истязание могло заставить ее просить о пощаде таким пронзительным, дрожащим голосом?

Сидеть и слушать такое невозможно. Но прежде нужно было оценить ситуацию, и для этого я располагала средствами, не требующими большого расхода сил. Достаточно применить магию шаманов и еще раз выпустить душу из тела.

Полностью сосредоточившись и выдерживая нужную интонацию, я произнесла положенные слова. На секунду все погрузилось во тьму, но уже в следующий миг я воспарила над собственным прикованным к полу телом в мире, где все отсвечивало зеленым. Я посмотрела на себя – глаза закрыты, дыхание ровное, – подплыла к двери и легко прошла сквозь нее.

Оказавшись в коридоре, я без труда отыскала камеру, где пытали Торн. Слева, соседняя с моей. Дверь распахнута. Охранник, чья жизненная сила и излучала зеленый свет, стоял спиной к стене. Проникнув внутрь, я с одного взгляда поняла, что происходит. Торн лежала на спине, привязанная веревками к железному столу. На голых руках и плечах была кровь. Над ней склонился плотный, раздетый по пояс мужчина с волосатой, лоснящейся от пота грудью. В правой руке верзила держал шило, длинным и острым концом которого периодически тыкал в тело пленницы. Прием этот использовался для нахождения места, где ее мог касаться дьявол, – места, нечувствительного к боли, наличие которого служило доказательством ее принадлежности к племени ведьм.

Необходимости в такой процедуре не было никакой – мы и сами никогда не отрицали, что являемся ведьмами. Но присутствующему здесь священнику происходящее определенно доставляло удовольствие, что подтверждала блуждающая на его губах улыбка.

И тогда я поняла, что именно заставляет мою ученицу так кричать и молить о пощаде. Дело было не в шиле и не в той ужасной боли, которую причинял ей истязатель. Нет – ужас вызывал инструмент в руке священника. Ножницы. Они принадлежали мне, и я пользовалась ими, чтобы срезать большие пальцы у убитых мной врагов. Остальное мое оружие было разложено аккуратным рядком на небольшом деревянном столике в дальнем углу комнаты. Священник явно имел некоторое представление о ведьмовских традициях – ведь из всего ассортимента он выбрал именно ножницы.

Вываренные в котле при правильном исполнении определенных ритуалов, кости больших пальцев приносят их владельцу черную магическую силу. И потеря этих пальцев – едва ли не худшее, что может случиться с ведьмой. Такая утрата для нее великое бесчестье: все ее пожизненные достижения обесцениваются и обращаются в ничто. Судьбы ужаснее для ведьмы-убийцы быть не может. Возвеличенная и прославляемая, внушающая страх врагам и уважаемая своим кланом, она в один миг превращается в предмет насмешек и презрения.

Некоторые ведьмы переживают унижение и потерю пальцев, но большинство после такой процедуры умирают от шока. Последствия будут даже в том случае, если пальцы забирают уже после смерти. Считается, что изуродованная таким образом ведьма не может возродиться, не может еще раз вернуться на землю. Ее доля – навеки остаться во Тьме.

Неудивительно, что Торн кричала от отчаяния. Стыд, унижение и обещание вечной Тьмы – что может быть хуже? Она не только надеялась стать величайшей убийцей клана Малкинов всех времен, но и хотела, чтобы эта репутация осталась в памяти живущих и после ее смерти. И вот теперь священник угрожал лишить ее всех надежд двумя щелчками ножниц. Быстро оценив ситуацию, я взяла на заметку двух охранников у дальней стены. Итак, разделаться предстояло с четырьмя противниками в комнате и одним в коридоре.

Быстро вернувшись в темницу, я вошла в свое тело, открыла глаза и обратилась к последнему из моих магических ресурсов. Вытянув шею и высунув язык, я захватила им ожерелье, затолкала в рот последнюю заряженную кость и втянула в себя остатки хранившейся в ней силы. Закончив, я выпустила ее изо рта и сосредоточила все внимание на стоящем за дверью охраннике.

Сил было слишком мало, чтобы заставить стражника войти в мою камеру и освободить меня от цепей. Но я могла вложить ему в голову зернышко сомнения – ведь в его обязанности входило не только патрулирование коридора и охрана пыточной, но и наблюдение за моим состоянием. Чтобы зародить беспокойство, хватило простенького заклинания.

Прошло несколько секунд, и стражник вставил в замок ключ, повернул его, открыл дверь и вошел. Сделав два шага вперед, он остановился и пристально на меня посмотрел. Я затаила дыхание. Исполнить задуманное было непросто и на вторую попытку рассчитывать не стоило.

Зуб мудрости на левой стороне нижней челюсти у меня полый. Я сама просверлила в нем глубокую узкую дыру, использовав выкованный специально для этой цели инструмент. В этой полости лежит короткая тонкая игла, покрытая ядом, ослабляющим волю. Под действием этого яда человек не в состоянии противиться постороннему внушению. Принимая малые дозы и постепенно увеличивая их, я за годы выработала невосприимчивость к отраве и поэтому могу без вреда для себя держать во рту отравленную иголку. Кончиком языка я сдвинула ложную верхушку зуба и вытянула иголку из полости, а секундой позже уже держала ее между губами. Многократная тренировка дала результат, но игла была крохотная, а стражник все еще стоял у двери, что не гарантировало успеха.

В последний момент он начал поворачиваться – должно быть, инстинкт самосохранения предупредил об опасности. Но поздно. Сосредоточившись, я выплюнула иголку, и она вонзилась ему в шею, прямо под правым ухом. Стражник пошатнулся и едва не упал. На его лице проступило выражение растерянности и замешательства.

– Смотри на меня! – приказала я. – Молчи, слушай все, что я скажу, и выполняй немедленно!

Яд уже начал действовать. Стражник шумно дышал раскрыв рот, и слюна стекала по нижней губе, капая на пол. Он не сводил с меня глаз.

– Освободи меня от цепей!

Стражник подошел, но завозился с ключами – яд нарушил координацию движений. Время шло, и священник мог в любой момент пустить в ход ножницы, но мне ничего не оставалось, как только набраться терпения, сохранять спокойствие и ждать.

Оковы наконец пали. Я забрала у стражника оружие – два кинжала и тяжелую дубинку. Могла бы и убить его – но зачем? Я приказала ему лечь на пол и уснуть, и когда выходила, он уже громко храпел.

С замиранием сердца – только бы снова не услышать крик Торн – я выскользнула в коридор. Схватив Торн за левую руку, отец Хьюит раскрыл ножницы и приготовился срезать первую костяшку. Я атаковала с ходу, едва переступив порог.

Опережая мысли, левая рука бросила кинжал. Мое собственное метательное оружие прекрасно подходит для убийства на расстоянии – оно идеально сбалансировано и калибровано. К тому же я постоянно с ним практикуюсь. Этот кинжал принадлежал другому и был мне незнаком. Да и предназначался он не для метания, а для рукопашного боя. Так что рисковать я не стала.

В обычной ситуации моя цель – горло или глаз. И то и другое означало бы почти мгновенную смерть, но попасть в эти мишени сложнее. Так что сейчас я вогнала кинжал глубоко в плечо – цель была легкая, и отец Хьюит тут же выронил ножницы. К тому же у меня были на него планы, а убить его при необходимости можно будет и позже.

Другой кинжал и дубинка пошли в ход в схватке с двумя стражниками. Думать не пришлось – направляемое годами тренировок, тело действовало само по себе, а мозг наслаждался боем.

Моя атака была столь стремительной, что первый противник умер, не издав ни звука. Второй, возможно, остался в живых, но удар в висок вырубил его на достаточно долгое время. Все заняло не больше двух секунд. Верзила, пыточных дел мастер, все еще держал в руке шило. Им он и попытался меня ударить, но я парировала выпад дубинкой и убила его, вонзив кинжал между ребер – в самое сердце.

Рухнувший на колени священник скулил от боли. Я отбросила дубинку и вытащила кинжал из его плеча. Он вскрикнул. Я перерезала веревки, которыми Торн привязали к столу. Вопли отца Хьюита меня не беспокоили – высокие и пронзительные, они вполне могли принадлежать истязаемой женщине и вряд ли вызовут у кого-то подозрение.

Теперь нам предстояло выйти из замка, и я намеревалась использовать священника в качестве заложника. Главным препятствием на пути к свободе могли стать уцелевшие лучники, способные поразить нас издалека.

– Ты в безопасности, – сказала я, помогая Торн подняться со стола. – Знаю, тебе больно, ты пережила испытание, после которого даже сильная ведьма может повредиться рассудком. Но сейчас важно, чтобы ты собралась и приготовилась действовать. Готова? Или тебе нужно еще несколько мгновений, чтобы взять себя в руки?

– Готова, – ответила Торн и храбро улыбнулась, хотя голос ее напоминал хрип. А я испытала гордость за ученицу – она держалась даже лучше, чем я ожидала.

– Тогда сначала нам нужно забрать голову дьявола.

Заправив в ножны клинки и ножницы, я оторвала полоску от подола сутаны и, скомкав, засунула священнику в рот, после чего потащила его за собой. Он не сопротивлялся, и весь его вид выражал смертельный ужас.

До своей комнаты мы добрались без происшествий, и вскоре кожаный мешок снова висел у меня на плече. Ведя пред собой пленника, мы вышли во двор. Было темно, небо закрыли тяжелые тучи, и до рассвета оставалось не меньше трех часов. Не лучшие условия для лучников.

У решетки, прислонившись к ней спиной, стоял караульный. При нашем приближении он поднял факел. Неверное пламя высветило вначале фигуру отца Хьюита, и выражение послушания и почтения сменилось изумлением и страхом, когда караульный увидел бледное от ужаса лицо священника и окровавленный рукав сутаны.

Я приставила клинок к горлу заложника:

– Мы уходим. Дай нам пройти – или он умрет!

Дрожащими руками солдат ухватился за ворот и начал поднимать решетку. Лязг цепей нарушил ночной покой. Шум привлек внимание других караульных, удивленных тем, что кто-то выходит или входит в замок в столь поздний час.

– Кто идет? – окликнул голос со стены. – Покажись!

Мы шагнули в тень и прижались к стене. Решетка поднималась томительно медленно, но в конце концов достигла достаточной высоты, чтобы мы нырнули под нее.

– Хватит. Теперь открой ворота! Живей! – приказала я и, схватив священника за волосы, снова приставила к его горлу клинок.

Перепуганный солдат поспешно подчинился и быстро открыл ворота, потянув на себя тяжелые створки. За ними нас ждала внешняя решетка и подъемный мост. Не дожидаясь приказа, караульный быстро сделал то, что от него требовалось.

С другой стороны двора уже долетали крики и быстрые шаги. Из опасения стать мишенями для лучников мы держались подальше от выхода, готовые отразить любую атаку. Но лучников там не оказалось – только трое вооруженных пиками солдат.

– Они твои, Торн! – прошипела я, зная, что после мук и истязаний ей полезно как можно скорее вернуть веру в себя.

– Все трое?

– Да, и поторопись!

Почти как я и учила, она вихрем устремилась им навстречу. Ее боевые навыки были отточены едва ли не до совершенства. Некоторые Торн приобрела за счет долгих часов упорных тренировок, но было и кое-что, чему научиться нельзя. Воинский талант дался ей от рождения, и теперь, демонстрируя совершенную грацию, она ловко избегала выпадов пикейщиков, а ее клинки сверкали, неся быструю смерть. Все закончилось в считаные секунды.

Еще пара лет, подумала я, и она сравняется со мной.

А что потом?

Когда-нибудь она сможет победить меня, как я взяла верх над Кернольд. Мысль эта не испугала, а обрадовала меня. Я не хотела бы жить, когда начну терять силы. И было приятно сознавать, что у меня есть достойная преемница.

Солдат уже опускал мост, но сквозь тьму к нам приближались другие шаги. На этот раз я не стала отдавать Торн приказ. Одна из приближавшихся фигур выделялась меньшим ростом. Это был Уилл, сын погибшего рыцаря.

Группа была в двадцати шагах от нас – пятеро мужчин, причем двое, прикрывавших мальчишку, были последними лучниками.

– Освободите отца Хьюита! – крикнул Уилл. – Оскорблять священника грех!

– Скажи своим людям, чтобы опустили оружие, и я сохраню ему жизнь, – ответила я негромко. – А иначе это жалкое подобие священника умрет и ответственность за его смерть ляжет на твои плечи.

– Из-за вас погиб мой отец! – с надрывом прокричал мальчишка. – Теперь погибнете и вы!

Он положил руки на плечи лучникам:

– Цельтесь ниже! Они попытаются нырнуть под стрелы!

Лучники подняли луки и выстрелили.

 

Глава 18. Ты же просто девчонка!

Когда-то я решила родить ребенка, чтобы навсегда избавиться от дьявола. Теперь я хочу Врага уничтожить. И ничто меня не остановит!

В тот же миг я толкнула священника вперед и бросила на колени как живой щит. Одна из стрел вонзилась ему в грудь. Отец Хьюит застонал от боли и замертво свалился на землю. Бросив взгляд влево, я увидела, что Торн отразила клинком предназначенную ей стрелу. Прежде чем лучники успели достать из колчанов другие стрелы, брошенные нами ножи вонзились в левый глаз одного и другого. Луки выпали из мертвых пальцев, и оба стрелка рухнули к ногам мальчишки.

Уилл попятился. Ужас исказил его лицо. Убить? – спросила я себя. Но какая нам от того польза? Ведь он всего лишь мальчишка, чей мир в одночасье перевернулся вверх дном. Шквал эмоций пронесся по лицу Торн. За гневом и возмущением – он пытался нас убить! – последовали печаль и сожаление. Я знала: она чувствовала себя преданной.

– Священник мертв, Уилл, – с мрачной улыбкой сказала я. – Твой опекун сложил с себя все обязанности. Теперь ты здесь главный. Управляй с умом!

Уилл посмотрел на Торн и как будто попытался сказать что-то, но подъемный мост уже почти опустился, а ждать мы не могли. Я первая, Торн за мной, мы пробежали по скользким доскам и, перепрыгнув сужающуюся брешь, приземлились на глинистом краю рва. Стрелы летели со стены нам вслед, но мы бежали быстро, зигзагами, а стрелки не отличались точностью. Еще немного – и мы растворились в спасительной темноте. Теперь настоящая опасность ждала впереди. Восстановился ли кретч? Знают ли маг и ведьмы, что мы покинули замок?

Точного ответа на первый вопрос у меня не было, но лазутчики наверняка вели наблюдение за замком. Они слышали крики и видели, как опускается мост. И вот-вот оповестят об этом своих сестер-ведьм.

Мы бежали на восток, навстречу просыпающемуся солнцу. Куда теперь? Где еще можно укрыться?

Мысли метались в поисках того, что найти невозможно. Да, одно место было, и мы могли им воспользоваться, хотя и с риском встретить там больше врагов, чем друзей. Я сменила направление и побежала быстрее.

– Впереди Ведьмовская лощина! – бросила Торн, догоняя меня.

– Да, туда мы и направляемся. Подходящее местечко, чтобы принять бой!

Вскоре на горизонте появился Пендл. Издалека холм напоминал громадного кита – я мельком видела этого морского великана во время одного из путешествий через Северное море.

Полагая, что оторвались от преследователей, мы немного отдохнули в лесу. Приближаться к Ведьмовской лощине до наступления темноты было бы неблагоразумно.

Я повернулась к Торн:

– Как себя чувствуешь? – Я хотела узнать, как отразилось пережитое в темнице на ее боевых качествах.

– Чувствую?! – огрызнулась она. – Ты про мальчишку?

– Да, про мальчишку. И про твои раны тоже.

– Он для меня теперь никто. А что, мужчины все такие глупцы?

– Не все мужчины глупцы, но среди них достаточно дураков для желающих их женщин. Только не думай о нем слишком уж плохо. Заключив сделку с нами, Уилл запустил цепь событий, которые привели к смерти сэра Гилберта. Он потерял отца потому, что принял такое решение. А теперь забудь о нем. Уилл в прошлом, да и в любом случае он не смог бы стать частью твоей жизни. Ты ведьма и скоро станешь полноправной убийцей. Уилл же станет рыцарем. Вы принадлежите к разным мирам.

– Да, постараюсь забыть. Не думать о нем. Выкинуть из головы.

Торн замолчала, и я, подождав немного, заговорила снова:

– Что скажешь о пытках?

– Сначала, когда он начал колоть меня шилом, боль была ужасная, но потом, через какое-то время, я почти перестала ее чувствовать. Священник это понял и пригрозил забрать мое ожерелье. Он, похоже, получал удовольствие, нагоняя на меня страх, и всерьез хотел срезать пальцы, пока я еще жива. Я видела это в его глазах. В жизни не испытывала такого ужаса и отчаяния. У меня отнимали все, чем я была и чем могла бы стать. Я превратилась бы в ничто – в предмет вечных насмешек.

– Что ж, ничего такого не случилось. Ты держалась достойно и мужественно перенесла боль. И теперь священник мертв, а ты жива – чтобы сражаться. Мы еще одолеем всех врагов.

– Будем ли мы в безопасности в Ведьмовской лощине? Найдем ли там союзников?

– В безопасности мы теперь нигде не будем. Но многое зависит от того, кого мы встретим первыми. Некоторые из мертвых могут отнестись к нам благожелательно, большинство же просто захотят нашей крови. Но они всегда охраняют свою территорию. Если нам удастся пробраться в центр лощины, они будут защищать ее от большей опасности – со стороны тех, кто нас преследует.

– Ведьмовская лощина – это ведь то место, где ты сражалась с Кернольд и стала ведьмой-убийцей? – спросила Торн.

– Верно, то самое. Столько лет прошло, а кажется, будто это было только вчера.

– Расскажи.

– Ты прекрасно знаешь эту историю, я рассказывала ее не раз и не два.

Я прислушалась, проверяя, не таится ли поблизости опасность. Между деревьями негромко вздыхал ветер. Тихо. Спокойно. Чисто. Наши враги все еще были где-то далеко.

– Ну так расскажи еще раз! Твои истории каждый раз звучат чуточку по-другому. Хороший рассказчик всегда вспоминает что-то новое и забывает менее важное.

Я вздохнула, но отказывать не стала. Почему бы и не рассказать? Почему бы не отвлечься немного от опасностей, что подступали и спереди, и сзади?

– Поединок всегда проходит к северу от трех деревень – Малкинов, Динов и Мауллдхиллов. Обычно это место выбирала действующая убийца.

Кернольд выбрала для схватки Ведьмовскую лощину, потому что чаще всего использовала здешних обитателей как своих союзников – ей единственной удавалось успешно это проделывать. И не раз случалось так, что мертвецы высасывали из претенденток кровь еще до того, как Кернольд в подтверждение победы забирала у них ожерелья.

– А разве это не жульничество – пользоваться помощью мертвецов? – спросила Торн.

– Кто-то, может быть, так и думал, но Кернольд была убийцей клана много лет. Ее боялись. Кто бы посмел задать ей такой вопрос?

– Говорят, некоторые мертвые ведьмы настолько сильны, что могут проходить мили в поисках жертвы. Сколько их сейчас, таких сильных?

– До осени было пять, но, как тебе известно, даже мертвые ведьмы не вечны. Все они постепенно слабеют, тела распадаются. Агнесса говорила, зима собрала свой урожай: сейчас по-настоящему сильных осталось не больше трех.

– Чью сторону они примут – твою или наших врагов?

– Этого я не знаю. Но если хотя бы две станут сражаться вместе с нами, перевес будет на нашей стороне.

Торн задумчиво кивнула.

– Расскажи о Кернольд, – потребовала она.

– Кернольд часто побеждала и без помощи ее мертвых союзников. Она мастерски владела клинками и веревками, использовала капканы и волчьи ямы, но ее излюбленным приемом было удушение. Каждый раз после очередной победы она неизменно душила противницу. Медленно убивать поверженную соперницу доставляло ей особое удовольствие.

Обо всем этом я хорошо знала еще до поединка. Много думала, готовилась и исследовала лощину заранее. Обычно я приходила туда днем, в светлое время, когда мертвые ведьмы дремали, а Кернольд охотилась. Я обнюхала, наверное, каждый дюйм леса, узнала каждое дерево, каждую травинку, разведала, где находятся ловушки и капканы. А их было много. Некоторые из выходивших драться с Кернольд умирали, даже не добравшись до нее.

В общем, я была готова и незадолго до полуночи, времени начала испытания, уже стояла в тени деревьев. Слева высилась громадина Пендла, восточный склон которого купался в лучах полной луны, уже поднявшейся высоко на юге. Потом на вершине вспыхнул огонь, и искры взметнулись в небо, подавая сигнал к началу поединка.

И тогда я сделала то, чего никогда прежде не делала ни одна претендентка. Большинство входили в лощину нервно и боязливо, в страхе перед тем, что их ожидало. Некоторые были посмелее, но и они выбирали осторожный вариант. Я поступила иначе и заявила о своем присутствии громко и ясно…

– Позволь мне сказать это за тебя, – вмешалась Торн. – Пожалуйста, Грималкин!

Я кивнула, моя ученица поднялась и сделала серьезное лицо.

– Я здесь, Кернольд! Мое имя Грималкин, и я твоя смерть! – прокричала она во весь голос слова, произнесенные мною много лет назад. – Я иду за тобой, Кернольд! Я иду за тобой! И ничто, ни живое, ни мертвое, меня не остановит!

Она села, и мы обе рассмеялись.

– Ты действительно верила в то, что говорила? – спросила Торн.

– Верила. До какой-то степени. То есть это была не просто бравада, хотя и бравада играла немалую роль. Я много думала, просчитывала, как себя вести. Знала, что крики привлекут ко мне мертвых ведьм, и именно этого добивалась. Теперь я знала, где они. Всегда важно заранее знать, где та опасность, с которой тебе предстоит столкнуться.

Большинство мертвых ведьм медлительны и неуклюжи, и я знала, что смогу опередить их. Опасаться стоило лишь нескольких. Одну из них звали Гертруда Страшная – из-за ее жуткой, отвратительной внешности. Умерла она больше ста лет назад, но оставалась сильной и проворной. Бродила по лощине и окрестностям, охотилась за кровью. Но в ту ночь Гертруда никуда не ушла, потому что была ближайшей сообщницей Кернольд и за помощь в каждой битве получала щедрое вознаграждение кровью.

Я ждала минут пятнадцать или около того – вполне достаточно, чтобы до меня дотащилась даже самая неловкая ведьма. И я уже учуяла Гертруду. Некоторое время она держалась у края лощины, но выйти на открытую местность не решалась – ждала своих тихоходных сестер, чтобы они выступили против меня первыми. Я слышала шорох листьев, слышала, как потрескивают веточки под ногами. Да, они медлительны, но недооценивать мертвых ведьм не стоит. Сил им не занимать, а если ухватятся за плоть – легко их не оторвешь. Они присасываются и начинают пить кровь, пока ты не ослабеешь так, что и сражаться уже не сможешь. Некоторые, бывает, прячутся на земле, под палыми листьями, и только выжидают момента, чтобы высунуть руку и схватить тебя за лодыжку.

Я побежала в рощу. Кернольд была именно там, где я и рассчитывала ее найти – стояла под ветвями самого старого в лощине дуба. Это было ее дерево, то, в котором она хранила свою магию, место ее силы…

Мне нравилось рассказывать Торн эту историю, заново переживая бой, после которого я стала ведьмой-убийцей. Потом я одержала верх еще во многих сражениях, но та первая победа доставила мне самое большое удовольствие. Ведь именно тогда и родилась настоящая Грималкин.

– Из-под листьев ко мне потянулась рука, – продолжила я свой рассказ. – Не сбавляя шага, я вынула кинжал из ножен на левом бедре и пригвоздила мертвую ведьму к шишковатому корню дерева. А теперь, Торн, вот тебе полезный совет: никогда не бей мертвую ведьму в ладонь – она запросто освободит руку. Всегда загоняй лезвие в запястье. Именно так я и сделала. Справа ко мне брела другая мертвая ведьма. В какой-то момент ее омерзительное лицо попало под лунный луч. Стекавшие по подбородку струйки слюны падали на заляпанное темными пятнами рваное платье. Жаждая моей крови, она осыпала меня проклятиями, но вместо крови получила кинжал – я выхватила его из ножен на правом плече и метнула ей в горло. Ведьма пошатнулась, а я побежала еще быстрее.

Еще четыре раза мои клинки пронзали мертвую плоть. Остальные ведьмы отстали – одни покалеченные, другие слишком нерасторопные. Но Кернольд и ее старая сообщница ждали где-то впереди. В ту ночь я взяла с собой восемь ножей, теперь их осталось только два.

Я перепрыгнула через один капкан, потом через другой. Знала, где они находятся, потому и не попалась, хотя они были замаскированы и присыпаны землей и листьями. Наконец путь мне преградила Гертруда. Я остановилась, приглашая ее атаковать. Прозвище ей дали не зря – спутанные волосы свисали до колен, из левой ноздри выбрался и упал червяк. В липкой слизи, покрывавшей все лицо, за исключением единственного злобного глаза, шевелились личинки и копошились жучки. Выступавший из нижней челюсти длинный черный зуб тянулся к левой ноздре.

Она побежала ко мне, разбрасывая листья и вытянув руки, чтобы сжать мое горло или вцепиться в лицо. Для столетней мертвой ведьмы Гертруда двигалась быстро. Очень быстро. Но все же недостаточно… Левой рукой я выхватила из ножен на бедре самый длинный клинок. Ты знаешь – для метания он не предназначен и больше напоминает короткий меч с острыми как бритва краями. В последний миг я прыгнула навстречу Гертруде и одним ударом срезала ей голову. Голова ударилась о корень и откатилась в сторону. Оглянувшись на бегу, я увидела, что ведьма роется в куче гнилых листьев – ищет там свою потерю.

– Гертруда до сих пор в лощине? – спросила Торн. – Ее можно там встретить?

– В последние годы ее встречали не часто, – ответила я. – Она слабеет, ее разум ветшает быстрее, чем тело. Нет сомнения, этому поспособствовала и я. Но вернемся к моей истории. Разделавшись с Гертрудой, я приготовилась к встрече с Кернольд. Она ждала под своим деревом, с ветвей которого свисали веревки, чтобы связать и подвесить меня. Ждала, тершись спиной о кору, набираясь сил перед схваткой. Но я не боялась. Мне она напоминала скорее старую медведицу, пытающуюся избавиться от блох, чем наводящую на всех ужас ведьму-убийцу. Не сбавляя скорости, я выхватила последний из метательных ножей и бросила ей в горло. Кувыркаясь в воздухе с острия на рукоять, он устремился к цели, но она отбила его одним небрежным движением руки. Меня это не смутило. Я прибавила шагу и приготовилась воспользоваться длинным кликом, но тут вдруг земля ушла из-под ног, сердце екнуло, и я провалилась в волчью яму.

До сих пор помню, какой это был для меня шок. Я же все проверила! В тот миг я поняла, что недооценила противника. Быстрой победы не получилось, но сил и решимости, чтобы выжить и драться, мне хватало.

Луна стояла высоко, и, падая, я увидела ожидающие меня внизу заостренные колья. Я изогнулась как только могла, пытаясь увернуться, но это было невозможно. Все, что получилось – это изогнуться так, чтобы пострадать как можно меньше.

Я сказала «как можно меньше»? Заостренный кол пробил бедро с внешней стороны – шрам виден и сейчас. Съехав по колу, я грохнулась на дно ямы. Дух вылетел из груди, клинок из пальцев. Я лежала, стараясь отдышаться и приглушить боль в ноге. Колья были острые, тонкие и длинные – больше шести футов, – так что освободиться, просто подняв ногу, было невозможно. Я проклинала себя за глупость и легкомыслие. Думала, что все просчитала, а Кернольд просто-напросто выкопала еще одну яму, возможно прошлой ночью. Она, конечно, знала о моих вылазках в лощину и ждала до самого последнего момента, чтобы добавить еще одну западню.

Ведьма-убийца должна постоянно совершенствоваться, приспосабливаться и учиться на ошибках. Лежа на дне ямы в ожидании неминуемой смерти, я признала собственную глупость и чрезмерную самонадеянность. И пообещала, что, если выживу, обязательно умерю уверенность дозой осторожности.

Вверху появилось широкое, круглое, как луна, лицо Кернольд, которая посмотрела на меня молча, не произнеся ни слова. Я была быстра и прекрасно владела оружием. Я была сильна, хотя и не настолько, как Кернольд. Не зря же некоторые называли ее Душительницей. Одержав победу, она обычно подвешивала жертву за пальцы, а потом медленно душила. Обычно, но не в тот раз. Кернольд видела, на что я способна, и не рисковала. А значит, умереть мне предстояло здесь.

И вот она начала спускаться в яму, чтобы взять меня за горло и выдавить из тела воздух и жизнь. Я была спокойна и готова, если придется, умереть, но вместе с тем уже кое-что придумала. Пусть и крохотный, шанс на спасение все же появился.

Спустившись на дно ямы, Кернольд направилась ко мне, лавируя между кольями и разминая руки. Я между тем готовилась претерпеть боль – не ту боль, которую могла причинить Душительница, а ту, которую выбрала сама. Руки и плечи у меня были очень сильные. Колья – тонкие, но прочные, упругие и не ломкие. Но я все же решила попробовать и, схватив тот, что пронзил мое бедро, начала его расшатывать. Вперед-назад, вперед-назад. Каждое движение отдавалось болью и в ноге, и во всем теле, но я стиснула зубы и продолжала расшатывать кол, пока деревяшка не выдержала и не сломалась у меня в руках.

Не теряя времени, я вырвала обрубок из бедра и встала на колено. Кровь из раны лилась на земляное дно ямы. Держа кол как копье, я направила свое оружие на соперницу, приготовившись пронзить ей сердце раньше, чем ее руки сожмут мое горло.

Увидев, что я освободилась и готова драться, Кернольд удивилась, но быстро собралась и сменила тактику. Пополнив свои запасы магии от дерева, она остановилась, сосредоточилась и пустила в ход темные чары. Для начала Кернольд произнесла заклинание, и меня охватил леденящий ужас. Зубы стучали будто у мертвеца на Хэллоуин. Ее магия была сильна, но не всемогуща. Собравшись с силами, я отвела удар. Мало-помалу действие заклинания ослабло, и оно тревожило меня уже не больше, чем холодный ветер, дувший с северных льдов, когда я убила волков и оставила на снегу их истекающие кровью тела.

Тогда Кернольд призвала неупокоенных мертвецов и натравила на меня пойманных в Лимбе духов. Они вцеплялись в меня, висли на руках и ногах, и удерживать в руках кол становилось все сложнее.

– А ты когда-нибудь ловила духов в Лимбе? – спросила Торн.

– В прошлом – да, теперь – нет. Потому и тебя я этому не учила. Ведьмы-убийцы опаснее обычных ведьм, практикующих магию костей. Мы используем чары, да, но наше главное преимущество – боевые навыки, которые мы приобретаем, и сила нашего ума. Именно последнее позволило мне отразить нападение духов. Они были могущественны и их поддерживала черная магия: один, душитель, схватил меня за горло и сжал так крепко, как это сделала бы сама Кернольд. Худшим из всех оказался дух призрака, рожденного от союза дьявола и ведьмы. Он застил мне глаза, сунул в уши длинные холодные пальцы, и в какой-то момент казалось, что моя голова вот-вот взорвется. Но я сумела отбиться от него и крикнула в безмолвие и тьму: «Я все еще здесь, Кернольд! Не сбрасывай меня со счетов. Я Грималкин, твоя погибель!»

В глазах прояснилось, ледяные пальцы с хлопком выскочили из ушей, в которые ворвался поток звуков, с плеч словно свалилась тяжесть. Я поднялась на ноги, нацелила кол, и тогда Кернольд ринулась на меня – здоровенная, как медведь, с руками Душительницы. Но цель была ясна. Я метнула кол прямо ей в сердце, и она свалилась к моим ногам, а ее кровь, просочившись в землю, смешалась с моей. Она начала что-то говорить, но закашлялась, и я, наклонившись, приникла ухом к ее губам. «Ты же просто девчонка, – прохрипела Кернольд. – Проиграть девчонке… после стольких лет… Как такое возможно?!»

«Твое время вышло, – ответила я, – а мое только начинается. Девчонка забрала твою жизнь, а теперь заберет твои кости».

Я смотрела, как она умирает. Потом, забрав ее пальцы, магии которых мне хватило на несколько месяцев, обвязала тело веревками и подняла из ямы наверх. Я подвесила Кернольд за ноги, чтобы на рассвете птицы начисто склевали плоть. Покончив с делами, я прошла через всю лощину, и ни одна ведьма не посмела меня тронуть. Гертруда Страшная по-прежнему стояла на четвереньках и рылась в сырых листьях – искала свою голову. Найти что-то, когда у тебя нет глаз, дело нелегкое, и она надолго оказалась при деле.

Когда я вышла из леса, меня встретил весь клан. Я подняла трофейные пальцы, и они склонили головы в знак признания сделанного мной – все, даже Катриса, глава ковена тринадцати. Когда они выпрямились, в их глазах я увидела уважение и страх.

После той победы я и начала искать способы навсегда покончить с дьяволом. Колья в устроенной Кернольд ловушке навели меня на мысль: что, если изготовить копье из серебряного сплава и каким-то образом насадить на него дьявола?

– Именно это ты и сделала с ним, прежде чем отрезать ему голову? – спросила Торн.

Я кивнула:

– Да, с помощью Тома Уорда и его учителя, Джона Грегори, я пронзила дьявола серебряными копьями и пригвоздила его руки и ноги к скале. Потом ученик Ведьмака отрезал голову, а я положила ее в кожаный мешок. Яму мы засыпали землей и запечатали большим плоским камнем, а сверху еще положили булыжник. До тех пор, пока голова не воссоединится с телом, дьявол надежно связан.

– Голова никогда не вернется к телу, – сказала Торн. – Даже если одна из нас умрет, другая станет хранительницей. И однажды придет день, когда дьявол будет уничтожен навсегда.

Из мешка донесся глухой стон. Дьявол слушал наш разговор, и то, что он услышал, ему не понравилось.

В последовавшей за этим долгой тишине я почти видела, как крутятся мысли в голове Торн.

– Ты когда-нибудь забирала пальцы у врагов, пока они были еще живы? – осторожно спросила она наконец.

Несомненно, угроза лишиться своих пальцев была еще слишком свежа, но я, прежде чем успела взять себя в руки, сердито зашипела.

– Просто некоторые говорят, ты поступаешь так с теми, кого особенно ненавидишь, – быстро продолжала девчонка.

– Враги должны меня бояться, – ответила я. – Ножницами я состригаю плоть с мертвых, с врагов клана, убитых в бою. Потом отрезаю пальцы, которые ношу на шее как предупреждение другим. А что еще остается? В той жизни, которую я веду, без жестокости и безжалостности не прожить и дня.

– Но живые? С живыми ты когда-нибудь так поступала? – не отставала Торн. Смелости ей было не занимать – она не прекращает расспросы, даже видя, что я злюсь. Но в данном случае упорство обнажало и другую ее сторону, ее слабое место. Девчонка могла быть безрассудной.

– Не желаю об этом говорить, – негромко произнесла я. – Все. Вопрос закрыт.

 

Глава 19. Ведьмовская лощина

Я заглянула во Тьму, в самую темную Тьму, и теперь ничего не боюсь.

Через час после наступления сумерек мы подошли к лощине, но остановились под сенью одиноко стоящего дуба, в сотне ярдов от ближайших деревьев.

– Позови ее, – прошептала я.

Ночь полнолуния пришла и ушла. Где-то там, среди тех деревьев, очнулась для нового бытия – бытия мертвой ведьмы – Агнесса Сауэрбатс. Иногда случается так, что по мере разложения плоти, ведьма ожесточается и начинает ненавидеть тех, с кем дружила и о ком заботилась при жизни. Но те, что взяты в лощину, не сразу меняют привязанности, не сразу отказываются от симпатий и антипатий. До определенной степени Агнесса оставалась все той же прежней Агнессой, и я надеялась, что мы можем положиться на нее и она поможет нам без проблем войти в лощину или, по крайней мере, даст знать, какая там ситуация.

Торн испустила протяжный скорбный крик – нечто похожее на вопль падальщика, но преобразованный в сигнал, который она всегда подавала, приближаясь к дому Агнессы. Я познакомила их вскоре после того, как взяла девочку в обучение, и старая ведьма приняла ее под свое крыло и стала рассказывать о ядах, а иногда, когда я покидала Пендл, предоставляла ей кров.

Мы ждали в тишине. Из далекого леса доносились негромкие шорохи и похрустывания, но на поляну никто – ни живой, ни мертвый – не вышел. Минут через пять Торн, по моей указке, повторила сигнал. И снова мы ждали, а над нами, в кроне дуба, вздыхал и стонал ветер. В ту ночь несколько раз начинался ливень, да такой сильный, что заглушал все звуки и слышно было только, как он стучит по земле. Внезапно дождь прекратился, и из-за туч ненадолго выглянула луна. Вот тогда я и увидела крадущуюся к нам через поляну тень. Несомненно, это была мертвая ведьма. Я слышала, как она сопит и фыркает; ее нос почти касался земли, а платье еле слышно шелестело по мокрой траве. Но только когда ведьма подняла голову и на ее лицо упал лунный свет, я узнала Агнессу. Смерть уже изменила ее – и не в лучшую сторону.

Хрипя и сопя, она добралась до дуба и кое-как села, спиной прислонившись к дереву. Какое-то время все молчали и я слышала, как падают с листа на лист капли на своем долгом пути к земле.

Я посмотрела на Агнессу – зрелище было печальное. Некоторые мертвые ведьмы сильны и могут, охотясь на людей, пробегать мили; другие слабы и влачат жалкое существование, ползая в грязи и роясь в жухлых листьях, выискивая мелкую живность – крыс и мышей. Если Агнессе выпала именно такая доля, ее оставалось только пожалеть. Она всегда была женщиной гордой. На первый взгляд ее дом мог показаться захламленным, но пузырьки и баночки стояли на полках в строгом порядке и чистота поддерживалась безупречная – нигде ни пылинки. Не многие ведьмы заботятся о чистоте и порядке, и Агнесса в этом отношении была исключением: одежду меняла каждый день, а в ее начищенных остроносых башмаках можно было увидеть собственное отражение.

Изумленная увиденным, Торн даже закрыла ладонями лицо. Перемена, случившаяся с Агнессой в столь короткий срок, опечалила и меня. Изорванное в клочья платье покрылось засохшей грязью. Судя по всему, в поисках добычи она ползала по кустам. В волосах, прежде неизменно чистых и блестевших, а теперь сальных, копошились белые личинки, а костлявое лицо было перепачкано глиной и кровью.

Притворяться, что все лучше, чем есть, не было смысла. Доброта Агнессы всегда сочеталась с прямотой, так что я не стала кривить душой:

– Грустно видеть тебя в таком состоянии. Мы можем чем-то тебе помочь?

– Никогда не думала, что дойду до такого. – Агнесса покачала головой, и личинки посыпались ей на колени. – При жизни была сильной и надеялась, что буду такой же в смерти. Но я жажду! Жажду крови и не могу напиться. Охотиться на больших животных или людей не хватает сил, так что приходится довольствоваться мелкими грызунами. За кроликами мне не угнаться.

– А другие мертвецы разве не помогают? – спросила Торн. – Сильные слабым?

Агнесса снова покачала головой:

– Мертвые ведьмы охотятся в одиночку и заботятся только о себе.

– Что ж, по крайней мере сегодня ты напьешься крови, – сказала я и повернулась к Торн. – Добудь дичь получше!

Девчонка тут же умчалась.

– Голова дьявола все еще у меня. В наших общих интересах, чтобы она оставалась отдельно от тела. Поможешь? Враги приближаются, и нам нужно укрыться в лощине. Нужно, чтобы наши мертвые сестры выступили на нашей стороне.

– Здесь правят другие, – прохрипела Агнесса. – Я слаба, и в темном месте мое слово значит мало.

– Те, кто здесь, за дьявола или против него?

– Для мертвых ведьм, будь они сильные или слабые, важно только одно: кровь. Все их мысли, если они вообще о чем-то думают, сводятся к крови. Надеюсь, я никогда не стану такой. Для меня ценны воспоминания о моей жизни, и я хочу, чтобы они оставались со мной как можно дольше. Не пытайся перетянуть их на свою сторону. Они готовы убивать все живое, что появится в лощине, – в том числе и тебя, если смогут догнать.

– Сколько сильных сейчас поблизости? – Я прислушалась к доносящимся из лощины шорохам и скрипам – судя по ним, некоторые из ведьм послабее были уже неподалеку.

– Только две. Третья ушла две ночи назад, но может вернуться в любой момент.

– Так я и думала. Значит, если мы доберемся до центра лощины раньше, чем сюда подтянутся наши враги, мертвые ведьмы станут нашими союзниками, независимо от того, хотят они этого или нет.

Я подняла голову и увидела, что Торн уже спешит к нам через поляну, держа в каждой руке по здоровенному, отчаянно дергающемуся зайцу. Подбежав, она протянула одного Агнессе. Мертвая ведьма схватила испуганного зверька, жадно впилась зубами в шею и принялась пить кровь. Уже через несколько мгновений заяц перестал дергаться и затих – жизнь ушла из него вместе с кровью. Покончив с первым, Агнесса принялась за второго.

– Молодец, Торн! Хорошая девочка! – воскликнула она. – Такой вкусной крови я не пробовала с тех пор, как попала в эту унылую лощину.

– Я сделала бы для тебя и больше, – отозвалась Торн. – Ты всегда была добра ко мне, и нам горько видеть тебя такой.

В воздухе вдруг пахнуло опасностью. Я принюхалась. Наши преследователи были уже близко.

– Они минутах в десяти отсюда, не больше. Это рискованно, но нам нужно укрыться в лощине прямо сейчас, пока еще не поздно, – сказала я Торн и повернулась к Агнессе. – Следуй за нами.

Мы направились к краю лощины.

– Здесь все еще много ям и капканов, оставшихся со времен Кернольд. Одни я буду обходить, другие перепрыгивать. Идти нужно быстро, так что не отставай и ступай только в мои следы.

И я побежала по лощине. Побежала тем же маршрутом, что и много лет назад, когда спешила на поединок с Кернольд. Только теперь никакие мертвые руки не высовывались из-под травы и не пытались хватать меня за лодыжки. Тогда я возвестила о своем приходе громко и ясно, чем привлекла к себе ведьм; теперь же на нашей стороне был элемент внезапности и мертвецы рассеялись между деревьями. Перехватить нас сумели бы только две самые быстрые и сильные ведьмы. Третья ушла из лощины охотиться, и в этом нам повезло. Она могла вернуться через несколько ночей, а могла и свалиться нам прямо на голову.

Точное расположение ловушек я все эти годы держала в уме и вскоре уже перепрыгнула первую из них. Оборачиваться и проверять, все ли в порядке с Торн, я не стала – внимательности ей было не занимать и в быстроте реакции она мне не уступала.

За первой ловушкой последовала вторая, потом третья; в одном месте мне пришлось взять влево, чтобы обойти длинную узкую яму, перепрыгнуть которую было невозможно из-за дерева, образовавшего препятствие на другой стороне. Я помнила, какой трюк приготовила для меня Кернольд, выкопав свежую, утыканную кольями яму. Тогда ей почти удалось победить меня.

И тут в голову пришла мысль: а что, если она приготовила тогда не одну ловушку? Что, если есть другие, о которых мне ничего не известно?

Я постаралась успокоиться и не стала замедлять шаг. Может, они есть, а может, их нет. Главное – четко придерживаться прежнего маршрута, и тогда уж точно ничего не случится.

Вскоре впереди показалось дерево Кернольд – древний дуб, в котором моя предшественница хранила свою магию. Лет прошло немало, но кое-где с ветвей все еще свисали веревки, на которые она подвешивала побежденных врагов.

Я сделала знак Торн. Мы остановились. Я указала пальцем на яму. Ее все еще прикрывали ветки и папоротник, усыпанные слоем гниющих бурых листьев, но с краю виднелась огромная дыра, оставленная мной при падении. Мы обошли яму и повернулись, прислонившись спиной к стволу дерева, как делала когда-то Кернольд. Возвратиться на это место через столько лет… Мной овладело странное чувство, словно жизнь провела меня по кругу и вскоре я столкнусь с чем-то подобным тому давнему испытанию.

Справа что-то зашуршало. Очевидно, это была одна из слабых мертвых ведьм, не представлявшая реальной опасности. Потом раздались звуки погромче: треск ломающихся под ногой веточек и тяжелые, твердые шаги кого-то, кто не боялся выдать свое присутствие.

Это была мертвая ведьма. Высокая. Даже если я знала ее при жизни, сейчас она была для меня чужой. Вместо правого глаза – пустая черная глазница, ниже никакой плоти, только кости. Оставшийся левый глаз смотрел с ненавистью. В лице этой мертвой ведьмы было что-то необычное. Из-под кожаного ремня, на котором держалась забрызганная кровью юбка, выглядывал длинный нож с кривой рукояткой в форме бараньего рога, в руке она держала длинное тонкое копье.

Обычно мертвые ведьмы не носят такого оружия – его заменяют огромная физическая сила, когти и зубы.

Внезапно я узнала ее, и все мгновенно стало ясно. Это была Ниддл, одна из моих предшественниц, побежденная Кернольд. Сестра по клану могла бы стать моей союзницей, но враждебный взгляд ее единственного глаза говорил о том, что это вряд ли возможно. В нем плескалось безумие.

– Ты нарушила границу! – прошипела Ниддл. – Здесь правлю я. Это место мертвых, а не живых. Пришла вызвать меня на поединок, а, Грималкин?

– С какой стати живые должны бросать вызов мертвым? Твое время вышло. Тебя победила Кернольд, а Кернольд победила я. Когда-нибудь выйдет и мое время, и я займу место рядом с тобой. Сейчас нам следует сражаться на одной стороне. Сюда приближается опасный враг.

– Кернольд мошенничала. Привлекала на свою сторону мертвых. Дралась бы честно – победила бы я, и тогда со временем ты умерла бы от моей руки. Так что давай сразимся сейчас – ты и я. Посмотрим, чья возьмет!

– Сначала помоги мне разбить нашего общего врага. Что скажешь?

– А кто наш общий враг?

– Сторонники дьявола. Им нужно то, что я ношу в кожаном мешке.

С этими словами я развязала мешок, достала голову дьявола и показала ее Ниддл.

Она улыбнулась, и белая кость черепа блеснула под лунным лучом:

– Теплых чувств к дьяволу я не питаю, но и к тебе тоже! Тебя называют величайшей из убийц клана Малкинов. Это ложь!

Я вернула голову в мешок и уже собиралась завязать тесемки, когда в оставшемся глазу Ниддл вспыхнуло безумие и она устремилась ко мне, выставив копье.

Я выронила мешок и приготовилась защищаться. Самые сильные из мертвых ведьм быстры и крепки, зачастую быстрее и крепче, чем полагают живые. Разорвать тебя на части они могут голыми руками. Здесь же все было еще хуже: Ниддл обладала всеми навыками и опытом обученного убийцы и имела устрашающую репутацию. Легкой победы ждать не стоило.

Торн выхватила нож и шагнула ко мне, но я жестом остановила ее. Гордость требовала разделаться с Ниддл в одиночку. В последний миг я повернулась боком, и наконечник копья разминулся со мной на пару дюймов. Пользоваться клинком я не стала. Однажды в этой самой лощине мне уже случилось отрубить голову мертвой ведьме. С Ниддл пришлось бы поступить так же – может быть, даже изрубить ее на куски. Я решила еще раз попытаться урезонить ее, перетянуть на нашу сторону:

– Помоги нам разбить наших врагов, а потом мы с тобой сразимся один на один.

– Нет, сразимся сейчас! – воскликнула она. – Я убью тебя, вырежу твое сердце и отправлю прямиком во Тьму! А еще заберу твои кости! Я опорочу твою честь, сотру твое имя из истории клана Малкинов. От тебя не останется ничего!

Размахивая копьем, Ниддл снова устремилась на меня. Пребывая все эти долгие годы среди мертвых, она таила и лелеяла недовольство и обиду и никаким доводам рассудка внимать не собиралась. Стоя спиной к яме, я уже знала, что делать, и, уклонившись от очередного выпада, ударила Ниддл кулаком в затылок. Не издав ни звука, мертвая ведьма свалилась в яму. Однако, упав на установленные Кернольд колья, взвыла как банши.

– А мне говорили, они боли не чувствуют, – сказала Торн, заглядывая в яму с нанизанной на тонкие длинные колья Ниддл. Ее пронзили целых четыре, и, соскользнув по ним, она лежала теперь на самом дне. Один кол угодил в левое плечо, другой прошел через горло, третий пробил грудь, а четвертый – живот.

Я посмотрела на тот, который сломала сама, чтобы освободиться, и вспомнила, как мне было больно.

– Нет, боль они чувствуют, но Ниддл вопит не столько от боли, сколько от злости и отчаяния из-за того, что не смогла убить меня. Знает, что проиграла, а больше всего ей досадно, что я победила ее так легко. Тело осталось сильным, но мозг разлагается и ею уже владеет безумие. Я переоценила Ниддл – она лишь тень себя прежней.

Мне даже стало немного жаль ее: быть талантливой убийцей – и пасть так низко. Оставалось надеяться, что я никогда не дойду до такого состояния.

В коротких паузах между криками стали слышны другие звуки – шорохи в кустах. Привлеченные воплями Ниддл, к нам подбирались другие мертвые ведьмы.

Но потом я услышала и кое-что еще. Мы с Торн принюхались вместе, но на этот раз это не была ведьмовская магия, попытка определить угрозу или оценить силу противника. Это было то, что мгновенно распознал бы любой человек и что вселило бы страх в лесника.

Дым. Горящее дерево. И я сразу поняла, что сделали наши враги.

– Они подожгли лощину! – воскликнула Торн.

Я забросила на плечо кожаный мешок. И тут же с запада, ревя между деревьями, налетел порыв горячего ветра. Прибегнув к черной магии, наши преследователи наслали ветер и огонь, остановить которые мокрая листва не могла. Пожар пронесется через лощину, пожирая все на своем пути.

Им даже не придется рисковать – спускаться в низину, искать нас, драться со встреченными мертвыми ведьмами. Они будут ждать на поляне восточнее лощины. Ждать, когда нас выгонит огненная буря.

 

Глава 20. Грималкин не плачет

Я знаю, что умру насильственной смертью, но и врагов прихвачу с собой немало!

Что нам оставалось? Только бежать на восток. За завыванием ветра уже слышался треск горящих деревьев, и собиравшийся вверху темный дым застил луну.

– Побежим перед огнем и выйдем из лощины, а тех, кто станет на пути, зарубим, – сказала я Торн.

Слова даются легко, а попробуйте-ка опередить пожар. Во-первых, из-за дыма начали слезиться глаза и запершило в горле. Во-вторых, пламя распространялось с пугающей скоростью, перескакивая с ветки на ветку, с дерева на дерево, подгоняя трескучим ревом, грозя настигнуть и уничтожить, так что вскоре и нам пришлось перейти с ленивой рысцы на быстрый бег.

Вместе с нами бежали звери – пара зайцев, дюжина пищащих крыс, – среди них попадались и те, шерстку которых огонь уже пощипал, и те, которые горели на бегу. Я подумала о несчастной Агнессе. Если огонь доберется до нее, то, по крайней мере, мучения ее будут короткими и с этим жалким существованием будет покончено. Впрочем, некоторые обитатели лощины вполне могли пережить пожар, выкопав острыми когтями нору в мягком и влажном суглинке. Нам такой способ не подходил – не хватало времени.

Деревья начали редеть, но мы все равно почти ничего не видели из-за дыма. Внезапно я ощутила приближение чего-то сзади и обернулась навстречу новой опасности. Это была мертвая ведьма, одна из сильных. Ее волосы и одежда пылали. Вопя на бегу, она промчалась мимо, даже не заметив нас. Огонь поглощал ее, и ведьма, наверное, понимала, что отпущенное ей время заканчивается и вскоре ее душа падет во Тьму.

«Где кретч?» – спрашивала я себя. Несомненно, демоноид ожидал где-то впереди. На выходе из леса нас атаковала ведьма, на этот раз живая, из авангарда вражеского войска. Торн срубила ее одним ударом, и мы поспешили дальше.

За спиной у нас, перекрывая вой ветра и рев огня, прозвучал жуткий вопль кретча, требовавшего нашей крови. Вопль перешел в ритмичный лай, словно по нашему следу мчался десяток голодных волкодавов.

– Вы мои! – гремел, сотрясая ночь, голос. – Вам не уйти! Я выпью вашу кровь и порву на куски вашу плоть! Я съем ваши сердца и высосу мозг из ваших раздавленных костей!

Теперь мы поворачивали на восток от Вороньего леса. Я подумала об оставшейся в башне ламии. Если бы Слейк успела принять крылатый облик, она могла бы увидеть нас и прилететь на помощь. Но время еще не пришло. Ждать чуда не стоило.

В уголках глаз снова замигали предупреждающие огоньки. Успею ли я увести Торн в безопасное место? Слабость уже настигла: сердце трепетало в груди, дыхание сбилось и зачастило. Я стала отставать, и Торн, оглянувшись, озабоченно посмотрела на меня. Пришлось остановиться – сначала затряслись ноги, потом дрожь перекинулась на все тело.

– Нет! Нет! Не сейчас! – воскликнула я, подгоняя тело, заставляя его двигаться вперед, силой воли вытягивая последние ресурсы. Не сработало. После нескольких неуверенных, сбивчивых шагов я больше не могла двигаться. Торн тоже остановилась, а потом вернулась и стала рядом.

– Уходи! Ты убежишь, а я не смогу. Это все из-за яда.

Торн покачала головой:

– Без тебя я никуда не побегу!

Я сняла с плеча мешок и протянула ей:

– Вот что главное. Бери и беги! Что бы ни случилось, не дай им завладеть этим!

– Я не могу бросить тебя.

– Можешь и должна. – Я сунула мешок ей в руки. – Уходи! Немедленно!

Я уже смирилась с тем, что придется умереть здесь. Ничего другого не оставалось. Сил больше не было.

Торн повесила мешок на плечо, но уйти не успела.

Из леса с воем выскочил кретч.

Чудовище заметно изменилось с того времени, когда я видела его в последний раз. Что-то другое было в глазах. Они восстановились после того, как мы с Торн выкололи их, но выглядели иначе. Над каждым появился тонкий костяной нарост. А еще кретч стал крупнее. Руки – мускулистее. Когти – длиннее и острее. В черной шерсти как будто добавилось серых ворсинок. Уж не стареет ли он? Век таких тварей обычно недолог. Тибб, последний из кретчей, созданных кланом Малкинов, прожил считаные месяцы.

Одним быстрым и плавным движением Торн выхватила метательный нож из плечевых ножен и бросила в правый глаз кретча. Бросок был хороший, сильный и точный. Но прежде чем он достиг цели, костяной выступ сдвинулся вниз и прикрыл глаз, отразив кинжал.

Благодаря силе, унаследованной от отца-демона, тварь постоянно училась и совершенствовалась, изменяя свое тело. Воспользуйтесь его слабостью – и при следующей встрече с чудовищем этой слабости уже не будет. Защищенные бронированными веками, глаза кретча перестали быть легкой целью для наших кинжалов.

Я сделала глубокий вдох, постаравшись сдержать сотрясавшую тело дрожь, и бросила кинжал в горло, целя в место под левым ухом. Но и здесь кретч оказался быстрее и, вскинув левую руку, блокировал клинок. Я пошатнулась. Перед глазами вспыхнули цветные пятна, к горлу подступила тошнота. Я увидела, что пытается сделать Торн, и невольно вскрикнула:

– Нет!

Бесполезно. Торн была смела, но иногда опрометчива, и это последнее свойство, превратившись в опасную слабость, вело ее к гибели. Она как будто снова стала десятилетней девчонкой, нападавшей на медведя с клинком в руке. И сейчас она держала тот самый свой первый меч, который я дала ей, когда мы сидели у огня и ели медвежатину.

Теперь Торн стала быстрее и намного опаснее той малышки, что уколола медведя в лапу. Но и кретч был сильнее и опаснее любого медведя, когда-либо ходившего по земле. А я не могла повторить бросок, убивший зверя и не позволивший ему убить ее. Я стояла на коленях, мир кружился, и мой рассудок падал во тьму.

Я видела, как кретч широко раскрыл пасть и вцепился в левое плечо Торн. Видела, как она отбивается, как выхватывает другой клинок из ножен и бьет, бьет тварь в плечо и голову.

И это было последнее, что я видела.

А потом все пропало.

Я не знаю, сколько пролежала здесь, но вряд ли больше часа. Медленно поднимаюсь на колени, и меня тут же начинает рвать, снова и снова, пока во рту не остается ничего, кроме желчи.

Кретч исчез. Что случилось? Почему он не убил меня, пока я лежала беспомощная? Я встаю, покачиваясь, и начинаю искать следы. Никаких признаков присутствия ведьм – только грязный вытоптанный круг там, где дрались Торн и кретч, и уходящие на север отпечатки ног чудовища.

Так что, он унес Торн в зубах?!

Иду по следам. Меня еще качает, но силы постепенно возвращаются и дыхание замедляется, приближаясь к нормальному ритму. Я дохожу почти до края Ведьмовской лощины. Деревья еще горят, но магии больше не чувствуется и ветер сменил направление. Теперь уже ясно, что больше половины Ведьмовской лощины огонь не тронул. Но она разрезана надвое широкой черной полосой сгоревших деревьев.

Я вижу что-то лежащее на земле возле тлеющего пня.

Убегавшая из лощины мертвая ведьма? Я иду к этому что-то, и каждый мой шаг медленнее предыдущего. Я не хочу подходить ближе, потому что в глубине души уже знаю, чье это тело. Земля истоптана. Ведьмы… здесь их было множество.

Еще немного – и мои страхи подтверждаются.

Это Торн.

Сомнений нет. Надежд не осталось.

Она лежит на спине, мертвая. Глаза широко открыты, на лице застыло выражение ужаса и боли. Трава под ней мокрая от крови. Руки изуродованы. Они забрали ее пальцы, отрезали у еще живой.

Я опускаюсь на колени и плачу.

Грималкин не плачет.

Но я плачу.

Время идет.

Многого я не знаю.

Опускаюсь на корточки у огня, нанизываю мясо на вертел. Поворачиваю медленно, даю ему хорошенько прожариться. Потом разрываю кусок пополам и не спеша начинаю есть.

Есть два способа сделать так, чтобы ведьма не вернулась из мертвых. Первый – сжечь ее. Второй – съесть ее сердце.

Я исполнила желание Торн. Я уже сожгла ее тело и теперь ем ее сердце. И плачу.

– Ты была смелой при жизни, будь же смелой и в смерти. Не обращай внимания на насмешки глупых ведьм. Твои пальцы ничего не значат. Они забрали их, но не могут забрать твою смелость, не могут стереть то, чем ты была. Уцелей ты в этой схватке, ты стала бы величайшей ведьмой-убийцей клана Малкинов. Ты заняла бы мое место, превзошла бы мои деяния, вселила бы страх в наших врагов…

Если тебя волнует твоя репутация – не беспокойся. Кто сможет сказать «Мы взяли ее кости»? Никто. Потому что никого из них не останется в живых. Я убью их всех. Убью всех до последнего.

Покойся с миром, Торн!

Я выполню обещание.

Все пройдет.

Я – Грималкин.

 

Глава 21. Мой последний союзник

Я охотница и кузнец. Я владею искусством ковки оружия. Я могу выковать его специально для тебя; выковать сталь, которая наверняка отнимет твою жизнь.

На рассвете я еще раз оценила ситуацию и отодвинула подальше боль и злость. Мне предстояло все продумать и спланировать, а для этого нужны хладнокровие и рассудительность.

Почему кретч не убил меня?

Может быть, доблестно сражавшаяся Торн смогла ранить его так сильно, что он уже не смог заняться нами обеими? Нет, вряд ли. Я лежала без сознания. Покончив с Торн, кретч мог избавиться от меня когда и как пожелает.

Что ж, ответ был ясен. Завладеть мешком с головой дьявола было для него важней, чем убить меня. Эта цель стояла на первом месте. Кретча создали, чтобы убить меня, но убить для того, чтобы вернуть голову и воскресить Врага. Мешок висел на плече Торн. Захватив ее, он захватил и голову.

Потом кретч отнес трофей своим создателям. Они торопливо отрезали у Торн пальцы и оставили ее умирать… А теперь они направляются к побережью. Чтобы воссоединить голову и тело, им нужно вернуться в Ирландию.

Так что же делать? Броситься в погоню. Попытаться остановить. Я сидела в холодном и сером утреннем свете; гнев улегся, и я понимала, что шансов на успех мало. Мои запасы магии исчерпаны. Восстановить их будет нелегко. Предательская слабость может вернуться в любую минуту. И вдобавок ко всему я одна… Одна против многих.

Без помощи не обойтись – но к кому обратиться? Ответ пришел сразу:

Алиса Дин.

Она была единственным союзником, на которого я могла положиться. В последнее время все, кто пытался помочь мне, погибли. Я призвала Агнессу и Торн – и обеих уже нет. Были и другие, например ламия Винде и рыцарь, которого я использовала в своих целях. Не случится ли того же с Алисой? Могу ли я подвергнуть ее опасности? Имею ли право просить еще одного друга рискнуть жизнью?

Таких вопросов Грималкин задавать не должна. Думать так – значит проявлять слабость. Нужно действовать, а не размышлять о возможных последствиях.

У кого я не хотела искать помощи – так это у Томаса Уорда и Джона Грегори. Ученик Ведьмака слишком ценен, чтобы подвергать его опасности. Возможно, он и есть то средство, которое окончательно уничтожит дьявола. Нет, рисковать его жизнью я не могла. Как только я верну голову Врага и убью кретча, сопровожу Тома в башню Малкинов. И чем скорее это произойдет, тем лучше.

Что касается Ведьмака, то его лучшие годы остались в прошлом, и в любом случае он слишком щепетилен в некоторых вопросах. Мои планы вряд ли придутся ему по душе. Значит, просто попрошу Алису. Две ведьмы лучше, чем одна. Может, она и согласится поделиться со мной силой.

Я достала из кармашка зеркало и попыталась установить с ней связь. Из трех попыток ни одна не увенчалась успехом. Даже такая заурядная магия оказалась мне недоступна. Сил не осталось, и их требовалось восполнить.

Значит, нужно идти к ней. Идти в Чипенден, где Ведьмак взялся за строительство нового дома.

Я пошла по следам моих врагов, обошла с севера Пендл и взяла курс на долину Риббл. Далее следы вели на запад, но реку не пересекали, оставались на южном берегу. Значит, их целью не был Сандерленд-Пойнт. Что ж, тогда они направляются в Ливерпуль и захватят судно там.

Как ни тянуло меня продолжить преследование, я свернула с оставленной врагами тропинки и, повернув на северо-запад, пересекла Риббл. Перво-наперво – Чипенден. Даже потеряв полдня, я смогу потом настичь ведьм до того, как они взойдут на борт.

Не заходя в саму деревню, я свернула на дорожку, которая вела к владениям Ведьмака. Раньше я бы поостереглась входить в сад, но Алиса рассказала, что охранявший его домовой ушел, поскольку договор с Джоном Грегори перестал действовать, когда дом сгорел, а крыша обвалилась.

Тем не менее я вступила в западный сад медленно и осторожно. Вдалеке виднелся дом Ведьмака. Подойдя ближе, я заметила козлы, широкие доски и прочие строительные материалы. Неподалеку кто-то невидимый пилил дерево. Крышу уже поставили новую, и из трубы поднималась тонкая струйка дыма. А потом я вдруг услышала далекие голоса. Знакомые голоса.

Пусть у меня не осталось магии, некоторые способности даются ведьме от рождения. Среди них и нюх. Разговаривали двое – Алиса и Том Уорд. Ведьмака с ними не было. Скорее всего, грел старческие кости у огня.

Я подобралась поближе и притаилась за большим деревом.

– Это просто несправедливо, – говорила Алиса. – Ничего не изменилось. Что бы я ни делала, старик Грегори никогда не станет мне доверять. Почему мне нельзя пойти с тобой? Поговори с ним еще раз. Попробуй!

– Постараюсь, – ответил Том, – но ты же знаешь, каким он бывает упрямцем. Хочет отправиться завтра, с утра пораньше. Но ведь нас не будет всего лишь несколько дней. А тебе будет здесь уютно.

– Возможно, мне в любом случае лучше остаться здесь! – отозвалась Алиса. – А вы идите разбирайтесь там со своими заплесневелыми старыми книгами. И вообще, Том, ступай-ка домой, а я прогуляюсь да подумаю о том о сем. Мне прогулка только на пользу.

– Не надо так, Алиса. Ты же знаешь, я не виноват.

Но Алиса уже не слушала, а шла по тропинке в мою сторону. Том постоял еще немного, а потом, понурившись, зашагал к дому. Проходя мимо, Алиса посмотрела в мою сторону. Я поразилась, увидев ее белые волосы – они поседели после того, как дьявол и его прислужники увели девушку во Тьму и подвергли там пыткам. Она улыбнулась, но не остановилась, а, выйдя из сада, прошла через поле к дороге. Учуяла мое присутствие и разыграла маленькую сценку – знала, что я не хочу попасться на глаза Тому.

Я спустилась за ней к дороге, где она уже ждала меня под деревьями. До отъезда из Ирландии Алиса успела связаться со мной и рассказала о том, что приключилось с ней во Тьме. Видеть ее с седыми волосами было очень странно.

Я подошла ближе, и она уставилась на меня большими глазами:

– Где голова дьявола?

– У наших врагов. Они захватили ее вчера и теперь направляются к побережью, думаю в Ливерпуль. Мне нужна твоя помощь.

Новость ее испугала – и не без оснований. Если приспешникам Врага удастся воссоединить его голову с телом, он снова вернется в мир. А такого средства защиты, как пузырек с кровью, у Тома и Алисы больше не было. Первое, что сделает дьявол, это схватит их двоих и утащит во Тьму, где они будут обречены на вечные муки.

– Какая помощь?

– У меня не осталось магии, я всю израсходовала.

– Магия – это еще не все. Ты Грималкин. Можешь воспользоваться клинками. Выследи их по одному. Да что с тобой?! Никогда не слышала от тебя таких слов. Чем, по-твоему, я могу помочь?

– Одних клинков недостаточно. Врагов слишком много. Мне нужна собственная магия – защититься от их чар и иметь запас на всякий случай. А еще есть кретч – его создали специально, чтобы убить меня и забрать голову. Опасная тварь. Он уничтожил одну из ламий, оставшихся охранять башню Малкинов. Его когти покрыты смертельным ядом. Он ранил меня, и теперь я испытываю приступы слабости.

– Тебе может помочь моя тетя, Агнесса Сауэрбатс. Не все, наверное, со мной согласятся, но я считаю ее лучшей целительницей в Пендле.

– Агнесса пыталась. Я была на волосок от гибели, и она вернула меня к жизни, но не излечила окончательно. Ты представить не можешь, насколько все плохо. Так вот, Агнесса мертва. Ее убили. И Торн убили тоже. У нее, еще живой, отрезали пальцы и…

Я хотела рассказать, как отважно сражалась Торн, как она спасла меня после отравления, но не смогла продолжить. Не хотела, чтобы мой голос вдруг задрожал.

Постепенно смысл сказанного мной дошел до Алисы, и глаза ее расширились от ужаса.

– Вот почему мне нужна твоя магия, – заключила я. – У тебя ее много, так поделись со мной.

– Нет! – воскликнула Алиса, сжимая кулаки. – Не буду я делиться. Собери собственную магию – ты ведь можешь это сделать!

Она имела в виду, что мне нужно убить кого-то, взять у убитых пальцы и провести необходимые ритуалы. Да, я могла это сделать, вот только времени не было.

– Еще день – и они уплывут в Ирландию с головой дьявола. Я просто не успею восполнить запасы обычными способами. Поделись со мной силой. А еще полечи меня. У тебя магии с избытком, больше чем требуется. Ты в состоянии это сделать.

Алиса – ведьма особенная, такие встречаются редко. Не практикуя ритуалы крови, магию костей или приживал, она обладает огромной внутренней силой, это часть ее сущности.

– Мне нельзя ее трогать – ты же сама знаешь! – возразила Алиса. – Воспользуешься черной магией – и сама станешь частью Тьмы. Ты ведь этого не хочешь, так?

– Раньше ты ею пользовалась, – напомнила я.

– Да, это правда, пользовалась. В Ирландии. Чтобы спасти Тома. И больше я рисковать не могу.

– Придется рискнуть. А иначе дьявол сам пожалует к тебе. И скоро. Как думаешь, сколько им нужно времени, чтобы раскопать яму и соединить голову с телом? Даже с учетом задержки на переправу в Ирландию, а потом путешествия через весь остров в Керри, он вполне может объявиться через неделю и прийти за тобой. За тобой и Томом! Вот что случится, если ты не поможешь мне сейчас.

Алиса долго молчала, а когда наконец заговорила, голос ее звучал чуть громче шепота:

– Хорошо, я пойду с тобой. Мы последуем за ними и посмотрим что к чему. Но я ничего не обещаю. Подожди здесь – мне надо поговорить с Томом.

– Не надо. Это будет ошибкой. Мы ведь не хотим, чтобы он – или его учитель – лишний раз рисковали? К тому же они ведь отправляются куда-то завтра с утра. Я подслушала ваш разговор в саду. Их не будет несколько дней, и к их возвращению все уже закончится.

– Они идут на восток, к границе Графства. Старик Грегори прослышал о собрании книг, посвященных Тьме, и надеется приобрести несколько штук для пополнения библиотеки… Ты права: Тому и Ведьмаку лучше не знать о наших планах.

Не тратя лишних слов, мы зашагали в восточном направлении, а через несколько часов вышли на след наших врагов и повернули к побережью.

 

Глава 22. Злобная ведьма

У Алисы Дин есть все, чтобы стать самой могущественной из всех когда-либо живших ведьм.

Мы следовали за нашими врагами с большой осторожностью, постепенно настигая их, и к тому времени, когда они разбили лагерь для ночлега, отставали всего на две мили.

Устроившись в роще, мы видели искры костров, взлетающие в небо словно светлячки. Опасность была велика. Если мы чуяли их, то и они могли учуять нас. А учуяв, выслать небольшой отряд, чтобы расправиться с нами.

– Алиса, тебе нужно выставить магическую защиту. Кретч сумел найти меня, как я ни старалась спрятаться, так что заклинание должно быть очень сильным.

Алиса кивнула, села под дерево, прислонилась к нему спиной, закрыла глаза и принялась шептать что-то себе под нос. Поднявшаяся в небо луна бросала на землю сетчатые тени. В ее свете я присмотрелась к девушке. Даже не принимая в расчет поседевшие волосы, лицо ее выглядело взрослее. Да, оно осталось юным, но в нем появилась не свойственная годам твердость. Слишком много ей случилось повидать.

Когда Алиса открыла глаза, я на мгновение растерялась. Большие и выразительные, они такими и остались, но теперь на меня как будто смотрело некое древнее могущественное существо, обитавшее на земле с начала времен. Видение это тут же прошло, как только она улыбнулась, но я все равно поежилась.

– Готово. Теперь они нас не найдут.

– Есть еще кое-что. Ты должна попытаться вылечить меня. Прямо сейчас. Сначала исцели, а потом поделишься со мной магией.

Улыбка исчезла с ее лица:

– Не уверена, что у меня получится.

Поделиться магией – дело вполне осуществимое. Ведьмы в Пендле иногда проделывают такое, хотя и неохотно; в этом отношении они напоминают ростовщиков, которые всегда хотят получить потом втрое больше. Но, конечно, с исцелением у Алисы могли возникнуть сложности. Даже Агнессе не удалось вылечить меня полностью, хотя целительство было ее главным занятием. Иногда случается, что одной только чистой силы недостаточно. Впрочем, как выяснилось, в своих силах Алиса не сомневалась – она опасалась последствий.

– Это действительно черная магия, – сказала она и поежилась. – Если использую ее, могу превратиться в злобную ведьму. Поэтому-то старик Грегори мне и не доверяет. Считает, я способна свернуть на эту дорожку.

Я пожала плечами:

– Быть злобной ведьмой не так уж плохо. Вот я такая. И ты была бы ничем не хуже меня. Нельзя сопротивляться своей натуре. Может, именно для этого ты и появилась на свет.

– Есть ведьмы гораздо хуже тебя, Грималкин. Ты живешь по кодексу чести. Ты убиваешь не ради забавы, а только тех, кто заслуживает смерти. Ты ищешь сильных противников ради доброй схватки, но не третируешь слабых. А есть ведь и такие, кто только так и поступает, кто упивается силой и причиняет боль другим. Не хочу быть как они, но боюсь, что, используя данную мне силу, как раз такой и стану. Ведь я же дочь дьявола!

– Ты всегда будешь тем, кем тебе суждено быть. Как и у Тома Уорда, у тебя есть свой путь, и ты должна следовать по нему – или всю жизнь будешь не собой, а кем-то другим. А теперь вылечи меня и дай своей силы. Пожалуйста. Иначе дьявол снова придет в мир. Придет за тобой, а потом за Томом.

Алиса зябко повела плечами, но все же кивнула:

– Выбора у меня нет, верно? Стань на колени и повернись лицом на север, – распорядилась она, – и я сделаю что могу.

Я послушно опустилась на колени и повернулась лицом к северу – в направлении, наиболее благоприятном как для исцеления, так и для передачи силы.

Алиса положила ладони мне на лоб.

– Сначала попробую тебя вылечить, – негромко сказала она.

Не знаю, чего я ожидала. У такой целительницы, как Агнесса Сауэрбатс, экстракты трав и растений играли роль не менее важную, чем слова и ритуалы. Я знала, что Алиса и сама применяет лекарственные средства и носит их в кожаной сумке, но сейчас она использовала только свои руки и даже не произносила никакого заклинания.

– Случай и в самом деле трудный, – сказала она через какое-то время. – Яд проник глубоко и во все части тела. Местами вред невелик и незаметен; местами очевиден и опасен. Я могу использовать свою магию, но боюсь навредить тебе. Хочу предупредить – есть риск, что ты погибнешь.

– Пусть это тебя не беспокоит, – ответила я. – Предпочитаю умереть, чем оставаться бледной тенью прежней Грималкин.

– Решать тебе. Но если ты умрешь, кто вернет голову дьявола?

– Сейчас я не смогу вернуть ее в любом случае, так что какая разница? Если я не выживу, возвращайся к Томасу Уорду. Действуйте вместе. Только у вас двоих есть шанс противостоять нашим врагам.

Я ощутила легкую дрожь в пальцах Алисы, а потом она надавила, и мир вокруг задрожал. Мое дыхание участилось, сердцебиение тоже. Меня снова начало трясти. Резкая боль пронзила грудь и живот, словно некое невидимое существо раз за разом вонзало иглы в мою плоть.

Переломный момент наступил скоро. Сердце билось так быстро, что отдельные пульсации слились в одну продолжительную вибрацию. Я как будто уже умирала, но потом из пальцев Алисы хлынуло тепло, и я, упав вперед, лицом на землю, на мгновение потеряла сознание.

Меня подняли и поставили на колени. Я открыла глаза.

– Как себя чувствуешь? – спросила Алиса.

– Чувствую слабость. – Сердце снова билось медленно и ровно. – Получилось?

– Да, думаю, да. – Она с гордостью улыбнулась. – Яд из твоего тела вышел, его не осталось, и опасаться нечего.

Сделанное Алисой не просто впечатляло – это поражало. У нее получилось то, что – со всеми ее знаниями и умениями – не вышло у Агнеесы. Алиса излечила меня. Какой же грозной силой станет эта девочка, когда достигнет зрелости – и как женщина, и как ведьма! Можно ли желать лучшего союзника?

– Спасибо, Алиса! А теперь поделись со мной магией, и я верну голову дьявола и покончу с нашими врагами.

Она снова положила руку мне на лоб. На мгновение я ощутила ее сомнения и бросила на нее сердитый взгляд. И тогда Алиса резко вдохнула и начала читать заклинание передачи. Уже через несколько мгновений кожу головы начало покалывать, потом покалывание распространилось на шею, достигло сердца и конечностей… Она отдавала мне магию. Отдавала не скупясь. Сила Алисы переливалась прямо в меня. Мне не нужно было вытягивать ее из ожерелья – я могла получить ее в любой момент, когда бы ни пожелала. Процесс передачи силы получился долгий. И приятный.

Я обрела новую надежду. И веру в успех.

С первым светом мы снова вышли на след. Теперь стало окончательно ясно, что наши враги направляются не в Ливерпуль, а строго на запад. Они шли прямиком к морю, к какому-то месту гораздо севернее этого города.

– Не хотят привлекать лишнего внимания, – заметила Алиса. – Такая толпа ведьм и кретч – понятно, что им лучше не мозолить людям глаза. Ливерпуль – морской порт, через него идет большая торговля. У них там собственная полиция, охраняющая в первую очередь интересы богатых купцов. Вряд ли этим парням понравится, что в город вдруг пожаловала целая куча ведьм. Вот почему они ищут местечко потише. Может быть, какую-то деревушку дальше к северу. А уже оттуда отправят в Ливерпуль парочку ведьм – запугать какого-нибудь капитана и команду.

– А если эту парочку ведьм отправят прямиком в Ирландию вместе с головой? Тогда им понадобится только небольшая рыбацкая лодка.

– Отправишься за ними? – спросила Алиса.

– Если будет нужно – отправлюсь. Будем надеяться, до этого не дойдет.

Как выяснилось вскоре, правы оказались мы обе. Мы шли по болотистой равнине, где были видны как на ладони, и, чтобы не рисковать, отпустили врагов еще на милю.

Но потом вдалеке показался стоящий на якоре корабль. Большой, трехмачтовый, с уже поднятыми парусами. Начинался отлив, и судно готовилось выйти в море. Очевидно, наши враги подготовили все заранее: наняли корабль и, должно быть, подали сигнал через зеркало ведьмам, которые уже находились на борту.

Мы побежали, но, достигнув берега, увидели невдалеке кретча и пару ведьм, смотревших вслед судну, которое уже начало разворачиваться, наполняя паруса ветром. Большинство ведьм были на борту – с головой дьявола. Мы опоздали.

– Я должна последовать за ними. Нам нужно какое-то судно. – Я посмотрела в сторону видневшейся вдалеке деревушки. – Это Формби – там есть рыбаки.

Алиса покачала головой:

– У них большой корабль, многопарусный. До Ирландии он дойдет намного быстрее любой рыбацкой лодки. У них все продумано, все подготовлено заранее. Там уже ждут упряжки лошадей, которые быстро доставят их на юго-запад. Все кончится задолго до того, как ты достигнешь Кенмара.

Перед моим мысленным взором снова предстала деревня Кенмар: круг стоячих камней с громадным валуном в центре и скрытый в земле еще один, плоский, камень, под которым, насаженное на серебряные копья, лежит тело дьявола. Я видела, как ведьмы раскапывают захоронение, освобождают тело и соединяют его с головой. Видела ярость и жажду мести на зверином лике чудовища. Я родила ему сына, поэтому он не мог приблизиться ко мне без моего позволения. Но его первыми жертвами станут Алиса и Том Уорд, а со смертью Тома я утрачу последний шанс уничтожить дьявола навсегда. Рано или поздно я тоже умру, и даже мертвая ведьма не может оставаться в лощине вечно. В конце концов – это неизбежно – я попаду во Тьму и дьявол будет ждать меня там. Для бессмертного время – ничто.

– Придется тебе воспользоваться магией. Нельзя позволить им сбежать – а иначе нам всем конец. Тебе, мне, Тому и Джону Грегори. Ты ведь наверняка можешь что-то сделать?

– Кое-что могу, но обойдется мне это недешево! – тяжело вздохнула Алиса. – Но ведь ничего другого не остается, верно? У меня нет выбора. Кажется, все предрешено заранее и происходит по какому-то плану, а я обречена действовать в соответствии с ним!

Она воздела руки к небу и начала читать заклинание. Сначала оно звучало едва слышно, словно монотонный напев, но потом Алиса принялась кружиться, и голос стал крепнуть.

Дувший с юго-востока и наполнявший паруса ветер вдруг стих, и они безжизненно обвисли. Корабль замедлил ход.

Что задумала Алиса Дин? Остановить силой магии судно и не дать ему доплыть до Ирландии? Если так, то как долго она надеялась усмирять ветер?

– Что ты делаешь? – решительно спросила я. У нас должен появиться шанс расправиться с врагами!

Алиса не ответила. Отрешенная, она все глубже впадала в магический транс, набирала силу.

Беспокоиться не стоило, потому что уже через несколько секунд все резко изменилось. Ветер ожил, но теперь он дул с противоположной стороны – с запада, с моря. Подняв с берега тучи песка и смешав их с пеной и брызгами, он погнал их в нашу сторону, и я закрыла лицо руками, защищаясь от колючих песчинок и наблюдая за происходящим через щелочки между пальцами.

Кретч и оставшиеся на берегу ведьмы повернулись спиной к ветру и съежились. Они были ближе к морю, и соленые брызги обжигали и кусали их больнее. Соленая вода смертельно опасна для ведьм, и находящиеся на борту либо надевали капюшоны и перчатки, а кто-то, возможно, и вязаные маски, либо прятались в трюме. Вопреки отчаянным усилиям команды корабль разворачивался и волны несли его к берегу.

Алиса все еще кружилась и читала заклинание, хотя голос ее почти терялся в пронзительных воплях ветра. С моря спешили к берегу темные тучи, и буря безжалостно гнала судно перед собой. Экипаж был бессилен – столкновение с землей казалось неизбежным.

Но ведьм ожидало кое-что похуже.

Молния зигзагом расколола западный край неба, а через секунду ей ответил глубокий раскат грома, напоминающий сердитое ворчание гигантского рассерженного зверя. Вторая молния совпала с ударом грома. Третья осветила все небо и выстрелила в центральную мачту корабля, которая тут же вспыхнула. Следом загорелся весь парус, а потом пламя перебросилось на второй и третий… С корабля, гонимого к нам ветром, донеслись вопли и крики.

Что произойдет раньше? Выбросит ли буря корабль на берег или он погибнет в пламени? При любом раскладе деваться ведьмам было некуда: либо сгореть, либо утонуть в соленой воде.

Присмотревшись, я увидела фигурки, спускающиеся по веревочной лестнице в две болтающиеся за кормой шлюпки. Одна ведьма сорвалась и с криком упала в волны. Несколько секунд она отчаянно барахталась, а потом утонула. Другим удалось забраться в лодки. Кажется, некоторые смогут уцелеть.

Я бросила взгляд на Алису – в ее глазах пылал восторг. Она упивалась собственной силой. А почему бы и нет? Какая впечатляющая демонстрация магии! Такое сильное заклинание весь ведьмовский ковен не смог бы сотворить даже после многомесячной подготовки.

Лучшего времени для нападения не найти. Я встречу их на берегу и зарублю всех, включая кретча, если попадется под руку. Но тут Алиса вдруг перестала кружиться и рухнула на землю. Я подбежала к ней и опустилась на колени.

На какое-то жуткое мгновение мне показалось, что ее душа оставила тело. У ведьм такое случается из-за перенапряжения, когда организм просто перестает работать. Но едва дыша, исчерпав все силы, Алиса все же цеплялась за жизнь. Я облегченно выдохнула.

Непосредственная опасность миновала. Уйти далеко наши враги пока не могли. Поэтому я подхватила Алису на руки, забросила на плечо и отступила от берега.

Я укрылась в заброшенном крестьянском доме. Из четырех стен сохранились три, но они все же защищали от холодного западного ветра. А вот крыша от дождя не спасала – от нее остались только деревянные опоры, над которыми за рваной пеленой бегущих туч поблескивал горб луны.

Если голова дьявола у наших врагов, взять ее я смогу и позже. А если она ушла на морское дно… то, по крайней мере в ближайшее время, ведьмы ею не завладеют. Но однажды они несомненно найдут какого-нибудь ныряльщика. Так или иначе, но пока угроза отступила и я смогу разделаться с ними без спешки, убив по одной. По спине прошла волна дрожи. Я так долго этого ждала – и теперь намеревалась насладиться каждым сладким мгновением мести.

Решив присмотреть за Алисой, я отложила поиски врагов на следующий вечер. Она открыла глаза, взглянула на меня и попыталась сесть, но сил еще не хватало. Я положила руку ей на плечо, и глаза ее снова закрылись.

– Спи, – мягко приказала я. – Спи, ты устала.

Алиса еще посопротивлялась, но открыть глаза не смогла, а потом ритм ее дыхания выровнялся, показывая, что она провалилась в глубокий сон. Впечатляющий спектакль с использованием столь мощной магии конечно изрядно ее измотал, но и я со своей стороны сделала кое-что, чтобы она проспала по крайней мере до рассвета. Трех глотков моего настоя из трав оказалось вполне достаточно.

Я посмотрела на ее волосы – и улыбнулась. Они были темные у корней. Скоро отрастут и снова станут черными, как раньше. А вот исцелится ли так же скоро ее рассудок? В этом я сомневалась. Мало кто пострадал от рук дьявола так, как Алиса.

Пережившие кораблекрушение собрались в лесу, милях в трех к югу от нас. Я уже подбиралась к ним незаметно и разнюхала что и как, а теперь проводила последнюю разведку – на этот раз под прикрытием сильной защитной магии. Всего ведьм осталось тридцать, но, к моей радости, восемь из них страдали от последствий пребывания в соленой воде, причем две отравились так сильно, что жить им оставалось недолго. В настроении ведьм преобладали – что доставляло мне огромное удовольствие – подавленность и отчаяние. Большинство выглядели испуганными – ведь они подвели своего господина, дьявола. Его гнев повергал их в ужас.

С помощью своей магии ведьмы уже выяснили, как и какими средствами был уничтожен корабль, и явленная Алисой сила внушала им ужас. Но и меня они тоже боялись.

Только двое, маг и кретч, по-прежнему верили в победу. Но самое главное – я узнала, что голова дьявола все еще у них. Ее хранил маг Баукер. Она была моей главной целью.

Я опоила Алису, потому что хотела защитить от опасностей, грозивших ей, если бы она сопровождала меня. Но еще я хотела сама отомстить своим врагам. Предпочитаю работать в одиночку.

 

Глава 23. О, мистер Волк!

Ты мой враг? Ты силен, быстр и ловок? Ты воин? Для меня это ничего не значит. Беги! Беги скорее, прячься в лесу! Я дам тебе немного времени – час, если хочешь. Но от меня не убежишь. Я поймаю тебя и убью.

Перед тем как оставить спящую Алису, я снова думаю о бедняжке Торн, и скорбь стягивает узлом живот. Но я борюсь с ней. Я вспоминаю счастливые моменты, которые мы разделили с Торн, вспоминаю, как она росла, набираясь сил и совершенствуясь в боевых навыках, как превосходила самые смелые мои надежды. И наконец, прежде чем отодвинуть в сторону воспоминания, я мысленно возвращаюсь к вопросу, который Торн задала мне однажды: «Ты когда-нибудь забирала у врагов пальцы, пока они были еще живы?»

Я не стала отвечать ей тогда. Что я сделала и чего не сделала, касается меня одной, и никого больше. Но пусть враги думают, что я поступаю именно так, – этот вариант меня устраивает. Поэтому я и вырезаю на деревьях изображение ножниц.

И вот я готова, готова убивать, готова убить их всех. Я стала матерью смерти. Она семенит за мной по пятам, цепляется за юбку и радостно хихикает, оставляя на зеленой траве кроваво-красные следы. Слышишь ее смех? Прислушайся – и ты услышишь его в криках черных воронов, пирующих на телах моих жертв.

Я стою у края леса. Алиса излечила меня и поделилась со мной магией, и теперь я чувствую себя сильной. Сильной как никогда. Я хорошо защищена, и враги не догадываются о моем присутствии. Близость боя возбуждает, и я не только готова драться и убивать, но и жажду этого. Они ожидают атаки, но не представляют, когда она случится и откуда последует. Элемент внезапности на моей стороне.

Клинки ждут в ножнах, ножницы тоже. Убив врагов, я отрежу их пальцы и пополню запасы магии. Я заберу голову дьявола и уберегу ее от притязаний тех, кто хочет его вернуть. Так что магии мне понадобится много… И еще я должна отдать долг Алисе – придет время, когда ей самой понадобятся все силы.

Я атакую. Быстро. Стремительно. Как никогда.

Одна ведьма выбегает на меня слева. Я выхватываю клинок и наношу короткий колющий удар. Сталь пронзает ее горло, и ведьма мешком валится на землю – первая из моих врагов, кому назначено умереть.

Где же кретч?

Я принюхиваюсь и мгновенно узнаю – он далеко внизу, слева. Между нами еще много противников. Это не важно. Сначала я убью их. Теперь длинный клинок у меня в левой руке. Я делаю выпад и пронзаю ведьму, которая бежит прямо на меня. Но теперь и остальные меня унюхали. Они подтягиваются, отрезая мне путь. Я сбавляю шаг и, слегка меняя направление, веду их за собой и наконец останавливаюсь на небольшой поляне. Я жду атаки. Они окружают меня и быстро смыкаются, несясь между деревьями с оружием наготове. Они спешат, им не терпится. Круг все уже, все теснее. Я слышу топот, он все громче и громче. Через несколько секунд первые из них вырываются из-под сени леса на поляну, где стою я.

Я готова.

Здесь – место бойни.

Вдалеке, за кругом клинков, остается кретч. Он ждет. Рядом с ним черный маг.

О, мистер Волк! Скоро наступит и ваша очередь!

Самые смелые бросаются вперед. Они и умирают первыми. Я кручусь, рублю, верчусь и режу, и воздух наполняется криками, проклятьями и воплями моих врагов, а трава становится скользкой от крови.

Первых теснят другие: Лиза Дагдейл, Дженни Кростон и Мэгги Лант. Они из Пендла и вооружены длинными палками с привязанными лезвиями. Они стараются уколоть не приближаясь, с меньшим риском для себя.

Это они убили ламию Винде, которую, беззащитную, со сломанным крылом, держал в своих челюстях кретч. Это они трусливо и безжалостно кололи поверженного рыцаря. Вот почему мне так приятно расплатиться с ними тем же.

Я не убиваю их сразу, а только калечу. Они ковыляют прочь, хромая, надеясь спастись. Я выслежу их потом. Они на десерт.

Мои враги отступают и бегут. Остались только маг и кретч. Баукер делает шаг вперед. Кожаный мешок у него за плечом. Он направляет мне в голову череп маленького грызуна, бормочет заклинание, и что-то невидимое, но смертельно опасное устремляется ко мне. В ушах звенит.

Я спотыкаюсь и едва не падаю. Я кажусь слабой и беззащитной. Маг смеется и идет ко мне, не опуская череп и держа в другой руке меч.

– Это я забрал у девчонки пальцы! – кричит он. – А теперь заберу твои!

До него остается десять шагов, когда я использую ту магию, что дала мне Алиса. Она сильнее воздействия черепа, сильнее всего, что есть в распоряжении моего врага. Я показываю зубы, вынимаю кинжал из ножен и бросаю. Лезвие впивается магу в ногу. Баукер падает на колено и, видя смерть в моих глазах, поворачивается и, хромая, ковыляет к деревьям, оставляя на траве кровавый след. Мешок с головой дьявола все еще у него, но далеко магу не уйти. Скоро и он будет мой.

– Мистер Волк! – кричу я. – Теперь ваша очередь! Я здесь! Я Грималкин! Сразимся насмерть!

Кретч прыгает ко мне, вытянув лапы, спеша оторвать плоть от моих костей. Он поднимается во весь рост, возвышаясь надо мной, и делает выпад.

Я кружусь, уворачиваясь от острых отравленных когтей, и бью рукояткой клинка по зубам, превращая их в кровавое крошево. Вспоминаю, как сделала то же самое с дьяволом, и улыбаюсь.

О, мистер Волк! Какие большие у вас были зубы!

Я смеюсь. Он трясет головой, и разбитые, в крови, зубы сыплются изо рта. Я отпрыгиваю, и это приводит его в ярость. Он рычит и вертится как обезумевший пес, пытающийся схватить собственный хвост. Но ему недостает ловкости и проворства, а я быстра и увертлива. Мы танцуем вместе, исполняем тот самый танец смерти, который он обещал мне.

О, мистер Волк! Какие большие у вас были глаза!

А теперь их нет, потому что их забрали мои кинжалы – не успел он моргнуть, как они по рукоять вонзились под костные наросты. Кретч снова слеп. На этот раз у него не будет шанса восстановить зрение. На этот раз его ждет только смерть.

Режу и колю словно в приступе безумия. Но каждый удар рассчитан и точен, каждый срезает столько плоти, сколько нужно, и кретч слабеет, и земля пропитывается его кровью.

О, мистер Волк, какое большое у вас было сердце!

Я держу его сердце в руках. Сначала оно еще бьется, но потом замирает и постепенно холодеет. Режу его на мелкие кусочки и разбрасываю по земле. Потом расчленяю и швыряю на ветер тело.

То-то пир для воронья.

А вот большие пальцы я оставляю себе. Скоро они присоединятся к тем, которые я ношу на шее.

 

Глава 24. Охота

Мое любимое оружие – длинный меч. Я пользуюсь им в ближнем бою. Думаешь, ты можешь взять верх надо мной? Сталь уже в твоем сердце!

Кретч мертв, и я исполняю свое обещание: те, кто убил Торн, должны умереть.

Я выхожу на охоту.

Ломаю спину Лизе Дагдейл.

Подвешиваю ее за пальцы ног к ветви дуба.

Выпускаю ей кровь.

Забираю ее большие пальцы.

Я топлю Дженни Кростон в глубоком холодном озере.

Держу ее голову под водой, пока она колотит руками и ногами.

Выпускаю ей кровь.

Забираю ее большие пальцы.

Мэгги Лант молит о пощаде как испуганный ребенок.

Убиваю быстро – мой нож рассекает ее сердце.

Выпускаю ей кровь.

Забираю ее большие пальцы.

Итак, Торн отомщена.

Кто теперь скажет: «Мы взяли ее кости»?

Никто, потому что все они мертвы.

И я взяла их сердца.

Я – Грималкин.

 

Глава 25. Воистину печальное зрелище

Я чувствую твою угрозу! Насколько ты силен? Стоишь ли ты моего времени? Нужно ли искать тебя в моем зеркале?

Я сижу, поджав ноги, под кустом боярышника. Вынимаю из кожаного мешка голову дьявола. Кладу перед собой на траву.

Воистину печальное зрелище. Я улыбаюсь. Они так и не решились расшить оставшийся глаз, но вынули изо рта зеленое яблоко с шипами. Голова стонет, обнажая желтые обломки зубов.

– Я снова победила! – кричу я. – Как ни старались твои слуги, ты все еще в моей власти. Кретч и твои сторонники мертвы!

Дьявол не отвечает. Даже когда я тычу палочкой в веко зашитого глаза – не моргает. Голова холодна, неподвижна и молчалива, словно Враг рода человеческого покинул ее и вернулся во Тьму. Но этого не может быть, потому что он заключен в ней.

Он не отвечает, потому что побежден. Я взяла верх, его подручные убиты, и ему нечего противопоставить победителю. Он разбит, и я довольна.

У меня нет ни яблока, ни шипов. Я беру связку крапивы и веточки боярышника и с силой заталкиваю ему в рот. Триумфально улыбаюсь и отправляю голову в мешок.

Этот этап битвы завершен успешно. Сейчас важно, чтобы Том Уорд отправился в башню Малкинов и изучил все то, что оставила ему мать. Если понадобится, я предложу ему свою помощь, чтобы он смог найти способ окончательного уничтожить дьявола!

Но чем ближе эта цель, тем больше будет опасность. Нас ждет другая угроза – в этом можно не сомневаться.

Ведьма не может предвидеть собственную смерть, но может сделать это для другого. И недавно я обнаружила серьезную опасность, подстерегающую впереди Алису Дин. Зеркало потемнело, так что надежда остается. Но я обеспокоена. Нас четверо: Томас Уорд, Джон Грегори, Алиса и я связаны воедино в этом предприятии.

Боюсь, в живых останутся не все.