Ведьма не должна бояться собственной смерти. Смерть – всего лишь закат солнца и обещание Тьмы, которая и есть наш истинный дом.

Они пытали Агнессу, а я ничем не могла ей помочь. Торн закрыла ладонями уши и застонала.

– Бедняжка Агнесса! – воскликнула она. – Чем она заслужила такое?!

– Ничем. Но ты и не обязана это слушать. Спустись в туннель и смени Слейк. А я сменю тебя на рассвете.

Остаток ночи я провела на стене вместе с сестрами-ламиями. Винде раздраженно скребла когтями по каменным плитам. С восходом крики прекратились. А потом они выбросили из-за деревьев тело, и оно упало на край поляны. Даже издалека я поняла, что это Агнесса.

– Полечу заберу ее, – сказала Винде.

– Осторожнее, это может быть ловушкой, – предупредила я, переживая из-за того, что ничего не могу сделать и вынуждена оставаться беспомощным зрителем. Одно желание владело мной: ринуться в бой и отомстить за смерть Агнессы. Но именно на это, скорее всего, и рассчитывают притаившиеся за деревьями враги. Если маг применит свое загадочное оружие и Винде упадет на землю, десятки ведьм окружат ее в считаные секунды.

Но импульсивная ламия не стала ждать ни секунды. Она слетела со стены, подхватила тело и, возвратившись, осторожно положила его к моим ногам.

Агнесса была мертва, ее широко открытые глаза безжизненно смотрели в небо. Изорванная в клочья одежда не скрывала следов пыток, оставленных мучителями на состарившемся теле.

– Они не взяли ее сердце, – сказала Винде. – Я могла бы отнести ее в лощину. Она бы этого хотела?

Я не знала, чего хотела Агнесса, потому что мы никогда не говорили об этом. Некоторым ведьмам нравилось уже мертвыми развлекаться охотой в Ведьмовской лощине; у других, как, например, у Торн, такой вариант вызывал отвращение, и они предпочитали отправиться прямиком во Тьму. Так или иначе, принять решение предстояло мне, и я выбрала лощину. Оставалось только надеяться, что я не ошиблась и поступила правильно.

– Да, пожалуйста, отнеси ее тело туда и похорони поближе к центру. Могилу сделай неглубокую и присыпь листьями.

Винде захлопала крыльями, медленно поднялась по спирали над башней и полетела на север, в сторону Ведьмовской лощины. Вскоре она превратилась в темное пятнышко на сером небе, а потом и вовсе растаяла вдалеке. Вернувшись, ламия рассказала, что похоронила Агнессу возле большого дуба в самом центре лощины.

Я поблагодарила ее и спустилась в туннель – сменить Торн.

– Они убили Агнессу. Что ж, по крайней мере она теперь там, где наши враги уже ничего не могут ей сделать.

Торн ничего не сказала, только кивнула, но когда проходила мимо к лестнице, я заметила в ее глазах слезы.

День в карауле тянулся медленно. Время как будто остановилось. Я даже рискнула пройтись до озерца. Никаких признаков неприятельского вторжения заметно не было. Возможно, противник понял, как легко нам защитить башню. В таком тесном помещении, как туннель, попытка прорыва стоила бы им больших жертв. Что касается кретча, то он был слишком велик для такого узкого коридора.

Однако и оставаться в осаде неопределенно долгое время мы тоже не могли. Рано или поздно придется выходить и вступать с противником в схватку.

Спустившись в очередной раз в темницу, я остановилась перед виселицей ламий. Какой цели служило это сооружение? Так и не найдя ответа, я решила при случае расспросить одну из сестер.

Вскоре на смену мне пришла Слейк, и я снова поднялась на башню. Аппетита не было, но, прежде чем выходить на стену, я все же заставила себя съесть несколько кусков холодного мяса для поддержания сил.

Горбатая луна залила поляну серебристым светом. Все притихло, но, принюхавшись, я обнаружила за деревьями с десяток ведьм и кретча. Был с ними и маг Баукер, который вскоре вышел на поляну и посмотрел на нас снизу. Я обратила внимание, что остановился он шагах в шести от линии леса, чтобы успеть укрыться под деревьями, если его атакует Винде.

– А говорили, ты смелая, Грималкин! Говорили, ты самая лучшая ведьма-убийца из всех когда-либо живших! – разнесся над поляной его насмешливый голос. – Но как такое может быть, если ты прячешься за стенами? Ты боишься, Грималкин! Ты не смеешь выйти и сразиться лицом к лицу с тем, кто сильнее тебя. Смотри! Вот твоя смерть!

Кретч выбежал на поляну словно громадный волк с разинутой пастью. Казалось, темная тень пронеслась по залитой лунным светом траве. Сейчас он казался даже внушительнее и опасней, чем при нашей последней встрече. Остановившись перед защитным рвом, кретч поднялся на задние лапы, потянулся левой рукой к плечевой сумке и вынул длинный тонкий клинок. Теперь он уже не походил на волка – высокий, с блестевшими зубами и оружием в руке, кретч выглядел явным порождением дьявола, существом из жуткого кошмара. А потом, к полнейшему моему изумлению, он заговорил. Я и предположить не могла, что злобные создатели наделили его даром речи.

– Выходи и сразись со мной, Грималкин, если посмеешь! – проревело чудовище громовым голосом. – Станцуем вместе, клинок против клинка. Составь мне пару в танце смерти!

– Придет день, и я убью тебя. Но не сейчас. У меня есть дела поважнее. Узри голову твоего хозяина! – Я подняла кожаный мешок. – Мы разговариваем каждую ночь. Каждую ночь я даю ему урок боли. И твоя сегодняшняя дерзость будет стоить ему трехкратных мук.

При моих словах из глоток всех прятавшихся за деревьями ведьм вырвался стон.

– А что крылатая ведьма, которая стоит рядом с тобой? – рявкнул кретч, выхватывая второй клинок. – Тоже боится? Она убила многих наших, схватив их сверху, пользуясь преимуществом, которое дают ей крылья. Но посмеет ли она сойтись в бою со мной?

Винде сердито зарычала и встопорщила перья.

– Не слушай его, – негромко посоветовала я. – Мы должны беречь силы и ждать подходящего момента.

– Такие слова нельзя оставлять без ответа, – прошипела ламия.

– Слова – это всего лишь слова. Не слушай. Тварь пытается спровоцировать нас на неподготовленную атаку. «Трусость» и «смелость» – не более чем ярлыки, придуманные глупцами чтобы тешить свое самолюбие и чернить противника. В бою необходимы дисциплина и спокойствие. Таков путь убийцы и таков мой совет тебе. В нужное время мы убьем кретча. Ты выпьешь его кровь, а я повешу себе на шею его кости.

– Пожалуйста, Грималкин, позволь мне взять одну из его костей, – жалобно попросила Торн.

– Посмотрим. – Я мрачно улыбнулась. – Что заслужишь, то и получишь.

– Шепчетесь как слабаки! – снова прокричал кретч, размахивая клинками. – Вы просто слабые женщины, недостойные называться ведьмами.

– Я убью для тебя эту тварь, Грималкин! – прошипела Винде.

– Не рискуй понапрасну, – снова предупредила я. – Он быстрый и сильный, а на когтях у него смертельный яд. К тому же шкура прочная, как броня. И голова хорошо защищена.

Но тут, прежде чем я успела сказать что-то еще, Винде сорвалась со стены и закружила над поляной. Приблизившись к месту, где стоял маг, она заложила вираж и устремилась к нему, выпустив когти. Я думала, маг воспользуется своим загадочным оружием, но он просто отступил к деревьям. Ламия отвернула и снова начала набирать высоту, готовясь атаковать кретча. Я поняла, что она хотела загнать Баукера в укрытие, чтобы без помех разделаться с демоноидом.

Кретч ждал, глядя вверх на ламию и держа наготове клинки. Винде уже поднялась так высоко, что казалась в небе пятнышком не больше ногтя. Внезапно она кинулась камнем вниз, прямиком к врагу. Дальше все произошло быстро: сверкнули клинки, Винде ударила когтями, вокруг полетели шерсть и перья. А потом ламия расправила крылья и ушла в сторону, снова набирая высоту.

На лбу у кретча, над глазами, багровели две царапины. Ламия пустила ему кровь, но я знала, что череп под шкурой крепок, и помнила, как отскочил от его кости мой метательный нож. Бросок был точен и достаточно силен, чтобы пробить человеческий череп и по рукоятку войти в мозг, однако лобная кость кретча отразила его с той же легкостью, с какой это сделал бы шлем, выкованный умелым кузнецом. Кроме того, демоноид обладал поразительной способностью к регенерации. Чтобы не допустить его исцеления, Винде нужно было бы убить тварь, разорвать на куски и незамедлительно съесть его сердце.

Я посмотрела вверх на ламию в тот самый миг, когда она снова спикировала на кретча. В первой атаке Винде потеряла несколько перьев с крыльев, но нижнюю часть ее тела хорошо защищала чешуя. В сражении на Пендле против нее оказались бессильны даже мои клинки, хотя в кузнечном ремесле превзойти меня могли разве что древние боги, такие как Гефест. Поразить Винде в живот кретч не мог, а значит, ему приходилось метить в места более уязвимые, например в горло, что не так-то просто. Идя на риск, демоноид и сам становился уязвимей.

На этот раз атака развивалась не столь стремительно, поскольку Винде заходила под углом менее отвесным, примерно в сорок пять градусов. Я сразу увидела, что она целится ему в живот. И кретч тоже это понял и, упав на четвереньки, прыгнул в сторону. Полностью уклониться не получилось, и когти ламии прошлись по его боку, оставив пять длинных глубоких царапин. Тем не менее серьезного вреда они не причинили, и демоноид снова выпрямился, держа оружие наготове. Пока что ни тот ни другая значительно не пострадали.

Я очень беспокоилась за Винде. Она сильно рисковала, и я хотела принять участие в схватке, но спуск со стены занял бы немало времени, а внизу меня ждала бы смерть. Мой долг состоял в том, чтобы сберечь голову дьявола, а не жертвовать собой без особой нужды.

Следующая атака ламии почти копировала предыдущую, и это стало ошибкой, потому что кретч был готов к такому маневру. Он снова упал на четвереньки, но как только Винде нанесла удар когтями, выпрямился и сделал резкий выпад левым клинком, метя ей в горло.

Винде как будто растерялась, не зная, что делать, но потом снова отступила. Только теперь она поднималась медленнее и с видимым усилием.

– Она ранена! – вскликнула Торн. – Он ее порезал!

Торн не ошиблась. Я уже увидела падающие на траву капли крови и подумала, что теперь ламия решит вернуться на стену. Но Винде, как и моя ученица, предпочитала рисковать и, не теряя времени, устремилась на врага.

На этот раз она поставила на карту все. Вместо того чтобы нанести быстрый удар и отступить, Винде обрушилась на противника с налету и, перейдя в ближний бой, пустила в ход когти. Ухватив кретча за плечо правой рукой, она снова и снова била его левой. Но и демоноид отвечал тем же, и я видела, как сверкающие в лунном свете клинки, раз за разом пронзая ее тело, окрашиваются кровью. Окровавленные перья падали на землю, и мое отчаяние росло.

Почему она не отпустила врага и не улетела, пока еще оставались силы? Ведь лучше отступить и выжить, чтобы сразиться в другой день. Многие поражения временные, значение имеет лишь окончательная победа.

А потом из-за деревьев появился чернобородый маг и, подбежав к сражающимся, с расстояния шести шагов направил свое тайное оружие на ламию. Воздух задрожал, и Винде пошатнулась.

Спасаться было поздно. Кретч повалил ее на траву, и я, увидев, что одно крыло ламии подогнулось под неестественным углом, поняла: даже если захочет, улететь она уже не сможет. Винде еще сражалась, и в какой-то момент кретч растерялся и даже отступил, опасаясь ее зубов и когтей.

Но тут из леса выкатилась вся орда ведьм. С радостными криками устремились они на поляну, размахивая ножами. Три вооружились длинными палками с привязанными веревками лезвиями. Их они и пустили в дело, нанося удары с безопасного расстояния в незащищенные части тела Винде.

Эти трое были из клана Динов, и я быстро разнюхала их имена: Лиза Дагдейл, Дженни Кростон и Мэгги Лант. Я запомнила их – придет время, и они заплатят за свое злодеяние жизнью.

Дрожь сотрясала Винде, но она продолжала драться и не издала ни звука, ничем не выдав боль. Мы с Торн молча наблюдали за схваткой со стены. Я подумала о Слейк, охраняющей туннель и даже не догадывающейся о судьбе сестры. Это было к лучшему, а иначе она бросилась бы на помощь Винде и погибла бы вместе с ней.

Ведьмы подступили ближе. Копья были уже не нужны, потому что ламия не двигалась и, возможно, была мертва. Но они все продолжали терзать ее тело. А потом мы поняли почему.

Кретч поднялся за задние лапы. Он уже не размахивал клинками, но руки его были красными от крови и в левой он держал еще трепещущее сердце Винде. На моих глазах кретч разорвал его пополам и стал есть. И кровь окрашивала его зубы и стекала из открытой пасти.