Настоящий рыцарь всю жизнь придерживается строгого кодекса чести; он не может не ответить на вызов и всегда держит слово. У меня тоже есть свой кодекс чести, но он довольно гибкий.

День мы провели в башне, отдыхая и набираясь сил для предстоящего испытания. Мы слегка утолили голод, перекусив бараниной, которую раздобыла Винде. Хранящиеся в башне продукты были нужны Слейк больше, чем нам, ведь вскоре ее ожидала не самая аппетитная крысиная диета.

Пока Торн охраняла туннели, а Слейк вела наблюдение со стены башни, я решила еще раз поговорить с дьяволом. Надавить, пригрозить и добиться гарантий безопасности при уходе из башни. Я достала голову из кожаного мешка и положила ее на низенький стол. Вытащила у нее изо рта яблоко с шипами и села, поджав ноги, на пол, так что наши лица оказались на одном уровне.

– Если можешь, поговори со своими прислужниками. Скажи, чтобы уходили! Если они не уберутся из леса, я выколю тебе второй глаз.

– Что есть зло? – спросил Дьявол, словно и не слышал, что я сказала.

– Вот ты мне и скажи! – резко ответила я. – Уж кому это знать, как не тебе!

Дьявол ухмыльнулся, обнажив обломки выбитых зубов:

– Единственное зло есть отказ себе в том, чего ты по-настоящему хочешь. Так что я не творю зла, поскольку всегда навязываю свою волю другим. И всегда получаю что хочу.

– Ты все извращаешь, – возразила я. – Неудивительно, что тебя называют Лукавым и Отцом лжи.

– Что лучше – пользоваться своей силой в полную меру или сдерживать собственные естественные порывы? – ухмыльнулся он. – Разумеется, первое лучше – дав себе полную волю, расти и крепнуть. А что ты, Грималкин? В чем различие между мной и тобой? На самом деле ты занимаешься тем же!

Я покачала головой:

– Мне нравится испытывать себя, собирать силу и совершенствовать мастерство – но не за счет слабых. Ты причиняешь боль другим ради собственного удовольствия. Но какое может быть удовольствие в том, чтобы калечить тех, кто не в состоянии защитить себя?

– Это и есть огромнейшее удовольствие! – воскликнул он.

Был один вопрос, который я никогда не задавала дьяволу, потому что затруднялась облечь его в слова. Но пора пришла. Я проглотила ком в горле и произнесла почти не дрогнувшим голосом:

– Почему ты убил моего ребенка?

– Нашего ребенка, Грималкин! Нашего! Я сделал это потому, что мог. А еще – чтобы уязвить тебя! Я сделал это, потому что не мог допустить, чтобы он жил! Возмужав, этот ребенок стал бы моим смертельным врагом, опасным противником. Но теперь вместо него появился другой – мальчишка по имени Томас Уорд. Его я тоже уничтожу. Не могу позволить, чтобы он вырос и стал мужчиной. Он должен умереть точно так же, как и наш сын. Во-первых, я сделаю это потому, что могу! Во-вторых – чтобы не дать ему уничтожить меня. И в-третьих – чтобы сделать больно тебе, Грималкин. Потому что без него твоя последняя надежда на мщение пойдет прахом!

Не говоря ни слова, я засунула в жуткий рот яблоко с шипами и вернула голову в мешок. Меня трясло от гнева.

Немного позже мы с Торн погрузились в книги из большого сундука, но не нашли ничего, что могло бы пригодиться прямо сейчас. Правда, я обнаружила листок с отчетом матери Тома о том, как она стреножила дьявола, но в сравнении с другими записями чернила на листке казались относительно свежими – не могла же она написать это сама?!

Темный властелин пожелал, чтобы я вернулась к нему и склонилась пред ним. Долгое время я сопротивлялась, постоянно получая советы от друзей и сторонников. Некоторые говорили, что мне следует родить от него сына, как это делают ведьмы, и тем самым навсегда избавиться от него. Но одна лишь мысль об этом приводила меня в ужас. Я мучилась и страдала, понимая, что должна в скором времени принять то или иное решение. Враги схватили меня, застав врасплох. Сковали серебряной цепью и пригвоздили к камню, чтобы каждое утро палящие лучи медленно убивали меня. Моим спасителем стал простой моряк Джон Уорд. Он укрыл меня от солнца и освободил от серебряной цепи. На какое-то время мы нашли убежище в моем доме, и вскоре я поняла, что у моего спасителя есть чувства ко мне. Я была признательна ему за помощь, но не испытывала к нему, обычному человеку, какого-то сильного физического влечения. Тем не менее, когда я узнала, что он седьмой сын своего отца, в голове у меня стал складываться план. Если мне суждено родить от него сыновей, то седьмой из них получит особую силу в борьбе с Тьмой. И это еще не все: ребенок унаследует и некоторые мои качества, дары, которые усилят и укрепят другие его способности. И тогда однажды этот седьмой сын седьмого сына сумеет, может быть, уничтожить дьявола. Что делать? Решение далось нелегко. С рождением седьмого ребенка я могла получить орудие для окончательного уничтожения врага. С другой стороны, Джон Уорд был простым бедным моряком и происходил из крестьянской семьи. Даже если бы я купила ему собственную ферму, мне пришлось бы прожить эту жизнь с ним и вечной вонью скотного двора. Сестры говорили: убей его или отдай нам. Я отказалась, потому что была обязана ему жизнью. Выбор стоял так: прогнать его, чтобы он нашел корабль и вернулся домой, или уйти вместе с ним. Но чтобы реализовать второй вариант, мне нужно было для начала ограничить возможности моего врага, дьявола. Пришлось пойти на хитрость. На Праздник урожая я устроила встречу с дьяволом – наедине. Только он и я. Тщательно выбрав место, я разложила большой костер и ровно в полночь на время призвала его в наш мир. Он возник в пламени, и я поклонилась и сделала вид, что покоряюсь, а сама, держа в руке два священных предмета, произнесла слова мощного заклятия…

При чтении записей у меня сложилось впечатление, что Зенобия ненавидела дьявола так же сильно, как и я, и, вызывая его, рисковала не меньше. Мы хорошо повоевали вместе в Греции. Да и сейчас, пусть и не облеченная плотью, она оставалась сущностью, с которой следовало считаться. Приятно, что мы были на одной стороне.

Я вернулась к записям:

Несмотря на все его попытки воспрепятствовать мне, я успешно довела дело до конца, создав тем самым условия для осуществления следующей стадии плана, которая началась с путешествия в Графство и покупки там фермы. Так я стала женой фермера и родила ему шестерых сыновей, а потом наконец и седьмого, которого мы назвали Томасом Джейсоном Уордом – первое имя дал ему отец, а второе я – в честь героя моей родины, так нравившегося мне когда-то. Мы, ламии, привычны к трансформации, но изменения, которые накладывает на нас время, предвидеть невозможно. С годами я смирилась со своей долей и даже полюбила мужа. Я постепенно приближалась к Свету, стала целительницей и повитухой и помогала соседям чем могла. Вот так человек, Джон Уорд, мой спаситель, направил меня на путь, о котором я и не думала.

Мог ли Томас Уорд использовать эти сведения для уничтожения дьявола? Ничего полезного я в них не нашла, но не исключено, что в сочетании с другими завалявшимися в сундуке записями они могли нам что-то подсказать. Изучением содержимого сундука должен был заняться сам ученик Ведьмака. Я решила при первой возможности снова связаться с Алисой – пусть уговорит его еще раз побывать в башне. И не откладывать путешествие.

– Кто это написал? – спросила я у Слейк.

– Почерк мой, – ответила она. – Первоначально это написала Зенобия. Зашифрованный текст был разбросан по нескольким записным книжкам. Она пришла к нам в видении и дала ключ для расшифровки.

– О каких священных предметах она говорила?

– Один из них там, в сундуке. Другой где-то еще.

– Где?

– Не знаю.

– А что в сундуке? Покажи мне! – потребовала я.

Слейк покачала головой и посмотрела на меня искоса:

– Показать не могу. Зенобия сказала, что видеть это позволено только Томасу Уорду.

Я кивнула:

– Тогда присматривай за сундуком до возвращения Томаса. Ты сказала, он должен прийти сюда. Как скоро это может случиться?

– Ему нужно посетить башню до Хэллоуина. Иначе будет слишком поздно.

– Уничтожить дьявола и впрямь нужно как можно быстрее, – заметила я. – Но почему так важен именно этот Хэллоуин? Что в нем такого особенного?

– Такие праздники отмечают циклы. Самый благоприятный состоит из семнадцати лет. В октябре будет тридцать четыре года – двукратное семнадцатилетние – с тех пор, как Зенобия стреножила дьявола.

– То есть времени у нас…

Слейк кивнула:

– И это все, что остается.

Если бы не кретч и другие наши преследователи, я бы отправилась прямиком в Чипенден и привела Тома Уорда в башню, чтобы он сам осмотрел содержимое сундука. Но подвергнуть его опасности я не могла.

Значит, прежде нужно уничтожить моих врагов. А времени мало – уже конец апреля.

Час побега наступил. Взяв кожаный мешок, я вместе с Торн и Слейк поднялась на стену башни и посмотрела через поляну в сторону темного леса. Тяжелая туча повисла над деревьями, и с запада дул легкий ветерок. Сумерки были нам на руку. Я трижды втянула носом воздух.

Кретча и мага не было, но одна ведьма – возможно, лазутчица – осталась. Что ж, ей будет о чем доложить!

Я развязала мешок, достала голову дьявола и подняла ее повыше, повернув в ту сторону, где скрывалась ведьма.

– Чую кровь ведьмы! Ты разве не слышала мое вчерашнее предупреждение? Вина за то, что я сейчас сделаю, падет на тебя одну! Представь, какие истязания он изобретет специально для тебя, чтобы расплатиться за это! – С этими словами я выхватила кинжал и приготовилась воткнуть его дьяволу в оставшийся глаз. И тут же из-за деревьев донесся горестный вопль, а вслед за ним звук удаляющихся шагов.

Я улыбнулась и снова плюнула на лоб Дьяволу:

– Можешь еще немного попользоваться вторым глазом.

Голова вернулась в мешок. Мы с Торн поблагодарили Слейк, и я почувствовала ее печаль. Веками она жила с сестрой, а теперь вот осталась одна.

Мы покинули башню через туннель. Снаружи нас никто не ждал, и мы двинулись на север, держась поближе к холму Пендл и огибая Ведьмовскую лощину с запада. Мертвая ведьма приходит в сознание только тогда, когда свет полной луны впервые падает на покрытую листьями могилу. До полной луны оставалось еще несколько дней – в противном случае я бы завернула в лощину и засвидетельствовала свое почтение Агнессе Сауэрбатс.

К югу от деревушки Даунхэм мы повернули на запад и стали спускаться к Клайтеро. Городок укрылся в темноте, и только огонь на стенах замка подтверждал, что это место обитаемо.

Внезапно я увидела вспышки; они взрывались у меня в голове и мигали в уголках глаз как предупреждение о приступе.

Другие симптомы проявились минут через пять.

Я потеряла равновесие, споткнулась и рухнула на колени. Грудь пронзила острая боль, дыхание затруднилось.

Торн попыталась меня поднять, но я оттолкнула ее:

– Нет, не надо… сейчас пройдет.

Минул, однако, долгий тягучий час, прежде чем мир прекратил вращаться, и встревоженная Торн помогла мне встать. Наверное, было бы лучше подождать и хорошенько отдохнуть, прежде чем входить в разрушенный город, но позволить себе задержку мы не могли. Я знала, что моим врагам не понадобится много времени, чтобы определить наш маршрут, и тогда кретч снова пойдет по следу.

Тяжело дыша, я повела Торн к окраине городка. Окружавшие замок здания лежали в темноте, но это вовсе не означало, что там не скрываются грабители. Подойдя ближе, я остановилась и опустилась на траву. Торн по моему знаку присела на корточки рядом.

– По слухам, Клайтеро захвачен не одной группой, а несколькими. Самый сильный отряд удерживает замок, остальные укрываются среди развалин.

– Наверняка собачатся да цапаются между собой, – заметила Торн.

– Да, и это нам на руку, поскольку означает, что эффективно задействовать все силы они не смогут.

Никакой опасности во внешних пределах города я не обнаружила – только спящих людей. Мы осторожно прошли мимо первых зданий и ступили на узкие замусоренные улицы. Большинство домов остались без крыш, и отовсюду несло мерзкой вонью. Поднимаясь к вершине холма, на которой и стоял замок, мы ни на кого не наткнулись и остановились лишь перед высокой каменной стеной, внешней оборонительной линией.

Рва не было, ворота оказались приветливо распахнуты. Неподалеку, возле жаровни с еле тлеющими угольками, на скамеечке сидел мужчина. Увидев меня, он неуверенно поднялся. Из темноты у него за спиной выступил другой, покрупнее и покрепче.

– Глядите-ка, парни! Бабы! – воскликнул он. – Вот уж подарок небес!

Я открыла рот и улыбнулась, показав заточенные зубы.

Физиономия у него вытянулась:

– Как говорили в старину, дареному коню в зубы не смотрят. Но уж лучше знать правду. – Он удивленно, словно не веря собственным глазам, покачал головой.

– Нет, – негромко сказала я, – мы подарок из ада.

Торн встала рядом со мной и вынула два кинжала.

– Вы всего лишь люди! Какие у вас шансы против нас? – Я обнажила свои клинки, надеясь спровоцировать бандитов на необдуманную, неподготовленную атаку. Неподалеку прятались другие. Я не видела их, но ощущала их присутствие.

Толстяк поднял копье и направил на нас. Из темноты на помощь ему спешили другие. Плотная, вооруженная кто чем группа напоминала небольшую армию. Скорее всего, здесь собрались дезертиры, ведь на юге Графства до сих пор бушевала война. Один даже носил рваную солдатскую форму с красными эполетами. Всего их было девять человек под командой толстяка с копьем.

– Держись поближе и прикрывай меня с тыла, – шепнула я на ухо Торн. – Первым я убью того, что с копьем!

Я побежала прямо на него. Крупный и сильный, он не отличался расторопностью, и парировать его выпад не составило труда. А потом мой клинок нашел его сердце – в широко раскрытых глазах мелькнули удивление и боль, и в следующее мгновение он мешком свалился к моим ногам. Пока я рубилась с остальными, стараясь нанести им побольше ран, Торн расправилась с двумя противниками у меня за спиной. Я убила их предводителя, и этого оказалось достаточно. Все, что нам требовалось, – это отогнать их подальше от замка. Через считаные мгновения они уже обратились в бегство, зажимая кровоточащие раны.

– Теперь наверх – сказала я.

Мы вошли в замок и осторожно, готовые к любой опасности, двинулись по узкой винтовой лестнице. Наверху никого не было, но огонь не погас, и я ощутила присутствие человека – молодого мужчины.

Ждет в засаде? Опасения рассеялись, когда мы приблизились к огню. Он лежал у стены, со связанными руками и ногами, с кляпом во рту – мальчишка лет пятнадцати, не больше.

Я опустилась рядом с ним на колени. Он вздрогнул и, пока я резала веревки, смотрел на меня испуганными глазами.

Закончив с веревками, я убрала кинжал в ножны, подняла и усадила мальчишку и вынула у него изо рта кляп. Лицо у него было грязное, в синяках, левый глаз распух, но при всех этих свидетельствах не самого лучшего с ним обращения выглядел он вполне привлекательно – голубые глаза, светлые волосы.

– Как тебя зовут? – спросила я.

Он снова вздрогнул и отвернулся – похоже, вид моих зубов произвел на него впечатление.

Я не желала ему зла, но, не скрою, видеть страх в глазах другого всегда приятно. Страх подтверждал, что я – та, кто есть. Мне нравилось внушать ужас и уважение.

– Уилл, – слегка запинаясь, ответил он.

– Ну, Уилл, и почему же тебя связали?

– Мой отец рыцарь. Эти бандиты захватили меня, а сопровождающих убили. Они пытались получить выкуп, но у отца нет тех денег, которые они требуют. У него много земли, но она роздана в аренду бедным фермерам – а что с них возьмешь? Завтра они собираются отрезать мне палец и послать его отцу.

– Твои родители, должно быть, очень расстроены. Ужасно, когда похищают ребенка.

– Моя мать умерла три года назад от чумы, охватившей северные земли. Но отец – да, он очень меня любит.

– Что ж, малыш, тогда можешь возвращаться к нему, – сказала я. – Только вот сейчас не самый подходящий момент для того, чтобы выходить из крепости. Там, внизу, люди, которые сразу перережут тебе горло. Где твой дом?

– На севере, на границе Графства. Туда часов пять пешком.

– Твой отец знает, где тебя держат?

– Может, и знает, но его предупредили, что меня убьют, если он или его люди попытаются меня освободить.

Я кивнула и, подойдя к стене, посмотрела вниз на распахнутые ворота.

Несколько собравшихся прямо за ними вооруженных мужчин смотрели в нашу сторону. Ворота нужно было закрыть, а тех, кто попытается пройти, как следует припугнуть.

– Останься здесь с мальчишкой, – приказала я Торн, а сама спустилась по ступенькам и пересекла двор, перешагнув по пути через три мертвых тела. Разговаривать с такими людьми – только зря тратить время. Несмотря на потерю своего вожака, они, преисполненные пьяной отваги, решили атаковать на рассвете. Тем не менее я рассчитывала напугать их, а потому, не замедляя шага, тронула кости ожерелья и негромко произнесла слова заклинания.

Жаль, конечно, расходовать запасы магии по пустякам – они могли пригодиться позже, – но я обратилась к чарам иллюзии, а они отнимают не слишком много сил. Кроме того, я хорошо знала это заклинание, а привычное всегда дается легче. Заклинание называлось Ужас, и глаза бандитов расширились, а их лица исказились от страха. К этому мгновению я уже виделась им демоном с извивающимися ядовитыми змеями вместо волос.

Они бежали еще до того, как я достигла ворот, осталось только закрыть створки и послать вслед быстро удаляющимся спинам пару угроз. Запереть ворота было нечем, так что, сведя створки руками, я произнесла еще одно короткое заклинание, которого должно было хватить на некоторое время. Я понимала, что ни кретча, ни отряд решительно настроенных ведьм оно не остановит, но первому, при его размерах, было бы непросто подняться по узким лестницам, а вторых мы могли бы перебить там же по одной.

Закончив с этим, я вернулась в замок. Кретча стоило ждать ближе к утренней заре.