Космодром в Филадельфии тридцатого августа две тысячи двести четырнадцатого года.
К микрофону подходит Джон Гулп, президент Федерации.
— Дорогие друзья, — начал он. (Приближались выборы, и подобное обращение не вызвало удивления собравшихся.) — Сегодня все мы станем свидетелями знаменательного события, и, признаюсь, я очень взволнован. Абелю Коупу, нашему молодому гениальному ученому, предстоит старт к звездам. Все вы уже знаете, что Абель благодаря своему гиперпроектору сумеет в несколько раз превзойти скорость света. Мы будем ждать тебя, Абель Коуп, как ждут… (Здесь мы опускаем ту часть речи президента, где он говорил о матерях, трепетно ждущих сыновей, об отцах, бесстрашно посылающих сыновей на первую линию огня, — словом, извлек на свет весь набор обычной предвыборной пропаганды.)
— Ты, Абель Коуп, прототип будущих поколений, — продолжал президент. (И он заговорил о неустанной заботе правительства о молодежи, о субсидиях ученым, закончив, разумеется, призывом оказать ему доверие на предстоящих выборах.)
— Дорогой Абель, гиперпроектор, который ты изобрел вместе с братом Дэниелом, — лучшее доказательство организационных и технических способностей правительства…
Собравшиеся вежливыми аплодисментами проводили президента с трибуны. Абель Коуп, стоя у открытого люка, с улыбкой помахал рукой, и толпа ответила ему громовой овацией. Он тщетно пытался обратить на себя внимание Дэниела, стоявшего рядом с президентом, но тот, казалось, никого и ничего не видел. Он стоял, вперив взгляд в пространство, словно узрел там нечто ужасное.
Но вот космический корабль взмыл в воздух. В ста метрах от Земли Абель включил гиперпроектор. Скорость корабля многократно превысила скорость света, и вскоре он растворился в голубой дали.
— Я уверен, что избиратели учтут…
Президент Гулп пребывал в предвыборном ажиотаже.
— Кстати, когда вы ожидаете возвращения Абеля?
Министр технических исследований пожал плечами.
— Точная дата не установлена. Абель намерен опробовать свой гиперпроектор в серии полетов. Первая цель — достигнуть созвездия Альфа Центавры, а затем…
Ему пришлось повысить голос, так как космодром все еще взрывался аплодисментами в честь героя космоса. К президенту пробился начальник полиции Джим Бартон.
— Господин президент, с вами настоятельно хочет поговорить Дэниел Коуп. Он утверждает, что у него крайне важные сведения.
— Пусть подойдет. Я всегда рад побеседовать с нашим выдающимся соотечественником, — милостиво согласился Гулп.
Дэниел Коуп, спотыкаясь, словно ему связали ноги, подошел к президенту.
— Ваше превосходительство, — неуверенно проговорил он. — Я хотел бы… докладываю, что… что полет завершился благополучно.
— Что? Какой полет? — удивился президент.
— Полет Абеля.
— Вы шутите, дорогой друг. Он только начался!
— Господин президент, — дрожащим голосом продолжал Дэниел Коуп, — все дело в том, что я вернулся тридцать лет назад.
— Конечно, конечно, ну, разумеется, — растерянно сказал президент. — Но в каком смысле, друг мой?
— Как вам известно, время — четвертое измерение пространства. При скоростях, близких к скорости света, время как бы застывает. А когда скорость света превышена, то время возвращается назад. Я в течение года летал в космосе со скоростью, в тридцать раз большей скорости света, и таким образом…
— Безусловно, безусловно, — в совершенном трансе пробормотал президент.
— …я вернулся. Тридцать лет назад, — приободрившись, закончил Дэниел Коуп.
Президент покачал головой.
— Гении так беззащитны, — грустно прошептал он. — Я всегда говорил… чрезмерное увлечение наукой… бессонные ночи в лаборатории… Джимми, отведите его в дом для умалишенных.
Милуоки, частная резиденция президента, три дня спустя. За столом президент Гулп, в кресле рядом — начальник полиции Джим Вартон.
— Проклятые газеты! — в ярости восклицает Джим Бартон. — Они неисправимы! Посмотрите только, что пишет оппозиционная печать!
— А сам ты как относишься к этой истории, Джим?
— Ммм… Видите ли, я не ученый…
— Не ученый! — передразнил его президент Гулп. — Жалование-то у тебя побольше, чем у любого ученого. И все это касается тебя лично.
— Психиатры…
— Твои психиатры — невежды и болваны! — Гулп не терпел, когда его прерывали. — Пусть они хорошенько потрудятся хоть раз в жизни. Но если Дэниел Коуп психически здоров, значит, он солгал мне, своему президенту, и тем самым оскорбил всю Федерацию. И уж ты сам позаботься, милейший, чтобы его посадили на атомный стул!
— На атомный стул? — испуганно повторил начальник полиции.
— И чем скорее, тем лучше! — прорычал Гулп. — Вряд ли стоит тебе напоминать, что подобные дела входят в компетенцию исключительно начальника полиции.
Джим Бартон заерзал в кресле. Он много лет играл с Дэниелом Коупом в трибридж и неизменно проигрывал ему половину месячного жалования. Сколько раз во время игры он желал Дэниелу смерти!.. Но на атомном стуле?! Все что угодно, только не атомный стул!
— Чтобы провести тщательное расследование, мне нужно время, ваше превосходительство.
— Ну, что ж, даю тебе два дня. За такие шутки положено платить сполна.
— Два дня! — побледнев, воскликнул Бартон. — Но ведь эта история произвела сильнейшее впечатление во всем мире! Подобная поспешность может вызвать подозрения… и тогда выборы… без юридических гарантий…
Удар пришелся в самую точку.
— Это я как-то упустил из виду, — задумчиво проговорил президент Гулп. — Конечно, если я проявлю излишнюю поспешность, многие скажут, что я слабый человек, подверженный приступам гнева, И уж оппозиция наверняка не упустит случая обвинить меня в невежестве. Им ничего не стоит сказать, что этот безумец Дэниел Коуп много лет водил меня за нос!
— Я бы предложил создать компетентную комиссию по расследованию обстоятельств дела, — осторожно сказал Бартон.
Кто-кто, а Джим Бартон прекрасно знал, что такого рода комиссии заседают до бесконечности, а это вполне отвечало его целям!
Президент Гулп просиял.
— Черт возьми, именно это я и хотел сказать! Безусловно, самое разумное создать комиссию но расследованию. — Он все больше воодушевлялся. — Примерно в таком составе: известный психиатр, известный астрофизик и гм… известный деятель полиции. Превосходная идея! Джим, поручаю тебе отобрать кандидатуры крупнейших ученых. Даю месяц сроку. А уж потом можешь принести мне на блюде голову этого несчастного. Но не забывай: все должно быть сделано строго по закону.
Милуоки, частная резиденция президента, месяц спустя. В кабинете, кроме президента, члены комиссии. Докладывает начальник полиции.
— В результате тщательного расследования комиссия пришла к следующим выводам. Первое: Дэниел Коуп психически совершенно здоров. Второе: члены комиссии не имеют оснований сомневаться в истинности его заявления.
Президент Гулп тяжело задышал.
— Повтори-ка, Джим, — мрачно сказал он.
Бартон повторил. В кабинете стало тихо. Астрофизик Форбс зажег было сигарету, но, перехватив взгляд президента, мгновенно ее потушил. Знаменитый психоневролог Дональд с интересом наблюдал за угрожающе вздувшейся веной на виске президента.
— Не имеют оснований, — глухо повторил президент. Под глазами у него были синие круги, и это в равной мере можно было приписать бессонным ночам и проискам оппозиционной печати. Заголовки типа «Коуп против Гулпа: четыре-ноль», «Кто же должен сидеть в сумасшедшем доме?», «Безумца в президенты!» и камень могли лишить сна, а Гулп был всего лишь человеком.
— Что ж, послушаем, — устало произнес он. — Слава богу, я не ученый. Но логики и здравомыслия мне не занимать. Итак, выкладывайте факты.
— Факты весьма просты, — сказал Джим Бартон. — Абель Коуп вылетел тридцатого августа этого года. В ста метрах от Земли он включил гиперпроектор, и целый год несся в космосе со скоростью, превышающей скорость света. Впрочем, об этом лучше расскажет Форбс.
Знаменитый астрофизик откашлялся.
— Давным-давно известно, — напыщенно начал он, — что вращение пространственно-временных осей Декарта влияет на время. Растяжение времени выражается формулой… где…
— Слушайте вы, Форбс, Крокс или как вас там, черт побери, зовут! — вскричал Гулп. — Если вы хотите и впредь преподавать в университете, постарайтесь говорить, как все нормальные люди, иначе…
Форбс побледнел.
— Я как раз и хотел объяснить общеизвестный факт, — пробормотал он. — Прошу прощения… Итак… словом, чем сильнее скорость какого-либо тела, тем больше замедляется в нем бег времени.
— И в автомобиле? — с недоброй ухмылкой спросил президент.
— Да, господин президент, — мужественно подтвердил Форбс. — Часы, вмонтированные в несущейся с огромной скоростью машине, идут медленнее, чем башенные часы.
— И вы можете это доказать? — заинтересовался Гулп.
— Могу, ваше превосходительство, — совсем осмелев, ответил астрофизик. — Это свойство вытекает из знаменитой теории относительности Эйнштейна. В двух словах: все физические, химические и биологические процессы с увеличением скорости замедляются. До сих пор предельной считалась скорость света, составляющая триста тысяч километров в секунду. При такой скорости время как бы останавливалось… Соответственно скорости, превышающие скорость света, вызывают возвращение времени назад. Это можно доказать математически. В результате изменения знака под радикалом…
Джим Бартон осторожно кашлянул. Форбс на миг запнулся и поспешно закончил:
— Я хотел сказать, что Абель Коуп, летя в пространстве со скоростью, значительно превышающей скорость света, должен был вернуться именно тридцать лет назад.
— А скажите-ка мне, Форбс, — с наигранной доброжелательностью спросил президент, — с какой скоростью сейчас летают космические корабли?
— Со скоростью сто тысяч километров в секунду. Это примерно втрое меньше скорости света.
— Но и это вполне приличная скорость. Почему же никто из космонавтов до сих пор не сталкивался с проблемой времени?
— Видите ли, господин президент, — ответил Форбс, — для них этот фактор не имеет практического значения. Космические корабли снабжены автоматическим управлением. Космонавты с момента старта пребывают в состоянии анабиоза. Им остается лишь перевести часы при посадке.
Президент Гулп тяжело вздохнул и перевел взгляд на Дональда, известнейшего в Федерации психиатра. Дональд был человеком методичным, и речь его текла неторопливо, спокойно.
— Дэниел Коуп психически совершенно здоров. У нас имеются на этот счет неопровержимые доказательства. Кстати, мое последнее изобретение, гипноневротический молекулярный мезохлон, позволяет…
— Расскажите о нем вашим ненормальным коллегам! — в ярости прервал его Гулп. — Меня интересует только Коуп.
— Повторяю, Дэниел Коуп полностью здоров, И он утверждает, что, вылетев с филадельфийского космодрома в известный вам день, приземлился близ Торнтон-Вудса ровно тридцать лет назад. Его, превратившегося к тому времени в младенца, спас крестьянин, по имени Эзра Коуп, который его усыновил и дал ему свое имя.
— Погодите, профессор, — снова прервал ученого Гулп. — Я ровным счетом ничего не понимаю. Разве этот крестьянин не отец Абеля Коупа? Того, кто сейчас находится в космическом полете?
— Речь идет об одном и том же субъекте.
— В каком смысле, черт побери? Можете вы, наконец, сказать: Дэниел и Абель Коуп — два разных человека или один и тот же?
— Позвольте вам объяснить. Дэниел и Абель Коуп — два разных человека. Но вместе с тем мы имеем дело с одним и тем же субъектом. Чтобы окончательно не запутать проблемы, попробуем уяснить, что произошло с Абелем Коупом. В свое время он родился, вырос, стал выдающимся физиком, изобрел гиперпроектор и стартовал в космос. За тот год, что он летал среди звезд со скоростью, в тридцать раз превышающей скорость света, время для него двигалось назад, и он прожил в обратном порядке всю свою жизнь, вплоть до дня рождения. В силу удивительного стечения обстоятельств его космический корабль приземлился неподалеку от дома отца.
— Каким же образом ему удалось прожить тридцать лет в космосе? — воскликнул президент Гулп.
— Теперь, благодаря достижениям современной науки это уже не проблема. На протяжении полета космонавт находится в состоянии анабиоза. Он просыпается лишь в том случае, если Пункт непрерывного контроля сочтет нужным его разбудить. Обычно к пробуждению прибегают только при посадке.
— Значит, — после мучительного раздумья вымолвил президент Гулп, — Дэниел — это не кто иной, как Абель, вернувшийся из космоса тридцать лет назад… Но как же он ни о чем не вспомнил?
— Ваше превосходительство, помнят о прошлом, а не о будущем.
Джим Бартон негромко кашлянул.
— Что еще, Джим?
— Господин президент. Эзра Коуп признался. Он долго упирался, но, когда его убедили, что пилот не считается частью корабельного имущества, он рассказал обо всем. Словом, на космическом корабле он нашел ребенка, принес его домой и растил как своего сына.
— Кто бы мог подумать! — пробормотал президент.
— Кроме того, ваше превосходительство, капитан Джексон (в настоящее время он находится на пенсии) подал в суд на Верховное командование, обвинив его в превышении власти и незаконных действиях. Джексон утверждает, что несправедливое взыскание погубило его карьеру, и требует возмещения убытков.
— При чем тут Джексон?! — вскричал президент.
— Джексон, — терпеливо, как ребенку, принялся объяснять Бартон, — в то время был начальником управления стартов на космодроме вблизи Торнтон-Вудса. Я провел тщательное расследование обстоятельств дела. Корабль, найденный Эзрой Коупом, был признан «самовзлетевшим», и Джексон чудом избежал наказания. Корабль же поставили в ангар рядом с другими серийными кораблями, и никому не пришло в голову, что…
— Уж не хотите ли вы сказать…
— Вы угадали, ваше превосходительство. Абель Коуп взлетел на том же самом корабле.
— Невероятно!
— Таковы факты! — Начальник полиции развел руками. — И они являются достаточно логичным объяснением. Абель и Дэниел Коуп изобрели гиперпроектор, который позволяет любому космическому кораблю превысить скорость света. Для доказательства Абель выбрал корабль устаревшей конструкции. Выбрал тот самый корабль, на котором приземлился тридцать лет назад! А сделал он это по той простой причине, что на корабле было совершено всего несколько полетов (с того раза космонавты и слышать о нем не хотели) и он практически не нуждался в ремонте.
— Не может быть! — воскликнул президент Гулп. — Сейчас я вам докажу, что все это сплошные враки!
Собравшиеся вопросительно взглянули на него.
— Здравомыслие и логика. Логика и здравомыслие — вот мой всегдашний девиз. Корабль не мог быть тем же самым по той простой причине, что тридцать лет назад не существовало гиперпроектора, — торжествующе выпалил Гулп.
— Но вы забываете, — спокойно сказал Форбс, — что тридцать лет прошли и для гиперпроектора.
Президент Гулп схватился за край стола.
— Проклятье! — взревел он. — Вы меня не обманете! Каким же образом космический корабль мог без гиперпроектора летать со скоростью выше скорости света?
— Согласно принципу инерции в вакууме тела сохраняют начальную скорость…
— Ax, принцип инерции! — повторил Гулп. От ярости у него отвисла нижняя челюсть.
Атмосфера в кабинете президента накалялась.
— Дэниел и в самом деле сойдет с ума, если его не выпустят из психиатрической больницы, — негромко произнес профессор Дональд. — Он просит, чтобы ему разрешили восстановить гиперпроектор. Тогда он сможет доказать свою правоту.
— Что, что?
— Дэниел, — чуть громче повторил Дональд, — просит, чтобы его подвергли испытанию. Он попытается воссоздать прибор. Правда, он не уверен, что сумеет полностью восстановить его характеристики. Дэниел хотел бы совершить полет на Юпитер. По его расчетам, корабль возвратится на космодром через одну десятую секунды после старта.
— Вот как? — протянул президент Гулп. — Сколько же времени понадобится Коупу, чтобы воссоздать этот чертов гиперпроектор?
— He меньше года.
— Слишком долго… Через полгода состоятся президентские выборы. Не могу же я начать кампанию с клеймом наивного глупца, которого любой проходимец обведет вокруг пальца! Даю ему четыре месяца… — Президент на миг задумался, а потом решительно произнес: — И приведите его сюда. Я хочу поговорить с ним по душам.
Маятник времени неустанно отсчитывает годы, века и тысячелетия. Но когда полчаса спустя Дэниел Коуп вошел в кабинет президента, время, казалось, замерло.
— Слушай меня внимательно, чертов гений! — От ярости Гулп едва мог говорить. — Не знаю, сумасшедший ты или преступник, но я дам тебе возможность получить свободу. В твоем распоряжении, Дэниел Коуп, четыре месяца. За это время ты обязан восстановить гиперпроектор.
— Меня зовут Абель, — твердо сказал вошедший.
— Мне плевать, как тебя зовут! Но если ты, Абель или Дэниел, не уложишься в четыре месяца, пеняй на себя!
— Это невозможно, господин президент. Ведь речь идет не о движителе, а о приборе, поглощающем инерцию. Сопротивление движению вызвано тем, что с увеличением скорости масса невероятно возрастает. Только для того, чтобы вновь произвести расчеты для реле механического сопротивления, нужны…
— К дьяволу сопротивление! — вне себя от бешенства завопил Гулп. — Мне и так вконец заморочили голову! Даю тебе четыре месяца. И если в этот срок (а в моем доме время считают по-старому, дружок) работа не будет закончена, клянусь, ты попадешь на атомный стул. И без промедления! А теперь уведите его!
На столе президента отчаянно зазвонил видеофон.
— Гулп слушает. Нет, нет… Да, я Гулп… Что?!
Президент подскочил, точно ужаленный.
— Что? Повторите, черт бы вас побрал! Вы уверены?.. Чудесно, великолепно! Так приведите его ко мне.
Гулп положил трубку и посмотрел на ученых и начальника полиции, как удав на кроликов.
— Абель Коуп, — скандируя каждое слово, произнес он, — возвратился из космического полета. Пять минут назад он приземлился на космодроме Атланты. Так кто же из нас кретин?
— Мы, — покорно сказал начальник полиции. У него был такой убитый вид, что президент Гулп изо всех сил хлопнул его по спине и захохотал так оглушительно, что задрожали стены.
— Здравомыслие и логика — вот мой девиз. Это счастливейший день моей жизни! — воскликнул он, не переставая смеяться. — Я давно собирался обвинить вас, Дэниел Коуп, в подрывной деятельности. Вас и ваши научные идеи.
В кабинет президента с улыбкой вошел Абель Коуп.
— Победа, победа! — торжествующе воскликнул он.
— Абель, сын мой! — в экстазе вскричал президент. — Приди же на грудь мою. Я хочу обнять первого человека, обогнавшего свет! Мир еще долго будет восхищаться нами! Недаром я всегда говорил — больше доверия молодежи. Она наша надежда…
— Ну, не очень вы ей доверяли, — протестующе сказал Абель Коуп.
— Не просто доверял, а верил всей душой! — гаркнул президент. — Но где ты был, сын мой, все это время?
— В психиатрической больнице, ваше превосходительство.
— Что ты сказал? — крикнул президент. От ужаса глаза его, казалось, вот-вот выскочат из орбит.
— Вы дали мне срок четыре месяца, ваше превосходительство. Я в него уложился. Нужда чему угодно научит. Через четыре месяца я полетел в космос. А для большей наглядности решил приземлиться как раз сегодня. Разумеется, я внес кое-какие изменения в гиперпроектор, в частности зафиксировал элементы памяти. На сей раз я все помню.
Но президент Гулп его уже не слышал. Теряя сознание, он рухнул в кресло.
О Дэниеле Коупе больше никто ничего не слышал. Абель же невольно помог переизбранию президента Гулпа на второй срок. Можно ли было не подать голос за человека, под чьим чутким руководством процветала наука. После выборов Абель Коуп получил превосходную лабораторию и почти неограниченные денежные фонды. За три года ему удалось создать новый гиперпроектор. На сей раз он был снабжен «биологическим замедлителем времени». Ученые с нетерпением ждали от Абеля Коупа новых поразительных открытий.
Двадцать первого апреля две тысячи двести девятнадцатого года, в чудесный солнечный день, Абель Коуп отправился в новый испытательный полет. На этот раз его гиперпроектор был установлен на корабле, взятом из Музея истории воздухоплавания. С тех пор об отважном космонавте нет никаких сведений.
На другой день после старта корабля газета «Новости», главный орган оппозиционной партии, в преддверии новых президентских выборов вышла под огромным заголовком: «Грандиозный обман». Опубликованная в газете статья произвела впечатление разорвавшейся бомбы.
«Со времени знаменитого Калиостро, который обманул короля и целую страну, цивилизованное общество не ста новилось жертвой столь наглого надувательства, — говорилось в статье. — И все это произошло не без помощи, а порой и при прямой поддержке правительства. Президент Гулп до сих пор ждет возвращения Абеля Коупа. Ему долго придется ждать…
В самом деле, если справедливо, что для Абеля Коупа время движется назад, стоило ли вообще ждать его возвращения? Ведь космонавт должен был бы вернуться еще до вылета! В действительности же Абель Коуп, присвоив от пущенные ему на исследования деньги, укрылся на одной из отдаленных планет. Там имеете со своим братом Дэние лом он живет припеваючи и смеется над нашей наивностью.
Однако, если легковерный президент так просто позволяет себя обмануть, здоровые силы нации этого не до пустят! Знаменитый физик Рой Мак-Келлум, который удостоил нас чести выступить кандидатом оппозиции на выборах в Миннеаполисе, под присягой заявил: если время движется назад при сверхсветовых скоростях, то при скоростях ниже скорости света оно движется вперед! Следо вательно, Абель Коуп из своего первого полета должен был возвратиться свыше тридцати лет назад. Однако это положение справедливо лишь в отношении его самого и корабля, на котором он летит. Для Земли же, вращающейся с досветовой скоростью, он должен был вернуться год спустя… Президент и правительство стали жертвами нехитрой мистификации, и это лишний раз доказывает недееспособность наших властей. Можно не сомневаться, что избиратели сделают надлежащие выводы и откажут в доверии скомпрометировавшему себя президенту».
Правительственная печать незамедлительно нанесла ответный удар. И поскольку Абель Коуп так и не вернулся на Землю, а двадцать лет назад вблизи Венеры потерпел аварию таинственный космический корабль, было выдвинуто предположение, что погиб именно корабль Абеля Коупа. Знаменитому Мак-Келлуму ответил не менее знаменитый О'Рурк. О'Рурк обвинил коллегу в приверженности метафизике и непростительном смешении понятий. Не существует двух различных времен — одного для космического корабля другого — для Земли. Ибо время — не что иное, как абсолютно субъективное понятие, что много веков назад было доказано Иммануилом Кантом. Если справедливо, что время — четвертое измерение, то каждый предмет следует рассматривать как ряд предметов, которые движутся либо вперед, либо назад именно в этом четвертом измерении. Отсюда вытекает, что так называемый «регресс времени» следует понимать не как исчезновение «ряда предметов», а как их «удвоение» в обратном направлении. Поэтому абсурдность возвращения космонавта еще до вылета корабля только кажущаяся, и она объясняется тем, что мы привыкли мыслить временными, а не пространственными категориями.
Тезисы О'Рурка были одобрены Высшей федеративной академией наук, и ему была присуждена премия Плебена в области физики. После президентских выборов полемический пыл противоборствующих сторон угас, и теперь их споры носят чисто абстрактный характер.
На маленьком кладбище в селении Торнтон-Вудс, рядом со скромной могилой Эзры Коупа, установлена могильная плита, напоминающая о подвиге Абеля Коупа. И когда холодный ветер с реки колышет вековые ели, время словно бы замирает на мгновение в знак признания заслуг выдающегося ученого.