Звездные приключения Нуми и Ники (Книга 1)

ЛЮБЕН ДИЛОВ

ЗВЕЗДНЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ НУМИ И НИКИ

Фантастический роман

о детях и подобных им существах

Книга первая

Перевод. В. Куц

ОГЛАВЛЕНИЕ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Вместо введения - немного грамматики.

Ни тыква, ни груша, а дырка есть дырка

Недоразумение продолжается.

Когда наступает невесомость.

Ники оказывается невероятным

В зрачке Мало. Сколько должен

знать человек, чтобы поверить

Действительно ли человек должен

много знать, чтобы очень верить.

Мозг с кнопкой

Об одном из способов убежать от родителей.

Иногда полезно верить народным сказкам

Говорят ли в космосе во время еды.

Стыдно ли быть голым.

О том, как люди поселились на других планетах

Когда сердце бьется сильнее.

Ники надевает скафандр,

но ему следует следить за своими мыслями

На одних таблетках не проживешь.

Чья цивилизация выше.

Нужно уважать вкусы других

Один дабел весит, сколько две лацы.

Какие где задают вопросы

ГЛАВА ВТОРАЯ

Трудно увидеть невидимую дыру,

особенно когда ее вообще не существует.

Закон Пирры

Есть ли в космосе туалеты.

Ники ошибается. Затем он вооружается

И перочинный ножик может быть оружием.

Что необходимо для того, чтобы

стать настоящим исследователем

Усы не обязательны ни для одной цивилизации.

Сомо кусапиенс. Встречи могут принести и вред

Куда девается время. Может быть, Мало

не что иное, как старый добрый Пегас

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Вновь в подпространстве.

Как ведут себя вирусы.

В какую сторону вращается мир

Мало бросает своих пассажиров.

В какой мере человек должен быть чувствительным

Знакомство с Цуцу. Какой вкус у апельсинов,

поджаренных на машинном масле

На кого нападают духи.

Все ли в Галактике храпят

Снятся ли плохим людям хорошие сны.

Кому принадлежат звезды

В ход идет рогатка.

Вмешательство в дела чужих

цивилизаций не всегда полезно

Встреча со стозвездным.

Что стоит дороже: звезда или жевательная резинка

Только палачу можно сказать, что хочешь.

Звездный рынок

Как снимают с неба звезды.

Безуспешный торг. Кому ставят памятники

Как поступать со странными людьми.

Битва и избавление

Песни Короторо. Ники Буяну в конце концов

становится по-настоящему стыдно

Возвращение Мало.

Последнее вмешательство в дела чужой цивилизации

Действительно ли человек - наивысшее существо.

Что может случиться, когда целуются

представители двух цивилизаций

Что такое "трень-брень".

Прощание с героями _____________________________________________________________________

- Надо очень много знать, чтобы

очень верить, - сказала Нуми.

- Дудки! Совсем наоборот,

отозвался Ники, пока они

пробирались в чреве загадочного

Малогалоталотима. - Верят как

раз те, кто ничего не знает.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Вместо введения - немного грамматики.

Ни тыква, ни груша, а дырка есть дырка

Каждый знает, что такое недоразумение. Скажем, договорились два человека встретиться в девять, но один понял так, что встреча назначена на девять часов утра, а другой - на девять вечера, и встреча не состоялась. Потом оба оправдываются: "Произошло недоразумение" или же "Получилось недоразумение". Будто бы оно происходит само по себе или его получают по почте как какое-нибудь неожиданное и неприятное известие.

Слово это придумано для удобства и, надо сказать, слово очень полезное. Не будь его, оба стали бы допытываться, кто из них виноват, и непременно бы повздорили, а так - у них остается возможность для новых встреч. И новых недоразумений.

Происходит оно от древнеславянского слова "разум", но две приставки - "не" и "до" - ясно показывают, что понять случившееся невозможно, - "не до разума", попросту говоря. А вот другая часть этого слова - "мение", подсказывает, что порой нужно особое умение, чтобы не понять того, что тебе говорят, и потом с невинной физиономией сказать: "Извини, произошло недоразумение!"

Вот и автор этой книги спешит принести подобные извинения, так как все случившееся в ней началось как раз с такого вот недоразумения. Это, конечно, неприятно, но автор бессилен что-либо изменить. Не будь этого недоразумения, наверняка все было бы иначе. Такие недоразумения называют роковыми, но они происходят или же случаются. И в этом тоже никто не виноват.

Роковое недоразумение случилось в совсем обычный день, где-то к полудню, так что в нем приняло участие не более десяти человек. Большей частью это были ученики средних и старших классов, которые вволю потешались над уморительным с виду человечком, а еще больше над его смешной речью.

Даже по голосу можно было определить, что человечку нет еще и двенадцати. Одет он был в нечто вроде скафандра, который сиял и переливался металлическим блеском, словно звезда с новогодней елки. Его фигурку можно было бы назвать стройной, если бы ее не портил вздувшийся на спине довольно внушительный горб, и карманы не оттопыривались бы от спрятанных в них бог весть каких интересных штуковин. Ибо, как известно, в карманах у детей не бывает ненужного или бесполезного. Это только взрослые держат в карманах всякую дребедень наподобие старых квитанций, использованных трамвайных билетов и бумажек с записанными номерами неизвестно чьих телефонов.

Через мутное стекло шлема было видно, как человечек, отчаянно гримасничая, шевелит губами. Похоже, ему было душно в этом неудобном колпаке, но он стоически терпел, так как собравшаяся вокруг него публика щедро воздавала ему за страдания веселыми подначками и здоровым хохотом.

На груди у крошечного космонавта висела блестящая, как и скафандр, металлическая коробка, по которой он то и дело постукивал, отчаянно взывая к публике:

- Но вы почему не хочет понимать?! Я есть другая цивилизация! Это - аппарат-переводчик! Вы мне говорить, я вам говорить, мы - дружба, мир...

Цивилизациям с других планет простительно говорить на языке землян с ошибками. Они, инопланетяне, должны быть уж очень высокоразвитыми, а их переводческие аппараты абсолютно совершенными, чтобы над ними не смеялись земные школьники. Особенно те, кто надеется, что как раз сегодня их не станут спрашивать на уроке грамматики. Уж они-то не дают спуску за подобные ошибки. Так вот, одним из них, единственным, кого автор знал лично, был Ники.

- Не очень-то башковитый у тебя переводчик! - со смехом заявил он крошке-космонавту.

- А где эта ваша цивилизация? - спросил другой, когда затих очередной взрыв хохота.

- О, очень далеко! Я не знаю, как вы называть эта звезда. Очень далеко, - ответил космонавт, указывая блестящей перчаткой в небо.

Но там не было никакой другой звезды, кроме ласково сиявшего осеннего солнца.

- А на чем ты прилетел? На той тыкве? - снова подал голос знакомый автору насмешник.

По-настоящему его звали Николаем Буяновским, но это звучало слишком уж серьезно и весомо, будто имя какого поэта или министра, и потому мальчика никто не решался называть полным именем, а попросту звали Ники или Ники Буян.

- На нем. Это - Малогалоталотим, - ответил маленький космонавт, и этот ответ снова вызвал взрыв смеха, так как упомянутое средство передвижения не походило ни на ракету, ни на космический корабль, ни даже на летающую тарелку.

Если говорить правду, то оно походило разве что на гигантскую тыкву, да и то без черенка. Там и сям оно было покрыто черно-серыми бороздами и бугорками, ну точь-в-точь как те сорта тыквы, что самые вкусные и сладкие. Такую бы испечь - на всю среднюю школу хватило бы.

Тыква лежала у входа в палату, где проходила выставка научно-технического творчества школьников. Время от времени по ее поверхности пробегала дрожь, отчего казалось, что тыква живая и будто бы дышит, хотя причиной тому мог быть и ветер, если, скажем, это был воздушный шар, из которого выпустили часть воздуха.

- Я правда - другая цивилизация, - опять принялся твердить сверкающий космонавт, но зевакам этот номер уже явно приелся.

Раз уж ты решил удивить публику на выставке научно-технического творчества, так покажи хотя бы настоящую ракету, а не какой-то там полуспущенный воздушный шар!

- Идемте, я покажет...

Однако на тыкве не было никаких дверей, да и вообще никаких отверстий. Может быть, поэтому никто не отозвался на приглашение. Впрочем, войти туда, куда, казалось, войти невозможно, детям помешал еще и старик-сторож, который появился невесть откуда и еще издали голосом всех сторожей мира закричал:

- Эй! Чо тут происходит?

- У нас гости. Из другой цивилизации, - сообщил ему кто-то, услужливо уступая место в кругу перед потешным человечком.

- Из какой организации? - начал было сторож, но, увидев пришельца, воскликнул: - Смотри ты! Ты чо тут делашь?

- Чо делашь? Чо делашь... - Эта фраза явно затруднила переводческий аппарат космонавта, потому что он снова забубнил свое: - Я - другая цивилизация...

Но сторож почему-то рассердился.

- Ах, так ты еще здеваться!..

- Здеваться?.. Здеваться?.. Что значит здеваться?

- Ах ты, фулюган, - сторож угрожающе двинулся на человечка. - Тебе кто тут позволил фулюганствовать?!

- Фулюг... фулюг... Я вас не понимать! - признался аппарат-переводчик.

Публика снова развеселилась, предвкушая очередной номер развлекательной программы.

- Щас я тебе покажу, - пригрозил сторож, но остановился, не выполнив своей угрозы, потому что только теперь заметил "тыкву", хотя не заметить ее было трудно. Как известно, все сторожа мира подслеповаты. - А эт чо такое? Эт ты притащил? А ну, собирай свои манатки, чтоб я этой груши не видел! А то тебе не поздоровится! Еще чего вздумал - мешать посетителям.

Он не сказал "чтоб я этой тыквы не видел" вовсе не из-за близорукости, а потому что "тыква" тем временем вытянулась кверху и сейчас действительно больше походила на гигантскую перезрелую грушу.

- Послушай! - став немного покладистей, видимо, внезапно проникнувшись уважением к странного вида "груше", заявил сторож. - Я тебя по-людски спрашиваю: кто тебе тут позволил спектакли разыгрывать? С какого ты кружка? С какой организации?

Однако его "людские" вопросы успеха не имели. Человечек опять заладил:

- Я не организация, я - цивилизация! Я хочет показывать дети Земли...

- Ладно, ладно, - тут уже и сторож засмеялся. - А разрешение у тебя есть? Нету? Комиссию ты прошел? Нет...

- Отведите меня комиссия! - умоляюще попросил его маленький космонавт и, наверное, для пущей убедительности, постучал рукой по коробке-переводчику. Так обычно стучат по приемнику, когда вдруг пропадает звук.

Сторож, казалось, только этого и ждал, потому что его злорадный ответ получился похожим на стихи:

- Эк, хватился ты, милок!.. Подождешь теперь годок!

Но тук за маленького пришельца вступились дети.

- Дядь, не прогоняй его! С ним так весело...

- Это вам здесь не цирк и не балаган! Это вам национальная выставка, - неумолимо-сурово отрезал сторож и распорядился: - А ну, брысь отсюдова! И как только ухитрился дотащить эту бандуру, оболтус!

- Брысь!.. Брысь!.. Оболтус... Оболтус? - в полном замешательстве залопотал космонавт и это окончательно взбесило старика-сторожа, решившего, что его разыгрывают.

Своей огромной ручищей он схватил маленького космонавта за шиворот, с легкостью поднял его, и, встряхнув, как нашкодившего котенка, отшвырнул в сторону тыквы-груши. А у той изменилась не только форма, но и цвет: она вдруг стала гневно-оранжевой, ее оболочка натянулась и "тыква" словно бы запульсировала изнутри, потом стала вытягиваться вверх.

Маленький космонавт не смог удержаться на ногах и упал на одно колено, затем резко вскочил и исчез. Да, он действительно исчез с лица Земли, потому что никто его больше на ней не видел. В "тыкве" по-прежнему не было ничего похожего на дверь или какой-нибудь люк, какие обычно бывают в космолетах. Не напоминая уже ни тыкву, ни грушу, она, быстро вытягиваясь вверх, как какой-нибудь скороспелый огурец, просто-напросто поглотила маленького пришельца, а в следующий миг оторвалась от асфальта и исчезла в блеклом осеннем небе.

- Вот это да-а-а! - Дети от изумления разинули рты.

А сторож только охнул и схватил себя за шею той самой рукой, которой только что отшвырнул маленького космонавта. Он долго сжимал себя за шею, словно боялся, что может свернуть ее, пока все выше задирал голову, глядя вслед космическому кораблю. А в небе и след растаял от таинственной тыквы-груши-огурца. Только там, где она еще недавно лежала, чернела огромная яма. Не то от обиды, не то из желания набраться сил для полета к далеким мирам, "тыква" унесла с собой не только кусок асфальта, но и лежавшие под ним песок и камни.

Позднее ученые со всего мира будут толпиться возле этой дыры. Будут осматривать ее со всех сторон, измерять, брать пробы грунта для анализов. Да только с какой стороны на нее ни смотри, дыра и остается дырой, и ничего другого, кроме того, что она - дыра, про нее не скажешь.

Впрочем, в космосе, говорят, полно всяких других дыр. Ученые называют их "черными", и каких только ужасов про них не рассказывают. Однако никому еще не удавалось заглянуть в такую дыру и узнать, что там есть, зато небылицы рассказывать все горазды. Так почему бы и нам не присочинить немного!

Недоразумение продолжается.

Когда наступает невесомость.

Ники оказывается невероятным

Ясно, что причиной случившегося недоразумения снова оказался язык. Если бы сторож не говорил на своем диалекте и если бы переводческий аппарат маленького космонавта был совершеннее, заявили под конец ученые, встреча двух цивилизаций непременно бы состоялась. А так обе стороны попрекать было не за что.

А сам космонавт, которого приняли за переодетого в скафандр клоуна, пребывал в великой ярости. И, надо сказать, он имел на это полное право. Тот из вас, дорогие читатели, кто пытался убедить людей, что он - представитель инопланетной цивилизации, и ему не верили, знает, как это обидно. Вот почему, снова очутившись в своем летучем овоще, крошка-космонавт первым делом в ярости отшвырнул свой переводческий аппарат.

Металлическая коробка канула в непроглядную тьму. И тут вдруг раздался чей-то сдавленный писк: "Ой-ой!" Испугавшись, маленький космонавт тоже что-то произнес, только на этот раз на каком-то совсем непонятном языке.

- Ой, мамочка! - снова пропищал невидимка.

Космонавт сунул руку в один из карманов своего скафандра, и темноты как не бывало - яркий, будто в летний полдень, свет залил небольшое помещение. Там, в центре, висел вниз головой и судорожно сучил ногами и руками земной на вид и уж совсем по-земному до смерти перепуганный мальчишка. Рядом с ним в воздухе парила блестящая коробочка переводческого аппарата. Оказалось, что она угодила точно в него и, как это ни странно, перевернула мальчишку вверх ногами - поза насколько смешная, настолько и страшная. Дело в том, что всего лишь за миг до этого в удивительном космическом аппарате наступила невесомость. А даже мы с вами, которые видели космические корабли только на экране телевизора, знаем, каким беспомощным чувствует себя человек в состоянии невесомости. Если, конечно, он не прошел специальную подготовку.

Но, похоже, маленький космонавт был хорошо натренирован. Он уверенно подплыл к мальчишке, трепыхавшемуся в воздухе, как марионетка, обхватил его руками за пояс и легонько перевернул. Потом потянул его вниз, и мальчишке кое-как удалось встать на ноги. Теперь его лицо напоминало цветом спелую тыкву.

Все так же уверенно космонавт снял с головы шлем и выпустил его из рук, но тот остался висеть в воздухе, будто на невидимом крючке. Однако не это удивило земного мальчишку. Из-под шлема показалась взлохмаченная головка на тонкой шее. Причем волосы на ней были намного длиннее, чем позволяли школьные правила.

- Ага, - воскликнул Ники Буян, потому что это был именно он, знакомый автору восьмиклассник. - Так ты к тому же еще и девчонка?

То ли от удивления, то ли из-за переходного возраста, голос у него сорвался и перешел в писк.

Девочку, видимо, это задело и она сердито спросила, причем без единой грамматической ошибки - ошибки, вероятно, делал ее переводческий аппарат:

- А ты что здесь делаешь?

- Ну... ты ж сказала, кто хочет... - теперь смешался мальчишка.

Одежда на нем была мокрая и мятая, словно его прокрутили в какой-то стиральной машине. Девочка весело засмеялась.

- Что же ты не сказал мне? Ты прошел через зуту.

- Пока ты там со сторожем болтала...

- Сними одежду. У меня есть запасной скафандр.

- Нет уж. Я лучше пойду, - отказался Ники и шагнул вперед, хотя никакого намека на дверь не было.

Шагнул он осторожно, но и этого движения было достаточно, чтобы его тело откинулось назад и он снова повис в воздухе, как скособоченный восклицательный знак. Хорошо еще, что он просто оцепенел от вновь охватившего его ужаса, а то еще и не так пришлось бы изогнуться. Ники висел и тихонько постанывал.

Но девочка не поспешила ему на помощь, а довольно бессердечно захохотала.

- Ты что ж, никогда не был в невесомости?

- Так... это... невесомость? - Это известие явно успокоило Ники. Видимо, он не раз видел по телевизору, что это такое.

- Ты разве не чувствуешь?

- Чего... что?

- Мы удаляемся от планеты.

- Какой планеты?

- Как какой! Вашей! Это ведь ты все подшучивал надо мной? Надо мной и Мало? Получил теперь?

- Ладно, кончай уже! - заканючил Ники, доведенный почти до слез своей унизительной позой в воздухе.

И вправду сказать, нет ничего унизительнее, чем висеть в воздухе, как скособоченный восклицательный знак, да еще перед какой-то девчонкой.

- Что кончать? - Девочка не поняла его.

- Эту, невесомость.

- Сейчас все пройдет. Вот только выйдем из гравитационного поля Земли.

Но она еще не знала Ники Буяна, если рассчитывала провести его на мякине.

- Тут-то вы и просчитались, - по-мужски грубо и несколько хрипловато произнес он. - Невесомость существует только за пределами гравитационного поля Земли. И пока его преодолеваешь, все происходит как раз наоборот. Предметы становятся втрое, а то и впятеро тяжелее. Из-за ускорения.

- Ну, у вас может быть и так, а Малогалоталотим при посадке и взлете уничтожает гравитацию вокруг себя.

- Какой еще Малогало... Как ты сказала?

- На котором мы летим. Давай, снимай одежду. Я дам тебе скафандр. Он тебе еще понадобится.

Какой мальчишка отказался бы покрасоваться в скафандре, но Ники сейчас действительно было не до скафандров. Даже самых разблестящих.

- Ладно, хватит со мной шуточки шутить. Найди кого-нибудь другого. А мне через час в школу надо.

- Это ты шуточки шутишь, - ответила девочка. - Никто тебя не заставлял сюда забираться.

- Извини, я не нарочно. Я просто потрогал этот твой... шар и рука прошла внутрь. А потом меня словно всосало и я... я... меня завертело, а потом я чуть было не захлебнулся...

- Это потому, что ты попал в зуту, - снова засмеялась девочка.

- А что это такое?

- Зута. Ну, как тебе объяснить. У вас нет такого слова. Да и вообще такого слова нет. Это я его придумала.

Несмотря на невесомость, Ники преисполнился уважения к этой девочке.

- И все остальное ты тоже сама придумала?

- Что остальное?

- Ну, весь этот номер?

- Какой номер?

Похоже, назревало очередное недоразумение.

- Помоги мне встать на ноги, - сдавшись, попросил Ники.

Она легким прыжком подлетела к черно-серой стене и, опершись на нее одной рукой, протянула Ники другую. Ники выпрямился и снова опустился на пол, продолжая держать девочку за руку. Ему казалось, что стоит отпустить ее, как его тут же отнесет в сторону, словно подхваченное ветром перышко.

- Буф-ф, что ты так в меня вцепился, - сказала девочка. - Вон какой сильный, а боишься.

Но прежде чем Ники, устыдившись, успел отпустить ее руку, он качнулся вперед и налетел на девочку. Оба рухнули на пол. Пол был мягким, словно надувной матрац, но мальчик все же почувствовал силу удара, так как внезапно его тело обрело прежнюю тяжесть, даже вроде стало вдвойне тяжелее. От этого у него закружилась голова и он остался лежать на полу, распластавшись на спине.

Девочка с озабоченным видом склонилась над ним.

- Тебе плохо? Наверное, ты просто не привык. Тебе непременно нужно надеть скафандр, будет легче.

Она принялась расстегивать его куртку, с удивлением рассматривая пуговицы. Тот, кому приходилось расстегивать или застегивать мокрую одежду, знает, как это нелегко. К тому же, этой странной девочке, казалось, был незнаком подобный способ застегивания одежды.

- Буф-ф! - снова произнесла она свое смешное восклицание. - Как это снимается?

Перед лицом угрозы быть раздетым девчонкой Ники быстро пришел в себя.

- Эй, что ты делаешь? Отцепись от меня!

- Ну почему ты такой? - с огорчением произнесла девочка.

А он ответил, как ответил бы любой земной мальчишка:

- Такой, какой есть! Говори, как отсюда выйти!

Он поднялся и действительно собрался уходить.

- Сейчас ты не можешь выйти. Мало тебя не выпустит.

- Где он, этот Мало?

- Я же тебе говорила, мы находимся внутри него! Внутри Малогалоталотима.

- Там-там-тра-та-там, пошли лучше по домам, - с издевкой пропел Ники. - Подыщите кого другого для ваших номеров.

- Да пойми же ты, это не номер! Я действительно прилетела с другой планеты!

- Ну да, конечно, - рассвирепел мальчик, - И там, конечно, все говорят, как ты и я, да? Когда говорила через аппарат, хоть было смешно.

- Я объясню, я все тебе объясню, - умоляюще произнесла девочка.

- Объяснишь, когда я вернусь из школы. Говори, где выход?

- Буф-ф, до чего же ты невероятный!

- Значит, так говорят на вашей планете? Буф-ф и невероятный, вместо недоверчивый?

Девочка раздраженно схватила его за руку и потянула за собой.

- Ну пошли, раз уж ты такой невероятный!..

В зрачке Мало. Сколько должен

знать человек, чтобы поверить

Девочка присела на корточки и головой вперед прошла сквозь черно-серую стену. Стена казалась не менее плотной, чем автомобильная камера, только вот тебе на! - девочка вошла в нее без малейшего усилия. Испугавшись, что он снова останется один, Ники, не раздумывая, тут же пополз вслед за ней, стараясь не упустить из виду ее блестящий скафандр. Они очутились в какой-то трубе или, скорее, толстой кишке, которая с готовностью раскрывалась перед головой девочки и за пятками мальчика сразу же смыкалась. Свет фонарика всюду натыкался на все ту же черно-серую резину. Было жарко и душно.

Точно через такую же кишку и попал сюда Николай. Таинственная "тыква" просто всосала его, а если быть совсем точным, она словно бы внушила ему: ничего не бойся и входи без опаски. А такая вот кишка закружила его и протолкнула вовнутрь. Он чуть было не захлебнулся в каком-то котле с густой теплой жидкостью, но потом его как будто выплюнули в эту темницу, где его и нашла переодетая космонавтом девочка. В этих кишках он потерял свой портфель, но почему-то нисколечки по-настоящему не испугался. Казалось, что-то подсказывало ему, что все это не опасно, что это - игра. Наподобие тех невзаправдашних ужасов в парке аттракционов.

Куда же они теперь ползли? Назад? Наружу?

Ничего подобного. В одном месте кишка была пошире и девочка, встав на колени, протянула ему руку, подтягивая к себе, и тут же погасила фонарик. Он услышал ее голос:

- Свет будет мешать Мало. Сейчас мы у него в зрачке. Смотри вон туда.

Но нигде ничего не было видно. Ники затаил дух в ожидании следующего сюрприза, который оказался не таким уж и удивительным. Очень быстро глаза мальчика привыкли к темноте, и мрак перед ним постепенно рассеялся. Через какой-то круглый проем он увидел далекие звезды. Их было много и среди них, казалось, постоянно вспыхивали новые. Целая россыпь - и все разного цвета!

- Вот видишь! - торжествующе воскликнула девочка. - Земля-то уже далеко-далеко! А ты хотел выйти.

В отличие от звезд на настоящем небе, где заметно только их мерцание, здешние звезды не мерцали, но зато двигались, как на искусственном небе Варненского планетария.

- Это что, кино? - спросил Ники.

- Буф-ф! - девочка снова выстрелила свое смешное восклицание. Это настоящие звезды, дурачок! Это космос. И мы летим в нем, летим, не чувствуешь, что ли? Скорость ведь растет.

И действительно голова Ники налилась тяжестью, словно от усталости. Спина сама собой оперлась на мягкую стену. А скафандр девочки сейчас переливался всеми цветами радуги. И лицо ее тоже стало радужным и наконец-то приобрело какие-то неземные черты. Хотя все это было только отражением из круглого иллюминатора, где уже не было видно никаких звезд, а все окрасилось разноцветными полосами - так бывает иногда на экранах цветных телевизоров.

- Ага, сломалось! - теперь уже торжествовал Николай Буяновский.

- Ничего не сломалось. Когда Мало движется быстро, звезды вытягиваются вот в такие цветные линии. Красиво, правда?

- А-а-а, эффект Допплера! - догадался Ники.

Он прочел много научно-фантастических романов, читал и журнал "Космос", так что знал о теории известного физика Допплера. Согласно этой теории, когда ракета достигнет скорости близкой скорости света, она будет двигаться меж звезд словно в разноцветном туннеле. Да только все это на теории. Такой ракеты никто еще не построил и неизвестно, построит ли вообще когда-нибудь.

- Это вы здорово придумали, - признался он. - В планетарии еще не могут показать эффект Допплера. Вы из какого кружка?

- Кружка? - девочка, казавшаяся в этом фантастическом свете необыкновенно красивой, явно не поняла его.

- Ладно уж пришибленную из себя строить!

- Да, - огорченно вздохнула девочка. - Он ушиб меня, этот плохой человек. Почему он меня ударил?

- Если будешь продолжать в том же духе, тебе и от меня достанется!

- Да? А что ты мне дашь? - простодушно спросила она.

- Слушай, сейчас я рассержусь и тогда, тогда... пеняй на себя!

- Но почему ты не хочешь мне отвечать? Мне о стольком надо тебя спросить.

Как и сторож, Ники тоже подумал, что над ним просто издеваются и уже хотел было замахнуться пошире, да... Разве можно замахнуться в такой теснотище да еще на такую радужную девочку?

- Слушай ты, девчонка...

- Меня зовут Нуми, - обрадованно прервала она его. - А тебя как?

- Это неважно! - буркнул он, вдруг устыдившись своих намерений.

- Но почему? - удивилась девочка. - Разве у вас, на Земле, имена не имеют значения? Хочешь я отгадаю, как тебя зовут?

- Не хочу. Мне пора идти.

- Буф-ф, ты все еще мне не веришь, - опечалилась Нуми и неизвестно почему притронулась рукой к волосам за ухом. Ее радужное личико стало задумчивым, словно она к чему-то прислушивалась.

- Ну вот, и мозг твой хочет поверить, а ты не даешь ему! Нельзя так! Я все слышу. И все прекрасно понимаю, - чему-то неожиданно обрадовалась она. - Значит, мы совсем-совсем близкие! Раз тебе так хочется, я скажу Мало, чтобы он вернул тебя на Землю, но только ты, пожалуйста, сначала поверь мне. Очень тебя прошу: поверь мне. А сейчас пошли обратно. Тут мы мешаем Мало. Он, конечно, не сердится, но я знаю, что мешаем. Ведь и нам, когда что-нибудь попадет в глаза, больно смотреть. Там я тебе все расскажу. Вы, земляне, слишком мало знаете, потому и не верите. Надо очень много знать, чтобы очень верить...

Действительно ли человек должен

много знать, чтобы очень верить.

Мозг с кнопкой

"Дудки! Совсем наоборот, - сказал про себя Николай, пока они пробирались обратно по удивительной кишке, которая как живая расходилась перед ними и сжималась позади них. - Верят те, кто ничегошеньки не знает. Невежды".

Однако он промолчал и снова расположился напротив девочки, которая села, вытянув ноги, и положила фонарик подле себя.

Этот фонарик был не менее удивительным. Крохотный, как земляной орех с тремя зернышками, он светил так, будто в нем были собраны прожектора с целого стадиона. "Атомный, наверное", - подумал Ники.

- Все атомное, - произнесла Нуми, словно угадав его мысль. - Все состоит из атомов.

- А еще из электронов, протонов, нейтронов, кварков... - со знанием дела заявил Ники.

- Правильно, атомы в свою очередь сложены из самых разных частиц, - согласилась Нуми. - Значит, вы их так называете?.. Что? Скафандр? Нет, это самый обычный скафандр, но довольно удобный. Ты не смотри, что он такой тонкий, в нем и в космос можно выйти. В нем можно дышать, и питаться... Конечно, определенный период. Почему ты не хочешь надеть такой скафандр, а сидишь в мокрой одежде?

Николай действительно засмотрелся на блестящее одеяние девочки, облегавшее ее тело, как змеиная шкура, хотя спрашивать ни о чем ее не спрашивал. Поэтому он снова разозлился, что ей удалось отгадать его мысли.

- Хватит мне голову морочить! Отыщи лучше мой портфель, мне в школу пора.

- Ну почему ты ничего не хочешь узнать обо мне, - с явным огорчением воскликнула Нуми. - Почему ты такой безынтересный?

- Это ты безынтересная! - огрызнулся он.

- Я не безынтересная. Раз уж до самой Земли долетела, хотя все мне говорили, что Земля давно мертва.

Самое странное, что на лице ее не было ни тени лукавства. Или по крайней мере ему не удавалось обнаружить на нем никакого притворства.

- Кто тебе сказал такую чушь?

- И мама, и папа, и все другие. На Пирре все так говорят. Говорят, что когда на Земле произошло большое природное бедствие, ничего живого не осталось. Но я-то знаю больше их всех и потому не поверила им. Я была убеждена, что здесь остались жить люди. И вот оказалось, что и вы такие же невероятные, как и наши! - она снова перепутала слово.

- Недоверчивые! - поправил ее Ники неожиданно для себя. А вообще-то ему очень захотелось подразнить ее, высмеять за такие детские небылицы.

Девочка рассердилась.

- И недоверчивые, и невероятные, и безынтересные! Ты все меня поправляешь, а сам, ну ровным счетом ничего не знаешь. Ты и в школу ходишь потому, что ничегошеньки не знаешь. И мозг-то у тебя всего один, но путаница в нем невероятная!

Николай захихикал:

- А у тебя сколько? Может, двадцать?

- Не двадцать, а два! - серьезно отрезала она.

- Великое дело - два! - насмешливо протянул Ники. - Я вот, например, видел теленка с двумя головами. Его в деревне на ярмарке показывали.

- И умные у него головы? - спросила Нуми с таким простодушием, что Николаю даже стало неловко, когда он, не сдержавшись, ехидно заметил:

- Да уж поумней твоей!

- И они такими рождаются?

- Естественно.

- Вот видишь! А я - эксперимент. Я - первый ребенок, которому присадили искусственный мозг. Вот здесь! Только под волосами сейчас ничего не видно. В этот мозг вложены знания всей нашей цивилизации и стоит мне нажать вот эту кнопочку, - тут Нуми прикоснулась пальцем к чему-то за левым ухом, - и он сразу же отвечает на все вопросы, которые задает ему второй мозг. Вот почему я знаю все-все. Потому что у меня в голове собраны все энциклопедии вместе взятые...

Все сказанное девочкой казалось насколько невероятным, настолько и занимательным, однако Николай Буяновский опасался, что его просто-напросто продолжают разыгрывать, и потому сделал вид, что ему это вовсе не интересно.

- Я даже мысли других людей могу читать, потому что этот искусственный мозг может усиливать волны, излучаемые собственным мозгом, - продолжала хвастаться девочка. - Хочешь убедиться в этом сам? Назови, например, в уме свое имя, а я его отгадаю. Давай, чего же ты!

Этот эксперимент казался вполне безопасным, и Николай произнес в уме несколько имен.

- У тебя такое длинное имя? - удивленно воскликнула Нуми. Николай Петров Иванов Стоянов Петков Драганов Стоянов Буяновский?!

Ники вытаращил на нее глаза. Дело в том, что он в шутку перечислил имена всех своих дедов. Прадед Николая был еще жив, и когда учительница в школе дала им задание нарисовать свое родословное дерево, прадед назвал ему имена целой кучи своих пращуров.

- Ты что... правда? Как это у тебя получилось?

В ответ девочка отогнула пальцем левое ухо.

- Вот эта кнопка. Потрогай!

Ники не заметил там ничего, кроме небольшого бугорка под тонкой белой кожей. Если бы там действительно оказалась кнопка, он, может, и поверил бы ей наконец. Правда, палеи его действительно нащупал нечто похожее на крохотную кнопочку, но Николай только презрительно сказал:

- Ну и что. Косточка какая-то.

Нуми со вздохом повторила свое комичное восклицание:

- Буф-ф, Николай Петров Иванов Стоянов Петков Драганов Стоянов Буяновский, ты снова становишься невероятным!

Обращаясь к нему, она безупречно перечислила всю его династию, а на такое, пожалуй, обычный человеческий мозг не способен. Однако Николаю не хотелось сдаваться. Он тут же решил, что она просто нашла его портфель и в одной из тетрадей, хотя он вовсе не был в этом уверен, увидела его родословное дерево.

- Я не находила твоего портфеля, но мы его найдем, если только Мало не выбросил его как инородное тело, - сказала Нуми, - и ничего я не читала.

Последние ее слова должны были окончательно убедить Ники в том, что она действительно способна читать мысли, но вы просто не знаете Николая Буяновского, а еще короче, - Ники Буяна, если думаете, что он ей поверил. Наоборот, с еще большей ехидцей он произнес:

- Так это значит твой второй мозг заставляет тебя вместо "недоверчивый" постоянно говорить "невероятный" и "безынтересный" вместо "незаинтересованный"?!

Нуми в отчаянии хлопнула себя ладошкой по лбу.

- Нет, не он. Это мой собственный мозг. Я сейчас редко включаю искусственный мозг, чтобы мы могли говорить с тобой как равные.

Ники с обиженным видом вскочил на ноги и закричал:

- Послушай, ты, включи все свои мозги и пойми, наконец: я хочу уйти!

Его резкие слова окончательно расстроили девочку, и она торопливо заговорила:

- Прошу тебя, останься, Николай Петров Иванов Стоянов Петков Драганов Стоянов Буяновский! Мы полетим с тобой на другие планеты. Ты, наверное, думаешь, что на других планетах нет людей, что вы во Вселенной единственные. Наши на Пирре тоже так считают, хотя у нас есть много сказок об инопланетянах. А я уверена, что в космосе полно людей. Я скажу Мало, и он доставит нас к ним. Он меня слушается, потому что только я одна могу с ним разговаривать. Вдвоем нам будет веселее. Ну останься, очень тебя прошу!

"Она или сумасшедшая, или прирожденная артистка и потому у нее выходит так естественно", - подумал Ники, но вслух сказал другое:

- И все эти люди такие же, как мы с тобой, да?

- Я не артистка и не сумасшедшая, - ответила Нуми, не обращая внимания на его слева. - Прошу тебя, Николай Петров Иванов Стоянов Петков...

Окончательно смутившись, он поспешил прервать Нуми:

- Ты это... что, случайно?

- Что?

- Да нет, ничего! Только не надо больше перечислять все мои имена. Меня все зовут просто Ники. Ники Буян. Это прозвище у меня такое. Не потому, что я сумасшедший или буйный, а просто от фамилии Буяновский. Я как раз это и подумал, а ты совсем другое прочла в моих мыслях. Я не о тебе...

Нуми укоризненно покачала головой с двумя мозгами.

- Ай-яй-яй, Ники Буян, неужели ты думаешь, что можешь меня обмануть! Лучше даже не пытайся!

Николай густо покраснел, а потом побледнел, потому что Нуми добавила:

- И перестань ругать мой искусственный мозг! Я тоже иногда сержусь на него, он мне мешает, но тогда я просто выключаю его. Раз он и тебя раздражает, я его выключу.

Она быстро поднесла руку к уху, однако мальчик не был уверен, действительно ли она выключила свой искусственный мозг, и потому с опаской спросил:

- И зачем его тебе присадили?

- Я же сказала тебе - это эксперимент. Сначала - мне. А если это окажется полезным и безвредным, его будут присаживать всем детям. Тогда люди будущего станут в тысячу раз умнее, потому что этот мозг не только полон знаний, но постоянно пополняет их запасы новыми познаниями. Только все дело в том, что я убежала. Эксперимент сбежал, - весело заключила девочка. - И сейчас за мной не могут наблюдать. Папа наверняка ужасно сердит, потому что это он присадил мне искусственный мозг. Мой папа - очень известный ученый.

- И как ты от них убежала? - уже по-настоящему заинтригованный спросил Николай Буяновский, потому что согласитесь, нет ничего интереснее, чем узнать, как и откуда кто-то сбежал.

- О, это было страшно забавно! - воскликнула девочка-эксперимент, словно нет ничего веселее на чем сбежать от своих родителей.

Однако тот, кто пробовал хотя бы на день убежать из дома, прекрасно знает, что это довольно-таки грустная история. Не только для тех, от кого убежали, но и для самого беглеца.

Об одном из способов убежать от родителей.

Иногда полезно верить народным сказкам

- Летели мы с папой и мамой на Литу, - начала свой рассказ экспериментальная девочка. - Постой, ты же не знаешь, что такое Лита. Лита - это пятая планета нашего Солнца после Пирры, где находятся разные космические институты. Папа повез меня туда, чтобы меня там исследовали и наблюдали за мной. Потому как будущим поколениям, которым поставят такой вот мозг, придется жить и работать главным образом в космосе. Но знаешь, мне уже тогда страшно надоело, чтобы за мной наблюдали. Очень неприятное чувство, ты, небось, его не испытывал...

- Как же не испытывал! Еще как испытывал! - воскликнул Николай.

Это была правда. Не проходило ни одного родительского собрания, чтобы его мать не просила учителей: "Очень вас прошу, последите за моим Николаем, у него сейчас трудный возраст!" И отца частенько ругала за то, что он не смотрит как следует за сыном. Хорошо еще, что у отца работы по горло и ему не до Николая. Зато классная частенько отчитывала его перед всеми: "Николай, я же наблюдаю за тобой. Неужели тебе ежедневно нужно подтверждать свое прозвище?.."

- Тогда ты наверняка не осудишь меня за то, что я сбежала от родителей, - сказала Нуми.

- Конечно, нет, - великодушно согласился Ники Буян, потому что и ему не раз приходило в голову убежать куда-нибудь подальше. - Ну и что было потом?

- По дороге наш космолет поломался, а до Пирры было уже далеко. Поломка оказалась серьезной, и не было никаких шансов на то, что спасательная ракета подоспеет вовремя. Взрослые ничего, разумеется, мне не сказали. Наверное, и у вас на Земле взрослые всегда скрывают от детей, когда случается что-нибудь серьезное, можно подумать, что дети глупее их. Но я-то сразу узнала обо всем. Хотя они постоянно наблюдали за мной, но еще не знали, что новый мозг позволяет мне читать чужие мысли. Я не говорила им об этом. Так мне было интереснее, да к тому же я боялась, как бы они не стали проводить со мной какие-то новые эксперименты. Так вот, значит, слышу, как пилот корабля говорит папе - я через стенку это услышала: - "Только какой-нибудь Малогалоталотим и может нас спасти, но, к сожалению, они существуют только в сказках"... Ники, ваши взрослые тоже не верят в сказки?

- Не верят, - веско подтвердил Ники, а сам с чувством превосходства подумал, что он тоже уже давно не верит в сказки.

- А я верила, что Малогалоталотим существует. И тогда я решила попробовать. Включила свой искусственный мозг и закричала мысленно: "Малогалоталотим, миленький Малогалоталотим, только ты можешь спасти нас. У нас скоро кончится воздух. Прилетай и спаси нас, умоляю тебя. Я - Нуми, Нуми с планеты Пирра! Как ты когда-то спас землян, спаси и нас! Умоляю тебя, умоляю, умоляю..." Вот так я звала его, Ники, и, знаешь, один из них тут же отозвался. Представляешь, тут же отозвался!

Николай, конечно, не поверил ей, но тем не менее согласно кивнул головой. Действительно, такое длинное имя и запомнить-то трудно, а уж сто раз повторить его без ошибки, не пропустив ни разу какого-нибудь там "тало", "мало" или "гало" - это уж извините!

А Нуми счастливо улыбалась, припоминая случившееся.

- И ты знаешь, что он мне сказал? Он сказал: "Я иду к тебе, Нуми. Скоро я прилечу к тебе и спасу вас". Тогда я сразу же побежала в большой зал, где взрослые совещались, что же им предпринять. Я ворвалась к ним и закричала: "Не бойтесь! Сейчас прилетит Малогалоталотим и спасет нас! Он будет здесь совсем скоро, что приготовьтесь!"

Тут Ники уже не выдержал и ухмыльнулся.

- И все, конечно, тут же поверили.

- Буф-ф, - презрительно хмыкнула девочка. - Никто мне не поверил. Они только с грустью смотрели на меня и не верили, хотя я пыталась их убедить, что это правда. А потом папа взял меня на руки и вынес из зала, чтобы я, дескать, им не мешала. А я расплакалась. Я вообще-то редко плачу, но тогда заплакала. "Папа, - сказала я ему, - хоть ты мне поверь! Я разговаривала с ним. Мой новый мозг позволяет мне разговаривать с ним, равно как и слышать мысли других людей. Я тебе не говорила этого до сих пор, извини, мне было просто страшно! Но я действительно говорила с Малогалоталотимом и он прилетит к нам, вот увидишь!" А отец только гладил меня по голове. Я так и знала, что они испугаются, когда я скажу им о своих новых способностях. Гладит он меня по голове и успокаивает: "Хорошо, хорошо, моя девочка! Сейчас ляг и поспи, а потом мы наденем свои лучшие скафандры и будем дожидаться спасательной ракеты. А, может, и Малогалоталотим прилетит к тому времени, чего только не случается в этом мире!" Так он говорил мне, а я читала его мысли и понимала, что он не верит ни в спасательную ракету, ни в Малогалоталотима. И тогда я крикнула ему: "Вот увидишь, вы еще увидите, все вы, которые ни во что не верите!" Я вырвалась у него из рук и спряталась в одном из отсеков. Но сначала надела скафандр, взяла коробку и приготовила один запасной скафандр. И хорошо, что взяла, тебе он сейчас понадобится...

Ники почувствовал, что если ему подарят такой вот скафандр, у него просто не найдется сил отказаться от подарка. Может, это и не настоящий скафандр, но выглядел он, сияющий, как елочная игрушка, великолепно.

В глазах Нуми появился торжествующий блеск.

- И знаешь, что произошло? Всего через час Малогалоталотим уже был у нашего корабля. Я услышала, как он мысленно говорит мне: "Нуми, я здесь, у входа в ваш корабль. Наденьте свои скафандры и входите в меня. Первой пойдешь ты, потому что остальные не будут знать, как это сделать". Ты не представляешь себе, Ники, какой смех был потом! Когда я снова вошла в большой зал, там началась паника. Приборы показывали, что нечто огромное прилипло к кораблю у выходного шлюза, а что неизвестно, и все ждали, что корабль вот-вот взорвется. Мне пришлось кричать, чтобы они меня услышали. Я взобралась на один из пультов и оттуда крикнула им: "Тихо, дорогие взрослые, тихо! Спокойно! Я говорила вам, что Малогалоталотим прилетит, и вот он здесь! Приготовьтесь перейти в него. Я знаю, как это сделать. Слушайте мою команду: Всем надеть скафандры! Всем надеть скафандры!.." Нет, в тот момент они, конечно же, мне не поверили, но все же притихли. Ведь они помнили о том, что я - ребенок-чудо, к тому же снаружи действительно что-то было. Тогда я сказала отцу: "Надень немедленно скафандр и открой мне шлюз. Внимательно смотрите, как я войду в Малогалоталотим". И он подчинился. Из шлюза выпустили воздух, чтобы не расходовать его понапрасну, если окажется, что все это я придумала, проверили, как я надела скафандр, и открыли люк. Со мной были папа и первый пилот. Как ты думаешь, Ники, что мы увидели?

Экспериментальная девочка сделала драматическую паузу.

Николай неловко заерзал, потому что, увлекшись ее рассказом, он просто слушал, ни о чем не размышляя.

- И что же вы увидели?

- А ничего. Стену! Такую, словно из резины, как вы говорите, ответила Нуми, прикасаясь к стене помещения, в котором они находились. По сути дела его нельзя было назвать и помещением, потому что помещение без окон и дверей вовсе не помещение. Оно очень походило на большой продолговатый пузырь. - Вот такую стену! Это было тело Малогалоталотима, но ведь никто его прежде не видел! Я тоже растерялась. Тогда в ушах у меня зазвучали слова: "Иди смело, Нуми. Ты сможешь пройти через то, что вы называете стеной, если мне это угодно. Проходи, я приму тебя! Не бойся!.." И я прошла сквозь стену, которая в следующий миг поглотила меня, закружила и привела вот сюда. Так же, как она привела сюда и тебя. Раз Мало впустил тебя, значит, ты ему понравился. А раз ты понравился Мало, значит, и мне должен понравиться...

- Ладно, чего уж там, - оборвал ее Ники, почувствовав себя неловко. - Что потом-то было?

- Я включила фонарик, осмотрелась и спросила. Мало, сможем ли мы поместиться, уж больно тесно мне там показалось. Но он ответил, что при желании может вместить народу во сто раз больше, так как способен растягиваться бесконечно. Тогда я сказала ему: "Спасибо тебе, Мало! Ведь я могу так тебя называть, раз мы подружились? Малогалоталотим слишком длинное имя..." А он ответил, что раз люди окрестили его таким красивым именем, то пусть так его и называют.

- А разве это не его настоящее имя? - удивился Николай.

- Нет, конечно. Так его назвали в своей легенде люди Пирры. А на других планетах он, наверное, известен под другим именем.

- А что это за легенда?

- Слушай, хватит меня перебивать! Легенду я расскажу тебе в следующий раз. А сейчас дай закончу о том, как я спасла людей с космического корабля. Я сказала Мало, что теперь мне нужно вернуться на корабль, чтобы и другие убедились, что все это абсолютно безопасно, и он выпустил меня. Представляешь, какие у них были глаза, когда я снова очутилась в шлюзе, пройдя сквозь стену?

Ники, конечно, мог себе это представить, но не стал, потому что у него самого, наверняка, были такие же глаза, когда он невольно очутился в утробе этого таинственного Мало. Хорошо еще, что никто не видел его в тот момент!

"Ну, что же вы, - обратилась я к взрослым, - восторженно продолжала свой рассказ девочка с двумя мозгами. - Давайте мне руку и - друг за другом!" Они были страшно перепуганы, но, так как другого выхода не оставалось, все решили: "Все равно умирать, будь что будет!" Я слышала их мысли и мне было ужасно весело. Вот так, поодиночке, держа каждого за руку, будто они были детьми, я перевела всех в Мало. Всех, представляешь! И действительно они все там поместились, хотя сейчас здесь кажется тесно. Нас было пятьдесят человек, и Мало расширился ровно на столько, на сколько было необходимо. Они никак не могли прийти в себя, и я даже на них прикрикнула: "Что дрожите? Дрожите себе сколько угодно, раз не верите в Малогалоталотима! Но он добрый и спасет вас, хотя вы и обижаете его своим неверием..." И он действительно спас нас, Ники. Для него это пустяковое дело. Я говорила, что мы были уже очень далеко от Пирры, а он доставил нас туда за каких-нибудь десять минут. Мы даже не поняли, как это произошло. Только при посадке почувствовали невесомость. Тогда он снова обратился ко мне: "Вот, Нуми, мы и прибыли на вашу планету, выводи людей!" Но теперь уже никто не хотел выходить. Они снова не верили и мне пришлось выйти одной и принести им цветок в доказательство того, что мы прибыли домой. Мало опустился на поляну, вдали от селений - не хотел, чтобы его видели другие люди. И он прав. Раз люди в него не верят, они могут сделать ему какую-нибудь гадость. Ведь люди становятся плохими, когда ни во что не верят. Но я сказала ему: "Знай, Мало, что я очень тебя люблю, всегда тебя любила!" Это была сущая правда. Я действительно полюбила его еще с малых лет, когда мне впервые рассказали о нем сказку. "Можно я останусь с тобой, попросила я его. - Мне очень хочется полетать с тобой подольше, а мы так быстро прибыли на Пирру". И он согласился повозить меня по космосу. Он сказал, что наконец-то родился человек, который может с ним общаться, и что ему будет приятно повозить меня и поговорить со мной. Маме с папой я сказала, что забыла внутри коробку и запасной скафандр и потому должна вернуться в Мало. А когда вошла, крикнула ему: "Давай, вперед, миленький мой Мало! Улетим поскорее с этой глупой Пирры, которая не желает верить в свои собственные сказки!" И не успела я и глазом моргнуть, как мы уже были в открытом Космосе...

- Почему бы тебе не написать про все это? - предложил Николай. Чудесный получится рассказ! Мы отнесем его в редакцию журнала "Космос".

Искусственный мозг экспериментальной девочки был выключен, поэтому она не поняла, что он по-прежнему считает все, о чем она ему поведала, сочинением на космическую тему. Поэтому она серьезно ответила:

- Мы оба напишем обо всем. Посетим другие планеты и напишем обо всем, что там увидим. А потом ты напечатаешь свои рассказы в вашем журнале, а я - в нашем, чтобы люди - и ваши, и наши - наконец поняли, что происходит в мире.

- Значит, и на других планетах есть люди? Ты их видела?

Он снова не поверил ей, но спросил так, потому что ему хотелось услышать продолжение занимательной истории. Эта девочка явно умела сочинять невероятные истории. Она же радостно воскликнула:

- Мы вместе с тобой их увидим, Ники. Я полетела сначала на Землю, потому что это наша общая родина. Но прежде давай поедим. Ты еще не проголодался? Встреча с Землей страшно утомила меня, я совсем выбилась из сил. Пойдем!

Она произнесла это так, словно приглашала пройти в столовую или на кухню, на самом же деле им снова пришлось пробираться сквозь стену и ползти по какой-то отвратительной кишке, которая то сокращалась, то растягивалась, проталкивая их вперед. Это путешествие показалось Ники бесконечно долгим.

Говорят ли в космосе во время еды.

Стыдно ли быть голым.

О том, как люди поселились на других планетах

В конце концов они оказались возле чего-то похожего на огромный котел, который был доверху налит какой-то густой ароматной жидкостью. Нуми укрепила фонарик на бортике котла и выпрямилась во весь рост.

- И мы это будем есть? - брезгливо спросил Николай.

- Нет, залезем внутрь. Пища Мало проникает не через рот, а через кожу.

С этими словами, нисколько не смущаясь, она принялась стаскивать с себя блестящий скафандр. Ники смотрел на нее со страхом.

- Эй, ты что делаешь?

- Ты снова испугался? Я покажу тебе, как сюда залезть.

- С чего ты взяла, что я боюсь!

- Почему же ты тогда не раздеваешься?

- Ну, как это... тебе не стыдно раздеваться передо мной?

- Почему я должна стыдиться? Я такая же, как земные девочки.

- Земные девочки, кстати, стыдятся, - со знанием дела сообщил Ники.

Нуми засмеялась:

- Похоже, земные мальчики - тоже. Ладно, хватит болтать, я проголодалась.

Николай поспешно отвернулся.

- Я не голоден, - заявил он, стоя к ней спиной.

Услышав легкое бульканье, он с опаской повернулся к котлу. На поверхности каши виднелась только голова девочки с двумя мозгами. Вид был не из приятных.

- Неужели так глубоко? - спросил он ее.

- Нет, я просто присела.

- Так, значит, вы не стыдитесь показываться друг перед другом голыми?

- Люди должны стыдиться не своей природы, а своих дурных поступков, - нравоучительно произнесла Нуми.

- Да, но они не всегда этого стыдятся. У вас тоже так?

- Оставь меня в покое, - сказала Нуми. - Разговор отвлекает меня и я не смогу насытиться.

Ники презрительно сморщил нос. Все испортила! В конце концов, в фантастике должно быть не так, как в жизни. А то будто в пионерском лагере или дома: не болтай, во время еды не разговаривают! Он помолчал, ему вдруг стало скучно. Хотел было потрогать фонарик, но побоялся. Уж больно ярко светит - не обжечься бы! Потом сказал:

- Я все еще тебе не верю.

- Потому что не хочешь поверить, вот почему! - ответила ему Нуми, теперь уже больше с досадой, чем с огорчением.

- Хочу поверить, но не могу, - возразил Ники, но тут же почувствовал, что мысли его угаданы: он уже полностью поверил ей и только из упрямства не хотел в этом сознаться.

- Что же тебе мешает поверить?

- Многое. И прежде всего язык. Почему ты раньше говорила с помощью переводческого аппарата и все неправильно, а сейчас...

Нуми засмеялась:

- Никакой это не аппарат, а самая обыкновенная коробка. Я просто притворялась, что плохо знаю ваш язык. Думала, что так вы мне скорее поверите, а вы все равно не поверили. Очень вы неве... Как это?.. А-а, недоверчивые! Буф-ф! Все путаю эти два слова...

- Но откуда ты так хорошо его знаешь?

- Просто мы с Мало кружили вокруг Земли, пока я не выучила ваш язык. С помощью моего искусственного мозга я могу улавливать любые волновые излучения. Я все время слушала программы вашего радио и телевидения. Хорошо, что вы так много говорите, недолго пришлось учить.

- Нет худа без добра! - рассмеялся Ники.

- Что это значит?

- А мы все сетуем на то, что слишком много говорим. Ну, а сейчас что ты делаешь?

- Питаюсь. Мало объяснил мне, что я могу питаться таким образом. Может быть, это его желудок. Ты тоже должен будешь научиться так есть, потому что таблетки надо беречь. Они нам понадобятся, когда мы окажемся на планете, где нет подходящей для нас пищи.

- Я не голоден, - раздраженно повторил Ники. - И что, наконец, представляет из себя этот Мало? Существо он или машина?

- Разумеется, существо, - ответила Нуми, которая, видимо, позабыла, что ей не следует говорить во время еды, а может, и инопланетяне в этом возрасте тоже не умеют хранить молчание. - Раз он существует, значит - существо.

- Машина тоже существует, но она - не существо.

Несмотря на свои два мозга, девочка, видимо, не нашлась, что ответить, и потому вдруг спохватилась:

- Хватит болтать! Нет ничего вреднее, чем спорить во время еды.

- Я не спорю, а просто говорю тебе. Раз у него есть желудок, значит, и он чем-то питается, а раз питается...

- А машина разве не питается топливом и энергией?

- Ну, а теперь кто спорят? - сказал Ники. - Ты споришь. А я только спрашиваю.

Нуми, конечно, это не понравилось.

- Мало - самое умное, самое доброе и самое что ни на есть существующее существо! Запомни это! И не смей обижать его!

- Да я и не хочу его обижать. Потому тебя и спрашиваю.

Нуми снова издала смешное пирранское восклицание, но прозвучало оно не очень гневно.

- Ты только мешаешь человеку поесть как следует! По правде говоря, я не так уж много знаю о Мало. С ним я не могу беседовать вот как сейчас с тобой. Это высшее существо, которое нам трудно понять. Будь у нас хоть сто мозгов.

- Но вы все же разговариваете?

- Разговариваем, - сердито воскликнула Нуми. Видимо, ее очень угнетало то, что она не может общаться с Мало так, как ей того бы хотелось. - Когда я ему говорю, он абсолютно все понимает, но когда начинаю расспрашивать о нем самом или о космосе, то ничего не могу понять. Просто у нас нет слов, нет понятий, чтобы все это передать. Он существует, движется и видит Вселенную совсем иначе, чем люди.

- Да, это понятно, - согласился Николай, где-то читавший, что в природе встречаются и такие существа. - Он, очевидно, представитель цивилизации совсем иного типа.

- Не знаю, какой цивилизации он представитель, знаю только легенду, которую рассказывают о нем на Пирре.

- А что это за легенда? - спросил Ники, осторожно присев на корточки возле котла с кашей. Голова Нуми плавала в метре от него.

- Буф-ф! Ладно, расскажу, хотя из-за этого мне придется вдвое дольше сидеть в каше. Слушай, невероятник!

Ники хотел было исправить ее, так как слово "невероятник" показалось ему довольно смешным, но любопытство взяло верх, и он промолчал, ожидая начала рассказа. Эта девочка умела рассказывать очень интересные истории. Он уже успел в этом убедиться.

В легенде рассказывалось об умнейших и добрейших существах, населявших Вселенною с незапамятных времен. Они были настолько древними, что, может быть, уже и вымерли, потому что никто никогда их не встречал. Эти существа создали Малогалоталотим, чтобы с его помощью охранять жизнь на других планетах. Ведь жизнь - это одно из самых ценных и самых редких явлений во Вселенной. Его так и окрестили "Малогалоталотим", что означало "Спасающий жизнь".

Эти малогалоталотимы сновали всюду во Вселенной, сообщая своим создателям о том, что происходит в космосе, и где жизни грозит исчезновение. И до сих пор возле каждой звезды, у планет, на которых есть хотя бы малейшее проявление жизни, пусть даже там живут одни микробы, летает по одному малогалоталотиму, хотя люди не в состоянии его заметить - настолько велика скорость, с которой он летает, настолько велико расстояние, откуда он внимательно следит за ними своим всевидящим оком.

Давным-давно, много-много тысяч лет назад, один из малогалоталотимов, тот, что наблюдал за планетами нашей Солнечной системы, заметил, что жизни на Земле грозит опасность. Там должны были произойти мощнейшие землетрясения, после чего зарядили бы нескончаемые проливные дожди и начались опустошительные наводнения. Люди же все еще были беспомощными; они не могли ни предвидеть того, что ожидало Землю, ни спастись от этих бедствий. И тогда малогалоталотим вызвал на помощь сотни своих собратьев с тем, чтобы перенести как можно больше людей, животных и растений на другие, более спокойные планеты.

Так вот. С одного конца Земли вывезли группу людей во главе с человеком по имени Ной. Этих людей высадили на планету, получившую впоследствии название Ноя.

- Ага, - прервал ее Ники. - Я знаю. Это библейская легенда о потопе. И о Ное, который спасся со всем своим родом, построив ковчег. Я недавно читал, что некоторые ученые все еще разыскивают этот ковчег, а он, оказывается, вон где. Мы в нем сидим!

- Уж больно ты любишь перебивать да насмешничать, - недовольно произнесла Нуми, сморщив торчащий над поверхностью каши носик. - Я же не утверждаю, что все это правда. Я просто рассказываю тебе известную у нас на Пирре легенду о том, как мы туда попали. Но раз и у вас есть такая же легенда, значит, в ней есть хоть доля правды. Так вот, малогалоталотимы собрали со всех концов Земли представителей разных рас, чтобы ни одна из них не исчезла бесследно. Девкалион и его жена Пирра возглавляли людей, населявших нынешнюю Европу. Эту группу перенесли на планету другого Солнца, которую назвали Пирра. Группу людей, называвших себя "халдеями", возглавил вождь Утнапиштим. Они заселились под третьим Солнцем. И так далее. Мой искусственный мозг знает еще кое-какие подробности, но сейчас это не важно. Главное, что эти малогалоталотимы действительно спасли многих людей от гибели. Вскоре после этого начались землетрясения, многие месяцы подряд шли проливные дожди и в конце концов уровень воды в океане поднялся настолько высоко, что вода залила всю планету. Так что если на Земле и осталась какая-нибудь жизнь, то только в океане...

А вот этому-то Нуми и не хотела поверить - что все люди на ее родной Земле погибли. Потому она заставила Мало доставить ее прежде всего на Землю.

- А вы вон как меня встретили, - печально заключила девочка с Пирры. - Я нарочно решила показаться вам именно на этой выставке. Думала, раз здесь соберутся дети, школьники, которые занимаются наукой и техникой, они скорее мне поверят. А что вышло? Хотя дети и не виноваты, - великодушно простила она друзей Ники. - Они действительно скорее могут поверить. Наверное, они бы поверили, будь я похожа на что-нибудь иное, а не на вас. Я ведь выгляжу совсем как земная девочка, да? - спросила она, словно ей очень хотелось, чтобы он подтвердил ее слова. - Ты же меня видел? Вот сейчас я выйду и ты сравни меня с ними!

- Нет, нет, что ты? - снова испуганно залопотал Ники. - Чего мне на тебя смотреть! Конечно, ты совсем как земная девочка. Разве что только с этими двумя мозгами... У нас нет девчонок с двумя мозгами. Вот безмозглых - сколько угодно.

- Разве такое бывает? - Нуми сначала не поняла его шутки, но тут же догадалась и, совсем как земная девчонка, надула губы. - Ты хочешь сказать, что они глупые? А я вот уверена, что у вас и безмозглых мальчишек ничуть не меньше.

Она стала выбираться из каши, и Ники быстренько повернулся к ней спиной, чтобы не смущать ее. Но экспериментальная девочка не чувствовала ни капельки смущения. Выбравшись из котла, она словно забыла, что еще недавно сердилась на него, и весело защебетала:

- Ох, как я наелась! Сейчас мне нужно немножко пообсохнуть. Залезай и ты. Ладно, не буду на тебя смотреть, раз не хочешь. Тем временем я принесу тебе скафандр.

- А если моя кожа не сможет пропускать пищу? - спросил Ники через плечо. Спросил просто так, чтобы хоть как-то скрыть смущение.

- Раз моя пропускает... У нас же общее происхождение!

- Мы произошли от обезьян.

- От каких обезьян?! - изумилась девочка. - Не может быть!

- Ну да... от каких-то обезьян. Еще точно не известно, какими они были. Они постепенно развивались и превратились в людей. Так, по крайней мере, мы учили в школе.

- Потому вы, наверное, и стыдитесь раздеваться перед другими людьми. - Нуми с планеты Пирра показала, что и у нее острый язычок. Чтобы никто не увидел ваше сходство с обезьянами. Ладно, я пошла за скафандром, а ты ешь!

И покуда Николай силился придумать достойный ответ, она исчезла в резиновой стене. Даже фонарик оставила.

Когда сердце бьется сильнее.

Ники надевает скафандр,

но ему следует следить за своими мыслями

У Николая действительно уже давно сосало под ложечкой от голода и поэтому он решил рискнуть поесть столь необычным, просто фантастическим способом. Он прислушался, осмотрелся по сторонам и только тогда разделся. Осторожно ступил босыми ногами в кашу, но зайти поглубже побоялся и присел на корточки, погрузившись по шею. Его обволокло нечто теплое и удивительно приятное, проникавшее, казалось, до самых костей. Ему даже почудилось, что он чувствует эту теплоту во рту. Залезая в котел, он намеревался только попробовать, что же это такое, и поскорее одеться, покуда Нуми не вернулась, но теперь ему не хотелось вылезать из каши. Его тело жадно впитывало это сладостное тепло и никак не могло насытиться.

Вернувшись, Нуми увидела, что его голова сонно покачивается над поверхностью каши, и искренне обрадовалась.

- Ну как?

- Клево, - ответил он, быстро приходя в себя. Как же он теперь выйдет?

Нуми это слово было незнакомо, и она было протянула руку к кнопке искусственного мозга, но спросила о другом:

- А что значит "проваливай" и почему ты мне так говоришь?

Ники смутился.

- Ничего такого я не говорил.

- Ну да, ты ведь только что сказал про себя: "Проваливай, дура!"

Было бесполезно отрицать это - девочка действительно безошибочно читала его мысли.

- Просто у нас, земных мальчишек, такая манера разговаривать. Но это вовсе не обидно, ты не сердись. Ничуть не обидно. Почти ничуть, осторожно добавил он. - Я хотел только тебе сказать, что мне неловко показываться перед тобой голым. У нас так не принято.

- Но я должна помочь тебе надеть скафандр. Ты один не справишься.

- Большое дело, скафандр! Раз плюнуть! Да и зачем мне его надевать, у меня своя одежда есть.

- Если Мало вздумает доставить нас на далекую планету, нам наверняка придется проходить через подпространство, и тогда скафандр просто необходим. Хорошенько смотри, я покажу тебе как это делается.

Нуми бросила на пол запасной скафандр и преспокойно принялась расстегивать свой. А Ники, вместо того, чтобы смотреть и запоминать, как надевается скафандр, столь поспешно отвернулся от нее, что чуть было не подавился пахучей кашей. Чтобы скрыть смущение, он хрипло произнес:

- А что такое подпространство?

- Увидишь, - спокойно ответила ему Нуми. - Давай, вылезай уже. Я отвернусь, раз ты боишься показать мне, что произошел от обезьяны. Ты видел, как его следует надевать?

- Видел, - соврал Ники. - Ты ведь не будешь поворачиваться?

Нуми засмеялась, но и вправду повернулась к нему спиной. Она не надела только перчатки, которые свисали из рукавов.

Николай потянулся было за своей одеждой, но тут увидел рядом с ней блестящий скафандр и не смог побороть искушение. Скафандр был похож на комбинезон из плотной, будто металлической ткани. Ноги Ники, хотя и мокрые, сравнительно легко вошли в штанины, и странная ткань тут же плотно прилипла к ним. Он просунул руки в рукава, а вот со спинным "горбом", довольно-таки тяжелым, пришлось повозиться. Грудь и живот Николая остались открытыми, потому что он не нашел на скафандре ничего похожего на пуговицы или застежки. Но в таком виде он уже смело мог обратиться к Нуми за помощью.

Нуми с веселым смехом обернулась к нему. Она схватила оба борта скафандра над его животом, потянула их, наложила один на другой, и они прилипли друг к другу, словно застегнутые невидимой молнией или заклеенные лейкопластырем. Затем поднесла руки к его груди.

- Тесноват немного, но ничего. Слишком у тебя грудь широкая.

- Я культуризмом занимаюсь, - задыхаясь, похвастался он.

- А что это такое? - спросила Нуми, но тут же, подобно многим земным девочкам, еще не дождавшись ответа, заговорила о другом: - А почему у тебя так сильно бьется сердце?

И она с прежней бесцеремонностью положила ладонь точно над сердцем, отчего оно, естественно, заколотилось еще сильнее, подскакивая, как консервная банка по булыжной мостовой.

- А что, у всех землян так бьется сердце?

- По-разному, - прохрипел Ники. - Иногда оно колотится сильнее, иногда слабее.

- И от чего это зависит?

- Ну... когда бежишь, например, оно бьется чаще. А иногда зависит от чувств.

- Так у тебя сейчас чувства? - спросила она вполне резонно, потому что не видела, чтобы он бегал. - И что ты сейчас чувствуешь?

Ники оттолкнул ее руку.

- Слушай, какой из твоих мозгов задает такие глупые вопросы?

Он ухватился за борта скафандра и в ярости так потянул их, что тут же застегнул.

- Вот видишь. Я и сам могу справиться.

- Но почему я не должна тебе задавать вопросов, Ники? Я ведь еще очень многого не знаю о людях Земли. Вся моя информация из радиопередач. Да и что это за передачи... одна музыка. Да, кстати, нашла твой портфель. Потом я покажу тебе, как обращаться со шлемом, а ты мне покажешь, что у тебя в портфеле. Хорошо?

Прежде чем согласиться на это, Николай перебрал в уме, что у него может быть в портфеле такого, чего нельзя показывать девчонкам. Кажется, на этот раз ничего такого там не было.

Скафандр превратил его в красивого космонавта. Ну, а если надеть еще и шлем... Да, игра становилась все более интересной. Пусть даже ему запишут сегодня в классный журнал несколько прогулов - игра того стоила. К тому же не так уж много уроков он прогулял, чтобы ему могли снизить оценку за поведение. Конечно, классная не преминет заявить: "Николай, ты снова решил оправдать свое прозвище? Не стоит так уж усердствовать, мы тебе верим!" А весь класс будет злорадно хихикать. Ничего, посмотрим, что они скажут, когда он поведает им о своих приключениях. Небось языки проглотят...

- А разве можно проглотить свой собственный язык? - удивленно спросила его Нуми с планеты Пирра.

- Слушай, - угрожающе напомнил он ей. - Ты ведь обещала не включать свой искусственный мозг?

- Не буду, не буду, - покорно произнесла она и поспешно протянула руку к уху.

Ники тем не менее не был вполне уверен, что она выключила свои удивительный мозг, и сказал себе, что впредь ему надо следить за своими мыслями. От этого настроение у него резко испортилось.

Посудите сами, разве может быть что-нибудь неприятнее чувства, что кто-то непрестанно читает твои мысли. Что же тогда останется от свободы человека, и без того ничтожной, если ему и в мыслях нужно следить за собой, как он должен следить за собой в школе или на улице: не попасться бы на глаза классной или директору, не толкнуть бы кого случайно, не перейти дорогу на красный свет. А так по крайней мере хоть в мыслях своих человек может переходить улицу при каком угодно свете и толкать кого угодно и что угодно. А что может быть лучше?

На одних таблетках не проживешь.

Чья цивилизация выше.

Нужно уважать вкусы других

Устройство шлема показалось Ники куда сложнее, чем устройство скафандра, хотя и о нем он не знал ровным счетом ничего. Лишь гораздо позднее он узнал, каким замечательным изобретением был скафандр.

Прямо у рта торчали четыре трубочки, которые при необходимости можно было приводить в действие языком. Через первую и вторую прямо в рот подавались лекарства - из одной обезболивающие и для повышения тонуса, из второй - против заразных болезней и для снятия температуры. Из третьей поступала вода, а из четвертой - пища в виде таблеток. Кроме того, в шлеме был предусмотрен уловитель наружных шумов и передатчик, настроенный на волну скафандров, производившихся на Пирре.

- Можно я попробую эти таблетки? - спросил Ники, убедившись, что третья трубочка действительно впрыскивала в рот самую настоящую, хотя и несколько сладковатую воду.

- Неужели ты все еще голоден? - с изумлением спросила Нуми. - Не может быть! В твоем теле сейчас есть все необходимые питательные вещества.

- Кто его знает, что там есть, - ответил Ники. - Желудок у меня пустой.

- Подожди минутку, я подумаю!

Нуми нажала пальцем на кнопку за ухом и сосредоточенно замолчала. Очевидно, она спрашивала свой искусственный мозг, что это за странное явление. Ники в свою очередь постарался в это время ни о чем плохом не думать.

Через несколько секунд Нуми отняла руку от головы и открыла большую блестящую коробку, которую на выставке выдавала за переводческий аппарат. Она была наполнена разными блестящими металлическими предметами. Нуми развинтила одну из капсул и вытряхнула из нее на ладонь крошечную таблетку.

- Вот, проглоти это. Не трать те, что в скафандре. Они нам понадобятся, когда мы выйдем на какой-нибудь планете. Глотай. Только предупреждаю, что больше одной таблетки на... ну скажем, сто часов по-вашему, я тебе не дам. Мы должны беречь их, теперь-то нас двое.

Ники показалось, что скафандр его наполнился муравьями, которые вдруг забегали по телу, - это у него от страха поползли по телу мурашки. Хотя и любой землянин на его месте похолодел бы от ужаса, предложи ему кто-нибудь вместо нормальной еды давать раз в... сто часов - это же почти целых пять дней! - какую-то таблетку.

- Но я просто умру!

Экспериментальная девочка была неумолима:

- Не умрешь. Я проконсультировалась с искусственным мозгом. Просто твой желудок привык к большим количествам еды. А иначе в клетках твоего тела предостаточно питательных веществ. Ну давай, глотай!

- А может это...

- Как ты можешь такое обо мне подумать! - с искренним возмущением воскликнула девочка, и он поспешил проглотить таблетку.

Проглотил и принялся ждать. Через некоторое время он вдруг почувствовал, что его желудок чем-то наполнился. Ощущение было знакомым: когда-то его кишечник просвечивали рентгеном и тогда заставили перед процедурой выпить какую-то кашицу. Однако от голода, кошками царапавшего у него в желудке, не осталось и следа.

- Ну что, все еще голоден?

Ники прислушался к желудку, так же как она прислушивалась к своему мозгу. Потом робко ответил:

- Нет, но только рот мой все еще просит еды.

- Буф-ф! - воскликнула пирранская девочка. - Где я тебе найду еду для рта?

Ники протянул руку к куртке, которая совсем уже высохла. Он вспомнил, что положил в карман несколько жевательных резинок. Нуми, которая не поняла его намерений, остановила его.

- Не надевай свою одежду. Может, нам придется проходить подпространство.

Он снисходительно ухмыльнулся, но уже не так уверенно, как раньше, потому что многие из чудес, о которых она рассказывала, выглядели совсем реальными.

- А там, в подпространстве, жвачку жевать можно?

- Что - жевать?

Он протянул ей пластинку в красивой обертке.

- Только сначала разверни! А то как я на тебя смотрю, ты запросто с фольгой ее сжуешь!

- Но я ничего не хочу жевать!

- Попробуй. Я же попробовал твоих таблеток. Это, по крайней мере, вкусная штука.

Нуми с опаской сняла обертку, осмотрела пластинку, понюхала ее и осторожно положила на язык. Пару раз сжала зубами и тут же выплюнула в пригоршню.

- Какая гадость!

Земной мальчик обиделся.

- Больно разбираются твои мозги в жвачках!

- На, возьми ее, раз уж она такая драгоценная. Мы на Пирре привыкли уважать вкусы других. Извини, что я так сказала. У меня это вырвалось невольно.

Ники завернул жвачку в мятую фольгу. Ничего, надо ее только вымыть и она еще сгодится. И чтобы показать Нуми, как следует жевать резинку, он энергично задвигал челюстями.

Через несколько секунд резинка была уже достаточно мягкой. Тогда он тщательно разгладил ее языком за зубами, вытянул губы и осторожно подул. На губах у него вздулся маленький белый пузырь, который тут же начал расти.

- Что это? - изумленно воскликнула пирранская девочка.

Ники чувствовал себя на вершине счастья. Никогда еще ему не удавалось выдуть такой большой пузырь. Однако больше рисковать не стоило, и он языком собрал его обратно в рот. И только, когда жвачка опять превратилась в маленький шарик, ответил:

- Ваша цивилизация может делать такие штуки?

- Нет, - сокрушенно призналась маленькая пирранка.

- Что, выкусила?! Так что нечего тут из себя строить!

- Что - нечего?..

- Буф-ф, - с насмешкой повторил он ее восклицание. - Строить из себя, форсить, фасонить, выпендриваться...

- Ничего не понимаю, Ники! Я включу свой мозг.

- Не надо! Я просто хотел тебе показать, что и мне непонятно многое из того, что ты говоришь.

- Но почему ты не позволяешь мне включить мозг? С его помощью я понимаю тебя гораздо лучше, нежели просто так.

- Неприлично читать чужие мысли.

- Неприлично думать о неприличном, - возразила Нуми, но затем согласилась с ним. - Значит, тебя это пугает? Знаешь, других это тоже пугает. Но я не виновата в этом, поверь мне! Папа, наверное, тоже не знал, что когда работают оба мозга, я могу читать мысли. Да, но если бы не этот искусственный мозг, мы бы тогда просто погибли, и я никогда бы с тобой не встретилась.

Похоже, Нуми действительно радовалась тому, что встретила его. Когда она на него смотрела, глаза ее, казалось, искрились радостью.

Внезапно с присущим ей простодушием она заметили:

- Знаешь, ты очень красивый мальчик, но когда не переставая жуешь эту свою жвачку, становишься некрасивым. А кроме того, у тебя какая-то грязь под носом.

От неожиданности Ники чуть было не поперхнулся. Он поспешно вытер рукой верхнюю губу и, пока тер, ловко выплюнул резинку в пригоршню, потом вроде как машинально почесал за ухом, незаметно прилепив там жвачку. Одно из главных достоинств жвачек в том, что они прочно прилипают к чему угодно. Потом Ники вытащил из кармана куртки носовой платок, поплевал на него и стал энергично тереть им нос и рот.

- Не помогает, - сказала Нуми, с досадной озабоченностью вглядываясь в его лицо. - Ничего, я попрошу Мало посадить нас на какую-нибудь планету, где есть вода, и ты помоешься. Да ты не волнуйся, это не так уж тебя портит.

Эти слова снова вогнали Ники в краску. Чтобы скрыть смущение, он склонился над портфелем и, вытащив оттуда один из учебников, не глядя протянул его Нуми.

Девочка с жадностью начала перелистывать книгу, но тут же попросила у него разрешения включить искусственный мозг, чтобы быстрее все усвоить. Николай согласился, и она углубилась в чтение. Он же все это время изо всех сил старался не думать ни о чем неприличном и чем больше напрягался, тем труднее ему это удавалось. Да и кто знает, что считается приличным, что - неприличным на неизвестной ему Пирре.

- Здесь многое неверно, - вздохнула через некоторое время экспериментальная девочка.

Николай заглянул ей через плечо и увидел, что это был учебник по физике.

- Чур, не обижать друг друга! Если хочешь знать, каждая цивилизация имеет право на свои истины и каждая по-своему права.

- Да, но должны же существовать и некоторые всеобщие истины? А тут, где описывается строение материи и звезд, большинство сведений неверны. Да к тому же материя всюду одинакова, и на Пирре, и на Земле, и повсюду.

- Я, конечно, извиняюсь, - с иронией произнес Ники, - но если я прочту в вашем учебнике, что пишется о материи, и потом выложу все это на экзамене, учительница влепит мне такую жирную пару! Все в мире относительно, как сказал один великий ученый.

- Да, это так, - согласилась девочка с Пирры и продолжила внимательно рассматривать остальные учебники.

Николай Буяновский не пылал особой любовью к тому, что писалось в учебниках, но ее критическое отношение к ним ему тоже не понравилось.

- Да-а-а, - мудро заключила Нуми. - Действительно, людям наших планет необходимо встретиться и обсудить некоторые вещи. Слишком много разногласий в наших представлениях.

- А потом появятся еще какие-нибудь инопланетяне и скажут: "Какие же вы все тупицы!"

Нуми засмеялась.

- Правда! С этими цивилизациями одна путаница. Похоже, им лучше вообще не встречаться, а?

- Ну, я не хотел этого сказать, - запротестовал Ники. - Мы же с тобой находим общий язык! Скажи-ка лучше Мало, чтобы он доставил нас на какую-нибудь другую планету, посмотрим, что из этого получится!

- Тебе правда этого хочется? - засияла девочка. - И ты уже мне веришь?

- Конечно, - весело заявил он. - Раз уж мы в космосе, так давай сделаем какое-нибудь полезное дело.

Лицо экспериментальной девочки приняло сосредоточенное выражение, посерьезнело и даже как-то погрустнело, потом снова засияло.

- Он согласен. Я чувствую, что он согласен.

С этими словами она протянула руку к очередному учебнику. Это был учебник математики. Земные ученые утверждают, что математические законы всюду одинаковы, и переговоры с другими цивилизациями нужно вести на языке математики. Однако Николай Буяновский только настороженно прикусил губу.

Один дабел весит, сколько две лацы.

Какие где задают вопросы

Но вместо того, чтобы углубиться в математику, девочка с Пирры, которая снова что-то прочла в его мыслях, улыбнулась ему и сказала:

- Тебе нечего бояться.

- Это я-то боюсь! - встрепенулся Ники. - Ты меня еще не знаешь!

- Что верно то верно, не знаю. Но раз ты так смело вошел в Мало, значит, храбрости тебе не занимать. Я люблю только смелых. И умных. А ты - умный? - снова задала она один из своих неудобных вопросов.

Каждый считает себя умным, но если спросить его об этом вот так напрямик, непременно смутится. "Будь я умнее, никогда бы не попался на твою удочку!" - подумал про себя Ники, лихорадочно соображая, что бы ей ответить.

- А что такое "удочка"? - спросила Нуми.

- Палка с веревкой и крючком на конце, с помощью которой ловят рыбу, - машинально ответил он ей и только тут сообразил, что слово "удочка" он произнес мысленно. И, не сдержавшись, яростно рявкнул:

- Да выключишь ли ты его наконец!

Нуми испуганно поднесла руку к уху. В глазах у нее появились слезы.

- Ну вот. Снова я тебя напугала! Пожалуйста, Ники, не думай плохо обо мне! Я его включаю вовсе не для того, чтобы шутки шутить. С таким мозгом играть нельзя. Думаешь, мне легко. Иногда я ощущаю в голове такую тяжесть, ужасную тяжесть!.. - произнесла она, всхлипывая. Совсем невесело быть экспериментальной! Люди сторонятся тебя, боятся, и ты всегда одна-одинешенька. Будто, кроме тебя, никого в мире нет и тебе не с кем поиграть...

- Но я же с тобой! - с чувством воскликнул Николай, потрясенный ее бедой.

- Ты тоже меня боишься.

- Уже не боюсь. Честнее слово!

- Правда? - слезы тотчас же высохли и глаза ее засияли. - Спасибо тебе! А я видишь, какая плохая - захотела проверить, умный ты или нет.

Ники засмеялся, всем своим видом показывая, что это ему нипочем.

- И как бы ты это проверила?

- Хочешь, я задам тебе одну загадку? Она совсем легкая.

Ники вовсю старался показать, что он ничего не боится. А, признаться, струхнул он порядком. Да и как тут не струхнуть, когда в следующий миг вдруг окажется, что ты глуп. Страшновато! Куда лучше без всяких проверок считаться умным.

- А ты потом не съешь меня? - сдавленно хохотнул Ники.

- Съем?! - девочка с Пирры изумленно уставилась на него.

- Ну да. У нас на Земле рассказывают легенду о существе, которое звалось Сфинксом. Крылатый лев с человеческой головой. Сфинкс задавал людям загадки и того, кто не мог правильно ответить, разрывал на месте.

- Буф-ф, какая жестокость! - возмутилась Нуми. - А какую загадку он загадывал?

- Кто ходит утром на четырех ногах, днем - на двух, а вечером - на трех?

- Интересная загадка, - задумчиво произнесла Нуми и уже в следующий миг спросила: - А это не человек? На заре жизни ползающий ребенок, взрослый в середине пути и, наконец, старик с палкой на закате жизни?

- Ну-у! - теперь уже Ники изумился. - Ты это что, своим искусственным?..

- Нет, собственным!

- Молодец! - похвалил он ее, но тут же ему стало не по себе от ее столь молниеносной сообразительности. - А то бы я - как проголодался - вмиг тебя проглотил!

- Ты снова голоден? - с беспокойством спросила девочка.

- Нет, шучу, конечно, - ответил он, хотя действительно был непрочь чего-нибудь пожевать. Жвачку хотя бы! - Ладно, давай свою загадку!

- Эту загадку мне задали одной из первых, когда присадили искусственный мозг. В качестве эксперимента. Сначала я должна была решить ее с помощью моего собственного мозга, но не смогла, а как только включила второй, тут же решила. Слушай! Один глоф и две мулфы весят, сколько один дабел и четыре лаци. В свою очередь, один дабел весит столько же, сколько два лаци. Один глоф и три лаци весят вместе, сколько один дабел, две мулфы и шесть крак. Один глоф весит, сколько два дабела. Спрашивается, сколько крак нужно добавить к одной мулфе, чтобы получить вес двух дабелов и одного лаци?

Ники ошарашенно вслушивался в незнакомые слова. Увидев, что он совсем пал духом, Нуми ободряюще улыбнулась ему.

- Это очень легко.

- Но это никакая не загадка, а задача.

- Задача? Ты сможешь ее решить?

- Что это за краки-мраки?

- Ни о каких мраках я не говорила. Слушай еще раз.

- Но я не знаю, что это такое!

- Как не знаешь? Не знаешь, что такое мулфы и краки? - с удивлением спросила она и только теперь догадалась: - Буф-ф! Совсем забыла, что ты с другой планеты. У вас, кажется, действительно нет ни мулф, ни крак. Да и дабелов я вроде не видела.

Ники рассердился.

- Послушай, хватит ваньку валять!

- Че-го валять?.. - она смотрела на него с озадаченным видом, и он понял, что ей точно так же не известно, что значит "валять ваньку", как и он не имел представления обо всех этих краках, лаци, глофах и дабелах.

Он задумался, боясь, как бы ее не обидеть, потом храбро заявил:

- Впрочем, это не имеет никакого значения. Математика - вещь универсальная. Ну-ка, повтори свою задачу, только помедленнее! Я могу записать? ------

Примечание:

На этом месте автор книги хотел было прервать повествование и выслать остальную его часть только тем читателям, которые правильно решат задачу девочки с Пирры. Издательство решительно воспротивилось этому. Автор, быть может, и считает себя каким-нибудь Сфинксом, но он тем не менее земной автор, и в таком случае не имеет права пользоваться инопланетными загадками. Исходя из этих соображений, издательство настоятельно потребовало, чтобы автор продолжил свои рассказ.

От издательства ------

Итак, Николай Буяновский достал из портфеля черновую тетрадь, или, как он ее окрестил, тетрадь по всевозможнознанию, и ручку, а Нуми медленно принялась диктовать ему вес всех этих таинственных дабелов, мулф, лаци и крак. И когда он, записав все по порядку и поменяв в уме кое-что местами, составил несколько коротеньких уравнений, а потом, вдруг догадавшись, привел вес всех данных к весу таких же загадочных существ, ответ, казалось, получился сам собой. Задача была логическая, а по этой части Ники Буян был бог и царь.

- Восемь, - уверенно сообщил он. - К этой твоей мулфе надо прибавить восемь крак.

- Замечательно, - выдохнула Нуми с такой неподдельной радостью, будто она сама выдержала очень трудный экзамен. - Ты действительно умный.

Эти слова смутили Ники еще больше, чем сама задача.

- Пустяки! Детская задачка!

- Но я не смогла решить ее без помощи искусственного мозга.

- Так и я на "элке" могу решать куда более сложные задачи и гораздо быстрее.

- Что такое "элка"?

- Электронный калькулятор - сокращенно "элка". Вот такая маленькая штучка, - Ники показал ей свою ладонь. - Мой папа - инженер и он научил меня, как с ним обращаться.

- Значит и у вас конструируют искусственные мозги?

- А ты как думала! Конечно, - похвастался он от имени земной цивилизации. - Только мы не засовываем их себе в головы.

Но уже в следующую минуту ему пришлось испытать стыд за земною цивилизацию, потому что Нуми вытащила из портфеля альбом Даниэлы, который он вот уже месяц таскал с собой, но так и не придумал, что бы туда записать на память. Возможно, ему мешали насмешливые шуточки однокашников насчет того, что Даниэла дескать влюблена в него. Он поспешно объяснил:

- Это не мое. Одной девчонки из нашего класса.

- Ее Даниэла зовут? - Нуми прочитала имя на обложке альбома. Красивое имя. Раз это чужое, значит, мне не следует его читать, да? А мне так хочется побольше узнать о земных девочках.

- Да ты ничего из него и не узнаешь. Она написала вопросы, а другие будут на них отвечать и напишут ей что-нибудь на память. Разные глупости, конечно.

Обложка и первая страница альбома были обклеены вырезками из журналов: рекламами легковых автомобилей, сигарет, ювелирных украшений, фотографиями кинозвезд. Нуми все эти вещи показались странными и чудноватыми, но, может быть, поэтому понравились ей.

- А что это за вопросы? - спросила девочка с Пирры, перевернув страницу.

Там стояло заглавие "Лексикон". Ниже шел долгий перечень вопросов, на которые должен был ответить каждый, прежде чем вписать в альбом свое посвящение. Вообще-то слово "лексикон" означает совсем другое, и большинство детей это знали, но вопреки всему называли так свои вопросники, следуя какой-то необъяснимой моде.

Первый вопрос непременно касался имени, даты рождения и класса, однако и большинство остальных вопросов были одинаковыми почти во всех таких альбомах.

- С помощью этих вопросов хозяин альбома хочет побольше узнать о своих одноклассниках или одноклассницах, - пояснил Николай.

Нуми стала читать вопросы. "Какой марки ваш автомобиль?", "Есть ли у вас музыкальная установка и какой марки?", "Джинсы какой марки вы предпочитаете носить?", "Были ли вы за границей?", "Виски какой марки вы любите?", "Какую марку жевательной резинки..."

Из всего этого Ники мог бы ответить единственно на вопрос о жевательной резинке. У него пока еще не было настоящих джинсов, и, сожалея об этом, а отчасти и досадуя, он до сих пор не заполнил отведенное для него место.

- Разве это самые важные вещи для людей Земли? - спросила девочка.

- Совсем даже не важные.

- Тогда почему она только об этом и спрашивает? Если бы я хотела узнать побольше о каком-нибудь человеке, я бы его спросила о другом...

Неизвестно отчего теперь пришла очередь Ники затаить дыхание, точно так же, как сделала недавно она, когда проверяла, справится ли он с задачей.

- Я, например, спросила бы этого человека, - задумчиво продолжила Нуми, - в какое время дня он больше всего любит наблюдать Солнце? На заре или на закате? Я бы спросила: чего он больше всего боится? Что его может обрадовать? Я бы спросила его о том, что ему необходимо более всего? И какое слово ему больше всего нравится. А еще я бы спросила, на что он способен ради другого человека - самый лучший и самый плохой поступок... И так далее.

- И я бы спросил его о том же, - с готовностью откликнулся Ники. И он не кривил душой. Хотя раньше ему не приходили в голову подобные вопросы, но, услышав их, он искренне поверил, что если бы решил завести себе альбом, то вписал бы в него именно такие вопросы, а не о разных там марках автомобилей и виски...

Нуми смотрела на него искрящимися от радости глазами, и он вдруг заметил, что она не только умнее Даниэлы, но и красивее ее. А сделав это открытие, почему-то покраснел.

Похоже, что и ей захотелось увидеть его более красивым, потому что она внезапно решила:

- Я попрошу Мало прежде всего найти где-нибудь воду. Не можем же мы явиться перед представителями иной цивилизации с немытыми физиономиями.

И она поднесла палец к уху.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Трудно увидеть невидимую дыру,

особенно когда ее вообще не существует.

Закон Пирры

Да, он не мог не признать: эта девочка умела придумывать интересные игры! Сейчас вот, например, они вроде как пройдут через подпространство, чтобы скорее достичь нужной им солнечной системы.

- А переход под ним есть? - спросил сын инженера. - Кто его построил?

- Поверь мне, это отнюдь не безопасное дело, - серьезно предупредила его девочка. - Это настоящая смерть. Делай как я, иначе можешь вообще никогда не ожить.

И прежде чем он успел что-либо возразить, она нахлобучила ему на голову шлем, застегнула что-то на шее, потом ощупала весь его скафандр и только тогда занялась своим. Готовый к новым забавным приключениям, Ники корчил ей гримасы за стеклом шлема.

Сейчас ему дышалось четче, воздух в шлеме казался свежее и прохладнее, чем в чреве Мало. Нуми сообщила ему, что в ранце скафандра содержится огромное количество кислорода в неизвестном для землян сверхплотном состоянии.

- Ложись ничком! - внезапно прогремел у него в ушах ее голос, отчего Ники даже вздрогнул. - Не дыши!

Сама она уже лежала на полу и яростно тянула его вниз. Довольный шлемом и кислородом, которые превращали игру в настоящее приключение, Николай весело шлепнулся подле нее, и хорошо, что сделал это не особенно мешкая, потому что в следующий миг какая-то чудовищная тяжесть обрушилась на него. Останься он стоять еще немного, она бы распластала его на полу, как почтовую марку. У него было такое чувство, что на него свалился по меньшей мере четырехстворчатый шкаф.

Его тело вжалось в обмякший пол. Кровь отлила к ногам, которые стали тяжелыми и твердыми, будто были сделаны из железа - вот-вот оторвутся и полетят куда-то вниз! Сердце остановилось, а в ушах будто взревели одновременно десять мотоциклов без глушителей. Потом все внезапно исчезло - и ноги, и сердце, и голова, и ревущие мотоциклы. Будто он по-настоящему умер.

Вряд ли кто-нибудь знает, сколько длится смерть! Если умершего оживить, то только кто-нибудь другой может сказать ему, сколько длилось его состояние смерти. Может подтвердить ему, показав часы или свежую газету. Однако все это не даст воскресшему ощущение минувшего времени. Потому что там, где царит смерть, время останавливается. И наоборот. Выходит, смерть преспокойно можно было бы назвать и другим словом - например, "безвремие", по крайней мере, оно звучит не так ужасно.

Когда Ники ожил, он просто не помнил, что с ним случилось. Сначала его сердце сделало несколько робких ударов, чем ознаменовало возвратившееся к нему течение времени. Его сознание отметило еще несколько слабых толчков и встревожилось этой слабостью. И только тогда в нем возникло ощущение, что с ним случилось нечто невероятное. Однако он не мог понять, что именно. Тогда он сказал себе: "Убили! Я умер!" Это было единственное, что он мог подумать. Но раз мозг думает, значит, он жив. Однако мозг Николая не мог этого знать и не посмел приказать ему открыть глаза и посмотреть, куда попадают после смерти мальчишки по прозвищу Буян. Вправду ли в ад, которым частенько пугала Ники его набожная бабка.

Он открыл глаза только тогда, когда Нуми принялась стаскивать с его головы шлем. Перед глазами у него шли круги, а затылок сверлила тупая боль.

- Ты жив! - радостно кричала Нуми откуда-то издалека, хотя лицо ее было совсем рядом. - Правда, было страшно? Особенно страшно, когда это в первый раз. Но я тоже виновата. Забыла тебе сказать, чтобы ты хлебнул немного лекарства. Тогда бы легче перенес. Как ты себя чувствуешь?

- Как дохлая кошка, - ответил ей Николай Буяновский, который, как видно, снова воскрес в образе Ники Буяна.

- Не поняла. Как она себя чувствует?

- Откуда мне знать! Я никогда не был кошкой!

- Ну, раз ты способен шутить, значит, с тобой все в порядке! Пошли посмотрим, к какой звезде мы прилетели.

Он криво улыбнулся.

- Постой, дай дух перевести! Что же произошло?

- Мы прошли через подпространство. Иначе мы и за сотни лет не достигли бы далеких звезд, даже если бы летели с наибольшей скоростью.

- Как же это происходит? - с прежней недоверчивостью спросил Ники. - Уж где я только не пробирался! Даже по трубам теплофикации, но чтобы такое...

- Я не знаю, как это совершается. Да и никто не знает. Мой искусственный мозг утверждает, что, вероятно, так можно пролететь через "черные дыры" и молниеносно выйти на другом конце Галактики близ какой-нибудь из звезд, откуда вытекает межзвездное вещество. Но все это фантазии пирранцев. Они даже близко не видели этих "черных дыр". Я вот другое думаю. Там, где нет пространства, нет и времени. А раз мы были в подпространстве, значит, были как бы вне времени. Или же оно было мертвым для нас. Равно как для покойника время останавливается, хотя наверху оно продолжает течь.

На Земле Ники тоже доводилось читать разные фантастические предположения о "черных дырах" в космосе. Одни ученые говорят, что эти дыры не что иное как сжавшиеся звезды, сила притяжения которых настолько велика, что она как бы "запирает" их излучение. Потому они невидимы. Другие же утверждают, что эти сжавшиеся до бесконечности звезды становятся настолько тяжелыми, что могут пробить пространство. И через эти вот дыры и вытекает межзвездное вещество. Однако никто из землян никогда не видел таинственных дыр. Даже в самые большие телескопы. Потому как трудно увидеть то, что невидимо. Особенно если его вообще не существует.

- А почему ты не спросишь об этом Мало?

- Как же, я его спрашивала, только ничего не поняла. Я ведь говорила тебе, что он совсем по-другому воспринимает мир и по-другому называет эти понятия, а у нас просто нет для этого слов. А еще он мне сказал, что только через несколько столетий, и то, если развитие наше будет безошибочным, мы начнем понимать его. Когда накопим побольше верных слов об истинах мира.

Ники не знал, кто это говорит: она сама, или ее искусственный мозг, но слова эти показались ему настолько умными, что на секунду он даже испытал нечто вроде преклонения перед ней. Как здорово она сказала: "Когда мы накопим побольше верных слов об истинах мира!"

Даже с двумя мозгами, напичканными знаниями, девочка с Пирры ко всему прочему была еще и ребенком, а потому она, весело дернув его за рукав, снова потащила куда-то по мягкой утробе Мало.

Они снова очутились в зрачке Мало, этом волшебном окне в космос, но на сей раз он не стал демонстрировать им разноцветный звездный туннель, как раньше. В середине его сияла одна-единственная большая звезда. Другие ее далекие сестры сверкали на бархатисто-черном фоне, словно маленькие алмазы, обрамляющие центральный крупный камень в перстне. Звезда все больше увеличивалась, блеск ее становился нестерпимым. Им показалось, что она накаляется. Вот она уже ярко-оранжевая. Вскоре на нее нельзя будет смотреть.

- Как бы нам не налететь на нее, - прошептал Ники. - Сгорим ведь.

- Мало бережет не только нас, но и себя тоже, - ответила Нуми.

И словно в подтверждение ее слов, страшная звезда вдруг исчезла с круглого экрана-зрачка, в нем снова вспыхнули бледные искорки далеких светил, среди которых выделялась белая звезда размером с шарик для пинг-понга.

- Планета! - воскликнул Ники. Он так разволновался, что не удержался и незаметно отлепил жвачку и, засунув ее в рот, стиснул зубы. Это подействовало успокоительно.

Шарик для пинг-понга постепенно превращался в теннисный мяч. Даже на малой скорости Малогалоталотим, похоже, летел в тысячу раз быстрее земных ракет. Когда теннисный мяч вырос до размеров футбольного, окрашенного в темные и светлые пятна, Нуми тоже прошептала.

- Красивая!

Ники хотел было с ней согласиться, но мальчишеское упрямство заставило его сказать совсем другое.

- А что если она для нас не подходит? Вдруг там нет воды или воздуха?

- Раз Мало ее выбрал, значит, подходит.

- Ха, да как он может определить это с такой дали?

- Не беспокойся, может. Он умнее всех цивилизаций взятых вместе, - снова похвалила своего спасителя Нуми.

- Раз уж пляшет под твою дудку, точно... - вставил Ники, стараясь жевать беззвучно, чтобы его не услышала девочка, сжавшаяся в клубок рядом с ним.

- Что значит "пляшет под дудку"?

- Я хочу сказать, что он не настолько умен, раз позволяет управлять собой твоим двадцати мозгам.

- Буф-ф, до чего же ты несносный! Снова подумал что-то нехорошее.

- Ничего подобного, это просто шутка такая есть на Земле, спохватился Ники, вдруг подумав, что она могла в темноте незаметно включить свой второй мозг, так же как он засунул в рот жвачку. И мысленно задолдонил: "Ты чудесная девочка! Ты умная, ты очень умная..."

Однако Нуми никак не реагировала на это. Похоже, она сдержала свое слово и не подслушивала его мысли.

- Мало настолько умен, что все наши поступки наверняка кажутся ему ужасной глупостью. Просто он относится ко всему живому с бесконечной добротой, - сказала Нуми. - Он, например, никогда не впустит в себя или не выпустит человека с оружием. И сам никому не причинит зла.

Любитель поспорить, Ники ухватился за ее слова и с ехидным злорадством произнес:

- Значит, твой Малогалоталотим неисправный - у меня в кармане нож!

- Какой нож?! Им можно убить? - встревоженно спросила Нуми.

- Кого угодно, - горделиво заявил Ники Буян, хотя его крошечным перочинным ножом вряд ли можно было заколоть что-нибудь, больше воробья. - Кого угодно! Кроме жирафа.

- А кто это - жираф? Он настолько силен?

- Нет, просто для того, чтобы его убить, ножа мало, нужна еще и лестница.

Нуми снова не поняла его шутки. Но и на Земле девчонки обычно редко понимают шутки мальчиков.

- Ты должен его выбросить, когда сойдем на планету! Или оставить здесь.

- Ты с ума сошла, - возмутился Ники. - Разве можно выходить на чужую планету без оружия?!

- У нас на Пирре есть суровый закон, - назидательно и строго произнесла Нуми. - И раз ты отправился со мной, будешь этот закон соблюдать. А он гласит: человек не должен поступать в отношении других существ в природе так, как не хотел бы, чтобы эти существа поступали в отношении его.

- А другим существам известен этот ваш закон? - скептически заметил Ники. - Представь себе, что они не слышали о нем и нападут на тебя?

- Во-первых, ты должен сделать все возможное, чтобы найти с ними общий язык. Если тебе это не удастся, постараешься убежать. Потому что это ты вмешиваешься, а не они.

- А если они бегают быстрее тебя?

- Если быстрее... - Нуми смешалась. - Не знаю. Но так гласит закон. Закон запрещает убивать живые существа других миров.

- И со многими такими существами вы, пирранцы, встречались?

- Мы не встречались с ними. Наши космолеты пока еще не в состоянии отнести нас к другим звездам. А на планетах вокруг нас живут одни пирранцы.

Ники победоносно засмеялся, прижимая языком жвачку, чтобы ненароком не проглотить ее. От этого его смех прозвучал как-то особенно странно, словно смех какого-то инопланетного существа. Если вы слышали, как смеются такие существа, вам легко будет это представить.

Нуми разозлилась.

- Чего хохочешь? Может быть, вы, земляне, их встречали?! Я же видела, когда кружила вокруг Земли, что представляют собой ваши жалкие космолеты! А пирранцы, кстати говоря, уже заселили все планеты своего Солнца.

Если это было правдой, то ее сопланетники действительно заслуживали уважения, но Ники не сдавался.

- Мы на Земле тоже давно боремся за мир и тоже всякие законы придумали, но если тебе повстречается тигр или, скажем, медведь-гризли, то как бы ты ни пытался найти с ними общий язык, без оружия твое дело табак.

- У нас тоже есть дикие звери.

- И вы нашли с ними общий язык, да?

- Они просто знают, что человек никогда не причинит им зла, и поэтому не нападают на него. Ясное дело, бывает, что они рассвирепеют из-за чего-нибудь... Но для таких случаев у нас есть специальные флакончики. Прыснешь из него на зверя, и тот сразу же засыпает. Не надолго, но у тебя есть достаточно времени, чтобы спокойно уйти.

- А разве это не оружие? - с торжествующим видом спросил Ники.

- Оно не убивает, оно совсем безвредное. Раз Мало позволил мне с ним выйти на Землю, значит, он не считает его оружием. У тебя в кармане тоже есть такой флакон.

Ники тут же протянул руку к карману скафандра, где он что-то нащупал, но оказалось, что оба кармана были зашиты. Нуми, похоже, и без помощи искусственного мозга - по одному его нетерпению - поняла, что он хотел, но жестом остановила его.

- Подожди! Потом я тебе все покажу.

Глаз Мало приближался к какой-то желтой поверхности, которая бешено кружилась, но потом внезапно застыла, превратившись в сухую однообразною равнину.

Есть ли в космосе туалеты.

Ники ошибается. Затем он вооружается

Они побежали назад за шлемами. Побежали, конечно, сказано неточно, потому что человек, какую бы цивилизацию он ни представлял, может бежать только на двух ногах, а не на четырех. Однако в космосе все скорости относительны, как утверждают земные ученые. За исключением скорости света. Эта скорость - самая высокая из всех скоростей, зато свет не может двигаться медленнее, или рвануть быстрее. Летит себе вечно во всех направлениях с одной и той же постоянной скоростью. Жуткая скукотища.

Впрочем, так утверждают земные ученые, значит, и эта истина может быть относительно верной. Или относительно неверной. Потому, как мы уже убедились, этому кудеснику Мало неизвестно каким образом удавалось лететь быстрее скорости света, когда того желали его пассажиры. А если эти пассажиры к тому же еще и дети, то понятное дело, они могут пожелать такое, чего в природе и вовсе не существует.

Как оказалось, карманы скафандра закрывались и открывались точно так же, как и весь скафандр. В правом кармане находилось несколько разноцветных гильз из легкого металла и какие-то миниатюрные приборы. Был там и уже знакомый ему волшебный фонарик. Ники сразу же узнал его и очень обрадовался, а еще больше обрадовался остальному богатству, когда Нуми объяснила ему, что для чего служит.

- Вот твое оружие, - сказала Нуми, протягивая ему небольшую вещицу красного цвета, которая свободно умещалась у нее на ладони. Достаточно направить его на нужный объект и легонько сжать, как все живое в двадцати шагах от тебя тут же заснет. Однако его можно использовать лишь при встрече с дикими зверями, которые агрессивно настроены к человеку. А зеленый приборчик для того, чтобы резать.

Николай Буяновский прочитал не менее полутора тысяч научно-фантастических романов и поэтому тоном знатока спросил:

- На расстоянии работает? Это что - лазер или лучевой пистолет?

- Не знаю, что вы называете лучевым пистолетом. Я не видела на Земле ничего подобного, да и по радио о нем не говорили, - поспешила разочаровать его Нуми. - Нет, он на расстоянии не может резать. Надо прижать его острие к тому, что хочешь разрезать, и немного передвинуть кнопку вперед. Пока нажимаешь на кнопку, аппарат режет, отпустишь перестает. И чем больше вперед ее передвигать, тем глубже он станет резать. А сейчас спрячь его в карман!

"Нет, не может быть, чтобы он не был лучевым", - упрямо подумал Ники, к тому же он не заметил ни ножа, ни пилы, а только тонкое и хрупкое острие на конце гильзы. Ему тут же захотелось испробовать новую игрушку, но вокруг не было ничего подходящего, что бы он мог разрезать.

В остальных гильзах хранились запасы еды. В желтой - таблетки - по одной на сто часов, всего хватает на десять тысяч земных часов, объяснила ему Нуми. Разумеется, будешь постоянно ходить голодным, но от голода не умрешь.

Ники быстро подсчитал, что это составляет больше земного года, и мысленно ужаснулся: что если его заставят столько времени жить на одних таблетках? А как же быть с водой?

Вода помещалась в двух голубых гильзах в каком-то сверхплотном состоянии. Нет, это был не лед, а нечто похожее на газ, сжатый до плотности металла, который постепенно сжижался. В четвертой гильзе хранились запасные кристаллики для диктофона, предназначенного для записи наблюдений. С помощью всех этих гильз скафандр подзаряжался при необходимости через отверстия под мышками. А вообще-то в ранце скафандра и в шлеме было все необходимое, рассчитанное на пять тысяч земных часов. Нуми гордо похлопала его по спине:

- И воздух, и вода, и лекарства, и отопление, словом - все!

И только врожденное упрямство заставило Ники подумать, что вряд ли это все, что необходимо человеку. Но тут ему пришла в голову мысль, которая очень его встревожила.

- Ну а... если... вдруг тебе захочется вернуть что-нибудь обратно?

Девочка с Пирры не поняла его слишком уж завуалированного вопроса.

- Ну, скажем, тебе захочется сплюнуть! - уточнил он в надежде, что она сама догадается, о чем именно он спрашивает.

- А, ясно! Плюешь в ту же трубочку, по которой поступает вода.

- Фу, какая гадость! - возмущенно воскликнул мальчик, еще недавно восхищавшийся скафандром - не скафандр, а настоящая квартира со всеми удобствами!

Нуми засмеялась, потом спокойно объяснила:

- Трубочка всасывает слюну и отводит ее в другое место. Там она перерабатывается. То же самое происходит и с потом. Скафандр впитывает все выделения, химическим путем перерабатывает их, превращая в воду и минеральные соли и заряжается ими снова. Потому его и надевают на голое тело.

- И потом все это снова попадает тебе в рот?! - ужаснулся земной житель.

Нуми с улыбкой кивнула, а он постарался трезво подойти к вопросу, чтобы хоть как-то примириться с этим. Сами посудите, как еще решить этот вопрос в межпланетном пространстве, где нет ничего: ни еды, ни воды, ни воздуха. Даже туалета нет! Потому-то пирранцы, как бы далеко они ни ушли в технике по сравнению со своими земными собратьями, не смогли придумать ничего лучшего чем свести в одно место туалет и кухню! Николай украдкой ощупал скафандр снизу. Нельзя сказать, чтобы там было много места. Только бы скафандр функционировал нормально, не то, бог весть, что может приключиться.

Нуми не дала ему долго раздумывать над этими не особенно привлекательными свойствами человеческого организма. Из левого кармана его скафандра она достала какой-то эластичный ремешок и стянула его на руке Николая чуть выше кисти, надев предварительно ему перчатки, которые отклеила от задней стороны рукавов. Явно, в этом скафандре ничто не отстегивалось и не застегивалось. Вот и перчатки намертво прилипли к коже рук, будто слившись с его телом. Они были очень тонкими, почти не ощущались, но в них было предусмотрено отопление, так что космический холод был не страшен. А на ремешке разноцветными искорками сверкали какие-то крошечные приборы-индикаторы, сделанные, казалось, из мягкого стекла.

- Вы называете это индикаторами, если я правильно поняла, подтвердила его догадку Нуми. - Вот этот, круглый, показывает время, но только по нашему, пирранскому счету. Светлая черта посередине движется и позволяет ориентироваться на местности. Если ее направить - вот так - на то место, откуда ты двинулся в путь, она так и будет все время туда указывать, одновременно индикатор отсчитает тебе во временном измерении расстояние в наших мерах длины.

Ники даже не смог в полной мере восхититься столь практичным компасом-хронометром, потому что девочка спешила и не давала ему долго разглядывать все, что показывала.

- Вот этот квадратик показывает температуру. Знаки я потом тебе объясню. Будешь следить только за цветом точки в середине квадрата. Видишь, сейчас она белого цвета. Это значил, что можно снять скафандр, так как наружная температура подходит для незащищенного тела. Если точка розового цвета - условия все еще нормальные, но необходимо быть в скафандре. А вот если она начнет багроветь, тогда скорее спасайся: скафандр выдержит не более нескольких часов. Голубая точка рядом с ней показывает, что можно снять шлем, так как воздух пригоден для дыхания. Но если она загорится темно-синим светом или совсем почернеет, ни в коем случае не снимай шлем - воздух отравлен. Вот этот треугольник светится только белым или зеленым светом. Но сначала ты должен поднести его к соответствующему предмету или существу. Белый свет показывает, что это вещество, а зеленый - живой организм и ты должен оберегать его.

- Да и самому остерегаться, - не преминул заметить Ники. - А почему сейчас он не светится?

Нуми стащила перчатку и поднесла руку к треугольнику. Он тут же стал ярко-зеленым, как изумруд. Видимо, ему понравилась нежная рука девочки.

- Теперь видишь?

- Э-э, тебя я и так могу распознать, живая ты или нет, - сварливо заметил Ники, хотя фокус с треугольником ему явно понравился.

Он нащупал в правом кармане одну из гильз и поднес ее к запястью. Треугольник действительно стал белоснежным. Тут ему пришло в голову поднести руку к черно-серой плоти загадочного Мало. Цвет его остался прежним - ни белым, ни зеленым, а каким-то мутно-серым.

- Почему он не реагирует?

- Я тоже не знаю. Много раз я проделывала такие опыты, когда изучала Мало. Похоже, он не целиком состоит из живой материи, или же материя, из которой он состоит, нам неведома. В одних местах индикатор светится, как при соприкосновении с живыми существами, в других словно там металл или механизм, а вот в таких, как здесь, вообще не светится. Потому я и думаю, что может быть, легенда, придуманная пирранцами, в чем-то верна. Согласно этой легенде, его придумали другие существа, выше и совершеннее по развитию.

- Надо просто поймать одного такого "мало" - важно заявил Николай Буяновский. - Нарезать его на кусочки и исследовать под микроскопом.

Нуми ошарашенно уставилась на него и долгое время не могла найти, что ему ответить. Потом взорвалась:

- Как тебе только в голову могло такое прийти! Как у тебя только язык повернулся сказать такое! Убить Мало! Самое доброе существо во Вселенной! Стыдись, Николай Петров Стоянов Петков Драганов Стоянов Буяновский! - вместо приятельского "Ники" она перечислила всю его родословную. - Прошу тебя, покайся! Очень прошу, если хочешь, чтобы мы остались друзьями!

Ники, конечно, хотелось остаться с ней друзьями, и он пристыженно покраснел. Не потому, что высказал такое глупое мнение, а потому, что ему не удалось сразу же выполнить ее настойчивую просьбу - немедленно пристыдить себя. Не каждый это умеет - почувствовать стыд за то, в чем ничего постыдного не видит, но Ники Буяну это удалось. И он еще долго чувствовал бы себя пристыженным по-настоящему, если бы Нуми снова не улыбнулась ему дружелюбно. Видимо, ее удовлетворил вид его покрасневших ушей. Мальчишеские уши тоже могут быть выразительными, не только глаза и губы. Очевидно, вы это замечали.

- Ладно, пошли! - сказала она и занялась своим шлемом.

Воспользовавшись тем, что она отвлеклась, он быстро вытащил из кармана куртки перочинный нож и рогатку вместе с пригоршней проволочных скобок и засунул все это в пустой левый карман скафандра. Эта операция, однако, помешала ему самому заметить, что и она сделала что-то украдкой от него. Прежде чем надеть шлем, девочка снова нажала на белую нежную выпуклость за ухом.

И перочинный ножик может быть оружием.

Что необходимо для того, чтобы

стать настоящим исследователем

Нуми прошла сквозь стену, словно настоящий призрак.

(Автор этой книги сам никогда не встречал призраков, но зато тысячи раз встречал это сравнение в других книгах, а ведь книгам надо верить. Так вот, книги утверждают, что призраки - бесплотные существа, не признающие ни дверей, ни окон, - они проходят сквозь стены. Не правда ли, весьма практично? Нашим ученым не мешало бы подумать над тем, как научить людей проходить сквозь стены, ибо это приведет к огромной экономии строительных материалов!)

Ники тотчас же бросился вслед за девочкой, но стена вдруг отбросила его назад, как любая стена отбрасывает любого непризрака. Он отступил немного в сторону, решив, что просто не рассчитал место выхода и попробовал снова пройти сквозь стену. Та немного подалась под его напором, но не пропустила его. Он принялся шарить по стене рукой, тыкался в нее шлемом, но безуспешно. Тогда он вытащил фонарик и осветил ее. Нет, стена была все та же, однако наружу его не выпускала, хотя только что выпустила девочку и пропустила его самого, когда они отправлялись к зрачку Мало. Ники обозлился и в ярости пнул стену ногой, но это было равносильно тому, как если бы он пнул пружинный диван. Стена отбросила его назад с такой силой, что он потерял равновесие и шлепнулся на пол, а в том месте, где он пнул, появилась голова Нуми.

- Почему ты не выходишь? - раздался в шлемофоне у Ники ее обеспокоенный голос.

- Мало меня не выпускает.

- Но почему? Ты ведь устыдился своих слов? Взаправду? Постой, я спрошу его.

Только сейчас Ники по-настоящему испугался. Неужели Мало решил ему отомстить? Зачем же тогда все эти разговоры о его бесконечной доброте и великодушии? Неужели он тоже мог читать его мысли, подобно Нуми, и понял, что Ники вовсе не чувствовал себя пристыженным!..

Перепугавшись, Николай теперь уже искренне раскаивался в своем поступке. Про себя, чтобы Нуми не слышала, он заговорил умоляюще: "Прости меня Мало, я не имел в виду ничего подобного! Это я так, в шутку сказал. По глупости. Да к тому же на Земле, если хотят что-то исследовать, берут и разрезают его на кусочки. Такая у нас цивилизация, я не виноват..."

- Почему ты не оставил нож! - гневно грохнул у него в ушах голос Нуми. - Я же предупреждала тебя!

Да, это говорила Нуми, а не Мало. Тот по-прежнему таинственно молчал, но явно, он слышал слова Ники о ноже.

Ники с панической поспешностью вытащил из кармана нож и положил его подле себя.

- Ну какое же это оружие?! - заискивающе забормотал он. - Ты только посмотри! Никакое это не оружие. Скажи ему. Им даже шнурка не разрезать, совсем тупой...

Он говорил и старался не думать о рогатке, которая осталась в кармане и которая, по сути дела, была куда более грозным оружием, чем перочинный нож. Скобки, впиваясь в кожу, причиняли ужасную боль.

- Дай мне руку! - приказала девочка, не слушая его жалобы.

Она крепко схватила его за руку и беспрепятственно протащила вслед за собой через стену. Ники не почувствовал никакого сопротивления.

- Теперь прыгай! - снова приказала Нуми. - Прыгай вниз!

Довольный тем, что рогатка осталась при нем, Ники закрыл глаза и прыгнул. Ноги его больно ударились обо что-то твердое. Он открыл глаза, но тут же инстинктивно зажмурил их от яркого света. Под ногами у него была желтая каменистая почва, вокруг, покуда хватало глаз, простиралась раскаленная пустыня.

Ее освещало незнакомое Солнце. Оно было красным и не таким ослепительным, как земное, и голая равнина сверкала под ним, потому что на небе не было ни единого облачка. Волнообразный горизонт также был гол, и только в одном его конце дрожало нечто похожее на голубоватое марево.

Не приходилось сомневаться в том, что они очутились если и не на другой планете, то в какой-нибудь пустыне Земли. Вокруг не было ничего интересного, кроме самого Мало, который снова как две капли воды походил на ту желто-серую тыкву, столь таинственным образом выросшую у входа на выставку. Однако здесь, в пустыне, его можно было принять за какую-нибудь песчаную дюну, каких немало на южном побережье Черного моря.

А не сыграл ли он с ними шутку, этот загадочный Мало? Ведь он должен был доставить их туда, где есть вода! Да и как ему не поиздеваться над ними, когда от него требуют столь невероятных вещей. Лететь на другую планету, к тому же, наверное, в другой Галактике, проходить через подпространство и для чего все это?! Чтобы вымыть измазанную физиономию! Нет, такое может прийти в голову только чокнутым, вроде Нуми...

- Так вы называете это "чокнутая"? - тотчас раздался голос Нуми, подсказывая, что она снова подслушала его мысли. - Верно, я иногда бываю чокнутой. Но здесь есть живые существа. Потому Мало и не выпустил тебя с ножом. Взгляни на индикатор! Видишь, точка, показывающая состояние воздуха, - голубая, значит, можно спокойно дышать, но мы снимем шлем, когда найдем воду.

Знаки у него на часах постоянно менялись, очевидно отсчитывались минуты и секунды. Нуми повернула верхний ободок часов таким образом, чтобы светящаяся линия в середине циферблата своим концом указывала на Мало.

- Так, - сказала она, - направление возвращения установили. Если потеряемся, будешь идти по этой стрелке. Очевидно, нам придется далеко зайти, потому что Мало избегает садиться вблизи живых существ. И они, явно, живут в воде, раз он не сел неподалеку. Пошли!

С этими словами она уверенно двинулась в ту сторону, где над песком упруго подрагивал блестящий шелк голубого марева. Словно была уверена, что именно там найдет воду. Сапоги ее вздымали легкие облачка желтой пыли.

Ники, все еще чувствуя себя виноватым перед Мало, сделал шагов двадцать, обернулся и посмотрел на него. Таинственное существо пульсировало, непрестанно меняясь в цвете. Может, готовилось в отместку улететь и бросить их одних в этой жуткой пустыне?

- Не бойся, - тут же раздался в шлемофоне голос Нуми. - Он сейчас питается.

Ники робко напомнил ей об обещании не подслушивать его мысли, но она возразила ему таким тоном, словно была по меньшей мере лет на пятьдесят его старше:

- Здесь это просто необходимо. Неизвестно, какая глупость придет тебе в голову, а кроме того, нас могут подстерегать опасности. Догоняй, чего плетешься.

Ники несколько задели ее слова, но он тем не менее послушался. Он был выше ее на целую голову, но чувствовал себя ребенком, которого ведут удалять гланды.

Так они прошли больше тысячи довольно мучительных для Ники шагов. Дрожащее марево над горизонтом потемнело, стало темно-голубым и очень похожим на воду. Нуми бросилась вперед. Может быть оттого, что Ники все еще испытывал страх, он приказал себе идти сзади - нужно же прикрыть ее на случай опасности. И даже засунул руку в карман и нащупал там рогатку. Губы у него пересохли, и он пошел еще медленнее. Нащупал языком трубочку для воды и легонько нажал на нее. Струйка жидкости необычного вкуса брызнула ему в рот. Он чувствовал, что готов выпить целое ведро даже такой вот сладковатой пирранской воды.

Когда он наконец настиг Нуми, она сидела у воды, бесстрашно опустив в нее руки. Мелкие волны набегали ей на ноги. Мало не обманул их: не просто воду - целое море им предложил. Легкая зыбь убегала до самого горизонта и голубые волны сливались с голубизной бесконечно далекого неба. Нигде вокруг не было заметно ничего опасного.

Вид экспериментальной девочки, беспечно плещущейся в воде, заставил его напустить на себя важность, чтобы показать ей, что он способен думать и о серьезных вещах.

- Кхе, кхе, - прокашлялся он после столь продолжительного молчания. - Если это неизвестная планета, то мы должны ее исследовать. И записать свои наблюдения.

- Вот ты и записывай, - весело согласилась она. - Мой искусственный мозг и так все записывает. Потому я его и включила, а вовсе не для того, чтобы подслушивать твои мысли. Я тогда просто пошутила, но ты очень разозлил меня своим глупым ножом.

Николай молча проглотил и эту обиду и постарался войти в роль исследователя. Он стал записывать на диктофон:

"Мы находимся на пустынной планете. Нам не известно, в какой она звездной системе. Она вся покрыта песком. Здешнее Солнце краснее нашего. Очевидно, более старое. Или, может, более молодое. Вокруг нет никакой растительности, но есть вода. Большое озеро или море. Цвет воды такой же, как на Земле..."

Он наклонился и опустил левую руку в воду, затем взглянул на термометр.

"Вода теплее воздуха, который вполне пригоден и для людей, продолжал он свой рассказ. - Но необходимо исследовать. Надо взять пробы воздуха, воды, почвы и исследовать все в лаборатории, а у нас нет никаких сосудов. Если на этой планете есть жизнь, то, очевидно, она сосредоточена в воде. Но пока ничего не видно. Нуми с планеты Пирра зашла в воду. Сейчас она медленно плывет лицом вниз, рассматривая дно..."

И тут его бесстрастность исследователя улетучилась.

- Нуми, - закричал он. - Немедленно возвращайся! Там могут быть акулы!

- Что это такое? - преспокойно спросила она.

- Огромные рыбы. Страшно кровожадные.

Девочка продолжала медленно плыть, удаляясь от берега все дальше.

- Пока что я вижу какие-то растения на дне. И мелких животных, радостно прокричала она. - Плыви сюда, знаешь, как интересно! Не бойся, в скафандре ты не утонешь, даже если не умеешь плавать.

Это он, Ники Буян не умеет плавать! Да он единственный во всей школе прыгал в бассейне с десятиметровой вышки!

Ее обидное предположение как бы подстегнуло его, он забыл об акулах и в красивом прыжке полетел с берега в воду. Жалко, девочка не могла его видеть, так как продолжала плыть, опустив голову в воду. Эластичный скафандр не мешал движениям, и Николай, сделав всего с десяток энергичных взмахов, настиг Нуми и обогнал ее. Только теперь он почувствовал прежнее беспокойство и подплыл к ней, чтобы в случае необходимости защищать ее. А чем защищать, когда у него даже ножик отобрали? Он посмотрел вниз.

Перед его глазами простирался волшебный мир. Целые джунгли голубых, красных и оранжевых водорослей сонно покачивались словно в каком-то медленном танце. В этих зарослях стремительно носились взад-вперед тысячи небольших блестящих рыбок, без чешуи, с тупыми и широкими головами. Они вряд ли представляли опасность.

- Нуми, ты меня слышишь? - крикнул он.

- Конечно.

- Мало совсем правильно поступил, не разрешив мне взять нож. У нас на Земле тоже считается неприличным резать рыбу ножом.

Было неясно, поняла ли девочка его шутку, потому что в ответ она серьезно посоветовала ему:

- Наблюдай и диктуй! Раз мы представляем различные цивилизации, то, вероятно, и мир воспринимаем по-разному. Потом сравним наши наблюдения.

Как обычно, она была права, но Ники уже и не нуждался в особом приглашении. Чем дальше уносили их волны, тем оживленнее становилось внизу под ними. Появились уже более крупные рыбы, того же или почти того же вида. А вот то, что они делали, немало озадачило наблюдателей. Рыбы проворно устремлялись за своими меньшими собратьями и жадно откусывали хвосты у тех, кто не успел спастись бегством. Но бесхвостых рыб, похоже, это ничуть не тревожило. В свою очередь, они настигали еще меньших рыбок и сами откусывали у них хвосты.

"Может, они как земные ящерицы, - записал свои впечатления Ники. - Наверно, им не больно, когда у них откусывают хвосты, а потом, вероятно, у них отрастают новые".

Тем временем подводное сражение становилось все более ожесточенным. Сотни и тысячи существ, достигавшие порой более метра в длину, жадно пожирали друг друга, ничуть не смущаясь присутствием иноземных наблюдателей.

"Наверное, и тут в силе закон, согласно которому большие и сильные пожирают маленьких и слабых, - печально подытожил свои наблюдения Николай Буяновский. - Неужели так во всей Вселенной?.." - и крикнул:

- Нуми, давай уже выходить!

- Почему? Разве тебе не интересно?

- А что тут интересного! Только и знают, что кусать друг друга.

Среди разноцветных водорослей грузно зашевелились какие-то большие черные тени. Ники заволновался.

- Я вижу, - прозвучал у него в ушах спокойный голос девочки. - Не пойму только, собирается ли он на нас напасть? Никак не могу понять его намерений, похоже, они у него есть.

- О ком ты говоришь? - спросил Ники и заозирался по сторонам.

В следующий миг ему все стало ясно.

В двадцати метрах от них зиял проем подводной пещеры, из которой высовывалась огромная голова ужасающего вида. Только пасть существа, изогнутая дугой, была больше метра в длину. Эта пасть медленно открывалась и закрывалась, словно бы примериваясь, как поудобнее их проглотить. В пасти поблескивали два ряда острых, зеленоватых от воды зубов, которыми, пожалуй, можно было перерезать целую корабельную мачту. На, них глядели четыре выпученных лягушачьих глаза, расположенных в один ряд.

Вряд ли кому приятен взгляд лягушачьих глаз, но когда их к тому же четыре, а не два, и торчат они вот на такой голове, да вдобавок ко всему и размером гораздо больше, чем у лягушки, выражаемое ими любопытство может вызвать отнюдь не приятное ощущение.

- Спасайся! - завопил Николай, толкнул Нуми в плечо и отчаянно заработал ногами.

Его ноги вспарывали воду будто винт корабля, руки загребали воду широкими и мощными взмахами. Он наверняка поставил какой-нибудь рекорд кролем или по крайней мере кролем в скафандре, потому что стекло его шлема внезапно заволокло песком. Ники встал на ноги. Нуми приближалась к берегу слишком медленно, неумело взмахивая руками, а в двадцати метрах от нее из воды торчала ужасная черная голова с равномерно открывающейся и закрывающейся пастью.

Ники снова бросился в воду.

- Почему ты возвращаешься? - задыхаясь, спросила она его.

- За тобой. Ты не можешь плыть быстрее? Держись за мои плечи!

- Я могу, но сейчас я пробую поговорить с ним!

- Дура! - заорал Ники. - Нашла с кем говорить!

И он перевернул ее на спину, да так внезапно, что она не успела и воспротивиться, подхватил ее одной рукой под шлем и поплыл, волоча за собой, как утопленника. Прошлым летом в лагере их учили спасать утопающих, так что у него это выходило довольно ловко.

- Что ты делаешь? Отпусти меня, - слабо защищалась девочка, но только на словах. - Не видишь, что он на нас не нападает. Ему тоже интересно.

Но Николай не отпустил ее до тех пор, пока не выволок на песок, подальше от воды. Чудовище следовало за ними неотступно, а кто знает, может у него были и ноги. Он распластался рядом с Нуми, чтобы хоть немного перевести дух, а та, вместо того, чтобы хоть как-то позаботиться об их безопасности и достать хотя бы пистолет с усыпляющим газом, склонилась над ним и с какой-то особенной улыбкой произнесла:

- Ты очень мил.

- Дура! - рявкнул он и сел на песке.

- Ты испугался за меня, значит, уже полюбил. Ведь раньше ты меня не любил.

- Да, так тебя люблю, что сейчас вот возьму и отлуплю! - прокричал Ники и потащил ее подальше от воды. - Ты посмотри туда, ты только посмотри!

Чудовище плавало уже в десяти метрах от берега. Там было мелко, поэтому из воды торчала половина его огромной спины. Черно-серая, гладкая, отвратительно лоснящаяся жиром. Размерами она напоминала спину небольшого кита. Огромная пасть непрестанно открывалась и закрывалась, заглатывая воду и воздух одновременно и каждый раз обнажая ужасные пилы зубов. Над нею сейчас виднелись и две дыры, похожие на ноздри, но такие огромные, что, пожалуй, в них можно было засунуть голову. Над ноздрями располагался ряд из четырех глаз, смотревших на них с прежним пристальным любопытством. Два двухметровых, тонких, как крысиные хвосты, отростка, отходившие от ноздрей, колыхались на волнах подобно змеям.

Ники потянулся за своим газовым пистолетом, но Нуми жестом остановила его.

- Не надо. Неизвестно, как на него подействует газ. Вдруг он утонет. Слышишь, не надо! Посмотри какой красавец!

Но Ники только презрительно сморщил нос и произнес:

- У него есть усы.

Словно это было самое важное в тот исторический миг, когда он с глазу на глаз оказался с представителем другого мира.

Усы не обязательны ни для одной

цивилизации. Сомо кусапиенс.

Встречи могут принести и вред

Но кто знает, что самое важное в такой исторический момент? Трудно сказать. Одни советуют начать с формулы треугольника, у которого квадрат гипотенузы всегда равен сумме квадратов катетов. Другие для этой цели предлагают число "пи", так как оно, вроде как одно и то же для всей Вселенной. Третьи же считают, что необходимо начинать с описания водорода как наиболее распространенного вещества в космосе. Да, но пусть кто-то сам попробует доказать вот этакому усатому и кусачему чудовищу теорему Пифагора или же вывести число "пи" с его бесконечным хвостом цифр после запятой. Автор прекрасно помнит, как в бытность свою учеником каждый раз хотел кусаться, когда заходила речь о числе "пи". Вот почему лично он отказался бы от любых контактов с инопланетными существами, будь язык математики единственным способом общения с ними. Да и чудовище, по-видимому, не испытывало особой нужды в математике для общения с Николаем Буяновским с планеты Земля.

Казалось, оно сразу же поняло его восклицание и, словно желая доказать, что усы у него не совсем обычные, внезапно подняло их вверх. Одеревенев каким-то таинственным образом, они торчали над водой, как штыри комнатной телевизионной антенны.

- Вот это я понимаю - усищи! - восхищенно воскликнул Ники.

- Помолчи! - раздался в шлемофоне голос Нуми.

Она снова пыталась поговорить с чудовищем, изо всех сил напрягая оба мозга. Даже на лице у нее было написано, как сильно она их напрягала.

- Ничего не понимаю, - вскоре призналась она со вздохом. - Он испускает мощные излучения, которые походят на мысли и образы, но они мне незнакомы.

- Мысли и образы, - презрительно повторил Ники. - Какие могут быть мысли у сома!

Сравнение пришло ему на ум случайно, но таинственное существо, пожалуй, и в самом деле походило на гигантского сома с тупорылой круглой головой и огромной пастью, с этими длинными усами. Вот только глаз у него было четыре и были они по-лягушачьи выпучены. Холодное любопытство в них, казалось, теперь уступило место выражению откровенной враждебности.

Похоже, чудовище и на этот раз поняло его, и, обиженно опустив усы, захлопало ими по воде как плетьми. Потом снова угрожающе их растопырило. Может, оно все-таки было существом разумным? Ведь и дельфины похожи на животных, а вон какие умные!

Николаю стало жарко, и, взглянув на голубую точку, показывающую состояние воздуха, он осторожно снял шлем. Он уже умел с ним обращаться. Откинув шлем на спину, Ники крикнул чудовищу:

- Эй ты, как тебя зовут?

Слова его прозвучали не слишком любезно, как полагалось бы при встрече двух существ из различных миров, но Нуми, к счастью, его не слышала, так как в это время тоже принялась стаскивать свой шлем. Он дождался, пока она его снимет, и продолжил разговор, но уже несколько по-иному:

- Эй, ты меня слышишь? Понимаешь меня? Мы прибыли с других планет. Мы - люди. Она с планеты Пирра, а я - с Земли. А ваша планета как называется? Усы снова закачались в воздухе, на сей раз не угрожающе, а скорее в знак того, что слова были услышаны. Страшная пасть принялась заглатывать воздух.

- Мы - люди, - еще громче прокричал мальчик. - Мы добрые. Хотим подружиться с вами. Тебя как зовут?

- Перестань задавать глупые вопросы, - прервала его Нуми. - Сам-то ты тоже вначале не хотел говорить как тебя зовут, помнишь?

Внезапно она громко заговорила на каком-то непонятном языке. Очевидно, это был язык пирранцев. Правда, мелодикой он напоминал земной язык, но Ники не мог уловить ни одного знакомого словечка. Что она говорила чудовищу? Может, и более умное, чем сказал Ники, только в ответ существо лишь помахало усами.

- Я и то не понимаю, что ты говоришь, а ты хочешь, чтобы оно тебя поняло, - заметил Ники после того, как девочка закончила свою тираду. - Сюда надо послать специальную экспедицию, с разной там аппаратурой и заниматься этими существами долгое время, быть может, годы.

Усы-антенна закачались в знак согласия.

- Спроси Мало, где находится эта планета, а потом скажешь вашим ученым.

- Наверное, очень далеко от нас, - подавленно ответила Нуми. - Раз нам пришлось и через подпространство проходить...

- Это не столь уж важно. Прилетят, когда смогут. И ты окажешься первым человеком на вашей планете, кто встречался с инопланетным существом. А я буду, первым на Земле. Постой, я должен это записать. Тебе с искусственным мозгом хорошо, а вот нам со своими ручками и магнитофонами еще долго придется мучиться.

Он надел шлем и принялся диктовать записывающему устройству:

"Дно моря покрыто разноцветными водорослями. Они служат пищей для маленьких существ. А крупные пожирают мелкую рыбешку, откусывая им хвосты. Потом мы увидели, возможно, самое большое существо из здешних. Усы у него больше двух метров в длину, но это явно не усы, так как они способны застывать неподвижно, и тогда походят на антенну. У него огромная пасть с двумя рядами страшных зубов, что указывает на то, что это хищник. Нуми говорит, что это чудовище обладает качествами мыслящего существа. Его мозг излучает какие-то образы, но ей не удалось их разгадать. У него четыре глаза, а пасть постоянно открывается и закрывается, словно оно пытается что-то нам сказать. Очень похоже на нашего сома, но размером побольше акулы. Похоже, все живые существа здесь относятся к одному и тому же виду, даже самые маленькие. Несмотря на это, они поедают друг друга и тем самым отличаются от земных животных, которые, будучи одного вида, друг на друга не нападают. Скорее, они ведут себя, как люди, которые, хотя и относятся к одному виду, но во все времена враждовали между собой и поныне убивают себе подобных. Мы, люди, относимся к виду "гомо сапиенс", что означает - "человек разумный". А эти существа постоянно кусают друг друга и походят на сомов, поэтому я, Николай Буяновский с планеты Земля, решил окрестить его "сомо кусапиенс". Мы с девочкой Нуми с планеты Пирра..."

Тут он перестал диктовать, потому что "сомо кусапиенс" внезапно свернул свои необыкновенные усы и исчез под водой. Казалось, он только ждал того, чтобы получить имя и убраться восвояси.

Ники снял шлем и разочарованно уставился в морскую ширь. Они постояли в ожидании минут десять, но существо так и не появилось. Вокруг не было ни души. Может, здешние существа отказались встречаться с людьми после того, как их мудрейший представитель осмотрел их и выслушал?

- Умойся и пойдем назад! - с грустью сказала ему Нуми.

Ники совсем забыл, что именно ради этого они и прибыли на планету, и сейчас эта затея показалась ему совершенно глупой и бессмысленной, но он тем не менее присел у воды, зачерпнул в пригоршню и без особого желания принялся тереть лицо. Когда он поднялся, Нуми придирчиво осмотрела его.

- Нет, не отмывается.

Он стал яростно тереть перчаткой испачканное место да так, что казалось, вот-вот сдерет кожу под носом.

Нуми самым бесцеремонным образом схватила его за уши и притянула его голову к себе, чтобы получше разглядеть.

- Буф-ф! Эта вода, похоже, не моет... - Тоненькими пальчиками она потрогала его кожу и засмеялась. - Но ведь это волосы! Почему у тебя под носом растут волосы? Я было подумала, что это грязь...

Ники стал краснее красного солнца, светившего над их головами.

- Потому что у меня растут усы. Я же мужчина!

- Какие усы?

- А такие, - грубо ответил он ей. Он был зол, что она совсем извела его из-за какого-то почти незаметного черного пушка над верхней губой. - Как у того существа.

- И такие большие вырастут?! - изумилась Нуми.

Ники представил, как бы он выглядел с двухметровыми усами-антенной "сомо кусапиенса", и расхохотался.

- Усами называются волосы, которые растут над верхней губой. Они растут только у мужчин... - Вспомнив о мымре классной, он добавил: Иногда, впрочем, растут и у женщин.

- Вот смех-то! А у нас...

Но Николай с обиженным видом прервал ее:

- В этом нет ничего смешного, раз уж решила изучать чужую цивилизацию, ясно? Тебе это может показаться странным, потому что у вас такого нет, но никто не дает тебе права смеяться.

Нуми безропотно проглотила эту пилюлю.

- Значит, земляне с усами?

- Опять ты ничего не поняла. Человек вовсе не обязан носить усы, но иногда это считается модным.

- И среди женщин? - полюбопытствовала Нуми, которая тоже была женщиной.

- Нет, у женщин это еще не вошло в моду, - ответил Ники, вспомнив, что их мымра часто приходила в школу и без усов. Если б это было модно, она ежедневно бы ходила усатой.

Он задумался, что бы еще сообщить по этому вопросу, но тут девочка быстро схватила своими тонкими пальцами один из волосков у него под носом и попыталась выдернуть его. Ники вскричал от боли и инстинктивно, как поступил бы всякий мальчишка, дернул ее за волосы. Нуми изогнулась как серебристая змейка в своем блестящем скафандре, вырвалась и упала на землю, но тотчас же перевернулась и ухватила его за ногу.

- Эй, ты что это делаешь? - закричал он.

Она подняла наверх смеющееся лицо.

- Кусаю тебя. Как те там... - И снова впилась зубами в штанину скафандра.

Ники вдруг стало весело, он бросился наземь, повалил Нуми и, в свою очередь, укусил ее за ногу. Но скафандр для того и существует, чтобы оберегать от всего, в том числе и от укусов, потому и борьба их была недолгой. Еще некоторое время они возились в песке, как игривые щенки, потом у них заболели зубы. Тогда Нуми откинулась на спину и с блаженством закинула руки за голову.

- Буф-ф! Как мне здесь хорошо.

- Что здесь хорошего? - возразил Ники, обведя взглядом две пустыни - морскую и земную. - Только лишь и всего, что какие-то существа, которые ничего другого не знают, кроме как кусать друг друга.

- Есть в этом что-то приятное. Раз уж и мне захотелось.

- Значит, наши ученые правы, говоря, что встреча с иноземной цивилизацией может быть и во вред. Мне вот до сих пор кусаться хочется. Если мы хоть немного тут останемся, того и гляди откусим друг у друга по ноге.

- Сюда действительно надо направить специальную экспедицию. Хоть бы это было не слишком далеко.

- Мало мигом их доставит.

- Нет. Он принимает только меня. Потому что я ребенок и потому что понимаю его. Он сказал мне, что люди должны дорасти до того, чтобы сами смогли вступить в контакт с другими цивилизациями. В противном случае, это может оказаться опасным как для тех, так и для других.

Ники с уважением взглянул вдаль на песчаную дюну, которую пирранцы прозвали "Спасающим жизнь".

- Умен. Тут ничего не попишешь - он прав. Хорошо еще, что хоть нам дал возможность увидеть других существ. Очень важно, чтобы люди знали, что, кроме них, в Галактике есть и другие разумные существа. Ваши должны обрадоваться, когда ты им об этом расскажешь.

- Вот только поверят ли они мне? - задумчиво спросила девочка с Пирры.

- Я могу подтвердить. Полечу с тобой в качестве свидетеля.

Нуми даже подпрыгнула от радости.

- Правда, полетишь со мной?

Вокруг пустыня и море по-прежнему оставались пустыми. А где-то вдали существовала целая прекрасная цивилизация! Наверняка прекрасная, раз ее представляют такие вот девочки...

- Спасибо тебе за такое мнение обо мне. - Нуми улыбнулась ему. Хотя я всего-навсего глупый эксперимент. Ты увидишь, что у нас есть действительно прекрасные девочки.

Значит, снова подслушала его мысли!

Ники мстительно ткнул ее кулаком в спину, но не слишком сильно и не очень сердито, и оба они, смеясь, побежали к своему волшебному Мало, который уже нетерпеливо тянулся к небу.

Куда девается время.

Может быть, Мало - не что иное,

как старый добрый Пегас

Очутившись вновь в Мало, они тут же плюхнулись на пол, и его мягкая утроба показалась Ники родной и уютной, словно материнские объятия. Они почувствовали невыразимое облегчение и не только потому, что приключение утомило их, - Мало уже успел поглотить гравитацию, и сейчас легкие, словно бестелесные, они уносились все дальше от планеты.

- Ведь, правда же, было интересно? - спросила Нуми.

- Фантастика! - согласился Ники.

- И главное, как он на нас смотрел, - совсем как человек!

- Нет, как два человека.

- Почему два?

- У него же четыре глаза.

- С тобой не соскучишься, - заметила Нуми весело. - На кого, ты сказал, он похож?

- На сома.

- Что такое сом?

- Рыба. Живет в реках. Только он не такой большой.

Нуми вздохнула.

- Не могу себе представить сома. Мне он напомнил пеки.

- А что это такое?

- Животное. Только с двумя глазами. И такой антенны у него нет.

- А как он выглядит?

- Точь-в-точь, как это существо. Только у него еще есть и ноги.

Теперь вздохнул Ники. Попробуй представь себе, как выглядит этот пеки, если тебе делать нечего! Нет, нелегко ему придется с этой девочкой! Она представляет себе одно, он - другое, и ни один из них не может знать, что же в мыслях видит другой. Какой уж там общий язык с абсолютно чужой цивилизацией!

Но вообще-то она чудесная девочка, поспешил сказать он про себя, заметив, что она тянет руку к уху Умная, храбрая, очень красивая, приятная...

- Ну, ты, наконец, поверил, что все это правда? - спросила Нуми, прерывая поток его мысленных комплиментов.

- Да. А ты сейчас включила свой искусственный мозг или выключила?

- Выключила, потому что мне хочется спать.

"Черт бы тебя побрал! - мысленно ругнулся он. - Опять все комплименты впустую!" А чтобы она не догадалась, для чего он ее об этом спрашивает, Ники важно заявил:

- Ну ладно, спи! А я пока должен все хорошенько обдумать.

К ним уже вернулась нормальная тяжесть. Нуми повернулась на другой бок и погасила фонарик. А Ники в темноте тут же стал шарить за ухом, где у него была спрятана жвачка.

Великолепная жвачка! Ведь сколько раз он снимал и надевал шлем, а ей хоть бы что - приклеилась намертво! И все еще сладкая и ароматная. Все-таки этот "сомо кусапиенс" - забавное создание. Как он только топорщил усы! Наверняка, это антенна. Ведь даже у кошек усы служат для ориентировки, только вот у человека они ничему не служат. Была бы у него бритва, он бы их сбрил напрочь. Нуми они совсем не нравятся. Да и как они могут понравиться? Хотя бы усы как усы, а то не поймешь, то ли это усы, то ли просто грязь под носом. Надо бы рассказать ей кое-что о переходном возрасте, может, у них там, на Пирре, неизвестно это глупое явление. Тогда она поймет, почему он бывает порой таким раздражительным и упрямым. Но если он сбреет усы, в школе ведь его совсем засмеют. Мымра-то, поди, уже бесится. А мама и папа...

- Нуми, - встрепенулся он, и чуть было не проглотил жвачку.

- Ну что еще? - сонно отозвалась она.

- Куда мы сейчас летим?

- Мы же решили посетить какую-нибудь планету, где есть люди. Я так и сказала Мало.

- А мы не станем там задерживаться?

- Ты что, спешишь?

- Нет, но мне домой надо. Я же родителям не сказал, где я.

- Разве ты не хочешь узнать, есть ли где-нибудь во Вселенной еще люди, кроме нас?

- Хочу, конечно, но ты скажи ему, чтобы недолго...

- Сначала нужно выспаться. А то когда я включаю искусственный мозг, потом не могу заснуть, и это еще больше меня утомляет.

"Наверное, мы быстренько обернемся, - подумал мальчик. - Раз Мало может проходить через подпространство... Придется пережить еще одно умирание... Зато как ахнут во дворе мальчишки, когда он им расскажет, как умирал в подпространстве! Да и в школе! Наверняка, его и в академию наук пригласят, в газетах о нем напечатают..."

- Нуми, ты спишь уже?

- Как тут заснешь, когда ты все время мне мешаешь, - пробормотала она еще более сонным голосом.

- Интересно, а хватит ему топлива, чтобы доставить нас на эту планету, а потом еще на Пирру и на Землю?

- Хватит. Там, где мы только что были, много песка.

- Он просто фантастичный! На одном песке! Настоящий космический Пегас!

- А кто это, Пегас? - вяло поинтересовалась девочка с Пирры.

- В одной из древних земных легенд рассказывается о коне с крыльями. Звали его Пегас. Садишься на него - и он мгновенно доставляет тебя туда, куда пожелаешь.

- А что такое "конь"?

- А ты разве не видела, когда была на Земле?

- Может быть, и видела, но просто не помню, кого вы называете конем. Потом спрошу у электронного мозга, сейчас мне надо спать.

- Хотя вполне возможно, что ты коня и не видела. У нас на полях теперь только трактора, а на улицах в деревнях - легковые автомобили и грузовики. Вот разве что на каких-нибудь соревнованиях можно коня увидеть. А вообще-то это домашнее животное. Без крыльев, разумеется. Пегас это просто символ поэзии. И фантазии вообще.

- А чем он питался? - спросила Нуми. Похоже, ему удалось все-таки заинтересовать ее рассказом.

- Спроси что-нибудь полегче, - засмеялся он. - Обычные кони едят траву, а вот чем питался Пегас, не помню. Кажется, в легенде об этом ничего не говорилось.

- Может быть, поэзией? Или фантазией? - совсем серьезно предположила девочка.

- Сомневаюсь. Потому что бывают такие стихотворения, от которых его бы тут же пронесло...

- Что?

- Ну, он получил бы расстройство желудка...

Нуми рассмеялась, окончательно проснувшись, и повернулась к нему.

- У нас тоже есть плохие стихотворения. Знаешь, а ведь вполне возможно, что этот Пегас и есть наш Мало. Просто в одних легендах его представляли одним образом, в других - иначе. Тогда и ваш Пегас, наверное, поедал время.

"Что за чушь ты несешь?" - сказал он мысленно, уверенный, что ее второй мозг сейчас спит. А вслух произнес:

- Что значит "поедал время"? Ты же сказала, что он поглощает силиций из песка.

Девочка зашевелилась в кромешной тьме, очевидно, устраиваясь поудобнее, и ответила:

- Не знаю. Но, очевидно, он его поедает, выпивает. По крайней мере, я так думаю. Иначе, куда девается время? Ведь любая вещь или существо несут в себе время, одновременно находясь в нем - кто больше, кто меньше. Кроме того, время существует в пространстве. Чтобы с такой скоростью попасть из одного мира в другой, необходимо поглотить не только пространство, но и время. Точно так же, как Мало поглощает гравитацию при взлете и посадке...

- Постой, постой, - прервал ее Ники. - У нас есть целая теория о времени. Ее создал Эйнштейн. Правда, она не совсем мне ясна, но я о ней читал. Когда летишь со скоростью, близкой к скорости света, время начинает свертываться и... - Ники замер, усиленно пытаясь вспомнить, что же он читал о теории Эйнштейна, и внезапно все в нем похолодело, и сердце словно остановилось.

- И что же тогда происходит? - подстегнула его Нуми.

Сдавленным шепотом он произнес:

- Нет, наверняка она неправильная. Если сейчас... если мы сейчас вернемся на Землю, там, согласно теории, должно пройти много, очень много времени, может быть, сотни лет. Нет, не может быть!

- Очень даже может быть, - невозмутимо возразила девочка с Пирры. - Наши ученые утверждают то же самое. Но у меня есть совсем иная теория. Она пришла мне в голову, когда я летела с Мало и хотела понять, что он из себя представляет. Может быть, ты опять скажешь, что я чокнутая, но вот как мне все это представляется: просто ради нас, чтобы мы могли быстрее достичь того места, которое нам нужно, Мало съедает время. И потому мы движемся, как на вашем Пегасе, с фантастической скоростью. Но для всех остальных время продолжает течь, так ведь? И для людей, и для животных, и для звезд. Если "черные дыры" образуются умирающими звездами, значит, время этих звезд истекло и они исчезают. В подпространстве нет времени, как не существует времени для человека, умершего и погребенного под землей. Потому мы снова умираем, а потом снова воскресаем в совсем другом мире и в совсем другом времени. Разве не так?

- Так, - машинально согласился Ники, хотя ничего не слышал из ее объяснений, занятый своими мыслями. - Но тогда, Нуми, тогда это означает, что и на Земле, и на Пирре...

Его слова были прерваны жалобным плачем. Девочка бросилась ему на грудь, хрупкое ее тельце затряслось от рыданий.

- Нуми! Ну что ты... в чем дело? - Он неловко обнял ее, пребывая в полной растерянности.

- Значит и на Пирре! И на Пирре... Там еще больше... - говорила, всхлипывая, девочка.

Только сейчас она осознала, чем обернулось ее легкомысленное желание увидеть Землю, увидеть другие миры. Несмотря на всю свою ученость, она оставалась ребенком и, как любой ребенок, не задумывалась о последствиях тех забав и шалостей, которые вначале могли показаться веселыми и интересными. Сейчас ее родные, может быть, еще живы, но когда она вернется на Пирру, там уже не будет того, что ей знакомо и близко. Потому что в космосе нет "сейчас". Там каждый из миров живет в своем, различном от других "сейчас".

Николай силился вспомнить, что он читал о теории относительности. Здесь, в космосе, чтобы добраться от одной звезды до другой, нужен такой вот Мало или Пегас, или ракета, такая же быстрая, как они, чтобы съесть и выпить время, отделяющее тебя от этой звезды. Но вместе со временем исчезнет и весь твой прежний мир, в противном случае ты не сможешь оказаться в другом мире. Ужасно! Чтобы познать другой мир, нужно потерять свой, может быть, лучший и более красивый! Ради каких-то тупых "сомо кусапиенсов", которые только и знают, что кусаться и с многозначительным видом топорщить усы, потерять целую Землю, потерять целую прекрасную Пирру, которую ты даже еще и не видел! Выходит, сейчас его родители уже давно унесли с собой в могилу тревоги о нем. И нет уже ребят с их двора. И школа давно рухнула или же на ее месте построили другую... Потому что если он сейчас вернется на Землю, то окажется в ее далеком будущем. Может, оно, это будущее, и лучше того, что было, но оно не будет принадлежать ему...

Жвачка застряла у Ники в горле вместе с рыданиями, и он выплюнул ее в темноту. Это помогло ему сдержать первый приступ плача и он услышал душераздирающие рыдания девочки, почувствовал на губах соленую горечь ее слез. Ее безудержное отчаяние заставило его собрать последние крохи мужества. В темноте он нащупал ее головку и стал легонько гладить ее по волосам.

- Не плачь, Нуми! Будет тебе, хватит! Так даже интереснее жить. Ну что сейчас делают другие люди? Плетутся вслед за своим временем и все на одной и той же планете. Мы по десять и даже пятнадцать лет теряем на школу и университет, чтобы хоть что-нибудь, совсем немного узнать о мире, да и это, к сожалению, впоследствии оказывается ошибочным. Вот ведь даже твой искусственный мозг не знает, что творится в других мирах. Это конечно жестоко, но за любое знание надо платить, люди иногда всей жизнью за это расплачиваются, а мы с тобой живы и здоровы, мы с тобой вместе и нам весело... И мы с нашим Пегасом сможем увидеть сколько угодно других миров, какие только пожелаем. С нашим Мало, я хотел сказать, - исправился он, но тут же решил, что за это Мало на него не обидится. Наверное, воспримет это просто как одно из имен, которое ему дали люди, мечтающие обогнать время, чтобы увидеть и узнать больше, чем им отпущено судьбой.

Он шептал ей эти слова, а голос его становился все более хриплым, гораздо более хриплым, чем полагалось для переходного возраста. Он даже удивился, что ему приходят в голову такие странные, но хорошие мысли.

- Не плачь. Вселенная полна умными и добрыми людьми. Мы расскажем им о том, что видели, и они будут нам благодарны за это, потому что у них нет такого Мало. Они еще будут завидовать нам, потому что останутся медленно умирать на своих планетах, а мы будем умирать только в подпространстве и снова воскресать в новых пространствах, и, вероятно, останемся вечными, как вечен этот наш волшебный конь. Ну что же ты, успокойся. Выключи все свои мозги и постарайся уснуть.

Последние слова он произнес совсем тихо, так как ему показалось, что она уже засыпает, и осторожно отодвинулся от нее. Но девочка снова прижалась к нему и, прерывисто всхлипывая, выдохнула ему в ухо:

- Ты... ты такой... очень...

Она не успела договорить, забывшись сном отчаяния. Даже дыхания ее не было слышно. Ники встревожился. Но нет, ничего, грудь ее медленно, но равномерно вздымалась. Тогда он сам поспешил уснуть спасительным сном, и уже во сне вволю выплакаться, потому что ему тоже было необходимо поплакать.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Вновь в подпространстве.

Как ведут себя вирусы.

В какую сторону вращается мир

Ники потянулся под лучами яркого солнца, пробивавшегося сквозь веки, и тут же вспомнил свой сон, в котором он убегал от кого-то страшного и о чем-то горестно и неудержимо плакал. Он открыл глаза. Никакого солнца и в помине не было. На коленях возле него стояла Нуми и улыбалась ему. А яркий свет, который он принял за солнечный, шел от маленькою фонарика, лежавшего у ее ног.

- Не бойся, - сказала она ему. - Это был только сон.

- Что?

- Ты стоял на берегу моря и объяснял тому существу, что все они не цивилизованные, раз только и знают, что кусаться. А оно, рассердившись, вылезло из воды и погналось за тобой.

- Правильно, - смущенно засмеялся Ники. - Откуда ты знаешь?

Она показала пальцем на свое левое ухо.

- Извини, я больше не буду! Но я проснулась от того, что ты плакал, и захотела понять, почему ты плачешь и помочь тебе. Но это было в другом сне, не про чудовище. Я так и не успела понять, почему ты плачешь. А потом тебе приснилось чудовище.

Ники потрогал свои щеки и почувствовал, что они шершавые от высохших слез, и сразу понял, почему плакал во сне. Ему снова захотелось заплакать, но этого нельзя было делать.

- Я уже его выключила, - успокоила его девочка, поворачиваясь к нему ухом.

Он заглянул ей за ухо, но, конечно, ничего не увидел, кроме небольшого выступа под кожей. Нельзя было понять, нажала ли она на кнопку, но тем не менее он с важностью сказал:

- Хорошо.

- Хорошо да не совсем, - засмеялась она. - Как же я буду говорить с Мало?

- Ну ладно, включи его тогда, - согласился Ники и постарался не допускать плохих мыслей.

Она нажала пальчиком за ухом и прислушалась. И уже в следующий миг в панике ринулась к шлемам.

- Быстро! Будем проходить через подпространство.

Только они успели надеть шлемы и застегнуть их, как страшной силы удар, которым Мало пробивал пространство, или же сопровождавший его ныряние в очередную "черную дыру", снова швырнул их на пол, распластав как марки по мягкой поверхности его чрева. Ники все же удалось глотнуть немного лекарства из трубочки. Затем последовало небытие, а затем - никто не в состоянии сказать, когда точно - раздался удар нового времени, в котором они воскресли. Оно обрушилось на них буйным горным потоком, ошеломило, но и освежило тоже, как освежает чистая родниковая вода.

"Буф-ф! - воскликнул про себя Ники, который теперь даже в мыслях начал повторять странное словечко Нуми. - Ну и дает этот Мало. Не хватает, что одного как перст оставил, а тут еще такого страха нагоняет!"

Снимая шлем, Нуми спросила его:

- Какой перст оставил?

- Ты же обещала не подслушивать?! - рассердился Ники. - Какой перст, обыкновенный. Одного значит оставил, без семьи. И не только меня, но и тебя тоже. Разве у нас есть теперь семья? Нету!

- Нету, - дрожащим голоском подтвердила Нуми.

- Ну ладно, ладно! Только мне не хватает, чтобы ты опять разревелась, - гневно вскричал он, потому что ему самому хотелось зареветь. - Я проголодался. Веди меня в ту кастрюлю, а то я с голоду помираю!

Он, разумеется, заставил Нуми погасить фонарик, когда они раздевались у котла с кашей.

- Нужно уважать обычаи и законы чужой цивилизации, - напомнил он ей.

Потом, когда они уже сидели в питательном растворе, погрузившись в него по шею, он принялся рассуждать в темноте:

- То, что мы сейчас делаем, похоже на симбиоз. Симбиозом называют такое состояние, когда два живых существа совсем различных видов живут вместе или одно в другом. Вот и мы сейчас вроде микробов. Так же, как они живут и питаются в наших телах, так и мы живем и питаемся в Мало. Только ведь есть микробы вредные, а есть и полезные. Полезные тоже живут в нас, но они приносят нам пользу - помогают переваривать пищу и всякое такое. А вредные приносят нам болезни. Так что же мы для Мало? Приносим ли мы ему какую-нибудь пользу?

- Не знаю, - откликнулась в темноте Нуми.

Ники вдруг стал отплевываться - каша чуть было не попала ему в рот.

- Не знаешь! Такие важные вещи и не знаешь! А если он от этого заболеет? Если умрет?

- Ты ведь сам говорил, что он бессмертный?

- Говорить-то говорил, но ведь, наверно, и пегасы, если они вообще когда-то существовали, повымирали от таких вот, которые ездили на них, когда им вздумается.

- Мой искусственный мозг ничего об этом не знает, - заявила Нуми. Похоже, она поторопилась спросить его об этом. - Случаи, подобные нашему, ему неизвестны.

- Вот видишь, - тоном наставника продолжил Николай. После того, как она рыдала у него в объятиях, как ребенок, к нему вернулось мальчишеское чувство покровительственного превосходства. - Ведь ты забралась в него, как вирус. Когда вирусы попадают в клетки нашего организма, они меняют их настрой как программу. Вот и ты изменила его программу, потому он тебя и слушается. А для него самого это может быть болезнью. Может, это причиняет ему боль. Нет, мы тоже должны сделать для него что-нибудь.

- Но что?

- Ты лучше знаешь.

- Я же говорила тебе, что ничегошеньки о нем не знаю. Просто я представляю себе то, что мне хочется, а он или выполняет это желание, или нет. И мне внушает, что делать.

- Тогда представь себе, что бы нам хотелось для него сделать.

- А тебе что хочется? - спросила Нуми, согласившись с его предложением.

- Еще не знаю, - смущенно промямлил Ники.

- Вот видишь, и ты не знаешь, - торжествующе заявила девочка. - А мне хочется его погладить, сказать ему что-нибудь хорошее, но я это уже не раз делала и знаю, что он вовсе не нуждается в этом.

- Надо подумать, - с пущей важностью заявил Ники, желая скрыть охватившую его тревогу за судьбу Мало, которая теперь была и их судьбой.

Он поднялся и стал вылезать из котла.

- Эй, вирус, что-то ты очень быстро наелся! - весело крикнула ему Нуми, которую, похоже, их судьба вовсе не тревожила.

Конечно, Ники еще не успел насытиться, но ему надоело мокнуть в этой теплой каше. От тревоги и голода в животе у него, казалось, скреблись "сомо кусапиенсы", но он решил не злоупотреблять таблетками, хотя в темноте спокойно мог бы незаметно проглотить одну. Ведь неизвестно, сколько они еще пробудут в космосе. А вот одну жевательную резинку он все же засунул в рот. Ему удалось переложить в карманы скафандра все свои жвачки вместе с остальными вещами: носовым платком, ручкой и альбомом, который дала ему Даниэла; он положил туда и разноцветный стеклянный шарик, и целую пригоршню скобок для рогатки, которую Мало не признал оружием. А одежда ему, очевидно, еще не скоро понадобится.

Сейчас, беззвучно жуя, он пробирался вслед за Нуми по кишкам-коридорам и старался запомнить дорогу, потому что теперь и ему это будет необходимо. А еще он пытался представить себе, как стал бы вести себя на его месте вирус. Ему это нужно было понять, чтобы научиться управлять программой Мало, и потом суметь вернуться на Землю.

Однако человеку очень трудно вообразить себя вирусом. Тот, кто пробовал, несомненно подтвердит это. Хотя, с другой стороны, вокруг нас полно людей, которые ведут себя именно как вирусы: они изменяют программу своих близких, доводят их до болезней, замучивают до смерти.

Когда они снова очутились в зрачке Мало, их ждал новый сюрприз. Перед ними росла, приближаясь, большая красивая планета, окутанная нежной голубовато-розовой вуалью и рваными клочьями облаков. Среди них виднелась сама планета - где зеленая, где голубая, где коричневая.

- Очень походит на Землю, - радостно воскликнула Нуми.

- Это не Земля, - возразил Ники, мысленно представляя глобус в кабинете географии. - Континенты другой формы. Может, это твоя Пирра?

- Нет, и не Пирра. Ты знаешь, мне кажется, что эта планета вертится не так, как наши, а в обратную сторону.

- Что ж тут такого! Я где-то читал, что и в нашей солнечной системе есть планеты с обратными орбитами.

- А что если мы попали в систему, целиком обратную нашей?

Он никогда не слышал о таких системах, зато читал о куда более страшных вещах.

- В антивселенную? С антивеществом? При соприкосновении с ними наша Вселенная и все ее вещество просто взорвется и исчезнет.

- Нет, антивселенная - это совсем другое. А в обратных системах вещество то же самое, только вращение электронов происходит в обратную сторону. У нас они вращаются справа налево, - сказала Нуми. - Вполне возможно, что в космосе существуют целые такие системы, вращающиеся в противоположную сторону по сравнению с нашими, правда? До сих пор мы их не встречали и поэтому вообще не знаем, как они выглядят и как мы себя в них будем чувствовать.

Ники не остался в долгу.

- Э-э, - насмешливо протянул он, - я-то думал вы все знаете. Наговорила целый короб ученых слов, а что выходит... Нормально себя будем чувствовать, будь спокойна! Раз Мало доставил нас сюда... Он-то знает, что к чему. Пошли собираться, а то у меня уже ноги по ходьбе плачут.

- Как это они у тебя плачут? - удивилась девочка с Пирры, но так и не увидела никаких слез, потому что в зрачке Мало стало совсем темно.

- Плачут, конечно. Мы тут все лежим или сидим, а им побегать хочется, - засмеялся Ники, исполненный самых радужных надежд перед встречей с красивой планетой, на которую они уже спускались.

Мало бросает своих пассажиров.

В какой мере человек

должен быть чувствительным

- Странно, - сказала Нуми, когда они выбрались наружу. - Не улавливаю никаких излучений. Ни радио, ни телевидения, как на вашей планете. Если здесь живут люди, то как же мы выучим их язык?

Ники это ничуть не обеспокоило, потому что ноги его уже радостно хохотали, подминая настоящую зеленую траву, а воздух был таким же вкусным, как в пионерском лагере во время утренней поверки. И вроде как ничто не вертелось в направлении, противоположном земному. Ники проскакал по поляне по кругу, потом прошелся зигзагами, словно спущенная с поводка охотничья собака. Он с удовольствием и повалялся бы в траве, но ему было стыдно перед пирранской девочкой.

А та с беспокойством осматривалась вокруг, желая как можно скорее отправиться на поиски людей.

- Иди сюда! - прикрикнула она на него. - Давай сверим компасы и часы. Хватит тебе скакать, как зампа!

Ники остановился возле нее, запыхавшись от бега.

- Как кто?

- Как зампа, - ответила она и, заметив, что он готов обидеться, поспешно добавила: - Это очень милое существо, все на Пирре его очень любят.

Тем не менее Ники почувствовал себя задетым.

- Если ты - экспериментальная, то я - нет, и мне хочется побегать, как нормальному человеку, а не как какому-то там животному, ясно тебе?

- Мне тоже хочется побегать, но сначала нам надо решить, что делать. Дай, я поставлю твой компас и часы.

Он протянул ей левую руку, на которой был ремешок с приборами. Нуми подкрутила верхнее кольцо компаса, задав направление светящейся стрелке, глянула в сторону Мало, чтобы проверить, правильно ли она определила направление, и испуганно вскрикнула.

Ники тоже обернулся, но крик застрял у него в горле. Длинный, как желтый перезрелый огурец, Мало висел в ста метрах над поляной и поднимался все выше.

- Позови его! Быстро!

Прижав палец к уху, Нуми отчаянно зашевелила губами в немом призыве, однако Мало не прореагировал. Через несколько секунд он и вовсе исчез в голубизне чужого неба. Словно никогда его и не было. Даже трава под ним ничуть не примялась.

- Он сказал тебе что-нибудь?

Глаза Нуми были полны слез.

- Нет.

- Вот видишь? Он просто бросил нас, чтобы избавиться, как от вредных вирусов. Надо было нам сделать для него что-нибудь... Вот, и учебники мои унес, и портфель...

- Я звала его. Представляла, как он снова прилетает и снова забирает нас, и мы летим к другим мирам...

- Может, твое желание не было достаточно сильным? - с сомнением в голосе произнес Ники. Лично он пока не чувствовал особой охоты отправляться к другим мирам.

Поляна и холмистые возвышения на горизонте, нечто похожее на речку, и лес рядом с ней - все это выглядело настолько земным, что, пожалуй, можно будет и кое-какую еду раздобыть.

- Не знаю, - ответила Нуми дрожащим голосом.

- Ничего, и без него справимся! - заявил Ники, не столько чтобы утешить ее, а чтобы подавить собственный страх.

- Я чувствую, что он вернется.

- Эх, знала бы ты, сколько я всего перечувствовал за свою жизнь, - сказал Николай с таким видом, будто прожил по меньшей мере сто лет. - Пошли!

- Куда?

- Ты скажешь, куда, ты ж умнее, у тебя два мозга.

- Ты на меня сердишься? Почему?

- А кто захотел сюда прилететь?

- Неужели вы, земляне, все такие - несправедливые? Я... я...

- Ладно, хватит. Слезами горю не поможешь! Я предлагаю идти направо.

Личико Нуми просветлело.

- Мы с тобой думаем совсем одинаково. Я тоже решила, что надо идти направо.

Они одновременно двинулись с места и пошли... в противоположные стороны.

- Ты куда? - Ники остановился, почувствовав, что девочки нет рядом.

- А ты почему туда пошел?

Тут они разом захохотали. Ведь они стояли лицом к лицу, и когда пошли направо... Всем известно, в природе нет "лево" и "право", это человек их определяет в отношении себя.

Желая показать себя кавалером, Николай вернулся назад, и тут ему в голову пришла прекрасная идея. Он вытащил из кармана скафандра лезвие.

- Покажи мне, как работает эта штука. Мы поставим здесь большой знак-отметину, чтобы знать, где были. А потом придем сюда и будем ждать Мало.

- Ты - молодец! - похвалила его Нуми. - Только не надо быть несправедливым. Обещай мне, что никогда больше не будешь несправедливым. Мне от этого стало так больно. Вам, очевидно, не больно, раз вы так...

- Почему, и нам больно, - смущенно отозвался земной житель.

- Тогда почему...

- У нас на Земле все очень непросто. Сейчас нет времени тебе объяснять. Давай лучше очертим здесь круг и снимем дерн.

На приборе для резания была кнопка, передвигавшаяся взад-вперед, совсем как на земных электрических фонариках. Чем дальше вперед ее передвигаешь, тем глубже режет невидимое лезвие. Похоже все-таки, это был лазерный или какой-то другой луч, потому что лезвие разрезало почву в мгновение ока, словно бы расплавляя ее.

Они очертили большой, довольно кривобокий круг и начали резать, двигаясь друг другу навстречу. Затем нарезали круг на квадраты и принялись выворачивать толстые куски дерна и складывать из них пирамиду, которую можно было заметить издалека. Всякий раз, когда они отваливали очередной кусок дерна, из-под него в паническом страхе разбегались в разные стороны мелкие букашки. Одни прятались в соседней, не потревоженной еще траве, другие зарывались в глубь черной земли.

- Вот видишь, мы сейчас тоже поступаем несправедливо, - заметил Ники. - Ведь все эти букашки ни в чем не повинны, а мы, может, и убили кого-нибудь из них, сами того не желая.

При этих словах Нуми сразу же перестала вспарывать землю.

- Я это только так сказал - для примера, чтобы ты убедилась, что не все так просто.

Однако она отказалась продолжать работу, и Ники сам построил пирамиду. Осмотрев ее, он очистил перчатки от земли и великодушно предложил:

- Говори теперь - где право, а где лево.

Неуверенно, словно забыв, куда надо идти, она подняла правую руку.

- Хорошо, туда и пойдем, - согласился Ники, хотя до этого намеревался идти в противоположном направлении.

Держась рядом, ребята молча зашагали к неизвестности. Их шлемы, откинутые на спину, беззвучно покачивались в такт ходьбе.

- Я так проголодался, - признался Ники, когда они прошли сотню шагов, - что готов хоть траву есть.

- Проглоти одну таблетку, - великодушно предложила Нуми.

- Нельзя. Сейчас, когда с нами нет Мало, кормить нас некому. Но если ты не возражаешь, жвачку я бы...

- Хорошо, я не буду на тебя смотреть.

- Почему не будешь на меня смотреть?

- Потому что когда ты жуешь, у тебя отвратительный вид, чистосердечно призналась она, и Ники не посмел достать жвачку из-за уха.

Из-за этого у него испортилось настроение, и он решил, что больше не скажет ни слова. Прекрасная поляна все не кончалась, а сердиться на кого-нибудь и молчать даже в мыслях ужасно трудно. Одним словом, шагов через сто Николай снова не выдержал.

- Если ты устала, давай отдохнем.

- Я не устала, - коротко ответила девочка.

- Ты все еще сердишься на меня? - спросил Ники, забыв о том, что это ему полагалось быть сердитым.

- Нет, но мне горько.

- Отчего?

- Потому что мы были несправедливы. Я не знала, что от этого тоже бывает горько. Думала, что только тогда, когда к тебе несправедливы...

- Слишком ты чувствительная!

- А это плохо?

Что на это скажешь? Действительно, хорошо или плохо быть чувствительным? Вероятно, многие сталкивались с этой проблемой, и всякий раз оказывались в затруднительном положении.

- Это очень сложный вопрос. Иногда это хорошо, иногда - нет.

- А сейчас - как? - Нуми, видимо, решила не оставлять его в покое, постоянно задавая свои глупые, как ему казалось, вопросы.

- Сейчас это плохо. Мы не знаем, где находимся и что нас ждет...

- Тогда я не буду. Постараюсь не быть чувствительной.

Он с удивлением взглянул на нее и, смягчившись, сказал:

- Женщина всегда должна быть чувствительнее мужчины. Это ей идет.

- А на сколько чувствительнее?

- Ну и вопросы ты задаешь! Спроси что-нибудь полегче.

- Если тебе неприятно, я не буду больше спрашивать!

Нет, с этой девчонкой все-таки что-то происходит. Такая стала послушная, что дальше некуда. Может, она признала его превосходство? Или просто испугалась после того, как Мало их бросил? Так храбро себя вела с "сомо кусапиенсами", а тут?.. Ну, конечно, просто она испугалась! Сколько бы мозгов ни было у девчонки, а все-таки в храбрости ей с мальчиком не сравниться. Потому-то она сейчас и подчиняется ему с такой готовностью.

Признаться, от этой мысли Ники и сам немного струхнул - ведь теперь он должен быть предводителем, теперь ему и за нее надо отвечать! Он даже вспотел в скафандре. Хотя, может, это чужое Солнце уж слишком негостеприимно жгло их обнаженные головы.

- Нет, я не против твоих вопросов, - сказал он, чувствуя себя намного старше из-за ответственности за их судьбу. - Раз ты из другой цивилизации, то должна задавать вопросы, иначе как ты сможешь нас понять? Только сейчас не время. Давай-ка лучше включи свой второй мозг. Пусть он наблюдает, пусть записывает, может, и подскажет нам, что делать.

Она послушно нажала кнопку, а он постарался больше не отвлекаться по пустякам.

Это удалось ему без труда, так как странного вида куча, которая маячила вдали, вроде как зашевелилась и вполне могла оказаться кучей живых существ. Ники быстро достал из кармана газовый пистолет, так как одной рогаткой со скобками тут явно было не управиться.

- Что ты делаешь! - тихо вскрикнула Нуми. - Ты их обижаешь!

- Как это я могу их обидеть, когда я даже не знаю, кто это!

- Вот именно. Ты еще их не видел, а уже считаешь их врагами.

- Слушай, - тоже шепотом отозвался он, хотя незнакомые существа были еще далеко, - ты ведь обещала быть менее чувствительной? Так что теперь будешь слушаться меня! Я подчинялся тебе, пока мы были в Мало, а здесь позволь распоряжаться мне.

Да, издалека эта планета действительно не была похожа на земной глобус, но все, что Ники на ней увидел, очень походило на земное, и от этого он чувствовал себя увереннее. И если те существа впереди окажутся овцами, несмотря на странный оранжевый цвет, значит, все в порядке.

Знакомство с Цуцу.

Какой вкус у апельсинов,

поджаренных на машинном масле

И все же что-то было не так. Там, где у земных овец были головы, у этих животных висели толстые оранжевые хвосты. Зато на месте хвостов торчали головы. Сбившиеся в круг животные встретили их хвостами наружу. Встретили полным молчанием. Очевидно, хвостами они блеять не умели. Головами же уперлись друг в друга и словно перешептывались о чем-то.

Городской житель Николай Буяновский овец кроме как по телевизору никогда не видел и потому сразу подумал, что они действительно попали на планету, где все наоборот.

Внезапно рядом со стадом поднялась огромная грязно-оранжевая копна, странно похожая на человека. Однако ребятам трудно было понять, действительно ли это человек, так как лица его они не видели из-за низко надвинутого на голову мохнатого капюшона, от которого до самой земли спускалась такая же лохматая и толстая бурка. Похоже, она была сделана из шерсти этих обратных овец. Но вот странная копна выпростала руку из-под бурки и немного приподняла капюшон. Показалась морковно-красная борода, над которой все же имелось нечто похожее на нос и глаза.

- Кажется, он весьма учен, - сказала Нуми, смерив взглядом оранжевого пастуха. - Он сразу же догадался, откуда мы. В мозгу его появились звезды.

Капюшон склонился в глубоком поклоне. Ники в ответ тоже поклонился. Несколько поколебавшись, Нуми тоже поклонилась. А потом шепотом сказала:

- Нам не следовало этого делать. В мыслях у него появилось смятение.

Оранжевая копна что-то пробормотала.

- Постарайся выучить его язык, - шепнул Ники девочке, а вслух произнес: - Добрый день. Мы - пришельцы из другого мира. Из двух других миров. А как называется ваша планета?

- Он испугался, - тихо сказала Нуми и шагнула к пастуху.

Она несколько раз ударила себя рукой в грудь и произнесла:

- Я - Нуми. Он, - Нуми указала на Ники, - Ники. - Потом отважно прикоснулась к бурке пастуха. - А вы?

Из-под капюшона донеслось нечто вроде "цуцу".

- Цуцу?

- Цуцу! - более внятно подтвердил пастух.

Воздев руку к Солнцу, Нуми сказала:

- Солнце.

- Додо. Додо! - донеслось из щели между огромной бородой и низко надвинутым капюшоном.

- Он понимает, - радостно объявила Нуми. - Я выучу его язык. Ты займись пока чем-нибудь.

Легко сказать: займись! Единственно, чем Ники хотелось бы сейчас заняться, так это чего-нибудь пожевать. Но только не жвачку, от которой еще больше терзал голод. Кроме того, оказывается, жвачка делала его уродливым. Интересно, а эта трава съедобна? Хотя овцы ее не едят...

- Цуцу! - обратился Ники к пастуху и, показав пальцем на свой рот, принялся усиленно жевать, затем погладил себя по животу.

Пастух, перед которым ребята казались совсем крошками, проворно вытащил из-под бурки какой-то жирный шар желтоватого цвета и протянул его Ники.

Ники поднес шар к носу. Он был мягким на ощупь и издавал весьма странный запах.

- Чем пахнет? - заинтересованно спросила Нуми.

- Апельсинами, поджаренными на машинном масле и приправленными крысиным ядом.

- Не могу себе представить этот запах.

- Я - тоже, - признался Ники.

- Не ешь это. Еще заболеешь.

Однако у Ники челюсти сводило от голода. Впервые за столько времени он держал в руках нечто, предназначенное для еды.

- Если только он не завертится направо, я его съем за милую душу.

Он отщипнул от шара маленький кусочек и засунул его в рот. Размял языком, осторожно пожевал, задумался, словно вслушиваясь в то, что происходит у него внутри, потом ухмыльнулся.

- Не завертелся.

- Дурачок! Заболеешь ведь, вот увидишь, - предупредила его Нуми, но любопытство явно взяло в ней верх. - Какой у него вкус?

- Такой же, как у апельсинов, поджаренных на машинном масле, - со смехом ответил Ники и с жадностью впился зубами в желтоватый шар, как вконец изголодавшаяся собака. - Хочешь кусочек?

- Нет, - сердито отвергла его предложение Нуми. - Противно на тебя смотреть. Ты снова стал некрасивым.

- А ты отвернись, - ответил он с набитым ртом. - Учи язык, не теряй времени зря.

Отвернувшись от него, Нуми принялась оживленно расспрашивать о чем-то пастуха. Она показывала то на траву, то на части своего тела, то на овец. Серебристые рукава ее скафандра мелькали как молнии. Пастух тоже выпростал руки из-под бурки и начал помогать себе жестами, отвечая на ее вопросы. Рукава его одежды были сделаны из такой же лохматой оранжевой шерсти, что и бурка. Заметив, что мальчик проглотил последние остатки шара, он достал из-под бурки еще один, который Ники с готовностью принял.

- Спроси его, что это такое! - приказал он Нуми.

И, удивительное дело! - пирранской девочке удалось произнести несколько слов на языке пастуха и даже связать их в нечто похожее на предложение. Разумеется, она помогала себе и руками.

Пастух указал в сторону овец, которые продолжали стоять неподвижно, повернувшись к людям хвостами.

- Так я и подумал, - сказал Ники. - Только вкус у него совсем не такой, как у нашего сыра.

- Не мешай! - прикрикнула на него Нуми.

"Тоже мне, раскомандовалась", - сказал себе Ники и отошел в сторону. Уселся на траву и теперь уже не так жадно принялся поедать второй шар. Желудок его, казалось, скулил от удовольствия, как щенок, которого погладили по шерстке. Насытившись, он лег на спину и уставился в небо. Смотреть там было особенно не на что: воздух, редкие, небольшие облака, горячее Солнце, походившее как две капли воды на земное. "Красота! - подумал он. - Но только бы недолго ею любоваться. Хоть бы Мало вернулся, не то нам - крышка. Может, он отправился туда, где есть песок, чтобы подзаправиться? Или же подлечиться, если мы вдруг заразили его какой-то болезнью? А может, просто скрывается, раз не любит показываться людям на глаза... А вдруг он решил совсем избавиться от нас и оставить здесь навсегда? Но тогда он должен был бы выбрать для нас подходящую планету с хорошими людьми. Раз уж он такой добрый. Пока эта планета вроде как ничего - красивая, но вряд ли на ней живут одни пастухи да овцы..."

Ники сел, чтобы еще раз оглядеться, и увидел, что Нуми уже довольно свободно болтает о чем-то с пастухом. "Великая вещь - язык!" - подумал он. Если они когда-нибудь доберутся до Пирры, он непременно попросит, чтобы и ему засунули в голову такой волшебный мозг. Тогда он им покажет, тем, которые на Земле, и по части языков, и вообще...

Однако в следующий миг ему пришло в голову, что, когда он вернется на Землю, где пройдут века, ему и показывать-то будет нечего, небось, и у землян будет по меньшей мере два мозга. Ему стало грустно и жарко.

- Ты скоро кончишь? - крикнул он Нуми.

- Да, - отозвалась она. - Мысли этого пастуха исключительно бедны. Он почти ничего не может мне рассказать.

Вспомнив, что причиной всех его тревог была Нуми и этот ее Мало, Ники с издевкой заметил:

- Конечно, у вас на Пирре пастухи умнее!

- У нас нет пастухов.

- И то правда, вы же одни таблетки едите!

- Мы едим не только таблетки, но и животных не убиваем, как вы, чтобы употреблять их в пищу! Мы все производим сами. Пошли!

- Куда?

- Пастух рассказал мне, что неподалеку живут другие люди. Здесь люди делятся на две категории - звездные и беззвездные. Только я не поняла, какая между ними разница. Сам он относится к беззвездным. Спросил меня, какими мы будем, и когда я ему сказала, что мы с других планет, он снова перепугался и принялся кланяться. Потом, правда, успокоился. Сказал, что мы, очевидно, не настоящие звездные люди, потому что звездные не разговаривают с беззвездными. А кроме того, они сейчас спят. Они днем спят, а ночью - бодрствуют. Может, поэтому их и называют звездными.

Ники подошел к стаду и с некоторой опаской подергал одну овцу за хвост. Животное подняло голову и кротко посмотрело на него, ну совсем как земная овца.

- Спроси его, почему овцы так стоят.

Указав на овец, Нуми что-то спросила. Пастух ответил, указав пальцем на Солнце.

- Они так стоят, потому что им жарко, - перевела его слова Нуми. - Когда Солнце зайдет, они повернутся и начнут пастись.

- А ему самому не жарко?

Нуми отважно подергала пастуха за бурку и произнесла три незнакомых слова. Пастух ответил ей длинной тирадой.

- Ему не жарко. Днем жарко только звездным людям. Беззвездным холодно. Я тоже его не понимаю, - добавила она, уловив в мыслях Ники недоумение. - Когда мы найдем этих звездных, тогда больше узнаем.

- А от какого человеческого племени они происходят? Не от того ли случайно, которое возглавлял... как его там... Утнапиштим?

- Он ничего не знает об их происхождении, не знает даже как называется их планета.

- Тогда пошли. Этот беззвездный не представляет никакого интереса. Таких и у нас хоть отбавляй.

- Ты снова начинаешь думать дурно, - с укором произнесла Нуми. А ведь он дал тебе поесть.

Тогда Ники вытащил из кармана одну из своих жевательных резинок и дружелюбно протянул ее пастуху.

Огромный пастух робко взял тоненькую пластинку в пестрой блестящей обертке. Было видно, что она ему понравилась. Подумав, что надо бы показать, как обращаться с подарком, Ники забрал у него жвачку, медленно развернул фольгу и только тогда поднес ее к губам пастуха. Он нарочно сильно задвигал челюстями, демонстрируя, что надо делать. Послушно пожевав несколько раз, пастух тут же проглотил жвачку.

Ники хотел было помешать ему, но было поздно. Кроме того, глаза пастуха сияли нескрываемым счастьем, так что любые объяснения становились ненужными. Он просительно протянул свою огромную ручищу к пестрой обертке. Разгладив ее хорошенько, Ники подал ее ему, в ответ на что тот так просиял, что даже нос его засветился, словно свежевымытая морковка, и принялся так усердно кланяться в знак благодарности, что капюшон опять закрыл лицо до самой бороды. Не обращая на это внимания, он достал из-под бурки третий шар странного сыра.

Ники принял подарок, хотя сейчас сыр показался ему довольно противным. Тем не менее не следовало обижать человека, к тому же, неизвестно, когда еще они смогут раздобыть еду. И Николай поклонился в знак благодарности. Пастух ответил ему таким глубоким поклоном, что борода его коснулась травы.

И Нуми тоже поклонилась. У нее получилось это очень кокетливо и мило. "Как это у нее здорово выходит! - отметил про себя мальчик. Она все-таки мировая девчонка!"

Нуми весело погрозила ему пальцем.

- Слушай, читай-ка лучше его мысли, - сердито буркнул Ники. Оставь меня в покое!

- У него сейчас нет никаких мыслей. Он просто радуется бумажке, которую ты ему дал.

- Тогда не будем ему мешать, - предложил Ники и, чтобы скрыть смущение, махнул на прощанье пастуху рукой. - Чао!

Но пастух, очевидно, даже итальянского не знал и потому ничего не ответил.

На кого нападают духи.

Все ли в Галактике храпят

Они прошагали несколько часов, но так и не увидели никакого селения. Очевидно, пастух неправильно им объяснил, чем тоже здорово напоминал земного пастуха. Тот, кому на Земле доводилось хоть раз спрашивать у пастуха дорогу, подтвердит, что слова: "Да это совсем рядом, во-он там!" - означают по крайней мере три - четыре часа ходьбы.

Время от времени ребята останавливались передохнуть, и Ники откусывал понемногу от жирного шара. Нуми наотрез отказалась отведать деликатес, объяснив это тем, что не голодна. Впрочем, иди их пойми женщин с Пирры. Может, они такие же, как его мать и ее подруги? Те тоже отказываются от еды, особенно от наиболее вкусных вещей, словно в них яд. А главное, все равно не худеют. Но зачем Нуми, тоненькой, как стебелек, соблюдать диету?..

Только к вечеру они набрели на какую-то одинокую постройку. Это был очень странный дом. Широкий внизу, он кверху сужался, этажи его вились словно по спирали, делая его похожим на раковину улитки. Однако раковину покинутую, потому что здание это совсем обветшало. В нем не было даже дверей, а только темнел вход в туннель, уводящий куда-то вглубь.

Ники подошел к туннелю и крикнул "Алло?", но крикнул шепотом, как обычно он разговаривал по телефону с классной руководительницей, сбивчиво объясняя ей, почему не сможет прийти в школу на следующий день.

В доме все безмолвствовало.

- Войдем? - шепнула ему Нуми.

- А вдруг там живут духи? - ответил он ей еще более таинственным шепотом.

Ники, конечно, шутил, но девочка с Пирры, как водится, не поняла его шутки. Пришлось рассказать ей кое-что о духах и привидениях.

- Вообще ассортимент богатый, - заключил Ники. - Вурдалаки, вампиры, оборотни, кикиморы, русалки...

- Ну а взаправду-то они существуют?

- Буф-ф, - воскликнул он, - так ведь о чем я тебе столько времени толкую: это все только поверья, которые бытуют среди темных, неграмотных людей. Привидения! Если в них веришь, они тебе и являются. А коли не веришь, то их и нет.

- А ты в них веришь?

- Что ж я, по-твоему, совсем темный?

- И тебе не страшно?

- Как я могу их бояться, когда в них не верю?

Экспериментальная девочка задумалась.

- Мой мозг тоже говорит, что существование подобных созданий невозможно, так как это противоречит законам природы. Но вот что я думаю, Ники: а вдруг они нападают и на тех, кто в них не верит? Давай-ка лучше уйдем отсюда.

Николаю никогда не приходила в голову подобная мысль: чтобы привидения да нападали на тех, кто в них не верит. Ему вдруг стало страшно. Но ударить в грязь лицом перед девочкой, которая сейчас во всем его слушалась, не хотелось. Он включил фонарик и, опасливо озираясь по сторонам, вошел внутрь здания.

Коридор, повторяя витки улиточной раковины, уводил вверх. Стены его были старые и обшарпанные. Действительно, странный дом! Он совсем не походил на жилой, либо же в нем обитали существа, не похожие на людей. Шедшая сзади Нуми сказала шепотом:

- Этот дом такой старый, что, наверное, и духи в нем давно повымерли!

- Духи - бессмертны, сколько можно объяснять! - в сердцах напомнил ей Ники, раздосадованный тем, что она не только ничего не вынесла из его лекции о духах, но впридачу напоминает ему о них.

Свет фонарика озарял следы всеобщего запустения. Нигде не было видно ни одного более или менее подходящего местечка, где бы можно было переночевать. Никакой мебели и никаких духов. Если они и существовали на этой планете, то наверняка покинули это здание от скуки, ибо им некого было пугать.

- Интересно, на них подействует усыпляющий газ? - не унимаясь, продолжала свои наивные вопросы девочка.

- Они не спят, значит - не подействует!

- Тогда зачем ты достал газовый пистолет?

Вот ведь зловредная девчонка - все замечает! Он поспешно спрятал в карман свое единственное оружие, чтобы еще раз показать ей, что не боится.

- Я зловредная, - виновато прошептала Нуми, - потому что мне страшно.

Она снова прочитала его мысли. Значит, он даже в мыслях не должен испытывать страха, если действительно хочет не ударить лицом в грязь. Поистине трудная задача. На словах-то каждый может проявлять безумную отвагу, но вот подавить страх в мыслях, когда есть чего пугаться... Попробуйте сами и вы убедитесь, как это трудно.

- Поднимемся на самый верх, - сказал Ники, чтобы окончательно успокоить и себя и ее. - Ночью сюда могут забрести какие-нибудь звери.

Похоже, местным строителям была неведома лестница, так как наверх вел все тот же винтообразный коридор. То там, то сям, справа или слева виднелось нечто похожее на комнаты, хотя и без дверей. Они скорее напоминали ниши в стене и были такие же пустые и грязные, как и все здание.

- Давай наденем шлемы, - предложила Нуми. Так никто не услышит, как мы говорим.

Предложение было дельным и, помогая друг другу, ребята быстро натянули шлемы.

- Переночуем тут, а завтра пойдем дальше, - прошуршало у Ники в ушах.

- Чего ты шепчешь? Ты же в шлеме...

Нуми не очень весело засмеялась.

- Правда, я совсем забыла.

- Ты прямо как наши девчонки, - заявил ей Ники, хотя знал, что и любой земной мальчишка начинает говорить шепотом, когда чего-нибудь боится.

Неожиданно коридор вывел их на широкую круглую площадку под открытым небом. Крыши в доме не было. Ники поспешно выключил фонарик, чтобы его сильный свет не привлек чье-нибудь внимание. На уже потемневшем небе появились первые звезды, собранные в незнакомые земному глазу созвездия. Не было здесь ни Большой, ни Малой Медведиц, а там, где обычно ровно и спокойно светилась Венера, мерцало какое-то яркое светило, но это была звезда.

- Очевидно, здесь была смотровая площадка, - громко сказал Ники, желая показать, что нисколечки не боится. - Мы и под открытым небом можем спать, вместо того чтобы забиваться в эти грязные ниши.

- Тебе не кажется, что здесь кто-то есть? - прошептала Нуми.

- Ну вот, и тебе уже всюду духи мерещатся, - насмешливо сказал ей Ники. - Не бойся. Даже если они существуют, то остались там, на Земле, им сюда никак не добраться. Уж не Мало ли их доставит?

- А привидения храпят? - уморительным вопросам экспериментальной девочки, казалось, не будет конца.

- Что значит - храпят? Я же тебе сказал: они не спят.

- Тогда кто это храпит?

Николай прислушался и, действительно, уловил нечто похожее на похрапывание.

- Ерунда! Может быть, это местные сверчки так поют.

- Какие еще сверчки?

- Слушай, если я тебе начну объяснять все, что есть на Земле... Ну, это насекомые такие. Они не страшны. Ночью они поют.

- Извини, может, я снова становлюсь зловредной, - виновато прошептала Нуми, - но это вовсе не похоже на пение, а самый натуральный храп.

Похоже, слух у нее был острее, чем у Николая, и он снова прислушался. Теперь и он услышал пусть мелодичное, но самое настоящее похрапывание.

- Раз ты знаешь, как храпит спящий человек, значит, и у вас на Пирре храпят, да? Разве может быть такое, чтобы все обитатели Галактики храпели?

- Все, может, и не храпят, но если обитатели этой планеты когда-то переселились с Земли?.. Ты же видел - пастух очень походил на землянина.

- Ну уж, таких тупых пастухов вряд ли можно найти на всей Земле! Если хочешь знать, у наших пастухов и радиоприемники есть, и телевизоры.

Извини, - сказала Нуми. - Но что нам делать?

- Как что, разбудим его, конечно. Как же мы заснем, если он станет храпеть всю ночь, - бесстрашно заявил Ники Буян, в глубине души надеясь, что ему предложат спасаться бегством.

Но Нуми стала настолько послушной, что безропотно согласилась с ним и на этот раз, и теперь ему надо было действовать быстро и решительно, если он не хотел, чтобы она снова уличила его в лицемерии.

Снятся ли плохим людям хорошие сны.

Кому принадлежат звезды

Наши герои прошли мимо последних нескольких ниш в коридоре, даже не заглянув туда, так как решили, что они пустые. К тому же их манил, заставляя ускорить шаг, кусочек звездного неба, показавшийся в конце коридора. И вот сейчас, стоило им снова вернуться в коридор, осторожно ступая на цыпочках, как храп моментально усилился. Ники погасил фонарик и прислушался. Хорошо, что этот волшебный шлем позволял улавливать все внешние шумы, не выпуская наружу их собственные голоса.

- Это - здесь! - сказал он, указывая рукой на ближайшую нишу-комнату.

- Я забыла сказать тебе одну вещь, - зашелестел у самого его уха голос Нуми. - На левой стороне шлемофона есть рычажок. Передвинь его, и ты сможешь видеть в темноте. Я уже вижу его.

Он никак не мог нащупать этот рычажок, и тогда она, взяв его за руку, поднесла ее к рычажку и вместе с ним передвинула его. Лицевое стекло его шлема словно внезапно просветлело, и Николай стал видеть. Впечатление было такое, что он смотрит сквозь темные очки, но тем не менее очертания предметов обрисовывались довольно четко.

Это новое качество волшебного шлема обрадовало Николая, но он не был бы Ники Буяном, если бы тут же не заявил, что такие вещи ему не в диковинку.

- На инфракрасных лучах работает, да? У нас тоже есть такие приборы ночного видения. В танках и самолетах...

Но девочке с Пирры было не до его технических объяснений. Еще более встревоженно она сказала:

- Видишь? Вон там, лежит!

В дальнем конце ниши действительно лежал какой-то ворох одежды, из-под которой время от времени доносилось то громкое, то приглушенное всхрапывание, сопровождавшееся мелодичным посвистыванием носом.

Ребята продолжали стоять в нерешительности, а странный оркестр спокойно вел свою партию.

- Разбудим его? - спросила Нуми, снова взваливая всю ответственность на земного мальчика.

От прежней смелости Ники почти не осталось и следа, но в такие минуты нерешительности в голове иногда рождаются замечательные идеи.

Почему бы тебе не попробовать прочитать его мысли? - сказал он. Может, ему что-нибудь снится? Тебе же удалось увидеть мой сон.

- Тогда мне надо подойти поближе и успокоиться, - сдавленным шепотом отозвалась девочка.

Они бесшумно приблизились к вороху одежды. Нуми обошла ворох с той стороны, где предположительно находилась голова, и наклонилась над ней. Желая ее успокоить, Ники предупредил, что будет ее охранять, и затаил дыхание, стараясь не мешать ей собственными мыслями.

Нуми довольно долго оставалась в таком положении, а когда заговорила, голос ее звучал гораздо спокойнее:

- Похоже, это добрый человек. Ему снятся хорошие сны.

Наивная девчонка, подумал Ники. Небось, и плохим людям иногда снятся хорошие сны. Но вслух он только спросил, что она прочла в мозгу спящего.

- Сначала было очень красиво. Звезды, множество звезд, разноцветных, как в радужном туннеле Мало. И он летит среди них, маленький, как младенец, летит, как птица, раскинув руки. И поет, поет... Тсс! - прервала она свой рассказ и снова прислушалась. - О, сейчас ему снится нечто ужасное! Ему очень страшно. За ним гонятся. Кто-то за ним гонится, и он старается убежать. Бедный, ему так страшно!..

Внезапно, издав невнятный вопль, ворох вскочил. Ребята отпрянули не менее испуганные, а человек - это был явно человек - ринулся в другой конец ниши и забился в угол. Лохмотья на нем тряслись, как белье на веревке, если за нее подергать. Ники, когда был поменьше, частенько так делал, чтобы подразнить мать.

- Скажи ему, чтобы перестал трястись, - приказал он Нуми, так как самым перепуганным среди них был все-таки незнакомец.

- Он меня не услышит. Для этого нужно снять шлем.

- Наверно, шлемы его тоже пугают. Сними. Я буду тебя охранять, распорядился он, вооружившись фонариком и газовым пистолетом.

Ники нажал на кнопку фонарика и человек рухнул наземь, ослепленный ярким светом. Руки его дрожали, и в них не было никакого оружия. Видимо, он вообще не был в состоянии ни нападать, ни защищаться. Теперь они могли снять шлемы, откинуть их на спину и спокойно рассмотреть второго представителя здешней цивилизации.

Нуми произнесла несколько незнакомых слов, очевидно, выученных у пастуха. Человек приподнял голову, взглянул на нее сначала робко, а потом вдруг преобразился. Он захлопал себя по рваной одежде и, храбро выпятив грудь, тоже что-то сказал на своем непонятном языке.

Направив на всякий случай пистолет с усыпляющим газом ему в лицо, Ники спросил Нуми, о чем он говорит.

- Я не совсем поняла, - ответила девочка. - Что-то вроде того, что он готов, но на что - не могу взять в толк.

Ники тут же пришло в голову, что человек, должно быть, скрывается в этом заброшенном доме и видит во сне, как его преследуют. Это окончательно его успокоило, да и весь внешний вид человечка был скорее смешным, нежели страшным.

Ростом он был почти с Николая - довольно низкий для взрослого мужчины, а это, несомненно, был взрослый мужчина, хотя в лице его, безбородом, с толстыми лоснящимися щеками, было что-то детское, особенно в ясных глазах, взиравших на пришельцев с отчаянной смелостью. Одежда, когда-то, очевидно, оранжевая, как одежда пастуха, давно потеряла свой цвет. Она покрывала довольно упитанное тельце с короткими руками и ногами. Вообще вся его фигура выглядела комичной, чему немало способствовала и его горделивая осанка. Явно он понимал, что пришельцы ему не угрожают.

- Не мешай мне! - сердито прикрикнула на Ники девочка, снова отгадавшая его мысли. - Сам говорил, что нельзя смеяться над представителями других цивилизаций. Он, может, и смешон, но гораздо умнее пастуха.

Она сделала рукой жест, доказывавший ее миролюбивое настроение, и пригласила незнакомца сесть. И сама села на пол, подавая пример. Выражение отваги в детских глазах толстяка сменилось испуганным удивлением. Ники властно указал ему рукой на пол - не хватает еще, чтобы девочка с такой высокоразвитой планеты, как Пирра, сидела в ногах у этого клоуна! Толстяк понял жест и покорно уселся в своем углу.

- Он все еще напуган, - сказала Нуми, - и принимает нас за каких-то звездных людей. Все его существо дрожит от страха, хотя он и храбрится. Странно, что это за звездные люди, которых все так боятся?

- Спроси его, что он готов сделать, - посоветовал ей Ники, которому было важно узнать, не стоит ли перед ними беглый преступник.

Нуми что-то спросила, толстяк ответил. Однако слова его звучали совсем не так грубо и хрипло, как речь пастуха, а лились с удивительной мелодичностью. Они походили скорее на воркование голубя...

- Он говорит, что никогда не отречется от истины. Даже если мы отрубим ему голову.

- Ты уже так много понимаешь? - удивился Ники лингвистическим способностям Нуми.

- Половину я прочитала в его мыслях. В них он представил, как ему секут голову.

- Скажи ему, что мой нож остался в утробе Мало, так что сейчас голове его ничто не угрожает, - весело заявил Ники, почувствовавший себя хозяином положения. - Посему пусть подробно расскажет нам, в чем состоит истина, за которую секут головы.

- Прошу тебя, не мешай мне своими насмешками, - возмущенно сказала Нуми и вступила в оживленною беседу с толстяком.

В процессе разговора она явно все более обогащала свои познания в местном языке, правда, ей все еще частенько приходилось помогать себе жестами, строить гримасы, выражая различные чувства и настроения. В ответ толстяк все более оживленно что-то ворковал.

Неожиданно он вскочил с места и комично заскакал по пустой и пыльной комнате-нише.

- Что это с ним? - удивился Ники, который чуть было не нажал на спуск своего газового пистолета, решив, что коротышка намеревается напасть на них.

- Сейчас же убери пистолет! - вскинулась Нуми. - Слышишь, что я тебе говорю, спрячь немедленно! Он просто наконец понял, что мы не имеем ничего общего со здешними, звездными. А когда я объяснила ему, что мы прилетели с других звезд, просто обезумел от радости.

Толстячок продолжал подскакивать и кружить на месте, издавая звуки, весьма похожие на любовное воркование голубя.

- Это как песня, - сказала Нуми и начала медленно переводить. Мир бесконечен... И в нем бесчисленное множество миров. И добрых людей в нем не счесть... Дальше не могу понять... Он говорит, что звезды принадлежат ему. Все звезды принадлежат ему, ибо они принадлежат всем. Ты что-нибудь понимаешь, Ники?

- Так вот в чем его истина! - разочарованно протянул Николай. Он уже было себе представил, что им попался важный государственный преступник, раз ему грозила казнь.

Нуми прервала песню-воркование толстяка и в свою очередь заворковала совсем почти как он. Потом выслушала его ответ и утвердительно кивнула.

- Тоже мне, открыл Америку, - снисходительно произнес Ники Буян. - И за это его собираются убить?

- Не понимаю, - сказала Нуми. - Какую Америку открыл?

- А такую, что все звезды всем принадлежат. Ладно, хватит заниматься чепухой. Спроси-ка его лучше, здесь ли он живет и почему этот дом такой странный. Может, у них все дома такие? И еще спроси, нет ли поблизости города и как устроено их общество? Вообще, спрашивай о конкретных вещах, чтобы мы в конце концов смогли понять, где находимся и что нам делать дальше.

То ли толстяк устал от своего танца - явно и на этой планете толстяки быстро устают от чрезмерной активности, - то ли его образумил новый поток вопросов пирранской девочки, но он снова уселся в свой угол и уже спокойнее заворковал дальше.

Он рассказал им, что дом этот принадлежал звездным, но сейчас заброшен, так как ныне звездные строят себе куда более красивые и удобные дома; и поэтому сюда никто не приходит, и он устроил себе здесь убежище. Почему их называют звездными? Потому что звезды принадлежат ему и всем? Да, и именно за это звездные снимут с него голову...

- Странная история! - заключила Нуми, переведя своему земному другу рассказ толстяка.

- Никакая не странная, а просто дикая, - возразил Ники, как известно, не отличавшийся особой деликатностью в обращении. - Явно мы до тех пор не разберемся, пока не встретим этих самых звездных.

- Хоть я ничего и не понимаю из его рассказа, все-таки чувствую, что он - хороший человек, - добавила добросердечная девочка с Пирры. - Дай ему одну из твоих жвачек.

- Вот еще! Если я каждому хорошему человеку буду давать жвачку... Ведь он сам только что пропел, что добрых людей бесчисленное множество. А жвачек у меня всего три.

- Постыдись, Ники!

- Да ведь он проглотит ее, как тот дикарь-пастух!

- Очень тебя прошу, Ники! Постыдись!

Он сердито выкрикнул полюбившееся ему пирранское словечко, но все же вытащил из кармана нераспечатанную пластинку в пестрой обертке. К счастью, толстяк только с любопытством взглянул на нее, но брать не стал. Потом что-то проворковал. Ники обрадовался:

- Не хочет, правда? Я сразу понял, что он умнее пастуха.

Нуми же в недоумении хмурила лоб.

- Он сказал, что нам не следует поступать так, как поступают звездные: они непрестанно заставляют беззвездных есть и те оттого толстеют.

- Похоже, он самый несчастный беззвездный, - засмеялся Ники. Посмотри, как разъелся, бедняга! Только почему звездные плохие, раз дают ему еду?

Все еще не совсем уверенно Нуми проворковала толстяку новые вопросы, но дождаться ответа они не успели. Внезапно в коридоре послышался шум. Запахло горелым.

Толстяк вскочил со своего места и прислонился к стене, как и раньше, гордо выпятив грудь. Все произошло так неожиданно, что ребята не успели даже надеть шлемы на головы. Ники предусмотрительно погасил фонарик, но было поздно. В следующий миг во входном проеме ниши замелькали худенькие серебристые фигурки и воздух, казалось, мгновенно пропитала вонь двух коптящих факелов.

В ход идет рогатка.

Вмешательство в дела чужих

цивилизаций не всегда полезно

От факелов было больше копоти, чем света, но наши герои все же разглядели новоприбывших. Очевидно, это и были звездные люди, за которых их уже дважды принимали. Сходство, на первый взгляд, было действительно большое. Они были тонкими и по-юношески стройными, а их одежда состояла из некоего подобия платья, сшитого из легкого, серебристо-белого материала. Платья были стянуты в талии широкими черными поясами, на которых, словно пуговицы, поблескивали металлические звезды. В руках они держали длинные кривые ножи, хотя от этого казались не страшными, а скорее смешными со своими тонкими голыми ножками, обутыми в сандалии, маленькими лицами, похожими на лица младенцев, вот-вот готовых расплакаться.

Четверо из них тут же окружили своего толстого сопланетника и приставили к его телу ножи. Толстяк еще выше вскинул голову. Этим, вероятно, он хотел подчеркнуть свое презрение к ним.

Начальник стражи - скорее всего это был именно он, потому что Ники насчитал на его животе целых восемь звезд, - гневно что-то прокаркал. Да, речь его, несмотря на хрупкость тела и младенческое личико, напоминала не мелодичное воркование толстяка, а карканье ворона. Потом он состроил плаксивую гримасу пришельцам из иных миров, и что-то прокаркал по их адресу.

Ники вдруг захотелось угостить его хорошей порцией газа, но девочка, угадав это намерение, жестом остановила его.

"По мне так толстяк посимпатичней, - подумал мальчик, - и он не похож на преступника. Настоящие преступники так себя не ведут. Но, наверное, не стоит вмешиваться в их дела. Ведь мы далеко не все еще понимаем". Нуми кивнула ему в знак согласия. Потом она что-то проворковала на здешнем языке.

Восьмизвездный закаркал не так гневно и быстро, девочка, видимо, поняла его, так как тут же начала переводить.

- Я сказала ему, что мы прилетели с других звезд, а он ответил, что в таком случае мы - тоже звездные, а значит, совершаем преступление, укрывая беззвездного. Я возразила ему, ведь мы не знали и никогда раньше не встречали этого беззвездного, но он повторил, что мы совершили преступление, заговорив с ним.

Ники, приосанившись, важно приказал своей переводчице:

- Объясни ему, что нам неизвестно, что у них считается преступлением, а что нет. И что мы прилетели для того, чтобы познакомиться с их жизнью. Пусть он отведет нас к ихнему начальству. Кто над ними стоит? Царь или президент? Пусть нас ведет к нему, а с такими как он мы разговаривать не станем. Непременно скажи ему это, нужно же их как-то припугнуть!

Нуми снова заворковала, помогая себе руками, когда ей не хватало слов. Важный вид Ники и твердый тон, видимо, подействовали на восьмизвездного. Его младенческое личико скривилось в плаксивой гримасе, став просто отвратительным. Тот, кому доводилось встречать взрослого мужчину с младенческим лицом, непременно подтвердит, какой он несимпатичный.

Восьмизвездный сделал знак страже у выхода, и она посторонилась. Потом почтительным жестом он пригласил пришельцев следовать за ним.

Нуми и Ники инстинктивно схватились за руки и стали спускаться вниз по крутому коридору. Факелы дымили и коптили над их головами, и они почти не видели, куда ступают, однако фонарики зажигать не стали, чтобы не испугать этих явно примитивных человеческих существ.

Снаружи их ждали две странные, скособоченные повозки, запряженные еще более странными животными - нелепая помесь балканского мула с долгошеей перуанской ламой в оранжевую и зеленую полоску. В одну из повозок впихнули толстяка (у него уже были связаны руки), и она медленно тронулась. В другую залез восьмизвездный, жестом пригласив пришельцев последовать его примеру.

Больше двух часов тряслись они в этой кривой повозке по темным дорогам, пока не въехали в столь же темный город. Нуми время от времени пыталась выудить у восьмизвездного хоть какие-нибудь сведения, но он лишь неохотно ронял отрывистые слова, как бы боясь разговориться. А может, на него произвели большое впечатление их скафандры и огромные шлемы.

Город весь был застроен похожими на наблюдательные пункты улиточными домиками, маленькими и большими, с крохотными окошками. По кривым и неровным улицам шныряли уже знакомые им существа, босоногие и в коротких платьицах. Большинство их несли на плече длинный или не очень длинный предмет, похожий на подзорную трубу. При виде повозок они останавливались, пялили на них глаза и что-то спрашивали, а восьмизвездный что-то им каркал в ответ, после чего те принимались хлопать ладонями по своим звездным животам. Вероятно, это было какое-то приветствие или знак одобрения.

- Почему в вашем городе так темно? - спросила Нуми восьмизвездного.

Сморщив личико, тот ответил, что огней не зажигают, чтобы лучше видеть звезды.

- А это не мешает вам работать? - снова спроси девочка, чтобы вовлечь его в разговор.

- Работать? У нас работают беззвездные и только днем. Звездные же днем отдыхают, а ночью сторожат свои звезды.

Нуми перевела его слова мальчику с Земли и спросила его, понимает ли он что-либо, потому что сама она ничего не понимала.

- Сомо кусапиенсы и то были понятней, - ответил он.

- Ваши звезды очень красивые, - сказала упрямая Нуми, не отказываясь от своей попытки склонить восьмизвездного к разговору.

Она имела в виду звезды над головой, но ее спутник тут же уставился на свой живот.

- Красивые, но дорогие. У меня есть даже одна желтая, - и он с гордостью показал на черный пояс.

- Странно. Он говорит, что звезды дорогие, - перевела Нуми.

- Вот и у нас, на Земле, звезды дорого достаются...

- Как это так?

- Эй, послушай! Хотя у тебя и два мозга, не так-то легко изучать две цивилизации сразу. Займись пока этой!

- Ты опять думаешь обо мне плохо! - огорчилась девочка.

- Вовсе нет. Поверь.

- Не думаешь, но отчего-то сердишься.

- Не будь такой чувствительной. Это вредно. А сейчас к тому же и опасно. Кто знает, что задумали эти сморчки.

- А что такое "сморчки"? - тут же последовал вопрос ненасытного мозга экспериментальной девочки.

- Вот эти и есть сморчки. Большие, плаксивые, отвратительные младенцы... Ты только глянь, что они вытворяют!

Повозка как раз проезжала мимо группы тонконогих человечков, которые окружили огромного человека в грубой оранжевой одежде. Они прыгали возле него, остервенело вопя, и колотили его своими кулачками. А тот даже не пытался защищаться, стоял, опустив голову, хотя наверняка мог бы в одну минуту расшвырять их своими сильными руками.

Нуми спросила, в чем его вина, и восьмизвездный ей ответил, что этот человек - беззвездный, и что он не имел права сейчас находиться на улице. Сейчас ему полагалось спать.

- Но ведь еще рано, - осторожно заметила Нуми, не найдя других слов для возражения: ей было жаль беднягу. Оба ее мозга отказывались понимать, зачем нужно кого-то бить, чтобы заставить его спать. Ведь это может только прогнать сон.

Тот, кому доставалось вечером перед сном, знает, как трудно заснуть после колотушек.

- Вовсе не рано, - поучительно ответил ей восьмизвездный. Беззвездные должны много спать и много есть, чтобы хорошо работать.

- Их планета, кажется, действительно вертится а обратную сторону, - гневно сказал Ники Буян, выслушав перевод Нуми.

Босоногие звездные, облепившие огромного беззвездного, и впрямь были похожи на страшных, жестоких детей.

Так как повозка остановилась, чтобы и стража могла полюбоваться веселым зрелищем, Ники незаметно вытащил из кармана рогатку, вложил в нее проволочную скобку и выстрелил по босым ногам сморчков.

Один из них подскочил и схватился за тонкую икру. Остальные сморчки оставили беззвездного в покое и, недоуменно каркая, столпились возле пострадавшего.

- Твоя работа, - рассердилась Нуми. - Как ты это сделал?

- С чего ты взяла? - прикинулся возмущенным Ники. - Что я могу сделать в нашем теперешнем положении?

- Не лги! Я по твоим чувствам догадалась, что это твоя работа. Ты радуешься и гордишься. Так как ты это сделал?

Ники постарался не вызывать в своем мозгу представление о рогатке и засмеялся:

- Угадай! А ваша цивилизация может сделать что-то так, чтобы никто не смог понять, как это сделано?

- Ты опять говоришь глупости, - отрезала девочка с Пирры. - Я все разно узнаю, как ты это сделал. Ты думаешь, что ты помог этому бедолаге? Сейчас ему попадет еще больше. Они решат, что это сделал он. Стыдись, Ники. Пусть тебе немедленно станет стыдно!

И действительно: сморчки с еще большим озлоблением набросились на свою беззвездную жертву.

Ники немедленно попытался почувствовать стыд, но ему это снова не удалось, потому что так уж устроены земляне. Они не могут устыдиться медленнее или быстрее. Им просто становится стыдно, или не становится. А сейчас ему к тому же мешал и гнев. Его так и подмывало выпустить весь заряд своих скобок по ногам этих озверевших человечков с лицами плаксивых младенцев, но он уже убедился, что вмешательство в дела чужих цивилизаций может привести к нежелательным последствиям.

К тому же повозка отъехала достаточно далеко и скобки не смогли бы поразить цель с необходимой силой.

Встреча со стозвездным.

Что стоит дороже: звезда

или жевательная резинка

Их высадили перед самым высоким зданием города. В этом здании также был один-единственный коридор, который спиралью возносился наверх, на террасу, находившуюся на крыше. Он был освещен закрепленными на стенах мигающими и коптящими фонарями. Они издавали ужасную вонь горелого жира. Другая повозка с толстым преступником куда-то уехала. Ребят сопровождали восьмизвездный и двое стражников, на животах которых блестело по две звезды.

- Я знаю, почему эта цивилизация остановилась в своем развитии. Они не имеют понятия о лестницах, - шепнул Ники своей подруге с Пирры.

Нуми ничего не ответила, и он усомнился в мудрости своего открытия. В конце концов, и обезьяны умеют лазить. Во всяком случае, при наличии лестниц можно гораздо быстрее взобраться на крышу, а, судя по всему, эти люди почти все время проводили на крышах.

- Куда мы идем? - спросила Нуми у начальника стражи.

- К стозвездному, - ответил он ей.

- А кто он такой?

- У него больше звезд, чем у остальных. Поэтому он здесь самый умный и сильный.

- А есть кто-то сильнее и умнее него?

- Тысячезвездный. Но он живет в столице звездных. К нему вас может отвести только стозвездный.

Нуми перевела этот разговор мальчику, и он сказал:

- Ну что ж, полюбуемся на это чудо природы, прежде чем нас отведут к другому.

Стозвездный лежал на мягкой подстилке и разглядывал в трубу вечернее небо. Он был столь надменен или же ленив, что даже не мог держать в руках подзорную трубу. Ее подносили к его глазам два других сморчка с несколькими звездочками, тогда как весь живот лежащего на террасе был усыпан пришитыми к одежде жестяными звездами.

"Интересно, как тысячезвездный умудряется носить на себе столько звезд? Они у него, наверное, и на заду сияют", - подумал Ники Буян.

Нуми тихонько выбранила его:

- Хватит шутить, сейчас мы должны быть серьезными!

Ее шепот вынудил стозвездного оторваться от дела. Властным жестом он отстранил двух слуг с подзорной трубой и приподнялся. Восьмизвездный услужливо подложил ему под спину две подушки, чтобы тот мог расположиться поудобнее, после чего вытянулся в струнку и что-то закаркал. Кажется, он докладывал о случившемся.

- Что он ему говорит? - спросил Ники, обеспокоенный тоном доклада.

- Я не все понимаю, но, похоже, что-то гадкое... Похваляется, что ему удалось поймать известного преступника Короторо, которого мы пытались укрыть. Он арестовал нас и привел к стозвездному лишь потому, что мы смахиваем на звездных, и он не осмелился передать нас прямо в руки судей. Это право принадлежит стозвездному. Он и словом не обмолвился о том, что мы сами захотели сюда прийти.

- Подлец! - прошипел Ники, ничуть, впрочем, не испугавшись, хотя над ними нависла серьезная опасность. Уж очень тощие ножки были у этого стозвездного. Ники подумал, что одного выстрела из рогатки вполне хватит, чтобы привести его в чувство.

- Почему вы укрывали преступника? - обратился к ним стозвездный начальник. - Разве вы не знаете, что Короторо - самый опасный преступник под нашими звездами?

- Мы просим прощения, - любезно ответила девочка. - Мы случайно оказались на старом наблюдательном пункте. Мы не знакомы с Короторо и не могли знать, что он - беззвездный.

Она не назвала толстого певца "преступником", испытывая к нему симпатию.

- Это сразу можно заметить, - каркнул стозвездный. - Он толстый и на его поясе нет звезд. Вы лжете! Я отдам вас в руки палачей.

Ники терпеливо ждал, когда ему переведут, размышляя в то же время о том, как им отсюда выбраться. Одними скобками делу не поможешь. Это, увы, не оружие. Если усыпляющий газ действительно быстро подействует, то, сговорившись, они могут быстро надеть шлемы и опрыскать этих сморчков, как мух...

- Перестань думать о таких вещах, ты мешаешь мне понимать их! разгадала его намерения Нуми. Ники разобрала злость.

- Чего он кипятится?

- Как это - кипятится?

- Я же вижу, как он ерепенится.

- Что значит - ерепенится?

- Я тебе уже говорил, чтобы ты пока оставила в покое земную цивилизацию. Переводи, а то мне скучно.

Нуми вкратце рассказала об угрозах стозвездного.

- Эй, вы на каком языке разговариваете? - каркнул тот.

- На его языке, - указала Нуми на друга. - Он - с планеты Земля, а я с планеты Пирра.

- А где эти страны? Что-то я про них не слышал.

- Очень далеко. В дальних созвездиях.

- Что за глупости ты болтаешь? - снова, как ворон, каркнул стозвездный. - Этому вас подучил Короторо? Преступник! Я велю немедленно отрубить ему голову.

Нуми была на удивление спокойна.

- Короторо тут ни при чем. Просто мы - из других миров, которые находятся у далеких звезд. Но скорее всего, у нас общее происхождение, потому что вы похожи на нас...

Стозвездный так и подскочил на своей подстилке.

- В далеких созвездиях нет жизни. Жизнь есть только под Большой дневной звездой. Наше общее происхождение - ложь! Я - звездный, а Короторо...

- Пожалуйста, не сердитесь на меня за правду, - бесстрашно прервала его девочка с Пирры. - Так мы никогда не поймем друг друга. А нам очень хочется, чтобы все люди нашли между собой общий язык. Поэтому вы должны спокойно и любезно поведать нам свою истину.

Стозвездный сморщил свое младенческое личико, как бы собираясь расплакаться.

- Как? Вы - звездные, и не понимаете истину звездных?

- Я не говорила, что мы звездные. Я сказала, что мы прилетели с других звезд.

- Это - ложь, ложь, ложь и преступление! - зашелся от крика стозвездный сморчок. - Я немедленно передам тебя в руки палачей.

Услышав его слова, остальные сморчки тут же выхватили свои длинные ножи, так что Ники пришлось крикнуть:

- А ну-ка, не шутить!

У него в руках был газовый пистолет.

Они не поняли, что он им сказал, и, может, именно потому оробели. Стозвездный с удивлением посмотрел на Нуми.

- Что он сказал?

- Сказал, что вам не стоит так страшно с нами шутить, - перевела ему Нуми.

Начальник-сморчок растерялся при мысли, что его угрозы показались им шуткой. Нуми прочла его мысли и поняла, что он струсил: его ужаснула мысль, что им не страшна его власть.

- Скажи ему, что я не шучу, - промолвил стозвездный голосом осипшей вороны. Тот, кто слышал, как каркают осипшие вороны, легко может себе представить, что за звуки он издавал. - Скажи ему, что я сообщу вам нашу истину. Большая дневная звезда целиком состоит из огня. От нее родились маленькие ночные звезды, тоже состоящие из огня, и эти звезды - наши.

Нуми быстро перевела его слова, добавив от себя:

- Знаешь, тебе удалось его напугать! Он готов с нами разговаривать.

- Я не только его припугну, - фыркнул мальчик. - Я сейчас так ему врежу между глаз, что он и средь бела дня будет видеть звезды.

- Что он сказал? - нетерпеливо спросил стозвездный сморчок.

Переводчица смутилась: как такое переводить? И решилась на полуправду.

- Он говорит, что все звезды состоят из огня. И все они большие. А некоторые даже побольше вашего дневного светила. И вокруг них миллионы миров, состоящих не только из огня, и там можно жить.

Стозвездный сморчок подпрыгнул от возмущения, но жестом приказал страже убрать ножи. Похоже, он все еще побаивался молчания земного мальчика, который стоял с нарочито независимым видом, держа в руке газовый пистолет.

- Передай ему, что он лжет почище Короторо. За такие сказки тысячезвездный собственноручно отрубит ему голову.

Нуми добросовестно перевела новую угрозу.

- От них всего можно ожидать. Раз он так глуп, кто знает, каким дураком окажется тысячезвездный! - ответил Ники с кривой усмешкой.

- Не говори того, что я не могу перевести, - возмутилась Нуми. Ты разве не понимаешь, как это опасно?

Стозвездный владыка, видимо, не привык ждать и потому снова потерял терпение.

- Что он сказал?

- Он сказал... - смутилась Нуми, оттого, что ей опять приходилось что-то сочинять. - Он сказал, что не боится тысячезвездного, потому что тысячезвездный, наверное, поймет нашу истину.

- Нет, он ему не позволит говорить такие вещи. Существует один-единственный мир, и им правит тысячезвездный. И все звезды принадлежат нам.

- Он хотел сказать, что звезды никому не принадлежат, - сказала Нуми, догадавшись, что лучше вести разговор спокойным тоном, потому что стозвездный все еще боялся мальчика.

- Что? Он хочет сказать, что эти звезды не мои? - совсем охрип сморчок-начальник и хлопнул себя по животу.

- Эти - ваши, но те, наверху - ничьи, - ответила девочка, показав на небо.

- Но я их купил! Переведи ему! Я их купил. Вот эту, и ту, и вон ту, видишь? Все - мои! - стал тыкать в небо стозвездный.

Девочка с Пирры не знала, как ему возразить, услышав столь странные рассуждения, и решила все дословно перевести Ники, чтобы посоветоваться с ним, как быть.

Николай, недоуменно глядевший, как они по очереди тычут в небо, понял, что непосредственная опасность миновала, и гордо улыбнулся.

- За свою долгую и нелегкую жизнь встречал я разных идиотов, по этот, наверное, самый большой во всей Галактике.

- Ники, прошу тебя, не смейся, - снова рассердилась девочка. - Ну что я должна ему сейчас переводить?

- Спроси его, где продаются звезды, может, и мы купим себе парочку. Кроме шуток, спроси! Так мы выиграем время и сумеем побольше о них узнать. Это лучше, чем доказывать ему, что он дурак.

- Что он сказал? - боязливо спросил стозвездный, напуганный властным тоном земного мальчишки.

Девочка добросовестно перевела вопрос Ники и стозвездный начальник смягчился. Стремление этих людей купить звезды было ему близко и понятно. Ники оказался прав, несмотря на то, что не знал местного языка и обладал всего одним мозгом. Нуми бросила на него взгляд, полный благодарности и уважения.

- Вы очень странные люди, - сказал стозвездный. - Похожи на звездных, но не имеете звезд. И даже не знаете, где их можно купить. Потому-то и болтаете всякую чушь. Но я готов вам помочь, ибо нет большего позора для звездного, чем погибнуть под топором палача.

И он что-то каркнул своим адъютантам. Те в мгновение ока принесли короткую накидку, украшенную звездами, и накинули ее на своего хозяина. А тот принялся ощупывать рукав скафандра Нуми.

- И одежда у вас какая-то особенная...

- Это скафандры. В них удобно летать со звезды на звезду, объяснила ему Нуми.

- Опять вы хотите меня рассердить, - сказал стозвездный начальник. - И почему я так добр к вам? Вы - очень подозрительные личности. Можете летать со звезды на звезду, а собственных звезд не имеете. Нет, тысячезвездный не простит мне, что я сразу не казнил вас.

- Он вас простит, - заверила его Нуми. - Мы попросим его простить вас. Он нас послушается.

- Послушается? - удивился стозвездный тому, каким тоном они говорят о стоящем в десять раз выше его самого.

- Конечно. Нас слушаются все разумные люди.

Простодушная девочка, сама того не зная, сказала хитрость. Стозвездный не посмел ей возразить, иначе ему пришлось бы признать тысячезвездного неразумным. И то в присутствии других звездных.

Стража уже выстроилась за их спинами с поднятыми вверх ножами. Двое адъютантов тащили длинную подзорную трубу.

- Куда нас поведут? - забеспокоился Ники.

- Покупать звезды.

- Ты сказал ему, что у нас нет денег?

Действительно, у него не было ни гроша. Он истратил все деньги, которые ему выдавали на неделю, и отправился в космос с пустыми карманами. А каждый, кто отправляется в такое путешествие без денег, знает, как это неудобно.

- Сказать ему? Но так мы никогда не узнаем, где и как их продают.

- Пока не надо! - важно заявил Ники, еле сдерживая смех. - Мы их купим. Даю одну жевательную резинку за сто звезд. Вот тебе еще одна жевательная резинка - еще сто звезд. Так мы станем ему ровней.

Нуми прикрыла ладонью рот, поперхнувшись от смеха, но тут же рассердилась.

- Я ведь просила тебя не шутить! Неприлично смеяться в гостях у чужой цивилизации. Что мне отвечать, если меня спросят, о чем ты говоришь?

- Я ничего смешного не сказал! Неужели ты думаешь, что сто звезд стоят больше одной жевательной резинки? У нас на Земле ценятся только редкие вещи. То, чего навалом, ничего не стоит. А звезд только в нашей Галактике сто пятьдесят миллиардов. Галактик тоже миллиарды. А жевательной резинки, думаешь, много? Особенно такой, из которой можно выдувать пузыри...

Доверчивая девочка серьезно взглянула на него и с жаром принялась обсуждать непонятный для нее земной закон.

- Странно! То, что ты говоришь, несомненно глупо, но какая-то логика в этом есть. Разве такое возможно - и глупо, и вместе с тем логично? Дай ему одну жевательную резинку, посмотрим, как он отреагирует.

- Ну, нет! Он мне противен. Сейчас я не отдам жевательную резинку и за миллиард звезд. Ты думаешь, что где-нибудь в другой галактике можно ее найти? Когда мы полетим на Пирру, я отдам ее вашим ребятишкам. Наверное, они не все такие экспериментальные, как ты, и она им понравится, - засмеялся Ники, довольный, что ему наконец удалось защитить честь своей жевательной резинки.

- Почему он смеется? - насторожился стозвездный, готовый тронуться в путь.

- Радуется, что вы тоже столь же разумны, как тысячезвездный, и что вы отведете нас туда, где продаются звезды, - дерзко соврала Нуми и тут же устыдилась своей лжи.

Но разве можно было честно перевести бредни земного мальчишки? Хорошо, что на террасе было довольно темно и никто не заметил, как она покраснела. Оказывается, и на Пирре краснеют, говоря неправду. Может быть, не все, но такие девочки, как Нуми, тотчас же краснеют.

- Тогда - вперед! - предложил польщенный стозвездный и стал торжественно спускаться по витому коридору, слабо освещенному мигающими фонарями.

Во всяком случае, ему казалось, что он спускается торжественно, а может, начальникам на этой планете полагалось ходить именно так. Ники, однако, еле сдерживал смех. Потому что попробуйте накинуть на себя одеяло, расшитое блестящими звездами, оставив при этом ноги голыми выше колен, и шлепать сандалиями с таким трудом, будто вы год пролежали больным в постели. И вы обязательно поймете, что это выглядит отнюдь не торжественно. По крайней мере, в глазах земной цивилизации.

Только палачу можно сказать, что хочешь.

Звездный рынок

Повозка, в которою им предстояло сесть, была вся разрисована звездами. Их было, наверное, штук сто, но кому охота считать в темноте? В повозку были впряжены не двое, а шесть животных наполовину балканских мулов, наполовину перуанских лам в оранжевую и зеленую полоску. От этого, правда, она не стала мчаться быстрей, потому что за ней пешим строем двинулись двадцать стражников с длинными и обнаженными, как и их ноги, ножами. Это придавало шествию некоторую комичную - в глазах землян - торжественность.

На этой планете, очевидно, всегда было тепло, если даже ночью не ощущалось холода, а ее звездные обитатели расхаживали в коротких платьицах. Но беззвездным всегда было холодно, потому что у них не было звезд, которые могли бы их согреть. Какой-то сумасшедший мир! "Как им может быть холодно, когда в действительности тепло, и каким образом тебя могут согреть холодные звезды", - размышлял Ники, подпрыгивая на ухабах за спиной у стозвездного.

Нуми сидела рядом со стозвездным и засыпала его градом вопросов. Ники подумал, что эта девочка может утомить своими вопросами не одну цивилизацию, но стозвездный все еще ее терпел.

Улица, которая вела от дворца стозвездного к звездному рынку, больше напоминала аллею, во всяком случае, вдоль нее не было ни одного уже знакомого им улиточного домика. Вместо домиков торчали низкие каменные статуи, изображающие маленьких толстых человечков, у босых ног которых были начертаны какие-то знаки. В темноте их было трудно различить.

Нуми через плечо сообщила своему приятелю то, что ей удалось узнать. Оказалось, это памятники людям, сказавшим истину местным жителям. Тому, кто открывал миру хоть одну новую истину, тут же воздвигали памятник.

- Надо же! - рассмеялся Ники, вспомнив, как к ним отнеслись звездные. - А я-то было подумал, что здесь вообще не любят истин. В таком случае, мы достойны тысячи памятников, если расскажем им все, чего они не знают.

- Ники! - предостерегающе сказала девочка. - Опасность еще не миновала. Кто знает, что они с нами сделают, узнав, что у нас нет денег на звезды.

Ники захотелось сострить, чтобы показать, что ему ничуточки не страшно, но он вовремя понял, что ведет себя так именно потому, что боится, и промолчал. Он вспомнил, что искусственный мозг Нуми включен и что она, вероятно, читала без труда все его мысли и чувства. К тому же, словно в подтверждение ее слов, стозвездный неожиданно прокаркал:

- Запрещаю вам разговаривать в моем присутствии. Когда вы имеете дело со стозвездными, нужно уметь молчать. Потому что вы все еще беззвездные.

Что с ним случилось, с этим капризным начальником? Он снова стал злобным. Может быть, на узкой террасе он чувствовал себя не совсем уверенно, а здесь, в присутствии большого количества стражников осмелел? К тому же, что за глупость: как им общаться с ним, если он заставляет их молчать?

- Прошу прощения, - проворковала Нуми почти так же, как толстый певец Короторо. - Мой друг не понимает вашего языка, и я просто пересказываю ему те истины, которые вы мне сообщаете.

- А-а, - уступил стозвездный. - Хорошо, можешь ему пересказывать, раз он настолько глуп, что не знает нашего языка.

- Что он опять сказал? - спросил Ники, уловив недобрые нотки в его голосе.

Нуми залилась краской, так как теперь должна была солгать и ему. Но неужели человеку обязательно сообщать, что его назвали глупцом? Кто знает, как отреагирует на это ее беспокойный спутник! Не случайно же его прозвали Буяном! И Нуми смущенно сказала:

- Так, ничего особенного. К тому же я не все поняла.

Наконец шествие остановилось у широких ворот с двумя отвратительно коптящими фонарями по обеим сторонам. Это была какая-то высокая и длинная стена, уходившая в темноту.

Адъютанты помогли своему стозвездному начальнику медленно и торжественно покинуть повозку. Но вылезая из повозки, трудно сохранить торжественный вид. Ники предпочел свой способ. Он ухватился рукой за боковую стенку повозки и, совершив изящный прыжок, выпрямился прямо перед носом перепуганного начальника. И сразу же понял, что допустил ошибку. Младенческое личико стозвездного тут же скривилось в плаксивой гримасе.

- Скажи ему, - поторопился сказать Ники, - что у нас, на Земле, министры выходят из повозок именно таким способом.

- А это правда? - усомнилась Нуми, потому что ей надоело врать. И решила сказать совершенно другое: - Мой приятель просит прощения, но он совсем не знает здешних обычаев.

- Скажи ему, что мы прощаем его в последний раз, - свирепо каркнул стозвездный сморчок, восприняв извинение как подтверждение своей власти. Он повернулся к ним спиной и направился к воротам. А его многочисленная стража окружила ребят и, выстроившись в колонну, зашагала следом.

За стеной находился большой двор, где уже собрались сотни таких же босоногих звездных, производя ужасный шум своими резкими голосами. Но стоило воротам открыться и в них появиться важному стозвездному хозяину их города, как голоса моментально стихли. Звездные тут же расступились перед ним коридором и принялись почтительно кланяться. Ники сразу заметил, что те, у кого звезд на поясе было меньше, кланялись ниже. И не только их поклоны, но и длина подзорных труб, как бы определялась числом звезд на их животах. Все держали в руках такие трубы, только у одних они были покороче, у других подлиннее. Подзорная труба стозвездного была раза в два длиннее остальных, и ее несли двое.

Во дворе было светлее, но зато там стояла невыносимая вонь от коптящих фонарей. Стозвездный прошел сквозь живой коридор к маленькому земляному холмику. На нем возвышалось нечто вроде стола, но могло оказаться и сундуком, потому что не имело ножек. За столом-сундуком стоял человечек, похожий на других, но не в серебристо-белой, как у остальных, а в темной, как бы сливающейся с мраком одежде. В руках у него была короткая деревянная палка.

- Продолжай, - приказал ему стозвездный. - Послушаем, чем торгуют сегодня.

- О, всемогущий стозвездный! - Человечек поклонился так низко, что ткнулся носом в сундук. - К сожалению, сегодня нет в продаже новых звезд. Но выбор большой и рынок взбудоражен. Продается даже одна большая розовая звезда.

- Сколько за нее просят? - спросил управляющий.

- Пять синих. Но так как пока нет кандидатов, то продающий готов уступить ее за две синие и восемь желтых.

- Чудесно! Значит, цена на большие розовые звезды растет, обрадовался начальник, видимо потому, что на его поясе мерцало несколько розовых звезд. - Ну-ка, расскажи, что еще предлагают. А то мои гости желают кое-что приобрести.

Нуми шепотом перевела их разговор, и Ники так же шепотом ответил ей:

- Как тебе удается сохранять серьезность? Я вот-вот лопну от смеха.

- Не спрашивай, а то не выдержу, - ответила она.

Человечек в темной одежде ударил палкой по столу-сундуку и пронзительно крикнул:

- Продается одна желтая, средней величины, в третьем квадрате. Начальная цена - пять белых. Желающих прошу поднять подзорные трубы.

Над головами молчаливой толпы звездных взметнулся десяток труб. Человечек снова стукнул палкой:

- Кто на одну больше?

Из поднятых труб осталось только четыре. Человечек ударил в третий раз: кто даст на две звезды больше? Трубы заколебались и три из них опустились.

- Иди и получи ее! - сказал распорядитель торгов в сторону единственной поднятой трубы.

- Где он может ее получить? - спросила Нуми у стозвездного.

- Там, в дальнем конце двора есть смотровая площадка. Покупателю покажут, в каком квадрате находится его звезда и выдадут соответствующий документ.

- Но каким образом он станет ее обладателем? - недоумевали оба мозга экспериментальной девочки.

- Ее бывший собственник снимет со своего пояса только что проданную желтую звезду, а взамен получит семь белых. Выгодная сделка. За одну средней величины желтую звезду - семь белых, очень даже неплохо.

- А та, настоящая звезда, что он с ней станет делать?

- Экая ты странная, - возмутился ее невежеством стозвездный. - Как это, что он с ней станет делать? Будет глядеть на нее, радоваться, а она будет его согревать. Желтые звезды теплее белых.

- Это не так, - осторожно заметила девочка с Пирры. - Белые звезды намного горячей, но выглядят маленькими, потому что находятся дальше. Желтые холоднее, а розовые и красные - самые холодные, они попросту угасают.

Стозвездный снова вскипел:

- Я тебе уже говорил, чтобы ты не болтала глупостей, пока вы считаетесь моими гостями. Вот когда я отдам вас в руки палача, тогда говорите все, что угодно. Глупости разрешено болтать только перед тем, как палач отрубит тебе голову. А теперь слушай: белые - самые дешевые, потому что они самые большие и их мало. Как видишь, даже у меня их всего две!

Девочка с Пирры смутилась. Сказанное стозвездным было похоже на тот земной закон, согласно которому звезды ценились дешевле жевательной резинки; это была та самая нелепая логичность, столь непонятная ей.

- Но я знаю... - робко начала она.

- Ничего ты не знаешь, - насупился стозвездный. - Но будешь знать, когда и у тебя появятся звезды. Вы должны купить, как минимум, по одной синей и по две желтых, если хотите, чтобы я с вами разговаривал.

- Но как их покупают? - забеспокоилась девочка.

- Ты же видела. Желтые покупают за белые, синие за другие, более дорогие, можно, конечно, и комбинировать.

- А на что покупают белые?

- Странные вы люди! - каркнул стозвездный. - Я только потому еще и не отдал вас в руки палача. Очень, очень странные! Как вы можете не знать, на что покупаются белые? Одна белая стоит пяти беззвездных и пятидесяти голов домашнего скота. Для начала вы должны купить себе хотя бы двадцать белых.

Нуми отказалась от мысли подсчитать, сколько беззвездных и сколько скота им требуется, чтобы купить столько звезд. К тому же ее мозг ужаснулся, узнав, что людей, которых здесь называли "беззвездными", продавали наравне со скотиной. Ужаснулся ее настоящий мозг, другой, искусственный, ужасаться не мог. Он всего лишь собирал информацию и давал советы.

- Переведи хоть что-нибудь! - сказал Ники, заметив ее замешательство.

Нуми дрожащим голосом рассказала ему про положение, в котором они оказались. Ники возмущенно крикнул:

- Ну и ну, значит, эти мерзавцы - настоящие рабовладельцы!

- Что значит "мерзавцы" и "рабовладельцы"? - спросила Нуми, подумав, что ей нелишне знать эти понятия для дальнейшей беседы со стозвездным.

- Потом объясню. Скажи ему, что мы должны выйти, чтобы посовещаться.

Очень резонно Ники подумал, что спасаться бегством в толпе будет трудно. Нужно любой ценой выйти со двора в темноту.

- Что он сказал? - нетерпеливо спросил стозвездный. В этой Галактике все начальники легко выходили из себя. - Мне необходимо знать, какова ваша цена, для того, чтобы отмерить точную дозу моего к вам уважения!

- Но мы не владеем ни беззвездными, ни скотом! - вырвалось помимо воли у экспериментальной девочки. Она так и не научилась по-настоящему хитрить, хотя и была вынуждена несколько раз солгать.

- Ка-ак?! - вскричал плаксиво стозвездный. - У вас нет ни беззвездных, ни скота? Стало быть, вы из тех звездных, которые отказываются ими владеть? Последователи Короторо. Раз так, мы немедленно вас обезглавим. Таков приказ тысячезвездного.

И не слушая возражений Нуми, он подал знак страже. Они окружили ребят, направив на них острия ножей. Стозвездный еще раз махнул рукой и гневно двинулся к выходу по образовавшемуся перед ним человеческому коридору.

Как снимают с неба звезды.

Безуспешный торг.

Кому ставят памятники

Нуми в двух-трех словах рассказала земному другу, что их ожидает.

- Не бейся, - решительно шепнул Ники. - Это даже к лучшему. Как только выйдем со двора, приготовь свой газовый пистолет. Я дам сигнал.

Однако выйдя со двора, стозвездный вдруг снова переменил свое отношение к ним. Нуми уловила это по излучениям его мозга, так как в темноте на младенческом личике ничего нельзя было прочесть. Но причина его поведения осталась для нее загадкой. Она лишь спросила себя мысленно: все ли начальники так капризны?

Стозвездный, властно каркнув, отстранил стражу, и она отошла от ребят на почтительное расстояние. Похоже, не хотел, чтобы стражники слышали что он будет говорить. Потом доверительным тоном сказал, обращаясь к девочке:

- Слушай, не такой уж я плохой. Ты мне дашь свою одежду, в которой можно летать со звезды на звезду. А взамен я дам каждому из вас десять беззвездных и двадцать голов скота. На том и порешим. А тысячезвездному я про вас говорить не стану.

Нуми растерянно перевела предложение сморчка. Николай вскипел; он вспомнил, как ему удалось напугать стозвездного, и крикнул:

- Скажи этому звездному торгашу, что нам не нужны его звезды. Скажи ему, что все звезды и без того наши.

- Он снова рассердится, - возразила девочка.

- Могу накинуть еще по десятку белых звезд, - вмешался стозвездный начальник, решив, что мальчик разгневался и сделка не состоится.

Бесхитростная девочка снова попала в затруднительное положение. Она с удовольствием подарила бы свой скафандр, но как потом вернуться на Пирру?

- Мой друг с Земли говорит, что у нас достаточно звезд. Потому что все звезды - наши.

- К палачу! К палачу! - закаркал стозвездный и уже было дал команду страже, но тут Николай ткнул его пальцем в живот. Прямо в жестяное созвездие.

- Эй! - крикнул он ему. - Посмотри вверх!

Стозвездный испуганно уставился в небо, туда, куда указывал пальцем Николай. Никто до сих пор не позволял себе столь грубо вести себя со стозвездным.

- Видишь вон ту звезду? Сейчас я ее сниму! Переводи, Нуми!

Нуми перевела, хотя все еще не понимала, что он задумал. Мальчик же, незаметно вытащив из кармана маленький фонарик, сделал вид, будто бы замахнулся в небо. Потом таинственно опустил руку, протянул ее к самому носу стозвездного и разжал ладонь. В следующий миг оттуда хлынул ослепительный свет, можно было подумать, что на ладони сверкает звезда.

Стозвездный в ужасе закрыл глаза. Стража окаменела. Момент был удобным для бегства, но Ники показалось, что теперь уж стозвездный сморчок больше не посмеет их запугивать. Заметив, что он немного оправился, Ники снова взмахнул рукой, желая показать, что возвращает звезду на место.

- Куда делась звезда? - боязливо спросил стозвездный сморчок.

- Вон там, разве не видишь? - Ники ткнул неопределенно в небо одной рукой, и пока сморчок вглядывался в звездные россыпи, другой незаметно сунул фонарик в карман.

Конечно, определить, какая именно звезда побывала на ладони у мальчика и снова вернулась на прежнее место, было трудно, но стозвездный начальник был потрясен. И долго молчал, прежде чем решился обратиться к Нуми.

- Скажи этому милому человеку, - сказал он, противно сюсюкая, что мы можем заключить с ним отличную сделку. Он даст мне настоящую звезду и я стану тысячезвездным, а вас сделаю стозвездными и дам каждому по городу. - Он поколебался и добавил: - Нет, я вас сделаю двестизвездными. Или даже пятьсотзвездными и подарю полгосударства.

Еще не придя в себя после фокуса с фонариком, Нуми механически перевела. Ники в ответ едва не расхохотался. Хорошо, что он погасил фонарик и его победоносная улыбка не была видна.

- Переведи этому типу, что ничего не выйдет. Настоящие звезды должны сиять в небе. Таков закон.

- Кто выдумал этот закон? - недоверчиво спросил стозвездный.

- Скажи ему: миллионнозвездный.

- Ты лжешь! - крикнул стозвездный, услышав ответ мальчика. - Звезд не так уж много, чтобы существовал миллионнозвездный. Все звезды распроданы, а новые появляются редко.

- Звезд очень много, - назидательно и кротко сказала девочка с Пирры. - Никто не может их сосчитать. И они никому не принадлежат. Каждая...

Стозвездный, однако, был так разгневан, что уже не слушал ее.

- Значит, отказываетесь подарить мне одну-единственную звездочку? Так, да? Ну, ладно же! Хуу-хо!

Этот крик предназначался страже, которая сразу подбежала к детям.

- Стреляй! - скомандовал Ники, но было поздно.

Нуми не послышалась его сонета и не приготовила пистолет, а свой Ники положил в карман еще во время фокуса с фонариком. Ребята не успели опомниться, как босоногие стражники набросились на них и заломили им руки.

Стозвездный начальник был доволен. Тоном приказа он сказал Нуми:

- Скажи этому глупому человеку, что мы не сразу отрубим вам головы. Я даю вам время поразмыслить до завтра. Если завтра вечером вы снова мне откажете, мы обезглавим вас на площади перед звездными и беззвездными, вместе с Короторо.

- Но мы вам говорим истинную правду. Нельзя снять звезды с неба. Они - огромны, это целые миры...

- Тем лучше, если это правда, - теперь в голосе стозвездного звучали поучительные нотки. - У нас существует закон: если кто-то твердит истину, а звездные ее не принимают, то ему немедленно отрубают голову. Но если после оказывается, что истина эта правдива, тогда звездные ему ставят памятник.

- Но это жестоко, - робко возмутилась девочка. - Неужели нельзя подождать?

- Всякая истина вредна, пока она не станет истиной для всех. А стало быть, ее распространитель должен быть наказан. Но если она принимается, его следует награждать. Мы очень справедливы, и потому сначала наказываем, а уж потом вознаграждаем. Мы не можем поступить наоборот.

- Какая же это справедливость? - воскликнула Нуми. - Рубить головы людям за правду!

Даже ее искусственный мозг ужаснулся, представив, что всем тем, которым были поставлены памятники вдоль аллеи, сначала отрубили головы.

- Однако ты глупа, - сказал стозвездный начальник, все еще склонный поучать этих двух пришельцев, так как не потерял надежды заполучить в подарок настоящую звезду. - Ну сама посуди. Справедливо ставить памятник за истину? Справедливо! А можно ставить памятник живому человеку? Нельзя? А для человека что лучше: иметь или не иметь памятник после смерти?

Нуми почувствовала, что голова ее идет кругом от подобной логики. Да так, что вот-вот упадет с плеч.

- Этот все еще торгуется? - спросил ее Ники, готовый расплакаться от бессилия и боли, которую ему причиняли веревки, стянувшие кисти рук.

- Кажется, мы останемся без звезд и без голов. И кто знает, когда нам поставят памятник, - ответила девочка.

- Не падай духом, - сказал Ники, спохватившись, что сейчас ей как никогда нужна его поддержка, и повысил голос, чтобы не казаться испуганным. - Скажи этому идиоту, что мы обещаем обдумать его предложение - до завтрашнего вечера. Я упрошу миллионнозвездного выделить ему настоящую звезду. Но при условии, что нам развяжут руки. Иначе я не смогу снять ее с неба.

- Но ведь это ложь! - даже в такой момент воспротивилась девочка с Пирры.

- Может, и ложь, но, если ты успела заметить, за правду здесь секут головы. Давай, переводи!

- А "идиот" - это звучит нормально? Можно применить это слово, обращаясь к представителю иной цивилизации?

- Э-э-э-эх, - совсем потерял терпение Ники. - Если хочешь, скажи ему: "Разлюбезный господин", или "О, глубокоуважаемый стозвездный болван", или что-то в этом роде!

Простодушная Нуми не знала и этих выражений, а соответствующие слова на здешнем языке ей тоже были неизвестны. Так что она перевела новое предложение Ники, обходясь и вовсе без обращения. Может, от этого оно выглядело убедительней. Глаза стозвездного начальника сверкнули в темноте, и хотя он в ответ всего лишь важно кивнул головой, она уловила радостные излучения его мозга. Это сулило временное отдаление нависшей над ними опасности.

Как поступать со странными людьми.

Битва и избавление

Знакомым витым коридором, на каждом повороте которого коптили вонючие фонари, их ввели в мрачное подземелье. Стозвездный принял условия Ники, потому что им развязали руки. Потом за ними опустили решетку из толстых жердей, закрыв ее на железную цепь, пропущенную через прикованное к стене кольцо.

Нуми, жалобно охая, стала растирать свои хрупкие запястья. Они здорово болели, несмотря на перчатки.

- Буф-ф! Не могу себе представить, что эта цивилизация тоже зародилась на Земле!

А Николай уже деловито ощупывал цепь, обдумывая, как и когда удобнее совершить побег. Сейчас или днем, когда звездные спят. Он воскликнул:

- Ну и типы, однако! Дурачье! Сделать железную цепь ума у них хватило, а до примитивных керосиновых ламп не додумались. Одна вонь стоит, а свету никакого. Надену-ка я шлем.

Последний фонарь находился довольно далеко от них, в коридоре, но все помещение, казалось, было пропитано дымом от сгоревшего жира.

- А зачем им свет? Ты ведь слышал: днем беззвездные на них работают, а звездные по ночам любуются небом. Свет им только мешает. Странный народ! А говорят нам, что мы странные и хотят отрубить нам головы. Ну и логика!

С развязанными руками Ники снова почувствовал себя уверенным и сильным, к тому же до вечера было достаточно времени, чтобы найти выход из положения. Было достаточно времени и для мудрого разговора.

- За свою долгую и нелегкую жизнь, Нуми, - сказал Ники незнакомым ей грустно-писклявым голоском, - я убедился, что никто не любит странных. Каждый желает, чтобы все остальные были похожи на него. Сначала ты мне тоже показалась странной, и меня так и подмывало тебя отлупить.

- Отлупить меня? - растерялась девочка, которую, похоже, никто никогда не бил.

- Да, всего-навсего отлупить. А не отрубить голову, потому что все-таки я добрый человек.

- Как так отлупить? По какому праву?

- За свою долгую и нелегкую жизнь, Нуми, - продолжал Ники особенным голосом, - я понял, что сначала тебе хочется кого-нибудь отлупить, а уж потом ты себя спрашиваешь: а по какому праву? И то не всегда.

- Какая еще долгая и нелегкая жизнь, - возмутилась девочка, сообразив, что он притворяется. - Тебе ведь всего четырнадцать лет?

Ники рассмеялся и рассказал ей про своего прадедушку, который был еще жив, здоров и бодр. Прадед никогда не поучал его, как это делают другие взрослые, а всегда начинал издалека: "За свою долгую и нелегкую жизнь, Ники, я убедился, что..." После следовало нечто вроде тою, что человек должен каждый день чистить зубы и одеваться потеплей, когда на улице холодно. Впрочем, это был милейший старик, и Ники им гордился. К тому же, не просто дед, а прадед.

- Смешно так говорить, когда тебе всего четырнадцать, - не сдавалась Нуми.

- Что же ты не смеешься?

- Потому что ты явно насмехаешься над прадедушкой. А он, наверное, желает тебе добра.

- Да я вовсе не насмехаюсь! Я...

Ники не успел закончить, потому что кто-то тихонько окликнул их в темноте на непонятном языке. Прислушавшись, Нуми спросила на том же языке:

- Кто здесь?

- Это я, Короторо.

- Где вы?

- Напротив вас. Значит, это вы - те самые странные звездные, которые утверждали, что прилетели с других звезд? Почему же вас упрятали за решетку?

- Потому что мы и им показались странными, - ответила Нуми.

Ребята стали всматриваться в полумрак. На противоположной стене узкого коридора виднелась подобная решетка, но за ней они ничего не разглядели, вероятно потому, что одежда певца была темной, а не серебристой, как у звездных.

- Посветить? - спросила Нуми.

- Не надо. Привлечешь стражу, - остановил ее Ники, который уже обдумал план бегства, и в этом плане фонарик играл важную роль. Спроси его, хочет ли он бежать вместе с нами.

- А мы что, собираемся бежать? - удивилась экспериментальная девочка с Пирры.

Николай в свою очередь подивился двум ее мозгам.

- А тебе что, здесь нравится?

- Нет, но мы очень мало узнали об этой цивилизации.

- Мне и этого хватает. А ты, коль такая любопытная, оставайся. Но эксперименту тогда - конец!

- Какому эксперименту?

- Да ведь ты - эксперимент. А когда тебе отрубят голову с ее двумя мозгами, плакал эксперимент твоего отца.

- Как это - "плакал"?

- Эх, - потерял терпение Николай, - ты еще не знакома с земной цивилизацией, а хочешь изучить эту.

- На Земле мне тоже не поверили, - мстительно напомнила ему девочка.

- Да, но там тебе никто не хотел отрубить голову. Скорее всего, тебя просто поместили бы в сумасшедший дом. А там чисто, светло, всячески о тебе заботятся.

- Ничего хорошего в том, что тебя запирают.

Ники растрогала ее наивность.

- Верно, но если мы вернемся на Землю, нас запрут вместе. Вот будет весело!

- Но почему нас должны куда-то запирать?

- Потому что рассказ о наших приключениях будет звучать невероятно, и мы тоже будем казаться землянам странными. Как вы на Пирре поступаете со странными людьми?

- У нас нет странных.

- О, тогда у вас безумная скучища, - засмеялся Ники. - Ладно, хватит болтать. Расспроси толстяка, много ли стражников охраняют тюрьму, где их посты и готов ли он бежать с нами.

Нуми заворковала с невидимым Короторо через решетку, но Николай не мог оставаться без дела и потому занялся цепью. Он коснулся лезвием режущего аппарата последнего ее звена и осторожно нажал на гашетку. На этот раз пришлось нажать посильнее, чем прежде, когда они резали дерн. Железо мгновенно нагрелось, и он отдернул руку, только сейчас вспомнив, что у него есть перчатки. Теперь его руки были защищены, а волшебное острие разрезало толстое железо мягко и бесшумно, как сыр. Цепь, глухо звякнув, сползла с решетки.

- Что случилось? - испуганно спросила Нуми, но он шикнул на нее, сам затаив дыхание.

Однако ничего не произошло. По-видимому, стража просто не услышала.

- А теперь будешь меня слушаться! Что скажу, то и станешь делать, - приказал Ники, рассердившись на себя за неосторожность: нужно было придерживать цепь. - И никаких вопросов! - добавил он строго, боясь, как бы Нуми опять не полезла к нему со своими вопросами. Из опыта он уже знал, что она это делала в самый неподходящий момент. - Помоги толкнуть решетку!

Решетка была тяжелой, а петли, очевидно, ржавыми. Они долго возились, прежде чем им удалось приоткрыть ее. Петли противно заскрипели. Эхо в тишине подземелья превратило их скрип в пронзительный визг.

- Шлемы! - крикнул Николай и натянул шлем на голову с проворством истого пирранца.

Нуми еще возилась со своим шлемом, когда в коридоре послышалось шлепанье множества сандалий. Ники боком протиснулся в узкую щель, зажав в одной руке фонарик, а в другой газовый пистолет. А что, если осечка? Тогда - спиной к стене и - пинками их, пинками в звездные животы. А потом - сабельным ударом по шеям! Хоть бы они не порвали скафандр своими ножами! Жаль, что не смогли освободить Короторо, он бы им помог...

- А теперь, Нуми, держись! - крикнул он ей в шлемофон.

- За что держаться? - зазвенел ее вопрос у него в ушах.

Буф-ф! В который раз он убеждался, как нелегко общаться с чужой цивилизацией!

- Ты опять подумал обо мне плохо! - не замедлила отозваться она.

- Нашла время читать мои мысли, дура, - вскипел Ники. - Дай только освободиться, такую трепку тебе задам! Делай, что тебе говорят! Встань рядом и приготовь свой газовый пистолет...

Он не успел договорить, потому что прямо к нему метнулось несколько фигур. Ники хорошо видел на ночном визоре шлема блеск длинных ножей, кроваво-красных в свете ближайшего фонаря. Он отделился от стены, вытянул руку и нажал на кнопку фонарика.

Вспыхнувший свет произвел эффект бесшумного взрыва. Ослепленные стражники в ужасе заверещали. Вдохновленный результатом, Ники шагнул вперед и направил на них газовый пистолет. Тот, кому доводилось прыскать на себя или на кого-нибудь дезодорантом, или уничтожать мух аэрозольным препаратом, знает, как это делается.

Препарат пирранской цивилизации подействовал безупречно. Один за другим стражники валились на земляной пол. Некоторые сразу падали на спину, другие же, покачавшись как пьяные, бухались на колени, а потом уже ложились на свои звездные животы. Спустя какое-то мгновение все было кончено. Сейчас стражников можно было пересчитать. Их было пятеро.

Ники занял воинственную позу, гордясь своей невероятно легкой победой.

- Хоть бы ты им не причинил серьезного вреда, - услышал он взволнованный голосок Нуми. - Этот газ предназначен для зверей, а не для людей.

Действительно странная девочка! Они были готовы заколоть ее ножами, а она беспокоится об их здоровье!

Однако ее голос возвратил его к действительности.

- Включи фонарик!

На этот раз она послушалась, не задавая своих дурацких вопросов, и он, убрав фонарик, взял в руку волшебное лезвие. Вскоре цепь на решетке камеры Короторо со звоном упала на пол, чуть не до смерти напугав певца.

- Скажи ему, чтобы не трясся, а помогал! - крикнул Ники девочке, потому что Короторо, ослепленный ярким светом, забился от страха в дальний угол камеры.

- Он меня не услышит, я должна снять шлем.

- Не смей! - закричал Ники, увидев, что она пытается стащить с головы шлем. - Наверное, в воздухе еще много газа, не хватает, чтобы и ты заснула. Давай попробуем вместе!

Освободить Короторо оказалось трудной задачей, так как решетку пришлось тянуть на себя. Толстяк же продолжал трястись от страха в своем углу. После невероятных усилий им удалось отогнуть решетку ровно настолько, чтобы Ники смог проникнуть в камеру сквозь щель. Он с силой ухватил за локоть перепуганного толстяка и потащил за собой. Но щель оказалась слишком узкой для его живота.

- Поддерживай его, - приказал Ники девочке, потому что толстяк едва держался на ногах, а сам уперся плечом в решетку.

Им удалось сдвинуть ее еще на несколько сантиметров, и общими усилиями - Нуми изо всех сил тянула, а Ники толкал, - вывести Короторо из темницы.

В коридоре он как-то сразу обмяк - наверное, надышался газа. Тогда, по приказу Ники, ребята подставили ему свои плечи и, обхватив как больного, повели, еле переставляя ноги. Тот, кому доводилось тащить на себе больного, отлично знает, что обмякшее тело весит вдвое больше.

Ники пыхтел, как паровоз, мысленно осыпая певца самыми ужасными проклятиями, пока Нуми не остановила его:

- Почему ты так плохо о нем думаешь? Он не виноват.

- Мог бы быть и не таким толстым, правда?

- Возможно, он и в этом не виноват.

Ники был так зол, что непременно влепил бы ей пощечину, если бы его руки были свободны. И если бы имело смысл давать пощечину человеку, щеки которого скрывал шлем.

- Что такое "пощечина"? - спросила запыхавшаяся девочка с Пирры.

- Погоди! Сейчас узнаешь! - ответил Ники, вспомнив, что иногда пощечины раздают с лечебной целью, и влепил две звонкие затрещины певцу, толстые щеки которого будто специально предназначались для этой цели. Пощечины подействовали безупречно. Тот ожил и уверенно встал на ноги. А к Ники вернулось прежнее хладнокровие.

- Веди его и освещай путь фонариком, а мне дай свой пистолет. Кажется, в моем кончился газ!

Девочка послушно отдала свой пистолет и повела под руку Короторо, который шел, не соображая, куда его ведут и что с ним собираются делать.

Но использовать пистолет им не пришлось. Два охранника в коротких юбочках, стоявшие у выхода, при виде слепящего света пришли в такой ужас, что буквально окаменели как статуи. Конечно, можно было пустить немножко газа в их младенческие носики, но газ нужно беречь. Да к тому же эти двое вряд ли посмели бы их преследовать.

И стражники действительно остались на своих местах. Не решались напасть на них и те звездные, которые бродили с подзорными трубами по ночным улицам. Они или застывали при виде ребят, или мчались прочь, закрыв глаза. Их пугала не только звезда, упавшая с неба на ладонь Нуми, а сам вид необыкновенных существ с непомерно огромными из-за шлемов головами.

Вскоре ребята увидели пустую повозку - два звездных ездока бросили ее, чтобы побыстрее скрыться. Ники тук же сообразил, что повозку можно использовать, потому что толстяк вряд ли был способен бегать так быстро, как они.

- Сними шлем и вели ему сесть в повозку, самим нам его не поднять, - приказал он Нуми.

Она послушно отстегнула шлем, а потом, помогая себе жестами, стала переводить беззвездному толстяку приказания Ники.

Ники тоже снял шлем и попросил выключить фонарик.

Свет погас, как внезапно гаснет падающая звезда и это вселило бодрость в Короторо. Окончательно придя в себя, он понял, что его хотят спасти, и с торопливой неуклюжестью взобрался на повозку. Двое друзей ловко прыгнули следом.

- Скажи ему, пусть правит, он наверняка знает как.

Нуми перевела приказ, и Короторо взял вожжи в свои короткопалые руки. Пара животных, которые тоже оцепенели от непривычного для них света, послушно тронулась с места.

- В какую сторону мы поедем? - спросила Нуми.

- К пирамидке, конечно. Скажи, чтобы пошевеливался, ежели ему жизнь дорога. А ты - зови Мало. Зови всеми своими мозгами. Если он нам не поможет - нам крышка. Наверное, нас будет преследовать целая армия.

Нуми взглянула на компас и рукой указала Короторо направление. Животные вытянули свои длинные шеи и повозка загрохотала по каменистой дороге. Тронулись вроде бодро, но какой скорости можно ждать от оранжево-зеленой помеси балканского мула и перуанской ламы! Такой, от которой лишь разгорается нетерпение, а раздражение переливается через край.

Но Николай не стал на них сердиться. Ему даже стало весело. От свежего ночного воздуха, от ощущения свободы, которую, казалось, он чувствовал на вкус (потому что подлинную свободу можно попробовать даже на вкус), от ровного мерцания звезд, из-за которых их троица попала в такой переплет.

Песни Короторо.

Ники Буяну в конце концов

становится по-настоящему стыдно

Через два часа они прибыли на место. Ламомулы, или мулоламы, наверное, думали, что неслись во весь опор, судя по их тяжелому дыханию и по оранжево-зеленому поту, выступившему на спинах. Воздух вырывался у них из ноздрей со свистом, как из лопнувшего паропровода. Но толстый Короторо, встав на цыпочки, благодарно потрепал их по холке.

Пирамидка из травяного дерна одиноко торчала среди поля, но Мало не было видно.

- Я чувствую, он вот-вот появится, - сказала Нуми, прислушавшись.

- Если бы мы во всем полагались на чувства... - пробормотал Николай, намекая на ее неуместные терзания во время битвы со звездными.

Он озирался, ожидая погони, но все же надеялся, что звездные достаточно напуганы светом фонарика и снотворным газом, чтобы преследовать их.

Нуми задел намек насчет ее чувств, тревожило ее и долгое отсутствие Мало.

- Я не уверена, слышала ли я его голос, но я знаю, что он появится. Наверное, он внушил мне эту уверенность.

- А что он внушил тебе делать?

- Ждать.

- Этого и внушать не нужно, - поддел ее Ники. - Что нам еще остается?

- Ну почему ты такой? - огорчилась девочка. - Почему ты не радуешься, что мы спаслись? Посмотри, как радуется Короторо!

Толстый певец и вправду так радовался, что принялся отплясывать вокруг пирамидки, будто совершал какой-то обряд. Несмотря на свой вес, он ступал удивительно легко, грациозно вертел над головой руками и порхал как настоящая балерина. Конечно, балерина несколько смешная, но вся его фигура в темноте выражала такое упоение, что танец Короторо походил на священнодействие. Танцуя, он издавал удивительно теплые, мелодичные звуки, и Ники задумался, почему голос толстяка столь красив в отличие от каркающих голосов звездных и низкого грубого голоса пастуха. Может он принадлежал к особой, третьей здешней расе, или певцы просто рождались с такими голосами?

- Скажи ему, чтоб не спешил радоваться. Пусть лучше подумает, что делать дальше.

- Нужно уважать чувства представителей чужих цивилизаций, назидательно ответила Нуми, вспомнив о недавней обиде, нанесенной ей в связи с ее собственными чувствами.

- Ну разумеется! - засмеялся Ники. - Лучше хорошенько послушай, не летит ли Мало, потому что если он не прилетит, я не знаю, какую песню мы с тобой запоем!

- Прости меня! Я не хотела тебя обидеть. Но излучение от плохих мыслей настолько сильно, что у меня в голове начинает звенеть.

- Да, а когда я думаю о чем-то хорошем, то ты не обращаешь на это никакого внимания!

Их ссору прервал своим воркованием толстяк.

- Он поет что-то осмысленное, или просто так, воркует? поинтересовался мальчик.

Нуми вслушалась в пение Короторо, а потом стала медленно переводить: "Сейчас я вам пою о свободе... Я пою вам о свободе танцевать... Я пою вам о свободе петь под звездами..." Дальше я не все поняла. Ага! "Я еще пою о праве танцевать под Дневной звездой, матери всех остальных миров..."

- А вот это - неверно, - вмешался Николай. - У каждого мира есть своя звезда-мать.

Охваченный ритмом слов и мелодией танца, Короторо не слышал их. Он сделал еще один плавный и, сколь ни странно для его неуклюжего тела, изящный круг вокруг пирамидки. Потом протянул руку к звездам и заворковал новую мелодию. Нуми стала переводить:

Все мы - дети звезд,

вечерних и дневных,

все мы - звезды, искры поднебесья.

Мы в пространствах светимся ночных,

и о звездах я пою вам песню.

О белых звездах вам, друзья, пою,

о розовых, о желтых и о красных,

о тех, что не увидеть в телескоп

волшебных и прекрасных.

Сколько в небе звезд! Не сосчитать!

Я о небе, полном звезд, пою.

Сколько звезд горит у нас в сердцах!

И о звездном сердце моя песня.

И о человеке-смельчаке,

и о том, что все мы с вами - звезды,

и должны скорей, пока не поздно,

черноту ночной беззвездной тьмы

звездностью сердец заполнить наших!.. ------Перевод стихов Сергея Литвиненко ------

Короторо медленно опустился на колени и замер, глядя в звездное небо, как в бездну, которую нужно заполнить. Потом он встал и склонился в глубоком поклоне перед своими спасителями.

Николай захлопал, но девочка с Пирры остановила его:

- Почему ты шумишь? Разве ты не слышал, какую прекрасную песню он спел для нас?

- Но я... - смутился мальчик. - Мне она понравилась. У нас на Земле так выражают свое одобрение.

- Вот и поступай так на Земле, а здесь, среди чужой цивилизации эти обычаи ни к чему, - сказала Нуми, показав, что и она может быть несправедливой.

Но Ники рассмеялся, решив ее задобрить:

- Здесь даже не одна, а две цивилизации! Кажется, я начинаю понимать, почему эти сморчки хотят отрубить ему голову. Вот только непонятно, зачем эти беззвездные им поддаются. Такие крепкие, сильные люди покорны, словно овцы. Порасспроси-ка его, должен же я что-то записать об их цивилизации!

Устав от танцев, Короторо сел, вытянув вперед коротенькие ножки, и заворковал в ответ на вопросы чужеземцев:

- Беззвездные - необразованны, но добросердечны. Они с любовью выращивают скот, строят дома и тоскуют по звездам. Звездные дают им есть до отвала, заставляют работать, а им только того и надо. Беззвездным внушают, что других миров нет, что их мир единственный и самый лучший, а звезды принадлежат только звездным. Я же пою беззвездным, что это не так. Что иных миров много и что они лучше нашего.

- Но откуда он это узнал? - спросил Ники, выслушав перевод.

- Я вижу другие миры, когда начинаю танцевать. И когда сплю, тоже вижу.

- А хочешь увидеть их наяву? - спросила Нуми.

- А я их и вижу наяву, - убежденно заявил Короторо.

- Нет, ты их видишь в своем воображении. Но если ты отправишься с нами, ты увидишь их воочию. Скоро за нами вернется тот, кто доставил нас сюда. Он может лететь быстрее света Большой дневной звезды и мгновенно доставит нас туда. Летим с нами, если хочешь.

- Это правда? - не поверил Короторо.

- Скоро ты в этом убедишься. Он вот-вот прилетит. Я чувствую, что он уже близко, - ответила Нуми и тут же стала с жаром доказывать земному другу, что Мало непременно впустит в себя этого храброго и доброго певца.

- У тебя не все дома! - вскипел мальчик. - Что мы с ним будем делать? Во-первых, никакой он не храбрец, а во-вторых...

Он хотел сказать: "Ты только посмотри, какой он толстый, Мало его не прокормить", но устыдился, потому что это могло прозвучать эгоистично.

- Ники, как тебе не стыдно! - строго сказала девочка. - Его ведь убьют, если он останется здесь!

На этот раз Николаю стало действительно стыдно. А певец, который сидел, глядя в небо, внезапно вскочил, будто что-то услышал. И весело затанцевал вокруг пирамидки.

Конечно же, он ничего не услышал, потому что только экспериментальная девочка с Пирры, обладающая сразу двумя мозгами, могла слышать, как Мало несется через пространства.

Возвращение Мало.

Последнее вмешательство

в дела чужой цивилизации

Ничего, кроме воркования Короторо и фырканья ламомулов, щипавших травку, не услышал и Ники. Он был встревожен, потому что звезды уже начали бледнеть. Скоро должен был наступить день, а Мало все не появлялся.

- Что это его опять прихватило? - спросил Ники, кивая на Короторо.

- Поет о нас, - укоризненно ответила Нуми. - Здорово. Начинается так: "Радуйтесь, люди, говорит вам Короторо..." Потом что-то благодарственное по нашему адресу, что мы, мол, прибыли спасти истину. Длинная песня, я не все понимаю... А вот слушай дальше: "Приближается час истины. Истины, чьи крылья светлее лучей Большой дневной звезды. Истины, чье дыханье теплее тепла Большой дневной звезды. Истины, чей аромат тоньше аромата самого красивого цветка в мире..."

Нуми замолчала, чтобы услышать следующие слова песни и снова стала переводить:

"И я отправлюсь в путь вместе с настоящими звездными людьми, чтобы принести в своих ладонях настоящую правду о других мирах..."

- Ники, он принял наше приглашение! - шумно обрадовалась девочка.

- Потом нам придется вернуть его обратно, - насупился Ники. - И они все равно его убьют...

- Может, он решит остаться где-нибудь в другом месте, - возразила Нуми.

Допев свою песню до конца, Короторо снова поклонился своим спасителям.

- Скажи ему, чтобы не кланялся так часто, иначе я не возьму его с собой, - попросил Ники. - Все люди равны, мы же не звездные сморчки...

- Но это, наверное, их обычай, Ники! Не сердись! С ним нам будет веселее, вот увидишь. Ты ведь слышал, какие прекрасные песни он поет! Гляди! - ликуя крикнула она. - Вон туда гляди!

Короторо, не разбиравший слов девочки, тоже уставился в небо, туда, куда указывала Нуми, а потом встал на колени, словно перед алтарем.

От бесчисленного множества звезд отделилась и стремительно понеслась вниз одна звезда. Она быстро увеличивалась в размерах, становясь солнечно-желтой.

- Это он? - взволнованно спросил Ники.

- Я ведь тебе говорила! А ты не верил. Он не стал нас ждать здесь, чтобы его никто не увидел. Это было бы вмешательством в жизнь здешних людей.

- Но ведь его увидит Короторо!

- Ты разве забыл, что мы берем его с собой?

- До чего же красив, - сказал мальчик. - Несется, как метеор!

Он испытывал не только признательность к этому загадочному существу, сейчас он испытывал к нему любовь, ту, которой любят отчий дом.

Космический Пегас описал плавный круг над их головами, выбрал место для посадки и спустился в десяти метрах от пирамидки из дерна. Устроившись поуютней, как это делают птицы, сидящие на яйцах, Мало выключил огни. Ламомулы испугались и со всех ног бросились бежать, таща за собой ужасно тарахтящую повозку.

Никто не стал их догонять, потому что они уже не были нужны.

- Ну, Короторо, - заторопила толстяка Нуми. - Нам пора, надо взлететь, пока нас никто не видит.

Толстый певец, однако, не сдвинулся с места. Он стоял на коленях перед Мало, будто молясь ему.

- Не бойся, милый Короторо. Это всего лишь добрая звезда, которая доставит нас на другие звезды, - постаралась объяснить ему Нуми, используя местные представления и выражения. - Потом, если ты захочешь, мы снова вернем тебя сюда. Ты всего лишь убедишься, что твоя истина о других мирах не выдумка.

- А если - выдумка? - с неожиданной для ребят мудростью спросил певец. - А если звездные окажутся правы?

- Но ведь ты сам пел о ней в своей песне!

- Я верю вам. И очень счастлив, что моя истина - не выдумка.

- Почему же ты не хочешь лететь с нами?

- А если она все-таки окажется выдумкой?

- Буф-ф, ничего не понимаю! - чуть не расплакалась девочка. - То ты веришь, то не веришь! Зачем же ты поешь о ней, раз не веришь в нее?

- Я верю, верю в нее, - поспешил успокоить ее Короторо. - Но если это окажется выдумкой, значит, я обманывал людей. А если нет, то это уже будет не моя истина. А сейчас она только моя, понимаешь?

- Не понимаю, - беспомощно проговорила девочка и обратилась за советом к Ники.

Успокоенный присутствием Мало, Николай уже снова обрел способность шутить.

- За свою долгую и нелегкую жизнь, - начал он голосом своего прадеда, - я, кажется, не встречал подобного певца. Он...

- Ники, - всхлипнула девочка. - Ты опять хочешь сказать что-то нехорошее.

- Наоборот, я...

Но Короторо прервал их настойчивым воркованием, наверное, почувствовав, что они ссорятся из-за него.

- Я пою лишь о тех истинах, которые принадлежат только мне, понимаешь? - решил объяснить свое поведение Короторо. - Я не могу петь о других истинах. Если я потом расскажу, что побывал на других звездах, никто мне не поверит. Сейчас беззвездные знают, что это мои песни. Они их любят и верят мне. И все больше людей будет мне верить. Даже некоторые звездные поверили мне и отказались от своих звезд, начав работать, как простые беззвездные.

- Он продолжает философствовать? - Ники почувствовал раздражение. По его мнению, они только зря теряли время.

- Не хочет. Говорит, никто потом ему не поверит. А сейчас ему верят. Опять эта странная логика! Погоди, я посоветуюсь со своим мозгом. - Она прислушалась к себе и тут же сказала: - Похоже, люди здесь больше верят в истину, о которой поется в песнях, чем в действительную. Странно, правда?

- Напомни ему, что его убьют!

Певец грустно покачал головой.

- Да, меня убьют. Но тогда еще больше людей мне поверят. И будут петь мои песни. А когда поверят все, мне поставят памятник. А в памятники верят больше всего.

- Что он сказал? - спросил Ники. - Прошу тебя, побыстрей! Сейчас не до трепа...

- Что означает "треп"?

- Диспут, обсуждение, обмен мнениями... - затараторил Ники, напрягая всю свою волю, чтобы девочка не прочла в его мыслях подлинный смысл этого слова.

- Ага, - недоверчиво протянула Нуми и передала ему слова певца.

- Действительно странно, но, может быть, он прав. - Ники задумался, а потом как можно серьезнее сказал голосом своего прадеда: - За свою долгую и нелегкую жизнь, Нуми, я не раз замечал, что люди больше верят в камни, чем в истины.

- Я люблю его! - вздохнула девочка.

- Так уж сразу и полюбила! - в душе у Ники шевельнулась ревность. - Что ж, подумай тогда о времени. Знаешь, что может произойти? Когда мы вернем его обратно, здесь уже не будет ни звездных, ни беззвездных. Кому он тогда станет петь свои истины? Будущим людям они будут известны. Над ним станут смеяться! Он этого не вынесет. Это значит, убить его самым жестоким способом. Человек должен бороться за правду в свое время. Истины чужих цивилизаций - чужие истины.

Нуми удивленно посмотрела на него.

- Ники, оказывается, ты умеешь говорить также умно, как и мой искусственный мозг! Он сказал мне то же самое.

Мальчик не знал, обижаться ему, или чувствовать себя польщенным. Он сказал, смущенно улыбаясь: - Ладно, ладно! Не будем уповать на искусственный мозг! В путь!

И, чтобы ускорить прощание, подошел к стоящему на коленях певцу, поднял его и обнял.

- До свидания, Короторо! Держись! Не отступай перед дураками, для которых звезды служат лишь украшением собственных животов.

Он говорил, зная, что певец вряд ли поймет его, но тот как будто бы все понял и храбро распрямил плечи.

Нуми тоже обняла нового друга, всхлипнув на его плече.

- До свиданья, милый Короторо! Твои песни очень, очень хорошие! Я понесу их с собой в другие миры, чтобы и там их пели! - сказала она ему на его языке, и певец снова упал на колени перед своими спасителями.

Земной мальчик строго прикрикнул на певца, он не выносил, по его выражению, подобных телячьих нежностей и потому поставил Короторо на ноги. Даже вздернул кверху его толстый подбородок, чтобы тот поднял голову. И это было их последнее вмешательство в дела чужой цивилизации.

Расстояние до Мало оба проделали пятясь, махая Короторо руками на прощанье, покамест не исчезли в мягкой, податливой плоти загадочного существа. А Короторо продолжал стоять так, как бы он, наверное, стоял на постаменте собственного памятника.

Мало снова раскалился до солнечно-желтого цвета, взлетел вверх и стрелой вонзился в предрассветное небо.

На поляне остался Короторо и пирамидка из зеленого дерна. Он еще постоит так немного, а потом зашагает своей дорогой, всюду распевая свои песни, пока ему не отрубят голову. И тогда лишь пирамидка останется единственным свидетелем того, что здесь когда-то побывали люди из других миров.

А здешние жители будут недоуменно прищелкивать языком при виде ее, как мы на Земле перед некоторыми подобными древними загадками. Одни будут верить, что они сотворены руками инопланетян, другие нет. Потому что люди всюду одинаковы.

Действительно ли человек - наивысшее существо.

Что может случиться, когда целуются

представители двух цивилизаций

Мало был сейчас для ребят и матерью, и отцом, и родиной. Во всяком случае такое чувство испытали они, как только вошли в него. Они не знали, рад ли он им, потому что не понимали его чувств, но стоило им сбросить шлемы, чтобы те не давили на них лишним грузом, и принять горизонтальное положение, чтобы легче было перенести ощущение невесомости при взлете, как оба, не сговариваясь, снова подумали о Мало с благодарностью и любовью. И им хотелось верить, что он, всемогущий и всезнающий, примет эти их чувства.

Первым пришел в себя Ники. Как всякий земной мальчик, немного стеснявшийся всяких, как он говорил, телячьих нежностей, он предложил:

- Выключи этот твой мозг, а? Он ведь тебе уже не нужен.

- Небось, хочешь подумать обо мне что-то плохое, - сказала Нуми. - Пожалуйста, я его выключаю.

При свете фонарика Ники заметил, как рука ее сделала знакомый ему жест. Сейчас этот жест показался ему милым и кокетливым. Он искренне удивился:

- Почему я должен думать о тебе плохо? Ты мне ничего такого не сделала.

- А там, в темнице?

Он рассмеялся, потому что, конечно же, давно ее простил.

- Верно, ты несколько раз выводила меня из себя, но ведь вы, девчонки, все такие, независимо от того, сколько шариков у вас в голове...

- Это какие же такие?

- Такие... - смутился мальчик. - Досадные!

- Вы, мальчишки, тоже иногда бываете досадными.

- Возможно. Ну ладно, хватит нам друг другу досаждать! Я голоден, как волчица.

- Что значит "как волчица"? - тут же задала она один из досадных вопросов.

- Есть у нас такое выражение. Когда кто-то очень голоден, он говорит: я голоден, как волк. А я говорю: как волчица. Зачем придираться только к волкам? Я - за равноправие.

- Ну, тогда я голодна, как волк, - сказала Нуми. - Пошли есть!

- Буф-ф! - воскликнул он. - Одной кашей такой голод не утолишь, придется глотнуть хотя бы одну таблетку.

- Что ж, съешь одну. Здесь мы ими так и не воспользовались. Знаешь, у тебя здорово получается это наше "буф-ф"!

Николай сконфузился, подумав, что она подтрунивает над ним, и сказал:

- Вот оно, вредное влияние чужих цивилизаций!

И поспешил проглотить таблетку. Потом прислушался к своему желудку и почувствовал, как все его существо охватывает сладостное чувство насыщения.

Нуми приподнялась на локте и вгляделась в его лицо.

- О чем ты сейчас думаешь? Мне очень хочется знать, а ты не позволяешь мне включить искусственный мозг.

- Думаю продиктовать об этой цивилизации записывающему устройству. Я так и не понял, как она называется, в какую сторону вертится? Вправо, влево? Во всяком случае, в каком-то ошибочном направлении.

Девочка весело рассмеялась.

- Мне очень нравится, что ты умеешь шутить. Хоть иногда шутишь с серьезными вещами. Я так не могу. Мне мешает искусственный мозг. Если что-то покажется мне смешным, он сразу же начинает это объяснять, и смешное перестает быть смешным.

Ники немного отстранился: ему стало неловко - и от ее признания, и от близости ее лица.

- Да, это так, с искусственными мозгами не посмеешься. Они ужасно серьезны.

- Но у меня есть и настоящий.

- Я думаю, что вот его-то ты и должна больше слушаться. Искусственный сообщает чужую информацию.

- Но тогда - плакал наш эксперимент, - повторила она его выражение.

- Пусть, - твердо сказал Ники. - Человек не может быть экспериментом, это обидно. Человек - наивысшее существо во Вселенной.

- А Мало?

- Мало... Мы ничего про него не знаем. Может быть, и он создан человеком. Ведь именно так говорится в вашей легенде.

- А что ты думаешь об этой цивилизации? Они ведь тоже люди.

Да, люди, но уж очень трудно назвать наивысшими существами звездных сморчков, которые выменивали и продавали звезды как стеклянные шарики для игры. Чтобы выйти из затруднительного положения, Ники уклончиво ответил:

- Жаль мне того симпатичного пузана.

Девочка с Пирры обрадовалась:

- Вот видишь, не такие уж мы и разные. Я тоже постоянно о кем думаю. И знаешь, что я придумала? Мы попросим Мало когда-нибудь снова доставить нас туда. Тогда там пройдет уже много лет и все будет совсем другим. И мы увидим, постигла ли эта цивилизация истины Короторо, поняла ли она, каким чудесным человеком он был.

- И возложим к его памятнику звездный венок, - добавил Ники.

Она посмотрела на него глазами, которые светились, как звездочки.

- Ты чудесный мальчик, Николай Петров Иванов Стоянов Петков...

- Не нужно перечислять все имена! - прервал он ее.

- Не понимаю, почему тебя прозвали Буяном, но я...

- Я ведь тебе уже говорил, что это сокращенный вариант моей фамилии - Буяновский.

- Ты - чудесный мальчик, Ники!

- Ладно, ты уже это говорила, - смутился он, и, не сумев придумать более удачной шутки, добавил: - К тому же мне это давно известно.

- Не прерывай меня, пожалуйста, - продолжала она таким тоном, будто высказывалась на пионерском сборе. На земном пионерском сборе, разумеется, потому что Ники не знал, есть ли на Пирре такая организация. - Ты не можешь читать мои мысли, Ники, поэтому я должна тебе их высказать. Ты вел себя как настоящий мужчина. Если бы не ты, мы бы пропали. И Короторо тоже бы погиб.

Она еще больше приблизилась к нему и Ники чуть ли не в панике пробормотал ей в лицо:

- Подумаешь! Каждый может...

- И знаешь, что я еще подумала? Я подумала, что...

- Но я не желаю знать твоих мыслей! - прервал он ее, словно ему грозила какая-то опасность.

- ...Я подумала, что должна тебя поцеловать.

- Неужели и у вас принято целоваться? - глухо спросил Ники, потому что не знал, что ей ответить, и попытался встать.

Но она схватила его за уши и ткнулась ему носом в щеку. Мальчик стал вырываться и ему удалось, правда довольно грубо, освободиться из ее рук. Его уши так покраснели, что на той планете, которую они недавно покинули, вероятно, за них заплатили бы как за самые дорогие красные звезды.

- Я тебя прощаю, ты ведь экспериментальная, - сказал Ники. Но в его словах не было обиды. Они даже могли сойти за шутку. Герою в конце всегда полагается поцелуй, а ведь он чувствовал себя немножко героем этого приключения.

Нуми молча направилась куда-то. Он забеспокоился:

- Эй, эксперимент! Ты куда?

- Если ты еще раз назовешь меня так, я буду звать тебя Буяном!

- Ты, кажется, рассердилась?

- Нет! Но я не понимаю, почему ты такой.

- Чужая цивилизация, что поделаешь!

- Да, верно! Ты происходишь от обезьяны, - сказала девочка, показывая тем самым, что, вопреки искусственному мозгу, и она умеет иронизировать. А, может, оттого, что он был отключен. - Извини, но я включу свой искусственный мозг. Мне очень хочется понять, почему иногда ты ведешь себя, как настоящий мужчина, а иногда - как дитя.

- Не надо! Во всем виноват, наверное, переходный возраст.

- А что это такое?

Ники, смущаясь, рассказал ей про этот довольно неприятный период в жизни человека, когда ты еще не взрослый, но уже и не ребенок. Ты легко раздражаешься и без причины плачешь, после буйной радости тебя охватывает страшная безысходная скорбь.

- Потому у меня и голос такой хриплый, - добавил он.

Нуми глядела на него, как бы пытаясь увериться, что он действительно таков: ни ребенок, ни мужчина. Стало быть, у человека бывает третье состояние? Вдруг она с испуганным криком подбежала к нему.

- Что это?

Нуми схватила его за все еще красные уши и повернула к свету.

- У тебя вся щека в каких-то... - она не могла подобрать слова. Тебе не больно?

- Нет, а в чем дело? - встревожился Николай, почувствовав зуд на щеке.

Да, щека его адски зудела, как бы выразился он на Земле. Его пальцы нащупали какие-то волдыри и прыщики.

- Может быть... Может быть, потому что... Я сейчас спрошу свой мозг, - сказала экспериментальная девочка и нажала кнопку за ухом. Немного послушала и сказала: - Это несовместимость. Наверное, от моего поцелуя. Несовместимость организмов.

- Пройдет, - храбро успокоил ее Ники. - Наши доктора называют это аллергией. Ребенком я был очень аллергичен. К самым вкусным вещам не мог притронуться! К клубнике, к меду и шоколаду...

Он сконфузился, подумав, что его слова насчет аллергии к самым вкусным вещам могли быть отнесены и к ее поцелую.

Находясь в космосе впервые, Ники, естественно, не знал, что в данном случае это совсем иная аллергия. Я уверен, что каждый из вас, кто целовал существо с другой планеты, имел возможность убедиться, что щека его при этом немедленно покрывается прыщиками.

Что такое "трень-брень".

Прощание с героями

Нуми была неутешна.

- Но ведь это ужасно, - сказала она. - Представители двух различных цивилизаций не могут поцеловаться!

- Ну и не нужно им целоваться! Не так уж это важно! - вздохнул Николай, которому хотелось содрать кожу со щеки.

- Глотни из трубочки в шлеме немного лекарства. Может, поможет.

Ники решил последовать ее совету, скрыв лицо за шлемом. Наверное, с этими прыщиками он выглядит ужасно.

Капелька лекарства из трубочки сразу же подействовала. Язык и небо словно закололи тысячи иголок. Он даже перестал чувствовать зуд. Вдруг ему стало страшно: а что если это лекарство из чужой цивилизации подействует на него, как яд. Ведь ему стало плохо только от одного поцелуя! И он поспешил стащить шлем.

- Еще не прошло, - сказала Нуми. - Пошли, намажем ее питательным раствором Мало. Может быть, он поможет.

И она виновато протянула ему руку. Ники уже хорошо знал дорогу к котлу с чудодейственной кашей, но руку принял, потому что нарочно не взял фонарик. Если вы не забыли, детям предстояло раздеться перед тем, как залезть в котел.

Когда они пробирались ползком в непроглядной тьме, Ники забеспокоился.

- Как ты думаешь, Нуми, куда сейчас летит Мало?

- Не знаю.

- Как ты не знаешь? А если он нас занесет опять бог знает куда?

- Пусть заносит, куда хочет! - дрожащим эхом отозвался голос девочки.

Голос звучал как-то странно, и Ники осторожно спросил:

- Нуми, ты плачешь?

- Плачу! - всхлипнула перед ним темнота.

- Но почему? Ты не виновата.

- Наверное, на Пирре у меня уже нет ни мамы, ни папы, никого. И с тобою мы несовместимы.

Николай остановился. Ему показалось, что стены коридора вдруг сжали его с двух сторон с ужасной силой. Ведь вполне возможно, что и у него уже никого не осталось.

- Нуми! Ты где? - почти в ужасе крикнул он, представив, что он потерял ее в этом непроглядном мраке и что ему самому никогда не выбраться отсюда.

- Я здесь, - отозвалась она где-то рядом.

- Дай мне руку.

- Вот она, - сказала девочка.

Ники встал на колени и зашарил руками перед собой. Наконец они коснулись, а потом схватили хрупкий кулачок. Он дрожал в его ладонях, как воробышек.

- У меня уже все прошло, - заверил он ее. - Я уверен, что прошло, потому что ничего не чувствую. Не плачь, Нуми! Мы что-нибудь придумаем. Какую-нибудь интересную игру! Знаешь, какие неукротимые, шальные мысли приходят иногда мне в голову! Видно, меня зовут Буяном не только из-за фамилии...

- Осторожно, ты сломаешь мне пальцы!

Он отпустил ее руку, но тут же снова ухватился за нее.

- Хочешь, я передам знания моего искусственного мозга тебе, чтобы ты ими пользовался, а ты сделаешь так, чтобы шальные мысли приходили и мне в голову?

Не такую игру представлял себе Ники Буян. Да и как сделаешь, чтобы ей в голову приходили шальные мысли, когда там прочно обосновался этот трезвый искусственный мозг? Но главное, что она уже не плакала, и чтобы развеселить ее, он сказал голосом своего мудрого прадеда:

- За свою долгую и нелегкую жизнь, Нуми, я еще не встречал такой чудесной девочки, как ты!

- Правда? - тихо спросила она.

- Честное слово.

Теперь она стиснула его пальцы. Это был знак благодарности.

- Скажу потом Мало, чтобы он нашел для нас планету, населенную страшными зверьми, - замахнулся на будущее Ники. - Такими зверьми, которых нигде нет!

- Откуда же он их возьмет, раз их нигде нет? - немедленно отозвался логичный мозг экспериментальной девочки. - А мне хочется попасть на планету, полную прекрасных цветов.

- Ну, как хочешь! - уступил Николай, хотя вряд ли человеку могут прийти в голову шальные мысли, если он живет на планете, полной прекрасных цветов.

- Нет, - неожиданно сказала Нуми. - Будет так, как ты хочешь.

Теперь заупрямился Ники:

- Э, нет! Как хочешь ты!

- Но я хочу, чтобы было так, как желаешь ты.

- Хорошо. Ты хочешь, чтобы было так, как сказал я. Но так как я хочу, чтобы было, как хочешь ты, значит, должно быть так, как того хочется тебе.

- Мы действительно несовместимы! - опять чуть не расплакалась девочка.

- Трень-брень, - сказал он. - Очень даже совместимы!

- Что это "трень-брень"?

Снова приходилось объяснять то, что не поддавалось объяснению!

- А вот что! Когда встретятся два мозга, то один начинает бренчать одни глупости, а другой - другие. Двигайся поживее, а то мне надоело приседать в этой теснотище!

- Но у нас есть третий мозг! - попыталась возразить девочка, как всегда, не поняв его шутки.

Ники слегка подтолкнул ее, чтобы она продвигалась быстрее.

- Верно! Двое с тремя мозгами быстрее найдут общий язык. Вперед!..

Они продолжали двигаться в сторону, противоположную той, куда их мчал фантастический Пегас.

Куда же он их нес? Это было известно только ему, но мы уверены, что если отправиться на поиски этих двух детей рода человеческого Нуми с Пирры и Ники с Земли, то они отыщутся где-то среди звезд. Потому что Спасающий жизнь, или, как его называли на пирранском языке, Малогалоталотим вряд ли позволит им погибнуть.

А пока что они мокли, погруженные по шею в питательном растворе его теплой материнской утробы, и продолжали спорить о совместимости. А когда девочка и мальчик принимаются спорить, то спор этот обыкновенно длится очень долго. Особенно, если они представители различных цивилизаций. В их оправдание заметим, что вопрос этот действительно важен. Как не взволноваться, размышляя: совместимы ли мы с самым близким человеком? Ведь только ему можно поведать о своей грусти по утраченному! Только он может помочь, чтобы ты не сошел с ума от отчаяния и одиночества. И только с его помощью ты можешь поверить, что все будет хорошо.

Даже с прыщами на щеке Ники ощущал девочку о Пирры ближе родной сестры. И это было естественно. Так бывает всегда, когда встретятся две цивилизации. Они могут ссориться, даже надавать друг другу тумаков, но друг без друга они больше не могут жить. Это неопровержимый закон природы. Вот почему мы не должны над ними смеяться, просто мы можем их не слушать. Пусть поспорят вдоволь, а мы для разнообразия взглянем на мир оком Мало!

Он уже набрал свою самую высокую скорость и летел в радужном звездном туннеле. А тот из вас, кто летел в таком туннеле, знает: там так красиво, что дух захватывает. И уже не думаешь, куда он тебя выведет, - к добру или злу, к зверю или человеку. Потому что, в какой бы конец Вселенной он тебя ни привел, все там будет, как в настоящей сказке.

Всего хорошего, Нуми! Будь здоров, Ники! Не покидай нас и ты, чудесный звездный конь, который так самозабвенно мчит смелых детей человечества сквозь времена и пространства!

Название книги

Звездные приключения Нуми и Ники (Книга 1)

Дилов Любен

Содержание