Заставки А. Белова

 

ПОСЛЕДНИЕ ИЗ ТАРПАНОВ

Многим ли известно, что в Европе одновременно с домашними существовали и дикие лошади?

В античное время они водились даже в Испании и Альпах. В средние века население многих стран Европы одним из лакомых блюд считало непарнокопытную «дичь» — диких лошадей. Особенно увлекались кониной монахи. Папа Григорий III (VIII век) писал св. Бонифацию: «Ты позволил некоторым есть мясо диких лошадей, а большинству и мясо от домашних. Отныне же, святейший брат, отнюдь не дозволяй этого». Но гурманы-монахи пренебрегали запрещением святого отца, и долго еще в монастырях это блюдо слыло деликатесом. Настоятель Сен-Галленского монастыря в Швейцарии в сборнике застольных молитв предлагает своим братьям во Христе и такую: «Да будет вкусно нам мясо дикого коня под знаменем креста!»

До XVII века некоторые города Европы содержали отряды стрелков, охотившихся на диких лошадей. А в лесах восточной Германии и, по-видимому, Полыни еще лет сто пятьдесят назад можно было встретить дикого коня.

В 1814 году в Пруссии несколько тысяч загонщиков окружили и истребили в Дуисбургском лесу последние табуны диких лошадей. Всего было убито 260 животных.

О существовании диких лошадей в России упоминается в «Поучении детям» (XII век) киевского князя Владимира Мономаха. Позже с ними мы встречаемся в истории гетмана Мазепы. В 1663 году за какую-то провинность казаки привязали будущего гетмана к дикому коню, который умчал его в степь. (Однако Мазепа сумел как-то освободиться от пут.)

Украина — единственная страна в Европе, где дикие лошади дожили до второй половины прошлого века. Это были знаменитые тарпаны, о которых сейчас почти забыли. Не сохранилось воспоминаний о них даже у жителей тех мест, где еще сто лет назад последние дикие лошади «гуляли на воле».

Тарпан, или турпан (это татарское слово), — некрупная, выносливая и отважная лошадь, мышастой масти (пепельно-серая) с темным ремнем вдоль хребта. Грива, хвост и ноги до «колен» черные или черно-бурые. У некоторых тарпанов на передних ногах замечали темные поперечные полосы — чуть приметная зеброидность.

Еще совсем недавно тарпаны были распространены от Литвы и Белоруссии до Степного Крыма и Предкавказья, от Карпат до Волги и, возможно, даже до Урала. За Уралом жили уже джунгарские тарпаны, более известные как лошади Пржевальского. Если лошадь Пржевальского и тарпан, как полагают сейчас некоторые зоологи, лишь два разных названия одного и того же животного, то тарпаны водились и за Уралом, в сибирских степях до Алтая. А восточнее, в Забайкалье (в даурских степях), снова встречаются следы недавнего обитания диких лошадей.

А. М. Колчанов, председатель Днепровской уездной управы, С увлечением собирал разные сведения о жизни тарпанов в естественных условиях. Вот как он описывал эту жизнь: «Тарпаны были очень осторожны, легки и быстры на бегу. Стадом тарпанов всегда заправлял самец, он охранял стадо во время пастьбы, всегда находясь на каком-нибудь кургане, вообще на возвышенной местности, тогда как стадо паслось в долине. Самец давал знать стаду об опасности и сам уходил последним. Самец же гнал свое стадо к водопою, предварительно осмотревши место водопоя, нет ли опасности, для чего удалялся от стада нередко на версту и более. В сухие лета, когда в степи вся вода пересыхала, тарпаны приближались к Днепру, где их встречали на Казацком броде верстах в сорока от Зеленой. Впрочем, тарпаны, по сообщениям, очень выносливы к жажде, и достаточно небольшой росы, чтобы тарпан мог утолить свою жажду, слизывая росу языком с травы.

Весною ловили преимущественно жеребят и беременных самок; старых тарпанов — самцов поймать арканом удавалось редко: бегали они очень быстро и были чрезвычайно осторожны. Приручить их даже для верховой езды никогда не удавалось. Бывали случаи, когда степные лошади, особенно кобылицы, приставали к стаду тарпанов, говорят даже, что тарпаны — жеребцы сами отбивали самок из табунов домашних лошадей…»

Местные жители не любили тарпанов. Не только потому, что те часто уводили из табунов домашних кобыл, — тарпаны травили посевы, а зимой поедали в степи заготовленное для скота сено. Их всюду истребляли. Стерегли у водопоев, на тропах, протоптанных к стогам, загоняли по глубокому снегу верхами. Русский натуралист XIX века Эверсман, который сам еще видел живых тарпанов, так описывал зимнюю охоту на них: «…жители как только завидят в окрестности табуны диких лошадей, тотчас собираются, садятся верхом на самых лучших и быстрых скакунов и стараются издали окружить тарпанов. Когда это удается, охотники скачут прямо на них. Те бросаются бежать. Верховые долго их преследуют, и наконец маленькие жеребята устают бежать по снегу. Но старые тарпаны скачут так быстро, что всегда спасаются».

Заселение и распашка южных степей привели к вымиранию тарпанов. По словам Гептнера, их гибель определилась экономическим развитием страны. Финал наступил быстрее, чем ожидали самые неисправимые пессимисты. Еще в начале прошлого века на юге Украины и в Крыму обитали довольно многочисленные табуны тарпанов, а уже в 1879 году погиб последний тарпан. Это была одноглазая кобыла с достаточно интересной и неплохо документированной историей.

Записана она в семейной хронике Фальц-Фейнов. В конце прошлого века Фридрих Фальц-Фейн приобрел в степи к северу от Крыма большой участок земли. Там он создал заповедник Аскания-Нова, где проводились опыты по акклиматизации многих экзотических животных.

Соседом Фальц-Фейнов был крупный землевладелец Александр Дурилин. В Рахмановской степи у него паслись большие табуны лошадей. К семидесятым годам тарпаны в этой местности уже исчезли. Но однажды неведомо откуда прискакала дикая лошадь и, зорко оглядываясь по сторонам, направилась к табуну. Она, видно, тосковала без лошадиного общества, но боялась приблизиться к своим «цивилизованным» сородичам. Постепенно, день за днем она набиралась храбрости и наконец привыкла к домашним лошадям. Когда табунщики были далеко, кобыла-тарпан паслась вместе с другими лошадьми. Но как только люди приближались, она, дико всхрапнув, скакала прочь и в сторонке дожидалась, пока они отъедут подальше.

Рассказывают, что, отдыхая, она никогда не ложилась на землю, как домашние лошади. Даже спала стоя.

Прошло три года, прежде чем дикая лошадь стала более доверчивой к людям. Она уже не убегала далеко, когда верховые табунщики приближались к ней. А на водопоях и зимних подкормках подпускала их совсем близко. За эти три года она дважды жеребилась, и отцом ее жеребят был вожак дурилинского табуна. Выросших жеребят пытались запрягать, но они не годились для работы.

Через три года дикая кобыла решилась вместе с табуном войти в зимний загон. По приказу Дурилина домашних животных выгнали из конюшни, а ее заперли там. Обезумевшая дикарка стала метаться по конюшне и выбила себе глаз. Потом, забившись в темный угол, застыла. Несколько дней простояла она там, отказываясь от еды. Но голод и жажда взяли свое. Постепенно она стала брать сено из рук конюха, ходить на водопой, но всякий раз старалась вырваться. Оседлать ее было невозможно.

После того как весной кобыла ожеребилась (уже в третий раз), ее решили выпустить на вольный выпас вместе с табуном. Думали, что она стала совсем ручной. Но она, как видно, свободу ценила выше сытой жизни. Как только открыли ворота и сняли недоуздок, кобыла с громким ржанием умчалась в степь. Позднее она вернулась, но ненадолго: подозвала своего жеребенка и ускакала вместе с ним. Больше их не видели.

В декабре 1879 года в Аскании-Нова прослышали, что всего в тридцати пяти верстах, в Агайманском Поду, у села Агаймая, видели будто бы дикого тарпана. Крестьянам захотелось испытать резвость своих коней, и они решили поймать его. По всему Агайманскому Поду расставили конные подставы, на которых лучшие ездоки на лучших лошадях (иные и одвуконь!) дожидались преследователей, чтобы сменять их в бешеной скачке за тарпаном.

Погоня продолжалась весь день, и, возможно, так и не догнали бы тарпана, но тому не повезло: он сломал ногу, попав в сурчиную нору. Люди окружили беспомощно лежавшее на снегу животное и, связав его, привезли в Агайман. Тут оказалось, что это та самая одноглазая кобыла, которая предпочла свободу дурилинской конюшне.

Своим свободолюбием она вызвала такую симпатию у крестьян, что те решили спасти тарпаниху и упросили деревенского парикмахера (он же и коновал) сделать ей протез. Но измученное животное не воспользовалось этой любезностью врагов: в конце декабря 1879 года последний «вольный» тарпан умер в ненавистном ему плену.

В плену, правда, жила еще одна дикая лошадь — знаменитый «шатиловский» тарпан, который после рождения лишь неделю провел на свободе, а остальные двадцать лет — в неволе.

И. Н. Шатилов был большим любителем лошадей, очень интересовался тарпанами, много писал о них, всеми силами старался спасти этих редких животных от уничтожения. В конце прошлого века он по просьбе Петербургского общества акклиматизации животных доставил в Москву и Петербург двух тарпанов. Это были единственные из тарпанов, тщательно исследованные зоологами, единственные, от которых сохранились кости: череп от «шатиловского» и скелет от «таврического». Череп хранится в Зоологическом музее МГУ, а скелет — в Ленинграде, в Зоологическом институте Академии наук.

«Таврического» тарпана поймали в Таврических степях, в имении В. А. Оболенского. В 1862 году его привезли в Петербург. Академик И. Брандт, увидев дикого коня, решил, что не стоило его так далеко везти: это не тарпан, а «скверная крестьянская лошаденка».

Шатилов не согласился с этим выводом. По его мнению, тарпан не одичалая лошадь, а вид дикого животного из семейства лошадиных.

«Позднейшее изучение черепа и скелета этого тарпана, — пишет профессор В. Г. Гептнер в «Заметках о тарпанах», — показало, что прав был Шатилов, а не академик Брандт». Если «таврический» тарпан был похож на «шатиловского», то Брандт ненамного ошибся. Черепа диких лошадей почти не отличаются от черепов домашних, и решить, изучая их, кому принадлежали они, диким или домашним животным, очень трудно. А вот если судить по экстерьеру, то есть по статям, по внешности, то «шатиловский» тарпан на дикую лошадь был мало похож. Дело в том, что сохранились его фотографии, сделанные в 1884 году в Московском зоопарке. На фотографиях тарпан выглядит обыкновенной лошаденкой с оленьей шеей, длинной гривой, челкой и со щетками на задних ногах. А такими признаками настоящие (чистокровные) дикие лошади не обладают.

«Шатиловский» тарпан, прожив в зоопарке около двух лет, умер. Долгие годы ученые считали его последним представителем тарпана, хотя и нечистокровным.

Но действительно ли он был последним?

Перед войной в руки наших зоологов попал документ, который заставил их в этом усомниться. Весной 1934 года В. Г. Гептнер получил заверенные несколькими свидетелями показания зоотехника Н. П. Леонтовича.

«В 1914–1918 годах, — сообщал Леонтович, — я имел возможность наблюдать последний экземпляр тарпана. В эти годы животное жило в имении Дубровка Миргородского уезда Полтавской губернии».

Это был старый, «исключительно злой и дикий» жеребец мышастой масти. Владельцы конного завода доверили ему косяк киргизских кобыл. Он, очень ревностно исполняя свои обязанности, не подпускал никого из чужих к своему гарему. Нападал даже на людей, проезжающих по степи, «если у них в упряжке были кобылы». Жеребец с таким свирепым и решительным видом бросался на повозку, что испуганные люди убегали. Тарпан рвал зубами сбрую, освобождал своих новых возлюбленных от плена и гнал их, оглашая степь победным ржанием, к своему косяку.

Этого отважного жеребца табунщики купили у немцев-колонистов совсем маленьким жеребенком. А те поймали его, перебив стадо диких лошадей.

Гептнер думает, что немцы-колонисты истребили табун диких родичей маленького тарпана где-то в Таврических степях в начале 90-х годов прошлого века. «Это, вероятно, и есть дата гибели самых последних вольных тарпанов», — заключает он. Таким образом, гибель последнего тарпана в неволе переносится с 80-х годов на 1918–1919 годы.

На этом можно было бы поставить точку, если бы история тарпанов не имела продолжения. Но ученые не могли примириться с тем, что нет больше на земле тарпана, и решили «воскресить» его.

В 1808 году из зверинца панов Замойских местные крестьяне получили двадцать диких лошадей. Потомки тарпанов, смешанные, конечно, с домашними лошадьми, донесли до наших дней многие признаки своих диких предков.

Из этих-то тарпановидных коников, как их называют в Польше, зоологи и генетики решили умелым скрещиванием и отбором вывести новую «породу» лошадей с внешними признаками тарпана. Работой руководил Т. Ветулани. Дело, начатое в 1936 году, шло очень успешно. Тарпан возрождался на глазах: шаг за шагом, поколение за поколением его потомки, растерявшие в течение полутора веков свои признаки в массе крестьянских полукровок, постепенно вновь «собирали» их. Некоторые кобылы стали приносить жеребят с короткой стоячей гривой, как у зебры или лошади Пржевальского. А это наиболее типичный «дикий» признак, закрепить который у потомков домашних лошадей особенно трудно.

«Воскрешенные», или, как говорят зоологи, «восстановленные», тарпаны живут на воле даже зимой, в пургу и морозы, обходятся без укрытий и подкормки.

Почти в одно время с поляками возрождением тарпанов занялись немецкие биологи братья Лутц и Хейнц Хек. До этого они уже занимались спасением вымирающего зубра и восстановлением тура. Лутц Хек в книге «Мои приключения с животными» раскрывает основные принципы своей работы. Он пишет: «…ни одно существо не может считаться полностью вымершим, пока его наследственные качества еще сохраняются в потомках. Эти качества умелым скрещиванием с другими видами животных можно попытаться выявить более отчетливо в гибридах такого скрещивания. С помощью современных достижений генетики можно даже полностью восстановить наследственность вымершего животного. Если полученные метисы будут размножаться, то постепенно под влиянием искусного отбора их облик от поколения к поколению будет меняться в нужную нам сторону. В результате может вновь возродиться животное, исчезнувшее сотни лет назад».

В Германии, в поместье Липпе-Детмольдов, уже несколько веков жили в лесах одичавшие лошади. Люди беспокоили их несколько раз в год для клеймения новорожденных жеребят.

Из этого табуна братья Хек и отобрали для своих опытов лошадей с наиболее яркими признаками тарпанов.

Оба брата были директорами зоологических садов: Лутц— Берлинского, Хейнц — Мюнхенского. Поэтому тарпана «воскрешали» одновременно в этих двух городах. Лутц Хек так описывает проведенные ими эксперименты: «Мы свели буланого жеребца, представителя другого типа диких лошадей (то есть жеребца лошади Пржевальского), с домашними потомками мышастого тарпана — с кобылами исландских пони и польских коников. И уже во второй серии скрещиваний, в Мюнхене, получили совершенно сказочного жеребенка! Он словно был одет в серую униформу, мастью похожий на мышь, с черной гривой и хвостом, с широким черным ремнем по хребту. Повзрослев, он стал более светлым снизу, а ноги его, наоборот, потемнели, совсем как у старого тевтонского коня. Это была наша первая примитивная лошадь! Она родилась, когда уже ни один человек не надеялся ее увидеть. Все случилось, как в волшебной сказке!»

Однако восстановление тарпана оказалось делом куда более сложным, чем показалось вначале. За удачами, как это всегда бывает, пришли неудачи. Ученые испробовали много разных вариантов: кровь детмольдовских лошадей «сливали» в разных пропорциях с кровью коников, примитивных пони и джунгарских тарпанов. И дело пошло на лад. Во время войны работы были прерваны. Все тарпаноиды Берлинского зоопарка погибли при бомбежках и разрухе. Но мюнхенские уцелели. Их сейчас несколько десятков голов, и, как пишут, они «уже приобрели тарпаний вид».

Генетики не старались вывести лошадей с более крепкими копытами. Это получилось само собой: вместе с другими чертами их питомцы обрели и этот атавистический дар своего дикого предка. Филипп Стрит в книге об исчезающих животных рассказывает, что один «мюнхенский» тарпан, запряженный в телегу, прошел по нелегким дорогам около 1000 миль (1600 километров), и, хотя он не был подкован, копыта его отлично сохранились.

Так ученым-генетикам удалось восстановить тарпана. Наука совершила еще одно чудо.

 

__________

Короткие факты о разном

* В некоторых районах Чили в качестве топлива используются окаменевшие стволы деревьев доледникового периода. Их добывают на склонах гор, где они стоят в виде огромных колонн. Деревья так прочны, что их приходится не пилить, а валить на землю взрывами динамита. При горении окаменевшая древесина по своим качествам не уступает антрациту.

* Неожиданная находка кубинских ботаников принесет экономике острова Свободы большую выгоду.

В горной местности обнаружены деревья, сок которых богат латексом, то есть хорошим сырьем для получения натурального каучука. Эти деревья, которые называются «кастиллоа эластика», дают более качественный латекс, чем каучуконосные деревья Южной Америки. Сейчас на Кубе уже создаются первые государственные плантации.

* Над лесами Швеции самолеты гражданской авиации разбрасывают порошкообразную мочевину. Лесники считают, что такая подкормка азотными удобрениями увеличит в будущем заготовку древесины почти на 20 процентов.

* Французские ученые выступили недавно с новой гипотезой, объясняющей, почему молнии ударяют в деревья. По их мнению, листва деревьев образует облако из эфиросодержащих частиц. Такое облако быстро приобретает электрический заряд. В него и ударяет молния.

* Химики США недавно синтезировали эфироподобное летучее вещество, которое выделяет самка бабочки — вредителя хлопчатника. Новое вещество будет использоваться на полях в ловушках, в которые будут заманиваться самцы насекомых-вредителей.

 

ГОСТЬ ИЗ ДВАДЦАТЬ ПЯТОГО ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ

У каждого из нас есть заветные слова, заставляющие сердце биться быстрее. Для меня с 1957 года таким словом стало «Сунгирь»…

Впервые оно было произнесено в тесной лаборатории Института археологии, находившейся тогда в центре Москвы, в Черкасском переулке, где каждый дом представляет собой город в миниатюре, а разноцветные стеклянные вывески с совершенно непроизносимыми сокращениями лепятся вокруг подъездов от тротуара до второго этажа. Чувствовал ли я тогда, слушая седоватого, немного озабоченного профессора с добрыми, мягкими глазами и маленькой эспаньолкой, что этот разговор на много лет вперед предопределит направление моей жизни? Вероятно, чувствовал, потому что без колебаний попросился к нему в экспедицию…

На спидометре — тысячелетия

Через несколько дней в этом же переулке мы грузили на экспедиционную, крытую брезентом машину лопаты, упаковочную бумагу, спальные мешки, палатки, ведра, помятые алюминиевые кастрюли и еще много всякого снаряжения, без которого экспедиция не экспедиция.

Заброшены под брезент рюкзаки, вытащены ватники, выслушаны последние наставления и — прощай, Москва! Из лабиринтов улиц, из переплетения проводов и трехцветного мигания светофоров мы наконец выбираемся на простор Горьковского шоссе. Отныне серая полоса асфальта, с легким шипением ложащаяся под колеса машины, становится для нас дорогой времени, а километры — тысячелетиями, которые отсчитывает спидометр перед баранкой шофера. Потому, что едем мы не во Владимир и Боголюбове, как написано в наших командировках, а по крайней мере в двадцать пятое тысячелетие до нашей эры! Точнее, в палеолит копать самую северную стоянку первобытного человека. Стоянка эта находится у ручья со странным названием Сунгирь…

Безусловно, все мы не раз и не два бывали в исторических музеях, экспозиция которых начиналась с родословного древа человечества. И там, на одной из верхних веток, всегда стояла этакая мрачная волосатая фигура, с глупой ухмылкой сжимающая первый оббитый ею камень. Следом за таким документом, внушающим безусловное почтение и уважение, под стеклами витрин обычно находятся кремневые желваки с белой известковой коркой, расколотые кремни, тонкие изящные пластины и первые явные орудия, называемые рубилами, скребками, проколками, ножами, но ничего не говорящие непосвященному.

Все спасают произведения первобытного искусства. Даже обычный посетитель останавливается перед маленькой статуэткой женщины, вырезанной из желтого бивня мамонта, а копии пещерных фресок, где изображен животный мир тех отдаленных эпох, потрясают и завораживают.

Кость и глина

К Боголюбову мы подъезжали в темноте. Сережа Астахов, который обследовал стоянку еще в прошлом году, сидел рядом с шофером и показывал дорогу. Не доезжая километр до села, мы свернули в сторону, с ревом выкарабкались из кювета и через кусты напролом поехали по жнивью, мотаясь, как судно в штормующем море. Наконец фары выхватили из темноты зеленые скосы, ложбину, заросли орешника. Мы приехали!

На высоком коренном берегу Клязьмы, на площадке второго вала маленького славянского городища, стояли наши палатки. Внизу, извиваясь в широкой заросшей долине, текла Клязьма. Она уходила дальше, на восток, где среди зеленых пойменных лугов одиноко светилась белым камнем стройная красавица церковь Покрова на Нерли. Она стояла у слияния двух рек, как воплощенная в камень мечта, а слева, тоже вдали, на крутых берегах возвышалась резиденция ее строителя Андрея Боголюбского, однажды ночью погибшего от руки вероломных бояр…

Стоянка находилась между нашим лагерем и шоссе. Прямо среди поля был вырыт огромный прямоугольник карьера, в котором соседний кирпичный завод добывал себе глину. Тяжелый экскаватор двигался по рельсам, а вереница ковшей медленно углубляла дно котлована. Это продолжалось до июня 1955 года, когда вдруг экскаваторщик А. Ф. Начаров заметил в ковшах какие-то огромные кости! Дальше больше. Вместе с костями стали попадаться обломки кремня, сланцевые пластинки с дырочками, скопления угля. Так была открыта замечательная стоянка первобытного человека, самая северная из всех известных тогда в Восточной Европе, если не считать стоянку Талицкого на Каме.

Сейчас карьер лежал перед нами заброшенный, наполовину заросший бурьяном, и только кое-где белевшие обломки костей свидетельствовали, что ехали мы сюда не напрасно.

Теория и практика

Вечером следующего дня приехал Отто Николаевич Бадер.

Если писать о человеке вообще трудно, то вдвое труднее писать о том, кому ты обязан очень многим в своей жизни. Сказать, что Отто Николаевич был «кумиром» молодежи, — значит удариться в сентиментальность и сказать очень мало. Бадер был не только начальником экспедиции. Это был старший товарищ, который умел в самом общем разговоре очень осторожно и деликатно подвести собеседника к нужной мысли. И не только подвести, но и заставить ее отстаивать. Он учил нас не только копать, но ы видеть, что мы копаем, представлять воочию то, что происходило здесь несколько десятков тысяч лет назад…

Он был нашим старшим другом. И вот так, чувствуя полную самостоятельность, а на самом деле направляемые одним из самых опытных археологов-палеолитчиков, мы начали раскопки Сунгиря.

Надо сказать, что великий ледяной щит, покрывавший север Европы, в течение добрых полутора сотен тысячелетий не был неподвижным. Колебания климата, смена потеплений и похолоданий то отодвигали его на сотни и тысячи километров, то он снова начинал свое движение на юг. Последняя такая остановка и наступление ледника произошли около 30 тысяч лет назад. На этот раз ледник дошел только до верховьев Волги, но холодный климат, зона вечной мерзлоты и тундровая растительность распространились гораздо дальше на юг. Мощные потоки, вырывавшиеся из-под края ледника, сметали остатки поселений людей, хоронили их под многометровыми толщами наносов.

На Сунгире нашим глазам открылась именно такая картина. Почти трехметровая толща палево-рыжих суглинков скрывала от глаз темную полоску древней почвы, на которой и было расположено поселение. В карьере эта толща суглинков, или «балласт», отсутствовала: она давно уже была выбрана экскаватором и пошла на кирпичи. А слой почвы, в котором лежали находки, сохранился. Это и была одна из нераскрытых тайн в огромной, как вся планета, державе археологов. Тайны тайнами, но есть еще методика раскопок. И для нетерпеливых эта «узда» может показаться кабалой!

Натягивается шнур, по рулетке вбиваются колышки, размечаются квадраты, и только потом можно взять лопату в дрожащие от волнения руки. Спокойно! Рукам дрожать не положено. Да и вообще здесь лопатой не помахаешь. Ею надо скоблить землю, очень осторожно снимая тонкую земляную стружку, чтобы, не дай бог, не повредить находки, а чаще переходить на хирургический инвентарь: ножи, совки, кисти, иглы, пульверизатор.

Залог удачи

Находки не всегда с нетерпением ждут прихода археолога, чтобы сразу же гурьбой, споря и толкаясь, вызывая у окружающих бурный восторг, прыгнуть на лезвие лопаты, а потом и в пакет с этикеткой. Очень часто первый блин бывает комом— ничего не поделаешь.

Мы начали раскопки у восточной стенки карьера, где слой погребенной почвы был частично срезан экскаватором, и не могли рассчитывать на что-то особенное. Действительно, находки были «так себе»: обломки костей мамонтов, редкие кремневые отщепы, нечто похожее на скребок, кусок рога северного оленя.

Дальше этого дело не шло. Но мы были молоды, и нам все было нипочем! Мы продолжали скоблить землю старательно и упорно, когда вдруг я не увидел, а скорее почувствовал стремительное движение Сергея. Мы с Юрой Кутуковым работали на его раскопе, и в этот момент я очищал от земли очередную кость.

— Отто Николаевич!

Сергей держал в руках маленький красноватый кусочек кости, весь облепленный глиной.

Неожиданно для себя Юра ковырнул ножом вещь, которой суждено было впервые прославить Сунгирь. Это было выточенное из бивня мамонта скульптурное изображение лошади — олень условное, схематичное, но ни у кого не оставляющее сомнений в том, что это именно лошадь.

Маленькая, с большой головой, широко расставленными выступами-ногами, с прогибом спины и провисающим брюхом, она, как ни странно, очень напоминала своих сородичей, детально и реалистично изображенных при помощи охры на стенах западноевропейских палеолитических пещер. Это был большеголовый тарпан, один из объектов добычи палеолитических охотников, чьи кости уже были найдены здесь и определены В. И. Громовым, известным геологом и палеонтологом.

С обеих сторон по плоскости пластинки, словно подчеркивая силуэт животного, каменным сверлом были нанесены ямки, а вся фигура хранила следы красной охры. Вряд ли это было просто изображение, скорее фигурка служила амулетом и болталась на шее какого-нибудь первобытного охотника, потому что в задней ноге у нее было просверлено отверстие для шнурка.

Радости нашей не было границ! Это действительно был талисман, не потерявший своей силы после стольких сотен веков. Он был вручен нам неведомыми художниками и колдунами Сунгиря как залог доброжелательства, как первый ключ, открывающий двери тайны.

Разгадка «фаршированного перца»

В то лето мы раскопали много. Каждый день, скобля лопатами тяжелый грунт, мы находили то новые каменные орудия, то сланцевые подвески из рассыпавшихся ожерелий, то костяные бусины, то огромные сочленения костей мамонта, свидетельствующие о гигантских «окороках», которые притаскивали с охоты наши сунгирьцы. Наконец были найдены великолепные кремневые наконечники дротиков, встреченные до этого только на стоянках в бассейне Дона. Многое постепенно становилось понятным. И в этом помогали находки.

Вот, например, из-под слоя глины начинает появляться огромный бивень мамонта. Он лежит во всей красе, изогнутый, более метра в длину, и все мы уже раду емся, что наконец-то нашли целый! Кисточкой и ножом, пе рочинным ножиком и иглой он постепенно очищается от земли. Увы! Целым он казался только сначала. На самом же деле он весь разорван, растащен, нафарширован, словно перец, землей. И все это сделала солифлюкция.

Явление это хорошо изучено в зоне вечной мерзлоты. Начинается весна, оттаивает верхний слой почвы, и, если есть хоть какой-нибудь наклон, этот слой начинает скользить по нижнему, сминаясь в складки, растаскивая и разрушая все, что в нем содержится. Такая же история произошла с верхним горизонтом культурного слоя на Сунгире. Значит, и здесь была вечная мерзлота, указывающая на максимальное приближение последнего оледенения, перед которым стоянка была покинута человеком.

…На следующий год я снова был на Сунгире. Новые раскопы, новые находки, новые волнения. Теперь уже каждое лето отправляется Отто Николаевич Бадер с экспедицией под Владимир, чтобы продолжать изучение этого замечательного и необыкновенного памятника.

Самая северная

Сунгирь прочно завоевал себе место в науке. Здесь было достаточно работы и для археологов, и для геологов, и для палеонтологов, потому что на этой стоянке как в фокусе сходились и спорные вопросы ледниковых отложений, и неразрешенные проблемы развития человеческой культуры в период последнего оледенения, и многое, многое другое.

Все эти обстоятельства: самая северная точка, хорошо развитая кремневая техника, искусство и в особенности очень интересное геологическое залегание слоя стоянки — привели к тому, что в 1963 году Сунгирь был выбран в качестве основного объекта экскурсий международного симпозиума по стратиграфии и периодизации палеолита Восточной Европы.

К приезду ученых раскопки были приостановлены. Гостей приехало много: двенадцать человек из Польши, Болгарии, ГДР, Чехословакии, Венгрии, Румынии и более пятидесяти советских ученых.

Осматривая и обсуждая разрезы и зачистки культурного слоя, специально снятого лишь наполовину, гости обратили внимание на второй раскоп. Здесь на сравнительно большом пространстве почва была окрашена охрой в ярко-красный цвет. Что бы это могло означать?

Маленькие кусочки охры или отдельные ее пятна встречались при раскопках не раз, но здесь было сплошное красное пятно. Слово за слово — разгорелись споры. Одни считали, что на этом месте могло находиться жилище — нечто вроде легкого чума или шалаша, другие — что здесь была мастерская по растиранию природной охры и приготовлению из нее краски. Поспорили, поломали головы над этой загадкой и обратились к более важным вопросам.

Но вот кончился срок работы симпозиума, гости разъехались, а раскопы были законсервированы, завалены землей, чтобы можно было продолжить работы будущим летом.

Чудеса начинаются

С О. Н. Бадером мы столкнулись в дверях фотомагазина. Стоял жаркий августовский полдень, руки наши были заняты пакетами, и мы оба спешили: вскоре после VII Международного конгресса антропологов и этнографов Отто Николаевич уезжал во Владимир, а я через день — в свою экспедицию. Мы были взмылены от беготни и покупок, измучены Москвой, и разговор, сбивчивый и бестолковый, перепрыгивал от фотопленок к концентратам, от севера к палеолиту и расписанию автобусов. И только уже прощаясь, я узнал, что на Сунгире, кажется, обнаружен человеческий череп! Кляня себя за глупость, я пытался задать какие-то вопросы, но Бадер только рукой махнул: вернемся в Москву — все узнаете!..

Сведения приходили отрывочные, случайные. Сначала приехал на Переславщину из Геологического института профессор В. В. Чердынцев, в свое время определявший возраст Сунгиря радиоуглеродным методом, и сообщил, что к Бадеру уехали В. И. Громов и М. М. Герасимов; потом Г. Ф. Дебец, крупнейший наш антрополог, что уже держал в руках этот череп, наконец, прислал письмо Отто Николаевич. Но настоящий рассказ ожидал меня в Москве из уст самого первооткрывателя…

Раскопки начались, как обычно. Сдвинуты прошлогодние отвалы, снята земля, закрывающая поверхность неоконченного раскопа, снова на темно-желтой жирной глине появилось загадочное красное пятно. И поведение этого пятна было странным: по мере того как углублялся раскоп, оно сокращалось в размерах и становилось все более ярким. Но вот наконец появилась находка, переполошившая весь археологический мир: человеческий череп!

Разбитый, растащенный солифлюкцией, потерявший не только все зубы, но и нижнюю челюсть, он лежал затылочной костью вверх, как бы уткнувшись лицом в землю.

Если находки черепов или погребений неолитического человека сравнительно редки, то каждая находка, древность которой исчисляется десятками тысяч лет, становится подлинной сенсацией. И дело здесь не только в естественном любопытстве: как выглядел человек столь отдаленной эпохи? Это еще одно звено в лишь намечаемой линии развития человечества.

Специальная комиссия геологов и антропологов во главе с В. И. Громовым и М. М. Герасимовым установила бесспорную связь культурного слоя стоянки и черепа. Как он сюда попал? Это оставалось пока неясным. Во всяком случае если это и было когда-то погребением, то солифлюкция разрушила его начисто. Оставалось запастись терпением. Вынутый из слоя череп отправили в мастерскую М. М. Герасимова, где его склеют и изучат. Пока о нем можно сказать очень мало: череп мужской, типично европеоидный, по своему строению очень мало отличающийся от черепа современного человека.

Посланец прошлого

Но пятно не исчезло. Уже кончился культурный слой стоянки, уже не встречалась солифлюкция с ее непременными мозаичными разводами, уже прекратились находки, а темное охристое пятно продолжало идти вглубь. Двадцать… тридцать… сорок сантиметров… И вот…

…Он лежал на спине в неглубокой яме, этот высокий, на редкость широкоплечий мужчина, сплошь усыпанный похожей на кровь охрой, отчего его кости приобрели красно-ржавый цвет… Ноги вытянуты, полусогнутые в локтях руки скрещены в запястьях, а широко распахнутые глазницы словно вбирают в себя голубое осеннее небо и не могут насмотреться после стольких тысячелетий темноты.

Гость из двадцать пятого тысячелетия! Можно подумать, что он был специально выбран на совете племени, чтобы предстать перед своими далекими потомками во всей красе и великолепии. Бесчисленные нити костяных бусин — круглых, овальных, вытянутых — лежали на лбу, сбегали по затылку, спускались гирляндами между ребер, словно браслетами, охватывали предплечья, запястья, бедра и щиколотки. Их было более полутора тысяч! И здесь же находились настоящие браслеты — тонкие, великолепные, выточенные из пластинок бивня мамонта.

Находка была ошеломляющая. Потянулись вереницы гостей, экскурсантов, фотографов, репортеров. Огорожен карьер, над раскопом построен павильон, в котором медленно и методично происходит ювелирная расчистка скелета. Каждая бусинка наносится на план погребения именно в том месте, где она лежит. Работа сложная, нудная, кропотливая. Но именно в этой кропотливости происходит неожиданное открытие: бусины не остатки ожерелий, они были нашиты на одежду!

Конечно, от нее ничего не осталось, но по рисунку нитей, по расположению бусин можно восстановить одежду палеолитического человека. До сих пор о ней не имелось почти никаких сведений. Теперь она оказалась похожей на одежду обитателей Арктики, расшитую богатым узором из бусин. Подобного еще не было за всю историю археологии.

Аполлон из Сунгиря

Нет, посланец веков явно не был рядовым членом первобытного коллектива. Скорее всего, это был вождь или колдун племени, поэтому его погребение и сопровождалось таким богатством находок.

Как мы уже говорили, находки погребений людей этой эпохи крайне редки. Их можно пересчитать по пальцам: ребенок около Костенок-XV, погребение юноши на мысу Покровского лога, мужчина в Костенках-II и погребение юноши на Маркиной горе. Еще около двух десятков подобных погребений известно из пещер Западной Европы: в гротах Ментоны на Французской Ривьере, в гроте Комб-Капелль, в Пшедмосте (Чехословакия). Но наше выделялось из всех известных не только своим инвентарем.

Уже М. М. Герасимов обратил внимание при расчистке, что по своему строению скелет покойника ничем не отличается от скелета современных людей! Это был высокий человек, около 175 сантиметров роста, с хорошо развитым черепом, уже немолодой. Дальнейшее изучение скелета, которое провел Г. Ф. Дебец, полностью подтвердило такую оценку и дополнило несколькими любопытными штрихами.

К моменту смерти ему было около 60 лет — возраст образцовый, если учесть, что во всех других известных случаях возраст погребенных очень редко превышал 35 лет! Стройный, узкобедрый, исключительно широкоплечий и мускулистый, с высоким открытым лбом, начисто лишенный каких бы то ни было признаков примитивизма, по словам Г. Ф. Дебеца, он мог бы служить образцовым идеалом человечества, гордого рода Homo sapiens.

Эта находка проливает свет не только на жизнь и облик людей далекого прошлого. Она подтверждает мнение, что за последние два-три десятка тысячелетий человеческий тип изменился очень мало и вряд ли следует ожидать таких изменений в дальнейшем.

Что за череп находился над погребением вождя? Пока это еще загадка. Может быть, это жертва. Может быть, военный трофей. Может быть, нечто такое, о чем мы сейчас и догадаться не можем. Будущее покажет.

Раскопки Сунгиря еще далеки от своего завершения. Еще не одно и не два лета будет уезжать О. Н. Бадер на просторы владимирской земли, приобщая молодых студентов-археологов к тайнам тысячелетий, завораживая такими невзрачными, такими простыми кремневыми отщепами, хранящими тепло неведомых человеческих рук.

И снова будут белеть палатки под зелеными валами старого славянского городища, видением будет вставать вдалеке церковь Покрова на Нерли, а по вечерам на традиционном «совете сахемов» — совете начальников раскопов — будут подводиться итоги минувшего рабочего дня и седеющий ученый с добрыми, немного мечтательными глазами будет рассказывать о еще не открытых тайнах прошлого.

 

В низкой широкой пойме блестит и извивается под солнцем Клязьма, а вдали встают белые стены Боголюбова. Слева, на высоком коренном берегу — Сунгирь　

Работы ведутся на втором раскопе. Здесь через несколько лет и несколько метров будет сделана замечательная находка　

Гость из 25-го тысячелетия　

Разбирать необычного гостя приехал М. М. Герасимов. Вот он кисточкой снимает последние крошки земли с черепа, а О. Н. Бадер дает объяснения репортерам　

 

__________

* Многие военные дороги, акведуки и облицованные камнем водопроводы на Апеннинском полуострове построены не рабами Рима, как утверждалось до этого, а значительно раньше были созданы этрусскими мастерами. Римляне получили их в готовом виде и даже не перестраивали.

* Богатым источником редкого элемента циркония оказались пляжи Балтийского побережья Польши. Минерал, содержащий цирконий, до этого приходилось экспортировать из Австралии. Сначала казалось, что существование пляжей окажется под угрозой, так как в переработку пойдут огромные количества песка. Но курортные пляжи не пострадают. Отдав цирконий, весь песок вернется на старое место.

* В 1964 году на необитаемом островке у северо-западных берегов Австралии геологи обнаружили новый вид кенгуру, еще неизвестный зоологам. Примечательными чертами нового вида сумчатых являются небольшой рост и оранжевые круги вокруг глаз. Поэтому кенгуру получило название «очкастого карлика».

* В одну из пещер Перуанских Анд ученые принесли электронные приборы, чтобы исследовать жизнь гуачаро — редкостной птицы из семейства мелких сов. Эта птица обладает «локационным» аппаратом, как и летучие мыши. В темноте пещер гуачаро свободно летает, не натыкаясь на выступы скал. Приборы показали, что организм гуачаро вырабатывает особые ультразвуковые волны с частотой колебания 60 импульсов в секунду. Отражение импульсов воспринимается ушами птицы.

* Шведский путешественник Страндберг собрал уникальную коллекцию — голоса всех народов мира, записанные на магнитофонную ленту. Чтобы составить эту коллекцию, Он объездил весь мир.

* У себя дома путешественник слушал голоса с хронометром в руках. Оказалось, что на мировой рекорд по количеству произносимых слов в минуту могут претендовать итальянцы, на втором месте бразильцы, а на последнем — финны.

* Качканарское месторождение руд на Урале единственное в своем роде. Нигде больше в мире не встречается железная руда с богатыми природными примесями ванадия. Значит, она пригодна для получения легированной стали без дополнительного внесения добавок. К такому выводу пришли ученые Свердловска. Они разработали технологию получения высокопрочной ванадистой стали, из которой можно делать строительные конструкции и арматурные стержни для железобетона.

* Чтобы морские волны не размывали пляжи, в Англии практикуется посадка вдоль берега искусственных водорослей из пластмассы. Они останавливают унос песка в море. Через некоторое время вокруг пластмассовых стеблей укореняются и настоящие водоросли.

 

ЗЕМЛЯ ИЗВНЕ

В школьных учебниках географии принято по традиции приводить доказательства шарообразности Земли. Указывается на форму земной тени во время лунных затмений, вид приближающегося или удаляющегося за горизонт корабля, приводятся ссылки на кругосветные путешествия и многие другие факты, известные человечеству уже многие столетия. Ныне все эти доказательства выглядят безнадежно устаревшими, да и, пожалуй, излишними. Фотографии Земли, полученные с космических высот, сделали шарообразность Земли истиной в буквальном смысле слова очевидной.

Впрочем, вряд ли найдутся теперь люди, нуждающиеся в такого рода доказательствах. Космические фотопортреты Земли рассматривают вовсе не для того, чтобы убедиться в ее шарообразности. На этих снимках Земля впервые предстала нам во всем своем планетарном масштабе, и мы теперь можем достаточно хорошо вообразить, как выглядит извне, из космоса, наша планета.

Ценность такого рода информации весьма велика. Из чисто земных нужд укажем на детальное картографирование земной поверхности, уточнение формы и размеров Земли, наблюдение различных метеорологических и геофизических явлений. Для астронавигации же, то есть ориентировки в будущих космических полетах, очень важно знать, как видна Земля с различных расстояний, какие искажения видимости деталей земной поверхности вносит атмосфера, как в связи с этим наиболее уверенно отождествлять наблюдаемые объекты с деталями географической карты. Есть, конечно, и много иных вопросов, решению которых помогают планетарные фотографии Земли. Мы расскажем не только о том, как выглядит она на этих портретах, но и с таких расстояний, до которых еще не добирались земные космонавты.

Земля с космических высот

На высоте около двухсот километров над земной поверхностью фон неба становится настолько темным, что свет Солнца сосуществует со звездным, и трудно решить, как назвать эту необычную картину — солнечной ночью или звездным днем. Так как полеты космических кораблей и спутников происходят выше указанной границы, то эти полеты по праву называют космическими. Как же выглядит Земля с таких высот?

Рассмотрим прежде всего фотографии Земли, полученные в 1960 году с американского спутника «Тирос-I». Эти снимки тщательно проанализированы, и полученные результаты опубликованы в печати.

Фотографирование Земли производилось с высоты около 720 километров, и широкоугольная фотокамера охватывала огромную часть земной поверхности размером 1300x1300 километров. При наилучших условиях съемки на полученных изображениях можно различить детали с поперечником около 3 километров. Всего было сделано около 20 тысяч снимков, на которых запечатлена значительная доля земной поверхности.

Первое впечатление от этих фотографий — разительное отличие их от знакомых с детства географических карт и глобусов. Атмосфера так сильно маскирует детали земной поверхности, что отыскать на ней знакомые очертания очень нелегко. Облачность, которая обычно занимает почти половину земной атмосферы, заслоняет от внешнего наблюдателя и материки и океаны. Лишь сквозь прорывы облачного слоя видны куски поверхности, и надо знать ориентацию фотокамеры, чтобы уверенно определить, какой именно кусок суши удалось сфотографировать.

Зато метеорологические явления представлены в высшей степени наглядно. То, что с поверхности Земли мы всегда воспринимаем по частям, здесь видно в целом. Таковы, например, великолепные вихри, своеобразные воздушные водовороты, диаметры которых нередко превышают полторы тысячи километров. Структура циклонов, их распространение, — короче, все те явления, которые мы объединяем словом «погода», с космических высот наблюдать исключительно удобно. В этом огромное значение искусственных спутников Земли для современной метеорологии.

Не следует думать, что плохая видимость земной поверхности вызвана лишь облачностью. Если бы атмосфера Земли была совершенно прозрачной, без единого облачка, то и тогда космические фотографии Земли сильно отличались бы от географических карт. Причину этого понять нетрудно.

Ведь когда изготовляют географический глобус, художники стараются выбрать для суши и океанов такие краски, которые резко, контрастно отличаются друг от друга.

Природа же, конечно, менее всего заботится об этом. Там, где желтовато-оранжевая пустыня подходит прямо к морю (например, в Тунисе и Ливии), береговая линия видна четко, совсем как на глобусе. Зато берега, покрытые густой растительностью, по цвету и отражательной способности почти неотличимы от моря. Во всяком случае с космических высот береговую линию проследить в таких районах почти невозможно. Поэтому и очертания суши изменяются до неузнаваемости.

Иногда плотные белые облака неопытный наблюдатель может спутать с участками, покрытыми снегом. Зато если атмосфера безоблачна, заснеженные горные цепи выглядят на окружающем зеленом фоне альпийских лугов очень эффектно.

Видимость отдельных деталей сильно зависит от угла падения на них солнечных лучей. Поэтому не только в разные часы суток, но и при различных положениях космического корабля на орбите один и тот же район Земли нередко имеет неодинаковый вид.

Обратимся теперь к некоторым интересным подробностям. Посмотрите на фотографию. На ней отлично видны северо-восточная Африка, Синайский полуостров, часть Красного моря. Одна из самых любопытных деталей на этом снимке — долина Нила. На фотографии виден, конечно, не сам Нил, а растительность, покрывающая долину, в которой течет величайшая из африканских рек. Контрастное сочетание зеленой нильской долины с желтизной окружающей пустыни позволит особенно наглядно представить себе, как выглядят земные реки из космоса. Кстати, они совсем не похожи на марсианские каналы, аналоги которых нельзя найти ни на одном космическом фотопортрете Земли.

А вот еще одна очень интересная деталь. На фото видно отмеченное стрелкой отражение Солнца в водах Атлантического океана. Этот солнечный блик не всегда одинаков — в штормовую погоду он размазывается, блекнет, наоборот, в штиль океан отражает Солнце подобно исполинскому выпуклому зеркалу. Примечательна полоска облаков в нижней части снимка. Она тянется вдоль Гольфстрима, отмечая в атмосфере направление этого теплого океанского течения.

Ни цветные, ни тем более черно-белые снимки не могут передать то богатство красок, тонов, которые наблюдали космонавты во время полетов. При всей своей сдержанности эти отважные люди не могли удержаться от восторженных слов. Вот, например, что писал Юрий Гагарин, впервые увидевший эту величественную, незабываемую картину: «Когда я смотрел на горизонт, то видел резкий, контрастный переход от светлой поверхности Земли к совершенно черному небу. Земля радовала сочной палитрой красок. Она окружена ореолом нежно-голубоватого цвета. Затем эта полоса постепенно темнеет, становится бирюзовой, синей, фиолетовой и переходит в угольно-черный цвет. Этот переход очень красив и радует глаз…

…В 9 часов 51 минуту была включена автоматическая система ориентации. После выхода «Востока» из тени она осуществила поиск и ориентацию корабля на Солнце. Лучи его просвечивали через земную атмосферу, горизонт стал ярко-оранжевым, постепенно переходящим во все цвета радуги: к голубому, синему, фиолетовому, черному. Неописуемая цветовая гамма! Как на полотнах художника Николая Рериха!»

В некоторой степени представление об этих красотах космоса дают великолепные цветные фотографии, сделанные космонавтом номер два Германом Титовым, и картины, выполненные художником-космонавтом Алексеем Леоновым.

Видны ли следы человеческой деятельности на поверхности Земли с космических высот? Может ли воображаемый наблюдатель из космоса убедиться в том, что Земля обитаема, что на нашей планете существует высокоразвитая цивилизация?

С высоты в несколько сот километров даже невооруженным глазом хорошо видны крупные города. Днем они окутаны дымкой, а ночью кажутся пятнами золотистой светящейся пыли. Обращают на себя внимание четырехугольники обширных колхозных полей, некоторые геометрически правильные лесные насаждения. Другие произведения человеческих рук, например искусственные каналы, крупные водохранилища, кажутся, как правило, вполне естественными образованиями. Что же касается технических сооружений (больших мостов, шоссе, железных дорог и т. п.), то они обычно хорошо видны лишь с помощью оптических приборов (хотя бы сильных биноклей). В целом же, если не говорить о деталях, уже с высоты в несколько сот километров, то есть по существу вблизи земной поверхности, на нашей планете не заметно явных следов высокоразвитой цивилизации.

В июле 1965 года на пресс-конференции в Вашингтоне, посвященной итогам полета «Маринер-IV» к Марсу, был задан вопрос: «Исключают ли полученные данные возможность существования на Марсе разумной жизни?» На это В. Пиккеринг, один из руководителей полета, дал весьма интересный ответ: «Если просмотреть фотографии Земли, полученные спутниками системы «Тирос» с высоты пятьсот миль и в том же масштабе, что и «марсианские» (мельчайшие детали — 3 километра), то окажется, что из всех тысяч фотографий Земли только на одной видны следы разумной деятельности человека. А ведь мы получили только 20 фотографий Марса».

Интересно отметить, что в последнее время выявились факты необычайной остроты зрения в состоянии невесомости.

По сообщению американского космонавта Г. Купера, с высоты в несколько сот километров он ясно видел трубы на домах. Позже это подтвердил Э. Уайт, который с таких же высот ясно различал дороги, волны от моторных лодок и вереницы огней на улицах больших городов.

Сейчас физиологи пытаются объяснить эту удивительную особенность зрения. Глаз, по-видимому, легко различает то, что не видно даже на самых лучших фотографиях.

На небе Луны

Мрачная, изъеденная кратерами лунная поверхность. Черное звездное небо, а на нем — знакомый с детских лет, свободно висящий в пространстве земной глобус. Так обычно изображают в популярных астрономических книгах вид Земли с нашего естественного спутника. Теперь мы можем в полной мере оценить наивность таких рисунков. Маскирующее влияние земной атмосферы для лунного наблюдателя будет не меньшим, чем для первых космонавтов. Какой же в целом вид имеет Земля с Луны?

Видимо, наша планета с Луны выглядит голубоватым диском, в 14 раз большим, чем полная Луна. Земля будет менять фазы, и во время «полноземелия» наша планета в 40 раз сильнее освещает лунную поверхность, чем полная Луна земную. При таком освещении без всякого напряжения можно читать даже мелкий шрифт.

Кстати, в высокой эффективности нашей Земли как небесного светила мы убеждаемся, наблюдая так называемый пепельный свет Луны. Это — свечение не освещенной Солнцем части лунной поверхности. Оно особенно заметно, когда Луна кажется серпом, — в это время слабо светится и остальная часть лунного диска.

Любопытно, что, когда к Луне обращен Тихий океан, пепельный свет приобретает голубоватый оттенок. Наоборот, когда к Луне обращены Евразия и Африка, он становится желтоватым.

Уже из этих общедоступных наблюдений можно сделать вывод, что на диске Земли лунный наблюдатель мог бы рассмотреть некоторые подробности. Общий голубоватый колорит Земли вызван атмосферой, рассеивающей преимущественно коротковолновое излучение. Голубой цвет чистого дневного неба и голубая (в целом) окраска нашей Земли как планеты имеют одинаковое происхождение.

С Луны на земном диске легко различимы крупные облачные системы, постоянно закрывающие примерно половину земной поверхности. Другая половина, доступная наблюдению, по изложенным выше причинам, будет иметь весьма отдаленное сходство с изображениями на географических картах.

Самой заметной, бросающейся в глаза деталью нашей планеты окажется блик Солнца, отраженный в земных океанах. Можно подсчитать, что яркость одного этого блика равна свету полной Луны на земном небе. Снова оговоримся, что в штормовую погоду блик Солнца тускнеет и размазывается. Значит, с Луны нетрудно узнать, свирепствуют ли бури в каком-нибудь земном океане.

У полюсов Земли облачный покров сливается с полярными снегами, и лунному наблюдателю нелегко будет различить одно от другого. Экваториальные зоны Земли — область тропических ливней — также почти всегда закрыты облаками. Циклоны покажутся лунному наблюдателю сгустками облаков, а области антициклонов — темными просветами в земной атмосфере. Что-что, а атмосферную циркуляцию и всевозможные крупномасштабные метеорологические явления наблюдать с Луны очень удобно.

Интересная подробность: к краям земного диска, где луч зрения проходит сквозь большую толщу атмосферы, детали тускнеют, размываются, и различить их становится труднее, чем в центре диска. Вообще края Земли должны выглядеть белесыми, а в центральных областях диска краски гораздо богаче.

Очертания материков должны выглядеть неясно, тонуть в голубом сиянии земной атмосферы. Береговая линия вовсе неразличима не только там, где растительность подходит к воде, но и где материк и океан покрыты льдом (например, в Арктике). В общем лунному наблюдателю реальная Земля будет мало напоминать школьный глобус.

Длительные наблюдения Земли обнаружат регулярные сезонные изменения на ее поверхности. Осенне-зимнее наступление полярных снегов, расширение снегового покрова почти до сороковой параллели каждого полушария, а затем таяние снегов и оживление растительности — все это с Луны видно отлично.

Гораздо труднее убедиться в том, что Земля обитаема. Невооруженный глаз здесь бессилен. Только телескопические, и притом длительные, наблюдения открыли бы странные, дымящие днем и слабо светящиеся ночью пятна. Но и в этом случае нужен серьезный анализ, чтобы установить, что это населенные пункты землян. Другие же следы человеческой деятельности даже в лучшие телескопы либо вовсе не видны, либо имеют естественный вид.

Приходится признать, что человечество пока не создало таких сооружений, которые для наблюдателя из космического пространства неоспоримо свидетельствовали бы о существовании на Земле высокоразвитой цивилизации.

Двойная планета

Попробуем теперь наглядно представить себе, как выглядит Земля с других планет Солнечной системы.

Изумительное зрелище открылось бы нам с Венеры, точнее, с границ ее облачной и потому почти непрозрачной атмосферы. В периоды, когда Венера находится между Землей и Солнцем, на ее небе сияет необычайно красивая и очень яркая двойная звезда. Одна из них ослепительно голубая, другая ярко-оранжевая.

Почти месяц требуется желтой звезде, чтобы завершить свой оборот вокруг голубой звезды. Так выглядят Земля и Луна на небе Венеры. Для невооруженного глаза оба тела — яркие звезды и только. В телескоп можно было бы увидеть не только фазы Земли и Луны, но и некоторые детали их поверхности. Однако даже в самые мощные телескопы с Венеры можно разглядеть на Земле предметы не меньше 25–30 километров в поперечнике. Значит, никаких признаков земной цивилизации обнаружить нельзя, но зато такие естественные явления, как таяние полярных снегов, сезонные изменения земной растительности и облака в земной атмосфере, наблюдались бы очень отчетливо.

С Меркурия двойная планета Земля — Луна кажется втрое менее яркой, чем с Венеры. С Марса наша планета представляется вечерней и утренней звездой, причем на марсианском небе она выглядит менее яркой, чем Венера на заемном. По блеску Земля на небе Марса примерно такова, как Юпитер на земном небе. Наблюдать Землю с Марса несколько \хуже, чем с Венеры, — на фоне утренних и вечерних зорь наша двойная планета не столь эффектна, как на черном ночном небе Венеры. Марс чуть дальше Венеры — кратчайшие расстояния до этих планет соответственно равны 56 и 47 миллионам километров. Естественно поэтому, что с Марса на Земле удастся рассмотреть детали не менее 40 километров в поперечнике. Разумеется, и с Марса убедиться с помощью оптический средств в существовании человечества столь же трудно, как и с Венеры.

Есть, правда, одно земное явление, которое могло бы марсианам показаться странным, загадочным, имеющим, быть может, искусственное происхождение. Дело в том, что за последние десятилетия благодаря бурному прогрессу радиотехники на Земле действуют тысячи телевизионных передатчиков. Из-за этого Земля стала мощным источником радиоизлучения в метровом диапазоне. Анализируя это явление, заметив, в частности, что радиоволны исходят только от некоторых земных материков, воображаемые марсиане могли бы сделать вывод о существовании на Земле искусственных радиопередатчиков. Вот, пожалуй, единственный «космический след» человечества, изменивший свойства Земли как планеты. С далеких планет Солнечной системы Земля видна очень плохо. Даже с Юпитера она кажется звездочкой, в шесть раз менее яркой, чем самые слабые из доступных невооруженному глазу звезд. Только в телескоп, да и то с трудом, удается рассмотреть Землю в периоды ее наибольших удалений от Солнца. С Плутона же обнаружить существование Земли с помощью современных оптических средств было бы практически просто невозможно.

Существует ли Земля?

Этот вопрос, который, разумеется, не может возникнуть у нас, может быть, интересует разумных обитателей других планетных систем. Конечно, они поставили бы его в несколько иной форме: есть ли планеты вокруг той обычной желтой звездочки средних размеров, которую мы, земляне, называем Солнцем?

Представляются три возможных пути решения этой проблемы. Во-первых, наблюдая движение Солнца в пространстве, жители ближайших к нам планетных систем заметят, что какие-то невидимые спутники отклоняют Солнце с его почти прямолинейного пути. Если учесть только главные периодические отклонения Солнца, получится, что вокруг нашего светила с периодом обращения около 59 лет движется планета, масса которой почти равна сумме масс Юпитера и Сатурна. Неправда ли, неожиданный и, как мы знаем, неверный вывод? Объясняется он достаточно просто. Каждые 59 лет крупнейшие планеты Солнечной системы Юпитер и Сатурн располагаются по одну сторону от Солнца. Их объединенные усилия вызывают максимальные отклонения Солнца от прямолинейного пути. Как видите, изложенный динамический метод настолько груб, что он не учитывает влияния отдельных планет, а лишь суммарное действие крупнейших из них. Что же касается крошечной в космических масштабах Земли, то ее влияние на движение Солнца так ничтожно, что динамический метод, по-видимому, не дает возможности обнаружить существование нашей планеты.

Другой метод можно назвать астрофизическим. Судя по всему, звезды, обладающие планетными системами, сравнительно холодны и, главное, медленно вращаются вокруг своих осей. Скорость же осевого вращения звезды можно определить, наблюдая расширение линий в ее спектре. По-видимому, с этой точки зрения Солнце заслуживает внимания как желтая негорячая звезда, очень медленно (период — почти месяц) вращающаяся вокруг собственной оси. Однако, увы, и на этот раз внеземные наблюдатели не смогут выяснить, ни сколько планет, ни какие именно входят в Солнечную систему.

Остается оптический метод, то есть прямое телескопическое наблюдение Солнечной системы; как уже указывалось, при современном состоянии оптики Землю невозможно рассмотреть даже с границ Солнечной системы. Правда, в последнее время предложены интересные проекты для наблюдения планетных систем ближайших звезд. Рекомендуют в фокальной плоскости телескопа поместить специальную диафрагму, нечто вроде экрана, ослабляющего свет звезды. Тогда, создав такое «звездное затемнение», можно будет при помощи фотоумножителей попробовать обнаружить рядом со звездой ее еле сияющие отраженным светом планеты. Расчеты показывают, что этим методом можно, пожалуй, было бы обнаружить Юпитер с ближайшей из звезд — Альфы Центавры.

Трудно сказать, рассматривает ли подобным образом кто-нибудь из обитателей других планетных систем окрестности нашего Солнца. С позиций современного состояния земной астрономической техники естественнее думать, что Земля с других звезд просто неразличима. Впрочем, технические возможности других космических цивилизаций нам неизвестны, и, как знать, быть может, уже давно наша планетная система служит предметом чьего-то пристального внимания. Как бы там ни было, для нас наша скромная планета навсегда останется самым родным телом Вселенной.

 

Застывшее каменное море　

Облачный покров Земли　

Средиземноморское побережье Северной Африки (Тунис и Ливия)

Средний Восток. Область Синайского полуострова, Красного моря и долины Нила

Область залива Сан-Франциско и район Лос-Анжелеса

 

__________

* Комета Икейя-Секи взбудоражила в 1965 году весь мир астрономов. Ни одна из комет не поставила перед учеными столько загадок и головоломок, сколько эта неожиданная гостья нашего небосвода. Сама по себе комета представляла редкий тип небесных тел, пролетающих в непосредственной близости от Солнца. И в первые же дни наблюдений астрономы обнаружили, к своему великому удивлению, что комета Икейя-Секи была в тысячу раз ярче Венеры и излучала тепло. А ведь до сих пор ядра всех комет считались шарами из переохлажденных газов, льда и пыли. Новому явлению так и не было найдено объяснения.

Затем в ядре кометы ученые обнаружили железо, никель, кобальт, натрий, кальций. Это было второй «кометной сенсацией». Такого богатого набора металлов еще никогда не наблюдали в теле кометы. Все прежние представления о природе комет рухнули. Ученые не успели определить, сколько же металла находилось в этом загадочном небесном теле. Она ушла теперь в просторы Вселенной и вернется лишь через 1440 лет. Но ученые считают, что это была первая комета из целой группы, которые снова появятся на небе в виде хвостатых чудовищ. Может быть, они и снимут завесу со всех неожиданных загадок. А пока астрономы утверждают, что все прежние теории о строении комет надо пересмотреть.

 

ОГНЕННЫЙ ОСТРОВ ВСТАЕТ ИЗ АТЛАНТИКИ

Сурт едет с юга

с губящим ветви,

солнце блестит

на мечах богов;

рушатся горы,

мрут великанши,

в Хель идут люди,

расколото небо.

Так одно из выдающихся произведений мировой литературы, замечательный сборник древнескандинавских мифов и героических песен-сказаний «Старшая Эдда», дошедшая до наших дней в древнеисландской рукописи второй половины XIII века, повествует о приближении Сурта — подземного великана, который правит огнем. И когда появляется Сурт (что в переводе значит «черный», а на современном исландском языке произносится «сюртур»), то разверзается земля, раскалывается небо, а все живое гибнет. Люди попадают в Хель, преисподнюю, ибо страшен и грозен этот великан, несущий погибель. Образ этот рожден эпическим творчеством небольшого, но героического исландского народа и дожил в песнях «Эдды» до наших дней как отзвук далекой старины.

Но что за диво! Не умер, видно, властелин огня и снова явился людям там, где его, быть может, меньше всего ожидали. Распрямился Сюртур во весь свой гигантский рост, засверкали красные глаза великана. И запестрело имя Сюртура на страницах газет всего мира.

Итак, это случилось… Однако предоставим слово исландским морякам, которым первым посчастливилось увидеть героя древних мифов.

Огонь в океане

В 6 часов 30 минут утра 14 ноября 1963 года рыболовецкое судно «Ислейвюр-II» находилось примерно в четырех милях к западу от Гейрфюгласкера, самого южного островка Исландии. Рыбаки только что закончили ставить ярус и отправились в кубрик подкрепиться чашкой кофе. В 6 часов 55 минут машинист Аурдни Гвюдмундссон поднялся на палубу и почувствовал необычный запах, который, как он решил, исходит от воды. Однако ни он, ни вышедший вслед за ним капитан Гвюдмар Тоумассон не обнаружили источника этого запаха… Через некоторое время оба отправились спать. Примерно в 7 часов 15 минут корабельный кок Оулавюр Вестман с удивлением заметил, что судно движется как-то странно, словно втянутое в водоворот, и немного покачивается. Осмотревшись, он неожиданно увидел в утренней мгле неясные очертания какого-то возвышения, поднимавшегося прямо из океана. Ошарашенный кок подумал было, что это ему просто привиделось, потому что ни скал, ни островков в этом месте никогда раньше не было. Вскоре, однако, он подумал, что это дым и, значит, горит какой-то корабль. Кок разбудил капитана, который, стремглав выскочив на палубу, поначалу также решил, что в океане загорелось судно. Связавшись по радио с островами Вестманнаэйяр, он запросил, не поступало ли сигналов бедствия, и получил отрицательный ответ.

Тогда капитан принялся внимательно наблюдать за столь необычайным явлением. Различив высоченный столб пепла и гари, он догадался, что стал свидетелем рождения нового вулкана. В этот момент судно находилось на расстоянии около мили от очага извержения. Дул слабый восточный ветер. Капитан снова связался по радио с Вестманнаэйяром и сообщил о необычайном явлении.

Когда судно приблизилось на расстояние полумили к точке извержения, море стало неспокойным, казалось, что волны движутся навстречу шхуне. Пришлось повернуть обратно. К 8 часам утра столб дыма и пепла достиг высоты 60 метров, причем извержение происходило уже в двух или даже трех различных точках. Желая как можно лучше исследовать происходящее, капитан в 10 часов вновь направил корабль в сторону подводного вулкана. На этот раз ему удалось подойти несколько ближе. Вместе с пеплом извергались камни, начали показываться языки пламени. Температура моря поднялась до И градусов, тогда как обычно в это время года она не превышала 7–8 градусов. Никакого шума и грохота слышно не было. Очаг извержения находился в трех милях к западу-юго-западу от острова Гейрфюгласкер и четырнадцати милях юго-западнее рыбацкого поселка на островах Вестманнаэйяр.

Столб дыма продолжал расти. В 10 часов 30 минут, когда были сделаны первые снимки с самолета, высота его достигала уже трех с половиной километров. Еще через полчаса за вулканом начали наблюдать с воздуха исландские геологи во главе с Тоураринссоном.

Высота извержения пепла из двух различных точек на участке протяженностью 300–400 метров достигла четырех километров. От очагов извержения расходились круговые волны характерного буро-зеленоватого цвета, резко отличавшегося от лазурного океана.

К 15 часам протяженность зоны вулканической деятельности составила 500 метров, а дым поднимался вверх до 6 километров и стал виден из столицы Исландии Рейкьявика.

А на следующую ночь родился остров.

Итак, начавшись на дне океана на глубине 130 метров, извержение вулкана привело к образованию горного хребта, который вскоре вышел на поверхность. Даже в наши дни, когда люди так много знают о своей планете, бурное рождение острова в океане привлекло всеобщее внимание.

И все же для района Исландии такой случай не является исключительным.

Немного истории

С давних времен люди были свидетелями бурной вулканической деятельности как на территории самой Исландии, так и на дне океана, омывающего ее берега. Вулканы действуют и сейчас. Так, в 1947–1951 годах в Исландии насчитывалось 26 действующих вулканов, из них 4 подводных.

Самое древнее вулканическое извержение в районе полуострова Рейкьянес, упомянутое в исландских хрониках, произошло в конце лета 1211 года. В летописи этого периода говорится, что некий Сёрли Кольссон обнаружил новые Огненные острова (Эльдэйяр), тогда как некоторые, всегда находившиеся в тех местах, бесследно исчезли.

Сигурдур Тоураринссои, исследуя древние источники, рассказывает о том, что активная вулканическая деятельность постоянно отмечается в тех исторических документах, которые дошли до наших дней.

Извержения в районе Рейкьяяес происходили в 1226 году, вероятно, также в 1231, далее в 1238 и 1240 годах. Есть точные данные относительно извержения 1422 года, когда образовался остров, проживший всего лишь несколько часов. В 1583 году купцы из Бремена сообщили, что видели, «как из глубины моря вылетал огонь около Рейкьянеса, недалеко от островов, называвмых Эльдэйяр или Гигэйяр (Кратерные острова)». Эти острова можно найти к юго-востоку от острова Эльдэй на известной карте Исландии, сделанной епископом Гвюдбрандуром Торлаукссоном и напечатанной в 1590 году. Само название (Кратерные) говорит о том, что когда-то близ полуострова Рейкьянес существовали острова с вулканическими кратерами, но затем они исчезли в океане.

Как тут не вспомнить подземного великана Сюртура, который в древнескандинавской мифологии правил огнем и приходил в Исландию с юга. Извержения, с древнейших времен возмущавшие спокойную гладь океана близ прибрежных исландских шхер, и навеяли этот образ древнеисландской литературы, потому что в ней мудростью народной обобщено то типичное, что люди подмечали в явлениях природы. И не удивительно, что новый остров, о рождении которого мы рассказали вначале, получил имя Сюртура — Сюртсэй, то есть остров Сюртура.

В чем же причина столь высокой вулканической активности в районе Исландии? Современная геология дает на это точный ответ.

Немного геологии

Остров Исландия возник при извержении жидкого базальта в третичный период в центре образовавшегося тогда подводного хребта, соединяющего базальтовые зоны в восточной и западной частях океана, а именно: зону Восточной Гренландии и район Шотландии и Ирландии. В наше время главная вулканическая область, покрывающая примерно треть Исландии, является составной частью подводного вулканического хребта, который растянулся во всю длину Атлантики.

Геологические и геофизические исследования последних лет говорят о том, что Исландия как бы отмежевывается от этой полосы, хотя такой процесс происходит крайне медленно. Свидетельство тому — многочисленные расщелины по всей центральной зоне Исландии. Некоторые ученые считают, что этот процесс происходит на всем Средне-Атлантическом хребте, который очень молод и крайне неустойчив. На всем своем протяжении — от острова Буве до Ян-Майена — он служит источником как наземных, так и подводных вулканических извержений, причем последние наиболее часто отмечаются в районах островов Вознесения, Азорских и Исландии.

В конце сентября 1957 года началось подводное извержение среди скал Капелинос близ вулканического острова Файял (Fayal). Возникший в результате этого остров позднее соединился с Файялом. В октябре 1962 года действовал вулкан Аскья в Исландии, и той же осенью извержение вулкана вынудило эвакуироваться жителей острова Тристан-да-Кунья.

Итак, главная вулканическая зона Исландии пересекает по центру весь остров между третичными базальтовыми массивами на востоке и западе. Ее активные действия происходят вот уже около 15 тысяч лет, с тех пор как из низменных районов началось отступление ледников.

Новый остров растет словно гриб

Вернемся, однако, к острову Сюртсэй. Уже на вторые сутки с начала извержения он достиг десяти метров высоты, а столб дыма и пепла поднялся на девять километров. Погода в эти дни стояла ясная, и дым, ослепительно белый днем и бледно-багровый ночью, хорошо был виден из Рейкьявика.

Новый остров рос как на дрожжах — примерно на полметра в час. Так, 16 ноября он достиг высоты уже 40 метров над уровнем моря и длины 550 метров, а 19-го — свыше 60 метров в высоту и 600 метров в длину. В это время он представлял собой вытянутый хребет, извержение происходило в двух-четырех местах в разных его концах, а кратеры, еще не ясно очерченные, заливало море. Извержение сопровождалось периодическими взрывами большой силы. Например, 16 ноября в одном из кратеров в северо-восточной части острова наблюдались взрывы в среднем каждую пятую секунду, а в кратере близ средней части — около трех взрывов в минуту, причем гораздо большей силы. В первые недели существования вулканического острова шла упорная, ожесточенная борьба моря и неожиданно возникшей суши. Тысячетонные массы воды обрушивались на остров, заливали кратеры, дико и яростно шипели, образуя гигантские столбы пара, но не в силах были погасить огонь, который, как только море отступало, с новой силой вспыхивал, получая подкрепления из недр земли. Однако вопрос кто — кого в первый период жизни острова далеко еще не был решен, и нельзя было поручиться, что остров сохранится на поверхности океана.

Когда море заливало кратеры или просачивалось сквозь трещины в шлаковых стенках, извержение носило характер, типичный для подводных вулканов. После каждого «мокрого» взрыва из кратеров вылетали большие массы пепла и шлака, а также бесчисленные лавовые бомбы, за которыми тянулись черные дымовые хвосты; они тут же становились белыми и расплывчатыми, поскольку раскаленный пар — двигательная энергия этих лавовых бомб — сразу охлаждался. Когда взрывы происходили в глубине кратера, дымовые стрелы достигали 500 метров высоты, а отдельные лавовые бомбы взлетали вдвое выше. Если же взрыв случался близ поверхности кратера, где диаметр его шире, массы пепла образовывали облако, напоминавшее хвост гигантского петуха. Такие «петушиные хвосты» очень характерны для подводных извержений. Зрелище поистине незабываемое! Раздается оглушительный взрыв, словно залп из тяжелых орудий, ввысь устремляются клубы серо-буро-черного дыма, и во все стороны, точно соревнуясь друг с другом в скорости, летят какие-то точки, и за каждой из них тянется жирный хвост. Это гигантский фейерверк! При самых сильных взрывах лавовые бомбы падали на расстоянии 1300 метров от острова. Поэтому ни о какой высадке на берег в это время не могло быть и речи. В эти первые месяцы вулкан выделял такое количество тепловой энергии, которое, по подсчетам специалистов, равно энергии сгорания 14 тысяч тонн нефти. Описанный выше тип вулканической деятельности был характерен в тот период, когда море имело доступ к кратерам.

Случалось, однако, что массы выбрасываемого шлака на какое-то время преграждали морю путь к отверстию кратера. Тогда извержение принимало иной характер: из кратера непрерывно вырывался столб пара и пепла, во многом напоминающий наиболее сильные извержения горячего источника — гейзера. Скорость, с которой пар и пепел устремляются ввысь, необычайно высока — у выхода из кратера она составляла 100 метров в секунду, а в высоту столб достигал двух километров. Извержение сопровождалось сильным грохотом. По ночам массы пара и пепла, ударяясь о стенки кратера, раскалялись докрасна, и остров издали нередко напоминал пылающий шар. Пепла и шлака выделялось при этом гораздо больше, чем при извержении взрывного типа, да и внешне зрелище было более величественным: многочисленные вспышки, словно гигантские молнии, следовали одна за другой с интервалами в несколько секунд. Такой характер вулканической деятельности мог наблюдаться несколько часов, а затем море вновь прорывалось к кратеру и извержение становилось иным.

Когда ветер дул в юго-западном направлении, пепел выпадал на островах Вестманнаэйяр. К счастью, в общей сложности он выпал слоем не более одного сантиметра. Опасались также, что новый вулкан спугнет рыбу с прилегающих отмелей — отличных районов корма и нереста. Но этого не случилось. Так что серьезного ущерба жители близлежащих островков не понесли.

Новые очаги извержений

Вулканическая деятельность, начавшаяся 13 ноября, в данном районе на этом не кончилась. 28 декабря к северо-востоку от острова Сюртсэй появился новый очаг. И это вызвало большой интерес, ибо давало возможность проследить все фазы в развитии подводного вулкана. Но новому вулкану не суждена была долгая жизнь. Уже 6 января признаки подводного извержения прекратились. Зато остров Сюртур продолжал бурно расти. 16 января высота острова достигла 160 метров, а в конце января его высшая точка поднялась уже до 300 метров над уровнем моря. В наиболее широком месте остров достигал 1300 метров. 1 февраля выпал снег, а вслед за этим в северо-западной части острова появилось пламя, языки которого поднимались на 40–50 метров. Родился еще один кратер, Младший Сюртур. Приняв эстафету от Старшего, к тому времени утихшего, он стал развиваться бурными темпами. К 4 апреля, когда горы шлака преградили морю доступ с юга и началось извержение лавы, остров достиг 1700 метров в длину, а конус Младшего Сюртура сравнялся по высоте со Старшим.

Извержение лавы

До тех пор пока в южной части острова не образовалась стена из шлака, надежно изолировавшая кратеры от моря, не было уверенности, что в борьбе с океанской стихией остров отстоял свое право на существование. Наконец достаточно толстая и прочная стена возникла к 3 апреля. Вечером того же дня из кратера вырвалась струя пламени высотой в 150 метров, а в полдень 4 апреля началось извержение огненных потоков лавы.

В кратере возникло огромное озеро раскаленной лавы диаметром до 120 метров. Широкий поток ее устремился вниз по склонам; достигнув берега, лава отдельными ручейками впадала в море; в этих местах поднимались облака шипящего пара. Застывшая лава, словно причудливые кораллы, серо-белые от морской воды и кремния, покрывала склоны острова, все время увеличивая его размеры, и к началу 1965 года площадь острова составляла уже 2,5 квадратных километра.

Все те, кому довелось наблюдать эти огненные потоки на острове Сюртсэй, подолгу не могли оторвать взгляда от редкого по красоте зрелища. На Московском кинофестивале 1965 года был показан интересный документальный фильм исландского оператора Освальдура Кнудсена, сумевшего запечатлеть основные вехи рождения нового острова у берегов Исландии. Фильм привлек большое внимание и заслужил высокую оценку советской печати. Исландским операторам удалось заснять огромное желто-красное огненное море, бушующее в кратере. Лава все прибывает, вот она переливается через край и множеством мелких ручейков просачивается сквозь шлаковые стенки кратера. Скорость потока близ кратера очень велика — 10 метров в секунду. Когда смотришь на это озеро, раскаленное до ИЗО градусов и более, кажется, что наблюдаешь плавку металла в какой-то фантастической доменной печи. Лава устремляется к морю, и желтые языки ее то тут, то там, словно головы страшных драконов, прыгают над кипящей красно-бурой массой. В ясные ночи огонь можно было видеть с самолета на расстоянии до 300 километров от острова.

Первые люди на острове

Сюртсэй с самого рождения стал объектом пристального внимания ученых. Однако первая высадка на остров никаких научных целей не преследовала и была предпринята лишь в погоне за сенсацией и рекламой. Воспользовавшись некоторым затишьем в вулканической деятельности, три смельчака француза из парижского еженедельника «Пари матч» ступили 6 декабря 1963 года на берег и провели на острове около четверти часа.

Схеме острова Сюртсэй (конец октября 1964 г.). Точками обозначен туф от подводного извержения (14/ХI 1963—4/IV 1964 г.). Штриховыми линиями — потоки лавы, образованные после 4 апреля 1964 г.　

III — кратер, действовавший с начала извержения до конца января.　

I — кратер, где началась подводная деятельность 1 февраля и извержение лавы 4 апреля. 

II и IV — кратеры, образовавшиеся в начале февраля.

IV — кратер в настоящее время заполнен морской водой (лагуна)　

Ученые высадились на Сюртсэй на резиновой лодке 16 декабря, когда вулкан ненадолго (на 16 часов) затих. Задача состояла в том, чтобы собрать образцы шлака, но в результате извержения со дна океана было выброшено множество камней невулканического происхождения. Ученые обнаружили как базальтовую гальку, туф, так и конгломерат с вкраплениями ракушек. До тех пор, пока вылетали лавовые бомбы и извержение носило характер взрывов, вступать на остров было опасно. Когда же началось извержение лавы, высаживаться стало легче. На Сюртсэе побывало много людей из разных стран мира, а очень многие наблюдали за ним с моря. Исландские авиакомпании специально изменили маршрут самолетов, совершающих далекие рейсы, включив в него облет острова, что, разумеется, было продиктовано отнюдь не эстетическими соображениями, а стремлением заполучить побольше пассажиров. Ни один исландский вулкан или гейзер никогда не был объектом столь широкого внимания.

Жизнь возникает на острове

Когда посреди океана неожиданно рождается огненный остров, то вполне понятно, что ни о каких живых организмах в первый момент не может быть и речи. Поэтому представляется редкая возможность проследить за тем, каким путем и в какой последовательности живые организмы прокладывают себе путь на новую землю. Изучение этого вопроса может во многом пролить свет на историю появления живых существ на территории самой Исландии в послеледниковый период. Известно, что ледники четыре раза уничтожали на острове все живое, и каждый раз жизнь начиналась сызнова.

Биологические наблюдения на Сюртсэе начались не сразу, поэтому неизвестно, когда именно на острове появились первые микроорганизмы. Первым систематические наблюдения за живыми организмами на острове начал 14 мая 1964 года исландский биолог Стурдла Фридрикссон, и он сразу же обнаружил их. Что же касается чаек, то их видели на острове уже две недели спустя после его рождения. 16 апреля там сели стаи дроздов-белобровников, очевидно нашедших себе новое место отдыха во время перелета в Исландию. Затем на Сюртсэе появились различные птицы: кулик-чернозобик, кулик-сорока, трехпалая чайка, луговой конек, пуночка. Были здесь пойманы мухи и бабочки. К берегу острова прибило течением семена различных прибрежных растений — морской капусты, волоснеца, гигантского дягиля, но пока неизвестно, пустило ли какое-нибудь из этих растений корни на новой земле. Летом 1964 года остров с воздуха казался во многих местах поросшим травой. В действительности же растительности там еще не было.

Небезынтересно упомянуть и про тюленей, животных весьма любознательных. Они все время держались вблизи острова и как бы наблюдали за развитием событий; но на берег они стали выползать лишь после того, как извержение пепла заметно утихло. В первый раз исландские ученые обнаружили здесь тюленей 7 июня.

Сделанные наблюдения еще нуждаются в систематизации и обобщении, однако можно твердо сказать, что они дадут богатый и нужный материал не только для исландских ученых, но и для биологов всего мира.

Самое интересное в рождении острова может быть еще впереди, потому что жизнь Сюртура продолжается. Хотелось бы в заключение привести слова Сигурдура Тоураринссона о том, как выглядит Сюртсэй в наши дни:

«На Сюртсэе всего за несколько месяцев сформировался столь многообразный и сложившийся ландшафт, что прямо диву даешься. Здесь есть не только лавовый холм с раскаленным озером лавы в бурлящем кратере и шипящие потоки красной лавы, которые стремятся вниз по склонам, увеличивая размеры холма и день ото дня изменяя внешний облик острова. Здесь можно увидеть широкие песчаные берега и отвесные скалы, омываемые волнами прибоя, наносы гравия и лагуны, внушительные утесы из шлака, серо-белые от соленой морской воды и кремния, который выступает из-под шлака и создает сходство этих утесов с седыми скалами на берегах Ла-Манша. Здесь есть впадины, лощины и мягкие округлые кряжи, есть трещины и обрывы, осыпи и протоки. Здесь поднимаются нередко такие бури и песчаные вихри, что не видно ни зги, да и Айгир, этот северный брат Нептуна, расходится порой с небывалой силой. Вы можете побывать на берегу, где потоки лавы устремляются в море, вздымая высоко в небо клубы раскаленного пара, а вернувшись спустя три недели на то же самое место, не поверить своим собственным глазам — отвесные утесы из застывшей лавы поднялись во много раз выше роста человека, а у их подножия, на размытых морем нишах, галька так отшлифована волнами прибоя, что стала почти круглой; чуть подальше к морю — песчаный берег, по которому в часы отлива можно пройти пешком, даже не замочив ноги. Но стоит вам прийти сюда в другой раз, как вы обнаружите, что на прибрежные скалы низвергаются потоки раскаленной лавы. В один прекрасный день прибой оставляет зияющие раны в шлаковых стенах прибрежных скал, а на следующий день лава растекается по песчаному берегу, защищая эти скалы от дальнейших набегов Айгира. Так разрушительные и созидательные силы борются за этот остров, который для ученых-геоморфологов есть и будет самым настоящим раем».

 

Разрезая тучи пепла и гари, ввысь то и дело устремляются гигантские молнии, освещая поверхность океана на многие километры вокруг.

30 декабря 1963 г

Вулканическая деятельность в северном кратере. Высота острова составила 70 м (21/XI 1963). На заднем плане ледники Эйафьятлаёкутль и Мирдалсёкутль. На каждом из них имеется активно действующий вулкан.

Извержение лавы на Сюртсэе 24 апреля 1964 г.

Вид сверху в кратер на фонтаны огненной лавы. 14 мая 1964 г.

Потоки лавы бурными каскадами устремляются из кратера в море.

Желто-зеленые отложения серы по краям кратера. На заднем плане слева виднеется газовое отверстие (горнило) в кратере.　

Снимок показывает извержение лавы на Сюртсэе на следующий день после его начала — 5 апреля 1964 г. В кратере фонтан огненной лавы. Потоки ее стекают в море.　

Потоки огненной лавы вырываются на поверхность у подножия вулкана. Апрель 1965 г. 　

Лавовое озеро в кратере. Четко видны активные лавовые фонтаны. 　

Вид на Сюртсэй с юго-запада 14 мая 1964 г. Четко видны очертания самого вулкана. На заднем плане горы, образованные в результате извержения. Наивысшая точка достигает 173 м над уровнем моря. 　

В мае 1965 г. вулканическая деятельность на острове Сюртсэй прекратилась. Но проходит совсем немного времени, и 23 мая на расстоянии около 1 км к востоку от Сюртсэя начинается новое подводное извержение. Б начале июня на поверхности океана появился новый остров там, где еще совсем недавно глубина составляла 120 м. Остров, названный Сюртлингур, быстро рос и достиг 600 м в длину и 60 м в высоту. В октябре 1965 г. в Атлантике разразился сильный шторм, во время которого островок прекратил свое существование.　

 

__________

* Самым крупным в СССР хозяйством по выращиванию оливковых деревьев является Зыкский совхоз в Азербайджане. Он знаменит тем, что его сотрудники впервые в мировой практике разработали метод ускоренного выращивания этих ценных деревьев.

Как известно, маслины плодоносят лишь на четырнадцатый год. А вот работники Зыкского совхоза сократили этот срок почти в два раза. Они научились выращивать деревья не из косточек, а из черенков. О маслинах сложено немало легенд. Еще древние греки установили, что оливковое масло чрезвычайно целебно. Сейчас его используют в медицине, консервной промышленности, для получения высших сортов мыла и высококачественных смазочных масел. Жмых от плодов идет на корм скоту, а из древесины производят дорогую мебель.

* Разница между сторонами пирамиды Хеопса составляет всего 20 см при общей длине 230 м. Это означает, что египтяне 4600 лет назад умели высчитывать длину колоссальных построек с точностью до одной тысячной.

Что касается измерений времени, то их современники — астрономы Вавилона определили продолжительность солнечного года с точностью до одной десятитысячной. Еще более точно рассчитали длительность года древние жители Мексики.

* Американские геофизики недавно высказали мнение, что в Атлантическом океане за последние 15 тысяч лет уровень воды поднялся почти на 120 м [48] .

Все это произошло, по их мнению, в результате таяния ледников, покрывавших когда-то Северную Америку и Европу. В поисках доказательств своей гипотезы ученые тщательно исследовали осадочные породы и окаменевшие остатки моллюсков на дне океана. Их находки довольно убедительно подтверждают, что прежняя береговая полоса мирового океана была гораздо ниже.

 

СОЛНЕЧНЫЕ ИЕРОГЛИФЫ

Вопреки Аристотелю

Когда 21 марта 1611 года Христоф Шейнер впервые увидел на Солнце пятна и сообщил об этом своему учителю, тот, улыбнувшись, сказал: «Сын мой, я много раз перечитывал Аристотеля, но нигде не встречал ни единого упоминания о пятнах на Солнце. Значит, эти пятна или на стеклах твоей трубы, или у тебя в глазах».

Таков был неколебимый авторитет великого греческого ученого. Но последующие многочисленные наблюдения не только подтвердили, что на Солнце есть пятна, но и установили целый ряд удивительных солнечных явлений, многие из коих до сих пор остаются непонятными подобно египетским иероглифам до находки Розеттского камня. Напомним, что иероглифы удалось расшифровать благодаря Розеттскому камню, так как на нем один и тот же текст был высечен на трех языках: древнеегипетском (иероглифами), демотическими письменами и греческом.

Продолжая это сравнение, можно сказать, что как письмена Розеттского камня помогли лингвистам, так исследования биологов и медиков о воздействии активной солнечной радиации на живые организмы помогут объяснить ряд явлений, связанных с Солнцем. Если открытия физиков обогатили медицину (рентгеновские лучи, радий, ультразвук и т. д.), то в равной степени гелиофизики смогут почерпнуть много ценного у биологов, изучая «биологические индикаторы солнечной активности», чутко реагирующие на переменность солнечной радиации.

Солнечно-земные связи

Целый ряд явлений, присущих, казалось бы, только Земле, оказался тесно связанным с солнечными процессами.

Советские ученые нашли, что изменения климата — это следствие колебаний солнечной активности. Зависит от нее и ледовитость полярных морей, и атмосферные осадки, и уровень грунтовых вод, полноводность рек, озер.

Изменения уровня Каспия, о котором много пишут в последние годы, через атмосферную циркуляцию связаны с фазами солнечной активности. Низкое стояние Каспия в 1930–1950 годах пришлось на максимум этой активности (в вековом смысле). Подобные колебания уровня Каспия отмечались и в прежние времена.

Группа солнечных пятен, наблюдавшаяся 6 августа 1917 г. в обсерватории на горе Вильсон. (Черный диск в левом углу показывает сравнительные размеры Земли) 　

Магнитные бури и полярные сияния, изменения гравитационного и электрического поля Земли — все это тоже прямые следствия бурных процессов на ближайшей к нам звезде, И в этом нет ничего удивительного, ведь Земля отстоит от Солнца всего лишь на 107 солнечных диаметров. По последним данным, солнечная корона простирается за земную орбиту, таким образом, наша планета фактически как бы погружена в крайне разреженные внешние слои атмосферы Солнца.

Ошибки и неудачи отдельных исследователей, искавших строгие периоды в солнечных и геофизических явлениях, объяснялись тем, что они не учитывали взрывной характер 11-летней солнечной цикличности, ни о какой строгой гармонии в данном случае не может быть и речи. Циклический характер солнечной ритмики объясняет отсутствие строгой периодичности и у обусловленных Солнцем геофизических ритмов. Их нет на Земле, потому что их нет на Солнце.

Вспышки на солнце

В середине прошлого века астрономы заметили вблизи большой группы солнечных пятен ослепительные вспышки. Какие-то блестящие массы стремительно проносились над пятнами со скоростью более 100 километров в секунду. Вскоре магнитные приборы зарегистрировали на Земле сильнейшую магнитную бурю, а телеграф перестал работать. В этот же и на следующий день в Европе и Америке наблюдались необычайно яркие полярные сияния.

Ученых заинтересовало это непонятное явление, и они стали вести за ним непрерывные наблюдения.

Высказанная физиком В. Гессом гипотеза о существовании ранее неизвестного излучения, приходящего из мирового пространства и потому названного космическим, быстро завоевала всеобщее признание и послужила толчком к детальному изучению свойств атомных ядер и других элементарных частиц материи.

Дальнейшие наблюдения показали, что усиление интенсивности космических лучей связано с солнечными вспышками. На протяжении текущего солнечного цикла было зарегистрировано четыре такие вспышки.

Схема корпускулярных излучений солнечных пятен (внизу слева относительные размеры Земли)

Солнечный протуберанец высотою 235 000 километров. Сфотографирован 9 июля 1917 г. в обсерватории на горе Вильсон (Белый кружок — сравнительные размеры Земли)

Интенсивная вспышка, пожалуй, одно из самых изумительных зрелищ: часть солнечного диска, по размеру нередко превышающая 25 миллиардов квадратных километров, внезапно ослепительно вспыхивает, увеличивая свою яркость в десятки раз. Чаще всего вспышки образуются в центральных областях групп солнечных пятен. Вспышки не только излучают свет, они еще выбрасывают и большое количество вещества из Солнца, и когда они происходят вблизи края солнечного диска, то напоминают фонтан, выбрасывающий свои струи в межпланетное пространство на расстояние в полмиллиона километров и более при скорости, нередко превышающей 700 километров в секунду.

Перед биологами и медиками встал вопрос, может ли влиять активная радиация Солнца, и в частности одно из наиболее ярких ее проявлений — вспышки, на живой организм, и если да, то как?

Говорят биологи

Работы наших отечественных биологов показали, что колебания солнечной активности влияют на жизнедеятельность растений и животных через изменения погодно-климатических факторов внешней среды.

С открытием биологических процессов, чувствительных к солнечной активности, было введено понятие биологических индикаторов солнечной активности. Открытие это принадлежит представителям русской и советской науки.

Установлено, что цикличность солнечной активности проявляется в характере чередования годичных колец деревьев. Следы годичных колец, имеющих 11-летний солнечный ритм, сохраняются и на ископаемых деревьях. По ним можно выяснить характер изменений гидроклиматического режима, а значит и солнечной активности в далеком геологическом прошлом.

Вековой солнечный цикл отмечается и в целом ряде лесо-хозяйственных явлений: в режиме боровых болот, в росте сосны и дуба, в смене пород деревьев и т. д. Наиболее интенсивные изменения в растительном покрове леса совпадают с эпохами максимума и минимума векового цикла солнечной активности.

Профессор Н. С. Щербиновский нашел, что в массовых размножениях и вылетах саранчи отражается: 11-летняя солнечная цикличность. Непосредственной причиной этих массовых размножений служат благоприятные условия, связанные с интенсивностью муссонных ливней, зависящих, в свою очередь, от колебаний солнечной активности. На этой основе Н. С. Щербиновский разработал и внедрил в практику оказавшиеся успешными сверхдолгосрочные прогнозы размножения и разлета этих вредителей.

Такая же цикличность найдена и в размножении мышевидных грызунов.

Несомненные следы влияния 11-летней солнечной активности обнаружены и в ряде важных жизненных процессов у рыб.

Влияния бесспорны — признают медики

Проблема влияния солнечной активности на организм человека впервые была поставлена в Советском Союзе. Профессор А. Л. Чижевский при помощи математического анализа, примененного к изучению биологических явлений, открыл ряд закономерностей между колебаниями солнечной активности и цикличностью эпидемических заболеваний. Приоритет А. Л. Чижевского признан как у нас, так и за рубежом. Его методами исследований пользуются ныне многие ученые. Исследователям солнечно-земных связей в биологии и медицине удалось установить, что колебания активной радиации Солнца не безразличны для организма человека. В моменты резких усилений солнечной активности, особенно мощных вспышек, в организме возникают ответные реакции, проявляющиеся в виде нарушений некоторых физиологических процессов, а порой и в возникновении ряда заболеваний.

Так, было обнаружено, что частота легочных кровотечений у туберкулезных больных связана с колебаниями земного магнетизма, зависящего в свою очередь от солнечной активности, а число смертных случаев от туберкулеза резко возрастает после солнечных вспышек.

Интересны работы о влиянии солнечных вспышек на частоту несчастных случаев, связанных с уличным движением. Обширные материалы, собранные за рубежом, свидетельствуют о том, что при вспышках на Солнце реакция человека на сигналы замедляется почти в четыре раза. В сложный механизм этих влияний входит воздействие корпускулярных потоков и волновой радиации.

Конечно, вопрос о влиянии солнечной активности на организм человека, как всякая новая проблема требует очень строгой проверки фактов и критического отношения к полученным выводам.

Схема периодического попадания Земли в поток корпускул, идущий от активной области на поверхности Солнца (по Э. Р. Мустелю)

К сожалению, большинство критиков, повторив те или иные исследования и не получив ожидаемых результатов, сразу же объявляют проверявшуюся ими корреляцию случайным совпадением. Ошибка таких критиков заключается прежде всего в том, что они недооценивают фактор времени, а порой и вовсе пренебрегают им.

Так, например, отметив на Солнце мощную вспышку, такие наблюдатели ждут, что ее воздействие окажется обязательно там, где они сами находятся, не учитывая вращения Земли вокруг оси. А ведь поток корпускул может приземлиться в противоположном полушарии. Поэтому необходимо использовать данные крупнейших обсерваторий как западного, так и восточного полушарий.

В настоящее время вопросами влияния солнечной активности на организм занимается уже целый ряд институтов, лабораторий и обсерваторий. Эта проблема рассматривается на многочисленных научных совещаниях, конференциях и конгрессах.

Творческое содружество

В 1960 году в Ленинграде состоялось Всесоюзное междуведомственное совещание Астросовета Академии наук СССР, посвященное проблеме «Солнце — тропосфера». Наряду с докладами представителей физико-математических наук были заслушаны и медицинские доклады о влиянии переменности солнечной радиации на организм человека.

На следующий день по просьбе ученых астрономов один из докладов (автора этих строк) был повторен в Главной астрономической обсерватории Академии наук СССР в Пулково, положив начало тесному содружеству в исследовательской работе астрономов и медиков.

Это содружество обогатило врачей возможностями, которые трудно переоценить. По совету профессора Главной астрономической обсерватории Академии наук СССР, ныне ее директора, В. А. Крата Сочинское курортное управление приобрело ценный прибор — магнитограф, регистрирующий солнечные вспышки, сопровождаемые выбросом корпускулярных потоков, обрушивающихся на Землю. По характеру кривой, вычерчиваемой магнитографом, можно судить о мощности вспышки и, зная скорость выбрасываемых частиц, принимать профилактические меры в отношении больных, остро реагирующих на эти вспышки (прежде всего страдающих сердечно-сосудистыми заболеваниями). До сих пор магнитограф был на вооружении обсерваторий, сейчас он служит медицине. Тесное содружество астрономов и медиков впервые осуществлено в Советском Союзе.

Параллелизм частоты относительных лимфоцитозов [L] (увеличение процентного и абсолютного содержания лимфоцитов в крови) с солнечным индексом εW в период максимума　 солнечной активности в 1957 г. 14 100 наблюдений (по Н. Шульцу)　

При появлении на Солнце мощных вспышек во все сочинские здравницы поступают сообщения о необходимости систематического контроля за общим состоянием и функциональной деятельностью сердца у всех больных с повышенной метеочувствительностью, отпуска соответствующих лекарственных препаратов. Число сердечно-сосудистых кризов после установки магнитографа снизилось более чем на 60 процентов.

Изучением метеорологических факторов, как влияний внешней среды на сердечно-сосудистые заболевания, уже много лет занимаются ученые различных стран. В Советском Союзе такие исследования проводятся во всех климатических областях.

Проходившая в Москве Всесоюзная конференция Института терапии Академии медицинских наук СССР заслушала более 40 докладов, посвященных этой проблеме, в том числе доклад представителя Института земного магнетизма и ионосферы Академии наук СССР профессора Н. П. Беньковой о солнечной активности, возмущениях электромагнитного поля Земли и возможности их влияния на организм человека.

В клиниках медицинских институтов, в больницах и санаториях более чем 40 географических пунктов обследовано свыше 25 тысяч человек, находившихся под длительным наблюдением. Получены сопоставимые результаты исследований, проведенных в различных условиях широтной и высотной зональности.

К этой работе привлечены Главная геофизическая обсерватория имени Воейкова, Институт земного магнетизма и ионосферы АН СССР, Институт географии АН СССР, Гидрометеоцентр СССР, Институт аэроклиматологии и другие научные учреждения.

Ряд ученых считает, что увеличение числа некоторых заболеваний, особенно сердечно-сосудистой системы, помимо общеизвестных причин связано и с усилением активной радиации Солнца. Несколько десятилетий назад числа Вольфа как показатели солнечной активности были довольно низкими (в 1922 году — 14, 1923-м — 6, 1924 году — 17) и инфаркты миокарда встречались редко.

В 1957 году наблюдался максимум двух солнечных циклов— 11-летнего и векового, числа Вольфа достигли небывало высоких степеней (в 1956 году — 142, 1957-м — 190, 1958-м — 185, 1959 году — 179 и т. д.), неизмеримо возросло число случаев инфаркта миокарда.

В годы упомянутого максимума солнечной активности наблюдалась злокачественная гипертония, в дальнейшем же такие заболевания не регистрировались.

Проблема солнечно-земных связей в медицине получила признание ведущих ученых медиков. Вот что они говорят. Академик И. В. Давыдовский: «Общая сумма метеорологических факторов стоит в теснейшей зависимости от так называемых космических влияний, то есть от факторов, лежащих за пределами земной атмосферы, и прежде всего от основного источника энергии — Солнца». Профессор Института терапии АМН СССР Г. М. Данишевский: «Имеется известная связь, пока еще мало изученная, между процессами в живом организме и электрическими явлениями в природе — полярными сияниями, магнитными бурями, то есть в конечном счете действительно с пятнами на Солнце. С увеличением числа пятен на Солнце совпадает увеличение числа случаев инфаркта миокарда, факт, установленный наблюдениями многих исследователей в различных странах мира».

Колебания солнечной активности (жирная кривая) и синфазные ей колебания частоты функциональных лейкопений (уменьшение числа лейкоцитов) в период максимума солнечной активности в 1957 г. и минимума — в 1964 г. (по Н. Шульцу) 　

Заведующий кафедрой Томского университета доцент В. П. Десятов: «Решающая роль солнечной активности при скоропостижной смерти, в том числе при инфарктах миокарда, не подлежит сомнению. Это неоспоримый факт, так как наблюдаемое явление повторяется незамедлительно и неукоснительно на протяжении двухсот месяцев. Невозможно представить себе, что здесь имеют место случайные совпадения. Каждый взрыв на Солнце больно, а часто и смертельно бьет по изношенным организмам».

Это не значит, что солнечные вспышки являются причиной смерти — здоровый организм переносит их без вреда. Они являются лишь одним из факторов, способствующих наступлению смерти наравне с такими, как физическое переутомление, психо-эмоциональный шок, перегревание, переохлаждение и т. д.

Наши медицинские работники все чаще и чаще прибегают в своих исследованиях к астрономическим концепциям, в творческом содружестве с представителями различных научных дисциплин они утверждают новое направление в советской науке.

Джорджио Пиккарди

Имя профессора Флорентийского университета, директора Института физической химии Джорджио Пиккарди известно широким кругам читателей. Главной его заслугой является открытие бесспорного влияния солнечной активности, в том числе солнечных вспышек, на коллоидные растворы.

Поскольку важнейшие составные части растений, тела человека, животных (белки, углеводы, слизи и др.) находятся в коллоидном состоянии, открытие Д. Пиккарди представляет исключительный интерес не только для химиков, но и для медиков и биологов.

Согласно гипотезе известных английских ученых Д. Бернала и Р. Фоулера, каждая молекула воды связана с четырьмя другими молекулами водородными «мостиками», образуя как бы кристаллическую, трехмерную структуру. Так как эти водородные связи очень эластичны, структура воды весьма изменчива и способна поглощать значительное количество энергии. При температуре около 35 градусов Цельсия эта структура разрушается. Некоторые физические воздействия могут деформировать структуру воды, не изменяя ее физических свойств и химического состава.

Д. Пиккарди показал, что такая структура воды и коллоидных растворов очень чувствительна к воздействию космических факторов, поскольку для изменения этой структуры достаточно самого незначительного количества энергии.

Сотни тысяч опытов было проведено в различных местах нашей планеты, в том числе в Арктике и Антарктике. И везде отмечался параллелизм между скоростью осаждения коллоидов и колебаниями активной радиации Солнца.

Солнце и кровь

Очень чутким показателем колебаний солнечной активности оказались, согласно многолетним исследованиям автора этих строк, белые кровяные тельца. У здоровых людей их численность начинает уменьшаться после катастрофических процессов на Солнце. Лейкоцитарные тесты солнечной активности, предложенные автором как показатели переменности солнечной радиации, дополняя химические тесты Д. Пиккарди, позволили выявить ряд интересных явлений в солнечно-земных связях.

Огромное количество наблюдений, проведенных на различных широтах и долготах пяти континентов, дали возможность установить зависимость колебаний численности белых кровяных телец от мощных хромосферных вспышек, особенно в тех случаях, когда последние сопровождались выбросом протоновых частиц при определенных магнитных характеристиках солнечных пятен.

Если это случайные совпадения, то нельзя не призадуматься над поразительной закономерностью таких совпадений на протяжении нескольких десятилетий.

Механизм воздействий солнечных вспышек на организм человека пока остается неясным, так как вспышки имеют чрезвычайно сложную природу и относятся к новым проблемам физики, изучение которых только начинается.

Расшифровка солнечных иероглифов позволит объяснить ряд явлений, до сих пор остававшихся загадочными, откроет перед исследователями новые горизонты, которые еще и теперь могут показаться фантастическими.

 

__________

* Долгое время «Мезоскаф» Жака Пикара служил в качестве первого в мире прогулочного подводного «автобуса» на Женевском озере. Теперь известный исследователь глубин переделал свою туристскую подводную лодку в гидрографическое судно. Кресла убраны, смонтированы столы для приборов, отведены отсеки для хранения продуктов, в иллюминаторы нацелены кино- и фотоаппараты.

На своем переоборудованном «Мезоскафе» Жак Пикар предполагает совершить с 8 сотрудниками уникальное путешествие — длительный дрейф в водах Гольфстрима.

В Швейцарском институте морских исследований ученый сделал доклад о целях своего путешествия. Гольфстрим — гигантская река в океане от Мексиканского залива до побережья Колы, оказывает большое влияние на климат северной Европы. Однако это течение еще плохо изучено. «Мезоскаф» погрузится на глубину до 20–30 м и с выключенными двигателями будет плыть по течению Гольфстрима, несколько недель не поднимаясь на поверхность. Ученые изучат не только гидрологические законы течения, но и его фауну и флору.

 

БЕЛЫЕ ПЯТНА «ГОРЫ ЯЗЫКОВ»

«Лингвистический мешок»

У Аллаха был огромный мешок, в котором хранились различные языки, рассказывается в древней арабской легенде. Объезжая мир, каждому народу он давал язык из чудесного мешка. И вот на пути Аллаха остался лишь Кавказ. И на Кавказские горы всемогущий бог высыпал все, что осталось в мешке.

В этой легенде отражено удивительное многообразие языков, на которых говорят жители Кавказа. Уже античный географ Страбон писал, что здесь живут семьдесят или даже триста племен, «из которых ни одно не понимает языка соседа». В трудах древнеримского историка Плиния сказано, что римлянам приходилось вести дела с кавказцами «при помощи ста тридцати переводчиков». Великий арабский ученый X века Масуди говорил: «Один Аллах сочтет различные народы, живущие в горах Кавказа. Гора Кавказ — гора языков», а его современник путешественник Ибн-Хаукаль описывал Кавказ следующими словами: «Хребет этот огромен; говорят, что здесь триста шестьдесят языков; я раньше отрицал это, пока не повидал сам много городов, а в каждом городе есть свой язык».

Древние авторы, конечно, преувеличивали. В настоящее время на Кавказе говорят больше чем на полусотне различных языков. Однако они дробятся на множество наречий, диалектов, говоров. Неравноценен и удельный вес кавказских языков: на грузинском или армянском говорят миллионы, на удинском — два аула, на арчинском и хиналугском — по одному селению, а на бацбийском — всего половина аула.

В языкознании есть образное выражение — «лингвистический мешок». Таких мест в мире очень немного: Калифорния, бассейн реки Амазонки, Центральная Америка, хребет Гиндукуш и Кавказ, которому, пожалуй, принадлежит рекорд по количеству различных языков на душу населения.

Как же образовалось такое языковое разнообразие? Взглянем на физическую карту мира. «Лингвистический мешок» образуется обычно в труднопроходимых, труднодоступных местах, например в горах или джунглях. Масуди считал, что «только один Аллах» может разобраться во всем многообразии кавказских народов и языков. Однако этнографы и лингвисты сумели сделать это и без помощи всевышнего. «Разобраться в этой картине помогла генеалогическая классификация языков, четко распределившая языки Кавказа по различным лингвистическим семьям в зависимости от их происхождения. К настоящему времени языкознание почти полностью решило эту задачу, выяснив все наличные здесь языковые группировки», — справедливо пишет доктор филологических наук Г. А. Климов.

Структура «горы языков»

Индоевропейская семья языков самая большая, на них во всех частях света говорит более миллиарда человек! К этой семье относятся русский, английский, испанский, латинский, хинди, иранский, украинский, белорусский, голландский, санскрит, греческий, немецкий и многие, многие другие. На языках этой великой семьи говорят и на Кавказе. Это — русские и украинцы, греки (живущие по побережью Черного моря), курды, таты, талыши, осетины, чей язык сохранил многие черты языка древних скифов. После долгих споров лингвисты пришли к выводу, что и армянский язык относится к индоевропейской семье.

В средние века проникли на Кавказ турки-сельджуки, а вместе с ними и языки, относящиеся к тюркской группе. Немногим позже на Северном Кавказе появились потомки половцев и других тюркоязычных народов, оттесненные русскими князьями со степей Причерноморья. По этнографическим и антропологическим данным, азербайджанцы, кумыки (Дагестан), балкарцы (Кабардино-Балкарская АССР), карачаевцы (Карачаево-Черкесская АО), ногайцы (в Ставрополье) — это исконные жители Кавказа, но говорят они на тюркских языках.

Во многих городах Закавказья живут айсоры, говорящие на языке, родственном арабскому, древнееврейскому, аккадскому, — словом, относящемуся к семитской семье языков. В XVIII веке на Северном Кавказе появляются калмыки, пришедшие из Казахстана, которые говорят на языке, родственном монгольскому. Итак, индоевропейские, тюркские, семитские, монгольские языки — на них говорит примерно половина населения Кавказа, более 5 миллионов человек. Совершенно ясно, что все это — языки пришлые; коренное население Кавказа говорило на других языках. И вот проблема этих исконных языков и по сей день одна из самых спорных, самых трудных — но зато и самых интересных — в этнографии и лингвистике.

Исконных языков на Кавказе насчитывается тридцать шесть, не считая многочисленных наречий и говоров. Это примерно четвертая часть всех языков нашей Родины. Исконные языки делятся на три группы: южнокавказскую (или картвельскую), западнокавказскую (или абхазо-адыгскую) и восточнокавказскую (или нахско-дагестанскую).

Южнокавказская группа представлена всего лишь тремя языками, тесно связанными друг с другом. Это — грузинский, занский (его называют также мегрело-чанским) и язык сванов.

Исследования лингвистов позволили сделать реконструкцию пракартвельского языка, потомками которого являются грузинский, сванский и занский языки (подобно тому, как французский, румынский, испанский, итальянский являются потомками латыни или русский, белорусский, украинский, польский, чешский, сербский — потомками общеславянского). Лингвистической статистике удалось даже определить время распада пракартвельского языка — началось оно около 4 тысяч лет назад и закончилось около VIII века до нашей эры.

Западнокавказская группа разделяется на две большие ветви: абхазскую (абхазский и абазинский языки) и адыгскую (кабардинский и адыгейский). Своеобразным посредником между этими двумя ветвями является убыхский язык, сочетающий черты обеих ветвей. Убыхи 100 лет назад переселились в Турцию; постепенно они утратили свой язык и в 1954 году французскому лингвисту Дюмезилю с большим трудом удалось отыскать около 20 человек, говорящих по-убыхски. Языку убыхов принадлежит и другой рекорд — в нем всего лишь 2 гласные и 82 согласные.

Самая многочисленная (по числу языков) и в то же время самая малочисленная (по числу говорящих) восточнокавказская, или нахско-дагестанская группа языков Кавказа. «В дагестанской лингвистике чем дальше в лес, тем больше дров. Что за разнообразие грамматических систем… Если бы я знал заранее, сколько труда предстоит впереди, то, может быть, и не взялся бы за эту работу», — писал один из первых исследователей кавказских языков П. К. Услар. И все же, несмотря на все разнообразие, языки Дагестана образуют единую группу (кстати сказать, этим языкам принадлежит рекорд по количеству падежных форм — в лакском языке 40 падежей, в табасаранском — 48).

«Кавказское древо»

Уже сто лет назад стало ясно, что все исконные языки Кавказа резко отличаются от тюркских, индоевропейских, семитских. Но родственны ли между собой три большие семьи языков Кавказа? Этот вопрос не потерял своей актуальности и в настоящее время.

Структура языков Кавказа имеет целый ряд общих черт. В фонетике — это поразительное богатство согласных, наличие особых гортанных звуков. В морфологии — различение именительного и особого «активного» (эргативного, в терминологии лингвистики) падежа, отсутствие категории рода. В синтаксисе — неразличение залогов и, наконец, в лексике — большое количество общих слов. Судите сами:

Совпадения убедительные. Но ведь и расхождения тоже значительны. К тому же многие слова могут быть заимствованными. Черты общности в фонетике, морфологии, синтаксисе можно объяснить не родством, а просто совпадением типа языка. Например, многие языки американских индейцев также имеют большое число согласных, эргативный падеж и т. д.

Чтобы доказать (или опровергнуть) родство исконных языков Кавказа, необходимо выяснить, какие изменения в фонетике происходили в них, реконструировать праязык — основу западнокавказских и восточнокавказских языков (как это было сделано для южнокавказских) и затем, сопоставив эти «языки-отцы», можно уже будет установить, был ли и у нас свой «отец», древний «дедушка» современных кавказских языков.

Кавказ и мертвые языки

Древние письменные документы — неоценимое сокровище не только для историков, но и для лингвистов. Нельзя ли в письменных памятниках Древнего Востока, судьбы которого были тесно связаны с судьбами Кавказа, найти следы кавказских языков? И, что было бы еще более заманчиво, не писали ли древние тексты на каком-либо кавказском языке, родственном современным?

Не так давно на страницах журнала «Вопросы языкознания» развернулась оживленная дискуссия, посвященная этой теме. И хотя в итоге этой дискуссии не удалось твердо доказать родство языков Кавказа с языками Древнего Востока, высказанные в ее ходе гипотезы достаточно интересны, чтобы рассказать о них.

Раскопки археологов показали, что во времена египетских фараонов в Малой Азии процветала могущественная держава хеттов. До нашего времени дошел текст первого из известных мирных договоров двух государств: хеттский царь Хаттушиль заключал его «на равных» с египетским фараоном Рамзесом Великим (кстати, договор этот оказался действенным: с тех пор египтяне и хетты никогда не воевали друг с другом).

Долгое время тщетно пытались прочесть письмена хеттов, узнать, на каком языке написаны эти документы. Наконец чешский ученый Бедржих Грозный проник в тайну загадочного языка — он оказался родственным… древнегерманскому, славянскому, санскриту и другим языкам индоевропейской семьи! Выходило, что хетты не были коренным населением Малой Азии — они пришли откуда-то с севера, прорвавшись через Кавказские горы. До их прихода в Малой Азии жил другой народ — хатты (от которых и образовалось название «хетты», прежде эти племена называли себя «неситы»). От хаттов пришельцы переняли умение плавить железо, научились основам земледелия, включили в свой пантеон хаттских богов. Пришельцы восприняли и хаттскую религию. Благодаря этому до нас дошли отрывки ритуальных текстов на хаттском языке, которые сопровождались переводом на язык хеттов. (Нечто подобное было и в Двуречье. Здесь религиозные тексты на шумерском языке, языке древнейших обитателей этого района, сопровождались переводом на аккадский язык, язык позднейших пришельцев — семитов.)

У хаттского оказалось много общих черт с языками Кавказа. Не исключено, что древнейшими обитателями Малой Азии были народы, говорящие на одном из западнокавказских (или, может быть, «пракавказском») языков.

Царство Урарту — древнейшее государство на территории нашей страны — было одним из могущественнейших держав Ближнего Востока в IX–VI веках до нашей эры. Столица Урартского государства находилась вблизи озера Ван (Турция), но племена, говорившие на урартском языке, жили и севернее вплоть до Араратской долины. Советские археологи обнаружили множество надписей, сделанных на этом языке. Он оказался родствен другому древнему языку — хурритскому, языку обитателей одной из могущественнейших держав Древнего Востока — царства Митанни.

Ни с одной из больших семей языков — индоевропейской, тюркской и т. д. — хурритский и урартский языки не сходны. Зато система урартского склонения, по словам крупнейшего знатока этого языка Г. А. Меликишвили, обнаруживает близость к картвельским языкам. И все же родство этих языков является лишь научной гипотезой, а не доказанным фактом.

В еще большей степени гипотетичны предположения о том, что кавказские языки родственны эламскому, шумерскому, древнеегипетскому и другим языкам Древнего Востока.

Баско-кавказская гипотеза

Гипотезу о родстве древних языков Передней Азии (и даже Средиземноморья) и языков Кавказа выдвинул более семидесяти лет назад немецкий ассириолог Ф. Гоммель. Несколько позже была предложена и другая, еще более смелая и увлекательная гипотеза о родстве древних жителей Кавказа и Пиренейского полуострова. Предполагалось, что первые обитатели Европы говорили на языке, следы которого сохранились лишь на Кавказе и в Пиренеях!

В Великобритании, неподалеку от города Солсбери, находятся удивительные сооружения — гигантские монолиты, высеченные из камня; их происхождение пока еще неясно. Подобные сооружения в виде гигантского ящика из больших каменных плит (одна из этих плит весит 40 тонн) — дольмены — есть и на территории Франции. А на Кавказе можно увидеть и дольмены, и своеобразную разновидность этих древних монументов — так называемые вишапы — огромные (до пяти метров) изображения рыбы… Быть может, все эти доисторические сооружения созданы одним народом?

Известно, что первые обитатели Европы не говорили ни на одном из языков индоевропейской группы. И в то же время в языковой чересполосице Южной Европы можно проследить удивительную общность языка басков, древнейших жителей Пиренейского полуострова, с кавказскими языками.

Язык басков до сих пор остается загадкой для лингвистов. Ни числительные, ни местоимения, ни самые основные слова лексикона баскского языка не имеют аналогий среди индоевропейских языков. Это словно маленький остров среди языкового моря Западной Европы.

Древняя Испания называлась Иберией… А на территории Кавказа тоже существовало государство Иберия. Древнее баскское слово предок звучит как аба, а по-грузински дед — бабуа. Голова по-баскски буру. Реконструкция в древнем грузинском показала, что когда-то бура означало покрывать голову, буру-ли — крыша и та-бурв-а — жертвовать деньги на погребение, которое восходит к еще более архаичному обороту «класть деньги» — подарок на голову умершего. Таким образом, археология языка приводит нас к совпадению ряда слов языка басков и древнейшего грузинского! С другой стороны, как уже говорилось выше, существует большое сходство кавказских языков с мертвыми языками Передней Азии — урартским, хурритским, хаттским.

Между страной басков и Передней Азией лежит Средиземноморье… В названиях рек, островов, селений, гор этого огромного района уже давно замечены «белые вороны». Например, названия Коринф, Тиринф, Закинф и ряда других древних городов Эгеиды имеют окончание — «нф»; оно встречается и на Балканах, и на юге Италии, и в Сицилии. Суффикс этот явно неиндоевропейского происхождения. Таким образом, от Кавказа до Сицилии протягивается единая цепь неиндоевропейских названий — вероятно, она может продолжиться и далее на запад, к Испании.

Проблема родства языка басков с кавказскими — одна из увлекательнейших проблем в современной лингвистике. Одни исследователи считают, что связи баскского языка с кавказскими установлены, другие отрицают это. Возражения сводятся к следующему. Реконструкция древнейшего баскского языка только еще начата, и потому сравнивать его с кавказскими преждевременно. Обнаруженные же черты сходства неубедительны. Ведь на Кавказе несколько десятков языков, и подыскать в них сходные с баскским черты не так уж трудно при таком большом языковом наборе.

Что ж, последнее слово остается за учеными.

В поисках дальнего родства

Кавказские языки самобытны и своеобразны. Но может быть, в отдаленном прошлом они имели родство с языками других групп? Один из основателей современного сравнительно-исторического языкознания, Франц Bonn, считал, что южнокавказские языки (грузинский, занский, сванский) имеют общую структуру с индоевропейскими. Однако его доводы оказались неубедительными.

Примерно в середине XIX века английский филолог Мюллер, обнаружив ряд черт, свойственных как кавказским, так и тюркским и монгольским языкам, предположил, что в отдаленном прошлом все они были родственны.

В конце прошлого — начале нынешнего века не было недостатка в смелых гипотезах, предполагавших родство языков Кавказа с другими языковыми семьями. Но ни одну из них нельзя считать доказанной, ибо прежде всего нужно реконструировать древнейший «праязык», «язык-отец» или даже «дед». Необходимо установить правила фонетических изменений, происходящих со временем, и другие законы эволюции языка. Работа в этом направлении только начата при помощи средств современной лингвистики. В ней принимают участие ученые Голландии (где издается специальный кавказоведческий журнал), Норвегии, Франции, Польши, Чехословакии и других стран. Ведущая роль принадлежит советским лингвистам. В Москве, а также в Тбилиси, Нальчике, Сухуми, Майкопе и других городах Кавказа ведется систематическая и плодотворная работа лингвистов. Будем надеяться, что уже в недалеком будущем «белые пятна» исчезнут с лингвистической карты «горы языков» — Кавказа.

 

__________

* В Швеции и Финляндии несколько морских портов не замерзают в самую лютую стужу. На дне бухт укладываются трубы с отверстиями, из которых непрерывно поступает теплый воздух. Его пузырьки и препятствуют образованию льда. Такой способ дешевле, чем взламывание льда ледоколами.

* Недавно при исследовании дна Черного моря специальный прибор, предназначенный для взятия донных осадков, пробил 20-метровую толщу и принес на поверхность… пресную воду. Ученые нашли подтверждение своей догадки, что миллион лет назад на месте Черного моря было огромное пресноводное озеро.

* Молчание — золото. Оказалось, что это верно и для кур. Специалисты из Чехословакии убедились, что кудахтанье кур снижает их яйценоскость. Впрыскивание специального лекарства избавляет кур от болтливости и утихомиривает их. В результате каждая начинает давать на 40 яиц в год больше, чем обычно.

* На острове Борнео водится ящерица с удивительным свойством. Она способна видеть… закрытыми глазами. Сквозь закрытые веки ящерица замечает приближающуюся опасность так же хорошо, как и с открытыми глазами.

* Население Южной Америки при змеиных укусах применяет сейчас охлаждение пораженного места куском льда. Практика уже доказала, что это более надежное средство, чем прижигание ранки порохом, отсасывание яда из ранки или перетяжка жгутом мышц. Лед, уложенный на место укуса, замедляет проникновение яда в кровь. За сутки холод нейтрализует действие почти всего яда.

* Ученые ГДР обнаружили, что зеркальный карп и некоторые другие пресноводные рыбы предупреждают своих сородичей об опасности не звуками, а выделением в воду особого вещества — «аромата» испуга. Оно. вырабатывается подкожными железками и воспринимается другими рыбами как сигнал к бегству.

 

ЗЕЛЕНЫЙ ЛИСТ

И ЭВОЛЮЦИЯ ЗЕМЛИ

Человек — совершенное творение природы. Однако люди менее приспособлены к окружающей среде, чем самый хилый зеленый росток.

…Вот солнечный луч коснулся крошечного зеленого листка, и началась самая важная, самая нужная работа на Земле— создание океана кислорода, создание пищи для животных и человека. Крошечный зеленый росток, как биохимический завод далекого будущего, совершает великое таинство — создает живое вещество из простых соединений неживой природы.

Почти 3 миллиарда лет с помощью фотосинтеза идет переход химических элементов из неорганического мира Земли в живую клетку и обратно. Один и тот же атом многократно был составной частью каких-то организмов и опять возвращался в неживую природу. Растения, как гигантский насос, прокачивают через себя вещество Земли, изменяя и переоткладывая его. Этот процесс принято называть биологическим круговоротом веществ.

Ведущая роль в круговороте веществ принадлежит углероду — основному «кирпичику» земной жизни. Замечательное свойство углерода образовывать длинные цепи атомов (белковые и другие молекулы) определило его исключительную роль в эволюции земного шара.

Если на периодической таблице Д. И. Менделеева отметить, сколько того или иного элемента содержится в земной коре, то окажется, что наибольшую роль здесь играют элементы, имеющие четный порядковый номер, что на Земле особенно много тех элементов, номера которых кратны шести, а атомный вес кратен четырем. В химическом составе всех организмов, населяющих нашу планету, тоже преобладают эти элементы (углерод, кислород, кальций и другие).

Взгляните на менделеевскую таблицу и вы увидите, что углерод занимает особое место. Ведь он четный, и у него атомный вес кратен четырем. Кроме того, углерод носит шестой порядковый номер. Кто знает, может, именно это положение углерода в таблице (то есть его «атомные» свойства) и определяет периодику шестых элементов, которые наиболее важны и для живых существ, и для земной коры.

Фантасты часто пишут о кремниевых цивилизациях на других планетах. Они даже заменили углерод кремнием и в земных организмах. Но вряд ли правильны эти предположения. И на планетах, и на звездах, и даже в туманностях наиболее распространены те же элементы, что и в земной коре. Во Вселенной действует единый закон образования атомных ядер. Всюду физико-химические свойства элементов одинаковы. Поэтому скорее всего наши «братья по разуму» построены из тех же химических элементов, что и человек.

В процентном отношении содержание углерода в живом веществе нашей планеты больше, чем в земной коре. Подавляющая же часть живого вещества сосредоточена в растениях. Намного меньше его в животных. А на человечество приходится вообще ничтожная доля. Если все люди, живущие сейчас на Земле, встанут вплотную к друг другу, то они разместятся на территории небольшого озера Севан в Армении. Очень мало места займет человек на поверхности Земли по сравнению с бескрайними лесами и джунглями, полями и океаном, под пустынной поверхностью которого скрыто колоссальное количество всевозможных организмов.

Здесь в прибрежных океанских лагунах миллиарды лет назад возникла жизнь, здесь началась грандиозная углеродная перестройка планеты. Главная работа выпала на долю растений. Древнейшие растения — сине-зеленые водоросли (их и сейчас можно встретить в любом уголке земного шара), изменив состав атмосферы и геохимические условия на Земле, приспособили планету для жизни всех других организмов. Вскоре водорослям стали помогать и наземные растения. Их жизнедеятельность во многом определила эволюцию Земли, и цифры доказывают это. Академик В. И. Вернадский писал: «…все бытие земной коры, по крайней мере 99 процентов по весу массы ее вещества, в своих существенных с геохимической точки зрения чертах обусловлено жизнью».

Жизнь — это прежде всего растения, это прежде всего круговорот углерода. Только в течение четырех лег растения суши и моря усваивают столько углерода, сколько его содержится в атмосфере. Девять десятых этой работы выполняют морские водоросли. За долгую историю земного шара растения создали грандиозное количество органических веществ. Часть из них сохранилась до наших дней в виде залежей угля, газа, нефти, горючих сланцев и т. д. Запасы органического углерода составляют приблизительно 10 тысяч миллиардов тонн, или 200 тонн на гектар земной поверхности.

Растения не только перераспределяют вещество земной коры, они запасают впрок энергию солнечного света. И хлеб, и уголь таят в себе частичку Солнца. Горючие ископаемые— это «солнечные консервы», приготовленные растениями миллионы лет назад.

Погружаясь в глубь земной коры, горючие ископаемые часто отдают свою энергию. Значит, можно предположить, что какая-то доля труда растительного мира есть и в мощном дыхании вулканов, и в других тепловых процессах земных недр.

Миллиарды лет назад горные породы Земли были окрашены преимущественно в серые и черные тона, даже глина была серой: в атмосфере еще было очень много углекислого газа и не было главного окислителя, «главного художника по камню» — кислорода. Выделив кислород, растения окрасили неживую природу в красные, оранжевые и желтые цвета. Изменив газовый состав атмосферы, они изменили всю химическую обстановку на Земле, в особенности условия осадкообразования горных пород. Сейчас многие химические элементы не могут свободно перемещаться на большие расстояния, потому что, окисляясь, они дают труднорастворимые соединения. Более же высокое содержание углекислого газа создает совсем другие геохимические условия, когда элементы легко перемещаются, образуя месторождения.

Вот только один пример. Мировой океан и атмосфера ежегодно обмениваются миллиардами тонн углекислоты. Часть газа растворяется в морской воде, а часть образует углекислые соли. Чем больше углекислоты в атмосфере, тем больше ее растворяется в океане, тем лучше условия для отложения известняка: ведь в его состав входит углерод. Если предположить, что ранее в атмосфере Земли было гораздо больше углекислого газа, чем сейчас, то становится понятным мощное карбонатное осадкообразование в прошлом.

Если вас спросить, могут ли микроскопические водоросли влиять на климат Земли, скорее всего, вы ответите: нет, не могут. А между тем они основные потребители углекислоты и, «съедая» ее, вероятно, не раз остужали Землю миллионы лет назад. Углекислый газ почти полностью прозрачен для видимой части спектра солнечных лучей и свободно пропускает их к земной поверхности. Поверхность же земного шара отражает в космос тепло в основном в виде инфракрасных лучей, а покрывало из углекислоты «поглощает» эти лучи и препятствует уходу тепла в мировое пространство, согревая Землю. Поэтому, чем больше в атмосфере углекислого газа, тем теплее климат.

В течение последнего миллиарда лет большая часть Земли имела климат, близкий к тропическому, который примерно через 200 миллионов лет прерывался сравнительно короткими ледниковыми периодами. Известно, что причиной материковых оледенений служит общее понижение температуры воздуха всей планеты. Если растения «съедят» половину углекислоты, имеющейся сейчас в атмосфере, то температура на земном шаре понизится в среднем на 3,8°, что может привести к оледенению.

Но новое оледенение нам не грозит. Только за 100 лет человечество, сжигая в огромных количествах уголь, нефть, газ и другое топливо, добавило 360 миллиардов тонн углекислоты в атмосферу, что повысило среднюю температуру Земли на 0,5°, в Арктике же температура повысилась на 3,9°. Если расход топлива будет расти прежними темпами, то к 2000 году в атмосфере прибавится около тысячи миллиардов тонн углекислоты, что еще на 2° повысит среднюю температуру Земли.

Увеличение количества углекислого газа в воздухе благоприятно отразится на жизни растений, так как они постоянно испытывают «углеродный голод». Сейчас в безветренные дни, когда воздух почти неподвижен, растения вынуждены «приостанавливать» фотосинтез. Они за день «съедают» весь углекислый газ, находящийся в нижнем, примерно стометровом слое воздуха.

Все современные растения гораздо лучше развиваются в воздухе, в котором углекислоты в 10–15 раз больше, чем ее содержание в современной атмосфере. Даже человек не ощущает ее пятикратного увеличения. Такая всеобщая приспособляемость говорит о том, что развитие жизни на Земле проходило при более высокой концентрации углекислоты. Нынешнее же ее содержание нужно считать ненормально низким, хотя в истории земного шара бывали моменты, когда атмосфера содержала еще меньше углекислого газа, чем сейчас.

Большая часть углерода, бывшего в атмосфере прошедших геологических эпох, теперь запасена в земной коре. Вулканическая же деятельность на Земле постепенно ослабевает из-за роста жестких участков земной коры (так называемых платформ). Постоянно уменьшается и количество углекислого газа, поступающего в атмосферу из вулканов. Это уже давно сказывается на растительном мире.

К началу древней геологической эры Земли (палеозойской) растения в основном исчерпали запасы атмосферной углекислоты. И с тех пор каждой вспышке вулканической деятельности при горообразовании соответствует пышный расцвет растительного мира. В эти эпохи величайших природных потрясений, когда резко меняется вся географическая среда, возникают новые виды растений, а вслед за ними возрастает и общее количество растительной массы: ведь атмосфера насыщается «углеродными кирпичиками жизни».

Около 30 лет назад появилась гипотеза о связи вулканизма с углеобразованием. Эта гипотеза говорит о том, что усиленное поступление углекислоты в эпохи вулканической деятельности вызывает усиленное развитие растительности и мощное углеобразование. С прекращением вулканизма уменьшается количество углекислоты в атмосфере (ее связывают растения) и углеобразование ослабевает, так как уменьшается вся масса растительного мира.

Недавно выяснилось, что отложения известняков также совпадают с эпохами вулканизма. Сейчас делаются попытки связать периодику вулканизма с периодом обращения солнечной системы вокруг ядра Галактики (он приблизительно равен 200 миллионам лет). Это в свою очередь установит интересную природную взаимосвязь: оборот Солнечной системы вокруг ядра Галактики — горообразование и вулканизм — потепление климата — расцвет растительного мира — мощное осадкообразование.

 

__________

* Раньше считали, что спокойная поверхность моря отражает больше солнечных лучей, чем бурная. Недавние измерения с большой точностью показали, что дело обстоит иначе. Взволнованное море, имеющее значительно большую поверхность, чем спокойное, активнее отбрасывает в атмосферу солнечные лучи.

* Самое «солнечное» место на земле не Сахара, а Антарктида. Здесь на один квадратный сантиметр поверхности поступает значительно больше солнечной радиации, чем в тропиках. Происходит это из-за отсутствия водяных паров, задерживающих большой процент солнечных лучей.

* В озере Киву, в Экваториальной Африке, обнаружены гигантские запасы горючих газов. В 20-метровом слое ила за тысячелетия микробы выработали около 50 миллиардов кубометров газа. Сейчас специалисты государства Руанда изыскивают способ использования этих огромных запасов энергии.

*  Не так давно в Греции, близ Салоник, был найден бронзовый щит, которому две с половиной тысячи лет. Эта находка показала, что древние греки были отличными металлургами, тонко разбирающимися в сложных сплавах. Бронза содержит определенный процент никеля, который придал щиту дополнительную прочность.

* В Дании открыт исследовательский центр по проблемам орошения песков. Специалисты, как это ни странно, решают проблемы не для жарких стран, а для самой Дании. Дело в том, что значительную часть побережья страны занимают песчаные дюны. Они будут разровнены и орошены подземными пресными водами. Для образования структурных частиц песок будет «удобрен» полимерной эмульсией. Дания получит дополнительные земли для выращивания картофеля, сахарной свеклы и ржи.

* Английский ученый Скайф, работавший в Африке, утверждает, что число муравьев на земном шаре все время увеличивается. В самом недалеком будущем это может стать серьезной проблемой перед людьми, так как определенные виды муравьев могут наносить вред сельскому хозяйству и постройкам.

* В ряде районов Малой Азии ливанские ученые провели анализ почвы и пищи в тех селениях, где часты случаи рождения людей небольшого роста. Оказалось, что в овощах и фруктах, выращенных в той местности, полностью отсутствовали микроэлементы цинка. Это и явилось фактором, приостанавливающим нормальный рост детей. Борьба с карликовым ростом не так уж трудна. Вместе с удобрениями в землю необходимо вносить порошкообразные соединения цинка.

* Недавно среди почвенных бактерий обнаружены такие, которые могут растворять в продуктах своей жизнедеятельности железо, медь и даже золото. Золотые пленки, на которых поселились бактерии, постепенно покрывались сквозными дырками. Микробы растворяли металл, который не растворяется в серной кислоте.