Сокровища братства Черноголовых

«Да что смотреть в Доме Черноголовых?! – удивляются те, кто никогда не бывал там. – Это же новодел». И ошибаются. В здании, действительно восстановленном с нуля, можно увидеть уникальные вещи из собрания братства Черноголовых.

«Если мне сгореть суждено от огня, вновь возродите из пепла меня». Кто бы мог подумать, что эта историческая надпись на портале окажется пророческой: построенное в 1334 году и разрушенное в июне 1941 года здание было восстановлено в 1999–м.

В вестибюле – таблички с именами спонсоров, участвовавших в возрождении дома: более 1200 имен – от известных банкиров до рядовых горожан. Основную сумму на строительство внесла Рижская дума – 4,5 миллиона латов. 28 декабря 1999 года в обновленном Доме Черноголовых, как в давние времена, закружились в вальсе пары.

Сотрудница Дома Черноголовых Бирута Эндзеле приглашает в помещения первого этажа. Здесь с незапамятных времен хранились реликвии братства – коллекции серебра, табакерок, картины… Кое-что уцелело и сегодня.

«Собрание серебра начало создаваться с XVII века, когда здание полностью переняло братство Черноголовых, – рассказывает сопровождающая. – Вступать в него могли только холостяки. Большей частью это были молодые люди – дети мастеров и ремесленников, начинающие самостоятельную жизнь. Каждый вступающий должен был вносить определенный взнос. На эти средства и начала формироваться коллекция серебряных изделий. Кубки, подносы, тарелки стали заказывать у лучших мастеров Европы. Монархи, приезжавшие в Ригу, считали своим долгом познакомиться с уникальной коллекцией. К Первой мировой войне она насчитывала 3400 предметов».

Во время осад и войн серебряные сокровища с Ратушной площади отправляли в отдаленные края. Во время Северной войны серебро «уехало» в Кенигсберг, в Первую мировую – в Петербург. Из города на Неве уникальная коллекция возвратилась на родину в 1920–е. Но от былой роскоши уцелели жалкие остатки – 21 экспонат. Долгое время считалось, что все остальные предметы большевики переплавили. Однако в 1969 году часть коллекции неожиданно всплыла в Москве: в Оружейной палате выставили два серебряных подноса из той самой коллекции – на них была эмблема братства. В Ригу они не вернулись, как не вернулись еще 13 предметов, которые балтийские немцы вывезли на исторический фатерланд в 1939–м. Впрочем, наследники братства имели на это полное право – такова была договоренность с правительством Карлиса Улманиса. Сегодня из той знаменитой коллекции в Риге осталось 8 предметов.

В 2001 году руководство Дома Черноголовых начало пополнять серебряную коллекцию. Сегодня в экспозиции сотни предметов. Старинные – с аукционов, современных ювелиров. Часть вещей дарят. Среди таких экспонатов и серебряный пивной кубок XVII столетия, подаренный латышкой из Германии Мирдзой Фелдмане. В начале 1990–х ее супруг Волдемарс на свои средства изготовил кресты для восстанавливаемого Кафедрального Христорождественского собора, а затем настала очередь отблагодарить родину и Мирдзу. Раритет она купила на аукционе в Швейцарии. Обратила внимание на то, что кубок изготовлен рижским мастером Юргеном Линденом. В коллекции братства в свое время было немало изделий этого мастера.

Один из стендов отдан табакеркам XVIII – XIX веков. Более 200 предметов. Из серебра, дерева, папье – маше, панциря черепахи, козьего рога, эбонита… Коллекцию собирал один из черноголовых, который и подарил ее в XIX веке братству. До войны коробочек было вдвое больше. Половину в 1939–м увезли в Германию.

«А это тоже исторические реликвии, украшавшие довоенное здание», – Бирута Эндзеле показывает деревянные фигурки арапчат в одном из помещений. Изготовлены они в XVIII веке на средства элтерманов – старейшин общества. Уцелело 4 фигурки, которые после войны временно «прописались» в Музее истории Риги. Сотрудница музея с обидой говорит, что там и сегодня остались уникальные предметы, принадлежавшие Черноголовым. Среди них и туфелька, которую по легенде потеряла на балу в Доме Черноголовых императрица Анна Иоанновна.

Портреты коронованных особ, посетивших братство, можно увидеть на втором этаже – в зале приемов. Тут и Петр Великий, и Екатерина Вторая, и Павел, который приехал в Ригу в 1796 году. Большинство монархов позировали в Риге, однако Екатерина Вторая доверяла только своему портретисту – датчанину Ериксену. Созданный им в Петербурге портрет императрица отправила в подарок рижским Черноголовым в 1777 году. К сожалению, сегодня на месте подлинников – копии. Оригиналы сгорели в июньском пожаре 1941–го, в первые дни войны.

Интересная история связана с посещением Дома Черноголовых Петром Первым. Он бывал здесь чаще других русских монархов – впервые в 1711 году. По словам г-жи Эндзеле, приехал вместе с губернатором – Меншиковым. Черноголовые пригласили царя посмотреть на ущерб, причиненный зданию во время бомбардировок города русской армией. Петр приглашение принял и пробыл у Черноголовых не один час. И ущерб оценил, и от шнапса не отказался.

Напоследок меня провели в комнатушку, которая оборудована совсем недавно, – рыцарскую. До войны подобного помещения не было, но эта вольность нынешних владельцев здания уместна – дополняет прошлое города. Оказывается, в Средневековье нынешняя Ратушная площадь называлась, как в авантюрных романах, Двор короля Артуса. Здесь устраивались рыцарские поединки. В память о тех событиях и появилась комната, украшенная рыцарскими доспехами. Самый интересный ее экспонат датируется XVI веком – налобник лошади, на которой рижский рыцарь несся навстречу копью своего противника, а может быть – вечности…

История одной любви

Кризис кризисом, а на Элизабетес, в том самом доме, где живут экс – президенты, открылся удивительный музей, посвященный двум художникам – русской Александре Бельцовой и латышу Роману Суте. Это подарок городу и своим родителям их дочери Татьяны Суты. После смерти она завещала открыть в своей квартире мемориальный музей. Теперь ее завещание выполнено.

С экспозицией меня знакомит хранительница коллекции, искусствовед Наталья Евсеева. Сейчас здесь филиал Национального художественного музея.

Мемориальные музеи схожи с хорошей книгой. Лаконичные, не занудные, их почти всегда можно «прочесть» до конца. В этом музее всего несколько комнат – мастерские художников, гостиная, комната дочери. На Элизабетес, 57а, семья жила с 1935 года. И сегодня на пятый этаж к Бельцовой – Суте поднимаешься на старинном лифте.

Художники познакомились в Пензе – в 1915–м. Приехали учиться в местную художественную школу. Роман с друзьями из Риги, Александра – из уездного городка в Черниговской губернии. Через два года отправились в Петроград – продолжать образование. Однако вскоре их пути разошлись. Латышский парень уехал на родину и вступил в 5–й Земгальский стрелковый полк, Александру приняли в знаменитый Вхутемас – к авангардисту Натану Альтману. В письмах Роман настойчиво зовет ее в Ригу. Она приехала в апреле 1919–го. В городе еще красные, и Роман с друзьями декорирует город к 1 Мая. Друг Романа, художник Гросвальд, уезжает в Париж и оставляет влюбленным квартиру на Театральном бульваре с видом на Оперу… Свадьба состоялась лишь через три года. Мать Романа считала, что сыну нужна практичная жена – латышская хозяйка. Да и Александра особо не горела – красивая, она всегда была в окружении молодых людей на рижских тусовках.

Развязка наступила неожиданно. Однажды к Роману влетает его товарищ и кричит: «Беги к Бельцовой, Отто Скулме предлагает ей руку». На следующий день мать Романа из газет узнает о помолвке сына. Она не стала его корить, даже подарила невесте белые туфли. Могла себе это позволить – в центре Риги, на бульваре Паулуччи, нынешней Меркеля, держала кафе. Оно было известным среди художников. Недаром они придумали название «Сукубе» – от «супрематизм» и «кубизм». Каждое из помещений расписали друзья Романа. Александре достался коридор. Свадьбу, понятное дело, сыграли в «Сукубе». Свидетелями были Райнис и Аустра Озолиня – Краузе. Не обошлось без скандала – будущий отец памятника Свободы Карлис Зале, отличавшийся бурным характером, подшофе начал выяснять отношения с собратьями по цеху – Райнис и еще некоторые гости ушли…

На стене одной из комнат довоенные открытки Парижа, Берлина. Молодые отправились в свадебное путешествие по европейским столицам. В мае 1923 года в Париже у них родилась дочка – Татьяна.

– Роман рассчитывал, что рожать Александра будет в Берлине, – рассказывает хранительница коллекции. – Но ребенок родился на два месяца раньше – в Париже. Париж был несравненно дороже немецкой столицы, однако молодым повезло – неподалеку от гостиницы был госпиталь, в который Александру положили бесплатно. После рождения девочки она еще месяц находилась там на полном иждивении. Врач и стал крестником новорожденной – дал ей имя Таня.

…В одной из комнат, бывшей мастерской Романа, десятка два полотен. На одной стене – Александры, на другой – его самого. Написаны они были в 1920–1930–е. Это подлинники, и об их ценности можно судить по видеокамерам, упрятанным в музейных комнатах. И сегодня в Латвии и за рубежом у этих художников достаточно ценителей. В прошлом году на аукционе в Риге одна из работ Александры ушла за 58 тысяч латов…

В старинном шкафу фарфоровые тарелки, расписанные Романом и Александром, вазы. Одно время художники занимались росписью в фирме Baltars – на Лачплеша, 23, позже Роман перешел на кузнецовскую «фарфорку». В 1925 году на международной выставке в Париже их тарелки были удостоены золотых и бронзовых медалей, Гран – при получили они и в 1930–е – на той выставке, где впервые была представлена статуя Мухиной «Рабочий и крестьянка».

– Вероятно, Роман был и шахматистом? – обращаюсь к Наталье, показывая на шахматные фигурки в секретере.

– Еще каким! Помимо искусства у него было три увлечения: шахматы, скачки и рыбалка. На ипподроме держал свою лошадь.

Во всех увлечениях Роман был одержимым. За шахматами с друзьями засиживался до поздней ночи. Дым в квартире стоял столбом. Только когда появлялась мать Романа и заявляла: «Я сейчас ухожу из дому!», друзья сворачивали игру.

На рыбалку он отправлялся ни свет ни заря – в три часа ночи. Аншлавс Эглитис, латышский писатель, одну из глав своего романа посвятил этому хобби художника.

А вот экспонат, который сыграл с Романом и Александрой злую шутку, – огромный чемодан, в котором везли их коллекцию тарелок из Нью – Йорка. В 1930–е, во время кризиса, чтобы поправить как – то дела, Baltars организовала передвижную выставку их тарелок по Америке. Когда выставка завершилась, Роман доверил упаковку коллекции своему родственнику. Тот все сделал через пень колода. В Ригу от 300 предметов приехали осколки.

Но были в их судьбе куда более драматичные моменты. В 1930–е у Александры обнаружили туберкулез. Чтобы не заразить близких, они разъехались и лишь переписывались. «Это особо трогательная тема – письма дочери и мужа к матери», – рассказывает Наталья Евсеева.

По совету врачей Александра выехала на юг Франции – в местечко Ванс. С деньгами помогла та самая свидетельница со свадьбы – Аустра Озолиня Краузе. Врачи предложили операцию – удалить легкое. Перед операцией Аустра, поехавшая с Александрой, услышала легендц. В окрестных местах есть гора, на которой выбит крест. Если на нем написать имя больного – он исцеляется. Аустра сделали все так, как гласит легенда, и Александра после операции выздоровела.

В 1935 году вся семья снова соединилась. Вот тогда они и переехали в квартиру на Элизабетес, 57а, где сейчас открыт музей.

…На мониторе в одной из комнат – кадры довоенного латышского фильма «Каугуриеши». Фильм создан при участии Романа – в 1939–м он стал главным художником Рижской киностудии. В 1941–м во время войны киностудия эвакуировалась в Грузию. Уехал и Роман, а мать с дочкой остались в Риге.

Лишь в середине 1950–х они узнали о судьбе отца и мужа. В 1944 Сута был арестован грузинскими энкавэдэшниками. В обвинении говорилось, что сотрудники его мастерской использовали фальшивые хлебные карточки, а на полученные деньги собирались изготавливать пулеметы для устройства диверсий против советской власти. Романа расстреляли в Тбилиси 14 июля 1944 года.

Незадолго до ареста он получил приглашение от Михаила Ромма – тот оценил его работы «Неуловимый Ян», «Щит Журая», «В Черных горах» и звал к себе…

Александра пережила мужа на 37 лет. Она умерла в 1981 году на 90–м году жизни. Ее портреты появлялись почти на всех крупных выставках, устраиваемых в советское время. Рисовала она людей искусства – художников, артистов балета. Она хорошо знала жизнь за кулисами – ее дочь Таня стала балериной.

Татьяна (она умерла в 2004 году) часто приводила в свою квартиру друзей и знакомых, рассказывала им о родителях. Можно сказать, уже и тогда это был своеобразный музей. Сейчас же он получил официальный статус.

Наталья Евсеева говорит, что частые гости здесь иностранцы – ведь по соседству гостиница «Латвия». Приходят и наши. На днях одна женщина на свой день рождения пригласила знакомых и заказала экскурсию по музею. Пополняется экспозиция. Старый рижанин вспомнил, что в детстве ел из фарфоровой тарелки, на оборотной стороне которой были инициалы Романа. Нашел ее, склеенную, и подарил музею.

– Наталья, а ваши именитые соседи заглядывают в музей? Вы же в одном доме с Гунтисом Улманисом и Вайрой Вике – Фрейбергой?

– Нет, не видела.

Тоже штришок к портрету экс – президентов